Эхо забытых

Глава 1

Соведат впервые почувствовал это в четверг утром, когда шел на работу по улице Туманяна. Мертвый голубь лежал на тротуаре возле книжного магазина, и что-то внутри него – что-то глубокое и древнее – откликнулось на это зрелище. Словно в его груди проснулся голодный зверь, который шептал: "Коснись. Верни его к жизни. Ты можешь это сделать."

Он прошел мимо, но всю дорогу до офиса переводческого агентства руки дрожали.

В обеденный перерыв он встретился с друзьями в кафе "Аракс" на улице Сарьяна – их обычном месте встреч вот уже три года. Аревик сидела за дальним столиком, нервно теребя ручку чашки. Ее темные волосы были заплетены в косу, но несколько прядей выбились и обрамляли встревоженное лицо. Карен опаздывал, как всегда, а Нарек листал газету, хотя Соведат видел – тот не читает, глаза бегают по строчкам, не фокусируясь.

– У вас тоже странные сны? – спросила Аревик без предисловий.

Соведат опустился на стул напротив нее. Они познакомились в университете на курсах армянской литературы и с тех пор неразлучны – четверо друзей, которые понимали друг друга с полуслова.

– Какие сны? – осторожно поинтересовался он, хотя сердце уже забилось быстрее.

– Я вижу языки, – прошептала Аревик, оглядываясь по сторонам. – Не просто слышу речь на разных языках, а вижу их. Слова превращаются в светящиеся нити, которые тянутся ко мне. И я знаю, что если коснусь их губами, то пойму любой язык на свете. Но есть одна проблема…

– Какая? – Нарек отложил газету и наклонился ближе.

– Чем больше языков я поглощаю, тем сильнее становится голод. В конце сна я уже не просто хочу понимать языки. Я хочу… забрать их. Полностью. Так, чтобы люди больше не могли на них говорить.

Тишина повисла над столиком. В кафе играла тихая армянская мелодия, звенели чашки, люди тихо разговаривали, но их маленький мирок вдруг стал абсолютно отдельным от всего этого.

– А у меня сны о воспоминаниях, – признался Нарек. – Я вижу их как цветные стеклянные шары. Счастливые воспоминания золотистые, грустные – синие. И я могу их брать, ломать, поедать. Они дают мне силу, но каждый раз я чувствую, как внутри меня что-то меняется. Становлюсь не собой.

В этот момент в кафе ворвался Карен. Его обычно аккуратная рубашка была мятой, волосы растрепаны, глаза блестели лихорадочно.

– Извините за опоздание, – выдохнул он, плюхаясь на свободный стул. – Но я видел это наяву. Не во сне. Наяву!

– Что видел? – спросил Соведат.

– Временные ленты. Я шел по улице Сильвы Капутикян, и вдруг начал видеть разноцветные ленты, обвивающие людей. У детей они радужные, у подростков яркие, у взрослых глубоких тонов. А у стариков… – он замолчал, проглотив комок в горле.

– Что у стариков? – мягко подтолкнула Аревик.

– У них ленты почти прозрачные, едва заметные. И я понял, что могу их забрать. Просто протянуть руку и… и взять годы чужой жизни себе.

Соведат почувствовал холод в животе. То, что происходило с его друзьями, было пугающе похоже на его собственные ощущения.

– А что снится тебе? – спросил Нарек.

– Мне снятся мертвые, – тихо ответил Соведат. – Они лежат передо мной, и я знаю, что могу вернуть их к жизни. Но для этого мне нужно отдать что-то взамен. Кусочек своей жизни, своей плоти. И каждый раз цена становится все выше.

Друзья переглянулись. То, что с ними происходило, выходило за рамки обычных снов или фантазий.

– Думаете, мы сходим с ума? – спросила Аревик.

– Все четверо одновременно? – покачал головой Карен. – Маловероятно.

– Тогда что это? – Нарек понизил голос до шепота.

Прежде чем кто-то успел ответить, к их столику подошла официантка – молодая девушка по имени Лусине, которая работала здесь уже полгода. Обычно она была веселой и болтливой, но сегодня ее лицо было бледным, а руки дрожали.

– Извините, что вмешиваюсь, – сказала она, оглядываясь по сторонам. – Но я случайно услышала… У вас тоже странные сны?

Четверо друзей настороженно посмотрели на нее.

– А у тебя? – осторожно спросила Аревик.

– Я вижу время, – прошептала Лусине. – Не просто настоящее, а прошлое и будущее одновременно. Как слои прозрачной ткани, наложенные друг на друга. И иногда мне кажется, что я могу эти слои раздвигать, менять местами…

Она не закончила фразу, потому что входная дверь кафе распахнулась, и внутрь вошли трое мужчин в темных пальто. С первого взгляда они казались обычными посетителями, но что-то в их движениях, в том, как они осматривали помещение, заставило Соведата напрячься.

– Мне нужно идти, – быстро сказала Лусине и поспешила к кухне.

Один из незнакомцев подошел к стойке и что-то спросил у бариста. Тот указал в сторону их столика. Мужчина повернулся, и Соведат увидел его глаза – холодные, пустые, нечеловеческие.

– Нам тоже пора, – сказал он друзьям.

Они быстро расплатились и вышли через черный ход. Уже на улице Соведат оглянулся и увидел, что все трое мужчин стоят у окна кафе и смотрят им вслед.

– Кто это были? – спросил Карен.

– Не знаю, – ответил Соведат. – Но они определенно нас искали.

Аревик обняла себя за плечи.

– Я чувствую, что все только начинается. И что бы с нами ни происходило, мы должны держаться вместе.

Остальные кивнули. Что бы ни готовила им судьба, они встретят это плечом к плечу, как и всегда.

Но никто из них пока не подозревал, что в тот момент, когда они покидали кафе, Лусине уже исчезла, оставив после себя лишь пустую форму и странные следы света на стенах кухни.

А в подвалах старого Арарата что-то древнее и голодное почувствовало запах пробуждающейся силы и зашевелилось в своих многовековых оковах.

Глава 2

Соведат не мог заснуть. Он лежал в своей квартире на улице Парония, глядя в потолок и прислушиваясь к звукам ночного города. Обычно Арарат засыпал рано, но сегодня что-то было не так. Где-то вдалеке слышались сирены, а воздух был пропитан странным электрическим напряжением, от которого волосы вставали дыбом.

В три часа ночи зазвонил телефон. Звонила Аревик, и голос ее дрожал.

– Соведат, ты можешь приехать? Срочно. Что-то случилось с Лусине.

Через полчаса он стоял возле кафе "Аракс" вместе с тремя друзьями. Заведение было закрыто, но хозяин, пожилой Ашот, впустил их внутрь. Его лицо было мрачным.

– Она исчезла час назад, – сказал он без предисловий. – Мыла посуду на кухне, я вышел на минуту покурить. Вернулся – ее нет. Но посмотрите сами.

Он провел их на кухню. То, что они увидели, заставило всех замереть.

На стенах, полу и потолке были отпечатки – не руки или ног, а чего-то совсем другого. Словно кто-то светящийся прислонялся к поверхностям, оставляя призрачные следы своего присутствия. Отпечатки пульсировали слабым золотистым светом и были теплыми на ощупь.

– Это не человеческие следы, – прошептал Нарек.

– Нет, – согласился Ашот. – И еще одно. Когда я вернулся, все часы в кафе показывали разное время. Одни остановились, другие шли назад, третьи спешили. Будто само время здесь сошло с ума.

Аревик подошла к одному из отпечатков и осторожно коснулась его пальцем. Ее глаза вдруг широко раскрылись.

– Я вижу ее, – выдохнула она. – Лусине. Она… она не здесь. Не в нашем времени.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Карен.

– Она где-то между прошлым и будущим. Я чувствую ее, но не могу дотянуться. Будто она находится в стеклянной коробке, которую я вижу, но не могу разбить.

Соведат почувствовал, как внутри него что-то откликается на слова Аревик. Его способность была связана со смертью и воскрешением, но сейчас он ощущал нечто большее. Будто его сила могла работать не только с телами, но и с… душами?

– Мы должны ее найти, – сказал он.

– Но как? – спросил Нарек. – Мы даже не понимаем, что с нами происходит.

В этот момент входная дверь кафе тихо скрипнула. Все обернулись и увидели пожилую женщину в темном пальто. Она была высокой, с седыми волосами, собранными в строгий пучок, и глазами цвета зимнего неба.

– Потому что вам никто не объяснил, – сказала она, входя внутрь. – Меня зовут Анаит. И я знаю, что с вами происходит.

Ашот отступił назад, инстинктивно чувствуя в незнакомке что-то неординарное.

– Кто вы? – спросила Аревик.

– Я такая же, как вы. Или была когда-то, – ответила Анаит. – Сорок лет назад я стояла именно там, где стоите вы, и задавала те же вопросы.

Она подошла к стене с отпечатками и коснулась одного из них. Под ее рукой след вспыхнул ярче, затем начал медленно угасать.

– Вашу подругу забрали Пожиратели, – сказала она просто. – Они охотятся на таких, как мы, уже много веков.

– Пожиратели? – переспросил Соведат.

– Древние сущности, которые питаются особыми способностями. Раз в несколько поколений некоторые люди пробуждаются – обретают силы, которые обычный мир считает невозможными. Мы называемся Хранителями.

– Хранителями чего? – спросил Карен.

– Равновесия между светом и тьмой, жизнью и смертью, порядком и хаосом. Наши способности – не случайность. Они появляются тогда, когда миру угрожает опасность.

Анаит достала из сумки старую кожаную книгу. Страницы ее были исписаны армянскими буквами, но время от времени письмена мерцали, превращаясь в совсем другие символы.

– Под Араратом спят силы старше самой горы, – продолжила она. – Каждые семьдесят лет они пытаются пробудиться, и тогда появляемся мы. Но в этот раз что-то пошло не так.

– Что именно? – спросил Нарек.

– Они научились использовать людей. Создали культ из тех, кто жаждет власти. Эти люди помогают им находить пробудившихся Хранителей и… забирать их силы.

– Как они забрали Лусине? – Аревик сжала кулаки.

– Ваша подруга обладала редчайшим даром – она могла видеть временные потоки, управлять ими. Такая способность делает ее невероятно ценной для темных сил.

Анаит открыла книгу на странице с картой Арарата. Но эта карта была странной – на ней были отмечены места, которых не существовало в реальности, а некоторые районы города светились тревожным красным светом.

– Здесь, – она указала на одну из красных точек, – находится их главное убежище. Старые катакомбы под площадью Республики. Туда они забирают всех пленников.

– Тогда мы пойдем туда, – решительно сказал Соведат.

– Не так быстро, – покачала головой Анаит. – Ваши силы только пробудились, вы не умеете ими управлять. Против Пожирателей это будет самоубийством.

– А что вы предлагаете? Бросить Лусине? – в голосе Аревик прозвучала сталь.

– Я предлагаю научиться. Быстро. У нас есть три дня до новолуния. В новолуние завеса между мирами станет тоньше, и если они принесут вашу подругу в жертву…

Она не закончила, но всем было ясно.

– Что мы должны делать? – спросил Соведат.

– Завтра на рассвете встретимся у памятника Комитаса. Я покажу вам места силы в городе и научу основам контроля. Но помните – ваши способности опасны не только для врагов, но и для вас самих. Каждое использование силы требует платы.

– Какой платы? – спросил Карен.

Анаит посмотрела на него долгим, печальным взглядом.

– Это вы узнаете сами. У каждого своя цена.

Она направилась к выходу, но у двери обернулась.

– И еще. Доверяйте только друг другу. В городе много тех, кто хочет использовать ваши силы в своих целях. Темные не единственная угроза.

Когда Анаит ушла, друзья еще долго стояли в тишине кухни, окруженные призрачными отпечатками.

– Думаете, ей можно верить? – наконец спросил Нарек.

– А у нас есть выбор? – ответила Аревик. – Лусине где-то там, одна и напуганная. Мы не можем ее бросить.

– Но если эта Анаит права, то мы можем погибнуть, – заметил Карен.

– Тогда погибнем все вместе, – сказал Соведат. – Мы друзья уже восемь лет. Что бы ни случилось, мы не оставим друг друга.

Остальные кивнули. Их дружба была единственным постоянным в жизни каждого из них. Родители Аревик погибли в автокатастрофе, когда ей было шестнадцать. Карен вырос в семье, где его никто не понимал. Нарек всю жизнь чувствовал себя чужим среди людей. А Соведат… Соведат просто всегда знал, что отличается от других.

Но вместе они были сильными. Вместе они были целыми.

– Встречаемся завтра у памятника, – сказала Аревик. – И начинаем учиться спасать Лусине.

Они разошлись по домам, но сон так и не пришел ни к одному из них. За окнами город жил своей обычной жизнью, не подозревая, что под его улицами просыпается что-то древнее и голодное. И что четверо молодых людей готовятся встать между светом и тьмой в битве, исход которой определит судьбу не только Арарата, но и всего мира.

В подвале заброшенного здания на улице Абовяна что-то засмеялось в темноте. Смех был похож на скрежет металла по стеклу, и он разносился по подземным ходам, заставляя крыс в панике бежать прочь.

Охота началась.

Глава 3

Памятник Комитасу встретил их в предрассветной мгле. Соведат пришел первым – он почти не спал, и в пять утра решил, что лучше прогуляться, чем ворочаться в постели. Композитор из бронзы сидел на скамье, склонив голову над нотами, и казалось, что он тоже ждет рассвета.

Аревик появилась через десять минут. Под глазами у нее залегли тени, но взгляd был решительным. Следом пришли Карен и Нарек – оба выглядели так, будто не спали всю ночь.

– Кошмары? – спросил Соведат.

– Не совсем, – ответил Нарек. – Я видел Лусине. Она была в каком-то темном месте, окруженная людьми в капюшонах. Они что-то делали с ней, но я не мог разглядеть что.

– Я тоже ее видела, – добавила Аревик. – Но в моем сне она была не одна. Там были еще трое – два парня и девушка. Все примерно нашего возраста. И все они были связаны какими-то светящимися цепями.

Карен кивнул.

– Значит, мы не единственные пробудившиеся в городе. И не единственные, кого похитили.

Анаит появилась точно с первыми лучами солнца. В утреннем свете она выглядела не так мистически, но аура силы вокруг нее была ощутима почти физически.

– Хорошо, что пришли все, – сказала она. – Начнем с основ.

Она повела их через парк к старому фонтану, который уже давно не работал. Место было тихое, скрытое от посторонних глаз высокими деревьями.

– Первое, что вы должны понять, – ваши способности связаны с самой сутью бытия. Соведат может управлять границей между жизнью и смертью. Аревик – поглощать и перераспределять языки, превращая их в чистое понимание. Карен видит и может забирать воспоминания. А Нарек способен манипулировать временем жизни людей.

– Но как нам этому научиться? – спросила Аревик.

– Через практику. И через понимание цены, – Анаит села на край фонтана. – Каждая способность требует жертвы. Ваши силы не берутся из ниоткуда – они питаются вами самими.

Она посмотрела на Соведата.

– Ты первый. Твоя некромантия самопожертвования работает так: чтобы вернуть душу в мертвое тело, ты отдаешь часть своей жизненной силы. С каждым воскрешением на твоем теле будут появляться незаживающие раны. Сначала мелкие, потом все глубже.

Соведат почувствовал холод в животе, но кивнул.

– Покажи мне.

Анаит достала из сумки мертвую мышь.

– Начнем с малого. Положи руки на нее и представь, как твоя жизненная сила перетекает в это тельце.

Соведат опустился на колени перед фонтаном и осторожно коснулся мертвого зверька. Сначала ничего не происходило, но потом он почувствовал, как что-то внутри него откликается. Из его ладоней потекли тонкие золотистые нити света, обвивая мышь.

Боль пришла мгновенно. Острая, режущая, будто кто-то взял скальпель и провел им по его запястью. Соведат вскрикнул, но не убрал руки. Золотистый свет стал ярче, и вдруг мышь дернулась.

Она была жива. Испуганно пискнула и убежала в кусты.

Соведат посмотрел на свое запястье. Там, где была самая сильная боль, появилась тонкая черная линия – словно чернилами провели по коже.

– Это цена, – сказала Анаит. – С каждым воскрешением таких линий будет больше. Затем они превратятся в раны. А в конце…

– В конце я умру, – закончил Соведат.

– Да. Но до того времени ты сможешь спасти много жизней.

Она повернулась к Аревик.

– Твоя очередь. Языковое пожирание работает иначе. Ты не просто изучаешь языки – ты буквально забираешь их у носителей. Но взамен получаешь не только знание, но и частичку души каждого человека.

– Что это значит? – спросила Аревик.

– Это значит, что чем больше языков ты поглотишь, тем меньше будешь оставаться собой. Каждый язык несет в себе целую культуру, менталитет, способ мышления. В какой-то момент ты можешь потерять свою собственную личность.

Анаит достала листок бумаги с текстом на незнакомом языке.

– Попробуй.

Аревик взяла листок. Буквы показались ей знакомыми и чужими одновременно. Она сосредоточилась, и вдруг из текста начали подниматься тонкие светящиеся нити – каждая со своим оттенком. Синие, зеленые, золотые…

Не думая, она коснулась одной из нитей губами. Знание хлынуло в ее разум потоком. Это был грузинский язык, и вдруг она понимала каждое слово, каждую интонацию. Но вместе с языком пришло и что-то еще – обрывки чужих мыслей, воспоминания о горах Кавказа, вкус хачапури, звуки незнакомых песен.

– Стой! – крикнула Анаит, но было поздно.

Аревик коснулась второй нити, потом третьей. В ее разуме эхом зазвучали русский, персидский, курдский языки. Но вместе с ними пришла страшная пустота – будто кто-то стирал из ее памяти что-то важное.

– Достаточно, – Анаит силой оторвала ее от листка.

Аревик покачнулась. Мир вокруг заговорил на множестве языков одновременно – пение птиц стало армянской речью, шум листвы – грузинской, даже собственное сердцебиение звучало как персидские стихи.

– Что со мной? – прошептала она.

– Ты слишком много взяла сразу. Отдохни, это пройдет, – успокоила ее Анаит. – Но помни – каждый поглощенный язык забирает кусочек твоих собственных воспоминаний.

Следующим был Карен. Его способность к метаболизму воспоминаний оказалась не менее опасной.

– Твоя сила позволяет извлекать воспоминания – как свои, так и чужие – и превращать их в энергию, – объяснила Анаит. – Но есть проблема. Сожженное воспоминание исчезает навсегда. И если ты сожжешь слишком много своих собственных воспоминаний…

– Я забуду, кто я такой, – понял Карен.

– Именно.

Анаит попросила его вспомнить что-то не очень важное – например, что он ел на завтрак позавчера. Карен сосредоточился, и вдруг в его ладони появилась небольшая светящаяся сфера размером с грецкий орех. Она была тускло-желтой, обычной, незначительной.

– Теперь сожги ее, – сказала Анаит.

Карен сжал сферу в кулаке. Она треснула с тихим звоном, и по его телу пробежала волна тепла и энергии. Он чувствовал себя сильнее, бодрее, но когда попытался вспомнить, что ел позавчера на завтрак, в памяти была только пустота.

– Чужие воспоминания дают больше энергии, – продолжила Анаит. – Но и забирать их опаснее. Каждое украденное воспоминание оставляет в твоей душе шрам.

Последним был Нарек. Его способность к абсорбции времени жизни оказалась самой сложной для понимания.

– Ты видишь годы человеческой жизни как цветные ленты, – объяснила Анаит. – И можешь их забирать, добавляя к своей собственной жизни. Но помни – украденное время никогда не станет по-настоящему твоим. Это будет чужая жизнь, прожитая в твоем теле.

– А что случится, если я заберу слишком много? – спросил Нарек.

– Ты потеряешь себя в чужих годах. Станешь коллекцией разных людей, но перестанешь быть Нареком.

Для демонстрации Анаит привела их к скамейке, где спал бездомный старик. Вокруг него действительно вились едва заметные серебристые ленты – остатки прожитых лет.

– Попробуй взять совсем немного, – шепнула Анаит. – Несколько дней, не больше.

Нарек протянул руку и осторожно коснулся одной из лент. Она была холодной и грустной – полной воспоминаний о потерях и разочарованиях. Он потянул, и лента потекла к нему, впитываясь в кожу.

Мгновенно в его разуме вспыхнули чужие образы – детство в деревне, первая любовь, война, потеря семьи, годы скитаний. Это было страшно и завораживающе одновременно.

– Хватит, – сказала Анаит, и Нарек отдернул руку.

Старик на скамейке выглядел немного моложе – едва заметно, но определенно. А Нарек чувствовал в себе странную тяжесть, будто он нес чужую боль.

– Теперь вы понимаете, – сказала Анаит, когда они отошли подальше. – Ваши силы могущественны, но каждая из них может уничтожить вас. Контроль – это единственное, что стоит между вами и самоуничтожением.

– Но как нам спасти Лусине, если мы так опасны для самих себя? – спросила Аревик.

– Вместе, – ответила Анаит просто. – Ваша сила не только в способностях, но и в дружбе. Вы можете поддерживать друг друга, не давать друг другу зайти слишком далеко.

Она достала карту города и разложила ее на краю фонтана.

– В Арарате есть несколько мест силы – точек, где завеса между мирами тоньше. Темные используют их для своих ритуалов. Сегодня вечером мы проверим три локации. Если повезет, найдем след ваших друзей.

Первое место находилось в старом районе, рядом с церковью Святой Анны. Когда они добрались туда в сумерках, воздух вокруг церкви буквально дрожал от невидимой энергии.

– Здесь что-то было, – сказал Соведат, чувствуя знакомое покалывание в пальцах.

Аревик подошла к церковной стене и коснулась древних камней. Вдруг из них потянулись тонкие нити света – не языки, а что-то другое. Воспоминания самих камней, эхо молитв и надежд, звучавших здесь веками.

– Я слышу их, – прошептала она. – Лусине и других. Они были здесь три дня назад. Их привели люди в капюшонах, и они что-то делали… какой-то ритуал.

Карен приложил руку к той же стене и закрыл глаза. В его ладони начала формироваться сфера воспоминаний – но не человеческих, а самого места.

– Вижу, – сказал он напряженно. – Семеро в темных одеждах. Они рисовали символы на земле чем-то красным. А потом… потом они исчезли. Просто растворились в воздухе вместе с пленниками.

– Телепортация, – кивнула Анаит. – У них есть маг пространства. Это усложняет дело.

Второе место – старый мост через реку Раздан – дало меньше информации. Там тоже чувствовалось присутствие темной магии, но следы были холодными, давними.

Третье место заставило их всех замереть от ужаса.

Это был подвал заброшенного дома на улице Абовяна. Снаружи здание выглядело обычно – серые стены, заколоченные окна, ничего особенного. Но стоило им спуститься вниз, как стало ясно – они нашли то, что искали.

Стены подвала были покрыты странными символами, нарисованными чем-то темно-красным. В центре комнаты стоял каменный алтарь, а вокруг него – семь кругов из того же вещества.

– Кровь, – прошептал Нарек, и все поняли, что он прав.

– Много крови, – добавила Аревик, с трудом сдерживая тошноту.

Соведат подошел к алтарю и положил на него руки. Мгновенно его накрыла волна чужой боли и страха. Здесь умирали. Много и часто.

– Они приносят жертвы, – сказал он, отдергивая руки. – Не только пробудившихся. Обычных людей тоже.

Анаит осмотрела символы на стенах, и лицо ее потемнело.

– Это хуже, чем я думала. Они не просто хотят пробудить древние силы. Они хотят слиться с ними, стать их воплощением в нашем мире.

– Что это значит? – спросил Карен.

– Это значит, что если они завершат ритуал, то от нашего мира ничего не останется. Тьма поглотит все – каждого человека, каждое животное, каждое растение. И на месте Земли будет только бесконечная пустота.

Друзья переглянулись. Масштаб угрозы был куда больше, чем они представляли.

– Но есть и хорошая новость, – продолжила Анаит. – Для завершения ритуала им нужны живые пробудившиеся. Это значит, что Лусине и остальные пока живы.

– Где их держат? – спросила Аревик.

– Судя по символам, где-то глубоко под землей. Возможно, в старых катакомбах под центром города.

Они поднялись из подвала и вышли на улицу. Ночной Арарат казался мирным и спокойным, но теперь они знали, какое зло скрывается в его глубинах.

– Что дальше? – спросил Соведат.

– Дальше мы готовимся, – ответила Анаит. – У нас есть два дня до новолуния. За это время вы должны научиться работать вместе, комбинировать свои способности. Потому что по отдельности против них вы не выстоите.

– А как мы найдем вход в катакомбы? – поинтересовался Нарек.

– Я знаю, где он, – сказала Анаит. – Но сначала вам нужно встретиться с остальными.

– Остальными?

– В городе пробудились не только вы четверо. Есть еще трое, которым удалось избежать захвата. Завтра вы с ними познакомитесь.

Она посмотрела на каждого из них внимательно.

– Идите домой. Отдыхайте. Завтра начнется настоящая подготовка. И помните – доверяйте только друг другу. В ближайшие дни многие будут пытаться использовать вас или обмануть.

Друзья разошлись по домам, но сон опять не пришел ни к одному из них. Они лежали в своих кроватях и думали о том, что их ждет. О Лусине, которая где-то в темноте ждет спасения. О древнем зле, которое готово поглотить мир. И о той цене, которую им предстоит заплатить за право защищать все, что им дорого.

А в глубине под городом что-то огромное и древнее почувствовало их прикосновение к своим святилищам и зашевелилось в многовековом сне. До пробуждения оставались считанные часы.

Глава 4

Встреча была назначена в старой библиотеке имени Хачатура Абовяна – месте, которое Анаит считала относительно безопасным. Соведат пришел туда вместе с друзьями ровно в полдень, но обнаружил, что они не одни.

За дальним столом, частично скрытым высокими стеллажами, сидели трое незнакомых молодых людей. Девушка с короткими рыжими волосами и пронзительными зелеными глазами нервно перебирала страницы толстой книги. Рядом с ней устроился парень с темными кудрями и шрамом на левой щеке – он выглядел так, будто готов к драке в любую секунду. Третий, худощавый блондин в очках, что-то быстро записывал в блокноте.

– Знакомьтесь, – сказала подошедшая Анаит. – Это те, о ком я говорила.

Рыжеволосая девушка подняла голову от книги.

– Меня зовут Марта, – сказала она, и в ее голосе слышался едва сдерживаемый страх. – Я работаю в музее истории. Или работала… до того, как начала слышать голоса древних артефактов.

– Арам, – представился темнокудрый парень. – Медбрат в больнице. Вчера уволился, потому что коллеги стали бояться моей способности предсказывать смерть пациентов.

Блондин в очках поднял голову от блокнота.

– Сирануш, – сказал он тихо. – Студент-филолог. Я вижу ауры людей. И в последнее время… большинство аур стали темными.

Соведат и его друзья сели напротив. Некоторое время все изучали друг друга в молчании.

– Расскажите о своих способностях, – попросила Анаит.

Марта первой нарушила молчание.

– Я могу разговаривать с предметами, которые видели историю. Особенно хорошо получается с древними артефактами. Они рассказывают мне о своем прошлом, о людях, которые их касались. Но… – она замялась.

– Но что? – мягко подтолкнула Аревик.

– Но чем глубже я погружаюсь в их воспоминания, тем сильнее начинаю чувствовать себя частью того времени. Вчера я три часа провела, считая себя армянской принцессой тринадцатого века.

Арам усмехнулся, но без веселья.

– А я вижу смерть, – сказал он прямо. – Не предсказываю, а именно вижу. Как темная тень, которая приближается к человеку. Чем ближе смерть, тем четче тень. Проблема в том, что я могу эту тень… оттолкнуть. Передать кому-то другому.

Воцарилась тишина. Способность Арама была, пожалуй, самой страшной из всех.

– Это работает? – спросил Соведат.

– Да. Но каждый раз, когда я спасаю одного, обрекаю другого. И этот груз… он убивает меня изнутри.

Сирануш поправил очки.

– Я вижу ауры – цветные оболочки вокруг людей, которые отражают их истинную сущность. Добрые люди светятся теплыми цветами, злые – холодными. Но есть особая категория – те, чьи ауры абсолютно черные. Они не люди. Или были людьми, но что-то их изменило.

– Таких много в городе? – спросил Нарек.

– С каждым днем все больше. Сначала были единицы, теперь я насчитываю несколько десятков. И они все сосредоточены в центре города.

Анаит кивнула.

– Это культисты. Люди, которые добровольно отдали свои души темным силам в обмен на власть. Они служат проводниками между нашим миром и тем, что спит под землей.

– Сколько их всего? – спросила Аревик.

– Точно не знаю. Но их лидер… – Анаит помолчала. – Его зовут Вартан. Когда-то он был одним из нас, пробудившимся Хранителем. Но он выбрал другой путь.

– Что с ним случилось? – поинтересовался Карен.

– Он решил, что лучше править в аду, чем служить на небесах. Сорок лет назад, когда мое поколение сражалось с древним злом, он перешел на их сторону. Предал всех нас.

В голосе Анаит прозвучала старая боль.

– Из-за него погибли трое моих друзей. И теперь он вернулся, чтобы завершить то, что не удалось тогда.

Марта обняла себя за плечи.

– Вчера в музее были странные посетители. Трое мужчин в темных костюмах. Они интересовались древними армянскими артефактами, особенно теми, что связаны с подземным миром. А когда я попыталась к ним подойти…

– Что? – напрягся Арам.

– Я увидела их ауры. Они были не просто черными – они поглощали свет вокруг себя. Как живые дыры в реальности.

Сирануш кивнул.

– Я их тоже видел. Они патрулируют город, ищут нас. У меня создалось впечатление, что они чувствуют пробудившихся на расстоянии.

– Тогда как мы до сих пор на свободе? – спросил Нарек.

– Потому что вы держитесь вместе, – ответила Анаит. – Ваша дружба создает защитный барьер. Одинокого пробудившегося они засекают мгновенно, но группа из нескольких человек может долго оставаться незамеченной.

– А что насчет Лусине и остальных пленников? – не унималась Аревик.

– Их захватили по одиночке. Лусине работала в кафе одна, когда на нее напали. Остальные трое – Гевонд, Анжела и Тигран – тоже были одни в момент похищения.

Анаит достала из сумки несколько фотографий.

– Гевонд обладает способностью к хирургии судьбы – может видеть и изменять нити судьбы, связывающие людей и события. Анжела владеет каннибализмом идентичности – может поглощать черты личности других людей. А Тигран… его способность самая редкая из всех.

– Какая? – спросил Соведат.

– Он может временно воскрешать память мертвых. Заставлять мертвые тела вспоминать последние минуты жизни и рассказывать о них.

Соведат почувствовал, как внутри него что-то откликнулось. Его собственная некромантия была связана с возвращением жизни, а способность Тиграна – с возвращением памяти. Они могли бы дополнять друг друга.

– Нам нужно их спасти, – сказал он решительно.

– Согласен, – поддержал Арам. – Но сначала нам самим нужно стать сильнее. Вчера я попытался отодвинуть смерть от одного пациента и чуть не умер сам. Мы не готовы к серьезной битве.

– У нас есть день, – напомнила Анаит. – Завтра новолуние, и если мы не остановим ритуал…

Она не закончила фразу, но всем было ясно.

– Что вы предлагаете? – спросила Марта.

– Интенсивные тренировки. Вы должны научиться работать в команде, комбинировать свои способности. А еще… – Анаит колебалась.

– Еще что? – поинтересовался Сирануш.

– Вам нужно решить, готовы ли вы пожертвовать собой ради спасения мира. Потому что некоторые из вас не переживут завтрашний бой.

Повисла тяжелая тишина. Каждый думал о том, готов ли он умереть ради спасения других.

– Я готов, – первым сказал Соведат. – Моя способность изначально основана на самопожертвовании.

– И я, – добавила Аревик. – Лусине мой друг. Я не брошу ее.

Один за другим все остальные кивнули. Было страшно, но выбора у них не было.

– Тогда начинаем прямо сейчас, – сказала Анаит. – Первое упражнение – научиться чувствовать способности друг друга.

Следующие несколько часов они провели в тренировках. Оказалось, что способности пробудившихся могут усиливать друг друга. Языковое пожирание Аревик помогало Марте лучше понимать древние артефакты – она могла "съесть" мертвые языки и получать информацию напрямую. Видение аур Сирануша дополнялось способностью Арама видеть смерть – вместе они могли составить полную картину духовного состояния человека.

Самое удивительное открытие касалось Соведата и Нарека. Когда они работали вместе, некромантия самопожертвования и абсорбция времени жизни создавали идеальный баланс. Соведат мог воскрешать, отдавая свою жизненную силу, а Нарек – восполнять ее, забирая годы у врагов.

– Это опасно, – предупредила Анаит. – Такой симбиоз может привести к тому, что вы станете зависимы друг от друга. Если один из вас погибнет, второй долго не протянет.

– Но это единственный способ эффективно использовать наши силы, – возразил Соведат.

– Да. И поэтому завтра вы должны держаться рядом друг с другом.

К вечеру они все валились с ног от усталости, но чувствовали себя командой. Больше не семь отдельных людей со странными способностями, а единое целое.

– Завтра встречаемся на рассвете у входа в метро на площади Республики, – сказала Анаит. – Оттуда мы спустимся в катакомбы.

– А если мы не справимся? – тихо спросила Марта.

– Тогда к утру послезавтра от нашего мира ничего не останется, – честно ответила Анаит.

Они расходились по домам в сумерках, каждый погруженный в свои мысли. Соведат шел по улице Туманяна и думал о завтрашнем дне. О том, что многие из них могут не вернуться. О Лусине, которая ждет спасения где-то в глубинах земли.

И о той цене, которую он готов заплатить за жизни друзей.

Дома он долго стоял на балконе, глядя на ночной город. Где-то там, под знакомыми улицами, скрывалось древнее зло. А завтра им предстоит спуститься в самое сердце тьмы.

Соведат коснулся тонкой черной линии на запястье – следа от сегодняшней тренировки. Интересно, сколько таких линий появится завтра? И останется ли он жив, чтобы их сосчитать?

В любом случае, назад пути не было. Слишком многое стояло на кону.

А в подземельях под городом Вартан стоял перед алтарем и изучал связанных пленников. Четверо пробудившихся – как раз то, что нужно для завершения ритуала. Их силы станут последним ключом, открывающим врата между мирами.

– Завтра, – прошептал он в темноту. – Завтра все изменится.

И древняя тьма в глубине откликнулась ему голодным шепотом.

Глава 5

Рассвет над Араратом встретил их туманом – таким густым, что город казался погруженным в молоко. Соведат стоял у входа в метро на площади Республики и чувствовал, как воздух вибрирует от невидимой энергии. Новолуние было еще через двенадцать часов, но завеса между мирами уже начинала истончаться.

Друзья подходили один за другим – все в темной одежде, все с напряженными лицами. Анаит появилась последней, неся с собой старый кожаный рюкзак.

– Оружие? – спросил Арам, заметив выпирающие из рюкзака предметы.

– Не совсем, – ответила Анаит, достав несколько странных кинжалов с рукоятями из черного камня. – Это клинки из обсидиана, заряженные защитными чарами. Они не убьют культистов, но смогут причинить им боль и отпугнуть низших демонов.

Каждый взял по кинжалу. Оружие было легким, но от прикосновения к рукояти по руке пробегали мурашки.

– Есть еще кое-что, – Анаит достала семь небольших камней, каждый размером с грецкий орех. – Это связующие камни. Пока вы их носите, сможете чувствовать друг друга на расстоянии. Если кто-то попадет в беду, остальные узнают об этом мгновенно.

Они спрятали камни в карманы и последовали за Анаит к служебному входу в метро. Старушка достала связку ключей и открыла тяжелую металлическую дверь.

– Как у вас есть ключи? – удивился Сирануш.

– Сорок лет назад мне пришлось наладить связи в городской администрации, – уклончиво ответила Анаит. – Некоторые секреты лучше держать при себе.

За дверью их встретила лестница, ведущая вниз. Ступени были мокрыми и скользкими, воздух пах плесенью и чем-то более древним – запахом земли, который помнил времена, когда на месте города росли леса.

Спускались они долго. Лестница, казалось, уходила в самые недра земли. Фонарики освещали только небольшие участки пути впереди, а позади сгущалась непроницаемая тьма.

– Как глубоко мы спускаемся? – спросила Аревик, когда счет ступеней перевалил за тысячу.

– Катакомбы находятся на глубине ста метров под городом, – ответила Анаит. – Их построили еще в раннем средневековье, но основаны они на более древних структурах. Некоторые туннели помнят времена Урарту.

Наконец лестница закончилась. Перед ними открылся длинный коридор с каменными стенами. По бокам виднелись ниши – древние захоронения, давно опустевшие.

– Идите тихо, – предупредила Анаит. – Здесь повсюду ловушки и охранные заклинания.

Они двигались медленно, внимательно осматривая каждый шаг. Соведат чувствовал, как его способность реагирует на окружающую обстановку. Здесь было слишком много смерти – стены буквально пропитались ею за века существования.

Первая развилка заставила их остановиться. Коридор расходился в три стороны, и из каждого направления тянуло разными запахами.

– Слева пахнет ладаном, – сказала Марта. – Возможно, там старая церковь или молельня.

– Прямо – металлом и кровью, – добавил Арам, морщась. – Определенно что-то связанное со смертью.

– А справа… – Нарек принюхался. – Справа пахнет временем. Я знаю, звучит странно, но это единственное слово, которое подходит.

Анаит кивнула.

– Идем направо. Культисты используют временные аномалии для своих ритуалов.

Правый коридор оказался самым странным из всех. Здесь время вело себя непредсказуемо – иногда их шаги эхом отдавались раньше, чем они их делали, иногда тени опережали своих владельцев, а иногда воздух дрожал от звуков, которых еще не было.

– Здесь держали Лусине, – прошептала Аревик, коснувшись стены.

Из камня потянулись слабые нити воспоминаний – не языки, а эхо пережитого страха и боли. Аревик видела отрывочные образы: Лусине в цепях, плачущую в углу темной камеры, людей в капюшонах, что-то чертящих на полу ее кровью.

Соведат почувствовал знакомое покалывание в пальцах. Его некромантия откликалась на что-то впереди – на границу между жизнью и смертью, которая здесь была особенно тонкой. Каждый шаг давался с трудом, словно он шел против невидимого течения.

Коридор начал расширяться, и вскоре они оказались в просторной пещере. Потолок терялся в тени, а стены были покрыты древними фресками – изображениями существ, которые не должны были существовать в реальном мире. Крылатые змеи обвивали человеческие фигуры, из земли тянулись руки мертвецов, а в центре всех изображений красовался огромный глаз, окруженный языками пламени.

Но самое страшное находилось в центре пещеры.

Там стоял алтарь из черного камня, а вокруг него – семь концентрических кругов, выложенных костями. В каждом кругу горели свечи из человеческого жира, отбрасывая зловещие тени на стены. А между кругами, привязанные к железным столбам, висели четыре фигуры.

Лусине была среди них. Ее голова была опущена, темные волосы закрывали лицо, но она дышала. Рядом с ней – трое незнакомых молодых людей. Парень с каштановыми волосами и шрамом на подбородке – вероятно, Гевонд. Девушка с длинными светлыми волосами, чье лицо даже в беспамятстве казалось жестоким – Анжела. И худощавый темноволосый юноша с закрытыми глазами – Тигран.

Все четверо были живы, но выглядели истощенными. Их одежда была в крови, а на обнаженных руках виднелись странные порезы, сложенные в геометрические узоры.

Анаит жестом остановила группу у входа в пещеру.

– Ловушка, – прошептала она. – Слишком просто. Где охрана?

Ответ пришел мгновенно. Из теней начали выступать фигуры в темных балахонах. Сначала пять, потом десять, потом двадцать. Они окружили алтарь плотным кольцом, и в свете свечей стали видны их лица – или то, что от них осталось.

Это были люди, но измененные. Кожа серая, глаза черные, без белков и зрачков. Губы сшиты толстыми нитками, а из ушей сочилась темная жидкость. Они двигались в абсолютной тишине, будто призраки.

– Слуги, – пояснила Анаит. – Люди, добровольно отдавшие свои души в обмен на служение тьме. Они сильны, быстры и не чувствуют боли.

Из глубины пещеры донесся медленный, размеренный стук каблуков по камню. Слуги расступились, создавая проход, и из тени вышел мужчина.

Ему было лет пятьдесят, седые волосы аккуратно причесаны, дорогой костюм безупречно сидел на стройной фигуре. Он выглядел как успешный бизнесмен или политик, если бы не глаза. Глаза были такими же черными, как у слуг, но в них горел недобрый интеллект.

– Анаит, – произнес он, и голос его эхом разнесся по пещере. – Сорок лет не виделись. Время тебя не пощадило.

– Вартан. – В голосе Анаит звучала старая боль и ненависть. – До сих пор играешь в кукольника?

– Я исполняю свое предназначение, – ответил Вартан, подходя ближе к алтарю. – В отличие от вас, жалких романтиков, я понял истину. Этот мир обречен. Лучше встретить конец во главе победителей, чем погибнуть среди побежденных.

Он обвел рукой связанных пленников.

– Четыре пробудившихся, четыре различных аспекта силы. Их энергия станет ключом, который откроет врата. А вы… – он посмотрел на семерых у входа, – вы станете свидетелями рождения нового мира.

– Никого мы не отдадим, – твердо сказал Соведат, делая шаг вперед.

Вартан рассмеялся – звук был похож на скрежет железа по камню.

– Отдадите. Потому что у вас нет выбора.

Он поднял руку, и слуги начали двигаться. Двадцать темных фигур медленно, но неотвратимо сжимали кольцо вокруг семерых друзей.

– Приготовьтесь, – прошептала Анаит, доставая обсидиановый кинжал.

Первый слуга напал на Арама. Тот увидел приближающуюся смерть – черную тень, окутывающую противника, – и инстинктивно попытался ее отодвинуть. Но его способность не сработала. Слуги уже были мертвы в том смысле, в каком смерть понимали живые.

Арам едва успел увернуться от удара когтистых рук. Слуга был быстр и силен, его движения не знали усталости. Но обсидиановый кинжал оказался эффективен – стоило лезвию коснуться серой кожи, как слуга отшатнулся с беззвучным воплем.

Марта попыталась использовать свою способность, коснувшись древних фресок на стене. Изображения ожили, рассказывая ей о том, как создавались эти катакомбы, о ритуалах, которые здесь проводились веками. Знание было полезным, но не давало преимущества в бою.

Сирануш видел ауры нападающих – абсолютно черные, поглощающие свет. Это помогало предугадывать их движения, но слуг было слишком много.

Аревик обнаружила, что ее способность работает необычно. Слуги не говорили, но их присутствие создавало странные искажения в языковом поле пещеры. Она могла "съесть" эти искажения и на мгновение дезориентировать противников, но эффект был кратковременным.

Карен попытался извлечь воспоминания из одного из нападающих, но обнаружил лишь пустоту. У слуг не было воспоминаний в обычном понимании – только программы действий, вложенные их создателем.

Нарек видел вокруг слуг странные временные ленты – не яркие, как у живых людей, а тусклые, почти прозрачные. Это были остатки человеческих жизней, истощенные темной магией. Он попытался их поглотить, но получил лишь горечь отчаяния и безнадежности.

Соведат понял, что обычные методы боя здесь не работают. Слуги не были живыми в полном смысле слова, но и мертвыми их назвать было нельзя. Они существовали в промежуточном состоянии, которое делало их почти неуязвимыми.

Бой затягивался. Друзья держались, но силы были неравными. Слуги не уставали, не чувствовали боли, их было больше. А главное – время работало против защитников. До новолуния оставалось меньше десяти часов.

Вартан наблюдал за схваткой с алтаря, не вмешиваясь. Временами он что-то шептал, и несколько слуг падали, чтобы через минуту подняться снова. Смерть для них была лишь временным неудобством.

Анаит сражалась лучше всех – ее движения были отточены десятилетиями тренировок, а обсидиановый кинжал в ее руках светился ярче, чем у остальных. Но даже она начинала уставать.

– Это бесполезно! – крикнул Карен, отбиваясь от двух нападающих. – Их слишком много!

– Надо добраться до пленников! – ответила Аревик. – Если мы их освободим, то сможем сражаться вместе!

– Как? – Арам едва увернулся от когтей. – Между нами и ними – двадцать этих тварей!

Соведат внезапно остановился. Идея, пришедшая ему в голову, была безумной, но других вариантов не оставалось.

– Нарек! – крикнул он другу. – Помнишь, что говорила Анаит о симбиозе наших способностей?

– Сейчас не время для экспериментов! – Нарек отбивался от трех слуг одновременно.

– Наоборот, самое время! Дай мне свою силу!

– Что?

– Дай мне годы своей жизни! Все, что можешь! А я верну к жизни всех, кто когда-либо умер в этих катакомбах!

Нарек понял план мгновенно. Это было самоубийство – отдать свою жизненную силу означало умереть. Но если Соведат сможет поднять армию мертвых…

– Делай! – крикнул он.

Нарек протянул руку к Соведату. Между ними потекла серебристая лента – годы жизни, опыт, воспоминания. Соведат почувствовал, как чужая энергия вливается в него, делая его сильнее.

А потом он упал на колени и положил ладони на каменный пол пещеры.

Его некромантия всегда работала с отдельными существами. Но теперь, подпитанная жизненной силой друга, она расширилась до невероятных масштабов. Соведат чувствовал каждую кость в стенах катакомб, каждый скелет, покоившийся в земле под ними. Сотни, тысячи людей, умерших здесь за века.

– Встаньте, – прошептал он. – Встаньте и сражайтесь.

Золотистый свет вырвался из его тела, пронизав камень и землю. Черные линии боли расползлись по его рукам и лицу – цена воскрешения такого масштаба была чудовищной. Но это сработало.

Стены пещеры затрещали. Из пола начали подниматься скелеты – древние воины урартского времени, средневековые рыцари, жертвы более поздних ритуалов. Они были прозрачными, призрачными, но достаточно материальными, чтобы сражаться.

Армия мертвых обрушилась на слуг. Теперь численное превосходство было на стороне защитников.

Вартан впервые выглядел встревоженным.

– Невозможно, – пробормотал он. – Такой силы не должно быть у неопытного некроманта.

Но Соведат больше не мог ни говорить, ни двигаться. Его тело покрывали черные линии боли, а из глаз текла кровь. Нарек лежал рядом, бледный как мрамор – он отдал слишком много своей жизненной силы.

Остальные друзья воспользовались хаосом битвы между мертвыми и слугами. Они прорвались к алтарю и начали освобождать пленников.

Лусине очнулась первой. Увидев друзей, она заплакала от облегчения.

– Я думала, вы не придете, – прошептала она.

– Мы никогда тебя не бросим, – ответила Аревик, разрезая веревки.

Гевонд, Анжела и Тигран приходили в себя медленнее. Дни плена и пыток оставили свой след. Но их способности были нужны для финальной битвы.

Вартан понял, что теряет инициативу. Он поднял руки, и его голос прогремел по пещере:

– Довольно игр!

Темная энергия вырвалась из его тела, сметая скелетов как солому. Армия мертвых рассеялась в считанные секунды. Слуги снова окружили алтарь, но теперь их было меньше – некоторые были уничтожены в битве с призраками.

– Вы думаете, что можете остановить неизбежное? – Вартан начал читать заклинание на древнем языке. – Ритуал начнется прямо сейчас!

Каменный алтарь начал светиться изнутри зловещим красным светом. Свечи из человеческого жира вспыхнули ярче, а круги из костей задымились.

– Мне не нужно ждать новолуния, – продолжал Вартан. – Ваше присутствие здесь дает достаточно энергии для пробуждения Древних!

Пол пещеры задрожал. Где-то в глубине что-то огромное зашевелилось.

Освобожденные пленники медленно поднимались на ноги. Лусине все еще была слаба, но ее способность к управлению временем могла помочь. Гевонд пытался сфокусироваться на нитях судьбы, связывающих всех присутствующих. Анжела и Тигран были в худшем состоянии – их пытали дольше всех.

– Что будем делать? – спросила Марта.

Анаит смотрела на читающего заклинания Вартана.

– Нужно прервать ритуал. Если он его завершит, то Древние пробудятся раньше времени. А мы к этому не готовы.

– Как его прервать?

– Убить жреца или разрушить алтарь. Но Вартан защищен могущественной магией, а алтарь сделан из метеоритного камня.

Соведат попытался подняться. Черные линии боли покрывали уже половину его тела, но он был жив. Некромантия самопожертвования работала в обе стороны – отдавая жизнь мертвым, он получал взамен их силу.

– Есть третий способ, – сказал он хрипло.

– Какой?

– Если я отдам всю свою жизненную энергию сразу, то смогу воскресить что-то очень могущественное. Что-то, что сможет противостоять Древним.

– Ты умрешь, – сказала Аревик.

– Знаю.

– Тогда я тоже умру, – добавил Нарек. – Наши способности связаны. Если ты потратишь всю жизненную силу, я не смогу существовать без симбиоза.

– И я, – неожиданно сказала Лусине. – Моя способность управлять временем связана с вашими некромантскими силами больше, чем вы думаете. Мы все троим должны действовать вместе.

Вартан продолжал читать заклинание. Красный свет алтаря становился все ярче, а дрожь в земле – все сильнее.

– Решайте быстрее! – крикнула Анаит. – У нас есть минуты!

Соведат, Нарек и Лусине переглянулись. Все трое понимали, что означает их решение. Но другого выхода не было.

– Делаем, – сказал Соведат.

Они встали в треугольник вокруг алтаря. Соведат положил руки на камень, Нарек коснулся его плеч, а Лусине – их обоих.

– Что вы призываете? – спросила Аревик.

– Духа самого Арарата, – ответил Соведат. – Сущность горы, которая спит уже тысячи лет. Если мы сможем его пробудить…

Он не закончил фразу, потому что их объединенная сила вырвалась наружу.

Некромантия Соведата, абсорбция времени Нарека и временное управление Лусине слились в единый поток энергии. Золотистый, серебристый и переливчатый свет смешались, создав что-то новое – силу, которая могла воскрешать не только отдельные существа, но и целые концетпии.

Дух Арарата откликнулся.

Гора жила. Всегда жила. Просто люди забыли об этом за века цивилизации. Но теперь, призванный тремя молодыми некромантами, он проснулся.

Пещера наполнилась присутствием чего-то невообразимо древнего и могущественного. Воздух задрожал от силы, старшей самих Древних. Потому что горы помнили времена до людей, до демонов, до самой жизни на планете.

Вартан прервал заклинание, почувствовав новую угрозу.

– Что вы наделали? – прокричал он.

– То, что должны были сделать с самого начала, – ответил Соведат, и голос его эхом разнесся по пещере. – Мы призвали защитника.

Дух Арарата материализовался не как отдельное существо, а как изменение самого пространства. Стены пещеры стали живыми, пол зашевелился, а потолок опустился, словно гора готова была раздавить всех нарушителей своего покоя.

Но Древние в глубине тоже почувствовали пробуждение старого врага. Их ярость вырвалась наружу волной такой тьмы, что несколько слуг просто рассыпались в прах.

– Теперь нам нужно уходить, – сказала Анаит. – Битва титанов не место для смертных.

– А как же Соведат, Нарек и Лусине? – спросила Аревик.

Трое друзей стояли в центре магического вихря, их тела светились изнутри призванной силой. Они были живы, но едва ли оставались людьми.

– Мы не можем уйти, – сказал Соведат, и голос его звучал как эхо горных вершин. – Если мы прервем связь с духом Арарата, он снова уснет. А Древние воспользуются этим.

– Значит, вы должны остаться здесь навсегда? – поняла Аревик.

– Да. Мы станем стражами равновесия. Будем следить за тем, чтобы тьма не вырвалась наружу.

Гевонд, который до сих пор молчал, вдруг заговорил:

– Я вижу нити судьбы. Ваша жертва… она не напрасна. Равновесие будет восстановлено на многие века.

Вартан попытался прервать ритуал, но было поздно. Дух Арарат обрушился на него всей мощью горы. Темный маг исчез в вихре каменной пыли и золотистого света.

Слуги рассыпались без своего хозяина. Пещера начала обрушиваться – борьба между духом горы и Древними разрушала саму структуру катакомб.

– Бегите! – крикнул Соведат остальным. – Мы задержим их как можно дольше!

Оставшиеся четверо друзей вместе с освобожденными пленниками и Анаит бросились к выходу. Позади них рушился подземный мир, который веками служил убежищем для темных сил.

Они добрались до поверхности на рассвете. Солнце всходило над Араратом, окрашивая небо в розовые и золотые тона. Город просыпался, не подозревая о битве, которая только что решила его судьбу.

– Они остались там навсегда? – спросила Аревик, глядя на гору.

– Да, – ответила Анаит. – Но они не мертвы. Они стали частью самой горы, ее защитниками. И пока Арарат стоит, тьма не сможет вырваться наружу.

Глава 6

Прошло три месяца с тех пор, как Соведат, Нарек и Лусине исчезли в глубинах земли. Арарат жил своей обычной жизнью – люди ходили на работу, дети играли в парках, влюбленные гуляли по вечерним улицам. Никто не знал, что город был на грани уничтожения, и никто не догадывался о жертве, которую принесли трое молодых людей ради спасения мира.

Аревик стояла на том же балконе на улице Парония, где когда-то жил Соведат. Она сняла эту квартиру месяц назад – не могла объяснить почему, но здесь она чувствовала связь с исчезнувшим другом. Иногда ей казалось, что она слышит его голос в шуме ветра или видит его силуэт в играе теней на стене.

Ее способность к языковому пожиранию изменилась после тех событий. Теперь она могла не только поглощать языки, но и создавать новые – смешивать существующие наречия, рождая способы общения, которых прежде не было. Это помогало ей в новой работе переводчика в международной организации, но оставляло странное чувство пустоты. Каждый новый язык, который она осваивала, напоминал ей о друзьях.

Карен приходил к ней каждый вечер. Его способность к метаболизму воспоминаний тоже эволюционировала – теперь он мог не только поглощать чужие воспоминания, но и передавать свои другим людям. Он работал психологом, помогая людям справляться с травмами, буквально забирая их болезненные воспоминания и заменяя более светлыми образами.

Но каждый раз, сжигая чужое воспоминание, он чувствовал, как что-то внутри него умирает. Память о Соведате, Нареке и Лусине была единственным, чего он никогда не позволял себе забыть, даже когда боль становилась невыносимой.