Песнь четырех эпох. Книга 1. Хроники последнего лета

Глава 1. Тень правосудия

В величественном зале чьи сводчатые потолки терялись в полумраке, царила атмосфера имперской роскоши. Высокие окна с витражами, изображающими сцены триумфа, пропускали приглушенный свет, играющий на позолоченных деталях интерьера. Стены были украшены массивными портретами Императора в полный рост, облаченного в парадные одеяния. Величественные полотна в тяжелых позолоченных рамах возвышались на фоне малиновых шёлковых драпировок с вышитыми изображениями двухглавых орлов. По периметру зала тянулся изысканный фриз, украшенный медальонами с изображениями значимых событий. Между ними располагались статуи, олицетворяющие славу империи. В нишах между окнами стояли мраморные бюсты правителей прошлых эпох, их суровые лица словно наблюдали за происходящим. Массивный дубовый стол, инкрустированный драгоценными породами дерева, занимал центр помещения. Вокруг него раскинулись резные стулья с бархатной обивкой. На стенах между портретами висели гобелены с охотничьими сценами и батальными композициями. Камин из белого мрамора с резными колоннами служил центральным элементом южной стены. Над ним располагался особенно крупный портрет Императора в военном облачении, его взгляд словно пронизывал присутствующих. По бокам от камина стояли высокие канделябры, отбрасывающие причудливые тени на полированный мраморный пол. В полумраке зала мерцали позолоченные детали лепнины, создавая игру света и тени. Тяжелые бархатные шторы с золотой вышивкой обрамляли окна, из которых доносились ликующие крики толпы, предвкушающие завтрашнее зрелище.

В этом помпезном окружении восседал инквизитор Магнус Крамер, чья грузная фигура казалась неуместной среди имперской роскоши. Инквизитор Его Императорского Величества, являл собой омерзительное зрелище, в котором роскошь лишь подчёркивала его внутреннею гниль. Его необъятное тело, некогда сильное, теперь представляло собой бесформенную массу, обтянутую рясой, которая трещала по швам. Двойной подбородок, покрытый редкими волосками, колыхался при каждом движении, а редкие сальные пряди, выбивающиеся из-под белого колпака, создавали впечатление неопрятной паутины. Лицо его, некогда благородное, теперь отекло и приобрело багровый оттенок. На щеках проступали багровые прожилки, а под глазами залегли глубокие тени, словно следы бесчисленных грехов. Маленькие пронзительные глазки, спрятанные под нависшими веками, сверкали недобрым огнем, выдавая острый ум и жестокий нрав. Его кожа, несмотря на дорогие благовония, источала запах немытого тела и застоявшегося пота. Белая ряса, расшитая золотыми нитями, натянулась на тучном теле, словно готовая лопнуть в любой момент. На груди весел тяжелый золотой символ имперской власти двуглавый орел. Его пальцы, толстые и короткие, с желтыми ногтями, украшенными перстнями, казались клешнями хищной птицы.

Несмотря на внешнюю неопрятность, в его облике чувствовалась внутренняя сила и властность. Каждый его жест, каждое движение были пропитаны сознанием собственной значимости и властью над жизнями других людей. Его движения были медленными и вальяжными, но в них читалась скрытая угроза. В его присутствие роскошь помещения казалась оскверненной, словно драгоценности и золото лишь подчёркивали его внутреннюю пустоту и порочность.

На столе перед ним стояли блюда с изысками яствами: жаренный каплун, запечённые овощи, свежий хлеб. Хрустальный кубок, наполненный тёмно-красным вином, подрагивал в пухлых пальцах. Инквизитор отхлёбывал напиток мелкими глотками, морщась от пульсирующей головной боли в виске. Когда он морщился от головной боли, на лбу проступала глубокая морщина, а руки непроизвольно сжимались в кулаки, словно готовясь раздавить чью-то судьбу.

По другую сторону стола стоял его слуга – худощавый мужчина в скромной одежде. Он почтительно внимал словам господина, время от времени кивая в знак согласия.

Магнус Крамер отхлебнул вина, поморщившись от головной боли, и уставился на своего слугу мутным взглядом.

– Итак, – прохрипел он, – завтра на рассвете всё должно быть готово для показательного расстрела. Специальная команда стрелков уже назначена. Сначала пойдет Анна из пекарни. Знаешь её? Та, что собирала травы в лесу.

Слуга почтительно склонил голову: – Да, господин. Говорят, она лечила людей отварами.

– Именно! – инквизитор ударил кулаком по столу. – И называла это лечением! На самом деле она была ведьмой, общалась с тёмными силами. А старый Иоган, что жил у стен? Тоже в списке.

– Он видь просто помогал больным, господин… – осмелился вставит слуга.

– Помогал?! – взревел инквизитор, брызгая слюной. – он исцелял без благословения Императора. Это колдовство, и точка. А Марта с дочерьми? Они танцевали в лесу на праздник летнего солнцестояния. Ересь! Он откинулся на спинку стула, тяжело дыша.

– Подготовь список: Анна, Иоган, Марта её три дочери… И не забудь про Гертруду, ту, что видела вещие сны. Народ должен знать, что мы не щадим никого. А Хельга из северных земель? Та, что владеет силой огня?

– Да, господин, – ответил слуга.

– Знаешь, что самое опасное в этой Хельге? – прошептал Магнус. – Она просто ведьма, она нарушила Императорский указ! Магия в нашей империи – преступление против самого императора!

Слуга настороженно выпрямился: – Но господин, разве не Император дарует нам все силы?

Инквизитор ударил кулаком по столу: – Именно! Только Император имеет право на силу! Только его воля определяет, что есть свет, а что тьма. Наша империя строится на технологическом прогрессе, а та самозванка смеет использовать дар, не благословленный Императором.

Он наклонился ближе, его глаза сверкнули:

– Представь себе, мой дорогой, она может зажечь огонь одним движением руки! Думаешь это милость императора? Нет! Это проклятие, замаскированное под дар! И она не единственная…

Слуга быстро записывал, не поднимая глаз: – Понял господин. Запишу ее в список.

– И не забудь про остальных! – инквизитор начал загибать пальцы. – Анна с её травами, Иоган-целитель, Марта с дочерьми… Все они оскверняют святость Императора! А Гертруда со своими снами – прямая угроза порядку.

– Внезапно он замер, прислушиваясь к крикам за окном: – Слышишь их? Они жаждут справедливости! Они хотят видеть, как еретики получат по заслугам!

– Слуга кивнул: – Да господин. Народ с вами.

– Народ со мной, потому что я защищаю волю Императора! – провозгласил инквизитор.

– Завтра они увидят, как императорская воля торжествует над ересью. Один залп – и все самозванцы отправятся к своим лживым богам.

– Он снова поморщился от боли: – Ах, это головная боль… Но завтра она покажется мне пустяком по сравнению с тем, как залп стрелков очистит землю от скверны. И пусть все запомнят: в нашей империи только император имеет право на силу! Только он источник истинной мощи!

Разговор Магнуса и его слуги был прерван внезапным появлением гонца. Молодой воин в форме императорской гвардии ворвался в зал, едва не опрокинув дверь.

– Веще преосвященство! – выдохнул гонец, протягивая запечатанный свиток. – Срочное донесение от главного дознавателя!

Инквизитор нахмурился, но взял послание. Его пальцы дрогнули, когда он сломал печать.

– Что там еще? – проворчал он, разворачивая документ. Пока он читал, его лицо становилось все мрачнее.

– Проклятие… – пробормотал он наконец.

– еще один еретик! Учёный по имени Вальтер. Распространял слухи о конце света, пугал народ своими предсказаниями.

Слуга поднял глаза: – Но господин, разве не Император говорит о судьбах мира?

– Именно! – рявкнул инквизитор. – Только император имеет право говорить о будущем! Этот самонадеянный глупец посмел предсказывать конец света, подрывая веру в могущество императора.

– Гонец перемялся с ноги на ногу: – Ваше преосвященство, главный дознаватель просил вас включить его в список завтрашней казни. Учёный уже доставлен в темницу.

Инквизитор кивнул: – Хорошо. Добавим его к остальным. Пусть народ увидит, что никто не уйдет от правосудия. Особенно те, кто осмеливается говорить о будущем без благословения императора!

Он повернулся к слуге: – перепиши список. Теперь там будет еще одно имя – Вальтер, лжепророк и еретик. Завтра его смерть станет ещё одним доказательством силы императорской воли.

Гонец поклонился и вышел, а инквизитор снова погрузился в изучение документов. Слуга аккуратно вписал имя учёного в список, а за окном толпа продолжала ликовать, не подозревая, что их радость – часть великого спектакля императорского правосудия.

Глава 2. Час испытаний

Лабиринт паровых тоннелей простирается под древними мостовыми города, словно кровеносная система исполинского механизма. Извилистые коридоры, вырубленные в скальных породах, украшены медными и латунными панелями, испещрёнными витиеватыми узорами. Паровые трубы извиваются подобно венам, пульсируя паром и издавая приглушённый гул. Время от времени из них вырываются клубы белого дыма, рассеивающиеся в тусклом свете газовых фонарей. Механические опоры поддерживают своды тоннелей, их зубчатые колёса и поршни ритмично двигаются, создавая симфонию металлических звуков.

Обслуживающий персонал снуёт по коридорам: механики в замасленных фартуках проверяют соединения труб, трубочисты в высоких цилиндрах прочищают дымоходы, а смотрители в очках с толстыми линзами записывают показания приборов в потрёпанные журналы. В воздухе витает характерный запах машинного масла и пара. Винтовые лестницы из кованого железа ведут всё глубже под землю. Их перила украшены причудливыми узорами, а ступени поскрипывают под ногами, словно жалуясь на тяжесть прошедших веков. Механические лифты с чугунными кабинами поднимаются и опускаются, управляемые системой шкивов и паровых двигателей.

По мере спуска в недра земли атмосфера становится всё более таинственной. Стены покрывают старинные карты и схемы, пожелтевшие от времени. В нишах установлены старинные приборы: барометры, термометры и загадочные устройства с множеством циферблатов.

Наконец, тоннели приводят в грандиозный зал, высеченный в скале. Его своды поддерживают колонны, увитые паровыми трубами. В центре зала возвышается массивный механизм, похожий на сердце города. Его поршни ритмично двигаются, а циферблаты показывают работу всех систем подземного комплекса.

Освещение в зале создают огромные газовые люстры, отбрасывающие причудливые тени на стены. В углах установлены старинные паровые генераторы, их клапаны ритмично шипят, поддерживая работу всей системы.

В этом величественном пространстве таинственная фигура в черно-красной мантии с капюшоном движется с необычайной осторожностью. Его шаги почти бесшумны на каменном полу. Человек движется по залу с грацией хищника, готового к прыжку. Его высокая, стройная фигура словно сливается с тенями, отбрасываемыми газовыми фонарями. Капюшон глубоко надвинут на лицо, скрывая черты, но можно заметить, как в тени проглядывают острые скулы и решительный подбородок. Мантия из тяжёлой, струящейся ткани украшена витиеватыми серебряными узорами, которые, кажется, движутся при каждом движении. Подол мантии слегка касается пола, оставляя едва заметный след в пыли. На запястьях виднеются кожаные браслеты с причудливыми механизмами и кристаллами, мерцающими в полумраке. Пальцы длинные и тонкие, с аккуратно подстриженными ногтями, на одном из них поблескивает перстень с тёмным камнем, в глубине которого словно таятся искры. Походка его бесшумна и уверенна, каждый шаг просчитан и точен. Время от времени он останавливается, прислушиваясь к звукам механизмов, его движения выдают опытного исследователя подземных глубин. В его осанке чувствуется сила и достоинство, несмотря на скрытность.

Лицо, частично видимое из-под капюшона, выдаёт человека, привыкшего к тяжёлым испытаниям. Глаза, скрытые тенью, кажутся особенно пронзительными, словно способны видеть сквозь стены и время.

Цель его пути – небольшая дверь в дальнем конце зала, украшенная древним символом Печать теней – стилизованное изображение глаза, перечёркнутого цепью. Выполнено в антрацитовом цвете с вкраплениями тусклого серебра.

Когда он приближается к таинственной двери, его движения становятся ещё более осторожными. Он словно опасается нарушить древнее равновесие, охраняемое этим местом. В его присутствии воздух будто становится гуще, наполняясь предвкушением чего-то важного и неизведанного.

Незнакомец медленно протягивает руку к стене, его пальцы едва касаются прохладной поверхности. Масляный фонарь, подвешенный на ржавом крюке, кажется древним стражем этого места. Его стекло покрыто вековой пылью, но внутри всё ещё теплится огонёк. С неторопливой осторожностью он снимает фонарь, и тот издаёт протяжный скрип, словно протестуя против своего пробуждения. В тусклом свете становятся видны замысловатые узоры на металле – древние руны, едва различимые в полумраке.

Не отрывая взгляда от таинственного символа на двери, фигура делает шаг вперёд. Его пальцы касаются рисунка, и в этот момент происходит нечто невероятное – символ начинает светиться тусклым, призрачным светом. Магический узор словно оживает, его линии пульсируют, наполняясь внутренней силой. С тяжёлым скрипом массивная дверь начинает медленно открываться. Её петли издают протяжный стон, эхом отражающийся от каменных стен. В открывшемся проёме виднеется тёмный тоннель – узкий проход, уходящий вглубь земли в конце которого ели виднеется источник света.

Незнакомец, не теряя ни секунды, поднимает фонарь выше. Его тень причудливо искажается на стенах, создавая иллюзию движения множества фигур. Он делает первый шаг в темноту, и дверь за его спиной начинает медленно закрываться, словно пытаясь скрыть тайну, к которой он только что прикоснулся.

Тоннель встречает его прохладой и сыростью. Каменные стены кажутся влажными на ощупь, а воздух наполнен запахом древности и тайны. Но фигура в мантии продолжает свой путь, уверенно двигаясь вперёд. По мере продвижения по тоннелю слабый отблеск света постепенно становится всё ярче, пробиваясь сквозь тьму впереди. Человек в мантии замедляет шаг, прислушиваясь к каждому звуку. Масляный фонарь в его руке отбрасывает причудливые тени на влажные стены. Тоннель постепенно расширяется, и вскоре становится ясно, что свет исходит из просторного помещения впереди. Незнакомец осторожно входит в комнату, и его взору открывается удивительное зрелище. Высокие стеллажи вдоль стен заполнены древними фолиантами. Книги, переплетённые в кожу и металл, источают едва уловимый аромат старины. Некоторые тома украшены странными символами и защитными рунами, мерцающими в полумраке. В центре комнаты возвышается массивный круглый стол, окружённый потертыми стульями. Но внимание незнакомца приковывает не он, а человек, сидящий во главе.

Старейшина – именно так можно описать этого человека. Его длинные седые волосы собраны в пучок, а борода спускается до груди. Глубокие морщины на лице рассказывают истории веков, а глаза, несмотря на возраст, горят пронзительным, острым умом. Властная осанка и горделивая посадка головы выдают в нём прирождённого лидера. Одежда – простая, но изысканная, украшена тонкими серебряными нитями, вплетёнными в ткань особым узором. На пальцах поблескивают старинные кольца с тёмными камнями. Мудрость читается в каждом движении этого человека. Его руки, покрытые старческими пятнами, всё ещё сохраняют твёрдость и уверенность. Когда он поднимает взгляд на вошедшего, в его глазах отражается тысячелетний опыт и сила, способная повелевать стихиями.

В комнате царит особая атмосфера – смесь древности и власти, мудрости и тайны. Присутствующие за столом почтительно молчат, ожидая слов своего лидера, а незнакомец в мантии чувствует, как его охватывает благоговейный трепет перед величием этого места и его обитателя.

Старейшина медленно поднимается со своего места, его движения полны достоинства и грации, несмотря на преклонный возраст. Его голос, глубокий и резонирующий, наполняет комнату древними словами: – От звёзд к земле, от тьмы к свету. Кто несёт знание через врата времени?

Незнакомец, не колеблясь ни секунды, отвечает установленным ритуалом: – Тот, кто хранит пламя мудрости в сердце тьмы. Я пришёл по зову древних сил.

В комнате воцаряется тишина, нарушаемая лишь слабым потрескиванием огня в центре стола. Присутствующие за столом обмениваются быстрыми взглядами, но никто не нарушает установленный ритуал.

Старейшина кивает, удовлетворённый ответом. Его губы изгибаются в едва заметной улыбке: – Добро пожаловать, брат. Прими наше братство.

Незнакомец делает шаг вперёд, снимая капюшон. Перед собравшимися предстаёт молодое, но уже отмеченное печатью опыта лицо. Правильные черты его лица излучают решительность и энтузиазм. Тёмные брови слегка приподняты, словно он готов к любым испытаниям. Глаза незнакомца – глубокие, с искринкой внутреннего огня. В них читается не только молодость, но и мудрость, приобретённая в опасных путешествиях. Нос прямой, с лёгкой горбинкой, а подбородок твёрдый, выдающий несгибаемую волю. Кожа слегка загорелая, с лёгким румянцем, говорящим о здоровье и энергии. Лёгкая небритость придаёт его облику мужественности, а чёткий контур скул подчёркивает решительность характера.

Он занимает свободное место за столом, и его стул слегка поскрипывает под весом фигуры. В его осанке чувствуется уверенность молодого лидера, готового принять на себя ответственность.

Теперь все собравшиеся сидят в кругу, их лица освещаются танцующим пламенем. Атмосфера становится менее напряжённой, но всё ещё пронизана ощущением важности происходящего. Старейшина жестом приглашает всех к разговору, и начинается тайное собрание, о котором знают лишь посвящённые.

Молодой незнакомец сидит с прямой спиной, его взгляд полон внимания и готовности к предстоящему диалогу. В его присутствии чувствуется особая энергия – энергия молодости, смешанная с мудростью и решимостью.

Старейшина поднимает руки к потолку, его голос звучит мрачно и угрожающе, словно раскаты грома в бурю. Тени в комнате словно оживают, двигаясь в такт его словам.

– О великие боги! Мортис, владыка вечной ночи, Некрон, хранитель запретных знаний, Шакал, повелитель тайных троп! Мы взываем к вам в час испытаний. Вы – наши покровители в мире, где свет обманывает, а знания указывают нам истинный путь.

Его глаза сверкают в полумраке, а голос становится всё глубже: – Примите наше служение Вам, о могучие! Азраил, несущий возмездие, Вельзегор, хранитель древних тайн, Наг, владыка запретных сил! Пусть ваша ярость защитит нас от врагов, пусть ваша мудрость направит наши шаги во тьме!

В комнате становится холоднее, а пламя в центре стола начинает танцевать в неистовом ритме. Тени на стенах словно шевелятся, принимая очертания древних существ.

– Да не угаснет огонь истины в наших сердцах! Да не дрогнет рука, поднятая против тирании! Да будет проклято имя тех, кто пытается погасить свет знания! О великие Тенебрис и Морф, даруйте нам силу для борьбы с ложью имперских законов!

После молитвы наступает тяжёлая, гнетущая тишина. Воздух наполняется запахом озона и тлеющих углей. Присутствующие опускают головы, впитывая силу слов своего лидера.

Затем старейшина резко обрывает молчание, и его голос вновь становится жёстким: – Братья и сёстры во тьме! Империя и её законы – это цепи, сковывающие наши души. Император и его прислужники-инквизиторы жаждут уничтожить всё, что несёт истинную силу…

Его речь продолжается, наполняя сердца собравшихся не только решимостью, но и первобытной силой, дарованной древними богами.

Старейшина наклоняется вперёд, его глаза горят неистовым огнём, а голос становится проникновенным, словно он делится самой сокровенной тайной.

– Братья и сёстры, пришло время открыть вам истину, которую мы хранили веками. Земля стонет под тяжестью невежества и гордыни людей. Силы природы пробуждаются, и скоро произойдёт то, чего мы так боялись…

Он делает паузу, обводя взглядом каждого присутствующего.

– Великие знаки уже появились. В разных уголках мира внезапные морозы убивают всё живое, превращая плодородные земли в ледяные пустыни. Урожаи гибнут под слоем льда, а животные покидают привычные места обитания, не в силах выжить в новом климате.

Старейшина поднимает руку, указывая на стеллажи с книгами: – Экологический баланс нарушен. Целые виды исчезают, леса замерзают, реки превращаются в лёд. Мы получили сообщения о небывалых морозах там, где веками царило тепло.

Он с горечью качает головой: – И что же делает император? Он продолжает слепо верить в свои машины и технологии, не понимая, что они лишь усугубляют проблему. Его учёные создают новые изобретения, но все они тщетны перед лицом истинной силы природы!

Старейшина обводит взглядом собравшихся: – Только древняя магия, только истинные знания, хранимые нашим орденом, способны изменить ход событий. Император ведёт человечество по ложному пути, отрицая существование высших сил и забывая о мудрости предков.

Он поворачивается к молодому незнакомцу: – Именно поэтому ты был призван сюда. Твоя молодость и энергия нужны нам сейчас как никогда. Вместе мы сможем предотвратить катастрофу, используя истинную силу, а не пустые механизмы!

Затем старейшина обращается ко всем собравшимся: – Каждый из вас знает свою роль. Мы должны действовать быстро и слаженно. Время – наш главный враг. Завтрашняя казнь – лишь начало. Впереди нас ждут великие испытания, но только объединив наши силы и обратившись к истинной магии, мы сможем спасти человечество от неминуемой гибели.

Его слова повисают в воздухе, словно тяжёлые тучи над городом. Все присутствующие понимают – началась новая эра, эра борьбы не только за выживание ордена, но и за судьбу всего человечества.

Старейшина завершает свою речь: – Мы последние хранители знаний, способных восстановить равновесие. В наших руках – судьба мира. И мы не имеем права на ошибку. Магия – единственный путь к спасению, и мы должны использовать её, пока не стало слишком поздно!

Старейшина мрачно смотрит на собравшихся, его голос наполнен горечью: – Завтра на главной площади состоится казнь нашей сестры. Гертруда, провидица нашего ордена, была схвачена инквизиторами. Её дар видеть грядущее во снах сделал её мишенью для охотников за ведьмами. К сожалению, спасти её невозможно – все попытки приведут лишь к новым жертвам.

Он обращается к молодому незнакомцу: – Кайран, в своих пророческих снах Гертруда видела именно тебя. Твоё появление среди нас – часть большего плана. Ты ключ к спасению всего человечества. Её жертва не должна быть напрасной.

Старейшина достаёт из-под мантии загадочный камень, переливающийся странными оттенками в свете свечей. Его пальцы слегка светятся, когда он передаёт артефакт Кайрану: – Возьми этот древний артефакт, Кайран. В его недрах заключена великая сила. Отдай его человеку в таверне и объясни ему следующее: он должен использовать камень там, где собираются великие умы империи. Пусть они поймут, что наш орден – единственное спасение для этого мира. Камень пробудит в них понимание истины.

Затем старейшина поворачивается к другому члену ордена. Маркус – высокий, стройный мужчина с бледной кожей и пронзительными голубыми глазами, которые словно видят насквозь. Его тёмные волосы аккуратно подстрижены, а движения плавные и расчётливые. На его лице лёгкая небритость, придающая ему загадочный вид.

– Маркус, тебе предстоит особая миссия. Твои навыки скрытности и умение находить общий язык с людьми сделают эту задачу выполнимой. Ты тайно отправишься в столицу империи. Там ты найдёшь наших братьев и передашь им это письмо с моей личной печатью. В нём содержатся указания, которые определят судьбу нашего ордена. Твоя осторожность – залог успеха всего предприятия. Помни: один неверный шаг может поставить под угрозу всё наше дело.

Старейшина снова обращается к Кайрану: – После казни, ровно в полночь, ты отправишься в трущобы. В таверне «Железный котёл» ты найдешь упомянутого человека. Он особенный – тот, кто уже стоял на пороге смерти и почувствовал её ледяное дыхание. Важно понимать – он ничего не знает ни о нашем ордене, ни о том, что мы ищем его. Ты почувствуешь его по отпечатку смерти на его душе, ошибки быть не должно.

Его голос становится тише, наполняясь силой: – Твоя задача, Кайран, – найти его и убедить. Убедить, что его судьба ещё не решена. Что его путь только начинается. Ты должен найти подход к его душе, затронуть те струны, о существовании которых он, возможно, даже не подозревал.

Он обводит взглядом зал: – Это опасное задание. Человек в таверне недоверчив и ранен не только телом, но и душой. Твоя способность убеждать и твоя внутренняя сила – единственное, что может склонить его на нашу сторону. Ты должен действовать интуитивно, полагаясь на свой дар, древние боги помогут тебе.

Старейшина поднимает руки к потолку и начинает молитву: – О великие боги мудрости и тайных знаний! Внемлите мольбе смиренного слуги вашего! Даруйте свою силу и защиту тем, кто отправляется выполнять волю вашу. Пусть Мортис хранит Кайрана в тёмных улицах, пусть Некрон наставит Маркуса на верный путь, пусть Шакал дарует им мудрость в принятии решений и в поиске правильного пути!

Его голос становится глубже, наполняясь силой древних заклинаний: – Да не покинет их ваша благодать! Да не дрогнет их рука! Да будет воля ваша исполнена через деяния их! Примите наши жертвы и даруйте успех миссии нашей!

После молитвы старейшина продолжает: – Помните оба: от успеха ваших миссий зависит будущее нашего ордена. Древние силы ведут вас, но конечный выбор всегда остаётся за вами. Пусть мудрость предков направляет ваши шаги. Гертруда пожертвовала собой ради нашего дела – мы не имеем права подвести её.

Его слова повисают в воздухе, наполняя комнату тяжёлым ожиданием грядущих событий. Все понимают – начинается новая глава в истории ордена, и от действий Кайрана и Маркуса зависит очень многое.

Члены ордена один за другим встают со своих мест, склоняют головы в знак уважения и тихо покидают зал, растворяясь в полумраке коридоров. Комната постепенно пустеет, погружаясь во тьму, лишь последние слова старейшины эхом отражаются от каменных стен: – Да будет так! Да свершится предначертанное!

И когда последние слова затихают, зал погружается в абсолютную тишину, нарушаемую лишь тихим потрескиванием угасающего огня.

Глава 3. Казнь, которая едва не сорвалась

Солнце стояло в зените, превращая имперский город Карств раскалённую печь. Его лучи безжалостно падали на медные крыши, заставляя их светиться, словно расплавленное золото. Механические вентиляторы на крышах натужно скрипели, разгоняя горячий воздух, а паровые фонтаны на площадях выплёвывали тонкие струйки воды, которые тут же испарялись в знойном мареве. Их медные насадки, украшенные имперскими гербами, поблескивали в лучах солнца, словно расплавленное золото, а вокруг них кружили стаи голубей, пытаясь поймать редкие капли влаги.

Улицы кишели людьми в лёгких одеждах из льна и хлопка. Они прятались в тени навесов и механических зонтиков, которые лениво покачивались на гидравлических приводах, издавая приглушённый стук поршней. По мостовым грохотали паровые экипажи – их медные бока, украшенные имперскими гербами, блестели от пота и копоти. Из выхлопных труб вырывались клубы пара, смешиваясь с вонью машинного масла, создавая удушливую атмосферу.

В центре города возвышался величественный комплекс правительственных зданий. Их шпили, увенчанные метеорологическими приборами и антеннами для передачи сообщений, сверкали полированным металлом. Между зданиями сновали курьеры на моноциклах с паровыми двигателями, их пронзительные свистки разрезали густую духоту. Механические голуби, оснащённые миниатюрными паровыми двигателями и системой пневматической почты, кружили над крышами, доставляя срочные депеши. Их металлические крылья поблескивали в лучах солнца, а механические глаза-объективы неустанно сканировали город.

На окраинах города картина была менее радужной. Здесь механические мастерские, работающие на угле и древесном топливе, выплёвывали в небо чёрные клубы дыма, а самодельные охладительные системы хрипели и дребезжали, едва справляясь с жарой. В трущобах люди спали прямо на улицах, укрываясь мокрыми тряпками от палящих лучей. Самодельные кондиционеры, собранные из старых деталей, работали с надрывом, издавая душераздирающий скрежет, который смешивался с плачем детей и стонами больных. Над городом постоянно висел смог – смесь дыма от фабрик, мастерских и паровых двигателей. Он причудливо переливался в лучах солнца, создавая иллюзию магического сияния. Но это была не магия – лишь побочный эффект прогресса и индустриализации. В воздухе витал сложный букет запахов: машинного масла, перегретого металла, жжёной резины, угля и человеческих отходов.

В порту кипела жизнь. Паровые краны, оснащённые гидравлическими приводами, грузили и разгружали корабли, прибывшие из дальних уголков империи. Их свистки сливались в единый хор, создавая симфонию механического города. Портовые рабочие в промасленных комбинезонах, с повязками на лицах, суетились вокруг гигантских паровых лебёдок, а в доках шипели и плевались паром разгрузочные механизмы. В порту пахло морем, солью, рыбой и машинным маслом.

По ночам город не спал. Механические фонари, работающие на газовом топливе, освещали улицы тусклым светом, отбрасывая причудливые тени. Их стеклянные колбы потрескивали от жары, а механизмы регулировки яркости издавали монотонный гул. В лабораториях учёных продолжались эксперименты, несмотря на изнуряющую жару. Где-то в недрах города работали гигантские механизмы, поддерживающие жизнь мегаполиса, а их тихое гудение служило колыбельной для измученных жарой горожан.

В небо поднимались дирижабли с паровыми двигателями – их серебристые бока отражали свет газовых фонарей, а механические пропеллеры создавали характерный свист. На крышах самых высоких зданий расположились обсерватории и станции наблюдения за погодой, оснащённые сложными механическими приборами: барометрами, термометрами, анемометрами и самописцами.

В воздухе постоянно витали звуки: свист пара, грохот механизмов, звон металла, крики людей и пронзительные гудки транспортных средств. Всё это сливалось в единую симфонию имперского города, живущего в эпоху пара и стали. К этому добавлялся шум уличных торговцев, продающих прохладительные напитки и мороженое, создаваемое в специальных механических установках, работающих на жидком азоте.

По улицам сновали разносчики газет, размахивая свежими выпусками, паровой транспорт продолжал своё движение, а в тенистых уголках можно было увидеть механические автоматы, продающие прохладительные напитки и мороженое. В городе работали механические театры, где марионеток приводили в движение сложные механизмы, а в парках отдыха можно было увидеть аттракционы на паровой тяге.

Жизнь в Карсе кипела, несмотря на невыносимую жару. Каждый его уголок рассказывал свою историю о прогрессе, власти. По улицам города медленно двигалась колонна. Впереди шли солдаты городской стражи в блестящих на солнце доспехах, с суровыми лицами и паровыми мушкетами в руках. За ними вели группу людей, приговорённых к казни. Их одежда была грязной и порванной, а взгляды – потупленными и полными страха. На центральной площади, где уже были подготовлены места для исполнения приговора, царила атмосфера предвкушения. Толпа собралась задолго до прибытия колонны и теперь с нетерпением ждала зрелища.

Под навесом на трибуне в тени, вдали от жары и суеты, находились инквизитор Магнус и губернатор города Ульрих Дракенберг. Они расположились в удобных креслах, наслаждаясь прохладой. На столе перед ними стояли блюда с изысканными яствами и кубки с вином.

Губернатор города был человеком недюжинной власти и состояния, что сразу бросалось в глаза. Его внешность говорила о высоком положении: осанка прямая, движения уверенные, а взгляд – пронзительный и властный. На вид ему было около пятидесяти лет, но морщины на лице лишь подчёркивали его опыт и авторитет. Одет он был в роскошный костюм из тончайшего шёлка, украшенного золотой вышивкой. Камзол облегал стройную фигуру, а брюки были аккуратно заправлены в высокие кожаные сапоги. На шее губернатора блестело массивное золотое украшение с крупным драгоценным камнем, который мерцал при каждом движении. Лицо его было строгим, с резкими чертами: высоким лбом, орлиным носом и плотно сжатыми губами. Вьющиеся тёмные волосы, слегка тронутые сединой, аккуратно уложены. Взгляд холодных серых глаз словно пронизывал насквозь, не оставляя сомнений в его решимости и жёсткости.

Ульрих держался с достоинством, присущим человеку его статуса. Он неторопливо вкушал яства, смаковал вино и изредка обменивался репликами с инквизитором, сопровождая свои слова лёгкой улыбкой. В его присутствии чувствовалась сила и власть, которые он не стеснялся демонстрировать.

Губернатор Ульрих и инквизитор Магнус сидели под навесом на трибуне, наслаждаясь прохладой и вином. Они вели разговор, время от времени бросая презрительные взгляды на площадь, где готовились к казни осуждённых.

– Сегодняшнее событие станет напоминанием для всех, кто осмелится противостоять воле императора, – произнёс инквизитор, отпив глоток вина. Его голос звучал твёрдо и решительно. – Еретики и предатели должны знать, что их ждёт заслуженное наказание за преступления против империи.

Губернатор кивнул, соглашаясь с инквизитором. Его лицо выражало полное презрение к осуждённым.

– Это не просто казнь, – сказал он, – это демонстрация силы и порядка. Люди должны видеть, что мы не позволим нарушать законы и угрожать стабильности империи. Мы должны показать, что императорская власть карает всех, кто посмеет встать на пути истинного порядка.

Инквизитор улыбнулся, обнажив жёлтые зубы, в его глазах мелькнуло удовлетворение.

– Именно так, – подтвердил он. – Мы действуем исключительно во имя императора. Наш долг – защищать людей от тьмы и ереси, поддерживать порядок и справедливость в городе.

Ульрих Дракенберг посмотрел на толпу, собравшуюся на площади. В его голосе звучало пренебрежение к осуждённым: – Народ ждёт зрелища, – заметил он. – Они жаждут справедливости и хотят видеть, как торжествует закон. Пусть видят, что происходит с теми, кто идёт против императора.

Магнус Крамер пожал плечами, его взгляд оставался холодным и жёстким.

– Пусть будет так, – ответил он. – Главное, чтобы они понимали, что это необходимо для поддержания порядка и безопасности в городе. Императорская воля должна быть исполнена без сомнений и колебаний.

Губернатор поднял кубок, его голос звучал торжественно: – За Императора! – провозгласил он. – За справедливость и порядок, за торжество императорской власти!

Инквизитор поднял свой кубок в ответ, его глаза сверкали решимостью.

– За Императора! – повторил он. – Пусть их воля всегда торжествует, а еретики и предатели будут наказаны!

На центральной площади осуждённых выстраивали в шеренгу. Солдаты, городской стражи одетые в доспехи, стояли по обе стороны, держа паровые мушкеты наготове. Атмосфера была напряжённой и гнетущей.

Инквизитор Магнус поднялся на возвышение, чтобы зачитать приговор. Его круглое лицо лоснилось от пота, а тяжёлая ряса, расшитая золотыми нитями, казалось, ещё больше усиливала жару. Он обмахивался рукой, пытаясь хоть немного облегчить своё состояние.

– Во имя Императора мы собрались здесь, чтобы свершить правосудие! – начал он, его голос, усиленный механическим устройством, разносился по всей площади. – Перед вами стоят еретики и предатели, которые осмелились пойти против воли Императора. Их преступления не останутся безнаказанными!

Он сделал паузу, обводя взглядом шеренгу осуждённых, и его жирные складки на животе подрагивали при каждом движении. Пот струился по его лицу, и он снова вытер его рукой.

– Приговор выносится во имя поддержания порядка и безопасности в городе! – продолжил инквизитор. – Каждый, кто посмеет встать на пути истинного порядка, будет наказан!

Толпа на площади слушала его слова с напряжённым вниманием. Некоторые перешёптывались, другие смотрели на осуждённых с презрением или страхом.

– Пусть все видят и помнят, что происходит с теми, кто идёт против Императора, против его законов! – заключил инквизитор, его голос дрожал от напряжения и жары. – Да свершится правосудие!

Солдаты взяли мушкеты на изготовку, ожидая сигнала. Инквизитор кивнул, и в тот же момент раздалась команда. Воздух разорвали выстрелы, эхом отразившиеся от стен окружающих зданий.

Из брюха дирижабля, внезапно появившегося над площадью, вырвался предупредительный залп. Пули прошили воздух, высекая искры из камней мостовой, и толпа взорвалась паникой. Люди бросились врассыпную, пытаясь укрыться от смертельной угрозы.

В этот хаос ворвались имперские гвардейцы на лошадях. Их чёрные доспехи с золотой окантовкой ярко выделялись на фоне общего хаоса, демонстрируя принадлежность к элитному имперскому разведывательному корпусу специального назначения. Гвардейцы были вооружены укороченными паровыми мушкетами, идеально подходящими для стрельбы с лошадей. Они стремительно окружили осуждённых, создавая защитный кордон между ними и толпой.

Инквизитор Магнус от страха и неожиданности растерянно упал на колени. Его ряса вздымалась от тяжёлого дыхания. Он вознёс руки к небу и начал молиться императору, ища защиты и руководства в этом хаосе. Его голос дрожал, а слова молитвы сливались с грохотом выстрелов и криками паники.

Дирижабль продолжал висеть в воздухе, словно зловещая тень, бросая вызов порядку и власти на площади. Ситуация была непредсказуемой, и никто не знал, что произойдёт дальше.

На площади в след за гвардейцами появился человек верхом на огромном чёрном коне. Его фигура выделялась на фоне хаоса: громоздкие доспехи с золотой окантовкой блестели в лучах солнца, а плащ, украшенный имперскими символами, развевался на ветру. Он уверенно направлял коня к трибуне, где находился инквизитор, его движения были чёткими и решительными.

Гвардейцы расступились, пропуская его. Конь, чувствуя напряжение хозяина, шёл ровным шагом, его копыта глухо стучали по мостовой. Незнакомец остановился перед трибуной, глядя сверху вниз на перепуганного инквизитора. В его глазах читалась решимость и готовность действовать, несмотря на опасность и неопределённость ситуации.

Он поднял руку в перчатке, давая знак своим людям. Несколько гвардейцев тут же спешились и начали осматривать площадь, держа паровые мушкеты наготове. Человек медленно снял шлем, открывая лицо, на котором чётко выделялись черты уверенности и опыта. Его лицо было покрыто шрамами, один глаз отсутствовал, на бороде виднелась седая щетина. Несмотря на возраст, его тело оставалось мускулистым, а движения – быстрыми и точными. Шрамы на лице свидетельствовали о многочисленных сражениях, которые он пережил, а отсутствие глаза придавало его облику особую суровость. Седая щетина на бороде контрастировала с молодостью движений и энергией взгляда.

Его доспехи, хотя и украшенные золотой окантовкой, несли на себе следы многочисленных битв – царапины, вмятины и затёртые участки. Плащ, накинутый на плечи, был сделан из плотной ткани, способной защитить от ветра и дождя. На поясе офицера висел меч в ножнах, украшенных гравировкой, который он готов был в любой момент выхватить и пустить в ход.

– Что происходит? – голос инквизитора дрожал от страха и растерянности. – Кто вы такие и что вам нужно?

Незнакомец медленным движением натянул поводья, заставляя коня сделать шаг вперёд.

– Я, Хорст Хаген – представитель имперской разведки, – ответил он, его голос звучал твёрдо и уверенно.

Инквизитор, с трудом поднимаясь с колен, бросил на офицера презрительный взгляд и произнёс с явным раздражением в голосе: – Как вы смеете вмешиваться в исполнение правосудия? Кто дал вам право нарушать порядок, установленный церковью и императором?

Офицер, не сводя сурового взгляда с инквизитора, ответил твёрдо и спокойно: – У меня есть приказ от самого императора. Я должен обеспечить безопасность одного из заключённых и доставить его в надёжное место.

Инквизитор нахмурился, его лицо исказилось от гнева и недоверия.

– Что? – воскликнул он. – Вы хотите сказать, что ставите под сомнение решения церкви? Что вы знаете о еретиках и предателях, которых мы собрались казнить?

Хорст слегка наклонил голову, сохраняя хладнокровие.

– Я знаю, что у каждого из нас свои задачи, – ответил он. – Моя задача – защищать интересы империи и выполнять приказы Императора. И я буду делать это, несмотря ни на что.

Инквизитор, всё ещё не веря своим ушам, отступил на шаг.

– Вы осмеливаетесь бросать вызов церкви? – спросил он с угрозой в голосе. – Помните, что мы действуем во имя императора и во имя справедливости!

Офицер поднял руку, словно пытаясь успокоить инквизитора.

– Я не бросаю вызов никому, – сказал он. – Я просто выполняю свою работу. И если для этого нужно спасти одного из осуждённых, так тому и быть.

С этими словами офицер повернулся к своим людям, давая знак действовать. Гвардейцы устремились в сторону Вальтера подхватили его под руки и с небывалой скорость и ловкостью усадили его на лошадь.

Хорст вновь обратил взгляд на инквизитора и сказал:– Повторяю: у нас есть приказ доставить только одного из заключённых в безопасное место. Что касается остальных, вы можете привести приговор в исполнение.

Инквизитор, всё ещё хмурясь, переспросил: – Вы действительно готовы оставить остальных на нашей совести?

Хорст кивнул: – Мы здесь не для того, чтобы оспаривать решения церкви или вмешиваться в её дела. Наша задача – выполнить приказ Императора и обеспечить безопасность того, кто нам нужен. Остальное нас не касается.

С этими словами он дал знак своим людям, и гвардейцы начали действовать. Они быстро вывели Вальтера из толпы осуждённых и окружили его, готовясь к отступлению.

Офицер ещё раз взглянул на инквизитора и произнёс: – Мы уходим. Надеюсь, дальнейшее развитие событий не потребует нашего вмешательства.

Гвардейцы, следуя за своим командиром, направились к выходу с площади. Их шаги гулко отдавались на мостовой, а паровые мушкеты по-прежнему были наготове.

Инквизитор проводил их взглядом, полным недоумения и раздражения. Он понимал, что ситуация вышла из-под его контроля, но в то же время осознавал, что прямого столкновения с имперской разведкой лучше избегать.

Когда гвардейцы покинули площадь, инквизитор повернулся к городской страже и приказал: – Продолжайте подготовку к казни. Приговор должен быть приведён в исполнение в соответствии с планом.

Его голос звучал твёрдо и решительно, словно он хотел убедить не только своих подчинённых, но и самого себя, что всё идёт по задуманному сценарию.

После того как гвардейцы покинули площадь, атмосфера на ней вновь накалилась. Инквизитор, стараясь скрыть своё раздражение и растерянность, жестом приказал своим помощникам продолжить подготовку к казни.

Солдаты, стоявшие в шеренге с паровыми мушкетами наизготовку, переглянулись и вновь взяли оружие в положение «на прицел». Толпа, которая немного успокоилась во время неожиданного появления имперских гвардейцев, теперь снова зашевелилась, предвкушая завершение зрелища.

Инквизитор поднялся на возвышение и, обведя взглядом шеренгу осуждённых, произнёс: – Во имя императора и церкви мы продолжаем свершение правосудия! Приговор будет приведён в исполнение без промедления.

Он сделал знак, и солдаты, стоявшие напротив осуждённых, синхронно подняли мушкеты. В воздухе повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь редким шёпотом в толпе.

По команде, которую Магнус дал едва заметным движением руки, раздались выстрелы. Паровые мушкеты выплюнули клубы дыма, и площадь огласилась эхом от выстрелов.

Осуждённые упали, сраженные пулями. Толпа на мгновение замерла, а затем разразилась ликованием, приветствуя исполнение приговора.

Инквизитор, не дожидаясь окончания оваций, спустился с возвышения и направился к выходу с площади. Его лицо было мрачным, а мысли заняты произошедшим инцидентом с имперскими гвардейцами. Он понимал, что это событие может иметь последствия.

Глава 4. Истина во времени

Старый дом в трущобах Карста встретил их скрипом рассохшихся половиц и запахом сырости. Тусклый свет заходящего солнца пробивался сквозь грязные окна, отбрасывая причудливые тени на обшарпанные стены.

Вальтер сидел в потертом кресле, его седые волосы были растрёпаны, а в глазах читалась усталость. Хорст стоял у окна, его мундир офицера имперской разведки казался чужим в этой бедной обстановке.

– Вы спасли мне жизнь, – тихо произнес Вальтер, не поднимая глаз. – Я ваш должник.

– Не стоит благодарностей, – Хорст повернулся к профессору. – У нас мало времени. Через два дня вы должны сесть на поезд до имперской столицы.

– Что ждет меня там?

– Вас встретят. Дальнейшие инструкции получите на месте.

Вальтер помолчал, собираясь с мыслями.

– Я понимаю, что вы не можете раскрыть все детали, но… зачем я вам? После всего случившегося…

– Ваши знания бесценны, – Хорст подошел ближе. – Империя нуждается в таких людях, как вы.

– А что будет с моей работой? С моими исследованиями?

– Они будут продолжены. В более подходящих условиях.

В комнате повисла тяжелая пауза. Вальтер понимал, что выбора у него нет.

– Я готов, – наконец произнес он. – Когда мне следует прибыть на вокзал?

– Завтра утром получите дальнейшие указания. Не покидайте город до этого времени.

Хорст направился к выходу, но у двери остановился:

– И помните, профессор, теперь ваша жизнь принадлежит Империи.

Дверь тихо закрылась, оставив Вальтера наедине со своими мыслями в полумраке старого дома.

Вальтер был человеком, чья внешность отражала долгую жизнь, полную интеллектуальных поисков и душевных терзаний. Его некогда густая шевелюра теперь представляла собой серебристо-седую копну волос, небрежно зачесанную назад. Глубокие морщины бороздили его высокий лоб, словно следы бессонных ночей, проведенных за книгами и исследованиями. Его глаза, цвета грозового неба, сохранили живой блеск и остроту ума, несмотря на прожитые годы. В них читалась и мудрость, и печаль, и некоторая усталость от пережитых испытаний. Но в минуты воодушевления они загорались особым огнем, выдавая в нем пытливый ум исследователя.

Худощавая фигура профессора казалась немного согнутой под тяжестью лет и научных трудов. Он двигался неторопливо, с достоинством, характерным для человека, привыкшего к уважению окружающих. Его длинные тонкие пальцы, когда-то ловко манипулировавшие инструментами в лаборатории, теперь слегка дрожали от возраста.

Одежда Вальтера говорила о его непростой судьбе. Хотя когда-то он мог позволить себе дорогие костюмы, теперь на нем был поношенный твидовый пиджак с потертыми локтями и выцветшая рубашка. На шее повязан слегка помятый галстук, который, казалось, видел лучшие времена.

Манера речи профессора отличалась особой размеренностью и четкостью. Он говорил негромко, но каждое слово звучало весомо и обдуманно. В его речи проскальзывал легкий акцент, выдающий происхождение из старинного рода.

Несмотря на внешнюю хрупкость, в профессоре чувствовалась внутренняя сила и несгибаемая воля. Его характер закалился в испытаниях, через которые ему пришлось пройти, но он сохранил способность к состраданию и человечности, что делало его особенно ценным как ученого и как личность.

Вальтер медленно обвел взглядом комнату, его глаза остановились на аккуратно сложенной стопке одежды, лежащей на старом дубовом столе. Рядом с ней темнел небольшой мешочек, судя по весу – с монетами.

Профессор осторожно развернул вещи. Костюм оказался немного великоват, но явно сшит из добротной ткани. Рубашка была свежей, с тонким кружевом у ворота. Галстук подобран в тон – неброский, но элегантный. Вальтер переоделся, чувствуя, как непривычная легкость наполняет его движения. В мешочке позвякивали имперские монеты – достаточно, чтобы прожить несколько недель в скромной гостинице. «Хорст подготовился основательно», – подумал профессор, пряча деньги во внутренний карман нового пиджака.

Выйдя на улицу, Вальтер вдохнул влажный воздух Карста. Солнце клонилось к закату, окрашивая грязные улицы в зловещие багряные тона. Трущобы встретили его привычным гулом: кричали торговки на рынке, переругивались мальчишки, где-то вдалеке лаяла собака. Узкие улочки петляли между обветшалыми домами, стены которых украшали выцветшие афиши и объявления.

Профессор шел неторопливо, внимательно разглядывая город. Лавки здесь соседствовали с притонами: в темных подворотнях прятались подозрительные личности, а в окнах некоторых домов мелькали полуголые женщины легкого поведения. Злачные места кишели жизнью: в тавернах орали пьяные голоса, на углах кучковались бродяги, а в темных переулках слышались приглушенные стоны и смех.

Вальтер заметил, как несколько помятых фигур в рваной одежде провожают его взглядами. Некоторые женщины, прислонившиеся к стенам домов, призывно улыбались, но их улыбки казались вымученными и усталыми. Запахи трущоб били в нос: вонь нечистот смешивалась с запахом дешевого вина и немытых тел.

Профессор старался держаться середины улицы, избегая темных углов. Рынок здесь был совсем другим: торговцы продавали краденое, а в задних рядах лавок шла торговля запретными веществами. Полуголые женщины, примостившиеся у стен, предлагали свои услуги за пару медяков. Их изможденные лица говорили о тяжелой жизни.

Вальтер остановился у одной из грязных таверн. Сквозь мутные окна виднелись силуэты посетителей – в основном опустившиеся личности с пустыми глазами. Он помедлил, размышляя, стоит ли войти, но любопытство победило. Внутри оказалось душно и шумно. За столами сидели пьяные матросы, бродяги и девицы легкого поведения

Грязная таверна встретила профессора удушливым смрадом. Дым от дешёвого табака и перегара стоял так густо, что казалось, можно было потрогать его руками. Масляные лампы отбрасывали тусклый, мерцающий свет на грязные столы и обшарпанные стены.

В углу несколько помятых матросов горланили непристойную песню, хлопая по плечам полуголых девиц. Неподалёку от них за массивным столом расположилась группа военных в форме имперской гвардии. Их мундиры были изрядно испачканы, а сами офицеры выглядели так, будто не просыхали уже неделю. Один из них, толстый майор с потным красным лицом, откровенно лапал молодую шлюху, сидящую у него на коленях. Его золотая эмблема на груди поблёскивала в свете ламп, но выглядела жалко на фоне грязной рубашки. Рядом лейтенант в расстегнутом кителе что-то возбуждённо рассказывал компании девиц, щедро разливая вино из бутылки.

Имперские стражники, обычно внушавшие страх простым горожанам, здесь чувствовали себя как дома. Они громко хохотали, швыряли монеты полуголым женщинам и позволяли себе вольности, которые в другом месте стоили бы им карьеры.

В глубине зала тёмный закуток служил местом для утех. Там слышались приглушённые стоны и скрип старой мебели. Иногда оттуда доносились командные голоса – очевидно, кто-то из офицеров не мог обойтись без привычного тона даже в минуты плотских утех. Запах в таверне стоял невыносимый – смесь пота, перегара, дешёвых духов и мочи. Пол был липким от пролитого пива и бог знает чего ещё. Мухи жужжали над грязными тарелками, где остатки еды кишели опарышами.

За стойкой толстый трактирщик с сальной лысиной лениво протирал кружки, бросая похотливые взгляды на девиц. Его жирные пальцы оставляли следы на бокалах, но никого это не волновало.

Вальтер заказал кружку пива и уже собирался отвернуться к окну, как вдруг почувствовал чьё-то присутствие рядом. Молодой человек в простой, но чистой одежде осторожно присел за его стол. У юноши были умные глаза и аккуратно подстриженные тёмные волосы.

– Простите за беспокойство, господин, – тихо произнёс он с почтительным поклоном. – Я заметил, что вы здесь один, и мне показалось, что вам может понадобиться помощь.

Профессор удивлённо поднял брови: – Помощь? От кого?

– От них, – юноша кивнул в сторону шумной компании офицеров. – Они не любят, когда в их заведении появляются люди, не разделяющие их… увлечения.

Вальтер внимательно посмотрел на молодого человека. В его взгляде не было ни тени насмешки или презрения, только искренняя забота.

– Благодарю за предупреждение, – профессор кивнул. – Но, кажется, мне уже пора уходить.

– Позвольте проводить вас, – юноша поднялся. – Здесь небезопасно бродить в одиночку, особенно такому почтенному господину.

Вальтер колебался всего мгновение. Что-то в этом молодом человеке внушало доверие.

– Хорошо, – согласился он. – Буду признателен за вашу помощь.

Пока они пробирались к выходу, юноша шепнул:

– Меня зовут Кайран. Если вам когда-нибудь понадобится помощь или совет, знайте – в этом городе есть те, кто ещё хранит верность чести и разуму.

Эти слова прозвучали как обещание, как луч света в царстве разврата и порока. Когда они вышли на улицу, прохладный вечерний воздух показался профессору особенно свежим и чистым.

Кайрен шёл рядом с профессором, ловко лавируя между пьяными фигурами на улицах Карста. Его манера держаться выдавала в нём человека образованного, несмотря на скромную одежду.

– Господин профессор, – начал юноша, когда они свернули в более тихий переулок, – я слышал о вашем удивительном изобретении. Говорят, оно способно концентрировать невероятную силу.

Вальтер остановился на мгновение, его лицо омрачилось воспоминаниями:

– Да, это правда. Я работал над устройством, которое могло бы накапливать сжатый пар под огромным давлением.

– И что же это за устройство? – в глазах Кайрана загорелся неподдельный интерес.

– Представьте себе камеру, способную удерживать пар при давлении в сотни атмосфер, – профессор воодушевился, рассказывая о своём детище. – При высвобождении этой энергии происходит колоссальный выброс силы, который можно преобразовать в тепло и электричество.

– Но как же вы собирались контролировать такой мощный процесс? – спросил юноша.

– С помощью системы специальных клапанов и регуляторов, – пояснил Вальтер. – Энергия высвобождается постепенно, проходя через турбинные механизмы, которые преобразуют её в полезную работу.

– А насколько мощным было бы такое устройство? – не унимался Кайран.

– Одно такое устройство могло бы заменить целую сеть паровых станций, – с гордостью ответил профессор. – Представьте себе город, где каждый дом получает тепло и свет от одного источника, работающего практически бесшумно и эффективно. Но мои исследования касались не только энергии – я занимался климатологическими расчётами.

– И что же вы обнаружили? – в глазах Кайрана загорелся неподдельный интерес.

– Мои расчёты показали неизбежность нового ледникового периода, – профессор понизил голос. – Я предсказал катастрофическое изменение климата, которое может уничтожить целые регионы.

– Но почему власти запретили ваши исследования? – спросил юноша.

– Они сочли мои выводы опасными для общественного порядка, – Вальтер вздохнул. – Правящие круги не хотели сеять панику среди населения и поэтому они решили избавиться от меня.

– А ваше устройство? – не унимался Кайран.

– Это был способ борьбы с надвигающимся холодом, – пояснил профессор. – Устройство могло не только генерировать энергию, но и влиять на климатические условия локально.

– И за это вас приговорили к смерти? – в голосе юноши прозвучало искреннее возмущение.

– Да, – просто ответил Вальтер. – Они боялись, что мои открытия могут вызвать массовую панику или, наоборот, что я попытаюсь изменить климат без их ведома.

Они подошли к временному убежищу профессора. Кайран остановился:

– Но ваши расчёты верны? Действительно ли нас ждёт ледниковый период?

– К сожалению, все признаки указывают на это, – профессор посмотрел на небо. – Таяние ледников, изменение течений, сдвиг ветров – всё говорит о скором похолодании.

– И что же теперь? – спросил Кайран.

– Теперь я должен добраться до столицы и убедить тех, кто может принять меры, – ответил Вальтер. – Но времени почти не осталось.

Когда они остановились у дома профессора, Кайран неожиданно достал из внутреннего кармана свёрток. Его руки слегка дрожали от волнения.

– У меня есть нечто, что может помочь вам убедить имперские власти, – тихо произнёс юноша, разворачивая ткань.

В тусклом свете уличного фонаря блеснул странный камень. Его поверхность переливалась неестественными оттенками – от глубокого синего до призрачно-зелёного. Камень словно пульсировал внутренним светом.

– Что это? – профессор наклонился ближе, чувствуя, как учащённо забилось сердце.

– Это артефакт, – прошептал Кайран. – Он способен визуализировать ваши расчёты, показать грядущие изменения климата в наглядной форме.

Вальтер осторожно взял камень в руки. Тот был тёплым и странно живым на ощупь.

– Но как он работает? – спросил профессор, внимательно изучая необычный предмет.

– Я не знаю всех подробностей, – признался Кайран. – Знаю только, что для активации нужно произнести определённые слова перед учёными империи. Тогда камень покажет им то, что вы пытаетесь доказать.

– И что же это за слова? – в голосе профессора звучало напряжение.

– «Veritas revelare tempus» – «Открой истину времени», – медленно произнёс юноша. – Но помните: активировать артефакт можно только перед теми, кто действительно способен понять его значение.

Профессор задумчиво кивнул: – Почему вы доверяете мне эту вещь?

– Потому что верю в вашу честность и стремление спасти человечество, – просто ответил Кайран. – Но предупреждаю: не активируйте его раньше времени. Это может привлечь нежелательное внимание.

Вальтер спрятал камень в карман своего пальто: – Я сохраню его в тайне до встречи с учёными империи. Но откуда у вас этот артефакт?

Кайран лишь загадочно улыбнулся: – Скажем так, у меня есть друзья, которые верят в ваше дело. Теперь вам нужно беречь этот камень как зеницу ока.

Попрощавшись с профессором, Кайран растворился в вечерних тенях. Вальтер ещё долго стоял у двери, разглядывая переливы света в загадочном камне. Впервые за долгое время он чувствовал, что у него появился реальный шанс быть услышанным.

«Возможно, – подумал профессор, укладываясь спать, – это наш единственный шанс предотвратить катастрофу».

Глава 5. Падение башни

В роскошном зале дворца царила атмосфера разгула и разврата. Инквизитор Магнус Крамер, чей живот уже начал подрагивать от количества выпитого вина, восседал во главе стола, окружённый высокопоставленными гостями: губернатором Ульрихом Дракенбергом и представителями Дома Механикумов. На столах сверкали драгоценными камнями кубки с вином, а в воздухе витал аромат благовоний, смешан с запахом пота танцовщиц.

В центре зала кружились шесть обнажённых танцовщиц. Их тела, покрытые золотистым маслом, блестели в свете сотен свечей. Первая – высокая брюнетка с длинными ногами и точёной талией – двигалась плавно и грациозно, словно змея. Её движения были настолько соблазнительными, что даже суровые мужчины не могли оторвать от неё взгляд. Вторая танцовщица, рыжеволосая красавица с пышной грудью, исполняла дикий танец, размахивая руками и кружась так быстро, что её бёдра создавали завораживающий вихрь. Третья, миниатюрная блондинка с изящными формами, танцевала у шеста, обвивая его своим гибким телом. Четвёртая танцовщица, смуглая и мускулистая, демонстрировала акробатические трюки, изгибаясь в невероятные позы. Пятая, с татуировками на бёдрах, исполняла чувственный восточный танец, её движения были медленными и томными. Шестая, самая юная из них, танцевала с веером, прикрывая и открывая разные части тела, дразня зрителей.

Их тела блестели в свете свечей, создавая игру света и тени. Каждая танцовщица имела свой уникальный стиль: одна извивалась как кошка, другая двигалась с царственной грацией, третья демонстрировала силу и гибкость. Их движения были настолько искусными, что казалось, будто они танцуют с невидимым партнёром.

Одна из них, особенно усердствуя, случайно задела бокал губернатора, и красное вино растеклось по его белоснежной мантии.

– Ничего страшного, – хохотнул Ульрих Дракенберг, – это всего лишь кровь еретиков!

Музыка играла всё громче, заглушая шёпот сплетен и пересудов. Инквизитор, уже изрядно захмелевший, откинулся на спинку кресла и произнёс, икая после каждой фразы: – Довольно лицемерить! Император… император… слишком долго держит нас в узде! Его власть – лишь иллюзия божественного права!

Губернатор, подливая себе вина из кувшина размером с голову инквизитора, усмехнулся: – Вы правы, брат Магнус! Мы, истинные правители, должны взять то, что принадлежит нам по праву. Кстати, – он подмигнул одной из танцовщиц, – может, добавим ещё пару красавиц для вдохновения?

Артур Штайн, главный представитель Дома Механикумов и один из почётных гостей в доме инквизитора, привлекал к себе особое внимание. Высокий, статный мужчина с бледной кожей, которая казалась почти прозрачной в свете свечей. Его длинные чёрные волосы были собраны в тугой хвост, а пронзительные голубые глаза сверкали умом и хитростью. На лице выделялись острые скулы и тонкие губы, изогнутые в постоянной полуулыбке. Его роба, украшенная сложными механическими узорами и гербом Механикумов – шестеренкой, была изготовлена из особого материала, который переливался в свете свечей. На шее висел медальон с гравировкой древнего механизма, а на пальцах блестели кольца с редкими кристаллами.

Движения Артура были плавными и расчётливыми, словно каждый жест был частью сложного механизма. Он наклонился к столу: – У нас есть силы и технологии. Но нужен план. Император окружил себя верными псами из разведки. Более того, – добавил он, понизив голос, – ходят слухи, что император готовит что-то масштабное. Он собирает представителей всех высокопоставленных домов в столице.

Инквизитор, пытаясь встать, чтобы подчеркнуть важность момента, случайно опрокинул вазу с фруктами.

– План есть! – провозгласил он, сидя на полу среди винограда и яблок. – Мы используем народное недовольство! Покажем людям истинного врага – деспотичного правителя, который держит их в страхе!

Артур, прищурив глаза, спросил: – Но как церковь отнесётся к нашему плану? Сможет ли она поддержать переворот?

Инквизитор, наконец поднявшись, расхохотался: – Церковь? О, не беспокойтесь об этом! Верховный понтифик уже давно выжил из ума. Он старый дурак, который не понимает, что происходит вокруг. Я беру церковь на себя. Когда придёт время, я смогу убедить его подписать любые документы, которые нам понадобятся. Или просто заставлю его замолчать!

Танцовщицы замерли, почувствовав напряжение в воздухе. Вино лилось рекой, а заговорщики всё больше распалялись в своих речах.

Вино окончательно развязало языки собравшимся, и атмосфера в зале становилась всё более развязной. Инквизитор, покачиваясь от выпитого, внезапно хлопнул ладонью по столу:

– А знаете что? Давайте развлечёмся по-настоящему! – его голос звучал хрипло и возбуждённо. – У меня есть идея!

Не дожидаясь ответа гостей, он махнул рукой стражникам, стоявшим у входа:

– Эй, вы там! Принесите верёвки!

В зале повисла напряжённая тишина. Танцовщицы замерли, переглянувшись между собой. Одна из них, рыжеволосая красавица, попятилась к стене, но было поздно.

Стражники, ухмыляясь, принесли мотки верёвок. Инквизитор, пошатываясь, подошёл к бронзовой статуе императора, возвышающейся в углу зала.

– Вот она, наша цель! – прокричал он, указывая на статую. – Привяжите эту прелестницу к его подножию! Пусть великий правитель полюбуется на её красоту!

Выбрав самую юную танцовщицу, стражники грубо схватили её за руки. Девушка вскрикнула, пытаясь вырваться, но силы были неравны. Её тело, покрытое лишь золотистым маслом, трепетало от страха.

Губернатор, заметно оживившись, поднялся со своего места: – О, брат Магнус, вы превзошли сами себя! Какая изобретательность!

Артур Штайн лишь усмехнулся, наблюдая за происходящим. Его глаза блестели от удовольствия, хотя внутри он оставался холодным и расчётливым.

Стражники привязали девушку к постаменту статуи, её тело изогнулось в неестественной позе. Инквизитор, довольный собой, подошёл ближе:

– Ну что, господа? Кто первый? – его голос звучал хрипло от возбуждения. – Давайте покажем, кто здесь настоящий хозяин!

В зале раздался хохот. Танцовщицы, оставшиеся на свободе, прижались друг к другу, понимая, что сегодня вечером они могут стать следующими жертвами пьяного разгула.

Инквизитор внимательно изучал тело девушки, привязанной к статуе. Его пухлое лицо сверкало жадностью и похотью, когда он начал нежно гладить ее кожу грязными от еды руками. Его прикосновения были как ядовитый нектар, которые девушка чувствовала на своей коже, вызывая смешенные чувства страха и изумления. Девушка, которая не могла скрыть страх в глазах, пыталась уклониться от прикосновений инквизитора, но веревки, сжимающие её тело, были слишком крепкими. Инквизитор злобно смеялся, наслаждаясь её страданиями и отчаянием. Потом он прочно схватил её за грудь, приблизился к ней, его зловонное дыхание устремилось к ней в лицо. Его губы схватили её в поцелуе, насильственный и грубый заставивший её сердце биться еще быстрее от отвращения. Девушка чувствовала, как его тяжелые руки начали блуждать по её телу, вызывая неприятные дрожи.

Инквизитор, наслаждался её стонами и сопротивлением, продолжая свои извращенные игры. Его ухмылка были полны неистовой похоти, и девушка знала, что ей нечем защищаться от этого монстра перед ней.

Магнус, насмешливо улыбаясь, пригласил своих гостей присоединиться к его варварской игре. Еще двое мужчин согласились и приблизились к девушке. Они всем своим весом прижали её к статуи, игнорируя её плач и мольбы. Девушка чувствовала, как грубые руки исследуют каждый сантиметр её тела. Она молча плакала, стараясь уберечься от болезненных прикосновений. Мужчины, смеясь и насмехаясь, продолжали насиловать её тело своими руками и губами. Они не жалели её, не испытывали ни капли жалости к этому бессильному созданию, которое оказалось перед ними. Девушка была как кукла в их руках. Она была охвачена отчаянием, не видя выхода из этого кошмара. Эти мучение продолжались так долго пока девушка не утратила сознание от боли и страха.

В зале раздался хохот, но внезапно Артур Штайн поднял руку, призывая к тишине: – Постойте, друзья мои. Разве мы собрались здесь ради развлечений? У нас есть дела поважнее.

Его голос, холодный и расчётливый, мгновенно отрезвил присутствующих. Инквизитор, нахмурившись, повернулся к механикуму: – Что ты имеешь в виду? Мы просто веселимся!

– Мы должны оставаться сосредоточенными на нашей цели, – спокойно ответил Артур. – Император собирает всех влиятельных лиц в столице не просто так. Нам нужно быть готовыми к его действиям.

Губернатор Ульрих, всё ещё находясь под влиянием вина, попытался возразить: – Но ведь немного веселья не повредит…

Инквизитор, скривившись от собственного порыва, махнул рукой стражникам: – Отвяжите эту… девку! И выкиньте всех шлюх на улицу! Пусть идут, откуда пришли!

Стражники, переглянувшись, поспешно освободили юную танцовщицу от пут. Девушка, всхлипывая, прижалась к другим танцовщицам.

– И вот что… – инквизитор пошарил в кошеле, достал горсть имперских монет и швырнул их к ногам танцовщиц. – На! Получите свои жалкие гроши и убирайтесь!

Монеты рассыпались по полу, блеснув в свете свечей. Танцовщицы, не смея перечить, начали торопливо собирать монеты, прикрывая наготу руками.

– Вон! – рявкнул инквизитор, и его голос эхом отразился от стен.

Стражники вытолкали обнажённых женщин из зала. Вскоре их смех и шёпот затихли в коридорах дворца.

Зал снова погрузился в тишину. Губернатор, заметно помрачневший, проворчал:

– Ну и нравы у вас, брат Магнус…

Артур Штайн, сохраняя хладнокровие, произнёс: – Давайте вернёмся к делам. Время не ждёт, а у нас ещё много планов.

Инквизитор, пытаясь скрыть смущение, взмахнул рукой:

– Да-да… Вы правы. Приступим к обсуждению. Нам нужно действовать быстро, пока император не собрал всех своих псов в столице.

Магнус, внезапно протрезвев от собственных слов, обвёл присутствующих тяжёлым взглядом: – Довольно болтовни. Время действовать. Завтра вечером я отправляюсь в столицу. Буду говорить с понтификом. Церковь станет первым камнем в фундаменте нашего будущего правления.

Артур Штайн наклонился вперёд, его голубые глаза сверкнули: – А пока вы будете заниматься церковью, мои люди подготовят почву среди рабочих кварталов. Механикумы имеют большое влияние на заводы и фабрики. Бунты начнутся в нужный момент.

Губернатор Ульрих Дракенберг, потирая руки, добавил: – Моя задача – перетянуть на нашу сторону остальные влиятельные дома. У меня есть связи с несколькими семьями, которые давно недовольны политикой императора. Они присоединятся к нам, когда увидят, что дело серьёзное.

Инквизитор кивнул, его лицо выражало решимость: – Отлично. Каждый знает свою роль. Нельзя допустить ни малейшей ошибки. Император собирает представителей домов в столице – это наш шанс. Мы должны действовать быстро и решительно.

Внезапная оглушительная детонация разорвала тишину зала, словно небесная кара. Земля под ногами содрогнулась так сильно, что массивные люстры, украшавшие потолок, затряслись как в лихорадке, роняя на присутствующих сверкающие хрустальные осколки.

– Что… что это было?! – взвизгнул губернатор, опрокидывая кресло и в панике вскакивая на ноги.

Не успел никто и глазом моргнуть, как второй взрыв, ещё более разрушительный, прогремел в порту. Каменная стена зала не выдержала удара – огромные блоки с грохотом рухнули внутрь помещения, поднимая тучи пыли.

Языки пламени, жадные и неумолимые, ворвались в зал через образовавшийся проём, а за ними последовали густые клубы чёрного дыма, мгновенно заполнившие всё пространство. Заговорщики начали кашлять, задыхаться, слепо шарить руками в поисках выхода.

– Спасайтесь! Спасайтесь! – надрывался Артур, но его голос тонул в какофонии криков и грохота.

Инквизитор, толстый и неповоротливый, в панике налетел на стол, опрокинув его вместе с кубками и блюдами. Вино и еда разлетелись по полу, превращая его в скользкое месиво. Губернатор, теряя мантию, на ощупь пробирался к выходу, но дым был настолько густым, что он не видел даже собственных рук.

Паника охватила всех присутствующих. Кто-то с криком боли упал, получив ожог от пламени, кто-то в отчаянии молился, а кто-то вслепую метался по залу, натыкаясь на обломки мебели. Стражники, растерявшие всю свою хваленую дисциплину, толкались у выхода, создавая давку. Крики становились всё громче, переходя в истерику. Некоторые пытались разбить окна, но те оказались слишком прочными. Другие искали укрытия за остатками мебели, но огонь уже лизал их пятки. В этот момент судьба заговора изменилась навсегда. То, что должно было стать началом переворота, превратилось в кровавое месиво, хаоса и паники.

Глава 6. Пепел прогресса

Небо над Карстом раскололось, словно гигантский молот ударил по небесной тверди. Первая вспышка озарила площадь казней неземным светом. Столб пламени, похожий на раскалённый добела поршень, вонзился в мостовую, превращая камни в расплавленный шлак. Земля содрогнулась, а воздух наполнился запахом озона и горелой плоти, смешанным с дымом паровых машин.

В тот же миг второй огненный вихрь обрушился на портовые склады. Деревянные конструкции вспыхнули, как сухая солома. Бочки с маслом взорвались, разбрасывая горящие капли во все стороны. Складские работники, охваченные пламенем, с криками метались по двору, пока не падали, превращаясь в живые факелы. Механические погрузчики, скрипя ржавыми шестерёнками, продолжали бессмысленное движение, пока их не поглотило пламя.

Третий столб пламени ударил возле резиденции инквизитора. Оконные рамы разлетелись в щепки, осколки стекла, словно смертоносный дождь, обрушились на прохожих. В воздухе повисли клубы пыли и дыма, сквозь которые пробивались языки пламени.

По всему городу огненные смерчи обрушились на стратегические объекты. Казармы городской стражи превратились в пылающие руины. Солдаты, ещё секунду назад спавшие в своих койках, теперь метались по коридорам, охваченные пламенем. Их крики боли и ужаса сливались в единый вопль, заглушая свист паровых турбин. Военный арсенал взорвался с оглушительным грохотом. Снаряды и боеприпасы разлетались по улицам, превращая дома в руины. Осколки металла прошивали стены, раня и калеча всех, кто оказался поблизости. Паровые механизмы, приводившие в действие системы безопасности, сошли с ума, добавляя хаоса в и без того катастрофическую ситуацию. Правительственные здания охватило пламя. Документы и книги сгорали в адском огне, а мраморные колонны трескались и рушились под натиском жара. Дым и пепел заволокли улицы, превратив день в ночь. Механические голуби, предназначенные для передачи сообщений, метались в дыму, не в силах найти путь.

С колокольни главного собора за происходящим наблюдал человек в тёмной мантии. Его глаза светились неестественным светом, а руки, словно паучьи лапы, чертили в воздухе сложные узоры. Каждое его движение вызывало новую вспышку пламени, новый взрыв, новую волну разрушений. Механические часы на колокольне, словно в агонии, отбивали последние удары.

Городская стража оказалась не готова к такому нападению. Офицеры, растерявшие остатки мужества, метались между зданиями, пытаясь организовать оборону. Но их приказы тонули в рёве пламени и криках раненых. Солдаты, позабыв о присяге, бросали оружие и бежали, спасая свои жизни. Механические дозорные, запрограммированные на защиту, продолжали выполнять свой долг, пока их не поглотило пламя.

Люди в панике метались по улицам. Матери пытались спасти детей, но пламя настигало их быстрее. Раненые валились на мостовую, их крики заглушались грохотом взрывов. Лошади, обезумев от страха, топтали людей, а крыши домов рушились под натиском огня. Механические тележки и экипажи, потеряв управление, сталкивались друг с другом, создавая новые очаги разрушения. На главной площади толпа превратилась в море паники. Люди давили друг друга, пытаясь найти выход из огненной ловушки. Некоторые прыгали в реку, но вода лишь усиливала боль от ожогов. Механические фонтаны, предназначенные для украшения площади, теперь выплёвывали лишь пар и искры.

А на колокольне фигура в мантии продолжала своё зловещее представление. Его губы беззвучно шевелились, а руки продолжали направлять потоки огня, словно дирижёр, управляющий симфонией разрушения. Город Карст погибал в огненном аду, созданном одной волей, одним желанием уничтожить всё живое.

Механические птицы, вырвавшись из своих клеток, кружили в дыму, их металлические крылья скрежетали в воздухе. Паровые системы города вышли из-под контроля, выбрасывая струи пара и искр, которые только усиливали пожар. В порту гигантские краны, управляемые автоматикой, продолжали бессмысленные движения, их зубчатые колёса и поршни скрипели в агонии. Паровые буксиры в гавани начали взрываться один за другим, их котлы лопались, словно перезревшие плоды, разбрасывая раскалённые обломки.

На улицах механические уборщики, запрограммированные на поддержание чистоты, теперь только разносили огонь, их щётки и скребки разбрасывали тлеющие угли. Паровые трамваи, потерявшие управление, врезались в горящие здания, добавляя хаос в и без того катастрофическую ситуацию. В центре города башня управления городской энергосистемой взорвалась, разбросав во все стороны раскалённые докрасна шестерни и поршни. Паровые генераторы начали взрываться один за другим, их лопасти разлетались, словно смертоносные снаряды.

Офицеры стражи пытались организовать эвакуацию, но механические системы оповещения, вместо того чтобы помогать, только усиливали панику, издавая пронзительные, нечеловеческие звуки. Паровые сирены выли на разные голоса, создавая какофонию ужаса. В небе над городом дирижабли, пришвартованные к башням, начали гореть, их оболочки лопались с оглушительным грохотом, сбрасывая на улицы пылающие обломки. Аэростаты наблюдения падали, их корзины разбивались о мостовую, убивая случайных прохожих.

Человек в мантии на колокольне продолжал своё зловещее представление. Каждый его жест рук вызывал новые разрушения, новые взрывы, новые потоки огня.

Карст умирал в огненном аду, созданном технологиями и магией. Паровые системы, призванные служить людям, теперь уничтожали город. Механизмы, созданные для облегчения жизни, стали инструментами смерти. И над всем этим хаосом возвышалась фигура в мантии, дирижирующая симфонией разрушения, словно это было величайшее произведение искусства.

Внезапно из тени разрушенных зданий, словно призраки, появились фигуры в тёмных мантиях. Их было немного, но каждый из них обладал невероятной силой. Одним движением руки они вырывали из земли паровые трубы, направляя струи раскалённого пара в сторону защитников города.

Городская стража пыталась дать отпор, но их ружья и мечи были бессильны против этой новой угрозы. Солдаты падали, обожжённые паром или отброшенные мощными энергетическими ударами. Механические стражники, запрограммированные на защиту города, пытались атаковать магов, но их металлические тела разлетались на части от одного взмаха руки.

Впереди отряда возвышался таинственный лидер – высокий мужчина в искусно сработанном кожаном костюме, украшенном шестерёнками и вентилями. Его длинные чёрные волосы развевались, словно от невидимого ветра, а глаза светились внутренним огнём. Он не сражался сам, но его присутствие вдохновляло подчинённых.

Используя телепатическую связь, он направлял своих последователей через хаос битвы. Его мысли-приказы пронзали разумы подчинённых, заставляя их двигаться с точностью механизмов.

– К резиденции! – прозвучала в их головах его команда. – Резиденция – наша главная цель!

Маги в мантиях, словно тени, скользили между пылающими зданиями, разрушая всё на своём пути. Они использовали древние техники управления стихиями, сочетая их с паровыми технологиями города. Земля под их ногами дрожала, здания трескались, а механизмы превращались в оружие против своих создателей.

Паровые системы города, обычно служившие людям, теперь становились их врагами. Маги направляли потоки пара, создавая смертоносные вихри, которые сметали всё на своём пути. Механические устройства, от простых часов до сложных боевых машин, подчинялись их воле, превращаясь в инструменты разрушения. С каждым шагом к резиденции инквизитора сопротивление усиливалось. Механические защитники города, вступали в бой. Их металлические кулаки сталкивались с магической силой, искры летели во все стороны, а воздух звенел от напряжения.

Но захватчики были неудержимы. Они продвигались вперёд, оставляя за собой след из разрушенных механизмов и пылающих зданий, неумолимо приближаясь к своей цели.

Молодой офицер с погонами лейтенанта стоял на командном пункте возле штаба имперской гвардии. Лейтенант Марк Вестон стоял на командном пункте, его фигура казалась символом несгибаемой воли. Рваный мундир с погонами, покрытый пятнами грязи и копоти, не мог скрыть его решимости. Кровь из глубокой раны на виске медленно стекала по грязному лицу, оставляя тёмные следы на щеках. Его левая рука крепко сжимала командирскую трость с встроенным паровым свистком – единственное, что оставалось у него от былого величия. Правая рука, обмотанная пропитавшимися кровью бинтами, безвольно висела вдоль тела, но это не мешало ему отдавать чёткие приказы.

– Первый взвод! – прохрипел Вестон, его голос звучал твёрдо, несмотря на боль. – Укрепиться у восточных ворот! Второй взвод – занять позиции у механических подъёмников! Третий – защищать главный вход!

Механические дозорные помогали в организации обороны, их металлические глаза сканировали улицы в поисках врага. Паровые пушки были готовы открыть огонь по первому приказу. Стражники под его командованием превратили прилегающие улицы в укреплённый район.

Вестон понимал, что захватчики нацелены не только на резиденцию инквизитора, но и на угольные шахты – жизненно важный ресурс для столицы. Он быстро разработал план обороны:

Установить дополнительные механические ловушки

Подготовить резервные позиции

– Всем взводам! – скомандовал он. – Приготовиться к длительной обороне! Враг силён, но мы не отступим! За империю!

Стражники, воодушевлённые решительностью своего командира, заняли позиции. Паровые системы были приведены в боевую готовность. Механические часовые выставлены на ключевых точках. Город готовился к решающей битве.

Марк Вестон, превозмогая боль, продолжал командовать. Его воля к победе и несгибаемый дух вдохновляли подчинённых. Даже раненый, он оставался живым воплощением долга и отваги, последним бастионом надежды в этом огненном аду.

Восточные ворота Карста превратились в поле кровавой битвы. Стражники в стальных доспехах усиленные выстроились в боевом порядке, готовые встретить врага. Сержан Гард – командир штурмовиков Карста поднял меч, его голос эхом отразился от стен:

– Держать строй! Не отступать ни на шаг!

Первые маги появились из-за поворота. Их тёмные мантии развевались на ветру, а в руках мерцали сгустки энергии. Командир дал сигнал, и стрелки открыли огонь из ружей. Пули отскакивали от магических щитов, не причиняя врагам вреда.

– Щиты поднять! – проревел командир.

Сержант Гарт возглавил атаку. Его паровая броня шипела и выпускала клубы пара. Он бросился на ближайшего мага, но тот лишь усмехнулся, создавая вокруг себя вихрь энергии. Солдаты пытались прорваться сквозь магический заслон, но каждый шаг давался с трудом.

– Использовать гранаты! – приказал сержант.

Взрывы сотрясали землю, но маги лишь усилили натиск. Земля под ногами начала трескаться, из разломов вырывались каменные шипы. Стражники падали, пронзённые острыми выступами.

Рядовой Морган с группой сапёров попытался обойти магов с фланга. Они двигались тихо, прячась за обломками разрушенных зданий. Но маги словно чувствовали их присутствие. Энергетические лучи прорезали темноту, выхватывая цели.

Сержант видел, как его люди гибнут один за другим. Паровые системы работали на пределе, создавая дымовые завесы. Но даже это не могло остановить натиск магов.

– Отступать к воротам! – прокричал он, понимая, что ситуация безнадёжна.

Маги наступали, их заклинания становились всё мощнее. Земля дрожала от их силы, а небо окрасилось в багровые тона. Стражники отступали, прикрывая друг друга, но каждый шаг назад давался всё тяжелее.

Сержант Гарт, получивший ранение, продолжал сражаться. Его паровая броня дымилась, но он не сдавался. Маги окружили его, готовясь нанести последний удар.

– За империю! – прокричал сержант, бросаясь в последнюю атаку.

Его крик утонул в рёве магических сил. Восточные ворота пали.

Механические подъёмники скрипели и стонали под тяжестью неравного боя. Стражники в стальных доспехах заняли позиции вокруг массивных механизмов, их паровые ружья были наготове. Командир отряда Рихтер, стоял на платформе подъёмника, сжимая в руке древний амулет защиты.

– Держать строй! – прокричал он, перекрывая шум механизмов. – Не дайте им добраться до рычагов управления!

Из-за угла здания появились маги в мантиях. Их глаза светились неестественным светом, а руки были готовы к заклинаниям. Старший маг поднял руку, и воздух вокруг него затрещал от напряжения.

Первый залп паровых ружей не причинил магам вреда – их защищали мощные магические щиты. Механические стражники, управляемые опытными операторами, попытались прорваться сквозь ряды противника, но были остановлены каменным барьером, воздвигнутым магами.

Команда группы техников, пыталась запустить главный механизм подъёмника. Но каждый раз, когда они приближались к панели управления, энергетические разряды заставляли их отступать.

– Используйте дымовые гранаты! – приказал Рихтер.

Серый туман окутал поле боя, но маги лишь рассмеялись. Их магическое зрение позволяло видеть сквозь любые завесы. Огненные шары начали падать среди защитников, поджигая деревянные конструкции и плавя металл.

Сержант Грей пытался организовать контратаку, но его люди были сметены вихрем энергии. Паровые системы начали давать сбои под воздействием магических помех. Защитные барьеры один за другим падали.

– Отступаем к центру! – прокричал Рихтер, видя, что битва проиграна.

Но было поздно. Маги сомкнули кольцо. Последний залп защитников утонул в рёве магической энергии. Механические подъёмники, которые они защищали, теперь стали трофеем победителей.

Когда пыль осела, на месте ожесточённого боя остались лишь искорёженные механизмы и следы битвы. Маги одержали победу, доказав, что даже самые совершенные механизмы не могут противостоять древней силе волшебства.

Чёрные клубы дыма поднимались над шахтами, смешиваясь с пороховым дымом и пылью. Земля дрожала от взрывов и грохота механизмов. Уголь и кровь окрашивали землю в жуткие оттенки.

Стражники в тяжёлых доспехах заняли позиции у стволов шахт. Их паровые ружья были наготове, а механические дозорные выстроились в линию обороны. Командир гарнизона стоял на возвышении, наблюдая за полем боя через подзорную трубу.

– Они идут! – прокричал дозорный.

Из-за холмов показались ряды магов. Их тёмные мантии развевались на ветру, а в руках мерцали сгустки энергии. Старший маг поднял руки, и земля под ногами защитников задрожала.

Первый удар пришёлся по центральным воротам. Каменные шипы вырвались из земли, пронзая стражников. Кровь брызнула на стены, окрашивая их в алый цвет. Механические дозорные попытались контратаковать, но их металлические тела были разорваны энергетическими разрядами.

Защитники ответили огнём. Паровые пушки грохотали, выплёвывая картечь. Гранаты взрывались среди наступающих магов, но те лишь усилили натиск. Огненные шары обрушились на позиции стражников, превращая укрепления в пылающие руины. Техники пытались запустить защитные механизмы, но магические помехи вывели из строя всю электронику. Паровые системы начали давать сбои, а защитные барьеры один за другим падали.

Молодой офицер Харрис возглавил контратаку. Его паровая броня шипела и выпускала клубы пара. Он прорвался сквозь ряды магов, но был окружён. Энергетические цепи сковали его движения, а магические молнии превратили броню в раскалённый металл. Шахтёрские бараки превратились в поле боя. Женщины и дети, пытавшиеся укрыться, были втянуты в сражение. Крики и стоны наполнили воздух, смешиваясь с грохотом битвы.

Последний рубеж обороны пал под натиском магов. Защитники сражались до последнего вздоха, но их было слишком мало. Земля у шахт была усыпана телами, а кровь смешалась с углём, превращая её в чёрно-красное месиво.

Когда бой стих, маги осмотрели поле битвы. Шахты теперь принадлежали им. Уголь, который питал машины империи, теперь стал их трофеем. Победа была жестокой, но она открыла путь к столице.

Маги в тёмных мантиях появились словно из ниоткуда, их фигуры растворялись в дыму и пламени. Лейтенант Вестон увидел их слишком поздно – они уже окружили позиции его отряда.

– К бою! – прохрипел он, поднимая свисток.

Первый же энергетический удар расколол мостовую в нескольких шагах от офицера. Стражники открыли огонь из ружей, но пули бессильно отскакивали от магических щитов нападавших.

Один из магов взмахнул рукой, и из земли вырвался фонтан пара, сметая нескольких солдат. Механические дозорные попытались вмешаться, но их металлические тела разлетелись на части от концентрированного энергетического залпа.

Вестон, превозмогая боль, поднял свисток и дал сигнал к общей атаке. Стражники, вооружённые паровыми ружьями и мечами, ринулись в бой. Магические молнии рассекали воздух, превращая солдат в горящие факелы. Впереди отряда магов возвышался высокий черноволосый колдун.

Стражники дрались отчаянно. Они рубили мечами, стреляли из ружей, но каждый шаг давался ценой крови. Паровые системы города, обычно служившие людям, теперь становились их врагами – трубы вырывались из-под земли, направляя струи раскалённого пара в защитников.

Вестон, несмотря на ранение, бросился в самую гущу боя. Его командирская трость сверкнула в воздухе, рассекая магический щит одного из нападавших. Стражники, увидев решимость командира, с новыми силами ринулись в атаку. Но силы были неравны. Магические атаки становились всё мощнее, энергетические удары косили солдат одного за другим. Кровь окрашивала мостовую в алый цвет, крики раненых сливались с рёвом пламени.

Вестон понимал – дальнейшее сопротивление здесь бессмысленно. Собрав остатки сил, он прохрипел: – Отступить! Всем отступать к резиденции инквизитора! Формировать круговую оборону!

Выжившие бойцы, израненные и измученные, начали организованное отступление. Маги пытались преследовать их, но Вестон, собрав последние силы, создал дымовую завесу из повреждённых паровых труб.

– Держать строй! – командовал он, кашляя от дыма и пыли. – К резиденции! Там наша последняя линия обороны!

Стражники, следуя за своим командиром, отходили шаг за шагом, прикрывая друг друга. Маги наседали, но теперь у защитников появился шанс на спасение. Вестон знал – битва не окончена. Она только переместилась к новым стенам, где они будут сражаться до последнего вздоха.

– За империю! – прохрипел он, ведя своих людей к последней обороне. – Резиденция станет нашим бастионом!

Резиденция инквизитора превратилась в поле кровавой битвы. Маги в тёмных мантиях наступали, их глаза светились неземным светом. Лейтенант Вестон, несмотря на раны, стоял на стене, отдавая приказы.

– Приготовиться к отражению атаки! – прохрипел он, сжимая командирскую трость. – Паровые пушки – огонь по моей команде!

Первый штурм начался с магической атаки. Земля задрожала, камни и обломки полетели в защитников. Стражники отвечали огнём из ружей, но пули не причиняли магам вреда.

Магический вихрь обрушился на стены. Кровь брызнула во все стороны, когда несколько защитников были сметены ударом. Вестон видел, как его люди падают один за другим, но продолжал командовать.

– Перегруппироваться! – скомандовал он. – Механические дозорные – прикрыть левый фланг!

Паровые системы резиденции ожили. Трубы извергали струи раскалённого пара, создавая завесу перед нападающими. Маги ответили огненными шарами, которые превращали камни в расплавленное стекло.

Один из магов прорвался через оборону. Его чёрная мантия развевалась в воздухе, когда он взлетел над землёй. Вестон, превозмогая боль, бросился навстречу. Его трость вспыхнула паром, встречая магический удар. Кровь заливала лицо лейтенанта, но он продолжал сражаться. Стражники держались из последних сил, их штыки сверкали в отсветах пламени. Магические молнии рассекали воздух, превращая защитников в горящие фигуры.

Главный колдун появился в центре битвы. Его руки чертили в воздухе смертоносные узоры. Земля разверзлась, образуя пропасть перед защитниками. Вестон видел, как его люди падают в бездну, но не отступал.

– За империю! – прохрипел он, поднимая остатки отряда в последнюю контратаку. – Не отступать! Держать оборону!

Стражники, измученные и израненные, бросились в бой. Их клинки звенели о магические щиты, паровые пушки грохотали, выплёвывая клубы дыма и огня. Кровь и огонь смешались в жутком танце смерти на стенах резиденции.

Маги усилили натиск. Энергетические удары косили защитников, превращая их в обгорелые тени. Вестон, понимая, что силы на исходе, собрал последние резервы, готовясь к решающей схватке за резиденцию.

– Держать строй! – прохрипел он, с трудом поднимая свисток.

Но было поздно. Магические молнии рассекали воздух, превращая защитников в горящие факелы. Паровые системы резиденции вышли из-под контроля, их трубы извергали потоки раскалённого пара в случайных направлениях.

Стражники сражались до последнего. Их штыки звенели о магические щиты, но каждый удар был последним. Механические дозорные падали один за другим, их металлические тела разлетались на части от мощных энергетических ударов.

Черноволосый колдун шагнул вперёд. Его голос прогремел над полем боя:

– Сдавайся, лейтенант. Сопротивление бесполезно.

Вестон, израненный, но не сломленный, поднял свою командирскую трость.

– Никогда! – прохрипел он.

Последний магический удар расколол мостовую. Вестон почувствовал, как земля уходит из-под ног. Его тело пронзила острая боль, когда энергетический всплеск отбросил его к стене. Кровь заливала глаза, но он видел, как его последние бойцы падают один за другим. Маги методично уничтожали каждого, кто осмеливался сопротивляться.

Вестон попытался подняться, но не смог. Его руки бессильно опустились. Трость выпала из ослабевших пальцев. Последнее, что он увидел, было лицо черноволосого колдуна, склонившегося над ним.

– За империю… – прохрипел лейтенант, и его глаза навсегда закрылись.

Резиденция инквизитора пала. Кровь защитников окрасила камни в алый цвет.

Нападавшие методично прочёсывали разрушенные помещения резиденции. Их тёмные мантии развевались в клубах дыма и пыли. Черноволосый колдун шёл впереди, его глаза внимательно осматривали каждый угол.

В главном зале они обнаружили губернатора – его обгоревшая фигура едва заметно дышала среди обломков. Мантия была порвана, кожа покрыта ожогами.

Колдун склонился над ним: – Где инквизитор? Говори, или твоя агония продлится дольше.

Губернатор, собрав последние силы, усмехнулся: – Думаете, я предам его?

Магический свет заставил его глаза сверкнуть от боли.

– Говори! – прорычал колдун.

После нескольких минут пыток губернатор, не в силах больше терпеть боль, прошептал:т— Подземный проход… ведёт к старым катакомбам… Инквизитор и механикум… успели сбежать…

Черноволосый колдун выпрямился: – Где вход?

– В западном крыле… за картиной с гербом… – прохрипел губернатор.

Маги быстро направились в указанное место. Колдун взмахнул рукой – картина с грохотом отлетела в сторону, обнажив тёмный проход.

– Они не уйдут далеко, – прошипел колдун. – Отправить лучших следопытов. Найти их любой ценой.

Губернатор, услышав эти слова, слабо улыбнулся.

Спустившись в подземелье, маги оказались в лабиринте узких коридоров. Влажный камень стен сочился влагой, а воздух был пропитан запахом плесени и затхлости.

– Они не могли уйти далеко, – пробормотал колдун, активируя поисковое заклинание. – Моя магия покажет их след…

Впереди замаячили отблески света. Механические устройства инквизитора оставили после себя следы в виде масляных пятен и искр.

– Сюда! – указал колдун. – Они двигались в этом направлении!

Маги ускорили шаг, их магические огни освещали путь. Впереди послышался шум механизмов и отдалённый грохот.

– Они близко! – прошипел черноволосый колдун. – Готовьтесь к бою!

Коридор вывел их к старому железнодорожному тоннелю. Паровые следы на рельсах свидетельствовали о недавнем прохождении механизма.

– Они ушли на паровозе! – прорычал колдун.

Маги начали готовиться к телепортации, их руки уже чертили в воздухе сложные узоры. Но в этот момент земля под ними задрожала, и раздался оглушительный взрыв где-то позади.

– Ловушка! – крикнул один из колдунов. – Они заминировали тоннель!

Стены начали рушиться, обломки камня сыпались сверху. Маги едва успели создать защитный купол, как тоннель начал обваливаться.

Маги телепортировались прочь из рушащегося тоннеля, понимая, что охота на инквизитора провалилась.

Талос стоял на краю разрушенной крыши, его длинные чёрные волосы развевались на ветру, а тёмно-синяя мантия с серебряными рунами переливалась в отблесках пламени. Его глаза, обычно спокойные и сосредоточенные, сейчас горели неистовым огнём победы. Старейшина, закутанный в плащ с капюшоном, возвышался рядом, его фигура казалась древней горой, несокрушимой и вечной.

Карст пылал под ними. Город, когда-то гордый и величественный, теперь представлял собой море огня и руин. Паровые фабрики выпускали в небо чёрные клубы дыма, смешивающиеся с огненными языками пожаров. Механические башни, гордость города, теперь стояли покосившимися, их металлические каркасы почернели от копоти. Улицы были завалены обломками зданий, среди которых виднелись следы бегства горожан – брошенные вещи, разбитые повозки, искорёженные механизмы. Реки и каналы, питавшие город, теперь были красными от огня и крови.

Старейшина поднял руку, и его пальцы засветились мягким голубым светом. Он произнёс: – Видишь эти руины? Здесь, на пепелище старого мира, мы возведём новый порядок. Порядок, основанный не на железе и угле, а на древней мудрости и истинной силе.

Талос медленно кивнул, его голос эхом отразился от разрушенных стен: – Угольные шахты теперь наши. Без них их проклятые машины встанут. А без машин их империя рухнет, как карточный домик.

Старейшина окинул взглядом панораму разрушений: – Карст был сердцем технологического прогресса. Его падение – первый удар по империи. Но это только начало.

Внизу, в городе, продолжали раздаваться крики. Люди метались между горящих зданий, пытаясь спастись от огня и дыма. Механизмы, которые когда-то служили им, теперь лежали разбитыми и бесполезными.

Старейшина произнёс, обращаясь к Талосу: – Наши последователи уже готовят восстания в других городах. Скоро весь этот мир узнает истинную цену прогресса, скоро все эти люди поймут, что только в магии они найдут спасение. Ты прекрасно справился мой ученик.

Талос улыбнулся, его глаза сверкнули: – На этих руинах мы построим мир, где магия будет править, а не железо. Мир, свободный от цепей технологий, мир в котором люди найдут свое спасение от грядущей катастрофы

Их фигуры, освещённые заревом пожара, казались символами новой эры, стоящими на пороге перемен. Карст горел, но для них это был не конец – это было начало. Начало эры магии, эры свободы от технологий, эры, которую они намеревались создать.

Глава 7. Когда небо плакало огнём

Серые гранитные стены Фороса, увенчанные зубчатыми башнями с паровыми турелями, возвышались над бескрайней степью, словно древний страж империи. Их массивные конструкции, увитые трубами и паропроводами, казались частью гигантского механизма, работающего без устали. Паровые котлы на крышах домов источали клубы белёсого дыма, который смешивался с пылью и создавал над городом постоянную дымку.

У южных ворот, где заканчивалась мощёная дорога и начиналась голая степь, раскинулось настоящее море палаток и самодельных укрытий. Тысячи беженцев из Карага, обмотанные в рваные одеяла и потрёпанные плащи, ждали своей очереди на вход в город. Их лица, обветренные и измождённые, хранили следы долгих месяцев борьбы с холодом. Многие из них потеряли всё: дома, семьи, надежду. В воздухе витал сложный запах – смесь угля, пара и горелой древесины. Повозки, запряжённые истощёнными лошадьми, скрипели под тяжестью последних пожиток. Дети, закутанные в несколько слоёв одежды, жались к родителям, а старики, чьи кости уже не выдерживали суровых испытаний, сидели на самодельных скамьях, греясь у небольших костров. Плачущие женщины прижимали к груди скарб, а мужчины с потухшими глазами смотрели вдаль, где когда-то был их дом.

Имперские стражники в начищенных до блеска кирасах и шлемах с интегрированными паровыми визорами патрулировали периметр. Их механические винтовки, работающие на сжатом паре, поблескивали в лучах заходящего солнца. Командир караула, седой ветеран с множеством медалей на груди, наблюдал за толпой через окуляр оптического прицела, установленного на его фуражке. Его лицо было суровым, но в глазах читалась усталость от бесконечного потока несчастных.

Вдалеке, на горизонте, виднелись тёмные тучи, предвещающие новые холода. Караг, некогда богатый углём, теперь страдал от его нехватки. Империя, разорвав договор о поставках, оставила соседнее государство один на один с безжалостной стихией. Теперь тысячи людей искали спасения за этими стенами, но город мог принять не всех.

Городские механизмы продолжали работать, но их гул теперь звучал как предвестник новой эпохи – эпохи испытаний, где человечность и милосердие сталкивались с имперской политикой и холодным расчётом. Паровые насосы ритмично поднимали воду из подземных резервуаров, а в воздухе раздавался металлический лязг механизмов, работающих без остановки.

Среди беженцев ходили слухи о том, что город скоро закроет ворота, что припасов не хватит на всех, что зима будет ещё суровее. Эти слухи только усиливали напряжение, и временами толпа начинала волноваться, но стражники быстро восстанавливали порядок. В этой сцене слились воедино трагедия и надежда, жестокость судьбы и человеческая стойкость. Форос стал символом последней надежды для тысяч измученных людей, но оставался ли он действительно безопасным убежищем – оставалось только гадать.

В этот момент за спиной Родрика раздался чёткий стук высоких сапог по брусчатке. Командир обернулся и увидел генерал-губернатора Фороса Алана Рихта – высокого мужчину в расшитом золотом мундире, украшенном многочисленными орденами. Его седые усы были аккуратно подкручены, а в глазах читалась усталость человека, несущего тяжкое бремя власти.

– Докладывайте, полковник, – голос генерал-губернатора звучал твёрдо, но в нём проскальзывала нотка беспокойства.

Родрик отдал честь: – Ваше превосходительство, поток беженцев не прекращается. За последние сутки через ворота прошло более трёх тысяч человек. Многие из них истощены и больны.

Генерал-губернатор подошёл к краю стены, вгляделся в море палаток:

– Вы знаете, почему мы не можем впустить их всех, Родрик. Караг – государство воинственное, а эти люди – их граждане. Среди них могут быть шпионы, диверсанты…

Командир караула тяжело вздохнул: – Понимаю, ваше превосходительство. Но посмотрите на них! Женщины, дети, старики… Они замерзают!

Генерал-губернатор помолчал, потирая подбородок: – Империя разорвала договор об угле не просто так. Мы не можем рисковать безопасностью города ради гуманитарных соображений. Но и оставить их на произвол судьбы… – он осекся, – это бесчеловечно.

Родрик кивнул в сторону беженцев: – Многие из них потеряли всё. Они не похожи на воинов, ваше превосходительство. Скорее на жертв обстоятельств.

Генерал-губернатор нахмурился: – Мы должны найти баланс. Организуйте временный лагерь за пределами городских стен. Обеспечьте максимальный контроль и снабжение. Но внутрь никого не пускать без тщательной проверки.

Полковник склонил голову: – Будет исполнено, ваше превосходительство. Но что делать с теми, кто уже внутри?

– Проведите фильтрацию. Выделите надёжных людей для проверки. Тех, кто вызывает подозрения, изолируйте. Остальных… пусть ждут решения императора.

Генерал-губернатор ещё раз окинул взглядом толпу беженцев, затем повернулся и зашагал прочь, оставив Родрика наедине с его тревогами. Командир караула знал, что решение, которое они приняли, не сделает никого счастливым, но, возможно, это был единственный способ сохранить хрупкий баланс между безопасностью и человечностью.

Лагерь беженцев раскинулся на голой степи, словно огромное море рваных парусов. Сотни самодельных укрытий из подручных материалов жались друг к другу, образуя узкие проходы, по которым бродили измождённые люди.

В воздухе витал тяжёлый запах немытых тел, горелой древесины и машинного масла. Паровые котлы, установленные в центре лагеря для обогрева, работали с перебоями, выплёвывая клубы чёрного дыма. Холодный ветер пробирал до костей, заставляя людей кутаться в тряпьё.

Дети, чьи глаза потускнели от постоянного голода, бесцельно бродили между палаток. Их плач сливался с монотонным гулом разговоров взрослых. Женщины, сидящие у костров, перешёптывались о том, что припасов становится всё меньше, а помощь от имперских властей – всё скуднее.

В центре лагеря, возле единственной паровой кухни,собралась толпа. Люди толкались, пытаясь пробиться ближе к раздаче, но стражники с механическими винтовками держали их на расстоянии. Старики и больные падали в грязь, их никто не замечал в общей суматохе. По ночам лагерь наполнялся отчаянными криками. Люди не могли уснуть от холода и тревоги за будущее. Некоторые, не выдержав напряжения, начинали кричать в пустоту, другие тихо плакали, прижавшись к своим близким.

В углу лагеря, за импровизированной оградой из старых повозок, находились изоляторы – места, куда отправляли тех, кого подозревали в шпионаже. За ржавыми решётками сидели люди с пустыми глазами, потерявшие всякую надежду.

Местные торговцы из Фороса иногда появлялись в лагере, но цены на их товары были заоблачными. Люди продавали последние ценности за крохи еды, понимая, что выбора у них нет.

С каждым днём тревога нарастала. Слухи о том, что город скоро закроет все каналы помощи, распространялись со скоростью степного пожара. Паника охватывала всё больше людей, превращая лагерь вместо, где отчаяние и страх стали постоянными спутниками каждого беженца. А над лагерем нависали тяжёлые тучи, предвещающие новые холода, которые могли стать последними для многих из тех, кто искал здесь спасения.

Внезапное движение у входа в лагерь привлекло внимание часовых. Группа людей появилась на горизонте – молодая девушка, сопровождаемая несколькими вооружёнными солдатами Карага и чиновниками в официальных мантиях. Их появление вызвало переполох среди беженцев.

Молодая посланница держалась с достоинством имперской аристократки, в её облике читалось благородное происхождение и верность традициям империи.

Её лицо отличалось тонкими, точёными чертами: высокие скулы, прямой нос и чётко очерченный подбородок. Кожа была бледной, словно фарфор, с лёгким румянцем на щеках. Глаза глубокого карего цвета, обрамлённые длинными ресницами, смотрели внимательно и пронзительно, выдавая острый ум и решительный характер. Губы имели естественный розоватый оттенок, их линия была изящной, но не слишком пухлой. Лёгкая улыбка иногда трогала уголки рта, но в целом выражение лица оставалось серьёзным и сосредоточенным. Брови дугообразные, аккуратно очерченные, подчёркивали выразительность взгляда. На лбу виднелась едва заметная морщинка, свидетельствующая о привычке серьёзно относиться к своим обязанностям. Её волосы тёмно-каштанового цвета были уложены в строгую причёску, где каждая прядь находилась на своём месте. Лишь несколько непослушных локонов выбивались у висков, придавая образу лёгкую женственность.

Платье из тёмно-синего бархата несло на себе печать имперского стиля – строгий крой, украшенный лишь тонкой вышивкой в виде механических шестерёнок, символизирующих прогресс империи. На поясе скромно поблескивал небольшой паровой механизм с гербом имперского дома. Корсет был выполнен из полированной кожи с изящной гравировкой имперских символов. Минималистичные металлические детали служили скорее функциональным, чем декоративным целям, подчёркивая практичность имперского стиля.

На шее красовался кулон в форме двуглавого орла, заключённый в оправу из белого металла. Перчатки из мягкой кожи до локтя имели лишь несколько функциональных вставок из стали с имперской символикой.

В руках она держала небольшой дипломат из полированной стали с имперскими инициалами. Очки с тонкими серебряными дужками и дымчатыми стёклами дополняли её образ, придавая взгляду особую проницательность.

Её походка была уверенной, с характерной для имперских аристократок грацией. В каждом движении чувствовалась гордость за своё происхождение и преданность империи.

Аксессуары были подобраны со вкусом: простые механические часы на цепочке с имперским гербом и небольшой веер с гравировкой двуглавого орла – символа империи.

В её облике не было показной роскоши, но каждая деталь свидетельствовала о принадлежности к имперской знати. Скромность в одежде лишь подчёркивала её благородное происхождение и верность традициям.

Стражники Фороса напряглись, направив на прибывших стволы механических винтовок. Но девушка лишь усмехнулась, остановившись у самых ворот.

– Я требую немедленной встречи с генерал-губернатором и представителем церкви! – её голос, звонкий и властный, разнёсся над лагерем.

Беженцы, услышав её слова, начали перешёптываться. Некоторые отступили подальше, другие, наоборот, попытались приблизиться, надеясь на какие-то вести из родных краёв.

Чиновники в свите посланницы достали пергаменты с печатями и начали размахивать ими перед носом у стражников.

– Немедленно доложите о нашем прибытии! – потребовал один из них. – У нас дипломатическая миссия особой важности!

Командир караула, растерянно переглянувшись с подчинёнными, всё же решил отправить гонца к генерал-губернатору. Появление официальной делегации Карга в этом месте было настолько неожиданным, что требовало немедленного внимания высшего руководства.

Солнце уже клонилось к закату, когда тяжёлые ворота Фороса с протяжным скрипом начали открываться. Часовой механизм, управляющий створками, работал размеренно и неторопливо, словно специально томя ожидание делегации. Родрик, облачённый в парадную форму с начищенными до блеска медными пуговицами, вышел вперёд. Его осанка была безупречна, а взгляд – твёрд и сосредоточен. За его спиной выстроился почётный караул с механическими винтовками наперевес.

Посланница, сохраняя невозмутимость, сделала шаг вперёд. Её свита напряглась, но она жестом приказала всем оставаться на местах.

– Я полковник Родрик, командир караула Фороса, – произнёс он сдержанно. – По приказу генерал-губернатора я сопровожу вас в резиденцию.

Девушка кивнула, не проронив ни слова. Её глаза, скрытые за дымчатыми стёклами очков, внимательно следили за каждым движением имперского офицера.

Путь до резиденции пролегал через главные улицы города. Паровые фонари уже начали разгораться, наполняя воздух характерным шипением. Горожане с любопытством выглядывали из окон, наблюдая за необычной процессией.

Резиденция генерал-губернатора возвышалась над городом, словно крепость. Механические часы на башне пробили шесть, когда делегация достигла массивной входной двери.

Внутри их встретил роскошный интерьер в имперском стиле: полированные паркетные полы, стены, украшенные гобеленами с изображением великих побед, и массивная люстра, работающая на паровой тяге. Генерал-губернатор уже ожидал их в приёмном зале. Его мундир сверкал орденами, а на лице играла вежливая, но холодная улыбка. Рядом с ним стоял представитель церкви в традиционном одеянии, расшитом золотой нитью.

Атмосфера в зале была напряжённой. Казалось, что даже механизмы, работающие в стенах здания, замедлили свой ход, предчувствуя важность предстоящего разговора.

Делегация заняла места за массивным столом из тёмного дерева, инкрустированного латунными узорами. Девушка первой нарушила молчание, откинув назад непослушные локоны.

– Я – Амелия Иехан из дома Механникумов, – её голос звучал уверенно, несмотря на официальный тон. – Представительница древнего имперского рода, посвятившая свою жизнь изучению атмосферных явлений и методов климатического контроля.

Она сделала паузу, позволяя своим словам осесть в воздухе. Её пальцы слегка постукивали по столу, выдавая внутреннее напряжение.

– Мой род веками служил империи, исследуя тайны погоды и климата. Сейчас я возглавляю экспедицию по изучению климатических аномалий в регионе.

Затем она повернулась к своим спутникам: – Позвольте представить моих коллег из Карга. Министр природных ресурсов господин Тарек, – высокий мужчина с седой бородой кивнул, не отрывая взгляда от генерал-губернатора.

– Научный советник при дворе его величества, доктор Алистер, – худощавый мужчина в очках с энтузиазмом поклонился.

– И технический специалист по паровым механизмам, мастер Карим, – коренастый мужчина в рабочем фартуке с множеством инструментов на поясе лишь сдержанно кивнул.

Генерал-губернатор внимательно слушал представления, его брови слегка приподнялись при упоминании рода Механникум. Представитель церкви перелистывал бумаги, делая пометки.

В воздухе повисло напряжение – все понимали, что за спиной этой делегации стоят не только научные интересы, но и политические интриги, связанные с климатическими проблемами региона и недавним разрывом договора об угле.

Амелия выпрямилась в кресле, её взгляд стал пронзительным, когда она продолжила:

– Господа, я прибыла сюда не просто так. Погодные аномалии охватывают весь мир. Карг – лишь первая из стран, столкнувшихся с резким похолоданием. Мои исследования показывают, что температура будет продолжать падать, затрагивая всё новые территории.

Её голос звучал уверенно, но в глазах промелькнула тревога. Она положила на стол папку с документами, из которой выглядывали схемы и графики.

– У меня есть доказательства, – она указала на бумаги. – Климатические станции по всему континенту фиксируют схожие показатели. Это не локальная проблема, а глобальная катастрофа.

Но представитель церкви резко перебил её: – Доказательства? А не ересь ли это, дочь моя? Разве не Император управляет погодой? Не он ли насылает холод на грешные земли?

Его голос прогремел в зале, эхом отразившись от стен. Чиновники Карга переглянулись, нахмурившись.

– Вы обвиняете церковь в невежестве? – священник подался вперёд, его глаза сверкали гневом.

Амелия выдержала его взгляд: – Я лишь следую за фактами, святой отец. Наука и вера могут сосуществовать. Но сейчас речь идёт о выживании целых народов.

Генерал-губернатор поднял руку, восстанавливая порядок: – Довольно! Есть более важные вопросы. Вы упомянули о планах Карга…

– Да, – Амелия сглотнула ком в горле. – Отчаявшись найти решение проблемы с климатом, правительство Карга готовится к военному вторжению на территорию империи. Они надеются захватить запасы угля и паровые механизмы, чтобы выжить.

В зале повисла тяжёлая тишина. Министр природных ресурсов из Карга опустил голову, словно признавая горькую правду.

– Именно поэтому мне необходимо как можно скорее попасть в столицу, – твёрдо закончила Амелия. – Только там можно найти решение, которое спасёт не одну страну, а весь континент.

Лицо священника исказилось от гнева. Его голос загремел, отражаясь от стен: – Предатели! Враги империи! Они должны быть казнены за подобные речи! За подготовку к вторжению!

Он резко поднялся из-за стола, его ряса зашуршала, а золотые украшения на ней заблестели в свете ламп.

Но Амелия оказалась быстрее. Она вскочила, её стул с грохотом опрокинулся на пол.

– Молчать! – её голос прозвучал так резко, что все в зале замерли. – Эти люди – не враги! Они – мои друзья и союзники в борьбе с настоящей угрозой!

Она шагнула вперёд, её глаза пылали гневом: – Они против решения своего правителя! Они рискуют жизнями, чтобы предупредить империю о надвигающейся опасности!

Министр природных ресурсов и научный советник переглянулись, в их глазах читалось удивление от такой защиты.

Генерал-губернатор снова поднял руку, восстанавливая порядок: – Достаточно! Мы не будем принимать поспешных решений.

Но священник не унимался: – Ересь и предательство! Вы защищаете врагов империи!

Амелия холодно улыбнулась: – Я защищаю тех, кто борется за выживание нашего мира. А вы, святой отец, своими слепыми догмами можете привести нас всех к гибели.

В зале повисла тяжёлая тишина. Никто не ожидал такой дерзости от молодой исследовательницы, особенно в адрес представителя церкви.

Генерал-губернатор тяжело вздохнул: – Мы обсудим это позже. Сейчас нам нужно выслушать все аргументы.

Но священник, кипя от ярости, вышел из зала, громко хлопнув дверью. Его шаги эхом разнеслись по коридорам резиденции.

Алан Рихт жестом пригласил делегацию следовать за слугами, которые проведут их в отведённые покои. Когда двери за гостями закрылись, он повернулся к Родрику.

– Что думаете об этой ситуации, полковник? – спросил он, задумчиво потирая подбородок.

Родрик, стоя по стойке смирно, ответил не сразу. Он знал, что его мнение важно для принятия решений.

– Ваше превосходительство, я считаю, что слова посланницы заслуживают внимания. Её уверенность и знание дела впечатляют. К тому же, она явно рискует, защищая представителей Карга.

Генерал-губернатор кивнул, прохаживаясь по комнате.

– А как насчёт её теории о глобальных изменениях климата? Вы верите в это?

– Сложно судить, ваше превосходительство. Но то, что происходит за пределами наших стен, наводит на тревожные мысли. Беженцы, холод… Всё это не похоже на обычные погодные колебания.

– А что насчёт её дерзости по отношению к церкви? – в голосе генерал-губернатора проскользнула нотка беспокойства.

Родрик помедлил с ответом: – Возможно, она зашла слишком далеко, но её мотивы кажутся искренними. Она защищает тех, кто может помочь нам предотвратить войну.

Алан Рихт остановился у окна, глядя на лагерь беженцев за стенами города.

– Война с Карга – это последнее, что нам нужно сейчас. Особенно если её слова о глобальном похолодании верны…

– Именно так, ваше превосходительство. Нам нужно собрать больше информации и принять взвешенное решение.

– Хорошо, полковник. Продолжайте наблюдение за делегацией. И держите меня в курсе любых изменений.

– Будет исполнено, ваше превосходительство.

Родрик отсалютовал и вышел из комнаты, погруженный в размышления о том, какие испытания готовит им ближайшее будущее.

После утомительного дня Амелия наконец-то осталась одна в своих покоях. Служанка помогла ей снять тяжёлое платье и подготовила ванну – настоящее сокровище после долгих недель в холодных землях Карга.

Паровая ванна оказалась произведением искусства. Вода, подогретая с помощью сложного механизма, наполняла комнату ароматным паром. Амелия медленно погрузилась в тёплую воду, и её стройная фигура словно растворилась в клубах пара. Её талия, подчеркнутая корсетом в течение всего дня, теперь могла свободно дышать. Природа одарила её грациозным телосложением – не слишком худым, но и не полным, с плавными женственными изгибами.

Плечи девушки были изящными, но сильными, что говорило о привычке носить не только платья, но и тяжёлые научные приборы. Грудь имела аккуратную форму, не слишком выдающуюся, но привлекательную своей естественностью. Руки Амелии отличались утонченностью, с длинными пальцами, привыкшими к точным манипуляциям с механизмами. На коже виднелись едва заметные следы от ремней и креплений – следы её научной работы. Ноги оказались стройными и сильными, что было неудивительно после долгих путешествий. Они имели красивую линию от бёдер до щиколоток, а небольшая ступня свидетельствовала о благородном происхождении. Кожа девушки, несмотря на постоянные путешествия, сохранила свою гладкость и здоровый цвет. На ней не было видно следов загара, что говорило о привычке работать в помещениях или под навесами во время экспедиций. В воде её осанка оставалась безупречной – прямая спина, гордо поднятая голова, что выдавало в ней представительницу знатного рода. Даже в неформальной обстановке она сохраняла природное достоинство, хотя сейчас позволила себе немного расслабиться.

Когда она наклонялась, чтобы отрегулировать механизмы ванны, её спина изгибалась с природной грацией, а талия казалась ещё более тонкой. В каждом движении чувствовалась природная элегантность, смешанная с уверенностью человека, привыкшего к физическим нагрузкам.

– Наконец-то! – воскликнула она, откидывая голову на край ванны. – Как же хорошо…

Её механические браслеты тихо щёлкнули, когда она сняла их и положила на мраморный столик рядом. Очки-монокль отправились следом. Теперь она могла позволить себе быть просто уставшей девушкой, а не посланницей империи.

Амелия закрыла глаза, наслаждаясь моментом. Но вдруг услышала тихое шипение – один из паровых клапанов в механизме ванны начал барахлить. Она не смогла удержаться от смеха:

– Ну конечно! Даже здесь техника меня подводит…

Повозившись немного, она сумела отрегулировать клапан, и шипение прекратилось. Открыв глаза, Амелия увидела своё отражение в зеркале. Растрёпанная, с мокрыми прядями, прилипшими к лицу, но довольная.

– Кто бы мог подумать, что простая горячая ванна может стать таким сокровищем, – пробормотала она, устраиваясь поудобнее. – Хотя, признаться честно, я уже начала забывать, как это – быть чистой…

Её мысли вернулись к предстоящим переговорам, но тело отказывалось напрягаться. Мышцы требовали отдыха, и Амелия позволила себе расслабиться, наслаждаясь моментом покоя.

Служанка, заглянувшая проверить, всё ли в порядке, застала странную картину: высокопоставленная гостья, улыбаясь, болтала с паровым механизмом ванны, словно со старым другом.

– Госпожа, – робко произнесла служанка, – может, вам подать ужин?

Амелия, не переставая возиться с клапанами, ответила: – О, дорогая, если бы ты знала, как я мечтаю просто посидеть в горячей воде без всяких там государственных дел! Хотя… – она хитро прищурилась, – может, пока я отмокаю, ты расскажешь мне что-нибудь о городе? О его тайнах, слухах, необычных механизмах?

Служанка, польщённая таким обращением, начала рассказывать о городских легендах, а Амелия, прикрыв глаза, слушала, время от времени вставляя замечания о работе паровых механизмов, которые упоминались в рассказах.

Внезапно она почувствовала, как что-то щёлкнуло в её внутреннем кармане платья, которое лежало на стуле. Быстро выпрыгнув из ванны (чем немало шокировала служанку), она схватила платье и достала небольшой механический коммуникатор.

– Простите, – сказала она, – кажется, у нас появились срочные новости. Нужно проверить…

Служанка, краснея, поспешно вышла, а Амелия, бормоча что-то о «неотложных делах», начала настраивать своё устройство, понимая, что отдых придётся отложить.

«Вот так всегда», – подумала она, – «только расслабишься – и снова работа. Но, может, это и к лучшему – меньше времени на тревожные мысли…»

Амелия склонилась над механическим коммуникатором, её пальцы ловко перебирали крошечные рычажки и колёсики. Концентрация была настолько сильной, что она даже не замечала, как капли воды стекают по её телу, оставляя блестящие дорожки на гладкой коже.

Прибор показывал странные данные – что-то, чего она не могла сразу расшифровать. Её брови сошлись на переносице, а губы беззвучно шевелились, пока она прокручивала в голове возможные варианты.

«Не может быть… но расчёты сходятся», – прошептала она, вглядываясь в показания. Её взгляд стал острым, почти хищным, но затем она вздохнула с облегчением: «Есть время. Немного, но достаточно».

Отложив коммуникатор, она наконец позволила себе расслабиться. Служанка уже подготовила постель – мягкое одеяло, чистые простыни и тёплую подушку. Амелия на мгновение замерла перед зеркалом, рассматривая своё отражение.

Её тело казалось особенно хрупким в мягком свете ламп, но в этой хрупкости чувствовалась внутренняя сила. Она медленно вытерлась мягким полотенцем, наслаждаясь ощущением чистоты.

В спальне было тепло и уютно. Амелия скользнула под одеяло, устроившись поудобнее. Её мысли всё ещё крутились вокруг полученных данных, но усталость брала своё.

«Завтра будет тяжёлый день», – подумала она, закрывая глаза. Её дыхание постепенно стало ровным, а лицо расслабилось. Даже во сне её пальцы слегка шевелились, словно продолжая настраивать несуществующие механизмы.

Резкий, пронзительный свист портовых сирен разорвал утреннюю тишину Фороса. Амелия подскочила с постели так быстро, что едва не опрокинула прикроватный столик. Сон как рукой сняло – многолетний опыт приучил её мгновенно реагировать на подобные сигналы.

Наспех натягивая одежду, она металась по комнате, собирая разбросанную накануне экипировку. Механические браслеты щёлкнули, занимая привычное положение на запястьях, а очки-монокль заняли своё место на переносице. В коридоре было непривычно пусто и холодно. Металлические стены словно высасывали тепло, а воздух казался густым от напряжения. Амелия ускорила шаг, почти переходя на бег. Её сапоги звонко стучали по металлическим полам, эхом отражаясь от сводчатых потолков.

В центральном зале царило тревожное оживление. Генерал-губернатор и святой отец Фороса склонились над картой, их лица были мрачными. Когда Амелия вошла, разговор не прервался – её появление лишь удостоилось коротких кивков.

– …сообщают о беспорядках в лагере беженцев, – голос Алана Рихта звучал напряжённо. – Некая группа лиц прибыла ночью и теперь подстрекает людей к штурму городских ворот.

– А это? – святой отец указал на чернильные пятна на горизонте. – Чёрные облака надвигаются со стороны Карга. Такого я не припомню за все годы службы.

Амелия подошла ближе к окну. Холодный ветер, ворвавшийся в зал, заставил её поежиться. То, что она увидела, заставило кровь застыть в жилах – небо на востоке было чернее самой тёмной ночи, а температура продолжала падать с пугающей скоростью.

– Это не просто облака, – прошептала она, всматриваясь в зловещие тучи. – Это что-то гораздо более серьёзное. Нам нужно действовать быстро

В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в зал вбежал запыхавшийся Родрик. Его мундир был расстёгнут, а на лице читалось явное беспокойство.

– Ваше превосходительство! – выпалил он, резко приложив кулак к груди в воинском приветствии. – Беженцы… они… они вооружены! Откуда-то достали оружие и начали штурм главных ворот! Стража пока сдерживает их натиск, но силы неравны!

Его слова повисли в воздухе тяжёлым свинцовым облаком. В зале воцарилась мёртвая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием вбежавшего офицера.

Верховный священник, до этого момента хранивший ледяное спокойствие, резко поднялся со своего места. Его лицо исказила гримаса гнева, а голос зазвенел от ярости:

– Еретики! Предатели! Как вы допустили такое, генерал-губернатор?! – его палец с силой ударил по столу. – Это прямое предательство! Вы ответите за это перед священным судом! Ваши оплошности привели к этому хаосу! Его голос эхом отразился от стен зала, наполняя пространство гневом и угрозой. Священник обвёл присутствующих пылающим взглядом, словно пытаясь испепелить их на месте.

Не дав священнику закончить свою гневную тираду, Амелия резко подняла руку. Её голос, холодный и чёткий, разрезал напряжённую атмосферу зала: – Довольно пустых обвинений, святой отец! – её слова прозвучали как удар хлыста. – У меня есть информация о том, как эти беженцы оказались в городе. И она напрямую касается некоторых представителей вашей святой братии.

По залу прокатился изумлённый шёпот. Верховный священник побледнел, его губы сжались в тонкую линию.

– Что вы себе позволяете?! – прорычал он, но в его голосе послышалась неуверенность.

– У меня есть сведения о том, что именно ваши люди, святой отец, за определённую плату помогали беженцам проникать в город, – продолжала Амелия, не отводя взгляда. – Моя служанка, которая работает в нижнем храме, случайно услышала разговор одного из младших священников с торговцем оружием.

Алан Рихт перевёл изумлённый взгляд на Амелию, затем на побагровевшего священника. В зале повисла тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием присутствующих.

– Это… это клевета! – выдавил священник, но его голос предательски дрогнул.

– У меня есть все необходимые доказательства, – спокойно ответила Амелия. – И если вы продолжите отвлекать нас пустыми обвинениями, то городские ворота падут ещё до полудня.

В этот момент тяжёлые двери зала с грохотом распахнулись, и в помещение стремительно вошли посланники Карга – Тарек, доктор Алистер, мастер Карим. Их лица были бледны, а в глазах читалась неподдельная тревога.

– Остановитесь! – Алистер, вскидывая руку. – Происходит нечто куда более опасное, чем вы можете себе представить!

Амелия мгновенно шагнула вперёд: – Друзья… что случилось?

– Войска Карга… – начал один из посланников, тяжело дыша. – Они проникли в город вместе с беженцами! Оружие было спрятано в повозках, под грузами с продовольствием. Это не просто бунт – это спланированная атака!

По залу прокатился ропот изумления. Генерал-губернатор побледнел ещё больше.

– Но как… – начал было он.

– Коррупция священников помогла им, – мрачно продолжил другой посланник. – Наши разведчики докладывают, что войска Карга уже внутри городских стен. Они смешались с толпой беженцев, и теперь город окружён.

Верховный священник пошатнулся, словно получил удар. Его лицо исказилось от ярости и страха: – Невозможно… вы лжёте!

Амелия жестом остановила его: – Посланники Карга никогда не лгали мне. Их информация всегда была точной. Мы должны действовать быстро.

Один из посланников тяжело вздохнул и покачал головой: – Амелия, Карга не станут брать город силой. У них есть способ эффективнее и страшнее.

Генерал-губернатор шагнул вперёд, его голос дрогнул: – О чём вы говорите? Что они намерены делать?

Карим опустил взгляд: – Бомбардировка, – тихо произнёс он. – Они начнут бомбардировку. И будут продолжать до тех пор, пока от города не останется лишь пепел.

По залу прокатился глухой ропот. Лица присутствующих побледнели. Даже Верховный священник, казалось, потерял дар речи.

– Но… зачем? – выдавил генерал-губернатор. – Это же безумие! Столько невинных жизней…

– Политика Карга всегда была жестокой, – ответил посланник. – Они не признают пощады. Для них город – лишь точка на карте, а его жители – расходный материал.

Амелия сжала кулаки, её взгляд стал острым, как клинок: – Значит, у нас есть время. Нужно действовать быстро.

Генерал-губернатор быстро взял себя в руки. Его лицо вновь обрело решительное выражение, а голос зазвучал твёрдо и уверенно: – Родрик! Немедленно усилить все патрули! Организовать постоянное наблюдение за небом! Всем постам быть наготове!

– Ещё одно распоряжение. Найти трёх самых надёжных стражников из городской гвардии. Они сопроводят Амелию и посланников Карга к моему личному паровозу. Немедленно отправляйтесь в столицу! Нужно предупредить императора о надвигающейся угрозе!

В этот момент Верховный священник вновь попытался вмешаться, брызгая слюной от гнева: – Как вы смеете?! Эта женщина – еретичка! Её слова – ложь! Вы совершаете роковую ошибку, доверяя ей!

Но прежде чем он успел продолжить свою тираду, раздался резкий голос Родрика: – Молчать! Сейчас не время для ваших обвинений! Занимайтесь тем, что умеете лучше всего – молитесь императору о спасении города! А мы займёмся делом!

Священник побагровел от ярости, но под тяжёлым взглядом офицера смолчал. Его губы беззвучно шевелились, словно он уже начал свою молитву, но в глазах читалась неприкрытая ненависть.

Время работало против них. Каждый миг промедления мог стоить городу его существования. Судьба Фороса висела на волоске, и теперь всё зависело от скорости и решительности действий.

Несколько часов пролетели как одно мгновение. Родрик, проявив себя как опытный командир, сумел организовать оборону без хаоса. Город продолжал жить своей тревожной жизнью, но благодаря его усилиям не погрузился в панику. Амелия, посланники Карга и генерал-губернатор стояли на платформе, наблюдая за тем, как тяжёлые свинцовые тучи медленно закрывают небо над городом. Их тени, словно гигантские крылья, накрывали Форос, предвещая недоброе. Из-за стен, со стороны лагеря беженцев, доносились приглушённые крики и шум. Казалось, что сама земля дрожала от ярости толпы. Где-то вдалеке раздавался металлический звон – вероятно, беженцы продолжали вооружаться, готовясь к предстоящему штурму.

Город Форос оказался в ловушке. Почти все пути были отрезаны. Единственной нитью, связывающей его с внешним миром, оставалась железная дорога – хрупкая надежда на спасение. Паровозы всё ещё ходили по этим рельсам, но каждый понимал: это ненадолго.

Амелия обернулась к своим спутникам. Их лица были серьёзны, в глазах читалась решимость. Они знали, что от их миссии зависит судьба не только города, но и, возможно, всей империи.

Вдалеке послышался гудок приближающегося паровоза. Время пришло. Пора было отправляться в путь, пока ещё оставалась возможность покинуть осаждённый город.

Последние приготовления подходили к концу. Железнодорожные рабочие, действуя слаженно и быстро, отцепляли один за другим все вагоны состава, кроме одного. Это решение должно было облегчить вес паровоза и увеличить его скорость – возможно, именно это могло сыграть решающую роль в их спасении.

В этот момент у платформы появились Родрик и молодой офицер с решительным взглядом – Эрон. Его форма была безупречно выглажена, а движения выдавали опытного военного.

– Госпожа Амелия, – обратился Родрик, – позвольте представить вам офицера Эрона. Он будет сопровождать вас в столицу. К сожалению, больше солдат выделить не могу – каждый человек сейчас на счету в обороне города.

Эрон отдал воинское приветствие: – Готов выполнить любой приказ, госпожа. Моя задача – обеспечить вашу безопасность во время пути.

Офицер Эрон был молодым человеком лет двадцати пяти, с подтянутой военной выправкой и проницательным взглядом. Его короткие тёмные волосы были аккуратно уложены, а на смуглом лице выделялись ярко-голубые глаза, в которых читалась решительность и готовность к действию. Форма сидела на нём как влитая, подчёркивая стройную, но сильную фигуру. На поясе поблескивал офицерский кортик, а на груди виднелись несколько наград, свидетельствующих о его заслугах. Движения его были чёткими и выверенными, что выдавало опытного военного. В чертах лица читалось благородство: прямой нос, твёрдый подбородок и чётко очерченные губы. Несмотря на молодость, в его осанке чувствовалось достоинство и уверенность человека, привыкшего командовать. Особенно примечательным был его взгляд – спокойный и внимательный, способный заметить малейшие детали. В характере офицера сочетались природная сдержанность и внутренняя сила. Он не был многословен, но каждое его слово звучало весомо и обдуманно. В его манере держаться чувствовалось уважение к старшим по званию и готовность выполнять свой долг до конца. На левой руке виднелся шрам – след от старого ранения, напоминающий о том, что офицер Эрон не раз бывал в опасных ситуациях и всегда выходил победителем. Его руки были сильными и мозолистыми – руки настоящего воина, привыкшего к оружию и тяжёлой работе

Амелия внимательно посмотрела на молодого офицера: – Благодарю за службу, офицер Эрон. Надеюсь, ваши навыки окажутся достаточными.

Родрик кивнул: – Эрон – один из лучших моих подчинённых. Вы можете положиться на него.

В этот момент раздался предупреждающий гудок паровоза. Время истекало. Все понимали: каждая лишняя минута задержки могла стоить им жизни.

– Пора, – коротко бросил генерал-губернатор. – Отправляйтесь немедленно.

Посланники Карга подошли к Амелии с серьёзными лицами.

– Я и Тарек должны остаться здесь, – произнёс Алистер. – Наш долг – быть с нашим народом и сделать всё возможное, чтобы остановить эту войну. Карим самый ценный из нас он будет сопровождать вас госпожа Амелия.

Амелия хотела возразить, но увидела в их глазах непоколебимую решимость.

Генерал-губернатор, стоявший рядом, достал свой золотой перстень с императорской печатью.

– Возьмите, – сказал он, вкладывая его в ладонь Амелии. – Этот перстень даст вам власть над любым имперским чиновником. Каждый, кто увидит его, будет обязан оказать вам любую помощь.

Амелия с благодарностью приняла перстень.

– Спасибо вам за всё, – произнесла она, обводя взглядом всех присутствующих. – Пусть император хранит вас.

Прощание было коротким. Амелия, Эрон и Карим поднялись в вагон. Проводник закрыл дверь, и состав медленно тронулся.

В этот момент небо над Форосом потемнело ещё сильнее. Внезапно пошёл снег – редкий для этих мест снегопад в середине лета. Крупные белые хлопья кружились в воздухе, словно пепел, падая на крыши домов и плечи оставшихся на платформе людей.

Поезд едва успел отъехать на безопасное расстояние от города, когда Амелия, прильнув к окну, заметила в небе тёмные силуэты. Её сердце замерло, когда она узнала их – это были дирижабли Карга.

– Дирижабли! – вскрикнула она, указывая в небо.

Эрон и Карим мгновенно оказались рядом, вглядываясь в происходящее. В следующее мгновение небо разорвали первые взрывы. Бомбардировка началась.

Огромные воздушные корабли, словно хищные птицы, кружили над городом, сбрасывая смертоносный груз. Взрывы сотрясали землю, огненные вспышки озаряли небо. Форос внизу казался полем битвы, где каждый дом мог стать последним.

Амелия в ужасе наблюдала, как город превращается в руины. Она видела, как пламя охватывает здания, как дым поднимается к небу столбами, как паника охватывает оставшихся в городе людей.

Эрон, понимая, что они ничем не могут помочь, приказал проводнику увеличить скорость. Поезд, скрипя колёсами, набирал ход, унося их всё дальше от места трагедии. Но образ горящего города навсегда остался в памяти Амелии. Она не могла оторвать взгляд от окна, пока последние огни Фороса не растворились в темноте. В её душе бушевала буря эмоций: гнев, отчаяние, бессилие. Она чувствовала себя предательницей, покидающей город в час величайшей нужды.

Поезд мчался вперёд, унося с собой не только пассажирку, но и груз ответственности за судьбу целого города.

Глава 8. Тени империи

Величественный паровоз, увенчанный медными шпилями и замысловатыми вентиляционными решётками, резво мчался по стальным жилам империи. Его массивный котёл, украшенный витиеватыми латунными узорами, извергал клубы густого дыма, окрашенного в багровые тона закатного солнца. Чугунные колёса, покрытые замысловатой гравировкой, с грохотом проглатывали рельсы, оставляя за собой шлейф искр и пара. Механические поршни, словно живые существа, ритмично ходили вверх-вниз, заставляя весь состав содрогаться в такт их работе. Повсюду виднелись медные трубы, вентили и шестерёнки, соединённые в причудливый механизм, который управлял этим чудом инженерной мысли. За окнами вагонов простирались земли империи – бескрайние поля, пересечённые тенями от бегущих облаков, небольшие деревушки с крышами, крытыми черепицей, и величественные замки, чьи шпили пронзали небо. Вдоль путей тянулись столбы с ажурными фонарями, чьи огни мерцали в наступающих сумерках.

В кабине машиниста кипела работа. Пожилой инженер в жилете, увешанном всевозможными инструментами, внимательно следил за показаниями манометров и термометров, время от времени подбрасывая уголь в топку. Его помощник, молодой парень в кожаных перчатках, ловко управлялся с рычагами и вентилями, поддерживая нужный режим работы котла. Состав неумолимо приближался к столице – огромному мегаполису, чьи дымоходы и башни уже виднелись на горизонте, словно лес из металла и камня, вознесённый к небесам в честь прогресса и инженерной мысли.

В мягком полумраке вагона-ресторана, освещённого мерцающими газовыми лампами, сидел одинокий пассажир. Это был учёный Вальтер покинувший город Карст за несколько часов до бойни произошедшей в нем – его седые волосы были аккуратно уложены, а на носу поблескивали очки в тонкой металлической оправе. На столе перед ним лежала свежая газета «Имперский вестник», страницы которой были украшены витиеватыми гравюрами и позолоченными заголовками. Его пальцы машинально разглаживали пожелтевшую бумагу, пока глаза скользили по строкам, наполненным славословиями в адрес императора. В этих статьях описывались небывалые достижения империи: новые паровые механизмы, грандиозные проекты по строительству воздушных мостов и покорение небесных просторов.

За окном проносились пейзажи империи, а здесь, в уютном уголке вагона, время словно замедлило свой бег. Вальтер машинально отхлебнул горячий чай из фарфоровой чашки, украшенной имперским гербом. Его взгляд то и то возвращался к заголовкам, где рассказывалось о величии империи, но в глубине души он знал правду о том, что происходит. Пожилой официант в накрахмаленном фартуке время от времени бросал на него любопытные взгляды, но учёный оставался погружённым в свои мысли, изредка перелистывая страницы газеты, которая казалась ему теперь не более чем маской, скрывающей истинную картину происходящего в империи.

Вальтер остался совершенно один в вагоне-ресторане. Мерцание газовых ламп отбрасывало причудливые тени на его сосредоточенное лицо. Он настороженно огляделся по сторонам, словно опасаясь, что за ним могут наблюдать. Его взгляд скользнул по пустым столикам, затем остановился на массивных дверях, ведущих в коридор поезда. Слегка помедлив, профессор наклонился и поднял с пола свой потрёпанный портфель. Его пальцы дрогнули, когда он расстегнул пряжку и осторожно открыл клапан. Внутри, среди стопок бумаг и научных инструментов, лежал небольшой свёрток, завёрнутый в выцветшую ткань.