Материнская любовь

1

– Не та страна … хоть и родился в России … Живу всю жизнь в ней, даже не был за границей.., а не та страна! Вроде еще вчера детвора бегала за мороженым по семь копеек и по двадцать… Сейчас их вообще этим не удивишь. Кать, а чем их сейчас удивлять-то?!

Никита Сергеевич и сам искренне был удивлён, что не знает ответа на этот вопрос, поэтому его изумленные серые глаза были направлены на соседку с первого этажа, сидевшую рядом на скамейке у подъезда.

– Сергеич, зачем оно тебе? Разве ж это главное теперь? Они ж нас, старшее-то поколение,  не то, чтобы не уважают… за людей не считают теперь! Как-будто сами жить вечно собираются … нелюди какие-то!

– Злая ты, Кать, разве ж мы могли раньше мечтать о том, чтоб телефон у нас теперь всегда с собой был в кармане! Звони куда хочешь, когда хочешь! Вон «скорую» тебе вызвал, аж на скамейке сидя!

– Знаешь, Никита, может и хорош этот прогресс, но люди совсем черствыми стали. Раньше мы во дворе все друг друга знали и пусть телефон был стационарный один на весь двор, но «скорые» вовремя приезжали, а не как тогда … Я ж за сорок минут-то и богу душу отдать могла, если б не твои таблетки! И что твой телефон? – иронично хмыкнув, парировала Екатерина Семёновна своему соседу и добавила:

– Да! И никто б мимо не прошёл раньше, а сейчас… шарахаются от нас, как от чумы! – закончила соседка.

Оба замолчали, наблюдая, как к подъезду подъехал здоровенный джип соседа с пятого этажа. Из машины вышел «Колыван», так они прозвали соседа Алексея, за его внешний вид, финансовое благополучие и скряжничество. Лёша при любой возможности старался никогда и ничего не оплачивать, даже если это были расходы его прямых обязательств. Таких «Леш» много сегодня: ездят на джипах, по статусу безработные, одеваются в дорогих магазинах, привозят разных девушек в дорогих нарядах, но стоит заикнуться им о необходимости инвестировать в ремонт скамейки у подъезда, становится ясно , что Лёша недоедает, мало зарабатывает и плохо спит, потому что переживает обо всех нуждающихся в России. В общем парень «на постоянном стрессе». Примерно так «про себя» рассуждал Никита Сергеевич, а вслух говорил:

– Здорово, Лёха! Как жизнь молодая?

– Потихоньку, батя. Сам как? – дежурной фразой отделывался от старика Алексей. Его вопрос не предполагал по современным меркам получения ответа. Никита Сергеевич открыл было рот, чтобы ответить любезностью, но в этот момент раздался дикий женский крик и неприятный хлопок от падения чего-то тяжелого.

Дома во дворе стояли как закрытая коробка,  в виде квадрата, поэтому было легко сориентироваться, в какую сторону нужно смотреть, чтобы определить источник звука. На противоположной стороне, на газоне под окнами первого этажа, у второго подъезда что-то лежало. Секундное оцепенение прервал громкий крик Катерины Семёновны «убили!», после чего она повалилась без чувств со скамейки. Ее подхватил Алексей и скомандовал Сергеичу вызывать «скорую». В это время уже на противоположной стороне двое мужчин нервно кричали в телефон: «Тут девочка упала, вся в крови… приезжайте! Адрес? … какой тут адрес?....». С балкона четвертого этажа уже кричали адрес. Из подъезда вышел мужчина с собакой, и забыв про пса, устремился к газону под окнами. «Даночка!» услышал Никита Сергеевич.

2

– Дана, мы сегодня будем поздно. Я снова работаю до закрытия магазина, папа в смене на работе за дядю Ивана. Обязательно мне позвони, как закончатся уроки в школе и, когда будешь дома. Ты меня слышишь?! – Ирина Александровна гневно посмотрела на дочь, которая сидела, уткнувшись в мобильный телефон с озадаченным лицом. Дана вздрогнула от неожиданно повысившегося тона матери. Девочка знала, что раздражительность матери была связана с ее усталостью и работой почти без выходных.

– Да, мам. Че орать то? – сказала Дана каким-то отрешенным голосом.

– Дочь , ты не заболела ? Может хватит столько сидеть в телефоне?

– Нормально, мам. Че ещё то делать?

– Дана, уроки не забудь сделать , тебе деньги оставлю на хлеб и сметану. Не забудь купить. И что у вас в голове в тринадцать лет? – безадресно спросила Ирина Александровна.

Дана оставила вопрос матери без ответа, она вообще старалась не смотреть в ее строну и не встречаться с ней глазами. Чувство тревоги не покидало ее ни минуты уже дней пять, поэтому она не хотела, чтобы мама заметила что-то неладное.

– Мам… – вдруг неожиданно для себя она окликнула мать на пороге.

– Что? Я опаздываю уже.

– Да не , ничего.

– Я ушла, – раздался в коридоре удаляющийся голос матери.

Дверь хлопнула.

Раздался очередной звук от пришедшего сообщения. Теперь каждый такой сигнал  словно топил Дану в трясине страха и тревоги. «Не буду читать!» – решила Дана. Звонок на телефон буквально оглушил ее, она выронила его из рук. «Черт!» промелькнуло в голове девочки. Звонила ее подруга.

– Дана, ты сегодня придёшь? Тебя нет в школе пятый день. Ты болеешь? Я тебе пишу, а ты не отвечаешь. Че влюбилась? – съехидничала Настя.

– Привет. Болею, в смысле болела, сегодня наверно приду… че там в школе было эти дни? А… потом расскажешь, одеваюсь уже. Встретимся как обычно у магазина.

– Ладно, давай! – радостно произнесла Настя.

Дана стала спешно одеваться и словно забыла о тревоге, но очередное сообщение пришло на телефон. Девочка оставила его без прочтения.

На улице ей стало легче. Весна. Эта оттепель словно наполняла ее оптимизмом и верой в светлое сегодня и завтра. Ей вдруг так захотелось домой в то время, когда она вместе с родителями жила в маленькой и темной квартире на первом этаже, но это ее никогда не смущало и всегда находился повод для радости и совместного времяпровождения. Девочка сейчас с горестью вспоминала о том, как родители приняли решение о переезде, на который они возлагали столько надежд. А сейчас ребенок считал это огромной ошибкой, потому что родители работали, как проклятые, чтобы выплачивать ипотеку. Совместных отпусков больше у мамы и папы не было ни разу, а сама новая квартира уже не казалась столь приветливой и светлой, потому что слишком часто Дана в ней оставалась одна. Родителей она видела только перед сном, а все вместе они собирались очень редко. Маму сократили, теперь она вынуждена была работать, где получится. Папа – на заводе больше оставлял здоровья, чем приносил денег домой. А она так любила , когда они вместе проводили время и интернет не нужен был вовсе. Теперь он заменил ей всех.

Так, предаваясь своим воспоминаниям, Дана дошла до места встречи с Настей.

– Дарова) че болело то? – улыбаясь , спросила Настя.

– Пятка … – как-то безучастно ответила Дана.

– Чего с тобой ? Ты какая-то не такая… случилось че?

– Ты подписана на группу «отличники»? – вдруг выпалила Дана.

– Школьную ? Не поняла…

– Нет… значит не подписана…

– А что там, давай подпишусь! – с готовностью сказала Настя

– Нет! И не вздумай!!!! – резко отрезала Дана.

– А что там? – стала донимать Настя.

– Ничего хорошего … – совсем грустно ответила Дана

– Дана, чего с тобой такое? – озабоченно спросила Настя

– Да ничего – оборвав подругу, Дана направилась в обратную сторону.

– А школа? – крикнула Настя.

– Я болею… передай там

– Когда выйдешь? Что сказать – то?

– Никогда… – проговорила Дана себе под нос и скрылась за углом магазина.

Никита Сергеевич  сидел на скамейке, изучая странные надписи граффити на дверях подъезда. Дана неторопливо шла по тротуару, приближаясь к скамейке.

– Даночка, а ты чего не в школе? Доброе утро, милая. – по-отечески добро сказал Никита Сергеевич.

– Доброе. Болею.

– Чем? Если не секрет.

– Так секрет… – тихо проговорила девочка.

– Ну ладно раз секрет – Никита Сергеевич отлично видел, что ребенку не хватает участия взрослого именно сейчас. Его профессиональное чутьё психолога с многолетним стажем, не подвело.

– Посиди хоть со стариком, а то совсем грустно одному – то.

Дана словно ждала этого предложения. Она быстро села рядом.

– Что нового,  Даночка , среди молодежи?

– Да ничего особого… живем, гамбургеры жрем, колу пьём и в соцсетях сидим… – резко ответила Дана.

– Знаешь, я в своей молодости мечтать о таком и не мог, а теперь новости могу любой страны прочитать в интернете, а раньше радио в лучшем случае только , да газеты… – не успел закончить, Дана его прервала:

– А может и лучше было б … без интернета… Если б захотел спрятаться, то тебя никто бы и не нашёл, а сейчас и захочешь, а не сможешь… везде найдут. – задумчиво произнесла девочка и добавила:

– Это ж только вы у нас такой продвинутый дед, Никита Сергеевич, остальные до сих пор освоить кнопочный телефон не могут, – улыбнулась вдруг Дана.

– А от кого ты хочешь спрятаться? – внезапно спросил Никита Сергеевич.

Дана молчала, борясь с желанием все рассказать старику.

– Да ни от кого… это я так просто.. – потухшим голосом произнесла наконец девочка.

– А ты расскажи … от деда помощи мало, но хоть поговоришь, глядишь и полегчает.

Дана молчала. Никита Сергеевич решил перевести разговор:

– Как там у вас называется эта художественная мазня из баллончиков? – непринужденно спросил он.

– Граффити – отстраненно ответила Дана.

– Смотри какую красоту набрызгали за ночь на двери, – изумленно произнес старик, поглядывая на девочку.

На дверях подъезда кто-то в очередной раз признавался в любви этим оригинальным способом. Цвета надписи были преимущественно с использование синего, желтого и зелёного , но была и очень небольшая часть красного цвета.

– Даночка, прочти хоть , чего написали то? Ребус прямо таки .

– «Навсегда» – это то, что красным написано… остальное вроде и так понятно.

Никита Сергеевич заволновался, но виду не подавал. Волнения его были понятны, ведь из всей картины Дана в первую очередь увидела именно маленькую надпись красным. «Что-то  ее чрезвычайно сильно волнует и беспокоит»-подумал он.

Раздался звук сообщения на телефоне Даны. Она вздрогнула от неожиданности.

– Не посмотришь ? – Спросил Никита Сергеевич

– Это подруга – быстро ответила Дана и добавила: «Мне пора! До свидания !».

– Даночка, придёшь ко мне на чай сегодня ? Часика в три?

– Да, конечно! – как то рассеянно уже ответила Дана.

Они частенько  сидели за чаем, рассуждая о современной жизни и, сравнивая ее с прошлым, о котором детально рассказывал девочке Никита Сергеевич. Беседы порой длились по три часа и пролетали незаметно. Родители Даны о них знали и были безмерно благодарны соседу, который так опекает их дочь. Своих детей Никита Сергеевич видел очень редко, сын и дочь жили за границей, в Австралии. Жена Никиты Сергеевича «ушла» раньше него, наверно поэтому, чтобы не затосковать совсем, он окунулся в современный мир новых технологий , интернета, прогресса, как говорит Катерина Семёновна. И ведь помогло! Хотя порой его удручало то, что он вычитывал и извлекал для себя в этой всемирной паутине. Конечно же, помогали дети всецело, купив и телефон, и компьютер. На пенсию он бы себе такого не позволил. Никита Сергеевич  каждый раз иронично улыбался, когда читал и смотрел как пенсионеры европейских стран , выходя на пенсию, начинают путешествовать. «Наши тоже путешествуют с дачи до дому и обратно»,– грустно подмечал он. От своей дачи он отказался сразу после смерти жены. Продал домик и деньги поделил между детьми, поразмыслив, что «им нужнее сейчас, а не когда я умру».

С Даной он познакомился, сидя на этой же скамейке. Она бежала мимо, и вдруг споткнувшись упала, но вместо слез и причитаний, громко расхохоталась, обвиняя во всем свои непутевые ноги. Не кроссовки, которые ей явно были велики, а ноги. Никита Сергеевич весело ее поддержал, сказав, что такие ноги ее еще олимпийской чемпионкой сделают. После этого они начали часто встречаться и разговаривать о жизни.

А сегодня его очень обеспокоил настрой маленькой соседки тем более, что уже пять дней как он ее вообще не видел, уверенный, что она болеет. Но после сегодняшней встречи его предположения не подтвердились, Дана явно не болела, но была в смятении и тревоге. Никита Сергеевич решил сегодня в три часа дня выведать все, что ее тревожило.

3

Дана даже не заметила, как подошла к своему подъезду. Их квартира была на 5 этаже. Лифт, как всегда, не работал. Дана явно нервничала, ладошки стали мокрыми, а глаза покраснели, как – будто она сейчас расплачется. Войдя в квартиру, она быстро захлопнула дверь, сняла шапку и пуховик и прошла в свою комнату. Здесь все было так, как ей нравится: диван, письменный стол, платяной шкаф и большое окно, в которое врывалось много солнечного света, она не любила закрывать его шторами. Комната была очень светлая, на стенах висели семейные фотографии, рамки для них Дана делала сама. Это была ее гордость! Но теперь и это не радовало. В голове каждый день было лишь одно: «Я должна попытаться это изменить!».

В 10 лет девочке подарили первый телефон с камерой, он был простенький со слабой камерой, но с этого времени делать фото из жизни семьи стало для неё основным и самым важным делом. Она создавала альбомы, снимала видео , делала комментарии и своими руками создавала рамки для распечатанных фото. Ее близкая школьная подруга Настя, увидев впечатляющий результат хобби, сказала, что было бы здорово выкладывать фото на странице Даны в социальной сети. Так и начался новый этап в жизни Даны. Через месяц Дана уже представить себе не могла жизни без соцсетей и вкладываний фото в них для получения восторженных откликов. Каждое утро она первым делом заходила на свою страницу, чтобы почитать комментарии и ответить на них. Это стало ее навязчивой идей, которая почти вытеснила неуемное чувство одиночества, которое проследовало ее после того, как родители лет пять назад взяли ипотеку на четверть века. Ей казалось, что двадцать пять лет не закончатся никогда и она всегда будет видеть их только перед сном. С соцсетями же все изменилось, у неё появилось много виртуальных друзей и знакомых, которые также как она, коротали время там, где был их «реальный» мир. Там же в друзьях был у Даны Борис, странный мальчик, как она его называла. Они общались не так давно, он был старше ее, ему было 16 лет, так он ей написал. Но порой ей казалось, что он намного старше, так как был очень заботлив, буквально, как родитель. Со временем она начала испытывать зависимость от общения с ним, не проходило и дня , чтобы она не рассказывала ему о своих переживаниях, радостях, а он всегда ее внимательно выслушивал, поддерживал и соглашался. Еще через какое-то время она не могла и шага сделать, предварительно не сообщив о нем Борису. К его имени она долго привыкала, так как сейчас оно очень редкое и несовременное, как ей казалось.

– Борис, когда мы увидимся? – однажды спросила Дана.

– Еще рано для встречи. – ответил Борис.

– Откуда  ты знаешь?

– Знаю. Ты в школу собралась? – он перевел тему разговора.

– Да.

– Что надела? На улице холодно

– Платье как обычно.

– Лучше джинсы надень, теплее будет

– Хорошо, переоденусь.

– А ты уже на улице был?

– Аха, напиши потом, как занятия пройдут в школе.

– Хорошо. Пока

В таких переписках пролетал день за днём … так промчался почти месяц. Дане казалось, что это был самый родной человек теперь в ее жизни. Но однажды все изменилось.

На телефоне раздалась трель будильника. Дана открыла глаза и потянулась к телефону в ожидании сообщения от Бориса. Раздался сигнал сообщения, девочка улыбнулась и начала читать: «Доброе утро. Жду тебя у магазина по пути в школу.»

4

Никиту Сергеевича никто не замечал, он тихо стоял в стороне с трясущимися руками, когда приехала «скорая». Бригада скорой помощи молниеносно переместила девочку в машину и умчалась, оглушая завыванием сирены. Старику казалось, что в крови было все, смотреть на это у него не было сил. Пока кругом, что-то шумно обсуждали зеваки, соседи и просто случайные прохожие, он тихо опустился на скамейку, онемевший от горя. «Отрезвел» он после слов, проходящего мимо следователя. Никита Сергеевич сразу на уровне подсознания определил , кто это , несмотря на штатское .

– Неужели четвертый суицид? – тихо буркнул сам себе «под нос» следователь, не обращая ни на кого внимания.

Вроде и говорил мужчина тихо и словно про себя, как врач о болезни, но в его голосе послышалось Никите Сергеевичу столько боли и усталости, что захотелось утешить и его. Уже дойдя до дверей подъезда, следователь резко развернулся и обратился к Никите Сергеевичу :

– Вы знали ее?

– Да .., – Глухо и на автомате ответил Никита Сергеевич

– Вы ее дедушка ? – Мягче спросил следователь

– Почти… – Никита Сергеевич опустил глаза.

После долгой беседы со следователем, Игорем Владимировичем, душераздирающей беседой с родителями Даны, Никита Сергеевич просто молча сидел у окна на своей кухне, всматриваясь в темноту и не в силах уснуть… слишком много произошло того, о чем он не мог не думать. «Почему я не поговорил с ней сразу? Почему не настоял? Старый дурак ты, ничего ты уже не чуешь как раньше … эх дурак я… дурак старый!»  – корил себя старик.

Вдруг он вспомнил слова следователя: «Только бы она выжила! иначе опять все насмарку … да и родители … как они жить-то будут, если я им правду скажу о причинах … ведь получается, что они сами виноваты в этом … не доглядели … а почему?! Потому, что торчат на этих работах, погрязшие в кредитах и ипотеках, а дети дома одни, но только теперь не просто сидят как мы раньше, а в соцсетях чертовых, чтоб их !»

Никита Сергеевич после знакомства с «прогрессом» ни раз задумывался, что помимо пользы ещё и вред есть от всех этих информационных излишеств и инноваций:

– Даааа… Увлёкся я этим интернетом с высоты своего опыта и профессии … а как же дети? Как им отличить, что польза, а что  вред… Как не податься влиянию? Чудны дела твои господи, а дела рук человеческих ещё и опасны.

Голова стала совсем тяжёлой у Никиты Сергеевича и он направился в комнату к дивану, чтобы попытаться уснуть.  Но мысли сменяли одна другую, словно волны набегающие и сменяющие друг друга: «Что же это было? Неужели сама? Но тогда, насколько же велико было психологическое давление? Чье? Кто это сделал?». Под утро изможденный мыслями и чувством вины , старик наконец уснул.

5

Наступило утро, а с ним и забрезжила хрупкая надежда, что сегодня будет лучше, чем вчера. Голова старика стала яснее, несмотря на ноющую в душе рану, полученную от вчерашних событий.

В квартире Сергеича раздался телефонный звонок. Он схватил трубку. Ирина Александровна уставшим и хриплым голосом произнесла: «Дана жива … В реанимации … Переломана вся… Всю ночь шла операция. Теперь ждем… Позвоночник пострадал серьезно.»

Никита Сергеевич не успел ничего сказать в ответ, женщина повесила трубку. Но ощущение того, что открылось второе дыхание у старика точно возникло. «Пора заняться делом», – подумал он и открыл свою страничку в соцсетях.

Звонок в домофон оторвал, увлекшегося своим занятием , Никиту Сергеевича, судя по всему от чего-то важного. Он резко встал и направился к дверям.

– Слушаю, – старик быстро и отрывисто сказал, подняв трубку домофона.

– Никита Сергеевич, доброе утро , это Митя.

– Ааа, Митя, да-да. Поднимайся! –  он нажал кнопку на трубке домофона и открыл входную дверь.

Через минуты две открылась дверь в квартиру Никиты Сергеевича, и вошёл высокий статный молодой человек. Ухоженный, побритый, с уложенной копной волос на голове. Одет он был просто, по средствам, видимо.  На первый взгляд, обычный и ничем не выделяющийся юноша, но было в нем что-то, что Никита Сергеевич интуитивно недолюбливал, хотя мысли такие он гнал от себя прочь и старался его не анализировать, а общаться с ним, как с обычным социальным работником.

– Митя, доброе утро, совсем я старый, позабыл о нашей договоренности с тобой.

– Скажите тоже! Вы моложе меня выглядите, дай вам бог здоровья ещё на сто лет вперёд! – заискивающе говорил Митя. Никита Сергеевич лишь приветливо улыбнулся, ничего не ответив.

– Какая драма вчера развернулась, вы наверно тоже уже знаете? Девочка из окна выпрыгнула … Да вы с ней разговаривали и не раз вроде? – Митя вопросительно смотрел на Сергеича.

– Разговаривал. – твёрдо и глухо отозвался старик, но тут же спохватился и совладал с эмоциями:

– А что тебя Митенька вдруг заинтересовало это? – с поддельным любопытством спросил Никита Сергеевич.

– Да так. Просто говорят об этом теперь во всех дворах, которые я обслуживаю. Случаи такие, кажется, были и раньше. Вы ничего об этом не слышали?

– Да где мне? … Я ж дальше лавки-то нашего подъезда и не выхожу почти. Как бы от вчерашнего отойти… – вздохнул старик.

– Да вам и не надо так переживать, зачем сердце – то тревожить, все-таки возраст! – Поспешил дежурно утешить Митя.

– Ты ж вроде говоришь, что моложе тебя выгляжу? – с ехидничал Никита Сергеевич.

– Да ну вас Никита Сергеевич. Я ж о вас беспокоюсь.

– Вот спасибо! Хоть кто-то обо мне печётся. – Никита Сергеевич протянул Мите деньге и список покупок.

– Вернусь с покупками в районе трех часов дня, ждите.

– Хорошо, Митенька , дождусь. – Никита Сергеевич уже было начал закрывать дверь , но Митя остановился уже за порогом и попросил:

– Никита Сергеевич, ну вы, если что услышите об этих прыгуньях, так расскажите хоть мне… Беспокоит меня это.

– Да-да, конечно. – постарался заверить его Никита Сергеевич и захлопнул дверь. Лицо его было озадаченным. Он напряжённо о чём-то думал. Минуту постоял в коридоре и подошёл к окну в кухне, которое выходило во двор. Митя буквально выбежал из подъезда и не оглядываясь, помчался в сторону остановки.

– Странное дело. Раньше ты такие вопросы со мной не обсуждал, а теперь на тебе … ещё и выпрыгнула … а ты то откуда знаешь выпрыгнула или кто помог! – злобно прошипел Никита Сергеевич.

Никита Сергеевич наконец снова вернулся к компьютеру и закрыл страничку, где пестрело множество фото девочек, очень похожих на Дану. Затем решительным шагом направился в прихожую, чтобы одеться и выйти на свою ежедневную прогулку до обеда.

На лавочке перед подъездом никого не было. Катерину вчера увезла «скорая». Он прошёлся по тротуару, так и не решившись подойти ближе к подъезду, где жила Дана. Погода стояла прекрасная, словно говорила, что все будет хорошо и Сергееич как-то даже поверил в это. Вернувшись к скамейке у своего подъезда, он присел. Дворник Мишка скидывал мусор в подъёмник, приехавшего мусоровоза, который забирал строительный мусор. Обычно он приезжал рано утром, но припозднился, что заметил Никита Сергеевич. Во дворе, как всегда, была чистота. Дворник Мишка был странным, но прибирал двор очень чисто, и это ценили все жильцы и относились к нему с уважением, хотя он этого как – будто и не замечал.

– Миша, доброе утро. Спасибо вам! Как всегда приятно кругом посмотреть, какая чистота, – тепло и по-доброму обратился к Мишке Никита Сергеевич.

Он и не ждал в ответ от  Михаила приветливости, так как знал, что с такими особенностями развития их сложно дождаться. Никита Сергеевич давно подметил, что он асоциален и оттого нелюдим, но разве это важно для профессии дворника, причём хорошего. Мишка только натянул поглубже кепку и привычным шагом двинулся с инвентарем к подъезду, где был офис управляющей компании.

– Здрасьте! – Никита Сергеевич поднял голову, перед ним стояла подруга Даны Настя с грустным лицом и растрёпанными волосами.

– Здравствуй, Настена! Из школы уже?

– Типа того … можно посидеть с вами?

– Конечно, присаживайся.

– Зачем она так сделала? – Настя посмотрела прямо в глаза Никите Сергеевичу.

– Настя, порой очень сложно объяснить поступки людей, еще сложнее понять причины, побудившие их сделать эти поступки. Сейчас главное, что она жива.

– Но вы же психолог! И говорили с ней, значит должны были понять, что с ней что-то не так?

– Мы общались ни как врач и пациент, а как друзья … – ответил старик, подумав, что его ответ выглядит, как попытка оправдаться.

– Но! – не успев закончить, Настя расплакалась, произнося сквозь слезы:

– Она была такая радостная всегда… по-моему она влюбилась в какого-то Бориса, он ей все время писал. Я даже обижалась на нее, что он ему писала, чаще чем мне. Может он ее кинул? Так она ж не из таких, чтобы так реагировать на это! Я точно знаю!

– Поплачь, поплачь … – Никита Сергеевич по-отечески гладил Настю по голове. Девочка успокоилась и села рядом словно школьница за партой.

– Когда мы виделись с Даной в последний раз, она говорила о каком-то сайте … Хотя нет … О группе – отличники.ру… Вроде. зачем это ей? Она и не была отличницей никогда.  Надо найти эту группу, может это что-то значит?

– Не надо! Для этого есть полиция, они все выяснят, Настя, – поторопился успокоить подругу Даны Никита Сергеевич.

– Вы сами-то верите?! Мы ж ни дети депутатов! Никто никого не будет искать, ни группу, ни этого Бориса , никого!

– Почему именно Бориса?

– Да не знаю я… они недавно познакомились наверно … я не видела его  ни разу … и она вроде тоже .... не знаю, не из нашей школы  он точно … она все говорила , что он не хотел с ней встретиться, а она вроде очень хотела .... не знаю .

6

Следователь нервно стучал по столу ручкой. Вглядываясь в карту района, лежавшую на столе. «Странное дело … Четвертая … Смежные дворы … И дома совсем рядом расположены … Что еще их объединяет? Возраст от тринадцати до пятнадцати лет, близко живут , школы разные, трое выпрыгнули из окон подъездов, во всех случаях не работали камеры на подъезде, а четвертая – из окна квартиры … и осталась жива ....только б выжила … в двух случаях упоминался какой-то Борис … тааак … групповое помешательство бы подошло? Расшатанная психика подростков? Умышленное доведение до суицида? В трех случаях не работали камеры … и это странно … в последнем – Камера рабочая … и никакого толку, на камерах только соседи … и у каждого подтвержденное алиби… никто ничего не слышал … и дверь закрыта изнутри … хотя она просто захлопывается … вызову-ка я директора управляющей … может он что расскажет» , – рука машинально взяла телефон:

– Алло, Игорь Аркадьевич, хотел бы видеть вас. Завтра в 15.00 у себя, буду ждать. До свидания.

Никита Сергеевич активно вёл переписку в группе «отличники». Непривычен был ему язык нынешней молодежи. Как он иронично называл его – скудный словарный запас, неотягощённый интеллектом, но с избытком пестривший неологизмами и взрывоопасными эмоциями. В силу своей профессии, он быстро освоил правила общения и тем более речевые обороты, поэтому ему не составляло ни малейшего трудам даже в этом многообразии пустых разговоров – получить нужную информацию. И вот уже через два часа у него в друзьях половина болтунов этой группы. Конечно, здесь он выбрал себе определённую роль, подкрепив ее чужой фотографией и подходящим «ником».

Звонок в домофон снова отвлёк его:

– Митя?

– Да это я, Никита Сергеевич. – любезно произнес юноша.

– Открываю.

– Все купил по списку, сдача в пакете в мешочке. Какой у вас запах кофе ароматный! Наверно, только сварили. – заискивающе заметил Митя.

– Да, Митя, так и есть … может по кофейку? – не поворачиваясь, спросил Никита Сергеевич   из вежливости, но Митя , как обычно , не отказался.

Идеально чистые кофейные чашки Никита Сергеевич наполнил ароматным кофе, в котором он был знаток. Все в его доме было также идеально, недорого и пафосно, но просто и с ярким оттенком скандинавского минимализма, что совсем не походило на холостяцкую квартиру вдовца, доживающего свой век на скромную пенсию. Даже домашний халат, который ему, когда-то подарила супруга, он носил с благодарностью и благородством, словно до сих пор супруга рядом и следит за его внешним видом и опрятностью.

– Какая погода сегодня  замечательная! Весной пахнет, – с улыбкой сказал Никита Сергеевич.

– Да, гулял бы да гулял.

– А что ж тебе мешает? Даму сердца – под руку и на променад! – подбодрил Никита Сергеевич.

– У меня нет дамы … – смущенно сказал Митя. – Точнее была … расстались.

– Бывает! Ещё молодой ты. Давно расстались то?

– На днях… – как-то совсем неуверенно и, втянув голову в плечи, сказал Митя и добавил:

– Спасибо, Никита Сергеевич, мне пора бежать, – спохватился юноша.

– Так ты  ж не допил кофе то? – удивился старик.

– Да забыл совсем, что ещё в аптеку нужно забежать, – быстро надев обувь, и схватив пальто , Митя уже открывал дверь.

– Я позвоню , если что-то нужно мне будет, – предупредил Никита Сергеевич.

– Хорошо. Ещё раз спасибо – кофе у вас лучший в городе! – скороговоркой произнёс Митя и ушёл.

Никита Сергеевич брезгливо вылил остатки кофе после гостя и помыл  чашку. «Слизняк» пришло ему на ум определение для социального работника. Именно это прозвище мысленно каждый раз при виде Мити всплывало у него в голове.

Усевшись снова за компьютер Никита Сергеевич, взял телефон и набрал номер следователя:

– Добрый день, Игорь Владимирович, не сочтите за труд, но уделите старику время. Хочу поделиться с вами мыслишкой одной. Да, верно! Узнали! Это я. По поводу Даны, конечно. Завтра? Вечерком … ну буду ждать вас в районе 19.00.

Никита Сергеевич положил трубку и тут же погрузился в общение соцсети.

Утром Никита Сергеевич чувствовал себя полностью разбитым. До позднего вечера он не отходил от письменного стола с компьютером, но, несмотря на это, чувство удовлетворённости его тоже настигло. Словно его труд был вознагражден. За эти пару дней он буквально забыл, к своему стыду, напрочь, о Катерине Семеновне, которая еще так и не была выписана из больницы. Они знали друг друга много лет, а вот дружила по-настоящему она с покойной женой Никиты Сергеевича – Софьей Михайловной. За многие годы совместных встреч, они буквально научились уважать друг друга благодаря их искренней и взаимной любви к Сонечке. Может быть, именно эта светлая память о ней и была единственным связующим между ними, но это помогало им поддерживать друг друга все эти годы, когда Сони не стало.