Кровь

Глава первая. Предатели

Кощей вошел в свою крепость и сплюнул прямо на пол.

– Сволочи! – бросил он в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь.

Ветер, блуждавший в огромной скале-замке, разнес это восклицание по всем углам, хлопнув им по всем поверхностям, а их было очень много и все затейливой вычурности. Витиеватые перила, извивающиеся лестницы, каменное основание межэтажных порталов.

– Сволочи! – повторил он тише.

И ветер, подхватив и это слово, поиграл с ним немного, не унося с первого этажа, и выбросил.

– Сволочи… – почти шепотом произнес Кощей.

Ветер даже не удостоил вниманием этот тихий звук. Зачем, если на верхних этажах всё ещё гулял первый звук?

– Предатели! – опять заорал Кощей и подошел к внутреннему порталу.

Ветер уже утих или ему просто перестала нравиться эта игра в подбрасывание слов. Первый раз интересно, второй еще интересно, третий уже не очень, а на четвертый и играть не хочется.

Кощей вступил в портал и оказался на четвертом этаже. На этаже, где находились его личные покои. Не кабинет или приемная, а именно личные покои. Только тут он мог расслабиться и побыть самим собой.

– Чего изволит хозяин? – послышался голос внутренней системы.

Голос был противный, синтетический. Система управления скалой была подключена к голосовым динамикам, и хозяин сам выбрал этот голос из сотен возможных. Кто бы другой, услышав этот тонкий скрежет, заткнул уши, но Кощею он нравился. Бог слышал в нём нотки подчинения. Не мог равный разговаривать таким голосом, только низший Ирод, и это нравилось великому колдуну. Он любил, когда ему подчинялись.

– Ванну! – буркнул бог. – Горячую! И побыстрее!

Нужно было смыть с себя пыль сегодняшнего дня. Еще утром он уже примерял на голову корону вседержителя планеты. Он видел, как его псевды сминают строй за строем сопротивление этих людей. Он ликовал и уже праздновал победу в душе. А тут раз! И ты не только не царь всея планеты, ты никто, без поддержки силы артефакта.

– Предатели! – Кощей снял с себя свой костюм и стал готовиться залезть в кипящую ванну.

А кто? Никто не знал об артефакте, кроме его новых вассалов-колдунов и чародеев из рода человеческого, которые лживо называли себя ведунами и преклоняли перед ним колени. Кто еще смог открыть людям тайну, которую не знали даже преданные псевды? Только приближённые собственной рукой ведуны!

– Предатели! – было жарко, очень жарко, но измененная плоть не могла свариться в таком вареве, а если сделать воду чуть теплее, тело перестанет её чувствовать и не сможет расслабиться.

А кто они еще? Он открыл им глубину их психофизических сил, открыл бездонный и необъятный океан возможностей, откуда можно черпать силу. Он принял их сердцем, чтобы сделать потом элитой своего мира, и какая была благодарность? Предательство! Но этим, видимо, дело не закончится. Без силы артефакта он потеряет власть над иродами, и те не замедлят его предать. На иродов он зла не держал, ведь это всё-таки псевдо-разумные существа. Они больше звери, чем роды. Артефакт давал возможность держать их всех под контролем и направлять их действия. Только он мог их всех объединить и сплотить в единый нерушимый механизм. Сейчас же они все разбредутся и начнут грызться между собой, а не с захватчиками их планеты, с людьми. И, конечно же, выдадут всю информацию о своём бывшем господине.

– Предатели! Мир состоит из предателей, – пробурчал Кощей, уже без крика, нежась в горячей ванне. – В прошлый раз предали, сейчас предали, и в будущем не раз предадут. Такова жизнь.

В прошлый раз это было неожиданно. Он был молод и силён, он был в ударе и наслаждался властью, когда роды, те, кого он не считал даже равными своим слугам, по наущению богов решили свергнуть его власть. Сила Кощея была велика, как, впрочем, и сейчас: ни один колдун этих людишек не мог похвастаться равенством с ним, но на то, чтобы править, одной силы не хватало. Артефакт, дающий ему силу, был надежно спрятан. Он очень хорошо охранялся. Но всегда найдутся недовольные среди приближённых, которые предпочтут чужие обещания в райской жизни реальному куску хлеба, даваемому рукой их хозяина. И такие, конечно же, нашлись. Один из лесовиков показал родам место, леший указал на неприметный дуб, служивший указателем места схрона, один волколак сцапал специально выведенного ирода, в котором был помещен артефакт, ну и дальше родам не составило большого труда достать со дна моря остатки ирода с артефактом и лишить Кощея силы. А кто виноват?

– Предатели! – выплюнул Кощей, и вода в ванне заволновалась от резкого движения его тела, пошла волнами, ударяясь о борта ванны, как волны в шторм бьют о неприступные скалы, с пеной, шумом, брызгами во все стороны.

Ванна расслабляла тело, уставшее многовековое тело, но не могла расслабить мозг. Разум бога понимал, что нужно срочно предпринимать какие-либо действия, ибо он сейчас беззащитен как никогда. Ещё утром он грезил правлением всей планетой безраздельно, а сейчас он никто, одинокий бывший сотрап, за которым скоро должны прийти. Обязательно должны. Одни будут мстить ему за смерти своих близких, другие, невзначай, по своей звериной простоте откроют им местоположение замка, если, конечно, ведуны ещё не открыли. Последние могут сами прийти к бывшему учителю, дабы, уничтожив его, сохранить все его тайны в своих руках и захватить власть над иродами и всей Невридой. Он бы на их месте точно так и поступил. А что? Он до сих пор остается сильнее, чем каждый из них, и даже сильнее двух, а то и трех ведунов разом, но накинуться на него они не двойкой и не тройкой, а всем скопом. И он получит против себя всё, чему их сам учил, надеясь на уничтожение людей их руками.

– Предатели!

Нужно было собираться и уходить. Вряд ли кто-то пожалуёт к нему до завтра, да и завтра тоже вряд ли, но торопиться стоило. Во-первых, нужно понять, куда уходить. У него было ещё несколько схронов поменьше этой скалы, в своё время сделанных для борьбы с родами и богами. Но вот вопрос: какие ещё остались работоспособны? В отличие от замка, сработанного на века, остальные были лишь временными и не строились на длительное пребывание и долгое ожидание своего хозяина. Но и это не главная задача. Он родился на этой планете, он найдёт, где спрятаться в родных местах. Если придётся, он постарается уйти в закрытые доселе небеса. Даже если там боги закрылись от всей планеты, это уже не те боги, что были раньше. Он для них не враг, а странная древняя легенда, не более. Он спокойно сможет спрятаться между ними.

– Предатели, – буркнул Кощей по привычке.

Главной задачей было определить дальнейшие действия. Не получилось добиться своей цели с помощью армии псевдов, нужно найти другой план. А что ещё делать? Пахать землю и выращивать гигантские овощи на продажу, как когда-то в его молодости поступил один из тёмных богов Урфин Сок? Нет, Кощей до этого не опустится, это не его путь.

– И что я сижу и нежусь? – спросил сам у себя Кощей, так как больше некому было.

Он выпрыгнул из ванны и, обтершись, облачился в свой костюм.

– Портал в библиотеку! – крикнул он системе замка.

Голосового помощника он недавно отключил, ибо надоел чертяка со своими очевидными советами и разъяснениями. Кощей никогда не любил, когда его поучают, а если это можно отключить простым голосовым приказом, то грех этим не воспользоваться. Портал недалеко от ванны мигнул красным цветом и снова стал бирюзовым. Видимо, настроился. Кощей шагнул в него и очутился рядом с входом в библиотеку.

– Начинай говорить! – буркнул Кощей.

Когда он отключал помощника, замок кишел иродами и ведунами. Сейчас же тут никого не было, только Кощей и ветер, гуляющий по этажам. Было чуть тоскливо и скучно. Даже существу, как Кощей, проведшему в заточении одиночеством более тысячи лет, принужденное одиночество не говорит о том, что ты его полюбил и готов пребывать в нём всегда. Напротив, долгие годы молчания заставляют ценить любое общение в обычной жизни.

– Что изволите, хозяин? – прозвучал механический голос, словно и не было приказа на молчание.

– Выведи на экран все ссылки на древние артефакты.

– Богов?

– Всех! Любые артефакты, хоть богов, хоть родов, хоть псевдов!

Кощей уселся за монитор в своё кресло и развалился в нём. Пока можно было расслабляться телесно дальше. Сейчас должен работать мозг, а уж потом будет работать тело.

– Выводи потихоньку артефакты и чаю крепкого подай! – скомандовал он голосовому помощнику.

Экран загорелся бирюзовым светом на несколько секунд, а затем выдал первый артефакт.

– Меч-кладенец, – произнёс голос, – артефакт, сконструированный богами для родов, дабы усиливать их физические функции для борьбы с более сильными соперниками.

– Помню, – кивнул Кощей, – один идиот с таким мечом на меня когда-то кидался, земля ему пухом. Дальше, мне это не подходит, не буду же я с таким артефактом один против всех людей выходить. У меня, вроде, мозг ещё не отшибло.

– Копьё-самотык, – продолжал голос выводить на экран артефакты.

– То же самое, следующий!

– Лук-самострел…

– В топку! И какой-нибудь кнут-самохлёст туда же! – стукнул по столешнице Кощей. – Усиливающих орудий не надо, мне они ни к чему, я не собираюсь своими руками этих людишек истреблять. Дальше! И давай партиями.

– Горшок-кашевар, скатерть-самобранка, рог изобилия, Сампо, – невозмутимо продолжал голос.

А чего возмущаться, коли ты синтезированный голос системы управления замком?

– Это что ещё такое?

– Горшок-кашевар – синтезирует определённый вид каши из подходящих ресурсов в неограниченном количестве. Скатерть-самобранка – по голосовой команде синтезирует из доступных ей ресурсов нужные съедобные блюда. Рог изобилия синтезирует еду без запросов, но в соответствии с вложенной в него рецептурой, без вариативности, но в больших объёмах. Сампо – легендарная мельница, способная синтезировать муку любого вида, а также перенастраивать судьбу обладателя на более позитивный лад.

– И как мне это может пригодиться в войне «один против всех»?

Вопрос был риторическим, да и система замка не могла ответить, как и что именно может пригодиться хозяину на войне. Тем более на войне «один против всех». Система замерла, оставив на мониторе предыдущие картинки.

– Дальше крутись! – потребовал пышущий злостью Кощей.

Он, конечно, понимал, что обижаться на пустоголовую и безжизненную систему бессмысленно, но нужно же было как-то пар спустить. Тут больше не на кого.

– Следующая партия артефактов объединяется под названием «специфические транспортные существа и предметы». Сюда входят ковёр-самолёт, сапоги-скороходы, самоезжающая печь, летучий корабль, сивка-бурка, конь-горбунок…

– Дальше, это барахло мне тоже не нужно.

– Травы перечислять?

– Которые одолевают, разрыв-трава, сон-трава и так далее?

– Да, хозяин.

– Пропускай.

– Воды?

– Живая и мёртвая?

– Да.

– Не стоит, я знаю, где их брать, если что. В молодости я с ними много экспериментировал, оттого и живу на этом свете ещё, когда от сверстников даже костей не осталось.

– Миньоны?

– Помощники? Давай.

– Двоё из ларца.

– Это ещё кто?

– Артефакт на основе биологических существ. Минимизирует пищу из доступных ресурсов, но поскольку их в ларце ограниченное количество, то сам эту пищу и утилизирует.

– И зачем тогда нужен вообще этот артефакт? Посмотреть, как пирог печётся, а потом как он исчезает, даже не попробовав его? Это не артефакт получается, а аттракцион безмерной глупости.

– Троё из ларца, – продолжала система.

– Эти чем от предыдущих отличаются? Теперь они ещё хвастаются произведённым в промежутке?

– Исполняют материальные желания по добыче ресурсов, постройке зданий и переносу вещей на расстояние.

– Это оставь в памяти, – кивнул Кощей, – пригодится, когда стану правителем, экономику поднимать. Дальше.

– Утка-сейф. Выглядит как утка, но внутрь можно положить любой подходящий по массе предмет, пригоден для хранения малых, но ценных артефактов.

– Фигня, – отмахнулся Кощей, – я такой использовал в своё время, волколаки их как увидят, так у них голову сносит, охотятся, как на самую лучшую дичь. Её во избежание съедения нужно в сейф класть, а смысл тогда запихивать в утку и потом в сейф, если можно просто в сейф положить? Что ещё есть?

– Яблоко на тарелочке. Показывает происходящее в любой точке планеты.

– Этот тоже отложи, потом может пригодиться.

– Бездонный ларец.

– Вот это прямо очень нужная вещь. Дальше.

– Зеркало правды. Артефакт, воздействующий на живое существо, отнимающий у него возможность врать.

– Отложи туда же, где яблочко на тарелочке.

– Алатырь и философский камень интересуют?

– Нет! – рявкнул Кощей, его утомило это занятие.

– Цветок волколака, превращающий родов в волколаков.

– И на кой оно мне? В Лесу самих волколаков, как собак нерезаных, только смысла от них нет, да и роды повывелись.

– Кровь.

– Что кровь? – удивился Кощей. – У всех есть кровь.

– Изменённая кровь, – уточнил голос.

– Рассказывай, – разрешил хозяин, решив, что это последний артефакт, о котором он послушает, а потом устроит перерыв.

– Изменённая кровь – артефакт с малоизученным воздействием на родов. По предварительным экспериментам, она изменяла кровь родов, усиливая митохондрии таким образом, что они давали намного больше энергии, что повышало ресурсы организма в разы. Также проявлялись сверхъестественные способности, на которые у организма начинало хватать энергии. Побочным эффектом являлось изменение состава крови с обеднением её не только гемоглобином, но и с нехваткой эритроцитов и лейкоцитов, пополнение которых возможно только с употреблением чужой, соответствующей виду крови извне.

– Скомпилируй мне, пожалуйста, все сведения и выдай вывод, – заинтересовавшись, Кощей придвинулся вплотную к столу и уткнул свой не маленький крючковатый нос прямо в монитор.

– При использовании изменённой крови на выходе получаются супербойцы с побочным эффектом потребления крови своего рода.

– То есть если её использовать на волколаках, они будут пить кровь волколаков, роды – родов, а люди – людей?

– Да, – утвердительно ответила система.

– А вот это уже интересно. Не закрывай вкладку!

Кощей отвернулся от монитора и закрыл глаза. Он думал.

– Если люди под воздействием этой Крови будут пить обычную кровь у подобных себе, то они тем самым будут уничтожать их, себе подобных, а значит, последние захотят уничтожить их, – рассуждал бывший бог. – Но так как сила, даваемая этим артефактом для людей, будет фантастической, то найдется немало желающих встать в ряды первых, тем самым увеличивая количество жертв с другой стороны. Они сами уничтожат себя!

Вывод ошеломил и обрадовал Кощея. Он засиял, словно самовар, натёртый заботливой хозяйкой до зеркального блеска.

– Это подходит! – воскликнул он и открыл глаза. – Где это находится?

– Нужны точные координаты? – последовало уточнение.

– Примерный район поиска пока.

– Белоозеро.

– Уже не помню, был ли я там или нет. У меня там есть убежище?

– Есть, замок второй категории.

– Лачуга, – хмуро произнёс Кощей, – ну да, сейчас не время привередничать, любая крыша над головой подойдёт. Портал туда есть?

– Да.

– Отлично, – растянул рот в улыбке Кощей, обнажив свои острые зубы, – тогда расконсервируй тот замок, перекинь туда мои вещи и припасы, а после моего ухода переведёшь координаты того места под мой личный пароль, чтобы кроме меня никто не мог их узнать. Понятно?

– Да, хозяин.

– Действуй.

К вечеру Кощей совсем перебазировался в дальний замок в районе Белоозера. Замком это, правда, назвать было сложно, так, четырёхэтажная хибарка, не более. У любого князя родов дворец поздоровее был. Ну да, сейчас привередливо выбирать не приходилось. Хорошо, что этот есть. Никогда не пригождался, но был в своё время, когда Кощей в силе был, на всякий случай построен. Вот и настал тот случай. А самое скверное, что система управления тут тоже была, но вот голосового помощника не было. Видимо, в своё время он сам счёл это излишеством.

– Мозгов бы мне в ту пору, – хмыкнул Кощей, стоя у портала и ожидая, пока помощник расскажет ему, где его спальня и где кабинет, и вообще произведёт быструю экскурсию по дому.

Но голос молчал за отсутствием такового.

– Только с возрастом понимаешь, что экономить на мелочах бессмысленно, – вздохнул хмуро Кощей, – только вот понимание это уже никому не нужно.

Он огляделся и увидел терминал прямо посреди холла первого этажа.

– Ну, хоть это я догадался продумать, – вздохнул Кощей и отправился к терминалу.

Нужно было хотя бы с его помощью изучить расположение и предназначение комнат, выбрать нужные, отдать команды по поводу еды и проживания. В общем, наладить сначала быт. Комнат оказалось в четырёхэтажном доме не так много. Убежище строили действительно на всякий непредвиденный, на самый крайний случай, когда и такая база за счастье будет. Привыкшему к деспотическому размаху Кощею тут было тесно, но другого варианта не было. Это было самое близкое убежище к месту захоронения артефакта «Истинная кровь», приходилось мириться. Цель оправдывала все лишения, если дело выгорит, то оно всё окупится сторицей.

Судя по информации об артефакте и его исчезновении, он действительно был похоронен. И Кощей предполагал, зная богов, что похоронен со всеми возможными охранительными действиями. Он помнил эту историю. Очень смутно, но помнил. Когда-то давно один из богов решил улучшить родов, сделав их сверхсуществами. Роды болели и умирали, и они просили их исцелить, а лучше всего дать им здоровье, которое позволит жить долго и счастливо, и приносить тем самым больше пользы себе и богам. Роды молились, а, как известно, вода по капле и камень точит. Вот и родовые мольбы дошли до богов. И один из них, Кхааин, если Кощей сейчас точно помнил, решил дать родам сверхздоровье. Долго он проводил эксперименты и пришёл к выводу, что роды болеют и умирают в основном, если не считать войн и несчастных случаев, от болезней, которым с возрастом перестают сопротивляться в должной мере. А ответственен за это энергетический уровень организма, который с возрастом падает. За энергетический уровень в клетках отвечают митохондрии, и именно их он решил улучшить. Точнее, не улучшить, а удвоить. Он создал «Истинную кровь», которая, попадая в кровь пациентов, заменяла собой обычную и начинала действовать. Кровь приносит кислород и нужные вещества в клетки организма, а «Истинная кровь» ещё приносила приказ митохондриям делиться. Две митохондрии в клетке увеличивали энергетический баланс вдвое, и вот тут начинались чудеса. При обычной жизни у рода оставалась куча энергии после всех возможных его действий, а следовательно, её можно было тратить на что-то ещё. Прыжок обычный требует много энергии, так как задействует большие пласты многих мышц, но с учётом её переизбытка организм способен дать эту энергию и даже выдать лишнего, а значит, прыжок станет куда как выше или дальше, а то и одно, и другое разом. После экспериментов на подопытных и показа результатов научное сообщество богов провозгласило Кхааина великим гением и приняло попытку привить «Истинной кровью» первых добровольцев из родов, коих, кстати, нашлось немало. Первое время все были счастливы. Роды показывали свои суперспособности, боги с Кхааином нежились в лучах славы, пока не обнаружили побочный эффект. Оказалось, что «Истинная кровь» заменяла обычную полностью, но не была для этого создана. Она попросту не могла восполняться и регенерироваться, как обычная. Принося клеткам нужные вещества, она теряла свои, и восполнить их была не в силах. Кровь привитых родов теряла эритроциты, лейкоциты и тромбоциты, и другие нужные вещества, отчего организмы начинали изнашиваться, несмотря на сверхспособности и двойной энергетический потенциал. Спасало постоянное переливание крови. Но это касалось тех, кто оставался в стационарах. Многие же пациенты были отпущены на амбулаторное тестирование. Никто не знает, кто первый из привитых родов додумался до этого, но это вскоре стало повсеместным. Привитые роды стали пить кровь собратьев, чтобы восполнить свою. А так как чувство голода заглушало разум, привитые роды выпивали почти всю кровь у своих жертв, что вело к летальному исходу. Имена всех отпущенных привитых родов были известны, их отловили и долго, до самой их долгой смерти, содержали в специальных приёмниках, пытаясь вылечить. А «Истинную кровь» сначала решили уничтожить, но потом оставили, на всякий случай. Кто знает, что будет в будущем? А вдруг богам понадобятся роды с сверхвозможностями? И тогда артефакт захоронили так, чтобы ни у одного желающего, кроме специально допущенных богов, не возникло желание найти его и применить.

– Я постараюсь, – ухмыльнулся Кощей, прочитав на экране историю артефакта.

В информации системы, скачанной, видимо, из самого архива богов, Кощей обнаружил точные координаты места захоронения артефакта. Но портала к нему не было.

– Придётся скакать верхом или идти пешком, – пробурчал он.

От его нового жилища до нужного ему места было около четырёхсот вёрст, и Кощей не хотел идти их пешком. Ехать на коне столько тоже не особо устраивало бывшего бога, но это куда как быстрее пешей прогулки. Четыре сотни вёрст пройти – это целых сто двадцать часов ходьбы, а это пять дней без отдыха, сна и еды. А ещё потом назад вернуться нужно. По самым разумным прикидкам, в которых он себя максимально не щадит, это две недели как минимум. Три – более честный расчёт, а вообще – месяц, не меньше. На коне куда как меньше, но тоже немало. Осталось только выяснить, есть ли тут какие-либо скакуны.

Скакун нашёлся, правда, синтетический. С другой стороны, кто оставит в стойле живых на базе, построенной на всякий случай? Во-первых, скакун столько не проживёт, сколько прошло времени с момента постройки до первого дня эксплуатации. А если оставлять табун на разведение, чтобы они постоянно заменялись, то тут такую прорву обслуживающего персонала оставлять нужно было, что ни о какой маскировке и секретности речи и быть не может.

– Лучше уж синтетический, чем пешком, – здраво рассудил Кощей и дал системе приказ включить коня и подготовить его к походу.

Конь был под стать седоку. Чёрный, как вороново крыло тёмной безлунной ночью. Худой до треска выпирающих рёбер и сочленений костей. Весь утыканный торчащими наружу колючками, с облачённой в неприглядный намордник мордой и горящими жарким огнём глазами. Ночью во сне привидится, подушкой не отмашешься. Явно синтетический, природа таких не рождает, только бог мог это самолично сотворить. Он когда-то и сотворил этого монстра, а теперь сам и поедет на нём.

Сам Кощей сменил свой приметный наряд, примелькавшийся у иродов и людей, и оделся более скромно. Ну, как ему казалось. Доспех его теперь не имел стандартного для него огромного количества колючек, а был просто обычным доспехом, но опять же, цвета воронёной стали. Поверх доспеха была наброшена чёрная рубаха почти до пят, а в рукавах до локтя, да притом ещё и с капюшоном, прикрывающим весь шлем, кроме железной маски. Выглядел он не так, как раньше, но вряд ли при встрече с ним кто-либо его не узнал бы, кроме него никто в такое не облачается на всей планете.

– Вперёд, навстречу приключениям, – прошептал Кощей и выехал из ворот своего нового замка на вороном синтетическом коне.

Глава вторая. Пещера

Дорога лежала под ногами коня легко и непринуждённо. Кощея никто не трогал. Сюда, на Белоозеро, не докатилась волна мобилизации, когда он собирал войско, да и действие артефакта не сильно распространялось, так что псевды тут были скорее ближе к зверям, чем к родам. А любой зверь нутром чувствует, с кем стоит связываться, а с кем нет. Кощей не только выглядел опасно, он и ощущался опасно на психофизическом уровне. Псевды были созданы на подобие родов и все имеют хоть небольшую, но толику психофизических сил. Именно они помогали им почувствовать в Кощее противника, намного превосходящего их. Да, он потерял усилитель своих способностей, но это не сделало его из бога родом – это никак не уменьшило количество его врождённых психофизических сил. Звери тоже что-то чувствовали и потому не стремились на него нападать. Кощей ехал по лесу как по магистрали, со скоростью, которую хотел, и без остановок перед перебегающими дорогу пешеходами. Тем более его конь был синтетическим, с заложенной внедорожной программой, и мог пройти по любому ландшафту в любое время суток. Ночью огненные глаза работали не хуже, а даже лучше, любых использованных людьми фар.

Вход в хранилище пришлось искать. Если раньше это был хорошо заметный издалека бункер с видимой издалека системой принудительной вентиляции, то сейчас всё здесь засыпано землёй и заросло бурьяном. Как ни странно, но земля, по которой ходят роды, ироды и люди, и он в том числе сейчас, состоит из тектонических плит, которые бесконечно движутся и трутся между собой, отчего возникает невидимая глазу пыль, переносимая ветрами по определённому кругу. Также плиты истончают магмой, булькающей под ними, и выходящей через жерла вулканов то лавой, то золой, то той же пылью. Всё это приводит к круговороту земной пыли и камней в мире. Плиты истончаются, но оседающая на них пыль снова восстанавливает их толщину, правда, покрывая под собою брошенные предметы. Так рождаются археологические пласты, уровни и слои. Нет, когда жили древние роды, они не жили ниже своих потомков на пару метров, и диаметр планеты не был меньше – просто плита эта истончилась и ушла чуть глубже в магму, а сверху на неё напала пыль, похоронив под собой всё оставленное разумными и животными. По миллиметру, а то и менее в год, незаметно для глаза, а изменения происходят. И вот бункер, хорошо видимый много столетий назад, теперь стоял перед Кощеем неприметным поросшим растительностью курганом.

– Ну, приступим, – молвил Кощей и слез со своего синтетического коня.

Найти сам курган было делом нелёгким, а вот определить, где именно находится в нём дверь, оказалось ещё сложнее. Очистить несколько метров стены от земли для Кощея ничего не стоило, и даже половину всего бункера он мог очистить. Но зачем? Любое применение психофизических сил требовало затрат энергии, а она была не бесконечна. Чем сильнее колдун, тем меньше энергии он тратит на свои заклинания. Неуч не имеет большого запаса сил, и любое заклинание отнимает у него десятки процентов. Боги обладали почти неистощимым запасом сил и тратили на каждое сущие крохи. Но это хорошо, когда энергию можно пополнить в любой момент. В одиночном походе Кощей не хотел бездумно тратить даже крохи силы. На него, скорее всего, идёт облава, и сила могла понадобиться в любой момент для защиты своей почти бессмертной жизни.

Пришлось простукивать весь курган двуручным мечом, который Кощей носил с собой. Идея была идиотская, но принесла результат. Ворота, сделанные из железа, в отличие от бетонных стен, дали через слой земли немного иной звук и помогли Кощею тем самым себя обнаружить. А дальше и лопата не понадобилась. Мановением руки земля в нужном месте сама отделилась, поднялась и отлетела в сторону. Кощей стоял перед грязными, но всё равно красивыми железными воротами, украшенными кованными картинами из жизни богов, родов и зверей. Кощей попробовал открыть ворота психофизическими силами, но не тут-то было. Чтобы открыть любую дверь, нужно было просто-напросто воздействовать на замок. И вот в этом заключалась самая большая проблема: замка не было.

– Да нет же… – обиженно скривился Кощей. – Ну не надо…

Он знал этот трюк богов, когда-то даже сам часто использовал. Замок, разумеется, был, но он находился в глубине помещения, а в двери встроен микрофон. Желающему войти следовало разгадать загадку и произнести ответ. По микрофону словесный код поступал к замку, который и открывал двери. Иногда также запускались другие процессы, предусмотренные программой.

– И где твоя загадка? – буркнул бывший бог, осматриваясь вокруг.

Пришлось очистить стены вокруг ворот метров на два по периметру, пока он нашёл нужную табличку, вмонтированную в стену. Надписи на ней были выполнены на языке богов, и никто больше на всей планете, кроме самого Кощея, не мог их прочесть. Они гласили:

«То легка, то трудна,Но у каждого одна,Пусть совсем плохая,Всё же нет её дороже».

– Ох уж эти боги, любили они иносказания всякие, – вздохнул про себя Кощей. – Только вот против кого такая лёгкая загадка? Против иродов? Так они сюда и не полезли бы никогда.

– Кровь! – громко и чётко произнёс бывший бог.

И в ответ на его слова в недрах бункера что-то зашевелилось и пришло в движение. Медленно-медленно начала отъезжать в сторону дверь. Но заклинило на полпути. Видимо, время не пощадило дверной механизм. К счастью, открывшегося прохода хватило с лихвой, чтобы Кощей смог войти внутрь. Когда он переступил порог бункера, первая же ступенька под ним слегка ушла вглубь, и тут же дверь за спиной захлопнулась. Наступила тьма, да такая, что руку у самого носа видно не было.

– Не на того напали, – хмыкнул Кощей и щёлкнул.

С кончиков пальцев слетел огонёк, образовавший небольшой светящийся шарик, повисший в воздухе. Стало чуть светлее.

– Ну, давайте посмотрим, какие у вас тут ловушки приготовлены, – пробормотал бывший бог, ступая на следующую ступеньку. – Не может же быть, чтобы одна загадка и тьма охраняли один из опаснейших артефактов.

Ступеней было всего пять, и каждая чуть-чуть опускалась при постановке на неё ноги.

– Интересно, – подумал Кощей, всматриваясь в темноту, освещённую лишь маленьким летящим огоньком. – Это запускается пять ловушек или пять цепочек ловушек?

Более яркий огонь поддерживать было затратно, и Кощею приходилось всматриваться в темноту. Видно было только на пару метров вперёд, поэтому скорость передвижения была невелика. Пока коридор шёл прямо, постепенно углубляясь вниз. Через несколько метров бетон закончился, и началась каменная кладка. Под ногами тотчас заскрипели мелкие камешки, отваливающиеся от стен, и песок с пылью. Кощей двигался неспешно, готовый отреагировать на любое движение. Так и среагировал. Не повезло маленькому паучку, выбежавшему из своей щели, видимо по делам. Он был мгновенно сожжён брошенным фаерболом.

– Вот нервы разыгрались, – процедил Кощей и сделал следующий шаг.

И тут же с обеих сторон из стен брызнул огонь. В стенах явно были вмонтированы огнеметы, которые запускались либо от сигналов датчиков движения, либо при наступании на определенные рычаги, скрытые в полу. Кощей резко отскочил назад, но сделал это недостаточно быстро, и огонь задел каплю его доспеха, поджигая его. Вернее, не сам доспех, а жидкость, вылетевшую вперед перед пламенем. Расчёт был на то, что жидкость окутает злоумышленника, проникшего в подземелье, а пламя её подожжет, и враг сварится прямо в своих доспехах.

– Какие же вы добрые боги, – процедил Кощей, туша огонь своими психофизическими способностями. – Нет бы спросить, кто пришёл, зачем, посулить кару небесную, посоветовать развернуться и убраться восвояси… Нет, сразу огнём жечь!

Взмахнув руками, Кощей создал две стены изо льда прямо напротив сопел огнеметов и прошёл между ними, пока огонь плавил лёд.

– То-то ещё будет, – вздохнул бывший бог и наколдовал себе посох.

Посох как усилитель психофизических сил ему не требовался. У леших и людей посохи служат своеобразными антеннами, усиливающими их заклинания. Для Кощея, как и для любого другого бога на этой планете, усиление посохом было бы настолько незначительным, что ради этого гипотетического прироста и не стоило таскать эту тяжесть с собой. Кощей и не носил посоха, но здесь он оказался необходим. Правда, не для усиления своих психофизических способностей, а как палка, которой можно простукивать стены и пол перед собой, выявляя ловушки. Так он и пошёл вперёд, не спеша, простукивая перед собой плиты пола и камни стен.

Метров десять он прошёл без проблем, и тут его посох ударил по плите пола, которая подозрительно щелкнула. И тут же из стены выскочило огромное серпообразное лезвие, закреплённое подвижным концом к балке в потолке. Оно, словно маятник, просвистело в одну сторону, вернулось и спряталось обратно в стену. Кощей едва успел убрать посох, иначе тот укоротился бы на треть. Бывший бог ещё раз ударил по плите, вызвавшей появление лезвия, затем постучал справа и слева, убедился в отсутствии реакции и аккуратно прошёл мимо злосчастной плиты.

– А они ещё меня злодеем называли, – усмехнулся Кощей.

Следующая ловушка, похоже, была связана не с плитой, а с улавливающими устройствами. Вероятно, они были настроены на тень. Когда существо движется вперёд и светит огнём, свет попадает на заговорённый элемент, и срабатывает ловушка. На этот раз это был таран – да-да, настоящий таран, диаметром чуть меньше, чем сам проход. Кощей услышал приближающийся скрип цепей. Видимо, таран летел издалека, поскольку от начала скрипа цепей до его появления в опасной близости прошло не менее десяти секунд. Возвести против этой махины какую-либо преграду было бесполезно: она прошла бы сквозь всё, даже не заметив. Поэтому Кощей решил прижаться к стене и пропустить таран мимо себя. Раскалившийся от трения о воздух металл пролетел мимо лица Кощея, чуть опалив кончик носа. Эти мгновения полёта тонны железа в опасной близости показались бывшему богу целой вечностью. Он физически чувствовал летящую сталь рядом и очень боялся пошевелиться, чтобы не зацепиться за выступающие части тарана краем доспеха и не последовать за ним.

Таран промчался, и Кощей выдохнул с облегчением. Но тут же следом за тараном неслась параллельно земле огромная горизонтальная полоса металла размером с ширину прохода. Пришлось упасть лицом вниз, чтобы избежать разрезания этим лезвием. Самолюбие, конечно, пострадало, но это лучше, чем лишиться головы.

Голова – самая ценная часть организма. Кощей знал это по себе. Любую другую часть тела можно заменить имплантами, протезами или донорскими органами, но голову ничем нельзя заменить. Живое существо – это, прежде всего, голова, мозг внутри неё. Многие верят в душу, считая, что она отличает живое от неживого. Другие считают, что сознанием управляют высшие силы, которые дарованы разумным существам. Кощей не знал истины, но точно понимал, что всё, во что верят существа, сосредоточено именно в голове, и утрата её означает неизбежную гибель.

Узкий тоннель закончился, и перед Кощеем раскрылся просторный зал. Хотя «широкий» – понятие относительное: около сорока квадратных метров, если судить на глаз. Примерно шесть на семь метров. На полу зала были вычерчены квадраты со старинными рунами. Даже боги давно перестали пользоваться этими символами из-за их архаичности. Из зала, помимо коридора, по которому пришёл Кощей, других выходов не было. На стене перед глазами бывшего бога также были изображены такие же руны, выстроенные в три цепочки по пять символов.

– Ох уж эти любители головоломок… – шепнул Кощей.

Задача была ясна как день: нужно пройти по рунам так, чтобы повторить одну из этих цепочек. Осталось понять, какую выбрать. Каждая цепочка состояла из пяти рун, а на полу рун было больше – квадрат пять на пять. И дорожка вокруг всего. Мысль пройти по дорожке Кощей отбросил сразу: невооружённым глазом были видны вмонтированные в стену сопла огнеметов. Да и какой смысл обходить по периметру, если проход открывается определённой комбинацией рун? На стене руны не повторялись, в отличие от пола.

– Ну, не самая верхняя, – проворчал Кощей. – Какой же дурак написал правильный код первым?

И бывший бог направился по второй цепочке. При постановке ноги на руну она едва заметно уходила вниз. Руны нажимали на элементы замка, и при правильном попадании на все клавиши должен был сработать механизм, открывающий проход. Кощей шёл по рунам осторожно, не торопясь, аккуратно нажимая на клавиши ногами. Когда он дошёл до третьей цепи, из сопел огнеметов вырвалось пламя. Если бы взломщик не был готов к этому, он сгорел бы в считанные секунды. Но Кощей успел поднять руки и, прошептав заклинание, обернуть себя ледяной стеной. Когда поток огня иссяк, он вернулся на исходную позицию, немного отдохнул и пошёл по последней цепочке. На этот раз на последней клавише огня не было, но раздался шум механизма сверху, и через несколько мгновений на него обрушилась плита, подвешенная на цепях. Она оказалась размером с площадку руны на полу, но толщиной почти равной ей. Упади она на Кощея – никакие чары не спасли бы. Лишь звериная интуиция помогла бывшему богу спастись. За долю секунды до падения он догадался, что механизм открытия двери вряд ли расположен над головой, а скорее над самой дверью. И успел сделать шаг вперёд, отступив на узкую дорожку. Плита лишь слегка поцарапала доспехи, не нанеся серьёзного урона.

– Да-а, – перевёл дух Кощей, – а ведь верно, не дураки они вовсе, а рассчитывали на дураков, которые не поверят, что самые мудрые боги могли поместить верный код на первое место.

На третий раз он уже ничего не боялся, так как выбор был очевиден. И действительно, после нажатия последней руны перед Кощеем открылся проход.

– Да! – ухмыльнулся бывший бог и спокойно сошёл с руны.

Как только он это сделал, проход начал закрываться с такой стремительной скоростью, на которую взломщик никак не рассчитывал. Пришлось вернуться обратно, пройти цепочку заново и рвануться в проход, чтобы успеть до его закрытия. За зияющим отверстием находилась лестница, ведущая в следующий зал. В него Кощей спустился, точнее, скатился, оступившись на первой же ступеньке.

– Да чтоб вас всех! – воскликнул взломщик, сотрясая своды пещеры тирадой отборных ругательств.

Перед ним открылось помещение чуть больше предыдущего, каменное, высотой в два его роста. В центре стояли четыре каменные колонны, на вершинах которых были установлены рычаги, а под ними чеканные картины.

– Нет, чтобы толпу волколаков или голодного Змея Горыныча, – вздохнул бывший бог. – Но нет, одни головоломки…

Кощей подошёл к одной из табличек, встал на ступеньку и внимательно осмотрел её. На табличке изображён был зелёный Змей Горыныч с одной головой, нападающий на роды с мечом в руках, а снизу три волколака атакуют с земли. Табличка была выполнена из некогда светлого, но ныне серого металла, и рисунки за давностью лет едва просматривались. Осмотрев остальные таблички, Кощей убедился в правильности догадки. На всех табличках был зашифрован ключ: разное количество голов у Змея Горыныча, разное число родов и волколаков. Рядом с рычагами находились шкалы от единицы до двойки. Теперь оставалось понять, что служит шифром: количество голов Горыныча, родов или волколаков? Неправильный выбор грозил новыми ловушками.

– Поиграем? – спросил сам себя Кощей.

Он обошёл все рычаги и установил их согласно количеству голов Горыныча на табличке. В глубине раздался какой-то шум. Взломщик был готов ко всему: к огню из сопел огнеметов, к летящему тарану, к огромному секиру-маятнику, к автоматическим арбалетам, но ничего подобного не произошло. Вместо этого проход, через который он попал сюда, с грохотом захлопнулся падающей сверху дверью, и под ногами захлюпала вода.

– Вот ты ж забодай меня колобок, – выдохнул Кощей.

Пространство вокруг начало напоминать заполняющийся водой аквариум. Если все щели герметичны – а они, вероятно, таковыми и являются, – то рано или поздно вся комната наполнится водой и просто утопит его.

– И психофизические силы не помогут, – сплюнул Кощей, размышляя. Психической энергией можно создать водонепроницаемую ауру, но надолго ли её хватит? Вопрос. Держать её вечно невозможно, а как только отпустишь, пусть даже во сне, вода выполнит своё коварное дело и убьёт взломщика. Хитрая ловушка, специально для богов и родов, обладающих психофизическими способностями.

Тем временем вода достигла колен Кощея, и он поспешил переключить рычаги. Над ближайшей табличкой едва заметно выделялась фигура рода.

– А! – улыбнулся Кощей. – Сами себе подсказки оставили!

И он бросился устанавливать рычаги в соответствии с числом родов на табличке. Как бежал? Скорее, шёл, ведь вода доходила уже до бедра, и двигаться быстро было неудобно. Но когда он установил последний рычаг, в глубине раздался новый шум, однако предыдущий не прекратился. Вода стала прибывать быстрее.

– Волколаки в душу мать! – выругался Кощей. – Включился второй насос!

Так и вышло. Код с количеством родов активировал второй насос, качающий воду в комнату, но не отключил первый. Вода уже стояла по грудь.

Тогда его охватил страх. Когда есть идея, остаётся надежда на лучшее развитие событий, но если идея оказывается неверной, приходит растерянность и страх. Обычно, стоит остановиться и подумать, как найдёшь правильное решение, но страх вызывает панику. Вместо спокойствия наступает суета, и человек начинает действовать безрассудно. Паника увеличивает страх, а страх усиливает хаос. Замкнутый круг.

– Волколаки! – крикнул Кощей и, плывя, а не идя, ринулся менять рычаги в соответствии с количеством волколаков.

Последний рычаг он дергал, уже не касаясь дна ногами. А над табличкой ему скалились волчьи морды. Третий код, основанный на количестве волколаков, запустил ещё один насос.

– Да что это такое, забери меня болотник! – ругался Кощей, отталкиваясь от колонны.

Мысли о бессмысленных попытках переустановки рычагов пришли ему в голову, но силой воли он подавил их. Действие бессистемно. Зато теперь он понял, почему рычаги подняты так высоко, что приходится вставать на ступеньку. Теперь они оказались на уровне глаз, и тянуться не пришлось. Взломщик бился спиной о колонну, оглянувшись и показывая язык выдыхающей огонь морде Горыныча, нацарапанного над частично погружающейся под воду табличкой. И вдруг…

– Стоп! – остановился Кощей, осенённый внезапной мыслью. – Конечно же, подсказка! Здесь род, там волколак, а тут Горыныч!

Плывя и ныряя под воду, чтобы переставить рычаги, используя психосилы, чтобы разглядеть таблички, он устанавливал рычаги в соответствии с нацарапанными мордами. Где Горыныч – ставил по числу голов, где род или волколак – по их числу. Когда он сдвинул последний рычаг, в глубине пещеры вновь раздался звук, и приток воды перестал увеличиваться. Сначала медленно, но ощутимо. Вскоре в одной из стен открылся проход, через который вода с шумом покидала комнату, сбрасывая на мокрый пол обессилевшее тело Кощея.

– Живой! – выдохнул взломщик, потирая ушибленные места. – Живой!

Выбравшись из затопленного помещения, он почувствовал то, что не испытывал уже давно – с тех пор, как его, связанного и ещё не окончательно уснувшего, грузили в космическую капсулу для отправки в ссылку. С тех самых пор Кощей ненавидел это ужасное ощущение беспомощности.

Небольшой коридор привёл его в следующую комнату, хотя комнатой её можно было назвать лишь условно. Пространство было чуть шире коридора, а стены блестели полированным металлом. Комната заканчивалась такой же полированной дверью, различимой лишь по тонким линиям стыков с дверной коробкой. Как только нога взломщика переступила порог комнаты, позади него обвалилась каменная плита, отрезая путь назад. Но Кощей не обратил на это внимание – он уже привык к таким сюрпризам.

– Будешь бежать – не добежишь, будешь лететь – не долетишь, поплывёшь – не доплывёшь. Что это? У вас три попытки, – раздалось механическое скрипучее предупреждение.

– Звёзды, – буркнул Кощей, первое, что пришло на ум.

– Неправильный ответ! – объявил голос.

Что-то зашипело и загремело внутри стен. Полированные поверхности начали медленно сближаться, превращаясь в гигантский пресс. Кощей оказался зажатым в его центре.

– Будешь бежать – не добежишь, будешь лететь – не долетишь, поплывёшь – не доплывёшь, – повторил голос. – У вас осталась вторая попытка.

– Космос! – выкрикнул Кощей.

– Неправильный ответ.

– Можно доплыть и добежать до космоса? – удивлённо спросил взломщик.

– Будешь бежать – не добежишь, будешь лететь – не долетишь, поплывёшь – не доплывёшь, – продолжал голос без пояснений. – У вас осталась последняя попытка.

Стальные стены продолжали двигаться навстречу друг другу, сжимая пространство сантиметр за сантиметром. Через некоторое время, если Кощей не найдёт правильного ответа или способ выбраться из ловушки, пресс раздавит его, несмотря на доспех. Он хотел узнать, сколько у него осталось времени, но в последний момент передумал. Система могла воспринять вопрос как ответ, и тогда его шансы на спасение сократятся до нуля. Оставалась одна попытка, и Кощей не хотел рисковать ею напрасно. Решил попробовать другой способ пройти комнату. Создав на ладони огненный шар размером с мяч, он бросил его в дверь, надеясь, что она пробьёт её. Однако фаербол отскочил от полированного металла и начал прыгать между стенами, угрожая своему создателю поджогом. Кощею пришлось срочно воздвигнуть водяную стену, чтобы защититься от собственного заклинания.

Стены коснулись его плеч, заставив взломщика повернуться боком. Необходимо было найти правильный ответ – и только правильный. Для этого нужно было абстрагироваться от происходящего вокруг и сосредоточить все мысли на поиске решения. Но как это сделать, когда чувствуешь близость гибели и буквально ощущаешь холодные металлические стенки пресса?

– Так, космос и звёзды не подходят, – рассуждал Кощей. – Значит, ответ находится на планете. Но если объект на планете, то до него теоретически можно добраться. Может быть, центр планеты, ядро? Но и туда можно попасть… Что для живого существа недостижимо? Мечта? Но это не физическая величина… Хотя…

Стены сжали доспех, и он затрещал. Боль пока не появилась, но душу пронзила ледяная безысходность. Ответа не было, а неправильное предположение могло перечеркнуть даже минимальные шансы на спасение. Доспех рано или поздно сдастся под нарастающим давлением, и тогда Кощей окажется сплющенным в лепёшку. Представив себе смерть, он содрогнулся.

– Лучше было бы утонуть в прошлом зале, – печально прошептал он. – Там я просто открыл бы рот под водой и быстро задохнулся. А здесь придётся терпеть, пока все кости не превратятся в кашу, и умереть можно будет разве что от болевого шока. Да и умирать придётся в каменном мешке, не видя солнечного света и родных просторов…

Кощею откровенно было наплевать на солнце и просторы, но в сказаниях говорится, что герои перед смертью вспоминают солнечные лучи и родные края, а потом приходит спасение.

– У вас осталось пятнадцать секунд! – загремел голос. – После этого момента процесс сжатия станет необратимым.

Кощей представил себе каменную равнину перед своей башней, солнце, поднимающееся над горизонтом…

– Горизонт! – закричал бывший бог. – До горизонта нельзя добежать, долететь или доплыть!

– Ответ правильный! – раздался голос.

Давление на грудь и спину внезапно ослабло, доспех перестал трещать, а стены с грохотом разъехались обратно, с той же методичной медлительностью, с какой пытались раздавить взломщика. Железная дверь не обрушилась, как в предыдущих залах, а просто приоткрылась после снятия замков. Кощей распахнул её настежь и замер на месте. За дверью царила не знакомая ему пещераная тьма, а холодный, непроницаемый мрак, который маленький огонёк, освещавший его путь, не мог рассеять. Но выбора не оставалось: нужно двигаться вперёд, ведь путь назад постоянно отсекали обрушивающиеся плиты или закрывавшиеся двери. Видимо, выбравшему эту тропу изначально отказывали в праве на возвращение, даже если он одумается на середине пути. Выхода не было: либо идти вперёд, либо оставаться неподвижным трупом, как гласит пословица волколаков.

Мрак был густым и всеобъемлющим, от чего перехватывало дыхание. Свет от огонька едва достигал полуметра вокруг, позволяя видеть лишь неровную брусчатку под ногами. Благодаря акустике помещения Кощей понял, что находится в огромной камере. Сердце едва не остановилось, когда за его спиной с гулким звуком обрушилась плита, привычно отсекая путь назад.

Он шёл осторожно, стараясь не ставить ногу целиком на камень, а прощупывать поверхность перед каждым шагом. Под любым камнем мог скрываться механизм, запускающий ловушку. Но пока удача сопутствовала ему, и он не натолкнулся на такие устройства. Как только он задумался о возможностях этого огромного пространства, свет внезапно вспыхнул.

Каменный ангар осветился сотнями маленьких лампочек под потолком. Кощей застыл на месте. Его глаза привыкли к темноте, и теперь яркий свет ослеплял. Проморгавшись и вытерев слезы, хлынувшие от резкой смены освещения, он медленно открыл глаза. Оказалось, что он стоит посреди ангара, обычного каменного сооружения, какого боги возводили сотнями тысяч для различных технических нужд. В десяти метрах возвышалась статуя бога в доспехах, вооружённого мечом и треугольным щитом.

– Молельный зал? – спросил он сам себя.

– Ваше имя? – прозвучал скрипучий механический голос сверху.

Назвать случайное имя было бессмысленным, ведь среди миллионов имён богов и родов он вряд ли угадал бы нужное. Тогда Кощей решил представиться своим настоящим именем.

– Кощей! – прокричал он вверх.

Наступила короткая пауза, очевидно, система сверяла имя с допустимыми значениями.

– Вашего имени нет в списке доступа.

– Конечно нет, – устало усмехнулся Кощей. – Вас кодировали тысячи лет назад, и сейчас вряд ли удастся найти существо с именем, подходящим вашему списку.

– Вы будете уничтожены, – буднично сообщила система. – Защищайтесь.

Кощей лихорадочно огляделся, ожидая нападения, как вдруг статуя перед ним ожила: её глаза загорелись красным светом, а плечи расправились, словно бог просыпался от долгого сна. Одновременно из стен выдвинулись небольшие платформы с оружием, подходящего размера для обычного рода: простой меч, щит в форме маленького птичьего крыла, двуручный меч, копьё, лук с колчаном и пара одинаковых кинжалов.

– На любой вкус, – прокомментировал Кощей и резко выбросил вперёд руку, выпустив фаербол.

Огненный шар долетел до стоящего в боевой стойке голема и, ударившись о его тело, отскочил, не нанеся никакого урона, но ярко воспламенив руны, рассыпанные тонкой узорной сеткой по поверхности статуи.

– Подстраховались, – буркнул взломщик. – Психофизикой его не взять.

И Кощей мгновенно рванул с места, стремясь добыть хоть какое-то оружие до первого шага каменного гиганта. Ближайшими оказались щит и копьё. Взломщик выбрал копьё, понимая, что с одним щитом против такой махины делать нечего. Впрочем, и копьё вряд ли станет эффективным оружием, но им хотя бы можно наносить удары.

Голем не спешил, хотя для его габаритов и мощи это не являлось недостатком. Как говорят умные: у шерстистого носорога крайне слабое зрение, но при его размерах это совершенно не проблема. Сейчас же это становилось проблемой для Кощея. Ему предстояло победить обычную статую с помощью простого оружия.

Обойти неуклюжего врага? Но какой в этом смысл? Если это не последняя комната, то дверь не откроется, а если последняя, то без уничтожения каменного стража доступ к сокровищнице останется закрытым. Возможно, с помощью психофизических сил получится найти и открыть тайник с артефактом, но для этого нужны время и спокойствие, чего явно не обеспечит ожившая статуя.

Кощей схватил копьё и неуклюже откатился от летящего на него огромного меча. Давно бывший бог не держал в руках обычное оружие и ещё дольше не сражался с ним. Тело рефлекторно вспомнило движения, но мышцы давно утратили необходимую координацию. Учитель фехтования в детстве говорил Кощею, что умение владеть клинком требует постоянной практики. Силовые тренировки и кардионагрузки укрепляют тело, но не делают из тебя хорошего бойца.

Увернувшись от удара, Кощей оказался за спиной у голема и, пока тот медленно поворачивался, размышлял, как одолеть противника и искал слабые места. Их не было видно. Казалось, тело голема вытесано из единого куска камня. Если бы он был металлическим, это было бы понятно, но он состоял из камня. Никаких швов, сочленений или иных уязвимых участков. Единственным некаменным элементом оставались глаза.

Пока Кощей размышлял, голем развернулся и снова занес меч для атаки. Взломщик на рефлексах выбросил «отвод глаз», надеясь выиграть время. Голем замер, видимо потеряв противника из виду.

– Ну, хоть как-то моя психофизика работает, – обрадовался Кощей.

Это не давало ему больших преимуществ, но шансы повышало. Однако удерживать иллюзию постоянно было невозможно, и Кощей снял её, предварительно отступив в сторону. Меч великана рухнул на пол, высекая фонтан искр. Кощей ткнул копьём в бедро голема, но, как и ожидалось, это вызвало лишь вспышку искр.

От щита Кощея увернуться не удалось. Он был слишком поглощён результатами своей атаки. Такой удар бывший бог ещё не испытывал, даже в молодости, когда сражался с богами и их приспешниками. Доспех затрещал, как хрупкая ореховая скорлупа в челюстях голодного волколака, но выдержал. На голове Кощея не было шлема, но широкий воротник спас его от прямого контакта со щитом и от удара затылком о стену, куда он отлетел после удара. Взломщик рухнул на пол и несколько секунд приходил в себя, пока голем невозмутимо приближался.

– Твою ж волколаку за ногу! – сплюнул кровью на пол бывший бог.

На него надвигалась смерть, и хуже всего было осознание, что он абсолютно бессилен ей противостоять.

– Так, – сказал себе Кощей, не желая открывать рот, из которого продолжала течь кровь после столкновения со стеной. – Где же у этой твари уязвимые места?

Единственный вариант, который всплыл в памяти, – это глаза. Других слабостей Кощей не замечал. Вопрос оставался открытым: что даст поражение глаз? Монстр перестанет его видеть, но это не откроет двери и не принесёт артефакт. Пока он размышлял, статуя приблизилась и занесла меч.

– Надо что-то делать! – крикнул Кощей и, применив «отвод глаз», бросился к парным кинжалам.

Бросать в глаза мечи, топоры или копья казалось менее целесообразным решением.

Схватив кинжалы, он наложил на них заклинание точности и, когда голем развернулся к нему лицом, выпустил оба клинка. Следующие события заставили Кощея засомневаться в правильности выбранного метода. Потеряв зрение, голем ненадолго замер, затем заревел и, словно обезумев, начал перемещаться по помещению с утроенной скоростью, бешено вращая мечом и щитом. Кощею пришлось маневрировать гораздо быстрее, чем прежде, чтобы уклоняться от атак, и каждый пропущенный удар становился всё ближе к смертельному исходу.

Движения гиганта становились всё более быстрыми и беспорядочными. Кощею приходилось двигаться всё интенсивнее, и момент, когда он устанет и пропустит роковой удар, неумолимо приближался. Уже дважды его задел край щита, и ощущения были далеко не приятными, даже в прочном доспехе. Но среди идеальных линий фигуры великана вдруг блеснула деталь, привлекавшая взгляд. На идеально гладкой груди, там, где у живых существ расположено сердце, виднелась маленькая, едва заметная панель, обрамлённая квадратом тонких щелей. Ранее она была скрыта щитом, но когда гигант начал размахивать им, как мечом, взгляд Кощея упал на неё.

– Попробуем, – выдохнул бывший бог, делая очередной кульбит. – Других вариантов всё равно нет.

До сих пор все попытки нанести ущерб голему различными способами заканчивались неудачей. Из метательного оружия осталось только копьё, так как топором сложно точно поразить цель, а рукояти кинжалов торчали из повреждённых глаз каменного чудовища. Подняв копьё, Кощей заговорил его на точность и метнул в намеченную цель. Но копьё летело медленнее, чем кинжалы, а голем, видимо чувствуя опасность, прикрывал уязвимую точку щитом. Наконечник копья ударился в щит, древко спружинило и отлетело к стене, переломившись пополам от столкновения.

– Да чтоб тебя леший увёл в глушь! – выругался Кощей.

Он кидал в монстра всё, что было в ангаре: меч, топор и даже щит. Но, естественно, пользы это не принесло. Взломщик поднял обломок копья и одновременно взял топор. План возник мгновенно. Заклинание на копьё обновлено вмиг. Топор летит в голову каменного великана, тот получает удар и автоматически защищает голову щитом, но делает это уже после удара, открывая отверстие на груди. Кощей шепчет новое заклинание, подпрыгивает и с помощью психофизических сил взлетает над полом на уровень головы голема. Падая, он метает копьё в цель. И тут же на обратном движении получает хук каменным щитом в голову. Звонкая тишина с глубокой темнотой накрывает сознание Кощея в один миг. Он исчезает, берясь за свою цель, как за собственную жизнь, слившуюся в единую нить, и в следующее мгновение его уже нет, и всё вокруг становится пустым и никчёмным.

– Как-то часто приходится выходить из себя, – удивляется возвращающееся сознание. – Интересно, я уже умер или это только нокаут?

Глаза открываются медленно, и примерно тридцать секунд пытаются настроить фокус на окружающий мир через пелену слез, непроизвольно текущих из глаз. Можно было бы помочь себе руками и протереть глаза, но руки практически не двигаются. Кощей обнаруживает, что находится в том же помещении, что и до удара, вот только вместо каменного голема в центре ангара лежит груда камней, украшенная сверху красным железным ларцом.

– Да ладно, – не верит взломщик. – Он что, был внутри этого чудища?

Обратный путь пришлось проделывать через все испытанные ранее подземелья. Запасного выхода из ангара для прошедших испытание разработчики не предусмотрели. Идти было немного неприятно. Шагаешь мимо отполированных плит пресса и вспоминаешь, как тебя чуть не раздавили в лепёшку, и даже зная, что всё обездвижено, боишься повторного замыкания дверей или сближения плит. Вот раз – и закроются двери, начнут двигаться, а тебе снова придётся разгадывать очередную дурацкую загадку. Или в бассейне опять начнёт литься вода. Комнату с рунами на полу Кощей обошёл по периметру, опасаясь наступать на плитки с рисунками. При включённом свете все комнаты казались не такими страшными, местами даже красивые мозаики украшали стены, но после пережитого в этих стенах хотелось поскорее прошмыгнуть все коридоры и подняться к солнцу.

– Ну что, мир, – улыбается уставший и помятый, едва не погибший бывший бог, выходя на поверхность, где уже смеркалось, и на небе расцветали первые звёзды. – Трясись от своего будущего! Оно в моих руках.

И он потряс ларцом, угрожая небесам.

Глава третья. Иван

Нога скользнула рядом с носом, заставив на долю секунды закрыть глаза. Удар пришёлся точно в мяч, нарушений правил не было, но Ивану от этого было не легче. Он уже представлял, как заносит мяч в зачётную зону, увернулся от двух защитников, как получил этот удар почти со спины. Парень, атаковавший мяч в его руках, догонял и нанёс удар пыром, находясь чуть сзади и правее. Как и было сказано, носок бутсы соприкоснулся чётко с мячом, не задев игрока. Первая команда особого отдела играла слишком профессионально, чтобы позволить себе бить по игрокам, предоставляя соперникам преимущество. Скорее от неожиданности, чем от силы удара, Иван выпустил мяч, но тут же решил реабилитироваться и прыжком догнал его. Мяч только раз стукнулся о траву, и его ещё можно было поймать на руки, не переводя игру «на землю». Но противники тоже не промах. Как только Дубов упал на мяч, на него тут же навалился защитник. Иван ничего не мог поделать: он лежал плотно прижатый к мячу, без возможности пошевелиться. Противник удерживал его мастерски, вероятно, так держат на лопатках борцы на татами. Три секунды пролетели, как опавший осенний лист, подхваченный штормовым ветром. Прозвучал свисток судьи, и парень вынужден был встать с земли, отдав мяч чужой команде. Прижатие мяча к земле считалось «мёртвым», и розыгрыш переходил к соперникам.

– А такой шанс был сравнять счёт… – буркнул себе под нос Иван Дубов и побежал на свою половину поля.

Команда следственного комитета уступала всего одно очко, и уже две трети второй половины матча безуспешно пыталась сравнять счёт. Первую половину они проиграли полностью. Это было предсказуемо: они были всего лишь второй командой в своём комитете, не первой, и играли против лучшей команды особистов. Второстепенные составы создавались для резерва и обеспечивали массовость в турнирной таблице правого дивизиона. Без них сезон завершился бы максимум за три месяца, даже без учёта плей-офф. Так участники получают возможность соревноваться круглый год. Все довольны: сотрудники отдыхают от работы на тренировках, получают автоматическую аттестацию по физподготовке, а болельщики радуются долгим турнирам.

– Твоё же стадо колобков! – выругался Иван, когда противники успешно завершили атаку, увеличив отрыв на табло.

В прошлом сезоне первая команда особистов заняла первое место в дивизионе. Им было не стыдно проигрывать, но делать этого совсем не хотелось. Игра возобновлялась от града, и задачей Ивана было расчистить путь для основного атакующего. Нет, он был равноправным игроком, как и все, и мог сам заносить мяч, но были те, кто делал это лучше. И тут действовало правило целесообразности: зачем делать что-то плохо всем, если кто-то один справляется лучше? Главное – участие? Так скажете? Так участвуют все, и дел хватает на всех, а вот для победы нужно побеждать. Иван бежал чуть впереди лидера с мячом, стараясь вместе с остальными оттеснить соперников от несущего игрока. Способов было много, кила славилась разнообразием приёмов. Толкать противников, валить их на землю, налетать всем телом – главное, нельзя было бить. Но кто сказал, что удары запрещены, если их не видно? Подбегаете к игроку, врезаетесь в него на полной скорости, и в этот момент, якобы случайно, бьёте по печени… или хватаете за воротник и «случайно» локтем проводите по носу… Лоб часто встречается со скулой, когда врезаются в соперника… В азарте боя всякое бывает. Один знакомый Ивана из караульной службы, выступая за свою команду в другом дивизионе, умудрялся бросать нападающих через себя прогибом. Это выглядело эффектно. Иван так не умел. Потому первого защитника он просто сбил с ног, а второго бросился под ноги. Тот не успел подпрыгнуть и, врезавшись в спину Ивана, рухнул сверху на него, освобождая путь к граду лидеру следователей. Спину было ужасно больно, вставать не хотелось, но радостные крики болельщиков с трибун, подтверждавшие успешное завершение атаки, заставили его подняться с кряхтением. И тут же сесть, потому что прозвучала финальная сирена, завершившая вторую половину и всю игру. Проиграли всего одно очко, но с учётом первой половины – весь матч. В общем, оправдались ожидания. Теперь можно было возвращаться домой, отдыхать и готовиться к следующему дню, стеная от синяков и ссадин, полученных в игре.

Игра в килу позволяла отвлечься от повседневной рутины, забыть на время о работе. В метро Иван включил коммуникатор, и на него обрушился шквал сообщений о пропущенных звонках и новых сообщениях в чатах следкома.

– Я люблю свою работу, я приду сюда в субботу… – пробубнил Дубов старую поговорку и принялся читать сообщения.

Перезванивать никому не стал. Важных звонков от начальства не было, всё остальное либо стандартные отчёты, либо коллеги увидят его онлайн и сами свяжутся. На повестке дня у Ивана было два дела. Первое – убийство грузчика неподалёку от места его работы. Второе – кража на военном складе. Иван пока не мог доказать, но явно прослеживалась связь между преступлениями. Убитый грузчик украл привод. И тут возникал вопрос: кому в городе понадобился неучтённый привод? Ведь все приводы были зарегистрированы, ими владели почти две трети горожан, так как большинство служило в различных ведомствах, от караула до следкома, и имело оружие по закону. Зачем кому-то незарегистрированный привод? Вариантов было два. Первый: привод украли для убийства, чтобы запутать следствие. Второй: привод нужен тому, кому он не положен по должности. Вторая версия сужала круг подозреваемых, но это всё равно оставалась значительная цифра. Перебирать весь обслуживающий персонал города – занятие бесперспективное. Нужно было свести цепь подозрений вокруг похитителя и жертвы. А вдруг эти инциденты не связаны и произошли параллельно? Именно это и предстояло выяснить Ивану.

Следующий день после игры встретил Ивана ярким солнцем, голубым небом и мучительными болями. Во-первых, болели все мышцы. Но эта боль была приятной. Встаёшь с кровати, делаешь шаг и чувствуешь, как мышцы голени с болью, но начинают работать, как кровь в них пульсирует. Значит, вчера ты хорошо поработал, и теперь они станут чуть крепче. Мышцы бёдер заболят позже, на лестнице. Жилой блок оборудован лифтами, а вот здание следкома – нет. Там будет больно, особенно при спуске. Добрался до ванной, взял зубную щётку, и даже простое поднятие руки и доведение её до рта стало проблемой, потому что болели все мышцы, от крупных дельтовидных до мелких стабилизаторов. А наклон головы к щётке затруднял боль в шее. Это была приятная, ожидаемая боль. Обычно у людей она начинается спустя сутки после тренировок и матчей, а у Ивана – на следующий день. И это хорошо: быстрее начнётся, быстрее закончится, быстрее сможешь вернуться к тренировкам.

Синяки болели иначе. Не особо приятно. Конечно, каждый синяк или царапина напоминали, что Иван выложился на полную в игре, но лучше бы они быстрее исчезли, ведь от них мышцы не растут. Например, синяк в области солнечного сплетения – его встретили, когда он бежал с мячом, аккуратно заехав локтем. Аккуратно, потому что судья не заметил, а Иван провалялся на газоне две минуты, восстанавливая дыхание. Или запекшаяся кровь на брови – это он блокировал соперника, а тот случайно стукнул головой. Не сильно и не больно, но след остался. Нос саднит, потому что вчера в него попал мяч, причём не простой, а набивной, весом в два килограмма. Хорошо, что нос не сломали. Но хватит себя жалеть и гордиться собой, пора собираться на работу. Работа ждать не будет, да и начальник за опоздание Ивана по головке не погладит. Хотя Дубов столько лет приходил на службу заранее, что мог бы пару раз и опоздать, но он так не привык. Да и люди не поймут. Если ты всегда опаздываешь и однажды вовремя пришёл – молодец, тебя хвалят: «Ну, можешь же». А вот если ты всегда приходишь вовремя, а однажды опоздал, реакция противоположная и чаще негативная. Иван сам приучил руководство к своей пунктуальности, теперь приходится мучиться.

Если спросить Ивана, красив ли его город, он, как и большинство горожан, ответит: «Да». А если уточнить, что именно красивого, он, как и многие, расскажет о главном храме Дисциплины, музее города, доме правительства, центральных проспектах и стадионе. Но никто не упомянет основную застройку: жилые и промышленные районы. Они однотипны и построены по стандартам первых колонистов. Большинство живёт и работает в таких кварталах, видит их ежедневно. К юности это серое однообразие становится привычным и уже не привлекает внимания. Иван, сидя в вагоне поезда, следующего от его дома до центра города, смотрел в окно, но фокусировался ни на чём. Спросите его, и он не сможет ответить, что видел по дороге, хотя ездит тут каждый день.

Кабинет у Ивана был стандартный, как у многих сотрудников следкома, не достигших звания полководцев. Бетонный закуток площадью восемь квадратных метров, с письменным столом, стулом, парой кресел для допросов и двумя шкафами: для одежды и документов. Всё серое и стандартное. На столе – компьютер, телефон и чайник. Чайник недавно добавили в оснащение кабинетов. Руководству надоело слышать жалобы подчинённых, что они работают в неурочное время, когда столовые закрыты, и им негде выпить чая. За шкафом каждого кабинета появилась раскладушка – на всякий случай. Иван вошёл в кабинет, плюхнулся в кресло (на улице лето, верхнюю одежду снимать не пришлось), и первым делом запросил видеозаписи с уличных камер наблюдения в районе убийства в предполагаемое время плюс-минус час. Пока система готовила ответ, Иван вскипятил чайник и заварил чай, полученный в столовой следкома по талонам. Время для посещения столовой уже наступило, можно было спуститься и позавтракать, но Иван предпочёл посидеть в кабинете. Во-первых, смотреть видео лучше с горячим чаем, и утренняя голова работает эффективнее на голодный желудок. Во-вторых, после просмотра видео будет повод зайти к начальству, а столовая поблизости, всё можно решить одним рейсом. Логистика, чёрт её побери.

Видео пришло быстро, чай только успел настояться, но ещё не был налит в чашку. А вот содержание записи Ивана не порадовало. История, запечатлённая камерами, развивалась ожидаемо, но не хватало ключевых деталей. Как и предполагалось: убитый рабочий вынес с предприятия привод и шёл с ним, не заботясь о маскировке, к месту сделки. Но тут произошла неожиданность – рабочим заинтересовался подросток лет пятнадцати. Причём не случайный прохожий, а парень, который вёл себя как покупатель. Он рассматривал привод, словно оценивая товар, а потом завязался спор, переросший в драку. Привод оказался заряженным, и мальчик, оттолкнув рабочего, направил оружие на него и выстрелил. Случайно, но удачно – с первого выстрела попал в сердце. Как говорят в спецназе следкома: «Один выстрел – один труп». Затем парень, осознав, что натворил, убежал, прихватив с собой привод. Дело раскрыто, осталось установить личность преступника и арестовать его. Но что-то тревожило Ивана. Эта история казалась ему не такой однозначной.

– Установить личности и местонахождение людей на видео, – приказал следователь Дубов системе.

– Леонид Звонкий, находится в морге следкома, – ответил компьютер через несколько секунд. – Евгений Смирнов, ученик школы №1207, в настоящее время на уроках.

– Вот и позавтракали в столовой, – вздохнул Иван.

Надо было ехать и арестовывать парня. Всё было ясно, но делать этого не хотелось. Но устав никто не отменял.

– Или не торопиться, сначала сходить к шефу, потом позавтракать, а уж потом брать парня? – пришла мысль. – Судя по всему, он в школе, а не играет в прятки и не пытается скрыться в лесу. Значит, либо уверен в своей невиновности, либо надеется, что его не найдут.

– Устав предписывает немедленно арестовывать преступника, – напомнил внутренний голос.

– А если тут есть что-то скрытое, чего я не знаю, и, арестовав парня прямо на уроке, мы испортим ему жизнь? – сомневался Иван.

Следователь обязан обладать критическим мышлением. Что это такое? Критическое мышление – это способность перепроверять даже собственные выводы. Этому Ивана учили ещё в университете. Трудно сделать вывод на основе фактов, но ещё труднее взглянуть на собственный вывод критически, абстрагировавшись от субъективных ощущений, перепроверить его, как будто это чужая точка зрения, сомнительная и нуждающаяся в проверке. Была одна простая задачка, которую решали на занятиях. Бита для лапты и мячик стоят сто десять рублей, бита дороже мячика на рубль. Курсанты должны были решить её быстро. Сколько стоит мячик? Почти все отвечали: рубль. Это был интуитивный ответ. Им давали десять секунд на «подумать». Именно здесь проверялось наличие критического мышления. Если курсант настаивал на своём первоначальном ответе, значит, он не способен подвергать сомнениям даже свои выводы. За эти десять секунд нужно было абстрагироваться от первого импульсивного решения, ещё раз решить задачу и прийти к правильному ответу: пятьдесят копеек. Если это удавалось, курсанту сообщалось, что он обладает критическим мышлением, способностью ставить под сомнение свои выводы.

– Пойдем к шефу, доложим, а потом либо будем завтракать, либо поедем забирать преступника, – решил Иван, собрав документы по делу и отправившись на этаж выше.

Полководец следственного комитета Николай Наливайко проводил совещание, так что Иван успел перед визитом к начальству позавтракать в столовой и даже поспать четверть часа в кресле приёмной. Как и следовало ожидать, сразу после совещания он рванул на задержание. Для Наливайко устав был превыше всего.

Парня взяли тихо. Иван переговорил с директором школы, тот вызвал мальчика в свой кабинет, и там, без лишнего шума и свидетелей, его арестовали, предъявив обвинение. Отпираться парень не стал, только съёжился и чуть не заплакал. Когда его доставили в следственный комитет и усадили в допросную, на лице не было ни кровинки.

– Ну что, Евгений, сам всё расскажешь или посмотрим видео с уличных камер? – поинтересовался Дубов, начиная допрос.

– А вот как вы на меня вышли, – дрожащим голосом произнёс школьник.

– Ты думал?

– Ничего я не думал, – мотнул головой парень. – Я надеялся, что личность убитого вас не заинтересует, ведь он мелочь и к тому же вор…

– Давай начнём по порядку, – предложил следователь. – Ты заказал у Звонкого привод? Сам?

– У кого?

– У убитого тобой Леонида Звонкого, по прозвищу Звонкий.

– Я, – кивнул Женя, оставив голову в низком положении.

– Зачем? Зачем парню тринадцати лет настоящий привод?

Парня даже не пришлось подталкивать, он сам рассказал всё, только нужно было правильно выбирать вопросы.

– Выиграть соревнование хотел…

– Чего? – изумился Иван.

Такие причины убийства были ему в новинку.

– Соревнование «Юный караульный», – громче повторил мальчик, гордо подняв голову.

– А привод-то тебе зачем для этого? – удивился Дубов.

– Вы не понимаете, – стал объяснять парень, активно жестикулируя. – Там одна из дисциплин – стрельба, но в финале стреляют из настоящих приводов, а у нас в школе только из пневматических прототипов тренируются. Как я научусь стрелять из настоящего привода, тренируясь на макете? Никак!

– И ты решил купить привод, чтобы тренироваться? – уловил суть Иван.

– Да, – снова опустив голову, признался Евгений.

– Хорошо, это я понимаю, а зачем убил?

– Он цену повысил, прямо на месте потребовал больше денег, а у меня была только оговорённая сумма, – быстро заговорил парень, не поднимая взгляда. – А он сказал, что не отдаст привод, если я не добавлю деньги. А я уже настроился учиться стрелять, обещал ребятам показать и дать пострелять…

– Ясно, – вздохнул следователь Дубов. – Слово за слово, и выстрел?

– Угу…, – в голосе явственно слышалось, что парень на грани нервного срыва, ещё немного, и он заплачет.

Иван сидел, смотрел на парня и вертел ручку в руках. Тут сомнений быть не могло: парень виноват и понесёт наказание, но его было искренне жаль. В школах действительно разрешалось стрелять только из пневматических копий приводов, ведь боевое оружие доверяют не каждому. Обычно учителя находили способы вывести учеников-финалистов на настоящие стрельбы, связываясь с друзьями в карауле, ведь преподаватели этого предмета – отставные богатыри высокого класса, у которых связи есть. Но, возможно, учитель этого парня бросил всё на самотёк, или Евгений просто не знал, что учитель уже договорился о тренировках, и поторопил события. Может, тренер уже договорился на завтра, а парень вчера убил человека. И убитый не вызывал сочувствия… Это одно из дел, которые Иван не любил вспоминать, когда преступнику сочувствуешь больше, чем жертве.

– Вот клавиатура, вот файл, напиши туда всё, как было, – буркнул Иван. – И подробно изложи, что покупал привод не просто так, а ради соревнований, и что убил не намеренно, а на эмоциях после спора. Понял?

– Понял, – всхлипнул мальчишка, положив руки на клавиатуру.

В дверь постучали, и сразу, не дожидаясь разрешения, её открыли. На пороге стоял коллега Ивана, Адам Сахаров.

– Тебя срочно вызывает шеф!

– Я же у него утром был, – удивился Дубов. – И допрос у меня…

– Не знаю, – ответил Сахаров. – Сказали передать тебя к нему, а твоё дело забрать. Вроде как хотят выдать тебе что-то срочное. Когда секретарь давал распоряжение, в кабинет зашли шишки из Комитета безопасности Города.

– Вот только КГБ мне и не хватало, – выдохнул Иван. – Парень во всём признался, пишет объяснение, можешь передавать в суд.

Дубов встал, поправил форму и направился к выходу, шепнув на ходу Сахарову: «Не гноби парня, нормальный он, просто оступился…»

Адам Сахаров ничего не ответил, только молча сел на стул следователя и сурово посмотрел на парня.

Когда Иван прошёл в приёмную начальника, секретарь шипел на него, как змея: «Дубов, где вас волколаки носят?! Шеф уже трижды про вас спрашивал! Быстрее!»

Ивану не понравился этот выпад обычно спокойного Петровича, но делать было нечего, и он вошёл в кабинет. В отличие от стандартных серых костюмов с зелёными петлицами, которые носили шеф и сам Иван, в кабинете сидели двое в зелёной форме с малиновыми петлицами. Малиновые петлицы выдавали представителей Комитета безопасности. Особисты, которых ещё называли комиссарами, носили лазоревые петлицы, а Комитетчики – малиновые. И самое примечательное, что лазоревые и малиновые друг друга не терпели и конкурировали жёстко во всём. Если бы вчера вместо команды особистов в килу играли представители Комитета, то травм избежать бы не удалось.

– А вот и Иван Дубов, наш лучший сыщик, – представил Наливайко подчинённого. – Проходи, Иван, садись, разговор предстоит долгий.

Иван опустился на предложенный стул и сложил руки, как прилежный ученик за партой. В кабинете находились двое представителей Комитета: мужчина ближе к пятидесяти, полководец первого ранга, и женщина. Не сказать, что она была молодой, но и зрелой её назвать было сложно. Ивану уже исполнилось сорок один, а ей было около тридцати с небольшим, так что он легко мог назвать её девушкой, хотя наверняка в своём отделе её звали по имени-отчеству. Ведь она была богатырём четвёртого класса, а сам Иван – пятого.

– Познакомьтесь, Иван, это офицеры Комитета безопасности Города, Светлана Краснова и Фёдор Темнов.

– Очень приятно, – встал и кивнул следователь. – Богатырь следственного комитета пятого класса Иван Дубов.

– Спокойно, богатырь, – примирительно махнул рукой Темнов. – Мы не арестовывать вас пришли, а скорее наоборот.

– Это как? – удивился Иван.

– Понимаешь, Ваня, – так Ивана Наливайко никогда ещё не называл, – у господина и госпожи из Комитета есть дело, которое они распутать не могут, и им очень нужен наш лучший следователь, чтобы провести расследование. А так как лучший следователь – это ты, жребий пал на тебя.

– Могу я узнать, в чём заключается дело?

Кабинет начальника следкома мало чем отличался от кабинетов рядовых следователей, кроме размеров – он был в пять раз больше и напичкан современной техникой. Телефонов здесь было около пяти, и целых два компьютера. А в остальном всё то же самое: стандартная для всех учреждений мебель, серый цвет и портрет мэра Города Петра Уткина над креслом. За креслом у шкафа виднелась ещё одна дверь, ведущая в комнату отдыха, где начальник мог провести ночь на диване, если задерживался на работе. Но начальника такого уровня на раскладушку, как обычного следователя, не уложишь.

– Только если согласитесь сотрудничать с нами, – ответил Темнов. – Информация засекречена.

– А у меня есть выбор? – вопросительно посмотрел Иван на начальника.

– Теоретически, – кивнул Наливайко. – Но на практике, боюсь, что нет.

– Тогда готов услышать суть дела, – пожал плечами Дубов.

Светлана Краснова ему не понравилась. Несомненно, она была красивой: тонкие черты лица, большие синие глаза, светлые волосы до плеч, стройная фигура – словом, настоящая Светлана, светлая. Но взгляд у неё был колючий и холодный, жёсткий взгляд опытного следователя, ведущего допрос. Если она так смотрит на окружающих вне допроса, то с каким же взором она допрашивает преступников? Ивана передёрнуло от этой мысли.

– В Городе пропадают люди, – тихо, почти шёпотом произнёс Темнов.

– Это понятно, – кивнул Иван. – Мы до сих пор не справляемся с преступностью и болезнями. Бывают случаи, когда люди теряют память или ориентацию и уходят из дома, бывают, когда их убивают. Люди пропадают – это обычное явление для нашего Города. Но почему вас это заинтересовало только сейчас?

– Дело в другом, богатырь, – продолжил полководец Комитета. – О пропавших, убитых или больных я осведомлён не хуже вас. Тут другая ситуация. Исчезают люди, чрезвычайно важные для Города. Сразу отвечу на ваши невысказанные вопросы. Эти люди абсолютно здоровы, так как регулярно проходят медицинские осмотры. Большая часть из них занимает руководящие посты и не пользуется общественным транспортом, что снижает вероятность встречи с преступностью. Вы сами следователь, знаете, что у нас много камер, и по ним можно проследить последний маршрут, примерный район и прочее. Но эти люди исчезли, просто выйдя из подъезда.

– Чародеи? – предположил Иван.

– Вы считаете, кто-то воздействовал на камеры психофизическими силами?

– Легко, – кивнул Дубов.

– Мы этого не предполагали, – пожал плечами Темнов. – Но если это так, то это связывает все исчезновения и делает их ещё более секретными. Получается, это не просто пропажи, а похищения с использованием высших психофизических сил.

– А вы не думали, что они сами исчезают?

– Вы полагаете, они готовят заговор? – удивился Темнов.

– Исключено! – впервые вмешалась в разговор богатырь Комитета Светлана Краснова. Её голос был ярким, звонким, словно у девушки, поющей в хоре, и совершенно не сочетался с жёстким, колючим взглядом. – Все пропавшие проверены, никто из них никогда не был замечен в высказываниях, противоречащих политике Города. Все лояльны руководству и лично Петру Утину.

– Хорошо, – кивнул Иван. – Я готов заняться вашим делом, да и выбора у меня, кажется, нет.

– Отлично! – Темнов встал и продолжил уже в командирском тоне, не терпящем возражений. – Сегодня передавайте дела, а завтра ровно в девять утра жду вас у входа в здание Комитета Безопасности Города. Знаете, где оно находится?

– Кто же в Городе не знает, где главное здание КБГ, самое высокое здание в Городе? – пробурчал Иван.

– Почему самое высокое? – удивился полководец Комитета.

– Говорят, из его подвалов видны все рудодобывающие каменоломни.

– Забавно, – кивнул Темнов. – Завтра ровно в девять, не опаздывайте.

– И ещё кое-что! – окликнул Темнов Ивана почти у самой двери. – Оденьтесь в гражданское, чтобы не выделяться на фоне наших мундиров. Меньше вопросов и разговоров, больше информации останется секретной.

Мать Дисциплины, когда Иван в прошлый раз передавал дела, это заняло около трёх дней. Новый следователь разбирался в каждом деле и пытался вытянуть из Дубова все интересующие его подробности. А сегодня всё заняло не больше трёх часов, и Иван оказался свободен от всех дел. Принял их всё тот же Адам Сахаров. У Дубова неожиданно освободился целый вечер, и он не знал, как его провести. Можно было прогуляться по центру Города, он давно этого не делал. Всегда всё было по рабочим делам, а на прогулки времени не хватало. Можно было пригласить на прогулку кого-то из знакомых девушек, которые потом не отказались бы провести ночь в его квартире. В кино сходить тоже можно, он там лет пятнадцать не был. В принципе, с девушкой это тоже можно устроить. Но, поразмыслив, Иван отправился домой, спать. Точнее, отсыпаться, потому что по опыту знал: дела, где замешаны чародеи и высокопоставленные чиновники, простыми не бывают, и спать много не придётся.

Глава четвертая. Дело

Здание КБГ внушало своей малогабаритностью. На фоне многоэтажных небоскребов, утыкающихся крышами в небо, небольшая пятиэтажка вызывала сразу кучу вопросов. Вот только это здание не было пятиэтажным. И об этом знали все в Городе. Семнадцать подземных этажей уходили глубоко в землю. Многоэтажка росла, так сказать, вниз, а не вверх, как все остальные. Народ смеялся, что если все остальные люди в своих зданиях, когда едут домой или на работу, стремятся вверх к Дисциплине, то сотрудники КБГ едут на работу прямиком в ад. Цвет здания был серым, впрочем, как у всех зданий в Городе, но это был тот серый, по сравнению с которым все остальные были оттенками. Рядом стоит серое здание казначейства? Оно темно-серое. А еще серое здание главного госпиталя? Оно светло-серое. А какой же тогда чистый серый цвет? Так посмотрите на здание КБГ и все поймете.

У входа в серую пятиэтажку Иван стоял ровно без десяти минут девять, одет по-граждански. Он еле нашел такую одежду. Обычно в Городе ходили в свободное время, которого было не много, прямо в рабочей форме. А чего скрывать то? Перед девушкой похвастаться, что не богатырь седьмого класса, а уже первого и не связист или караульный, а спецназовец из группы реагирования? Так это в любом информтерминале проверить можно, там даже с фотографиями файлы будут. Гражданскую одежду выпускали, и многие ее надевали на свадьбы и семейные торжества, так сказать, чтоб погон не было видно и они не мешали внутрисемейному общению. Но это были единичные случаи в жизни, и такой одежды выпускалось не много. К тому же стандартные фабрики разными фасонами не радовали жителей Города, и часто получалось, что на той же свадьбе мужчины стояли в одинаковых пиджаках и брюках, а женщины в паре-тройке видов платьев. На Иване был стандартный серый пиджак и черные брюки. А на ногах бутсы для килы, ибо ботинки оказались непригодными к носке. Каблук на одном отклеился.

Встретила его Светлана, без Темнова. Она была сама элегантность. Правда, стоит оговориться, что элегантность эта была упакована в стандартную форму КБГ. Зеленый китель с малиновыми петлицами слегка был притален, что только подчеркивало осинную талию девушки, а рубашка была, видимо, чуть меньшего размера, так как чуть ли не трескалась по швам в области груди. Юбка, обрезанная чуть выше колена, показывала красоту тренированных ножек, а элегантные лодочки черного цвета вместо стандартных тупоносых ботинок делали эти ножки притягательными для взгляда мужчин. Иван чуть слюной не подавился. Особенно его очаровала прическа. Если большинство дам в следственном комитете делали либо короткую стрижку, либо хвост, то волосы богатыря КБГ лежали слегка волнистыми светлыми локонами на плечах.

– Здравствуйте, – подошла к Дубову девушка, – прошу за мной.

Постовой на пропуске вытянулся по струнке при виде девицы и хотел было показать рвение и проверить документы у Ивана, но после фразы «это со мной» козырнул и занял стойку «смирно». Дальше они проследовали к лифту, к одному из семи больших грузовых лифтов. Иван шел за Светланой и наслаждался своим положением ведомого. О Святая Дисциплина, как же хорошо была сложена эта женщина! Тонкие щиколотки, налитые голени, накачанные бедра и аппетитная попка. Все это двигалось в такт движению и сводило с ума. Светлана, видимо, знала свои привлекательные стороны и старалась идти не слишком быстро, дабы резкие движения не заостряли игру форм, но и не медленно, чтобы все нужные места двигались плавно, равномерно и красиво. Дубов, пока они дошли до лифта, вывел для себя новый закон философии. Оказывается, бесконечно смотреть можно не только на огонь, воду и как другие работают, но и на Светлану, идя за ней следом.

Кнопка на все лифты оказалась одна.

– Светлана, а зачем тут столько лифтов и на них всех одна кнопка? – нарушил молчание, пока они ждали, Иван.

– Лифтов много, чтобы не было задержек с их ожиданием, – ответила девушка. – Иногда нескольким группам с задержанными лифты нужны одновременно, а еще паре курьеров с секретными документами и еще научным сотрудникам с каким-нибудь взрывоопасным компонентом в руках. Чтобы они все не выясняли, кто имеет право первым занять лифт, у нас так много их. А зачем несколько кнопок должно быть?

– Ну, как же, вниз и вверх.

– А! Сейчас сами все поймете, внутри.

Они вошли в лифт, и Иван действительно все понял. Там, где он привык видеть пульт с кнопками, такой и находился, вот только кнопок у него было только пять, по числу наземных этажей, а вот все остальные минусовые этажи были без кнопок, но с устройствами считывания кодированного магнитного ключа. Так что попасть на нужный этаж можно было, только обладая таким ключом, либо в сопровождении обладателя, как сейчас Иван.

– Лифт курсирует по запросу пользователя. Кнопки «вверх-вниз» нужны только если лифт будет захватывать по дороге попутчиков, но у нас так не делается. Любой может ехать с секретными документами и быть убежденным, что он доедет до места назначения в полном одиночестве.

– Да уж, – чуть скривил лицо Дубов, – весело у вас, шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству, прыжок на месте – провокация?

– В принципе да, – очаровательно улыбнулась Светлана, прижала ключ к считывателю под надписью «одиннадцать» и створки лифта захлопнулись за спиной у Ивана.

Все стены внутренних поверхностей кабины были зеркальными, и Дубов оказался в компании не одной Светланы, а целых пяти. Куда ни взглянешь, везде можно было видеть очаровательное лицо и точную фигуру. Девушка визуально Ивану нравилась, но вот характер… Конечно, он не знал ее близко и не мог знать ее характер, но вряд ли домашняя, любящая цветы и закаты девушка пойдет служить в КБГ. В Городе не было принуждения к выбору профессии, хотя ходили слухи о возможности введения профессионально-ориентированных тестов, которые смогут аж на уровне расшифровки ДНК определить таланты человека и область, где он лучше всего пригодиться, но пока это было еще только на бумаге и только в предварительном обсуждении. В отличие от недисциплинированных лесовиков, в Городе правила Дисциплина и ее сестры: Рациональность и Целесообразность. Тесты могли бы убрать терзания души и выяснить предрасположенность каждого индивидуума, что уменьшило бы в разы количество неумех на важных местах и людей, предпочитающих карьерный рост наработке профессиональных навыков. Система образования была унаследована горожанами еще от первых колонистов и не менялась с тех пор ни на ноготь волколака.

Чтоб поступить в высшее учебное заведение, нужны были не талант с желанием, а хорошие оценки в школе по сопутствующим предметам. Вот лежит у юноши душа к строительству, он умеет рассчитывать нормы, умеет чертить, уже в школе знает, какие металлы какое сопротивление имеют, но беда у него с письменностью. А в табеле экзаменов значится письменность. И он не сдает экзамены и вынужден идти учиться на обычного рабочего, а не на инженера. А другой ничего не знает до школы, но он слышал о быстром карьерном росте в этой отрасли, и у него хорошо все с письменностью. Он легко сдает экзамены в университет. И что получается? В конечном счете, бездарь руководит талантливым парнем. Хорошо, если бездарь это поймет и будет пользоваться талантом и знаниями подчиненного, это хотя бы для дела хорошо. А бывает, мнимая корона на голове руководителя заставляет его подчинять беспрекословно подчиненных, и тогда даже самый талантливый работник не может улучшить плохенький проект своего шефа. Тесты смогут это исправить и не позволят случиться такой ошибке. С другой стороны, есть люди, предпочитающие не связывать свои таланты с работой. Им проще работать где-нибудь, а талант вкладывать в хобби. Любит человек играть на скрипке, но идет работать обслуживающим стандартной фабрики, чтоб на творчество после работы времени оставалось много, да и во время тоже можно было выкроить. А тесты замечают его талант в музыке и делают музыкантом. И вот хобби превращается в работу, и ты из дня в день играешь, не зная отдыха. Через какое-то время творчество уходит, и музыка становится из искусства ремеслом, а после и обыденностью, которая не приносит радости и требует отдыха в других сферах. Хорошо бы тесты, если и ввели, то они бы носили не обязующий, а рекомендательный характер. Но это уже решать не Ивану.

Есть люди во главе Города, которые умеют и должны решать такие вопросы, как они решат, так и будет, другим придется подчиниться, потому что умение решать такими людьми не обсуждается, а констатируется. Дисциплина превыше всего. А вот характер девушки, работающей офицером КБГ, действительно вселял опасение. Хотя… Он все равно не предложит ей встречаться, и даже если это произойдет, то она вряд ли примет предложение. Так что ничего не выйдет. Любуйся издалека, Иван, и держи дистанцию. Ни то ведомство, чтоб романы крутить.

Створки лифта открылись, и они вышли на своем минус одиннадцатом этаже. Их встретил бесконечный коридор, растянувшийся в обе стороны от лифтов, и краев его видно не было. Художников тут вызывать принято исключительно для допросов, так что стены были стандартными, покрашенными в серо-зеленый цвет, почти под цвет формы местных аборигенов, со стандартными картинками сверху и снизу. Такие стены Иван созерцал два года в казарме, покуда тянул обязательную караульную службу. Двери были стальными, как заметил Дубов, с электронными замками, реагирующими сразу на отпечаток пальца и сетчатку глаза. Светлана подошла к двери с номером одиннадцать и предоставила свою руку и очи для считывания. Замок податливо открылся и разявил перед пришедшими свои внутренности, пропуская их в лоно кабинета.

Кабинет Ивану не понравился. Он был обширен, по площади превосходил его кабинет раза в три, но вот эргономика желала лучшего. Обычный казенный стол стоял посреди комнаты, чем ограничивал разумную расстановку мебели. Иван, проходя мимо, тронул стул для допрашиваемого и убедился в своем подозрении. Мало того, что он был цельнометаллический, даже без какой-либо тканевой подушки, так еще и прикручен к полу. Видимо, местные следователи сразу хотели показать попавшему сюда на допрос его нынешний статус. Цвет стен был такой же, как в коридоре. Вместо книжных шкафов под документацию тут стояли сейфы в человеческий рост. И все это покоилось на обычном бетонном полу, даже не прикрытом хотя бы каким-либо дешевым линолеумом. Скудно для КБГ. И тут, в дальнем углу, у одного из сейфов, Иван заметил дверь, искусно замаскированную. Если не приглядываться, что подозреваемые по причине стресса и не делают, ее и не заметишь.

– А что там? – кивнул в ту сторону Дубов.

– Заметили? – слегка улыбнулась Светлана, до этого наблюдавшая за реакцией Ивана на ее кабинет.

– Комната отдыха.

– Можно посмотреть?

– Смотрите.

А вот сейчас Иван позавидовал. Небольшая комнатушка включала в себя все, что нужно человеку, дабы заменить стандартный жилой бокс. Тут была полуторная стационарная кровать, кресло и журнальный столик, шкаф для одежды и визор – обычный визор для просмотра стандартных телепередач по стандартным городским телеканалам. А самое главное – приятные обои и паркет.

– Да, – обливаясь черной завистью, промычал Дубов, – не раскладушка за шкафом…

– Что? – делано переспросила девушка.

– Ничего, – повертел головой Иван, – мысли вслух. Давайте знакомиться с делом.

– Конечно, – кивнула Светлана и направилась к одному из сейфов. – Присаживайтесь.

– На место допрашиваемого? – съерничал следователь.

– Пока да, – ответила следовательша комитета и посмотрела на часы. – Через час доставят для вас стол и стул, и тогда вы займете полагающееся вам рабочее место, а пока так.

На железном стуле было чертовски неудобно и неприятно. Иван подсознательно ждал, когда же закончится это представление и начнется допрос. Его допрос. Но перед ним положили восемь увесистых папок дела.

– Прошу.

– Начнем, – вздохнул Дубов и открыл первую папку.

Иван сел читать дела. В принципе, его могла ввести в курс дела и Светлана, но Дубов предпочитал вникать сам. Любой пересказ крадет детали. Человек – создание сугубо субъективное, как ни крути. Он выделяет для себя что-то ценное, а все остальное отводит к категории второстепенных фактов. В психологии еще на родине первых колонистов в сознании человека выделяли фокус сознания, поле сознания и его периферию. Человек может фокусироваться совсем на небольшом количестве предметов или событий одновременно, остальное нужное ему он держит в поле своего сознания, все ненужное на его взгляд он отметает на периферию сознания, а уж за границу периферии и не смотрит вовсе. И вот тут есть большая вероятность ошибки. Когда человек ознакомился с документами, он что-то берет в фокус, что-то в поле, что-то на периферию, а что-то выкидывает вообще, считая не нужным. И пересказ его будет именно таким. Но это будет чисто субъективное мнение, пересказ, в данном случае Светланы, а Ивану нужно было составить свое мнение, чтобы чужие фокусы и поля не влияли на его анализ. Для этого нужно было лично прочитать все факты, вшитые в дело. Потом они обязательно обсудят свои выводы и поделятся идеями, придут к консенсусу, но это будет уже после личного ознакомления с делом.

Дело было не то чтобы запутанное, но непростое. Непростым его делало полное отсутствие улик. А самое главное – полное отсутствие побудительных мотивов. Возьмем, к примеру, Киреева Петра. Тридцать пять лет, не женат, детей не имеет. Начальник блока стандартных фабрик, с места работы характеризовался только с положительной стороны. Опрос соседей никаких нестыковок с характеристикой не установил. Иногда бывает характеристика на загляденье хорошая, на работе все за милейшего человека принимают, а дома индивид по отношению к близким и соседям может пускаться во все тяжкие. Жил себе и жил, медленно, но неотвратимо поднимался по карьерной лестнице, и тут «бац» – и пропал. И самое интересное, что как в землю провалился: ни следочка, ни письмеца, ни какой информации о себе никому не оставил и исчез. Вышел из дома на работу и все. На работу не пришел, домой не вернулся. По камерам городского наблюдения зафиксировано, как он заходит за ближайший угол здания, и все. Человека больше нет. Нигде.

Антон Малахов. Молодой парень тридцати лет, начальник одной из депо городского железнодорожного транспорта. По анкете, правда, там дядя в управлении сидит, но сейчас это делу не помогает, пусть этим специализированные органы занимаются, но объясняет такой чин в тридцать лет. Молодой перспективный карьерист, быстрый взлет, такое же быстрое предполагаемое будущее. Нормальные характеристики отовсюду и так же исчез. И опять вышел из дома и растворился за углом. И опять никаких свидетельств и побудительных мотивов. И так еще восемь человек.

Можно было бы предположить убийства, совершенные маньяком, так как способ один и тот же, но тут много «но», и это сильно настораживало. Где тела? Хорошо, тела маньяк спрятал. Почему нет на видеозаписях? Знает радиус действия камер? Но чтобы спрятать тела, нужно их куда-то отволочь, и точно попадешь в поле зрения одной из камер.

– Светлана, в районах предполагаемых убийств были канализационные люки?

– Вы предполагаете, что это все же убийства? – удивилась неожиданному вопросу богатырша КБГ.

– Я пока строю версии и не отбрасываю ни одной.

– Если честно, то мы на это не обратили внимания.

– Хорошо, – кивнул Иван, взяв слова коллеги на заметку, и продолжил размышлять.

Если там есть канализационные люки или другие коммунальные тоннели, хотя где их нет, это многое объясняет и дает направление, где искать тела. Но если это убийство. Что еще это может быть? Массовый исход из Города в Лес? Одним единственным способом?

– Светлана, скажите, а вы не шерстили городскую информационную пользовательскую сеть на момент способов ухода из Города, похожего на эти исчезновения?