Цикт «Следствие ведет Кларина Риц», 3 книги в 1

Книга первая: Влюбиться в темного магика

Глава 1

На болоте зверски смердело. К гнилостным и сероводородным нотам примешивался густой, невыносимый запах раздувшегося трупа, что взглядом выпученных от ужаса глаз пялился в одну точку.

Тело напоминало собой шар. Одутловатое, мучнистое и бледно-зеленое, оно одиноко плавало на поверхности темной воды и издавало тоскливые ноты покидающих его газов.

– Все удовольствия разом, – безнадежно пробормотала Кларина Риц – черноволосая магичка двадцати двух лет с необычными синими глазами без единой искры магии и маленькой родинкой справа над губой.

Ее взгляд блуждал где угодно, но никак не желал останавливаться на мертвом господине в потемневшем от воды сюртуке и полосатых атласных панталонах, теперь мокрых, грязных и рваных.

Болотный монстр объявился в округе недавно. Буквально с ее приездом на стажировку в эту тихую и скучную глухомань, непривлекательную ни для одного уважающего себя выпускника Полицейской Академии. Но мисс Риц была готова побиться об заклад, что ее однокурсники проводили время намного более скучно. Ловили торговцев леем – наркотиком из самоцветного лотоса, или оборотней, сбрендивших на почве старости или неразделённой любви, или черных златоделов, что создавали золото магией. А может, распутывали дела с приворотами и проклятиями. Иначе говоря, занимались наиболее тривиальными и неинтересными преступлениями, которые только можно было встретить в Лире. А она же имела все шансы сгинуть в зубах или когтях чудовища, что загрызло уже троих в окрестностях Мюста. Еще до окончания стажировки и получения должности констебля, кстати.

Но Клара все равно не променяла бы свое место на более спокойное. Приехав сюда, она рассчитывала найти ответы на мучающие ее с детства вопросы, связанные со смертью отца. С того дня минуло двенадцать лет. Двенадцать лет, как Кларина уехала отсюда, унося воспоминания о самой страшной ночи в своей жизни.

Места здесь были дикие и далекие от всего цивилизованного Лира. Оставалось только удивляться, что же нашли в этих гиблых болотах основатели Мюста? Сейчас Кларине казалось, лишь крайняя нужда могла заставить кого-либо надолго обосноваться в столь недружелюбном местечке, также известном под названием Потерянный край.

Но объяснялось все просто. Жители Лира были сведущи в колдовстве и увлекались приемом разнообразных магических зелий и декокктов.  От похмелья, от супружеской неверности, от кривых зубов. Да от чего угодно, но для зельеварения требовались различные ингредиенты и довольно часто – редкие и труднодобываемые.

Услимские топи являлись неиссякаемым источником ценных компонентов, которые затем расходились по всему Лиру и оседали на дне котлов профессиональных алхимиков и зельеваров. Однако добираться сюда было сложно и опасно, а остановиться негде, что делало поход за колдовским сырьем еще смертоноснее, а ингредиенты – дороже. Поэтому однажды в этих местах основали поселение. В нем обосновался цех травников и снадобийщиков всех мастей с семьями. Их надо было кормить, одевать и охранять, поэтому вскоре небольшое местечко разрослось до городка, который простоял уже с тысячу лет.

До сих пор в Мюсте в основном жили потомственные собиратели и охотники. Они не знали другой жизни, кроме как лазить по топям и собирать листики, цветочки, мхи, добывать клыки, лапы, хвосты и еще много всего до жути интересного и полезного при приеме внутрь.

Работенка это была опасная. Топи здесь были очень древние. Со всеми своими комарами, змеями, жабами и кое-кем похуже, кто до сих пор иногда выползал, чтобы испробовать на вкус глупых магиков, променявших нормальную жизнь на это грязное и вонючее болото, осушили которое только на месте поселения. А вот всю округу оставили в первозданном виде во имя сохранения биологического разнообразия, с которым в Лире было очень строго.

– О, да это ж никак господин Аржант Зельвейер, наш мэр, – не очень-то почтительно протянул Кинсдахд Люренц – констебль, которого судьба послала Кларине Риц в напарники и наставники на стажировке в полиции.

Кинс был еще довольно молод, хотя и старше Клары никак не меньше, чем лет на сорок. Он обладал совершенно обычным обликом, и только его любознательный и живой взгляд был способен выделить Люренца из толпы. "Это все от вредной работы" – любил пошутить он, намекая на свои глаза цвета тины на болоте.

– А ведь и правда, – Клара присвистнула и перегнулась через борт лодки, чтобы присмотреться яснее.

С господином Зельвейером они разговаривали лишь однажды. Буквально вчера он дал ей какое-то глупое поручение, которое потом отменил господин Вунсон – инспектор полиции и ее непосредственный начальник. В общем, задание она не выполнила, а теперь было и не к чему.

При жизни мэр выглядел тоже не очень. Но, конечно, не настолько, как теперь. Немудрено, что Кларина сразу его не признала. Господин Аржант прежде был тучным, а теперь раздулся чуть ли не вдвое.

Клара не знала, какая нелегкая понесла его среди ночи на болота, но его визги слышали на окраине города в нескольких домах. Оттуда и вызвали полицейских, которым не оставалось ничего, кроме как отправиться на поиски потерпевшего. Риц и Люренц сегодня были на дежурстве в патруле, поэтому им и выпало найти тело.

– Что же вы здесь забыли, господин мэр? – задумчиво и явно не рассчитывая на ответ, пробормотал Кинсдахд.

Клара осмотрелась вокруг. Это весьма живописное местечко обладало особой, мрачноватой красотой. Темную воду местами покрывали мясистые округлые листья бурых лотосов. Сейчас, в конце лета, они уже отцветали, но еще можно было заметить розовые и фиолетовые лепестки.

Не очень густая растительность встречалась то здесь, то там. Штучно росли плакучие ивы, они полоскали ветви в воде, будто волосы. Из омута торчало и несколько мертвых стволов, оплетенных буйными темно-зелеными лианами. В небольшом отдалении заросли становились гуще, но там особенно ничего разглядеть не удавалось, потому что начал сгущаться туман.

– Лодки не видно, – отчиталась стажер Риц. – Не пешком же он пришел.

– Все возможно, – хмуро не согласился напарник.

– Да нет, – заспорила Риц. – Наверное, поссорился с теми, с кем плыл. И оказался за бортом.

– По-твоему, они выбросили в болото мэра? – недоверчиво усмехнулся Кинс и глянул на Клару.

Та ойкнула. Предположение выглядело не очень правдоподобно.

– Пешком по воде он вполне мог пройти. И не мало. Зельвейер был сильным магом, а если он перед этим выпил зелье невесомости, то и подавно.

– Но это ему не помогло, – глубокомысленно закончила Кларина и отвернулась.

А ведь еще не успели развеяться смертные следы трех предыдущих жертв. От этой мысли ей сделалось так тоскливо, будто кто-то налил холодной воды за шиворот. Девушка поежилась, будто озябла и совершенно четко почувствовала, как на руках дыбом встают волоски.

– И почему он не тонет? – произнесла она вслух новую мысль, больше размышляя, чем спрашивая. Она не надеялась услышать ответ от Кинса, который сегодня был настроен особенно скептически.

Все остальные жертвы были сильно покусаны, от некоторых вообще остались только мелко нашинкованные детали, развешанные среди мхов на деревьях, где тварь, видимо, лакомилась обедом. А этот труп плавал, как мячик, на поверхности темной воды. Что-то не вязалось.

– А ты молодец! – на этот раз Люренц ее похвалил. – Скорее всего, господин градоначальник помер до того, как тварь добралась до него. Например, сердце со страху или от натуги лопнуло. Если оно у него было, конечно…

Последние слова он произнес почти неслышно и на косой взгляд Кларины сделал такое тупое выражение лица, что все вопросы у нее зачахли, едва зародившись.

– И что? – проглотив смешок, уточнила Клара и потупилась. Она ждала продолжение умозаключений, ведь ей очень хотелось узнать, почему же это она молодец.

– А то, стажер, – Кинс подбоченился и встал на одно колено около борта лодки. Он внимательно разглядывал поющий труп при помощи весла. – Есть монстры, которые падалью не питаются. Им подавай живое и сочное, чтобы трепыхалось еще на зубах! Ведь им нужны не только мясо и кровь, кишки и кости, но еще и страх и ужас, боль и отчаяние, безнадега. А с мертвого, что возьмешь. Все равно ему уже.

Клара позеленела, прям как та плесень на стволе мертвого дерева, мимо которого они недавно проплывали.

– И это говорит нам о том, – заумно, не замечая ее состояния, продолжал констебль, – что круг подозреваемых чудищ сильно сужается. И это должно облегчить нам его поиски.

Он закончил весьма непочтительно крутить раздутое тело мистера Зельвейера веслом, осматривая его на предмет телесных повреждений.

– Да, ты права, – Люренц продолжил, хотя Кларина уже вовсе не нуждалась в деталях, – ран нет. Только мелкие, от болотной живности. Но это не в счет.

Кларина молчала, не шевелилась, не моргала и старалась не глотать, а заодно и не дышать в надежде, что приступ тошноты пройдет.

– Ладно, – он все-таки заметил, что стажерка какая-то невеселая, и хмыкнул. – Будь начеку, а я поставлю маяк. Ведь нам самим эту тушу до города не доволочь. Со всеми почестями, по крайней мере.

Кларина прикусила губу и с тщательно скрываемым облегчением отвернулась. Их небольшая лодка не могла вместить такой груз, а привезти мертвеца на буксире не позволял его прижизненный статус. Да и Кларина скорее выпрыгнула бы к пиявкам и водяницам, чем стала плыть в тесной компании с телом господина Зельвейера.

Оказалось, что, если отвернуться и переключиться с трупа на что-то другое, тошнота сразу же отпускала. Без этих спазмов и кома в горле Клара почти получала удовольствие от расследовательской работы. Настолько, насколько это было возможно при текущих обстоятельствах.

Если не считать газовых аккордов, на болоте было очень тихо. Даже лягушки не квакали, а ветер не шелестел ветвями ив и длинными бородами серо-зеленого мха, растущего на мертвых деревьях. Это настораживало, как и туман, что, казалось, жил собственной жизнью.

Туман пугал Кларину, он таил неизвестность и, казалось, скрывал какие-то нелепые и страшные фигуры, что пока не решались показаться на глаза. Невольно закрадывались мысли, а не прячется ли там монстр, чтобы съесть глупых и самоуверенных магиков, которые снова сунулись в его вотчину.

Туман подбирался все ближе. Такой настырный и вроде бы обычный. Коварный.

Незаметно белесая дымка обволакивала кочку за кочкой, дерево за деревом, цветок за цветком. И подбиралась к лодке. Внезапно Клара что-то почувствовала, какое-то движение в воде. Больное воображение тут же нарисовало плавающего там зверя. Клара стиснула зубы и крепче вцепилась в висло.

В воде ничего разглядеть не удалось, а вот по ее поверхности с тихим шипением двигался туманный отросток. Бугристый, словно облачко на небе в погожий день, он походил на жадный язык, что двигался ощупью, шарил вокруг и вот-вот должен был наткнуться на борт лодки.

Кларина, как кролик, завороженный удавом, наблюдала за ним прилипшим взглядом. Она понимала, что надо бы сказать, хоть дернуть Кинса за край плаща, подать ему любой знак, что происходит что-то ненормальное. Но она так ничего и не сделала.

– Тело мы нашли и даже опознали, – подал голос Люренц. – Но все равно сидеть нам здесь чуть ли не до вечера. Так что постарайся отдохнуть. Потом работы будет ого-го. Еще надо будет поработать над версиями, что за тварь к нам пожаловала на этот раз.

Кларина дернулась, очнулась от наваждения и не сразу кивнула. Тут же бросила взгляд за борт – туманного щупальца там как не было. Уж не привиделось ли оно ей?

– Кларина? – констебль повернулся, не услышав ее ответ. – Все нормально?

– Да. Так точно, – поправилась она, как учили в академии.

Люренц махнул рукой и скривился, молча предлагая оставить этот официоз. Он еще что-то доколдовывал, а Клара караулила, надеясь, что из тумана не явится какая-нибудь неведомая тварь.

Почему неведомая? Да потому, что выползали они регулярно, одна краше другой. И все разные, но зубастые и кровожадные. Оттого полицейских порой называли охотниками на чудовищ, потому что преступления в привычном понимании в Мюсте случались редко – слишком маленький городок, где все как на ладони. И довольно часто констебли занимались именно тем, что уничтожали монстров и тем самым охраняли покой жителей города. А вот откуда брались те монстры и чем занимались в остальное время, на эти вопросы никто не искал ответы, предпочитая не будить лихо, пока оно мирно спит в своей топи. Поэтому разбираться с тварюгами начинали только по мере их выползания к Мюсту.

Появлялись они примерно раз в год, а последнее чудище явилось раньше ожидаемого срока на несколько месяцев. Едва-едва Клара сделала первый шажок из портала. Само по себе это ничего не значило. Никто не знал природы тварей, и каким законам они подчиняются. Случалось так, что их не было годами и десятилетиями. А иногда они начинали частить, как сейчас или хуже.

Но не всем нравились простые объяснения, которые чаще всего оказывались самыми верными. Нашлись умники, которые связали раннее появление нового монстра с новым стажером в полицейском участке – Клариной Риц. На чем основываясь их выводы, она недоумевала. Но некоторые местные теперь на девушку косились подозрительно.

Кларина отвечала на это презрительным и ледяным спокойствием, изображать которое очень хорошо научилась за годы учебы в академии. Связывать явление очередной страшной гадины со своим приездом казалось ей верхом глупости.

Но монстра следовало обезвредить как можно скорее, чтобы заняться тихим личным расследованием, а не с утра до ночи лазить по болотам, мокрой и вонючей, в тине и мошках, злой, как самое кровожадное страшилище.

Она вздохнула и пообещала себе даже не смотреть на еду, если предстоит поход на болота, где плавают такие сюрпризы. Труп выдал очередную фальшивую ноту. Кларина прикрыла глаза и постаралась дышать так ровно и спокойно, будто она не здесь, а на тихой зелёной лужайке, где скачут пони-единороги и летают огромные бабочки. Впрочем, от такой картины ее тоже могло стошнить. Пусть уж лучше будет смердящий труп!

Кинс закончил колдовать, и над телом градоначальника повис сигнальный пульсирующий шар, не заметить который из городка было невозможно.

– Что будем делать? – с надеждой спросила Клара, в душе ругая себя за желание сбежать из болота.

– Бери бумагу и пиши донесение. Будем ждать приказ.

Клара достала из-за спины защищенный тубус с зачарованными листками со штемпелем мюстовского отделения полиции. Она послушно принялась писать под диктовку констебля:

"Начальнику отдела императорской полиции по г. Мюсту Жозефу Вунсону от констебля Кинсдахда Люренца.

 Во время патрулирования и поисковых работ, проводимых… был найден… Жду указаний…"

 От этого канцеляристского языка Риц тянуло в сон и хотелось чертыхнуться. Но она прикусила язык и докончила писанину побыстрее, передав донесение Кинсу.

Тот глянул на ее каракули и поморщился. Затем провел рукой над листком и шепнул заветные слова. Бумага загорелась. Пока она тлела, в Мюсте, в приемной у Бетти – секретаря господина Вунсона, должны были проявиться те же сведения на листке-дублере.

Дело было сделано. Кинс хмуро огляделся, потом присел на корточки, сунул пальцы в воду и пошлепал там, насвистывая нечто, напоминающее зимнюю вьюгу.

– Зовешь кого-то? – нервно поинтересовалась Клара.

– Ага, – усмехнулся констебль. – Болотниц подзываю. Может, свидетели есть у них.

Кларина вздохнула. Как она сама не догадалась? Конечно, в Услимских топях жили разумные обитатели. В Лире было полно разных рас: вампиры, оборотни, феи, разные другие чуды-юды. И русалки – тоже, а болотницы были их близкими родственницами с не самым дружелюбным характером и болотной внешностью. В общем, Клара их не видела много лет и не расстраивалась по этому поводу.

Однако на зов констебля никто не откликнулся и не приплыл.

– Думаешь, не слышали?

– Это болотницы-то? – фыркнул и усмехнулся Люренц. – Вряд ли. Сидят себе в тумане и поглядывают на нас. Злобные бестии. Он сплюнул за борт от досады и громко произнес:

– С ордером придется возвращаться!

Клара покачала головой в ответ на его попытку воззвать если не к совести, то к страху обитателей топи, но ничего не сказала.

Похоже, им предстояло унылое ожидание. Риц съежилась на носу лодки, плотнее укуталась в темно-серый полицейский плащ, под которым у нее была не коричневая полицейская униформа, как у всех, а простые темные брюки, заправленные в высокие сапоги, белая рубашка и жилет. В городе этого хватало, чтобы не замерзнуть, ведь еще было лето. Но на болоте пришлось еще и поднять высокий воротник, чтобы защититься от пронырливого, влажного и холодного ветерка.  Плащ ей выдали вместе со значком-жетоном, приняв в стажеры. Он был ей не по размеру, и в нем могли легко поместиться две такие тростинки, как она. Но в нем было тепло, и от сырости он защищал надежно. А еще плащ напоминал об отце, ведь тот тоже когда-то был констеблем и служил в этих же местах. Напоминал цветом, фасоном, даже запахом. Клара ненавидела себя за слабость, но этот плащ грел не только ее тело, но и душу.

У Люренца тоже был плащ полицейского, но под ним он носил светло-коричневую униформу констебля. Еще некоторое время он постоял осматриваясь. Наверное, надеялся, что у болотниц проснется желание пообщаться с ним, и они сами приплывут, пристыженные перспективой с ордером. Но на самом деле и со столь важным документом получить показания болотной жительницы была та еще задачка.

Кинс огляделся нахмуренным взглядом в последний раз и устроился поудобнее на корме, озаботившись перед этим защитным периметром. Через пять минут напарник сладко спал.

Кларина бросила на него завистливый взгляд. Защитный контур не мог спасти их от твари, а только предупредить о ее приближении. Зато он отогнал комаров и другую летучую живность. Но спать вот так, скрючившись и по соседству с трупом, да еще и на болоте, где в любой момент тебя могут сожрать…

Клара почувствовала себя такой зеленой стажеркой, что захотелось выть. Но отдых был хорошей идеей. Особенно зная методы начальника Вунсона, который мог заставить подчиненных сутками рыскать по болоту.

Девушка постаралась отогнать все мысли. И даже заставила себя не думать о легком тумане, который словно ощупывал снаружи магический барьер, но не мог его преодолеть и оставался с той стороны. Она закрыла глаза и вскоре задремала.

Глава 2

– Спите на посту, жабы болотные?!

Клара так подскочила, что чуть не вывалилась из лодки. Она пыталась привести себя в порядок, но запуталась в огромном плаще. А вот бодрый ответ Кинса не мог не вызывать восхищения!

– Никак нет, инспектор Вунсон!

Люренц был уже на ногах. Сна ни в одном глазу, можно было предположить, что вот так он и ждал появления или ответа начальника все два часа, или сколько там прошло с момента отправки письма.

Жозеф Вунсон – толстый и усатый, в излюбленном котелке и плотном черном плаще стоял на носу подплывающей лодки с тростью в руках. За ним из тумана появлялись и другие лодки с ныряльщиками, спасателями и просто полицейскими.

– Оно и видно, – уже не так резко, но кивая на Кларину, ответил Жозеф.

Клара восстановила равновесие и встала, тараща глаза, чтобы не выглядеть сонной. К тому же вместо подушки у нее был жесткий, деревянный борт лодки, и шея теперь никак не желала разгибаться в нужное положение.

– Караульщики хреновы, – беззлобно пробормотал инспектор и поплыл дальше, к телу градоначальника.

Клара закусила губу и рукой повернула голову под нужным углом. Раздался оглушительный хруст, от которого ей захотелось провалиться сквозь дно лодки. Но шея не сломалась, вопреки ожиданиями и дикому взгляду Люренца, а встала на место, и теперь получалось сносно вертеть головой.

Надо было сразу догадаться, что, раз убили большую шишку, начальство пожалует на место преступления лично. Она виновато посмотрела на Кинса, но тот уже пришел в себя и только махнул рукой.

Вунсон в большой инспекторской лодке возвышался над болотом, как куча гниющих водорослей. Он смотрел на тело Зельвейера таким тяжелым взглядом, что невольно закрадывались мысли, как это труп ещё не пошёл ко дну.

Полицейские, что приплыли вместе с начальником, ждали приказа, чтобы приступить к следственным действиям. Конечно, инспектор и мэр были знакомы по долгу службы. И конечно, теперь в голове Вунсона ворочались разные мысли о том, что будет дальше и как так вышло. Кларе было неудобно смотреть на его словно придавленную фигуру, и впервые она ощутила нечто вроде грусти из-за утраченной жизни господина Зельвейера. Безотносительно того, каким магиком он был.

После осмотра места преступления в дело пошли ныряльщики в водолазных костюмах. Они обследовали дно и плавали вокруг в поисках улик. Периодически снимали друг с друга огромных – длиной в ладонь, а иногда и в локоть, зубастых пиявок. Пиявки издавали противный свист, извивались и пытались цапнуть все, до чего могли дотянуться. Зачарованные ныряльные костюмы пловцов им были не по зубам, а вот весло от лодки –  в самый раз. Одну такую красотку то ли в шутку, то ли случайно забросили к ним с Кинсдахдом в лодку. Он поднял ее за хвост толщиной в палец взрослого мужчины, оторвал от многострадального весла и сказал:

– Смотри, какая милашка!

Пиявка в этот момент изогнулась в сторону Клары и засвистела. Всю морду зверюги занимал круглый рот, по периметру которого спиралью уходили вглубь лезвия треугольных зубов. Их, казалось, бесконечные ряды постоянно крутились и издавали звук, похожий на зубодробительный свист.

– Ну как, симпатичная? – констебль бросил пиявку в воду. – Все еще хочешь служить в полиции Мюста?

– Да иди ты, Люренц, – сипло ответила бледная Риц.

Он в ответ только хохотнул.

Еще через некоторое время труп с помощью заклинания левитации поместили на специально пригнанную для этой цели вместительную лодку. Затем все отправились в город.

Клара ужасно хотела пить, есть и по нужде, ведь она не могла просто отвернуться и сделать грязное дело в воду, как Кинс и другие констебли. Нет, она молча терпела, стиснув зубы, чтобы не нарваться на еще одну порцию шуточек на тему ее пола, возраста и отсутствия магии, которая могла бы помочь в решении хотя бы некоторых проблем.

Когда лодки причалили, часы показывали пять вечера. До темноты было далеко, но из-за тумана и низких туч казалось, что уже сумерки. Риц рысью побежала на поиски уединенного места, где можно было подумать о смысле бытия. Ровно через пять минут она вернулась из смердящего проулка. Аккурат, чтобы услышать приказ начальства, которое бросило на нее кривой и недовольный взгляд.

– Лофхутер и Мёрнц, вы в морг. Люренц и Риц, три часа на отдых, потом в участок на мозговой штурм. Шорли и Гнойц, за мной.

Клара промямлила "Есть" и поймала взгляд напарника в надежде на чудо. Но он лишь пожал плечами: мол, а чего ты хотела? Это ж полиция.

После дня на болоте ей хотелось чуть больше трех часов на отдых. Хотя бы раза в два, а лучше в три. Но эти фантазии не имели ничего общего со службой. Так было всегда, еще и когда ее отец служил, а маленькая Клара с семьей жила на одной из окрестных улиц близ болота.

Люренц махнул ей, чтобы идти вместе. По пути им было недолго. Клара жила на Нижней улице, а у Кинсдахда был дом в квартале повыше и поприличнее. Но все равно далековато до центра.

– Ты молодец, – попытался подбодрить ее он. – Хорошо держалась.

Она фыркнула и мотнула головой. Потом спросила:

– Когда наведаемся к болотницам?

– Не терпится снова в топи, стажер? Успеется. Не сегодня точно, а может, и не завтра. Вунсон что-то замыслил. Но будет видно, что он скажет на совещании. Может, и ордер не даст.

– Почему?

– Потому. Вредные они. Никогда ничего не знают. Все клещами и хитростью вытягивать надо. Бесполезно, в общем. А тут смерть градоначальника все-таки. Надо дело раскрывать. Поэтому он нас точно чем-то озадачит.

Клара совсем скривилась от такой перспективы. Они пришли к развилке, где левая дорога уходила вниз, а правая сворачивала наверх. Напарники распрощались, и Риц понуро зашагала к Нижней улице. Ей хотелось бы квартироваться ближе к прежнему дому своей семьи, а еще лучше – в нем самом. Но прапрапрабабка Кларины и ее единственная родственница – тетушка Астрельда, когда забрала сиротку к себе, то жилье продала, чтобы затем оплатить ее обучение. Так уж вышло, что в Полицейской Академии.

Мюст был небольшим городком, расположенным на склонах пологого холма, чье подножие омывали болотные воды. Оставалось только удивляться, как он еще не вымер, ведь его жители иногда все же уезжали отсюда в поисках лучшей жизни. А еще их подъедало местное зверье. Оставались только самые упертые, заядлые или глупые. Ну или те, кому было больше некуда податься. Неудачники, одним словом. Вот только, к какому типу причислить себя в этой компании, Кларина еще не поняла. Здесь явно смешивалось минимум три характеристики из перечисленных.

Строения в городке были в основном двухэтажные, но встречались и с тремя, и с одним этажом. Преобладали округлые и выпуклые формы лирянской классической архитектуры, словно улиточные домики или морские раковины, наставленные друг на друга. Венчали их витые конусообразные крыши. Раньше в моде были лиловые и розовые оттенки. Но сейчас стены и черепица отдавали зеленцой, словно покрытые мельчайшей ряской. Это было заметно, если сильно присматриваться или приехать из другого города, как Клара. Сами жители не особо обращали внимание, а Кларину это почему-то беспокоило. Будто город затягивало в болото. Было в этом что-то настораживающее.

Клара отвернулась от настырной зеленцы и зашагала быстрее, отгоняя паскудные мысли. Ее небольшой двухэтажный домик, круглый, с выпуклыми стенами и овальной дверью, принадлежал муниципалитету и выполнял роль общежития для стажеров и полицейских, что иногда переводились в Мюст и пока не имели собственного жилья. Сейчас его полностью отдали в распоряжение Кларины за неимением других постояльцев. Она зашла внутрь спустя десять минут после расставания с Люренцем.

Обычно магия помогала жильцам поддерживать уют в таких местах, как это. Где плесень и сырость моментально заводились в укромных уголках. Муниципальное жилье, что тут скажешь. Стены, крыша и окна присутствовали, а на большее рассчитывать не приходилось.

Но у Клары не было магии, ей приходилось терпеть темные от влаги пятна на оштукатуренных и покрытых побелкой стенах там, куда не могло дотянуться тепло очага. Не проснулась у нее сила ни в десять, ни в одиннадцать лет, как это бывало у других магиков. Ни позже.

Полицейский без волшебства? Серьезно?

Этот вопрос она слышала чаще, чем "Как дела?" или "Как спалось?". Особенно раздражало, когда он сопровождался до мурашек противным взглядом, в котором сочетались жалость, недоумение и крайнее удивление. Таких интересующихся хотелось послать очень далеко, а еще придать ускорение чем-то потяжелее.

Но со временем Клара научилась справляться с этими порывами и пропускать их мимо себя. Да, без магии. Да, полицейский. У нее было чем постоять за себя, а призвание никуда не денешь. Тем более у нее это семейное, и она искренне считала, что для сыскаря магия не главное. Важнее дедукция, логика и голова на плечах.

Устав не запрещал принимать на службу полицейских без магии просто потому, что такого не бывало. Отсутствие волшебных сил у лирян было столь редким явлением, что объяснить случай Клары так и не получилось. Как не получилось отговорить ее идти в Академию, а потом и на стажировку. Многие называли ее глупой и предрекали скорую смерть на службе. Но Кларина все видела несколько иначе, и пока ее однокурсники отрабатывали навыки магического боя, она упражнялась с нумом – заколдованным мечом, которым можно было не только сражаться, но и отбивать заклятия. Отцовским оружием.

И ведь, если задуматься, без магии в Лире вообще было нечего делать. Просто не на каждой работе ее отсутствие грозило гибелью при исполнении служебных обязанностей. Волшебство применялось везде, и порой без него не могли обойтись даже там, где требовалось справиться с непрошенной сыростью на стенах. Поэтому Кларе оставалось только смириться с этим так же, как и когда она приняла, что не такая, как все.

Она сбросила влажный плащ в прихожей и прошла в гостиную, где принялась растапливать камин, вместо того, чтобы завалиться на диван и поспать. Опыт подсказывал, что нужно просушить одежду и подготовиться к испытаниям похлеще, чем длительный, но безобидный патруль в лодке. А седьмое чувство шептало, что все приключения только начинаются и быстро разобраться с монстром и смертью мэра не получится, как бы ей этого ни хотелось.

Вскоре Кларина, согретая у огня, задремала на старом, потертом и жестковатом диване, который до нее перевидал очень многих постояльцев. Но сейчас для нее не было места уютнее и теплее.

***

Не на такую стажировку она рассчитывала, когда подавала заявление в Мюстовское отделение полиции. Ей казалось, ну что может случиться в небольшом городке на болоте? Он виделся ей этаким сонным царством с ленивыми комарами и зевающими лягушками на кочках, в котором никогда ничего не происходит. Почти.

Да и с чего бы? Она видела Хаурвилль – большой город, где уже три с половиной века стояла Полицейская Академия. Вот где кипела жизнь и постоянно что-то случалось. А ведь это была далеко не столица империи.

Там кипели страсти, магики кидались друг в друга проклятиями, пытались влюбить с помощью приворотных зелий, что было строжайше запрещено, а неуемные фальшивомонетчики волшебством создавали золотые монеты чеканки лучшей, чем в императорском монетном дворе.

Нет, с точки зрения настоящности золото было вполне натуральное, и оно даже не исчезало со временем. Но оно угрожало основам государственности, и его создание было признано чуть ли не самым страшным преступлением. Определить наколдованное золото мог только очень сильный маг, оно фонило. А вот темные магики могли сделать так, чтобы след магического создания исчез. Отмыть, так сказать. Возможно, поэтому преимущественно все темные магики были так неприлично богаты.

Клара вздохнула, возвращаясь от воспоминаний к реальности Мюста. Она шла вверх по улице после того, как проснулась и поняла, что проспала, бегом собралась и на ходу закинула в рот яблоко. Яблоки и мешок крупы – вот на что она потратила почти все последние деньги, едва заселилась сюда. Нехитрые продукты должны были помочь ей дожить до небольшой стажерской зарплаты.

Естественно, фрукт совершенно не насытил ее, а, наоборот, сильнее раззадорил чувство голода. И теперь живот ее рассерженно бурчал, привлекая внимание немногочисленных прохожих.

Так вот, что могло пойти не так в небольшом городке в далекой провинции? Ей думалось, что своим выбором она сделает Мюсту что-то вроде одолжения. А он в ответ не будет к ней не слишком строг. Не станет напрягать на стажировке, даст свободное время и возможность искать ответы и воскрешать воспоминания.

Однако первые воспоминания стали просыпаться, едва она ступила из портала. Зеленоватый город, хмарь и туман, наползающий с болот, тяжелый от влаги воздух, пропитанный испарениями. Одетые по болотному хмурые магики и оборотни, спускающиеся по улочкам к пристани. Все это будто стронуло внутри нее огромную глыбу, что запирала внутри чувства, обрывки случившихся событий, былое мироощущение и ещё целый пласт всякой всячины из прошлой жизни. Со всего этого будто спала пелена. Стоило заглянуть за знакомый угол, вдохнуть местные ароматы с примесью сероводорода, как начинали разворачиваться воспоминания. И про чудовищ, и про местный менталитет, обычаи и взаимоотношения. Про болотниц, про тварей, про работу в полиции Клара вроде бы все знала, но пробуждала в себе забытое знание об этом при столкновении с реальностью.

Вроде как – чудовища выползают регулярно из топей? А точно, всегда так и было.

А будучи в Хаурвилле, она этого не помнила. Вот ей и казалось, что стажировка пройдет гладко. И что здесь просто нечему пойти не так.

Время было позднее и темное – впору возвращаться с работы, а не топать на нее. Дул противный сырой ветер, а ее ватные от недосыпа ноги отказывались взбираться на холм. Потому что все тело требовало одного: чтобы его оставили в покое и дали поспать! И поесть. Можно в любом порядке.

Но ее шеф не отличался добросердечием, заставлял подчиненных работать ночами и, кажется, сгноил на болоте не один десяток верных констеблей. Одним из них был ее отец – Герхард Клаус Риц.

А теперь пришла и ее очередь!

Чем выше, тем значимее здесь располагались постройки. Здание полиции находилось посередине между лачугами, наподобие домика Клары, и элитным жильем почившего теперь градоначальника.

Полицейский участок стоял на одной из трех городских площадей. Это было большое здание, весьма обширное в сравнении с изящными башенками жилых домов. Оно походило на мясистую шляпку старого гриба с круглыми окнами и массивной деревянной дверью посередине. Кларина упрямо толкнула тяжелую дубовую створку и вошла внутрь под мелодичную трель колокольчика.

После небольшого предбанника она попала в обширный общий зал, где полицейские принимали потерпевших и вели дела. Слева располагалась лестница, ведущая вниз – в подвал. Справа находился кабинет Вунсона и другие помещения.

Сейчас в общей зале было не так оживленно, как днем. Горели лампы с теплым светом из-под зеленых абажуров. Добротная деревянная мебель, покрытая темным лаком, и стопки бумаг и отчетов на столах казались в их свете притихшими. Никого, только одинокий дежурный в дальнем углу. Сегодня это был молодой констебль Рогнавальд Фейрли. Появление Клары он предпочел не заметить и спрятался за стопками бумаг у себя на столе. Похоже, ему передали все дела, какие только могли, чтобы заниматься убийством мэра и монстрами.

Кларина хмыкнула. Хорошо, что все эти стопки красовались не на ее столе. Но потом помрачнела. Раз в общем зале никого, значит, все уже у шефа. Она рванула направо и свернула в боковое ответвление. Здесь было несколько дверей. Центральная вела в комнату для совещаний, где располагалось нечто вроде трибуны со множеством сидений и стульев у ее подножия.

Не постучав, на нервах, она ворвалась внутрь и застыла на пороге, когда головы всех полицейских как по команде повернулись к ней и уставились ничего не выражающими взглядами.

"Зараза!" – подумала Риц и в надежде казаться как можно незаметнее бочком постаралась просочиться между матерыми дядьками в светло-коричневой униформе с нашивками.

Надежда эта была абсолютно несбыточная, поскольку происходило все в полной тишине и под пристальным взглядом Вунсона, который в силу комплекции сидел в кресле рядом с трибуной, а не стоял за ней.

Вунсон, как и его взгляд, не обещали ей ничего хорошего. В воздухе запахло хорошей взбучкой.

– Вот и надежда всей лирянской полиции со времен Ловкача Златонеса наконец-то пожаловала, – противно произнес инспектор, едва девушка пристроила зад на одно из свободных сидений. – Ну-ка, поделись с нами мыслями из своей светлой головушки.

Ловкач Златонес – полумифический персонаж из пьяных фантазий и розовых мечт ворья всех мастей. По легенде он сумел обокрасть сокровищницу самого императора и уйти не только живым, но еще и унести несметное богатство. Все это если и случилось когда-то, то так давно, что успело обрасти небылицами, поэтому Клара в историю не верила. А вот в отношении себя восприняла весьма болезненно.

Она нервно дернула головой, еще надеясь, что вопрос был риторическим. Вряд ли от нее ждали, что она выдаст решение, до которого еще никто не додумался. Но все молчали, а Жозеф Вунсон вперил в нее такой тяжелый и паскудный взгляд, что становилось очевидно – от нее ждут ответа. С тем, чтобы после пройтись по нему со всем пристрастием, конечно же.

– Кхм, – прочистила горло она, не зная, о каком конкретно деле он спрашивает. О монстре, который загрыз до этого троих, или об убитом градоначальнике, который явно умер от других причин.

Умничать не хотелось. Инстинкт прямо вопил помалкивать и не выпендриваться. Хотя бы пока начальник не остынет. Но Вунсон продолжал буравить ее, и пришлось произнести:

– Кажется, теперь у нас два дела особой важности. Поимка зверя и расследование смерти господина Зельвейера.

Вунсон сглотнул, крякнул от досады и будто растерял весь пыл. Видно, то же умозаключение терзало и его, и он все думал, как теперь справляться. И поодиночке эти дела были теми еще орешками, а уж вместе могли лишить сна и даже должности кого угодно.

– Вот и я думаю, что с ними делать? – спросил он будто у всех и в то же время ни у кого.

Вопрос получился больше риторический. Но Риц так воодушевилась произведенным впечатлением от первого ответа, что продолжила диалог:

– А вы не пробовали ловлю монстра на живца?

Вунсон воспрял, а Кларина осознала, какая она непроходимая тупица.

– На живца? – словно пробуя слова на вкус, удивленно повторил мистер Вунсон, и его усы недовольно подпрыгнули, а брови сдвинулись.

Кларе захотелось зажмуриться и сделать вид, что ее здесь нет

– На живца, говоришь. И кто будет приманкой, стесняюсь спросить? Ты, что ли, Риц? Торопишься на тот свет?

– Никак нет, – промямлила Клара так, будто во рту у нее был не язык, а полудохлая лягушка.

– У нас в гостях живоед-саблезубец.

Жозеф помахал перед собой рисунком, на котором невозможно было что-либо разобрать из-за махания. Но потом магик подбросил лист в воздух и тот завис, застыл словно травинка в янтаре. И Кларина во всех деталях смогла рассмотреть монстра, которого оказывается успели определить за время ее отсутствия.

Прямоходящий, с широченными плечами, мускулистый. С ослино-крокодильей мордой и зубастой пастью, верхние конечности с когтями-кинжалами, а нижние – широкие копыта-ласты. Из-за спины выглядывает мощный хвост. Глазки маленькие и злые, бугристая шкура темная, как болотная вода, а на спине длинная колючая шерсть для имитации водорослей при плавании.

– И бегает, и плавает он идеально, – напористо продолжал начальник. – И даже защитный контур мистера Кинса он пройдет очень быстро, а если уж прям захочет, то и незаметно. Но ему незачем так хорониться, потому что ни ты – безмагичка с сабелькой, ни твой стоумный напарник, ни еще одна команда таких же остолопов ему не страшны.

"Безмагичка". Клара даже слушать перестала, почти с мазохистским удовольствием смакуя это слово, услышанное ею впервые и в отношении себя. Возможно, придуманное Вунсоном только что и специально для нее. Слово было донельзя болезненное и противное, словно прокисший компот в местной столовой.

Клара скривилась и даже не подумала притвориться, что ничего не происходит. К тому же мистер Вунсон так увлекся, что, кажется, забыл, что отчитывает стажера. Теперь он с удовольствием маньяка читал лекцию всем присутствующим:

– А нюх такой, что каждый магик из засады будет мертв прежде, чем догадается о его приближении. И уж, конечно, не поздоровится и живцу, которому дадут возможность пропитаться ужасом, а потом сожрут живьем. Последним. Так что идея твоя попахивает изощренным массовым самоубийством с особой жестокостью.

Во время этой тирады инспектор встал, тяжело спустился с возвышения и, припечатывая каждое слово, грузным шагом подошел к месту Клары. Толстяк остановился напротив нее со сложенными руками за спиной и последнюю фразу театрально произнес ей прямо в лицо. А его круглая грудь и бочкообразный живот выперлись вперед так сильно, что казалось, от Клары сейчас и мокрого места не останется.

– Есть. Так точно! – ответила она и потупилась с самым идиотским выражением лица, на какое только была способна.

 Вунсон глупость в людях не любил больше всего. И на попытку Клары только скривился и отошел, то ли плюясь, то ли бормоча под нос ругательства об этом несправедливом мире, чертовых болотах с их монстрами, которые никогда не кончаются, и о глупых и упертых стажерках, свалившихся на его голову в самое неподходящее время.

Кларина тихонько выдохнула, улучила момент, когда Жозеф отвернулся, и задвинулась за широкие спины полицейских, пообещав себе больше ни во что не встревать.

Почти все остальные констебли сидели, устало привалившись к спинкам или подпирая стены. Досталось сегодня им. Кто-то патрулировал болота, кто-то искал логово зверя, забредая в самые дикие и опасные уголки. Кто-то даже был ранен саблезубой цаплей, которую потревожили во время охоты. Не было ни одного лица с энтузиазмом, а только покусанные, красные и недовольные рожи, которым еще предстояло работать целую ночь, а потом день и снова ночь. И так, пока зверь или убийца Зельвейера не будет пойман.

В кабинет вошел Кинс, которого, оказывается, все это время здесь не было.

Но не успела Клара обрадоваться, как он положил на стол начальника папку из архива, где хранились сведения обо всех болотных монстрах, с которыми в разные времена приходилось иметь дело полиции Мюста.

– Последний живоед был обезврежен тридцать два года назад, мистер Вунсон. Вами.

Вунсон промямлил что-то нечленораздельное вместо благодарности и начал листать папочку.

– Хм, – недовольно произнес он потом и исподлобья глянул на Клару.

– В прошлый раз его поймали при помощи наживки, – оповестил всех, ничего не подозревающий Люренц. – Быка подвесили на дерево за задние копыта поближе к сердцу болот. Орал он жутко и переполошил всю округу. Зато и зверя ждать почти не пришлось.

Как назло, Кларина подавилась и долго откашливалась в сгиб локтя. Все это время Вунсон смотрел на нее сердито и думал, что она так изощренно издевается над ним. Он багровел, но пока сдерживался. Потом скривился и задумался.

А ведь того живоеда и правда ловил он. Тридцать два года – это тьфу для магика. Вон прапрапрабабка Риц пережила всех своих детей и внуков и в итоге воспитывала сиротку за неимением другой родни. Кажется, старая карга и сейчас еще топтала эту землю. Сколько ей лет? Четыреста?

Самому Вунсону было только девяносто три, И он собирался пробыть начальником отделения полиции Мюста еще минимум столько же. А для этого ему нужно было сохранить людей, и план с наживкой ему категорически не нравился. Потому что и в прошлый раз все получилось только чудом.

– Решение будет завтра, – тяжело сказал он. – А сейчас всем, кто не на дежурстве – спать! Чтобы завтра были здесь, отдохнувшие и полные сил. Вопросы есть?

Глава 3

Вода пружинила. Волшебная пленка между ногами и бездонным омутом стала такой тонкой, что едва держала ее немалый вес. Чародейство неминуемо распадалось, убивая последнюю надежду. Все было ясно с самого начала, еще там, на месте. Бегство – лишь жалкая попытка отсрочить неотвратимое: город находился слишком далеко.

Заклинание не выдерживало, расползалось, словно гнилая тряпка. Но все равно она бежала, пока могла. Изо всех сил суетливо переставляла ноги, стремясь продлить жизнь хоть ненамного. Хоть на минуту, хоть на мгновение.

Мыслей в голове не осталось. Их вытеснил ужас и понимание: скоро все будет кончено. Голова кружилась, воздуха катастрофически не хватало. Он с таким скрипом вливался в грудь, что казалось, в горле уже кровавое месиво. Рот наполнился металлическим привкусом – верным признаком скорого конца магических сил.

Внезапно в глазах помутилось, болотный пейзаж взбесился и завертелся вокруг в неистовом хороводе, где деревья, кувшинки, вода и туман сливались в одно неразборчивое пятно. Ноги подкосились, а коварная вода наконец-то прогнулась и приняла в себя грузное тело. Моментально проникла в туфли, панталоны и сюртук, залила глаза и рот.

Она забарахталась, будто жук переросток, опрокинувшийся на спину. Отчаяние придало ей сил. Но отсюда было не уплыть. И уже сквозь толщу воды, сомкнувшейся над головой, она увидела, как из сгустков тумана соткалась темная фигура, которая застыла, отстраненно наблюдая ее агонию.

***

Клара с криком вскочила с кровати. Грудь вздымалась, как кузнечные мехи, воздуха не хватало, совсем как во сне.

Брр! Приснится же такое! Кларина встала на ноги и взбрыкнула, словно кобылица, стараясь сбросить ощущения из сна. Ее кожу будто покрывала тина, руки и ноги были неповоротливыми и одеревеневшими, словно это ее труп несколько часов пролежал в болотной воде.

Но хуже всего становилось, когда Клара вспоминала концовку. Такого животного ужаса она не испытывала никогда. Мертвый взгляд пришельца смотрел равнодушно, как она тонет. Но словно желал убедиться, что сейчас все будет кончено.

Кларе казалось, он и сейчас на нее смотрит.

С трудом она заставила себя собираться на работу, а не исподтишка выглядывать в окна или обшаривать второй этаж. Постепенно паскудные ощущения исчезли. Руки и ноги расходились, тина “пропала” с кожи. Но чувство недоброго взгляда преследовало ее до самого участка. Риц даже выдохнула от облегчения, едва зазвенел знакомый дверной колокольчик, а за спиной захлопнулась дубовая створка.

Сегодня им предстояло снова отправиться на болота. Что там будет, чего ждать? И кто этот жуткий магик из сна? Да и сон ли это был? Ничего похожего прежде с ней не случалось.

– Ты чего такая бледная, Риц? – хохотнул ей в лицо Лофхутер – полноватый констебль, который проходил мимо и натолкнулся на нее, застывшую у входа. – Не бойся, сегодня в топи не едем. Приехал большой начальник и все отменил.

– Вот как? – удивленно пролепетала она.

Внутри, словно змеи, боролись гадкие ощущения. Послевкусие от утреннего кошмара, неопределенность, неуверенность в себе и страх. Страх столкнуться с этим ядовитым коктейлем в самый неподходящий момент, когда они окажутся в топях, встретятся со зверем и будет надо действовать. А она застынет, как снулая рыба в вонючей воде.

– Да. До сих пор беседуют в кабинете шефа.

Лофхутер пошел дальше по своим делам, а Клара стала осматриваться, чтобы найти Люренца. Но вместо этого нашли ее.

– Вот, держи! – болотная пикси Бетти – помощница инспектора, подлетела к ней и протянула стопку папок.

Уже лет пять как она умудрилась устроиться к Вунсону секретарем и постоянно задирала нос. Вместе они представляли запоминающееся зрелище. Огромный, чаще всего злой и недовольный начальник полиции и его верная помощница – зеленая фея ростом в две ладони, в раскосых очках и с острым, словно жало сколопендры, языком.

Обычно она сидела в приемной, а по участку чаще всего передвигалась на серо-зеленых крыльях. Пешком ходила редко, чтобы не зашибли. С Вунсоном они хорошо спелись и дополняли друг друга, как яд и кулак.

– Что это? – опешила Риц, но папки взяла.

– Работа твоя, – фыркнула эта мелкая зеленая заноза в заднице и окинула ее оценивающим взглядом из-под очков. Во взгляде читалось явное неодобрение.

Кларина следом тоже осмотрела себя снизу доверху. Мало ли, испачкалась по дороге и не заметила. Но нет, все было как обычно. На стажировку она носила свою самую красивую белую блузу с пышными рукавами, серые облегающие брюки, жилетку и высокие сапоги. Черные волосы она обычно забирала в высокий хвост, чтобы не мешали. В целом смотрелось мило. Особенно на фоне всяких мужланов в полицейской форме, которых было можно встретить в этом заведении.

Бетти между тем кивнула в сторону Рогнавальда, который сегодня продолжал возиться с делами, как и вчера.

– Разберись с делами, это твоя часть. Остальное сделает Фейрли. На проверку отдашь Люренцу. Ясно?

Затем Бетти, не дожидаясь ответа, картинно развернулась, вильнула попой размером с яблоко и полетела к себе.

Кларина тоскливо посмотрела ей вслед и пробормотала:

– И как в нее влезает столько вредности? Немудрено, что она такая зеленая.

Делать было нечего. Стажер Риц поплелась к столу Рогнавальда, вяло поздоровалась с ним и плюхнулась за соседнее рабочее место.

– Не знаешь, что за большой начальник приехал? – спросила она у Фейрли чуть погодя.

– Посланник императора по особо важным поручениям, – ответил тот, не отрываясь от бумаг. – Большая шишка из столицы.

– И что ему надо?

Мысленно Риц присвистнула. Надо же, императорский посланник, да еще и из самой столицы пожаловал. Далеко забрался. Значит, совсем плохи дела у Мюста.

Но вместо исчерпывающих ответов констебль только пожал плечами, всем видом показывая, что ему все равно. Клара разочарованно вздохнула и постаралась сосредоточиться на работе.

Вунсон не упустил возможности припомнить ей вчерашнее. Как-то обжаловать это решение было, конечно, невозможно. Но от одной только мысли, что ее задвинули за стол запасных, внутри у Клары сыпались искры. Пока умные и опытные товарищи занимались раскрытием настоящих преступлений, ее посадили сюда – имитировать бурную деятельность за весь участок.

– Это просто невыносимо, – уныло пробормотала она себе под нос и вздохнула, перебрасывая папки из одной стопки в другую.

Рогнавальд прикинулся глухим и продолжал работать. Они сортировали дела, поступившие в производство незадолго до и после появления нового болотного монстра, по степени срочности. На каждое предстояло отреагировать в соответствии с уставом.

Клара пыхтела и отдувалась, как горный тролль во время брачной ночи. Это было худшее, что могло с ней случиться в полиции. Бумажная работа. Бабушка Астрельда в надежде все-таки отговорить упрямую прапраправнучку предупреждала ее, когда все прочие аргументы не подействовали. "Тебя посадят перебирать бумажки, ты понимаешь? Даже если возьмут и позволят остаться, они могут посадить тебя в архиве. И никаких настоящих дел ты не увидишь. Будешь прозябать, как крыса, в каком-нибудь затхлом подвале без дневного света, зато с пылью и пауками. И они будут правы, потому что без магии ты беззащитна."

Конечно же, Клара не считала себя беззащитной. Но никто не воспринимал всерьез ее умение обращаться с оружием. И вот она корпела над папками, читая заявления о пропавших из лавки травника сушеных пучеглазах, об угнанной лодке, о краже золотых часов, о нашествии болотных слизняков, которые почему-то сменили пути миграции и проследовали по стене дома по улице Камышовой, где жила пожилая миссис Нориц. Она жаловалась, что слизни "изгваздали ее стены своими экскрементами".

У Риц даже зубы заболели, так сильно она их сжимала. А ведь другие полицейские в это время занимались действительно полезными делами. Вот Кинс, он шел прямо к ней с заговорщическим выражением лица.

От вспыхнувшей надежды Клара даже забыла, о чем говорилось в последнем деле.

– Работаешь? Молодец! – с энтузиазмом похвалил ее напарник. – Шеф только что дал отмашку на ордер к болотницам. Согласился, раз уж сегодня мы не плывем на облаву, а он так сильно занят. Сейчас Бетти все оформит, и поплывем на болота брать показания.

Лицо Клары, как по волшебству, менялось вслед за его словами. Сначала оно скривилось, потом оттаяло, а затем просияло.

– Возьмешь меня с собой? – недоверчиво спросила она и покосилась на констебля Фейрли.

– Рогнавальд, друг мой, ты же прикроешь Клару, если что? – спросил Кинсдахд с улыбкой. – Шеф так занят нашим гостем из столицы, что остальных почти не воспринимает. Он будто околдован! Я подловил его, когда он вышел из кабинета по нужде.

Он хохотнул и продолжил:

– А мы постараемся вернуться пораньше. Иначе наш стажер пропустит самое интересное, и меня замучает совесть.

– Без проблем, – равнодушно пожал плечами Фейрли и снова погрузился в работу.

– Спасибо! – Клара готова была прыгать на месте, настолько она засиделась.

– Встречаемся через двадцать минут на пристани, – сообщил Люренц.

Она кивнула и проводила взглядом его спину, скрывшуюся за дверью в приемную шефа полиции. Внезапно эта дверь снова открылась, и в общий зал вышел незнакомец. Риц буквально прилипла к нему взглядом, настолько он отличался от всех присутствующих. Будто породистый жеребец на фоне деревенских кляч.

Это был молодой магик. Высокий, сложенный очень гармонично, с горделивой осанкой и самоуверенной посадкой головы. С правильными чертами лица и с роскошной копной каштановых волос, о которой сама Клара могла только мечтать. С бездонными синими глазами, полными магического сияния, широкими темными бровями и чертовски красивым ртом. Он был гладко выбрит или, скорее, ни один лишний волосок не решался расти на этом безупречном лице. Одет незнакомец был в роскошный камзол темно-серого цвета, расшитый более светлыми пышными цветами. Из-под фрака фонтаном выглядывал кружевной ворот рубашки. Кажется, одна его пуговица стоила больше, чем весь гардероб Клары. А на пальцах красовались такие перстни, что место им было только в самом Императорском музее. Ну, или в сокровищнице.

Почувствовав, что его жадно разглядывают, франт повернул голову в ее сторону и снабдил непроницаемым взглядом, от которого Кларине захотелось присесть.

Вместо этого она с огромным рвением вернулась к своим делам. Несколько безнадежно долгих и гулких ударов сердца Риц слепо перебирала папки, абсолютно ничего не соображая. Благо через минуту императорский посланник, а это определенно был именно он, исчез из пределов видимости.

Риц прикусила губу, стараясь не начать осматриваться в его поисках. Было бы слишком снова привлечь его внимание. Клара сунула папки в сумку, которую носила на бедре. Пусть лучше будут с ней, чем куда-нибудь денутся со стола за время ее отсутствия. К тому же плыть предстояло наверняка не меньше часа, и за это время она могла еще поработать. Девушка накинула плащ и покинула участок. И не увидела, как столичный гость пристально смотрел на нее с другого конца залы.

***

Услимские топи всегда дурно попахивали и имели гадкую репутацию. При этом они покрывали огромные территории и местами были абсолютно непролазными, коварными и гиблыми. Заводи сменялись омутами, омуты – трясинами, трясины – камышовыми зарослями, которые переходили в топкую, заболоченную местность с кочками, где невозможно было передвигаться на лодке, а пешком – очень легко увязнуть. Местами встречались ивовые рощи и мертвые леса. Первые шелестели гибкими ветвями по воде, а вторые скрипели и постукивали, словно души утопленников.

И все-таки эти территории были населены разумными существами, хоть и кишели разнообразными тварями всех мастей и размеров. Твари с аппетитом и завидным постоянством жрали друг друга и всех, кто подвернется на зуб. Например, настырных магиков, которые то и дело совали свои носы в болотные дела.

Топи занимали очень обширные площади, но у магиков не имелось достойных карт этой местности. Так, фрагменты, которые обрывались в неизвестность. Даже бывалые картографы признавали, что не смогли изучить Услимы достаточно хорошо. Разведать же болота магией не представлялось возможным из-за необычных аномалий, подобные которым встречались лишь в нескольких столь же удаленных и диких местах Лира. Чем ближе к источнику аномалий, тем более слепы становились магики.

Посреди этого мрачного и опасного великолепия и стоял Мюст. На самом деле город лишь слабо вдавался в западный край топей, но из него, с его окраин так не казалось.

– Почему Бетти живет в Мюсте с магиками, а не в домике из мха на дереве, как ее сородичи? – спросила Кларина, когда они с Кинсом уже плыли по болоту и ей на глаза в отдалении попалась деревня фей на мертвых деревьях.

Пара десятков серо-зеленых мшистых домиков покачивалась на окаменевших ветвях, и в некоторых окошках мерцал свет, слабо видимый с такого расстояния.

Оказавшись при “настоящем”, по ее разумению деле, Кларина позабыла обо всем, что ее тревожило. И об императорском посланнике с непроницаемым взглядом, и о ночном кошмаре, и о придирках Вунсона.

На их лодке был установлен единственный в участке артефакт скорости, поэтому скоро удивительные домики, похожие на огромные ульи, пропали из вида. С артефактом путь предстоял не очень долгий – всего минут сорок, а без него пришлось бы плыть в два раза дольше.

Артефакты. Риц облизнулась. Заряженные магией штуковины, пользоваться которыми могли даже дети, чей дар еще не проснулся. В мечтах она видела себя увешанной самыми разными магическими побрякушками, которые компенсировали бы с лихвой изъян, доставшийся ей при рождении. Для защиты, для скорости, для боя. Проблема заключалась только в одном – их стоимости. Ведь создание артефактов требовало огромного мастерства и магических сил, вместилищем которых они являлись.

– Не знаю, – пожал плечами Кинс. – Спроси у нее, когда вернемся.

Кларина прыснула.

– Я еще жить хочу.

Они помолчали. Болотные феи не очень жаловали магиков. Изредка их можно было увидеть среди зарослей вместе с другими обитателями болот. Но сами они не подлетали и налаживать контакты не стремились. В отличие от своих сородичей из более цивилизованных мест.

Услимы были очень интересным местечком. Разумные существа здесь встречались с крыльями, иногда с хвостами, иногда они напоминали заскорузлые деревья с глазами. Эти последние были самыми нелюдимыми, про них почти никто ничего не знал. Как-то все они уживались с болотными гадами всех мастей, которые кишели здесь в силу климата и характера местности.

Кларе было интересно, почему так получается? Почему монстры из топей не переловили всех болотниц? Или хотя бы крокодилов, которые здесь тоже встречались. Зачем твари перлись в Мюст, неужели магики вкуснее, или что их так влекло?

Сейчас можно было бы и приступить к работе с досье, но в голове у Клары вертелось столько мыслей и воспоминаний, вопросов и любопытства, что руки никак не хотели браться за бумажки. Тем более что именно сейчас у нее распаковалось очередное, погребенное в подсознании воспоминание.

Когда Клара еще жила в этих местах девочкой, ходили легенды о болотной мести. Магики осушили малую часть Услимских топей. Небольшой клочок земли, чтобы закрепиться. Они вырастили на нем холм, чтобы построить город и уберечь его от воды. Но прежде кто-то там жил. Эти обитатели лишились домов и затаили обиду. Они прокляли город, в результате чего из сердца болот стали регулярно выползать кровожадные чудовища.

Это была одна из версий, и она вполне имела право на существование. Ведь в Лире колдовать могли не только магики. Особым волшебством владели и пикси, и тролли, и водяницы, и другие народы. Но если честно, Кларина не очень-то верила в это предположение. Само по себе болото – место пропащее. И не нужно искать причины происшествий там, где их нет.

В щеку впился здоровенный комар, и Клара прихлопнула его.

– Тварь кусачая, – пробормотала она и бросила расплющенную тушку за борт.

– О, приплыли, – обрадовался Кинс и пояснил на вопросительный взгляд Риц, – комары. Защитный контур перестал работать. На территории водяниц наша магия не действует. По договору 559 года н.э.

– Вот как, – протянула Клара и шлепнула себя по руке. – Какая прелесть. И что теперь?

Лодка остановилась. Люренц достал из мешка бухту веревки с узелками и стал опускать ее в воду. Закидывал, закидывал, а потом стал там ею болтать.

– Ну чего шумишь, окаянный? – послышался мелодичный, но рассерженный полушепот у Клары за спиной.

Она обернулась и увидела существо в воде. Сперва оно напомнило сплетение водорослей разных оттенков коричневого. От темного шоколадного до золотистого. Но приглядевшись, Кларина различила волосы, похожие на мокрые ленточки, и одежду из длинных лоснящихся листьев. Они оплетали видимую часть тела водяницы, не давая никакого простора для воображения. Даже ее лицо было закрыто. Видны оставались только глаза, яркие, как головешки в костре, золотисто-коричневые, с искрами магии. Кожа вокруг была неравномерно покрыта мелкими блестящими чешуйками, словно веснушками.

Водяница не задерживалась на месте ни на секунду. Она все время плыла, кружила вокруг лодки, заставляя следить за собой, вертеться и терять равновесие.

Люренц принял до противного чопорный вид. Картинным жестом он достал из-за пазухи свиток с ордером, развернул его и сразу начал читать, позабыв про приветствие, которое в таких случаях всегда было очень важно:

– Сим уведомляю вас в необходимости оказать содействие правосудию и помочь всеми возможными способами в раскрытии преступления.

Он подловил момент и тряхнул бумажкой прямо перед лицом болотницы. Та сбилась с темпа, фыркнула и хлебнула воды. Вода вытекла через тонкие, волнистые и полупрозрачные лепестки жабр, которые Клара смогла рассмотреть благодаря неподвижности болотной русалки.

Та сморщилась и злобно выплюнула:

– Подотрись ты своей чертовой бумажкой!

Говорила она также полушепотом с необычными вибрирующими тонами. Видимо, ее речевой аппарат больше подходил для общения под водой, чем на воздухе.

– У нас договор, – заунывно, словно голодный кот, протянул констебль.

– Знаю, – прошипела русалка. – Чего ты хочешь?

– Мы ищем свидетелей преступления. Вчера в топях был убит наш мэр, господин Аржант Зельвейер.

Землистая кожа болотницы с коричневым отливом чуть побледнела.

– Узнаю, видел ли кто-то что-нибудь, – сказала она чуть погодя и нырнула в омут не попрощавшись.

Мелькнул ее волнистый хвостовой плавник, и она была такова. Клара хмыкнула. Она еще никогда не видела болотных русалок так близко и смотрела во все глаза.

– Ты забыл поздороваться. Но, думаю, сильно бы ее это не задобрило, – задумчиво произнесла она. – Будем ждать. Возможно, долго.

– Забыл, – отмахнулся констебль. – Но долго ждать не придется. Они нас долго терпеть не могут. Просто на дух не переносят. Поэтому ответ будет скорее, чем ты думаешь. Но и не факт, что он нам понравится.

Клара покосилась на сумку, где ждали папки с делами. Делать было нечего, пришлось их достать и все-таки заняться. Потому что, кроме бумажной работы, она больше всего не любила впустую тратить время.

– Что-нибудь интересное? – поинтересовался Люренц, которому тоже стало скучно.

– Да так. Ерунда всякая. Вот, например, старушка с улицы Камышовой жалуется, что слизняки испортили ее дом.

– Камышовой? Ммм. Высоко забрались эти слизняки, раз смогли оставить следы на ее стенах. Эта улица – соседняя с домом почившего господина Зельвейера. А он, сама понимаешь, в трущобах у кромки воды жить бы не стал.

Не сговариваясь, Клара и Кинс уставились друг на друга.

– Думаешь, слизни связаны с его смертью? – стала вслух размышлять Риц.

Он пожал плечами и расслабленно откинулся назад.

– Ну, проверить не помешает. Это же Мюст. Здесь какой только мути ни всплывает.

– Тогда давай отсюда сразу к этой, – Кларина зарылась в папку в поисках имени старушки, – Озалии Нориц?

Напарник кивнул и вгляделся в воду слева по борту. Там началось какое-то бурление. Скоро на поверхности показались огромные пузыри, а затем из глубин вынырнули две болотницы. Первая – та, что уже разговаривала с ними. Вторая – более миниатюрная, завернутая в листья горчичных тонов. Она смотрела испуганно, не мигала, и Клара смогла в деталях рассмотреть ее по-русалочьи округлые, зелено-желтые сияющие глаза.

– Мир вашему дому! – с новой собеседницей Люренц поздоровался традиционно и немного поклонился, надеясь все-таки исправиться и задобрить ее.

В ответ русалки зашипели, как змеи.

– Спрашивай, что хотел, и проваливай обратно в свой городишко, двуногий, – зло бросила старшая водяница. – Оставь лицемерие и не трать наше время.

– Хорошо, – сглотнул Кинс, и Клара заметила, что тоже сглотнула не менее напряженно. – Вы видели смерть магика накануне рано утром к северу отсюда?

Светло-коричневая русалка покачала головой. Смотрела она также напряженно и неотрывно, чем знатно сбивала с толку.

– Вы там были?

– Была.

– Что вы видели?

– Он упал. И умер сам.

Люренц вздохнул. А Клара еле удержалась, чтобы не хмыкнуть. Сначала не видела смерть магика, а потом упал и умер сам?

– Что он там делал?

– Колдовал. Заклинал. То же, что и всегда.

– Он был один?

Русалка медленно кивнула, будто еще раздумывала, что ответить.

Клара переводила взгляд с одного собеседника на другого. Ловила каждое слово, и ей категорически не нравилось то, что она слышала.

– Что значит, заклинал? – спросила она, и русалки синхронно посмотрели на нее не мигая.

Ровно одну минуту они сверлили ее странными взглядами, а потом вернули внимание Люренцу.

– Расскажите, что вы видели, – попросил он.

– Довольно разговоров, – откликнулась старшая водяница. – Ли Ярн сказала все, что знала. Мы выполнили условия договора и можем уплывать.

Она кивнула другой болотнице, словно давая разрешение. Та опустилась под воду и скоро словно растворилась в ней.

– Нет, нет, нет, – запротестовал Кинс. – Так нельзя!

– Мы больше ничего не знаем. Мы все сказали!

Вторая русалка тоже стала опускаться в глубину и таять там. Напарники остались вдвоем.

– За что они нас так ненавидят? – отказываясь понять, Клара развела руками. – Похоже, так было всегда.

– Это да, – напарник тяжело вздохнул и приземлил свой зад в лодку. – Поплыли отсюда. Делать здесь больше нечего.

Кларина тоже села. Ответа она не получила, но, наверное, и не надеялась услышать. Они двинулись обратно, а Риц продолжала думать. Ведь причина должна существовать. В большинстве мест, где она бывала сама или что-то о них слышала, отношения между магиками и другими созданиями были вполне сносными. Все уживались друг с другом, учились, торговали, а иногда даже умудрялись выходить замуж или жениться. Речь шла, конечно, не про горных троллей или спятивших на полнолуние оборотней. Но всякое бывало.

А здесь, в Услимских топях, болотницы магиков просто ненавидели. Из самих болот регулярно лезли чудища, которые не трогали никого, кроме жителей Мюста. Другие виды, вроде болотных фей, не очень-то шли на контакт, если не считать вредную Бетти. Хотя она, возможно, просто не смогла ужиться с родней из-за дурного характера и сбежала к магикам, став персоной нон грата среди сородичей.

– Надо спросить у Бетти, – осенило Кларину, – за что болотные ненавидят мюстовчан.

– По-моему, все очевидно, – протянул расстроенный Кинс. – Мы живем на земле, которая когда-то была их.

– У-у, – покачала головой Кларина. – Мы живем на клочке земли среди огромных территорий, покрытых водой, целого болотного океана с зарослями, мертвыми деревьями и трясиной, уже больше тысячи лет. Неужто они настолько злопамятные? И не нашли, не построили себе новых домов? И настолько свежа неприязнь? Нет. Здесь что-то другое.

Кинс задумчиво покачал головой и согласно крякнул. Придраться в ее рассуждениях было не к чему.

– Ты только сразу к Бетти не приставай, а то дел слишком много сейчас. Будет злая летать, как фурия. Все молоко в кофейнике скиснет.

Клара снова прыснула. Но от своей идеи не отказалась. Ей вовсе не казалось, что то, о чем она думала, неважно. Или, что оно никак не связано с заварушкой, в которой сейчас оказался Мюст.

Глава 4

В город они вернулись еще до полудня. Клара так вдохновилась зацепкой с домом миссис Нориц, что тщательно просмотрела и остальные дела. Но ничего подобного они с Люренцем больше не обнаружили.

Кинс выглядел озадаченным после разговора с болотницами. Риц тоже ломала голову. Словами водяницы не сказали им ничего путного. Но определённо они лгали, и это было самое интересное. Зачем, о чем и почему русалки врали? Стоило найти ответы, и тайна смерти Аржанта Зельвейра будет раскрыта.

Но пока ниточка оборвалась. Оставалась та, что обнаружилась на улице Камышовой, и за неё Кларине не терпелось потянуть.

– Предлагаю не заглядывать в участок и сразу отправиться к миссис Нориц. А шефу скажем, что отрабатывали его же задание, если у него появятся вопросы, – невинно предложила Клара, когда они высадились из лодки на пристани.

Кинсдахд был не в духе и нахмурился. Но потом оттаял и кивнул:

– А пойдем. Я знаю эту старушку. Она обязательно накормит нас пирогами. А то после этих болотных настроение ни к черту. Еще и живот подвело.

Они двинулись. Дошли от пристани до той развилки, где расстались накануне вечером, и пошли вверх по узким улочкам. Те виляли, словно ужи на сковородке. Но в основном вели вверх, опоясывая холм. Порой башенки домов так близко подходили друг к другу, что их хозяйки могли обмениваться сплетнями или желать доброго утра, просто выглянув в окно. На подоконниках стояли цветы, иногда встречались небольшие балконы, увитые буйной растительностью.

Чем выше поднимались полицейские, тем красивее и изысканнее становилось вокруг. На стенах красовались объёмные цветы, раскрашенные глянцевыми, пурпурными и золотыми красками. С других стен смотрели огромные бабочки, встречались даже пикси, не говоря о животных и растениях всех мастей. Выше полицейского участка, который они миновали минут через пятнадцать, вообще не встречалось гладких стен. Все они остались на нижних улицах. А здесь самым простой отделкой была искусно обработанная штукатурка в виде тщательно вырезанной и раскрашенной древесный коры, рыбьей чешуи или змеиной кожи.

Клара и Кинсдахд прошли главную городскую площадь, где стояла мэрия и старинная статуя Люсинде, освободительнице магии. Статуя была ровесницей Мюста и выглядела весьма потрепано. Обгаженная птицами, засиженная мухами, покрытая то ли плесенью, то ли патиной, а местами заросшая наглым мхом.

Такие статуи имелись во всех городах, где доводилось бывать Кларине. Их возводили, чтобы почтить память одной из главных героинь в истории магиков. Однако не везде за ними одинаково хорошо следили. И в некоторых замшелых городишках на краю цивилизации порой забывали о главной ценности магиков – магии, которой у них раньше не было. Клара чувствовала это особенно остро.

Вскоре Риц и Люренц остановились на улице Камышовой около богато разукрашенного витого дома с круглой верандой. Их стены, казалось, были инкрустированы раковинами и жемчугом исполинских размеров. Каждая жемчужина не уступала яблоку средних размеров.

– Выглядят как настоящие! – присвистнула Риц.

– Не знаю, не спрашивал, – ответил Кинс и показал пальцем вверх по холму, далеко за дом миссис Нориц, – видишь ту темную крышу? Это резиденция нашего мэра. Была.

– Угу, – кивнула Кларина и резко потянула за дверной колокольчик.

Дверь открылась очень быстро. Будто полноватая старушка в небольших круглых очках, выцветшем домашнем платье и с невесомыми седыми кудрями только и ждала, когда же они наговорятся на пороге и соизволят позвонить.

– Господин Люренц! – просияла она. – А я все жду, когда же поступит ответ на мое заявление. А тут и вы пожаловали. Какая удача! Проходите, прошу вас!

– Благодарю, миссис Нориц, – улыбнулся Кинс и представил свою стажерку, – знакомьтесь, это Кларина Риц, молодой, но подающий надежды специалист.

– О! – только и произнесла старушка, взглядом смерив Клару с ног до головы. – Пройдемте.

Они прошли в круглую гостиную с дубовыми буфетами вдоль стен, заполненными посудой и разными фарфоровыми безделушками. Три круглых окошка, занавешенных тюлем старинной работы, давали много приятного рассеянного света. Его лучи падали на овальный обеденный стол и стулья.

Повинуясь жесту хозяйки, полицейские заняли два из четырех стульев с вычурными высокими спинками. Она сама разместилась за столом напротив.

– Миссис Нориц, – сразу приступил к делу Кинсдахд, но был прерван поднятым полным указательным пальцем Озалии.

В комнату вплыл поднос, заставленный чашками с дымящимся кофе и тарелками с зелеными пирогами и вареньем из веселых грибов. Их Клара сразу же определила по знакомому запаху. И правда, в небольших пиалах было налито ядовито-желтое флюоресцирующее желе с вкраплениями темно-синих шариков.

– Ну, это лишнее, – поскромничал Люренц, а Кларина едва удержала брови, чтобы не взлетели.

Дорогое это было варенье. Деликатесное и с некоторыми эффектами, поэтому налегать на шарики при исполнении точно не стоило.

– Вы же ведь по моему делу? – уточнила Озалия и придвинула угощение посетителям, словно подтверждая, что никакой ошибки нет.

– Конечно-конечно! Расскажите, что случилось, – приступил к делу напарник, а Клара тем временем тоже приступила, но к пирогу и кофе, не забывая ловить каждое слово.

– Прекрасные стены моего дома испорчены, – простонала пожилая магичка. – Хорошо хоть с улицы не видно. Весь ужас случился во дворе. Вы кушайте, а потом я вам покажу.

Оказалось, что три ночи назад Озалия проснулась от “липкого шороха”, будто по стене ползла огромная склизкая многоножка. Дело происходило под утро, и сперва пожилая магичка ничего за окном не разобрала. А потом увидела живую, кишащую более мелкими фрагментами, субстанцию в форме щупальца, которая ползла по ее стене и терялась во тьме и тумане, что, как назло, накрыл тогда почти весь Мюст.

– Плохая это было ночь! – вещала Озалия. – В такую не стоит выходить за порог, чтобы не встретиться с болотной нечистью. А ко мне пожаловала сама болотная длань! У меня даже волосы зашевелились, настолько это было ужасно. Дом будто вибрировал и содрогался. Я испугалась, что она ворвется в окно и сожрет меня.

Голос миссис Нориц дрогнул и затих. В ужасе она округлила глаза, и из-за толстых линз очков казалось, будто они сейчас выскочат ей прямо в чашку.

– Но не ворвалась и не сожрала, верно? Длань болот? – переспросила Риц, проглотив очередной кусок.

Она очень старалась, чтобы ее вопрос не звучал, как издевка. Миссис Нориц явно что-то видела. Но даже в своем заявлении в полиции она не упомянула про “длань”, а свалила вину за испорченные стены на болотных слизняков. То есть понимала, как это звучит. К тому же болотные монстры в обязательном порядке жрали всех, до кого могли дотянуться. А дотянуться до Озалии, по ее же собственным словам, было проще простого. Но этого не случилось.

Озалия бросила на Клару колючий взгляд, будто размышляла, а стоит ли она доверия и ответа, и не зря ли на ее долю на подносе было предусмотрено угощение.

Клара отодвинула блюдце с недоеденным куском. Пирог был недурен, хотя готовили его, наверное, из сочных листьев болотного лука. Не хватало только остаток дня отпугивать добрых горожан гиблой отрыжкой.

Пожилая магичка, в чьих глазах почти не осталось волшебных искр, угукнула и насупилась.

– Ну мы же не знаем, куда эта длань направлялась, – дипломатично попытался разрядить обстановку Кинсдахд. – Возможно, у нее были важные дела в другом месте. И что же было дальше?

Кинс тоже приложился к пирогу. А Клара поморщилась. Длань болот была еще одной сказочкой, которой местные пугали непослушных детей. Наподобие истории с древним проклятием, насланным на город обездоленными жителями того пятачка, где позже построили Мюст.

– Я ее видела! – фанатично продолжила Нориц. – Толстая, как дерево. Она вся шевелилась, перекатывалась. Скользкая, коричневая. Воняла просто жутко!

Ну уж в этом Клара нисколько не сомневалась.

– Надо проверить! – она с энтузиазмом встала с места.

– Согласен! – Люренц тоже вскочил.

Они прошли к выходу в небольшой сад. Изнутри дом казался намного больше, чем снаружи. Здесь явно применялась пространственно-артефактная магия.

Оказавшись в саду, полицейские увидели пострадавшую стену. На жемчужной поверхности остался гадкий мазок коричневого цвета. Вонял он и впрямь изрядно. Мазок размашисто тянулся сверху вниз, а потом переходил на землю и терялся в траве. Но его направление сомнений не вызывало. Он двигался вверх, в сторону дома господина Зельвейера.

Кларе стало не по себе от одного только вида. Будто небо потемнело, и яркие краски летнего дня угасли. Будто буквально на одно мгновение на нее набросили полог, который отсек ее от мира и погрузил в топкое болото, где нет ни воздуха, ни надежды.

Это мимолетное ощущение быстро прошло. Пролетело, будто комар, унесенный порывом ветра. Но оно оставило такой гадкий след в душе, что настроение у Клары испортилось бесповоротно.

К слову, жемчужная стена вокруг следа поблекла и выглядела тусклой и серой. Будто мертвой. Кинс надел перчатки и постарался отковырять частицу для экспертизы. Ничего не вышло.

– Вы пытались это отмыть? – спросил он.

– Конечно!

– Больше не трогайте.

Констебль вернулся в гостиную, взял столовый нож и отскоблил с его помощью несколько кусочков субстанции в пакетик.

Еще некоторое время они осматривались в саду, но других подозрительных следов не нашли. Особый интерес у них вызывала стена между землей Нориц и Зельвейера. Но коричневой гадости они на ней не обнаружили. То ли эта “длань” остаток пути пролетела по воздуху, что было не исключено, то ли направлялась она вовсе не туда. Как назло, забор оказался высоким и неприступным. Невзначай, идя по следу, его было не преодолеть.

После полицейские и хозяйка вернулись в гостиную.

– А вы видели господина мэра? – спросила Риц как бы невзначай. – В тот день или ночь?

– Эээ, – заскрипела от неожиданности старушка. – А при чем здесь он?

– Так он…

“Умер” – чуть не брякнула Риц, но вовремя прикусила язык.

– Тоже мог видеть эту длань, – нашелся Люренц вместо нее.

– Не видела! – сердито буркнула старушка. – Я еще не научилась видеть сквозь стены. А господин Зельвейер слишком занят, чтобы обращать внимание на свою скромную пожилую соседку.

Кларина сникла. Ничего не прояснилось. Ответов они не получили, все только запуталось сильнее. Надежда размотать клубок через эту ниточку сдохла.

Но тут Озалия воспряла и неожиданно добавила:

– Зато я его слышала. Я не могла уснуть. Светало. Я не выдержала и решила оглядеть свой дом: все ли с ним в порядке. Длани к этому моменту я уже не слышала и не видела. Вы знаете, я не понимаю тех, кто молится на господина Аржанта. Да, он заклинатель болот. Но весьма посредственный. Мэр – еще худший, а про добропорядочного магика я вообще молчу.

Кларина благоразумно проглотила вопрос о том, как “скромная пожилая соседка” оказалась настолько близко к забору мэра, чтобы что-то расслышать. Сейчас это было не главное.

– И что же вы слышали, миссис Нориц? – мягко уточнил Кинс.

Он так увлекся беседой, что, не глядя, зачерпнул варенье, отправил круглый синий грибок в ядовито-желтом желе в рот и смачно его прожевал.

Озалия откинулась на спинку стула и прикрыла глаза, будто жмурящаяся кошка.

– Он говорил с кем-то. Очень нервничал. Обещал, что все сделает, что он о чем-то договорился на утро, и уже к полудню дело будет решено.

– Какое дело?

Миссис Нориц пожала плечами.

Клара и Кинс переглянулись. Выходило, мэр кому-то что-то обещал, а уже через сутки после этого оказался мертв.

– С кем, по-вашему, он мог говорить? – уточнила Риц, отодвигая плошку с вареньем подальше от напарника.

– Его собеседника не было слышно. Ни слова, одни невнятные шорохи, будто он ногами пинал прелые листья на садовой дорожке. Странный гость.

Они помолчали, размышляя над услышанным. Все это было крайне любопытно. Уж не слышала ли любопытная соседка господина Зельвейера, как он говорил с той самой “дланью”? Особенно, учитывая, что он был заклинателем? Вот только заклинатели сами ходили на болото, чтобы усмирить тамошних тварей, а не встречались с ними в сердце города.

Заклинатели болот – это был особый орден. Он образовался давно, лет пятьсот назад из жителей города, которым надоело быть беззащитным кормом для чудовищ. Так выделилась группа магиков, которая объединила усилия для сдерживания болотной кровожадности. Не сказать, что у них совсем получилось, но тварей стало меньше и наметился некий ритм их появления, которое теперь можно было предугадывать. Ритм иногда менялся, монстры лезли то чаще, то реже, но в целом жизнь стала спокойнее. И орден остался надолго, а его члены избирались всеобщим голосованием. На десять лет или до смерти заклинателя, потому что умирали они довольно часто, хоть и не всегда от причин, связанных с их деятельностью.

Все это Клара внезапно вспомнила, распаковав очередную спящую до поры ячейку памяти, стоило только Озалии упомянуть про заклинательство Аржанта.

– Почему ты не сказал, что Зельвейер заклинатель? – спросила Кларина, когда они вышли от миссис Нориц.

– А ты не знала? – удивился напарник. – Это все знали.

Клара чертыхнулась. Она-то не совсем местная.

– Получается, на болоте он мог отваживать тварь от города? – размышляла она. – Делал благое дело. И утонул.

– Ну, утонул он или нет, это мы сейчас в участке узнаем. А заклинал он там или что, это нам его лодка подсказать может.

– Лодка, – пробормотала Кларина. – Точно.

Они шли вниз по Камышовой улице в направлении здания полиции. Время близилось к двум часам, и Клара начала переживать, что Вунсон уже освободился и теперь жаждет ее крови. Ничуть не меньше, чем те твари, что он ловил по долгу службы.

Вскоре они вошли в участок, внутри все было довольно спокойно. Клара была готова вздохнуть с облегчением, как из-за угла вылетела, будто ужаленная, Бетти.

Пикси резко остановилась, зависла в воздухе напротив лица Клары и направила ей между глаз указательный палец с длинным и тонким, словно осиное жало, ногтем.

– Быстро! В кабинет шефа!

У Кларины внутри все опустилось, так ей не хотелось на ковер к Вунсону. Но делать было нечего. Все же она нарушила его приказ, и порка была вполне предсказуема.

– Ничего! Сейчас разберемся! – вдруг послышался бодрый голос Кинсдахда, который преградил ей дорогу рукой и быстро через приемную занырнул в кабинет шефа вместо нее.

Клара и Бетти оторопело смотрели ему вслед. Люренц был отличным парнем и хорошим полицейским. Но на рожон с шефом никогда не лез. Разная была весовая категория.

– Что это с ним? – от удивления Бетти разом растеряла всю стервозность.

Затем она хмыкнула и впорхнула в приемную за свое рабочее место. Клара тоже подошла ближе, ведь ее визит к Вунсону пока никто не отменял. Поэтому они обе слышали разговор на повышенных тонах с той стороны двери.

– Крокодилья задница, Люренц! Да что с тобой такое? – возмущенно воскликнул шеф.

– Господин Вунсон, осмелюсь заметить, – тоже не очень тихо ответил Кинс, – что вы подписали приказ о моем назначении наставником Риц! И если я ничего не пропустил, то я все еще им являюсь. И только я несу ответственность за этого стажера, и только я имею право назначать ей задания. Это значит, что ваше указание должно было быть передано через меня. И по согласованию со мной.

Кажется, скрип зубов начальника полиции был слышен даже в приемной. Он еще что-то пытался возражать, но Кинсдахд с таким напором отвечал ему, что Вунсону, в конце концов, надоело спорить. Здесь Люренц счел момент достаточно благоприятным, чтобы рассказать о посещении миссис Нориц и расследовании смерти Зельвейера. Получалось, что они продвинулись, и их надо было похвалить и назначить на это дело, а “не загружать всякой ерундой”.

На этом месте Бетти прицокнула и покачала головой, а Кларина подумала, что грибочки у мадам Озалии оказались забористые. Всего с одного шарика вон как понесло напарника. Хорошо, что она пиалку с веселым вареньем вовремя отодвинула. А то бы он, чего доброго, завтра подал в отставку.

В ответ Вунсон что-то пробубнил. Похоже, он рассчитывал на легкую жертву в лице Риц и оказался обескуражен перепалкой с обычно неконфликтным и исполнительным Кинсдахдом.

Вскоре, беззаботно улыбаясь, Люренц появился в приемной и заявил:

– Ну вот и все. Нас ждут в экспертном отделе. Отчет коронера уже готов.

***

В здании полиции имелся роскошнейший подвал: обширный, темный и прохладный. Аккурат для трупов и старинных фолиантов, поэтому одну половину подвала занимал морг и экспертный отдел, а другую – архив, где хранились документы и записи еще со времен основания Мюста.

Первым делом Кинс отдал на экспертизу пакетик с частицами со стены дома миссис Нориц. Затем они перешли к делу Зельвейера.

– Вот он, ваш господин мэр, – показал на нужную полку в холодильном шкафу дежурный патологоанатом – мистер Олли Кахолц.

Он щелкнул пальцами, и из клубов холодного тумана выехала полка с грузным телом под простыней.

Холодящий артефакт работал исправно, в помещении тут же стало прохладнее.

– Бррр, – тут же сказал Кинс, градус настроения которого стал резко снижаться вслед за температурой в комнате. Действие веселого варенья подходило к концу.

Коронер широким жестом откинул простыню, и все увидели синеватое лицо и грудь покойного Аржанта Зельвейера. Поскольку Люренц выглядел слишком бледно, Клара отважилась спросить:

– Удалось определить, от чего он умер?

– Да. Он банально утонул, – Кахолц словно посетовал на столь глупую причину смерти.

– Но, – добавил он тут же, пока Риц и Люренц не успели расстроиться, – я зафиксировал полнейшее истощение магии. Господин мэр был сильным волшебником, но перед смертью умудрился растратить все и даже залезть в жизненные силы.

– Он с кем-то сражался? С монстром? – предположила Кларина.

– Будь мы в столице или хотя бы просто в городке поприличнее Мюста, я бы ответил вам, юная мисс. Но здесь мы слишком ограничены в средствах, – чопорно признался в собственной беспомощности Кахолц. – Однако я думаю, что все намного проще. Его ведь нашли без лодки? Скорее всего, он упал от изнеможения, потому что слишком долго шел по воде.

Глава 5

Риц и Люренц сидели на лавочке неподалеку от пристани и молча жевали пирожки с яблоками. Кинс выглядел хмуро и немного рассеяно. Кларина дико устала, поскольку за день они успели побывать на болоте у русалок, допросить миссис Нориц и забрать себе дело Зельвейра, с которым на сегодня еще ничего не было кончено.

– Завтра шеф планирует большую облаву на зверя. Давай решать, – предложил напарник, – будем до упора разматывать ниточки с мэром или отправимся по домам – отдыхать и готовиться к завтрашнему походу?

– Смеешься? – Клара нервно хохотнула. – Время четыре. Лучшее, что нам светит – это разгребать бумажки в участке минимум до восьми. Мне точно. Уж лучше раскопать все, что можно про смерть Аржанта.

Дергать за ниточки – это то, что Кларина действительно любила. Начав, ей было трудно остановиться. Тем более, если альтернативой была бумажная работа. К тому же Кларе нравилась мысль, что, возможно, удастся раскрыть тайну смерти мэра. И доказать всем вокруг, кто сомневался или просто не верил в нее, что она чего-то стоит.

– Пожалуй, ты права, – вздохнул Кинс и поднялся со скамьи.

Они дошли до пристани и внимательно изучили пришвартованные там посудины. Лодки мэра на отведенном месте напарники не обнаружили.

Вечерело. Кларина смотрела, как со стороны топей приплывают последние собиратели и охотники. Ночной промысел был не в почете. Она поджала губы, представив, как они поплывут в сгущающихся сумерках среди приставучего тумана.

Кинс достал из кармана плоский овальный артефакт, похожий на складное серебряное зеркало. С громким щелчком две половинки раскрылись, и Люренц вложил в небольшое углубление тусклый волос с головы господина Зельвейера, срезанный в морге. После этого констебль схлопнул артефакт, и Клара услышала громкое стрекотание заработавшего внутри механизма.

– Что это?

– Искатель именных артефактов – магомер. Мощная штука, позаимствовал в отделе вспомогательной и защитной магии.

Кларина присвистнула. Люренц неплохо подготовился. Артефакт должен был указать, где находится лодка мэра, а точнее, прикрепленный к ней артефакт скорости – быструн, который Аржант Зельвейер, как состоятельный магик, имел в личном пользовании. И применял как для нужд города, так и для собственных.

Магомер вновь громко раскрылся, и Кинс жадно вгляделся в него. Кларине самой не приходилось пользоваться такой штуковиной, она могла только догадываться, как это работает. Напарник же вскоре “отлип” от артефакта и уверенно заявил:

– Все нормально. Я знаю, где это место.

Клара хотела узнать, далеко ли оно, но спросила только:

– И где же?

– Тебе не понравится, – недобро усмехнулся Кинсдахд.

***

Полицейский артефакт скорости констебль Люренц прихватил из отдела вспомогательной и защитной магии еще для утренней вылазки к болотницам. Поэтому к древней, заброшенной хижине в глухой и отдаленной части Услимских топей они добрались еще до семи вечера.

Покосившаяся ветхая изба, поросшая серым мхом, стояла на прогнивших сваях и пялилась на болото слепыми темными окнами. Место это было заросшее деревьями, лианами и другой растительностью. Сгущались зеленоватые сумерки, стояла мертвая тишина. Будто птицы это место облетали по широкой дуге, жабы захлебнулись, а комары сдохли от голода.

Кларина сглотнула, не в силах оторвать взгляд от жутковатой картины. Вокруг начали загораться зеленоватые огоньки гнилушек, а воду заволакивал туман.

– А вот и лодка мэра, – тихо заметил Кинс и показал на нос посудины, торчащий из-за угла дома.

Кларина хотела спросить, что это за гиблое место и кому пришло в голову строить здесь дом. Но тут у нее всплыло очередное, до поры похороненное воспоминание.

Таких хижин на болоте было построено несколько, и выполняли они ту же роль, что и охотничьи домики в лесу. Если кто-то заблудился, отстал, потерялся, они должны были помочь выжить. Но на деле болотные хижины не могли защитить постояльцев, слишком опасная фауна здесь водилась. После нескольких смертей собирателей и охотников магики поняли, что оставаться внутри небезопасно. Домики забросили и старались не пользоваться. Потом появились заклинатели болот, которые считали, что их магия лучше действует не из города, а из топей. Они отыскали уцелевшую избушку, подлатали ее и стали использовать для своих магических практик.

– Странно, что никого с ним не было, – заметил Кинс, и Клара кивнула.

Обычно заклинатели не отправлялись в топи в одиночку. Всегда присутствовали младшие члены ордена, которые страховали главного и помогали ему.

– Может, есть кто-то внутри?

Полицейские причалили рядом с лодкой Зельвейера и сошли на шаткие мостки, плавно переходящие в крыльцо.

Ноги Клары словно не хотели нести ее дальше. Она споткнулась и ухватилась за влажное перило, тут же отдернула руку и вытерла о штаны. Дерево было не просто влажным, его покрывал пушок едва заметной плесени, которая теперь тянула к Кларе волоски своих тонких ножек с крохотными флуоресцирующими шариками на конце. На Риц навалилось жуткое желание развернуться, сесть обратно в лодку и тотчас плыть обратно без оглядки до самого Мюста. Делать что угодно, хоть добираться вплавь, лишь бы не переступать порог этого дома на болоте.

– Смотри, – Кларина остановилась и кивнула на стену избушки, измаранную коричневыми следами.

Словно ее измазал экскрементами огромный слизняк.

– Такие же следы, как и на стене дома миссис Нориц, – Кинсдахд произнес вслух то, что побоялась сказать Риц. – Интересно, что за тварь их оставляет? Она может и по болоту, и по городу, получается. А в Мюсте про это не знают.

Он потоптался сзади, стараясь обмозговать эту загадку. Что это за диво дивное? Тварь пришла к Зельвейеру, чтобы пригласить в топи? Встретиться и обсудить, что? Это в корне не походило на образ заклинателя болот. Он должен был держать чудовищ в узде, а не плясать под их дудку.

Душное, тяжелое, едкое чувство навалилось на Кларину и не давало сделать лишний вдох. Снова будто ожил ночной кошмар, от которого она шарахалась все утро. И ожила вся гамма ощущений – от тины на коже до момента со взглядом темного персонажа из сна. Чувство было настолько сильным и ярким, что Клара, едва сделавшая новый шаг, остановилась как вкопанная. Кинс, который шел следом, врезался ей в спину.

– Ты чего? – все так же тихо спросил он.

Риц уставилась на него. Эта тихая манера речи была ему абсолютно не присуща. Обычно он говорил в меру громко, его никогда не приходилось переспрашивать.

– Ты чего-то опасаешься? – подозрительно спросила она. – Не думаешь, что мне надо бы об этом знать?

Люренц качнул головой.

– Мы на болоте, Клара. Здесь может случиться что угодно. Например, живоед решит мимо проплыть. Не стоит привлекать лишнее внимание.

– Да. Но даже у русалок ты говорил, как всегда.

– Мне не по себе, ясно? – он переступил с ноги на ногу. – Может, дело в том варенье. Но внутри будто шепчет кто-то, что здесь опасно. Ты довольна? А теперь, давай зайдем внутрь. Пока все болотные гады не собрались здесь по наши души.

Кинс настойчиво подтолкнул ее к входной двери, и Кларина сделала последний шаг к темной створке. На нее навалилось слишком много. Собственная паника, воспоминания, чувства из сна, которые вопили об опасности, удивление, что напарник ощущает примерно то же самое. Все это помешало ей сформировать и выразить мысль, что, возможно, болотные гады не появятся снаружи, потому что они уже засели внутри.

***

Дверь открылась без скрипа, но с мягким чавкающим звуком, будто Кларина погрузила руку в гнилое яблоко, а не вошла в дом. Риц замерла на пороге, пытаясь собраться, сконцентрироваться, наконец, разглядеть хоть что-то, ведь внутри царила непроглядная темнота. Очень странная, учитывая, что на болоте еще не стемнело.

Девушка протянула руку, пытаясь понять, эти тончайшие нити перед глазами кажутся ей или нет. И почувствовала легкое касание, изучающее и холодное, скользкое и чужое. Иное.

– Клара!

Кинс что было силы дернул ее назад, и они повалились навзничь на мостки. Люренц извернулся, словно уж, откатился от нее, прыгнул в лодку и оттолкнулся ногой. На все ушла пара секунд, настолько прытко он все сделал.

– Покажи руку.

Он говорил, будто мертвый, а Кларина ничего не соображала. Она пыталась встать, но взгляд будто зацепился за ладонь, покрытую клубком каких-то серых волос.

– Что это?

Она протянула ему руку, словно с просьбой убрать эту гадость, но вместо этого Кинсдахд отплыл еще дальше.

– Прости, – глухо пробубнил он. – Прости. Это я должен был идти первым.

– Куда ты, Кинс? Что это? – испуганно, на высокой ноте, но еще пытаясь сдерживать панические нотки, снова спросила Кларина.

– Это Анимарьята Мхеус, – раздался звучный, отдаленно знакомый мужской голос, и Клара с Кинсом повернулись на него.

В до этого пустой лодке мэра стоял императорский посланник собственной персоной, а за его спиной развеивались клубы закрывающегося портала. Магик, имени которого Кларина так и не узнала, опирался на внушительную трость с затейливым хрустальным набалдашником. Выглядел он так, будто собрался на бал, а не на болото. Одет был во все тот же роскошный камзол с широкими отворотами на рукавах, белоснежную шелковую рубашку с тончайшим кружевом и начищенные туфли с золотыми пряжками. Аромат его дорогого парфюма с древесными нотками долетал даже до Риц, которая стояла шагах в семи.

Его непроницаемый взгляд и недовольно поджатые губы заставили Клару собраться. Проглотить подступающие слезы, встать и выпрямиться.

– Простите, – произнесла она не своим голосом. – Нас не представили.

Императорский посланник так удивился, что чуть не подавился заготовленной речью. Вместо этого он слегка наклонил голову и сказал:

– Граф Годерик Ольхам фон Рильхмайер к вашим услугам, мисс.

Про себя она присвистнула. Ого, какой знатный! А вслух ответила:

– Мисс Кларина Риц, очень приятно. Так что это за гадость у меня на руке?

Странно, но с его появлением она почувствовала себя увереннее. Будто он мог сотворить некое чудо, недоступное Люренцу.

Рильхмайер усмехнулся. Он повернул голову в сторону открытого дверного проема, из которого наружу тянулись тонкие, словно паутинки, черные нити. Они шевелились, будто щупали воздух в поисках кого-то.

Клара в ужасе ухватилась за противные перила и постаралась вжаться в них. Она во все глаза смотрела на жуть, лезущую из избушки, и не заметила, как безобидная плесень на поручне отползла от ее руки подальше.

Граф вытянул трость и громко произнес:

– Фареро!

В проем из набалдашника ударила струя огня. Она выжгла внутри всю черноту, и зеленоватый свет болотных сумерек проник внутрь хижины. Клара смотрела на это с облегчением, но все еще ждала ответ. Совать руку под пламя ей очень не хотелось. Но все оказалось намного хуже.

– Вы идиоты, мои недорогие, глупые констебль и его стажер, – высокомерно заявил этот нахал. – Хотя к вам, мисс, это относится в меньшей степени, нежели к вашему напарнику.

– Что вы…, – заикнулся Люренц, но умолк под тяжелым взглядом графа.

– Вы попали в ловушку. Точнее, не вы, констебль, а ваша стажерка. Что весьма прискорбно.

– Да объяснит мне кто-нибудь, что происходит?! – взорвалась Риц.

– Извольте, – Рильхмайер стряхнул с рукава несуществующую соринку, в то время как Кинс подавленно молчал. – Анимарьята Мхеус – порождение Услимских топей. Один из самых ужасных монстров, в народе именуемых моховиками. Эти волоски у вас на руке заразны. В разные годы моховики заражали до половины населения Мюста. Справиться с ними могли только императорские маги. Это не лечится, поэтому ради безопасности жителей в город вы не вернетесь.

Он говорил жестко, безжалостно, не оставляя ни малейшего намека на надежду. А Клара где-то на задворках сознания умудрилась отметить, какой у него красивый и бархатистый тембр. И даже жестокие слова его не особенно портили.

– И… что со мной будет?

Как назло, рука стала дико чесаться. Кларина с опаской посмотрела на нее и увидела, как темные волоски шевелятся на коже.

– Это паразит, – на этот раз ответил Кинс. Он говорил медленно и через силу, но Рильхмайер не стал перебивать его, хотя ему очень хотелось. – Он подменяет собой все. Мысли, разум, чувства. Прорастает внутрь. Управляет телом, покрывает его спорами и заражает всех, до кого может дотянуться. Прости меня.

Он обессиленно опустился на дно лодки и зарылся руками в волосы на голове.

Клара от него отвернулась. Риц пока не готова была похоронить себя, и это посыпание головы пеплом ее жутко раздражало.

– И ничего нельзя сделать? Отрубить руку, сжечь?

Она протянула пострадавшую конечность императорскому посланнику, как наиболее адекватному собеседнику, словно предлагая сотворить предложенное прямо сейчас.

Он удивился еще больше, и в его глазах мелькнуло сожаление.

– Это не поможет, – сказал он и потупился.

– Да черт бы вас всех побрал! – разозлилась Кларина и изо всех сил почесала руку, которая к этому времени раззуделась так, будто ее покусала сотня комаров.

Риц остервенело чесала ладонь, чувствуя себя блохастой псиной, которую посадили в ушат с горячей мыльной водой. Однако то ли от такого обхождения, то ли еще от чего-то, паутинки мха на коже стали грубеть, толстеть и отваливаться. И скоро их не стало совсем. Рука приняла свой обычный вид.

– Ну вот, – с отрешенным видом заметила Кларина, – кажется, проблема решена.

***

С Рильхмайером они расстались на площади перед полицейским участком. Было уже темно и поздно, когда они вдвоем вышли из портала, вызванного императорским посланником. Он был так удивлен, что моховик отстал от Клары, что часа полтора вертел ее, осматривал и пытался понять, как это вышло. Объяснения он не нашел, зато Кларина обнаглела настолько, что попросилась с ним вернуться в Мюст через портал. Плыть в лодке обратно, да еще и в компании с Кинсдахдом, который продолжал казниться, было выше ее сил.

Кларина так устала, что едва передвигала ноги. Внутри звенело от опустошения, и девушка буркнула что-то невнятное и не очень-то вежливое на прощение графу. Отвернулась и пошла вниз по улице, мечтая закрыться ото всех в своем домике. А он хмурился и еще некоторое время смотрел ей вслед, словно стараясь разглядеть нечто, что так и не далось ему на болоте.

Лишь переступив через порог дома, Клара поморщилась от легкого укола совести. Люренцу, который не мог себе позволить, как и все среднестатистические магики, применять затратную портальную магию, предстояло плыть не меньше двух часов до города. Но в отношении него девушка испытывала смешанные чувства и разбираться в них сейчас не собиралась.

Она развела огонь и нагрела воды для чая. Мечте о теплой ванне не суждено было сбыться, ведь воду в Мюсте грели чарами. Но удобно устроиться на диване перед камином и расслабиться получилось.

Риц пила приятный травяной напиток маленькими глотками и смотрела на огонь. Мыслей не было. Лишь потом они стали медленно проявляться.

Кларина чувствовала себя очень странно и все время посматривала на руку. Вдруг мох опять появится? Вдруг это чье-то коварное колдунство, призванное заразить горожан с ее помощью? Именно этого боялся Кинс, да и Рильхмайер тоже. Там, на болоте, она изо всех сил старалась на нем не остаться, спастись, найти способ очиститься. Унести ноги, наконец, ведь в тот момент перед ней, как никогда близко, замелькала перспектива распрощаться с жизнью. И не от рук какого-нибудь монстра, а с легкой подачи старших спутников. Которые, Кинсдахд уж точно, должны были, наоборот, прилагать усилия, чтобы научить ее полицейскому делу. Не притопив при этом в омуте под корягой.

Кларина поставила чашку на стол с громким стуком. Нет, сегодня ей требовалось что-нибудь покрепче.

У нее не было денег, чтобы тащиться на ночь глядя в таверну или в лавку забвения с напитками и настойками на всякий вкус и кошелек. Одна такая как раз находилась по пути к участку.

Вместо этого Кларина прошла на кухню и открыла старый буфет. Там стояло несколько початых бутылок, оставшихся от прежних постояльцев. Большинство из напитков никуда не годились, только если болотных тварей травить. Но одна – зеленая настойка под названием Змейка – была еще довольно свежей. Клара налила себе немного и залпом выпила. Поморщилась, закашлялась и быстро поставила эту гадость обратно.

Она вернулась в гостиную, уже чувствуя, как по телу разбегается желанное тепло, а внутри, будто ослабла натянутая пружина.

Около хижины Кинс ошибся. Как и она сама. Появления болотных гадов можно было не бояться. Они не приближались к этому месту не потому, что засели внутри, а потому, что до одури боялись моховика. Все живое обходило зараженную избу по большой дуге, и поэтому там было так тихо.

Ее пробрала дрожь. Какой же участи ей удалось избежать и, главное, почему?

Избушку они осмотрели мельком. Никто не отважился войти внутрь даже после того, как Рильхмайер выжег внутри всю мерзость. Даже он сам. Кларину там же начало колотить, хотя она и пыталась храбриться. Когда все собрались возвращаться, у нее как-то само собой вырвалось в сторону графа, который собрался вызвать обратный портал:

– Господин граф, я иду с вами.

Он только бросил странный взгляд в сторону Люренца и сделал ей приглашающий, хоть и чуть насмешливый, жест в сторону бездонного круга, наполненного бурлящим темным туманом, что уже успел раскрыться за его спиной. Она вошла первая и со вздохом облегчения сразу же шагнула на мостовую города.

Завтра предстояло как-то выяснить отношения с напарником, если его, конечно, не сожрали крокодилы или кто похуже, пока он плыл обратно. С этими мыслями Клара сладко засопела, даже не вставая с жесткого дивана.

Глава 6

Утро в полицейском участке выдалось напряженное. Едва Кларина успела войти в общий зал, как была остановлена криками.

– Как вы не понимаете! – Вунсон орал в своем кабинете, будто раненый осел. – Зверь вот-вот снова выйдет на охоту и начнет убивать!

– Это вы не понимаете, – тише, но от этого не менее звучно и грозно отвечал господин императорский посланник, голос которого Клара теперь могла бы узнать из сотни. – Я вам уже все объяснил и не вижу причин повторять вновь! Дождитесь меня и не смейте лезть в болото до отмашки!

Последние слова и таким тоном, он, конечно, сказал зря. Это понимали все констебли и посетители полицейского участка в общей зале. Они зачарованно слушали, кто из больших начальников перекричит другого, и что из этого получится. Поэтому Вунсону не оставалось ничего, кроме как ни в коем случае не соглашаться на предложение графа. И шеф полиции не подкачал.

– Да идите вы к черту! – последовал его взбешенный ответ.

Рильхмайер стремительно вышел из приемной и оставил дверь открытой. Никого не замечая, он промчался к выходу с сердитым и озабоченным лицом. Кларина посмотрела ему вслед со смешанными чувствами. Следом за красавцем графом из кабинета в приемную выскочил и Вунсон – красный от злости, толстый и взъерошенный.

– Что уставились, канальи? – крикнул он оттуда. – Пока будем прохлаждаться, живоед загрызет еще какого-нибудь бедолагу. Раньше справлялись и теперь убьем тварь. Выходим через час.

Он вернулся в кабинет и хлопнул дверью так, что с носа Бетти, сидящей за столом, съехали остроконечные очки.

– Не стоило графу говорить с шефом в таком тоне. А теперь он сделает все ровно наоборот, – озабоченно произнесли над ухом Риц.

Кларина повернулась и увидела Кинсдахда. Она пребывала в растерянности, хотя остальные полицейские уже разошлись по делам.

– Разве Вунсон не должен ему подчиняться? – спросила она.

– До особого императорского распоряжения – нет. Пока граф лишь наблюдатель. Он может советовать и помогать, но не указывать.

– А про что он говорил Вунсону?

– Понятия не имею. Но чую, ждет нас всех глубокая задница.

***

Мало кто из приезжих в Мюсте представлял, что такое эти Услимские топи. Да что там, даже сами мюстовчане не могли представить себе всей их необъятности и непокорности, хоть и жили на их окраине поколениями.

Ученые магики из университетов утверждали, что Услимы когда-то были океаном. Безбрежным, диким и опасным. И прекрасным тоже. Потом сдвинулись земные плиты или случился другой катаклизм, и соленая вода отступила. Остались лишь многочисленные реки и озера, которые питали океан. Вода скапливалась в котловане, заболачивала огромную территорию и нехотя утекала на юг несколькими мутными речками.

Ландшафт здесь был очень разным. Поэтому где-то образовались зыбкие топи, где-то – глубокие озера, покрытые кувшинками, где-то стояли камышовые леса, а где-то местность заполонила буйная растительность, любящая много влаги. Все это соединялось большими и мелкими протоками, и почти в любую точку Услимов можно было добраться на лодке. Часто вода стояла почти без движения, но иногда встречались и места с заметным течением.

Старожилы считали, что у болот есть сердце. Что в нем хранятся тайны топей и ответы на все вопросы. И про чудовищ, и про магию, и про аномалии. Но никто не мог дать внятного объяснения, откуда оно взялось, что из себя представляет и что его подпитывает на протяжении сотен, если не тысяч лет.

Сердце притягивало огромные массы воды, тины, гнилой древесины и мертвых животных, и никому еще не удавалось найти путь к нему. Спустя какое-то расстояние притяжение ослабевало и на остальную часть топей почти никак не влияло. Загадка этих мест унесла жизни многих отчаянных смельчаков. Никто из них так и не смог разгадать ее и вернуться.

Неподалеку находилась гряда небольших островков, отмеченных на картах, что было редкостью. Живоед хорошо плавал, но для отдыха ему требовалась твердь. Поэтому эти три проплешины твердой земли, торчащие посреди огромного болота, подходили монстру как нельзя лучше для логова. Прошлого живоеда, убитого Вунсоном тридцать два года назад, нашли именно здесь.

Полицейские плыли уже больше двух часов, но проплыли только две трети пути. Команда из двенадцати констеблей под предводительством шефа полиции – самого сильного среди них магика, разместилась на пяти лодках. Лодки гнала обычная магия, артефакт скорости был только на носу посудины инспектора. Ему было по рангу положено, а на остальных бюджета небольшого отделения полиции не хватало.

Мрачная Кларина сидела вместе с Люренцем. Ее не хотели брать на вылазку. Пока полицейские собирались в поход, к Кинсу подошел злой, словно осами покусанный, инспектор и, в упор не замечая девушку, сказал:

– Брать или нет Риц, решай сам. Ты ее наставник и несешь ответственность. Помнишь? Сам говорил.

Зло уколов, он отошел. Выместил злость и растворился. Клара так сжала зубы, что, казалось, они сейчас потрескаются и посыпятся изо рта мелкой крошкой. Но Кинсдахд уже вспомнил свой прокол у болотной сторожки, и что Кларина могла остаться там навсегда. Все потому, что он, как старший, должен был идти первым.

– Он прав, – развел руками напарник. – Там будет слишком опасно.

– Не дури, Кинс, – предостерегающе покачала головой Риц. – Ты знаешь, остаться в запасных для меня хуже смерти.

– Да ты смерть, что ли, видела?

– Видела.

Лицо Кларины помертвело, а Люренц вспомнил про ее отца и покраснел. Они молча сверлили друг друга взглядами. Он не хотел плыть вовсе. Внутреннее чутье твердило ему, что быть беде. А у его стажерки, при всех прочих достоинствах, совсем не было магии. К тому же лишь чудом накануне она осталась жива. И он бы себе не простил ее смерти.

Она, кроме того, что не хотела превратиться в бумажную крысу и остаться не у дел, мучилась от чувства вины, что вчера сбежала через портал с Рильхмайером, будь он неладен. Вместо того чтобы стойко плыть на лодке, как и положено нормальному констеблю.

Кинсдахд хотел уберечь ее, а она мечтала работать в поле. Как отец. Гадкие мыслишки тихо нашептывали, что в "поле" отец же и скончался, а ведь он был опытным полицейским, не лишенным магического дара.

Клара мотнула головой, словно надеялась, что эти темные и тягучие, как болотная жижа, мысли по инерции выскочат оттуда.

– Послушай, Кинс, – начала она как могла мягко. – Со мной все в порядке, ясно? Как я научусь полицейскому делу, если оставлять меня в участке?

Это был удар под дых, и Люренц вздохнул. Опустил голову, воткнул руки в бока и покачал головой.

– Меня во всем слушаться, ясно? Ни одного лишнего движения в сторону. Ни звука, ни вопроса или замечания. Там будет настоящая заварушка, Клара. Мы можем все остаться на том болоте.

Кларина спешно закивала. Она радовалась, что добилась своего. Но эту радость все равно отравлял червячок сомнения, в котором она бы никому и ни за что не призналась.

Вскоре полицейские выдвинулись в путь, погрузились на казенные лодки и отплыли, перед этим выслушав пафосную речь инспектора.

Клара некоторое время еще кипела внутри от того, что Вунсон так поступил с ней. Отыгрался за то, что сначала Кинс из-за грибного варенья, а потом и Рильхмайер посмели указывать ему.

Люренц на своем краю лодки сидел сам не свой. Он будто ощетинился, был настолько на взводе, что Риц предпочитала лишний раз не заговаривать с ним. Да и другие констебли выглядели не лучше. Вон они какие сидели в соседних посудинах: хмурые, злые, бледные. Кто-то сжимал зубы, кто-то весла, некоторые – колени. Эти последние явно хотели засунуть между них голову и ничего не видеть и не слышать минимум до завтрашнего утра.

Но посреди болота из лодки не выпрыгнешь, деваться им было некуда, тем более под командованием Вунсона. Как он говорил: "Назвался полицейским, полезай в трясину и разделайся с очередной тварью”.

Тридцать девять. Именно такое число чудищ он назвал в своей воодушевляющей речи. И были они пойманы полицейскими Мюста под его командованием. Правда, не все те герои дожили до сегодняшнего дня, когда у остальных появилась возможность изловить и сороковую тварь.

Кларина сглотнула. По сравнению с огромными болотами она ощущала себя беспомощной щепкой. Серые тучи отражались в воде и делали ее тяжелой и мрачной. Туман жил своей жизнью и заволакивал все вокруг. Кусты, кувшинки, камыши и деревья со мхами он превращали в шевелящихся монстров. От криков местных животных у Кларины седели волосы, а лодка иногда цепляла днищем что-то в воде. Девушка уговаривала себя, что это ветки упавших деревьев, а воображение рисовало когти живоеда, коварно проплывающего под водой.

– Это инфагмы, – пояснил Кинсдахд, глядя в сторону. – Рыбы такие, у них на спине костяные гребни.

– Инфагмы?

– Да. В отличие от многих других обитателей, они не попытаются съесть тебя.

– Удивительно, – уже спокойнее подметила она.

Но усмехнулся он не очень по-доброму и добавил:

– Да, не едят. Потому что взрослым особям это не нужно. Их цель – отложить яйца. В кого-то. Из яиц вылупятся личинки, вот они-то этого кого-то и сожрут.

Кларина чертыхнулась и неласково глянула на напарника. Спереди раздался истошный, жалобный и в то же время устрашающий рев. Девушка дернулась и прошептала:

– Проклятый бык.

Несчастная животина, предназначенная на роль приманки, не вовремя очнулась от навеянного сна и заорала на все болото. От душераздирающих криков из зарослей камыша вспорхнула стая уток, а из воды – крылатых рыб. Последние тут же с визгами падали обратно в воду и поднимали большой переполох.

Клара все гадала, отчего живоед еще не настиг их, чтобы все просто заткнулись, и на болота вернулась первозданная тишина. Прерывать которую имели право только поющие жабы и другие исконные обитатели, например, пикси или болотницы.

Внезапно Люренц, и прежде до предела настороженный, привстал и вгляделся куда-то за спину Кларине. Следом и она различила непонятный гул. Он нарастал, прорезая привычные болотные звуки: стрекотание, клокотание, крики птиц и кваканье.

– Пригнись! – крикнул Кинс и замахнулся веслом так, что только рефлексы спасли Клару от сломанной челюсти.

Она ухнула вниз, ожидая, что вот-вот треклятое весло расколет ей череп. И оно действительно встретилось с ее летящими вниз волосами, но раскололо что-то другое. Что-то мерзко пищащее и зудящее, как сломанный вентилятор из птичьих перьев на артефактной тяге.

Живот у Клары свело, раздался глухой удар, треск, писк и всплеск. Пока ошарашенная стажерка пыталась рассмотреть в воде, что же это было, Кинсдахд заорал во всю мощь легких:

– Комары-убийцы! Готовьсь!

Тут они налетели, и Клара смогла рассмотреть пришельцев со всех сторон. Серо-зеленые, как гнилые водоросли, размах крыльев – с две мужские ладони, с жадными, налитыми кровью глазами навыкате, с огромным острым жалом на морде и множеством лапок с острыми шипами на сочленениях. Они стремительно летали и норовили пристроиться сзади, а со спины их было уже не сбить.

Внезапно констебль Гнойц заверещал со своего места так, будто его изнутри пилили тупой пилой. Он неловко завертелся на месте, пытаясь достать рукой до лопаток, и все увидели двух комаров-убийц, вонзивших ему в спину хоботки до основания челюсти. Та лодка закачалась от безуспешных попыток констебля, он потерял равновесие и канул в темный омут.

Все произошло очень быстро. Гнойц, вода, покатые панцири то ли рыб, то ли гигантских тараканов с плавниками тут же зашныряли на этом месте.

Клара не могла моргнуть от ужаса. Зато остальные констебли скоро пришли в себя и стали устанавливать защитные контуры над лодками. Риц, наблюдая, как колдует Кинсдахд, чувствовала себя бесполезным грузом. Не очень-то ей пригодился нум в сражении с насекомыми. Неужели он прав и ей нечего делать ни на болоте, ни в полиции?

Комарищи не унимались и с завидным упорством снова и снова врезались в невидимую защиту то одной лодки, то другой.

Бамц! Бамц! Бамц!

Клара прикрыла глаза и все-таки достала нум. Разложила его одним незаметным движением, превратив невзрачный кусок металла в красивое оружие с холодным стальным блеском. Другого варианта у нее все равно не было.

Точнее, был, но он ей совсем не нравился.

– Они когда-нибудь улетят? – нервно спросила она и насадила на лезвие одного из комаров.

– Ага. Обязательно, – Кинс ответил так "вежливо", что стало сразу понятно: не дождешься. – Мы на болоте. Если убивать здесь всех, кто хочет нами закусить, лучше вовсе не соваться. Во-первых, бесполезно, а во-вторых, министерство биологического разнообразия не дремлет. И сажает в тюрьму за преступления против видов.

Нум она убрать не решилась и при каждой возможности отправляла в воду отдельные комариные части. Так ей было легче. Через некоторое время зудение начало стихать, а потом и вовсе осталось где-то позади.

***

Вскоре лодки стали замедляться. Но это был не единственный признак, что они прибыли к цели.

Плеск воды. Он был здесь всюду, звучал, словно симфония, и состоял из водных звуков разной тональности. Капель, ручейки, потоки, водовороты. Они дополняли друг друга и складывались в почти что музыку.

Хотя перезвон стоял красивый, он вызывал некоторый ступор, ведь они обнаружили его глубоко в сердце болот. Клара никогда не слышала ничего подобного, но это звучание вызывало в душе нечто сродни далекому воспоминанию. Неясному, смутному, тоскливому.

Островов видно не было. Все скрывали заросли и туман, из которого проглядывали коряги или ветки кустарников и деревьев, полоскающих гибкие плети в непрозрачной воде. Сверху нависали тучи. Они сливались с туманом и напоминали собой кокон гигантского насекомого, готового выползти из укрытия в любой момент.

"А-но-ма-ли-я" – по слогам, словно успокоительное слово, произнесла про себя Кларина, которая вперилась в окружающий туман так, будто собиралась испарить его одним взглядом.

Вся чертовщина, что обнаруживалась здесь – трели ручьев и льющихся вод, непроглядный туман, монстры, невозможность составить полную карту Услимов – все это породила аномалия. По спине вместе с каплями ледяного пота поползли мурашки, поднимая дыбом каждый дремлющий там волосок.

И Кинс, и Вунсон, и Лофхутер, и другие констебли с одинаково настороженным видом оглядывались вокруг.

– Так, Шорли, установи сигнальный контур в пятнадцать метров, – начал отдавать приказы инспектор.

Его высокая, массивная темная фигура с огромным животом напоминала собой холм твердой земли, что вырос посреди болота. А голос звучал уверенно и зычно, словно он не боялся никаких чудовищ и был готов залезть к ним прямо в пасть, чтобы показать, кто здесь главный. Исходящая от него незыблемая уверенность словно повысила порог чувствительности к страху до приемлемых значений, и констебли приободрились.

– Дадим себе пространство для маневра. Лофхутор, присматривай дерево для быка. Остальные – на позиции.

– Есть, инспектор, капитан, – отозвались констебли, и все принялись за работу.

Единственный видимый островок представлял собой гладкий камень с крутыми покатыми боками. На нем ничего не росло, да и в диаметре он не превышал длину лодки. Остальные острова прятались среди белых клочьев тумана и были окружены своеобразным настом, состоящим из коряг, веток, тины и неведомой зелено-бурой массы, которая могла быть и полусгнившими лишайниками, и заплесневелыми останками мелкого зверья.

Все это образовывало корку на воде, сквозь которую лодкам было не пробиться. По ней вполне можно было передвигаться ползком, а иногда даже стоять.

– Риц, ты в дозоре, – отдал очередной приказ Вунсон. – Сообщай тотчас же обо всем мало-мальски подозрительном.

Кларину высадили на большом куске наста. Он вырывался из бурлящих ошметков тумана в открытую воду, будто язык крокодила.

Стоять на нем было очень неуютно. Девушка все ожидала, что живоед вот-вот выползет в поле видимости и начнет с нее кровавое пиршество. Или пружинящая поверхность у нее под ногами расползется, и она ухнет в темные воды на обед личинкам инфагмов. Клара могла бы, не замолкая, перечислять все, что ее напрягало, от болотной вони до комариного писка. Но отчаянно молчала, пытаясь заставить заткнуться и свой страх, чтобы разглядеть действительно что-то важное. Она смотрела на других дозорных и старалась держаться не хуже. Их было еще трое, по одному на каждую сторону света.

Вдруг из глубин выплыл вонючий газовый пузырь и разорвался на поверхности с громким хлопком, раскачав ее и без того шаткий “язык”. Клара чуть не стала заикой. Она присела, стараясь сохранить равновесие, и ухватилась за какой-то корень. Кинс в это время устанавливал ловушку-сеть и находился ближе к пузырю. Порожденные волны едва не опрокинули его лодку.

Подходящего дерева не нашлось. Приманку, которая назло судьбе теперь не подавала признаков жизни, было решено подвесить в воздухе при помощи заклинания.

Жозеф Вунсон подбросил вверх инкрустированный шарообразный артефакт. Шар завис в воздухе и стал опорой для бычьей туши, что очнулась в самый ответственный момент и едва не перевернула две лодки, в которых констебли, напряженно шевеля губами, произносили волшебные слова и пытались прицепить несчастную животину.

Кларина поглядывала на всю эту возню вполглаза. Она ее успокаивала и напрягала одновременно, доказывая, что не она одна здесь чудаковатая идиотка, решившаяся на схватку с чудовищем. Но и все остальные, что плыли сюда почти три с лишним часа, всячески привлекая к себе внимание, ничем не лучше, хоть с заклинаниями у них все в порядке. Затея с ловлей монстра так далеко от берега и на его территории сейчас казалась ей донельзя дебильной.

Она видела, что все идет не по плану, и достала нум, разложив его в боевое положение. Просто на всякий случай или повинуясь внутреннему чувству, она так и не успела осознать до конца.

Ее тут же окликнул Люренц, который успевал расставлять магические ловушки и стрелять глазами по сторонам:

– Риц, все в порядке?

Кинсдахд кивнул на нум и нахмурился, стирая пот со лба. На болоте стало так душно и влажно, что команда полицейских скинула плащи.

Клара повернулась к нему и, не зная, что ответить, пожала плечами. В двух словах она не могла объяснить свой поступок, а долго обосновывать было не место и не время. На первый взгляд все оставалось спокойно. Но ее чуйка орала об обратном.

– Я не зн…, – начала Кларина, но была прервана диким ревом, от которого по воде побежали круги, а ветви деревьев завибрировали и зазвенели.

– Черт побери! – успела прочитать по губам Вунсона она прежде, чем все погрузилось в хаос.

Со дна поднялось еще несколько газовых пузырей. Они разорвались у поверхности и со страшной силой раскачали ее утлый островок. Рев не стихал. Будто где-то открылся спуск в преисподнюю, и сотня демонов громко и зло горланила оттуда ругательства на языке ада.

У Клары от этого ора прихватило живот и заболели уши. Коряги под ее ногами окончательно разъехались, и она плюхнулась в воду. Одновременно гладкий островок, напоминающий собой мокрый камень, внезапно ожил и зашевелился, оказавшись разгневанным бегемотом гигантских размеров.

Хвала небесам, зверь находился к ней спиной. Но, обнаружив около себя эту рассвирепевшую махину, она наглоталась болотной воды и едва не выпустила нум. В этот момент кто-то схватил ее сзади за воротник и, словно котенка за шкирку, втащил в лодку.

– Нашла время купаться, – беззлобно буркнул инспектор и перестал обращать на нее внимание.

Клару трясло, глаза все еще заливала мутная вода. Девушка пыталась сообразить, что же теперь делать. Нужно встряхнуться, прийти в себя. Взять под контроль хоть что-то в этом жутком хаосе. Он длился всего минут пять, но уже казался бесконечным.

Бегемот свирепствовал. Крушил все без разбора, разряжал магические ловушки, которые оставляли в его толстой шкуре дыры размером с обеденную тарелку. Несмотря на раны, зверь не останавливался, наоборот, он свирепел сильнее. Плавал он, как сама смерть, разгонял огромные волны, нырял и таранил лодки в днища и борта, оставляя от них только щепки. Еще бегемот издавал рассерженный полувой-полурык, совсем не похожий на пение демонов, которое теперь умолкло.

За считаные минуты в воде оказалось пятеро полицейских.

– Кинс! – заорала Кларина осипшим голосом, увидев в воде знакомое лицо.

Через мгновение рядом с ним вынырнула огромная зубастая пасть и получила прямо в недра глотки черную молнию от мистера Жозефа. Первый шок прошел, и магики стали огрызаться на нападение магией.

– Он слишком огромный! – крикнул кто-то истошно, и в этот момент в морду бегемота прилетело заклятие оглушения.

Его рев оборвался, а туша медленно скрылась под водой. Полицейские стали помогать товарищам выбраться из воды. Из пяти лодок на плаву осталось три. А Клара панически оглядывалась в поисках выживших.

"Мы все умрем?" – хотела спросить она, но вместо этого вцепилась в борта лодки так, что заныли пальцы.

– Почему так тихо? – спросила она в пустоту, совсем не рассчитывая на ответ инспектора, которому было не до нее.

– Потому что мы в полной заднице, – неожиданно ответил Вунсон. Он, не моргая, застывшим взглядом искал что-то в тумане.

– А где бык? – нервно крикнул кто-то, и все увидели, что остались без приманки.

– Быстро все из воды! – резко скомандовал Вунсон и только самый чуткий слушатель, такой как перепуганная девушка-стажерка позади него, смог бы расслышать в его словах нотки отчаяния.

Клара притихла, словно лепесток перед бурей. Она молчала и едва дышала, сжалась в комок и только усилием воли не выпустила из дрожащей руки оружие.

Наступила тишина. В ней будто умерли все звуки: бегущих ручьев и падающих капель, беспокойных волн и отфыркивающихся магиков, свист пиявки, оторванной от чьей-то спины и невольный скрип зубами от ее обладателя. Стих ветер, вода успокоилась, и все вокруг начал заволакивать крадущийся туман.

Беззвучный, неотвратимый, серый, словно седина.

Расширенными глазами Кларина вглядывалась в него и отчаянно понимала, что это больше не игра воображения. Монстр идет. Идет со стороны кормы их лодки.

Глава 7

Хлюпающие шаги в мертвой тишине. Один, другой, третий. Звуки вернулись, и первым в уши ворвался бешеный набат ее сердца. Но Клара оцепенела, как и большая часть команды.

Монстр был немного другой, не такой, как на картинке. Голова ящера сидела на мощной короткой шее. Шея толстой трапецией переходила в широкие черные плечи, они перерастали в чешуйчатый торс. Мускулистые ноги виднелись только до середины бедра, но заканчиваться они должны были широкими копытами. Позади неистово лупил по воде гребнистый хвост. Жуткие круглые глаза навыкате, желто-зеленые и с вертикальными зрачками, не двигались, но подмечали все. Лапы монстра приковывали взгляд, потому что такими когтями можно было легко нашинковать в капусту не только магиков, но и их лодки. Широкая пасть живоеда – буквально от уха до уха – была усеяна треугольными акульими зубами. Все это складывалось в жуткую ухмылку, и что было хуже всего, за каждым движением сквозила осознанность.

– Он, он… – залепетала Кларина, пытаясь сказать, что "он умный".

Потому что разум в жутких глазах чудовища пугал больше всех его когтей, вместе взятых. Но Вунсон уже все понял и так. Он развернул лодку лицом к твари и швырнул в нее мощнейшее оглушающее заклятие. Оно с такой силой пронеслось мимо Клары, что чуть не выдрало ей живот наподобие пушечного ядра. Но мощная магия с феерическим пшиком угасла в воде, небрежно отброшенная лапой монстра!

– Не может быть!

Огромные от шока глаза Вунсона надо было видеть. Кларина даже не хотела знать, как выглядела она сама, если у маэстро всей их компании кончились аргументы в борьбе с монстром.

В него еще летели какие-то черные молнии, рассыпались искрами заклятия о непробиваемую шкуру. Он отмахивался от всего, как от семечковой шелухи.

Живоед не торопился, явно растягивал удовольствие и мариновал свой обильный и добровольный обед в страхе и безысходности. Эта кучка самонадеянных магиков ничего не могла против него.

– Все! В лодки! – гаркнул Вунсон очень громко. – Отступаем!

Кларина спохватилась, но тут же вспомнила, что она уже в лодке и ей можно не суетиться. Пожалуй, она и так находилась в наиболее безопасном месте на всем болоте – почти за пазухой у самого сильного магика в их компании. У нее вырвался нервный смешок, а нум-таки выскользнул из окоченевшей руки. И не сказать, что было холодно, просто нервы сдали.

Звон стали о дерево немного привел ее в чувство, и она увидела, что у них осталось только две лодки, где ютились всего девять магиков. И Кинсдахда Люренца среди них не было.

***

Началась дьявольская гонка. Лодки соединили, и сила артефакта с тройной скоростью потащила их в Мюст. Живоед играл с ними, даже не думая отставать. Он то отпускал, то нагонял добычу. Подбадривал ее дьявольским ором, от которого стыла кровь в жилах, пустело в голове и слабели руки.

Живоед дважды выскакивал: из зарослей и из тумана. Первый раз он на ходу пронзил грудь Лофхутера огромными когтями. Все увидели жуткие лепестки кроваво-красного цветка, выскочившие из его груди, а затем констебля сдернули с лодки, а он не смог даже крикнуть. Другой раз хвост твари рубанул рядом с Кларой и, словно шмат сала, утащил в воду констебля, имя которого она не помнила.

После этого ее нервы окончательно сдали, она зажала уши ладонями и наконец-то очень громко завизжала.

– Так он нас всех и сцапает! Инспектор!

Кто в отчаянии крикнул эту жуткую истину, для Клары осталось загадкой. К этому моменту она уже плохо соображала и потеряла счет времени. Но внезапно из-за ближайших сполохов тумана раздался зубодробительный визг, который хорошо прочищал мозги.

Лодки плыли быстро, и даже если бы Вунсон все понял заранее, то не смог бы отвернуть. Прорезав туманные лохмы, посудины выплыли в небольшую заводь, с левой стороны которой начинались кочки. На этих кочках стояла другая жуткая тварь, не имеющая ничего общего с живоедом. Кроме того, что она его доедала тремя большими – размером с хороший арбуз каждая, пастями-желудками, торчащими из безобразного лягушачьего тела, покрытого бородавками.

Существо стояло на двух толстых бесформенных ногах, похожих на конечности морской звезды. Вероятно, оно не ходило на них, а перекатывалось на каждую из пяти ногорук. Была ли там голова, оставалось неясно, но пасти с кусками живоеда размещались на туловище посередине.

Все это Риц увидела буквально секунд за десять, за которые лодки успели нырнуть из одной туманной завесы в другую. Здесь Кларина не выдержала, и ее стошнило в темную воду.

Кажется, это было невозможно, но от этого места лодки рванули еще быстрее. Словно дикий ужас от осознания всего увиденного выплеснул скрытые резервы сил Вунсона, и он влил их в лодки, чтобы убежать от неминуемой смерти.

Риц сползла на дно, схватилась за голову и сжалась в комок. Так было легче удержаться на скорости, так она занимала меньше места, и ее было сложнее сцапать. В конце концов, так она почти ничего не видела и надеялась сохранить разум до прибытия в Мюст. Она поймала себя на том, что все еще наивно продолжает верить, что у них получится вернуться в город.

Но Вунсон гаркнул на нее не своим голосом:

– Риц! Не время расслабляться, черт тебя подери! Для чего ты пришла сюда, девочка? Доставай свою саблю и обороняй левый борт!

Клара повернула голову и вознаградила инспектора таким взглядом, словно он совершенно спятил. Но на ноги встала, развернулась лицом к воде и сжала рукоять меча очень крепко. Она больше не хотела смотреть по сторонам, не хотела видеть, кто стоит рядом или сзади, чтобы не увидеть, как их разорвут на куски. Она смотрела в туман и на воду и видела, как там что-то движется. Что-то смутное, смазанное из-за скорости.

– Там! – крикнула Риц, показывая в воду.

В этот момент чудовище прыгнуло. Выскочило из воды, словно из катапульты, и Кларина увидела, как против часовой стрелки крутятся его пять ног-рук, а зубастые пасти на туловище жадно раскрываются. Монстр собирался прыгнуть на лодку плашмя, но тут в него врезался внезапно появившийся черный вихрь. Он сбил тварь с курса, и они вместе ушли под воду за лодкой, подняв столько брызг, словно там приводнился целый дом.

Вся мокрая, Кларина ошарашенно смотрела, как бушующая смесь из воды и пузырьков воздуха на месте падения, остается позади и скрывается в тумане.

***

Прибытие в Мюст ночью, высадка на пристани – все слилось в серое, мутное пятно. Риц с пустыми глазами смотрела на таких же еле живых констеблей, на Вунсона, который тяжело вышел, словно вывалился из лодки. Он постоял немного, отрешенно глядя в доски под ногами. Потом махнул рукой и пошел прочь вверх по улице. Полицейские поредевшей ниточкой стали исчезать вслед за ним.

“Надо идти домой” – прозвучало в голове так, словно это была не ее собственная мысль, а нашептанная кем-то со стороны. Кларина пошла. Сначала, как деревянная кукла с негнущимися руками и ногами, потом стало немного легче, и она снова почувствовала себя живой. Проснулся дикий голод, и навалилась усталость, но это было лучше, чем быть полумертвой куклой с пустыми мыслями и каверной в душе.

Скоро Клара шагнула за круглую дверь своего простенького домика на окраине. Ей было так тяжело, что хотелось завыть, хотелось, чтобы рядом оказался хоть кто-то, кто смог бы понять всю ее боль.

Смерть, беспомощность, утрата. Снова.

Клара прошла на кухню, что полукругом окаймляла круглый зал с лестницей на второй этаж. Это была проходная комната, попасть в нее можно было из кухни и прихожей. В центре стоял камин, имеющий общую трубу с печкой на кухне. На втором этаже находилась единственная спальня с большими окнами. Вид там открывался мрачный, но величественный. Утром можно было долго любоваться на белесую дымку, лениво обволакивающую кочки. Вечерами над топью просыпались огоньки. Зеленые – болотных гнилушек, желтые и красноватые шли от летающих жуков и окошек маленьких домиков пикси.

Кларина взбежала по лестнице в спальню и открыла окно. Хотелось свежего воздуха, отпустить мысли на свободу, заплакать, наконец.

Но едва она сделала первый вдох, как небо расчертил огненный проблеск с дымным черным хвостом. Потом раздался приглушенный всплеск, и отражения огоньков на воде закачались.

Что-то упало в воду и начало тонуть. Это сразу стало понятно по барахтающимся и хлюпающим звукам. Кларина замешкалась лишь на миг. Она сегодня столько всего перевидала, что вероятность умереть от лап тонущего очередного монстра показалась ей смешной. Девушка бегом спустилась и вышла на узкую полосу твердой земли между домом и болотом. Было темно, но некто в черном плаще упал совсем недалеко от берега.

Клара схватила шест, приставленный к стене, и протянула его.

– Хватайтесь! – крикнула она.

За другой конец деревяшки схватилась цепкая, вся в черной болотной грязи рука, и дернула так, что Риц едва не упала в темную жижу головой. Но она удержалась и стала понемногу тянуть. Магик из болота что-то хрипел, рычал и ругался, но исправно работал ногами и скоро выкарабкался на твердую поверхность. Он обессиленно перевернулся на спину и тяжело дышал, глядя в затянутое тучами небо.

В голове у Клары мелькнула догадка. Сегодня она уже где-то видела этот безупречный профиль с красивым подбородком и чувственной линией губ. Рубашка незнакомца, сейчас грязно-коричневая, была сшита из тонкого шелка и отделана дорогим кружевом. Сквозь грязь блестели золотые пуговицы кафтана и пряжки на туфлях.

Клара выдохнула и отступила на шаг.

– Вы? – ошарашенно спросила она.

В ответ магик потерял сознание. Нужно было что-то делать. Клара была опустошена и разбита, но ей пришлось ухватить господина Рильхмайера подмышки, невесть каким ветром занесенного к ней под окна, и начать тащить его в дом. Не бросать же в грязи такого важного господина.

– Черт бы вас взял! – ругалась она, отдуваясь. – Какой же тяжелый!

Она запыхалась и несколько раз останавливалась, прежде чем у нее получилось втащить магика в прихожую. Кларина похлопала его по щекам. Не очнулся. При этом он был очень холодный и никак не приходил в себя. По-хорошему с него стоило стянуть одежду, превратившуюся в сплошной комок холодной грязи. Но это было уже выше ее сил.

– Ну уж нет! Не дождетесь!

Она вскочила и прошла к шкафчику на кухне, где среди прочих склянок стояла начатая бутылка со Змейкой. Клара плеснула в стакан немного темной жидкости и поднесла нежданному гостю. Заботливо влила ему в рот так, чтоб ни капли не пролилось мимо, и тут же отскочила, когда он резко сел, закашлялся и сипло выдохнул:

– Вы с ума сошли?!

Через полчаса они сидели у нее на кухне и молча ели только что сваренную кашу. Господин императорский посланник успел вернуть себе гордый и неприступный вид, хотя сидел, завернутый в одеяло, и не мог наколдовать ровным счетом ничего. Даже высушить одежду. Клара временами одаривала его взглядами исподлобья.

– Что вы делали в болоте? – устало спросила она, думая, что сегодня ей уже ничего не страшно. Даже задать парочку бестактных вопросов его светлости.

Он перестал жевать и чуть откашлялся. Потом ответил:

– Пытался убить тварь, что чуть не свалилась к вам в лодку. Жруна.

– Так это были вы! – перебила его девушка.

Она вспомнила то темное пятно, что сбило новое чудовище с траектории, и поежилась. Эти зубы из трех пастей легко перемолотили бы всех, кто оказался в несчастной посудине.

– Вы спасли мне жизнь, господин Рильхмайер. И Вунсону, и другим полицейским…

– Вы тоже спасли мне жизнь, мисс Риц, – впервые за вечер улыбнулся он. – Так что мы квиты. А про Вунсона молчите. Оставим это втайне.

Кларина покраснела. Потом непонимающе подняла брови, и магик пояснил:

– Он отреагирует слишком резко. В Мюсте происходит что-то очень странное, и уже давно. Главное, разобраться с этим, остальное неважно. И отношения с инспектором в том числе. Тем более мне абсолютно все равно, что он обо мне думает. А вот если он взбесится из-за уязвленного самолюбия и начнет делать глупости, это повредит всем. И жителям Мюста в первую очередь.

Клара откинулась на спинку стула. Похоже, начальник мюстовской полиции не вызывал большого уважения в столичных кругах. Впрочем, ничего удивительного: был он порой хам и самодур. Но на болоте Вунсон вытащил ее из воды так быстро, что ни одна пиявка присосаться не успела. А Рильхмайер тем быстрее покинет Мюст и вернется в столицу, чем быстрее разберется с этим делом. Поэтому промедление ему ни к чему. Мюстовские чудовища превратятся в воспоминания, а разгадка тайны попадет в копилку заслуг графа. Немудрено, что он так хотел побыстрее расправиться со всем этим.

Клара вздохнула.

– Хорошо, – согласилась она. – Но что вы делали на болоте у меня под окнами? Что произошло?

– Не рассчитал силы, – отмахнулся он, и Кларина поняла: темнит, подлец. – Не берите в голову, со всяким может случиться. Пока долетел туда, убил монстра, на обратный полет сил не хватило. Далековато вы решили засаду устроить.

Риц покивала. Да-да, конечно. Императорский посланник по особым поручениям, граф, обласканный самим императором, просто не мог быть слабым волшебником. К тому же наверняка он обладал неограниченным доступом к артефактной магии. И уж точно он не мог быть таким тупицей, чтобы сгинуть на болоте из-за того, что “не рассчитал силы”.

Кларина постаралась сделать вид, будто поверила. К чему раздражать вельможного посланца, если он не хочет говорить всей правды?

– Силы вернутся, не беспокойтесь, мисс Риц, – продолжил говорить он. – Но, похоже, мне придется задержаться у вас до утра.

Более странного соседа для совместной ночевки под одной крышей Кларина не могла и представить. Но после всего пережитого за минувший день больше всего ей было страшно остаться одной. Поэтому свой жесткий диван в гостиной она выделила Рильхмайеру если не радостью, то с облегчением.

А сама пошла наверх и легла, ведь было уже далеко за полночь. Сон не шел. Она закрывала глаза, а перед внутренним взором вставали картины одна ужаснее другой. Взгляд живоеда, кровавый цветок из груди Лофхутера, бесконечный страх в туманном коконе, жрун и все его зубастые пасти. Кинсдахд остался где-то там, и это было самое страшное, потому что именно он чувствовал приближающуюся катастрофу и отговаривал ее ехать.

Но теперь, после всего увиденного, Риц была уверена, что правильно поступила, отправившись на болото вместе с полицейскими. Как бы еще она постигла всю глубину ужаса, поглядывающего на город из глубины топей?

Ночь прошла на удивление спокойно. Из Услимов не вылезло новое чудовище, не выло ей в окно и не покрошило в капусту половину города. Господин темный магик вел себя тише воды, ниже травы. Не пытался проникнуть в комнату, не будил разговорами или домогательствами. Нет, он сидел тихо на первом этаже, и Кларина его почти не слышала.

Хотя отчаянно прислушивалась, долго вертелась на скрипучей кровати и не могла уснуть. Субъект снизу не давал покоя ни сердцу, ни разуму. Что ей с ним делать?

Провертевшись до раннего утра, девушка встала. Гостя уже не было ни в гостиной, ни в доме, как и его следов. Исчезла грязь из прихожей, чистое, аккуратно сложенное одеяло лежало на стуле. На столе дымилась чашка ароматного свежего кофе, будто только сваренного, а на самом деле с чарами подогрева. Рядом лежал мешочек с десятью серебряными марками.

Невольно Кларина улыбнулась. Кофе порадовал ее, а деньги были приятным дополнением к благодарности за голую кашу вчерашним вечером. Монеты никогда не лишние, особенно если в карманах пусто, а в животе урчит.

Она выпила бодрящий напиток, сунула приятно позвякивающий мешочек в сумку, накинула полицейский плащ и пошла на работу.

Глава 8

Мюст притих. Народу на улицах будто стало меньше, хотя прежде в утренние часы такого не случалось. Кларина никак не могла понять – тоска и безнадега, что сквозили в лицах редких прохожих, были плодом ее воображения? Или магики на улицах действительно погрустнели? Впрочем, Клара и сама не спешила одаривать всех лучезарными улыбками.

Наверняка по всему городку уже гуляли слухи о вылазке. И хотелось бы Кларине прибавить, что приукрашенные, но это был тот случай, когда все было правдой.

Она крепче сжала зубы и с усилием толкнула дверь полицейского участка. Привычно звякнул колокольчик, но ступила она будто в другое здание. Притихшее и пустое, оно будто вымерло.

Риц заставила себя шагнуть в общую залу. Здесь не было никого, кроме одного дежурного, что упрямо скрипел что-то перьевой ручкой по бумаге и на Клару не обратил никакого внимания. Настолько, что ей стало даже обидно, но потом она разглядела, что полицейский строчит донесение, и речь в нем могла быть только об одном.

Кларина сглотнула. Что за черт здесь происходил? Где все остальные?

Она прошла за стол с зеленой лампой, за которым какую-то вечность назад разбирала пустяцкие дела. Он напомнил о напарнике. Ей было очень грустно без Кинса и страшно. И одиноко, и очень жаль, что они не успели нормально помириться. В какой-то момент она выпустила его из виду, и он пропал. Насовсем.

Кто убил его? Живоед? Бегемот, которого эта разумная тварь натравила на них, чтобы спутать все планы, обезвредить ловушки, издевательски сожрать быка, а потом заняться и незваными гостями? Или это были комары-убийцы, гигантские пиявки или другие обитатели болот?

Это было не так и важно. Кинса не стало.

Сидеть без дела за пустым столом было невыносимо. Даже заноза-Бетти не летала по кабинету и не раздавала указания. Дверь в приемную была закрыта, а Риц еще не настолько отчаялась, чтобы постучать в нее. Вместо этого она встала и, стуча каблуками, прошла к большому фарфоровому кофейнику, где всегда был горячий кофе. Налила себе чашку, морщась от того, как звонко лился напиток.

Просто было очень тихо. Проклятую тишину тревожил только скрип перьевой ручки.

Она вернулась за стол. Кофе немного успокаивал и напоминал, что, кроме Услимов, есть еще целый Лир. И в нем полно уголков, не краше этого, но есть и отличные места. Незабываемые и прекрасные, населенные говорящими яркими птицами, маленькими феями и крылатыми снежными барсами с сапфировыми глазами. Были еще оборотни, вурдалаки, тролли и… да неважно. Целую жизнь можно было потратить, чтобы увидеть все чудеса Лира, но она выбрала Мюст и его болота.

Хотелось выть.

Она пила кофе и пыталась поверить, что все пройдет. Что, может быть, сейчас в дверь стремительно и грузно ворвется Жозеф Вунсон и сделает ей колкое замечание, что она пришла сюда попить кофе. Затем даст задание, покажет, что все под контролем, все нормально.

Инспектор не вошел, в участке продолжала стоять удручающая тишина. Клара молча и не зная, что делать дальше, продолжала пить маленькими глотками. Ее взгляд беспокойно шнырял по сторонам, но нигде долго не задерживался.

Она снова подумала, куда запропастился Вунсон, и почему он еще ни разу ни на кого не наорал из кабинета. Пусть даже и на нее. Все-таки он был очень сильным магиком, одним из сильнейших в Мюсте. Заклятия, которыми он кидался в живоеда, были столь мощными, что даже она, безмагичка, почувствовала их.

Стоп!

Кларина вскочила с места. Неважно, насколько сильной была та магия. Прежде любое волшебство оставалось для нее пустым местом. Оно приносило зримые результаты, и Клара знала, что магия существует. Но она оставалась ей чуждой и недосягаемой, как звезды. Как свет для слепого. Потому что, чтобы почувствовать магию, необходимо обладать ее зачатками. Это, как если бы у нее не было рук, а она вдруг ухитрилась собрать цветы или погладить собаку.

Кофе ожидаемо закончился, а понимание, что все это означает, так и не появилось. Риц вздохнула. Похоже, она сходит с ума от безделья. Следовало чем-то заняться и, подумав, она отправилась в архив.

Кларина спускалась по лестнице в подвал и совершенно не представляла, что будет там искать. Сведения об Услимских топях, о чудовищах, о том, где спрятана та точка соприкосновения, что сводит их вместе? Но, что такого она могла найти, что еще не было изучено ее более опытными коллегами?

А может быть, о заклинателях болот и об Аржанте Зельвейере? Она немного запуталась, какое из дел расследовать сейчас, когда Кинс сгинул, а полицейское подразделение оказалось разгромлено неуязвимым для магии жруном.

Вот! Вот он, тот вопрос, с которого следовало начать. Была ли невосприимчивость к магии особенностью этого вида болотных чудищ? Или она проявилась только в этот раз? И если да, то почему? Она ведь помнила, насколько сильно удивился Вунсон, когда его заклятие было отброшено лапой монстра, как надоедливая муха.

Вообще, ей казалось, что дела Зельвейера, который вроде как утонул, и постоянного, а в последнее время все более частого появления кровожадного зверья из болот, были связаны. Они, как две нити, свисали из одного клубка и совершенно точно имели одну и ту же сердцевину. Поэтому попробовать потянуть можно было за любой кончик.

А сейчас Клара потянула за обшарпанную и скрипучую дверь, на которой витиеватым почерком было написано слово "Архив". Кинс часто пропадал здесь. Кажется, копаться в старых бумажках нравилось ему намного больше, чем ходить в патруль.

Кларина прикусила губу, чтобы не зареветь, и все-таки переступила порог. В нос тут же ударил затхлый запах пыли и плесени. Нет, здесь не могло храниться ничего ценного, иначе в этом месте работал бы сохраняющий артефакт. Наверное.

Кларина огляделась. Смотрителя не было на месте. Она решила подождать и стала прохаживаться взад и вперед, лишь бы не стоять как столб, слушая гулкие удары собственного сердца в ушах. Углубиться в ряды высоких стеллажей, сверху донизу заставленных книгами и свитками, ей в голову не пришло. Найти здесь что-то мог только тот, кто примерно представлял, где искать.

– Мисс Риц. И вы здесь? – неожиданно у нее за спиной раздался мужской, бархатистый и приятный до мурашек, голос.

Это, конечно, мог быть только один магик – Рильхмайер. И эти чарующие нотки она слышала и раньше, но они всегда были хорошо замаскированы. Их было не разобрать, когда граф ругался с Вунсоном, или полуживой сидел у нее на кухне.

Кларина обернулась и замерла, будто кошка, увидевшая настоящего живого тигра. Из головы тут же вылетело, зачем она сюда пришла.

Он, как всегда, был безупречен. Самоуверен, сдержан, одет роскошно. Вчерашний, выпачканный в грязи, камзол граф заменил на почти черный бархатный, расшитый крупными фиолетовыми цветами.

В углах его рта затаилась улыбка, но больше всего внимание Кларины привлекли его глаза. Она, конечно, видела их и раньше, но либо издалека, либо в момент глубокого магического истощения. А сейчас они сияли и светились магией. Они были синие, совсем как у нее. Словно море, словно небо только после заката, словно цветочное поле, где смешались маргаритки и васильки.

Неожиданно Клара стала тонуть в глазах Рильхмайера. И где-то в глубине души она была готова надавать себе пощечин, но по факту замерла перед ним, как кролик, загипнотизированный удавом.

– Риц? Тебя каким ветром сюда занесло? – устало и немного зло спросил, появившийся из глубин архива, господин Жозеф Вунсон.

Кларина дернулась и моргнула, а граф Годерик Ольхам фон Рильхмайер продолжал еще мгновение смотреть на нее очень внимательно и спокойно. Потом он сделал едва заметный жест, чтобы Клара не проболталась Вунсону о вчерашней ночи и роли самого императорского посланника.

Риц усилием воли переместила все внимание на начальника. Так вот где он пропадал. Сидел в подвале в компании с императорским посланником и библиотекарем – мистером Топицем, который, семеня и сутулясь, также появился в поле зрения девушки.

– Я пришла взять последние материалы, которые изучал констебль Люренц, – неожиданно нашлась она. – Возможно, там есть что-то полезное.

Она так старалась не смотреть на Рильхмайера, что во все глаза уставилась на начальника. Он нахмурился, потом пожал тяжелыми плечами и кивнул Топицу:

– Выдай госпоже Риц все, что нужно. Пройдемте.

Вунсон сделал пригласительный жест в адрес графа, который теперь принимал эти знаки внимания как должное. Будто они и не орали друг на друга еще вчера днем. Что ни сделаешь ради раскрытия дела…

Когда они ушли, Кларина вздохнула с облегчением. Что это было и что происходит в полицейском участке? Что за игру ведет граф, и какое место в ней предназначено ей? От сумбурных мыслей ее отвлек тонкий голос Топица:

– Вот что вы искали, – сказал он умирающим, дрожащим голосом, будто лежал на смертном одре.

Риц поморщилась. Он и смотрел так, будто изо всех сил держал веки открытыми, в то время как мешки под глазами тянули их вниз. Поэтому Клара не могла долго смотреть ему в глаза, да и вообще, в его присутствии ее одолевала глубокая тоска.

Перед ней на стойку библиотекаря плюхнули книгу в кожаном переплете. Кожа явно была не телячья – бугристая, с непростым рисунком. Вероятно, раньше она принадлежала какой-то водной твари темно-синего окраса, что прежде ныряла и плавала в мутных водах Услимов. А теперь отлично отвлекала от мыслей о Рильхмайере и глазах Топица. Клара с опаской прикоснулась к книге и тут же услышала протяжно-язвительное:

– Не бойтесь, мисс. Он больше не кусается.

Она зло зыркнула на неласкового смотрителя архива и поспешила отойти от стойки и ее противного владельца. А еще ей хотелось собраться с мыслями где-то в тихом уголке, не отвлекаясь ни на какие раздражители.

Чуть дальше, за рядами стеллажей, как раз располагались столики для чтения. За одним из них Клара и устроилась. Ей не нравился спертый воздух, а в столь ограниченном пространстве с плохим освещением она чувствовала себя неуютно. Но стажерам не дозволялось выносить из архива ценные экземпляры, а то, что перед ней лежал именно такой, Кларина поняла сразу.

Книга была не очень толстая, примерно с полпальца. Зато высокая и увесистая, с кованными уголками и металлическим замком с защелкой. Словно ее авторы опасались, как бы кто из книги ни вылез.

Она открыла первую страницу. "Описание всех болотных монстров, изведенных в городе Мюсте с 2029 года н. э." – гласило название.

Кларина присвистнула. Это было то, что нужно, чутье не подвело ее!

Если ей не изменяла память, именно в этом году и был основан городок травников, знахарей и собирателей всех мастей. С первых дней Мюст подвергался нападениям всяких чудищ, о которых в других местах, даже болотах, слыхом не слыхивали. Клара покачала головой и удивленно прицокнула. Только взяв в руки эту книгу, она полностью осознала, что чудовища нападают на город уже больше тысячи лет. Откуда же они берутся и с какой целью появляются?

Кларина листала, с каждой страницей все больше поражаясь, сколько многообразия таила в себе эта дикая местность. Клыкастые, лохматые, скользкие, пузырящиеся, игольчатые, с присосками, гладкие, прозрачные, невероятно странные, всех мастей и цветов монстры недобро смотрели на Клару со страниц "Описания". Иногда упоминание случалось раз в год, а иногда и в десять лет. Однажды из болота никто не выползал целых сто лет, и это время обозвали "золотым веком" Мюста. Город процветал и даже расстроился, хотя потом часть зданий опустела.

Кое-что ей показалось странным. Вначале монстры появлялись реже. Первые пару сотен лет существования города они выползали из топей, как бы не сильно торопясь. Могло пройти пять, десять, двадцать лет. Один раз, вот, даже сто. Потом интенсивность стала нарастать. И к пятистам годам они лезли очень часто, раз в год-два, а то и чаще. Но после этой отметки словно что-то изменилось, и твари опять стали появляться с более длинными временными интервалами – восемь, десять, иногда пять лет. А ближе к настоящему времени они снова зачастили и выбирались из топей не реже раза в год.

С чем были связаны такие ритмы? Сейчас Мюсту было чуть больше тысячи лет, а значит, прошли вторые пятьсот лет его существования. Значило ли это, что сейчас, вот-вот, чудовища снова схлынут?

Клара нашла и "каракатицу" с тремя зубастыми желудками, названную Рильхмайером жруном. В книге по-научному он назывался гальванумом трехпастным. И живоеда. Обе твари несколько отличалась от увиденных на болоте, и это было странно.

Кларина перелистала всю книгу и нашла всех живоедов. Каждый раз описание совпадало, ни о какой невосприимчивости к магии речи не шло. Наоборот, убить эту тварь иначе, чем мощным заклятием, не представлялось возможным. Так же обстояло дело и с мозгами. У ослиномордого живоеда из книги ума было немного. А у нового живоеда с мордой зубастой ящерицы явно имелся интеллект.

Кларина крепко задумалась. Что могло спровоцировать эволюцию болотных монстров? По какому принципу все происходило, что определяло внешний облик чудищ и другие особенности? Что касается жруна, он тоже был немного другой. Цветом, формой, расположением ртов. В описании говорилось, что тварь очень быстрая и способна к трансформациям. Что это значило, не объяснялось.

У Клары заболела голова, и глаза – тоже. Все можно было списать на плохой свет и воздух, но больше всего ее напрягала необходимость смотреть в эту книгу. От этого поднималась тошнота, а затылок сдавливали тиски.

Она с шумом захлопнула переплет и откинулась на стуле. Здесь не хватало чистой воды, чтобы напиться или засунуть в нее, словно раскаленную, голову.

Риц задумчиво посмотрела на "Описание". Могло ли оно еще чем-то помочь ей? Кажется, пока что вопросов получилось больше, чем ответов. Клара вернула книгу и поднялась из подземелья в коридор полицейского участка.

Воздух здесь был свежее, он легко вливался в грудь. Да и жизни поприбавилось. Из сонного царства участок превратился в растревоженный улей. Клара изогнула бровь и следом за другими полицейскими пошла в направлении того кабинета, где в прошлый раз ей устроили взбучку.

Похоже, Рильхмайер и Вунсон смогли прийти к соглашению, иначе с чем еще могла быть связана такая суета? Ходят теперь чуть ли не за ручку, расшаркиваются.

Полицейские рассаживались по местам в ожидании чего-то важного. Кларина тоже села на любимое место у окна и порадовалась, насколько вовремя покинула архив. Интересно, зачем граф и инспектор ходили туда? А если вернуться и сказать Топицу, дать ей то же, что и им, он купится или пошлет ее в болото?

В кабинет вошел граф, за ним следовал Вунсон. Потерянным или разбитым неудачей на болоте он не выглядел. А должен был бы. Кларина заерзала на стуле, сверля взглядом шефа полиции. Внутри поднималась волна жгучего негодования. До сих пор она его больше жалела, но сейчас в голове забились совсем другие мысли. Все констебли, что навсегда остались на болоте, погибли по его вине. Ведь именно он так торопился туда и не слушал Рильхмайера. Да и никого другого тоже.

Она покрепче сжала челюсти, чтобы не ляпнуть какую-нибудь гадость в адрес начальника. Не помогало даже то, что он ее спас.

– Господа, – начал говорить инспектор, отдуваясь и вытирая пот со лба. – Положение катастрофическое, вы знаете. Перевес между нами и тварями не в нашу пользу. Каждая минута промедления грозит еще худшими последствиями. Но Его Императорское Величество прислал к нам своего представителя. С сегодняшнего дня он полностью вступил в полномочия, и мы все в его распоряжении. Вы уже знаете графа Годерика Ольхама фон Рильхмайера. Граф –  помощник нашего государя по делам неотложной важности.

Вот оно что! Значит, приказ императора, о котором говорил Кинс, был все-таки подписан пусть и с запозданием. Вот почему поменялось в корне отношение Вунсона к посланнику из столицы. Клара разжала сомкнутые кулаки, но тут же свела пальцы вновь.

Граф Годерик учтиво, но несколько отстраненно кивнул всем присутствующим, оглядывая полицейских поверх голов. Кларину он едва заметил, будто это не она его вчера из болота доставала. Впрочем, он задержал взгляд, но не на ней. Он посмотрел куда-то поверх ее головы и нахмурился. Секунду он вглядывался в пустоту над ее головой, а затем встретился с взглядом Клары под недвусмысленно вздернутой бровью. Не замечая этих странных переглядок, Вунсон продолжал:

– С этой минуты мы все в подчинении у господина Рильхмайера. И только от него зависит, удастся ли вернуть контроль над топями, или придется в экстренном порядке эвакуировать жителей Мюста. Никто этого не хочет, как не нужны нам паника и кровопролитие. Но повторяю: все очень серьезно!

А они не поняли! Клара была так зла на Вунсона, что перестала играть в гляделки с императорским посланником и уставилась на шефа. От ее взгляда впору было дымку пойти. Но для этого требовались искры магии. А у нее их не было.

Эта мысль несколько охладила ее голову. Риц снова бросила взгляд на интригана-графа. Теперь он смотрел на нее почти безучастно, очень спокойно и изучающе, будто на моль под микроскопом.

Клара взяла себя в руки и отвернулась. Ну их обоих к чертовой бабушке. И тут она услышала свою фамилию:

– Мисс Риц, – обратился к ней инспектор, который до этого раздавал ценные указания констеблям, – ваша стажировка будет приостановлена до выяснения обстоятельств и разрешения проблемы. Так будет лучше для вашей же безопасности. От стажировки не будет толку, если в процессе вы погибнете. Ваша зарплата за вами сохранится.

Он предвидел сопротивление с ее стороны и заранее начал поднимать руку в миролюбивом жесте, понимая, что даже щедрые посулы насчет зарплаты не остановят ее, особенно после смерти Люренца.

Внутри у Клары словно вспыхнул вулкан. Этот выброс злости подбросил ее на месте, и она вскочила со стула, как из катапульты. Клара успела открыть рот, чтобы высказать все, но опередил всех Годерик. Спокойным, с хрипотцой, бархатным голосом он произнес:

– Нет, Вунсон. Пусть останется.

Кларина села обратно, будто ее прихлопнули сверху. Так и не сказав ни слова, она опустила голову и подозревала, что щеки у нее пылают, будто лесной пожар.

Голос Рильхмайера обладал особой магией. Его хотелось слушать бесконечно, по всему телу от него разгуливали приятные волны и хотелось улыбаться. Клара огляделась, не ушел ли в экстаз удовольствия кто-то из констеблей? Но нет, все мужики сидели с суровыми лицами и слушали начальство. Никто не расплывался в улыбках, не строил глазки и не пускал слюни. Что же с ней не так?

Она фыркнула и тоже стала слушать. Там рассказывали про монстров, разбирали вылазку, где и в какой момент, что пошло не по плану.

– Никто не знал, что магическая аномалия дала новый виток развития, – заметил Жозеф Вунсон. – Монстры оказались не только кровожадными и смертельно опасными, но и умными. А еще устойчивыми к магии.

– А еще их было двое, вместо одного – добавил кто-то из-за спины Клары. – Знай мы об этом, на болото бы не сунулись, ведь так, господин инспектор? И нас спасло какое-то чудо.

Риц искоса глянула на это “чудо” в бархатном камзоле, но граф даже не моргнул.

– Не двое, а больше, – заявил констебль по фамилии Шульц.

Чтобы добавить веса своим словам, он встал с места рядом с Клариной и продолжил:

– В городе болтали про еще одного монстра. Мы думали, это пьяные выдумки, потому что никто не пострадал. А с тварями такого не бывает.

– И кто же это был? – уточнил граф.

– Говорун, – по комнате прокатился ропот. – Его приметили в “Косом глазу”, таверне неподалеку от пристани пару дней назад.

Кларина почувствовала себя так, словно ее ударили в живот. Знакомое название таверны. Это туда ее просил отнести записку Аржант Зельвейер накануне смерти. А она не пошла. А говорунами называли одних из самых мерзких болотных тварей. Они могли принять облик кого угодно, даже магиков, чтобы заманить в болото, а там обратиться скопищем веток и корней перед расправой.

– Сколько дней точно? – услышала она свой отстраненный голос, звучащий будто издалека.

– Может, три-четыре, – пожал плечами Шульц, а Клара поймала подозрительный взгляд графа и недовольный – шефа полиции.

– Был еще монстр, – заявила она буквально ему назло. – Он зовется “Длань болот”. Его след видели на Камышовой улице.

Здесь полицейские не выдержали и загомонили, как на базаре. Некоторые вскочили с мест, выкрикивая ругательства или вопросы, некоторые даже размахивали кулаками.

Клара вжалась в стул и постаралась занимать как можно меньше места. Взгляд, брошенный в сторону инспектора и графа, получился немного виноватым.

– А ну, тихо все! – рявкнул Вунсон и добавил спокойнее, – Сядьте и послушайте.

– Почему чудовищ стало так много? – спросил кто-то из зала вдогонку.

– В императорской канцелярии есть теория на этот счет. Но это строжайшая государственная тайна, – спокойно ответил Рильхмайер, и от магии его голоса разбушевавшиеся полицейские вдруг стали спокойнее.

Кларина хорошо понимала, почему они разозлились. Каждый из них ежедневно рисковал на службе. Уровень этого риска когда-то был выше, а когда-то ниже. Но он оставался в допустимых значениях. А четыре твари сразу, да еще всякая чертовщина с мутациями, силой и невосприимчивостью к магии делали этот риск неприемлемым. Им нужны были ответы и внятный план действий, которых до сих пор не было.

– До особого распоряжения больше никаких вылазок не будет, – продолжил граф. – Убивать монстров по одному можно, но это неэффективно и очень затратно. Бить надо в источник, господа. А пока ведутся следственные действия, я защищу город контуром, сквозь который больше не пройдет ни один монстр.

– С этого момента всем запрещено покидать Мюст и углубляться в болота, – снова заговорил Вунсон. – Это указ вице-мэра, и он уже вступил в действие. Защитный контур господина Рильхмайра будет действовать до тех пор, пока мы не решим проблему. А теперь все за работу.

Шеф кивнул и вышел из кабинета. За ним последовал и граф. Полицейские еще некоторое время переглядывались друг с другом, но потом в коридор потянулись и они.

– Весь город? Серьезно? – не верили они. – Как на это отреагируют горожане?

А Кларина почему-то верила. И подозревала, что это будет не слабенький сигнальный круг, который мог только сообщить о нарушении периметра. Хотя и такая магия в масштабах целого города должна была быть очень мощной. Хоть граф и упал без сил около ее дома, он был не так прост. Что-то в нем крылось, и Кларе очень хотелось выяснить, что.

Все оказалось проще и вместе с тем сложнее. Через час, уже находясь в патруле на главной площади городка, где стояла статуя освободительницы магии, она наблюдала издалека, как господин Годерик достал серебряный кольцеобразный артефакт, надрезал палец и капнул кровью в центр круга. Затем произнес неслышимые с такого расстояния слова, и из круга вырвалось неосязаемое красноватое кольцо. Оно, расширяясь, стремительно помчалось во все стороны и вероятно остановилось немного за пределами города.

– Поняла теперь? – ее новый напарник – Шульц, угрюмо кивнул в сторону императорского посланника. – Темный он. Как и вся шайка, собравшаяся у трона.

Кларина поняла. Она стояла с приоткрытым ртом и медленно до нее доходило очень многое. И то, что Шульца могли посадить за решетку за эти слова, и то, что она ничего не знает о магии, хотя живет в мире, пропитанном ею, и то, что магия голоса господина Годерика Ольхама фон Рильхмайера была самой настоящей и не имела ничего общего с игрой слов.

Глава 9

Кларина и Герхард Шульц стояли на карауле у дверей мэрии – разукрашенном растительными орнаментами здании с массивной деревянной дверью, аккуратными круглыми окошками и балконом на втором этаже для выхода глашатаев.

Риц почти смирилась с новым напарником. Раз ее стажировка продолжалась, ей требовался наставник. Шульц – плотный малый с вечно недовольным лицом, был не худшим вариантом. Его молчаливость и даже мрачность сейчас Кларину более чем устраивали.

– Не нравится мне все это. Не примет наш народ, что их заперли, – буркнул Шульц в пустоту и сплюнул.

– О чем ты? – посмотрела на него Кларина.

Ее было сложно узнать в котелке и массивном плаще с полицейским значком на груди. Но погода не радовала, было холодновато для конца лета. Вдобавок на небе собрались тяжелые серые тучи, которые вот-вот грозили как следует полить Мюст обильным дождем.

– Лотосы, – многозначительно заявил ее новый напарник. – Чтоб они все сгнили.

Риц задумалась, разбирая новые разблокировавшиеся воспоминания. Золотые услимские лотосы – водные цветы, столь редкие, что цвели они раз в два-три года и стоили баснословных денег. За разведанные делянки на болоте шла нешуточная борьба, потопившая немало лодок. К моменту их цветения откладывали любые дела, потому что десять грамм сухих лепестков в разные годы стоили от пяти до двадцати золотых марок. Вот почему Шульц так беспокоился. Время для запретов получилось особенно неудачное.

В этот момент где-то далеко внизу прогремел первый взрыв, от которого вздрогнули даже камни на мостовой. Гулкий звук пронесся вверх по улочкам и угас среди домов.

Кларина молча и вопросительно глянула на напарника, но он только пожал плечами и смотрел на площадь исподлобья. Еще некоторое время Клара ждала и слушала, что будет дальше. Но больше не гремело.

Два часа минуло с тех пор, как граф Рильхмайер применил темную магию крови при всеобщем обозрении. С того времени площадь опустела, полицейские, чиновники и хмурые горожане разошлись по делам. Остались лишь завсегдатаи этого места. Торговки на небольшом рынке в дальнем углу, обитатели нескольких ремесленных лавок и артефактной мастерской, их покупатели и просто прохожие.

Взгляд Клары скользил по ним, перебираясь с одного на другого, а затем переместился на центр площади, где перед зданием мэрии стояла статуя Люсинды – освободительницы магии. Одной из самых почитаемых героинь древности, чья история была связана с темными магиками очень тесно.

Мысль тотчас же перескочила на господина графа. А ведь Кларина ни разу в жизни еще не встречала ни одного темного магика. Не то чтобы она старалась или имела желание сделать это. Просто они не афишировали свою сущность, кроме, разве что, самых богатых. А Риц в таких кругах не вращалась.

Но слухи-то она слышала. И истории, о которых, краснея, шептались девушки на переменах между парами в академии. Темные – они были другими. И считали, что им можно больше. А главное, они умели это получать. Разными методами: Взглядом, Голосом, магией крови, еще тысячей других способов. Например, с помощью денег, потому что темные никогда не бывали бедными.

В одной из самых популярных теорий заговора считалось, будто Лиром правят именно темные, а не обычные магики. Просто они хорошо маскируются. И началось это не вчера, это никогда не заканчивалось.

Клара хмуро глянула на здание мэрии за спиной. Может, и Аржант Зельвейер был темным? Риц не знала ни одного горожанина, кто хоть раз сказал бы про него доброе слово. Чем не мотив убийства? Плюс темные делишки, которые он мутил на болоте без других заклинателей.

А вот граф Годерик Ольхам фон Рильхмайер с виду не тянул на темного. Был он молод и красив, сдержан, но не мрачен. С виду холоден, но рисковал жизнью ради полицейских на болоте. Богат? Да и, вероятно, баснословно. Но богачей в Лире было много и так. А вот его притягательность для Клары становилась сильнее день ото дня. Она не могла полностью выбросить его из головы, как ни пыталась. Все время приходилось одергивать себя от воспоминаний о вчерашнем вечере или о переглядках на собрании. А при мысли о тембре его голоса внутри становилось так сладко, будто она была кошкой, которую взял на руки любимый хозяин после долгого отсутствия.

Клара гнала от себя эти мысли. И злилась, и боялась, и странным образом тосковала, не зная, куда убежать от чувств, не иначе как навеянных темными чарами.

Коварный соблазнитель! Еще и в дом ее пробрался под видом несчастного, утратившего силы магика.

Кларина знала, что последнее обвинение в адрес императорского посланника несправедливо, но так ей было легче стряхнуть с себя дурацкое томление, возникающее теперь во всем теле только от одной мысли или воспоминании.

Дежурство тянулось медленно. Похоже, Вунсон специально запихнул ее в самое скучное место, чтобы не путалась под ногами. Клара вздохнула и бросила косой взгляд на статую древней магички, сумевшей перевернуть устои целого мира.

Во всех школах и академиях преподавалась великая история Лира, и не было никакого секрета в том, что раньше все магики были темными. Но не все лиряне были магиками. Вот так. Магия скрывалась в каждом, но пробудить ее могли лишь единицы. Те, что пошли на адскую боль инициации и стали свидетелями убийств, жертвами изнасилований, лжи, предательства, потерь. Иногда случалось настолько жуткое пробуждение силы, что сложно было представить, как магик смог пройти через него и не сойти с ума. Считалось, что миновать этой участи было невозможно, и в каждом темном пряталась толика безумия. А насколько большая, всегда получалось по-разному.

Кроме случая Люсинды.

Это была очень длинная и грустная история, ее полная версия умещалась в двухтомную хрестоматию, по которой Клара писала курсовую на втором курсе.

Люсинда родилась в 125 году до н. э. в обычной семье, в которой не могли похвастаться ни богатством, ни громким именем. Между тем даже богатейшие вельможи не всегда имели возможность попасть в касту избранных – тех, кому открывали дорогу в мир волшебства. Магиков было не очень много, но благодаря кровавым жертвоприношениям жили они долго и правили Лиром по своему усмотрению. Чаще всего упиваясь властью, утопая в роскоши и крови. Магия делала их неуязвимыми по отношению к простым смертным, ставила почти на один уровень с небожителями. Да они и мнили себя богами, живущими среди смертных.

Однажды темная повелительница Немория – магичка, которая жила на свете уже более пятисот лет, заметила Люсинду на пороге ее дома. И разглядела в ней невероятной мощи спящий дар.

Теперь было уже неважно, что сподвигло темную заставить простую мещанку пройти обряд, если у нее и так стояла очередь из желающих рангом повыше. Возможно, это была прихоть или старческий заскок в пятисотлетнем мозгу. А может, дар действительно был невероятной силы, и Немория захотела каким-то образом заполучить его. Мнения ученых разнились на этот счет.

Трижды Немория присылала за Люсиндой, делая предложения одно соблазнительнее другого, но женщина отказывалась. Она не нуждалась в богатстве или власти. Не искала магической силы или вечной молодости. Клара поражалась, как можно было быть настолько неискушенной в том обществе, но Люсинда больше всего ценила свою семью и хотела прожить обычную жизнь.

Тогда служители Немории пришли и забрали троих детей Люсинды и ее мужа. Его убили первым, потом пришел черед детей. Их муки разбудили ее магию, а она, вместо того, чтобы присоединиться к темному Ковену, уничтожила его, даже после инициации сохранив чистоту души и разума.

После она пропала на двенадцать лет, а когда вернулась, сделала так, чтобы все лиряне смогли пользоваться своей магией без боли и мук. И помогли ей в этом ею же созданные артефакты, которые теперь хранились в самых разных уголках Лира – в храмах и сокровищницах под надежной охраной.

Так, Люсинда стала освободительницей магии, и в Лире началась новая эра. И теперь все магики могли пользоваться даром волшебства, не прибегая ни к каким зверствам. Кроме Клары, разумеется.

От долгого стояния у Риц затекли руки, ноги и шея. Хорошо, что скоро должна была подойти смена. Обычно здание мэрии не приходилось охранять, но сейчас шеф полиции и чиновники решили иначе. Правда, оставалось не до конца понятным, кого они боялись больше – монстров или своих же собственных горожан, раз уж граф защитил город непроходимым контуром?

В этот момент с неба хлынул такой сильный и холодный дождь, что впору было забраться хоть в собачью будку, лишь бы не торчать на улице.

– Не расслабляйся, – буркнул Шульц со своего места с правой стороны от широкой полукруглой двери в здание мэрии. – Скоро начнется.

– Что начнется? – вытаращилась Кларина, которая никак не могла начать расслабляться то из-за убийств, то из-за чудовищ, доводящих до нервного тика, то из-за господ темных магиков, играющих на нервах, а теперь, вот, из-за воды за шиворотом.

Но Шульц теперь стоял как истукан, молчал и не шевелился, будто чуял что-то. И тут над ними на балкон кто-то вышел. Как ни старалась, Риц не могла разглядеть, кто же это. Однако этот некто заговорил, и сразу же стало понятно, что это глашатай.

– Слушайте-слушайте, – объявил он усиленным магией голосом. – С сего дня вступает в силу запрет на промысел в топях. Выходить на болота строжайше запрещается! Сие решение принято ради безопасности города Мюста и его жителей, и будет оно действовать до особого распоряжения вице-мэра Клабескиуса!

Глашатай повторил речь еще дважды и вернулся в нутро мэрии, а Риц и Шульц переглянулись. Конечно, у магического запрета от Рильхмайера была бумажка, делающая его правомерным. Теперь в Мюсте все знали, что она есть.

Риц наивно подумала, что это хорошо, хотя никакой разницы не было. Ведь сначала никто из обывателей не понял, что защитный контур не только не пустит чудовищ в Мюст, но и не даст им сожрать горожан за его пределами, потому что не выпустит их из безопасной зоны. Поэтому действия Рильхмайера никого особенно не взволновали, ведь никто не собирался сидеть без дела и ждать, что золотые лотосы и прочие компоненты зелий сами себя соберут. “Ну защитный контур, ну и что?” – вероятно, думали они. Разве его нельзя обойти и тихо смотаться на болота, чтобы так же тихо вернуться?

В такие моменты страх потерять жизнь мерк рядом с алчностью. Чудовища и монстры так сильно уже не пугали, ведь их было мало, а магиков и оборотней-собирателей – много. И в сердце каждого жила надежда, что съедят кого-нибудь другого.

Еще через полчаса с нижних улиц раздался новый взрыв. Кларина вздрогнула от грохота, сотрясшего, казалось, весь город. На головы патрульным вместе с каплями дождя посыпалась штукатурка, а Риц спросила у напарника:

– Что это?

Следом за этим взрывом последовали и другие, еще и еще, с разных концов Мюста.

– Контур. Наверное, – последовал хмурый ответ.

– Столько чудовищ разом? – ужаснулась Кларина.

Вместо ответа, Шульц нажал на свой жетон-артефакт и связался с участком.

– Эй, Торли, что там у вас?

– Горожане. Они обезумели и рвутся на болота. Никто не хочет выполнять указ и сидеть в городе.

– Принято. Поняла теперь? – он посмотрел на притихшую Клару. – Скоро будем скучать по тварям с болот. Сейчас нам тут такое устроят!

Словно в ответ на его слова, народ начал просачиваться на площадь подобно тараканам, которых подманили манком. Они приходили по двое, трое, пятеро.

Риц следила за тем, как они шли, и старалась казаться равнодушной. Покажи свой страх толпе, и тебя ждет верная смерть. Так их учили в академии. Она покосилась на Шульца. Он успел вызвать подкрепление, а в остальном стоял, как скала. Непоколебимый и непробиваемый. С виду абсолютно равнодушный перед лицом раздраженных горожан.

Скоро на небольшой площади не осталось свободного места, а полицейские оказались прижаты к дверям мэрии. Обстановка быстро накалилась и теперь походила на хаос. Мюст взбунтовался!

– Вы с ума посходили?! – брызгая слюной, орал в лицо Кларине, краснолицый и остроносый магик в остроконечной шляпе. – Они цветут раз в три года! Мы не можем ждать!

– Мы пойдем по миру! – кричал другой. – Мы разорены!

Она морщилась, стискивала зубы, но терпела. Хотелось послать их к чертям, но вместо этого она шипела в ответ так вежливо, как только могла:

– Потише! Успокойтесь.

– Это она! – послышалось из толпы подло и совсем неожиданно для Клары. – Это она виновата! Она приехала, и монстры полезли, словно им поджарили хвосты!

Кричал сипло, но с большим энтузиазмом в безумных глазах полубеззубый старичок, которому точно не надо было на болота хотя бы по причине почтенного возраста.

– Да! – поддержали с другой стороны. – Такого никогда не было! Года не прошло, а тут повалили пучками!

– Что-то здесь нечисто!

Клара чуть не подавилась и даже нечаянно выплюнула конфетку, которую рассасывала в тщетной надежде успокоить нервы. Сперва она потеряла дар речи, а потом покраснела и надулась так, словно вот-вот лопнет. Внутри закипело! Волной к глотке подкатило желание рявкнуть в ответ, чтобы не мололи чушь, чтобы заткнулись и валили отсюда, пока кости целы. Конечно, «такое» уже бывало! Она-то знала об этом из книги в архиве. И в том, что сама ни при чем – тоже была уверена.

Ей было плевать, что она почти одна, а напротив стоит целая толпа. Хотелось треснуть старика и других в лоб, а потом поддать пинка под зад, чтобы закатился в свое болото, такое же мерзкое, как он.

И ей было невдомек, отчего ее так зацепили слова глупых мюстовчан, и куда делся ее холодный профессионализм, который должен служить опорой в таких ситуациях. Его не было, а опорой выступил Шульц, который отчего-то зло зыркнул на нее и неласково пихнул локтем, чтобы заранее заткнулась и не вздумала вступать в перебранку. Ему-то численный перевес был очевиден.

– Поспокойнее, граждане, – подчеркнуто спокойно сказал он, невзначай дотронувшись до своего жетона, который одновременно служил защитным артефактом в фоновом режиме, а также мог создавать мощную силовую волну. Но только у магика с пробудившимся даром, поэтому на Кларе он не работал и имел исключительно символическое значение. – Помните, что перед вами представители правопорядка и любое их оскорбление неизбежно приведет к последствиям.

Клара отступила на полшага и порадовалась холодному дождю, что продолжал поливать, как из ушата. Вода остужала ее шальную голову и возвращала способность мыслить здраво.

Граждане тоже немного подостыли, хотя волны неприязни от них так и накатывали. Все же посыл от Шульца они уловили, а на открытое противостояние пока готовы не были. Надеялись, что Шульц, который увещевал их, говорил правду, и запрет долго не продлится.

А Клара пыталась отдышаться после перепалки, старалась стоять невозмутимо и независимо, но сердце так и прыгало в груди, заставляя дергаться в ответ на каждый громкий звук из толпы.

– Иди-ка ты домой, – улучив более-менее спокойную минутку, сказал ей напарник. – Я тебя отпускаю.

Кларина кивнула и потупилась.

– Хорошо, – сказала она таким слабым голосом, словно пыталась докричаться из задницы.

И ей даже спорить не хотелось, наверное, впервые в жизни, а только поскорее уйти отсюда. Девушка юркнула в дверь мэрии, чтобы покинуть ее со стороны черного входа. Она чувствовала себя беглянкой и все еще слышала увещевания Шульца, предлагавшего горожанам разойтись по домам.

Когда Риц вышла с другой стороны здания в узком проулке, страсти на площади не утихали, зато вокруг было пусто и безопасно. Она смахнула со лба капли дождя и содрогнулась от холода.

– Пусть к нам выйдет вице-мэр! – кричали на площади. – Мы требуем объяснений!

По коже ползли мурашки. Обида, досада и чувство ужасной несправедливости гремучими змеями сжимали сердце. Как они так могли? Ведь это же полнейшая глупость, чтобы она была виновата в чудовищном обострении Мюста. Она даже колдовать не умела, у нее и магии-то не было.

Она фыркнула, отдуваясь от промозглой сырости, холода и ядовитых мыслей. Хотя какой объективности она ждала от рассерженной толпы?

И откуда только это пошло? Из собрания обо всех убитых монстрах Риц знала, что интервалы между появлением тварей всегда разнились. Когда-то они были короче, когда-то длиннее. Да, такой цепочки из чудовищ, вероятно, раньше не случалось, но все происходит когда-нибудь в первый раз, если рядом живет своей жизнью аномалия. Все имеет причину, нужно только докопаться до нее. Но совершенно точно эта причина не Кларина Риц!

Дождь продолжал остервенело хлестать магиков на площади, камни домов в улочке, где шла Клара, и ее саму, кованые ограды и черепичные крыши выпуклых городских башен.

Кларина держалась мыслями о теплом камине и тазике свежезаваренного травяного чая с медом и лимоном, а ее плечи ужасно ныли от отяжелевшего плаща, по которому ручьями стекали струи воды.

Поначалу она была так поглощена плохим самочувствием и мыслями, что не заметила ничего необычного. Но потом ее поразила необычная тишина. Она осмотрелась в наступающих сумерках. Совершенно пустые улочки, что криво убегали в разные стороны, слепые окна, темные фонари на тротуарах.

Клара выдохнула и увидела облачко пара. Значит, температура упала еще, а ведь прежде в Мюсте не бывало сильных холодов, тем более летом. Влажно и промозгло – да. Но в целом довольно тепло, что и обеспечивало буйную болотную жизнь.

От падающих на мостовую капель тоже шел парок. Он становился гуще и превращался в дымку, а дымка становилась туманом. И это до жути что-то напоминало.

Клара ускорила шаг. Пустые улицы еще можно было объяснить: горожане либо напуганные сидели дома, либо выражали недовольство на площади перед мэрией. Но и холод, и туман в Мюсте одновременно? Это попахивало аномалией.

В дом Клара вошла, словно выпрыгнув из темноты и густых клубов на улице, так и не встретив ни одной живой души. Девушка нервно захлопнула за собой дверь и отскочила от нее, всматриваясь настороженным взглядом. На полу сразу стала собираться лужа дождевой воды.

Сердце в ожидании подвоха гулко стучало где-то у нее в горле. А в голове родилась глупая мысль, что она никому не расскажет, что последние шаги преодолела бегом. Клара попятилась от входа, все еще поливая пол дождевой водой, и натолкнулась на дощатый стол в том месте, где прихожая переходила в кухню.

В доме было почти темно. Обычно ей приходилось пользоваться свечами, в то время как другие освещали жилища при помощи накопительных или фоновых артефактов и никогда не шарили слепо рукой по столу, в ужасе не решаясь оторвать взгляд от двери, где странный туман начал просачиваться сквозь дверную щель…

Вот он – подвох, которого она боялась. Необъяснимое нечто, оно преследовало ее уже давно. На болоте – раз, другой, третий. Она все время отмахивалась, отвлекалась, убегала, находила выход. А теперь бежать было некуда.

Со свечой ничего не вышло, она свалилась на пол, но так тихо, будто исчезла в полете или приземлилась в мягкую траву на болотной кочке, а не на деревянные доски старого дома.

Впрочем, свет Кларине был нужен, чтобы разрушить всю нереальность происходящего, а не кромешную тьму. Непроглядного мрака в доме не было – туман светился. Болотно-зеленым, холодноватым свечением, от которого волосы вставали дыбом, а в горле появлялся спазм.

Плащ мокрой грудой упал на пол, а Кларина, обогнув стол, еще на несколько шагов отошла от двери.

Сейчас она уже не думала о причинно-следственных связях. Найти ответы, опираясь на привычную логику, она оказалась бессильна. Объяснить поведение тумана, ползущего в ее сторону внутри дома, было невозможно. Поэтому Клара постаралась сосредоточиться на поисках выхода. Второй этаж тоже не сулил спасения – такой настырный туман проберется и туда.

Что будет, если он коснется ее?

И в этот момент, словно отвечая на вопрос, в до жути тихом доме понесся шепоток:

– Кларинааа!

Если до сих пор Клара старалась сохранить остатки здравого смысла, то теперь с ним было мастерски покончено.

– Кларинааа!

Она рванула вверх по старой скрипучей лестнице. Споткнулась, упала! Испугалась, что сейчас ее схватят за ногу и дернут обратно вниз, судорожно засучила конечностями, наконец-то смогла оттолкнуться от ступеньки и выскочила из лестничного пролета, будто спущенная пружина.

Воздух в легкие вливался со свистом, паника полностью стерла все мысли из головы, взгляд остекленел.

– Кларинааа!

Она пискнула в ужасе и метнулась в спальню. Комната с видом на болото была залита изумрудным сиянием. Откуда-то издалека доносилось журчание воды. Из-под оконной рамы, словно сухой лед, лился поток тумана. Он стелился по полу и занял уже половину комнаты.

Клара остолбенела. Душу сковали полная беспомощность и страх. Даже вздохнуть было сложно.

Она зажмурилась, села на корточки максимально далеко от щупалец тумана, ползущих от окна и от двери, и обняла колени руками. Хотелось плакать, но спазм все еще не отпускал горло. Последним проблеском сознания стало желание коснуться полицейского значка в надежде на чудо. Она протянула руку, и в этот момент до ее ноги добрался туманный сполох.

***

Она сидела одна в комнате на втором этаже их с отцом дома. Было очень тихо, впрочем, как и всегда в домике на окраине города.

Клара привыкла бывать здесь одна. Констебль Риц часто пропадал на службе, а ее мама давно умерла. Другие родственники у семьи, конечно, имелись. Но жили далеко, а по материнской линии еще и не желали знаться. Ведь дочь богатого лорда фон Этенхауфица – Матильда, однажды посмела ослушаться отца и сбежать с каким-то проходимцем, бедняком и простолюдином, чтобы совершить мезальянс. История это была давняя, местами безумная, а местами красивая, но не очень долгая.

Брак в целом получился удачный. Спустя какое-то время у Клауса и Матильды родилась девочка. Она унаследовала утонченную красоту матери и ее умение всегда поступать правильно, даже если последствия будут катастрофические. От отца она взяла упрямство, интуицию и прагматичный ум.

Через четыре года после рождения дочери Матильда подхватила болотную лихорадку и слегла. Ничего не помогало, молодая и полная жизни магичка сгорела буквально за один день.

Потом на базаре шептались, что то было родительское проклятие, не иначе. Ведь как еще объяснить, что не помогли ни магия, ни лечебные зелья?

Маленькая Клара, которая в один из дней пошла на рынок вместе с отцом, слушала эти скорбно-любопытные и недостаточно тихие обсуждения с поникшей головой и боялась посмотреть в глаза окружающим людям. С тех пор папа больше не брал ее с собой и оставлял с доброй соседкой.

Сейчас Клара уже подросла, ей было десять лет, и она не боялась смотреть в глаза сплетникам, сама ходила на базар и точно не нуждалась в няне. Она носила каре до середины шеи, а юбкам предпочитала удобные брюки. Одиночество отнюдь не тяготило ее. Оно освобождало мысли, расслабляло и даже улучшало настроение, делая ее добрее и мягче.

Но только не сейчас.

Сейчас все было по-другому. От одиночества тянуло пустотой. Холодом. Страхом. Словно она заглядывала в бездонный колодец, наполненный тьмой, кричала в него, но, кроме собственного искаженного эха, ничего не слышала.

На улице давно стемнело и дул промозглый ветер со стороны топей. Их дом располагался прямо на границе болот, поэтому половина строения стояла на сваях, уходивших глубоко в темную воду. Отец привязывал к ним лодку. Собственно, из-за лодки они и выбрали этот дом. Клаус, будучи старшим помощником инспектора, часто патрулировал и мог сорваться по срочному делу даже среди ночи.

Ветер раскачивал лодку, и она все время стукалась о толстую и твердую, словно окаменевшую, деревянную сваю. Звук получался гулкий и глухой, словно стучали из могилы.

Сейчас отец тоже был на болоте, но не в патруле. Он уплыл вместе с тем, другим магиком. Темным и злым. Со змеиным перстнем на руке.

Клара его боялась! Сжималась вся в его присутствии, не могла толком выдержать взгляд, тряслась и заикалась. Потом злилась на себя, но стоило ему появиться, как ее сдувало в другую комнату, словно ветром.

Он приходил уже трижды и беседовал о чем-то с отцом на кухне. Как Клара ни старалась подслушать, ничего не могла разобрать в том невразумительном бормотании, что до нее доносилось. Дело явно было в магии, ведь обычно ее чуткий, словно у лисицы, слух не подводил.

– Ложись спать, – сказал ей отец на прощание. – Не жди меня, я буду поздно.

– Папа, – она хотела сказать, чтобы он не вздумал плыть с этим жутким незнакомцем, но только глухо сглотнула и не смогла выдавить ни слова, потому что он стоял здесь и вперился в нее своим до жути мертвенным взглядом, от которого кишки в животе будто завязывались в сотни узелков и лопались от натуги.

С тех пор прошло уже два часа. Луна успела подняться и совершить часть пути по черному небосклону.

Конечно, Клара не спала. Она пыталась лежать, потом сидеть, потом принялась мерить шагами комнату. "Папа, где ты? – шептали ее губы. – Вернись!" Это было самое долгое и страшное ожидание в ее жизни, потому что где-то в глубине души она уже знала, что отец больше не вернется. Никогда.

Огромным безумием было выйти за порог, забраться в лодку и отвязать ее. Но девочка не могла поступить иначе…

***

Жуткий, леденящий кровь в жилах, визгливый вой внезапно рассек тишину съемного дома Клары на миллион осколков. Она дернулась, потеряла равновесие и обязательно свалилась бы на пол, если бы и так на нем не сидела. Стены закружились вокруг, вместо тумана комнату заливало холодное и чистое лунное сияние.

Вой внезапно оборвался, но тут же ему на смену пришел сильнейший удар, от которого лопнули стекла в комнате, а со стен посыпалась краска. Клара едва успела прикрыть глаза. Стряхивая с волос осколки, она вскочила и на нетвердых ногах бросилась к окну.

Со сдавленным звуком воздух покинул ее легкие, а ногти слабо корябнули по оконной раме. В каких-то пятидесяти шагах от дома по колено в болотной жиже стоял монстр. В центре туловища у него обнаружились щелки глаз, из которых шел красно-розовый жгучий свет, а три пасти на туловище жадно раскрывались в поисках пищи. Змееобразные отростки на месте лап и головы были раскинуты и извивались. Это был жрун. Щупальца были довольно широкие, как и объемное брюхо с тремя раскрытыми в ожидании добычи пастями. Вся конструкция стояла на двух других отростках.

Клара вспомнила о защитном контуре, и слабое чувство облегчения позволило ей сделать более глубокий вдох, разжать пальцы и отступить от окна, чтобы не маячить на виду у чудовища.

Жрун пришел к Мюсту и был остановлен буквально в лоб колдовством столичного графа. А вообще, разве Рильхмайер не убил его? Риц нахмурилась, но никак не могла вспомнить точно, что про это говорил сам граф. В любом случае, если бы не он, притопала бы тварь прямо к её порогу.

Тварь снова заорала, и воздух перед ней внезапно вспыхнул раздражающе белым светом. От звукового удара, кажется, вздрогнул весь Мюст. Скорее всего, так и было, ведь сейчас город был неразделим со своей защитой.

Клару отбросило от окна и немного протащило по полу. Да что же это такое? Она потрясла головой и больше не рискнула подходить к окну. Крепко держась за перила, она спустилась на первый этаж. Следовало убраться подальше ото всей этой чертовщины, которую она словно притягивала.

Кларина выскочила из домика, на ходу натягивая сырой плащ, и прямо у порога столкнулась с высокой, темной фигурой в расшитом камзоле. В нос ударил изысканный аромат парфюма

– Торопитесь куда-то? – спросил граф Рильхмайер приятным баритоном и загадочно усмехнулся.

Глава 10

Девушка остановилась так резко, словно врезалась в невидимую стену. Сглотнула. Вспомнила все, что недавно видела, включая странные видения и то ли старого, то ли нового жруна за околицей, и решила, что тушеваться сейчас не время.

– Надеюсь, вы пришли по душу той твари, что должны были уничтожить еще позавчера. А вместо этого она орёт, как безумная, у меня под окнами и светит красными фонарями глаз со своего жирного туловища? Ах да, три ее зубастые пасти были готовы сожрать меня!

– Что за вздор вы несете?

Граф Рильхмайер так быстро растерял всю свою загадочную невозмутимость, что Кларе стало смешно. Но от того, чтобы прыснуть, она сдержалась и вместо этого сказала:

– Я видела монстра из окна. Буквально только что. Он так орал, что стекла посыпались из рам. Можете убедиться сами и заодно избавить город от очередного кровавого чудовища. Разве вы его не убили?

– Я этого не говорил, – сердито заявил императорский посланник и, бесцеремонно отодвинув ее с пути, будто к себе домой, зашел в дверь.

– Знаете, что! – возмущенно начала Кларина, ринувшись за ним следом. – То, что я спасла вас, не дает вам право врываться ко мне, когда заблагорассудится!

Рильхмайер резко повернулся к ней и уставился колючим взглядом. Его молчание сбивало с толку, а вот сам он уже вернул самообладание.

– Мисс Риц, вы только что сами предложили мне убедиться, что в вашей комнате разбиты стекла. Что ж, пройдемте!

Клара открыла рот, чтобы возразить, но он был прав, черт бы его побрал!

Он с таким напором двинулся через прихожую к лестнице, словно намеревался встретиться с тварью прямо там. Но в двух шагах от первой ступеньки он все же остановился и задумчиво глянул на Кларину.

– Вы уверены, что чудовище вам не привиделось? Здесь бывают дурные туманы. Навевают всякое.

– Я монстра в видениях не видела, – запнувшись, ответила девушка и даже ни разу не солгала.

Он пожал плечами и стал подниматься на второй этаж, где Клара хотела предъявить осколки и жруна, поджидающего за окном. Но твари там не оказалось, а только лёгкий туман, такой же издевательский, как и взгляд Рильхмайера.

– И где же он?

– Посмотрите на окна. И неужели вы не слышали его вопли?

Он неопределенно усмехнулся и пошевелил осколок, торчащий из рамы. Одно изящное движение рукой, и куски стекла плавно поднялись с пола и встали на место. Через мгновение на окнах не осталось ни одной трещинки.

– Это болота, Кларина. Множество представителей местной фауны способны сожрать вас за пару укусов. И большинство из них орет пренеприятно. А ту тварь, что собиралась прыгнуть к вам в лодку, я уничтожил. По крайней мере, я так думал.

– Спасибо, – зачарованно поблагодарила Риц, оглядывая восстановленные стекла.

Так стало намного уютнее, а от того, как он произнес ее имя, еще лучше.

Однако Рильхмайер уже растерял интерес к ее спальне и направился обратно к лестнице. Он говорил на ходу:

– То, что вы описываете – невозможно. Мой контур не просто защищает город! – магик спускался по лестнице и все больше распалялся, словно утверждения Клары как-то задевали его. – Ни одна тварь не осмелится приблизиться сюда, тем более настолько! Поверьте! Ему было бы так больно, что он бы сдох ещё на подступах. А стоять впритык и еще что-то вопить, да так, чтобы стекла трескались, это полный бред!

Из всей тирады Клара совершенно точно уяснила только одну вещь: он полный придурок!

Была ведь ещё аномалия с её странностями. Да, ее источник находился далеко, и раньше большого влияния на город она не оказывала. Но совершенно точно с тех пор что-то изменилось, из-за чего монстры резко поумнели и стали вылезать пачками.

Что это было? Риц не знала. Но они могли измениться достаточно, чтобы вовсе не увидеть преграды в защитном контуре. Просто повезло, что жрун не смог пробиться.

Да что угодно ещё могло пойти не так! Это же Мюст и Услимские топи!

Но Клара заранее оставила попытки что-то доказать напыщенному столичному франту, который явно считал себя умнее всех, и перевела тему:

– А вы что здесь делали?

Она сложила руки на груди. К этому времени они уже спустились на первый этаж и теперь стояли в холле, где еще совсем недавно злой туман гнался за ней. Кларина поежилась, желая скорее убраться отсюда. Туда, где есть кто-то с запасом магических сил для тепла и света.

И да, этим кем-то должен быть не граф Годерик Рильхмайер.

– А почему вы сидите в потемках? – не очень своевременно удивился ее гость и, словно прочитав ее мысли, щелкнул пальцами. Светильники на стенах тут же мягко замерцали, осветив комнату.

– Вы не ответили.

– Как и вы.

Она нахмурилась и сложила руки на груди еще плотнее. Похоже, он играл с ней. Что ж, ее правдивая история была способна навеять самую смертную скуку и погасить искру любого интереса.

– У меня нет магии. От рождения. Совсем. Никак и никогда не было. Не пробудилась в детстве. Причина неизвестна.

Монотонным голосом она постаралась заранее ответить на все возможные вопросы, чтобы сократить время этого неприятного разговора.

Он хмыкнул, тоже сложил руки на груди и прислонился к стене. Опустил взгляд буквально на мгновение, будто крутил в голове какую-то интересную мысль. А потом вгляделся в нее еще пристальнее, чем раньше.

– В вас есть что-то странное, Клара, – внезапно признался он. – Я не могу вас прочесть, словно стоит мощная защита. Всех могу, даже Вунсона, вашего шефа, а вас нет. Это странно и настораживает. Поэтому я и пришел. В вас есть нечто, что не дает мне покоя.

Ей показалось, что причина какая-то странная. Но то ли он не договорил, то ли солгал, понять было сложно.

– И… что вы от меня хотите?

Он вздохнул и нахмурился, а Клара стушевалась. Мало того, что он опять назвал ее по имени, так еще и честно поделился мыслями.

"Так! Стоп! – тут же одернула она себя. – Он же темный. Все это наваждение, а он лишь играет со мной".

Она отвернулась и прошла в кухню, чтобы налить стакан воды. Пока пила его залпом, думала, что делать.

– Хотела бы я сама знать больше. Но у меня нет ответов, – холодно произнесла она. – Вам лучше уйти, господин Рильхмайейр. Уже довольно-таки поздно.

Было скорее рано, чем поздно, но темный магик не стал спорить, лишь поджал недовольно губы и снова задержал на ней взгляд дольше положенного. Через пару мгновений его уже не было в маленьком домике на окраине Мюста. А Клара грустно смотрела на зажженные светильники и так больше никуда и не пошла, решив, что на сегодня приключений уже не будет.

***

На следующий день она при помощи зачарованного листка сказалась больной и не пошла на службу. Там то ли обрадовались, что обуза сама отвалилась, то ли сдержанно посочувствовали, но настаивать на выходе "безмагички" на стажировку никто не стал.

Кларина же почти не соврала. Она действительно чувствовала себя препаршиво после бессонной ночи с видениями, монстрами и темными магиками. Голова гудела так, будто она переела варенья из веселых грибов, как на третьем курсе, когда соседке по комнате бабушка передала гостинец по доброте душевной.

Похоже, что местные туманы и правда бывали ядовитыми. В таком случае дело могло заключаться не в магии и злом умысле, а в стечении обстоятельств, ведь дурманы могли просто пробудить забытое. Это означало, что во всем произошедшем могло быть рациональное зерно. И вот его-то Кларина собиралась отыскать.

Была она виновата в разгуле болотных монстров или нет, но что-то явно происходило. И это что-то было связано с ней. Ведь не просто же так жрун вчера пришел именно под ее окошки? Покойный мэр помер на болоте аккурат после того, как она не пошла выполнять его поручение в таверну “Косой глаз”, а смертельно опасный и заразный болотный мох, который просто обязан был превратить ее в зомби и заразить половину города, взял и отвалился с руки. Что там еще было?

Все это могло быть, конечно, и совпадением. Но после визита Годерика она ни в чем не была уверена.

Начать Риц собиралась с поисков своего старого дома. Могло показаться, что стажерка решила плюнуть на свои обязанности в полиции и заняться, наконец, делом, ради которого и приехала в Мюст. Но непонятным образом теперь ей казалось, что дела тех дней и настоящих могут быть связаны.

Отцовский дом должен был находиться не очень далеко отсюда, всего в паре кварталов. Даже спустя двенадцать лет она помнила адрес наизусть. Улица Болотная, дом 1. Тогда он был единственным – никто не хотел жить у самого края топей. Но сегодня пара вопросов прохожим вывела ее на улицу, где стояло домов одиннадцать или двенадцать. Времена изменились.

Были эти домишки неказистые, потемневшие и очень маленькие, явно нежилые. Их использовали как перевалочный пункт, склад и бесплатное лодкоместо, в то время как на пристани приходилось платить аренду.

Старый дом семьи Риц выделялся размером, ведь его строили для жилья, а не работы. Но состояние у него было ужасное, он почти сгнил. Увидев эти почерневшие стены, эти лохмотья мха, свисающие с крыши, эти прогнившие и сломанные ступеньки, эти темные и грязные окна, Клара побледнела.

Она так и не попрощалась с этим домом. Где провела свои первые годы, единственные более или менее нормальные в жизни. И сейчас ей стало очевидно, что отъезд мучил ее всю жизнь. Сидел, как гнилая заноза внутри, тянул силы и омрачал солнечный свет каждого дня.

Иногда надо просто поставить точку. Отпустить и согласиться, оплакать и проститься со всем непрожитым счастьем, что могло бы здесь с ней случиться. Чтобы двигаться дальше.

На глазах выступили слезы. Не думая, Риц пробежала по деревянному настилу, что защищал ноги от болотной грязи и вел к крыльцу дома, где она была маленькой, любимой девочкой так давно.

Ей было жаль. Что умер отец и детство закончилось. Что мамы не стало так рано. Что дом пришлось продать. Что магия не проснулась. Что в Полицейскую академию поступало так много конченых придурков. Что она такая упертая и неуступчивая. Что она столько всего сделала не так.

Прошло какое-то время, прежде чем ее отпустило, и слезы высохли. На душе полегчало, словно она выпустила всю боль наружу. Внутри стало пусто и легко. Она даже смогла улыбнуться, когда подумала, что именно в таком состоянии и нужно идти на взлом с проникновением.

Клара осмотрелась. Прохожих на этой всеми позабытой улочке так и не появилось, и никто не стал свидетелем ее слабости. Лодка нового владельца томилась на привязи у свай. Но вряд ли он сам сидел внутри в ожидании, когда запрет на промысел снимут. Пока все складывалось неплохо.

Клара толкнула дверь плечом и нажала ручку. Она не особо надеялась, что не заперто, но вдруг? Пришлось доставать нож и минут десять ковырять замок, прежде чем он поддался и щелкнул, открывая дверь в мир ее детства и воспоминаний.

Она вошла. Скрипели доски, в ноздри вливались ароматы плесневелого дерева и пыльной паутины по углам. Было темно – в грязные окна плохо пробивался дневной свет. В полу виднелись такие дыры, что было страшно ступать по доскам. И несмотря на все это, ей было здесь хорошо.

Внутри даже сохранились некоторые предметы обстановки. Например, стулья, пусть кособокие и поломанные. Комнаты оживали в памяти. Здесь она бегала, здесь ела любимую кашу, здесь играла, здесь плакала у отца на коленях из-за какой-то неудачи. А вот и ее детская, и именно здесь маленькой она ждала отца в ту роковую ночь. Клара села на пол и огляделась.

Как, вообще, она могла забыть подробности из ночных видений? Все, что ей привиделось прошлой ночью, действительно произошло с ней, когда отец уплыл навсегда с тем страшным незнакомцем. Теперь она это полностью осознавала. И его странные визиты, и разговоры на кухне, которые она не могла подслушать, и перстень на руке в виде змея, и уплывший на его лодке в топи отец, который словно потерял связь с реальностью или был околдован. Все это произошло двенадцать лет назад. Но словно было стерто из памяти, где взамен поселилось ложное ощущение, что она знает, как все было, но не хочет снова погружаться в те события. Это знание было иллюзорным, не имеющим ничего общего с реальностью. Что-то случилось, что-то плохое и темное, к чему не хотелось прикасаться даже в памяти. А все остальное – лишь фикция, которая неизвестно откуда взялась.

Клара прикрыла рот рукой. А вдруг в этом виновато чье-то колдовство? Притянуто за уши? Возможно. Но до сих пор она не могла ответить, отчего отец бросил ее тогда, почему доверился тому магику? Ведь Клаус Риц не был глупцом и не страдал от излишней самоуверенности. Должно было быть что-то, что подтолкнуло его. Так почему бы и не магия? А с ее памятью все выглядело еще подозрительнее. Очень странно, когда ты думаешь, что все помнишь, а потом всплывают реальные воспоминания, и они обрываются ровно на том месте, где закончилось ночное видение. Что было после того, как она тогда спустилась к лодке, Кларина так и не вспомнила. Ей было целых десять лет. Казалось, каждый момент должен был впечататься в память. Но оказалось, что у нее остались только ощущения и никакой конкретики.

БУМММ! – раздалось внезапно, и сердце Клары ушло в пятки от неожиданности. Весь дом содрогнулся, а с потолка посыпалась труха. Девушка сообразила, что виновата плохо привязанная лодка, и вышла в коридор.

Она убедилась, что все увиденное ночью было правдой. Теперь ей хотелось встать на то место, где в грезе все закончилось. Возможно, прикоснувшись к лодке, она вспомнит, что же с ней, десятилетней случилось дальше? Не поплыла же она, в самом деле, за Клаусом? Быть такого не могло. Сейчас это казалось невероятным вымыслом и глупостью, тем более что она-то осталась жива. Чем это объяснить, если Клаус Риц умер?

Ее пальцы замерли в паре сантиметров от темного дерева лодки, когда она вышла к причалу. А вдруг сейчас накатит? Что тогда делать? Опыт это был пренеприятный и страшноватый. И погружаться в него так скоро снова не хотелось. Но любопытство и желание докопаться до истины превозмогло страх. Наконец-то она занималась именно тем делом, из-за которого приехала в Мюст. Делом отца. Кларина выдохнула и коснулась борта.

Ничего.

Она поморгала, фыркнула, схватилась крепче и зажмурила глаза, стараясь вжиться в себя ту.

Пустота.

Клара сплюнула. Подержалась на всякий случай за веревку и за сваю, но видение на свою голову так и не призвала.

Она прикусила губу. Как же поступить дальше? Клара зашла обратно в дом, на минуту замешкалась, а потом мимо кухни проследовала в отцовский кабинет. Как она и думала, старый рабочий стол еще находился здесь. Его должны были обыскать полицейские еще тогда, но они не знали об этом столе того же, что и дочь его хозяина.

Словно зачарованная, она подошла к столешнице и с минуту ловила взглядом все следы, оставленные отцом. Они проглядывали сквозь пыль. Потертости, царапины. Все, что свидетельствовало о Клаусе Рице и его жизни. Клара поджала губы, обошла рабочее место, едва касаясь и словно лаская старые щербины.

Под пальцы попал выступ рядом с местом для чернильницы. Короткий щелчок, и в первом ящике открылась задняя стенка, за которой Клаус Риц хранил особенно ценные документы.

И, как оказалось, не только.

Присвистнув, Клара вытащила позвякивающий, увесистый кожаный мешочек, в котором оказалось золото и немало, несколько пожелтевших листков, на которых едва виднелись следы выцветших чернил, красивый маленький кинжал дорогой работы, и странная вещица, больше всего напоминающая собой артефакт неясного назначения. Также там обнаружился старый, потертый кошелек, в котором ничего не было.

Все найденное добро очень хотелось как следует рассмотреть. Но она и так здесь слишком задержалась. Вещицы следовало куда-то сложить, но не по карманам же их распихивать. Поэтому Кларина сложила находки в кошель и затянула тесемки. Положила его на стол и задумчиво уставилась. Сокровища следовало изучить при свете дня, а здесь она, пожалуй, закончила.

Внезапно набитый кошель резко похудел и снова стал плоским и будто бы пустым.

Клара поперхнулась. Вытаращилась, принялась было развязывать, потом хлопнула себя по лбу и догадалась. Это тоже был артефакт. Поэтому и хранился в тайнике.

Вытряхивать все обратно не имело смысла. Девушка аккуратно сложила кошель и спрятала его во внутренний карман жилетки. Пора было уходить.

Она прошла через холл, открыла дверь и…

– Стоять! Ни с места!

***

– Скажи спасибо, что мы в тебя заклятием оглушения не пальнули, – хмуро отчитывал ее констебль Мернц, заполняя рапорт о задержании на месте преступления.

– Спасибо, – хмуро буркнула Клара и покосилась на стопочку вещей, найденных у нее при задержании.

Нум, кошель, ремень, разная мелочевка из карманов, немного серебра, полученного от Рильхмайера.

Могла бы и догадаться, что в доме может быть сигнализация. Простенькая магия, которая сообщила в участок тотчас же, как только Клара в первый раз тыкнула ножом в замок. И только напряженная обстановка в городе дала ей возможность пробыть в доме так долго.

Теперь ее ожидало множество интереснейших событий. Встреча с инспектором на ковре. Возможное обвинение в преступлении, несовместимом со званием констебля. То бишь во взломе и ограблении. Да мало ли что еще.

– Господин Мальвис, прошу, – стрельнув взглядом, как молнией, в сторону Кларины, пригласил Вунсон в свой кабинет неизвестного магика неприметной наружности.

Хозяин дома. Потерпевший. Он уселся на стул так, что в открытые двери приемной и кабинета остался виден только краешек его плаща. Мернц по взмаху шефа понес к нему на подносе предметы из карманов Клары. Она молча проводила его взглядом, мрачнея с каждой минутой все больше.

Странно, что на нее еще не надели наручники. Мернц вернулся на место и бросил на нее насмешливый взгляд.

– Не тоскуй, Риц. В этот раз пронесет.

Клара и ухом не повела. Все смотрела, как Вунсон предлагал Мальвису забрать ее вещи. Вот в руках магика оказался ее нум, а вот потертый кошель, в котором на первый взгляд ничего не было. Он мог забрать все просто из вредности. А мог распознать артефакт и начать доставать оттуда ценности прямо сейчас. Зубы у нее свело так, что, казалось, сейчас треснут. Мернц тем временем продолжал свою ленивую успокоительную речь:

– Инспектор никогда не допустит, чтобы полицейского из его отделения обвинили в ограблении, – он гигикнул, как дурачок, и словил от Клары еще один тяжелый взгляд.

По всему было видно, что ей бы хотелось приложить его по-настоящему, а не ограничиваться только взглядами. Но констебль то ли не замечал ее настроения, то ли откровенно наслаждался им.

– Вот увидишь, он его продавит. Поверь, этот Мальвис тоже не ангел, и за ним водится несколько грешков. Но и работать шеф уже вряд ли позволит. Даже из уважения к твоему отцу.

– Можно мне воды? – резко прервала излияния Клара и отвернулась. Это было просто невыносимо.

– Иди попей, – махнул рукой Мернц и погрузился в свою писанину.

Она прошла к кувшину с водой, краем взгляда следя за происходящим в кабинете начальника. Налила воды и, не почувствовав, выпила ее залпом. Заодно закинула в рот чей-то бутерброд, что лежал на тарелке неподалеку. Есть совсем не хотелось, но необходимость двигать челюстями и глотать немного отвлекала от сумбурных и панических мыслей.

С громким хлопком Риц поставила стакан на место и приготовилась чуть ли не с боем идти в кабинет шефа, едва господин Мальвис встал со стула. Шеф проводил его со странной смесью чувств: презрение и злость уступали в схватке с необходимостью держать лицо.

Пришла очередь Клары – ее позвали в кабинет инспектора широким издевательским жестом. Жозеф долго молчал, глядя на нее тяжелым взглядом. Наверное, перебирал нелестные эпитеты и ругательства, но ни одно из них не могло выразить всю полноту его чувств.

Клара немного присмирела, хотя еще взбрыкивала, как непокорная кобылица. Старалась держать голову и спину прямо, пару раз встречалась взглядом с шефом, но не выдерживала и отворачивалась первая.

– Значит, так, – все-таки начал он и шумно выдохнул. – Я долго работаю, но такую выходку увидел впервые. Можете не объяснять, мисс Риц. Я знаю, что раньше вы жили в этом доме. Имейте в виду, в глазах закона это никакое не оправдание.

Он перевел дух и откинулся на спинку стула, выперев вместо сутулой спины огромный живот. В его взоре все еще бушевали молнии, и Клара слушала молча, лишь изредка бросая на него тяжелые и мрачные взгляды.

– Суда и тюрьмы не будет, – уже спокойнее сказал Вунсон и тут же взвился. – Но не потому, что вы, мисс Риц, какой-то ценный работник. Это не так! Вы не будете уволены только потому, что господину Рильхмайеру взбрело в голову взять вас в личные помощники!

– Что?! – подпрыгнула на месте Кларина, будто стул подло ужалил ее в мягкое место.

– Сидеть! – рявкнул Вунсон, тоже привстав.

Она села, но щеки ее пылали, грудь вздымалась, а руки вцепились в подлокотники.

– Он скоро вернется из болот и объяснит все сам. А пока можете забрать свои вещи и идти домой. Здесь и без ваших проделок есть, чем заняться!

Клара молча принялась распихивать пожитки по карманам немного трясущимися руками.

– Не переживайте, – уже в своей обычной манере продолжил шеф. – Все на месте. Я бы заметил, если бы этот проходимец захотел наложить лапу на что-то не свое. Нет, все это он увидел впервые.

Кларина собирала все так же молча, а вот Вунсон никак не унимался:

– И только насчет этого кошеля у меня возникли сомнения. Я его раньше у вас не видел.

– Это память об отце. Я могу идти?

Он махнул рукой и отвернулся, не удостоив ее ответом.

Клара вышла из кабинета и вздохнула немного свободнее. Огляделась, поймала несколько сочувствующих и столько же недобрых взглядов, передернула плечами и пошла домой.

Глава 11

Ее так вымотал этот сумасшедший день, а перед ним и сумасшедшая ночь, что хотелось найти уютную таверну с приятной музыкой и посидеть там, расслабляясь, за столиком со вкусной едой. Желательно неподалеку от камина.

Но после вчерашних событий на площади она не отважилась так явно мозолить глаза горожанам. К тому же отцовские вещи требовали внимания и времени. Поэтому по пути домой Клара зашла в лавку, где купила свежего хлеба, зелени, сыра и половину жареной курицы с небольшой бутылочкой яблочного сидра. Этого должно было хватить, чтобы скрасить ее вечер в домике у болота.

К своей двери Риц подошла в глубоких сумерках, среди которых плыли лоскуты легкой и полупрозрачной туманной дымки. Она обходила их с осторожностью неврастенички, старалась не дергаться и не оглядываться по сторонам.

Тишина дома убаюкивала. Внезапно с ее появлением сами собой зажглись светильники на стенах. Кларина удивленно посмотрела на них, при этом совершенно не испугавшись. Это было очень странно само по себе, учитывая все обстоятельства последних дней. Но девушка не чувствовала опасности. Скорее наоборот, словно чья-то заботливая рука оградила ее от всех тревог этого мира.

Она поставила котомку с едой на стол в кухне и прошлась по комнатам. Дом был пуст, без следов чьего-либо присутствия или взлома.

Так и не найдя разгадку, Клара вернулась на кухню. На ногах она держалась только мыслями о скором ужине. Ароматы зелени, хлеба и жареной курочки так манили, что на некоторое время Клара позабыла обо всем, даже о содержимом кошеля-артефакта. И уже потом, когда первый голод был утолен, под рюмочку сидра и тарелку с сыром Риц достала кошель и принялась разглядывать его. Перед этим она задернула шторы на окнах, чтобы ничей любопытный взгляд не узнал тайну ее находки.

Предстояло разобраться, как теперь достать оттуда все честно украденное наследство. Деньги, кинжал и артефакты принадлежали ей по праву крови. А если бы золото попало к ней вовремя, то и дом не пришлось бы продавать.

Интересно, сколько там было? Жаль, не удалось сосчитать.

Попивая сидр и откусывая кусочки пряного сыра, Клара принялась вертеть пустой кошель в руках. Распустила тесемки и заглянула. Пусто. Потрясла над столом. Ничего не выпало. Снова повторила манипуляции с тесемками.

Возможно, была нужна магия, чтобы артефакт откликнулся? Но ведь проглотил он все предметы без нее, а значит, и отдать должен был так же.

И тут Кларина засунула внутрь руку. Неожиданно та провалилась несколько глубже, чем можно было предположить, глядя на кошель со стороны. Тогда девушка азартно всунула руку еще дальше и уже уперлась плечом, но дно так и не нащупала.

Скосила глаза на культю правой руки, на конец которой был надет кошель. Стремительно выдернула руку обратно, при этом подумав, как же она теперь узнает, что было написано на тех листках. И о чудо! Уже вынимая ладонь, она ощутила хрупкие края бумаги, ухватилась за них и вытянула документы наружу.

Вот, оказывается, как. Нужно всего-то подумать о предмете, спрятанном внутри, и артефакт тут же отдаст его обратно. Кинжал, золото и непонятный металлический предмет, похожий на филигранное яйцо, тут же оказались перед нею на столе.

Риц улыбнулась. Все передряги этого дня стоили того! Кларина впитывала взглядом каждую деталь своих сокровищ и наслаждалась их видом.

Первыми в руки просились два письма. Чернила на первом почти полностью выцвели, осталось всего несколько слов: куб, погибнет, как можно, крови.

– Ни черта непонятно, – пробормотала она, прищурившись, как старая бабка.

Могла бы помочь магия, в таких случаях она только и выручала. Но для этого письмо требовалось отнести Вунсону и объяснить, откуда оно взялось. Так себе перспектива. Наверное, и неожиданное заступничество господина Рильхмайера, болотную тварь ему за шиворот, не поможет.

А что же во втором письме?

Написано той же рукой, что и первое, только раньше. Сохранилось оно не лучше, Клара смогла прочесть только: господин, помощь, скоро и чрезвычайной.

Зато здесь более четко виднелась подпись. С помощью лупы, найденной в ящике со всяким скарбом, Клара смогла разобрать первые буквы фамилии: Змии. Или это была не фамилия, а речь шла о каких-то змеях?

Прочитанного было настолько недостаточно, что Риц застонала от злости и разочарования. Что делать с этими обрывками фраз, было неясно. Куда деть, к чему приложить, кому показать? Как объяснить наличие и степень важности для нее? Был бы жив Кинсдахд, он бы помог и не задавал лишних вопросов. Но сейчас у нее в участке практически не осталось друзей.

Она снова прочитала слова из писем. В более раннем, кажется, о чем-то просили, настаивали, убеждали. Но в чем? И почему именно ее отца?

С более поздним все было еще менее ясно.

Клара аккуратно переписала слова в блокнот, чтобы сохранить их на всякий случай. И еще чтобы иметь под рукой. Сами письма являлись слишком ценной уликой, чтобы таскать их с собой. С другой стороны, и оставлять их без присмотра было опасно, учитывая стремительность, с которой разворачивались события.

Подумав, Риц вложила сложенные листки обратно в кошель. Через секунду они исчезли. На столе перед Кларой остались кинжал, яйцо и мешочек с монетами. Больше всего ее интересовали деньги, вероятно, вследствие их почти полного отсутствия у нее самой.

Быть на содержании у своей четырехсотлетней прапрабабушки Кларе не позволяла совесть, стипендию ей больше не платили, а микроскопическое жалованье на стажировке она еще ни разу не получала. Скудные сбережения еще в начале стажировки были потрачены на запас нехитрых продуктов, и сегодняшний пир оказался возможен только благодаря благодарности одного темного магика.

В мешочке же оказалось целое состояние! Десять больших золотых кругляшей с узорами и чеканкой, размером с кофейное блюдце каждый, живописной стопкой легли на стол. Каждый по сто золотых лирянских марок! Или лирямок.

– Черт побери! – только и смогла сказать она и вытерла испарину со лба.

Да, если она с такой монеткой придет на местный рынок, ее точно в Мюсте не забудут. И будут еще правнукам рассказывать. А чтобы ее разменять, придется скидываться всем городом…

Клара прыснула. Парадокс заключался в том, что, став неприлично богатой, она все равно не могла потратить эти деньги и оставалась довольно-таки бедной. Помнится, отцовский дом Астрельда продала за триста марок. На императорскую пенсию, положенную Кларе как дочери полицейского, погибшего на службе, она не только содержала девочку, но и за семь лет скопила еще двести, сумев оплатить обучение Кларины в академии.

Клара захлопнула отвисшую челюсть с громким стуком. С отрешенным и немного безумным взглядом собрала монеты обратно в мешочек.

Откуда у отца такие деньги? Ну откуда у простого констебля, пусть и старшего помощника инспектора, целое состояние? Ведь ему было надо лет десять работать, ничего не есть и не пить, чтобы хотя бы приблизиться к половине суммы из мешочка.

Взятка? Такого просто не могло быть. Не с Клаусом Рицем. Да и за что такая огромная сумма? Это было даже произнести страшно: тысяча золотых марок. Возможно ли, что она знала отца не так хорошо, как думала?

Точно нет. Но что тогда? Может, улика? Но откуда в таком затхлом и маленьком городишке, как Мюст, взялись такие деньги? Кларина была готова побиться об заклад: большинство горожан в жизни не держали в руках подобного богатства. Попасть в город оно могло только извне. С кем-то.

Клара ерзнула на скамейке, подняла взгляд и уставилась в пустоту. Мог ли этим кем-то быть незнакомец из ее воспоминаний? Ведь совсем недавно она задавалась вопросом, что могло заставить ее отца отправиться на болота в ту ночь? Если он не был околдован, вот еще вариант: мешочек, наполненный огромными золотыми монетами.

Кларина сглотнула и покосилась на золото. Возможно, цена, уплаченная за него двенадцать лет назад, оказалась слишком высока. Клара покачала головой и со стеклянным взглядом бросила мешочек в кошель. Такую кучу денег тоже не с руки было оставлять без присмотра.

Следующим к ней в руки попал кинжал. Миниатюрный, таким даже кролика зарезать сложно. Он лег ей в руку и полностью поместился на ладони. Гарду украшала россыпь бриллиантов в черненом серебре. Что-то затейливое и красивое, возможно, женское.

Приглядевшись, Клара поняла, что смотрит на перевернутую анаграмму буквы Э. Она закусила губу и быстро скосила взгляд в сторону. Потом снова посмотрела на кинжал. Неужели Этенхауфиц?

Кинжал ее благородной матери. Похожий на нее, утонченный, роскошный и полный силы, вопреки миниатюрному размеру. Для него точно нашлось бы место в тайнике Клауса. Клара едва коснулась подушечкой пальца тонкого, как игла, кончика и вздрогнула. На пальце выступила яркая капелька крови. Острый! Просто невероятно! Настолько, что, скорее всего, без магии здесь не обошлось.

Да уж, после сытного обеда в зубах таким лучше не ковырять. Держать его в руках было одновременно и приятно, и страшновато. Мысль о его остроте щекотала нервы. Для него нужны такие же заговоренные ножны, иначе черт его знает, что он сможет разрезать?

Клара вернула кинжал на стол и некоторое время любовалась им. Затем тоже отправила в кошель, потому что носить на себе не осмелилась бы, а оставлять не хотела.

Пришел черед филигранного яйца. Это совершенно точно был артефакт. Его назначение оставалось неясным, но он очень походил на накопитель. Проверить это, опять же, мог только обладатель волшебной силы.

Кларина осторожно протянула к нему руку, чтобы рассмотреть получше. Но стоило ей прикоснуться, как между пальцами и металлической поверхностью вспыхнуло несколько сиренево-голубых искр с длинными хвостами света того же оттенка. Они посыпались на стол, отскочили от него и погасли, не долетев до пола и представляя из себя невероятно красивое зрелище.

Клара оцепенела, не веря, что это происходит с ней. Магия! Она почувствовала ее ток внутри впервые в жизни. Впервые в жизни она смогла с ней соприкоснуться!

Это был поток, похожий на ветер под кожей, что-то живое и яркое, и оно проснулось от контакта с яйцом.

Кларина сразу же отдернула руку и удивленно посмотрела на нее, словно желая убедиться, что это точно ее конечность. Пробуждение магии – вот чего она точно не ожидала пережить этим вечером. Это было настолько невероятно, что девушка почти сразу засомневалась, что ей ничего не привиделось. Ведь уже давно перестала она надеяться на чудо и ждать, что станет такой, как все. Пусть не сразу, пусть позже на год, или на пять, или на десять. Прошло двенадцать лет, магия не проснулась, точка.

И вот теперь…

Она снова схватилась за артефакт, и… ничего не произошло. Клара застонала от разочарования и выпустила безделушку из рук. Вопрос – было или нет, повис в воздухе.

Могло ли привидеться? Клара вскочила с лавки, встряхнулась и огляделась. Нет ли коварной струйки тумана, что могла коснуться ее?

Все было чисто.

Внутри полыхало, нужно было выплеснуть это кипение хоть куда-то. Голубые искры словно сковырнули старую рану, и она снова заболела, заставляя рычать от злости и бессилия.

За окном давно сгустилась ночь, но Риц теперь было не до сна. Вопросы, вопросы. Они роились в голове и не давали ни минуты покоя. Так и не найдя ни одного ответа, девушка бросила обреченно в кошель и последнюю из находок. Надо же, теперь у нее было сразу три артефакта: яйцо, кинжал и кошель. Все почти как она мечтала.

***

Тихий, едва слышный стрекот разбудил ее в кромешной темноте.

Цирнк.

Цирнк.

А потом тишина. И снова цирнк, цирнк, но чуть громче и ближе. Будто усики какого-то насекомого терлись друг об друга. Будто жесткие лапки с крохотными коготками настырно перебирали, щупая воздух в ее поисках.

– Кларииинааа, – потянуло пронзительным шепотком.

На ладонях выступил пот, зрачки сузились до игольного ушка.

Отчего так темно? Ах да, она же задвинула шторы накануне.

Цирнк – ближе, цирнк – звонче, цирнк – кто-то едва ощутимым касанием дотронулся до ее похолодевшей руки.

Она отдернула руку, хотела встать и обнаружила, что лежит на полу. На удивительно гладком полу, какого никогда не было в ее старой кухне с щербатыми досками.

– Цирнк, – прозвучало совсем рядом с ухом, и Клара вздрогнула.

Снова касание. Долгое и изучающее. Легкое, но чужеродное и холодное. Незримыми волосками заскользило это касание по ее коже, распространяясь и оставляя несмываемые следы…

Руки, ноги, плечи, живот, лицо. Везде ползли тончайшие волоски. Они стягивали кожу, покрывая ее сетью переплетений, они оставляли зуд, они походили на черный мох, и их было никак не убрать.

***

Утро, а точнее, день застал ее на том же месте, спящей, сидя за столом. Добрым его точно было не назвать. Кто-то истошно, просто зверски молотил в дверь. Вероятнее всего, ногами. Но Кларина, словно пришибленная, смотрела на свои руки, ноги, трогала лицо, проверяя, есть ли там черный мох.

Кожа была гладкая, ни единого чужеродного волоска. Но ощущения у Риц остались жуткие. Будто она получила привет с болотной хижины, будто с той историей еще не все было кончено, и зараза к ней все-таки прилипла.

А вдруг это был не сон, а видение? И оно не про то, что было, а про то, что будет? Но видения – это видения, они совершенно не обязаны сбываться. Тем более у нее, безмагички. Все это туманы-дурманы. Наверное, лоскут белой дымки проскользнул в дом и навеял этот ужас со стрекотом в могильной темноте.

В дверь продолжали дубасить. Клара с трудом разогнулась из неудобной позы, и ее взгляд попал на часы. Они показывали почти полдень.

Черт побери, она же опоздала на стажировку!

Риц резко вскочила, ударилась ногами о столешницу и застонала, упав обратно. Вспомнила, что теперь она на подхвате у господина императорского посланника, а у Вунсона на нее зуб из-за попытки ограбления бывшего отчего дома, и застонала еще сильнее.

"Только бы это был не Рильхмайер! Только бы это был не Рильхмайер!" – молясь про себя, она доковыляла до двери и открыла. Прищурилась, как пещерный гуль при свете довольно-таки тусклого дня, и поняла, что боги услышали ее просьбу. У порога стоял посыльный.

– Я прихожу уже второй раз, – недовольно заявил он вместо положенного учтивого поклона и приветствия. – Господин граф не велел уходить, пока вы не откроете.

– И что же ему надо? – тоже не слишком почтительно поинтересовалась Кларина, все еще щурясь и морщась со сна.

Его отголоски еще отравляли ее существование, но уже не так сильно, как курьер, который, казалось, оскорбился в лучших чувствах. Он высокомерно поджал губы и вместо ответа протянул записку. Потом так же молча удалился.

Кларина тяжело вздохнула, вернулась в дом и развернула письмо. В нем ей ровным и официальным тоном предписывали явиться в резиденцию графа Годерика Ольхама фон Рильхмайера не откладывая.

У нее возникли странные чувства от этого послания. Дикая смесь раздражения и предвкушения заставляла ее нервничать. В ногах появилась противная слабость, и они почему-то перестали стоять спокойно, начав приплясывать, будто принадлежали коню с буйным нравом.

Клара прикусила губу и снова посмотрела на время. Что ж, она и так опоздала. Можно сильно не торопиться и привести себя в порядок. После полубессонной ночи с кошмарами видок у нее был тот еще.

Она почистила зубы, причесалась и сменила рубашку. Выпила воды, доела остатки сыра и зелени. И решила во что бы то ни стало начать нормально питаться на постоянной основе. Благо денег у нее теперь было столько, что впору слуг нанимать.

Затем девушка вышла из дома, дошла до первой бакалейной лавки и купила кофе. От ароматного напитка в голове сразу же прояснилось, и Клара почувствовала себя бодрой и уверенной в себе. А то негоже было являться пред его сиятельством с помятым видом. Мало ли что он подумает.

Ввиду высочайшего статуса, в качестве резиденции графу отвели поместье чуть ли не на самой вершине холма. Так что между вручением записки и появлением Клары на пороге роскошного особняка на улице Цветочной прошло часа полтора.

По дороге Клара отвлеклась от беспокойных мыслей о господине Годерике и о страшном сне и переключилась на свои находки, артефакты и магию, что впервые в жизни дала о себе знать. Это было так интересно, что хотелось все бросить, достать из кошеля железное яйцо и снова попытать счастье. В конце концов, ощущать магию было так приятно, что это чувство очень хотелось испытать снова.

Теперь Кларина больше не думала, что ей что-то показалось. И пыталась понять, как действовать, чтобы магия снова вернулась и больше не пропадала. В теории она знала, что происходит, когда у ребенка начинает пробуждаться магия. Редко бывало так, что она появлялась сразу и навсегда. Нет, она исчезала, чтобы потом вернуться. И так снова и снова.

Клара надеялась, что так будет и с ней. Но только бы не еще через двенадцать лет!

Девушка совершенно не заметила, как дошла до нужного адреса, вошла в ворота и чуть ли не нос к носу столкнулась с Рильхмайером, который отчего-то был сильно недоволен, а при виде ее скривился еще сильнее. При этом умудряясь оставаться невероятно привлекательным. Каштановые волосы падали красивыми волнами на крепкие плечи, брови выглядели так, будто только что имели дело с щеточкой, на всем лице не было ни одного лишнего волоска, идеальный нос, красивый рот и злющие синие глаза с пляшущими, словно бесенята, искрами. Облачен он был в, ставший уже привычным, роскошный сюртук. Чуточку другой, нежели в прошлый раз, но такой же дорогой и излюбленного благородного темно-серого цвета, словно в грозовых тучах.

– Вот и вы, – холодно заметил он и демонстративно посмотрел на часы. – Вижу, вы не торопились на службу.

Кларина покраснела, что бывало с ней довольно редко, но в присутствии этого господина – все чаще и чаще. Он был чертовски прав, чтоб его комары укусили за пятку!

– Прошу прощения, – насколько это было возможно, смирно извинилась она.

Но роль пай-девочки ей претила от природы, поэтому само собой получилось так, что извинения она снабдила прямым взглядом ему в глаза. Это не противоречило никакому правилу этикета, но он был доверенным лицом самого императора, графом, франтом и богачом, аристократом и темным магиком, наконец. Она была выскочкой и безмагичкой, простолюдинкой, стажеркой и просто никем по сравнению с ним.

Однако гордость и упрямство, которые сейчас, казалось, заменяли ей кровь в венах, а заодно и мозг в голове, не позволяли отвести взгляд.

Он с раздражением отвернулся и бросил ей:

– Следуйте за мной.

Клара едва сдержала вздох облегчения и желание вытереть потные ладони о штаны. Она пошла за ним к парадному входу, словно копья, бросая колкие взгляды ему в спину.

Но чем дальше они шли, тем больше Кларина смотрела в пол. Слишком уж хорош собой был этот черт с его крепкими плечами и движениями, исполненными уверенности, силы и скрытой грации, подметить которую мог только заинтересованный женский взгляд.

Они миновали прихожую и длинный холл, затем свернули в темный коридор и вышли к большой комнате с выходом в сад.

Годерик ни разу не обернулся и будто забыл о ней. Но вспомнил, когда настал момент пропустить ее в дверь перед собой. Граф не был бы графом, если бы не следовал правилам поведения в обществе, где было положено пропускать дам вперед и галантно придерживать для них дверь. В итоге Рильхмайер дернул дверь так, будто пытался оторвать ее, а Клару пропустил вперед с таким видом, будто сделал одолжение жабе.

Кларина понимала, это расплата за ее выходки и решила не обращать внимания. Может, успокоится и отойдет, хотя бы к концу дня. Все-таки им еще работать вместе. Но глубоко внутри она почувствовала что-то отдаленно похожее на удовлетворение. Когда получалось вывести его из равновесия, он словно терял свою власть над ней и превращался в самого обычного магика, какие каждый день ходили мимо и не производили никакого впечатления.

Они вошли в светлую и просторную комнату, похожую на кабинет и гостиную одновременно. Одну стену почти полностью занимали высокие окна с белыми рамами и раздвижные стеклянные двери. За ними виднелась небольшая веранда, садовые дорожки, цветы и деревья. С противоположной стороны располагались полки с книгами, перед которыми стоял большой рабочий стол, а ближе к окнам находился изящный чайный столик с двумя изогнутыми креслами. Гарнитур был сделан из светлого дерева, украшен резьбой и позолотой, а сиденья кресел были обтянуты расшитым шелком. Чуть в стороне, ближе к стеклянным дверям на полу стоял большой сундук. Он совершенно не вписывался в окружающую изысканную обстановку, был черный, массивный, обшитый стальными полосами. В таком точно хранили не золото и драгоценности.

Хотя зачем графу возить с собой сокровища в командировку? Конечно, в сундуке лежало что-то, связанное с делом Мюста.

Все это Риц подметила, пройдя от входной двери почти до выхода в сад. Здесь она остановилась и повернулась к Рильхмайеру лицом. Чуть замерла и задержала дыхание, разглядывая его и одновременно пытаясь усмирить порхающее чувство в животе.

– Могу я узнать, – нарочно не обращая внимание на его недовольство, спросила она, – зачем вы взяли меня на службу?

– Нет, – буркнул он совсем невежливо и прошел к рабочему столу из цельного дерева. – На вопросы нет времени, вы и так опоздали, мисс Риц. К тому же, когда я брал вас, еще был не в курсе о ваших подвигах.

Мисс Риц скривилась. Понятное дело, все это отговорки. Магику, облеченному такой властью, ничего не стоило снять с поста даже Вунсона, не то что какую-то там стажерку, попавшуюся по глупости на месте преступления.

И тут Кларина поняла, в ноздри ей бьет какая-то невозможно дикая вонь, настолько гадкая, что ее совершенно не ожидаешь встретить в таком оплоте аристократии и честолюбия.

– Чем здесь так жутко воняет? – спросила она, позабыв обо всем и уткнув нос в сгиб локтя.

– Ах, это, – он, кажется, немного смутился. – Не обращайте внимания, привыкнете.

Он небрежно махнул рукой на сундук и пояснил как ни в чем не бывало:

– Вчера на болоте я убил гальванума в простонародье именуемого жруном. Вот пока не решил, что с ним делать, и как он сможет быть полезен в нашем деле. Поэтому пока оставил здесь, в сундуке.

– Вы что сделали? – внезапно осипшим голосом переспросила Клара. – Убили еще раз? Или еще одного?

– В первый раз вышла осечка. Возможно, его вы и видели у себя под окнами. А теперь все железно. Расскажите-ка мне лучше о вашем с Люренцем расследовании убийства Аржанта Зельвейера.

Вместо ответа, она в несколько размашистых шагов достигла сундука и откинула крышку. Оттуда ее чуть не сбила с ног новая волна густой вони, от которой заслезились глаза. Крышку тут же захлопнул Рильхмайер, но увидела она достаточно. Те же зубы на туловище, те же змеиные отростки. Один глаз лопнул, но второй смотрел из сундука как новенький и светился.

Клара перевела ошалевший взгляд на графа. Оказалось, что слышать о возможном убийстве твари и видеть результат, две совершенно разные вещи.

– Вы его убили? – поразительно спокойно, и игнорируя очевидный факт, переспросила она и отступила на шаг. – Один?

– Да, я же сказал, – раздраженно ответил он и посоветовал, – не стоит лазить по сундукам в этом доме!

– Но как? Почему не смогли в первый раз, а во второй все получилось?

– Как, как! – каркнул он. – Как обычно. А теперь сядьте, выпейте воды и ответьте на мой вопрос.

Он ее усадил в одно из кресел и даже подал напиться. Клару отпустило. Она подняла на графа немного дикий взгляд и через мгновение поведала все, что они с Кинсом сумели узнать. И о длани болот, и о странном шепчущем госте мэра, и о следах на доме миссис Нориц, идентичных тем, что Кларина видела на стенах болотной хижины. О полном истощении магии Аржанта она также упомянула, а вот о его поручении сходить в таверну, где видели монстра, умолчала. Сама боялась поверить, что это может быть важно.

– Вы думаете, будут еще чудовища? – спросила она, не в силах оторвать взгляд от сундука. – Или теперь все кончено?

– Ничего не кончено, – хмуро ответил он. – Все только начинается.

***

Через два часа Клара сидела в саду и копалась в бумагах, выданных Рильхмайером. Она уже пришла в себя после увиденного и услышанного, хотя больше ничего толком не узнала. Только то, что защитный контур в ближайшее время не будет снят, а золотые лотосы так и отцветут, никому не принеся прибыли. В городе будут беспорядки и столкновения.

Но сейчас ей было не до этого. Перед Кларой лежали протоколы преступлений, совершенных в Мюсте в самые разные годы от момента его основания. Она и сама не знала точно, что искала. Что-то необычное, о чем сразу же следовало сообщить графу.

Занятие это было скучное и муторное, но безальтернативное. Чтобы отказаться, надо было пройти через гостиную с вонючим сундуком, найти графа и убедить его дать ей любую другую работу. Что было абсолютно безнадежно.

До чего же он странный тип! Сначала чуть не погиб, спасая остатки полицейского отряда, а потом шутя убил тварь, с которой сначала не смог справиться.

Темный магик. Может, все дело в этом? Или в его дорогих артефактах, которых у него, наверное, немало. Взял нужный, и все получилось. Риц завидовала. Ей бы такую силу. Чтобы без темного начала, и чтобы все монстры на болоте сразу выходили с поднятыми лапами.

Образ бесстрашного героя, в одиночку спасающего город, никак не вязался с тем впечатлением, что произвел на нее Годерик. В конце концов, он же темный. А значит, в каждом его поступке, пусть даже самом хорошем, следовало искать скрытый мотив.

В саду, куда она сбежала из провонявшей комнаты с жутким сундуком, было не так уж плохо. Больше света и чистого воздуха, неба, зелени и цветов. Здесь казалось, что она вовсе не в мрачноватом городе на болоте. Усадьба на вершине холма возвышалась над испарениями и туманами, здесь было больше солнечных лучей и простора.

Похолодало, хотя до конца дня было еще далеко, и солнце висело высоко над горизонтом.

Кларина обхватила руками плечи и встала, чтобы размяться и разогнать кровь. Под ногами подозрительно хрустнуло. Она глянула вниз и присвистнула. Тонкий ледок сковывал травинки по всему саду. Он же покрывал кусты, деревья и бутоны цветов, укрыв их тонкой, прозрачной пленкой и сделав похожими на огромные леденцы.

Надвигалось что-то тревожное. Кларина чувствовала, нечто неслось к ней вместе с усиливающимся ветром, что-то мощное и неумолимое, как ледяная стрела. Она сделала шаг назад, но натолкнулась на плетеное кресло, на котором сидела, потеряла равновесие и чуть не упала.

Внезапная сила выдернула ее из западни, едва не оторвав предплечье. В руку вцепилась мертвой хваткой рука темного магика, а в глаза впился его безжалостный взгляд.

– В дом. Живо!

Он почти отшвырнул ее к раздвижным дверям в гостиную, а сам выставил вперед руку и уперся ногой так, словно сдерживал неимоверный натиск. И Клара видела, как его нога начинает скользить назад…

Почти на четвереньках вбежала она в комнату, а за ней, скользя на ледяном полу, въехал и Годерик. Он сделал неуловимый жест и двери быстро съехались. Они оба молчали и пытались отдышаться, глядя на то, как на стекле расцветают четкие морозные узоры.

Глава 12

– В городе люди, – Кларина первая нарушила тишину.

Она стояла посреди гостиной и не двигалась, совершенно не представляя, что делать. Граф все еще находился к ней спиной, он смотрел на заиндевевшую дверь, и о его чувствах можно было только догадываться по напряженной спине и сжатым кулакам.

Наконец он повернулся и взглянул на нее бегло, словно не заметил. Беспокойство на его лице проглядывало даже сквозь маску чопорности и выражения собственного превосходства над всем окружающим миром. Кларине тут же захотелось поправить ему физиономию, чтобы ходил с лицом попроще. Особенно когда вокруг начинает твориться совсем несусветная дичь.

– Не стоит беспокоиться, – заявил он сердито. – Город оберегает защитный контур. Но он больше рассчитан на работу в плоскости, поэтому, чем выше, тем его действие слабее. Едва ли на нижних улицах ощутили что-то сильнее небольшого похолодания. Основной урон пришелся на верхние кварталы, где все дома имеют защитные чары, как этот.

Клара с ужасом посмотрела на заиндевевший сад, яркими красками которого она любовалась совсем недавно.

– Но что это?

– Аномалия, – был краткий ответ.

Она поперхнулась, вспомнив, как было холодно, когда на нее набросился взбесившийся туман. Возможно, и ее видение ни что иное, как аномалия?

– Та самая, что регулярно снабжает Мюст чудовищами?

– Та же. Или другая.

Он наконец-то перестал изображать истукана и прошел вглубь комнаты, где было намного теплее, чем около выхода в сад.

Клара следила за ним обеспокоенным взглядом и поворачивалась вслед, все так же стоя на месте.

– Что вы имеете в виду? Их что, много?

Он присел в одно из двух вычурных кресел около столика, на котором откуда ни возьмись оказалась толстенная папка с записями. Темный магик устроился поудобнее и указал ей на второе такое же сидение.

Она повиновалась, но сидела как на иголках в ожидании пояснений. Он молчал, задумавшись о чем-то своем и явив миру безукоризненный профиль с удивительно длинными ресницами.

Клара прикусила губу и заставила себя думать о деле. Черт бы его побрал.

– Поклянитесь никому не разглашать то, что я вам расскажу.

Она подалась вперед и произнесла:

– Клянусь.

– Видите ли, пока это государственная тайна. Информация, распространение которой тормозится на всех уровнях. Но вы все равно по уши вляпались в это дело, Кларина. К тому же я сам взял вас в помощницы.

Клара вся обратилась во внимание. И не только потому, что ей собирались открыть некую страшную тайну. Его голос оказывал на нее влияние далекой чистой песни, что влекла и завораживала, заставляя следовать за собой. Новости о конце мира, об увольнении, о чем угодно можно было выслушать, млея от удовольствия, лишь бы их произносили этим прекрасным глубоким баритоном, без тени фальши и сомнения.

– Кларина? – раздраженно окликнул ее Рильхмайер, видя, что она совершенно улетела в облака. – Вы меня слушаете?

О да, она слушала. Ничего не понимала, но слушала с огромным старанием, потому что магия его голоса любые слова превращала в любовные грезы и признания.

Но его окрик возымел эффект оплеухи, от которой Клара дернулась и пришла в себя, моментально покраснев до корней волос. Это было уже слишком.

– Слушаю, господин граф, – испуганно ответила она и опустила взгляд, не в силах поднять его от стыда.

Что же он с ней делает? Неужели специально околдовывает? Она знала, что магия голоса – излюбленный метод совращения у темных.

– Еще раз, – он нетерпеливо пристукнул кулаком по резному подлокотнику. – Уже не первое десятилетие в Лире происходят различные аномалии, объяснения которым нет. Холод, как сейчас, искривления во времени и пространстве, сломанные заклятия, которые раньше никогда не подводили, мутации у животных и магиков. Много всякой жути. Сначала это были единичные случаи, которые и до императора-то не доходили. Но потом мы стали вести досье.

Он указал на толстенную папку и помрачнел еще больше.

– Можете ознакомиться на досуге.

Клара кивнула. Она немного пришла в себя и слушала, затаив дыхание. Быть посвященной в государственную тайну? Дайте две!

– Сейчас мы фиксируем две-три аномалии в месяц, – продолжил граф серьезно. – Хотя раньше имели две-три в год. И количество продолжает расти.

– И что это значит? – Кларина прикусила губу. Понятное же дело, что ничего хорошего.

– Мы ищем ответ. Сейчас в императорской канцелярии склонны видеть один корень проблемы у всех ЭТИХ аномалий, – он хлопнул рукой по папке, – и тех, что происходили в Мюсте сотни лет.

А это уже был интересный и неожиданный поворот, и Клара откинулась в кресле.

Вошел слуга, который на подносе принес кофе в серебряном кофейнике и толстые бутерброды с мясом и овощами, щедро залитыми коричневым соусом с остро-пряным ароматом. У Клары моментально наполнился рот слюной.

– Прошу, – пригласил ее жестом к трапезе Годерик, и в этот момент она почти простила ему все прегрешения.

Бутерброд был божественный, а кофе после него пришелся очень кстати. Он хорошо прочистил голову и помог мыслить здраво. Хотя в данный момент было ясно только то, что ничего не понятно.

Кларина тормозила себя как могла, но все равно расправилась с обедом слишком быстро. Ели молча. Граф был погружен в свои думы, а Клара была слишком занята тем, чтобы не сесть в лужу еще глубже.

– В саду остались досье, в которых вы поручили мне разобраться, – поблагодарив, заметила она. – Вероятно, мне придется часть из них взять домой.

Рильхмайер отвлекся от раздумий и от кофе, задержал на ней взгляд и неожиданно заявил:

– Уверен, вам лучше остаться здесь. На улице мороз, и к ночи он не спадет, я знаю. Безопаснее будет остаться, а сэкономленное на дорогу время потратите на досье и изучение аномалий. Вы должны быть в курсе того, с чем имеете дело. К тому же вы все равно сегодня сильно опоздали. Вот и отработаете.

Все благодушие Кларины, навеянное вкусным угощением, как болотная жаба слизала. Какой же вредный этот темный магик! И вообще, точно безопаснее? С чего бы?

– А за делами в сад сходит мой слуга, как только оденется потеплее. Ни в чем себе не отказывайте, мисс Риц, и будьте как дома!

Последние слова он произнес уже с откровенной издевкой и вставая с кресла, а затем направился к выходу и был таков. Кларина, которая так и не придумала, что ответить и как отказаться от сомнительного предложения, яростно проводила его глазами.

Потом вскочила, подошла к дверям в злополучный сад и дернула их в стороны со всей силы. Ее обдало ледяным ветром, ресницы покрылись инеем, а дыхание застряло в горле.

Так же быстро Клара сдвинула двери обратно и покорно прошла к креслу и столику, где еще стоял горячий кофейник. И, попивая вторую чашку, она успокоилась, а затем улыбнулась. Быть как дома? Это она могла! Клара закинула ноги в сапогах на резной столик, который, вероятно, стоил больше, чем ее годовое жалованье, и взяла на колени толстую папку с описанием аномалий.

***

Остаток дня Риц провела просто великолепно, наслаждалась комфортом и роскошной обстановкой, "копала" в предоставленных документах в удовольствие и еще очень вкусно ела. Восполняла растраченные за последние дни ресурсы и основательно опустошила кладовую господина Рильхмайера. И ни капельки не стыдилась такого поведения, ведь всего-то выполняла указ руководства ни в чем себе не отказывать.

Отдельным удовольствием было то, что сам граф самоустранился, не маячил в поле зрения, не напрягал самодовольным видом и колкими замечаниями. И не отвлекал ни голосом, ни взглядом, ни фигурой и ничем другим до самого вечера.

Досье с аномалиями чем-то напоминало книгу чудовищ из библиотеки. Такое же сборище безумных происшествий, порой жутких и необъяснимых, словно их выдумал один и тот же сошедший с ума магик.

Потерявшиеся дети в лесу, вышедшие к родным через пять дней, а постаревшие на двести лет. Оплывающие безликой массой строения, камни, телеги, любые предметы, находящиеся в определенном радиусе. Сошедшие с ума животные, коровы, вздумавшие, что они рыбы, и утонувшие потом. Взбесившаяся магия, обычное заклинание света, приведшее к пожару, от которого сгорела четверть города. Резкие и сильные колебания температуры, от которых замерзали реки или запекались заживо животные и магики.

Да много всего. Целая папка, толщиной с палец. Началось лет 30 назад, точнее, тогда начали отслеживать. Поэтому наверняка список был неполным.

Ближе к четырем часам пополудни Грэгус – слуга графа – вошел в гостиную и принес ее стопку с папками из сада. Клара прицокнула. Специально выходил через другую дверь, чтобы ее не заморозить. Интересно, сам догадался или помогло гостеприимство хозяина дома?

Кларина воспользовалась случаем и попросила проводить ее в комнату, а заодно принести туда побольше фруктов, сыра, свежего хлеба, сладостей и чая. Кофе уже готов был политься у нее из носа, а хотелось разнообразия.

Ее проводили на второй этаж по лестнице и коридору со старинными картинами, естественно, отнеся все стопки с документами. После, когда Грэгус принес еду и напитки, Кларина предупредила, что будет работать и отрабатывать часы за опоздание, поэтому к ужину не спустится.

В общем-то, ей было все равно, передаст ли он этот плохо завуалированный упрек графу или нет. Видеть господина Годерика Ольхама фон Рильхмайера сегодня еще раз у нее не было желания.

Слуга принял ее заявление к сведению с непроницаемым лицом, поклонился и отбыл. А Клара подумала, вдруг ее и не собирались приглашать? Потом махнула рукой и закрыла дверь на небольшой засов. Вряд ли он мог бы задержать темного магика, но так все же ей было спокойнее.

Она огляделась. Здесь было в тысячу раз уютнее, чем в ее домике у болота. Нежно-золотистые стены, теплое дерево мебели, просторная мягкая кровать с теплым одеялом и подушками, толстый ковер под ногами, плотные шторы, балкон за стеклом, увитый плетущимися растениями. И главное, никакого тумана.

Из окна открывался вид на сад. Сейчас, замерзший, он переливался в свете лучей заходящего солнца.

А еще грели душу столик с едой, полки с книгами и ее папками, шелковый пеньюар на кровати и шкаф, в котором оказалось полно одежды. Неприметная дверь вела в ванную.

Кларина прикусила губу, глядя на всю эту роскошь. Интересно, а серенады под окном будут? Хотя там же мороз…

Нет, пеньюар она точно не наденет, а вот помыться надо, и уже давно.

Ванну она принимала при свечах, прикрыв глаза и расслабляясь. Старалась выгнать из головы все мысли. Их было слишком много, и все шумели, крича что-то свое. Граф, аномалии, отец, артефакты, монстры и убийства. Сны и видения. И все это в какие-то несколько последних дней. Ах да, еще ее шевельнувшаяся магия.

После ванны Клара чувствовала себя превосходно. Нашла чистую блузку на смену, перекусила и снова взялась за работу, удобно устроившись на кровати. К этому времени за окном почти стемнело.

Пожалуй, так она была работать согласна.

Господин императорский посланник считал, что в старых делах могут таиться важные детали. Искать которые самому у него не было времени.

Клара прикусила губу. Что могло объединять их? Смерти произошли от разных причин, в разное время, в разных местах и с участием или без оного разных монстров. Всего около двухсот штук за последние пятьсот с лишним лет. Глубоко решил копнуть граф, немудрено, что ему понадобилась помощница.

Сверху лежало дело градоначальника, чей раздувшийся труп нашли они с Кинсом.

Экспертиза показала, что он утонул, а еще опустошил в ноль магические силы и залез в жизненные. Он умер на болоте, убегал по воде без лодки, и его дело еще было не раскрыто. Всего этого оказалось достаточно, чтобы его досье положили к другим жертвам.

Клара откинула его в сторону. Затем было множество кровавых дел, где чудовища приложились к жертвам плотнее и порой совсем ничего от них не оставили.

Но вдруг Клара наткнулась на еще одно дело, где магик умер, просто свалившись в воду на глазах у коллег. Проблем с сердцем у него не нашлось, то ли голова закружилась, то ли засмотрелся, но из воды живым он уже не вылез – тоже утонул. Корнелиус Эц – так звали несчастного травника, на теле которого нашли непонятные темные отметины. Звучало очень размыто, и Клара покачала головой, положив досье к Аржанту Зельвейеру. На всякий случай проверила, нет ли упоминания о темных отметинах в деле мэра. Но их не было.

Что можно было найти в делах о явных убийствах, чего не обнаружили при расследовании, Клара не представляла. Но стала складывать в отдельную стопку те, где монстры имели весьма косвенное отношение к смерти жертвы. Здесь убийствами смерти называть можно было лишь условно, с натяжкой. Поэтому и расследовались они наверняка не так тщательно, как те, где жертву приходилось доставать из болота ситом для ловли раков.

Всего набралось пятнадцать дел.

Последним в стопку легло досье с именем Клауса Рица на корешке. Кларина долго держала его в руках не открывая. Сколько она думала, как бы его заполучить, а теперь вот оно, у нее в руках. Возможно, все ответы спрятаны внутри, и больше не нужно будет копать. Возможно, все окажется намного проще, и ни золото, ни артефакты не будут иметь отношение к делу. Возможно…

Она быстро, одним рывком, развернула переплет и начала читать. Читала долго, морщилась и часто моргала, силясь разобрать чей-то неразборчивый почерк. Некоторые места были замазаны чернилами. Некоторые были нечитабельны. Местами костяной язык местной юстиции двенадцатилетней давности становился настолько неудобоваримым, что было ничего не понятно.

Но кое-что она все-таки разобрала. В ночь на 22 марта 3052 года н.э. к мюстовской пристани причалила лодка. На дне лежала одна десятилетняя девочка без сознания и один мертвый магик, грудь которого была пронзена насквозь неким конусообразным предметом. Орудие убийства не обнаружили, но рана оказалась очень обширная, будто от рога длиной с голень взрослого магика.

В мертвом господине быстро опознали констебля Рица, а в девочке – его дочь. Прибывшая на место полиция отправила девочку в лечебницу, а ее отца – в морг на экспертизу. А затем предприняла розыскные мероприятия и магией заставила уже опустевшую лодку плыть обратно к месту преступления. След, однако, оборвался: рассеялся из-за аномалии раньше времени. Понятно было лишь общее направление – в сторону сердца топей.

Девочка не приходила в себя десять дней. А когда пришла, ничего не помнила. Отца за это время похоронили, а дело закрыли за недостаточностью улик.

Клара медленно положила папку, не отрывая от нее взгляд. Внутри все сжалось. Сейчас ей было до боли жаль ту маленькую Кларину, которая однажды весенним утром проснулась и узнала, что она осталась совсем одна.

Риц смахнула слезы и заставила себя думать о деле. Ничего интересного из досье она не вынесла, и никакие заблокированные воспоминания не всплыли, на что она втайне надеялась. Возможно, важные сведения были замалеваны черной краской, а, быть может, она не умела читать между строк.

Девушка хмуро взглянула на отложенные папки. Был ли в них какой-то смысл, или Рильхмайер лишь хотел занять ее чем-то, чтобы не путалась под ногами? Он был настолько вредным и непонятным, что она бы не удивилась.

Но вокруг смерти отца осталось столько неясностей, и это направление пути лодки в сторону сердца топей… На него точно было завязано многое. Аномалии и невозможность составить карту, чудовища, возможно, что-то еще, что она упускала. И в этом-то и таилась разгадка. А значит, и смерть отца случилась там не просто так.

Наступил глубокий вечер. Никто так и не побеспокоил ее, не ворвался, сломав засов, чтобы надругаться над невинной девицей. Может, все еще впереди? Но она в это уже не верила. Когда графа не было рядом, она чувствовала от него полнейшее равнодушие, в какой-то степени даже обидное. Но в его присутствии все менялось. Может, он не нарочно?

Клара усмехнулась. Съела последнее яблоко на тарелке и забралась под одеяло. Через пять минут она крепко и без сновидений спала.

***

Проснулась девушка в семь утра, бодрая, как никогда отдохнувшая и в прекрасном настроении. Хорошо же, когда есть слуги, вкусная еда, ванна и теплая постель. И как жаль, что всего этого не было в ее домике на отшибе. А еще сюда не приходили чудовища, чтобы среди ночи поорать в окно.

Черт побери, может, остаться здесь подольше? Ей понравилось в гостях у графа. Вот только он сам, скорее всего, будет против.

Кларина взяла стопку с отобранными делами и спустилась, аккурат к завтраку.

– Доброе утро! – с порога поприветствовал ее хозяин дома. – Как спалось? Я смотрю, вы что-то накопали?

Он махнул рукой на папки, и Клара кивнула.

– И вам доброе утро, господин граф, – в ответ поздоровалась она. – Да. Надо кое-что проверить в участке.

– Отлично. Завтракаем и к делу.

Ели они молча, быстро и не глядя друг на друга. Рильхмайер читал газету и пил кофе. Кларина разглядывала обстановку, поскольку завтрак проходил в большой столовой, где она еще не бывала. Девушка немного нервничала, но с каждой минутой все меньше. Кажется, стала привыкать к повадкам императорского посланника.

Когда с едой было покончено, граф встал и жестом велел ей следовать за ним. Выглядел он, как всегда, безупречно, словно привез в эту болотную дыру парикмахера, брадобрея и камердинера, хотя из слуг Клара видела только Грэгуса.

Они прошли в гостиную, Рильхмайер остановился напротив раздвижных дверей в сад и круговым движением создал портал, напоминающий темно-серый вихрь из снующих по кругу клочьев тумана.

Кларина не впервые видела портал, но у разных магиков они всегда различались. Бывали желтые, красные, голубые, сверкающие и даже золотистые. Такие мрачные она видела только у него – темного магика.

Однако он сам поднял руку в предостерегающем жесте, остановившись в последнем шаге от круга. Медленно и осторожно Годерик коснулся пространства в нем. И неожиданно его палец увяз в какой-то серой, склизкой массе, которая тянулась, будто слюни пещерного тролля.

Клара побледнела. Пройти через этот портал было невозможно, а вот увязнуть в нем – легко! Что за сюрпризы с утра пораньше? Кажется, денек обещал быть насыщенным!

Годерик отдернул палец и вытер его о шелковый платок, который затем брезгливо отбросил от себя. Все это время Риц не видела его лица, но, когда он повернулся, во взгляде легко читалось замешательство.

– Холод отступил, пойдем пешком, – сообщил он. – Это всего пятнадцать минут ходьбы.

Под горку можно было дойти даже быстрее, но с каждой минутой они ощущали, как нарастает в воздухе напряженность. Клара вертела головой по сторонам и постоянно оборачивалась, словно ожидала удар в спину. Граф к чему-то прислушивался и был предельно сосредоточен и серьезен.

Им встречались следы, оставленные накануне резким заморозком: разбитые стекла, брошенные вещи, окоченевшие птицы и домашние животные, не вовремя оказавшиеся на улице. Аномалия определенно застала магиков на улицах, и от этого было никуда не деться. И сейчас в городе было невероятно пустынно и от этого страшно.

Внезапно Годерик остановился, надулся и покраснел. Он часто дышал, вращал глазами и сжимал кулаки. А потом раздался такой звук, будто разбились все стекла в Мюсте, все окна и все зеркала. Не успев подумать, Кларина резко присела и прикрыла голову руками, но ни один осколок так и не достиг земли. Вместо этого по воздуху пронеслась волна, которая едва не сбила графа и Клару с ног.

– Черт побери!

Рильхмайер сорвался с места и побежал вперед со всей скоростью, на которую был способен. Кларина поспешила за ним, ничего не понимая.

– Что происходит? – крикнула она.

– Защитный контур! Он снят. Разрушен!

От этой новости ее ноги едва не зацепились друг за друга. Все ускользало из-под контроля. Победа графа над жруном внушила Кларе мнимую надежду, что самое страшное позади. Что среди них есть сильный маг, темный, которому по плечу приструнить всю болотную нечисть.

Но все оказалось намного сложнее и страшнее, чем она могла представить. И топи готовились поглотить наглый городок, въевшийся в них куском сухой земли.

Через пять минут они вбежали в здание участка. Здесь царил хаос с нотками паники. Толкались магики, пострадавшие и окровавленные или просто потрепанные и нервные, носились туда-сюда констебли, летала хмурая Бетти. Было шумно и суетливо, но внезапно из сутолоки вынырнул Вунсон. Он успел растерять почти все свое почтение к господину графу и, с вращающимися от смеси страха, раздражения и бессилия глазами, рявкнул:

– Ну и где ваш хваленый контур? Сможете его восстановить? Нам сообщают о новом монстре, и это “жук”!

– Нет! – так же резко и громко ответил Годерик, несколько побледнев. – Это так не работает. Контур должен был продержаться намного дольше. Восстановить его скоро не получится. Где видели жука?

– В северной части города, – уныло ответил инспектор.

"Прямо недалеко от моего дома" – кисло подумала Кларина и снова порадовалась, что на ночь осталась в поместье на вершине холма.

– Останьтесь, – приказал ей граф, отвернувшись от Жозефа. – Ищите зацепку, о которой говорили утром.

Клара могла поверить, что все дело только в желании быстрее докопаться до истины. Обстановка более, чем располагала к этому. Но в его взгляде ей почудилось беспокойство.

– Бросьте, господин Рильхмайер, – ответила она, собрав всю свою волю и трепеща внутри, как маленькая болотная пикси на ветру. – Магия перестала работать как надо. Вам может понадобиться мой нум.

С этими словами она с щелчком разложила любимое оружие. Оно привычно легло в руку и этим немного успокоило ее.

Он сильно торопился, чтобы спорить. Каждая минута грозила вновь пролитой кровью.

– Останьтесь! – снова бросил он сердито, будто ему недосуг было спорить с глупой девчонкой, и устремился к выходу.

Тренькнул колокольчик, через мгновение темного магика в полицейском участке уже не было. Клара всплеснула руками от досады, сердце бешено колотилось. Все завертелось так быстро и теперь катилось в трясину. Она сделала несколько нервных шагов туда-сюда, стараясь собрать мысли в кучу. Что он говорил ей сделать? Что у нее была за зацепка?

Все словно в тумане, и только сердце глухо бухало в груди, как таран в ворота осажденной крепости.

– Эй, Риц! – окликнул ее констебль Шорли. – Что происходит? Откуда морозяка такой налетел, это граф твой наколдовал своей темной магией?

– Что? – скривилась Кларина так, будто съела червяка. – Думай, что несешь.

Она отвернулась от недоумка и вдруг поняла, что все остальные думают примерно так же. Они не знали о разрастающихся аномалиях, но знали, что Рильхмайер – темный. И сделали свои выводы.

– Ты это. Держи ухо востро с этим темным. Пришла экспертиза следов с дома миссис Нориц. Там обнаружены следы темной магии.

Шорли отошел от нее, оставив в некотором замешательстве. Как это было не вовремя! Что же делать? Клара нервно завела за уши выбившиеся из хвоста волосы, еще немного потопталась на месте, потом плюнула и выбежала из участка вслед за графом.

Да, с умением подчиняться и субординацией ей еще стоило поработать. Но обстановка не располагала к рассиживанию в стенах архива, пока по городу бегает очередная болотная тварь.

И ищет ее, хотелось добавить ей. Но даже себе Кларина не решалась признаться в этом.

Зачем? Для чего? Ответов она не знала, а может, их и не существовало, потому что все истории с монстрами, которые якобы к ней стремились, были выдумкой, основанной на нескольких случайных совпадениях. И пока подтверждений ее реалистичности не находилось, девушка имела полное право не считаться со всякими глупыми догадками.

Риц побежала туда, где в последний раз видели жука длиной с телегу. Долго добираться не пришлось, он будто шел к ней навстречу. Отдаленные крики, полные ужаса и смерти, умолкли. Им на смену пришел жуткий стрекот, будто кто-то орудовал сотней гигантских ножниц для подстригания травы.

Цирнк-цирнк-цирнк – разлеталось по улочкам и заставляло волосы Клары жить собственной жизнью. Что она там говорила? Она безмагичка, и ее сны и видения не должны сбываться?

Стрекоту вторил топот множества ног, но внезапно раздался металлический звук, напоминающий удар плетью, очень громкий и пронзительный. От него вздрогнули стены домов и вся улица, а кое-где посыпались настоящие, на этот раз, стекла.

Клара присела. Не нужно было много ума, чтобы догадаться – в ход пошла мощная магия императорского посланника. Где-то закричала женщина, а по сердцу разлилась неясная тоска. Дыхание вырывалось из груди с эхом, все казалось нереальным. Камни домов с зеленоватым налетом, пустынные кривые улочки, смерть, таящаяся за ближайшим углом.

Клара выскочила с улицы на перекресток, где было больше места и пространства для маневров. Темный магик был здесь, как и гигантское насекомое. Это была смесь плавунца и многоножки с черными фасеточными глазами размером с обеденную тарелку, множеством шевелящихся усиков и окровавленными жвалами, с которых капала ядовитая слюна. Она шипела на камнях мостовой и заставляла их кипеть и принимать уродливые, потекшие формы.

Жук застыл напротив самоуверенного магика в роскошном сером костюме. Брюшко гадины состояло из множества широких сегментов, а спина была покрыта сложносоставным хитиновым панцирем. Из каждого сегмента торчала пара волосатых длинных коленчатых ног с цепкими когтями на конце. Передвигалась тварь на десятке пар задних ног, которые сгибала под определенным углом, чтобы приподнимать верхнюю часть туловища. Верхние лапы отличались от нижних, они имели клешнеобразное строение и были снабжены множеством острых, окровавленных зазубрин.

Крац-крац-крац – стригли клешни. Они то и дело выстреливали в разные стороны, словно в надежде ухватить и оторвать хоть что-нибудь. Оторвать и поднести к жуткой пасти с хелицерами. Плавунец явно собирался отхватить башку у этого наглого магика, который посмел встать у него на пути. Но его магия не давала этого сделать. Она сжимала жука с невероятной силой стального кнута, обернувшегося вокруг туловища в несколько витков, чтобы разорвать пополам.

Но ничего этого не происходило, и противники застыли напротив, стараясь, но не в силах одолеть друг друга.

Однако увидев Кларину, тварь словно обезумела. Она издала мощный скрежещущий крик, взбрыкнула и каким-то образом скинула магические путы, заодно отбросив Рильхмайера в сторону. Годерик отлетел, его протащило по мостовой, но поднялся он на удивление резво. Правда, стоял теперь дальше от жука, чем Риц.

У девушки все внутри заледенело от скрежещущего вопля чудовища. Она застыла, чувствуя, как руку с мечом свело судорогой, как тяжело воздух пробивается в легкие, и как медленно ворочаются мысли в голове.

Ей казалось, она видит в жутких фасеточных глазах "плавунца" холодный разум. И этот разум тянулся к ней.

Они – магик и насекомое – побежали к Риц одновременно. На лице графа мелькнул испуг. А тварь в нетерпении сучила лапами и бежала так, что когти на задних ногах скользили по мостовой.

Кларина сбросила оцепенение. В какой-то момент оно исчезло, и в мышцы вернулась легкость. Она рванула навстречу твари с криком и нумом, оттолкнулась от земли и ловко подпрыгнула, придавая себе ускорение.

Рильхмайер на бегу колдовал что-то такое, отчего в окрестных домах лопались стекла. Но он не успел довести начатое заклинание до конца, монстр резко сменил направление, обманув их обоих, и выстрелил гигантскими хелицерами в голову Годерка.

Кларина приземлилась и рубанула воздух.

– А, чтоб тебя! – выругалась она с досады.

А потом жутко испугалась. Увернуться у графа не было шансов. Но этого и не потребовалось – сработал фоновый защитный артефакт, вероятно, одно из колец. Кларина увидела моментально выросший вокруг графа полупрозрачный купол, встретивший атаку, затем раздался взрыв, отбросивший ее и жука назад. У насекомого оторвало половину головы, одну хелицеру и несколько стрекочущих лап. Тварь потеряла в скорости, но не в желании добраться хоть до кого-то из магиков. Они с Кларой снова были очень близко друг к другу, буквально в нескольких шагах.

Еще не успев подняться на ноги, Риц встретилась глазами со взглядом единственного уцелевшего глаза насекомого и сглотнула пересохшим горлом.

Тварь затряслась и дико завизжала от боли, которая будто только что дошла по нервам в мозг. Подпрыгнула на месте, изогнулась, будто в судороге, и выпустила из брюха жало, которое, как дротик, полетело в темного магика и глубоко вонзилось ему в бок. И разряженный артефакт на этот раз не спас его.

Плавунец снова поменял тактику! И они снова оказались не готовы!

Клара чертыхнулась, подскочила, словно пружина, и с одного удара отрубила мерзкую голову вместе со вторым глазом и хелицерой.

Глава 13

Жук рухнул на мостовую грудой буро-коричневых лап, клешней, зазубрин на многочисленных конечностях и хитина. Он больше не подавал признаков жизни.

А Риц не могла избавиться от ощущения, что монстр пытался убрать с дороги графа, чтобы добраться до нее. На долю темного пришлись две жуткие атаки, ни одну из которых она бы не пережила. Но к ней жук почему-то ничего такого и не применял. Хотя мог бы.

Кларина сложила нум и побежала к Рильхмайеру. Одной рукой он держал небольшой пузырек с черной жидкостью и судорожно пытался открыть его зубами. Другой рукой граф схватился за рану.

– Годерик! – крикнула она, в отчаянии глядя на глубоко засевшее жало, с торчащего кончика которого стекали черные капли яда. – Я помогу!

Она выхватила у него склянку и одним движением избавилась от миниатюрной серебряной пробки.

– Полей, – произнес граф сипло.

Выдернуть скользкое жало из плоти было той еще задачкой. Но Кларина так испугалась, что вцепилась в него пальцами и ногтями изо всех сил. Потерять этого чопорного, вредного и упрямого темного магика почему-то стало ужасно сложно. Он стал иметь значение, превратился в подобие напарника. А еще одного напарника потерять Риц была не готова.

Одним резким взмахом она выдернула жало из бока Годерика. Оно вылезло неожиданно легко, будто само стремилось к ней в руки. Клара отбросила пакость подальше и, не жалея, налила в рану черную, едко пахнущую жидкость.

Рильхмайер взвыл, ужасно побледнел, стиснул зубы и что-то сквозь них сквернословил, стараясь не стонать от боли. Пот усеял его посеревшее лицо.

Клара прикусила губу, наблюдая все это, но больно ему было совсем недолго. Скоро его лицо расслабилось, бледность ушла, вернулся обычный оттенок кожи. Граф задышал ровнее, а Клара увидела, что рана уже затянулась.

– Отдайте сюда, – буркнул он, выхватывая у нее флакончик с драгоценным эликсиром. – Весьма расточительно постольку лить львиный льяс. Было достаточно и трех капель. Но все равно спасибо!

– Пожалуйста, – проскрипела "тронутая" Клара.

Хотелось ему прямо в лицо высказать все, что она о нем думает. И что в следующий раз пусть сам из себя выковыривает посторонние предметы, а из мизерных пузырьков – не менее мизерные скользкие пробочки.

Так ведь и сдохнуть недолго, но туда ему и дорога! Клара резко, на каблуках, развернулась и пошла обратно. Рильхмайер смотрел ей вслед, стараясь отдышаться и прийти в себя.

***

Дрожащей рукой Риц держала большую кружку с кофе и цедила его мелкими глотками. Он в подметки не годился тому, что подавали в поместье на вершине холма, но сейчас она почти не чувствовала его вкус. Горячий напиток помогал ей прийти в себя и собраться, ведь ничто еще не кончилось. Она даже не была уверена, что сегодня не приключится еще какая-нибудь беда. Не вылезет новая жуть из болота или не даст о себе знать другая аномалия.

В отделении полиции все были словно пришибленные. Они еще не успели разобраться с последствиями налетевшего накануне мороза, как из топей подоспел гигантский жук и нахлынули пострадавшие и просто испуганные горожане. После известия об убийстве чудовища народ схлынул. Кто зализывать раны, кто заливать случившийся ужас горячительными напитками.

Сейчас с улиц убирали тела несчастных, оказавшихся на пути монстра. А еще Мюст остался без защиты. Как вообще стало возможно, что охранный контур исчез? Ответ был только один: аномалия. И графу стоило меньше полагаться на магию, а лучше подготовиться к противостоянию с тварями без нее.

Клара посмотрела на входящего в здание полиции Рильхмайера несколько злорадно. Немного спеси с него слетело, но не вся. Окровавленная рубашка и общий растрепанный вид заставляли ее сердце сжиматься. Но во взгляде чувство непонимания, что делать дальше, почти сразу сменилось привычной непроницаемой маской.

Нет. Что бы там ни думали Шорли и остальные, а граф едва не сложил голову, сражаясь с болотным порождением. Он не мог быть связан с Болотной дланью. Но означало ли это, что ее наслал другой темный магик?

Графа тут же уволок в кабинет Вунсон. Пусть их. Пусть разбираются друг с другом, а у нее есть дело поважнее. Кларина отыскала стопку с делами о непонятных смертях на своем обычном рабочем столе и просмотрела каждое еще раз.

Пятнадцать имен, все из разных времен, кроме, пожалуй, ее отца и градоначальника, которые вполне могли встречаться на улицах Мюста и не только. Самая первая – Мальвалора Брикс. Во время какого-то странного, совместного с другими магиками, ритуала на болоте с ней случился припадок. Она выпала из лодки и захлебнулась. Не помогло ничего: ни первая помощь, ни магия.

Клара подперла голову кулаком.

Ритуал на болоте? Совместный? Она знала только одно сообщество магиков в Мюсте, члены которого могли практиковать подобное. Заклинатели болот. В пользу версии говорило и то, что Аржант Зельвейер также принадлежал к этому ковену. Но все же догадку стоило проверить. В стопке было дело и ее отца, но Кларина не припоминала, чтобы он принадлежал к заклинателям.

Риц взяла бумаги и, размышляя, направилась в архив. Ей было интересно, если окажется, что все досье будут о заклинателях болот, к чему это приведет? О чем расскажет в разрезе дела?

Архив был все такой же пыльный, затхлый и тусклый. А Топиц – такой же несговорчивый и вредный.

– Мне нужно газетное хранилище за последние 500 лет, – заявила она хранителю этого подземного храма знаний.

Он скривился. Опустил взгляд и скрипучим голосом заунывно ответил:

– А мне нужна санкция инспектора полиции.

– Господин Топиц, – Кларина еле сдержалась, чтобы не закатить глаза, и подбавила в голос таких же противных ноток, как у него. Пусть попробует собственного угощения. – Я выполняю поручение господина Рильхмайера, императорского посланника по особо важным поручениям. И темного магика по совместительству. Если вы помните, император подписал указ и отдал все полномочия…

– Все, хватит, хватит, – Топиц не выдержал и безнадежно махнул рукой.

Кларина довольно сощурила глаза. Он вышел из-за стойки и направился вглубь архива, буркнув ей следовать за ним. Риц шла с улыбкой на губах. И ее даже не смущал архивариус, который что-то профессионально, как старая бабка, бурчал про “заладила”, “понаехали” и “не дают спокойного житья”.

Через пять минут Кларина получила доступ к газетным архивам почти пятисотлетней давности.

Пожелтевшие листы держались только благодаря наложенным на них чарам.

Риц сверила дату смерти Брикс и быстро отложила более поздние выпуски. В номере "Мюстовского вестника" от семнадцатого апреля 2537 года быстро нашелся некролог: "Мальвалора Брикс, известная гадалка и основательница ковена заклинателей болот, скоропостижно скончалась во время проведения магического ритуала в топях. Будем хранить память о ней и продолжать начатое ею дело."

Клара откинулась на неудобном архивном стуле, старом, жестком и скрипучем, словно специально созданном, чтобы на нем долго не засиживались.

Значит, она оказалась права, и заклинатели имели к делу некоторое отношение. Оставалось решить, проверять ли каждое имя из пятнадцати, или остановиться только на отце. В конце концов, она решила, что торопиться ей некуда, а в газетах могла попасться неожиданная зацепка.

Клара достала блокнот и карандаш и приготовилась провести здесь остаток дня.

***

Время пролетело быстро. И вот уже недовольный Топиц треплет ее за плечо, недвусмысленно намекая, что пора закругляться. Рабочий день кончился.

Кларина обернулась и посмотрела на него, будто не узнавая.

– Я еще не закончила, – отрезала она и скинула его ладонь с плеча.

– Но…

– Идите и оставьте мне ключи. Я занята.

Она действительно была занята, и ей было не до уговоров занудного архивариуса. Он же пытался спорить, говорил что-то про устав и про “не положено”.

 Клара посмотрела на него. Взгляд получился холодный и усталый, полностью безразличный к его доводам.

– Я не уйду, – сказала она. – Хотите, жалуйтесь.

Он сплюнул и, ругаясь, ушел. Грозил запереть ее здесь, но все его слова Клара пропустила мимо ушей. Она нащупала что-то интересное.

Риц исписала блокнот заметками о заклинателях болот и была очень довольна и возбуждена открытиями, до которых смогла дойти сама. Наконец, последняя газета оказалась просмотрена. Часы показывали девять вечера. Хотелось пить и есть, а еще на воздух и как следует размяться. Она вышла из архива, мечтая, чтобы в кофейнике оставалось хоть немного дрянного местного кофе.

– Вот вы где. А я думал, куда вы пропали?

Кларина чуть не споткнулась на ступеньках. В то время как она поднималась из подвала, над лестничным пролетом возник господин Рильхмайер собственной персоной. Он облокотился на перила и смотрел на нее сверху.

– Вы? Еще здесь?

Она продолжила идти, надеясь, что заминка осталась незамеченной. Невольно подмечала произошедшие в нем перемены. Исчезла окровавленная, рваная рубашка и испорченный камзол. К самому императорскому посланнику полностью вернулась уверенность в себе и внешнее спокойствие.

Он подождал, пока она поравняется с ним, и сказал:

– Я должен поблагодарить вас, Кларина. Вы спасли мне жизнь. Снова.

Она опять едва не споткнулась и остановилась напротив него в коридоре. Может, он что-то не то съел?

– Вы были не очень-то любезны там, на улице.

Она задержала дыхание, глядя ему в глаза.

– Простите, – снова удивил он ее. – Я не думал, что дойдет до такого. Это жало, да и вообще все застало меня врасплох.

Их взгляды встретились, ее необычный синий и его синий сверкающий. Искры хаотично сновали туда-сюда и наблюдать за ними можно было бесконечно, позабыв обо всем.

Но Клара вовремя себя одернула. Кажется, он говорил искренне. Еще и не такое можно сказать, когда из тебя торчит жало болотного жука-переростка.

Подумав так, Клара улыбнулась и сказала:

– Я кое-что накопала. Но сначала мне нужен кофе и что-нибудь съесть.

Граф будто только этого и ждал. Он завел ее в отведенный для него лично кабинет и махнул рукой Грэгусу. Тот вышел, а Кларина осмотрелась. Небольшое, но уютное пространство. Затянутые темным шелком стены, хрустальная лампа с мягким светом, удобные кожаные кресла около журнального столика, рабочий стол у окна с видом на площадь, на которой давно зажглись огни. По оконному стеклу ползли капли дождя.

Клара чувствовала на себе взгляд императорского посланника, слышала его дыхание и чувствовала аромат дорогого парфюма. И не осмеливалась повернуться, чтобы проверить, действительно он смотрит или нет.

Через пять минут с полным подносом еды вернулся слуга. Кларина облизнулась, глядя на салат с говядиной, омлет, свежий хлеб и запеченные овощи. Здесь же стоял стакан сока и красивый серебряный кофейник.

Кларе стало неудобно, когда она поняла, что все это ей. Откуда? Найти в Мюсте приличную еду в столь позднее время можно было разве что в таверне, сделав заказ. Или это была еще одна форма извинения?

– Вы будто специально подготовились? – с подозрением произнесла она.

– Вы не голодны? – он будто обрадовался, чем снова ввел Клару в замешательство. – Это мой ужин. Пришлось задержаться, вот Грэгус и подготовился. Мы можем отужинать вместе.

Клара хмыкнула тому, как ловко он выкрутился, спрятала усмешку в уголках губ и села за предложенное угощение.

Какой же он все-таки странный. Чопорный и непредсказуемый, неприлично красивый, надменный и в то же время какой-то заботливый, что ли, слишком самоуверенный, очень сильный и все-таки недостаточно. Как все это могло сочетаться в одном магике? И тем более темном.

Они поели, молча перебрасываясь непонятными взглядами. Клара испытывала дикую смесь чувств. Ей было хорошо в его присутствии и в то же время страшно неуютно. Будто все тело нежно покалывали маленькие острые иголочки. А больше всего ее занимали вопросы: куда все это приведет, что за игру затеял господин императорский посланник и какая роль уготована ей в этом спектакле?

Когда Грэгус унес остатки еды, и они остались одни, Рильхмайер заинтересованно спросил:

– Ну, рассказывайте, что вы выяснили?

Клара вздохнула, стараясь унять сердцебиение, достала блокнотик и показала стопку дел с мнимыми убийствами.

– Все эти магики погибли в топях, – начала она, потихоньку погружаясь в дело и одновременно словно освобождаясь от чар темного. – Но не от когтей чудовищ, а по разным глупым причинам. Упал и ударился головой о борт лодки, потерял равновесие и захлебнулся, укусила ядовитая мошка, припадки и сердечные приступы – вот причины этих смертей. Но первой погибла Мальвалора Брикс – основательница ковена магиков, которые называли себя заклинателями болот.

Годерик слушал молча, а с последними словами удивленно приподнял брови.

– И как это связано с нашим делом?

– Пока не знаю. Но Мальвалора основала свой ковен в 2527 году. Твари, к тому времени почти задушившие все собирательство, притихли благодаря заклинателям. Но недостаточно. Однако потом что-то изменилось. То ли они научились, то ли еще что-то, но чуть позже промежутки между монстрами стали длиннее. Пять лет, восемь, десять. Понимаете?

Рильхмайер покачал головой.

– В газетах упоминается минимум пять имен из наших досье под видом заклинателей. Я проверила. Сверила даты смерти со сведениями из "Описания всех болотных монстров, изведенных в городе Мюсте". Оказалось, что смерти Мальвалоры предшествовало пять лет затишья. Ни одной твари за это время из топей не вылезло. Какандиан Ворелей умер после 7 лет безопасности и благоденствия. Клаус Риц, – голос Клары осип и запнулся, – хотя нет точных данных, что он был заклинателем, ушел после восьми лет без монстров.

Она умолкла. Стало неожиданно тяжело говорить, но она не могла молчать о том, что в этой стопке есть и имя отца.

Годерик не перебивал, ждал, когда она сможет продолжить. И только его рука, которая до этого нетерпеливо постукивала по подлокотнику кресла, замерла. Клара оторвала взгляд от блокнота и посмотрела графу в лицо. Ожидая увидеть что угодно, она увидела в его глазах сочувствие.

"Неужели у вас есть сердце, господин граф?" – подумала она и опустила взгляд. Затем продолжила:

– Возможно, не все обитатели этой стопки были заклинателями. Как не факт, что среди других убитых тварями магиков не было их коллег по цеху. Но…

– Но это еще одна ниточка, за которую можно потянуть, – задумчиво докончил за нее граф. Надо поговорить с Вунсоном насчет вашего отца. Он может знать важные подробности.

Клара пожала плечами.

– И еще кое-что. Многие заклинатели умирали, казалось бы, от естественных причин. Но у некоторых после смерти обнаруживались темные пятна на коже. Вроде родимых, только раньше их не было. Но у Зельвейера и моего отца их не было. Не знаю, важно ли это.

Взгляд графа остановился на ее лице.

– Темные пятна, говорите?

Риц кивнула и спросила:

– Знаете, что они значат?

– Пока не могу сказать, – увильнул от ответа он, и Клара разозлилась.

Она ему все выкладывает, а он хитрит. Темный магик, чтоб его. Клара нахмурилась, но продолжила, хоть и с меньшим энтузиазмом:

– У меня получилось узнать не так много. Определенно заклинатели хотели взять историю с чудовищами под контроль. Но это было весьма опасное занятие.

Рильхмайер кивнул. А потом неожиданно спросил:

– Вы поэтому пробрались в старый дом отца, чтобы приблизиться к разгадке его смерти?

Клара вскинула колючий взгляд, ответ был очевиден. Она могла бы сказать, что приехала сюда за этим, но так и не решилась. Впрочем, темный магик все прочитал по ее лицу.

– Удалось найти что-то интересное?

– Деньги! – ляпнула девушка, не дожидаясь, когда он по ниточке вытянет из нее самое сокровенное. – Вот, хотела попросить вас разменять монетку.

Она порылась во внутреннем кармане, где лежал волшебный кошель, и положила на стол сотенный золотой кругляш.

Граф чуть не выплюнул кофе, который только что отхлебнул из чашки. Затем расхохотался. Мгновенно из господина графа и темного магика он превратился почти в мальчишку. Кларина смотрела на него и невольно улыбалась тоже.

– Вы не перестаете меня удивлять, – отсмеявшись, заметил Годерик и достал из внутреннего кармана кошелек.

На стол легли пять небольших монеток. По одной золотой лирямке каждая.

– Я не ношу с собой целые состояния, – произнес он и улыбнулся. – Но могу выдать вам жалованье авансом. Вы ведь теперь на службе у императора.

Кларина постаралась собрать ползущие вверх брови в кучу и пробормотала:

– Вот это да. Спасибо.

Она сгребла деньги и спрятала во внутренний карман. А Рильхмайер задумчиво взял сотенную монету в руку и поднес ближе к лицу.

– А ведь она наколдованная, – заметил он и посмотрел на Кларину.

Она сглотнула. Черт побери, могла бы догадаться, что такое возможно. Пока Риц думала, куда деться от стыда, Годерик провел над монетой рукой и будто смахнул с нее дымок с искрами.

– Ну вот. Теперь как новая. И настоящая.

Монету по столу придвинули к ней обратно. Кларина глянула на темного и так быстро отвела глаза, что они у нее заныли. Не каждый магик мог рассмотреть, что золото фальшивое, а уж “отмыть” его и подавно. Такое было под силу только очень сильным, темным чародеям.

– Зачем вы это сделали?

– Мне не жалко.

Кларина прикусила губу. Его поступок был странным и щедрым. Но ей больше не хотелось прикасаться к этому золоту.

Начарованное, грязное золото. Она снова задалась вопросом, как оно попало к отцу? Если это плата за услугу по важному делу из писем, то расплатиться так мог лишь абсолютно бесчестный магик. И образ пугающего гостя из ее детских воспоминаний вполне сюда вписывался. Образ магика, причастного к смерти ее отца и разрушившего ее детство.

Риц нехотя забрала монету и невесело поблагодарила графа. Небольшие настольные часы с резным орнаментом из цветов и фей показывали почти десять вечера.

Клара встала и сделала шаг к двери.

– Уже поздно, пора по домам.

Граф тоже встал. В этом небольшом кабинете он казался еще выше и внушительнее в своем дорогом камзоле и с распущенными до плеч волосами.

Клара посмотрела на него и попала в капкан его взгляда. Он сделал шаг и другой навстречу. Остановился совсем близко от нее. Кларина утонула в его волнующих глазах, забыла, что нужно глотать, моргать и что, вообще, она собиралась уходить.

– Так спешите уйти? – мягко и немного грустно спросил он.

У нее в мыслях проносились ответы, такие же глупые, как и его вопрос. Она отметала их один за другим, молча стояла так близко, что можно было рассмотреть каждую складочку на его губах и улыбку, затаившуюся в их уголках, вдыхать его запах и…

– Уже поздно, – услышала она свой далекий голос. – А мне еще идти до нижних улиц.

Он отпрянул на шаг и скептически хмыкнул, разрушая сладкий мираж, по которому Кларина была готова гулять бесконечно.

– Серьезно собираетесь ночевать у самой кромки болот?

Теперь его усмешка стала жесткой, а густая бровь удивленно взлетела вверх.

– Там мой дом, – рассердилась девушка, взялась за дверную ручку и вышла в коридор. – К тому же сотни обычных магиков живут у кромки болот. Им что делать?

– Ничего, – он тоже вышел в коридор и пошел следом за ней. – Хорошо. Тогда я иду с вами.

– Что? Это еще зачем? – Клара рассерженно остановилась.

– Затем, что там опасно. В любой момент могут нагрянуть новые гости из топей. Что вы тогда будете делать одна и без магии?

– Не очень-то помогла вам магия сегодня, – кольнула его она и сжала кулаки от досады.

Они снова пошли по коридору и вышли в холл. В голове Клары носились мысли, одна безумнее другой, как избавиться от компании императорского посланника. От "сбежать от него в темноте" до "слезно просить не ходить с ней и не оставаться в ее доме на ночь". Одновременно, где-то на задворках блуждала мысль, что он несерьезно и просто издевается. Когда они остановились у самого выхода из участка, в глазах темного магика плясали бесенята.

– Ну что вы собираетесь там делать?

– Спать лягу, – нахально заявил он и вышел на улицу. – Вы у меня ночевали, теперь моя очередь.

– Я у вас ночевала после того, как вы у меня ночевали.

Кларина хотела сказать, что они квиты, но ляпнула нечто двусмысленное и чуть не схватилась за голову. Рильхмайер же откровенно наслаждался ситуацией.

– Так вы идете? – невинно уточнил он.

И она пошла.

***

– Зачем вам это надо? – зло и обреченно спросила Кларина, когда они подошли к ее дому и пришла пора доставать ключи.

Она так и не смогла придумать ничего толкового, чтобы отвадить надоедливого гостя, и теперь страшно злилась на себя. Слова не действовали. Не драться же с ним.

– Я же ваш должник, – пожал плечами он. – Вы дважды спасли мне жизнь. Теперь мой долг оберегать вашу.

Риц закатила глаза и повернула ключ в замке. Вот в чем дело, оказывается.

– Здесь недостаточно роскошно для вашей светлости, – устало и немного язвительно заметила она. – Совсем не так, как в вашем поместье на холме.

– Оно не мое, – спокойно ответил он, оглядывая простые стены и старую мебель.

С их приходом снова сами собой зажглись светильники на стенах. Это было очень странно и уже походило на закономерность. И вдруг Риц уловила во взгляде темного некое самодовольство, когда он тоже посмотрел на бра, распространяющие теплое свечение.

– Постойте, – догадалась она. – Так это ваша работа?

Клара застыла на месте и вытаращилась на него. Рильхмайер не стал отпираться:

– Всего лишь маленькая благодарность. Подумал, вам будет приятно. И заодно дом зачаровал от проникновения враждебных сил. Пока вы спали.

Риц старалась дышать ровно и принять все как есть. Чтобы не наброситься на него с кулаками и объяснениями, что без ее разрешения так делать нельзя. Весьма бесцеремонно колдовать в отношении “безмагички”, которая ничего даже не почувствует. Ведь так и подглядывающее заклинание сделать можно, или что там еще ожидать от темного магика.

Хотя она-то магию необъяснимым образом почувствовала. То-то ей было так спокойно.

– Не делайте так больше без моего разрешения, – сказала она холодно, взяв себя в руки. – И вообще, зачем вы пришли, если дом защищен?

Кларина прошла в зал, он проследовал за ней и так красиво встал у камина, будто позировал живописцу. Для пущей эффектности по мановению руки графа в камине запылал огонь.

– Вы сами знаете, что аномалия усиливается, и также полагаться на магию, как и раньше, мы не можем. Если захотите, мы в любой момент вернемся в поместье.

– Нет, ну что вы, – Риц скривилась, как сушеная слива. – Располагайтесь и будьте как дома.

От огня в гостиной стало уютнее и теплее. Граф сел в старенькое, словно засиженное кошками, кресло и вытянул ноги к камину. Кларина хотела фыркнуть и удалиться наверх, но тут некстати вспомнила, как ее принимали в доме на вершине холма. В приступе гостеприимства у нее вырвалось:

– Сейчас я сделаю чай.

Чай был голый, как омертвевшее болотное дерево, и имел примерно такой же вкус. Но он был горячим и хорошо согревал.

Часы показывали одиннадцать. После второй чашки, выпитой в полном молчании, Кларина успокоилась. Да, она снова будет ночевать под одной крышей с темным магиком и своим боссом в одном лице. Но деваться было некуда. Разве что в болото.

– Почему вы не восстановите защитный контур, господин Рильхмайер?

– Годерик, – поправил ее он. – Это невозможно. Темная магия не дается так просто. Она просит свою цену. Цену, которую я не готов платить.

– А светлая магия?

– А светлая так не умеет, – он усмехнулся. – Защитное кольцо не должно было быть разрушено. С большей долей вероятности и новое не продержится долго. Раз сломали первое, второе настолько же уязвимо.

– Сломали? – Клара сглотнула. – Но кто?

Он примолк, задумчиво глядя в огонь. А она залюбовалась его прекрасным профилем, подсвеченным теплыми красками света из очага. Потом Годерик резко повернулся и поймал ее взгляд, словно проверяя, не показалось ли ему. Настоящие ли они, ее интерес и теплота, которые он почувствовал кожей.

Кажется, девушка покраснела. Но не отвела и не опустила взгляд.

– Силы, что таятся в топях.

– Когда вы были там, когда ловили жруна, вы не нашли эти силы?

Он покачал головой, и его губы растянулись в улыбке.

– Меня не пустили. Там все очень сложно, Кларина. Если смотреть магическим зрением, все пронизано потоками темной энергии. Она, как выброс из вулкана, распространяется хаотично во все стороны. Путает и уводит с пути. Чтобы пройти, мне нужен проводник.

– Но мы спокойно приблизились к Сердцу топей в тот день, когда нас разгромили.

– Вы не представляли большой угрозы. А я – да.

– Тогда я могу быть вашим проводником, – предложила Клара. – Я же там была. И Вунсону больше не подчиняюсь.

– Рискнете отправиться в болота после всего, что видели там?

Они все еще смотрели друг другу в глаза. Кларе до одури хотелось улыбаться, но она изо всех сил стискивала зубы. Ей казалось, что он держит ее за руку, такое тепло шло по венам, по коже, будто ее ласкали чьи-то сильные, теплые, бережные ладони.

Клара пожала плечами. Сейчас ответ казался очевиден.

– Да, чтобы покончить с этим.

– Оставим это решение на потом. Боюсь, что из этой вылазки будет тяжело вернуться. Уж вдвоем точно. Мы пока еще не все разузнали здесь.