Дверь хеттов. Тайна Заюково

Глава 1: Пастух и Звёзды

Артур Жемухов7 провел рукой по стене, ощущая шероховатость древнего камня. Его фонарь выхватывал из мрака знаки: спирали, зигзаги, созвездия.

– Хетты считали, что земля – зеркало неба, – пробормотал он, сверяясь с картой звездного скопления Ориона. – Но что они отразили здесь?

Грохот камня, сорвавшегося где-то сверху, заставил его обернуться. Артур замер, прислушиваясь к эху. Слишком тихо для обвала. Его рука потянулась к «макарову» – привычка, оставшаяся со времен Афганистана.

– Кыш, джинн пещерный, – фыркнул он, направляясь глубже.

На глубине 130 метров воздух стал густым и тягучим. Артур вытер пот со лба и вдруг застыл: перед ним зияла расщелина, а за ней – дверь. Не грубая плита, а идеально отполированный черный камень с инкрустацией из кварца, мерцавшего, как звезды.

– Боже… – он провел пальцем по символу в центре – пентаклю8 Гермеса. – Значит, правда.

Внезапно кварц вспыхнул голубым светом. Артур отпрянул, наткнувшись на что-то мягкое. Он посветил вниз – у его ног лежал скелет в истлевшей римской тунике. В костлявой руке – железный меч с гравировкой «Legio XII Fulminata9».

Артур опустился на колени, разглядывая клинок. Вспомнились рассказы отца, который часто упоминал римского легионера, исчезнувшего в этих горах. «Он искал дверь, Лейлушка, но боги покарали его за дерзость», – рассказывал дедушка своей внучке, показывая шрамы на руке – следы «когтей Хаумыж». Тогда это казалось сказкой, но сейчас…

Он поднял меч. На рукояти, под слоем ржавчины, виднелись буквы: D. VITELLIVS.

– Децим Вителлий, – Артур усмехнулся, ощущая холод металла. – Значит, ты действительно существовал.

Его пальцы наткнулись на кожаный мешочек у пояса скелета. Внутри – свёрнутый в трубку папирус, почти истлевший, но несколько строк ещё читались:

«…Император приказал найти Дверь, дабы обрести силу богов. Но что мы выпустим, открыв её? С каждым днём тени становятся смелее. Если не вернусь, пусть этот меч предупредит тех, кто придёт после…»

Артур сглотнул. Отец ошибался. Децим не был осквернителем древних наследий – он был солдатом, посланным в ловушку. Его миссия заключалась не в поисках сокровищ и власти, а в спасении Рима от проклятия, о котором говорили оракулы. Но что-то пошло не так. Возможно, легионер ослушался приказа, решив уничтожить дверь, а не открыть её. Или… его предали.

– Ну что, дружище, – Артур наклонился ближе, рассматривая череп. Глазницы, пустые и темные, словно бездонные колодцы, казалось, смотрели на него с немым укором., – видимо, мы с тобой не такие уж и разные. Ты хотел спасти свой мир,

а я … – он посмотрел на дверь, где кварцевые звёзды мерцали всё ярче. – Я просто хочу понять, зачем они это построили.

Из темноты донесся смешок – тихий, едва уловимый, но от этого не менее зловещий. Артур резко обернулся, направляя луч фонаря вглубь пещеры.

– Кто здесь? – крикнул он, но ответом была лишь тишина, нарушаемая эхом его собственного голоса.

Глава 2: Епископы и Пророчество

Кардинал Вито Ригетти провел перчаткой по корешку книги, переплетенной в человеческую кожу. «Codex Umbra10» – рукопись, найденная в гробнице папы-еретика Иоанна XXII. На странице 666 красовался катрен Нострадамуса, которого не было в публичных изданиях:

«Сын пастуха, что спустится в утробу Гиен,

Узрит свет, что слепит разум.

Пружина в око – плата за ключ,

А кристалл воссияет над прахом веков».

– Гиены… – прошептал Ригетти, подходя к глобусу. Его палец уперся в Кавказ. – Гора Эльбрус. Там, где волки воют на луну.

Дверь скрипнула. В архив вошел мужчина в черной сутане с лицом, как у средневекового аскета.

– Экспедиция готова, Ваше Преосвященство. Двенадцать епископов, как вы приказали.

– Они знают, что ищут?

– Чашу? Копье Лонгина? Тело?

– Нет, – Ригетти улыбнулся, открывая шкатулку с мумифицированным глазом. – Они ищут дверь. А за ней – то, что заставит Чашу казаться детской игрушкой.

Глаз в шкатулке вдруг повернулся, следя за кардиналом.

Глава 3: Лейла и Наследие

Лейла Жемухова сидела за столом, заваленным картами, папирусами с коптскими текстами и чашкой остывшего кофе. Перед ней лежала посылка, пришедшая из ее родного села – коричневая коробка, перевязанная бечевкой. Внутри, под слоем газет, она нашла потрепанный кожаный дневник с инициалами «А.Ж.» и маленькую кварцевую пирамидку, подвешенную на серебряную цепь.

– Папин почерк… – прошептала она, проводя пальцем по обложке. Запах старой кожи и табака ударил в нос, заставив сглотнуть ком в горле. Он обещал вернуться. Как всегда, солгал.

Лейла резко сжала дневник, и под пальцами будто ожили страницы другого прошлого – того, что она пыталась похоронить.

2018 год. Москва. Она ещё верила тогда, что можно любить монстра и не заразиться его тенью.

Он казался блестящим учёным – специалист по закрытым архивам, консультант силовых структур. Красивый, холодный, с глазами, в которых не отражался свет. Брак, беременность, а потом…

– Ты не та мать, которой можно доверить её, – сказал он в ту ночь, когда забрал Алису.

Ей было три года.

Суд лишил Лейлу родительских прав по заключению «экспертов» из частной клиники. Психиатрический диагноз, подписанный людьми, которых она видела впервые. А потом – приют где-то под Рязанью, куда её не пускали.

«Ваша дочь теперь под опекой благотворительного фонда» – сухо сообщили ей.

Фонда, связанного с ними.

Через полгода мужа арестовали. Громкое дело: передача технологий двойного назначения, контакты с запрещёнными структурами, что-то ещё – детали скрыли под грифом. Его осудили на двадцать пять лет, но Лейла знала – это театр. Настоящая тюрьма для таких, как он, не имеет решёток.

А Алису она так и не нашла.

Приют опустел в одну ночь. Врачи, воспитатели – будто испарились. Остались только документы с печатями несуществующих организаций и тихий смешок в телефонной трубке, когда она в сотый раз звонила в прокуратуру:

– Вас предупреждали, Лейла Артуровна. Не копайте глубже.

Но она копала.

Первое письмо пришло через год.

Конверт без обратного адреса, вложенный в её университетскую почту. Внутри – детский рисунок: чёрная дверь с тремя змеями и подпись корявым почерком: «Мама, я помню».

Лейла дрожала. Это был почерк Алисы.

Следующие три года они общались так – через анонимные электронные письма, зашифрованные сообщения в старых книгах, которые таинственным образом появлялись в её почтовом ящике.

– Я живу в большом доме с колоннами. Меня учат «видеть сквозь стены». Они говорят, я особенная, – писала Алиса в одном из писем.

Лейла отвечала через подставные аккаунты, вкладывая в слова всю свою тоску. Она учила дочь коду, который придумала для неё ещё в колыбели – хеттские символы, смешанные с детскими стишками.

Алиса отвечала тем же.

Но потом письма стали приходить реже. Последнее было коротким:

– Мама, они знают про нас. Если я исчезну – ищи дверь. Я спрятала карту там, где мы гуляли с дедушкой.

Через неделю связь оборвалась.

Лейла знала, что это не случайность. Кто-то позволил им общаться – чтобы следить. Чтобы использовать.

Но теперь у неё была нить…

Первая страница дневника была исписана плотными строчками на адыгском языке. Лейла перевела вслух, коверкая слова, которым отец учил ее в детстве:

– «Три символа откроют путь: глаз Гора, древо жизни, пентакль Гермеса… Лейлушка, если читаешь это, значит, я нашел дверь. Или она нашла меня».

Она откинулась на стул, чувствуя, как холодок пробежал по спине. За окном завывал ветер, бросая горсти дождя в стекло. Внезапно свет лампы мигнул, и Лейле показалось, что в углу комнаты мелькнула знакомая тень.

– Мама?.. – невольно вырвалось у нее. Она сомкнула глаза, ей не хотелось, чтобы видение исчезло.

Нахлынули Воспоминания… Осень на даче под Сочи. Лейле девять. Отец в кресле у камина читал книгу. Мама, Амина, нанизывала бусины из обсидиана на нитку, напевая что-то на адыгском. Лейла сидела на полу, разложив перед собой старую карту, которую отец привез из очередной экспедиции. Карта была покрыта странными символами – спиралями, зигзагами, звездами. Она пыталась понять, что они означают, но буквы были незнакомыми, словно из другого мира.

– Пап, а кто такие хетты? – спросила она, не отрывая глаз от карты.

Артур, отложил книгу и улыбнулся. Его лицо, освещенное пламенем, казалось вырезанным из красного песчаника.

– Хетты? – он задумался на мгновение, как будто выбирал слова. – Это наши предки, Лейлушка. Очень древние и очень мудрые. Они знали то, что мы до сих пор не можем понять.

– А что они знали? – Лейла подняла голову, ее глаза горели любопытством.

– Они знали, как разговаривать с камнями, – сказал Артур, подмигнув. – И как прятать в пещерах… кое-что важное.

– Сокровища? – девочка загорелась, представляя себе сундуки, полные золота и драгоценных камней.

– Знания, – поправила мама, ее голос был мягким, но в нем чувствовалась стальная твердость. – Но их охраняют Хаумыж – стражи подземелий. У них глаза из черного стекла, и они забирают тех, кто ищет то, что не положено.

– Амина, хватит пугать ребенка, – отец засмеялся, но смех звучал напряженно, как будто он сам не до конца верил в свои слова.

– Это не сказка, Артур, – мать встала, и тень от камина превратила ее в гигантскую птицу с распахнутыми крыльями. – Твой отец видел их в пещерах Заюково. Они оставили на его руке следы…

Лейла вспомнила запястье дедушки, на котором шрамы, похожие на царапины от когтей, тянулись от кисти до локтя.

– Это правда, пап? – спросила она, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее.

Артур вздохнул и погладил ее по голове.

– Правда, Лейлушка. Но не бойся. Пока мы вместе, они нас не тронут.

Лейла посмотрела на карту, потом на отца, потом на мать. Она чувствовала, что за этими словами скрывается что-то большее, что-то, что взрослые не хотят говорить вслух.

– А мы найдем их? – спросила она, глядя на отца с надеждой.

– Когда-нибудь, – ответил он, улыбаясь. – Когда-нибудь мы найдем их вместе.

Лейла улыбнулась в ответ, но в глубине души она чувствовала, что этот разговор – только начало чего-то большого и страшного.

Глаза Лейлы открылись, они были мокрыми. Взяв дневник отца, она стала его перелистывать. Страницы пестрели схемами пещер, формулами расчета звездных циклов и детскими рисунками. Ее рисунками. На одном из них – папа в шляпе Индианы Джонса, сражающийся с крылатым чудовищем и открытка с надписью сделанной рукой папы: «С днем рождения, Лейлушка. Когда-нибудь мы найдем их вместе».

– Обманщик, – она вытерла слезу, разглядывая карту с пометкой «Гиза, 1998». Под слоем кальки она заметила буквы – невидимые чернила? Лейла схватила Ультра-Фиолетовый-фонарь из ящика стола.

Фиолетовый луч выхватил из темноты строки, написанные женским почерком:

«Артур, они знают о кристалле. Сегодня в гробнице Хеопса я нашла фреску – пирамида без вершины, а под ней дверь, как в твоих рассказах. Но кто-то следит за мной. Если со мной что-то случится, защити Лейлу. Они придут за ней».

Подпись: Амина.

Лейла вскочила, опрокинув стул. Сердце колотилось, как молот. Мама погибла в Гизе в 1999-м. Официальная версия – обвал. Но папа никогда не верил…

Она схватила кварцевую пирамидку. В свете фонаря внутри камня заструились золотые нити, складываясь в символ – глаз Гора.

– Что ты нашла, мама? – прошептала Лейла, прижимая амулет к груди.

Она вспомнила последний разговор с мамой, тогда телефонный звонок разбудил ее ночью. На экране – Каир.

– Лейлушка? – голос Амины дрожал, заглушаемый шумом ветра. – Слушай внимательно. Верхушка пирамиды… она не потеряна. Она была украдена. Кристалл…

– Мама, ты где? Что случилось?

– Они здесь. В гробнице. – В трубке грохнуло, посыпались камни. – Запомни: «Тот, кто ищет глазами, ослепнет. Ищи сердцем».

Крик. Звон разбитого стекла. Тишина.

Лейла пыталась успокоиться. Уже столько лет прошло, но боль не утихала. Из ослабевших рук она выронила дневник и из него выпал конверт с египетской маркой. Внутри – фото: молодая Амина в платке стоит у входа в пирамиду Хеопса. На заднем плане – человек в темных очках, лицо скрыто тенью от шляпы. На обороте надпись: «Они называют себя Хранителями Предела. Не доверяй Ватикану».

Лейла подошла к окну. Дождь стих. В черном стекле отражалось ее лицо, а за спиной… вторая пара глаз. Она резко обернулась. Никого.

– Хаумыж? – усмехнулась она, чувствуя, как страх сменяется яростью. – Приходите. Я вас уже жду.

Она надела амулет на шею. Кварц вспыхнул, отбрасывая на стену тень в форме крылатого существа.

– Мама, папа… я докопаюсь до истины. Даже если мне выколют глаза.

Ветер за окном завыл громче, будто в ответ.

Глава 4: Тени Прошлого

Лейла прибыла в Заюково на закате. Солнце, опускаясь за вершины Эльбруса, окрасило небо в багровые и золотые тона, а горы отбрасывали длинные тени, словно гигантские стражи, наблюдающие за селом. Воздух был наполнен ароматом полевых трав и дымком от очагов, где женщины готовили ужин. Село, утопающее в зелени садов, казалось мирным, но Лейла чувствовала – здесь что-то скрыто, что-то древнее и опасное.

Ее встретил старейшина села, Махмуд. Его лицо, изрезанное глубокими морщинами, словно карта прожитых лет, выражало недовольство. На нем была традиционная черкеска с серебряными газырями, а на голове – папаха, слегка сдвинутая набок. Он опирался на посох, вырезанный из орехового дерева, и смотрел на Лейлу сдержанно, но недружелюбно.

– Твой отец уже достаточно наворотил, – сказал он, указывая посохом в сторону гор. Его голос был низким и хриплым, как шум горного ветра. – Он раскопал курганы, потревожил покой предков. Теперь духи воют по ночам, как голодные волки, и даже собаки не лают, а жмутся к ногам хозяев.

Лейла попыталась объяснить, что ее работа важна для науки, что она хочет понять, что скрывают эти горы, но Махмуд лишь покачал головой. Его глаза, темные и глубокие, как бездонные колодцы, выражали недовольство.

– Наука? – усмехнулся он, и в его голосе прозвучала горькая ирония. – Наука не объяснит, почему после твоего отца в горах начали пропадать люди. Почему те, кто ищет ответы, возвращаются с пустыми глазами, словно их души забрали Хаумыж.

Лейла почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она вспомнила рассказы матери о стражах подземелий – существах с глазами из черного стекла, которые забирают тех, кто ищет то, что не положено.

– Кто такие Хаумыж? – спросила она, стараясь звучать уверенно.

Махмуд наклонился ближе, и его голос стал шепотом, словно он боялся, что его услышат горы.

– Это древние стражи, Лейла. Они охраняют то, что спрятано в пещерах. Твой отец нашел дверь, но он не смог открыть ее. И теперь они здесь. Они следят за нами.

Ночью Лейла не могла уснуть. Ветер за окном выл, как живое существо, а вдали, из гор, доносился странный звук – не то вой, не то смех. Он был зловещим и насмешливым, словно сама тьма дразнила ее.

Она встала, накинула на плечи шерстяной платок и вышла из дома, вооружившись фонарем. Лунный свет окутывал село серебристым покрывалом, а горы возвышались черными силуэтами, словно гигантские стражи. Ветер принес с собой запах ладана и меди, странный и тревожный.

– Кто здесь? – крикнула Лейла, но ответом было лишь эхо, отражающееся от скал.

Внезапно фонарь выхватил из темноты фигуру – высокую, сгорбленную, с глазами, как угольные ямы. Лейла застыла, чувствуя, как холодок пробегает по спине. Ее сердце заколотилось, но она не могла пошевелиться, словно завороженная этим существом.

– Хаумыж… – прошептала она, вспоминая рассказы матери.

Фигура исчезла так же внезапно, как и появилась, оставив после себя лишь запах ладана и ощущение, что за ней наблюдают. Лейла обернулась, но вокруг была только тьма и тишина, нарушаемая лишь далеким воем ветра.

Она вернулась в дом, но сон не шел к ней. В голове крутились слова Махмуда, образ отца, работающего в пещерах, и тени, которые, казалось, следовали за ней повсюду.

Лейла провела несколько дней в Заюково, изучая записи отца и пытаясь понять, куда он мог пропасть. Село жило своей размеренной жизнью, но Лейла чувствовала, что за этой видимой простотой скрывается что-то большее. Каждый вечер она слышала вой ветра, который, казалось, доносился из гор, и видела тени, движущиеся в темноте. Местные избегали разговоров о пещерах и хеттских тайнах, но однажды утром к ней подошел старик с седой бородой и пронзительным взглядом.