Тишина и мрак

История из одной польской деревни.

В 17 веке в одном из польских хуторов жил один фермер по имени Лешек. Этот мужчина был немолод, но всё же так же был крепок телом и духом как в зрелом возрасте. Про него в деревне говорили, что он с каждым прожитым годом становится всё сильнее и сильнее, молвили про него, что он колдун, который изготавливает для себя зелья и пьёт их. На самом же деле Лешек был просто от природы силён. Высокий и статный, имея богатырское телосложение, широкоплечий, он легко и ловко справлялся с тяжёлой работой на ферме, в которой жил со своими детьми. Помимо фермы Лешек заправлял ещё работой на ветряной мельнице, которую содержал уже не один десяток лет. Это была тяжёлая работа, так как приходилось тягать большие мешки с мукой, а после завершения работы на мельнице отправлялся работать в поле. Этот человек всю жизнь посвящал себя физическому труду на своей ферме, как живописец посвящает себя работе над картинами. Сам про себя Лешек говорил, что он годится в этой жизни только для работы на ферме и ничего более. Читать и писать за свой прожитый век он так и не научился, как впрочем, и большинство живущих в этом хуторке.

У Лешека было два сына. Старшего звали Марек, а младшего Томаш. Оба его сына тоже были неучи, всё своё время посвящали работе на ферме, помогали отцу. Вечерами Марек отправлялся гулять к местным барышням, а Томаш был скромным юношей и занимался прикладным искусством – лепил из глины фигурки и статуэтки. Жены у Лешека не было – она умерла от чахотки уже бог знает когда, что сам он этого и не помнит.

Помимо двух сыновей у Лешека была ещё дочь, которую звали Доброслава. Это была рыжеволосая девушка с веснушками на лице и голубыми, как ясное небо, глазами. Большинство юношей из деревни пытались опорочить девушку, но строгий отец грозно предупредил, что никого к ней не подпустит, так как знавал он про невинность своей дочери и не желал, чтобы она лишилась её в каком-нибудь хлеву с каким-нибудь батраком, от которого бы разило запахом навоза. Он настоял на том, что пристрелит из мушкета того, кто будет приставать к его дочери, не дозволяя опорочить её. Лешек так же взвалил обязанность оберегать сестру на старшего сына. Марека он в свободное от работы время в поле учил стрелять из пистоля.

И вот как-то раз, когда полудённое жаркое солнце стояло в зените, отдыхая под кронами тополей в тени, растущих прямо посреди поля, как островок в океане, отдыхали Лешек и Марек, отобедав колбасой и хлебом, улеглись на землю, чтобы вздремнуть часок-другой. Томаш и Доброслава остались дома и занимались кормлением птиц и свиней, пока отец и сын работают в поле. Марек сидел под деревом и щурился от солнца, всё тоскливо вглядываясь куда-то вдаль. Его волосы густые от ветра взъерошились и торчали в разные стороны, а листья на деревьях шумели от свежего порыва, дующего с запада. Он переводил взгляд то на спящего отца, который дремал, подложив руки под голову, то на – гладкоствольный короткий мушкет. Откуда он был у его отца, Марек не знал, но слышал когда-то от своей матери, когда та ещё была жива, что отец в молодости служил в гусарском товариществе Королевства Польского. Оттуда ему якобы и достался этот добротный мушкет как трофей со службы, с которым он иногда выходил на охоту. Хотя сам Лешек всегда говорил, что всю жизнь провёл на ферме и никакого отношения к службе в кавалерии не имел.

Марек смотрел на мушкет и переводил взгляд на спящего старика. Его широкая волосатая грудь вздымалась, как поддувальная меха в руках у кузнеца. Грудь его была обнажена, так как из-за жары он снял с себя белую тунику и подложил под себя, чтобы не спать на голой земле. Марека манила страсть взять в руки оружие, но он боялся того, что отец проснётся. Мушкет лежал рядом с котомкой, прислонённый к дереву. Марек не удержался, привстал на ноги, на корточках подполз к дереву, у которого спал его отец и протянул руку к мушкету. Он взял его в правую руку и ощутил холод стали этого оружия и то, какое оно увесистое. Чтобы стрелять из такого оружия, требуется подготовка, иначе мушкет в момент выстрела можно не удержать в руке. Лешек учил его пару раз стрелять, но Мареку хотелось практиковаться ещё. Дуло этого пистоля было изготовлено в виде навершия булавы, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств можно было вступить в ближний бой. Марек встал на ноги, при этом, не сводя очей своих с отца, но потом он забылся, когда стал прицеливаться из мушкета куда-то вдаль поля. Потом послышался грубый голос отца, как гром при шторме:

–Кто тебе разрешил брать мой мушкет?

Марек вдруг обмяк от страха, словно бы его ударили чем-то тяжёлым по голове, и он чувствовал, что вот-вот свалится с ног. Старик Лешек поднялся с земли и выхватил мушкет из рук своего сына.

–Дурень ты! Стрелять не умеешь, а всё рвёшься туда же!– упрекал Лешек своего сына.

–Ты обещал меня ещё научить!– говорит Марек старику, пока тот надевает на себя свою тунику.

Старик пока упрямо молчал, но Марек пытливо смотрел на своего отца, дожидаясь ответа.

–Научу,– одобрительно отозвался старик, поправляя свою густую бороду,– Но сначала закончим работу. Раньше встанем, раньше ляжем.

Ближе к вечеру, когда жара уже начала спадать, Томаш со своей сестрой сидели во дворе и играли с собакой. Они закончили кормить скотину, привели в порядок хлев и птичий двор, а теперь желая немного передохнуть, дожидались отца с братом, когда те вернутся с поля. Томаш сидел на ступеньках крыльца и подкармливал собаку хлебом, пока Доброслава гладила и ласкала её. Пёс одобрительно вилял хвостом, так как был окружён заботой и любовью. Дети любили эту собаку, но Лешек не совсем признавал этого пса, так как тот, бывало, выл и скулил по ночам, сидя возле своей будки и старика это раздражало. Бывало, что пёс беспричинно лаял на какого-то, и один раз ему удалось прогнать неизвестного бродягу, который хотел забраться в дом. Поэтому Лешек зря наговаривал на собаку, как того считали его дети.

Проводя время с собакой, Томаш вдруг заприметил, как к их двору подходит один сельский мужик. Это был грубый и злобный кузнец, который не брезговал выпивать временами и потом пьяным праздно шататься по деревни и докучать крестьянам своими выходками. Томаш увидел, что и в этот раз кузнец был изрядно пьяный, так как тот, пошатываясь, подходил к открытым воротам. Руки его, как ватные, словно у куклы, болтыхались из стороны в сторону.

Когда кузнец приблизился к воротам, он выкрикнул:

–Доброславу позови!

Томаш сказал своей сестре, чтобы та ушла в дом. Парень несколько заволновался и что уже скрывать, он изрядно испугался. Он боялся, что этот здоровый, как медведь, мужчина ворвётся сейчас во двор и юнец просто физически не сможет его остановить. Так и получилось: кузнец открыл ворота шире и вошёл во двор. Собака начала лаять, готовясь наброситься на неприятеля.

–Томаш, позови свою сестру!– кричал кузнец, изрядно поднабравшись хмельным напитком. Язык его заплетался, и речь была не скоординирована.

–Нет её, уходи!– отвечал ему Томаш.

–Не ври мне!

–Я расскажу отцу, что ты опять приходил!

Пёс долго сдерживался, но после того, как злобный кузнец начал приближаться всё ближе и ближе, он соскочил с места и побежал в его сторону. Собака подбежала к пьяному мужчине и вцепилась зубами в рукав его туники, разрывая ткань одежды. Кузнец от страха забегал, начал отстраняться назад, чтобы собака от него отстала. Он ругал её и пытался отдёрнуть руку, но собака упрямо не сдавалась, чувствуя угрозу. Томаш стоял на месте и ждал момента, когда кузнец уберётся отсюда, не скрывая радости и удовольствия на своём лице, так как мужчина, по началу, показывая своё бесстрашие, теперь же бежал назад прочь, а пёс бежал за ним, пытаясь укусить, когда тот освободил свою руку из пасти собаки. Брат и сестра стояли на крыльце и смеялись вслед пьяному кузнецу, пока тот продолжал браниться на собаку и бежать, куда глаза глядят.

Лешек и Марек вернулись домой, когда уже смеркалось. Солнце уже давно зашло за горизонт, оставляя за собой кровавые краски зари на небе. Лешек со своим сыном приближались на лошади к дому, сидя в повозке. Марек выпрыгнул за борт телеги, подбежал к воротам и открыл их. Марек дёрнул за вожжи, и лошадь двинулась вперёд, и когда повозка оказалась во дворе, Марек закрыл ворота на засов.

Вечером все поужинали, а ближе к ночи все легли спать пораньше, потому что завтра нужно тоже рано вставать и заниматься хозяйством. Не спал ночью Лешек. Ему приснился какой-то кошмар, от которого он проснулся в холодном поту. Он встал с кровати, выпил из бочки воды и вышел во двор подышать свежим воздухом. В деревне было темно, даже свет в домах нигде не горел. Только на небе сияли серебряный диск луны и звёзды.

Лешек сел на ступени крыльца и размышлял про свой страшный сон. Ему снилась грозовая буря, потом приснилось существо, напоминающее беса, который до смерти загонял его лошадь и та замертво падает на землю. Затем приснилась его покойная жена, которая привела его в какую-то лесную полуразрушенную хижину, где их встретил человек, больше похожий на живого мертвеца или вурдалака. В этот момент его кошмарный сон оборвался, когда он проснулся.

Пёс, сидя возле своей будки, жутко завыл. Как говорят суеверные люди, когда собака подобно воет, то призывает смерть. Лешек знал про эти приметы, но не верил в них. Его наполняла раздражительность по отношению к этой воющей ни с того ни сего собаке и он рявкнул на неё, чтобы та замолчала и, сняв с ноги сапог, метнул в сторону будки.

2

Утром ранним, когда пробудились все ото сна, Лешек наказал братьям запрячь лошадь, а потом переложить из амбара мешки с зерном и мукой в повозку. Лешек стремился в этот день уехать в город и продать эти мешки. Он надел на голову соломенную шляпу, чтобы не получить солнечный удар, так как день намеревался опять быть жарким, взял фляжку с водой, курительный табак с трубкой, закурил её, взобрался на облучок повозки и дёрнул за узду. Лошадь тронулась с места. Обычно в город продавать зерно и муку Лешек ездил не один, а со старшим сыном, но на этот раз он настоял, чтобы все дети остались дома и следили за хозяйством на ферме. Марек хоть и пытался отца переубедить на том, что в город путь не близкий и что всякое может произойти на дороге и поэтому бы стоило отправляться в город вместе, но Лешек настоял на своём. Вообще этим утром дети своего отца как будто не узнали, словно бы его подменили. Когда повозка с Лешеком скрылась за поворотом дороги, ведущей к мосту, братья разбрелись выполнять поручения отца, а их сестра отправилась готовить обед на кухне.