Ароматы Забытых Душ

Глава 1: Первая Ночь.

Мэй-Лин всегда знала, что горы хранят тайны. Но когда она впервые увидела чайный дом на склоне пика Яшмовый Дракон, окутанный вечерним туманом, она не подозревала, что станет частью одной из них.

Деревянное строение казалось древним – его черепичная крыша изогнулась под тяжестью веков, а резные драконы на карнизах стерлись от времени и ветра. Красные фонари покачивались под навесом, отбрасывая танцующие тени на каменные ступени, ведущие к входу. Но самым странным было то, что свет в окнах зажегся только сейчас, когда солнце коснулось горизонта.

Мэй-Лин поправила ремень тяжелого рюкзака и посмотрела на карту. По всем данным, здесь не должно было быть никаких построек – только заросшая тропа для опытных альпинистов. Она шла уже восемь часов, сбившись с маршрута после внезапного тумана, и этот чайный дом появился словно мираж.

– Возможно, местные жители, – пробормотала она себе под нос, хотя ближайшая деревня находилась в двух днях пути.

Каменные ступени оказались гладкими, отполированными тысячами ног. Мэй-Лин поднялась к двери из темного дерева, украшенной медными кольцами в виде свернувшихся драконов. Она подняла руку, чтобы постучать, но дверь сама отворилась с тихим скрипом.

Внутри пахло сандалом и чем-то еще – древним ароматом, который она не могла определить. Тонким, как дым, но насыщенным, словно воспоминание о давно забытом чае.

– Добро пожаловать, дитя гор.

Голос прозвучал мягко, без эха, хотя помещение казалось достаточно большим для реверберации. Мэй-Лин огляделась. Зал был освещен бумажными фонариками, отбрасывающими золотистый свет на деревянные столики и низкие подушки. Стены украшали свитки с каллиграфией, а в углу стояла старинная печь для нагрева воды.

– Извините, – сказала Мэй-Лин, снимая рюкзак. – Я заблудилась. Можно переночевать? Я заплачу.

– Здесь не берут деньги, – ответил голос, и только тогда Мэй-Лин увидела говорящего.

Мужчина сидел за дальним столиком, склонившись над чайным сервизом. Его одежда – шелковый халат глубокого синего цвета с вышитыми серебряными облаками – казалась дорогой, но старомодной. Длинные черные волосы были собраны в узел и закреплены нефритовой шпилькой. Когда он поднял голову, Мэй-Лин увидела лицо средних лет с умными глазами и тонкими чертами.

– Присаживайтесь, – он жестом указал на подушку напротив. – Ночь длинна, а компания редка.

Мэй-Лин колебалась. Что-то в этом месте казалось неправильным. Слишком тихо, слишком спокойно. Даже ветер за окнами стих.

– Как вас зовут? – спросила она, садясь на указанную подушку.

– Чжэн Вэйминг, – мужчина налил чай в две чашки. – Некогда служил чайным мастером при дворе династии Тан. А теперь – он помолчал, глядя в чашку, – теперь принимаю редких путников в этом доме.

Династия Тан закончилась более тысячи лет назад. Мэй-Лин хотела было возразить, но аромат чая достиг ее ноздрей, и все слова исчезли. Это был запах времени – листья, высушенные под древним солнцем, вода из горных родников, которые текли, когда мир был моложе.

– Попробуйте, – мастер Чжэн подвинул чашку к ней. – Это Железная Богиня Сострадания, собранная в год великой засухи.

Мэй-Лин взяла чашку. Фарфор был тонким, почти прозрачным, покрытым трещинками-паутинками. Чай имел золотистый цвет и согревал ладони даже сквозь керамику.

Первый глоток был откровением. Вкус развернулся на языке слоями – сначала легкая горечь, затем сладость, потом что-то неуловимое, напоминающее о рассветах над горными вершинами. Но больше всего поразили видения.

Мэй-Лин увидела императорский дворец с крышами, изогнутыми как крылья дракона. Сады с цветущими персиковыми деревьями. Мужчину в синем халате – молодого мастера Чжэна – стоящего перед императором с чашкой в руках. И затем тьма. Огонь. Крики.

Она резко поставила чашку.

– Что это было? – прошептала она.

Мастер Чжэн печально улыбнулся.

– Память, дитя. Чай хранит память тех, кто его заваривал. А я заваривал много чая за долгую жизнь.

Мэй-Лин посмотрела в окно. На улице была полная тьма, хотя она помнила, что зашла в дом на закате.

– Сколько времени я здесь?

– Время здесь течет по-другому, – мастер снова наполнил ее чашку. – Особенно ночью. Видите ли, этот дом существует на границе. Между тем, что было, и тем, что есть. Между живыми и теми, кто ушел, но не смог забыть вкус идеального чая.

Сердце Мэй-Лин забилось быстрее.

– Вы хотите сказать, что вы.

– Мертв? – мастер Чжэн рассмеялся, и звук был удивительно теплым. – Это такое грубое слово. Я предпочитаю "задержался". У меня остались незавершенные дела. Рецепт, который я не успел передать. Ученик, которого не успел обучить.

Он посмотрел на нее внимательно.

– Возможно, вы здесь неслучайно, Мэй-Лин из города на равнине.

– Откуда вы знаете мое имя? – она не помнила, чтобы представлялась.

– Чай много чего рассказывает тому, кто умеет слушать. – Мастер встал и подошел к стене, где висели свитки. – У вас есть дар. Я чувствую это. Способность различать истинные ароматы от ложных, понимать язык листьев.

Мэй-Лин действительно всегда хорошо разбиралась в чае. Еще в детстве бабушка говорила, что у внучки "нос как у древних мастеров". Но это казалось такой мелочью по сравнению с тем, что происходило сейчас.

– Что вы от меня хотите?

Мастер Чжэн развернул один из свитков. На рисовой бумаге были изображены различные чайные листья, каждый подписан иероглифами.

– Научиться, – сказал он просто. – И научить. Этот дом он не только мой. Здесь остались многие из нас. Мастера разных эпох, разных школ. Мы ждем достойного ученика.

Порыв ветра заставил фонари заколыхаться, и Мэй-Лин показалось, что тени на стенах зашевелились. В углах зала стали проявляться неясные фигуры – силуэты в древних одеждах, склонившиеся над чашками.

– Они здесь, – прошептал мастер Чжэн. – Всегда здесь, когда садится солнце. Ждут своей очереди заварить чай для живого человека. Это единственное, что дает нам покой.

Мэй-Лин почувствовала, как волосы встали дыбом. Но странное дело – она не испытывала страха. Только глубокое спокойствие, словно наконец нашла место, где всегда должна была быть.

– Сколько вас здесь?

– Тринадцать. По числу месяцев в лунном году, когда собирают чай. – Мастер Чжэн закрыл свиток. – Но скоро может стать больше. Дом притягивает тех, кто не может забыть искусство.

Он снова сел за стол и налил себе чай.

– Выбор за вами, дитя гор. Можете уйти с рассветом, и дом исчезнет из вашей памяти как сон. Или остаться и изучить то, что мы можем предложить. Но знайте – путь назад будет не таким простым.

Мэй-Лин посмотрела на чашку в своих руках. Чай в ней светился тусклым золотом, и в его глубине ей мерещились далекие звезды.

За окном кто-то тихо плакал – тонкими, печальными нотами, как ветер в бамбуковой роще. А может быть, это пел чайник на огне, готовясь к следующему завариванию.

– Что произойдет, если я останусь? – спросила она.

Мастер Чжэн поднял глаза, и в них отразился свет фонарей.

– Вы научитесь заваривать чай для мертвых, дитя. И возможно, узнаете, почему некоторые ароматы сильнее самой смерти.

Последние слова растворились в воздухе вместе с паром от чая, и Мэй-Лин поняла, что ее жизнь уже никогда не будет прежней.

Глава 2: Правила Между Мирами.

Мэй-Лин проснулась от аромата жасмина, настолько интенсивного, что казалось, будто цветы распустились прямо у нее под носом. Она лежала на тонком матрасе в небольшой комнате, стены которой были украшены картинами горных пейзажей. Утренний свет пробивался сквозь бумажные створки окна, но что-то в этом свете казалось неправильным – слишком мягким, лишенным резкости настоящего солнца.

Воспоминания о вчерашнем вечере нахлынули потоком. Чайный дом. Мастер Чжэн. Духи в тенях. Неужели все это было не сном?

Она встала и подошла к окну. За стеклом расстилалась долина, укутанная утренним туманом, но горы вокруг выглядели не так, как вчера. Пики были выше, острее, а их очертания казались написанными тушью на рисовой бумаге.

– Первое правило, – раздался знакомый голос за спиной, – никогда не доверяй тому, что видишь в окнах этого дома.

Мэй-Лин обернулась. В дверном проеме стоял мужчина в простой серой одежде монаха. Его лицо было изрезано морщинами, а длинная белая борода спускалась почти до пояса. В руках он держал поднос с чаем.

– Я мастер Чжу, – представился он, входя в комнату. – Некогда служил при монастыре Белого Лотоса. Теперь наставляю новичков в нашем особом искусстве.

– Искусстве заваривания чая для мертвых? – Мэй-Лин еще не привыкла к тому, как легко произносила эти слова.