Оберег Экономиста

От автора

С началом Специальной Военной Операции (СВО) я просто изнывал под натиском «информационного шума», вырвавшегося из всевозможных источников, захватившим моё обывательское сознание, что, безусловно, отбивало тяготение к творчеству. Но ко всему понемногу начинаешь привыкать, и я продолжил писать начатую ранее красивую историю о любви и верности, где герои преодолевают трудности на пути к своему счастью. Исследовал их характеры, как всегда находя в некоторых эпизодах мистический подтекст.

Однако то трагическое событие, произошедшее с Дарьей Дугиной в августе 2022 года, заставило меня вздрогнуть и задуматься о жестокости, которую несёт современная война. Ещё недавно я смотрел её репортажи из Мариуполя, восхищался смелостью этой молодой и талантливой девушки…

И мне вдруг сделалось совестно, что до сих пор в рассказах я продолжал описывать сюжеты, безусловно, для меня крайне интересные, но при этом сознательно «выносил за скобки» те моменты, которые в настоящее время происходили в моей стране. Мой мир, придуманный авторской мыслью, начал разрушаться под тяжестью своей неактуальности, и была необходимость создания новых героев и образов. Признаюсь, я долго не решался перестроиться, думал: «а получится ли», медлил, собирал материал, который очень быстро «устаревал», поскольку текущие события развивались с огромной скоростью. «Писательский простой» продолжался почти два года, но это время не прошло для меня даром, а главное, я нашёл в себе силы и вернулся обновлённым. Итак…

1

Ушёл в прошлое вселенский карантин «Ковид-19», а в настоящий момент в активной фазе происходила война двух народов исторической Руси: россиян и малороссов, последних из которых мы привыкли называть украинцами. Западные недруги восторженно потирали руки, ведь сбылась их «голубая мечта»: русские убивают русских, и по такому случаю с превеликим удовольствием они снабжали деньгами и оружием «оболваненных пропагандой исключительности» украинских братьев, дополнительно «подогревая» мировое сообщество антироссийской истери́ей. Ежедневная информационно-новостная повестка: Украина, санкции, Путин, Байден, Трамп, Евросоюз…. В жестокой схватке Россия почти в одиночку противостояла силам так называемого «цивилизованного Запада», и в свою очередь, ускоренными темпами модернизировала промышленность на «военные рельсы».

Но готово ли было наше общество к такой перестройке? Судя по всему, не готово, ведь жизнь в городах почти не изменилась, всё те же гулянки, веселье, дискотеки, праздники и салюты, будто и не происходило военных действий. А для уверенной победы важна консолидация всех слоёв населения.

Начиная с конца 90-х годов прошлого столетия, ввиду трансформации социума в «общество потребления», мы копировали модели «высокоразвитых западных экономик», при этом всё больше удалялись от идей гуманизма, а также истинной веры. В результате отказа от духовности и явной подмены понятий, на протяжении последних десятилетий государство работало на удовлетворение всё возрастающих потребностей населения в необходимых ему товарах, при этом, не производя их, а закупая на деньги от продажи природных ресурсов. И было очевидно, что наше общество больно́ и довольно таки быстро деградирует, неся невосполнимые потери своего населения, в том числе от алкоголизма, наркомании, а также убийств ещё не рождённых детей, то есть абортов. Обладая такой колоссальной территорией, мы почти прекратили воспроизводиться, соответственно не заселяли наши большие пространства. Но как говорится, «свято место, пусто не бывает».

Между тем бесконечные потоки миграции, меняли облик российских городов. Россия всегда была гостеприимной, но приезжие зачастую игнорировали наши законы и культуру, а порой вели себя просто непристойно по отношению к местным жителям, и это не могло не вызывать недовольство общественности. Мигранты были повсюду – на улице, в городском транспорте, в магазинах и больницах, работали водителями, дворниками, строителями, охранниками и курьерами, заселялись в многоэтажных домах. Незваные гости перевозили в Россию свои семьи, а также имели свойство «плодиться и размножаться» с необычайной скоростью. Для них это естественный инстинкт самосохранения, который, к сожалению, у наших городских жителей уже давно был утрачен. Их дети поступали в российские школы без знания русского языка, искажая учебный процесс для остальных школьников. Неконтролируемая миграция ослабляла Россию, ведь это как бомба замедленного действия. Общество становилось нестабильным, и в любой неподходящий момент пришельцы, проживающие многочисленными общинами, могли заявить о своих территориальных притязаниях, что чревато внутренними беспорядками, способными привести к трагическим последствиям для страны.

Такова была наша новейшая история, происходившая вокруг нас; с экранов телевизоров и по радио на эти темы дискутировали известные медийные персоны: депутаты, политики, аналитики, обозреватели, журналисты и блогеры всех мастей. Слушая их, представлялось, что наш привычный мир катится к своему закату.

****

По природе я человек впечатлительный, и у меня были встречи с интересными людьми, общение с ними оставило след в моём воображении. И вот я решил открыть для Вас, мои Дорогие Читатели, новых персонажей. Один из них Борис Исаев (имя вымышленное – примечание автора), с которым я познакомился в госпитале для Ветеранов войн, и с ним мы быстро нашли общий язык. О нём-то и будет мой рассказ.

2

– Эй, хорош дрыхнуть! – откинув полог в дверном проёме, крикнул боец с позывным Калач. – Экономист и Клёст к командиру!

Клёст толкнул Исаева в бок:

– Айда, Боря. Нас вызывают.

Послушно поднявшись, следом за товарищем Борис отправился в дальний кубрик к командиру роты капитану Гавриленко с позывным Гавр. Место расположения личного состава подразделения, на языке военных – располага, находилось в полуразрушенном шахтёрском посёлке, в тридцатикилометровой зоне от линии соприкосновения. Рота, в которой состоял Борис Исаев, обосновалась на втором этаже здания бывшей поселковой больницы. В коридорах и комнатах было сильно накурено, пелена сизого дыма заволокла всё пространство. Окна, заколоченные досками и фанерой, не пропускали воздух, а вентиляция происходила естественным путём, при открытии входной двери. Некурящие, коих было меньшинство, призывали курить на улице, но их не слушали, а поскольку сам командир «дымил, как паровоз», курение в помещении давно стало нормой.

– Ну что, соколики, настал ваш «звёздный выход», – грустно улыбнувшись, сказал Гавр. – Садитесь.

– Всё серьёзно? – поинтересовался Клёст, присаживаясь на самодельный топчан.

– Полагаю, что да. Слобода́н и Леший так и не объявились, и на позициях их нет. Вероятно, по дороге что-то случилось.

Командир развернул на столе карту местности и продолжил:

– Это наш новый сектор. Лесополка здесь заминирована, «зачистить» её под огнём снайпера не представляется возможным. Пробовали засечь стрелка с беспилотника, бесполезно, никак себя не проявляет. Наверняка работает профи. И на позициях нас продолжают «двухсотить», на сегодня боевые потери три человека.

– М-да.

– У Слобода́на была неплохая идея усиления наших позиций дополнительной снайперской парой для круглосуточного наблюдения за прилегающей территорией, в том числе ночью через тепловизор. Но осуществить эту идею, похоже, придётся не ему. Так что сегодня выступаете на позицию. Задача – засечь и уничтожить их снайпера, засевшего в лесополке. Клёст за старшего.

– Есть!

– Экономист вторым номером.

– Есть! – ответил Исаев.

– Сейчас готовьте боекомплект и провизию минимум на трое суток.

– Ясно.

– К 20.00 всё должно быть готово. Сам лично приду, проверю. Перед выходом ещё отдохнёте. Вопросы?

– Никак нет.

– Тогда свободны.

Встав с топчана, бойцы прошли на выход.

– Экономист, – окликнул Гавр. – Постой.

Дождавшись, когда Клёст выйдет, капитан подошёл к Исаеву и сказал:

– Хороший ты парень, Боря. Там с Клестом осторожнее, сам знаешь, он воин «без башни», думай тоже головой, не рискуй напрасно. А главное, вернись живым.

– Постараюсь, товарищ командир.

– Ну, всё, иди.

****

Наверняка Вы догадались, действие происходит в зоне СВО. Чтобы во всём разобраться, необходима предыстория событий, как Борис попал на войну, и что этому предшествовало.

3

За плечами у Исаева двадцатилетний опыт работы в отделах продаж и маркетинга, но Ковид поставил точку в его успешной карьере. Переболели всей семьёй. Как положено, сидели дома, и вроде бы всё позади, но у Бориса случились осложнения, и потом ещё долгое время пришлось восстанавливать здоровье. Он заметно постарел, обострились хронические заболевания, гипертония периодически давала о себе знать. Но Боря человек творческий, на досуге пытался сочинять стихи и вносил правки в старые рифмы. Сотрудничая с одним издательством, ему удалось выпустить несколько сборников стихов. Вообще, он старался не унывать, занимался спортом, в летний период трудился в саду.

На работу устроиться не получалось, поэтому от Службы занятости окончил производственные курсы, освоив рабочую специальность Оператора станков с ЧПУ. Но и этот факт никоим образом не повлиял на ускорение трудоустройства, поскольку на предприятиях требовались станочники с опытом трудовой деятельности. Оставалось ждать и уповать на «волю проведения», что когда-нибудь всё наладится. К концу 2022 года Исаеву исполнилось 53.

И вот однажды, в качестве ответа на один из запросов, Борис неожиданно получил приглашение на собеседование, и как человек пунктуальный, явился в назначенное время по указанному адресу.

****

В кабинете его встречали двое: молодой человек, сразу проявившись, как активный собеседник, и пожилой мужчина в очках, с доброжелательной улыбкой, не сходившей с его лица на протяжении всей беседы. Столы их находились друг напротив друга, Исаев присел на предложенный стул, таким образом, оказавшись в центре, между двумя собеседниками.

– Борис Владимирович, спасибо, что откликнулись на нашу вакансию, – начал тот, что моложе, – Меня зовут Сергей Леонидович Вершинин, я являюсь заместителем директора компании «Уралакватехмет» (название предприятия вымышленное – примечание автора). Директор организации Георгий Геннадьевич Нестеров, сегодня с нами, – указал он на своего босса.

Нестеров в свою очередь кивнул, поправив очки, съехавшие на кончик носа.

– Уточните, пожалуйста, почему Вы обратились именно к нам, из каких источников узнали о нашем предприятии? – поинтересовался Вершинин.

– О предприятии «Уралакватехмет» узнал из рассылки сервиса по подбору персонала.

– Хорошо. Ну, а теперь расскажите о себе.

Собравшись с мыслями, Борис стал декларировать заранее подготовленную презентацию о своём трудовом прошлом:

– После службы в армии окончил Технический университет, получил Диплом Инженера химика-технолога. Из-за крушения Советского Союза все предприятия химической отрасли перестали осуществлять производственную деятельность, мне пришлось устроиться по объявлению в коммерческую фирму. Начинал грузчиком на складе, затем трудился экспедитором. Проявил усердие, руководство оценило и предложило место торгового представителя. Таким образом, начался мой трудовой путь в продажах. В дальнейшем работал в основном руководителем среднего звена, прошёл различные дополнительные обучения. В резюме я отразил все этапы своей трудовой деятельности. Последняя моя должность – заместитель директора по развитию.

– Почему ушли?

– Когда началась пандемия, сотрудников отправили по домам, то есть «на удалёнку». Работа строилась малоэффективно, и руководство головного предприятия решило расформировать наш филиал.

– Понятно.

– С некоторых пор я лично разочаровался в продажах, активно искал другое направление. На тот момент у меня было хобби – я любил рифмовать и сочинял стихи, так вот с этого я и исходил, пытаясь найти себя в данной среде.

– Ну и как?

– Обращался в Союз писателей, где мне сразу дали понять, что «ловить» у них нечего, поскольку субсидирования от государства не хватает даже для поддержки творчества постоянных членов писательского сообщества. Направлял тексты своих стихов на различные конкурсы и площадки, но там безрезультатно. Потом я пришёл к выводу, что в творчество дорога мне тоже закрыта, а главное у меня не было желания «стучаться во все двери». Да и со своим хобби решил пока притормозить.

– Это почему же?

– Во-первых, слишком много эмоциональных затрат, это отнимает время, силы и здоровье, во-вторых, мой талант, помимо близких людей, никому не интересен. С недавних пор я тороплюсь жить, есть более важные дела, которые тоже надо успеть «разрулить», и как-то знаете не до стихов. Разве что придёт вдохновение, тогда конечно можно и порифмовать. Если финансовые возможности позволят, буду продолжать тиражировать ранее изданные книги и дарить их на память хорошим людям. Мне просто нравится это делать.

– Ясно.

– Когда я понял, что продвинуть своё творчество не получится, решил полностью «переформатировать» себя: в Службе занятости напросился на курсы Операторов станков с ЧПУ. Расчёт был достаточно простым: сначала поработать на станке, затем стать мастером, начальником цеха, и там дальше уже двигаться по карьерной лестнице. У меня возникла идея: вернуть себе звание Инженера, полученное после обучения в ВУЗе.

– Смело! – заметил Сергей Леонидович. – Иногда, чтобы сделать карьеру, стоит зайти к своей мечте «с чёрного входа», например, временно поработать на не престижных должностях.

– Пожалуй, да. В то время я ощущал себя человеком, загнанным в угол. Предложения по работе отсутствовали, долги росли, надо было как-то действовать. В продажах меня уже никто не ждал, поэтому и хотел попасть хотя бы рабочим на предприятие.

– Так теперь «продажники» особо-то и не нужны, поскольку с началом СВО, европейцы и японцы покинули российский рынок, дистрибьюторские фирмы потеряли свою актуальность, сейчас необходимо своё российское развивать, что потребует немалых усилий и времени.

– Ну да.

– Именно поэтому, Борис Владимирович, за рабочей вакансией Вы обратились к нам? – наконец, вступил в беседу Нестеров, всем своим видом показывая абсурдность Бориной идеи.

– Да, – вздохнул Исаев.

– В армии, где служили?

– В Туркестанском военном округе. Присягу принял в Туркмении, потом закинули в Афганистан, там служил до вывода войск.

– В Афганистане? Стрелять, значит, умеете?

– Приходилось.

– Ну, ну…

Нестеров сделал паузу, возможно обдумывая, как строить дальнейшую беседу, затем сказал:

– Короче говоря, на производство я Вас не возьму, Вы не потянете, да и станков с ЧПУ у нас нет.

– Зачем тогда меня пригласили?

– А пригласили мы Вас, чтобы предложить офисную работу, но об этом Вам расскажет Сергей Леонидович.

– Да, безусловно, – вновь подключился к разговору Вершинин. – Я обратил внимание в резюме на Ваш опыт работы на парфюмерной фабрике в качестве экономиста отдела сбыта. Расскажите подробнее.

– На фабрике действовала жёсткая командная система управления. Все трудились в рамках регламентов, расписанных в должностных инструкциях. Лично мне привыкнуть к таким порядкам было не сложно, поскольку я служил в армии. Приходилось наблюдать, как молодых коллег «ломали через колено», многие просто не выдерживали нагрузки и уходили. Заработки были приличные, хотя за любую провинность можно было «схлопотать» большой штраф. Экономист консультировал заказчиков по ассортименту изготавливаемой на фабрике продукции, занимался расчётами контейнерных поставок, а также деловой перепиской и отслеживанием условий договоров. Для материального стимулирования существовала практика проведения ежегодных аттестаций, в случае подтверждения работником идеальных знаний, заработная плата увеличивалась на тридцать процентов, в противном случае – увольнение по несоответствию с занимаемой должностью – таковы были правила. Предприятие и сейчас существует под иностранным брендом, но сохранились ли прежние порядки, не знаю.

– У нас на предприятии есть несколько работников, прошедших эту школу.

– Школа, действительно, хорошая. До сих пор использую некоторые наработки в своей трудовой деятельности. Прежде всего, это нормы трудовой дисциплины.

– Если на фабрике Вам всё так нравилось, почему Вы не остались трудиться дальше? – не без доли ехидства, спросил Георгий Геннадьевич. – Не сдали аттестацию?

– Все назначенные аттестации я сдал. Но после введения новой компьютерной программы расчёта товарного запаса на складах заказчиков, необходимость в должности экономиста по сбыту автоматически отпала, и я попал под сокращение.

– Борис Владимирович, теперь поговорим о нашем предприятии, – после небольшой паузы продолжил Вершинин. – «Уралакватехмет» занимается выпуском оборудования для обработки поверхности металла. Я осуществляю администрирование процессов работы с заказчиками, начиная от заключения контракта, производства оборудования, доставки к месту назначения и гарантийного обслуживания, заканчивая поставками комплектующих в процессе эксплуатации агрегатов. В связи с началом СВО, количество заказов, в том числе от предприятий оборонной отрасли, значительно возросло. Действовать малыми силами становится всё трудней. И волей не волей, приходится задумываться о помощнике, с целью передачи ряда направлений. Прежде всего, хотелось бы передать договорную работу, особенно по незначительным заказчикам, где важно всегда быть на связи, поставки запчастей и прочее, а также деловую переписку, которая отнимает немало времени. Должность вводится впервые, можем её назвать, например, инженер-экономист. Как Вам такое название?

– Вполне себе, хорошо звучит, – оживился Исаев.

– Вот и чу́дно. Зарплата и мотивация – это вопрос Георгия Геннадьевича.

– По зарплате, где у меня тут…, – открывая свои записи, засуетился Нестеров. – А вот, нашёл. На испытательном сроке, который длится в течение шести месяцев…

– Шести? – удивился Борис. – Надо же! Обычно месяца три…

– У нас испытательный срок составляет шесть месяцев, – напрягся Нестеров.

В этот момент улыбку на лице директора заменила неприятная гримаса, глаза сверкнули из-под очков «злым огоньком», заставив Исаева слегка поёжится от неожиданной перемены.

– Так вот, на испытательном сроке зарплата будет пятьдесят тысяч рублей. По истечении полугода подводим итоги Вашей деятельности, если нас всё устраивает, зарплату увеличиваем на пять тысяч. Последующие аттестации мы проводим раз в три месяца, при положительном исходе, добавляем к окладу ещё по пять тысяч рублей. Но в данном случае существует «потолок» возможности предприятия. Максимальное увеличение может составлять не более семидесяти тысяч. Всё ли Вам понятно?

– Понятно, только у меня вопрос.

– Слушаю.

– Имеется ли на предприятии индексация заработных плат в связи с инфляцией?

– Такая практика есть, возможно, не для всех работников сразу. Но в среднем по компании, происходит увеличение на три-пять процентов в год.

– Ясно.

– Вот, как-то так, – опять «надев на себя улыбку», расслабился Георгий Геннадьевич.

– Тогда давайте подведём итог нашей встречи, – перехватив инициативу, предложил Сергей Леонидович. – Как Вам данная вакансия?

– Хорошая вакансия, – ответил Исаев. – Перечисленные обязанности мне по силам, мотивация тоже устраивает.

– Когда Вы готовы приступить к работе?

– Думаю, с начала февраля, будет логично.

– Хорошо. Тогда на сегодня закончим. Телефон Ваш есть, будьте на связи, в течение трёх дней дадим свой ответ.

****

Рассчитывать, что приглашение последует, Исаеву не приходилось, поскольку за последнее время подобных собеседований было немало. К тому же, при этой встрече он невольно дал повод директору поволноваться на счёт длительности испытательного срока. Тем не менее, в душе он всё же надеялся, и как оказалось не напрасно.

Звонок состоялся уже на следующий день, его пригласили на работу. И вот утром 01 февраля 2023 года, в ожидании постановки задач, Борис Владимирович сидел за удобным столом соседнего с директорами кабинета и разглядывал плакаты, закреплённые на стенах с помощью канцелярских иголок. Изображения были посвящены в основном опыту работы «Уралакватехмета» с заказчиками их продукции.

Две аудитории изначально были разделены гипсокартонной перегородкой, но по согласованию с арендодателями, стену почти полностью демонтировали, и эти кабинеты соединили между собой. Таким образом, сотрудники беспрепятственно перемещались из кабинета в кабинет, не выходя в коридор. Исаев мог видеть и слышать всё, что происходило у руководителей компании, а Вершинин, который являлся его непосредственным начальником, мог контролировать, чем занимается работник.

Сосед по кабинету – технический директор предприятия – Аристарх Петрович Чистяков, с которым Исаев уже успел познакомиться, много общался по телефону. Речь его на первый взгляд была несуразной и заметно растянутой, почти в каждом предложении присутствовали слова-паразиты, такие как «нафиг», «блин» и тому подобные. И чувствовалось, что «на том конце провода» собеседник Чистякова желал закончить разговор, как можно скорее, чтобы уберечь свой слух от порой бессмысленной словесной интервенции. Стол «технаря» был просто завален документами, чертежами и различными образцами деталей, отправленными заказчиками для пробных испытаний, что могло говорить о масштабе решаемых задач. Хотя у «завалов» на столе существовала и другая версия трактовки, гласившая: «что у человека на столе, то у него и в голове». Но данный подход Исаев обычно не старался проповедовать по отношению к своим коллегам, поскольку это могло их серьёзно обидеть. А ещё Аристарх Петрович оказался человеком курящим, и через каждый час спускался на первый этаж офисного здания для того, чтобы наполнить организм «свежим» никотином. Компанию в этом ему обычно составлял главный бухгалтер Малкин Константин Фёдорович, который своими манерами и внешним видом напоминал вороватого ленивого кота, вечно недовольного «жадным» хозяином.

****

С появлением Вершинина, работа в офисе «закрутилась»: сначала совещание с производственниками, затем консультации по приходу и распределению денежных средств с Малкиным и его заместителем Елизаветой Львовной Глухих. Очередь до Бориса дошла лишь к 11 часам.

– Борис Владимирович, проходите к моему столу, – пригласил его замдир. – Давайте пообщаемся.

– Я готов и весь во внимании, – сказал Исаев, сев на стул и открыв ежедневник.

– Наверно Вы обратили внимание, сегодня я один, поэтому с утра Вам не мог уделить время. У Георгия Геннадьевича свой спектр вопросов, и он не каждый день появляется на работе, но всегда доступен по телефону. Если что-то срочное, не стесняйтесь, набирайте. Список телефонов всех работников имеется на сервере в отдельном файле.

– Хорошо, посмотрю.

– Должность, на которую мы Вас приняли, является новой, даже экспериментальной и, не смотря на то, что я всё продумал, по планируемым обязанностям возможны некоторые шероховатости. Во многом всё зависит от Вашей компетентности, опыта и желания работать.

– Сергей Леонидович, можете не сомневаться, желание работать у меня огромное.

– Охотно верю. Будем подстраиваться, «ловить общую волну» и совместными усилиями снимать возникающие нюансы. Обязанности планирую передавать блоками, самый большой из которых это расчёт себестоимости и отгрузка запасных частей для ранее поставленного оборудования. В настоящий момент этим вопросом озадачена служба сервиса, а в отсутствие специалиста, например, командировка или отпуск, данный блок переходит ко мне, что отнимает моё время. Вы разгрузите и сервис-инженера, и мне позволите заниматься моими прямыми обязанностями.

– Ясно, – с пониманием кивнул Борис.

– Постепенно включитесь в работу, затем передам Вам и другие более сложные функции. Вся Ваша работа будет строиться под моим контролем. Расчёты на проверку отправляете мне, после моего согласования, пересылаете в бухгалтерию для формирования счёта на оплату. Вся электронная переписка с Вашего адреса должна копироваться мне на почту, то есть всегда при отсылке любой информации сторонним организациям, Вы ставите меня в копию.

– Понятно.

– В первые дни осваивайте рабочее место, смотрите информационные видеоролики на нашем сайте, знакомьтесь с ассортиментом, а также с персоналом. Ваше участие в отгрузочных мероприятиях обязательно. Об этом я буду предупреждать Вас заранее.

****

Так началась трудовая деятельность Бориса Исаева на предприятии «Уралакватехмет». Втянулся в работу достаточно быстро. Поначалу персонал настороженно отнёсся к новому сотруднику, но эта тенденция начала меняться примерно через полгода, когда в обязанности Исаева стали входить вопросы по Охране труда. Ранее в компании был штатный специалист в данной области, но когда настали «ковидные времена», необходимость в его услугах отпала, он был уволен. Однако ведение журналов инструктажей никто не отменял. Вот Борису и поручили заниматься этим, а именно сбором подписей по ознакомлению с правилами Охраны труда и Техники безопасности, что позволило узнать каждого работника лично.

Отношения с бухгалтерским отделом и конкретно с главбухом складывались, мягко говоря, тяжеловато. Константин Фёдорович слыл первоклассным финансистом с опытом работы в солидных организациях, со связями с «нужными людьми», умеющим найти правильную информацию по многим вопросам. Но при этом он был чрезмерно заносчивым и придирчивым в отношении ошибок сотрудников, постоянно критиковал и обесценивал труд Бориса, как экономиста, а также частенько открыто хулил администрацию компании за те или иные поступки. Хотя сам большую часть рабочего времени тратил на решение личных вопросов, перекладывая многие обязанности на своего заместителя Елизавету Львовну, ничуть не стесняясь порицания руководителей в свой адрес. Бывало, что Малкин под благовидным предлогом уходил с работы раньше, а на следующий день приходил весь опухший и запахом алкоголя, потом полдня «восстанавливался», выпивая большое количество кофе. Кофе готовился в кофемашине, установленной в бухгалтерии. Собственно распитие свежесваренного напитка стало традицией по утрам, и отнимало у приглашённых работников предприятия как минимум сорок минут. Приглашёнными были курильщики, составлявшие компанию Константину Фёдоровичу. Имея пагубные для здоровья привычки, Малкин время от времени болел, отпрашиваясь у руководителей на несколько дней, при этом, не беря больничного листа.

– Сергей Леонидович, почему Вы терпите Малкина, он же явно для Вас «токсичен»? – как-то поинтересовался Исаев у Вершинина. – Не проще ли его «попросить на выход» и принять более лояльного главбуха?

– Здесь не всё так просто, – тяжело вздохнул замдир. – Малкин хороший бухгалтер, много лет отработавший в крупной корпорации с мировым именем, его опыт бесценен.

– А Вы не интересовались, что заставило его уволиться из солидной организации? Было ли это его решением или там не захотели больше сотрудничать с таким работником?

– Я понимаю, на что Вы намекаете, но для меня важен человек и его ресурс. Конечно, периодически я его «осаждаю», но потом всё «снова-здорово». Приходится с этим мириться, без него нам будет сложно.

Но закончилось сотрудничество с «ценным» главбухом весьма неожиданно, когда Малкин запросил повышения зарплаты, а Нестеров ему отказал. Елизавета Львовна решила уволиться вслед за своим бывшим начальником. В результате предприятие осталось без бухгалтерского отдела. Началась кадровая чехарда, продолжавшаяся более полугода. Специалисты-бухгалтеры приходили, но не задерживались более двух недель. В этот сложный период Вершинин, будучи финансистом по образованию, «тащил на себе груз задач», привлекая сторонние организации лишь для формирования бухгалтерской отчётности. Во всём ему помогал Борис Исаев, исправно выполняя необходимые поручения, за что неоднократно поощрялся устной похвалой на периодически проводимых аттестациях. Позднее главного бухгалтера, конечно, приняли, а вместе с ним и двух рядовых бухгалтеров, разделив между ними должностные обязанности.

****

У коллектива предприятия Борис Исаев пользовался большим уважением. Ему выделили отдельный кабинет и новый компьютер. Он очень дорожил своей работой, буквально был влюблён в неё. Высокая зарплата позволяла особо не беспокоиться о текущих расходах. Недостающие средства оформлялись в виде банковского кредита, часть денег он тратил на тиражирование своих книг. Присланные из издательства книги Борис целенаправленно рассылал с гуманитарной миссией на Донбасс для госпиталей, где проходили лечение участники СВО, а также с удовольствием дарил печатные издания всем понравившимся ему людям, в том числе работникам предприятия.

С Вершининым дела складывались вроде неплохо, если не брать в расчёт его раздражительность по поводу проявлений у сотрудников инициативы, поскольку замдир всегда требовал, чтобы всё было сделано чётко в рамках поставленной им задачи. Когда начальник «истерил», его голос становился визгливым, в этот момент он напоминал маленького ребёнка, у которого забрали его любимую игрушку, что выдавало в нём «незрелого» неопытного управленца. Поначалу Борис попадался на желании решать задачи исходя из собственной интуиции, но в дальнейшем старался инициативу не проявлять, и вообще обходил стороной сомнительные темы, нервирующие замдира.

Сергей Леонидович в разговорах с Нестеровым частенько жаловался на проблемы в отношениях с женой-домохозяйкой, и на вопрос «чего ей не хватает?», возможно, желал получить от Георгия Геннадьевича мудрый совет старшего товарища. Но тот ничего не советовал, а лишь произносил какие-то шаблонные фразы, типа «ничего не поделаешь» или «женщины, есть женщины». Невольно слушая их разговоры, Исаев понимал, чего не хватает молодой женщине, которая постоянно находится в «опостылевших до чёртиков» четырёх стенах, занимаясь воспитанием восьмилетнего ребёнка. А не хватает ей общения, которое можно получить, например, в рабочем коллективе. Основная проблема заключалась ещё и в том, что Сергей Леонидович всегда и везде хотел всё контролировать, и злился от того, что не находил понимания у своей второй половинки.

Несмотря на своё внешнее добродушие и улыбчивость, Георгий Геннадьевич оказался человеком ворчливым, с ним у Бориса нередко возникали проблемы. Директор по любому поводу делал разного рода замечания, постоянно придирался к качеству текстов деловой переписки, составленных Исаевым, типа «а ещё поэт называется». Без особой надобности Борис старался не беспокоить директора, не волновать его лишний раз, ведь было известно, что Нестеров имеет проблемы с сердцем, и у него был установлен кардиостимулятор. На совещаниях нередко слышалось от Вершинина: «Георгий Геннадьевич, Вы с нами?», это означало, что директор неожиданно для всех закемарил в своём кресле. Чтобы как-то наладить отношения и «задобрить» его, Борис подарил ему пару своих книжек. Однако это не привело к нужному результату.

– Зря ты руководителям книги даришь, – узнав об этом, говорила ему жена. – В твоих стихах слишком много сокровенного, о чём не следует знать на работе. Получается, Боря, ты перед ними раскрываешь свою душу. Как бы они в неё не наплевали.

Но Борис не сомневался в лучших человеческих качествах своих директоров, за полтора года работы он был посвящён во все их дела, в том числе и личные. Казалось бы, если руководство делится с Исаевым конфиденциальной информацией, значит, всецело доверяет, и вряд ли ему, как «носителю тайн», грозит увольнение, по крайней мере, в ближайшее время. Однако случилось всё иначе.

****

В середине июля 2024 года у Исаева был запланирован двухнедельный отпуск, по случаю юбилея жены. Узнав пожелание своей благоверной, Борис оформил новый кредит в банке и приобрёл всё необходимое. Торжество решили отметить в узком семейном кругу. С утра Боря купил большой букет алых роз, перед этим зашёл в магазин, чтобы докупить некоторые недостающие для стола продукты. С тяжёлым пакетом покупок и букетом цветов, он возвращался домой. Вдруг у него зазвонил телефон, с трудом он вытащил аппарат из кармана и не глядя, нажал кнопку приёма вызова.

– Алло, – раздался в трубке женский голос. – Могу я услышать Бориса Владимировича?

– Говорите, – откликнулся Борис.

– Договорной отдел Моторного завода, я по поводу нашего нового контракта.

– Простите, мне не очень удобно разговаривать…, – пытался закончить беседу Исаев, но из уважения к заказчику не сбрасывал звонок первым.

– Вы видели наш контракт? – не унималась дама.

Неожиданно у полиэтиленового пакета оторвалась одна ручка, несколько упаковок с продуктами выпали на тротуар. Плечом, прижав к уху телефонную трубку, Борис стал собирать рассыпавшиеся товары.

– Я сейчас в отпуске, у меня нет перед глазами компьютера…, – пыхтел он.

– Вы точно Исаев Борис Владимирович?

– Да, конечно. Но без компьютера, я не помню…

– Что Вы вообще помните?

– Вам лучше перезвонить моему непосредственному руководителю Вершинину Сергею Леонидовичу.

– Так что же Вы помните? – голос в трубке явно провоцировал Бориса.

– Может, я Вам лучше перезвоню?

– Зачем? Мы так мило беседуем, – явно издевалась женщина. – Мне просто хотелось понять, как Вы, работая с нашей компанией, не соизволили изучить текст контракта.

– Почему же, мы вроде его даже обсуждали, – поддавшись на провокацию, произнёс Исаев.

– Вроде, обсуждали, – передразнила его собеседница. – С кем?

– С персональным менеджером, закреплённым за нашим предприятием, только он недавно уволился, вместо него сейчас работает новенькая девушка, кажется у неё татарская фамилия…

– Какая фамилия?

– Возможно, я ошибаюсь…

Он понимал, что не был готов к этому разговору и выглядел глупо, но теперь уже поздно, это как в той поговорке: «слово не воробей, вылетит, не поймаешь».

Дама захихикала и сказала:

– Мне действительно следует перезвонить Вашему непосредственному руководителю.

Связь прервалась. «Да кто она такая?! Устроила, понимаешь, допрос!» – мысленно возмущался Исаев. Казалось бы, какая ерунда, плюнь и забудь. Но этот нелепый разговор, продлившийся 4 минуты 12 секунд, засел в голове, и возникло нехорошее предчувствие.

А когда отпуск закончился, и, выйдя на работу, в своём кабинете Борис обнаружил пустой стол, на котором отсутствовал его компьютер, то сразу всё понял, те 4 минуты разговора поставили точку в его любимой работе. Наверняка беседовавшая с ним представительница заказчика, позвонила-таки его начальнику и наговорила про него чёрт-те что.

Он набрал Вершинина, сказав, что вышел из отпуска и готов приступить к своим обязанностям.

– Зайдите к нам, – сухо отозвался замдир.

Как и на первом собеседовании, Исаев сел на предложенный ему стул между двумя столами руководителей.

– Борис Владимирович, – начал Вершинин. – Мы решили закончить сотрудничество с Вами, наша компания в Вас больше не нуждается. Если Вы помните, Ваша должность являлась экспериментальной, и данный эксперимент подошёл к концу.

– По договорам Вы нас не разгрузили, в ассортименте толком не разобрались, логисты и служба сервиса постоянно говорят мне о Вашей некомпетентности, – ворчливо перечислял Нестеров «высосанные из пальца косяки». – Да и заказчики жалуются, дескать, кто у вас там на том конце провода ничего не знает, «всякую хрень собирает». Обязанности Ваши распределили в отделе логистики, у них всё прекрасно получается.

У директора зазвонил телефон, он посмотрел на экран, сбросил звонок и продолжил:

– Мой Вам совет, не работайте с людьми, Вам это не подходит. Кажется, изначально Вы намеревались попасть на производство? Вот можно попробовать поработать в какой-нибудь небольшой бригаде, если возьмут.

Исаев молчал, поскольку возражать смысла не было, ведь руководство уже приняло решение об его увольнении. Подавленный, он смотрел, как ветер за окном раскачивал верхушки деревьев, где-то вдалеке порхали птицы, радуясь последнему летнему месяцу. Единственное желание – быстрее выйти на свежий воздух.

– Я подготовил Ваше заявление, подпишите, – сказал замдир и сунул ему лист, на котором было написано: «Прошу уволить меня по собственному желанию».

Борис в нерешительности взял лист, подумав: неужели это и есть благодарность за проявленную лояльность и добросовестный труд?

– Ну, давайте, – напрягся Вершинин. – Подписывайте, подписывайте.

Словно пребывая в каком-то тумане, Исаев взял ручку и поставил свою подпись. Оба руководителя заметно выдохнули, их напряжение спало.

– Вопросы у Вас есть? – спросил Сергей Леонидович, явно повеселевший от содеянного.

– Когда мне необходимо покинуть кабинет? – выдавил из себя Исаев.

– Забирайте личные вещи, сдавайте служебную сим-карту и ключи от кабинета. Увольнение формально с завтрашнего дня, но уже сегодня Вы можете быть свободны.

4

Таким образом, в начале августа Исаев лишился работы. Конечно, Борис мог бы «поторговаться» с бывшими руководителями, не подписывать заявление с формулировкой «по собственному желанию», ведь он был готов работать и дальше. Наверно следовало бы поспорить и «выторговать» для себя некие «отступные», и хотя бы частично погасить взятый в банке кредит. Но Борис поступил так, как подсказала ему его «совдеповская» воспитанность: не стоит спорить с начальством, им всегда виднее. Всему виной тот злополучный телефонный разговор с заказчиком, хотя вероятно, были и другие причины, приведшие к такому результату. В глубине души он чувствовал себя отверженным и оскорблённым, преданным людьми, которым всецело доверял, вполне возможно, что начальники поступили так, не разобравшись во всех обстоятельствах. Ведь конкретно они не указали основание для увольнения, не предоставили ему слово в своё оправдание, просто избавились от ненужного работника.

То, что это увольнение было под надуманным предлогом, подтвердилось спустя пять дней. Он встретил техника-электрика, который в день, когда состоялась нелицеприятная беседа Исаева с начальством, занимался починкой проводки, вскрыв подвесной потолок перед кабинетом, и слышал всё в деталях. После того, как Борис покинул аудиторию, между руководителями разговор продолжился. Вот что рассказал техник:

– Мастерски ты, Серёга, его «отшил», – говорил директор.

– Сработал эффект неожиданности, – отвечал Вершинин. – В его глазах было всё написано. Чисто по-человечески мне жаль Исаева.

– Наплевать! Переживать ещё из-за какого-то обормо́та. Не понимаю, зачем ты его вообще принял?

– Надо было мне тогда хоть немного разгрузиться, отдохнуть.

– Вот он мне сразу не понравился, – признался Нестеров.

– Я в курсе.

– Какой-то он слишком прямолинейный и честный. С заказчиками надо быть хоть немного хитрее и изворотливее. У него нет этих качеств. Удивляюсь, как до этого он в торговле работал? В общем, не наш человек. А если надо будет, другого найдёшь.

– Такого, как Исаев, вряд ли.

– Ладно, дело сделано. Экономиста теперь у нас нет.

Вот такой был разговор. Что ж пускай это останется на их совести.

****

Через пару недель Исаев получил статус безработного, встав на учёт в Центре занятости. Оперативно найти работу великовозрастному гражданину, коим он являлся, надежды не было. Первый звонок от потенциального работодателя был таким:

– Здравствуйте, Борис Владимирович! Звоню Вам из пункта отбора на военную службу по контракту. Есть ли у Вас желание в добровольном порядке заключить контракт с Вооружёнными силами Российской Федерации?

– Простите, но в следующем месяце мне будет 55 лет, и я уже не гожусь для службы.

– С чего Вы взяли, что не годитесь? До 60 лет милости просим. Главное, чтоб здоровье позволяло. Про выплаты слышали?

– Слышал. Но в своём здоровье я всё же сомневаюсь.

– То есть служить добровольно Вы не хотите, и будете ждать мобилизации? – с ноткой явного раздражения, спросил звонивший. – Что ж, ладно, ждите.

Положив телефон в карман, Борис печально вздохнул. Жителям Донбасса и Малороссии он, безусловно, сочувствовал, к нашим войнам, которые мужественно отстаивали интересы России, относился с большим уважением, однако идти на войну желания не было.

На сегодня Исаев запланировал посещение офиса банка, в котором у него был оформлен кредит, расписанный к выплате на полтора года. Он очень надеялся, что показав справку из Службы занятости, ему отсрочат кредитные выплаты.

– Я Вас понимаю, – говорил ему на встрече банковский менеджер. – При оформлении кредита Вам предлагалось оформить страховку на случай непредвиденных ситуаций. Потеря работы, также входила в страховой пакет. Однако Вы проигнорировали этот момент, и по условиям договора обязаны вносить ежемесячные платежи, независимо от обстоятельств. В случае Вашего отказа, через Службу безопасности мы передадим Ваши данные в Коллекторское агентство, а там сами наверно знаете, жизнь будет несладкой.

– Я считал, что у Вас в банке индивидуальный подход. Работу, безусловно, я буду искать, но как быстро удастся устроиться не понятно.

– Банковские каникулы существуют только для контрактников СВО. В иных случаях ничего подобного не предусмотрено.

– То есть Вы предлагаете мне пойти на СВО?

– Не предлагаю, просто информирую. А Вам желаю поскорее найти работу и производить выплаты по кредиту в соответствии с утверждённым графиком. Чем-то могу ещё быть полезен?

– Нет, спасибо.

Расстроенный до глубины души, Борис покинул отделение банка и присел на лавочке в городском сквере. Надеяться на помощь родственников не представлялось возможным, жить под натиском угроз коллекторов тоже не хотелось. Немного подумав, он взял телефон и набрал номер пункта отбора службы по контракту.

****

По телефону договорились о встрече. В назначенный день он явился и предстал перед начальником пункта отбора – мужчиной средних лет с пухлым румяным лицом в звании майора.

– Я, Исаев, – начал с порога Борис. – Мы созванивались…

– Проходите, садитесь, – прервав его, распорядился начальник.

Борис послушно «приземлился» на предложенный стул. С портрета на стене на него пристально смотрел Владимир Путин, как будто Президента попросили понаблюдать за действиями потенциального контрактника, пока военком копался в бумагах.

– Нашёл, вот Исаев, – положив перед собой распечатку личного дела, присланного из военкомата, сказал майор. – В Афганистане служили?

– Так точно.

– Были снайпером?

– Снайпер-то я только на бумаге. По прибытии в расположение части, меня действительно отправили на переподготовку. А через пару месяцев объявили о начале вывода войск из Афганистана, необходимость в снайпере отпала, и меня зачисли во взвод командно-штабных машин в качестве радиста-стрелка на БТР-60. Потом в течение года я принимал участие в боевых действиях именно в этом качестве.

– Ну, обучение прошли? Учебные стрельбы были? С устройством снайперской винтовки знако́мы?

– Да, знако́м.

– Это главное.

– Товарищ майор, всё же в большей степени я человек мирный и хотел с Вами переговорить немного о другом. Могу ли я попасть на Донбасс или в Малороссию, например, в качестве строителя? Ведь для восстановления разрушенного хозяйства прифронтовых городов нужны рабочие руки.

– По таким вопросам необходимо в Москву обращаться, мы набираем добровольцев на СВО, желающих служить по контракту. Да и зачем Вам быть строителем, пусть этим другие занимаются. Вы же снайпер, и этим всё сказано.

Начальник пункта выдал Исаеву бланк анкеты и направление на медицинскую комиссию.

****

Осмотр у врачей проводился бегло, возможно считалось, что если мужчина добровольно решил подписать контракт, значит должен быть уверен в своём физическом здоровье. Терапевт при осмотре, конечно, дежурно спросила:

– Чем болел? Жалобы есть?

– После Ковида у меня проявились некоторые заболевания, – отвечал Борис.

– Какие именно?

– Гипертония, желудочно-кишечные расстройства. Особенно это ощущалось, если мало двигался. Но когда я стал следить за весом, возобновил занятия спортом, проблемы исчезли.

– Для Вашего возраста это нормально. И Вы правильно заметили, обострения могут происходить при малоподвижном образе жизни. В армии Вы об этом и думать не будете. А уж движения там хоть отбавляй.

В общем, комиссия серьёзных отклонений в здоровье не выявила, проверка на стрессоустойчивость также была пройдена успешно, и Исаева признали годным к прохождению службы. На следующий день в пункте отбора произвели дактилоскопию, то есть, как говорится, «откатали пальчики». Данная процедура являлась обязательной, чтобы можно было установить личность при тяжёлом ранении или гибели бойца. Потом имело место собеседование информационного характера, связанного с денежными выплатами. А уже после этого было подписание самого контракта и выдача направления в военно-учебный центр подготовки контрактников Уральского региона.

****

Борис не сразу объявил о своём решении жене, но так получилось, что она заметила странности в его поведении, и поинтересовалась, всё ли у него в порядке. Вот тогда-то Борис и рассказал ей. Зная его характер и видя тот настрой, который у него присутствовал, супруга поняла, что отговаривать уже бессмысленно.

– Когда ты уезжаешь?

– Пока не знаю, сказали, что дополнительно позвонят. Медкомиссию прошёл успешно, все необходимые формальности с контрактом соблюдены, осталось собрать вещи и дождаться вызова. Перечислили единовременную выплату, и я закрыл кредит в банке. Конечно, мне можно было бы оформить «кредитные каникулы», но там лишняя беготня с документами, просто закрыл и всё.

– Наверно это правильно.

– Надь, ты не переживай, я обязательно вернусь.

Надежда кивнула, а глаза её наполнились слезами.

Они сидели на кухне, глядя друг на друга в полной тишине, которую нарушали лишь настенные часы, отсчитывая секунды.

****

Вызов последовал через два дня. Вспоминая свои первые проводы в армию от военкомата, почти 37 лет назад, – волнение, напутствие отца, слёзы матери, – в этот раз Борис настоятельно попросил домашних его не сопровождать, простились дома. До места сбора добрался на такси. В назначенный час туда подтягивались остальные контрактники в окружении родственников. Эмоции были разнообразные, женщины утирали слёзы, мужики в основном были спокойны, кто-то хорохорился и отпускал разнообразные прибаутки. По очереди подходили к офицеру, у которого был список, и отмечались. Через некоторое время дали команду занимать места в автобусе. Под усилившиеся всхлипывания и плач женщин контрактники напоследок крепко обнимали своих друзей и родственников, постепенно заполняя транспортное средство. Оставшиеся на площадке провожающие махали руками, вплотную приблизившись к автобусу. Двое военных пытались их оттеснять. Затем автобус тронулся и покатил в сторону выезда на проезжую часть.

Сопровождающий группу офицер сообщил, что ехать до места назначения придётся примерно четыре с половиной часа, преодолев 250 километров, в пути сделают пару остановок, но при необходимости остановиться можно будет в любой момент.

В автобусе, не считая водителя и сопровождающего, находилось 20 человек. Ехали, не общаясь друг с другом, большинство уткнулось в экраны своих смартфонов, некоторые предпочли вздремнуть. Борис отрешённо смотрел в окно, размышляя о новом повороте своей судьбы.

Таких поворотов в его жизни было не мало. В детстве, например, отложилась в памяти неожиданная поездка в пионерский лагерь «Артек». Кто помнит своё пионерское прошлое, знает, что «юные ленинцы» участвовали в сборе макулатуры и металлолома. Отец, Владимир Николаевич, во всём поддерживал Борю, и тогда помогал парням дотащить до места приёмки, разобранный на части остов старого автомобиля, до этого несколько лет ржавевшего на пустыре. На торжественном собрании по итогам учебного года Борису вручили Почётную грамоту и медаль «Миллион Родине» за победу в соревновании по сбору металлолома, а затем его вызвали в Городской отдел народного образования, сокращённо ГорОНО, и наградили путёвкой во всесоюзную здравницу. Лагерная смена была первая, и с погодой не повезло, поэтому в море не купались. Но не отменились традиционные пешие походы на знаменитую гору Аю-Даг, похожую на огромного медведя, у подножия которой и расположен лагерь Артек. Были и автобусные поездки по достопримечательностям Крыма, по местам боевой славы. Ну и конечно, важным являлось общение с детьми из разных стран. Тогда Борис впервые увидел чернокожих сверстников из Африки и мулатов из Кубы. В словарном запасе этих ребят было немного русских фраз, в основном: «Здравствуйте», «На здоровье», «До свидания», и ещё «О, Ру́ссия – хорошо». Применяли они эти фразы там, где надо и там, где не надо. В отличие от них, парень из Чехословакии по имени Йозеф неплохо знал русский язык, и с ним Борис быстро подружился, а покинув лагерь, приятели ещё долгое время переписывались.

****

– Приехали! – сообщил сопровождающий. – Выходим по одному. Вещи не оставляем.

Когда автобус отъехал, вновь прибывших построили, согласно списку провели перекличку, и назвали каждому новоиспечённому курсанту номер его взвода учебной армейской части, именуемой на жаргоне «учебкой». Затем контрактников «передали» встречающему офицеру, который объявил, что с дороги людей накормят обедом, а после выдадут обмундирование и разместят в казармах.

Обед был без особых изысков, но достаточно плотным: суп с лапшой, перловка с мясом и стакан морса. Далее около получаса ожидали в беседке у столовой, обозначенной как «место для курения». Приехавшие использовали это время, чтобы позвонить домой. Потом их пригласили пройти к складу. Заходили по одному, Исаев шёл последним. Размеры одежды были вписаны в личные дела, и заранее подготовленный комплект формы выдавался в руки военнослужащего, когда тот при входе называл свою фамилию.

– Берцы сам выбирай, – говорил каптёрщик Исаеву. – Всё китайское, поэтому маломерит.

– Берцы? – не понял Борис.

– Хорош тупить, «контрабас»?! – возмущался работник склада. – Ботинки вон там стоят! Мерить, говорю надо.

Оказывается, армейские ботинки – сейчас берцы. «Контрабасами» военные между собой обзывали контрактников, об этом Исаев уже слышал.