Тайновидец. Том 5: Старшая ветвь

Глава 1

Маленький буксир, похожий на чёрную галошу, неторопливо шлёпал гребным винтом по воде. Мы с Игорем Владимировичем стояли на носу, глядя на приближающийся остров. Остров назывался Мощный. Он вытянулся в западной части Финского залива. Серые гранитные скалы, покрытые щетиной ельника, тянулись вдоль линии горизонта. На этом острове располагалась корабельная верфь рода Воронцовых.

– Почему здесь? – спросил я Игоря Владимировича.

– Потому что мне не нужны лишние глаза и уши, – ответил дед, улыбнувшись. – Чем меньше людей будет знать о том, что мы готовим экспедицию к Месту Силы, тем лучше.

Буксир изменил курс и двинулся вдоль берега. Теперь невысокие волны шлёпали в правый борт. Мы обогнули песчаную отмель, которая выдавалась далеко в море. Перед нами открылась бухта. На её берегу виднелись длинные приземистые ангары и бетонная стенка причала.

– Вот она, верфь, – гордо сказал Игорь Владимирович. – Как тебе, Саша?

– Красота, – улыбнулся я.

Сегодня корабелы должны были спустить на воду первый корабль экспедиции.

Боком, словно краб, буксир осторожно подошёл к причалу. На борту висели большие кожаные мешки, набитые песком. Эти мешки, называемые кранцами, нужны были, чтобы не повредить корабль о причал. Матросы перекинули на берег широкие дощатые сходни. На причале нас уже дожидался невысокий, кряжистый старичок с хитрым взглядом смышленых глаз.

– Здравствуй, Ильич! – крикнул дед, легко сбегая по сходням.

– Здравствуйте, ваше сиятельство! – поклонился старик.

– Знакомься, Саша, – сказал мне дед. – Это Тимофей Ильич, наш главный мастер. От него зависит, состоится экспедиция или нет.

– Состоится, ваше сиятельство, – уверенно кивнул Ильич.

– Как идут работы? – спросил его Игорь Владимирович.

– Всё хорошо, – ответил Ильич, но после короткой паузы добавил: – Но есть одна загвоздка, ваше сиятельство. Вчера привезли партию леса, а она оказалась негодной.

– Что такое? – нахмурился дед.

– Извольте сами посмотреть, – сказал Ильич. – Я вам покажу.

Он подвёл нас к большому штабелю бревен, которые лежали тут же под навесом.

– Я специально в сарай убирать не стал, – пояснил мастер. – Знал, что вы сегодня приедете. Хотел, чтобы вы лично взглянули.

Я с любопытством смотрел на ровные бревна, а вот Игорь Владимирович недовольно нахмурился.

– Так это же не корабельный лес! – озабоченно произнес он. – Обыкновенная сосна. Вот и трещины на стволах, и смола выступает. Это свежие деревья.

– Я вам об этом и говорю, – кивнул Ильич. – Вместо корабельного леса привезли обыкновенный, строительный.

– Видно, перепутали, – пробормотал дед. – Старый князь Сосновский неделю назад скончался, а наследник, похоже, ещё не разобрался в делах. Ничего, я с ним поговорю, и мы всё уладим. А этот лес сегодня же отправляй обратно. Нам такого добра не нужно.

– Отправлю, ваше сиятельство, – согласился Ильич.

– Коля Сосновский? – удивился я. – Он же вместе со мной учился в Императорском магическом лицее.

– Так и есть, – кивнул дед. – Теперь он станет главой рода Сосновских.

– А мы у них покупаем корабельный лес? – спросил я.

– Так больше не у кого, – объяснил дед. – Только Сосновские умеют выращивать лес нужного качества. Они этим уже лет пятьсот занимаются. На торговле корабельным лесом и разбогатели. Конкурентов у них нет. Имперское Адмиралтейство тысячи стволов закупает, а за остальным – купцы в очередь стоят.

– А чем корабельный лес отличается от обычного? – полюбопытствовал я.

– Магией, Саша, – улыбнулся дед. – Магией.

– Интересуетесь, ваше сиятельство? – приветливо спросил Ильич, обращаясь ко мне.

– Конечно! – ответил я. – Кстати, меня зовут Александр Васильевич.

– Идёмте, Александр Васильевич, я вам всё покажу.

– Ты нам корабль покажи, Ильич, – поторопил его дед.

– Извольте, Игорь Владимирович, – отозвался мастер.

Я впервые в жизни оказался на корабельной верфи и теперь с любопытством вертел головой, разглядывая всё вокруг. Старый мастер привёл нас в длинный, невысокий ангар, который дальним концом уходил в море. Внутри ангара, во всю его длину, была выкопана глубокая прямоугольная яма.

– Это сухой док, – объяснил Ильич.

Стены ямы были укреплены бетоном. От моря её отделяли массивные металлические ворота, за которыми плескалась вода. Капли воды просачивались между створками и падали на бетон, образуя мокрое пятно и стекая в узкий сливной канал.

Я смотрел во все глаза. Передо мной, на мощных подпорках, которые назывались стапелями, стоял изящный корпус деревянного корабля. Вытянутый, с узким носом и стремительными обводами, корабль с первого взгляда впечатлял. Сверху донизу он был обшит толстыми листами блестящей меди. На рыжем металле виднелись тонкие нити магических печатей. Эти листы для медной обшивки кораблей изготавливали в мастерской артефактора Гораздова.

Передо мной стояла лишь заготовка корабля, но она уже поражала своей красотой.

– Красавец, правда? – восхищенно сказал мне Игорь Владимирович.

– Да, – согласился я.

Поверх корпуса была настелена временная палуба из плохо прилегающих друг к другу досок. Ни мачт, ни корабельных настроек ещё не было и в помине. Сквозь щели между досками я различил увесистые чугунные чушки, уложенные в трюме корабля. Они напоминали огромные угловатые валуны.

– Это балласт, – объяснил мне Ильич. – Чтобы корабль не опрокинулся. Извольте видеть, корпус готов. Сегодня спустим на воду, а там пойдет работа.

– И всё-таки, почему корабельный лес? – спросил я. – Почему нельзя построить корабль из стали? Почему мачты с парусами, а не двигатель?

Ильич хитро усмехнулся.

– Идемте, покажу, – сказал он, подводя меня к узкой лестнице.

Мы спустились на дно сухого дока. Теперь корпус корабля возвышался над нами. Он казался огромным, хотя на самом деле был не очень большим.

– Послушайте, – сказал мне мастер и постучал костяшкой пальца по дереву.

Дерево ответило долгим певучим звуком.

– Это корабельная сосна, – объяснил Ильич. – Никакой другой материал с ней не сравнится. Дерево сухое, гибкое, прочное, а ещё оно живое. Корабль, построенный из такого дерева, оберегает сама магия.

Старый мастер ласково коснулся рукой корабельной обшивки.

– Это дерево дружит с водой, – объяснил он. – Оно не намокает и не гниёт. Этому кораблю не страшны штормы. Он сам обойдет мели и подводные камни, даже если зазевается рулевой. Ветер для этого корабля всегда попутный. Это надежнее, чем любой двигатель. Англичане как-то попробовали построить океанский железный корабль с двигателем, – добавил он. – Магии туда накрутили столько, что голова кругом.

– И что из этого вышло? – с интересом спросил я.

– Ничего хорошего, – ответил Ильич. – Попал их чудо-корабль в шторм, и выбросило его на скалы. Вот и вся история. А парусники непогоду даже не заметили.

– Но и стоит такой кораблик, как хорошее поместье, – добавил Игорь Владимирович. – Но ничего. Для наших целей это именно то, что нужно. Если достигнем Места Силы, то любые затраты окупятся.

Ильич повернулся к Игорю Владимировичу.

– Что же, ваше сиятельство, придумали имя для кораблика? У меня и игристое припасено.

Я поднял голову и увидел, что на краю дока собрались рабочие. Они тоже ждали момента, когда корабль будет спущен на воду. Игорь Владимирович взял бутылку игристого, размахнулся и сильным ударом разбил её о стапель корабля. Осколки разлетелись в стороны, вино, шипя, брызнуло на медную обшивку.

– Даю тебе имя “Ворон”, – торжественно сказал Игорь Владимирович.

Сверху послышались радостные крики.

– А теперь прошу на борт, – пригласил Ильич. – Будем спускать “Ворона” на воду.

По крутой лесенке мы вскарабкались обратно на стенку сухого дока, а потом по узкой доске перешли на палубу “Ворона”. Доска скрипела и опасно прогибалась под ногами, но никто из нас не обратил на это внимания.

– Все инструменты снизу забрали? – строго спросил Ильич рабочих. – Смотрите у меня, потом сами за ними нырять будете.

Дождавшись утвердительного ответа, мастер взмахнул рукой. На краю сухого дока появился маг воды. Он плавно повёл руками в воздухе. Из узких отверстий на дне дока хлынула морская вода. Она пенилась и крутилась водоворотами, тащила с собой щепки и строительный мусор. Я заметил в волнах чью-то забытую рукавицу. Сухой док постепенно заполнялся водой. Корпус “Ворона” вздрогнул и покачнулся. И вот вода подхватила его огромной ладонью и подняла со стапелей. "Ворон" слегка покачнулся вправо, потом влево и, наконец, замер на поверхности воды.

– Осадка ровная, – удовлетворенно кивнул мастер. – Крена нет.

Теперь мы стояли выше уровня сухого дока, а рабочие, задирая головы, смотрели на нас снизу.

– Открывайте ворота! – громко сказал Ильич.

Преодолевая сопротивление воды, медленно-медленно разошлись огромные стальные створки. В полумрак ангара проник яркий солнечный свет. Я увидел серую морскую даль и кусочек песчаной косы справа. Буксир, на котором мы прибыли на остров, осторожно подошел кормой к сухому доку. Матросы завели на нос “Ворона” толстые канаты. Буксир, смешно пыхтя от натуги, повёл будущий корабль на простор бухты.

– Есть начало, – довольно улыбаясь, сказал Ильич Игорю Владимировичу. – Дайте ещё две-три недели. Поставим мачты, сделаем каюты. Тогда уж снова приезжайте принимать готовую работу.

– Непременно приеду, – радостно кивнул дед.

Он щурился от солнца, глядя на море. Я улыбнулся, почувствовав его восторг, отчаянную мальчишескую радость. Дед был счастлив от того, что затевает новое рискованное предприятие.

– По обычаю спуск на воду полагается отметить, – хитро щурясь, сказал Ильич. – Всех рабочих угостить. Мы уже и столы на берегу накрыли. Уха готова, наваристая, с дымком, из местной рыбы. И мясо жарится. Ну а выпивка, как заведено, с заказчика.

– За заказчиком дело не станет, – рассмеялся дед. – Загляните в трюм буксира. Там выпивки достаточно.

– Разгружайте буксир, – радостно махнул Ильич рабочим.

– А где имение Сосновского? – спросил я Игоря Владимировича.

– Там, – махнул он рукой в сторону солнца. – Весь южный берег залива ему отдан. Тысячи гектаров соснового леса. Стволы звенят от ветра. Бывал я у старого графа в гостях. Красота.

***

Капитан буксира высадил нас на одном из причалов столичной гавани. Ярко светило солнце, а в воздухе с пронзительными криками кружили огромные белые чайки. Мелкая волна тихо плескалась о камни, поросшие скользкими, зелеными водорослями.

– Хотите, я по старой дружбе поговорю с Колей Сосновским насчёт поставок леса? – предложил я Игорю Владимировичу, когда мы с ним шли к своим мобилям. – Мне будет приятно снова увидеться с ним.

– Это было бы замечательно, Саша, – улыбнулся Игорь Владимирович. – Я не очень хочу впутывать тебя в торговые дела. У тебя отлично получается разбираться с магическими тайнами. Но именно сейчас твоя помощь будет очень кстати.

– Конечно, я помогу, – улыбнулся я. – Считайте это моей благодарностью за чудесную поездку.

– Поездка и вправду вышла изумительная, – согласился Игорь Владимирович. – Знаешь, Саша, иногда мне хочется самому отправиться в эту экспедицию. Пробиться сквозь льды, добраться до Места Силы, первому высадиться на берег острова.

– Так отправляйтесь, – улыбнулся я. – В чём же дело?

– А может, и отправлюсь, – решительно кивнул дед. – Там посмотрим. А тебя оставлю присматривать за делами. Будешь знать, как подшучивать над родным дедом.

– Тогда вам лучше не возвращаться, – рассмеялся я. – К вашему возвращению в делах будет полный кавардак.

– На это я и надеюсь, – по-доброму усмехнулся Игорь Владимирович. Он сел в свой серый мобиль с серебряной фигуркой ворона на капоте, махнул мне на прощание рукой и уехал.

Я еще постоял на причале, дыша солёным морским воздухом, а потом тоже отправился домой.

***

Вернувшись, я поставил мобиль в гараж. Запер ворота, толкнул калитку и направился к дому. Но тут моё внимание привлекли весёлые голоса, доносившиеся из беседки.

Неужели Игнат принимает гостей в моё отсутствие, удивился я. Или мои друзья приехали, но не застали меня дома?

Я прошёл мимо крыльца, свернул за угол и заглянул в беседку. Там сидели Игнат, садовник Люцерн в своей неизменной широкополой шляпе и незнакомый мне светловолосый молодой человек. Он был одет в рабочий костюм, на рукавах которого я заметил присохшие комочки земли. Все трое дружно хлебали наваристые щи из глиняных тарелок и весело разговаривали.

– Добрый день, господа! – приветствовал я их. – Приятного аппетита.

– Здравствуйте, Александр Васильевич! – кивнул садовник Люцерн.

Игнат торопливо вскочил.

– Здравствуйте, ваше сиятельство!

Молодой человек, увидев меня, отложил в сторону ложку и поднялся из-за стола.

– Пётр Брусницын, – представился он, протягивая мне руку. – Я служу лесничим в имении графов Сосновских. Приехал в гости к господину Люцерну, привёз ему саженцы.

– Я решил посадить у себя на поляне корабельные сосны, – улыбаясь, объяснил садовник Люцерн. – Я слышал, что во время южного ветра они очень красиво звенят. Захотелось, чтобы эта музыка звучала у меня на Потаенной поляне.

– Отличная идея, – кивнул я. – И очень неожиданное совпадение. Я только сегодня узнал о магических свойствах корабельного леса. И на тебе – такая своевременная встреча.

Я повернулся к Брусницыну.

– Это ведь вы выращиваете корабельный лес?

– Я, – с улыбкой признался он. – Всю жизнь этим занимаюсь.

– Игнат, ты хорошо сделал, что пригласил такого редкого гостя к нам передохнуть, – сказал я.

– А мы не с пустыми руками, – улыбнулся садовник Люцерн. – У нас осталось несколько лишних саженцев, и я подумал, что они будут отлично смотреться у вас в саду. Вы не возражаете, Александр Васильевич?

– Когда это я возражал против хорошего дела? – удивился я. – Саженцы корабельной сосны в моём саду? Замечательно. Вы мне их покажете?

– Идемте, – кивнул Брусницын.

Мы вместе отправились в дальний угол сада за астрономической обсерваторией.

– Вот, смотрите, – показал мне Брусницын. – Это и есть корабельная сосна.

Я присмотрелся и увидел среди высокой травы несколько маленьких сосновых саженцев. Из-за длинных иголок – густо-зеленых, с сизым налетом – они казались пушистыми.

– Совсем невысокие, – удивился я.

– Зато крепкие, – возразил Брусницын. – Не переживайте, они отлично здесь приживутся. Корабельная сосна – очень живучее дерево.

– Сколько лет она растёт до того, как ее срубят? – спросил я.

– Корабельные сосны растут не меньше шестидесяти лет, – серьёзно объяснил Брусницын. – Только их никогда не рубят.

– А как же тогда из них делают брёвна? – удивился я.

– Мы ждём, когда дерево отживет свой срок и засохнет, – сказал Брусницын. – Только тогда мы делаем из него корабельный лес. Иначе нельзя, ведь корабельная сосна – это живая магия. А с магией надо обращаться бережно.

Он говорил совершенно серьезно, без всякого намека на шутку.

– Деревья, которые мы посадили сегодня, станут взрослыми, когда у вас уже появятся внуки.

– У вас очень говорящая фамилия, – улыбнулся я. – Брусницын. Настоящая, лесная.

– Да, – подтвердил Пётр. – Я и родился в августе, как раз, когда в лесу поспевает брусника.

Он взглянул на солнце и озабоченно нахмурился.

– Вечереет. Мне пора. Хочу до темноты успеть добраться домой. Завтра с утра снова на службу – охранять лес. Рад был познакомиться, ваше сиятельство. Спасибо вам за гостеприимство и за щи.

– А вам спасибо за магические деревья, – кивнул я. – Хотел бы я побывать у вас в лесу. Побродить среди деревьев, увидеть, как растут корабельные сосны.

– Так в чём же дело? – серьёзно взглянул на меня Брусницын. – Приезжайте в любое время. Можете остановиться у меня, я буду очень рад. У меня отдельный дом в лесу, там вас никто не побеспокоит. Есть свободная комната. Покажу вам свой лес. Уверяю вас, эта прогулка вам понравится.

– Может быть, и приеду, – кивнул я. – Кто знает, как сложится жизнь. Спасибо вам за приглашение.

Пётр Брусницын попрощался с нами, вышел через заднюю калитку и быстрым шагом направился вдоль реки к смотровой площадке. Он шёл легко и свободно – видно было, что привык много ходить пешком. Бронзовые колокольчики на ограде приветливо зазвенели ему вслед.

– Интересный человек, – сказал я, глядя в спину Брусницыну. – Такого редко встретишь в столице. Какой-то он простой и бесхитростный, не слишком похож на наших горожан.

Я посмотрел на садовника Люцерна.

– И что же? Он сумел пройти на вашу Потаенную поляну?

– Конечно, – спокойно кивнул Люцерн. – С его магическим даром это не трудно.

– Он маг Природы? – уточнил я.

– Можно сказать и так, – согласился Люцерн. – Все, кто живут на природе, отчасти являются природными магами.

– Хороший человек, – убежденно сказал Игнат. – Подсказал мне, как слизней из клубники вывести. И щи ему понравились.

– Прасковья Ивановна будет рада, – усмехнулся я. – Это ведь она готовила щи?

– Она, – признался Игнат. – А вы как съездили, ваше сиятельство? Хороший кораблик получился?

– Отличный. Не корабль, а загляденье. Видел бы ты, как он качался на волнах. Игорь Владимирович даже захотел отправиться на нем в плавание.

– Ведь вы же сегодня не обедали, – вдруг спохватился Игнат. – Ваше сиятельство, там ещё щи остались. Я скажу Прасковье Ивановне, она мигом разогреет. Хотите?

– Хочу, – рассмеялся я. – И сметану не забудь.

Глава 2

Утром следующего дня я пил кофе у себя на кухне, глядя на солнце, которое неторопливо карабкалось вверх из-за верхушек высоких лип.

– Хороший денек сегодня будет, ваше сиятельство, – сказал Игнат.

Он гремел посудой, собираясь готовить завтрак.

– Хороший, – согласился я.

– Чем займетесь? – как бы невзначай спросил слуга. – Снова на весь день уедете?

– Пожалуй, – задумчиво ответил я. – Надо бы повидаться с Колей Сосновским. Помнишь его? Мы с ним учились вместе.

– Конечно, помню, – ответил Игнат. – Добрый парнишка был, старательный. Магия природы у него хорошо получалась.

– И неудивительно, – согласился я. – Он ведь из рода Сосновских, а они владеют природной магией.

– Вы только на голодный желудок не уезжайте, – озабоченно сказал Игнат. – Подождите, я завтрак мигом приготовлю.

– Что у тебя в планах? – я улыбкой спросил я.

– Яишенку поджарю с салом. Отличное сало вчера у мясника достал, плотное, с мясными прожилками. Поджарить его, да яйцами залить, да зеленым лучком посыпать – объедение.

– Звучит аппетитно, рассмеялся я. – Что ж, готовь поскорее свою яичницу.

– Вы только Прасковье Ивановне не говорите, что я вас яичницей кормил, – попросил Игнат. – Она уж и так меня ругает, что я графу простую еду подаю.

Прасковья Ивановна официально поступила ко мне на службу кухаркой. Она приходила каждый день перед обедом. Иногда оставалась ночевать, но насовсем в особняк не переезжала. Кому-то нужно было присматривать за жильцами, которым она сдавала комнаты в своей квартире.

– Не скажу, – улыбнулся я. – Ты сам только не проболтайся.

И тут из парка послышался звук подъезжающего мобиля. Судя по всему, мобиль остановился возле моей калитки.

– Кого там еще принесло с утра пораньше? – обеспокоенно промотал Игнат. – Позавтракать не дадут. Я выйду, ваше сиятельство, скажу им, что вы еще не принимаете, пусть позже приезжают.

Но тут магический дар коротко ударил меня в ребра. Таким образом он давал понять, что происходит что-то интересное.

– Подожди, Игнат, – сказал я. – Сам посмотрю.

Я вышел на балкон. Возле ворот и в самом деле стоял потрепанный мобиль городского извозчика. Сам извозчик в этот момент как раз открыл дверцу, помогая своему пассажиру выйти.

Это же Коля Сосновский, удивился я, узнав гостя. Легок на помине.

Выглядел Сосновский неважно. Он был в измятом вечернем костюме и неуверенно озирался по сторонам, словно никак не мог понять, куда попал. Когда извозчик уехал, Сосновский подошел к калитке и осторожно дотронулся до бронзового колокольчика. Колокольчик коротко звякнул.

– Встретить его? – спросил Игнат.

– Не надо, – остановил я слугу. – Пожалуй, я сам встречу.

Я сбежал по лестнице, мельком взглянул на себя в старое зеркало в ореховой раме, висевшее в прихожей, и пригладил волосы. Затем вышел на крыльцо и подошел к калитке.

– Здравствуй, Коля! – приветливо кивнул я. – Не ожидал, что ты приедешь, но я рад тебя видеть.

Я открыл калитку, чтобы впустить Сосновского.

– Мне сообщили, что твой отец недавно скончался. Прими мои соболезнования.

– Спасибо, Саша, – неуверенно кивнул Сосновский.

Входить он не спешил. Так и топтался возле калитки.

– Ты живешь здесь? – к моему удивлению спросил он, как будто не знал, к кому приехал.

Но я не подал виду, что удивился. Решил, что молодой граф Сосновский еще не пришел в себя после похорон отца.

– Здесь, – кивнул я. – Проходи.

– Саша, мы не виделись с самого выпуска, – сказал Сосновский. – Но я не знаю, к кому еще обратиться. Мне нужна твоя помощь.

Его глаза были красными, как будто он не спал всю ночь. Это же предположение подтверждал и измятый костюм.

– Входи, – улыбнулся я, – пойдем ко мне в кабинет, там все обсудим.

Я провел Сосновского в кабинет и предложил присесть.

– Благодарю, – рассеянно кивнул он, тяжело опускаясь в кресло.

Я сел за свой письменный стол и посмотрел на него.

– Слушаю тебя, Коля.

– Саша, со мной случилась ужасная история, – начал он.

Голос его хрипел от волнения. Сосновский закашлялся.

– Хочешь воды? – предложил я.

– Да, – кивнул он, не переставая кашлять.

Графин на столе оказался пуст, поэтому я послал зов Игнату. Через минуту слуга появился в дверях со стаканом в руках.

– Прошу, ваше сиятельство, – сказал он Сосновскому.

Сосновский сделал несколько глотков воды и благодарно кивнул, возвращая стакан.

– Игнат, наполни, пожалуйста, графин водой, – вежливо напомнил я.

Когда Игнат вышел, я снова обратился к Сосновскому:

– Расскажи, что произошло.

– Но ты сможешь мне помочь? – с непонятной настойчивостью спросил он.

– Это зависит от того, что ты мне расскажешь, – улыбнулся я. – Но в любом случае я тебя внимательно выслушаю.

– Хорошо, – кивнул Сосновский.

Его худые пальцы нервно стиснули подлокотники кресла.

– Мой отец умер неделю назад, – начал он. – Ты не представляешь себе, Саша, что мне пришлось пережить за эту неделю. Похороны, общение с родственниками. А ведь у нас большое дело. Нельзя было прекращать отгрузку леса. Управляющие постоянно дергали меня вопросами.

– Понимаю, – кивнул я.

– Вчера должно было состояться оглашение завещания моего отца, – продолжил Николай.

– Должно было? – нахмурился я.

– Оглашение состоялось, – поправился Сосновский.

– Что-то пошло не так?

– Да. Я приехал к нашему адвокату Юрию Андреевичу Стригалову в его кабинет в юстиц-коллегии на Городовом острове. Меня удивило, что вместе с нами в кабинете был какой-то незнакомый человек. Купчина с бородой, уверенный и громкоголосый.

На мой взгляд, Николай Сосновский рассказывал не слишком существенные подробности, но я не стал его перебивать.

– Юрий Андреевич достал из сейфа завещание и прочитал его, – медленно сказал Николай и в отчаянии посмотрел на меня. – Саша, мой отец лишил меня наследства.

– Полностью? – не поверил я. – За что? В чем ты провинился?

Николай Сосновский покачал головой.

– Нет, не полностью. Отец оставил мне дом в столице, титул и весь наличный капитал… Но загородное имение и Сосновский лес – все ушло в чужие руки!

Он в отчаянии посмотрел на меня.

– Саша, что это значит? Я ничего не понимаю. Я всю ночь бродил по городу и думал, но так и не смог ничего понять.

– Кому твой отец отписал загородное имение и корабельный лес? – спросил я.

– Этому самому купцу, – ответил Сосновский.

– Как его фамилия? – уточнил я, подвигая к себе лист бумаги.

– Порфирьев, – ответил Николай. – Он откуда-то из Вологды. Кажется, торгует рыбой и солью.

– Ты раньше знал его?

– Нет, я никогда его не видел.

– Понятно.

Я сделал карандашом пометку на бумаге.

– Но не это самое страшное, Саша, – настойчиво сказал Николай. – Имение, лес – это все не важно.

Он посмотрел на меня.

– После смерти отца ко мне должен был перейти наш родовой магический дар. Ты слышал о нем?

– Краем уха, – кивнул я. – Ну так что же?

– Дара нет. Наш родовой дар достался кому-то другому… я не знаю, кому.

Николай запустил руку за ворот измятой рубашки и вытащил золотой медальон на тонкой цепочке. Со злостью рванул его, и цепочка лопнула. Сосновский швырнул медальон на пол.

– Что это? – спросил я.

Он не ответил. Тогда я встал и сам поднял вещицу.

Это было деревце в палец величиной, выполненное из золота. Сосна, насколько я мог судить.

– Это ваш родовой амулет? – спросил я.

Николай Сосновский молча кивнул и закрыл лицо руками.

– Возьми его, – сказал я, протягивая ему амулет. – Он тебе еще пригодится.

Мой магический дар осторожно шевельнулся в груди. Ситуация была не просто необычная. Она не укладывалась в голове.

Вернувшись за стол, я задумчиво постучал карандашом по столешнице. Николай Сосновский никак на это не отреагировал. Так и сидел, опустив голову и закрыв ладонями лицо.

– Что ты думаешь об этом? – беззвучно послал я зов дому.

Дом ответил коротким сигналом. Он недоумевал вместе со мной.

– Да, я тоже ничего не понимаю, – согласился я. – Ладно, разберемся.

Осторожно постучав в дверь, вошел Игнат с полным графином воды.

– Игнат, накрой, пожалуйста, завтрак на двоих, – попросил я его. – Мы с Николаем Дмитриевичем будем завтракать вместе.

– Сделаю, ваше сиятельство, – понятливо кивнул Игнат.

– Коля, я приглашаю тебя остаться к завтраку, – сказал я Сосновскому. – Тебе нужно поесть. Судя по всему, с тобой произошла темная история. В ней много непонятного. Поэтому за едой ты расскажешь мне все подробно.

Николай Сосновский с надеждой посмотрел на меня.

– У меня есть деньги, Саша, – сказал он. – Я могу заплатить. Я заплачу, сколько скажешь. Только помоги. Ты же Тайновидец. Ты должен разобраться в том, что случилось.

– О деньгах мы поговорим позже, – кивнул я. – Сначала тебе нужно поесть. Идем.

Игнат накрыл завтрак на кухне. Я взглядом показал ему, что он может идти, и чуть ли не силой усадил Сосновского за стол.

– Сделаем так, – сказал я, – ты будешь есть, а я буду задавать тебе вопросы. Постарайся отвечать честно.

– Хорошо, – послушно кивнул Николай.

– Расскажи мне, в каких отношениях ты был со своим отцом? Между вами были какие-то ссоры, разногласия?

– Ничего такого не было, – покачал головой Николай. – У нас были прекрасные отношения, правда, Саша. Я с самого детства помогал отцу в делах. Учился у него, как выращивать лес, как заключать договора. Отец был мной доволен, он сам много раз об этом говорил.

– Хорошо, – кивнул я, – постарайся успокоиться. От чего умер твой отец?

– Он заразился болотной лихорадкой, – сказал Николай Сосновский. – Это обнаружилось слишком поздно. Он чувствовал себя не очень хорошо, но не хотел обращаться к целителям. А потом целители уже ничего не могли сделать. Он болел две недели, и с каждым днем ему становилось все хуже и хуже, пока, наконец…

Николай Сосновский замолчал, механически тыкая вилкой в тарелку.

– А во время болезни твоего отца не происходило чего-нибудь подозрительного? – спросил я. – Может быть, в вашем доме появились какие-то люди? Может быть, ты видел вокруг дома незнакомцев? Или еще что-нибудь. Постарайся вспомнить все. Любую мелочь.

Николай Сосновский беспомощно наморщил лоб.

– Нет, ничего такого не было, – сказал он. – К нам никто не приезжал. Мы с отцом живем вдвоем в загородном поместье, не считая слуг и работников.

– Может быть, с кем-то из них были ссоры?

– Нет. Все слуги работают у нас очень давно. Новых людей отец в последнее время не нанимал. Все было как обычно, пока он не заболел.

Николай Сосновский опустил вилку и посмотрел на меня.

– Было, Саша, – неожиданно сказал он. – Несколько раз отец звал меня к себе в комнату под разными пустяковыми предлогами. Мне показалось, что он хотел мне что-то сказать, хотел в чем-то признаться. Но он так ничего и не сказал. Теперь я догадываюсь. Наверное, он хотел поговорить со мной о завещании.

– Может быть, – согласился я.

– Но почему он этого не сделал? – срывающимся голосом спросил Сосновский. – Почему он молчал до самого конца? Почему он меня обманул?

– Постарайся успокоиться, Коля, – повторил я. – Мы все выясним.

– Да, – кивнул Николай. – Саша, можно мне еще воды?

– Конечно.

Я наполнил стакан водой и подал ему.

– Я бы сварил тебе кофе, но после нашего разговора тебе нужно будет поспать. А сейчас расскажи мне о церемонии оглашения завещания. Постарайся ничего не упустить.

– Хорошо, – кивнул Николай. – Оглашение завещания было назначено вчера, на девять часов вечера, в кабинете Юрия Андреевича Стригалова. Я приехал вовремя. И очень удивился, увидев там этого Порфирьева. Я думал, что мы с Юрием Андреевичем будем вдвоем, ведь других наследников у моего отца не было.

– Ты спросил Порфирьева, зачем он приехал?

– Нет, – покачал головой Коля. – Все случилось очень быстро, я просто не успел. Николай Андреевич достал из сейфа конверт с завещанием и показал нам печать.

– Печать была не тронута? – уточнил я.

– Нет, – ответил Сосновский. – Николай Андреевич сломал печать при нас. Достал из конверта завещание и прочитал его вслух. Об условиях завещания ты уже знаешь.

– Кто составлял это завещание? – спросил я. – Твой отец сам его написал?

– Нет, – покачал головой Николай. – Завещание составлял Юрий Андреевич. Но внизу стоит подпись отца. Я в этом уверен, я ее видел.

– Ты потребовал у Юрия Андреевича объяснений? – спросил я.

– Конечно. Я был возмущен. Но Юрий Андреевич сказал, что выполнял волю моего отца. Отец просил ничего не говорить мне до его смерти, и Юрий Андреевич просто выполнил его распоряжение.

– В завещании были хоть какие-то объяснения? – спросил я, – почему твой отец лишил тебя наследства?

– Нет, – ответил Сосновский, – никаких объяснений не было.

– Коля, расскажи мне подробнее про этого адвоката Стригалова, – попросил я.

– Я не знаю, что тебе рассказать, Саша, – пожал плечами Сосновский. – Его зовут Юрий Андреевич Стригалов. Он советник юстиции и давний друг моего отца.

– Юрий Андреевич участвовал в ваших торговых делах, связанных с корабельным лесом? – спросил я.

– Насколько я знаю, нет, – ответил Сосновский. – Он занимался личными делами отца.

– Хорошо, – кивнул я. – Когда ты был вчера в его кабинете, тебе не показалось, что Стригалов и Порфирьев хорошо знакомы друг с другом?

– Нет, – ответил Сосновский. – Поэтому я и удивился, когда увидел Порфирьева. Юрий Андреевич вел себя с ним, как с малознакомым человеком.

– Это очень подозрительно, – заметил я.

– А ведь ты прав, Саша, – медленно сказал Сосновский. – Что, если всю эту историю с завещанием подстроил Юрий Андреевич? Ведь у него и возможности были, но я не могу поверить, чтобы он пошел на это.

– У нас нет необходимости во что-то верить, – улыбнулся я. – Можно пойти и поговорить с Юрием Андреевичем.

– Так и надо сделать, – решительно кивнул Николай. – Я сейчас же пойду и заставлю его все мне рассказать.

Он бросил вилку и поднялся из-за стола.

– Сядь, пожалуйста, – спокойно попросил я.

Сосновский остался стоять, глядя на меня.

– Коля, сядь и выслушай меня, – повторил я.

Он медленно опустился на стул.

– Ты обратился ко мне за помощью, – сказал я. – И я тебе помогу. Но действовать буду сам. И очень прошу тебя не вмешиваться, чтобы не испортить все дело. Ты меня понимаешь?

Глядя на него, я ждал ответа.

– Понимаю, – кивнул Сосновский.

– Вот и хорошо, – мягко сказал я.

Солнце наконец-то выкарабкалось из-за старых лип и бросило на пол кухни яркую полосу теплого света.

– Ешь, – напомнил я Сосновскому и тоже придвинул к себе тарелку. – Ты попал в очень загадочную историю, и мой магический дар говорит мне, что в ней далеко не все гладко. Я возьмусь за твое дело, Коля.

– Спасибо, Саша, – горячо поблагодарил Сосновский. – Я заплачу любые деньги, только бы понять, что произошло. Почему мой отец лишил меня наследства? Кому перешел наш родовой дар? Я очень хочу это знать.

– Денег я с тебя не возьму, – улыбнулся я. – Предлагаю другой вариант. Ты знаешь, что роду Воронцовых сейчас требуется много корабельного леса?

– Да, я видел это в документах, – кивнул Сосновский.

– Вчера я вместе с Юрием Владимировичем был на верфи. Мастер жаловался, что новая партия леса оказалась низкого качества. Вместо корабельного леса привезли обычную сосну.

– Этого не может быть, – ошарашенно сказал Сосновский. – Отец всегда внимательно следит.

Он замолчал и сгорбился.

– Да, отца ведь больше нет. Наверное, управляющий что-то напутал. Я постараюсь разобраться, Саша, хотя теперь у меня нет никаких прав.

– Не нужно ни с чем разбираться, – улыбнулся я. – Давай договоримся так: если мне удастся помочь тебе восстановить право на наследство, ты проследишь, чтобы на наши верфи шел самый лучший лес.

– Конечно, – с облегчением кивнул Сосновский. – Об этом ты мог бы и не говорить. Я все сделаю.

– Вот и замечательно, – улыбнулся я. – На этом и порешим.

– Я ведь и не рассчитывал, что мне кто-то поможет, – неожиданно сказал Сосновский. – Бродил по городу в полной растерянности и совсем случайно вспомнил про тебя. Мы не виделись с самого выпуска, но я вспомнил, что ты получил путь Тайновидца.

– Хорошая память всегда помогает, – улыбнулся я.

– Что мне теперь делать, Саша? – спросил Николай.

– Во-первых, тебе нужно хорошенько выспаться, – сказал я. – Отправляйся домой и отдохни. Если хочешь, можешь несколько дней пожить у меня. Так мне даже будет спокойнее.

– Спасибо, но я лучше поеду домой, – отказался Сосновский.

– Смотри сам, – улыбнулся я. – Но самое главное, не пытайся сам ничего выяснить. Предоставь заниматься твоим делом мне. Я буду держать тебя в курсе. Если мне понадобится твоя помощь, я тебе об этом сообщу. Мы договорились?

– Да, – кивнул Сосновский. – Саша, не думай, что я какой-то нервный подросток. Все это потрясло меня, но я смогу вести себя благоразумно.

– Это самое лучшее, что ты можешь сделать, – улыбнулся я. – Доедай, а я пока вызову тебе извозчика.

Николай жадно принялся за остывшую яичницу. Он был голоден, и не мудрено. Как я понял, Сосновский ничего не ел со вчерашнего вечера.

– Еще одно, – вспомнил я. – Ты знаешь Петра Брусницына? Он служит у вас лесничим.

– Да, я знаю его, – кивнул Николай. – Правда, мы не очень близко знакомы. Общались от случая к случаю и только по делу. Но он кажется мне хорошим парнем.

– Давно он у вас служит? – уточнил я.

– Сколько я себя помню, – кивнул Николай.

Когда Сосновский уехал, я сварил себе кофе. С чашкой в руках спустился в кабинет, откинулся на спинку кресла, глядя в потолок, и глубоко задумался. Пока я видел только два наиболее очевидных варианта. Во-первых, завещание могло оказаться фальшивкой. В это трудно было поверить, ведь подлинность бумаги очень легко установить. Но я не мог сбрасывать со счетов такую возможность. Если завещание поддельное, адвокат Стригалов наверняка к этому причастен. Второй вариант: отец Николая Сосновского затеял какую-то грандиозную махинацию, и лишение сына наследства было только ее частью. Об этом адвокат тоже мог знать больше, чем он рассказал Николаю. В общем, с какой стороны ни посмотри, адвокат Стригалов оказывался ключевой фигурой. Значит, с него и нужно было начинать.

Глава 3

Дело было очень интересное. К тому же, оно напрямую касалось нашего рода. Поэтому первое, что я сделал – послал зов Игорю Владимировичу.

– Прошу прощения, что беспокою вас так рано, ваше сиятельство, – вежливо сказал я.

– Ты смеешься, Саша, – возмутился Игорь Владимирович. – Я давно уже на ногах, и занимаюсь делами.

– Но свободная минутка у вас найдется? – уточнил я. – Разговор очень важный.

– Конечно, – насторожился Игорь Владимирович. – Что случилось?

– Полчаса назад ко мне домой приехал Николай Сосновский. Мы с вами вчера говорили о нем, помните?

– Конечно. Наследник старого графа Сосновского. Ты сказал ему, что на верфь привезли некачественный лес?

– О поставках корабельного леса вам придется разговаривать не с ним, – сообщил я. – Старый граф лишил Николая наследства. Теперь Сосновский лес принадлежит некоему купцу Порфирьеву. Завещание огласили вчера вечером. А сегодня Николай пришел ко мне. Он растерян, и ничего не понимает.

– Вот это новость, – протянул Игорь Владимирович. – А в чем причина? Почему старый граф Сосновский так поступил?

– Николай ничего не знает. Даже представить себе не может, что произошло. Говорит, между ним и отцом все было хорошо.

– Чужая душа – потемки, – хмыкнул Игорь Владимирович. – Как, ты говоришь, фамилия нового владельца леса?

– Купец Порфирьев. Он откуда-то из Вологды. Кажется, торгует рыбой. Вы не знакомы с ним по торговым делам?

– Даже не слышал его фамилию, – сразу же ответил Игорь Владимирович.

Я не усомнился в его ответе. У деда была прекрасная память, он наизусть помнил всех, с кем вел дела.

– А юриста Стригалова вы знаете? – спросил я. – Советник юстиции Юрий Андреевич Стригалов.

– Знаю, – немедленно ответил Игорь Владимирович. – Это юрист Сосновских. Граф Граф Сергей Петрович часто пользовался его услугами. Но наше соглашение о поставках леса оформлял не он.

– Зато Стригалов составлял завещание графа Сосновского, – сказал я.

– Нужно с ним поговорить, – сразу же загорелся дед.

– Игорь Владимирович, – осторожно сказал я. – Очень прошу вас предоставить это дело мне. В нем есть одна странность.

– Только одна? – усмехнулся Игорь Владимирович.

– Эта странность имеет отношение к магии, – сказал я. – Помните, вы мне рассказывали вчера о родовом даре Сосновских? Насколько я понимаю, действие родовой магии завязано на родственной крови. Не важно, что граф Сосновский написал в завещании. Он мог передать свое имущество кому угодно. Но родовой дар должен был перейти к его сыну. Вот только Николай Сосновский уверяет, что он не получил родовой магический дар. Это-то и странно. Непонятно, перешел ли дар к кому-то другому или просто пропал.

– Вряд ли родовой дар Сосновских мог перейти к этому купцу Порфирьеву, – задумчиво сказал Игорь Владимирович. – Хотя… Надо узнать, не родственник ли он Сосновским. Похоже, Саша, это дело именно по твоей части. Магическая загадка. А что ты посоветуешь делать мне?

Дед нисколько не шутил. В делах, которые касались магии, он всегда прислушивался к моим советам.

– Я думаю, что вам нужно несколько дней подождать, – сказал я. – Пока на верфи есть запасы корабельного леса, работы не остановятся. А через несколько дней все станет понятно.

– Хорошо, – помолчав, ответил Игорь Владимирович.

– Но мне нужна ваша помощь, – напомнил я. – Вы можете уговорить юриста Стригалова, чтобы он встретился со мной? Желательно, сегодня.

– Попробую, – ответил дед. – Подожди несколько минут.

В возможностях Игоря Владимировича я не сомневался. Когда патриарх рода Воронцовых просит о встрече, мало у кого хватит духу прямо ему отказать.

В ожидании ответа Игоря Владимировича, я не спеша допил остывший кофе.

Через несколько минут в сознании зазвучал голос деда:

– Саша, господин Стригалов согласен встретиться с тобой сегодня в два часа дня. Его контора находится в Петербургской юстиц-коллегии. Ты знаешь, где это?

– Конечно, – ответил я. – Спасибо, Игорь Владимирович.

Для встречи с господином Стригаловым я надел белую рубашку и светло-серый летний костюм. Взглянул на себя в зеркало и остался доволен своим внешним видом. Из глубины мутного от времени стекла на меня смотрел уверенный молодой человек с внимательным, чуть насмешливым взглядом.

Я показал себе язык.

– Вам бы чуточку солидности, господин Тайновидец. Хотя… И так отлично.

Я по опыту знал, что новое расследование может завести меня куда угодно. Поэтому я благоразумно не стал выгонять из гаража мобиль, а отправился на стрелку Городового острова на извозчике.

Вежливый служащий юстиц-коллегии проводил меня к кабинету Стригалова. Он постучал в роскошную дубовую дверь, к которой была прикручена бронзовая табличка, и сообщил:

– Граф Воронцов к господину Стригалову!

А затем пропустил меня в приемную.

– Господин Стригалов вас ждет, – улыбнулась секретарша, открывая дверь кабинета.

Юрий Андреевич Стригалов сидел за широким письменным столом и сосредоточенно читал какой-то юридический документ. Когда я вошел, он поднялся, вышел из-за стола и с приветливой улыбкой протянул мне руку.

– Добрый день, Александр Васильевич, – сказал он. – Очень рад, что вы заглянули.

Стригалову было под пятьдесят, но держался он уверенно. Седые кудри были уложены в небрежную прическу, а взгляд адвоката был очень внимательным.

– Добрый день! – поздоровался я.

– Прошу вас! – сказал Стригалов, указывая на низкое кресло, которое стояло у стены.

Сам он опустился точно в такое же кресло.

– Чай? Кофе? – вежливо предложил юрист. – У меня замечательный китайский чай. Рекомендую попробовать.

– Давайте, – согласился я, решив внести в свою жизнь некоторое разнообразие.

Стригалов на секунду прикрыл глаза, посылая зов секретарше. Потом снова доброжелательно посмотрел на меня.

– Так чем я могу вам служить?

Доброжелательность Стригалова нисколько не обманула меня. Я прекрасно чувствовал тщательно скрываемое легкое пренебрежение. Для него я был всего лишь молодым внуком влиятельного графа Воронцова. Стригалов принял меня исключительно из вежливости, чтобы не обижать отказом Игоря Владимировича. И тем не менее, я был настроен получить от него необходимые сведения.

– Да, вы можете мне помочь, Юрий Андреевич, – с улыбкой кивнул я. – Меня интересует история, связанная с завещанием графа Сосновского.

– А почему она вас интересует? – вежливо спросил Стригалов.

– Николай Сосновский обратился ко мне и просил провести расследование. Ему показалось странным, что отец внезапно лишил его наследства без каких-либо объяснений.

– Понимаю, – с улыбкой кивнул Стригалов. – Молодому человеку кажется, что в отношении него допущена несправедливость. Что ж, он имеет право так думать. Но чем я могу вам помочь? Завещание подписано покойным графом, составлено мною точно с его слов. Надеюсь, вы не сомневаетесь в подлинности документа?

– А для этого есть основания? – спросил я.

– Никаких, – покачал головой Стригалов. – При составлении завещания присутствовали два свидетеля, слуги его сиятельства – графа Сосновского. Конверт запечатан личной печатью графа. Все это очень легко проверить.

– Я и не думал сомневаться в вашей честности, – сказал я. – Но согласитесь, история необычная. Влиятельный граф неожиданно оставляет ценное имущество совершенно постороннему человеку. И это происходит с вашего ведома. Юрий Андреевич, я прошу вас откровенно рассказать мне, почему граф Сосновский принял такое решение.

– К сожалению, я не могу удовлетворить ваше любопытство, Александр Васильевич, – улыбнулся Стригалов. – Вам знакомо понятие адвокатской тайны?

– Знакомо, – спокойно ответил я.

– В таком случае вы должны меня понять. Я не вправе выдавать тайны, которые доверили мне свои клиенты.

– Напоминаю вам, что история в высшей степени необычная, – сказал я. – Кроме того, я чувствую в ней какую-то магическую загадку. Вы ведь знаете, какой у меня дар?

Стригалов молча кивнул. В его глазах появилось напряженное внимание.

– Николай Сосновский очень просил меня разобраться в этом деле, – продолжил я. – Теперь представьте себе, что в ситуации с завещанием всплывет что-то незаконное. Как в таком случае будете выглядеть вы?

Я внимательно поглядел на Стригалова.

– Вы знаете, что я могу чувствовать ваши эмоции? – спросил я. – И сейчас я чувствую, что вы в затруднении. Вы явно многого не знаете об этом деле, а значит, не можете понять, во что именно вы ввязались. Я же непременно в этом разберусь.

Вместо ответа Стригалов поднялся и, заложив руки за спину, прошел к окну. Возле окна он остановился и стал смотреть на набережную Невы.

– Я слышал о ваших способностях, – негромко сказал он. – Но, признаться, знаю о них только из вечерних газет. Насколько они преувеличивают?

– Я не читаю вечерние газеты, – улыбнулся я. – Но могу вас заверить, что в тайнах разбираюсь очень неплохо. Если вы сомневаетесь в моих способностях, я советую вам обратиться к Никите Михайловичу Зотову, начальнику имперской тайной службы. Мы с ним очень хорошо знакомы. Он подтвердит вам, что я способен разобраться с этим делом.

Стригалов повернулся ко мне и недоуменно нахмурился.

– А при чем здесь тайная служба? – спросил он.

– Подумайте сами, – предложил я. – Корабельный лес – это дело государственной важности. И вдруг, совершенно неожиданно, он уходит в случайные руки. Я уверен, что тайная служба заинтересуется этим делом. Ваша репутация и ваша карьера будут зависеть от того, поможете вы расследованию или попытаетесь ему помешать.

– Не думаю, что это дело заслуживает внимания Тайной службы, – помолчав, сказал Стригалов.

– Вполне возможно, – вежливо согласился я, – мне было бы проще в это поверить, если бы вы рассказали мне все обстоятельства дела.

– Я вас недооценил, Александр Васильевич, – поморщился юрист. – Кажется, вы загнали меня в угол.

– Это значит, что вы согласны поговорить со мной откровенно? – вместо ответа уточнил я.

– Мне нужны гарантии, – сказал Стригалов.

– Я могу гарантировать вам, что постараюсь сохранить вашу репутацию, при условии, что вы не замешаны ни в чем противозаконном, – сказал я, – а также при условии вашего полного сотрудничества. Если понадобится привлечь к расследованию тайную службу, я непременно это сделаю. Но у вас есть шанс, что ваше имя не пострадает. Итак, что вы решили?

Стригалов хотел ответить, но в этот момент вошла секретарша. Ослепив нас улыбкой, она поставила на стол поднос с чашками.

– Благодарю вас, – вежливо кивнул Стригалов. – Вы можете идти.

Когда секретарша удалилась, он посмотрел на меня и сказал:

– Хорошо, Александр Васильевич, я расскажу вам все, что знаю.

– И ответите на мои вопросы, – добавил я.

– Если смогу, – кивнул Стригалов.

– Скажите, Юрий Андреевич, когда граф Сосновский составил завещание?

– За несколько дней до своей болезни, – ответил юрист. – Он вызвал меня к себе. Я потом много думал об этом. Мне показалось, что граф что-то предчувствует. В своем кабинете Дмитрий Валентинович продиктовал мне текст завещания.

– И вы не были удивлены? – спросил я.

Стригалов криво усмехнулся:

– Удивлен? Я был поражен, изумлен. Это куда более точное выражение.

– Вы спросили графа, почему он принял такое странное решение?

– Конечно! Спросил, и не раз.

– И что же вам ответил Сосновский?

– Ничего. Граф сказал, что вправе полностью распоряжаться своим имуществом. Это его решение, и обсуждению оно не подлежит. После этого мне оставалось только составить документ и дать его графу на подпись. Граф подписал завещание, сам убрал его в конверт, сам запечатал личной печатью и передал конверт мне. Кроме того, он взял с меня обещание, что я никому не скажу ничего о завещании до момента его смерти.

– Даже Николаю Сосновскому? – уточнил я.

– Особенно ему, – кивнул Стригалов.

Все это время я внимательно следил за эмоциями Стригалова. Он не обманывал меня напрямую. Возможно, о чем-то умалчивал. Но у юристов есть такая привычка.

– А откуда взялся купец Порфирьев? – спросил я. – Вы с ним знакомы?

– Порфирьева нашел сам граф Сосновский, – быстро ответил Стригалов. – Я увидел его только на оглашении завещания.

– Вы меня обманываете, Юрий Андреевич, – с улыбкой заметил я. – Помните? Я чувствую ваши эмоции.

– Так это правда? – прищурился Стригалов. – Вы чувствуете, когда вас обманывают?

– Да, – кивнул я. – Расскажите мне правду, иначе наш договор потеряет силу.

– Прошу меня извинить, Александр Васильевич, – поморщился Стригалов. – Я должен был проверить.

– Понимаю, – кивнул я. – Так что же с Порфирьевым?

– Порфирьева и в самом деле нашел граф Сосновский. Не спрашивайте меня, где они познакомились, я этого не знаю. Но за неделю до того, как составить завещание, Дмитрий Валентинович обратился ко мне и просил засвидетельствовать договор между ним и купцом Порфирьевым. В этом договоре граф Сосновский обещал упомянуть купца Порфирьева в своем завещании, если купец заплатит определенную сумму денег.

– Вот оно что, – понял я. – И какова же была сумма?

– Пятьдесят тысяч золотых червонцев.

– Немало! – изумленно воскликнул я. – И что же, купец Порфирьев уплатил эти деньги?

– Этого я не знаю, – покачал головой Стригалов. – Я только составил договор. Граф Сосновский и Порфирьев его подписали.

– Граф выполнил свои условия в завещании, – задумчиво сказал я. – Значит, и Порфирьев должен был выполнить свое. Он заплатил графу Сосновскому деньги. Интересно, где они сейчас?

– Этого я не знаю, – повторил Стригалов. – Я видел Порфирьева только два раза. В кабинете графа и вчера. В этом кабинете.

Я чувствовал, что Стригалов не врет.

– Что ж, благодарю вас за откровенность, – сказал я. – Мне еще потребуется ваша помощь. Я прошу вас послать зов купцу Порфирьеву и договориться о том, чтобы он встретился со мной.

– Но Порфирьев не мой клиент, – возразил Стригалов. – Я не могу требовать, чтобы он говорил с вами.

– Вам и не нужно требовать, – улыбнулся я. – Просто пошлите ему зов и предложите встречу.

– Хорошо, – сдался юрист.

Он прикрыл глаза. Я терпеливо ждал, небольшими глотками пробуя чай. Напиток и вправду был изумительный, с легким травяным привкусом и достаточно крепкий. В него даже не требовалось добавлять сахар.

Юрист Стригалов открыл глаза и посмотрел на меня.

– Простите, Александр Васильевич, – сказал он. – Но господин Порфирьев не желает с вами разговаривать. И встречаться он тоже не хочет. Господин Порфирьев заявил, что соглашение с графом Сосновским – это его личное дело. И вмешательство посторонних ему не требуется. Я ничего не могу сделать.

Стригалов развел руками.

– Благодарю вас за то, что попытались, – улыбнулся я. – Возможно, мне понадобится еще встретиться с вами. В таком случае я пришлю вам зов. У вас и в самом деле изумительный чай.

Поставив чашку на стол, я поднялся и пошел к выходу из кабинета.

– Вы обещали сохранить тайну, – напомнил мне Стригалов.

– Разумеется, – кивнул я, – при условии, что вы и дальше будете со мной откровенны.

***

Секретарша Стригалова проводила меня ослепительной улыбкой, и я ответил ей полной взаимностью. Спустился по лестнице, вышел из здания юстиц-коллегии на набережную Невы, облокотился на гранитный парапет и стал думать, что делать дальше.

Случайно взглянув на окна второго этажа, я увидел в окне фигуру Стригалова. Юрист с озабоченным видом смотрел на меня.

Немного поразмыслив, я послал зов Никите Михайловичу Зотову.

– Добрый день, Никита Михайлович.

– Добрый день, господин Тайновидец, – сухо ответил Зотов. – Чем порадуете?

– Вы слышали о завещании графа Сосновского? – без предисловий спросил я.

– Нет, – удивился Зотов. – А с ним что-то не так?

– Как вам сказать? Граф Сосновский довольно-таки неожиданно лишил своего сына наследства и завещал загородное имение и корабельный лес совершенно постороннему человеку. Вам это не кажется подозрительным?

– А кому именно он завещал корабельный лес? – уточнил Зотов.

– Некоему купцу Порфирьеву. Кстати, купец уплатил за это графу очень большую сумму.

– Интересно, – задумчиво протянул Зотов.

– Еще как, – подхватил я. – История очень любопытная.

– А почему вы этим заинтересовались?

– Ко мне обратился Николай Сосновский, сын графа. Это его лишили наследства, и он с этим не согласен.

– Могу его понять, – согласился Зотов. – А чего вы хотите от меня?

– Я поговорил с юристом, который составлял завещание. Юрист не знает, почему граф принял такое странное решение. Я предлагаю вызвать призрак умершего графа и спросить его об этом.

– А какие у меня для этого основания, Александр Васильевич? – к моему удивлению спросил Зотов. – Граф поступил довольно неожиданно, не спорю. Но это не преступление. В полицию с жалобой никто не обращался. В Тайную службу тоже. Вы предлагаете мне заняться некромантией исключительно по вашей прихоти?

– Молодой Сосновский обратился ко мне, – напомнил я.

– Это ваше с ним частное дело, – холодно ответил Зотов. – Тайная служба существует не для того, чтобы помогать вам в ваших расследованиях.

В его голосе звучала обида. Кажется, Никита Михайлович до сих пор не простил мне того, что я в одиночку уничтожил свиток с ритуалом Чистого Листа.

– Но вы согласны, что история с завещанием выглядит нелепо? – спросил я.

– Согласен, – подтвердил Зотов. – Но пока интересы Империи не затронуты напрямую. Я буду следить за этим делом. А вы постарайтесь собрать побольше доказательств, прежде чем обращаться ко мне с просьбой о содействии. У вас прекрасно получается работать самостоятельно, Александр Васильевич.

– Все еще не можете забыть историю со свитком? – напрямик спросил я.

Никита Михайлович промолчал.

– Вы же понимаете, что его нужно было уничтожить?

– Да, я понимаю, – ответил Зотов. – Но вы могли бы посоветоваться со мной. Всего хорошего, господин Тайновидец.

– Что ж, благодарю за разговор, Никита Михайлович, – усмехнулся я.

Снова взглянув на окна юстиц-коллегии, я увидел, что фигура Стригалова исчезла.

Глава 4

Честно говоря, я очень рассердился на Зотова. На мой взгляд, он совершенно напрасно мешал личные обиды с делами.

С досадой ударив ладонью по шершавому гранитному парапету, я несколько раз глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. Мысли в голове мельтешили, словно перепуганные рыбы. Я никак не мог привести их в порядок.

С морского залива дул сильный ветер. Он небрежно трепал углы цветного шатра над летним кафе, которое расположилось на набережной неподалеку от меня. Я посмотрел в сторону залива и увидел, что над портовыми кранами угрожающе клубятся низкие синие тучи. Кажется, собиралась гроза.

Почему бы не перекусить, подумал я. Моей голове требовался хороший отдых, а ничто так не отвлекает от неприятных мыслей, как вкусная еда.

Вдохновленный этой идеей, я направился в кафе и без труда отыскал свободный столик поближе к воде. Рядом мгновенно материализовался официант.

– Что желаете, Ваша милость? – вежливо спросил он.

– А что у вас есть? – поинтересовался я.

Официант окинул меня быстрым, но внимательным взглядом.

– Могу порекомендовать крем-суп из белых грибов и лисичек, – сказал он. – Также нашему повару великолепно удается стейк.

– Отлично, – кивнул я. – Несите.

– Могу я предложить вам вино? – спросил официант. – Красное сухое из Тосканы отлично подойдет к мясу.

Итальянское вино в летнем кафе?

Впрочем, в столице Империи случаются и не такие чудеса.

– Пожалуй, – согласился я. – Тогда уж, принесите и сыр.

Официант кивнул и удалился в сторону кухни, а я отвернулся к реке и стал смотреть на медленно текущую воду. Это зрелище всегда отлично успокаивало меня. Мысли снова полезли в голову, но я решительно прогнал их. Всему свое время.

Не прошло и четверти часа, как мне принесли заказ. Я попробовал грибной суп и восхищенно хмыкнул. Суп оказался густым, очень нежным. От него шел яркий грибной запах.

Покончив с супом, я принялся за стейк. Мясо отлично прожарилось, к тому же повар не поленился положить на стейк кусочек сливочного масла. Масло растаяло и впиталось в мясные волокна, делая стейк мягким. Терпкое красное вино отлично дополнило вкус мяса, а твердый сыр довершил изумительное пиршество.

Пообедав, я пришел в отличное настроение, а заодно понял, что слишком мало знаю о родовой магии. Но это было легко исправить. Достаточно отправиться в Незримую библиотеку и прочитать несколько подходящих книг.

Приняв это очевидное решение, я снова подозвал официанта.

– Вам понравился обед? – осведомился он.

– Обед был выше всяких похвал, – улыбнулся я. – Передайте мою благодарность повару.

С этими словами я выложил на столик несколько серебряных монет.

– Благодарю вас, – расцвел в улыбке официант.

– А что у вас с десертами? – поинтересовался я.

– Есть замечательные пирожные из слоеного теста, – поведал мне официант. – Очень легкие и хрустящие. Вам одно или два?

– Несите коробку, – решил я.

– И кофе? – уточнил официант.

– Нет, кофе я буду пить в другом мире.

Официант вежливо удивился, но спорить не стал. Снова удалился на кухню и через мгновение вернулся, неся в руках большую картонную коробку, перевязанную лентой.

А я в это время заметил, что на дверь туалета упал солнечный зайчик в виде раскрытой книги. Это было очевидное приглашение, и оно совершенно исправило мое настроение.

– Благодарю вас, – с улыбкой кивнул я официанту.

Затем взял коробку и направился к туалету.

– Вы можете оставить пирожные здесь, – деликатно напомнил официант. – С ними ничего не случится.

– И все-таки я возьму их с собой, – ответил я. – Мало ли что.

Войдя в кабинку, я плотно закрыл за собой дверь, подождал несколько секунд, снова толкнул легкую створку и оказался в Незримой библиотеке.

– Салют, Библиус, – сказал я, закрывая за собой дверь. – Ты здесь?

В последнее время этот вопрос перестал звучать, как остроумная шутка. Теперь Библиус очень часто отлучался из Незримой библиотеки. Но сегодня он был на месте.

– Салют, Александр! – торжественно ответил Библиус.

Он стоял возле письменного стола, над которым медленно вращался золотой глобус. Через плечо древнего римлянина была переброшена роскошная пурпурная тога, а из-под нее торчали носки модных сапог, сшитых из крокодиловой кожи.

– Где ты достал такую практичную обувь? – изумился я.

– Сапоги сшил Акатош, – объяснил Библиус. – Я рассказал ему, что такое обувь, и ему очень понравилось. А крокодила я добыл своими руками.

– Ты теперь еще и охотник? – рассмеялся я.

– Что значит теперь? – нахмурился Библиус. – К твоему сведению, римские легионеры всегда добывали себе пропитание охотой. На одних ячменных лепешках много не навоюешь, даже если запивать их вином.

Словно в подтверждение его слов, из глубины библиотеки донесся рев какого-то дикого животного.

– Кто это там у тебя? – удивился я.

– Идем, покажу, – кивнул Библиус.

Величественно развернувшись, он направился по широкому коридору между стеллажами вглубь Незримой библиотеки – туда, где находился круглый зал.

Я поспешил следом за хранителем библиотеки. При этом я был настолько заинтригован, что даже не обратил внимания на мозаичные картины, хотя обычно рассматривал их очень внимательно.

В круглом зале привычно журчал фонтан. Струя кристально чистой воды падала в неглубокую чашу, а кроваво-красная струя вина просто таяла в воздухе. Цвела в своем портале туманная роза. Возле фонтана стояла садовая скамейка, которую я как-то случайно прихватил с собой, когда в очередной раз посещал библиотеку. Библиус оставил скамейку себе, а я возместил ее стоимость городским властям.

Но кроме привычных предметов появилось в круглом зале и кое-что необычное. А именно – дверь.

Она стояла посреди зала сама по себе, без всякой стены. Дверь была открыта настежь, а за ней я увидел жаркую африканскую саванну, заросшую грубой травой, выгоревшей на жарком солнце. Вдалеке текла река. Судя по всему, этот мутный поток служил водопоем для всех окрестных животных, которые в огромном количестве собрались на его берегах.

Стада антилоп поднимали в воздухе клубы пыли. От топота буйволов дрожала земля. Они превратили берега реки в месиво жидкой грязи, в котором с удовольствием нежились носороги.

Бегемоты, шумно фыркая, плескались в воде. Крокодилы прикидывались плавучими бревнами – из воды торчали только их широкие ноздри и желтые глаза.

Сухой ветер влетел в дверной проем и принес с собой непередаваемую смесь запахов пыли, сухой травы, речной свежести и навоза. Вдалеке громко зарычал лев. Антилопы сразу же сорвались с места и исчезли.

– Я вижу, тебе все больше нравится путешествовать, Библиус, – рассмеялся я.

– Да, – согласился хранитель библиотеки. – Это очень увлекательно. Но знаешь, чаще я просто открываю дверь и любуюсь другими мирами, не выходя из библиотеки. Мне по душе комфорт.

Библиус плотно прикрыл дверь, чтобы рев и топот животных не мешали нам разговаривать.

– Я правильно понимаю, что ты пришел не просто так? – поинтересовался он.

– Совершенно верно, – признался я. – Мне снова нужно кое-что узнать. Сегодня утром со мной приключилась любопытная история. И теперь меня очень интересует родовая магия.

Я рассказал Библиусу, что случилось с Николаем Сосновским.

– Мне кажется, что завещание как-то связано с их родовым даром, – объяснил я. – Но я очень смутно представляю себе, что это за дар. У тебя есть книги по родовой магии?

– Конечно, – усмехнулся Библиус.

Он небрежно повел рукой.

Рядом с нами появился знакомый невысокий столик на причудливо изогнутых ножках. Еще одно движение, и на столик, словно птицы, слетелись несколько книг.

– В этих книгах ты найдешь все, что тебя интересует, – сказал Библиус.

– Спасибо, – улыбнулся я.

– А что у тебя в коробке? – поинтересовался хранитель библиотеки.

– Пирожные, конечно. Что же еще?

– В таком случае я сварю кофе, – решил Библиус.

Щелкнув пальцами, он воплотил жаровню, и над ней сразу же вспыхнуло яркое пламя. Пламя чуть слышно гудело. Библиус умело зазвенел серебряными джезвами.

А я пододвинул к себе столик и открыл первую книгу.

Допивая вторую чашку кофе, я очень многое узнал о родовой магии.

Родовая магия пережила свой расцвет в глубокой древности. Люди в те времена жили небольшими племенами, прятались в густых лесах или ютились по берегам лесных рек. В основном они жили охотой и рыбной ловлей, поэтому их выживание целиком и полностью зависело от природы. Неудивительно, что магический дар природы был среди них самым распространенным.

Появлению родовой магии способствовало еще одно обстоятельство: очень тесные родовые связи внутри племени. Древние люди не ощущали себя отдельными личностями. Они воспринимали свое племя как одно живое существо. Поэтому и магический дар у них часто был один на всех. Просто разные члены племени несли в себе разные грани этого дара. Почти всегда родовая магия была связана с природой или погодой. Древние племена умели управлять животными, могли вызвать дождь или приманить рыбу в свои примитивные сети. Когда люди стали делать металлические орудия труда, у некоторых племен появился дар земли, связанный с рудным делом. Такие маги могли отыскивать залежи полезных руд.

– Вот оно как, – удивился я, отрываясь от книги. – Выходит, родовая магия самая древняя?

– Разумеется, – подтвердил Библиус, поставив передо мной очередную чашку с кофе. – А чему ты удивляешься? Даже твой магический дар наверняка имеет свои корни в истории твоего рода. Магические способности твоих предков наверняка связаны с твоим даром. Просто тебе досталась очень редкая, удивительная грань.

Хранитель библиотеки задумчиво посмотрел на меня.

– Недаром твой дед видит в тебе своего наследника.

– А ты откуда это знаешь? – изумился я.

– А разве это секрет? – усмехнулся Библиус.

Я пожал плечами.

– Не секрет, конечно. Но сейчас мне хотелось бы узнать больше о родовой магии графов Сосновских.

– Нет ничего проще, – сказал Библиус, пробуя хрустящее печенье. – Загляни в эту книгу.

Он придвинул ко мне увесистый томик. На обложке из толстой кожи тускло сверкали массивные бронзовые застежки.

– Такие книги печатали во времена царя Петра, – сказал Библиус. – А эту книгу как раз написал один из его ближайших сподвижников. Шотландский колдун Яков Брюс. Ты наверняка слышал о нем.

– Да, мне знакомо это имя, – кивнул я.

– Между прочим, в его предках числились шотландские короли, – заметил Библиус, – так что Брюс многое знал о родовой магии. Сосновские получили графский титул не без его помощи.

– Вот как, – удивился я, придвигая к себе книгу.

Бронзовые застежки громко щелкнули, и книга сама собой открылась на нужной странице. Она была написана на очень толстой бумаге – плотной, характерного желтого цвета. Такую бумагу изготавливали несколько веков назад. Я с интересом принялся за чтение.

До начала Северной войны устье Невы было диким и пустынным местом. Низкие болотистые острова, заросшие густым лесом. Серая невская вода и серое небо, низко нависавшее над ней. На островах жили полудикие местные племена, говорившие на своем неведомом языке. Эти племена промышляли охотой и ловлей рыбы. Ютились в землянках, которые накрывали сверху толстыми жердями и заваливали дерном.

Когда Петр завоевал эти места и решил основать здесь столицу, ему потребовался флот. В поисках подходящей древесины он объездил все окрестные леса. И на южном берегу залива нашел удивительный лес. В нем росли стройные сосны. В их мощных стволах текла магическая сила. Они волшебно звенели под напором ветра.

Местные жители никогда не рубили эти деревья. Они дожидались, чтобы дерево засохло само, и только тогда изготавливали из него рыбацкие лодки. Эти лодки тоже обладали магическими свойствами. Они уверенно держались на воде, в самую крутую волну. Не опрокидывались даже во время шторма. Их паруса всегда ловили попутный ветер, позволяя рыбакам благополучно возвращаться домой с уловом.

Царь Петр отлично разбирался в магии. Он приказал не трогать магические деревья. Вместо этого пригласил к себе местных колдунов и заключил с ними договор. Царь оставил за колдунами магический лес, даровал им деньги и графский титул. А взамен потребовал достаточное количество древесины для постройки мощного флота. Лес был доставлен на верфи Адмиралтейства. Построенные из него корабли положили начало магическому флоту Империи. А от потомков лесных колдунов и пошел графский род Сосновских.

С тех пор Сосновские всегда жили в своем лесу. Даже Смута обошла их стороной – графский род не принял ничью сторону, предпочитая охранять лес. Этот лес тоже назвали Сосновским. Известно, что все представители графского рода были магами природы. Но кроме этого они обладали удивительным родовым даром, который оставался тайной для всех, кроме самих Сосновских. Пока Сосновские живут в корабельном лесу, живет и сам лес. Так было в древности, так оно осталось и до сих пор.

Когда я дочитал последнюю строчку, мой магический дар нетерпеливо стукнул в ребра. Он ясно дал мне понять, что я только что прочитал нечто очень важное.

– Магический лес, – задумчиво улыбнулся я, закрывая книгу. – Любопытно будет в нем побывать. Знаешь, Библиус, я почему-то уверен, что именно в этом магическом лесу я смогу найти разгадку происходящего.

– Так в чем же дело? – спросил древний римлянин. – Бери щит и копье и отправляйся в путь.

– Именно так поступали древние римляне? – рассмеялся я.

– Точно! – кивнул хранитель библиотеки. – Знаешь, Александр, хотел бы я отправиться вместе с тобой. Последний магический лес я видел несколько тысяч лет назад в горах Дикой Фракии.

– Поехали вместе, – обрадовался я. – Ты же теперь можешь гулять где угодно, благодаря своей волшебной двери. Сделаем так: я отправлюсь в лес, а там нацарапаю на двери хибарки местного лесника рисунок раскрытой книги, открою ее и проведу тебя. И вот ты уже в магическом лесу.

– Ты просто демон-искуситель, Александр, – проворчал Библиус. – Так и норовишь установить свои правила.

– Но тебе же это нравится? – рассмеялся я. – Кстати, Библиус, а ты когда-нибудь видел демонов?

– Сколько угодно, – к моему удивлению, ответил хранитель библиотеки. – Ты прочитал все, что хотел? Или у тебя еще остались вопросы?

– Вопросов полно, – признался я, – но, похоже, ответы мне придется искать не в книгах.

Собираясь уходить из Незримой библиотеки, я задержался возле золотого глобуса. Недавно я узнал его любопытную магическую особенность. Если подойти поближе и внимательно всмотреться в какой-то участок на золотой поверхности, то эта часть мира приближалась и становилась видна во всех подробностях.

Я вгляделся туда, где, по моим представлениям, находился Сосновский лес.

Мир послушно приблизился. Он обрел четкие детали, цвет и даже запахи. Я увидел огромный лесной массив, который протянулся от южного берега залива вглубь земель, окружавших столицу. Среди деревьев сверкали голубые капли лесных озер, и весь лес мягко светился магической силой.

– Получается, Сосновский лес растет совсем недалеко от летней резиденции императора, – удивился я.

– Что в этом такого? – спросил Библиус. – Царь Петр был очень разумным монархом и не хотел оставлять такое важное место без присмотра.

– Отправлюсь в магический лес завтра же, – решил я, – тем более, что я теперь знаком с тамошним лесничим. Он даже обещал меня приютить.

– Не забудь, что ты хотел пригласить меня, – напомнил Библиус.

– Обязательно, – рассмеялся я, открывая дверь Незримой библиотеки.

Я совсем не подумал о том, где хочу оказаться, поэтому снова очутился в летнем кафе.

Возле двери нетерпеливо переминался какой-то господин в полосатом летнем костюме. Он одарил меня крайне неприязненным взглядом.

Официант, напротив, посмотрел очень удивленно. Но я сделал вид, что ничего особенного не происходит.

Выйдя из кафе на набережную, я по привычке хотел послать зов Никите Михайловичу, поделиться с ним тем, что узнал в Незримой библиотеке. Но тут же с досадой вспомнил холодный тон Зотова. Что ж, если Никита Михайлович не желает со мной сотрудничать, буду действовать сам.

Я прикрыл глаза, собираясь послать зов лесничему сосновского леса Петру Брусницыну. Но тут в моем сознании прозвучал знакомый женский голос.

– Александр Васильевич, здравствуйте. Это Анна Гораздова.

– Рад вас слышать, Анна Владимировна, – обрадовался я. – Как вы поживаете?

– Благодарю вас. Просто прекрасно. Я побеспокоила вас по очень важному делу.

– Слушаю, – ответил я.

– Не желаете ли принять участие в морской прогулке?

Глава 5

На морскую прогулку? – удивился я. Насколько я помнил, у моего отца не было личной яхты.

– Именно! – гордо ответила Анна Владимировна. – Морская прогулка на личной яхте Его Величества.

– Ничего себе! – я изумился еще больше. – Анна Владимировна, я жажду подробностей.

– Помните, я вам рассказывала, что император пригласил меня благоустроить парк в Петергофе?

– Конечно, помню.

–– Так вот, на прошлой неделе я закончила работу. И его величеству так понравился результат, что он пригласил меня на морскую прогулку. Разумеется, не одну, а вместе с Василием Игоревичем.

– А меня вы надеетесь протащить на борт контрабандой? – улыбнулся я. – Имейте в виду, мой отец будет решительно против. Военное прошлое не позволит ему согласиться с таким нарушением границ.

– Нет, что вы! – рассмеялась Гораздова. – Я имею право пригласить еще одного гостя. И, конечно, я выбрала вас, Александр Васильевич.

– Благодарю вас, – ответил я.

– Морская прогулка в Петергоф. Ну, надо же! Я только что смотрел на золотой глобус и видел, что от Петергофа рукой подать до Сосновского леса. Кажется, это хороший знак.

– Благодарю вас за приглашение, Анна Владимировна, – сказал я, – и с удовольствием принимаю его.

– Яхта отплывает завтра в девять часов утра прямо от летнего дворца Его Величества, – напомнила Гораздова. – Не опаздывайте, Александр Васильевич.

Между тем погода медленно, но верно продолжала портиться. Зловещие дождевые тучи уже наползали на город. Но я все же успел заглянуть в магазин одежды. В самом деле, не ехать же в Сосновский лес в летнем городском костюме.

– Чего изволите, Ваша милость? – предупредительно спросил приказчик.

– Мне нужна прочная и удобная одежда, – сказал я. – Такая, в которой можно выехать в лес. И не на пикник с дамами, а в настоящую лесную чащу.

– Понял вас, – кивнул приказчик. – Сию минуту.

Он поискал на вешалках и предложил мне прочные брюки из плотной ткани скромного серого цвета, легкую кожаную куртку и высокие кожаные сапоги.

– Это лучший вариант, – заверил меня приказчик. – Элегантно и при всем том очень практично.

– Пожалуй, – согласился я, оценив количество карманов на куртке. В них легко могли поместиться все необходимые вещи.

Переодевшись, я взглянул на себя в зеркало. Что ж, вполне прилично. И на императорской яхте я не буду выглядеть белой вороной. И в Сосновском лесу тоже окажусь к месту.

– По какому адресу доставить покупки? – спросил приказчик.

– Не беспокойтесь, я заберу их с собой.

Я расплатился, получил сверток с упакованными вещами, вышел из магазина и вызвал извозчика. На сердце было легко. Сказывалось предвкушение завтрашней поездки.

Утром меня разбудил мерный и противный стук дождевых капель в окно. Гроза грохотала всю ночь. Она стихла только перед рассветом. Но дождь так и не думал прекращаться.

Я сварил себе кофе, осторожно выглянул на балкон и увидел, что небо до самого горизонта обложено серыми тучами.

На завтрак Игнат подал холодный пирог с мясом.

– И куда вы собираетесь в такую непогоду? – ворчал он.

Я развел руками.

– Приглашение от Его Величества. Ну, не отказываться же.

– Промокнете и простудитесь, – зловеще покачал головой Игнат. – В такую погоду нормальные люди дома сидят, а не по морям шастают.

– Я обязательно учту это на будущее, – улыбнулся я.

Игнат упаковал мне с собой остатки пирога.

– Неизвестно еще, чем вас будут кормить на этой императорской яхте, – непреклонно сказал он. – Что там за печка, что за повар? Зальет дождь трубу и конец. Будете голодом сидеть до самого Петергофа.

Вместе с пирогом он уложил в мой саквояж бутылку темного рома.

– А это-то зачем? – изумился я. – Неужели ты считаешь, что на императорской яхте нет выпивки?

– Это ром, – сказал Игнат. – Я читал, матросы его очень любят. Вот их и угостите, чтобы яхту на волнах не опрокинули.

– Если я напою императорских матросов ромом, то кораблекрушение неизбежно, – рассмеялся я.

– В крайнем случае сами выпьете, – стоял на своем Игнат. – Полезно для здоровья.

Извозчик высадил меня у летнего императорского дворца. Дождь так и не прекратился. Правда, из ливня он превратился в мелкую холодную морось, которая с большим удовольствием заползала за воротник.

У причала на серых невских волнах покачивалась красавица яхта.

– “Заря” – прочитал я надпись на борту.

Несмотря на хмурое утро, медные буквы сверкали. Их только что начистили до блеска.

Возле широких сходней скучал матрос в белом кителе. Над головой он держал зонтик. Я оценил это удобство. Видно, его величество заботился о своих служащих.

– Извольте представиться, Ваша милость, – вежливо сказал матрос, когда я подошел к нему.

– Граф Александр Васильевич Воронцов, – ответил я.

Матрос вытащил из-за пазухи порядком намокший список, провел по нему пальцем, нашел мою фамилию и кивнул.

– Проходите, ваше сиятельство.

– Эта яхта построена из корабельного леса? – не утерпев, спросил я.

Матрос удивленно поглядел на меня.

– Конечно, ваше сиятельство.

– Благодарю вас, – улыбнулся я.

На корме яхты под широким тентом прогуливались мой отец и Анна Владимировна. Отец по своей привычке был хмур и недоволен жизнью, а Анна Владимировна радостно улыбалась.

– Доброе утро! – вежливо поздоровался я. – Благодарю вас за приглашение.

– Доброе утро, Александр Васильевич! – радостно откликнулась Анна Владимировна.

Отец что-то невнятно пробурчал. Это можно было принять как за приветствие, так и за проклятие.

Но я предпочел выбрать первый вариант.

– Не выспались, ваше сиятельство? – сочувственно спросил я отца.

Василий Игоревич недовольно нахмурился и ничего не ответил. Я с любопытством огляделся:

– А где его величество?

Разумеется, отец сейчас же недовольно фыркнул. Наверное, своим бестактным вопросом я снова нарушил какие-то правила хорошего тона.

– Его Величество выйдет к завтраку, – с улыбкой сообщила мне Анна Владимировна.

Тем временем на яхте началась суета. Судно готовилось к отплытию. По стальным трапам загрохотали флотские ботинки. Со скрипом поползли на борт сходни. Матросы отвязывали толстые канаты, которые крепили яхту к причалу. Раздался пронзительный свисток боцманской дудки, а затем – громкая команда:

– Ставь паруса!

С легким шорохом в хорошо смазанных блоках ходили снасти. Разворачиваясь, хлопнул парус. Я восхищенно следил за этим непонятным и сложным, но отлично организованным процессом. И вот паруса наполнились ветром. Яхта вздрогнула и отошла от причала. Покосившись на Анну Владимировну, я заметил на её лице выражение детского восхищения. Отец внимательно следил за тем, как матросы выполняют команды боцмана. Иногда он едва заметно кивал, одобряя их расторопность.

Яхта вышла на середину реки и быстрее заскользила по воде. Её подгонял не только ветер, но и течение. Впереди виднелись ажурные арки Дворцового моста. Средний пролет моста заблаговременно развели, чтобы императорская яхта могла беспрепятственно выйти в море.

Хлопнула дверь, и на палубе появился лакей. На нём был такой роскошный красный мундир с золотым шитьем, что в первую минуту я принял его за адмирала. Услышав это предположение, отец снова недовольно фыркнул, а Анна Владимировна весело рассмеялась.

Лакей невозмутимо покосился на нас.

– Его Величество просит вас пожаловать в кают-компанию, – с легким поклоном сказал он. – Прошу за мной.

Он проводил нас к широкому трапу, заботливо устланному красной бархатной дорожкой. Этот трап был совсем не похож на те крутые лесенки, по которым сновали матросы. Он был пологим и удобным.

Кают-компания оказалась на удивление просторной. Не знаю, как строители яхты умудрились поместить её в узком изящном корпусе. Она совмещала в себе столовую и гостиную. Посередине стоял дубовый стол, накрытый на пять человек, а вдоль бортов тянулись удобные мягкие диваны. Мощные балки из темного дуба поддерживали стеклянный потолок, по которому стекали струйки дождя. На переборке висели круглые часы в тяжелом медном корпусе.

Лакей указал нам наши места за столом. Я с удивлением отметил, что меня решили посадить рядом с Его Величеством.

Кроме нас в кают-компании находился еще один человек – молчаливый мужчина лет сорока в морском мундире, с густой проседью в темных волосах и пышными усами. Наверное, это был капитан. Впрочем, мне так и не удалось это узнать. Весь завтрак мужчина молчал, как будто набрал в рот воды.

Мы стояли возле своих мест, ожидая, когда войдет его величество. Отец сурово смотрел на меня. Наверное, он опасался, что за столом у императора я буду вести себя слишком вольно.

– Его императорское величество! – торжественно объявил лакей.

Мы замерли в ожидании, а мужчина во флотском мундире вытянулся по струнке.

Император легкой походкой вошел в кают-компанию и сразу же оказался в центре внимания. Он поцеловал руку Анне Владимировне, вежливо поздоровался с моим отцом и сердечно улыбнулся мне.

– Очень рад, что вы приняли моё приглашение, Александр Васильевич, – сказал он.

Затем отодвинул свой стул и окинул нас быстрым, чуть насмешливым взглядом.

– Прошу садиться.

Слуги немедленно принялись подавать на стол.

– Я всё время вспоминаю историю нашего знакомства, Александр Васильевич, – дружески сказал мне его величество. – Помните, когда я пригласил вас в свою ложу на ипподроме?

– Разумеется, помню, ваше величество, – улыбнулся я. – Такой день непросто забыть.

– Вы правы, – согласился император. – Ваш жеребец Мальчик тогда скакал просто изумительно. Вы не забыли, что обещали мне первого жеребенка?

– И я непременно выполню это обещание, – ответил я.

– А где ваша супруга? – спросила императора Анна Владимировна.

– Её величество не выносит морских прогулок, – просто ответил император. – Императрицу мутит даже при небольшой качке.

Мы беседовали мило, без малейшего напряжения. Только мой отец чувствовал себя не в своей тарелке. Он то и дело поглядывал на меня, как будто ожидал какой-то мальчишеской выходки.

Постепенно беседа стала оживленной, хотя и необязательной. Даже отец вставил несколько слов. Только моряк упорно молчал, сосредоточившись на еде.

Что касается меня, то я довольно быстро заскучал. И то и дело поглядывал в иллюминатор, за которым медленно проплывали невские берега. Яхту едва заметно покачивало.

Честно говоря, мне очень хотелось поскорее закончить завтрак, выйти на палубу и полюбоваться заливом. Я никогда не ходил под парусом, для меня это было совершенно новое впечатление. Но как уйти посреди завтрака, тем более, если за столом присутствует Его Величество? Отец, конечно, мне этого не простит.

Я ещё несколько минут помучился, а потом решил, что как-нибудь переживу отцовский гнев. Поднялся из-за стола и с улыбкой извинился перед императором.

– Прошу меня простить, Ваше Величество, я ненадолго…

Дождался легкого кивка и с облегчением покинул кают-компанию.

Поднявшись на палубу, я подошёл к ограждению и замер от восхищения. Дождь уже перестал. Яхта как раз выходила из устья Невы в залив. Слева на берегу я заметил знакомый низкий сарай. Возле этого сарая мы не так давно нашли тело репортера Михайлова.

Вот сарай остался позади, а справа протянулся низкий камышовый остров. Когда яхта подошла ближе, из камышей с испуганным кряканьем взлетела утиная стая.

Высокая палубная надстройка скрывала меня от посторонних глаз. Поэтому мне казалось, что на борту яхты я совершенно один. Яхта шла почти бесшумно. Только острый нос с едва слышным шипением резал невысокую волну. Любуясь уходящими назад берегами, я почти потерял счет времени и даже забыл о том, что обещал императору вернуться к завтраку.

За спиной послышались шаги.

– Так вот, куда вы сбежали! – воскликнул насмешливый голос.

Вздрогнув, я обернулся и увидел императора.

– Прошу прощения, Ваше Величество! – улыбнулся я. – Надеюсь, вы меня поймете. Я впервые в жизни вышел в море под парусом.

– Вот как? – удивился император. – В таком случае можете не извиняться. Я очень люблю морские прогулки. Но каждый раз переживаю незабываемые впечатления.

Император непринужденно облокотился на ограждение.

– Мне тоже удается выйти в море куда реже, чем хотелось бы, – запросто сказал он. – Знали бы вы, сколько у меня дел: то балы, то приемы, то торжественные встречи, то совещание министров. Хоть бросай все и убегай в матросы.

Он весело посмотрел на меня, и мы вместе засмеялись.

Мне показалось, что это удобный момент для откровенного разговора.

– Ваше величество, я хочу попросить вас о небольшом одолжении, – сказал я.

– Слушаю вас, Александр Васильевич, – кивнул император.

– Я с удовольствием прогуляюсь с вами по парку Петергофа, – вежливо сказал я. – Но после прогулки не сможет ли кто-нибудь из ваших слуг отвезти меня в Сосновский лес?

– А зачем вам это понадобилось? – с удивлением спросил его величество.

Я не хотел рассказывать императору про завещание графа Сосновского, чтобы не подводить Никиту Михайловича Зотова. Конечно, он повел себя не слишком умно, но наша ссора – это наше с ним личное дело.

– Я недавно познакомился с лесничим графа Сосновского, – сказал я, – и он пригласил меня к себе в гости. Я много слышал про корабельный лес. Конечно, мне любопытно побывать в таком магическом месте.

– А мне кажется, это связано с завещанием графа Сосновского, – Лукаво улыбнулся император.

– Так вы знаете? – удивился я.

– Разумеется, – кивнул его величество. – Никита Михайлович прислал мне зов и все рассказал.

– Ну, Зотов, ну молодец, – я невежливо хмыкнул, но тут же опомнился и смущенно взглянул на императора.

– Я очень рад, что вы взялись за это дело, Александр Васильевич, – серьезно сказал император.

– Но если вы все знаете, почему бы не попросить заняться расследованием Тайную службу?

– Потому что я не хочу давать делу о завещании официальный ход без веских оснований, – объяснил его величество.

– А почему? – не слишком вежливо поинтересовался я.

– Вы представляете, сколько в Империи несправедливо обиженных наследников? – улыбнулся император. – Если они узнают, что я лично заинтересовался хотя бы одним делом о наследстве, то они сразу же съедутся в столицу и будут неделями околачиваться в моей приемной и добиваться личной встречи. Вы считаете, мне это нужно?

– Вряд ли, – согласился я.

– Вот именно, – кивнул его величество. – У меня и без наследных тяжб хватает забот. Но в этом случае дело касается корабельного леса. И я не могу пустить его на самотек. Поэтому я буду очень рад, если вы проведете, хоть и неофициальное, но самое тщательное расследование, Александр Васильевич.

– Сделаю все, что смогу, Ваше Величество, – кивнул я.

– Знаете что? – император с интересом посмотрел на меня. – Раз уж вам так нравятся морские прогулки, я прикажу, чтобы вас отвезли в Сосновский лес на яхте.

– А это не слишком? – усомнился я. – Меня вполне устроит обычный мобиль.

– Не слишком, – покачал головой император. – Я слышал, что корабельный лес достался какому-то купцу. Если вы прибудете на моей личной яхте, он поостережется вам слишком грубить и не станет чинить препятствий в вашем расследовании. Но всем остальным вам придется заниматься самостоятельно.

– Я к этому привык, Ваше Величество, – улыбнулся я. – Благодарю вас за помощь.

– А что это за история с ритуалом, который пытался провести граф Мясоедов? – Как бы, между прочим, спросил император.

– Вы и об этом слышали? – удивился я.

Император покосился на меня.

– Разумеется. Имейте в виду, что у полковника Зотова нет от меня секретов, по крайней мере в том, что касается служебных дел. Не думайте, что он жаловался на вас, но поставил меня в известность, что вы уничтожили свиток.

– Это был очень опасный ритуал, Ваше Величество, – откровенно признался я. – Я не мог рисковать и вынужден был уничтожить свиток. Попадись он кому-нибудь на глаза, могли бы появиться новые жертвы.

– Я понимаю, – кивнул император. – Но вы ведь прочли свиток перед тем, как уничтожить его?

Он испытующе посмотрел на меня.

– Прочел, – честно ответил я.

– Хорошо, – улыбнулся его величество. – Обещаю вам, что больше не стану возвращаться к этой теме. А теперь давайте наслаждаться плаванием. До Петергофа не так уж далеко. Будем ценить каждую минуту.

Яхта сменила курс и пошла вдоль берега. Ветер задул сильнее. Он разогнал тучи, и вдруг выглянуло солнце – свежее и радостное. Чуть в стороне навстречу нам шел большой торговый корабль. Я посмотрел на него и увидел, что между нами из воды торчит плоский черный камень. Огромный валун, который в незапамятные времена принес сюда ледник и оставил на дне залива. На камне стояла разлапистая металлическая тренога, магическая лампа. Под треногой на камне нежились несколько нерп.

– Давно пора убрать этот камень, – задумчиво сказал император. – Он мешает кораблям, но тюленей жалко. Пусть остается.

Нерпы провожали императорскую яхту любопытными взглядами, поворачивая усатые морды. Словно услышав слова императора, одна из нерп приветливо помахала нам ластом.

Глава 6

Когда на горизонте показался Петергоф, погода окончательно наладилась. В небе ярко светило солнце. Дождевые облака пугливо жались к горизонту. От плоского берега, далеко в море, выдавался причал, сложенный из огромных валунов, скрепленных раствором. Дальше зеленел вымытый дождем парк. А выше, на холме, я заметил длинную крышу загородного императорского дворца.

Императорская яхта "Заря" осталась у причала, а мы сошли на берег. Его Величество вежливо подал руку Анне Владимировне.

– Идемте, господа! – кивнул он нам. – Посмотрите, какое великолепие может сотворить искусный маг природы.

– Это совсем не похоже на парк, – удивленно заметил я. – Где же ровные песчаные дорожки, одинаковые деревья, аккуратно подстриженные кусты?

– Это все дальше, – улыбнулся император. – Во втором и третьем ярусе. Но вот что я вам скажу, Александр Васильевич… Проложить дорожки и постричь кусты может любой садовник. Для этого не нужно быть магом Природы. Именно такой парк окружает дворец. Он отлично подходит для чинных прогулок и приема важных гостей. А здесь совсем другой замысел. Впрочем, Анна Владимировна расскажет обо всем куда лучше, чем я.

– Мне хотелось оставить на берегу почти нетронутую природу, – слегка покраснев, объяснила Анна Владимировна. – Здесь только те растения, которые и без того растут в окрестных лесах.

– Скупая северная красота, – подхватил император. – Знаете, мне это нравится. Я прихожу сюда, когда хочется отдохнуть от дел и официальных приемов. Взгляните, какое чудо!

Он указал на самую обыкновенную тропинку, протоптанную в высокой траве.

– Эта тропинка петляет между деревьями и камнями, – улыбнулся император. – Идти по ней куда интереснее, чем по ровной дорожке.

Его Величество оказался отличным экскурсоводом. Анна Владимировна радостно улыбалась, то и дело краснея от удовольствия. Мне тоже нравилась прогулка. Только мой отец недовольно хмурился. Бросив на него быстрый взгляд, я заметил, что Василию Игоревичу не терпится сказать какую-то резкость. Его сдерживало только присутствие императора.

– У вас замечательный магический дар, Анна Владимировна, – тем временем сказал император.

– Поддерживаю, – весело улыбнулся я. – Мне бы тоже хотелось научиться магии природы.

Я сказал это просто так, без всякого умысла. Давным-давно я узнал, что магический дар един, и при большом желании можно открыть в себе любую его грань. Но отца мои слова буквально вывели из себя.

– Что за ерунда? – прошипел он. – Как можно научиться магии природы, если у тебя к ней нет никакого дара? И что это вообще за магический дар для настоящего мужчины? Магия природы хороша для мечтательной девушки. А тебе, Александр, было бы куда полезнее задуматься о делах рода.

Повисла неловкая пауза. Анна Владимировна снова покраснела, на этот раз от стыда. Его Величество задумчиво переводил взгляд с отца на меня.

– Василий Игоревич, у меня есть к вам серьезный разговор, – наконец сказал он. – Извольте следовать за мной.

Коротко кивнув отцу, император, не оборачиваясь, пошел по тропинке. Отец бросил на меня последний недовольный взгляд и поспешил вслед за его величеством.

Мы с Анной Владимировной остались вдвоем.

– Простите его, Александр Васильевич, – несчастным голосом сказала Гораздова, когда император и мой отец скрылись за деревьями. – Поверьте, он сказал это не потому, что хотел вас обидеть.

Я пожал плечами.

– Знаю. Он хотел выплеснуть свою обиду. Вот только от этого никому не легче. Пожалуй, на какое-то время нам нужно снова прекратить наше общение.

– Помните вашу встречу во сне? – неожиданно спросила Анна Владимировна. – Вы тогда выпустили его из какого-то старого сарая. После этого сна Василий Игоревич начал меняться. Поверьте мне, я это чувствую.

– Я тоже чувствую, – улыбнулся я. – А что толку?

– Это очень трудные перемены и очень болезненные, – тихо сказала Анна Владимировна. – Поэтому ваш отец иногда срывается. На все нужно время.

– Вы правы, на все нужно время, – согласился я.

И решил сменить тему разговора.

– А как идут приготовления к вашей свадьбе?

– Полным ходом, – благодарно улыбнулась Гораздова. – Уже отпечатали приглашения. Я вам обязательно пришлю.

– А господин Иевлин по-прежнему готов осчастливить ваших гостей своими лакомствами?

– Господин Иевлин два дня назад прислал мне окончательный вариант свадебного меню. Тридцать второй, между прочим. А вчера снова передумал и прислал тридцать третий. И битый час жаловался на то, что на окрестных фермах невозможно достать свежие перепелиные яйца нужного качества.

– Настоящий мастер своего дела, – рассмеялся я. – Уверен, он вас не разочарует.

Я посмотрел на тропинку.

– Похоже, беседа Его Величества с моим отцом затягивается. Предлагаю не терять время и посмотреть парк.

Мы с Анной Владимировной неторопливо пошли по тропинке.

– Вы и в самом деле хотите побольше узнать о магии природы? – спросила Гораздова.

– Конечно, – улыбнулся я. – Вы же знаете, насколько я любопытен.

– Мне кажется, вы хорошо чувствуете настроение людей, – задумчиво сказала Анна Владимировна. – Тогда вам будет проще понять.

Она посмотрела на верхушки деревьев.

– Растения, они почти как люди. Тоже чувствуют и понимают. У них есть свои желания. Они даже разговаривают, только молча. Без слов.

– И вы разговариваете с ними? – с интересом спросил я.

– Иногда, – кивнула Анна Владимировна, – но чаще стараюсь просто понять их, уловить их желания и немножко помочь, добавив магии. Вот и все волшебство.

Мы обогнули большой камень, вросший в землю. Я увидел беседку, густо увитую диким виноградом.

– Все-таки у вас здесь не только растения, – улыбнулся я. – Замечательная беседка. Она как будто выросла в этом парке.

– Эта беседка с сюрпризом, – загадочно улыбнулась Анна Владимировна.

– Вот как? – заинтересовался я.

Подойдя ближе, я заглянул внутрь беседки и с удивлением увидел, что на круглом столе стоит серебряный поднос с бокалами, полными свежего лимонада.

– Очень предусмотрительно, – удивился я, – у его величества отличные слуги. Я как раз хочу пить.

Я шагнул в беседку, и в этот момент гибкие побеги дикого винограда молниеносно обвили мои запястья. Я не ожидал ничего подобного. Поэтому, не успев даже подумать, быстро отскочил назад. Побеги немедленно отпустили меня и повисли, слегка покачиваясь. Анна Владимировна весело расхохоталась.

– Это и есть сюрприз? – ошарашенно спросил я.

– Да, – сквозь смех сказала девушка. – Детям очень нравится.

– Значит, вы помогаете растениям исполнять их желания? – уточнил я. – Любопытно. А этому винограду нравится хватать и пугать ничего не подозревающих людей?

– Ну, да, – кивнула Анна Владимировна. – Это же вьющееся растение. У него инстинкт. Но он просто веселится.

Я повернулся к беседке и пристально посмотрел на виноград. Потом медленно и осторожно протянул руку. Гибкие побеги заметно напряглись. Они снова готовились меня схватить.

– Ну-ну, – строго сказал я, – прекрати.

Стоило мне убрать руку, и побеги снова обвисли. Виноград старательно прикидывался самым обычным растением. Но я-то уже знал, что это не так.

Я попробовал послать винограду зов. Вспомнил опыт общения со своим живым домом и решил повторить это с растением.

– Я не собирался тебе вредить, – сказал я, – просто хотел лимонада. День довольно жаркий, ты так не считаешь?

В ответ пришел короткий импульс, и я улыбнулся. Виноград был похож на проказливого и любопытного мальчишку-хулигана, который предвкушает новую проделку. Я снова протянул руку, и его предвкушение усилилось. Он готовился схватить меня – так мальчишка собирается стащить пряник, едва строгая нянька отвернется в сторону.

– Я уже знаю, на что ты способен, – усмехнулся я и сделал шаг вперед.

Длинный побег тут же рванулся ко мне и обвил запястье. Я не стал вырываться, просто стоял. Через секунду хватка побега ослабла.

– Так-то лучше, – кивнул я. – Между прочим, ты ведешь себя невежливо. Девушка явно хочет пить. Позволь мне угостить ее лимонадом.

На этот раз ответ винограда был куда более продолжительным. Растение по-прежнему прекрасно обходилось без слов, зато великолепно использовало эмоции. Так что не понять его было совершенно не сложно.

– Значит, ты тоже не отказался бы угостить лимонадом эту красотку? – улыбнулся я. – Так в чем же дело? У тебя отличные гибкие побеги. Они очень цепкие и сильные, насколько я могу судить. Ты вполне способен взять бокал.

На секунду виноград задумался над моими словами. Потом его побег отпустил мою руку и нырнул в полумрак беседки. Я видел, как лоза обвилась вокруг ножки бокала, попыталась его приподнять и задрожала от напряжения. Бокал был довольно тяжелым. Тут же ей на помощь метнулся еще один побег. Вместе они сумели оторвать бокал от стола и осторожно понесли его к выходу. Виноград галантно протянул бокал, изумленной Анне Владимировне.

– Это мне? – удивилась Гораздова, осторожно принимая бокал. – Спасибо.

Потом с восторгом посмотрела на меня.

– Александр Васильевич, это же вы сделали? Но как у вас так сразу получилось? Вы ведь даже не маг природы, и так легко договорились с растением.

– Я просто предложил вашему питомцу проявить галантность, – усмехнулся я. – И он не смог устоять.

– Это поразительно, – покачала головой Анна Владимировна. – Я начинаю думать, что вы не только Тайновидец. У вас есть еще какой-то совсем особый магический дар. Дар учиться магии.

– Отчасти вы правы, – улыбнулся я. – Не так давно я узнал, что магический дар всегда один. Просто у него много очень разных граней. И любопытный маг вполне способен овладеть самыми разными проявлениями магии. Главное – не терять интереса.

– Так просто? – удивилась Гораздова.

Я со смехом развел руками.

– В общем, да. Другого секрета я не знаю. Правда, сейчас мне помогло умение разговаривать с моим домом. И еще артефакт усиления дара, который сделал ваш отец.

Я показал Анне Владимировне перстень с черным алмазом, который подарил мне артефактор Гораздов.

– Знаете, кажется, я начинаю входить во вкус. Хочу поговорить еще с каким-нибудь растением. Вы случайно не сажали здесь корабельные сосны?

– Как вы догадались? – удивилась Анна Владимировна. – Я действительно посадила в этом парке несколько корабельных сосен. Они здесь, совсем рядом.

Мы обошли вокруг беседки. Я чувствовал, что виноград внимательно следит за нами. Наверное, он затевал еще какую-нибудь проказу.

За беседкой, в стороне от тропинки, росли несколько молодых сосенок. Они были чуть выше тех саженцев, которые Брусницын посадил в моем саду. Высотой примерно мне по колено, но такие же пушистые и крепкие. Я осторожно дотронулся до ближайшей сосны и послал ей ментальный импульс.

– Здравствуй, – сказал я.

Анна Владимировна говорила мне, что у каждого растения свой характер и свои желания. Сейчас я сразу почувствовал, что так оно и есть. Дикий виноград был веселым и бесшабашным шутником, а корабельная сосна казалась строгой и серьезной.

– Чего ты хочешь? – спросил я.

Ответ пришел почти сразу.

– Расти. Становиться высокой и сильной. Видеть далеко. Беречь лес. Жить.

Сосна отвечала очень просто и понятно. Ее эмоции ощущались почти так же точно, как слова.

– Хорошее желание, – кивнул я, убирая руку.

В молодой сосенке пульсировала сильная магия. Я сразу это почувствовал. Деревце не просто росло само по себе. Оно было частью огромного леса. Даже здесь, в Петергофском парке, оно ощущало свою неразрывную связь с другими корабельными соснами. Когда я дотронулся до деревца, весь лес почувствовал это и внимательно посмотрел на меня. Это было не самое приятное ощущение. Но и опасности я не почувствовал. Просто по спине побежали мурашки и почти сразу исчезли.

– Где вы взяли эти саженцы? – спросил я Анну Владимировну.

– Мне привез их лесничий из Сосновского леса, – ответила Гораздова. – Кажется, его фамилия Брусницын.

– Анна Владимировна, – услышал я голос императора, – Александр Васильевич, вы где?

– Кажется, нас ищут, – сказал я Гораздовой.

Мы поспешно вернулись на тропинку. Там нас дожидались Его Величество и мой отец. Император стоял в расслабленной позе отдыхающего человека, а отец неуклюже и нетерпеливо топтался на месте. На его щеках до сих пор горел румянец раздражения. Похоже, Василий Игоревич получил от императора вежливую, но серьезную взбучку. На меня отец старался не смотреть. Зато он сразу заметил беседку и заманчивый блеск бокалов на столе.

– Жарко, – ни к кому не обращаясь, сказал отец и решительно пошел к беседке.

Я с любопытством ждал, что будет. Но дикий виноград оказался не так-то прост. Похоже, он отлично понимал, с кем можно шутить, а с кем лучше не связываться. Длинные побеги даже не шелохнулись, когда мой отец прошел мимо них. Его Величество разочарованно покачал головой. Я понял, что он тоже знает о магических свойствах беседки. Отец не стал мелочиться и забрал из беседки весь поднос.

– Прошу, – сухо сказал он, предлагая нам лимонад.

Император взял бокал и сделал глоток. Мы с Анной Владимировной вежливо отказались.

– Прекрасная получилась прогулка, – улыбнулся император. – Анна Владимировна, я впечатлен вашим мастерством, и у меня есть к вам деловое предложение.

Услышав эти слова, отец чуть не подавился лимонадом. Анна Владимировна удивленно посмотрела на императора.

– Я хочу, чтобы вы преподавали в Императорской Магической академии, – объяснил Его Величество. – Предлагаю вам вести курс природной магии.

– Но у меня совсем нет опыта, – покраснев, ответила Гораздова.

– Опыт придет со временем, – спокойно возразил император. – Зато у вас есть сильный дар и умение ладить с людьми. Это куда важнее.

Его Величество повернулся ко мне.

– Мажордом только что прислал мне зов. Обед готов, и гости ждут только нас. Я не стану вас задерживать, Александр Васильевич. Дело, которым вы занялись, намного важнее обеда. Императорская яхта отвезет вас, куда скажете. Капитана я предупредил. Давайте отойдем, я хочу сказать вам несколько слов.

Отец провожал нас удивленным взглядом.

– Корабельный лес – это очень важно, – тихо сказал император, когда мы отошли в сторону. – Но куда больше меня интересует, что случилось с родовым даром графов Сосновских.

– Понимаю, ваше Величество, – кивнул я.

– Деревья – это настоящее леса. А магический дар – его будущее. Я хочу знать, кому достался этот дар. Узнайте для меня имя наследника магического дара Сосновских.

– Постараюсь, – ответил я.

– Хорошо, – улыбнулся император. – Если вам что-то понадобится, просто пришлите мне зов. Но имейте в виду, что официальное вмешательство возможно только в крайнем случае.

***

И снова императорская яхта «Заря» с шипением резала острым носом невысокую морскую волну. На этот раз я и в самом деле был на яхте один, не считая команды. Никто не мешал мне стоять у борта и смотреть на заросший лесом берег, который высокой стеной тянулся в километре от нас.

Я внимательно вглядывался в лес, а лес вглядывался в меня. На этот раз ощущение не было таким пугающим. Мы словно присматривались друг к другу, стараясь договориться. Яхта обогнула пологий мыс. Я увидел узкую желтую полоску песчаного пляжа и широкий причал. На причале высокими штабелями лежали бревна, а дальше были живописно разбросаны одноэтажные деревянные домики. Деревня ожидаемо называлась Сосновка, здесь жили работники графов Сосновских – лесорубы и грузчики.

А вот тот двухэтажный кирпичный дом – наверняка, контора управляющего.

На пляже, широко расставив ноги, стоял человек. Это был Петр Брусницын. Я заранее послал ему зов, и теперь лесничий терпеливо поджидал меня.

Яхта легла в дрейф. Матросы спустили на воду шлюпку.

Я неуклюже слез в нее по узкой веревочной лестнице, устроился на носу, и в голове мелькнула запоздалая мысль – как же я буду выбираться отсюда? Впрочем, ничего сложного. Пошлю зов кому-нибудь из своих знакомых, и меня заберут на мобиле. Весла мерно опускались в воду, берег медленно приближался. Вот шлюпка ткнулась носом в песок, и матросы подняли весла. С широких лопастей капала вода. Я вышел на пляж и пожал Брусницыну руку.

– Добрый день!

– С приездом, ваше сиятельство! – застенчиво улыбнулся Брусницын.