Буриме в одно лицо. Более-менее полная антология текстов «Неоретро»
© Ефремов А., 2025
© Каюкова Е., 2025
© «Геликон Плюс», макет, 2025
Лично я никогда не читаю все эти «От автора», «Предисловие автора», предпочитая сразу окунуться в текст. Если книжка зацепит, то можно будет к этому разделу вернуться позже. Если нет, то зачем тратить время жизни?
Так что, если вы проигнорировали эти строки, я вполне вас понимаю.
Если вы это всё же читаете, то кратко, как в театральной программке под грифом «Действующие лица и исполнители», я представлю свой, необходимый для понимания дальнейшего глоссарий.
«Диалог» – Народный театр-студия из Магнитогорска, с которым я в разных ипостасях сотрудничал более 20 лет. В начале 2000-х «Диалог» прекратил своё существование. Некоторые из студийцев впоследствии стали профессиональными служителями Мельпомены.
Голицын Леонид Александрович (Линсаныч) (1949–2003) – основатель «Диалога», рок-фестиваля «Арт-платформа» и других творческих проектов, всеядный меломан и автор-исполнитель песен под гитару. Взаимодействие с «Диалогом» и личная дружба с Линсанычем во многом определили сюжетную тематику и визуализацию «Неоретро».
Коля Сергачёв (1959–2020) – безусловно, премьер «Диалога» и режиссёр-постановщик по меньшей мере десятка спектаклей. В нескольких была занята детская группа театра (в среднем 15 человек), которую воспитывал Николай. В эту группу входили в основном дети «стариков», но были некоторые «с улицы».
НР – сокращённо «Неоретро».
Некоторые детали.
В первую очередь, эта книжка – максимально полный сборник текстов песен, которые я написал для своего любимого ансамбля, и я намерен избегать заглублений в историю «Неоретро». Не факт, что у меня это получится.
Велик соблазн не включать сюда откровенно неудачные опусы, но тогда – прощай, антология!
Я никогда не ставил в конце своих текстов точную дату и геолокацию их написания, почему-то считая это признаком графомании. Так что указанные здесь годы, за некоторыми исключениями, скорее означают время реализации песен – в концертном исполнении или в записи. Между созданием текста и песни из него могло пройти несколько лет.
К отдельным опусам я даю необходимые, на мой взгляд, пояснения-бэкграунды. Воспринимайте их как флешбэки в кино.
Некоторые песни повторяются в более поздних альбомах – как правило, в другой аранжировке, с другими музыкантами.
………………..
Почему меня не покидает постоянное ощущение, что я, как в «школьные годы чудесные», выполняю «работу над ошибками»?
«Буриме в одно лицо» – звучит несколько парадоксально, согласитесь? Ведь «буриме» – это игра, а для игры, как и для танго, нужна хотя бы пара участников. К танго мы ещё вернёмся, а что касается парадоксальности, то она лишь кажущаяся.
Ведь когда человек берётся рифмовать, пытается облечь в стихотворные формы какие-то, возможно, не вполне ему самому понятные образы, видения, ассоциации, он, по сути, сам с собой играет в буриме. И если получается поймать за талию Эвтерпу и словесный пасьянс складывается, а на листок ложатся более-менее стройные строчки – это же своего рода победа. Автора можно поздравить!
У Артура Ефремова всё получается. И эта книга – лучшее тому доказательство, хотя, разумеется, далеко не единственное. Потому что были ещё сотни концертов его группы «Неоретро», созданной без малого сорок лет назад, восемь её альбомов и десятки песен, каждая из которых достойна вашего просвещённого внимания.
Говорю как непосредственный свидетель этого, безусловно, нерядового явления отечественной рок-культуры, причём формулировку эту лично я понимаю абсолютно буквально. Начнём с того, что впервые об Артуре и группе «Неоретро» я услышал от весьма приятной дамы, в далёком уже 1987 году руководившей Дворцом культуры Костомукши. Я был тогда относительно молодым репортёром Карельского радио и отправился в этот северный город в поисках новостей, достойных внимания аудитории нашей республики.
Цитирую близко к тексту рекомендацию, которую мне тогда выдали в том знаменитом ДК: «Советую вам познакомиться с Артуром, но, имейте в виду, что человек он необычный, но очень интересный, и творчество у него такое же».
Конечно, знаменит тот Дворец культуры не только тем, что там часто играли музыканты «Неоретро», и не только тем, что в августе 1989-го на его сцене прошёл первый карело-финский рок-фестиваль, я был его ведущим, а группа Артура – одним из хедлайнеров. Зал этого ДК на протяжении многих лет принимал Международный фестиваль камерного искусства, о котором сложены легенды, но это уже другая история. Не будем отвлекаться.
Так вот, буквально в тот же вечер, когда я впервые услышал о «Неоретро», Артур принимал меня у себя дома и угощал не только чаем: главным угощением, конечно, была музыка, его удивительные песни, которые меня, что называется, накрыли буквально с первых же тактов.
Разумеется, я привёз на радио его записи, они сразу попали в наш республиканский эфир и понравились как тем людям, которые их в этот эфир запускали, так и тем, кто их слушал. И понеслось: группа «Неоретро» стала постоянным участником разного рода рок-тусовок, проходивших в Петрозаводске, столице Карелии, а также лауреатом конкурса популярного в те времена питерского литературного журнала «Аврора». Опять же, я всё это рассказываю либо как свидетель, либо как участник тех событий…
Давно это было. Но даже если мы с Артуром не виделись уже больше двадцати лет, некая астральная связь благодаря современным телекоммуникационным технологиям оставалась, и когда он мне прислал рукопись книги, которую вы держите в руках, меня накрыло вновь, как тогда, осенью 1987-го…
Андрей Лось
Если раньше я только слушал эти песни и смотрел какие-то их видеоверсии, то сейчас с искренним интересом читал их тексты, и это впечатляло совершенно по-новому. Разумеется, сразу захотелось всё переслушать, и я всё глубже погружался в эти рифмы, мелодии и ритмы, среди которых было и что-то, похожее на танго, – я же обещал вернуться к этой теме.
В общем, делайте со мной, что хотите, считайте меня необъективным, но мне просто нравится. Потому что это НЕзаезженно, НЕшаблонно, НЕстандартно и НЕобычайно талантливо. Потому что это – «НЕОРЕТРО»!
Андрей Лось, журналист
Мадригал
- Если б не был слепым, не открыл бы я глаз,
- Чтобы не видеть, как стелется дым, стелется газ.
- Если б не был глухим, я б уши руками зажал,
- Чтобы не слышать, как вянут цветы, скрежещет металл.
- Если б не был немым, не открыл бы я рта,
- Чтобы не знать, как песня умрёт, не дожив до конца,
- Не дожив до конца.
- Только чувствовать боль твою – вот и всё, что могу.
- Только чувствовать холод рук – вот и всё, что могу.
- Только знать, что вокруг —
- Часовых механизмов сердца,
- Шестерни,
- Цепи.
- Им не видно конца, им не видно конца.
- Им не видно конца, и не видно конца.
- От рождения слепой, от природы глух и нем,
- Где-то видел я уже солнца свет.
- Чьи-то слышал голоса
- В лабиринте мёртвых стен.
- И слова любви шептал кому-то вслед…
«Осязание», 1987 «Финский альбом», 1996
Когда мне было 16, я влюбился в музыку Ренессанса, ромбообразные нотные знаки которой казались мне почти что алхимическими символами. Я покупал нотные сборники с именами Орландо ди Лассо, Джованни Пьерлуиджи да Палестрины, пластинки с записями лютневой музыки, ходил на концерты «Мадригала» – ансамбля старинной музыки, когда гастрольный тур коллектива пролегал через Магнитогорск. Ещё у меня была антология «Образцы музыкальных форм от григорианского хорала до Баха» Карла Пэрриша и Джона Оула. Я проникся «Лютневыми танцами» – настолько, что заучил пьесу наизусть, и спустя несколько лет (в 1982-м) сочинил для неё незамысловатый текст, слегка изменив ноты оригинала. Прошло ещё пять лет, и «Мадригал» стал открывающей песней первого магнитоальбома «НР», а его текст повлёк за собой название альбома – «Осязание». А что ещё остаётся персонажу, который «от рождения слепой, от природы глух и нем»? Разве что обоняние…
Гражданин метро
- Поездка ценой в один пятак.
- Поездка длиной в предсмертный миг.
- Он похож на собственный саркофаг —
- Так непроницаем его лик.
- Ты не спрашивай его ни о чём.
- Ты его, пожалуйста, не тронь.
- Ритм его жизни задаёт метро… } x 3
- Эскалатор вверх и вниз.
- Но ни в коем случае назад.
- Празднует бессмертье биомеханизм.
- Нескончаем пёстрый людопад.
- Он в сиянии искусственных лампад.
- Он в струе подземных ветров.
- Темп его жизни задает метро… } x 3
- Где-то есть иная жизнь.
- Он об этом, кажется, читал
- До того, как тело поглотил
- Пневматических дверей оскал.
- Он стучится в собственную пустоту —
- Незначительный, невидимый нейтрон.
- Вопрос его жизни задает метро… } x 10
«Осязание», 1987
Начала
- Штабелями сложены грустные клоуны,
- Маршируют заводные Арлекины.
- Где-то по селектору транслируют Бетховена.
- Лица этих кукол раскрашены наполовину.
- Они изучают геометрию «Начал» —
- Круг друзей, любви треугольник.
- Таблицу умножения лёгких побед.
- Не чувствуя боли там, где им больно.
- Ёмкая память стенографии в подъезде.
- Джульетта пишет азбукой Морзе.
- Первое предательство, первое возмездие,
- Пока ещё целясь не в спину, а в морду.
- Хаосы реплик, модули встреч.
- Первая повесть, законченная в постели.
- Дайте им фальшивый мост – они желают что-нибудь сжечь!
- Дайте им новый след, но не забудьте довести до цели!
- Лоскутного цвета пальто,
- Взгляд, вычисляющий во мне неприятеля.
- Разбил мандолину Пьеро.
- И нежные губы шепчут вслед мне проклятья…
- Лоскутного цвета пальто,
- Взгляд, вычисляющий во мне неприятеля.
- Разбил мандолину Пьеро.
- И нежные губы шепчут вслед мне проклятья…
«Осязание», 1987
Жёлтый снег
- Это день или век? Как на грех, выпал в снег.
- Жёлтый снег нас настиг – это день или миг?
- Это я, это ты, но следы не видны.
- И слова не слышны в тишине желтизны.
- Разлинован по ролям, по квадратам, по часам.
- Неизвестно, где я сам, сны твои мне не ясны.
- Но как нам сохранить их до весны?
- Как нам сохранить их до весны?
- Это лёд и туман, это деньги в карман.
- Это «пиво-на-всех» —
- Всё смешал жёлтый снег.
- Где ответ на вопрос, что за ветер принёс
- Этот горестный смех, этот снег, жёлтый снег?
- Разлинован по ролям, по квадратам, по часам.
- Неизвестно, где я сам, сны твои мне не ясны.
- Но как нам сохранить их до весны?
- Как нам сохранить их до весны?
- Знаю, будет синева, будет море зелени.
- Увижу я, увидишь ты, какие мы, какие мы.
- Лишь дай нам Бог остаться до весны.
- Дай нам Бог остаться до весны.
- Дай нам Бог остаться до весны.
- Дай нам Бог остаться до весны.
«Осязание», 1987
Нет, это не тот жёлтый снег из альбома Фрэнка Заппы 1974 года «Апостроф», где маэстро пел:
- …And my mama cried… And she said, with a tear in her eye
- Watch out where the huskies go,
- and don’t you eat that yellow snow.
Это – о вечернем снегопаде в жёлто-оранжевом свете натриевых ламп на какой-то провинциальной вокзальной площади или перроне – уже и не вспомнить.
Тайна
- Пепельные стены, пепельные лица.
- Кровь застыла в венах – что-нибудь случится.
- Кто-нибудь поверит в то, что где-то ветер,
- В то, что где-то берег, в то, что где-то вечер?
- Два безмолвных тела – святость замкнутого круга.
- Этой ночью белой мы боимся спугнуть друг друга.
- Два безмолвных тела – святость замкнутого круга.
- Этой ночью белой мы боимся спугнуть друг друга.
- Горе или радость? Горечь или милость?
- Может, показалось, может быть, приснилось:
- Пилигрим случайный или дым пожара,
- Отголоски тайны в отзвуках гитары.
- Два безмолвных тела – святость замкнутого круга.
- Этой ночью белой мы боимся спугнуть друг друга.
- Два безмолвных тела – святость замкнутого круга.
- Этой ночью белой мы боимся спугнуть друг друга.
- Каждая минута смерти равносильна.
- Птица бьётся в путах, стол, покрытый пылью.
- Кто-нибудь ответит, рассуждая мудро,
- Что утихнет ветер и настанет утро.
- Два безмолвных тела – святость замкнутого круга.
- Этой ночью белой мы боимся спугнуть друг друга.
- Два безмолвных тела – святость замкнутого круга.
- Этой ночью белой мы боимся спугнуть друг друга.
«Осязание», 1987 «Лицо из глины», 1992
Весной 1986 года я познакомился с барабанщиком Аркадием Котоем, который на тот момент был таким же «бесхозным» музыкантом, как и я, и предложил ему совместными усилиями записать мой новый опус – «Тайну». Он не возражал, и у нас это получилось практически с первой «сессии» – если можно так назвать запись в коридорах и на лестничных клетках Дворца культуры. (Зато в нашем распоряжении были микрофоны Sennheiser MD 441). Мы также исполнили этот номер на каком-то городском open-air тем же летом, и в копилку тогда ещё безымянного ансамбля лёг первый трек. Меломаны распознают в отсутствующих «отзвуках гитары» реминисценции от Roxy Music и OMD. Вариант «Тайны» 1992 года спустя 10 лет открывал спектакль Коли Сергачёва («Диалог») «ОБЖ», поставленный по «Рыжей пьесе» Ксении Драгунской.
Сны наяву
- Бесконечный пустой коридор и пустые шаги в темноте.
- Я слышал о себе разговор, но лица были явно не те.
- Я всё это видел и был здесь когда-то, но вспомнить уже не могу.
- Мне так не хватает сестры или брата, что я доверяю врагу.
- Как много событий, как много чужих имён!
- Я стараюсь поверить, что это не сон.
- Как много событий, как много чужих имён!
- Я стараюсь привыкнуть, что это не сон.
- Я стараюсь запомнить, что это не сон.
- Стена – с неё я сорвался вчера и рухнул к себе на постель.
- Сегодня на теле – следы топора, но завтра я взорву Гранд-отель.
- Риск не проснуться однажды велик, и к этому я не готов.
- Возможно, тогда я увижу на миг толковый словарь своих снов.
- Как много событий, как много чужих имён!
- Я стараюсь поверить, что это не сон.
- Я стараюсь запомнить, что это не сон.
- Я пью жидкий аргон за здоровье своих друзей.
- Видимо, я обречён, но от этого мне веселей.
- Я выйду и встречусь с тем, которого ждал так давно.
- Все точки над i, но это – ещё одно «но»…
- Как много событий, как много чужих имён…
- Я стараюсь поверить, что это не сон.
- Я стараюсь привыкнуть, что это не сон.
- Я стараюсь запомнить, что это не сон.
«Осязание», 1987 «Лицо из глины», 1992
Депрессивная версия «Снов» (1992 года) была сделана для клипа, который так и не случился. Может, оно и к лучшему.
Романс (Осколки зеркала)
- Каким жестоким может быть молчание.
- Каким пустым бывает взгляд красивых глаз.
- Не теми – чужими – кажутся молитвы-заклинанья.
- Не удержать рукой былого лёгкий газ.
- Осколки зеркала – вот суть воспоминаний.
- Истошный крик стекла, прощальный звон любви.
- Осколки зеркала… А в деревянной раме —
- Лишь только мрак, лишь сумерки одни.
- Я не могу принять полуразлуку.
- По мне, хоть лезвие, но – сразу, но – в лицо.
- Из книги вырваны последние страницы.
- И что в конце, узнать не суждено.
- Осколки зеркала – вот суть воспоминаний.
- Истошный крик стекла, прощальный звон любви.
- Осколки зеркала… А в деревянной раме —
- Лишь только мрак, лишь сумерки одни.
- Осколки зеркала – вот суть воспоминаний.
- Ищу последний знак, оставленный тобой.
- Остолки зерна, а в деревянной раме —
- Лишь только мрак. Лишь мрак ночной.
- Лишь только мрак. Лишь мрак ночной.
- Лишь только мрак. Лишь мрак ночной.
1982 «Осязание», 1987
Это моя любимая «салонная» песня – я её исполнял почти на всех корпоративах, где были клавиши, а градус ещё позволял различать чёрные и белые. Как и «Мадригал», я написал её во время прохождения срочной службы в непобедимой и легендарной, где я был барабанщиком военного оркестра. «Романс» открывает спектакль «Зеркала» (ДИАЛОГ, 2000 г.), поставленный Николаем Сергачёвым по одноимённой поэме Семёна Кирсанова.
Homo telephonus
- Пластмассовые уши, пластмассовые рты,
- Пластмассовые души, лишённые мечты, —
- Всем этим правит единый электронный мозг.
- Идёт игра жёстких правил; нам изменить её
- Сложнее, чем сломать земную ось.
- Сложнее, чем сломать земную ось.
- Забыл твоё лицо, но пальцы помнят номер.
- Я позвоню тебе, я рад, что ты не помер.
- Суета, тлен, нервозность этих дней —
- Мы попали в плен безжалостных сигналов
- Системы индикаторных огней.
- Системы индикаторных огней.
- Я чувствую себя придатком аппарата.
- Мне к прошлому обличью нет возврата.
- Хомо-телефонус – не предусмотрен Дарвином
- Но я – здесь, я – такой. Хотите слышать?
- Мой номер наберите правильно.
- У меня есть яд и мёд, вода живая,
- Клевета, лесть, ложь – всё то, что пожелаешь.
- Я расставил пластиковый алфавит —
- Идёт игра жёстких правил —
- Забвение в кредит.
- Отсутствие души не заболит…
«Осязание», 1987
1000 и одна ночь
- Эта игра начинается здесь,
- Здесь я играю в необарда, ультра-Орфея.
- Люди, звери и птицы собираются здесь.
- Звуки чарующей лжи слушают, млея.
- В воздухе слышен запах весны,
- Смешанный с запахом тления.
- В мертвенном свете желтушной луны —
- Бабочек ночных роение.
- У каждой свой комплекс объятий и слов,
- У каждой свой сборник арабских сказок.
- Дайте им тысячу и одну ночь,
- Чтоб убедиться, насколько сладок
- Их мир, их оазис, их остров любви,
- В котором всё просто и однозначно.
- Безоблачно небо, ткани легки,
- Зарыты в песок предчувствия мрачные.
- Дайте им тысячу и одну ночь! } x 4
- Я шью из марли баллад и гимнов огромный пёстрый сачок.
- Теперь я энтомолог, я чувствую голод – и жажду его утолить.
- Дайте им тысячу и одну ночь! } x 4
- Наутро я становлюсь ещё одним экземпляром
- В коллекции одной из этих нимф.
1987 «Провинциальные сюжеты», 1988
Сад камней
- Я сюда приходил, я кому-то мешал
- Ощущать себя личностью.
- На исходе всех сил ненавидел, любил,
- Не считаясь с обычностью
- Этих лиц, замурованных в золото, бархат и мех.
- И мне дорого встал мой дешёвый успех.
- Я всего лишь певец, так похожий на всех.
- Сотни тысяч певцов, друг на друга похожих,
- И каждый надеется,
- Что отыщет лицо – среди сада камней станет деревцем.
- Вот и мне не ясно, что ждет меня
- В конце этого дня – серый камень
- Смутных жизненных вех?
- Я всего лишь певец, так похожий на всех.
- Будет дан мне янтарь, будет дан мне гранит,
- Но любой сохранит
- Ласку солнечных дней и дороги моей
- Неухоженный вид.
- Прикоснись, и в звучанье, возникшем в слепой тишине,
- Будет горечь потерь, будет радость утех.
- Я всего лишь певец, так похожий на всех,
- Будет в спину кинжал, будет в сумерках смех.
- Я всего лишь певец, так похожий на всех,
- Будет горечь потерь, будет радость утех,
- Я всего лишь певец, так похожий на всех.
- Я всего лишь певец, так похожий на всех!
«Осязание», 1987
17 августа
- Это пыльный степной дракон —
- Он стучится ко мне в дом,
- Он хохочет за окном.
- Но меня пугает звон
- Павших листьев, высохших стеблей.
- Но меня пугает стон
- В дальней выси крыльев и ветвей.
- Это дождь, не замеченный мной, —
- Он остался за стеной,
- Он не узнан, он чужой.
- Он сказал бы мне: «Постой!» – если б мог.
- Если только мог.
- Он шепнул бы мне: «Открой,
- Я промок с головы до ног».
- Это воск, превращённый в туман.
- Он вздыхает по утрам, расползаясь по углам.
- Он растает где-то там…
- Я не знаю, что оставит он:
- Может быть, сплошной обман
- Обещаний, карканье ворон.
- Это белый слепящий шар —
- Гасит ночь влюблённых пар,
- Душит хор ночных гитар,
- Дарит мне последний жар —
- Это август мечется в бреду.
- Одолел его кошмар:
- Белый парус мчится сквозь пургу…
1987 «Провинциальные сюжеты», 1988
Дом белых ворон
- Вытри пот со лба – всё не так страшно.
- На этот раз собаки нас не догнали.
- Так мало воды! Как не хватает нас кому-то,
- Когда мы в опале.
- Я думаю, с утра они пойдут
- Опять, но более широким фронтом.
- Гаси огонь, будь осторожен.
- Я слышал пение собак за горизонтом.
- Нам нужно найти этот дом —
- Дом, где живёт стая белых ворон.
- Я лично знаком с их вожаком,
- Но кругом
- Полным-полно зон,
- Куда нам въезд воспрещён.
- Но кругом
- Полным-полно зон,
- Куда нам въезд воспрещён.
- Куда нам вход воспрещён, куда нам взгляд воспрещён.
- Не пугай меня, знаю, они близко.
- Они грызут всё, что пахнет иначе.
- Это их шерсть – она летит по небу
- И выпадает в огородах тех, кто по ночам не плачет.
- Есть больная печень, есть больные зубы.
- Но кто предъявит скальпелю больную совесть?
- Каждый надеется из автобиографии выжать если не роман,
- То хотя бы повесть.
- Нам нужно найти этот дом —
- Дом, где живёт стая белых ворон.
- Я лично знаком с их вожаком,
- Но кругом
- Полным-полно зон,
- Куда нам въезд воспрещён.
- Но кругом
- Полным-полно зон,
- Куда нам въезд воспрещён.
- Куда нам вход воспрещён, куда нам взгляд воспрещён.
- Я читал газету, я огорчён: собаки сровняли с землёй тот дом —
- Дом, где жила стая белых ворон. Они расправились с их вожаком.
- Объявлен розыск белых ворон…
- И кто-то из нас обречён
- Стать вожаком новых белых ворон
- Там, где кругом
- Полным-полно зон, куда нам въезд воспрещён.
- Куда нам вход воспрещён, куда нам взгляд воспрещён.
1987 «Провинциальные сюжеты», 1988
Май и декабрь
- Закинули в небо свой невод —
- Май и декабрь стоят на дворе.
- Чёрный кот за углом танцует брейк-данс,
- Кто-то вешает на уши тяжёлый металл,
- Но этих, одетых в строгое, вряд ли кто ждал.
- Но этих, одетых в строгое, вряд ли кто ждал.
- Здравствуй, время цитат и песен,
- Полных расхожей воды из кранов!
- Здравствуй, время безликих, время долгов,
- Время, которое наполнит вокзал!
- Но этих, одетых в строгое, вряд ли кто ждал.
- Но этих, одетых в строгое, вряд ли кто ждал.
- Страницы «Бурды», на сердце Будда:
- Не жди, и тогда снизойдёт благодать.
- Мы умеем сценично падать и чётко вставать,
- Лишь только почувствуем зрительный зал.
- Но этих, одетых в строгое, вряд ли кто ждал.
- Но этих, одетых в строгое, вряд ли кто ждал.
- Знаешь, это всё здесь и это всё есть,
- Но где тот поэт? Его с нами нет.
- Но хочется петь, и только б успеть.
- Свинец переплавить на медь,
- Свинец переплавить на медь.
- И снова, как в раннем детстве, тихонько
- Залезем в разгар юбилея под стол,
- Мечтая о том, чтобы никто не нашёл…
- Но вверх ползёт скатерть, и щерится зрительный зал.
- Но этих, одетых в строгое, вряд ли кто ждал. } x 4
- Знаешь, где-то есть ключ от запертых душ,
- От всех тайников и ржавых замков,
- Но шустрая ртуть и вязкий свинец
- Не годятся для хрупких сердец,
- А значит, нам нужно суметь
- Из пепла выплавить медь. } x 4
1987 «Провинциальные сюжеты», 1988
Игра в дурака
- Им выдали маски со стен, а мне с потолка:
- В руках оказалось живое лицо дурака.
- Для них – аргумент, чтоб смотреть свысока.
- Для них – аргумент, чтоб хранить на века
- Свинцовые маски со стен в своих сундуках.
- Они вышли снова и снова поют о былом.
- О тонком, высоком, o том, как прекрасен их дом.
- Но в доме их пусто и нечего есть.
- Им нужен дурак, чтоб излить свою спесь.
- Меня приглашают к ним в дом, чтоб быть дураком.
- Я знаю их карты и помню примерный расклад.
- Возможно, здесь пахнет цветами, но это распад.
- Я знаю их карты наверняка.
- Они продолжают глядеть свысока.
- Но я продолжаю свою игру в дурака.
- Часы по нулям, но маскам не видно конца.
- Они посылают в другое столетье гонца.
- Вряд ли можно что-то предвидеть на тысячу лет вперёд,
- Но я знаю точно, что эта игра не умрёт.
- Вряд ли можно что-то предвидеть на тысячу лет вперёд,
- Но я знаю точно, что эта игра не умрёт.
- Вряд ли можно что-то предвидеть на тысячу лет вперёд,
- Но я знаю точно, что эта игра не умрёт
1987 «Провинциальные сюжеты», 1988 «Оркестровые манёвры», 2002
Звёздная болезнь Линды
- После того как ты снялась в кино,
- К тебе так просто не подойдёшь,
- Проходят дни, но ты проходишь мимо.
- Но я надену брюки-клёш,
- Я всё надеюсь, ты поймёшь
- Меня, упрямая красотка Линда.
- Линда, ах, Линда, ах, Линда,
- Мне так больно, больно, больно и обидно.
- Линда, ах, Линда, ах, Линда,
- Мне так больно, больно, больно и обидно.
- Я всё внимание – тебе одной,
- А ты, похоже, мнишь себя звездой. И всё
- Забыть не можешь режиссёра.
- Ты вспомни, как он груб с тобою был,
- Он издевался над тобой, что было сил,
- И ко всему он – бабник и обжора.
- Линда, ах Линда, ах Линда,
- Мне так больно и обидно.
- Линда, ах Линда, ах, Линда,
- Мне так больно и обидно.
- Но ты пойми, что твой успех не только твой,
- Кабы не я, тебе не быть звездой.
- Ты вспомни, как я тебе читал Састре и Беккета.
- Кто помогал тебе бороть свой страх,
- Когда ты плавилась в прожекторах
- И думала, что песня твоя спета?
- Линда, ах, Линда, ах, Линда,
- Мне так больно, больно и обидно.
- Линда, ах, Линда, ах, Линда,
- Мне так больно, больно и обидно.
- Но всё так странно изменилось вдруг.
- Поверь – я не пастух тебе, а друг,
- Но вышло так, что стали мы чужими.
- Я взглядом встретиться с тобой боюсь
- И наблюдаю, спрятавшись за куст,
- Как гордо ты несешь свои рога и вымя.
- Линда, ах, Линда, ах, Линда,
- Мне так больно, больно, больно и обидно.
- Линда, ах, Линда, ах, Линда,
- Мне так больно, больно, больно и обидно.
1987 «Провинциальные сюжеты», 1988
Случайно как-то, краем глаза захватил фрагмент сельскохозяйственной телепередачи, где фермерша наглаживает свою справную бурёнку и гордо заявляет репортёру: «А это наша звезда – Линда! Её все (приезжие журналисты) фотографируют и снимают…» Триггер сработал – я быстренько настрочил стишата, посадил их на винтажный латин-ритм, и в репертуаре «НР» возник свой клон «секретной» Коровы Му. Не подвиг, конечно. Однако народу «зашло».