Моя боль = моя любовь

Глава 1. Лебедь белая

Алексей

Тренировочное место на запасном льду оказалось слишком тесным для двух сборных, пытающихся впихнуться туда. Нет, фигуристки и хоккеисты обычно не пересекались, но тут прям какая-то кара небесная. Вот надо было спорить с Русиком, что смогу пригласить куколку на свиданку. В том, что Иса, восходящая звезда отечественного фигурного катания, сомнений не возникало. На её едва ли не молились, всё, включая меня самого. Настолько поразительно было её катание и завораживающая грация победителя.

– Эй, мелкая, на свиданку пойдёшь? – крикнул я, розовея щеками и с досадой слушая истеричный гогот друзей, последовавший после моих слов.

После таких слов захотелось провалиться сквозь землю. Не с такого я хотел начинать знакомство со своей сказочной мечтой, о которой грезил без малого пять лет. Ещё в юниорских она не давала покоя моим мыслям, а теперь и подавно пленяла и не отпускала. Одни бездонные глаза, смотрящие словно в душу, стоили того, чтобы переживать и не дышать рядом с ней. И даже факт того, что я единственный, кто вообще смел заговорить с Ириной Ванштейн, внушал трепет. Наследница миллионов, звезда фигурного катания и просто первая красотка нашей столицы. Моя сладкая и недоступная мечта.

Стройный, красивая темнокудрая девица, которой эти слова были адресованы, сделала надменный вид и прошла мимо, словно не услышав моего прямолинейного подката. Её нервную реакцию на высказывания подобного рода, выдала лишь рука, сильнее сжавшая лямку спортивной сумки, перекинутой через плечо. И немного сжавшаяся челюсть, которая намекала, что ещё пара слов, и я получу в нос. При всей своей женственности и грации нрав Ирки оставался неизменным, кажется, с детского сада. Что хотела, получала рёвом, что не могла, коварством. Кажется, так она и украла моё глупое сердце, которое буквально трепетало при виде ладной фигурки и немного печальной улыбки.

Я внимательно посмотрел ей вслед и согнулся от удушающего захвата и тычков друзей, которые налетели и кричали прямо в ухо: «Молодец!». Они-то были мне как родные и прекрасно понимали, как сильно я сходил с ума по своей зазнобе, которая делала вид, что весь мир сошёлся клином лишь на ней одной. Пусть для этого признания мне понадобился дополнительный рычаг в виде проигранного спора, и это желание стало наказание, всё же, я был рад тому, что открыл рот и обратил её пристальное внимание на свою персону. Я должен был крикнуть эту фразу на весь холл Ледовой арены, в которой проводились соревнования по фигурному катанию. Было неважно, кто будет присутствовать рядом: единственным условием стало чётко и ясно проорать это прямо перед Исой. Главное было – выполнить условие, а за остальное парни готовы были простить меня.

Если была любая другая девушка, то мне повезло бы, да ещё и свидание могло обломиться, но не с Ирой. Парни рассчитывали на шумиху и тренеров, которые обязательно оттаскали бы меня за уши и отругал бы за такую глупую шутку ещё и посередине турнира «Зимний кубок». Тренер бы только пальцем погрозил да отпустил с миром, дальше волочиться хвостиком за своей кралей, но хоккейная команда была подобна большой семьи, и пацаны решили вписаться в мои проблемы и свести меня с Ванштейн, любой ценой. При этом даже не озаботившись узнать на то моё собственное мнение и мнение самой виновницы всех этих беспорядков.

И надо ж было такому случиться, что моя мечта даже не отреагировала никак на эту выходку и прошла мимо, словно ей сотню раз на дню говорили эти фразы. Но гогочущие, словно стадо мамонтов, парни были в восторге и от этого, так как момент был записан сразу на пять телефонов, и мне предстояло ещё месяца три терпеть насмешки над собой и своим упущенным шансом подкатить к Исе. Сам виноват, не надо было спорить, и уж тем более не надо было соглашаться на условия. Лучше бы на тренировку голым вышел, меньше бы позора была. Тренер бы отстранил на неделю, и все дела, а тут теперь проблем выше крыше…

Меня подхватили под руки и заботливо понесли на выход. Тренировочный день только начался, и можно было немного напрячься, чтобы показать тренеру, насколько сильно я хочу играть в хоккей и что меня ничего не остановит на пути к мечте. Наша дружная компания направилась в кафе, которое располагалось через дорогу от Ледовой арены, и, ввалившись в него, шумно уселась за самый большой стол. За три недели турнира местные обитатели к нам привыкли и даже не особо косились на голосящих раздолбаев, не умеющих ржать на три октавы тише. Снова выслушав насмешки о том, что мне несказанно повезло пригласить на свидание красивую Недотрогу всего фигурного мира, я смог спокойно поесть и настроиться на раскатку и предпоследний матч сезона. Уже в субботу мы вернёмся в родные стены.

Тренер в ужасном настроении и гонял нас по льду весь остаток дня, давая перерыв лишь на то, чтобы отдышаться и галопом справить нужду, кто не дотерпел, того и проблемы. После вечернего матча нас ещё и два дня «адских тренировок с чертями» ждало, а там пощады можно было ждать лишь от проведения и его благосклонности. Я осмотрел товарищей, которые были заняты просмотром хоккейного матча наших сегодняшних соперников, который транслировался на планшете нашего вратаря, и придвинулся ближе к Кириллу, своему лучшему другу. Тот сидел и втыкал в телефон, просматривая ленту в соцсетях, а потом зашёл в ТГ-канал о спорте, где всегда выкладывали самые свежие сплетни про весь московский цвет разномастных спортсменов. И как только могли успевать следить за такой толпой народу?

– Кирилл, сбрось мне видео, пожалуйста, – вкрадчиво произнёс я, пихая парня в плечо и улыбаясь, аки ангел.

– Какое видео? – не отрываясь от телефона, спросил тот, но лукавая улыбка выдала его с головой.

– Которое снял сегодня в «Дворце спорта», – сдаваться на этот раз я не собирался и готовился идти напролом. – Как я позорно сливаюсь перед девушкой своей мечты.

– Ах, это! – воскликнул тот наигранно, а потом снова уткнулся в телефон. – Так, я не снимал, как мой лучший коришь, унижается перед какой-то девчонкой. Не, бро, моя душа такого бы не пережила. Так что сорян, ничем не могу тебе помочь в этой ситуации.

– Да ладно тебе, Кирилл! – протянул я просящее и состроил умилительную, надеюсь, мордашку. – Ты всегда всё снимаешь! А снять мой позор для тебя святое дело. Сбрось мне его. Пожалуйста… Ну, хочешь выпивку тебе куплю, Кирюх!

– Дрочи на здоровье, на свою зазнобу, – заржал тот на всю комнату.

После предложенного подкупа тот расплылся в довольной улыбке и кивнул. Он свернул окно браузера в телефоне и быстро открыл мессенджер, чтобы сбросить мне тот самый файл, который так был мне нужен. Я тут же замер в ожидании и с недоверием взирал на то, как кружочек загрузки медленно заполняется белым и крестик пропадает, являя миру галочку и сообщая о закачке. Кирилл дождался завершения передачи файла и, ухмыльнувшись, хлопнул меня по плечу, весело шевеля при этом бровями.

После того как команда в очередной раз согнулась в приступе неконтролируемого ржача, я махнул на них рукой и решил, что и так потратил слишком много сил на придурков. Склонившись над телефоном, я прочитал статью, посвящённую окончанию женского одиночного соревнования по фигурному катанию. Дамы в свои пенаты возвращались раньше нашего. Потому о них уже было несколько красноречивых опусов. Улыбнулся, увидев общее фото фигуристов, но взгляд упал только на любимого человека, которая держала в руках кубок и с равнодушием смотрела в объектив фотографа.

Я ничего не смог с собой поделать, щёки предательски покраснели, пока я рассматривал красивый тёмно-синий купальник с короткой юбкой. Она была прекрасна в своей очаровательной холодности. Снежная принцесса, которая буквально властвовала на льду и которая так ярко сверкала в свете софитов. Такая волшебная, что дыхание перехватывало от осознания её ослепительного величия. Я спрятал телефон в карман и вернулся к еде. Кирилл продолжал копаться в телефоне и вдруг воскликнул:

– Лёха, твоя куколка, через неделю летит в Ванкувер для участия в Гран-при! – присвистнул тот, поворачивая ко мне экран телефона. – И я уверен, привезёт очередное золото, а может, и ещё чего. Метра полтора ростом и прыщавое до невозможности.

– Дело плохо, – заржал капитан команды. – Теперь точно будешь всю ночь смотреть на свою куколку и переживать, как бы она ни сошлась с тем облезлым японцем, который вторые соревнования пытается к ней подкатывать. Смотри, только руки не сотри в кровь, а то клюшку не сможешь в пятницу держать, и мы из-за тебя просрём финал. Тренер нам такого точно не простит. И как тебя угораздило-то в неё влюбиться? Что, нормальных баб, что ли, нет? Надо было выбрать себе снежную королевну?

– Тай, потише, не кричи ты так, в ушах звенит, – проныл нападающий, отодвигаясь на два стула от нас. – Тут как раз комментатор сдаёт страту наших соперников, а вы мне мешаете настраиваться на игру.

– Поговорил бы ты с ней, вдруг она тоже мечтает о тебе ночами, – подмигнул мне Федя и отпил свой дико сладкий кофе с шестью пакетиками сахара. – А то ходите, как два идиота, друг мимо друга и только глазками стреляете. Не может же она, в самом деле, быть такой отмороженной. Да и этот япошка на принца не тянет, чтобы она о нём ночами грезила. Лёх, на тебя реально уже смотреть страшно, вот-вот кони двинешь.

– Это вряд ли… – грустно протянул я, закидывая в рот очередной кубик льда. – Она мечтает не о принце, а о соревнованиях и Олимпиаде. Куда мне, до её высоких желаний и чётко прописанных целей…

– Идиот, – фыркнул кэп и отвернулся смотреть матч.

Кирилл что-то хотел возразить в продолжение темы, но я дёрнул его и прервал на середине бессмысленного разговора. Благо, что остальные были заняты матчем, и не стали вступать в полемику. Всё же девки девками, а хоккей на первом месте. К этому тренер нас всегда подталкивал и говорил, что нельзя ни в коем случае забывать о том, какой груз ответственности лежит на наших плечах. Ведь от наших действий зависит будущее целой спортивной команды. Это не только шестёрка, выходящая на лёд, это сотни других судеб, связанных вместе нерушимой цепью обязательств.

Только Кирилл знал самую ужасную тайну моей жизни и то узнал случайно, когда спалил меня за разглядыванием фото и тихими причитаниями по поводу того, что судьба со мной жестока. Это было после того, как в полуфинале мировой серии я получил травму и не смогу выйти в финал, а Ира так ярко улыбалась на фотографиях и держала под руку статного и высокого фигуриста из Канады. Тот светился не хуже, демонстрируя всем чудеса ловкости и золотую медаль.

Парень был очень красивым, выше среднего роста, худым и изящным, как лепная статуя, самое то, для главной «Недотроги» фигурного мира. И это притом, что обычно Иса ни с кем не дружила и не общалась, помимо тренеров и нескольких избранных людей, нанятых её родителями для комфорта дочери. Все буквально сохли с ума по их паре и признавались их самой красивой парой юниоров, но несколько месяцев назад совместные фото пропали со страниц в социальных сетях. Тогда-то мои парни и взбесились, решив, что обязаны свести меня с Ириной любой ценой, какие бы жертвы ни пришлось для этого принести. Что-то мне подсказывало, они уже и к шаманам готовы били идти.

Вот только проблема заключалась в том, что Иса была занята только тренировками и завоеванием медалей на различных чемпионатах. Ирина Ванштейн, бренд, семнадцатилетняя звезда, титулованная фигуристка-одиночница, над которой трясётся весь мир спорта. Наследница миллионного состояния фармакологической индустрии и первая красавица нашей школы. Вот только тому, кто учился по спортивной стипендии, такое счастье, как она, даже не светило. Потому свои чувства я всегда держал при себе, пока команда не заставила пойти на отчаянные методы и шантажом и спором не вынудила позвать её на свидание. Пусть тупо и топорно, но я смог переступить через эту тонкую грань. А это уже победа!

Впервые Иру я повстречал в детском садике. Тогда отец ещё не бросил нас с матерью на произвол судьбы, и мы могли общаться с красивой девочкой, ходить за ручку и сочинять байки про то, что муж и жена. Но время искромётно бежало вперёд. Отец нашёл себе молодую любовницу с надутыми губами, искусственными сиськами и перекроенной семь раз рожей. Этот «Монстр Франкенштейна» капризно фыркал на меня и требовал немедленно выгнать из дома вместе с престарелой женой, чей век давно прошёл. На что мама, справедливо рассудив, оттаскала её за волосы и пару раз поправила едва заживший нос со следами операции о каменную платформу перил. Воплей было куча, зато мы удалились гордо и с пафосом.

Возможно, поступи отец по-другому, и мой роман не закончился бы в подготовительной группе. Но жизнь простого менеджера по продажам, пусть и элитных иномарок, была намного тяжелее, чем у простой жены олигарха. Я любил его, да и мама всегда говорила, что пройти через девяностые и ничего не потерять, мог только умный человек. С ним я больше не виделся. Получал сообщения, звонки, но никогда не был для него «online». Просто не видел смысла в нашем общении. Он хотел детей, которых не мог иметь, а единственный сын не желал ничего слышать про урода, посмевшего так обойтись с собственной семьёй. Махнув на всё рукой, я плюнул и забыл, как страшный сон о существовании родного отца.

Зато его поступок научил меня быть сильным, уважать чужой труд и стремиться к целям. Я не хотел быть похожим на него, не желал, чтобы нас сравнивали. Да и в хоккей я подался лишь из-за того, чтобы ему насолить. А потом втянулся и меня заметил тренер одной из элитных профессиональных команд. Предложил матери оплатить моё обучение в спортивной школе, которая специализировалась именно на звёздных детках, и подарил мне шанс. Я частенько над ним подшучивал, что тот просто пытался добиться внимания моей матери, используя меня, как предлог. И в итоге три года назад они сыграли свадьбу.

И вот теперь я не знал, то ли мне смеяться, то ли рыдать, но мужик, которого я уважал, всей душой, стал моим отчимом. Нет, он не пытался лезть в моё воспитание, не читал нотации и не трогал по пустякам. Но если я действительно был в чём-то виноват или искал совета, то он спокойно выгонял женскую половину дома с кухни и беседовал со мной по душам. Молчаливая поддержка, к которой я мог обратиться за любым советом, вдохновляла на подвиги. Когда мне предложили перейти в олимпийский резерв, он единственный, кто остановил меня и сказал ждать ещё год нормального клубного контракта, а не шаманских плясок с бубнами. Мол, от той медали, что от козла молока, а травмы и конкуренция на два порядка выше, и нечего там делать шестнадцатилетнему парню, вот стукнет семнадцать с половиной, и здравствуй, большой спорт. Так и случилось…

Теперь именно его пример был для меня образцово показательным. И всё же единственный вопрос, с которым я боялся к нему подходить, касался девушки, чью семью он прекрасно знал. И вроде бы в этом не было никакой проблемы. Кто не влюблялся в юности. Но её пленительный взор и нежный стан не выходили у меня из головы. Особенно теперь, когда, по моим подсчётам, она была свободна и бросила того канадского придурка с таджикскими корнями. Но от этого было не легче, ибо признаться в открытую я боялся, а совета спросить было не у кого. И что делать в этом порочном круге? Не представлял!

Глава 2. Любовь и страсть

Алексей

Я влюбился по-настоящему, ярко и страстно, так, что, казалось, искры из глаз будут лететь. Тогда, когда увидел Ирину собственными глазами на обычной тренировке, когда её под громогласный смех других отчитывал тренер за несобранность и проваленную связку элементов. Ей было двенадцать, мне тринадцать. Я только отправился от развода родителей, едва собрал себя по кускам, и в мою жизнь ворвалась она. Стремительным шагом, с холодной надменностью и ярко сияющим взором карамельных глаз.

Случилось это событие пять лет назад, а, казалось, только вчера. В тот день я зашёл за девушкой, с которой у меня был назначен поход в кино, после учёбы. Прекрасная фигуристка, по которой страдали все наши парни, и у неё была тренировка вместе с командой. Я подумал, что будет гениальным решением зайти пораньше и посмотрит на её прокат, чтобы потом отвесить парочку комплиментов, а вместо девушки не мог оторвать глаз от Исы, которую встретил впервые с детского сада.

И в тот момент, когда очередной элемент пошёл не по плану, раздался скрежет льда, как при резком торможении, её занесло в сторону, и она поехала боком, падая на лёд, я думал, поседею. Но та, как ни в чём не бывало, встала и поехала дальше, разгоняясь по кругу и заходя на новый прыжок, оставляя меня с распахнутым ртом и нервно заломанными руками. На вторую попытку у неё ушло ещё меньше времени, и идеально сделанный пируэт заставил меня расплыться в дебильной улыбке. Она отрабатывала прыжок снова и снова, пока не оперлась ладонями о колени и не начала дышать, как загнанная лошадь. Знакомые чувства, когда ты на льду оставляешь всё, включая себя.

Да, на свидание с девушкой-то я пошёл, но был таким рассеянным, что она сбежала, а я даже не заметил этого. И с тех самых пор стал не только следить за спортивными достижениями восходящей звезды фигурного катания, но и бесповоротно понял, что влюбился раз и навсегда. Меня буквально потряхивало при мысли о том, что однажды я наберусь смелости и признаюсь ей в своих чувствах. Но, похоже, и этого чуда мне ждать на очередном споре с парнями, которые непременно заставят меня это сделать. Сам я вряд ли когда-нибудь на это решусь.

Я был хоккеистом, она фигуристкой, и, хотя мы оба жили на льду, встречались редко, так как тренировались в разных Ледовых аренах, построенных на территории спортивной школы. Я старался посещать открытые тренировки или просто приходить поболеть за кого-нибудь из фанаток, правда, такие фокусы проворачивать удавалось редко, из-за занятости и стремления стать самым молодым защитником, пробившимся в драфт первого круга. Я с девяти лет играл в хоккей, набирался опыта в юниорской сборной, и мои достижения были громче Ириных, но всё же нас разделяла целая пропасть, которую я не мог преодолеть.

В четырнадцать лет я познакомился с Кириллом, который перевёлся в нашу школу и пришёл в хоккейную команду по рекомендации отборочного комитета. Общительный и тактильный парень моментально выбрал себе в друзья самого безотказного и бесхребетного, как он выразился, и мне пришлось с этим смириться. А потом я и сам уже не мог обходиться без подколок этого ненормального идиота, который неизвестно каким чудом, всё ещё не убился, имея феноменальную способность влипать во все неприятности разом.

Совсем недавно мы прошли в главные соревнования и успешно отыграли все матчи, готовясь добавить в копилку ещё золото и продвинуть по турнирной таблице и в балльно-рейтинговой системе. Мы оба шли к своей мечте и поддерживали друг друга на этом нелёгком пути. Всё же позиции у нас разные, мы не соперники, да и основа прекрасно сыграна, так что вряд ли тренер будет менять состав прямо перед смотром. А это значило лишь одно: надо реально постараться и не подвести парней. У них запасного аэродрома в виде недоделанного папаши нет, обратно на Рублёвку не переедут, когда очередная силиконовая курица доведёт его до сердечного приступа.

Я отвлёкся от своих мыслей из-за громкого крика ребят, который сотряс стены кафе, ознаменовавший забитую шайбу в ворота тех, на кого мы и не ставили. Парни кричали и бушевали в негодовании. Не могли же фавориты турнира, с которыми мы встречались по восемь раз в году, так бесславно слиться, проиграв неизвестной команде, собранной на коленке из обычных дворовых пацанов. Но как только я увидел, с какой силой был пробит вратарь, челюсть повстречалась с полом. Такое реально страшно останавливать своим телом. Убить можно мощью броска.

Я быстро отвёл взгляд и уставился в пустую тарелку. Егор Овчинников был центральным нападающим и капитаном команды, и по его лицу сразу же стало понятно, что защитникам предстояло пахать аки пчёлам, чтобы сдерживать этот натиск. Нельзя сказать, что между ними была дружба, скорее всего, просто отношения сокомандников, но всё же он имел авторитет и показывал самые выдающиеся результаты из нас всех. С ним легко можно было поговорить обо всём на свете, можно помолчать, а иногда и кулаками помахать, о борт арены прикладывал он не хуже нашей защитной двойки.

Но иногда, в моменты обсуждения или очередных тупых шуток пацанов, краем глаза стал замечать, как Егор смотрел на Ису и хищно щурился, словно выбирал новую цель для быстрой встречи на одну ночь. Иногда капитан смотрел таким взглядом, что я терялся в догадках, кто из нас поехавший и по уши влюблённый псих. Я не мог с уверенностью сказать, когда это началось, просто начал замечать, как это незримое соперничество пробирало до мурашек и оседало в душе холодным комом страха. А другие, в том числе и Кирилл, лишь лыбились и говорили, что это тупо ревность. И я молчал, так как не хотел усугублять ситуацию в команде перед важным турниром. Пусть сам разбирается со своими чувствами, а моё дело маленькое – играть!

Матч закончился, включили песенки, а ребята за столом начали напоминать серые тучи. Вот и противник на финал определился, и это было весьма неожиданно. Вскоре все стали собираться на тренировку, зная, что опоздания, даже основе не простят, могут и на скамейке оставить. Выйдя на улицу, я вздохнул и постарался расслабиться. Никаких проблем, мы сможем победить, несмотря ни на что. Каким бы противником ни наградила нас судьба, мы лучшие и достойны победы и громких криков в поддержку.

Вдыхая морозный воздух, я смотрел на здание арены, в которой до сих пор горел свет, и думал о том, что, скорее всего, женская команда по фигурному катанию всё ещё тренировалась. Я жалобно посмотрел на Кирилла, отчего тот закатил глаза и понимающе усмехнулся. Недовольно прошипев: «пять минут», он первым двинулись к арене, которая едва отшумела в радостном предвкушении полуфинала по фигурному катанию. Поздоровавшись с охранником, прошмыгнули не в сторону раздевалок, а в сторону трибун, которые были практически пусты. Наш матч был поздно вечером, и гости ещё не собирались на просмотр.

Миновав раздевалку, мы прошли на лёд, откуда доносились звуки скольжения и лязганье коньков о выщербленную за турнир поверхность. Для нас его шлифовать будут чуть позже, а пока девочки развлекались. Я приоткрыл дверь и прильнул к проёму, с жадностью впитывая образ одинокой изящной фигурки в тёмно-синем купальнике, грациозно скользящей по льду. И это завораживало: каждое движение, каждый взмах, всё было отточено до невозможности.

Ирина часто занимался в одиночестве, без влюблённых взглядов, посторонних и грозных взглядов тренера, замечающего малейшую помарку в движениях. В помещение уже понизили температуру, что воздух немного охладил арену, и лёд, который был подготовлен для фигуристок, сейчас подходил и для нас. Правда, на новом льду, который для финала зальют с утра, кататься будет лучше и безопасней, но пока такой роскоши обычным школьным соревнованиям можно было не ждать. Но даже так, я готов был стоять вечность и смотреть на свою неземную Ису.

Я почувствовал, как меня нетерпеливо дёрнули за рукав, напоминая о том, что тренировка может и завтра состояться, а полуфинал мы играли сегодня. Я бросил последний тоскливый взгляд на фигурку на льду и, горестно вздохнув, направился за Кириллом. Придя комнату для совещаний, я включил новое видео со и просматривал эти заветные двадцать секунд, чтобы убедиться в том, что реакция, пусть и была практически незаметной, но была. Какой же Ирина красивая и воздушная!

Мне нравилось в ней всё: от шикарных чёрных волос с мягкими волнами кудрей, до красивых, изящных ножек. До безумия нравилась привычка Иры проводить пальцами по волосам, откидывая непослушные, выбившиеся из пучка пряди назад, которые после такой манипуляции красиво ложилась, обрамляя её кукольное личико и предавая ей ещё больше нежности и хрупкости. Завораживающее зрелище. Ирина был для меня сплошным фетишем, состоящим из сотен мельчайших радужных искорок счастья.

Хотелось заполучить всё! Зарыться пальцами в великолепные чёрные волосы. Утонуть в бездонных карих глазах, наполненных решимостью, добиться поставленных целей. Потрясающие пухлые губы, которые хотелось зацеловать до потери сознания. Тонкие, изящные пальчики, красиво вычерчивающие в воздухе эмоциональные элементы программы, добавляя ей чувственности и грации. Хрупкие, но всё-таки тренированные плечи и тонкая талия, которую хотелось обнимать и не выпускать из объятий, притягивая ближе. И, наконец, длинные, красивые ноги, несмотря на кажущуюся хрупкость, выносящие сумасшедшие нагрузки на льду во время прыжков и комбинаций.

Я мог бы восхвалять Ириной бесконечно и часто делал это, сгорая в страсти и желании прикоснуться к ней, хотя бы на мгновение. Но это было бы безумством. Настоящим и сумасшедшим поступком, за который мне непременно перепало бы по морде. Что-что, а в этом Иса была решительной и стремительно, да и куча приставленного к ней народу, чётко бдело затем, чтобы Принцессу никто не смел беспокоить и отвлекать от достижений, к которым та стремилась.

А ещё нравился стиль одежды, который она предпочитала в обычной жизни. Конечно, обтягивающие купальники для выступлений не давали места для фантазий, так как часто обтягивали тело, подобно второй кожа, но я больше любил то, как она выглядела в обычной жизни, без всех этих блёсток и мишуры. Такой экстравагантный, попсовый, немного неуместный для школы, но дико притягательный. Современный гламур на пики эксцентричности. Иногда Ирина позволяла себе надеть джинсы с дырками и футболку на одно плечо, но я редко видел её в действительно неуместной одежде и странного вида свитерах. Как ни крути, а стилисты пеклись о своей подопечной, как о зенице ока.

А примерно два года назад, как раз тогда, когда я перестал видеть фотографии в обнимку с канадским фигуристом, Ирина стала носить только нейтральную одежду, словно не хотела выделяться. Свитера, куртки, джинсы, рубашки, джемпера, головные уборы, обувь – всё было безразлично серым и тусклым. Потом я узнал, что они расстались и девушка перестала как-то преподносить себя, превратившись в серую и заурядную мышку, старательно сливающуюся с толпой зевак, ждущей её около дверей. Но даже так, новый стиль одежды стал моим новым фетишем. В мягких тканях, нежных цветах и воздушных кроях, она казалась ещё более тонкой и изящной. Наверное, она вообще ничего не ела, чтобы поддерживать себя в идеальной форме.

Хотелось рассмеяться над такой глупостью, но тренерский окрик вырвал меня из глубокой задумчивости. Об этом я и дома мог порассуждать, а пока стоило отыграть так, чтобы не опозорить родную школу и не вылететь за четыре месяца до конца одиннадцатого класса. Что тут думать, тут нужно было действовать, причём молниеносно и не страшась стать причиной проигрыша всех, кто вкладывал в это душу и сердце. Стоит отдать должное ребятам: какие бы дрязги у нас ни происходили, на лёд мы выходили командой.

Раскатка прошла на ура, и мы смогли немного размяться. Прокат был важен и требовал от каждого игрока координации, завидной реакции и гибким восприятием, чтобы иметь возможность играть чётко и слаженно, так как учили нас на тренировках. Две шестёрки, вышедшие на лёд, смерили друг друга враждебными взглядами и примерились к тому, чтобы порвать соперника на клочки. И это притом, что прямого соперничества между нами не было и виделись мы на арене впервые. Ладно, решим уже по ходу матча.

Так что на лёд парни вышли с хорошим настроем, заряженные на победу и полноценную драку, которая ждала любого, кто любил хоккей так же, как и я. Усмехнувшись, про себя, посмотрел за тем, как соперники начали раскатку, и поспешил заняться своими делами. Проверив клюшку и коньки, убедился в том, что никаких проблем нет и я не сверну себе шею. Как ни крути, а техника безопасности была основой любого профессионального чемпиона. Пожрать можешь не пожрать, а оснастку проверь заранее!

Лёд на движения игроков отзывался привычными звуками поскрипывания от лезвий коньков. Это стопроцентная подготовка к схватке века и выход в самый важный финал карьеры. На лицах парней было такое выражение, что казалось, они уже готовы вцепиться в глотки соперников и разорвать, как тузик грелку. Здесь мы чувствовали себя живыми, полными энергии, желания идти вперёд, добиваться целей и прошибать лбом любые стены. В глазах зрителей такая картинка должна смотреться идеально! Чистый кайф от возможности заниматься любимым делом читалась даже сквозь шлемы, и мне оставалось лишь тонуть в этом мареве страстей.

Господа эксперты на трибунах явно ошиблись в своих предположениях и ставках. Я понял сразу, как только прозвучал сирена, оповещающая о начале матча: эта драка будет не на жизнь, а на смерть! Соперник сразу рванулся в бой, как будто у них не матч с сильнейшей школой, а минимум финал плей-офф. С таким настроем их надо было записывать в олимпийский резерв, но там монстры были не хуже этих. Жёсткие столкновения, быстрые атаки, нежелание уступать, точные передачи и ревущая арена, создавали ту самую неповторимую атмосферу, за которую я любил хоккей. Я едва сдерживал натиск соперников, и к концу первого периода на табло уже красовалось «два-два».

В двух следующих периодах ничего не поменялось, накал набирал обороты. Матч перешёл к той черте, когда уже неважно, кто победит. Команды шли вровень, и шторм эмоций бушевал не на шутку. Ещё мгновение, и арена бы закипела в буквальном смысле этого слова. Лёд взрывался под натиском коньков. Мы вкладывали себя до последней капли. Словно собирались остаться жить на этом льду. И трибуны отвечали нам оглушительным шквалом эмоций, криками и поддержкой, которая захлёстывала с головой. По телу бегали мурашки, а я забывал о том, что существует мир за пределами льда.

По итогу матч закончился с нашей победой на последних секундах, и третья шайба послушно легла в ворота противников. Потерев ушибленный бок, улыбаясь, как полный идиот, я обнимался со всеми и готов был свернуть горы ради этих парней. Чтобы кто не говорил, но даже бабы не способны были вбить клин меж отлично сыгранной шестёрки. Оттого-то на душе буквально взрывались фейерверки, а я, потрясая клюшкой, любил весь этот мир и всю арену. Впереди оставался лишь финал!

Глава 3. Посмешище

Ирина

После той глупой шутки я думала мир вернётся на круги своя и перестанет донимать меня наглыми мордами. Но как бы не так! Стоило нам вернуться в родные стены, как объявили о том, что хоккеисты и фигуристы будут ютиться на одной арене. Вот только для наших видов спорта нужен разный лёд, да и время тренировок часто совпадало. Спортивная школа помешанных фанатиков – не шутка! Тут за лишние десять минут глотку перегрызли бы и оказались правы. Ещё месяц назад каждый тренировался в своём крыле здания, и мы редко пересекались, только на общешкольных мероприятиях и уроках, на которых чаще спали, нежели слушали.

А потом в крыле хоккеистов поломалось дорогущее оборудование по поддержанию льда в состоянии покоя, и на его ремонт нужно было время, а главное – деньги. Ладно, с последним помогут родители, а вот найти специалиста, который в этом шарил, оказалось задачкой со звёздочкой. Политика, она и в Африке политика, но обслуживание катков дело непростое, и специалисты нужны с головой и руками из правильного места. Пока искали средства, у спортсменов таяло время, нужное им для тренировок, поэтому было принято решение перевести хоккеистов в наше крыло и поделить лёд пополам, чтобы всем хватило.

Скандалы, истерики и забастовки ни к чему не привели. Время поделили пополам, чтобы не угробить холодильные машины ещё и этой арены: три дня на льду занимались мы и для нас лёд держали с температурой минус три, а на три дня для хоккеистов его охлаждали до температуры минус пять, один выходной. Всё честно. В то время, когда другая команда занимала арену, первая занималась «на земле» в спортивном зале, который для нас благополучно отжали у волейболистов и баскетболистов. Короче, из-за одной хоккейной сборной страдала половина школы, которую потеснили ради них. Хотя кубков у тех больше, чем у любого другого направления, и доход немаленький, потому было логично.

И вроде бы инцидент был исчерпан, всем пришлось подстраиваться под новый график, только вот шумные и зачастую агрессивные парни на вечном адреналине и тестостероне не давали нам спокойно жить и тренироваться, готовится к международным смотрам. Приставали, кидали едкие замечания, подшучивали и всячески издевались над рдеющими, аки маки девицами, хуже всего приходилось тем, кто пытался отгавкиваться, таких тут же брали в оборот и подсаживали на эти глупые споры. Всё же даже парники и одиночники, предпочитали не лезть на рожон и держались в стороне, не защищая нас, ибо получить по роже не хотели. Других способов решения конфликтов хоккеисты не ведали. Нет, никаких приставаний не было, но едкие фразочки всегда доходили до адресаток в нужное время и в нужном месте.

Мы жаловались тренерам, учителям, родителям и даже директору. Вся эта толпа ругалась с тренером хоккеистов, после чего задиры получали штрафные и отрабатывали их как на льду, так и на земле, и заходили на новый круг. А толстый и надменный мужик с пышными усами, лишь посмеивался, наблюдая за потугами своих подопечных. Какие бы наказания ни назначались, задирать нас не переставали, и наплевать им было на то, что перед ними титулованные фигуристы с кучей медалей. Главная шестёрка могла легко заткнуть за пояс любую из нас по количеству побед, а кое-кто даже меня двигал в этом списке.

Мне перепадало реже, но весьма ощутимо. Всеми силами старалась не обращать внимания на этих идиотов, но всё равно было обидно слышать «подколки» в свой адрес. В каком месте у них в двух извилинах произошло короткое замыкание? Безмозглые идиоты! Сами же дальше собственного носа ничего не видели, а другим жизнь портили. Нет, в самом деле, неужели там, в мозгах, за исключением мускул, больше ничего не водилось и было пусто, как в танковой броне на постаменте?

Я с пяти с половиной лет занималась фигурным катанием и к семнадцати годам, помимо юниорских наград и титулов, среди которых самый главный было Гран-при среди юниоров и медалей различных турниров и чемпионатов, имела титул пятикратного Чемпиона Четырёх Континентов и двухкратного Чемпиона мира. А на носу очередное соревнование в Канаде и предолимпийская квалификация, в которой я собиралась завоевать всё золото, которое только можно, чтобы прорваться в сборную. А эти пустоголовые качки, даже в резерв не входили, но жизнь портили всем и сразу!

И от столь важных и нужных занятий меня в последнее время постоянно отвлекали шумные и заполняющие собой всё пространство хоккеисты, которых нелёгкая занесла в нашу часть арены на временное ПМЖ. Ещё и выходка с приглашением на свидание никак не шла у меня из головы. Вроде бы ничего особенного, всё как обычно, но так обидно было услышать ненавистное обращение именно от самого адекватного в их шестёрке… Он казался более собранным, рассудительным и всегда вовремя осаживал остальных, когда шутки доходили до грани. Он никогда раньше не задирал фигуристок, не говорил обидных слов, а тут такое и сразу по мне…

Сидя в раздевалке, готовилась к тренировке на льду, и когда я, уже собираясь выходить, на меня с разлёту налетела миниатюрная фигуристка с цветочным именем Роза. Можно даже сказать, что мы дружили. Правда, дружила только одна Степанчук, так как с моей стороны не было никаких ответных действий. Я спокойно терпела и принимала её общество, но и не отталкивала, как это происходит со всеми, что-то в этой искренней оторве подкупало. Все очень завидовали девушке, ведь она буквально вынудила меня на дружбу, ведь с остальными окружающими я не горела желанием общаться лично и больше необходимого. Но Роза была особым случаем!

– Ирина, посмотри на это! – она буквально ткнула в меня экраном телефона и включила запись, где мне прокричали обидное приглашение на свидание. – Комментарии почитай, там ниже, это просто разрыв всех шаблонов! Чтобы главный красавчик нашей богадельни, да такое ляпнул! Ира, тебе надо пойти, лотерейный билет покупать, не иначе! Удача попрёт, сто процентов, даже не отнекивайся.

Пока подружка висла на моём плече, я взяла в руки протянутый телефон и начала читать то, что строчили такие же полудурки, как и наша сборная по хоккею. На моё же возмущение Роза не обратила внимания и продолжила нести какую-то ахинею, которую я благополучно пропустила мимо ушей. Так что пока ту уносило в мир единорогов и розовых пони, пукающих радугой, я стояла и быстро пролистала коменты и только чудом не запустила чужой телефон в полёт, до ближайшей стены.

«Какая милашка, я бы и сам сходил с ней на свидание»

«Респект чуваку, яйца на месте к такой крали подхватить. А она, стерва, раз мимо прошла. Го в клубешник, найдём тебе нормальную»

«Правильно сделал, пацан! Уважаю… Настоящие мужики играют только в хоккей. А все остальные идут в балет, носочки тянуть. Лёха, что за балет? Играй жёстче! Она должна ответить, да!»

По факту во всех остальных комментариях преобладали подобного рода мыслишки, а бабские так вообще читать было нереально, одни сплошные сопли. Я посмотрела на аккаунт, который залил видео, и вернула телефон девушке. Тренировка откладывалась… Я быстро нашла запись и направился на половину хоккеистов, которые сейчас тоже переодевались и готовились к тренировке «на земле», так как лёд был нашим. Увидев того, кого искала, сжал кулаки и стремительно подлетела к нему. Этот нахал ещё и смеялся как ни в чём не бывало! В раздевалки было ещё два полуголых парня, но мне бы не стыла и краски на лице. Плевать! Хоть голыми пусть тут отплясывали, не остановилась бы. Со всей дури влепив тому пощёчину, услышала, как в комнате повисла гробовая тишина.

– Удали видео, скотина ты мерзопакостная! – зашипела я хлеще разъярённой кошке, которой наступили на хвост.

Алексей не понял, что произошло, только что он общался с парнями, и вот уже ему прилетело по роже, да так, что голова мотнулась в сторону. Обалдеть! Я даже не подозревала, что могу с такой силой ударить человека. По сравнению с ним я была на полголовы ниже, да и в плечах намного меньше. Этот факт, так некстати озаривший мозг, затормозил реакцию, и я не успела отшатнуться, оказалась зажатой между ним и шкафчиком. От столь идиотской позы я покраснела и округлившимися глазами посмотрела на парня. Казалось, Лёша буквально завис, смотря на меня, чуть приоткрыв рот. И это оказалось далеко от той реакции, которую ожидала увидеть я.

Бездонные карие глаза впивались в мои. А губы… Оказались в непозволительной близости от моего лица. У него потрясающий парфюм, тяжёлый, жёсткий, мощный, идеально сидящий на коже. Парень задышал часто, вдыхая через приоткрытый рот, и явно старательно контролировал реакцию собственного тела. Я не поняла такую странную реакцию, когда тот буквально покраснел и вылупился на меня, как на восьмое чудо света. Я снова саданула его по лицу, и Алексей очнулся и в недоумении посмотрел на меня и расплылся в идиотской улыбке.

– Удали видео, придурок! – зарычала в полной растерянности и постаралась не кривить нос. – Я не для того так много работала, чтобы такие идиоты, как ты, выставляли меня на всеобщее обозрение, так ещё и представляли в образе какой-то заносчивой сволочи, набивающей себе цену, ради того, чтобы привлечь твоё внимание! Удаляй! Живо!

– Какое видео? – Лёша склонил голову набок и внимательно посмотрел на меня. – Я ничего не грузил, потому ничего удалить не могу.

– А кто грузил? – я ткнула в него телефон, демонстрируя улику и основное преступление.

– Я знаю, кто его загрузил, – парень посмотрел в телефон и направился к выходу, а я пошла за ним, как на верёвочке привязанная. – Сейчас разберёмся. И ты извини нас, это был, и правду, дурацкий спор, но у нас и команда долбанутая. Какие игроки, такие и желания. Мы не феи, чтобы любоваться цветочками издалека.

– А Розочка, случайно, с тобой вместе не пришла? – Кирилл нарисовался сбоку и посмотрел на меня вопросительно и едва ли не моляще.

Я лишь отмахнулась от друга Лёши и побежала за тем вслед. Тот уже разговаривал на повышенных тонах с кем-то из запасных защитников, который наотрез отказывался удалять видео. Алексей наседал на парня и, схватив его за одежду, пару раз хорошенько встряхнул, на что тот только ехидно ухмылялся и послал нас всех разом. Разъярённый парень уже замахнулся для удара, но Кирилл схватил его за руку и стал кричать о том, что если его отстранят, то это будет конец контракта и вся основа полетит по известному адресу. И что тупой Лёня именно этого и добивался, используя слабости защитника в своих целях.

Я, послушав эти препирательства, выскочила из крыла, которое занимали хоккеисты, и побежала в своё. Спустя три минуты мы уже вместе с двумя тренерами нашей команды и одним переваливающимся колобком ввалились в самый разгар потасовки, которая набирала обороты. Тренер отчаянной шестёрки, которая уже стояла в небольшом кружке из оскалившегося резерва, хмуро осмотрел безобразие, творящееся на вверенной ему арене, и покашлял, привлекая внимание всех парней.

– Гриневич, немедленно удали видео, и чтобы я больше не видел таких грязных выпадов с вашей стороны, а то и следующий сезон просидишь на скамейке, только уже трибунной, – спокойно, но грозно сказал тот, кого до этого момента я даже не думала уважать, а тут мурашки промаршировали до самой поясницы. – И впредь будете думать: что и про кого загружать в сеть. Свою грызню можете держать при себе, а остальных не трогать! Шутка, может, смешная, но посмеялись вы, а народ не оценил. Точнее, переоценил! Ещё одна такая свора до начала финального круга, и все, кроме Смирнова. Лёша, в зал переговорной номер три. Тебя ждут уже полчаса, а вы тут хренью какой-то страдаете! Совсем мозги отбили? Так, я вам быстро вправлю! Возражения?

– Никак нет! – рявкнула команда в один голос, понурив головы и поковыляв заниматься своими делами.

– Удалил, – сказал тот, которого Лёша всё же приложил по щеке.

– Лёх, ты, конечно, молодец, что за бабу впрягся, это дело правильное, но не перед тренером же будущей команды, – тихо шептал тому тренер, уводя по коридору. – Отец-то, что скаж…

Я тут же обновила страницу и не нашла злополучного видео. До кучи, проверив и поисковые запросы, с замиранием сердца увидела заветное: «Запрашиваемое видео не найдено». И пока я занималась этим важным делом, успела просмотреть, в какую сторону ушли тренер с Алексеем, перед которым я не извинилась за пощёчины и не поблагодарила за видео и защиту перед остальными. От телефона я отвлеклась на собственные тренировки и как-то незаметно для себя, практически всё время, отведённое на раскатку, потратила на рассуждения о парне. А потом пришли тулупы, и мне стало уже не до посторонних мыслей.

Глава 4. Пропасть

Ирина

Выкинув из головы все неприятности послеобеденной тренировки, я каталась по льду, раз за разом отрабатывая то, что должна была показать на соревнованиях, чтобы пробиться в самую верхушку звёздных звёзд. Только так, я бы смогла реализовать свои амбиции и прославить имя семьи. Всё ради победы, всё ради того, чтобы стать номером один. Нет больше надобности играть на вторых ролях. Это мой последний шанс. Мне семнадцать, ещё два года, и никто не взглянет на меня, моё место займут более молодые, лёгкие и подготовленные девочки. Чьи программы станут сложнее, изощреннее, и они будут делать те элементы, на которые мне уже не хватит сил и пластичности. Моя карьера практически завершена. Если только в парники податься…

Вечером упахавшись до состояния полуживого трупа, неторопливо собиралась домой, рассуждая о том, как можно, улучшусь физическую форму перед самыми крупными стартами в жизни. Я стянула купальник и термокостюм, разминая руками уставшие мышцы шеи и спины, медленно побрела в душ. Вода приятно холодила и позволяла голове прийти в чувства. Хотелось немного передохнуть, но мне всегда нравилась эта усталость, ощущение оттого, что ты выложилась на все двести процентов и отдала себя льду без остатка, до самого конца. Я хорошо сегодня поработала, тренер сделала всего несколько замечаний, что по её шкале придирчивости, практически верх идеальной откатки.

До начала соревнований осталось без году неделя, и, хотя программа у меня была идеально отточена, я всё равно не могла успокоиться и смириться с таким положением дел, фактически прожигая жизнь на льду и вкалывая до потери сознания. Да и тренерскому штабу об этом было не обязательно знать, так как помимо программы для я уже начинала тренировать прокат для Олимпиады. Взяв полотенце, я вытерла мокрые волосы, замоталась в тёплую ткань и вернулась обратно к шкафчикам.

Усевшись на лавочку, немного расслабилась, понимая, что кроме меня, в столь поздний час, в ледовом уже никого нет. Собрав грязные вещи в сумку, надела плотный свитер из шерсти, спортивные штаны и завернулась в палантин из грубого шёлка. Держа куртку в руках и закинув сумку на плечо, неспешно вышла из раздевалки и побрела в сторону выхода. На ходу выуживая наушники из сумки, я пыталась угомонить беспокойство, бьющееся в голове, каким-то тревожным набатом. Засунув один наушник в ухо, я не успела достать второй из зарядного кейса, как услышала топот за спиной и обернулась, чтобы понять, кто же ещё торчал тут в такой поздний час.

– Ирина, подожди… – Алексей подбежал ко мне и замер, глядя сверху вниз, немного расширившимися глазами.

Я вопросительно вскинула бровь и попыталась понять, чего же этому идиоту от меня потребовалось. Мало ему было опозорить меня, так теперь в его скудоумном мозгу что-то перемкнуло, и система зависла, явно надолго. Я же на такое зрелище лишь покачала головой и постаралась послать всё к демонам. Только из-за одного нахала не хватало сбиться с пути. Мне уже одного хватило, который использовал меня, как стартовый трамплин для своей популярности, а потом изменял мне же в раздевалке, с какой-то престарелой парницей, любящей мальчиков помоложе. Картинка опять всплыла перед глазами, и я, зашипев, резко развернулась, потопав дальше к выходу. Нет! Хватит с меня этой любви! Спорт и мечта для меня на первом месте, а глупые чувства стоит оставить тем, кто в этом нуждался.

– Счастливо оставаться, как разомкнёт, так приходи, – махнула я рукой. – Я устала как собака сегодня, и хотела бы уже пойти домой, чтобы просто лечь в постельку и поспать до утренней тренировки. Так что говори, что хотел, или я пошла домой.

– Да, прости… – выдавил из себя Алексей. – Ирина, я бы хотел извиниться перед тобой за случившееся, парни реально идиоты, но и ты нас пойми. У вас ещё есть соревнования впереди. А для нас… Короче, этот финал будет крайним, который мы сыграем в школе. Ты сама понимаешь, всё на диком нервяке. К тому же наш соперник – тёмная лошадка, раскатавший три лучшие команды лиги и о котором вообще нет инфы. Вот мы и спускали пар, как могли. Я проиграл спор, и эта фраза была наказанием, она не тебе конкретно адрестовывалось. Зайди туда хоть сам директор, я должен был её произнести, первому попавшемуся. Так что это не оскорбление в твой адрес, а просто спор, и, к несчастью, именно тебя занесло волей случая на потеху публики. А видео… Ну, кретин, он думал, что так меня от игры отстранят, чтобы унизить и позлорадствовать. Прости ещё раз. Парни надеялись, что это будет кто-нибудь из тренеров, так что они надеялись, что и мне перепадёт… Вот… Я не хотел обижать тебя и задеть твои чувства. Прости…

– Серьёзно? – я вопросительно вскинула бровь и посмотрела на него в упор. – Из-за ваших глупых шуточек должны страдать все вокруг, в то время как вы стресс снимаете? В твою тупую голову не приходила мысль о том, что для остальных вы чертовски неприятный стресс? От одного вашего появления раздевалка превращается в какое-то шапито. Потому сделай милость, исчезни с глаз моих долой. Разговаривать не хочу, ни с тобой, ни с кем-то из ваших перекаченных тушек, с одной-единственной извилиной в голове, которая глаза держит, чтобы из орбит не вываливались и к ушам цеплялись!

– Прости, – Алексей улыбнулся так беззлобно, что у меня что-то в груди ёкнуло. – Ты же сама должна понимать, что такое соревнования и как от них крышняк течёт, там и не такое в голову приходит. У нас они реально последние. Никто дальше не будет играть вместе. А для молодняка мы мишени, которые надо подвинуть. Любая ошибка на льду, и сезон не вернуть, спонсоров не вернуть, карьеру не вернуть… Идиоты, тут не отрицаю, но ничего злого мы с парнями не хотели. Да, возможно, для вашей тонкой душевной организации мы жестокие болваны, но, когда у тебя двадцать четыре на семь, перед глазами только одно желание, вырвать победу, ты забываешь о некоторых правилах… А хоккей, это не ваши танцы. Технически программы у вас сложные, но мы на льду выкладываемся так, что хочется лечь и сдохнуть. Там, где у вас пять минут, у нас целый матч с кучей соперников и жёсткой игрой.

– Опять эти ваши бесконечные я, от которых уже тошнит, – закатила глаза и постаралась не злиться. – Какие вы у нас бедные всё и несчастные. Элита школы, ради которой все остальные должны подвинуться. Посмотрите-ка, обделённые вы наши! Мозгами, если только. Из-за ваших хотелок мы теперь вынуждены ютиться кое-как и пропускать свои тренировки, уступая вам место. Наши же достижения не важны, ни для кого, у нас же есть великая хоккейная команда, которая всех порвёт, как тузик грелку. Ладно, я не сержусь на тебя, хоть мне было противно от всего этого, но тратить на тебя свои душевные силы я не хочу. Они мне ещё понадобятся на соревнованиях. Знаешь ли, пять минут тоже дорогого стоят и зачастую давят сильнее, чем все ваши игры, вместе взятые! У тебя всё? Мне уже пора идти, знаешь ли, не хочу заразиться тупостью некоторых полудурков, считающих, что они центр мира!

– Погоди, всё не так, я не то хотел сказать, – он неожиданно схватил меня за руку и дёрнул на себя. – Ты вправе злиться, всё же мы почти сорвали тебе тренировку в тот день. Но и злиться не стоит. Просто попробуй развлечься вместе с нами. Хочешь, бери Розу и погнали на выходных куда-нибудь погулять? Можем на Манежку сгонять, там в этом году шикарный лёд, покатаемся все вместе?

– Хм… – сузила глаза и внимательно осмотрела того с головы до ног. – Мне не нужны друзья. Они отнимают время, которое я могу потратить на тренировку. Это для меня важнее, чем всё остальное. Ответь мне на один вопрос. Ты реально думал, что такая фраза заставит кого-нибудь прийти в восторг? Неужели в твоём сером веществе не нашлось места для того, чтобы подумать и отказаться от спора?

– Иса… – Алексей и так семафорил розовыми щеками, а сейчас они стали пунцовыми. – Ирин, я… Я являюсь твоим поклонником уже больше десяти лет. Я смотрю все твои выступления, переживаю за тебя и радуюсь твоим победам. Мне нравится, как ты катаешься, каждая твоя программа, произведение искусства и грациозное мастерство. В самом деле, не хотел тебя обидеть, да и не подумал, что кого-то это могло так задеть. Даже директор уже не обращает внимания на наши споры. Это реально помогает разгрузить голову и оставаться в более-менее стабильном состоянии. Хоккей, достаточно жёсткий вид спорта. Я не говорю, что у вас меньше травм. Все эти прыжки, вращения, скорость, играют роль. Но у нас это человеческий фактор. Мне кажется, за последний год я в больничке бываю чаще, чем у себя дома. Просто давай попробуем начать всё сначала. Я не предлагаю свидание, я предлагаю просто начать с дружеских посиделок где-нибудь в городе на выходных, когда ни у кого не будет тренировок.

– Мне не нужны друзья, – жёстко ответила я и попыталась выдернуть собственную конечность из его тёплой и широкой ладони, которая мягко сжимала запястье. – Но я не против общения с тобой. Только давай без этих бессмысленных приглашений, у меня нет на это времени. Соревнования совсем скоро. И не только у тебя есть последний шанс на золото… Мы всё под прицелом, нам уже скоро по восемнадцать. У вас, хоккеистов, есть шанс играть до тридцати пяти, у нас же нет и двадцати лет…

Алексей мгновенно повеселел. Я даже испугалась столь резкой реакции и подумала о том, что этого идиота на кусочки разорвёт от счастья, а виноватой окажусь я. Да и сам Алексей этого даже не стал скрывать, лыбясь во все тридцать два, или сколько у него там зубов осталось. Попыталась опять освободить собственную конечность от чужого влияния, но не получилось. Держал он хоть и бережно, но с силой, не давая возможности высвободиться и уйти. Так что реакция меня немного удивила и позабавила, но кое-какие опасения в голове проскользнули. Десять лет… Большой срок, чтобы потом вот такие идиотские шуточки отпускать.

– Слушай, Алексей, мне, правда, нужно домой, – ещё раз дёрнула конечностью, указывая на то, что это уже дискомфортно. – Так что я пойду, а ты можешь и дальше стоять тут статуей имени себя. Тренировки у нас завтра на земле, так что не хотелось бы получить травму и закончить свою карьеру вот так, глупо и бесславно. А тебе удачи, надеюсь, прорвётесь.

– Давай я провожу тебя? – тут же встрепенулся парнишка и выпустил мою руку из мёртвой хватки. – А давай обменяемся телефонами? Если станет скучно или одиноко, я всегда смогу тебе помочь и составить компанию на льду? Я мастерски катаюсь, можешь в этом не сомневаться. Всё же я будущая звезда профессионального хоккея!

– Если я дам тебе свой номер, ты перестанешь действовать мне на нервы? – вопросительно вскинула бровь и рассмеялась с той мордахи, побитого жизнью щенка, которую состряпал мой собеседник. – Чёрт же меня побрал, связаться с такими индивидами, отбитыми о ледовый бортик. Вам там явно шлем не помогает…

– Прости, – тот наконец-то отпустил мою руку и зашагал рядом со мной.

Мы обменялись номерами, и Алексей проводил меня до машины, а потом, счастливый, побрёл в противоположную сторону. Добравшись домой, я первым делом переоделась, ещё раз помылась, нормально высушила волосы и уже потом завалилась на кровать, закинув руки за голову и вспоминая в подробностях сегодняшний день, всё до мелочей. Точно самый странный день, который бывал у меня. Всё-таки неприятный инцидент обернулся для меня чем-то непонятным. Навязчивая дружба всегда меня пугала. И если Роза пробилась сквозь мою оборону непробиваемым упрямством барана, то Алексей интриговал бесстрашным напором танка. То, как он смотрел… На меня сроду никто так не смотрел. Как будто хотел сожрать или спрятать в самой высокой башне, чтобы охранять, как дракон, принцессу.

Может быть, я окончательно рехнулась, и мне в самом деле следовало взять перерыв перед последним этапом соревнований? Пару дней на отдых и психотерапевта? Иначе, как объяснить тот факт, что я вообще с ним разговаривала? Мне что, одного наглядного раза не хватило, чтобы понять: от мужиков одни проблемы. Они только мешали моей карьере, у меня нет времени на всякие романтические глупости. Всю эту энергию надо пустить на лёд, чтобы выиграть и добиться права представлять страну на Олимпиаде! Вот моя цель, а не розовые сопли, о которых так грезили девчонки в раздевалке. Это для них встречаться с хоккеистом, предел мечтаний, а для меня это даже не в сотне нужных вещей. Ведь так?

Глава 5. Прессинг по всей площадке

Алексей

После моего фееричного признания все мысли в голове метались нерациональными стайками и пытались затечь под коврик. Я, наверное, совершил самую величайшую глупость в своей жизни. По-другому охарактеризовать всё произошедшее я был не в состоянии. Нет… В самом деле, я повёл себя как какой-то поехавший фанат, практически сталкер. От такого хотелось сбежать без оглядки и желательно на максимально доступной скорости. Так что Ирине и её золотому терпению можно было ставить памятник в граните и выдавать все золотые медали авансом. Ибо я сам себя в это мгновение ненавидел до глубины души!

Хотелось побиться головой о стену, но, с другой стороны, этот призрачный шанс был тем самым, который я так ждал и в который до последнего не верил. Чтобы она так просто обратила на меня своё величественное внимание? Это было за гранью добра и зла. Что-то нереальное и безумно прекрасное. От чего в груди всё сладко сжималось, и, как в сказке, птички начинали петь вокруг меня с удвоенной силой. Я улыбался всему миру и ценил каждый лучик солнышка на холодном зимнем небосклоне. И что-то такое странное было во всём этом, что немного пугало и манило с одинаковой силой.

Первое время после того странного разговора я старался не мозолить глаза Ирине. Особенно понимая её состояние перед предстоящим чемпионатом, который должен был расставить все точки над i. Мы изредка даже здоровались при встрече и обменивались сухими кивками, которые были хоть чем-то в этом бесцельном море спокойствия и штормового предупреждения. Но даже так, выползая после тренировок, я продолжал тайком подглядывать за тренировками и восхищался её грацией, изяществом и выносливостью. И только перед самым отъездом осмелился подойти к одинокой хрупкой фигурке поодаль от остальной команды и пожелать ей удачи на соревнованиях, чтобы обязательно вернулась с золотом и билетом в олимпийскую сборную.

К счастью или к несчастью, между конечными точками наших маршрутов пролегала огромная разница в часовых поясах. И когда у меня за окнами стоял солнечный день, и вся команда, как обычно, выкладывался на тренировках, у Ирины светила луна. А ночами, тайком смотря прямые трансляции с их чемпионата по фигурному катанию, надеялся, что тренер не оторвёт мне голову. Парни хоть и прикрывали, жалея идиота, но всё же я старался не светиться лишний раз и не доставлять никому проблем. В короткой программе Ирина упала, не докрутив четверное вращение, и, соответственно, баллы за это сняли, так что я едва не взвыл, вспугнув тем самым ночную тишину. Вовремя одумался и заткнул себя подушкой, с досадой взирая на экран мобильного телефона.

Это соревнования, и могло происходить всё что угодно. Нервы, стресс и ответственность, возложенная на тебя. Голову у фигуристов не выключить, слишком они взвинченные и не поддавались логичному объяснению. Но спустя ещё три прокатки я с подозрением заметил, что слишком часто падали фигуристки, у некоторых даже по несколько падений было. В итоге Ирина оказалась на третьем месте после короткой программы, и шансы на победу у неё были, ведь разделяли там буквально сотые баллы, а для фигурного катания это капля в море. Очень хотелось написать ей, поддержать, но страх медленно сковывал по рукам и ногам. Так бы, наверное, и сидел до утра, если бы не пинок от Кирилла. Схватив телефон, быстро напечатал и нажал отправить.

«С тобой всё хорошо? Падение было жёстким, но что-то этот турнир не заладился… Осторожнее там, тебе ещё Олимпиаду выигрывать.»

Минут через пять пришёл короткий ответ.

«Спасибо. Лёд ужасный. Жива, не дождутся!»

Тихо забулькав от радости, я получил ещё один ощутимый пинок от лучшего друга и всё же решил успокоиться. Благо, что никто этого не видел, и можно было не бояться того, что на утро обо мне поползут идиотские слухи. Парни были понимающими, ровно до определённого момента, потом их выносить становилось просто нереально. Потому перегибать палку я не спешил. Нам ещё полтора месяца играть вместе. Если сильно повезёт два… Но в это слабо верилось. Тренер не идиот и не останется в следующем сезоне без команды из-за того, что пожалел таких криворучек, как мы. Потому играть на самом деле осталось слишком мало времени, чтобы тратить его попросту и отвлекаться на что-то из вне.

Утром, едва продрав глаза, казалось, что вообще не спал ночью из-за трансляции, медленно побрёл в сторону дешёвых, чтобы хоть как-то прийти в себя и взбодриться. В голове стоял туман, а в горле чувствовались первые признаки болезни. Только этого не хватало для полноты картины. И так фактически на волоске сижу, а тут два чиха, и полечу даже не на скамейку, а сразу вон за дверь. Чтобы лишние места не занимал и номера у игроков не отжимал. А тренироваться до выпуска можно и просто с раскатки, без стимула выйти на лёд. От этого в горле всё сводило судорогой, и хотелось побиться головой о стену. Ибо так это не работало, по крайней мере, у меня в голове.

Выпускной старший класс в спортивной школе, где расписание уроков подчинялось законам, тренировкам и выездных матчей, а не наоборот, сулил лишь одно! Бесцельную зубрёжку и попытку не сдохнуть от скуки на занятиях. Тех, кто уже покинул команды, гоняли в три шеи, чтобы хоть как-то что-то сдали и убрались с глаз долой из сердца вон. По этому же принципу и я должен был ходить, но тренер решил оставить нас до конца сезона, чем подарил нам спокойный февраль и март. А последнюю четверть всё равно придётся учиться, как и любому школьнику. Но терять это ощущение локтя категорически не хотелось. Головой вроде понимал, что всё – финал! Вот только сердце протестовало против такого варварского завершения нашей общей истории.

Следующая ночь тоже была посвящена просмотру трансляции и довела меня до состояния тихой истерики. Ибо смотреть спокойно и без мата было выше моих сил. Коньки так и чесались немедленно выскочить на лёд и раздать всем люлей, но другой конец земного шара остужал мои дерзкие порывы. Ирина, как одна из тройки призёров, выступала в последней разминочной шестёрке, которая представляла собой претендентов на медали и готовила зрителям массу ярких и сочных моментов. В самом начале отошёл в туалет, а когда вернулся, с ужасом подумал, что всё пропустил. Но реклама закончилась, и я с радостью увидел Ису, которая после очистки льда выезжала на раскатку вместе с другими фигуристками из сильнейших претендентов.

Камера показывала зрителям всех фигуристов по очереди, а я на заднем плане всё время высматривал Иру, чтобы понять, в каком она состоянии после недавнего падения. Но, кажется, с той всё было отлично, и как только девушка попадала в кадр, трибуны взрывались бурными овациями. Всё же именно наши фигуристки являлись сильнейшими претендентками, и ожесточённая борьба трёх русских граций должна была стать венцом этого турнира. Наконец-то камера взяла чёткий фокус Ирины, которая в этот момент легко прыгала пробные, отчего в душе всё распустилось пышным цветом и захотелось туда, к ней, на лёд…

Тряхнув головой, постарался избавиться от лишних мыслей, но что-то такое, мерзкое и тягучее не давало мне покоя и тёрлось о подкорку сознания навязчивой идеей о том, что впереди нас всех ждали огромные неприятности. Такие масштабные, что хотелось выть и топать ногами. Разве вообще кто-нибудь мог со стоп процентной уверенностью говорить, что станет чемпионом. Удача любила смелых и безбашенных, но она дама с характером и устраивала порой такие сюрпризы, что выть хотелось и натужно скулить от досады и невозможности всё изменить и вернуть в прежнее русло. Комментатор уже зачитывал титулы и достижения фигуристок, вышедших на лёд, и говорил, что у каждого есть большие шансы занять место в тройке лидеров, если они сейчас хорошо откатают произвольную программу и покажут превосходные результаты, ведь все места отделяли лишь сотые доли на табло, что для такого турнира ерунда.

К сожалению, камера обратила внимание на другую спортсменку, и сияющий профиль Иры, и её небесно-голубой купальник пропали с экрана. Как раз показывали зрителей, как вдруг на лицах всех присутствующих застыл ужас и в наушниках раздались возгласы и паника. На экране телефона появился повтор, как хрупкая фигурка фигуристки из Японии отлетает в сторону, когда в неё на огромной скорости налетела представительница из Франции, и они, ударившись, разлетелись по льду. Девушки, даже с таким крошечным весом, имели достаточно мощный разгон. Как защитник, я примерно понимал, какой силы удар произошёл, потому с замиранием наблюдал за тем, как драма на льду продолжала набирать обороты с устрашающей скоростью.

Японка в своём алом одеяние, взмахнула руками и полетела прямо на Иру, которая в этот момент ехала спиной по траектории движения столкнувшихся фигуристок. Иса в последний момент всё же почуяла беду, но быстро среагировать и свернуть в сторону не успела, коньки фигуристов не способны на такие резкие уклонения. Столкновение получилось не таким жёстким, но её всё же отбросило в сторону, и она проехалась на коленях и локте по льду, стараясь минимизировать потери. Всё же, хоть чему-то соседствовали с хоккеистами, девчонок научило. Как падать правильно, им вдолбили в головы на примере наших поломанных конечностях. Поднявшись на четвереньки, она медленно перебралась к Розе, которой досталось от француженки намного сильнее. Та лежала на льду белым лебедем и не подавала признаков жизни. Ира склонилась над ней и дрожащими пальцами потянулась к шее.

– Кирилл, вставай, тут полная жопа, – пнул я соседнюю кровать.

– Ночь на дворе, ты чего орёшь? – продрав глаза, спросил друг.

– Ира, возможно, с травмой, Розу уносят на носилках, не пострадала только Ленка, – тут же ткнул я в него телефоном.

– Да иди ты, – с соседних коек тоже начали подниматься, – что с нашими там произошло?

– Пока непонятно, – мотнул я головой, – но выглядело странно: я бы сказал, что лягушатница на таран шла, а японка просто под ноги ей попалась, заместо Иры.

– Сволочи, – выдохнул капитан и перебрался к нам поближе, – отключай уши, будем вместе смотреть. Это уже подлость.

Подбежали медики и стали осматривать фигуристов. Роза действительно не подавала признаков того, что находится в сознании. Но раз не вызывали кого-то экстренного, значит она просто лишилась чувств, и жизни ничего не угрожало. Это обнадёживало, но девчонок реально было жалко, они так впахивали и выходили на лёд не для того, чтобы вот так просто сойти с дистанции. Да и из всех фигуристок, мелкая была самой младшенькой, чем и приглянулась Кирюхе, ещё когда была курносой и деревянной. То ли братский комплекс дал о себе знать, то ли у любви свои дороги, но за ними было приятно наблюдать. Один стеснялся, вторая в упор не замечала его потуг.

У француженки был разбит нос, а японка никак не могла отойти от шока, всё сидела на льду, и, кажется, у неё даже глаза округлились от пережитого стресса. Их увели с катка для оказания медицинской помощи и выяснения возможности их дальнейшего участия в чемпионате. У меня же сердце бешено колотилось и в горле пересохло от страха за состояние Иры, которая отнекивалась, но всё же шла туда, куда сказали медики. Нам ещё раз продемонстрировали повтор, который в третий раз уже показывали, и я убедился в том, что это не было простым совпадением. С такого поворота мы зачастую и начинали прессинг, только по площадке, а не в противника. Потому та и целилась в японку, с которой делить ей было не чего. Вряд ли та с шестого смогла бы до первого добраться, программа не та.

После того как лёд убрали от крови и привели в божеский вид, а телезрителям показали очередной рекламный блок, проплаченный спонсорами, к соревнованиям приступили оставшиеся фигуристы. Ирина должен был выступать четвёртой, но теперь будет катать третьей, так как Розу не пустили, и её фамилия пропала с турнирной доски. Значит, ей досталось сильнее всего. Теперь наши должны были костьми лечь, но согнать французскую лягушку с первой строки. Нечего ей золото отдавать за такое свинство! Я с нетерпением ждал выхода Исы и с радостью смотрел на то, как остальные фигуристки падают, делая ошибку за ошибкой. Лена на адреналине, злости и чёрт его знает, чём ещё, отпрыгала каскады так, как никогда на тренировках их не прыгала.

Когда на лёд вышла Ирина, я даже дыхание задержал и сжал кулаки до повеления костяшек: если она откатает программу на ура, то любая ошибка француженки будет стоить той медали. Иса был великолепна в своём летящем синем костюме с золотыми разводами пламени на нём. Классическая прокатка под Вивальди с её грациозным воодушевлением. Казалось, что она буквально жила на льду, парила на нём и рассказывала собственную историю языком тела. Каждый переброс, каждый новый поворот, каждое вращение были такими, что хотелось заворожённо вздыхать. А на каскаде мне захотелось малодушно закрыть глаза и не смотреть. Всё что угодно, лишь бы не падение. Чистый прокат принёс высокие оценки жюри и громкие овации от зрителей.

У меня же буквально от сердца отлегло, и я вспомнил, что, вообще-то, ещё дышать организму требуется, иначе можно до игры и не дожить. После наших фигуристок все же выступили пострадавшие лидеры, получив свои заслуженные баллы. Ирина по результатам двух программ стала второй, а Лена третьей, уступив всего шесть тысячных французской фигуристке, устроившей всё это шоу. Эх, обидно за проигрыш из-за такого мизерного отрыва, но второе место тоже неплохо.

В этот раз писали мы уже коллективно, вместе с парнями, длинное восторженное сообщение, на которое через час получили лаконичное «Спасибо, мы все живы…». Но тут уже не было особой разницы, что именно написали в ответ! Самое главное, что ответили! Правда, вечер возмущений был не долгим. Тренер пожаловал собственной персоной и разогнал всех по койкам, предварительно всё же сказав, что наши будут подавать жалобу и требовать снятия француженки с призового пьедестала за нанесение травм и создание опасной ситуации. Японцы и канадцы решили поддержать прошение, потому для наших одиночниц было не всё потеряно. У них оставался шанс на золото и Олимпийские игры.

Глава 6. Канада

Ирина

Голова немного кружилась, а в глазах плыло. Каждый подъём с кровати едва не до обморока доводил. Но я не могла никому в этом признаться. Если станет известно о том, что столкновение повлекло за собой такие последствия, меня немедленно отстранят от тренировок и соревнований. А олимпийский сезон уже совсем близко. Я и так старовата для поездки. Но брала своей харизмой и актёрским мастерством. Мои прокаты всегда называли гениальными перевоплощениями в нужные роли. Скажи я о том, что по утрам едва не падаю с ног, тренер мгновенно отправила бы в клинику, где нашли бы сто и одну причину запретить мне кататься.

Прошла уже неделя с того инцидента, наглую девицу всё же лишили золотой медали, так как врачи нашей сборной подали протест из-за состояния Розы. Сотрясение лёгкой степени, быстро заменили на травму из-за того, что та с дури сказала, что перед глазами плывёт. Потому мы всё ещё находились в Канаде и ждали, пока МРТ Розы не позволит всем собраться и отправится домой с чистой душой. Шишка хоть и была, но вряд ли бы повлияла на полёт, но рисковать никто не хотел. Особенно жизнью!

Тренер устроил нашей команде внеплановые каникулы, прерываемые немногочисленными интервью и приглашениями на пару развлекательных шоу для местных телеканалов. На лёд никого не пускали, ведь все прекрасно понимали, что столь пустяковые травмы спортсмены скрывали, и это могло вылиться во что-то очень неприятное. Оттого без дела я практически выла, радуясь лишь немногочисленным походам по магазинам да сообщениям от Алексея. Как настоящий фанат, он практически с цепи сорвался, дорвавшись до своего кумира, но в одинокой и холодной Канаде, даже такое я воспринимала иначе.

К тому же присутствие рядом бывшего парня раздражало. Он так носился со своей девицей, что тошнило. Эти показательные обнимашки, вечные попытки задеть меня и сделать побольнее, вынуждали замыкаться в себе ещё сильнее. Моя цель понятна и проста, так что я должна следовать за ней до самого конца, а не отвлекаться на всякую ерунду. По крайней мере, именно так я думала, пока тренер не посоветовала переключиться на Алексея и занять свою голову романтикой, которая подарила бы мне новые крылья и позволила бы прочувствовать белее лиричные и агрессивные музыкальные композиции. В которых в настоящее время я была полным нулём и отыгрывала весьма посредственно, не имея реального опыта в отношениях с парнями.

Мария Георгиевна Разина была блестящей фигуристкой-одиночницей. Она с лёгкостью и точностью выполняла все элементы и редко ошибалась, чем заслужила миллионы фанатов по всему миру. В своей юности она брала медали за медалью, и её часто ставили в пример всем. Даже сейчас, когда она давно не катается, её имя гремит по всему миру. Гениальная спортсменка, ставшая выдающимся тренером и педагогом. Её главными соперниками были великолепные и сильные российские фигуристы, которые, помимо всего, соперничали ещё и между собой. Накал борьбы был такой, что даже американки не могли вклиниться в то блестящее трио.

Но автокатастрофа прервала карьеру Марии Георгиевны и поставила на ней жирный крест, который ощущался тяжёлым грузом давления, лежащим уже на наших плечах. Не подвести и не опозорить. Ведь ей врачи говорили, что она даже ходить не сможет, Мария Георгиевна два года провела в бесконечной борьбе с самой собой и пессимистическими настроями всех окружающих, и всё-таки встала на ноги. Опять смогла ходить и даже через три года встала на лёд, словно ничего и не было. Правда, о карьере фигуристки пришлось забыть, так как на переломанных ногах она могла лишь кататься по льду, и то недолго.

Да и возраст уже был достаточно зрелым для крупных соревнований. Так что её мечта об олимпиаде, так и осталась несбывшейся мечтой. Но карьера тренера была как раз для сильной, не сломавшейся и не опустившей руки девушки. В двадцать пять лет Разина взяла себе в воспитанники первый год первоклашек, пришедших в стены её родной альма-матер, которые впоследствии стали звёздами мировой величины и показали всем, чего стоил русский дух. Воспитанники у неё менялись точно так же, как менялись выпускники. Кто-то приходил, кто-то уходил… А я тренировалась у неё с тех пор, как встала на коньки. Как только мать узнала о моём желании, сразу же нашла тренера и договорилась с ней. Так что я не имела права опозорить ту, кто вложил в меня столько сил и души.