Лекарство для смерти

Сам Дьявол нас влечет сетями преступленья

И, смело шествуя среди зловонной тьмы,

Мы к Аду близимся, но даже в бездне мы

Без дрожи ужаса хватаем наслажденья;

Шарль Бодлер. Цветы зла. Предисловие

1

Пролог

В этом мире всё происходит ночью. Ночью живут, ночью любят и страдают. И, без сомнений, ночью убивают. Эта ночь не хочет быть исключением. Как по графику, стрелка твистера поворачивается в сторону изображения с отсечённой головой. Блики на острие ножа, красные скатерти с пылу с жару и, конечно, много лоска и пафоса в фальшивых кружевах коварных дам. Этим дышит город, который не умирает с заходом солнца.

«Вот и ты пришёл к окончательной стадии эволюции», – силуэт преследует ползущего неумолимо. Так неумолимо только айсберг мог преследовать Титаник. Половина лица жертвы тает на глазах, из горла льётся серое.

«Кх! Немг поверъ…ить, ты!», – из последних сил выдавливает жертва, прежде чем глаза закатываются, а на пол хлещет кровь вперемежку с серой массой. Эстетичного в этом зрелище как, впрочем, и в запахе вокруг нет, тогда почему силуэт с таким упоением смотрит на тонущий в гное корабль?

«А ты думаешь, я так легко мог забыть?» – силуэт наклоняется к поверженному врагу и с наслаждением вдыхает запах гнили, а из-за его плеча неуверенно выныривает фигура. По тому, как она горбиться, можно понять, что происходящее ей не то чтобы нравится.

«Не переживай, вознаграждение ты получишь», – бросает силуэт через плечо, поднимаясь.

Да, в котором ночью оживают мертвецы и принимаются рядиться в кружева интеллигенции, каждую ночь умирает по одной надежде на счастливую жизнь. А в городе, в котором обычно население переходит в мир иной не совсем честно, умирает и страховка на жизнь вечную.

Добро пожаловать в Краснодрадск!

(название не является официальным и не несёт в себе коммерческой цели)

Глава 1. Разносчица кофе

И, словно пленный дух, та злая нота пела,

Что этот мир неисправим,

Что всюду эгоизм и нет ему предела,

Он только изменяет грим.

Исповедь

Ночной лес вдалеке призывно шумел кронами. Потрёпанный временем автобус, на котором по просёлочной дороге катались отцы твоих отцов и отцы их отцов, подпрыгивал на каждой кочке. Он со скрипом сожаления обогнул знакомую с детства поляну и вдалеке показались они – ненавистные дома, устремлённые вверх. С их высокомерием могли потягаться разве что бабули на лавочке, мимо которых каждый день проходит деградирующая молодёжь. Дома никогда не обращали на автобус внимания, а одинокая остановка всегда объезжалась стороной. Но вот неожиданно случилось чудо и притихший салон прорезал женский голос:

«На остановке!»

Автобус удивлённо вильнул, останавливаясь. Таинственная девушка в драповом пальто с опущенными долу глазами звякнула монетами и вышла на свободу. Ветер тут же взъерошил доходившие до плеч светлые волосы. В поддёрнутом лунным светом тумане блеснули решительные глаза.

«Через 200 метров поверните налево» – сообщил навигатор, оживая.

Крадясь тенью по частному сектору и невольно разглядывая громадины особняков, она удивлялась, как люди ещё не заметили потомков элиты вампирской рати у себя под носом? Хотя, смотря на людей, которые возводили себе храм при жизни и верили в криптовалюту, она перестала этому удивляться.

«Вы пришли к месту назначения, спасибо, что вы…» – девушка вырубила навигатор на полуслове, переступила через заградительные ленты и прошла в просторную гостиную.

Лунный свет настороженно отразился в гладкой поверхности подсвечников. Свечи, выплакавшие все слёзы, безмолвно таяли. Тело лежало перед ней. Она присела на корточки и смахнула с глаз жертвы прядь волос. Лицо было изуродовано серой желчью и нитями, похожими на высушенные скелеты листьев. Под лицом в избытке расплылась зловонная жидкость вперемешку с водой и кровью. Она слегка нажала на впалую щёку и запачкала перчатку. С другой стороны лица такой жути не наблюдалось. Она проследила начало заражения по шее вниз до пиджака, отогнула вычурную сорочку и заметила, что, линии убегали и дальше.

«Надо будет попросить Рому определить очаг заражения, возможно, оно и послужило причиной смерти» – пробормотала она, растирая вязкую слизь между большим и указательным пальцем.

Тело было выгнуто неестественной дугой, тимьяном не пахло, воздействия солнца не наблюдалось. Глаза бывшего верховного вампира, одного из старейших кланов города закатились вверх, отчего на них выступили неестественно голубые прожилки. Рот был напряжённо сжат. Она с интересом приоткрыла его и обнаружила, что вампир клыками прокусил губу насквозь.

– Кто приказал тебе осматривать тело?

Она вздрогнула от противного, наждачкой проходящего по нервам голоса.

– Шеф, я… – повернулась она, наблюдая, как вампир сверкает на неё из темноты хищными глазами.

– Значит, пока мои ребята обрабатывают людишек, а я пытаюсь укрыть это место от посторонних глаз, ты решила поиграть в детектива? – рявкнул он, мгновенно преодолевая разделяющее их расстояние. Перед ней возник Сергей Орлов – вампир с тонкими хищными губами, татуировкой на шее, коротко бритым ёжиком чёрных волос и с прямо противоположным их длине самомнением.

– Когда-нибудь вам придётся дать мне дело, шеф, – прошипела она ему прямо в лицо, не отступив под натиском сверкающих глаз и выпущенных клыков.

– Ты знаешь, на что ты годишься, и из-за чего мне пришлось тебя взять, – на слове взять его губы уже начали растягиваться в противной усмешке.

Даже в темноте она чувствовала, как вибрирует напряжение между ними, как тонка грань между тигром и дрессировщиком. Оба – хищники, но вот она никогда не нападает без необходимости и не стегает хлыстом по хребтине. Он же всегда командует ей – «Место!».

– И не смей перечить мне только потому, что ты спишь с одним из клана Малкрагов. – «Щёлк!»

Сколько бы она ни старалась, как бы ни помогала ребятам расследовать дела в городе, начальник их отдела всё время будет считать её лишь навязанной ему девчонкой, которая выбила себе место через постель.

Ещё один «Щёлк!» – самодовольная улыбка.

– А теперь отойди от тела и не мешай работать – сказал он, взъерошив ей рукой волосы.

Тигр приручен, толпа ликует. Тигру же до скрежета в клыках хочется откусить чью-то нахальную руку. Она ещё раз посмотрела на спину Орлова, склонившуюся над телом, и пошла посмотреть на «ребят», занятых промывкой мозгов.

Ещё одна изорванная ярко-жёлтая заградительная лента болталась на ветру, словно насмешка над пойманными смертными. Мария перешагнула её и пошла по узкому коридорчику, заставленному мебелью. «Хорошо, что сотрудники успели подъехать» – взгляд упал на коробку с запасами крови. Кто-то из приехавших людей успел наклеить маркировку. Иногда было интересно, что после данных происшествий потом вспоминают человеческие службы. «Может, что-то было в крови?» – она присела на корточки, чтобы взять один пакет в руки, и вдруг на коробку шмякнулось тело.

«Хочу сдохнуть…», – простонал парень, теряя сознание.

«Это ты ещё успеешь сделать, парнишка», – услышала она надтреснутый голос.

Мария посмотрела наверх и встретилась взглядом с жутким, горящим синим глазом. Тени начали поглощать сознание. «Вампир как налетевшая вьюга» – это последнее, что она успела подумать, краем сознания видя расплывчатое белое пятно и начиная слышать чужие голоса. … «Что за жизнь? Одиночество, тлен, варёная картошка. Лошадь ходит буквой Г…» …

Она упала на колени, чувствуя, как по телу током бьёт дрожь, разрывая нутро.

– А ты ещё кто? – бесстрастно спросил обладатель горящего глаза, ослабляя гипноз.

«Он и правда чуть меня не загипнотизировал или это моя восприимчивость или…Не может быть!»

Нет, всё было точно: перед ней стоял Майкл Каменский – бывший начальник их подразделения, крепко сложенный вампир с белой асбестовой кожей, такими же белёсыми жёсткими волосами и шрамом через незрячий глаз. Налететь на него – худшее, что могло случиться с кем угодно на земле нашей.

Как ни странно, не смотря на свою особенность, гипнотизировал вампир лучше всех в ведомстве на данные за последние десять лет. Правда, потом у его подопечных наблюдалось резкое падение желания жить. Она и не надеялась его увидеть – по слухам, после недавнего позорного сокращения, в роли детектива он ни разу ещё не появлялся. Но вот он стоит перед ней, вопрошающе подняв кустистую бровь.

– Я Мария, ваше…м, здравствуйте, вы же Майкл Каменский? – зачастила она, отряхивая пальто.

– А вы догадливы. Если хотите посмотреть на двух баранов, вам на кухню, а мне не помешает отдых.

«Возьми трубку, идиот!», – услышала она его удалявшийся голос.

«Да уж, я навсегда запомню эту встречу. Врагу не пожелаешь встретиться с таким гипнозом» – думала она, идя по коридору на свет и звук голосов. Жуткая картина ждала впереди: по углам коридора она тут и там встречала бедолаг, бормотавших что-то нечленораздельное – копы и судмедэксперты разной направленности, сейчас они находились на разной стадии отчаянья. Кто-то тихонько рыдал, кто-то хныкал, кто-то даже звал мамочку.

«Неужели он всех уложил в одиночку?» – думала она, лавируя между их душами.

Зайдя на кухню, она сощурилась от яркого света, ударившего в глаза. Первое, что привлекало внимание – выпотрошенный холодильник с запасами. Кровь, упакованная в коробки, высилась тут и там, создавая что-то наподобие баррикад.

– О, кого я вижу! – плотоядно облизнулся вампир, отлипая от симпатичной брюнетки.

Девушка гладила его торс и страстно целовала в припухшие губы. Денис Комаров всегда знал, как удачнее повернуть ситуацию в свою пользу. Тигриные глаза и зачёсанные назад чёрные волосы с одной лишь светлой прядью, постоянно выбивающейся из идеальной причёски. Любовь хвастаться своим прижизненно накаченным телом и обилием татуировок – всё это Денис, или как он просит его называть, думая, что выглядит при этом как актёр боевика – Ден.

– Наша крошка Доррит2 заблудилась? Немного ли она думает для сиротки, забредший в пустой дом? – поддержал его другой вампир, издевательски растягивая слова. Он явно скучал, обрабатывая шерифа и тут появилась она – вечный предмет для генерации остроумных шуток.

Это был Клим Кисилёв, худой как щепка, с длинными чёрными волосами и глупо вытянутым овальным лицом – вечная подпевала Дениса. Как же Мария их ненавидела. Парочка себялюбивых вампиров одного из самых разросшихся городских кланов.

– Я тоже расследую это дело, – ответила она как можно спокойнее.

– Ты лучше бы за своим хвостом следила и не дергалась, хих – усмехнулся Ден, противно хихикнув.

Тут Мария заметила Рому, подошедшего бесшумно почти впритык. Если бы её попросили назвать самого жуткого вампира в их паранормальном подразделении, она бы с вероятностью 100% указала на Романа, их вечного судмедэксперта. Узнать его можно было по всклоченным цвета жжёного вереска волосам и маленькой бородке. Он, являясь потомком побочной ветки клана Малкрагов, казалось, совсем не придавал этому никакого значения. В нём совсем не было присущей клану гибкости и грации. Двигался он рывками, будто всегда на долю секунды забывал, какой ногой шагать дальше. Единственный эффект его побочной ветки от сумасбродной вампирши – бесшумность в передвижении. Даже если он ходил в туфлях на каблуках, казалось, само пространство поглощало звук. Видя, что на него обратили внимание, Рома отвёл взгляд пепельных глаз, слегка отстраняясь. Два парня в голос захохотали. Ни для кого не было секретом, что Роман по уши влюбился в их «Мисс Детектив».

– Как я вижу, вы уже закончили обрабатывать своих подопечных? – Мария чуть не подпрыгнула на месте, когда увидела, как Майкл, отодвинув открывшего было рот Романа, протиснулся мимо неё на кухню.

– Пока нет… – замялся Ден.

– Тогда не вижу причины, по которой вы отвлекаетесь! – рявкнул Майкл на присмиревших коллег. – Выйдем. – бросил он Марии.

Она хотела поблагодарить мужчину, но тот остановил не успевшие прозвучать слова одним взмахом руки. Когда они оказались на промозглом октябрьском ветру, он закурил и тяжело вздохнув, сказал:

– Чего ты добиваешься, детка?

Вот тебе и рыцарь на белом коне! Белый то белый, но не конь, а щетинистый ротвейлер! Мария еле проглотила обиду. Каждый день она таскает кофе, закапывается в отчёты, пытается хоть чем-то помочь Роме в лаборатории, сообразить, связать ниточки, провести параллели и единственный раз решила идти до конца, а этот вампир первый раз вышедший на работу спрашивает её: чего она добивается?

– Я вижу как в твоей черепушке зарождается гнев к этому миру, – остановил он поток слов, который был готов сорваться с её губ. – Знаем, плавали. Не обращай на них внимания. Просто гни свою линию – он взглянул на неё единственным глазом, будто проникая в самую суть.

Перед Майклом стояла молодая вампирша с матово-белой кожей и непонятно как сохранившейся россыпью веснушек. Глаза, бездонно-изумрудные, реагирующие на мгновенное изменение настроения – всё в них читалось. Видно было, как затаённая обида всё время плескалась где-то там, в глубине. Очевидно, что эта девушка со светлыми, как будто выцветшими волосами, небрежно спрятанными в конский хвост, ещё не научилась справляться со своими порывами и, если она хочет выжить, ей предстоит большая работа над собой.

– Если бы это было так просто, я бы уже давно раскрывала дела, а не носила вам кофе, – пробубнила она, отводя взгляд.

– Если бы я в своё время не поступился принципами, то до сих пор был бы шефо. – сказал он, затягиваясь. – Когда ты попала под мой гипноз, то впустила в сознание с распростёртыми объятиями. Если не хочешь, чтобы вампиры моего клана использовали это против тебя, то согласишься поработать. Идёт?

Довериться лающему псу, про которого все единогласно твердят: «Осторожно, злая собака!»? В душе у Марии боролось возбуждение наравне с недоверием. Она впервые слышала, чтобы кто-то из отдела предлагал ей помощь. Но вот кто это делал, в этом-то и проблема! А вдруг вампир во время этих уроков просто проникнет в сознание и использует, выставит на посмешище или ещё хуже?

– У тебя нет причин мне доверять, – хмыкнул он, как будто прочитав мысли, – Когда созреешь, приходи. – он выпустил дым в ночное небо и уставился в одну точку, казалось, потеряв всякий к ней интерес.

Зазвонил телефон. Мария на миг увидела намёк эмоции, промелькнувший на лице. Кажется, затаённой надежды.

– Ну что, ты нашёл её?

– А ты думал, не найду? – услышала она надтреснутый мужской голос из динамика.

– Давай без этого. Перешли адрес, плату получишь в конце месяца, –он сбросил, затягиваясь ещё сильнее, будто мечтая прикончить сигарету одним вдохом.

Мария немного постояла рядом, борясь с любопытством и чувством неловкости, пока телефон не пикнул, оповестив о сообщении. Оно было от Макса.

– До завтра, наверное…

Майкл, ушедший глубоко в свои мысли, слегка наклонил голову, наблюдая как молодая вампирша, перепрыгивая лужи, пересекает улицу. С ещё большим интересом он наблюдал как она, явно смущаясь, просит подвезти. Он бросил догорающий окурок в лужу. По-хорошему, ему бы остаться, но его больше здесь ничего не интересовало. Результатов экспертизы ещё ждать и ждать, а сталкиваться с новым начальником ему не хотелось вдвойне.

«Избегающий тип привязанности», – хихикнуло обнаглевшее сознание.

Чтобы заткнуть его, он, пошарив в кармане, заглотил горькую таблетку. Дрожащей рукой смахнул пришедшее следом сообщение с адресом и шагнул в уличную темень.

Глава 2. Жажда не тётка

3

Он плавает вокруг, он входит в грудь огнем,

Он жаждой мучает, извечной и преступной.

Разрушение

Извилистые улочки домов и покатые плечи покосившихся лесов сменились вершинами новостроек. Город поднимал шипы из асфальта, пытаясь угнаться за неизменно бегущим временным потоком. Между этими домами летал дух урбанизма, запахом подгоревшей резины укутывая ночной центр Краснодрадска. Если бы люди знали, как именует себя город, они бы уже давно бросили попытки модернизации, но они упрямо раз за разом латали дыры на отбитых дорогах бабушкиного покрывала.

Мария невольно вздрогнула – фиолетовая рыбина проплыла в сантиметре от лица. Она рассеянно постучала по стеклу, отгоняя нежданную гостью. Сидя, кажется, в самом центре городских джунглей среди неона и растительности, вампирша искренне не понимала, в какой момент человеческая мысль додумалась совместить неживой космический свет и буйство растений, но при всём этом, она вынуждена была признать, что в сочетании с экзотическими рыбами, выглядело очень даже симпатично.

Официанты, одетые в неоновые вырви глазные блузы, с видом существ высшего порядка, носили в руках аквариумы с едой. Да, надо было признать, что Макс умел выбирать места. Если бы не их встречи, изрядную половину человеческих выкрутасов из мира искусства подачи еды она бы точно пропустила.

Кто-то из гостей за её спиной со словами: «Давай, давай, сладкая. Сидеть и тухнуть можно и дома!» потянул спутницу на танцпол, представляющий собой отдельный купол, напоминающий, кто бы мог подумать, аквариум! «Им непременно нужен слоган – «Почувствуй себя рыбёшкой!», – отметила она, видя, как парочка заходит внутрь и словно растворяется в искажённых стёклах. Мария снисходительно улыбнулась им вслед, ещё раз взглянув на часы. Когда она подняла глаза от руки, то заметила, как тот, кого она ждала, небрежно облокачиваясь на стул, с виноватой улыбкой протягивает ей коктейль. Жёлтый такой, с пляжным зонтиком и дорожкой сахара по контуру бокала.

– Прости меня…

Макс никогда не менялся. Всё время опаздывал, гремя пирсингом усаживался рядом и искренне улыбался, создавая образ рубахи-парня. Он мог открыто шутить о своём вампиризме, взъерошивая огненно-рыжую шевелюру, резко контрастирующую с бледной кожей и острыми скулами. Выдавали его только глаза – красно-фиолетовые, очерченные огненной линией. Но в наше время каких только линз не найдёшь.

– Ты… хм, подумала? – замялся он, теребя чёрную закрученную моносерьгу. Серьга слегка позвякивала, сталкиваясь с кафами, пусетами и гвоздиками. Если бы вампиры были ежами, то они точно были бы Максом.

–Ты шутишь? Конечно, нет! – Мария слегка отпила из бокала. Надо было признать, её вкусы за время встреч Макс успел изучить досконально. Лёгкий и сочный «Манго дайкири» – то, от чего она никогда бы не отказалась, даже если перед этим заставить её битый час таращиться на рыб в аквариуме.

– Но мы же с тобой друзья! – обиделся он, театрально надув губы. Взгляд невольно зацепился за свежий гвоздик, прошибающий нижнюю губу. Когда же он остановится? Закрадывалось подозрение, что скоро на их очередную встречу завиться Пинхед4 во плоти.

– Мы не друзья, а скорее так – приятели.

– Как ты жестока, Мария! – схватился за сердце Макс. Где-то в мире умер артист погорелого театра. Умер обязательно под скамейкой с розочкой в зубах. – Я к тебе со всей душой, а ты!

– А я, недостойная представительница предавшего всех упырей клана, – отрезала Мария. Она помнила, что Макс для неё сделал и была по гроб ему благодарна, но когда-то и гроб должен был закрыться на покой с лаконичной карточкой: «Не беспокоить!». Это был тот самый момент.

– Дружеское одолжение же, пф! – оскорбился он. – Пойми, наш князь озабочен созданием новых гнёзд и наседает на меня со всех сторон, но это же не моё совсем! – он страдальчески вскинул руки, будто пытался показать воздуху всё тщетность положения, – Ты только представь, представь, представь! – по-видимому, слово «Представь» в его понимании должно было произвести колоссальный эффект. Мария скептически приподняла бровь. – Нет, ты только представь Меня! Меня! – он несколько раз постучал по груди, – Меня, Марюша, воспитывающего маленьких ничего не знающих отпрысков.

Мария позволила себе короткий смешок. Макс, который как можно быстрее бежал, пытаясь впитать всю ночную жизнь в зоне доступа вай-фая, Макс, уходящий в недельные сериально-игровые запои, и воспитывает молодых вампиров?

– Ну вот! – он удовлетворённо откинулся назад, выполнив свою миссию. – Ты же понимаешь! Чего тебе стоит поизображать мою девушку? Они и так думают, что ты со мной спишь, раз я выбил тебе место в местном полицейском отделе, так что ты ничего не теряешь.

Мария пошевелила коктейльной трубочкой, наблюдая как медленно тают кубики льда – она не могла потерять эту работу, ведь именно благодаря ежемесячному жалованию она могла не охотиться. Вообще существовало несколько способов найти себе пропитание.

Во-первых, охотиться самостоятельно. Этот способ был самым опасным и рискованным. Любое неверное действие, будь то невольный свидетель кормёжки, которому не удалось втюхать про экспириенс с внезапной съёмкой пранка, оставленная бескровной корова местного фермера или, боже упаси, мёртвое тело с характерными следами уксуса, – всё это могло повлечь за собой последствия. Степень последствий назначалась соизмеримо самому проступку. Так что, если вы не обладаете бесшумностью Хитмена5 и удачливостью Люпена6, то не сможете долго охотиться на одном месте, не привлекая ненужного внимания.

Во-вторых, один из самых лёгких способов, который многим вампирам даётся при непосредственном обращении – состоять в клане и стараться занять в его структуре положение поближе к верхушке. Чем выше положение – тем больше и содержание. Этот вариант был для Марии закрыт по определённой причине.

В-третьих, поднять задницу и начать-таки служить обществу. Здесь было два пути – уйти в политику и начать бегать взад-вперёд перед боссами, поднося кофе и шелестя бумажками или уйти работать в органы, охраняя и защищая законы, принимаемые этими самыми боссами за закрытыми стальными дверьми. Сложность была в том, что желающих было гораздо больше, чем мест, да и боссы сверху всегда были не против засадить в участок своих отпрысков, чего греха таить. Здесь бегание с кофе не предполагалось и предпочтение отдавалось беганию за правонарушителями, но, кажется, на Марию это особо не распространялось.

Был и четвёртый путь, по которому обычно шли отбросы, неудачники и просто несчастные вампиры, а именно, работа на частников. С ними всегда было непросто, ведь честные и добрые стартапы по продаже футболок «Вампиры тоже люди!» обычно прогорали на старте, а вот клубы, бордели и продажи на чёрном рынке цвели и пахли.

– Значит, чтобы сохранить место, мне придётся ходить с тобой на светские мероприятия, липнуть как собачка и делать вид, что…? – поморщилась она.

– Да! – перебил её Макс, хлопнув ладонью по столу, отчего бокал подпрыгнул. – Я буду говорить князю, что давно бы уже создал гнездо, но вот ты, моя королева, этого не хочешь. Он запросто поверит, ты ведь у нас что-то типа изгоя.

Да как он может спокойно это говорить? Хотя бы от Макса она не хотела слышать про своё ничтожное положение. Кто говорил, что после смерти она не будет ничего чувствовать? Она бы с удовольствием записалась на приём к этому гению.

– Прости, – замялся он, поняв, что ляпнул не подумав, – ты же знаешь, что это факт. Как и тот, что я – разочарование. – грустно улыбнулся он, пытаясь сгладить углы.

Исчезла напускная весёлость и сквозь маску игривой непринуждённости впервые за их разговор прорезался череп обречённого, которым он когда-то был. Это кольнуло Викторию в мёртвое сердце, и она вспоминала их первую встречу, его психоз. Она, избегающая общения с кем-либо, последняя представительница истреблённого клана с запретом на использование Силы и Макс, недавно обращённый.

Рот, перепачканный в чужой крови и поток кровавых слёз из этих удивительных глаз – она тогда на миг потерялась в яростном кровавом всполохе. У его ног валялся мужчина средних лет, ещё живой, но без сознания. Пакет «Пятёрочки», выпавший из рук мужчины, прозаично рассыпал содержимое по тротуару. Она тогда невольно матюкнулась на сира данного индивида, но, быстро взяв себя в руки, увела новообращённого в переулок, подальше от тела. Явно что-то пошло не по плану – не должен был новообращённый оказаться на улице во время первого приступа жажды.

– Кк…кто вы? – прохрипел он до боли стискивая ей руку. Если бы она была человеком, то потеряла бы её на месте.

– Я Мария, а ты недавно обратился, да? – ласково начала она. Мария знала, что сейчас ему нужно успокоится, ведь «Зверь» вышел наружу. Сейчас было страшно и парню и Ему, а, следовательно, он мог убить.

– Да, я…

– Сейчас ты в безопасности, да?

– Наверное, – промямлил он, ослабляя хватку. Она видела, что его мозг потихоньку успокаивается, пытаясь адекватно оценить ситуацию.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Макс.

– А теперь, Макс, закрой глаза и расслабься…

Мария обещала не использовать свои способности, но надеялась, что такой маленький «выход» никто не заметит. Она отделила ауру и стала голубем, парящим над городом. Мария видела глазами птицы и чувствовала, как зловонный ветер ночного города треплет перья, а начавший накрапывать дождь пригибает к земле. Она подключила сознание Макса к своему каналу и услышала удивлённый вздох.

«Ты чувствуешь это, спокойствие полёта?»

Пару минут, секунд, а может быть вечность, они «летели» над городом со всеми его острыми углами, проводами и поворотами, громкими и не очень разговорами и шумами.

– Всё в порядке. – Мария слегка повела плечами в непривычном угловатом теле, заменившем обтекаемое ветрами голубиное. – До тех пор, пока ты никому об этом не расскажешь. – попыталась приободрить она его, чувствуя разлившееся по телу блаженство от использования Силы. Как же долго она обманывала себя, говоря, что может жить и без ныряния в сознание фауны.

– Кто в-в-вы всё…всё-таки?

– Прости, ты должен всё забыть. – Она развернулась, чтобы уйти. Не следовало вампирёнышу с ней связываться. Это был верный путь в забитый гвоздями гроб.

Как можно быть такой идиоткой? А если бы учуяли шлейф её хитрой вылазки? Да и какой предлог она выдумала? Просто воспользовалась новеньким вампиром, чтобы потом было чем оправдываться перед областными ищейками патриарха? Лужа шлёпнула, обдавая ботинки грязью. Дождь начал лить потоком, намочив волосы и проникая за воротник пальто.

– Я схожу с ума, прошу…

Столько мольбы было в том голосе, провалившемся на середине ноты в отчаянное никуда, что она повернула обратно. Очертания фигуры в тени по краям были как будто обведены зелёным текстовыделителем – то была неоново-зелёная мелькавшая подцветка магазина.

– Я всё это время был здесь. – Видно было, что ему было больно говорить. Физически, и не только. Две кровавые полоски слёз, нахмуренные, сведённые к переносице брови и морщины непонимания, залегшие на лбу, складывались в один большой мучительный знак вопроса. – Мне было страшно одному. Я сбежал, меня держали, меня в..! – он сглотнул. – Она, он тоже, я! Я и я, и меня! – тараторил он, пытаясь облечь скачущие мысли в связные слова и схватить Марию за руку. Он то хватал её своими руками, в которых теперь поселилась невиданная раньше мощь, то отпускал, как будто извиняясь. – Я уже неделю ничего не ел, и я не хотел, понимаете, я…

Голос его сорвался, утонув в шуме дождя. Он опустил глаза вниз. Смотрел, как с его тела медленно стекает кровь. Смотрел сосредоточенно, не мигая, будто взглядом мог превратить кровь в обычную краску, в простую шутку. Мария коснулась руки, пытаясь успокоить, внушить уверенность, помочь устоять в потоке безумия этого мира, обрушившегося так внезапно. Парень вздрогнул как загнанный зверь. Красно-розовые, будто драконьи глаза ответили ей. В них Мария увидела своё одиночество и страхи. Когда уничтожали клан, она так же беспомощно тонула в водовороте мыслей.

«Ну вот и мой конец» – подумала она тогда, видя, как гнездо потрошат другие вампиры. Но они оставили её в живых, самую слабую. Они не хотели брать ответственность за геноцид и назвали это «Зачистка опасного неподконтрольного элемента». Она сглотнула.

– Иди ко мне, глупый маленький вампирчик, – прошептала она, утирая кровавые слёзы. Он обнял её, как спасительный островок, как того, кто не прошёл мимо чужого отчаянья. – Если бы ты знал, сколько работы нам сейчас предстоит, – вздохнула она, мысленно делая пометку, что эта ночка будет той ещё штучкой, – Придумать легенду почему ты его покусал почти до смерти, убедить мужика в её реальности и купить ему кучу гематогена. И это я только начала думать, Макс…!

Вот так и началась странная дружба, в которой она скорее выступала в роли крёстной мамочки, хотя была немногим старше. Это было лет пять назад, воспоминания были свежи как недавно выпавший снег.

– Макс! – позвала она.

Мария видела, как затуманились сверхъестественные глаза. Видела ту боль, от которой тот бежал. Она плескалась там, среди всполохов надежды. Вскоре он опять стал прежним Максом – улыбчивым парнем, не мыслящим и дня без навязчивой песенки и мятной жвачки.

– У меня нет никого, кто бы приблизился к слову «друг» больше, чем ты, – сказал он, положив свою руку на её и слегка сжав.

– Ладно, уговорил, – сдалась Мария, – поизображаю я твою капризную подружку.

На лице Макса сразу заиграла игривая улыбка. «Вот же манипулятор!» – отметила Мария. Иногда она думала, а не специально ли он иногда якобы грустно зависает, удручённо смотря вдаль, ведь после того, как она соглашается на очередной безумный план, он оживает, довольный. Скорее всего, так оно и было.

– Ладно, мне было приятно посмотреть этот театр одного актёра, но я должна бежать по делам. Ночь не резиновая.

– Если мы сюда пришли, давай хотя бы немного потанцуем? – Макс встал и подал ей руку. Галантно, как джентльмен, вот прямо сейчас бери и фотографируй для пособия по этикету.

– И что дальше? Затащишь меня в постель?

– А тебе бы хотелось? – понизил он голос и резко потянул на себя так, что Мария оказалась в его объятиях.

– Сейчас мне хочется ударить тебя по морде. Ты взлетишь как бабочка, а приземлишься как мешок с картошкой во-о-н туда! – Мария глазами показала направление полёта.

– Ладно, ладно, я же шучу, не нагнетай, – усмехнулся он, уклоняясь от шуточного удара.

Ну как можно быть таким? Макс улыбался ей во все свои клыки и двигал бёдрами влево-вправо, ведя на танцпол. Его стройное тело и длинные ноги выделывали что-то невероятное. Если бы она не знала, что способности клана Малкригов как раз заключаются в сверхъестественной грации, гибкости и ловкости, она бы подумала, что этот парень, как минимум, всю жизнь посвятил танцам. Она лишь неловко двигалась в такт, но ей и не надо было танцевать как бог, чтобы отпустить мысли в полёт и наслаждаться дурашливостью парня.

Глава 3. Заражение

Земных сует испив смертельный яд,

Минувшего душа сбирает звенья.

Гармония вечера

На экране пузатого компьютера мелькали буквы, цифры и графики, которые судмедэксперт, кажется, засмотрел до чёрных дыр. Оставалось часа три до рассвета, а он задумчиво стучал по кнопке пробела, бесцельно создавая во вселенной вордовского файла больше и больше пространства. Глаз дёргался, палец стучал, а в мозгах так и не прояснялось. Как же Рома ненавидел политику. Обожал трупы и ненавидел политику. Что-то опять начинало жужжать в ухе, когда он отвлекался и забывал наполнить окружение звуками, словами и мыслями. Это был тиннитус7, который, будто в насмешку, сопровождал даже после смерти. Иногда казалось, что вампир успел собрать в себе все болячки мира, как будто, рождаясь кто-то перепутал магазин способностей с магазином слабостей и по ошибке зашёл именно туда, забрав по скидке две по цене одной. Сейчас же звон усиливался, следовало ему только сосредоточиться на графике. Он прикрыл глаза и подёргал себя за ухо.

– Ром, как дела?

Он подпрыгнул на месте и попытался загородить собой компрометирующие строчки машинного текста.

– Я тебе кофе принесла и заскочила за результатами. Они же готовы? – спросила Мария, ставя дымящуюся чашку на стол с инструментами.

Рома засопел, думая, как бы отвлечь вампиршу от экрана, но ничего кроме действий насильственного характера в голову не лезло. Как нарочно, спрашивала о результатах именно она – та, при которой его сердце начинало вопреки законам физики выпрыгивать из груди. А с чего всё началось, всего лишь с того, что Мария однажды занесла ему кофе и спросила, как дела?

– Почему ты скрываешь от меня результаты экспертизы? – спросила она обиженно.

Он видел, как в глубине прекрасных изумрудных глаз мелькнула тень разочарования. Нет, только не это! Мария, единственная из немногих, кто пытался его выслушать, кто столько раз помогал ему в лаборатории! Он с трудом сглотнул ком в горле, в нём разом поднималось желание поцеловать её и сделать так, чтобы она исчезла или отключилась. Вот объяснить всё телу, лежащему на столе для препарирования, он мог всегда, не запинаясь, не мямля. Оно не ответит, не осудит, не примется смотреть на часы, в то время как он пытается закончить мысль.

– Всё с-сложно, – вздохнул он, проглотив этот ком.

– Обожаю сложности, давай показывай, – сказала она, немного с опаской подходя ближе.

Роман скрипнул клыками о зубы от досады ли или от того, что видел – она тоже относится к нему как к странному болезненному очкарику.

– Ром, я, конечно, понимаю, что ты обо мне лучшего мнения, чем все здесь, но я не разбираюсь в графиках, – она постучала ногтем по экрану компьютера, краем глаза замечая разбросанные по столу снимки.

И он решился.

– Это пох-х-оже не действие как-к-огто вещества, но вот как нанесли его не понятно. Но самое интересно, это то, что клетки тела г-г-осподина Александра начали процесс деградации, – сказал он, поправляя очки.

Рома обошёл хирургический стол и скинул покрывало с трупа. Мария снова увидела всё то, что рассматривала накануне – тонкие нити, серую вязкую субстанцию, закатанные глаза и прокушенные клыками губы. Тело от груди до паха было аккуратно зашито нитками – видно было, что Роман уже закончил работу.

– На молекулярном и клеточном уровне начался п-процесс Ревёрса8, – сказал он, натягивая на руку перчатку.

С каждым новым словом Рома говорил всё увереннее и увереннее, постепенно заикание и вовсе сошло на нет. Казалось, он не замечал ни лаборатории вокруг, ни Марии – всё его внимание сосредоточилось на лежащем теле.

– Обычно наши тела застывают в процессе не производства тканей при сохранении внешней неподвижности, они мертвы. Но здесь мы наблюдаем уникальный случай – процесс снова запустился, – он провёл рукой по заражению, показывая, как легко соскабливается неживая плоть, – Начали образовываться новые клетки, он начал расти, но это невозможно! – его глаза загорелись, когда он глянул на свою руку и опять на труп. Теперь Мария уже пожалела, что попросила объяснить. То, как судмедэксперт восторгался противной жижей не вызывало приятных ассоциаций. – Так как тело мертво, начался Ревёрс – обратный процессу обновления клеток…

– Ром, давай, пожалуйста, короче, – сдалась она, потеряв мысль на половине пути.

Рома вздохнул, слегка сгорбившись. Потом рассеянно махнул на труп, как бы призывая снова на него взглянуть.

– Он в-в-вернулся в момент смер-р-ти и эта инфекция, которая, кстати, начинается от серд-д-ца, – он показал на место, где по идее должно было располагаться сердце. Там была дыра или не совсем так…Там было чёрно-серое месиво, как будто сердце начало гнить изнутри. – Распространн-н-няется наверх, – он провёл рукой по нитям наверх, к самому лицу, которое она уже рассмотрела во всех красках. – Это и есть процесс взросления, а у нас отмирания клеток и образования грибка, датированного четырнадцатым веком. Из этого можно сделать несколько интересных выводов, но не один из них, – он опять начал уходить в свои мысли, рука непроизвольно принялась перебирать маленькую бородку, хорошо, что не та, что была перепачкана в слизи четырнадцатого века. Роман меж тем всё дальше уходил от чёткого диагноза, начиная с упоением строить теории и предположения.

– Ром, а можно ещё короче? – вздохнула она, начиная терять терпение.

Вампир очнулся, собрал в лёгкие воздух с видом человека, обречённого влачить жалкое существование среди существ, не способных понять прелесть происходящих перед ними вещей, и поправил очки, сверкнувшие в свете бестеневых ламп.

– Он в-вернулся в момент смерти в век четырнад-д-цатый и начал умирать как человек.

– Спасибо, Ром. До завтра! – рассвет был не за горами, а Мария не хотела, чтобы в паранормальном некрологе написали, что она окончательно умерла, застряв в пробке по пути с работы.

– Не хочешь с-с-ходить куда-нибудь!? – бросил вслед удаляющейся спине Рома, – Следующ-щ-ей ночью, – промямлил он уже себе под нос. – Со мной. «Если я переживу завтрашнюю ночь» – мелькнула «радужная мысль».

Рома опустил глаза на остывший кофе в кружке с отколотым краем – она всегда им откупалась, рот дёрнулся в насмешке над собственной ничтожностью. Тащиться по всему городу, а потом обратно на службу его не прельщало, и он, в угоду этому, оставался ночевать в морге. Может, домашним вампирам и нужен был тёплый бархат и другие удобства, попахивавшие нафталином и отдававшие дань традициям, чтобы погрузится в сон без сновидений, но ему было достаточно просто погрузиться во тьму и холод, перестать переживать из-за результатов экспертизы, принять, что это неизбежно выйдет на свет, открыть отсек морозильной камеры и забраться внутрь.

Глава 4. Совещание

О скорбный, мрачный дух, что вскормлен был борьбой

Жажда небытия

Небо без единой звезды, освещённое неоновыми перепадами настроения мегаполиса, возвышалось над ней как осуждающий дамоклов меч9. Она собиралась во что бы то ни стало заполучить дело в свои руки.

– Доброе утро, Мария, – обычное приветствие, будничное, без издевательской нотки.

Мужчина привалился к чёрному ходу и курил. Куртка поверх рубахи, под которой мелькал пистолет, всё тот же жуткий невидящий глаз со шрамом через пол-лица.

– Здравствуйте, я… – Мария протянула ему стакан кофе, – взяла для вас экспрессо, но, если в следующий раз хотите что-нибудь другое, сообщите мне.

Он удивлённо вскинул бровь, видя, как девушка протягивает ему дымящийся стаканчик.

– Спасибо, – на его лице мелькнуло что-то похожее на улыбку. – Орлов объявляет летучку через… – он встряхнул рукой, посмотрев на часы, – уже минут пять. По его виду могу сказать одно: дело довольно серьёзное. Это твой шанс, детка, хватайся за него всеми клыками, если всё ещё хочешь.

Как же её покоробило от этого «детка».

– Зовите меня Мария, – отчеканила она, нахмурившись.

Он хмыкнул себе под нос тоном человека, наблюдающего как его детёныш с видом эксперта рассказывает, почему небо синее.

– Как скажите, Мария.

Мария толкнула дверь и зашла внутрь здания, погружаясь в привычную послежизнь ночного отдела: столы техников и дежурных офицеров, отвечающих на вызовы, напоминающие жужжащий муравейник, соединённый проводами и только посвящённому видимыми связями и поручениями. Между ними, забивая каблуками неправильно торчащие гвозди, бегала взад-вперёд секретарша шефа. Детективы, каждый за своим столом, были заняты самым важным – координацией работы муравейника и соответственно, очередными делами, от ограбления банка крови до оторванной головы, найденной в парке местным сторожем.

Хоть в отделе и не было рейтинга, но все знали, что самую их вершину уже несколько месяцев подряд занимали Денис с Климом. Было бы странно, если бы Орлов не занимался продвижением этих двоих как доблестных защитников городского порядка, с учётом того, какую сумму клан Оконитов отстёгивал ему каждый месяц. Денис болтал с каким-то вампиром, привалившись к стенке, а рядом с ним маячил Клим, заглядывал тому в рот и ловил каждое слово как предсказание божье.

– О, кого я вижу! – преувеличенно радостно воскликнул он, отодвигая Клима, – Романчик уже искал тебя, просил сказать, чтобы ты зашла, – он выхватил из её рук кофе, даже не поблагодарив.

– Думаю, вчера ты его не до конца удовлетворила, милашка, – хихикнул Клим, вслед за ним выхватывая стакан из подставки.

Нужно было держать язык за плотно сжатыми зубами, но, надо было признаться, покладистостью зверь по имени Мария никогда не отличалась.

– А я думаю, вам двоим пара давно уединиться и перестать притворятся, – оскалилась она в ответ.

– Что сказала, повтори! – рявкнул Ден, угрожающе быстро переместившись к ней вплотную.

– Что слышал! – оттолкнула его Мария. – Отвянь, придурок!

Он, выпустив клыки, схватил её за волосы и дёрнул. Оставшиеся стаканы перевернулись, растекаясь по полу и до боли обжигая ноги. В момент гнева и отчаянья, она почувствовала ауру дранной чёрной кошки, ищущей еду среди мусора за квартал от участка. Сознание её объединилось с отчаянной душой, и они одновременно взвыли. Денис отшатнулся, отпустив девушку, и закрыл чувствительные вампирские уши руками.

– Чёртова дрянь! – прошипел он сквозь стиснутые клыки.

– С тобой всё в порядке? – к нему бросился стоявший до этого в стороне Клим. – Я почувствовал твой выброс, животное, – выплюнул он в лицо Марии.

И правда, весь отдел как будто замер в немой сцене. В ней отчётливо читался укор и страх. Напряжение, скользившее от лица к лицу, проявляющиеся в поджатых губах и сведённых к переносице бровях – все знали, что за этим последует. И оно последовало.

«Мария!», – громом среди гробовой тишины.

Она, поджав голову и ссутулившись, мечтала превратиться в комочек пыли и забиться в угол давно заросшего паутиной стола. Каждый шаг по направлению к кабинету босса отдавался в ушах. Один, второй. Так, идущий на эшафот преступник пытается сосчитать, сколько шагов сделает, прежде чем его голова неминуемо покинет насиженное место.

Тёмный кабинет, обставленный со вкусом кем-то до них, отдавал запахом дерева и пыли. Со стены на неё бесстрастно взирал неизменный лидер страны – патриарх Никон собственной персоны. Его голова, канонически окружённая иконописным венцом, и руки, одна в другой, в готовности к молитве, всегда навевали на Марию рабское уныние, а ведь ей на своём веку выпало увидеть патриарха вживую, что считалось в вампирском обществе величайшей четью, но во время суда как-то было совсем не до величия.

– Да босс, – ответила она, отводя взгляд от патриарха.

– Ты нарушила правила, уже во второй раз за этот месяц! – рявкнул он, – Я не буду сообщать о твоём поведении, но это уже переходит все границы! – Он возвышался над столом как идол, сцепив руки в замок, чем отдалённо напоминал грозного патриарха по соседству. Может, на это и был расчёт?

– Это Денис, он…

Мария знала, что это ни к чему не приведёт, никогда не приводило. Её слова лишь каждый раз усугубляли ситуацию, показывали слабость и беспомощность, но она не могла не выпускать Зверя, когда тот чувствовал опасность.

– Я знаю, что ты скажешь. И вот что скажу тебе я, – прервал её Орлов, отметая всевозможные оправдания, – Если хочешь уважения коллег, ты должна научится не использовать силы.

– Но это же нечестно, они пользуются силами направо и налево, а я…

– Раз – ты попала сюда явно по блату, два – не вина коллег, что твой клан оказался полон предателей власти. – Шеф вздохнул, видя перед собой напуганную пичужку, которая пытается не упасть лицом в грязь и немного смягчившись, добавил, – Ты думаешь, что я тебя ненавижу, но это не так. Я просто не люблю тех вампиров, которым всё достаётся просто так.

Мария сглотнула подступившую горечь. Что ей было ответить? Оправдать первое она бы не смогла, а идти против Совета и доказывать невиновность подвергшегося зачистке клана она попросту не в силах. Кто поверит ей, если она скажет, что за истреблением деревни они не стояли, что они жили с этими людьми в согласии? Это как пытаться потушить лесной пожар игрушечным ведёрком. Может, шеф прав? Ей всего лишь двадцать семь, двадцать из которых она прожила человеком. Вправе ли она вообще на своё мнение?

– Перестань витать в облаках и бегом на планёрку! – рявкнул он почти над самым ухом, вытаскивая её из невесёлых мыслей похлеще Рамштайна10 на утреннем будильнике.

Пришибленной мухой плетясь в туалет, чтобы хоть немного успеть оттереть разлитое кофе с брюк до начала планёрки, она уже точно знала, что дело ей не достанется.

***

Как светлячки на свет, остальные вампиры слетались в зал заседаний: небольшую комнатку, утыканную стульями, которым давно уже было пора на покой. Эти стулья непонятной расцветки и материала, когда-то были довольно удобными и, кажется, мягкими, об этом можно было судить по свисающим клокам былой обивки. Этим стульям было лет пятьдесят или больше – ничто по вампирским меркам. Вот только загвоздка была в том, что вампиры не могли принять тот факт, что мебель в отличие от них, мыслит совсем другими временными категориями. В центре высилась доска, меловая, затёртая до белого, нестираемого налёта, впитавшая в поверхность добрую сотню схем и диаграмм. Сейчас на неё был устремлён свет подрагивающего проектора производства годов 90-х, большого и неуклюжего, с треском вершащего трудную для жизни работу.

Майкл сел рядом с ней и вокруг сама собой образовалась зона отчуждения, как будто присев рядом можно было подцепить что-то нехорошее. Невооружённым глазом было видно, как отдел делится на группы: вот секретарша подсела на уши к офицеру, с улыбкой кивающему ей в ответ, поодаль Денис и Клим травили анекдот детективу, технический персонал полушёпотом сетовал на стулья, говорить тоном повыше им запрещал ранг и возможность получить от более опытных коллег краткий экскурс в вампирскую историю и летоисчисление. У них была стопроцентная возможность нарваться на такой экскурс, ведь прямо за ними сидел профессор Аверченко, приходящий эксперт, часто заглядывающий на собрания в надежде блеснуть знаниями и распылить шлейф превосходства в неокрепших умах новичков. Единственное, что из раза в раз смущало Марию в его речах, так это приверженность физиогномике11. Хотя наука уже давно отнесла физиогномику в разряд псевдонауки, профессор до сих пор верно и праведно делил всех по разработанной системе, даже если у собеседника не доставало пальцев или половины лица.

Рядом с профессором сидел Рома, то и дело в нетерпении дёргающий полы белого халата, так что профессор статностью и степенностью выгодно выделялся на его фоне и, казалось, дышал элитными знаниями. Рома заметил её и на миг в его глазах блеснула мысль, он поднял руку, открыл было рот, но тут же закрыл, увидев, как на него посмотрел профессор, которого тот случайно задел своим телодвижением. Сконфузившись, Рома пролепетал извинения.

Орлов встал рядом с доской. Призывая к тишине, он немного покашлял. Покашлял так, чтобы все поняли, что, если сейчас же не заткнутся, вылетят вон с увольнительной справочкой.

– С прискорбием сообщаю вам, что умер глава клана «Морус». Александр Де Монсэр, – он сделал паузу. Во время этой паузы произошло много вещей: кто-то подавился, кто-то сматерился, кто-то чихнул, не выдержав, и этим породил у семейства пауков, смастеривших убежище на безопасной спинке стула, целый апокалипсис. – Как вы все знаете, он был одним из Старейших и не мог умереть от кола в сердце и святой воды, полежал бы в больничке месяцок и спокойно реабилитировался. Следовательно, это убийство, и нельзя исключать никаких вариантов. Это может быть как работа Охотников, так и наших Сородичей. Давайте выслушаем доклад судмедэксперта по предварительному анализу останков, а затем я готов выслушать ваши теории.

Рома вышел вперёд, сглотнул и трясущимися руками переключил слайд. На нём была фотография лица. Так как проектор был чёрно-белый, было видно только, что половину лица закрывала какая-то клякса.

– Процесс Ревёрса здесь можно проследить. – сказал он, чеканя каждое слово, – Молекулы начали работу и …

– А можно ещё более медленно и где твоё за-и-и-и-кание? – хихикнул Ден, не дав Роме закончить предложение.

Его подержал раскат смеха. Рома вцепился в бумаги, оставляя отпечатки выпущенных когтей. Орлов тяжело вздохнул: он давно хотел заменить Романа, но никто не соглашался работать с трупами почти без выходных с учётом того, что иногда они оживали и предъявляли документы прямо во время вскрытия. Дебильные алкаши, чёрт бы их побрал! А Романа, кажется, это всегда веселило. Орлов не знал, кому Роман травит шутки и может ли он вообще это делать, но он в эти моменты выглядел так, будто готов пересказать забавные происшествия друзьям за чашечкой первой отрицательной.

– А ну молчать! – вынужден был прикрикнуть он, – Это необходимая информация для расследования, и вы обязаны её услышать, в каком виде вы это сделаете, меня не волнует. Если хотите сами разбирайтесь с отсчётами нашего судмедэксперта – скатертью вам дорога. Повисло гробовое молчание. Отчёты судмедэксперта в буквальном смысле могли довести до гроба дня так на три, а то и на четыре. – Вот так-то! – добавил он, когда все умолкли. Читать про биохимию и прочие процессы никто не хотел.

Роман вдохнул побольше воздуха, втянул в себя когти, которые иногда сами собой выпускались при стрессе и продолжил:

– Прос-с-леживается дейст-т-вие неопред-д-делённого вещества. Как оно было занесено остаёт-т-ся неясным. Как я г-г-оворил, здесь можно наблюдать процесс Р-р-евёрса. Клетки начали р-р-азмножаться после фактической смер-р-ти, порождая себе подобных, следовательно разнося болезнь по телу.

– Но это невозможно! – воскликнул профессор Аверчинко. – Он же живёт свою послежизнь уже не одно десятилетие! Тем более он один из Старейших!

– Об этом я и г-говорю, – ответил ему Рома, – Кто-то изобрёл спос-соб убийства долгожителей!

Вот она, паника в чистом виде! Теперь сиры всех кланов без исключения могли попасть под удар, а удар мог прийти с любой стороны. «Это терроризм! Нужно срочно найти этих подонков! Какой ужас! Конец света, Вы что ни понимаете, что наступил конец света!» – слышалось с разных концов зала.

– Молчать!

Орлов предвидел, что такое начнётся с момента, когда Роман трясущимися руками передал отчёт и промямлил то, чего все так боялись: смерть может прийти за каждым. Вампиры, надеющиеся, что со временем и нажитой силой к ним придёт и бессмертие, потеряли уверенность в будущем, а Старейшины и главы кланов потеряли то, что до сих пор ставило их на вершину пирамиды – власть над смертью.

– Не время для паники. Наша задача – поймать преступника или преступников пока они или он, не нанёс следующий удар. Я понимаю, что вы обязаны докладывать всё своим покровителям, если они спросят по праву крови, но по возможности не давайте поводов для паники и сами её не создавайте.

«А он не так уж и плох» – шепнул Майкл на ухо Марии.

– Ещё хотелось бы добавить, что из сейфа в доме пропала приличная сумма – пять миллионов долларов. Слушаю ваши версии, – закончил он.

Ден в числе первых поднял руку. Пионера спросили «Готов?» и раньше всех он отрапортовал: «Всегда готов!»

– Террористы, тут и думать нечего, сэр! Скоро получим от них сообщение, ставлю на это. Кому неугодны Старейшины – тем, кто якобы пострадал от их произвола, таким как клан «Лесосвет», – при этих словах он повернул голову в сторону Марии, – И их защитникам, борцам против клановой системы.

– На что это ты намекаешь? – взвилась Мария, – я не для этого пошла к вам работать!

– А кто тебя знает! – заступился за друга Клим, – Сегодня ты нарушила наложенное табу и с помощью силы напала на Дена!

Зал загудел как муравейник, обсуждая предположение. Она тут и там ловила на себе настороженные взгляды.

– А ну молчать! – интересно, сколько раз за сегодняшнюю летучку шеф ещё выкрикнет: «Молчать!». Может, ему проще записать голос на диктофон и каждый раз… – Оснований обвинять Марию нет! У кого-нибудь есть ещё версии? – «Может, он меня и правда не так уж и ненавидит?» – подумала она.

Руку поднял один из детективов:

– Раз пропали деньги, можно поспрашивать слабокровок и вампиров без клана, они им явно нужнее. Не представляю, чтобы клановец смог убить ради денег. Хотя найти одиночек гораздо труднее.

На миг повисла тишина, все обдумывали вариант «одиночки». Но убить только ради денег? И почему именно Старейшину? Были вампиры и помоложе, уже успевшие скопить состояние в разы превышающее капитал Александра, зачем же надо было так заморачиваться и рисковать?

– Если нет других вариантов, предлагаю пока разрабатывать две версии, – подытожил шеф.

В наступившей тишине поднятая рука, как белеющий в море одинокий парус, вмиг привлекла всеобщее внимание. Был ли это белый флаг поражения или победы? Начальник отдела склонялся к тому, что ожидать чего-то хорошего от бывшего начальника означало ждать у моря безветренной погоды. Он коротко кивнул, позволяя Майклу высказаться.

– Мне кажется, целесообразно было бы поспрашивать и верхушку. Всем известно, как пижоны злопамятны, не стоит исключать из причин и личные мотивы, а деньги могли взять и для отвода глаз.

Шеф заметил, как некоторые закивали и полушёпотом начали обкатывать идею. Шепотки обрушились на него со всех сторон: «Это же Майкл, он всегда дело говорил! Это Майкл, его же разжаловали, пытается перетянуть на себя одеяло? До обжалования раскрываемость была на ура, мне знакомая говорила! Прикинь! Стоит ли доверять ему после случившегося? А что случилось-то? А, что, если как раз он за этим стоит? Не верю я ему!». Шеф, несмотря на своё к вампиру отношение, понимал, что версия вполне рабочая, и как же его бесили эти галдящие вампирчики, никакого профессионализма! И вот с этим приходится работать! Посмотрел бы он, как эти неженки выживали бы на Арене и…

– Высказывать ваши доводы мне, а не соседу, выродки! – сказал он, повернув голову под неестественным углом и сверкая глазами. Кажется, его терпение начинало трещать по швам, как и самообладание.

Майкл, не выдержав, усмехнулся в кулак. Вот по чему он не скучал, так это по обезьяннику на летучках. Сколько бы лет не было этим паршивцам, когда тебя перебивали, хотелось избить их до полусмерти. Только он часто делал по-другому – достаточно было коснуться сознания одного, как все мигом затихали и как кошки поджимали хвосты, умолкая, что в конечном итоге и присовокупили к делу как превышение рабочих полномочий.

– Прошу, продолжай, – обратился к нему Орлов, остывая.

– Я думаю, надо найти того, кто изучает процессы старения, биолога. Он явно должен быть осведомлён об особенностях вампирской жизнедеятельности, даже предположив, что это Охотник, мы можем понять, что он не новичок.

– Отлично. Ещё есть версии? – спросил Орлов, когда Майкл замолчал.

Присутствующие переглядывались и пожимали плечами.

– Тогда переходим к основному – главным детективом по делу назначаю Комарова, он займётся и высшими кругами – выбери себе напарника. Кисилёв будет расследовать теорию о террористе. Подключи ещё технический отдел. Остальные занимайтесь бродягами и одиночками, подлавливайте в местах, где они обычно зависают, вдруг повезёт. Мария отстранена за проступок. Свободны!

Внутренности словно ножом полоснули. Спасибо сэр, прямо по истерзанным остаткам истоптанного достоинства. Опять из-за единственного проступка облажалась. Дантовы круги Ада12 никогда не были настолько реальны.

– Позвольте сказать? – Мария открыла глаза и удивлённо уставилась на соседа. – Я, конечно, понимаю, что после случившегося ко мне есть недоверие, но я могу быть полезнее, если буду вместо этого, простите меня, дополнения к Комарову, вести ветку с терроризмом?

И опять как будто по щелчку рубильника поднялся рокот.

– Мне напомнить, что ты сфабриковал улики?! – оскалился Орлов. – Тебя должны были судить, лишить звания, да просто убить, а тебя лишь понизили!

Разумом все понимали, почему вампира не уволили – нехватка опытных рук. Противореча сам себе, Совет оставил Майкла при службе, надеясь на стабильный процент раскрываемости, при этом усилив мнимый контроль за деятельностью участка так, что на каждый чих приходилось заполнять столько бумажек, что проще было вовсе не работать.

– И всё? – Майкл окинул зал единственным глазом, будто обращаясь разом ко всем.

Мария поёжилась. Ничто в позе Майкла не поменялось, ни один мускул не дрогнул, но тем не менее она чувствовала спрятанную звериную ненависть, исходившую от мужчины. Как некстати она вспоминала клановую охоту и уроки наставника. «Спокойный зверь опаснее бешенного, Мария. По бешенному сразу видно, что кинется, а вот спокойный с виду, но горячий внутри – другое дело. Умей считывать настроение», – говорил он, постепенно подкрадываясь к затаившемуся в кустах лису.

Сейчас Марии не надо было подбираться к зверю – он сидел рядом. Другой зверь более неопытный и кичливый пушил перед ним хвост. Сейчас он был вожаком и всячески пытался это показать.

– Ты сам виноват, Каменский. Ты опустился хуже некуда. – попытался поставить он Майкла на место.

– Прости, но тебе надо быть немного поспокойнее, шеф, – Майкла давно не заботила собственная репутация, а особенно в глазах этой горстки вампиров, – И думать головой, Серёж.

– И это говоришь мне ты, ублюдок, устроивший бойню собственным сослуживцам! – Орлов переместился в мгновенье ока. Его выпущенные когти вцепились в подлокотники стула. «Кажется, нашёлся работник, который будет бесить его больше меня», – Мария попыталась отодвинуться от типичных представителей самцов во время схватки за власть и территорию.

– А когда я говорил, что Веронику убила та мразь, как вы на меня смотрели? Вы все знали, что это он, но продались! – После слов, слетевших с языка, Майкл сжал челюсти изо всех сил сдерживаясь, чтобы не стереть ухмылку с лица нынешнего босса.

– Вероника была долбаным нариком, никто не заставлял её покупать у Дмитрия! – он отпустил стул, полагая, что разговор окончен.

Майкл вскочил, но тут же сам себя остановил, как бы сказав той части отдела, которая ждала хлеба и зрелищ, что сегодня «кина не будет». Тогда вмешаться решила Мария.

– Он прав. И я не согласна с моим отстранением, сейчас нам нужны любые руки, а вы так просто меня отстраняете, хотя дело серьёзное.

– Не обсуждается! – отрезал шеф. Ему порядком надоели эти двое. Если бы ему предложили выбрать двух кандидатов на сожжение во имя «Кексиков с изюмом», он, не задумываясь отправил бы их, даже с учётом того, что такой религии не существует.

И грянул гром. Не с небес, а от пола исходил он, а точнее, от упавшего Романа. Тем не менее, откуда бы бог не пришёл, он соизволил явиться и на наивысшей степени громкости прокричать:

– С-смею сказ-зать, Мария – лучший кандидат!

Если бы обморок знал Марию, то он упал бы к ней в объятия. Пока же она лишь успела подавиться и почувствовать себя ни много ни мало кандидатом в президенты – с таким пылом было сделано сие заявление. Вампиры повернули к парню недоумённые лица. Он же, помявшись, встал и продолжил:

– Дел-ло в том, что она не связана с правящими домами и может спокойно хранить тайну следствия, ведь у ней нет г-графа, которому она должна бес-спрек-кс-ословно подчиняться.

– Судмед прав – ей будет удобнее опросить верхушку, не будет соблазна приврать в показаниях, она будет беспристрастна, – подхватил Майкл. Скрывай, не скрывай, а если сир по праву крови просил рассказать тайну, ты был обязан.

Искра надежды, казалось, давно угасшая, с новой силой разгорелась внутри. Единственное, что может убить вампира быстрее жажды – скука. Теперь она сможет и дальше влачить своё жалкое существование, но делать это с заинтересованным видом.

– Это и меня делает выгодным в сложившейся ситуации. – Мария увидела, как Майкл незаметно ей подмигнул. «Чего? Нужен он как собаке пятая нога!» – Меня изгнали из клана, я сам отвечаю за свои действия и слова.

Мария видела, как скрипнув зубами, Орлов, кажется, пошёл на попятную. Сейчас ему важнее всего было как можно скорее закрыть дело и успокоить верхушку.

– Главными детективами по делу назначаю Каменского и Вишневскую. Остальное остаётся как есть. Ваша задача – содействие старшим детективам. – Последние слова потонули в водовороте возмущения. Мария же никак не могла переварить услышанное, а когда смысл сказанного начал до неё доходить, заулыбалась как дурочка во все клыки.

– Игрок в мафию из тебя дерьмовый, – прокомментировал Майкл. – Где ты обычно зализываешь душевные раны?

– Ну, я… в хранилище, наверное, – воодушевления как и не было. Так очевидно, что у неё здесь есть тайное место, где она предаётся самобичеванию и страданиям?

– Через десять минут встречаемся в хранилище. Если я не обучу тебя защищать сознание, мы быстро проиграем, – сказал он, доставая сигарету.

– Кому проиграем? – удивилась Мария.

– Фшем и сфасу – промямлил он с зажатой во рту сигаретой.

Глава 5. Воспоминания

Воспоминания, вы тяжелей, чем скалы…

Лебедь

Вампирша на входе в хранилище вещдоков странно посмотрела на их парочку. Она уже привыкла к Марии и часто разрешала прятаться среди «вещей-свидетелей», как она их называла. Делала она это из женской солидарности и общей нелюбви к Денису Комарову. Нет, он не применял на Ксюше контроль сознания, он действовал иначе. Ден знал, когда нужно улыбнуться, когда следует мягко подхватить девушку, помочь снять ненужное напряжение, а когда преподнести подарок. Ксюша тогда только переехала в этот город и пришла в их отдел. Она была девушкой, полной надежд на будущее, может даже будущее с ним.

– Ксюшенька, мне нужен тот Глок с серебряными пулями, что мы нашли рядом с жертвой, – Ден опёрся рукой о стойку и улыбнулся.

– А где разрешение, красавчик? – поддела она.

Официально они встречались уже месяц и для Ксюши, на родине привыкшей к бракам по расчёту во имя создания сильных потомков, всё это было в новинку.

– Может, обойдёмся без него? – он придвинулся ближе так, что почти перегнулся через стол.

– Умри дважды! – отшутилась она, щёлкнув его по носу.

Ксюша рассчитывала, что Ден пошутит в ответ, но он перестал улыбаться и отодвинулся. Она ощущала угрозу в воздухе, а её способность видеть ауры вопила убегать. Вампирша отчётливо видела, как тёмные тени легли на всё лицо мужчины. Ден лишь усмехнулся и ушёл.

На следующий день тот просто зашёл к ней и положил на стойку фотографию. Фото, сделанное на расстоянии, показывало, как некая девушка стоит на кассе в магазине. Тогда она поняла, что конец пришёл не только её наивной вере в их «отношения», но и вере в вампирский род вообще. Бессонными днями она думала бросить всё и вернуться на родину, но каждый раз вспоминала, как непринуждённо Ден кинул ей снимок. Нет, если он так просто смог её найти, то и остальные найдут. Ради неё она переехала сюда, она поклялась себе оберегать единственную выжившую в том пожаре и не позволит какому-то самодовольному нахалу даже смотреть в её сторону. Но что она может? Скрепя сердце, она вынуждена была подчиниться. На следующий день она сказала Дену, что всё конечно. Тени заслонили собой небо, когда она выслушивала упрёки, угрозы и увещевания. Обратно её вернули уже другие тени, очень старые и опытные, въевшиеся в вампира, который, казалось, притягивал их как магнитом.

Она вздрогнула, отвыкнув от лицезрения тёмного шлейфа, постоянно окутывающего бывшего шефа. Темнота давила отовсюду, вытекая из него и беспечно резвясь вокруг. В тот злополучный день, она забилась под эту самую стойку и слышала все те крики, шипения, грохот мебели и глухие удары. Его тьма в тот день лилась сверху, как дождь, окутывая яростью и забегая за воротник. Она сглотнула и попыталась улыбнуться. Майкл же безразлично прошёлся по ней льдистым глазом, лишь слегка задев макушку растрёпанной копны волос.

– Как дела? – шепнула она Марии, стараясь не смотреть на Майкла и унять бешено колотящиеся сердце.

– Да так, – Мария смущённо отвела взгляд, – Нам дали дело! – не смогла удержаться она и не поделиться такой новостью.

– Нам, в смысле, вместе с ним?! – округлила глаза Ксюша, невольно поглядывая на Майкла, который лишь сейчас соизволил на неё посмотреть.

– Ты же была тогда здесь, да? – спросил он так, будто ему приходилось начинать этот разговор не единожды.

– Здесь ты остановился, – сказала она, пытаясь на глядеть на тени.

– Прости, ты не была виновата.

– Да ладно, забей! – преувеличенно радостно сказала она, внутренне так и не простив, что бывший начальник стал причиной затяжных дневных кошмаров.

Она тогда сидела тут, под столом, вцепившись в бока когтями. Эти шрамы до сих остались на теле. Всегда, когда смотрит на них, Ксюша теперь вспоминает тот ужас. Она молилась всем богам мира, слыша адские крики сверху, прерываемые грохотом и выстрелами. В подрагивающем свете на неё то и дело оседала белёсая штукатурка. Звякнула клетка. Кто-то влетел в неё. Она услышала, как упало тело. Один шлепок, последний вздох.

«Мёртв?!»

Прошла, казалось, вечность, прежде чем всё затихло. Обманчивая тишина наматывала нервы на вилку, предвкушая как заглотит неосторожную жертву. Борясь с желанием навсегда остаться тут и умереть уже навсегда, она на подгибающихся ногах вышла из-за стойки и увидела его. Чужая и своя кровь стекала по лицу, рубашка полностью была ею пропитана, но даже под слоем липкой субстанции не сложно отгадать, что перед ней лежал виновник сегодняшнего торжества – Майкл Каменский собственной персоной. Вампир был без сознания, но белёсый открытый глаз смотрел, не мигая. Ксюша вздрогнула, когда среди тишины услышала лёгкий шлепок. Обернувшись, она увидела упавшую ручку с медвежонком, давний Денисов подарок, и засмеялась. Истеричный смех, рвавшийся наружу, который она не в силах была остановить. Так их и нашли. Труп и истерично смеющаяся вампирша. Как выяснилось позже, Майкл не то чтобы спешил покидать этот бренный мир, а вот про трёх вампиров, что получили не только шрамы, но и пожизненный приговор, нельзя было сказать то же самое. Сколько бы он не пытался притворяться, она всегда будет видеть тени, преследовавшие повсюду. Она проводила их взглядом. Саван из праха.

Зайдя в закуток, напоминающий захламлённый гараж, отличающийся от оного лишь пронумерованностью составляющих, Мария прошлась рукой по слою пыли на заваленном столе и вдохнула въевшийся запах, который неизменно сопровождает складские помещения. Она часто сидела тут, переживая унижение, раскладывая его по полочкам и консервируя рядом с нагромождением посаженных в пластиковые пакеты забытых всеми вещей. Майкл достал раскладной стульчик и передал ей, сам же облокотился на шкаф, с торчащими пакетами вещдоков.

– Тебе нужно создать блок, начнём с этого, – его голос вывел из раздумий. Отражаясь от стен, он был сер и безжизненен.

Мария невольно поежилась, почувствовав сковывающую пустоту. Безжизненный белый, флуоресцентных ламп, потрескивая, усиливал впечатление.

– Я буду пытаться воздействовать на тебя. Для подчинения мне достаточно дотронуться до недавних воспоминаний и лёгкое принуждение будет готово. Поняла?

Мария кивнула. Она не успела заметить, как Майкл стремительно и бесшумно переместился почти вплотную: «Интересно, когда Алиса падала в яму, успел ли её сожрать белый кролик? Может, всё, что случилось дальше, было лишь чистилищем?»

– Создай воспоминание, реальное или ложное, но оно должно быть сильным, запутай меня, блокируй доступ, – не замечая её испуга продолжил рассуждать Майкл.

– В первый раз ты был намного дальше, – съязвила Мария. Пытаясь не выдать страха и волнения, она скрестила руки на груди.

– Я не хочу навредить тебе. – Мария успела заметить неуверенную улыбку вампира, который явно не проходил курсы «Расположи к себе напарницу». Его вымученный оскал мог посоперничать с улыбкой удильщика, готового проглотить мелкую рыбёшку на ужин. – Для более деликатного воздействия я должен быть ближе, – сказал он всё с той же дурацкой улыбкой. – Это как с камнем и водой. Я могу со всей дури закинуть его в реку и будет большой такой всплеск, а могу аккуратно погрузить этот же камень в воду, но для этого я должен быть ближе к воде.

– Хорошо, я поняла твою логику, – не удержалась Мария от смешка, – пообещай мне только больше так не лыбиться?

– Совсем плохо?

– Ужасно, – без обиняков сказала она. Как ни странно, перепалка по поводу его умения располагать к себе успокоила. Если вампир пытается наладить общение, значит, ничего плохо он не замышляет, верно?

Последующая за этим ухмылка как нельзя точно подходила вампиру – потёртая, грустная и надменная. Такой ухмылкой обычно одаривают макароны в микроволновой печи, когда на ужин кроме них у тебя лишь стакан чая без намёка на право выбора. Жуткий шрам через левый глаз в половину лица натянулся, от этого явнее обозначились маленькие шрамы –один на носу, второй на щеке. Интересно, он хоть раз задумывался прикрыть невидящий глаз? Может, боялся, что после этого действа навечно заимеет пиратскую кличку? На правый глаз хотелось смотреть ещё меньше, зная, что он через считанные секунды попытается проникнуть в сознание, оставляя за собой след присутствия.

– Готова?

– А сам как думаешь? Фигачь уже, а то мы весь день…

В ту же секунду волна смыла остатки разума, погрузив в хаос. Как запись на старой кассете, начало всплывать недавнее собрание. Мария слышала голоса сквозь болотную муть, пыталась думать о другом, но не выходило. Как веточка, попавшая в поток бурного ручья, она тонула, пытаясь выдумать несуществующие скалы, чтобы зацепиться и спастись. Последние силы покинули тело, и оно полностью ушло под воду. Изображение разгладилось, стало почти спокойно. Отпустило. Яркий свет неоновых ламп ударил в глаза. Мария непроизвольно зашипела, а затем закашлялась, когда спёртый воздух со всего маху ударил в лёгкие.

– Очень плохо.

– Кха, кха…Я не была готова! – обиженно прошипела сквозь клыки Мария, всё ещё пытаясь прокашляться.

– И это могут использовать против тебя, – как будто не замечая её страданий, констатировал Майкл. – Ты пыталась что-то со мной сделать, но это был просто детский лепет. Соберись, я чувствую, у тебя есть потенциал.

– Из тебя учитель, как из меня тостер, – пробурчала она, тем не менее признавая правоту. Если она хотела научиться быть сильной, должна стараться. Интересно, он хоть раз испытывал то, что практиковал на остальных?

– До тебя никто не жаловался, учту, – усмехнулся Майкл, – Какой блок ты создала, из чего он был?

– Ну, там было моё воспоминание о вкусе любимой еды, ну, до всего этого… – замялась Мария, чувствуя, как снова облажалась.

– И это ты называешь сильным воспоминанием?! – он непроизвольно повысил голос.

– Прости, но точного инструктажа я от тебя почему-то не помню, гений! – она воинственно выпустила когти и смерила Майкла одним из своих убийственных взглядов. Вот так и закончатся её попытки справиться с первым серьёзным делом – растерзанной напарником в камере хранения. Но перед этим она успеет добавить последний штрих – выцарапать здоровый глаз и завершить образ отшельника.

Майкл, заметив, как она ощетинилась, примирительно вскинул руки. А затем, будто собираясь с мыслями прошёлся взглядом по полкам, заглядывая через них в притаившуюся пустоту.

– У тебя истребили клан – это сильно.

Она не ослышалась? Он это сказал? Теперь он смотрел снова на неё. Обжигающий взгляд. Нет, не тот гипноз, которым он пользовался по клановой принадлежности, а тот самый, говорящий, что знает. Он знает, боль – лучшая защита.

– Я не говорил, что воспоминание должно быть радужным. Оно должно быть сильным. Силу можно черпать во многом. Сильные эмоции – неисчерпаемый источник.

– Поняла, – Мария посмотрела на ноги, обтянутые джинсой, уже слегка потёртой, с зацепками, оставленными в разные моменты послежизни. – Готова! – она твёрдо посмотрела на Майкла, теперь точно зная, что придётся сделать.

Сейчас проникновение показалось ей заметным, оно не ощущалось как внезапное вторжение, а было скорее, как полуоткрытая дверь. За этой дверью слышались крики и кровь лилась рекой. Мария видела себя со стороны, видела, как друзей рвут когтями вампиры в чёрных пахнущих смертью и кровью плащах. Она всё ещё сжимала в руках рубашку возлюбленного, когда его тело постепенно рассыпалось в прах. Глаза застилали кровавые слёзы, она могла только цепляться за останки и часто дышать. Пепел братьев и сестёр, всех их, ставших семьёй, навсегда осядет с тех пор на стенках лёгких. Она моргнула, когда кто-то схватил за руку и заволок во тьму. Мария хотела создать ложное воспоминание, но реальность перекрыла всё, перечеркнула черновые варианты, не оставив места ни для чего другого. В душе заклокотала ярость. Она зарычала. Ярость волнами распространилась по всему телу. Она заметила шевеление со стороны приоткрытой двери и со всей силы захлопнула её, вернувшись к реальности. Когда зрение начало проясняться, она заметила Майкла. Тот, привалившись к полке, потирал переносицу.

– Ты в порядке? – испугалась она, инстинктивно рванувшись к напарнику, чтобы придержать.

– Молодец, – он слегка покачнулся, – Меня чуть оглушило. Порядок. При лёгкой атаке, сможешь постоять за себя, но в следующий раз я ударю сильнее.

– Точно порядок? – засомневалась Мария, видя, что здоровый глаз слегка затуманился.

– Я не хрустальный.

– А я делаю успехи, учти. В следующий раз, останешься без головы, – пошутила Мария, пытаясь скрыть внезапный порыв заботы. Нет, она не мать Тереза и даже на йоту не хочет к ней приближаться.

– Учту, – промямлил он под нос, отстраняясь. – Сходи прогуляйся, перекуси, приведи то, что осталось от мозгов в порядок, и пора уже заняться нашим делом.

***

Отдел кипел как адский котёл, разделённый на зоны ответственности по степени прожарки. Главным чёртом вакханалии был Майкл. Он, казалось, не обращал внимания на косые взгляды и, войдя во вкус, лавировал между коллегами, попутно вовлекая оных в беседу.

– Нужен список групп вампиров, знаешь, по типу клубов по интересам или сект, Санёк. Одна и та же лабуда, – сказал он, сыпля пеплом на гору бумаг, покоящуюся на столе техника. В голосе Майкла начинали проскальзывать приказные нотки и Мария, пытаясь его немного осадить, вставила свои пять копеек.

– Ищи среди последних постов, – вмешалась она, – если это сделала группа, они обязательно об этом заявят.

– Дельно, молодец, сузим круг поиска, – хмыкнул он, затягиваясь. Клёнов, где видео с камер, которое я просил? – обратился он к проходящему мимо парню, болтающему с секретаршей.

Мария с силой дёрнула его за рукав, намекая, чтобы заткнулся. Она видела, как нынешний шеф, скрестив руки на груди и плотно сжав губы сверлит их убийственным взглядом.

– Майкл!

Он отмахнулся от неё, продолжая набирать обороты. Его вечно напряжённая фигура, казалось, наконец выпустила пружину погулять. Она больше не напоминала спусковой крючок револьвера, готового в любую минуту выстрелить, она скорее напоминала оперённую стрелу, со скоростью мысли летящую сквозь просторы вселенной.

– Печальненько, пока вариант с терроризмом в приоритете, да… – закончил он свою мысль. Все разом смолкли, наблюдая, как Майкл стучит ручкой о блокнот, – Если есть угроза применения вируса или вещества, ммм-с…нужно как можно скорее вычислить природу этой дряни, мда, нужно расследовать эту ветку в первую очередь. Пошлите людей… – тут он осёкся, поняв, что заговорился. Он не имел права посылать куда-либо людей без ведома шефа.

– Закончи предложение.

Готовьте попкорн, убирайте детей от экранов, Майкл Каменский в очередной раз попадает на ринг, удастся ли ему выкрутиться в этот раз или и на старого вампира в этом мире проруха свалится-таки? А что бы было, если бы он замечал и слушал свою мудрую напарницу? Точно, ничего не было бы!

– Я предложил послать людей в организации противников нынешнего правления, так называемой оппозиции, первоначально, конечно, исследовав их деятельность и выделив наиболее радикальные, а также послать людей в известные нам лаборатории, они могут знать того, кто мог вывести эту фиговину. Есть вероятность, что он вращается в их кругах. Шеф. – он специально выделил последнее слово, будто пытаясь соорудить из брошенной псу палки белый флажок.

Орлов щёлкнул костяшками пальцев, медленно вдохнул и выдохнул, стараясь не смотреть на источник раздражения.

– Что встали, делайте как он сказал! – рыкнул он на притихших подчинённых. – Вы втроём, – он указал на трёх притихших аналитиков, – искать информацию по оппозиции, остальные крысы за работу!

– Мне бы номерок, – кажется, Майкл совсем не боялся смерти. – Номерок нового главы клана Морус.

– Если умирает муж, всегда смотри на жену, – Орлов прищурил глаза. Было видно, что он пытался прощупать, стоит ли доверить вампиру, который однажды всех предал.

– В нашем случае смотри на его правую руку, – не отводя взгляда, ответил Майкл.

– Если ты думал, что я не работал, то крупно ошибся, я уже успел связаться с новой главой. Ярослав занят восстановлением порядка и назначил встречу через две ночи. Так что, ты и твоя маленькая мисс выскочка довольны?

– Более чем.

– И ещё одно, – Орлов одним махом преодолел разделяющее их расстояние, – владелец местного вампирского клуба «Инстермор» самолично изъявил желание с вами побеседовать. Странный тип, у него явно не в порядке с головой, но девочки у него что надо, сл-л-адкие и такие о-опытные, – на последних словах Орлов провёл языком по верхней губе и выступившим клыкам.

Марии показалось, или Майкл нахмурился?

– Так что, приятной вам ночи, – губы растянулись в едкой усмешке. – Может встретишь знакомые лица, – он прошептал это Майклу почти на ухо и, если бы Мария не стояла рядом, то не расслышала бы.

– Оставь меня в покое и просто позволь выполнять работу, – Майкл непроизвольно сжал кулаки, зажмурившись.

– Тогда делай именно её.

Фигура его сгорбилась, Майкл весь погас будто затушенная свеча. Мария попыталась протянуть к нему руку, но тот быстро отдернул её.

Глава 6. Шторы с Хэллоу-китти

Будь нежной и молчи, проклятую скрижаль

Зловещих тайн моих душа похоронила

Осенний сонет

Кусачий ветер бесцельно гонял мусор по освещённой миллионами огней улице. Убрать мусор с лица земли было невозможно, как невозможно остановить поток машин и прохожих. Сердце города, как налаженное пианино, билось в ритме неутихающей энергии, поочерёдно замирая на красный и стартуя на зелёный. Такси, скользящее по венам мокрых от дождя улиц, оставляло за собой шлейф вонючего бензина.

Сперва водитель колымаги пытался завести с Майклом дружескую непринуждённую беседу по типу тех, что заводят все представители вида «Таксист», но после нескольких коротких ответов, дополненных ледяным взглядом, крепко задумался над тем, правильную ли он избрал стезю, и какой именно грех подвёл к сегодняшнему пассажиру. Он сверился с навигатором и нервно усмехнулся, съезжая с магистрали на плохо освещённую дорогу. Здесь почти не было людей и света, братья фонари с неясным шипением, казалось, выкашливали его из себя без остатка, пытаясь хоть как-то побороть смерть и разрушение.

– Вам точно нужно туда? – обратился водитель к даме на заднем сидении, предпочитая не задавать вопросов напряженно смотревшему на дорогу Майклу.

Мария кивнула. Она сама не знала, куда они едут. Майкл сказал, что нужно кое-куда заскочить, прежде чем ехать в Инстермор – вот всё, что она знала. А тем временем машина исправно ехала всё дальше и дальше во тьму к уже погибшим фонарям.

«Вы прибыли в пункт назначения. Спасибо, что используете 2 гис» – выплюнул навигатор в тишину, когда машина подъехала к обшарпанной пятиэтажке.

– Жди меня здесь. Я на минут пять, – бросил через плечо Майкл, открывая дверь.

Мария кивнула и подумала, что совсем скоро превратится в неваляшку, которая только и может кивать в ответ при любом покачивании. От скуки она разблокировала телефон и увидела пропущенное сообщение от Макса. «Как дела, делишки? Дали дело?». Она вкратце обрисовала ситуацию, умолчав о самой сути дела, сказала лишь то, что оно секретное и, что в напарники ей достался Майкл Каменский.

Вдруг острый слух уловил звук бьющегося окна. Она посмотрела наверх и увидела, как маленький чайник в розовый цветочек следом за стеклом терпит поражение и разлетается фарфоровыми осколками на чёрном мокром асфальте. «А где-то в Африке дети голодают», – вздохнула Мария, надеясь, что чайничек вылетел не из той квартиры, в которую зашёл Майкл, но не сильно полагаясь на такое стечение обстоятельств.

– Что за хренотень?! – возмутился таксист, – кидаться из окон! А я говорил, что район не из лучших! Девушка, может да ну отсюда? – обратился уже к ней водитель. – Как видите, жена у вашего типа та ещё штучка, – он окинул Марию оценивающим взглядом.

Мария поняла, что он принял её за любовницу, а Майкла за изменника, поехавшего сказать своей ненаглядной «Я – одинокий бродяга любви Казанова…» или что там говорят в подобных случаях.

– Да и лучше вы найдёте! Вы вон какая молодая и симпатичная, – сказал он, улыбнувшись. Нет, только подкатов от людей, а тем более от подвида хомосапиенс под кодовым названием «Таксист» ей не доставало для полного счастья.

Она открыла дверь машины и выскочила наружу. Несмотря на скептицизм, червь сомнения начинал точить внутренности вампирши – а вдруг кто-то напал на Майкла из-за расследования? Мало ли за чем он мог сюда заехать.

– Эй, а мне-то что делать, ждать!? – Мария проигнорировала. Подойдя к железной домофонной двери, она просто дёрнула её на себя. Магниты не выдержали напора нечеловеческой силы, с которым она рванула несчастную.

«Ни за что больше не беру ночные смены!» – пробормотал таксист себе под нос, протирая глаза и надеясь, что супервумен, открывшая работающую домофонную дверь лёгким движением руки, не будет преследовать его в кошмарах.

«Но почему чайник? Неужели кто-то сражается чайниками?!» – Мария представила, как выглядит выбор такого бойца в Мортал Комбат13.

Мелькали они – этажи, прячущие в глубине немигающих зрачков чёрных дверей трусливых кроликов, привыкших к ночным воплям дикого города. Она услышала звуки ругани и понадеялась, что не ворвётся к семейной паре, решившей в этот самый момент заняться выбором сериала на вечер. Мария выбила дверь и еле успела уклониться от кулака какой-то девушки. Удар пришёлся по стене, образовав дыру.

– А ты ещё кто такая?!

– Даш, она со мной, успокойся ты наконец, – Майкл положил руку взбешённой девушке на плечо.

Свет в прихожей, распространяемый маленькой лампочкой, покоящейся в мотке перекрученных проводов, мигнул, высветив алые царапины от когтей на лице вампира. Так называемая Даша выглядела весьма комично, напоминая взбесившуюся куклу Барби. Её белокурые волосы, растрёпанные, наспех перевязанные розовой повязкой, дополняла пижама, состоящая из шортиков и маечки в белый горошек, съехавшей с правого плеча и тапочки в виде кроликов. По пылающим глазам можно было с уверенностью установить клановую принадлежность – Оконит.

– Майкл, неужели она? – вырвался вопрос как вырывается обычно каждый неудобный вопрос из разряда: «Так почему вы всё-таки расстались?» или «Сколько ты зарабатываешь?». Но она и без ответа поняла – Майкл был сиром девушки. Все считали, что у него нет потомков, оказывается, это было не так.

– Это ты говоришь мне успокоится, ты?! – прошипела она, оборачиваясь к Майклу, – Сначала оставляешь меня одну, исчезаешь на тучу времени, а потом заявляешься как ни в чём не бывало…

Её начало трясти, кровавые дорожки слёз закапали на пол.

– Я начал с чистого листа, пытаюсь. Вот и пришёл, – он слегка опустил голову под прессом прожитых лет.

– Тебе ведь что-то нужно. Помимо этого. Всегда так, – упавшим голосом сказала Даша. – Не ври мне. Не ври.

– Да, мне нужна кое-какая информация, но я мог бы обойтись без неё, я пришёл и ради тебя.

– И ради меня… – повторила она последние слова. – Всегда я была этим «и», никогда не была главной.

– Но ты же сама сказала убираться, тогда, несколько лет назад! – не выдержал Майкл. Он схватил её за плечи и затряс как куклу. Даша криво улыбнулась ему во все клыки. – Я извинялся тысячу раз после и уговаривал тебя уйти от него, но кто меня вообще слушает?!

– А ну быстро отошли друг от друга! – решила вмешаться Мария. Что бы не было между этими двумя и кому бы сейчас не срывало крышу, она не позволит всему этому закончиться бойней.

– Напарница у тебя с характером, – усмехнулась Даша, оценивающе окинув Марию острым взглядом карих глаз с головы до ног. – Нравится она мне.

Даша убрала руки Майкла с плеч одним взмахом, как если бы скидывала кофту, легко и непринуждённо. Руки же Майкла ощутимо дрожали, он сжал одну другой, пытаясь спрятать тремор. «Интересно, это какая-то болезнь или Майкл чувствует себя настолько старым?», – толика сочувствия скользнула в выражении её лица, но потом она быстро напомнила себе, что хороших парней не бьют чайниками.

– Пошли, чем быстрее мы закончим, тем быстрее ты уберёшься из моей жизни, – процедила Даша сквозь клыки, раздвигая занавески. Они с лёгким стуком зашевелились. Когда такие были популярны, в годах 80-ых? Как будто эти подвешенные стекляшки могли спрятать уродство всего остального?

В гостиной на диване перед телевизором сидело два человека. Со спины они походили на счастливую семью, но чувство тревоги когтями прошлось по позвоночнику Марии. Две слегка сгорбленные фигуры, смотревшие вечернее шоу – единственный источник света. Мерцающий, он лизал их неярким светом, а они, находясь в гипнотической власти, не реагировали на гостей. Майкл сзади сдавленно булькнул. Мария же настороженно подошла ближе и увидела их бесцветные глаза, четыре пары чёрных дыр на черепах, обтянутых тонкой кожей.

– Не трогайте папочку и мамочку! – Марию бросило в пот от голоса вампирши. В нём были неподдельные нотки переживания, будто она не понимала, что с ними сделала. – Они устали сегодня, столько работы, правда же?

– Да доче-е-е-нька, – протянул отец «семейства» безжизненно. Не моргнув, не изменив положения. Двигался только рот, напоминая жуткое марионеточное шоу с чревовещателем. Не живые и не мёртвые, лишённые своей воли и мыслей, родители.

– Пойдём на кухню, не будем им мешать.

Мария посмотрела на Майкла, ища у него ответов, хоть каких-то указаний. Видно было, как он сжал челюсти и медленно кивнул. В чём-то Даша была права, этот человек всё сделает, ради достижения цели. Но чем была для него эта девушка, почему он спас её и потом бросил на волю судьбы?

– Кхм, вы там ставьте пока чайник, а я покурю. Ты не против, Даш? – обратился он к хозяйке, махнув в сторону балкона.

– Неужели хоть что-то помнишь? – она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла грустной. – Ненавижу запах сигарет, – пояснила она Марии, – просила его не курить при мне, а он никогда не слушал, в отличие от Фел, она…

Майкл дернул на себя хлипкую дверь и вышел на «балкон», понадеявшись, что конструкция не улетит вниз под его весом. По накренившемуся проседающему каменному дну нельзя было сказать наверняка. А чего стоили эти голые железные прутья, перекрытые полуразложившимся картоном? Холодок пробежал по спине, когда он посмотрел вниз. Курить не хотелось, да и не затем он сюда вышел. Нет, совсем не с того начался путь к искуплению. Он затянулся от всей души, за один раз расходуя почти половину сигареты. Мысль, заставившая встать с кровати, осыпалась сигаретным пеплом с пятого этажа видавшей виды хрущёвки. Он потушил сигарету о перила и так и оставил там, будто прощаясь со всем, что не смог вовремя вернуть. Кое-как закрыв шаткую дверь, Майкл присел на корточки перед почтенной четой мертвецов.

«Может мне удастся вернуть их?», – надежда пыталась пробиться наружу, выцарапывая проход сквозь стену отчаянья.

Он погрузился в чёрные провалы глаз и не нашёл там ничего. Стена, за которой не ощущалось даже намёка на души. Неужели она стала настолько сильна? Знала ли Даша, что полностью их стёрла, пытаясь вернуть себе прежнюю жизнь? Не могла не знать. Зачем тогда продолжает упорно скрывать от себя то, что натворила? Муха, будто не замечая стороннего наблюдателя, вылезла из отцовского рта и стала деловито потирать лапки. Кажется, папа уже начинал подгнивать.

«Я не могу позволить ей проделать то же самое ещё хоть с кем-нибудь» – с этим грузом на прицепе он пришёл на кухню, отодвигая очередные стеклянные висюльки. Их мелодичное звяканье резануло по и без того напряжённым нервам.

Кухня, как ни странно, была оплотом тепла и уюта. Если абстрагироваться от того, что было в гостиной, можно было, цепляясь за прихватки с вышитыми клубничками и шторы с Хэллоу Кити немного успокоить скачущий адреналин. Мария сидела у окна, прямо рядом с этими развесёленькими шторками. Она нервно царапала край кофейного столика, обеспокоено смотря на Майкла и ожидая от него какого-нибудь сигнала. Она чувствовала себя в ловушке, как будто любое неосторожное действие, любое слово могло привести к катастрофе. А что она неминуемо случится, Мария чувствовала всем нутром, к гадалке не ходи. Напряжение вольготно витало в воздухе, перебирая лапками и посмеиваясь.

– Меня обсуждали, девочки? – как можно беззаботнее спросил Майкл, садясь рядом с Марией на салатовый стульчик.

– Говори наконец, зачем явился, – глаза Даши зло сверкнули из-под взъерошенной чёлки.

– Скажи, как давно ты живёшь так? – Это задело за живое. За то живое, что она в себе пестовала и взращивала усердно и неустанно.

– Хочешь спросить, как давно я смогла сама оплачивать квартиру, восстановить семью, заново поступить в университет, найти постоянную работу в обычной кофейне? – она скрестила руки на груди. Как бы не храбрилась, пытаясь заполнить послежизнь иллюзорной жизнью, мелкими вещами и безделушками, вернуться обратно в беззаботные деньки, он опять всё разрушал. Приходил и как строительный каток вкатывал весь её хрупкий мирок в нелицеприятную грязь.

– На дистанте? – спросил Майкл, будто правда интересуясь.

– Нет, – мстительно выплюнула она в удивлённое лицо, – Не только у тебя есть друзья.

Даша вздрогнула, почувствовав, как что-то мягкое коснулось ноги. Мария заметила серого кота, тот вальяжно прогуливался у ног хозяйки, ожидая ласки.

– Я рад, что ты выбралась из его «клуба», – грустно улыбнулся Майкл, смотря как Даша наклоняется, гладит кота, чешет его за ушком и тот блаженно мурчит.

– Ты пришёл поговорить именно о нём, о Льюисе. Это факт.

– Да, я знаю его только как подлого скользкого подонка и ничего более, поэтому было странно, что он изъявил желание помочь расследованию в числе первых. – Даша открыла холодильник и кинула шпрот радостному коту. Тот принялся есть и мурлыкать, отчего звуки, извлекаемые изо рта, выходили забавными, на минуту отвлекая всех от мрачного тона беседы.

– Ничего удивительного, – фыркнула она, добавляя ещё один шпрот к полусъеденному. – Все в наших кругах знают, что именно Александр обычно поставлял ему новеньких, ведь у самого Льюиса ни способностей, ни клана.

– Но ты пришла сама, – чайник закипел, его настырное бурление прервалось щелчком.

– В отличие от остальных, он принимает к себе всех, мужчин, женщин, не важно, а вот уж какую работу им доверить, решает сам. Мне много чего приходилось делать, но там, как ни странно, я нашла семью, – она сняла чайник и разлила кипяток по кружкам, достала флакончик с кровью и на миг застыла. В кухонном шкафу отразилась она – слегка бледная на вид хрупкая блондинка, студентка, любящая дочь, а ранее девчонка Льюиса, «Розовый цветочек», ласковая фиалка его коллекции. Благодаря одному вампиру она смогла выбраться оттуда, но даже сейчас она думала, что Льюис не самый плохой вариант для отчаявшихся. Он просто ещё один винтик.

Даша вспомнила, как в первый раз встретила Фел на остановке у магазина, девушку-ураган красного и чёрного. Она в своих заношенных кедах и протёртых джинсах с восторгом уставилась на кружева, корсет, шляпу с большими полями, сапоги до колена и кокетливо перекинутое через руку болеро. Даша, невероятно смущаясь, спросила из какого та клана, на что девушка только посмеялась и поведала ей об Инстеморе, а вскоре и вовсе стала лучшей подругой. Именно Фел сказала, выпуская щиплющий глаза дым ей в лицо, что Даша сможет выбраться из нищеты, но за это придётся дорого заплатить: таких «симпотяжек» в грузчики не нанимают. Даша сказала тогда, что подумает и долго бессонными днями ворочалась в тёмном подвале. В конце концов, она пришла к выводу, что всё уже давно потеряла и согласилась. Зашла в косметический и секонд-хэнд, уже дома густо подвела глаза, накрасила губы «Алым затмением», надела красный, весь в пайетках, напоминающий русалочий хвост, топик, еле закрывающий пупок. Увидев её утром, Фел нервно хихикнула.

– Что, переборщила? – замялась тогда вампирша.

– Не переживай, иди, но запомни, копировать кого-то это полнейший моветон.

Даша кивнула, про себя отметив, как Фел сочетает современную речь и словно дышавшие бархатом и стариной слова.

Она легонько постучалась.

– Войдитэ!

Даша зашла и оказалась в гримёрке – большие зеркала, вешалки с одеждой и бархатные диванчики. Льюис Гарсия-Лопес, владелец клуба, как раз развалился на одном из таких. Чёрный фрак с фиолетовым подбоем, сейчас расстёгнутый, переливался от мельчайшего света, открывая вид на белую, чуть не застёгнутую сверху рубашку. Он улыбнулся из темноты улыбкой, которая будто уже с первой секунды оценивала. Мужчина встал, опираясь на трость с набалдашником в виде змеи и она вздрогнула, заметив, что одна его нога неестественно вывернута. Несмотря на это, он одним ударом трости об пол, подошёл почти вплотную. Нос с лёгкой горбинкой, очерченные выступающие скулы, кожа отливает серостью, которую она прежде не видела ни у одного вампира.

– Bene14, пробу́й мэня соблазняйтэ, дэтка́, – он говорил медленно, слегка растягивая гласные и делая ударение на конец фразы.

Даша сглотнула подступивший ком. Владелец клуба стоял почти вплотную, смотрел внимательно и ждал. Нужно было начинать, ради этого она и пришла. Даша приоткрыла губы и медленно прошлась языком по верхней.

– Иди сюда, мой сладкий, – она сама удивилась голосу, напоминающую гарканье подвыпившей вороны.

Она повернулась к нему спиной, чтобы не видеть этих невыносимых фиолетовых внимательных глаз, которые как будто взглядом сдирали кожу, проникая в самую душу. Она призывно покачала бёдрами, словно в танце в паре сантиметров от его паха.

– Poveretta15, не твоэ – фыркнул себе под нос, – повернис ко мнэ, – раздражённо обратился он к девушке.

Даша послушно развернулась.

– Сходи в туалэт и смой косметику́, – он скучающе махнул рукой на дверь сзади.

Неужели она провалилась? Теперь всё останется по-прежнему, опять она будет загибаться от жажды, шататься по переулкам, отлавливая ночных пропойц, пить их горькую вонючую кровь и всё так же ждать Майкла, надеясь, что он не принял её истерику всерьёз и рано или поздно вернётся.

– Стоят! – Льюис кинул ей платье. Оно было нежно розовым, со шнуровкой впереди, заканчивающейся кольцами с летающими бабочками. – Надевайэ это́.

Даша беспощадно тёрла чёрные глаза, смывая подводку, тени, тушь. Малиновый запах мыла забивался в нос и глотку, и она наносила ещё. Он, наверное, просто глумился. Льюис уже её не взял, а сейчас решил просто поиздеваться напоследок. Тем не менее, он дал ей это платье. Даша вытерла лицо и в нерешительности застыла над тряпкой. Чёрт, в некоторых местах платье намокло. Она провела рукой по ткани, убирая брызги воды. В любом случае, узнать, что из этого выйдет, она сможет, лишь исполнив все указания. Даша стянула топик, сняла мини-юбку и вмиг почувствовала себя незащищённой. Ей показалось, что стены смотрят осуждающе.

– Molto meglio16, – по его довольному кивку она поняла, что сделала всё правильно.

Льюис сидел на диване, но в этот раз положив голову на трость между расставленных ног. Она подошла, не смея поднять глаз от пола. Казалось, что если она на него посмотрит, то прочитает насмешку в глазах.

– Точнэнко́, это твой о́бразэ, mio caro17, сяд, – он похлопал по дивану рядом с собой.

Даша пристыжено села рядом, на самый краешек. Он повернулся к ней, взял за подбородок и покрутил из стороны в сторону.

– Нэжны́ пастелные цвета, ньюдовы́й макияж, нэмного блэсто́к в уголках и обязательно́ румяна, – говорил он, поворачивая её голову из стороны в сторону. – А тэпэрь насчо́т sessualità18, всэ эти штучки́ нэ для тэбя. Делай, што я сказал. Сяд на колэнэ.

Преодолевая страх, она села перед ним на колени и опустила глаза на лакированные туфли.

– Отлично́. А тэпэрь очэнь мйедлэнно подними occhi19, mio caro.

Она медленно, через страх, подкатывающий к самому горлу, поднималась глазами всё выше и выше, от начала его трости до скрытого полумраком лица и скользнувшей по нему лёгкой улыбки одобрения.

– Тэпэрь поглад бйодра, слэгка, чут косаясь, – приказал он.

Дашу замутило, она вмиг покраснела, но сделала это. Слегка касаясь кончиками пальцев его ног, погладила.

– lo ha reso carino 20 – почти проурчал он как довольный кот, останавливая её руки, – Запомни́, николи никого не копируй, особенно́ Фэл, никому этого́ до сих пор нэ удавалася.

– Но я думала, что нужно… – она невольно отвела взгляд, чувствуя себя полной дурой.

– Mio caro21, всэм не можэт нравится одно и то жэ. Если б всэм нравилась одна Фэл, у остальных просто́ нэ было́ бы работэ, – усмехнулся Льюис, потрепав её по голове. – Ты Innocente e engelica22.

Даша пыталась осмыслить услышанное.

– Ангджэл, понимаэш? – всплеснул он руками устало, – ваш язик così difficile e incomprensibile23, – проворчал он себе под нос.

– Нет, я всё поняла, простите. Значит, я принята? – просияла она. В уголках губ заплясала улыбка. Может, это и не то, чего она всегда хотела, но хоть что-то за эти недели сдвинулось с мёртвой точки.

– Буду́т предпочтениэ́, ограничениэ́, желаниэ́? – спросил Льюис, когда она встала с колен.

– Согласна на всё.

– Слишко́м поспешно́, mio caro, подумаэйт, – попытался остудить он её чрезмерную радость. – Люди́ плати́т кровю, они просто́ имейю́ть зависимость, тут проблемо́ нет, а вампиро́ платят деньгйи, за эти деньгйи они могут придумат всйо, что они хотэть бы сделатэ в прошло́й жизньйэ. – Он встал, опираясь на трость и подошёл почти вплотную, попытавшись поймать её ускользающий взгляд. – Вампирскийэ сэкс во много́м отличатся от человеческо́, а сколько́ извращенецэ развелос в нашик кругак, ты удивится, mio caro.

– Я пришла к вам не от лучшей послежизни, – она заставила себя посмотреть прямо в глаза собеседника.

Кажется, в этих словах для вампира не было ничего неожиданного. Он уже тысячу раз слышал подобное, на разные лады, разными голосами, на октаву выше или ниже, но всегда одно и то же.

– Тогда можэж идти знакомитэся со своэй ново́й сэмьэй. Ты уже знакома́ с нашэя Фэлициэй, будэшь с нэйя в группо́. Их гнездо называэтся «Винэтка», запомниэт.

Семьёй. Это слово задело как игла, острая и беспощадная. На мгновенье она вспомнила свою семью, которую пришлось оставить в прошлом. Она закрыла за собой гримёрку и медленно сползла по стенке.

– Что, всё прошло так плохо? – над ней склонилась Фел, успевшая за пять минут выпрямить вьющиеся волосы и перебраться в джинсы со спортивной кофтой.

– Да нет, наоборот, я принята, – попыталась улыбнуться ей Даша.

– О, тогда добро пожаловать, подруга, в какое гнездо попала? – вампирша помогла ей встать.

– Гнездо? – недоумённо спросила Даша, – Майк… Мне объясняли, что гнёзда создают вампиры, отчитываясь князю и передавая дар обращённым, но я пришла к вам уже такая… Как может?

– А это! – девушка отмахнулась от неё, – Это всё желание Льюиса. Конечно, у нас нет гнёзд в привычном смысле этого слова, ведь большой папочка не может делать потомков, но что запрещает ему поиграть в семью? Спрошу ещё раз: в каком ты гнезде? Мне надо знать, куда тебя вести.

– Он сказал «Виньетка».

– О, я так рада, эт наше гнездо! – девушка, которая, как поняла Даша, просто не могла быть той Фел, которую она знала, на радостях обняла её,

– Пошли! – скомандовала она, хватая за руку, – Я Элиза, надеюсь, ты настаивала на своих условиях, потому что, знаешь ли, иногда Льюис загибает, хотя во многом он и разбирается, но вот в чувствах и всём прочем ни капельки. А так у нас неплохо, платят хорошо и ребята отличные, особенно мы. Мы просто лучшие!

Даше только оставалось, что моргать и перебирать ногами, чтобы не отстать от этой энергично щебечущей птички, мимикрирующей под нежить.

– Это Кристиан, – махнула она рукой на мальчишку в сетчатой блузке. Кристиан жадно глотал кровь из бутылки, восстанавливая силы. Он подавился, заметив их и закашлялся, пытаясь не расплескать остатки. – Наш вечный шестнадцатилетка. – По подбородку струйка крови скатилась на ворот блузы.

– Эл! В следующий раз я тебя убью, мне в отличие от некоторых ещё работать. Кого ты привела?! – он немного оскалился, раздражённо вытирая рот рукой.

– Наша новенькая. Не ори на меня, засранец! – она высунула язык.

– Господя! И это меня называют младшим! – закатил он глаза, забрасывая бутылку в сумку.

– Это Анна! – Анной оказалась девушка с каштановыми кудрями, в больших круглых очках и чёрном платье в стиле «Лолита», сидевшая за барной стойкой и попивающая бренди.

– Самми, в этот стоило добавить побольше красного, – обратилась она к татуированной вампирше с копной рыжих волос.

– А это Самми, наша барменша, – отозвалась Элиза. – Вон те две фифы, из гнезда «Чокос», к ним лучше не подходи, павлины ещё те, – так называемые «павлины» дружелюбно показали вампирше средние наманикюренные пальцы. Кажется, их отношение друг к другу было взаимно. – С моей сестрой Фелицией ты уже знакома.

– Как прошло, дорогая? – спросила Фел, выпуская облачко дыма в потолок.

– Хорошо у ней всё прошло, не видишь разве! – ответила за неё Элиза, не давая Даше даже рта раскрыть. – А где же, ну, где же он?! Наш главный красавчик?!

– Такой уж красавчик, – скривился Кристиан.

– И не настолько главный, – процедила Фелиция.

– Какие вы все противные! Вы просто завидуете, что он мой! Артур! Артур! – замахала Элиза вампиру с кипой коробок. – Это Артур, он управляющий, почти всё здесь на нём висит – бар, график, наши зарплаты, он просто солнышко, – голос, кажется, улетел в стратосферу от переизбытка умиления «солнышком».

Широкоплечее крепко сложенное солнышко сгрузило груду коробок и подошло ближе. Татуировка, выбегающая из-под пиджака, тянулась по шее и заканчивалась на виске.

– Привет, зайка, устал бе-е-дненький, – подбежала к нему Элиза и легко поцеловала.

– Уже да, – усмехнулся Артур, отстраняя от себя вампиршу, – Новенькая? – спросил он, окидывая Дашу оценивающим взглядом чёрных глаз. Она невольно вздрогнула. Не нравился ей этот взгляд.

Даша чуть не выронила пузырёк из рук. Накатившие воспоминания сбивали с ног, руша идеальную картину. Нет, я не умерла, всё в порядке. Сейчас нужно как можно быстрее отделаться от этих двоих и можно будет засесть за домашку, а потом позвонить Оле и болтать до полуночи.

– Ты понимаешь, что сделала с родителями? – осторожно спросил Майкл.

– Да, я живу с ними, я люблю их! – отчеканила она, крепче сжимая ручку кружки.

– Ты буквально держишь их в заложниках, Даш. Их мёртвые тела, у них уже нет души, ты их стёрла, – попытался Майкл воззвать к здравому смыслу.

– Если у вас всё, то убирайтесь! – оскалилась она, с громким «цок» водрузив кружку на стол.

– Ты держишь остатки их разума в своём и это сводит тебя с ума, а какую стену ты возвела, сколько сил отнимает она? – он встал и попытался приблизиться к девушке, но та отстранилась, выпустив когти.

– Сколько раз говорить: не лезь ко мне! – рявкнула она и кинулась к Майклу, намереваясь отрубить выросшими когтями голову, но тут же отшатнулась, забыв про главное правило в стычке с Каменским – не смотреть в его сияющий голубым алмазом глаз. Она осела на пол не в силах вырваться из плена, погружающего в ослепительную белизну, стирающего все ощущения реальности – запахи, звуки, материю как таковую.

«Отпусти их», – сказала пустота вокруг, заполняя её, проникая в каждую клетку рассыпанного на атомы тела.

«Ни за что, ублюдок! Я не позволю тебе снова всё разрушить!», – жгучее горячее душило изнутри, заставляя пылать. Даша попыталась прорваться через своё ничто и найти его суть, его присутствие, прорваться в дверь его мыслей и ударить побольнее, как никак она была его «дочерью». Майкл напрягся. На лбу его вздулись маленькая синие венки. Мария не знала, что делать, битва внутри вампиров уже началась, и она не могла ничем помочь.

«Пожалуйста, я обещаю, в этот раз будет по-другому, я пытаюсь всё исправить. Мы вместе…»

«Да заткнись ты уже, Майкл! Мне до одного места на тебя и тебе подобных, я просто хочу жить так, как хочу сама! А ты пришёл снова лишь для того, чтобы как грёбаный стервятник обобрать мясо с трупа моей жизни!»

«Но эта жизнь уже не твоя, она мертва, пришла пора её отпустить!»

«Я ждала тебя долго, чёрт побери. Столько, на сколько хватило моих сил! Решил, что я как покорный пёсик сорвусь с места, брошу всё лишь бы выслужиться перед хозяином, фига с два!», – её смех, переходящий в истерику, разрывал пространство на мелкие хриплые волны.

Мария видела, как стоявшая на коленях девушка, немигающе смотревшая почти бесцветными глазами на Майкла, хрипло отрывисто задышала, а губы её невольно изогнулись в злорадной усмешке, демонстрирующей клыки.

«И знаешь что! Говорят, нужно избавляться от негативного окружения, начну с тебя!»

«Прости меня, умоляю», – прошелестело чуть слышно вокруг, и на неё обрушилась шуршащая армия тьмы, графитными змеями заполняя всё вокруг.

«Может вся жизнь это лишь чей-то неумелый черновик?» – подумала она, погружаясь в хаос, проникающий повсюду, заполняющий мысли.

Даша увидела его над собой, прямо как в тот раз, когда Майкл пытался спасти её. В той, другой жизни, в живой, наполненной светом. Он снова взял на руки, пообещал спасти, позаботиться, она потянулась к его истерзанному графитными змеями лицу, в последний раз вдыхая запах печали. Змеи, почувствовав это, ловко нырнули в рот, разрывая на тысячи себе подобных.

В реальности же Майкл отпустил её загибающееся истерзанное сознание. Даша упала на спину, устремив в безучастный потолок два постепенно белеющих глаза. Майкл присел рядом с ней и, преодолевая усиливающуюся дрожь в руках, закрыл их. Тело девушки начинало постепенно рассыпаться. Мария, всё это время до боли вонзающая собственные когти в ладони и оставляя на них глубокие полумесяцы, подошла ближе и присела рядом. Майкл привалился к стене, достал зажигалку и затянулся сигаретой, как будто желая горечью табака выжечь гнетущее чувство безнадёжности. Кошка подошла к хозяйке и стала истошно орать, кажется, она единственная, кто принимал её человечность и верил, что жизнь и должна быть устроена именно так.

Страх начал протягивать к Марии гниющие руки, червоточиной подъедая остывшее сердце. Она невольно обняла сама себя, как будто попытавшись отстраниться, спрятаться в коконе невнятных мыслей, настырно стучащих в висках.

– Я тогда был глуп, – уголки губ на секунду приподнялись в нерешительности, будто что-то светлое заставило на миг Майкла окунуться в минувшее. – Был отличный день, а я был тем самым эгоистом – не хотел портить его убийством, решил, что смогу управлять жизнью, другие же могут, и кому как не мне можно спасти чью-то жизнь просто так, – он выпустил облако едкого дыма и посмотрел на неё, – Даша была совсем как ты, такая несчастная доверчивая дурочка.

В других обстоятельствах, она бы давно огрызнулась, но сейчас о подобном даже не думала. Мария смотрела, как девушка тает на глазах: из пепла как из кокона выползал её незащищённый скелет.

– Ей суждено было умереть – так сказала моя напарница. Она, знаешь, умела видеть. Видела печать смерти на лицах обречённых, так говорила, – Майкл лёгким движением стряхнул пепел с тлеющей сигареты, присовокупляя его к тому, который подбирался со стороны мёртвого тела. – Подонок слегка задел меня ножом, прежде чем я размозжил его голову об пол. Я думал, что она жива, а она была ровно на грани. Моя кровь закапала ей в губы. Процесс уже начался, у меня было тогда два выбора: или сжечь Дашу заживо, смотреть как она корчится в муках, или дать больше крови. Как ты понимаешь, я выбрал второй вариант. – Он замолчал, делая ещё одну затяжку. – Предсказания рано или поздно, сволочи, сбываются! Я всё-таки сжёг её, – голос слегка дрогнул, когда взгляд зацепился за те пресловутые шторки с мультяшной недокошкой.

– А как же её родители, они… может не всё потеряно? – Мария опасалась худшего. Судя по отсутствию звуков из гостиной, они не ожили.

Кошка подошла ближе и улеглась рядом со скелетом хозяйки. Майкл рассеяно погладил её по мягкой спинке, но она никак не отреагировала. На миг ему показалась, что это Даша склонила мордочку к самой земле, вдыхая розовым носиком собственный пепел. Такая же маленькая, пушистая и хрупкая снаружи, в глубине мягких подушечек прячущая коготки.

– Что может произойти с людьми, которых на протяжении месяцев держать в клетке? – спросил Майкл, продолжая гладить кошечку, которая повернулась и посмотрела изумрудными глазками прямо на него, а из глотки вырвалось вопросительное: «Мряу?»

Живы ли мёртвые? Когда же они перестанут ошибаться и привязывать к себе людей, давно ушедших из жизни?

Мария не хотела вспоминать. Вспоминать свою смерть. Все думают, что перед смертью будет какой-то знак, предчувствие беды: черная кошка прибежит дорогу, разобьётся зеркало или часы прекратят наматывать размеренный ритм на свой ус. Но нет, это был обычный день, даже не просто обычный, а полный затаенного предвкушения. Страх был, но такой легкий, притаившейся в углу как паутина, оставшиеся неведомо как в комнате после генеральной уборки. Ты её не замечаешь, пока однажды она не налипнет тебе на руку. Смерть всегда приходит внезапно.