Я осознан, что дальше? От практики медитации к пробужденной жизни

Когда люди думают о медитации, они, как правило, сосредоточиваются лишь на осознанности. На самом деле медитация – это собирательный термин для обозначения целого ряда практик, подобно тому как слово «спорт» обозначает десятки видов физической активности. По мере расширения своих горизонтов за пределы осознанности важно совершенствовать также и свое понимание медитации в целом. Погружаясь в другие методы медитации, мы будем выходить за пределы осознанности, продолжая включать ее в свою практику. Иными словами, осознанность – это каркас медитации, на котором основываются все практики, описанные в этой книге. Без осознанности как основы медитации любая другая практика будет строиться на зыбком фундаменте. Поэтому, хотя описанные в этой книге практики выходят за пределы осознанности, они всегда включают в себя осознанность. Взрослея от восемнадцати до девятнадцати лет, вы не избавляетесь от того, что переживали в восемнадцать. Вы выходите за пределы этого опыта, но он включается в ваш опыт девятнадцатилетнего.

Я практикую медитацию вот уже почти полвека, и каждая следующая практика, которую я осваивал, укрепляла и усиливала предыдущую. Например, когда я изучал физику, я был приятно удивлен тем, что изучение линейной алгебры и дифференциальных уравнений помогло мне понять общую алгебру, а «математический анализ III» помог мне усвоить «математический анализ II», который помог мне переварить «математический анализ I». Подобно этому, последующие медитации не только выходят за пределы осознанности и включают ее в себя, но также закрепляют и усиливают ее. Изучение других форм медитации поможет вам развить осознанность, и, как ни странно, когда вы «уйдете» от осознанности, ее станет еще больше: она станет для вас более ценной, более применимой, более глубокой.

Прежде чем выходить за пределы осознанности, давайте убедимся, что мы правильно ее понимаем. Английский термин mindfulness был впервые использован Томасом Уильямсом Рис-Дэвидсом в 1881 году в качестве перевода слова «сати» на языке пали. Обычно сати переводится как «внимание», «удержание внимания», «осознавание» и «проницательность»[4]. Санскритский эквивалент этого слова – смрити, что буквально означает «памятование», то есть способность удерживать концентрацию на чем-то, не отвлекаясь и ничего не упуская. По-тибетски «осознанность» – тренпа, буквально «вспоминание». Роберт Э. Базуэлл-младший и Дональд С. Лопес-младший пишут, что осознанность «способствует контролю над умом, устраняя отвлекающие факторы и помогая медитирующему обрести власть над своими мыслительными процессами… Акцент на осознанности – одна из наиболее характерных черт буддийской теории медитации»[5].

Многие думают, что концепция осознанности пришла из буддизма, но она появилась как минимум за тысячу лет до Будды. Она возникла из тумана древности индийской истории и выкристаллизовалась в индуизме, насчитывающем около четырех тысяч лет. Четкой информации о происхождении или об основателе индуизма нет, поэтому точное время зарождения концепции осознанности определить невозможно. Ясно лишь то, что Будда ее не изобретал. Он унаследовал понятие осознанности от древнеиндийской мудрости.

На современном Западе осознанность получила распространение благодаря деятельности Джона Кабат-Зинна, который умело презентовал ее бесчисленному множеству людей с помощью своих программ по снижению стресса благодаря осознанности (или программ MBSR[6]). Его определение осознанности остается вполне рабочим: «Осознавание, возникающее через направление внимания на цель в настоящий момент благодаря непредвзятому отношению к разворачивающемуся опыту»[7]. Известный переводчик тибетских священных текстов Ларри Мермельштейн указал в личной переписке, что осознанность означает «вспоминать, вызывать из памяти». В медитации она имеет важное прикладное значение – «присутствовать». Присутствовать означает, что вы можете действительно помнить, что прямо сейчас вы находитесь здесь. А с чем мы находимся здесь, сейчас, постоянно? С нашим «сознанием». И если наше сознание полностью присутствует, значит, мы «осознанны»[8]. Функцию осознанности можно определить как способность удерживать ум на каком-либо объекте, будь то дыхание, сенсорное восприятие или появление, наличие и прекращение мыслей.

Слово осознанность часто используют как синоним слова осознавание[9], однако, несмотря на близость этих терминов, они означают не совсем одно и то же. Осознавание присматривает за осознанностью, чтобы обеспечить ее присутствие. Когда мы отвлекаемся от объекта осознанности – будь то дыхание, свеча, мантра или любая другая точка внимания – и погружаемся в неосознанность, именно осознавание обнаруживает такое рассеивание и предупреждает ум о необходимости вернуться в состояние осознанности. В созерцательных традициях осознанность и осознавание идут рука об руку, удерживая ум в настоящем моменте и возвращая его обратно, если он сбивается с пути[10]. В тибетской традиции они настолько тесно связаны, что их часто называют одним термином трен-ше («осознанность-осознавание»).

Осознанность-осознавание сродни дрессировке щенка, и наши практики должны проходить в таком же игривом и добром духе. Команда щенку «место» – это аналог осознанности. Когда щенок не слушается и убегает, осознавание отмечает это и возвращает его в статичное положение. Когда щенок шалит, вы не наказываете его. Вы мягко, но уверенно возвращаете его в исходное положение для дальнейшей тренировки.

В общем, осознанность – это многозначный термин со множеством определений, которые отличаются не только в разных традициях (например, в тибетском буддизме, дзэн-буддизме и буддизме Тхеравады), но даже внутри них. Когда за дело берутся ученые и переводят этот термин на научный язык, ситуация становится еще более запутанной.

Технические нюансы становятся все более тонкими, и ученые продолжают спорить об осознанности и ее точном значении (используя в качестве доказательства свои любимые древние тексты) не только в буддизме, но и во многих других созерцательных традициях[11]. Давайте упростим проблему и остановимся на вышеупомянутых общих определениях и последнем определении Б. Алана Уоллеса, известного авторитета в области внимания и осознанности в индийской и тибетской традициях: «Осознанность определяется как способность ума удерживать внимание на привычном объекте, не отвлекаясь и не забывая о нем».

Хотя осознанность используется во многих религиозных и духовных традициях, она сама по себе не является ни религиозной, ни духовной практикой. Это техника, и даже, смею сказать, «технология», для укрощения ума[12]. Практиковать осознанность может каждый, у кого есть ум, и ни одна традиция не может претендовать на ее авторство. Может ли кто-нибудь предъявить эксклюзивные права на внимание, ментальную дисциплину или заботу? Это универсальные принципы, доступные каждому.

Буддийская традиция проводит важное различие между Правильной осознанностью (самма сати), представленной в седьмой истине Восьмеричного благородного пути, и Неправильной осознанностью (миччха сати). Внимательность снайпера – не того же качества, что осознанность хирурга или святого. Правильная осознанность руководствуется благими намерениями, этическими принципами и дисциплиной. Буддолог Эндрю Олендзки пишет: «Осознанность – это по своей сути благотворный и здоровый ментальный фактор, поэтому она не может функционировать в тот момент, когда ум находится под влиянием алчности или ненависти, даже в самых слабо выраженных вариантах предпочтения или противодействия. В любой момент, когда вы хотите или не хотите, чтобы все было определенным образом, ум не находится в состоянии осознанности»[13].

Слово «правильная» в данном случае означает понимание того, как неразрывно связана осознанность с другими здоровыми аспектами ума. Трудно дать единственное определение осознанности, потому что точное определение должно включать весь «оркестр», который всегда сопровождает осознанность. Осознанность – это один из инструментов в хорошо слаженном оркестре. Она никогда не играет в одиночку.

Согласно учению буддийской психологии, или Абхидхармы, при наличии осознанности в игру естественным образом вступает ряд других факторов. Так что «правильная осознанность» – это нечто большее, чем отдельная практика чистого внимания. Сара Шоу говорит, что в оркестр осознанности входят такие инструменты, как этика, забота о последствиях, самоуважение, чувство равновесия и уверенность[14].

Многочисленные книги и более семнадцати тысяч научных статей провозглашают преимущества осознанности – физические, психологические и духовные. Некоторые из них я указываю в библиографии в конце книги.

Теневые стороны

Хотя практика осознанности действительно эффективна, разворачивающаяся «революция осознанности», как и любое другое движение, имеет свои недостатки. Где есть свет, есть и тени, и чем ярче свет, тем резче тени. Одна из целей этой книги – рассказать о недостатках осознанности как реальной практики и о теневой стороне революции осознанности. Но мы должны признать и некоторые другие социальные и культурные тени. Как и в случае с самим термином «осознанность», в этом оркестре играет много других игроков. Философ Дэвид Р. Лой и профессор Рональд Персер называют некоторых из них:

Отделение осознанности от ее этического и религиозного буддийского контекста вполне объяснимо, поскольку это целесообразный шаг, позволяющий сделать такую практику жизнеспособным товаром на свободном рынке. Однако поспешная подстройка осознанности под мирские цели и превращение ее в легко продаваемую на рынке технику может привести к печальным последствиям – к выхолащиванию этой древней практики, изначально предназначенной для гораздо большей цели, чем снятие головной боли, снижение кровяного давления или повышение сосредоточенности и продуктивности сотрудников фирм. Хотя такая упрощенная, мирская техника (некоторые критики называют ее «Мак-осознанностью») может быть более удобоваримой для корпоративного мира, практика осознанности вне контекста, отдельно от ее изначальной освободительной и преобразующей цели, а также без учета основ социальной этики, подобна фаустовой сделке. Вместо того чтобы использовать осознанность как средство для пробуждения людей и организаций от алчности, недоброжелательности и заблуждений, ее просто превращают в банальную терапевтическую технику самопомощи, что на самом деле может лишь укрепить корни этих явлений[15].

Чудесные последствия

Платформа осознанности позволяет вам свободно переходить к любой из практик, описываемых в этой книге. Медитации не приведены в каком-то строго определенном порядке, они не развиваются линейно по какой-то системе. Но некоторые принципы организации все же структурируют наше с вами путешествие. Во-первых, от страницы к странице медитации становятся все более тонкими и изощренными. Поэтому к концу книги вы обнаружите, что медитации стали более сложными. Во-вторых, их основная тема – это открытость, что соответствует моему любимому определению медитации: привыкание к открытости. Открыть окно своего осознания, расширить ум и сердце, раскрыть заложенные в них потенциалы. Хотя эта открытость освежает и в конечном счете освобождает, закрытому уму она может казаться угрозой. Поэтому мы будем продвигаться медленно, уменьшая ощущение угрозы.

Возможно, вам больше по душе та или иная медитация или вы обнаружите, что внутри вас что-то откликается на некоторые из более поздних медитаций. Практика, которая не привлекает вас сейчас, может привлечь позже. Все эти медитации опираются друг на друга. Они работают с нашим многогранным умом. Если вы глубоко погрузитесь в любую из этих медитаций, то обнаружите в ней некоторые аспекты других. Читая эту книгу, доверяйте своей интуиции. Исследуйте то, что вы считаете истиной для себя.

Вызов, с которым вы столкнетесь

Большинство читателей смогут распознать культурные ловушки, которые неизбежно возникают, когда древняя традиция излагает свои трансформационные методы на современном языке, и обнаружат, что при непредвзятом подходе эти методы работают с любым умом, как древним, так и современным.

Многие из приведенных ниже медитаций принадлежат к буддийской традиции, которая возникла на основе индийских традиций созерцания и благодаря любознательным людям, которые заглядывали глубоко в свои умы и сердца, – людям, жившим в далекие времена, но при этом очень близким нам с вами. Они тоже хотели быть счастливыми. Они тоже хотели избежать страданий.

Некоторые из медитаций, которые вы встретите в этой книге, пришли из буддизма Ваджраяны (что означает «Алмазная колесница»), или Упаяны (что означает «Колесница искусных средств» – намек на огромное богатство практик Ваджраяны)[16]. Не следует думать, что вы сможете извлечь пользу из этих практик, не уделив им время и не получив личного опыта их применения. Это похоже на историю о фермере, пытавшемся найти воду на своем земельном участке. Он вырыл колодец глубиной в три метра, но ничего не нашел. Разочаровавшись, он оставил все попытки и перешел на другое место, где выкопал еще один колодец глубиной три метра. Результат тот же. Он тщетно повторял свои попытки снова и снова и наконец сдался, получив в награду лишь поле с пустыми колодцами.

Чтобы найти воду и чудеса ума, нужно копать глубже. Я вынес это из моего пятилетнего ретрита. Хотя за эти годы я пережил множество трансформационных опытов, практики передавались так быстро, что даже за пять лет я не смог погрузиться в них так глубоко, как мне хотелось. И лишь по окончании ретрита, после глубокого изучения практик, которые откликались во мне, я обнаружил хранящиеся в них сокровища.

Еще одна опасность передачи огромного количества практик – в том, что вы можете начать переходить от одной практики к другой, не вникая глубоко в их суть. Например, вы можете заниматься практикой осознанности и вдруг обнаружить, что вам стало скучно. И вместо того, чтобы в контексте этой практики работать со своей скукой, вы все бросите и уйдете в другую практику (например, открытого осознавания или обратной медитации). Это самообман. Это разбавляет силу обеих практик. Вы обесцениваете не только медитацию, с которой начали, но и практику, в которую убегаете. Оставайтесь верны своей медитации. Вы можете, конечно, заниматься разными практиками в разных сессиях, но нельзя метаться от одной практики к другой во время одной сессии.

Тренировка или открытие?

На медитацию можно смотреть с двух различных позиций. Более относительный и традиционный способ заключается в том, что медитация приручает, а затем тренирует ум. Как и в любой другой дисциплине, чем больше вы занимаетесь, тем лучше у вас получается и тем больше вы получаете результатов. Это совершенно обоснованный взгляд на медитацию. Но этот взгляд ограничен двойственностью. Выглядит так, будто результаты находятся где-то там, в будущем, и вы должны упорно трудиться, чтобы их достичь.

Второй способ восприятия медитации менее распространен. Этот более абсолютный подход основан на традициях недвойственной мудрости и поэтому в западном мире для многих непривычен[17]. С этой древней точки зрения многие качества, которые, казалось бы, развивает медитация, уже являются врожденными качествами естественного ума. Медитация служит их раскрытию. Чтобы золотые качества медитативного ума засияли, достаточно устранить привнесенные пороки, очистив качества от пыли. Согласно этим традициям, мы просто забыли, что уже обладаем всеми этими природными чудесными дарами. Медитация служит пробуждению нашей памяти.

Древнегреческий философ Платон выдвинул учение о «припоминании» (др. – греч. ана́мнезис): то, что мы называем обучением, на самом деле является припоминанием фактов, которые были нам известны еще до нашего воплощения в человеческой форме. С этой точки зрения получаемые впоследствии результаты уже находятся внутри нас и всегда там были. Нам нужно лишь обнаружить их. Тибетский учитель Кхенчен Трангу Ринпоче говорит: «Пороки постепенно искореняются, а качества постепенно проявляются, поскольку потенциал преодоления наших проблем является врожденным, а не внешним по отношению к нам»[18].

Шар Кхентрул Джампел Лодро говорит: «Вообще-то, это совершенство достигается постепенно. Однако, по большому счету, эти качества уже совершенны: нам просто нужно убрать облака, чтобы солнце смогло сиять во всем своем великолепии»[19].

Хотя медитация имеет много общего с другими дисциплинами, в этом смысле она уникальна. Я концертирующий пианист и опытный теннисист. Я могу часами сидеть за клавиатурой или до посинения играть на корте, но ни в одной из этих дисциплин я не стану лучше. Однако, если мне покажут, как правильно сидеть на подушке для медитации, я стану лучшим в медитации. Когда меня спрашивают, чем мы занимаемся в моем центре медитации, я иногда отвечаю: «Мы ничем не занимаемся. Но мы делаем это действительно хорошо». Это шуточное изречение будет использоваться, когда мы будем говорить о некоторых изощренных видах медитации. Коротко говоря, ничего не нужно приобретать, нужно от всего освобождаться. Как сказал христианский мистик Майстер Экхарт, «душа растет не путем сложения, а путем вычитания»[20].

Знание об этих противоположных подходах к медитации помогает нам понять, как достигаются результаты[21]. Относительный путь – это в основном путь усилия и тренировки, а абсолютный путь – в основном путь расслабления и детренировки[22]. Почему это важно? Во-первых, это помогает нам расслабиться. Иногда во время медитации люди слишком стараются, и эти усилия могут привести к обратному результату. Во-вторых, хотя поначалу медитация может казаться чем-то надуманным и даже искусственным, на самом деле это самое естественное занятие. Медитация лишь поначалу кажется искусственной из-за всех тех искусственных вещей, которые накопились на протяжении всей нашей жизни, чтобы заслонять чудеса естественного ума.

Что касается медитации осознанности, то, когда вы начинаете медитировать, вы идете против огромной силы всех своих бессмысленных привычек, всего своего предыдущего тренинга рассеянности. Вас так долго и до такой степени незаметно приучали к рассеянности и неосознанности, что теперь это кажется естественным. Но это не естественно. Неосознанность – это абсолютно искусственное явление. Это перекручивание и запутывание естественного ума. На самом деле осознанность – вот что естественно. А медитация – это раскручивание и распутывание, проявляющее эту радикальную истину. Мастер медитации Миларепа говорил: «Когда я понимаю, что результат находится внутри меня, я забываю обо всех результатах, для достижения которых нужно стремиться и напрягаться».

Многие из нас любят покупать натуральные пищевые продукты, не содержащие искусственных ингредиентов. Так вот, медитация – это самый органичный продукт, который вы когда-либо приобретали. Это возвращение к природе, к природе своего собственного ума. Как только вы освоите ее, медитация станет самым естественным для вас занятием. Это похоже на возвращение домой.

Вот третья причина, почему полезно знать о менее распространенном подходе к медитации: он помогает объяснить быстрое достижение результатов[23]. Поскольку вы занимаетесь практикой, которая находится в гармонии с тем, как все обстоит на самом деле, после преодоления первоначального сопротивления вы удивитесь тому, как быстро прогрессируете. Вместо того чтобы всю жизнь плыть против течения, вы наконец расслабляетесь и позволяете естественному потоку привести вас туда, куда вы действительно хотели попасть все это время.

Успешная медитация

Второй и менее распространенный подход к медитации предлагает множество альтернативных взглядов на то, что такое результативная практика. Одно из условий успешной медитации, особенно в бесформенных практиках (таких как открытое осознавание), – не стремиться к успеху. Отбросьте любые ожидания. В мире медитации ожидание – это зачастую преднамеренное разочарование. Для успешного ретрита такой подход жизненно важен. Если вы входите в ретрит, ожидая определенных результатов, вы настраиваете себя на неудовлетворенность. Лучше всегда быть открытым и проявлять любопытство. Будьте как ребенок. Позвольте произойти всему, что происходит, и не произойти всему, что не происходит. Относитесь ко всему спокойно и невозмутимо.

Когда я начал свой пятилетний ретрит, у меня не было никаких ожиданий, и это создало пространство для всевозможных плодотворных опытов. Другие участники ретрита признавались мне, что все оказалось совсем не таким, как они ожидали, и они уехали разочарованными. Ученый и медитатор Роджер Уолш пишет: «Рано или поздно опытные созерцатели сталкиваются с глубоким парадоксом: высшая цель их поиска достигается путем выхода за пределы всех побуждений и освобождения от них, включая даже желание достичь цели своего поиска»[24].

Цели и ожидания подразумевают стремление к результату, а стремления любого уровня непродуктивны. Об этом говорится в индуистской традиции: «Когда не остается никаких желаний, ты возвращаешься к своему естественному состоянию». Дзэн предупреждает: «Быть привязанным к идее просветления – значит сбиться с пути. Просто позволяй всему идти своим чередом». С этим соглашается и тибетский буддизм: «Если хочешь испытать естественный ум, то можешь сделать это, лишь не желая этого». Почему стремление приводит к обратному результату? Потому что любой уровень желания предполагает сжатие, а секрет успеха – в раскрытии. Недуалистическая традиция кашмирского шиваизма предлагает «метод без метода» (санскр. анупайя