Брак с бандитом. Любовь как приговор

Глава 1

– Марьяна Юрьевна, сюда, – указывает мне путь секьюрити.

Каблуки стучат по мраморной плитке, но их звонкий цокот вязнет в басах музыки, от которых вибрирует целое здание.

Я иду в заданном направлении, желая как можно скорее покончить с этим и вернуться домой. Потому что я уверена: после того, что я увижу, я больше не захочу возвращаться к подругам и продолжать веселье.

Задаюсь вопросом: “Зачем я это делаю?”

Ответа нет.

Мне и так известно, что я там застану. Тогда зачем все эти унижения?

Или я просто хочу добить эту жалкую, никому не нужную привязанность и остатки чувств, что за последний год, несмотря на все старания мужа, не только не умерли, но даже не бьются в агонии. Будто им все нипочем.

Проклятая, ненормальная любовь все еще живет на той помойке, в которую превратилась моя жизнь, и порой мне кажется, что она не просто не уменьшается, а становится сильнее.

Я ненормальная, раз продолжаю держаться за гребаные воспоминания. Потому что это единственное, что мне остается.

– Сюда, – мужчина приоткрывает дверь, через которую мы выходим на лестницу и поднимаемся вверх.

Моё сердце колотится с такой силой, что кажется, готово проломить ребра, а кровь в ушах шумит громче клубной музыки. Так может, просто сделать вид, что я не слышала того разговора? Закрыть глаза и уехать домой?

Но в голове так и крутится образ тех девиц в туалете.

– Видела, как Валеев прошел сейчас в випку, – красит губы алой помадой какая-то легкомысленная рыжая девица в женском туалете клуба, в то время, пока я сушу платье, на которое пролила шампанское.

При упоминании нашей фамилии кровь приливает к лицу, а сердце начинает быстрее колотиться.

– Да ну! – изумленно говорит вторая. – Сам Валеев? Марат?

– Ты знаешь какого-то другого?

– Ты гонишь?! – как-то слишком воодушевляется яркая брюнетка. – Я же его год караулю.

От таких подробностей у меня позвоночник обдает холодом.

– Киса говорила, что он указывает пальцем охраннику на танцпол, а тот потом приводит к нему выбранных девочек. Она была один раз с ним. И сказала, что так ее еще никто не трахал.

– Вот же сучка! – завистливо шипит вторая. – Я тоже хочу.

А мне кажется, что все мое тело вмиг онемело. Потому что Марат Валеев – мой муж. И эти беспринципные твари собираются залезть на него.

Я прекрасно знаю, что он нравится женщинам и многие на него пускают слюни, потому что он из тех мужчин, которых просто невозможно не заметить, даже не зная об их статусе и состоянии.

Он высокий, широкоплечий, с бугристыми мышцами, которых не скрывают даже дизайнерские костюмы, с черными миндалевидными глазами, хищным взглядом и видом повелителя мира.

Но слышать, как какие-то незнакомки обсуждают, как хотят моего мужа, просто невыносимо.

– Хочешь – значит, попадем. Я знаю, в каком месте танцпола нужно находиться, чтобы нас заметили.

– И что? Две на одного? – недоверчиво вскидывает бровь брюнетка.

– Думаешь, не справится? – мерзко хихикает рыжая, а у меня внутренности переворачиваются от того, что они говорят.

– Слышала, что он очень щедрый.

– Хорошо бы, взял в содержанки.

– А вот это уже совершенно другой уровень… – продолжает рыжая и, поправив грудь в разрезе декольте, что доходит ей практически до пупа, вместе с подружкой покидает туалет.

Мне требуется около десяти минут, чтобы собраться с мыслями и переварить услышанное.

Первое, мой муж находится прямо здесь.

Второе, весь город в курсе его развлечений и местные охотницы на толстые кошельки даже передают лайфхаки, как хотя бы разово попользоваться самим Валеевым.

Третье, у меня есть возможность собственными глазами увидеть то, что все слухи – правда, и наконец-то излечиться от невыносимой болезни с именем Марат.

Я представила то, чем мой муж занимается там, в закрытой зоне, со всеми этими голодными до него и его денег женщинами, и к горлу подкатила тошнота. Первым порывом было уехать. Спрятаться в своем коконе, где я скрывалась последний год, и сделать вид, что я ничего не слышала и не видела.

Так проще. Не видел – значит, не знаешь.

А все эти слухи и пересуды, следы помады на его одежде, запахи чужих духов меня не касаются.

Но затем я взглянула в зеркало на свое отражение и столкнулась со взглядом той женщины, которую презираю.

Почему я позволила превратить себя в это? Сколько я смогу еще терпеть?

Пришла пора покончить с этим.

Тогда я и решилась сорвать чертов пластырь с раны, перестав делать вид, что ее не существует.

– Маш, может, не надо? – пытается остановить меня подруга. – Ты же потом не переживешь этого.

– Он не оставил мне выбора, – отвечаю и решительно направляюсь к охране.

Мы поднимаемся в ВИП-зону, оказаться в которой можно напрямую, с первого этажа клуба на лифте.

Но нам с подругами не требуется уединения. Нам хочется чего-то попроще, потому что наше веселье вполне безобидно. И открытые балконы недалеко от танцпола – наш вариант. Все потому, что хочется танцевать и ни о чем не думать.

А теперь… теперь я иду сюда. В место, где обитают люди, в чьих в руках власть в нашем городе и регионе. И подняться сюда без приглашения нельзя. Но если ты жена Марата Валеева, то тебе можно все.

Мы проходим по коридору, вдоль вереницы дверей, за которыми расслабляется элита. Опасные, властные. Там они налаживают связи, договариваются о своих темных делишках и ни в чем себе не отказывают.

Остановившись возле одной из комнат, охранник прикладывает карточку к замку, и дверь отъезжает в сторону.

Меня окутывает совершенно другой музыкой. Медленной, манкой, сексуальной. Сквозь затемненное стекло видны неоновые огни основного зала и извивающаяся толпа на танцполе. Но мне не интересно, что происходит за пределами этой комнаты.

Первое, что я вижу, – это платформа с шестом, на котором крутится танцовщица. Девушка висит вниз головой, демонстрируя себя во всей красе. Из одежды на ней только ниточки, удерживающие красный блестящий треугольник на лобке.

Сама она стройная, подтянутая, с бронзовой блестящей кожей и силиконовой грудью четвертого размера.

В помещении накурено. Кроме запаха сигарет, я улавливаю фруктовый дым от кальяна.

По периметру комнаты сидят мужчины. Кто-то с танцовщицами, кто-то просто с эскортом. Яркими, красивыми, готовыми на все девочками.

Я жду, что та парочка, которую я встретила в туалете, тоже окажется здесь. Но теперь, когда я вижу изобилие профессионалок, понимаю, что у тех двух нет шансов.

Мужчины пьют и лапают девиц.

Замечаю несколько знакомых лиц, которые, кажется, даже не обращают на меня внимания, решив, что это очередная шлюха, явившаяся их развлекать.

Но мне не интересен ни судья, в лицо которого уперлась голым бюстом одна из стриптизерш, ни хозяин металлургического завода, с чьей женой я пила кофе на прошлой неделе, а сегодня прямо перед ним на коленях сидит какая-то шлюха и обрабатывает его член.

Мне плевать на них. Я выискиваю взглядом Его.

Дым рассеивается, и, привыкнув к полумраку, я наконец-то вижу свою цель, закрытую от меня женским телом.

Он сидит в стороне от всех, развалившись на диване, широко расставив ноги, и выдыхает дым от кальяна вверх, в то время как на его бедрах, задрав платье, сидит лицом ко мне какая-то блондинка. Ее грудь обнажена, и она ерзает по его ширинке промежностью, в то время как рука моего мужа у нее в трусиках, и я отчетливо вижу, как он трахает ее пальцами.

Глава 2

Земля уходит у меня из-под ног.

Грудь сдавливает тугой прут, не давая дышать. И кажется, все звуки пропадают, оставляя лишь пошлую картинку, где мой муж ублажает рукой какую-то девицу, попутно покуривая кальян и смотря мне прямо в глаза.

Я слышала о его похождениях, и он никогда не пытался оправдаться. Потому что… считал, что имеет право.

А я стала заложницей нашего брака, из которого выйти никогда не смогу.

Язык становится тяжелым и неповоротливым, и горло сжимает невидимой рукой, так что я даже вздох не в состоянии сделать. А он не то что не прекращает свое занятие, увидев меня, – он никак не реагирует. Ему будто плевать на то, что я здесь.

Девица на его коленях выгибается, и я слышу, как из ее горла вырывается крик, после чего он спихивает ее с себя и кивает кому-то.

– Марьяна Юрьевна, пройдемте со мной, – раздается над ухом голос начальника службы безопасности мужа.

Марат все это время неотрывно смотрит на меня, позволяя этой сучке, которую он удовлетворил рукой, ластиться о его ногу. Словно кошка.

Как же это мерзко. Настолько отвратительно, что я даже не понимаю, что у меня подкашиваются ноги и охранник мужа выводит меня из ВИП-зоны.

– Куда мы идем? – мне надо понять, что происходит.

– Марат Ренатович приказал отвезти вас домой.

– Надо же, какой заботливый, – глаза начинает жечь, и одна за другой слезинки стекают из уголков глаз.

– Может быть, вам что-то нужно?

– Ничего… – хотя мысленно я желаю лишь умереть.

Он провожает меня к лифту, а оттуда сразу к авто.

У меня в голове снова и снова прокручивается уродливая картина того, как мой муж у меня на глазах занимается петтингом с другой. Он делал это нагло, цинично, смотря прямо в глаза. Будто я никто, пустое место, которое можно проигнорировать, унизить и растоптать. И я уверена, что сейчас, когда я больше не мозолю глаза, они обязательно продолжат начатое. А может, и не только вдвоем. Говорят, мой муженек любит, когда его ублажает много женщин одновременно.

До самого дома нахожусь в каком-то анабиозе. Не в силах ни пошевелиться, ни вообще выдать хоть какую-то реакцию на случившееся.

– Марьяна Юрьевна, вам нехорошо? – спрашивает у меня охранник, как только машина останавливается у крыльца нашего особняка.

В сумочке разрывается телефон. Но мне совершенно плевать на то, кто там и что ему нужно. Все, чего я хочу, – это выжечь себе глазницы и стереть память, чтобы забыть все увиденное сегодня, как и весь предыдущий год, ставший настоящим страшным сном.

Вваливаюсь в дом под обеспокоенные взгляды прислуги и иду в свою спальню. Забегаю в туалет и успеваю добежать до унитаза как раз в тот момент, когда меня начинает выворачивать наизнанку.

После того, как я воочию увидела тот Содом и Гоморру, где Марат Валеев чувствует себя как рыба в воде, и узнала, как Марат вместе с дружками предпочитает развлекаться, мне кажется, будто меня изваляли в грязи. Они занимались черт-те чем, а чувствую себя грязной я.

Как только спазмы затихают, я скидываю с себя одежду и встаю в душ под обжигающе горячие струи воды. Мне хочется смыть с себя запахи и разврат, что царили в той комнате. Вот только, сколько бы я ни терла кожу гелем и губкой, кажется, что все это лишь сильнее впитывается в меня.

Не знаю, сколько провожу времени в душе, а потом, завернувшись в халат, проглатываю двойную дозу снотворного и проваливаюсь в сон.

Я давно перестала видеть сновидения. Сон давно превратился для меня в огромное испытание. И если мне удалось заснуть без таблеток, то это уже большое достижение.

Но этой ночью даже снотворное не до конца справляется с моим воспаленным сознанием.

Мне кажется, что кто-то стоит надо мной мрачной тенью и рассматривает во сне. Хочу приоткрыть глаза, чтобы убедиться, так ли это, но веки слишком тяжелые. И в какой-то момент я даже ощущаю прикосновение и слышу голос:

– Ты сама выбрала это.

Но затем видение рассеивается.

И просыпаюсь я с тяжелой головой, воспаленными глазами и в болезненном состоянии.

Жду, что прислуга принесет мне завтрак в постель, потому что меньше всего я хочу видеть сегодня мужа и его самодовольную рожу.

Но время переваливает за одиннадцать, а горничной все нет.

Тогда я выползаю из спальни и направляюсь на кухню, чтобы понять, в чем, собственно, дело и почему я до сих пор не выпила свою чашку утреннего кофе.

Но стоит мне зайти в столовую, как я встречаюсь с тяжелым взглядом янтарных глаз. Муж восседает во главе стола и неспешно поглощает свой завтрак. Кажется, после бурной ночи он дал себе возможность восстановиться и поспать подольше.

Стараюсь игнорировать его и иду к кухне, чтобы потребовать свой завтрак в спальню.

– Стоять! – рявкает Марат.

От неожиданности вздрагиваю.

– Вернулась и села за стол.

Теряю дар речи от его грубости. Медленно оборачиваюсь к нему и снова встречаюсь с пронизывающим до самых костей взглядом.

– Прости, что? – да как этот подлец еще смеет разговаривать со мной в подобном тоне после всего увиденного мною?

– Займи свое место за столом и позавтракай с мужем, как положено хорошей жене.

– Вряд ли я теперь когда-нибудь сяду с тобой за один стол. Тебе стоило прихватить с собой свою шлюху, она бы с радостью посидела хотя бы у тебя в ногах.

До сих пор подташнивает от того, как она терлась о его голень после оргазма.

– Ты забываешься, Марьяна. Пока ты носишь мою фамилию, ты будешь делать так, как говорю я, – он не сводит с меня глаз.

– Мне стыдно после такого не просто быть твоей женой и носить твою фамилию, но и просто находиться с тобой в одном помещении, – затягиваю пояс халата потуже.

– Значит, и деньги мои тебе тоже стыдно тратить? – недобро усмехается Марат.

– Может, и деньги.

– Так откажись от них. Но ты слишком любишь сладкую жизнь.

– Дай мне развод, и я готова отказаться и от твоих денег, и от фамилии.

Его глаза темнеют, и муж плотнее сжимает челюсти.

– Ты знаешь, что это невозможно. А своей жене я не позволю жить как какая-то побирушка.

– Тогда просто отпусти меня! Дай мне уехать и жить свою жизнь!

– Моя жена не будет шляться не пойми где!

– А почему ты тогда позволяешь себе так унижать свою жену? Почему?! – меня начинает трясти, и это дурной знак. Потому что со мной может произойти приступ, и тогда он снова закроет меня дома, с таблетками и врачами.

Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, возвращая себе самообладание.

– Успокойся. Тебе нельзя нервничать, – этот мерзавец заметил, что я начала терять контроль. – Садись и спокойно позавтракай.

– Нет, Марат. Я… мне противно, – из глаз льются слезы. – Ты… ты втаптываешь меня в грязь, унижаешь. Весь город говорит о твоих похождениях.

– И ты знаешь, как это прекратить, – он с вызовом смотрит мне в глаза. – Вернись в мою постель, и тогда больше ни одна тварь не посмеет испортить тебе настроение.

Глава 3

– Марьяш, ну куда ты исчезла вчера? – сокрушается в динамике телефона моя лучшая подруга Элина. – Я тебя искала. Даже хотела подняться за тобой в випку, но меня не пустили.

– Мне тоже там не дали сильно задержаться, – прикрываю глаза, стараясь вытравить из сознания те мерзкие картинки, что теперь, кажется, будут преследовать меня до конца жизни.

– Что? Почему? Что вообще там произошло?

– Эль… – шумно выдыхаю. – То, что я там увидела, мне уже не развидеть.

– Серьезно? Так все плохо?

– Не просто плохо. Ужасно! Я своими глазами видела, как он какую-то шлюху… – к горлу подступает ком, – рукой трахал, – с шумом сглатываю.

– Вот урод! Чтоб у него отсох его стручок без шансов на излечение! – кажется, что подруга презирает Марата еще больше, чем я. Хотя… не ее он втаптывает в грязь. Но ее поддержка для меня важна. В одиночку я бы вряд ли выдержала происходящее. – А я тебе всегда говорила, что зря ты связываешься с Валеевым, потому что он не просто подонок, он самый настоящий мудак. И женщины для него ничего не значат. Так, расходник.

Я слушаю подругу, прислонившись лбом к окну, и наблюдаю за тем, как предмет нашего обсуждения переговаривается с охраной.

– Да, Эля, ты была права. Права по всем, а я дура. Не просто дура, а дура в квадрате, что не только согласилась, но и поверила, будто что-то для него значу.

– Слушай, ну надо же что-то придумать? Ведь так невозможно жить!

– А что я могу, Эль? Ведь все было хорошо… Пять лет я была счастлива с ним.

Смотрю на высокую фигуру мужа, на его гордый профиль и уверенную осанку, любуясь тем, как на нем сидит костюм, подчеркивающий спину в форме идеального треугольника, и думая о том, что, несмотря на все, что он делает, я не могу перестать видеть в нем самого привлекательного из мужчин.

И почему такая внешность вкупе с властью достается самым отъявленным мерзавцам? Как жаль, что я не могу любоваться им где-то вдалеке, постепенно излечиваясь от этой смертельной болезни с фамилией Валеев.

– Потому что он шифровался, – подруга разговаривает со мной как со слабоумной.

– Он бы и сейчас мог шифроваться, если бы ему это было нужно.

– А зачем ему это, если ты все знаешь и все равно сидишь рядом? Для него это все стало освобождением. Прятать не надо, придумывать очередную ложь – тоже.

И я понимаю, что Эля права. Только от ее правды мне не легче.

– Ты знаешь, что я не могу добровольно выйти из этого брака.

– Всегда есть выход, Мань. Ну ты же знаешь, что выхода нет, только если тебя выносят вперед ногами на кладбище.

– Порой и живым не всегда получается воспользоваться ногами.

Марат подходит к машине и, словно ощутив мой взгляд, поднимает глаза вверх, встречаясь со мной взором. Он видит меня и, замерев на пару мгновений, не разрывает зрительного контакта, точно так же, как делал это на протяжении всех шести лет нашего брака. Только с одним отличием: еще год назад, отыскав меня в окне, Марат всегда мне подмигивал и улыбался.

А теперь я могу увидеть его улыбку только на людях, когда мы продолжаем играть идеальную семью, где муж – успешный бизнесмен, красавец и гордость региона, для всех тех, кто не знает, чем он на самом деле занимается и насколько это опасный человек, а жена – умница и красавица, искусствовед.

– Рано ты руки опустила, Марьяша. Неужели ты собираешься до конца жизни терпеть рядом гулящего кобеля? А сама что? Все? Похоронишь себя как женщину? Или со временем смиришься и будет он тебя трахать в свободное от остальных доступных дырок время?

Морщусь от того, как мерзко это звучит. Потому что я даже представить не могу, чтобы он прикоснулся ко мне после той вереницы девиц, прошедших через него. После всего этого он стал для меня не просто грязным, но прежде всего чужим. Потому что близкий человек ни за что не причинит такой боли.

А ведь он всегда знал, что я не приму его после другой женщины, но, как оказалось, ему плевать на мои чувства, как и на меня в целом.

– Нет, конечно. – Валеев наконец разрывает зрительный контакт и садится в машину, и его кортеж из трех машин трогается с места. А я отворачиваюсь от окна, потому что больше мне там смотреть не на что. – Что за глупости? Мне даже находиться с ним в одном помещении противно.

– И тем не менее через три дня прием, на котором ты снова будешь изображать любящую женушку, а он – делать вид, будто сдувает с тебя пылинки.

Зажмуриваюсь покрепче, подавляя внутри себя крик и ярость. Потому что я прекрасно знаю, чем он занимается после таких приемов. Привозит меня домой, а сам уезжает к своим шлюхам, имея их различными способами. И эти суки еще успевают поиметь с моего мужа что-то помимо тела. А ведь Марат щедрый со своими женщинами. Даже со мной… до сих пор со мной.

– И что ты хочешь, чтобы я сделала? Ты знаешь, у меня нет выбора. Зачем продолжаешь давить на больную мозоль?! – не выдерживаю.

Кажется, самое время мне снова посетить своего терапевта. Потому что после увиденного у меня все опять всколыхнулось и кажется, без посторонней помощи я не справлюсь.

– Прости, – шумно выдыхает подруга. – Просто мне сложно смотреть на то, как ты медленно убиваешь себя. Может, хотя бы заведешь любовника?

– С ума сошла? Марат убьет и его, и меня, – хотя лучше бы убил, чем втаптывал в грязь.

– А что, если?.. – Элина замолкает.

– Что?

– Да так, глупости, не обращай внимания.

– Нет уж! Давай говори, что придумала.

– Тебе не понравится.

– Говори, а я решу, нравится мне или нет.

– Что, если он влюбится в кого-то? Тогда он тебя отпустит?

Признаться, я думала об этом. Но моему сердцу казалось невыносимой даже сама мысль о том, что у мужа могут быть чувства к другой женщине. Ведь сейчас, пока он ненавидел меня, все его эмоции были обращены ко мне. А что я буду делать, если он искренне полюбит другую?

– Я не знаю, Эль. Возможно, он просто еще больше возненавидит меня.

– Но ты бы рискнула попробовать?

– Что именно?

– Свести его с другой.

Нет. Внутри меня все протестует. Я не хочу его отдавать другой. Я просто хочу освободиться от этого брака, но только в том случае, если он будет так же мучиться, как и я.

– Ему не интересны другие, – заявляю с полной уверенностью, еще не зная, что жизнь приготовила для меня очередной удар.

Глава 4

– Что-то не так? – смотрю на Марата, спустившись с лестницы.

Он окидывает меня задумчивым, внимательным взором, словно размышляя, достаточно ли хорошо я выгляжу для того, чтобы сопровождать его.

Сам же он одет, как и всегда, безупречно. На нем дизайнерский черный смокинг с белоснежной рубашкой и галстуком-бабочкой.

Я тоже постаралась быть безупречно красивой. Идеальное красное платье, подчеркивающее фигуру. Собранные наверх волосы, с небрежно ниспадающими прядями, и макияж, подчеркивающий зелень глаз.

– Нет, все в порядке, – говорит сухо.

И мне становится горько от его холодности. Было время, когда он всегда горячо шептал, как я шикарно и сексуально выгляжу. Сейчас я вижу у него все тот же взгляд, который вспыхнул лишь на мгновение, когда я спустилась вниз, и сразу погас.

Марат больше не позволяет себе проявлений эмоций в мою сторону, мучая меня холодностью и отчуждением. Будто это я виновата в том, что не готова мириться с его многочисленными похождениями.

– В порядке, только и всего? – усмехаюсь.

– А чего ты ждешь от меня еще?

Мы смотрим друг другу в глаза, я стараюсь там найти следы мужчины, по которому сходила с ума. А он… он, наверное, хочет найти подтверждение тому, что все еще имеет надо мной контроль.

– Ты же хочешь, чтобы на людях мы были идеальной семьей. А как мне войти в роль, если я даже теплого слова от тебя не слышу?

Марат крепче сцепляет зубы и тяжело дышит.

– Ты прекрасно выглядишь, Марьяна, – произносит он сухо, будто разговаривает с кем-то чужим, посторонним.

– Неубедительно, – отвечаю я и направляюсь к выходу.

Марат лишь хмыкает, но не останавливает меня, идет следом.

В машине мы сидим на расстоянии друг от друга. Каждый строго на своей половине. Прошли времена, когда мы ездили везде в обнимку и мне сложно было отлипнуть от мужа, а ему от меня.

Сейчас же если он решит дотронуться до меня, то боюсь, что это закончится плохо. Я больше не представляю его рук на себе и губ. Мне плохо от одной мысли, что после всех тех женщин, что были у него, он будет трогать мое тело. Уверена, меня вывернет наизнанку или остановится сердце от отвращения.

Мы подъезжаем к шикарному загородному комплексу, где сегодня проходит благотворительный вечер в помощь детям-сиротам.

Стоит машине остановиться, как шоу для посторонних мгновенно начинается.

      Охрана открывает дверь Марата, и муж обходит авто, чтобы подать мне руку.

Я делаю глубокий вздох и вкладываю свою ладонь в его. Меня спасают перчатки, что я надеваю теперь каждый наш совместный выход. И все только для того, чтобы не допустить соприкосновения его кожи с моей.

Мы улыбаемся. Я придерживаю Марата под локоть. Его ладонь лежит поверх моих пальцев на сгибе локтя, страхуя, чтобы я не выдернула руку, не взбрыкнула.

Мы проходим в двойные двери, придерживаемые швейцарами. Из здания на улицу льется музыка, идущая от живого оркестра, что играет внутри.

Гости стекаются в здание. Роскошные, в дорогой одежде женщины, увешанные бриллиантами. Здесь только самые богатые, успешные и влиятельные. Ни одного случайного человека. И даже присутсвующая пресса здесь отобрана организаторами так, что все мероприятие будет освещено в нужном свете. Ни единого ненужного слова не будет сказано. Иначе тот смельчак, что решит пойти против собравшихся, не сможет работать по профессии и будет уничтожен если не физически, то социально.

– Марат Ренатович, Марьяна Юрьевна, добрый вечер, – приветствует нас организатор. – Ваш столик по центру зала.

– Благодарю, – кивает муж и ведет меня через весь зал, демонстрируя меня, хвастаясь.

Наша пара притягивает взгляды. Женщины раздевают глазами моего мужа, а их спутники представляют без одежды меня. Потому что всем интересно, чем именно я могла приковать к себе Валеева. Ведь наши родители мертвы и любые договоренности можно разорвать. Вот только, несмотря на все это, мы все еще вместе.

– Марат, – вырастает перед нами пара. Седовласый банкир с хищным взглядом, Завьялов, и его молодая супруга, которая годится ему в дочери. – Марьяна, – мужчина впивается в меня холодными серыми глазами. – Выглядите потрясающе

– Спасибо.

– В прошлый раз вы задолжали мне танец. Надеюсь, ваш супруг не будет против, если я украду вас.

– Мы только пришли, Леонид, – сдержанно отвечает муж, и я чувствую, как его рука напрягается, но внешне он не показывает, будто что-то ему не нравится.

– На один танец я точно украду твою красавицу, – не успокаивается банкир.

– Но только на один.

Его жена в это время скользит взглядом по Марату. И выглядит она так, будто знает его не просто как знакомого супруга, но гораздо ближе. Мне же хочется выцарапать ей глаза.

По дороге к столику нас то и дело останавливают разные люди. Приходится всем улыбаться и льнуть к супругу, чтобы сохранить видимость влюбленной пары.

Выдохнуть получается, лишь когда начинается основная часть вечера.

Вокруг нас сидят мэр и еще несколько влиятельных бизнесменов, а также прокурор города. Все с женами. А я вспоминаю то, какими видела часть из них в прошлый раз. Ведь всего меньше недели назад они отдыхали в клубе со шлюхами, а сегодня посмотрите на них – уважаемые и почетные жители города, примерные семьянины. Парад лицемерия.

Выпиваю залпом бокал шампанского, когда на сцену приглашают создателя благотворительного фонда. Он приветствует гостей, объявляет сбор пожертвований, и после него на сцену выходит популярная группа. Начинается неформальная часть вечера.

К тому моменту, когда муж тащит меня на танцпол, внутри меня уже несколько бокалов шампанского.

Он кладет одну руку мне на талию, а во вторую берет ладонь. Жар, идущий от него, обжигает меня даже через платье, и особенно становится невыносимо, когда он прижимает меня к себе. Мне нечем дышать.

– Ты решила меня опозорить? – супруг наклоняется ближе, опаляя дыханием ухо.

– С чего такие выводы? Я даже ни с кем не разговаривала.

– Отчего же тогда заливаешься шампанским как не в себя?

– Три бокала, Марат. Всего лишь три.

– Еще один – и пойдешь вразнос?

– А что, можно только тебе?

– Не язви, тебе не идет, – замечаю на его губах легкую улыбку, но взгляд темный, предостерегающий. – Не то место ты выбрала, чтобы набраться.

– Так уж и быть, последую твоему примеру и позову девочек в випку клуба, и заодно еще танцоров наймем. Они, говорят, за деньги готовы на все.

– Марьяна, ты же умная девочки и не станешь таким заниматься, потому что хочешь еще пожить, верно?

– Ты мне угрожаешь, Валеев?

– Предупреждаю, – он вжимает меня крепче в свой торс. – И я в состоянии справиться с твоими потребностями, просто перестань ломаться.

– Не будет этого, Марат.

– Сама же приползешь ко мне, – усмехается подонок, и мне мерещится реальная угроза в его голосе.

– В твоих мечтах.

– Если я захочу, то ты у меня в ногах будешь валяться и умолять хотя бы просто трахнуть тебя. Потому что ни один мужик в здравом уме не рискнет взглянуть на тебя как на сексуальный объект.

Его слова режут ножом по живому. Его боятся. И никто не захочет переходить ему дорогу, а значит, никто мне не поможет.

– Это мы еще посмотрим.

Меня перехватывает на танец Завьялов, а Марат не сопротивляется, забирая в партнерши его мерзкую шлюховатую жену.

– Вам не весело, Марьяна?

– Что вы, очень даже! Хорошая музыка и компания, что может быть лучше!

– Мне показалось, что вы грустите, – прижимается как-то слишком близко. – И что стали еще печальнее после танца с мужем.

– Вам показалось, – стараюсь держать маску.

– Потому что, если у вас какие-то проблемы, Маша, только дайте знак, и я решу любую из них.

Предложение такое заманчивое, но судя по тому, как его рука елозит по моей спине и порочно блестят глаза, не стоит ожидать от этого мужчины безвозмездной помощи.

– И зачем вам это? Не боитесь расстроить вашу жену и тем более моего мужа? – бросаю взгляд на танцующую рядом пару и по тому, как они улыбаются друг другу, а эта дрянь шепчет что-то Марату, понимаю, что им плевать на нас. Но рисковать я не хочу.

– Скажем так, – задумчиво говорит он, – есть люди, ради которых не страшно и рискнуть.

– Спасибо за предложение, но со мной все в порядке.

Высвобождаюсь из его рук и иду к нашему столику, чтобы забрать сумочку и освежиться в уборной.

Но стоит мне плеснуть водой в лицо, как в туалет заходит жена Завьялова. Она дожидается, когда мы остаемся с ней вдвоем, а затем заявляет:

– Мой муж хочет тебя, а я не против покувыркаться с твоим. Так может, продолжим вечеринку у нас дома?

Несколько мгновений смотрю на ее отражение и пытаюсь понять, не шутит ли она. А затем внутри меня просыпается другая личность, та, что я давно усыпила.

– Знаешь что, а давай! – поворачиваюсь к ней лицом. – Только ты сама озвучь это предложение Марату, – намеренно отправляю ее в пасть тигру. А что с ней и ее мужем будет дальше, меня не касается. Потому что никто даже мысленно не может трахать жену Марата Валеева. – Он будет очень рад!

Глава 5

– Мне больно! – пытаюсь выдернуть руку из захвата мужа, но он, кажется, даже не отдает себе отчета в действиях.

– Ты что им наплела, идиотка? – он резко разворачивает меня к себе лицом, хватая за второе предплечье и сверля меня каким-то диким, звериным взглядом.

– Ничего, – смотрю прямо ему в глаза, не собираясь отводить взгляд.

– Тогда почему Завьялов уже в красках описывает, как мы вчетвером сладко потрахаемся и… – кажется, его глаза вспыхивают в гневе, – как он будет тебя во все щели? – ноздри Марата раздуваются, как у огнедышащего дракона.

– Так спроси у его жены? Мне показалось, вы с ней хорошо знакомы.

– При чем тут эта шкура? – рычит он.

– Вот как? Уже шкура? А я думала, жена уважаемого человека, нет? Или жены все твоих знакомых – шкуры, которых ты поимел за спинами их мужей?

После того как мы вышли из туалета, эта блаженная смогла увести куда-то Марата. И у меня появилась возможность посидеть за столиком и просто потягивать шампанское, не притворяясь любящей женой и просто блестящей, довольной жизнью красавицей. Я позволила себе побыть собой посреди этого парада уродов и тщеславия.

Через какое-то время из зала пропал и сам Завьялов. А к тому моменту, когда меня пригласил на танец третий по счету кавалер, в зал вихрем ворвался мой муж и с дежурной улыбкой вырвал меня прямо из чужих рук.

Возможно, окружающие не заметили в нем перемен. Но я ощутила эту мелкую вибрацию, что появляется в Валееве, когда он сдерживает агрессию.

Он словно вулкан перед извержением, и все живые существа, предчувствуя катастрофу, прячутся, отыскивая убежище. Все, кроме меня. Потому что я устала уже от этого рабства и готова шагнуть в пропасть.

– Не придуривайся, Марьяна! – рявкает он и трясет меня. – Ты зачем сталкиваешь меня лбами с другими?

– Это я сталкиваю? А тебе не кажется, что это ты что-то не так делаешь, раз какие-то ублюдки считают, что ты можешь поделиться женой? Не думал, что, возможно, твои бесконечные похождения могут людей наталкивать на подобные мысли? – смотрю прямо ему в глаза и не собираюсь отводить взгляд, потому что я его не боюсь. – Ты ведь даже не прячешься, если все шалашовки в городе в курсе, где и как тебя подцепить. Будто это не они шлюхи, а ты! – шиплю ему в лицо.

– Прекрати! – встряхивает он меня, оскалившись, словно дикий зверь.

– Не прекращу, Марат! Потому что ты сам позволяешь всему этому процветать. А я делаю лишь то, что ты просишь: мило общаюсь с твоими знакомыми, – улыбаюсь ему в лицо так же фальшиво, как делаю это для других.

– Ты же понимаешь, что я не спущу ему с рук это предложение и то, что он мысленно тебя?..

– Мне плевать. Мне на вас всех плевать! Особенно на тебя! – выплевываю, мечтая, чтобы он сгорел в аду.

– Вот как? – муж отпускает меня, и на его лице появляется ухмылка. – То есть тебе совершенно все равно на то, что я буду делать, где и с кем?

– Абсолютно! – рявкаю ему в лицо.

– Я тебя понял, – он засовывает руки в карманы смокинга.

И только сейчас я замечаю, что бабочка давно болтается развязанной у него на шее и на расстегнутом воротнике виднеется бордовая капля.

Внезапно я осознаю, что совершенно не имею представления о том, что он сделал с мерзким банкиром и как вообще привык решать проблемы.

Столько слухов ходит вокруг нас с Валеевым, что можно сделать вывод, что мы какие-то чудовища. И среди тех слухов порой проскальзывает то, что неугодные моему супругу люди просто исчезают без вести. И возможно, Завьялов тоже исчезнет после этого приема.

Тогда, может, рано или поздно и от меня останется лишь воспоминание?

– Знаешь, Марьяна, раньше я тебя считал умной девушкой, – говорит как-то холодно Марат. – Но потом… потом от девушки, которую я брал в жены, не осталось и следа.

Кожа в тех местах, за которые он держал меня, горит. И я уверена, что наутро там будут лиловые синяки. Но сейчас мне больно не от его физического воздействия, а от его слов.

– Ты прав. Нет ее больше. И до тех пор, пока ты рядом, ее больше не будет.

Марат сверлит меня взглядом, а затем разворачивается и уходит, даже не сказав, когда вернется.

Домой он не возвращается ночевать. И я не знаю, что испытываю по этому поводу.

Но наутро, когда звонит Эля, расспрашивая о прошедшем вечере, не выдерживаю и начинаю плакать.

– Эль, я так больше не могу. Мне нужно найти хоть какой-то выход, – любить его и ненавидеть, находиться в ловушке, зная, что он скорее заставит сгнить меня заживо в этом дворце, чем отпустит на свободу, невыносимо.

– Приезжай ко мне, подумаем вместе, – предлагает она.

– Не могу… Мне надо дождаться, когда он вернется, – я действительно боюсь, что он сотворил что-то ужасное.

– Зачем?

– Просто знать, что с ним ничего не случилось.

– Так позвони ему.

– Не могу.

– Почему?

– Потом что не хочу, чтобы он думал, что я переживаю за него, – нельзя демонстрировать слабость, иначе он прогнет меня под себя.

– Ясно все. Еду.

Элина сбрасывает трубку и через час появляется у меня дома, с несколькими бутылками вина.

– Маня, это трындец! – вваливается она ко мне в гостиную.

– Что такое?

– Ты вчера, случаем, на приеме не видела Завьяловых?

В животе появляется холодок от того, в какую сторону пошел разговор.

– Почему ты спрашиваешь? – напрягаюсь, вспоминая то, чем закончился предыдущий вечер.

– Они оба сейчас в реанимации.

– Что? – в ужасе смотрю на нее.

– Весь город гудит об этом. Возвращались вчера с приема, и у машины отказали тормоза. Представляешь?

А я смотрю на подругу и не могу сделать даже вдох. Потому что я не верю в такие совпадения. Но меньше всего я хочу думать, что Валеев как-то причастен к их аварии.

– Привет! – Вздрагиваю, услышав голос мужа. – О чем сплетничаете? – на нем свежий костюм, и сам он выглядит превосходно, будто бы и не провел эту ночь вне дома.

Валеев приближается ко мне, и я задерживаю дыхание, когда ноздрей касается аромат его парфюма, а следом мягкие губы прижимаются к моей щеке.

– Слышал про Завьяловых новость? – спрашивает подруга у Валеева.

– Какую?

– Попали в аварию, отказали тормоза. Оба в реанимации, в особо тяжелом состоянии.

– Да ты что? – изображает удивление Марат, но я не верю ему. Потому что ему плевать на ту парочку. – Нет, я об этом ничего не слышал. Но, видимо, нужно выбирать персонал тщательнее, чтобы машина была в хорошем состоянии, – Марат поворачивается ко мне и пристально смотрит мне в глаза, и я с ужасом понимаю, что он приложил руку к этой трагедии.

Он чуть не убил двоих людей за их непристойное предложение мне.

Значит, я тоже причастна к этому покушению…

Люди правы. Мы чудовища.

Глава 6

– Дамы, – внезапно Марат возвращается в гостиную, держа в руках новую бутылку вина и еще один бокал.

На нем домашние свободные серые штаны и белая футболка, и выглядит он так уютно и безобидно, что, не зная Марата, запросто можно обмануться и решить, будто он не может причинить вред.

По телу проносится ледяная волна, и холод скапливается в животе.

– Вы не против? – муж садится на диван рядом со мной и ставит бокал передо мной. – Вам подлить? – разливает остатки вина по нашим бокалам и наполняет свой.

– Ты не пьешь вино, – совершенно не понимаю, что он задумал.

Никогда Валеев не сидел вот так во время моих домашних посиделок с подругами. У него явно что-то на уме, и я внимательно слежу за его действиями.

– Решил вас поддержать, – пожимает он плечами и, обхватив длинными пальцами тонкую ножку бокала, откидывается на спинку дивана, закидывая вторую руку на спинку позади меня.

От такой близости меня обдает жаром и напрягается каждая клеточка внутри.

Дома нет необходимости изображать из себя пару. Необязательно играть, но он отчего-то сидит настолько близко, что бедро мужа прижимается к моему, обжигая.

– Ну, так что, дамы, о чем болтали? – Марат делает глоток вина, его взгляд скользит между мной и Элей, но я чувствую, что его внимание полностью сосредоточено на мне.

– О жизни, – отвечает Эля, слегка напрягаясь. Несмотря на лютую ненависть к моему мужу, она всегда ощущает себя неловко в присутствии Марата. – О том, как все меняется.

– Ага, – он кивает, но его глаза все еще на мне. – Жизнь действительно меняется. Иногда так, что и не ожидаешь, – смотрит при этом на меня.

О да! Наша жизнь кардинально изменилась за этот год. Никто бы и не подумал, что между нами может быть так…

Я чувствую, как его рука на спинке дивана слегка касается моего плеча. Это едва заметное прикосновение, но оно заставляет меня вздрогнуть. Я стараюсь не показывать, что это меня беспокоит, но внутри все сжимается.

Но муж и не думает отсаживаться от меня, облегчая мне задачу. По мере того как пустеют бокалы, его прикосновения становятся все смелее. Хмель выполняет свою функцию, и, слушая рассказы подруги про очередного кавалера, я даже позволяю себе расслабиться и получать удовольствие от того, как ощущается его близость.

Будто не было между нами этого уродливого года. Но тем не менее не забываюсь до конца. Помня о том, что, помимо меня, у него целый вагон девочек на любой вкус и цвет.

– Ну, думаю, мне пора, – Эля ставит бокал на стол и встает, а я в ужасе смотрю на нее. – Подъем был ранний, уже закрываются глаза.

– Уже? – я смотрю на нее с легкой паникой, не желая оставаться наедине с Маратом. Но она лишь улыбается и пожимает плечами.

– Да, Марьяш, уже поздно. Спокойной ночи, – она наклоняется, чтобы обнять меня, и шепчет на ухо: – Держись.

Я киваю, чувствуя, как тревога нарастает. Эля уходит в гостевую комнату, оставляя меня наедине с мужем. Он не двигается, продолжая сидеть так близко, что его тепло смешивается с моим холодом.

– Ну что, – он ставит бокал на стол и поворачивается ко мне. – Остались вдвоем.

– Марат, – начинаю я, но он прерывает меня легким прикосновением пальцев к моей руке. – Не надо, – его голос тихий, но в нем слышится что-то опасное. – Давай просто посидим. Как раньше.

Я хочу возразить, сказать, что “как раньше” уже не будет, но понимаю, что это бесполезно. Он не слушает. Он никогда не слушает. Вместо этого я просто молчу, чувствуя, как его рука медленно скользит по моему плечу.

– Ты знаешь, – он наклоняется ближе, его дыхание касается моей шеи. – Я скучаю по тебе.

– Марат, – я пытаюсь отодвинуться, но он не дает. Его рука теперь на моей талии, и я чувствую, как он притягивает меня ближе.

– Нет, – говорю я твердо, но он словно не слышит.

– Ну почему? Я же вижу, как ты реагируешь на мои прикосновения, – смотрит из-под тяжелых век так, что можно даже поверить, что он сам жаждет близости со мной. – Мы же муж и жена. Разве это не нормально? Совместные выходы – это хорошо, но у нас есть контракт, условия которого ты не соблюдаешь.

Эта фраза как удар под дых. Но я не позволяю себе показать, как она на меня подействовала.

– Твой контракт – это жестокая насмешка, – я пытаюсь вырваться, но его хватка становится крепче.

– Ты же все равно вернешься, рано или поздно. И знаешь почему? – от его хриплого шепота мурашки по коже. – Потому что ты – моя, – он шепчет, и его губы касаются моего уха. – Ты всегда была моей. И что бы я ни сделал, тебе придется закрыть на это глаза.

– Нет! – я говорю громче, наконец вырываясь из его объятий. – Я не твоя. И ничего прощать тебе не стану.

Он смотрит на меня, и в его глазах мелькает что-то темное, отчего все органы сжимаются в узел. Но он быстро берет себя в руки, встает и отходит.

– Как скажешь, – он пожимает плечами, но я вижу, что его руки сжаты в кулаки. – Спокойной ночи, Марьяна.

Он уходит в спальню, и я остаюсь одна, чувствуя, как дрожь проходит по всему телу. Я не знаю, что делать, но знаю одно: я не могу оставаться здесь. Не сейчас.

Я иду в гостевую комнату, собираясь поговорить с подругой и подумать, как мне быть. Но она спит. Я тихо закрываю за собой дверь. Тогда поднимаюсь в свою спальню. Но даже здесь я не чувствую себя в безопасности. Потому что знаю: он где-то рядом. И он не сдастся.

Ночью я просыпаюсь от странных звуков. Сначала я думаю, что это сон, но потом понимаю: они доносятся из спальни Марата. Я замираю, прислушиваясь. Я понимаю, что это звуки, которые не должны раздаваться в нашем доме.

Сердце колотится так сильно, что я чувствую, как его удары отдаются в висках. И в очередной раз мой мир рушится.

Глава 7

Я замираю, стараясь успокоить дыхание. Может, это просто моя паранойя? Может, я все неправильно поняла?

Нет, нет, нет!

Все это мне только снится. Потому что не может быть правдой. Наверное, я накрутила себя до такой степени с похождениями мужа, что мне уже мерещится, будто он делает это под крышей нашего дома. Это оказалось бы даже ниже его достоинства. Хотя он его давно потерял в моих глазах.

Я поднимаюсь на ноги и подхожу к двери, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи.

Но нет. Звуки продолжаются. Они становятся громче, настойчивее.

– Нет, нет, нет, – шепчу я себе, как будто пытаясь остановить неизбежное.

Поддавшись порыву, открываю дверь и шагаю в коридор.

Спальня мужа находится на противоположной стороне этажа. Раньше это была наша общая комната, но уже чуть больше года я туда не захожу, и этот мерзавец посмел притащить одну из своих шалав не только в наш дом, но и в нашу спальню.

Кровь приливает к лицу. В висках пульсирует, а на лбу выступает испарина, потому что даже со своей части этажа я слышу стоны и охи.

Ноги подкашиваются, но я заставляю себя идти. Каждый шаг дается с трудом, будто я иду по тонкому льду, который вот-вот треснет.

Чем больше приближаюсь к его комнате, тем громче становятся женские крики. Мне кажется, что по венам у меня растекается магма, способная спалить меня дотла.

Бросаю взгляд вниз, думая спуститься к Эле и попросить поддержки. Но мгновенно одергиваю себя, не желая впутывать в это подругу.

Я подхожу к двери, которая ведет в спальню Марата. Она приоткрыта, и из щели пробивается слабый свет. Я замираю, чувствуя, как дыхание перехватывает.

Вижу обнаженную широкую спину Марата, упругие ягодицы, что сжимаются во время ритмичных движений бедрами, когда муж вколачивается в чью-то плоть.

Я делаю шаг ближе. Вижу темные волосы в кулаке мужа и обнаженную девушку, стоящую перед ним на четвереньках на нашей с ним кровати.

Смуглая кожа покрыта капельками пота. И я впервые вижу мужа со стороны, как он занимается сексом. От него невозможно отвести взгляд в сторону.

– Так ты хотела? – тихо спрашивает он. – Чтобы я отодрал тебя, как последнюю блядь? – шлепает ее по ягодицам, а второй рукой натягивает волосы.

Девушка в ответ стонет.

– Я не слышу!

– Да-а-а, – отвечает она, и меня обдает ледяной волной, потому что этот голос я знаю слишком хорошо.

Эля.

Я не могу поверить, что она так поступает со мной. Не хочу смотреть на то, что происходит между двумя дорогими для меня людьми, но не могу сдвинуться с места.

– Ещё? – спрашивает он.

– Да! Да! Ещё! – кричит Эля, и меня начинает трясти.

Мир вокруг меня рушится.

– Нет, – шепчу я, но звук настолько тихий, что его никто не слышит.

Меня трясет. Чувствую, как слезы подступают и сдавливает горло… Но я не могу плакать. Не сейчас.

Мне бы уйти и не видеть ничего этого, уснуть и забыть. Вдруг это правда сон.

Хочу ущипнуть себя, но вместо этого говорю вслух.

– Какие же вы оба твари!

Эля дергается и пытается соскочить с члена моего мужа, но Марат лишь крепче ее держит.

– Куда собралась? – рявкает он. – Хотела, чтобы я тебя отодрал, так пусть Марьяна знает, какая любящая у нее подружка. Смотри, любимая! – оборачивается он ко мне.

Делает еще несколько рывков бедрами, и они оба кончают.

И я не выдерживаю. Мне кажется, меня облили помоями, не только снаружи, но и внутри.

Я стою, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Голова кружится, а в груди будто кто-то вырывает сердце.

– Как ты могла? – шепчу я, глядя на Элю, которая теперь смотрит на меня с ужасом и стыдом. – Как ты могла?

Марат, напротив, выглядит спокойным, даже довольным. Он смотрит на меня, и в его глазах читается что-то, что заставляет меня почувствовать себя одновременно злой и бесконечно жалкой.

– Ну что, Марьяна, – говорит он, как будто ничего не произошло. – Теперь ты знаешь, какая у тебя подруга.

Я не могу ответить. Не могу говорить. Я просто стою, чувствуя, как мир вокруг меня рушится.

– И муж.

– Про мужа ты и так все знала, – говорит он, спокойно поднимаясь на ноги. А теперь я хочу, чтобы Эля рассказала тебе всю правду.

– Какую? – немеют губы.

Перевожу взгляд на подругу.

– Теперь я буду жить здесь, – холодно говорит она.

Глава 8

– Что? – я в ужасе перевожу взгляд на мужа.

– Раз ты не хочешь выполнять свои функции жены, то Элина согласилась занять твое место в нашей спальне.

От услышанного у меня мороз идет по коже.

Я стою словно вкопанная, не в силах пошевелиться. Слова Марата звучат как приговор, а смущенный взгляд Эли, полный какого-то ядовитого ликования, только усиливает ощущение, что я попала в какой-то кошмарный сон.

Но это не сон. Это реальность. И она оказалась гораздо страшнее, чем я могла себе представить. Все происходящее даже отвратительнее того, что я видела в ночном клубе. И вообще всего, что я могла предположить.

– Ты… ты серьёзно? – наконец вырывается у меня, и голос звучит так тихо, что я сама едва его слышу.

Марат усмехается, на его лице смесь удовлетворения и презрения. Он подходит к столику, на котором стоит бокал с виски. Он стоит совершенно обнаженный. Его кожа покрыта капельками пота. И он даже не думает прикрыться хоть как-то. Мог бы натянуть халат, ведь больше года я не видела его без одежды. А сейчас он делает это нарочно, демонстрируя то, от чего я добровольно отказываюсь.

– Абсолютно серьёзно, – говорит он, делая несколько глотков из бокала, а затем смотрит на меня с таким холодом, что у меня кожа покрывается мурашками. – Ты давно перестала быть мне женой, Марьяна. Ты даже не пыталась восстановить наши отношения, не боролась за меня и наш брак. Ты хочешь его закопать. Но у тебя это не выйдет. А я все же мужчина. Мне нужна женщина в спальне. И Эля… – он бросает взгляд на неё, и в его глазах читается что-то, что заставляет меня содрогнуться, – она готова дать мне то, чего ты не хочешь.

Я смотрю на лучшую подругу… точнее, уже бывшую лучшую подругу, думая, как можно быть настолько лицемерной. Ведь всего пару часов назад она кляла Валеева всеми словами. Она же его терпеть не могла. Всегда говорила о моем муже с такой ненавистью, а что в итоге? Сама отдалась ему и теперь собирается издеваться надо мной, унижать меня?

Она опускает глаза. Её обнаженная грудь тяжело приподнимается, и она тоже не прячет наготы, позволяя мне сравнить себя с ней. Будто ощутив мой взгляд, она натягивает на себя простыню, изображая стыдливость. Но это уже не имеет значения. То, что я увидела, уже нельзя стереть из памяти.

– Эля, – шепчу я, чувствуя, как голос дрожит. – Как ты могла? Мы же… мы же дружили. Я доверяла тебе…

Она не отвечает. Плотно сжимает губы, но смотрит на свои руки, лежащие поверх простыни.

А мне кажется, что меня наживую режут. Вскрыли грудную клетку и вырвали сердце.

Замечаю, как по ее щеке скатывается слезинка.

Неужели Марат принудил ее?

– Он тебя заставил? – игнорирую мужа и смотрю только на подругу, которая выручала меня в самые сложные момент в жизни. Подбадривала. И добровольно просто не могла меня предать. – Эля, ответь! – требую, но она лишь закрывает лицо ладонями, и я вижу, как содрогается ее тело.

– Она сама пришла ко мне, – усмехается Марат, явно наслаждаясь моей болью. – Сама сделала то, что должна была сделать ты, – холодно продолжает добивать меня. – Ты сама виновата, Марьяна. Ты оттолкнула меня. Ты забыла, что значит быть женой.

– Я… – начинаю я, но слова застревают в горле. Что я могу сказать? Что я не могу перешагнуть через себя? Так я говорила об это не раз. Марат сам отказывается отпустить меня. Но такой жестокости я не ожидала даже от него. – Тогда я могу наконец-то съехать?

– Ты остаешься в доме, – продолжает он, как будто я смогу жить под одной крышей с этой парочкой после всего увиденного. – Но наша спальня теперь принадлежит Элине.

Я чувствую, как земля уходит из-под ног. Голова кружится, и сердце не бьется. Я не могу поверить, что это происходит. Не могу поверить, что двое самых близких мне людей предали меня так жестоко.

– Ты… ты не можешь так поступить, – наконец вырывается у меня, и голос звучит громче, чем я ожидала. – Это наш дом. Здесь не должно быть посторонних!

– Посторонних, – муж идет в мою сторону. – А не ты ли рассказывала своей подружке все детали нашей жизни? Не ты ли привела ее к нам в дом? Ты сама сделала ее третьей в нашем браке! – говорит зло.

Я смотрю в его холодные глаза, в которых нет ни намека на человечность, сочувствие, любовь и нежность. И это пугает меня больше, чем его слова. Он действительно верит в то, что говорит. Он действительно считает, что я виновата во всём.

– Эля, – снова обращаюсь я к ней, надеясь, что она хоть что-то скажет. – Ты действительно хочешь этого?

Она сжимает крепче челюсти, но продолжает молчать. И это хуже, чем если бы она начала оправдываться.

– Хватит, Марьяна, – резко говорит Марат. – Ты уже всё сказала. Теперь уходи.

Я стою, чувствуя, как слёзы начинают струиться по моим щекам. Но я не могу позволить себе плакать. Не перед ними. Не сейчас.

– Хорошо, – отвечаю я, стараясь звучать твёрдо. – Я уйду. Но я не стану терпеть это.

Я разворачиваюсь и ухожу, чувствуя, как мир вокруг меня рушится. Но я не могу позволить себе сломаться. Не сейчас. Не перед ними.

Но я только успеваю вернуться к себе в комнату, как слышу стук в дверь…

Глава 9

Замираю, не сразу понимая, реален ли этот звук или мерещится мне.

Но через мгновение он повторяется.

Каждый новый стук отдаётся в висках.

Мои превратившиеся в вату ноги едва слушаются меня, чудом удерживая в вертикальном положении. Все, что я хочу, – это убраться из этого дома как можно скорее. И абсолютно точно я не желаю общаться ни с кем из двух предателей.

– Марьяна, – слышу я голос Элины снаружи, и пульс учащается.

Как ей хватает совести еще разговаривать со мной?

– Марьяна, пожалуйста, открой, – говорит она, и в её голосе слышится отчаяние.

Мне становится тошно только от звука ее голоса, но в то же время меня накрывает волной жгучей ярости. Я резко дергаю дверь за ручку и распахиваю, сталкиваясь со взглядом бывшей подруги.

– Что тебе нужно? – в груди горячо, и жар расползается по венам. – Что ты хочешь сказать?

Элина молчит, будто растеряв весь запал. В ее взоре растерянность, которая быстро меняется на что-то нечитаемое.

– Я… я не хотела, чтобы всё так получилось, – шепчет она.

– Не хотела? – я смеюсь, но этот звук больше похож на рыдание. – Ты предала меня, Эля. Ты предала нашу дружбу.

– Я знаю, – говорит она, и по ее щеке стекает слеза, но у меня не дергается ни единый мускул. – Но я… я не могла иначе.

– Не могла иначе? – рассматриваю ее бесстыжее лицо. Губы искусаны до крови в порыве страсти, щеки пылают, и сама она бесстыже всклокочена. Не похоже, что она пришла поговорить. Скорее добить меня тем, чтобы я лишний раз убедилась, как качественно ее потрепал мой муж. – Ты могла сказать “нет”. Ты могла уйти. Но ты выбрала предать меня.

Она молчит, потому что ей нечего возразить.

– Ты сейчас чего добиваешься? Чтобы я тебя пожалела? – у меня не осталось больше тепла для этой суки. Иначе я ее не могу назвать. – Ты издеваешься, что ли? Я даже смотреть на тебя больше не могу! Проваливай! – толкаю дверь, собираясь закрыть, но она перехватывает дверную ручку и не дает мне это сделать.

– Подожди! – говорит с жаром. – Ты… это твой шанс освободиться от него.

– Только не говори, что пошла на это ради моей свободы! – всматриваюсь в ее бесстыжие глаза и понимаю, что каждое ее слово было ложью. – Ты давно хотела этого, да? Давно метила на мое место?

– Не говори ерунды! – отводит она глаза в сторону.

– Тогда отвали от меня! Хватит притворяться хорошей! Не получится и дружбу сохранить, и обслуживать моего мужа. Значит, ты готова быть заменой, да? Готова терпеть вереницу его баб?

– Я не обольщаюсь насчет Марата, – говорит она с какой-то злостью. – Такова его натура. И ты либо готова к такому темпераменту и такой жизни, либо нет! Я тебе с самого начала говорила, что ты его не потянешь!

– Зато ты прекрасно с этим справишься, да? – на горло будто накинули удавку, и говорить становится все сложнее.

– Дура, я же за тебя…

– Заткнись! – заношу руку, и в следующий миг звук звонкой пощечины заполняет пространство.

–Ах! – она накрывает место удара ладонью и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. – Совсем чокнулась?

– Что, больно? – не испытываю ни капли стыда за свое действие. – А это всего лишь пощечина, Эля. А ты представь, как больно мне, м? Потому что ты всадила мне нож в спину!

Элина молчит, её щека краснеет от удара, но в её глазах я вижу горящие языки пламени. Она опускает руку от лица и сжимает кулаки, и я понимаю, что она готова ответить. Но я не даю ей шанса.

– Ты думаешь, что всё так просто? – продолжаю я, шаг за шагом приближаясь к ней. – Будто можешь за моей спиной трахаться с моим мужем, а потом прийти сюда и сказать, что это всё ради меня? Ты даже не понимаешь, как это низко!

– Марьяна, ты не понимаешь! – вдруг выкрикивает она, и в её голосе звучит отчаяние. – Ты не видишь, что он с тобой делает! Ты не видишь, как он тебя уничтожает! Я просто хотела…

– Что? – перебиваю я её, чувствуя, как гнев захлёстывает меня с новой силой. – Что ты хотела? Спасти меня? Или просто занять моё место?

Она снова молчит, и это говорит больше, чем любые слова. Я чувствую, как слёзы подступают к глазам, но я не позволяю им пролиться. Не перед ней. Не сейчас.

– Уходи, – говорю я тихо, но с такой ненавистью, что она невольно отступает на шаг. – Уходи и никогда не пробуй со мной заговорить вновь. Ты мне больше не подруга. Ты мне больше никто. Ты для меня умерла!

Элина широко распахивает веки и с ужасом смотрит на меня.

– Не говори тех слов, о которых пожалеешь.

– Я скорее жалею, что вообще знала тебя.

– Марьяна… – начинает она, но я резко захлопываю дверь перед её носом.

Я прислоняюсь лбом к деревянному полотну, чувствуя, как моё тело дрожит от напряжения. Сердце бьётся так сильно, что кажется, будто оно вот-вот вырвется из груди. Я закрываю глаза, пытаясь успокоиться, но мысли в голове путаются, и я не могу сосредоточиться.

В одном эта сука права. Их подлость развязывает мне руки. И я могу сбежать из этого гадюшника.

Осталось придумать только, как лучше это провернуть.

Глава 10

Тишина в комнате давит на уши. Я сижу на краю кровати, сжимая в руках телефон. На экране горит номер такси, но я не могу заставить себя нажать кнопку вызова.

Мысли путаются, сердце колотится, а в голове – каша.

Грудь сдавливает невидимым прутом, глаза печет, а на душе пустота. Кажется, будто кто-то выпотрошил меня, оставляя лишь оболочку, у которой нет никаких сил, эмоций и желаний. Будто случившееся оказалось эмоциональным пределом для меня.

Понимаю только, что я должна уйти. Сейчас. Пока они оба заняты друг другом. Пока Марат не решил, что я слишком много позволяю себе, и не запер меня в этой комнате навсегда.

Но куда?

Все мои друзья с радостью сдадут меня Валееву. Никто не будет прятать меня и помогать с разводом. А родители… Интересно, они помогли бы мне освободиться от этого невыносимого брака, если бы еще оставались в живых?

Я сжимаю телефон так, что пальцы начинают неметь. Нет, я не могу оставаться здесь. Даже если мне придется ночевать на улице, это будет лучше, чем находиться под одной крышей с этими предателями.

– Марьяна, – раздается голос Марата за дверью, и я вздрагиваю, – открой!

Я замираю. Сердце начинает биться еще быстрее, во рту пересыхает, а горло сжимается.

Он не должен знать, что я собираюсь уйти. Не должен догадываться, иначе это лишь сильнее раззадорит его. И муж будет еще больше потешаться, заперев меня дома и продолжая морально ломать меня.

– Марьяна! – его голос звучит спокойно, но в нем слышится угроза. – Я знаю, что ты там. Открой дверь.

Стараюсь даже дышать как можно тише, лишь бы не выдать, что не сплю и все еще бодрствую.

Может, он уйдет? Может, поверит, что я сплю?

Но я знаю Марата слишком хорошо. Он не уйдет. Он никогда не сдается до тех пор, пока не получит желаемого.

– Марьяна, – он стучит в дверь снова, и этот звук заставляет меня вздрогнуть. – Не заставляй меня ломать дверь.

Я сжимаю зубы, стараясь придумать, как от него избавиться. Мне нужно, чтобы он ушел.

– Хорошо, – произносит Марат, и я слышу в его интонации металлические нотки. – Ты сама этого захотела.

– Марат, уйди! Я сплю! – понимаю, что сейчас он просто вынесет мне дверь и тогда я потеряю единственную возможность спрятаться от него в стенах этого дома.

– Поздно! – бросает он холодно.

Вскакиваю на ноги, приготовившись защищаться.

Сердце стучит где-то в горле, и на лбу выступает испарина.

Я слышу, как он отходит от двери, и на мгновение надеюсь, что он ушел. Но затем раздается звук ключа, вставляемого в замок, и я понимаю, что все кончено. Он войдет, и я не смогу ему противостоять.

Дверь открывается, и Марат заходит в комнату. Он выглядит спокойным, почти безразличным, но в его глазах я вижу ту же холодную ярость, что и раньше. Он закрывает дверь за собой и поворачивается ко мне.

– Ну что, – говорит он, – ты решила, что можешь просто запереться от меня?

Я молчу, сжимая плотнее телефон в руках. Он смотрит на меня, и его взгляд скользит вниз, к моим пальцам, удерживающим гаджет.

Он стоит передо мной только в пижамных брюках. Голый торс блестит от влаги, будто он только что вышел из душа, а в глазах беспросветная тьма.

Словно это у него есть причины злиться на меня, а не наоборот.

– Кому ты звонишь? – он делает шаг вперед.

А я инстинктивно отступаю, но Марат оказывается слишком быстрым. Он выхватывает смартфон из моих рук и смотрит на экран.

– Такси? – он поднимает глаза на меня, и в них вспыхивает ярость. – И куда ты собралась посреди ночи? – спрашивает тихо, но в его голосе слышится тихий рокот, от которого у меня мурашки по коже.

– Можно подумать, тебе не все равно, – смотрю прямо в его глаза.

Я знаю, что любое слово только разозлит его еще больше. Но я не могу глотать его унижения.

– Ты думаешь, что можешь без разрешения выйти за пределы этого дома? – он бросает телефон на кровать и делает еще один шаг ко мне. – Особенно теперь?

Меня пугает безумный блеск в его глазах, и я отступаю, пока не чувствую, как спина упирается в стену. Он стоит передо мной, и его горячее дыхание на моем лице.

– Ты моя жена, Марьяна, – говорит он тихо, но с такой силой, что я чувствую, как дрожь проходит по всему телу. – Ты принадлежишь мне. И ты никуда не уйдешь, если я тебе не позволю это сделать.

Я смотрю ему в глаза и впервые за долгое время не вижу в них ничего, кроме ненависти. Ненависти ко мне, к нашей жизни, ко всему, что было между нами.

И несмотря на это, я знаю, что он никогда не отпустит меня. Никогда.

– Я ненавижу тебя, – шепчу я, и мои слова звучат как приговор.

Он усмехается, и в его глазах вспыхивает что-то темное.

– Ненависть – это тоже чувство, Марьяна, – говорит он. – А значит, ты все еще моя.

Он наклоняется ближе, и я чувствую, как его губы касаются моего уха.

– И ты всегда будешь моей, – шепчет он. – Даже если я буду последним, кого ты увидишь в этой жизни.

Прикрываю веки, чувствуя, как слезы стекают из-под опущенных ресниц и бегут по щекам. Боже, какая я жалкая! Беспомощная! Еще и распустила нюни перед этим мерзавцем. Понимаю, что ненавижу не только его, но и себя тоже….

– Уходи, – говорю я, но мой голос звучит так тихо, что я сама едва его слышу.

– Я тебя предупредил, – отвечает Марат хрипло. – У тебя был выбор, но ты предпочла быть гордой и независимой. Вот и посмотрим, насколько хватит твоей гордости, – практически выплевывает мне в лицо.

Я распахиваю веки, всматриваясь в темные радужки, твердо понимая, что наша война начинается прямо здесь и сейчас. И я не дам мужу уничтожить меня.

Глава 11

Кажется, что он целую вечность находится в моей комнате. Пытаясь не то продавить меня, не то проконтролировать.

– Почему ты до сих пор здесь? Разве тебе не нужно идти в спальню, чтобы трахать мою лучшую подругу? – пытаюсь его вытолкнуть за дверь, но все напрасно.

Чем отчаяннее я его отталкиваю, тем сильнее он пытается сломать меня морально, намеренно не оставляя в покое.

Я не знаю, что на него нашло, потому что за этот год он только раз появлялся в моей спальне, сразу после того, как я узнала о его измене.

Тогда он пытался вернуть меня в свою кровать, но я отказалась, и после этого мы стали играть свои роли.

А теперь, когда он официально впустил в свою постель другую женщину, чего добивается от меня?

Марат останавливается на мгновение, его глаза сверкают, как у хищника, поймавшего добычу. Он поворачивается ко мне, и я вижу, как его губы изгибаются в ухмылке.

– Ты действительно думаешь, что это все, чего я хочу? – его голос звучит спокойно, но в нем слышится угроза. – Ты забываешь, кто здесь хозяин.

Я сжимаю кулаки, чувствуя, как гнев поднимается во мне волной. Но я знаю, что любое проявление эмоций только разозлит его еще больше. Вместо этого я просто смотрю на него, стараясь сохранить маску безразличия.

В итоге я сижу в кресле, не двигаясь и не реагируя на его мельтешение.

Супруг внезапно решил, что я могу что-то скрывать от него, и вместо того, чтобы наконец-то оставить меня в покое, с каким-то жаром переворачивает всю мою комнату. Он выкидывает всю одежду из гардеробной, не пощадив даже ювелирные украшения, что стоят целое состояние.

Я не знаю, что именно он пытается найти, но не считаю нужным выяснять это, позволяя ему переворачивать мою комнату вверх дном. Кажется, в конечном итоге он устает от бессмысленности своих действий и от моего молчания. Но и мне тошно от его суеты. Я просто хочу его спровадить.

– Ты можешь перевернуть всю комнату, но ты не найдешь того, что ищешь, – говорю я, стараясь звучать уверенно. – Потому что я ничего от тебя не скрываю.

Он не отвечает, но его глаза говорят сами за себя. Он не верит мне. И, возможно, никогда не поверит. Он продолжает обыскивать комнату, выкидывая вещи из шкафов, переворачивая мебель. Я сижу в кресле, стараясь не двигаться, не показывать, как сильно его действия ранят меня.

Но внутри я чувствую, как лопается последняя струна. Будто последние остатки надежды, что когда-то все может измениться, рассыпаются в прах. Я смотрю на него и понимаю, что это уже не тот человек, в которого я когда-то влюбилась. Это чудовище, которое я сама позволила создать.

Наконец он останавливается, его дыхание тяжелое, глаза горят. Он смотрит на меня, и в его взгляде я вижу безумный блеск, и это заставляет содрогнуться.

– Ты думаешь, что можешь сбежать от меня? – его голос звучит тихо, но в нем слышится что-то опасное. – Ты ошибаешься. Ты всегда будешь моей.

Марат наконец-то уходит, хлопнув дверью, и я остаюсь одна в комнате, что теперь кажется мне тюрьмой, в которой у меня больше нет даже связи с внешним миром.

Мой телефон разбит. Марат бросил его об стену, когда понял, что я могу использовать его для побега. И он решил эту проблему, лишив меня связи.

Но я не могу просто сидеть и делать вид, будто ничего не происходит. Он превзошел сам себя в цинизме и жестокости. Я должна что-то сделать и отыскать способ сбежать отсюда.

Окидываю взглядом разгром, который оставил после себя муж, но мне на него совершенно плевать. Я подхожу к окну. Оно большое, с видом на сад. Если я смогу открыть его, может быть, у меня получится спуститься вниз. Но даже если я смогу это сделать, как я покину дом?

Охрана ни за что меня не выпустит без разрешения.

Я закрываю глаза, чувствуя, как отчаяние накрывает меня с новой силой. Но затем мой взор падает на футляры с бриллиантовыми украшениями, что лежат в сейфе, перевернутом Валеевым.

Карточками я воспользоваться не смогу, Марат сразу же отыщет меня, стоит мне единожды воспользоваться хоть одной из них. Но я смогу забрать пару украшений, стоимость которых поможет мне беспроблемно существовать до тех пор, пока я не устроюсь на новом месте и не отыщу для себя работу.

Распахиваю окно и смотрю во двор.

Ночь тихая, и в саду никого нет. Оцениваю расстояние до земли. Оно не такое уж большое. Если я буду осторожна, я смогу спуститься. Но смысла в этом нет. Мне придется бежать другим способом.

Я должна продумать побег детально. А если сейчас попытаюсь прорваться через охрану, то Марат окончательно закроет меня под замком и запретит любые выходы из дома.

Возвращаюсь в гардеробную и беру в руки одно из украшений, чувствуя, как холод металла касается моей кожи. Это колье он подарил мне на годовщину свадьбы. Тогда он сказал, что это символ нашей любви. Теперь это символ моего рабства.

Я прячу украшение в сумку, чувствуя, как что-то внутри меня сжимается. Но я знаю, что это мой единственный шанс. Потому что больше мне ничего не удастся вынести из этого дома незамеченным. Остается выждать нужный момент.

Глава 12

– Марьяна Юрьевна, – постучав, заглядывает в спальню горничная. – Марат Ренатович, ждет вас к завтраку.

С трудом разлепляю воспаленные веки, которые, кажется, закрыла всего пятнадцать минут назад, и тут же закрываю обратно.

– Я не голодна.

– Марат Ренатович предусмотрел такой ответ и сказал, что если вы не спуститесь самостоятельно, то он придет за вами и спустит вас силой, – краснея, произносит Оля.

– Мне нездоровится, так и передай своему хозяину. И если он требует от меня терпеть его шлюху за столом, то я больше никогда не спущусь к этому гребаному завтраку! – выкрикиваю. – А теперь пошла вон! – хватаю с пола первый попавшийся предмет, кажется это моя туфля, и кидаю в дверь.

Горничная с писком выскакивает наружу, наконец-то оставляя меня в одиночестве.

Я снова закрываю глаза, пытаясь забыть тот кошмар, случившийся накануне, что остался выжженным на моей сетчатке.

Отворачиваюсь от двери, проваливаясь в болезненную дремоту, но не успеваю полностью погрузиться в сон, как чья-то рука дотрагивается до моего лба.

– Жара нет, – от звука голоса мужа мгновенно ускоряется пульс. – Поднимайся, Марьяна. Я должен быть уверен в том, что ты не пропустишь прием пищи.

– За шлюхой своей следи! – отвечаю хрипло.

В горле сухость, а вместо языка будто наждачная бумага. Но меня не беспокоит физический дискомфорт. Наоборот, он меня отвлекает от внутренних переживаний и отвращения, что я испытываю к мужу.

– Ну что ты, Марьяш, так о лучшей подруге? – усмехается Валеев. – Ты же хотела, чтобы она спасла тебя. И Элина, как настоящая подруга, сделала все, что в ее силах.

Меня передергивает от его интонации и от содержания его фраз.

– Какой же ты мерзкий, – морщусь, не скрывая отвращения.

– Раньше ты считала иначе, – он дотрагивается до моих волос, а меня будто током прошибает от этого прикосновения.

Резко отползаю и, сев, оборачиваюсь.

– Никогда не смей меня трогать, подонок! – шиплю, глядя в глаза мужа. – У тебя для этого есть целый полк шлюх и одна ручная под боком.

– Но жена-то одна, – улыбается он. – За тебя, родная, я несу ответственность.

– Поэтому решил не просто унизить, а вообще растоптать меня?

– Сколько громких слов! Я просто хочу получить то, что мне положено в браке. Раз ты не хочешь мне это дать, значит, даст кто-то другой. А то, что я могу это взять, протянув руку… Так выдохни, Марьяш. Ты сама ее приволокла к нам в дом, сама посвятила в наши проблемы.

Смотрю в наглое лицо мужа и не вижу ни тени раскаяния. Его забавляет сложившаяся ситуация. Он упивается тем, что наконец-то поставил на место непослушную жену.

– Ты можешь трахать кого угодно! Но решил отобрать у меня единственного близкого человека. И делать это под крышей нашего дома. Все это низко даже для тебя, – меня сотрясает от озноба.

– Так может, ты все же сама будешь выполнять то, что тебе положено? – вопросительно вскидывает он бровь.

– Иди к черту!

– Туда я обязательно успею. А пока пойдем позавтракаем.

– Я. Не. Пойду, – выплевываю ему в лицо, сквозь стиснутые зубы.

– Понял, – в его глазах появляется хищный блеск. – На завтраке ты появишься в любом случае.

Марат приближается ко мне, дергая на себя, а в следующее мгновение подхватывая на руки. И вот я уже свисаю вниз головой с его плеча, а крупная ладонь со шлепком опускается мне на ягодицы.

– Отпусти меня немедленно! – пытаюсь вырваться, но руки бывшего мужа держат так крепко, что я не могу даже пошевелиться. – Со шлюхами своими так обращайся!

– С ними неинтересно. Они и так все делают, что я им скажу.

– Сволочь! Как же я тебя ненавижу!

– Как хорошо, что у нас это взаимно!

– Тогда разведись со мной! Дай мне развод! – кричу, извиваясь, пока он спускается по ступенькам.

– Исключено!

– Ты не можешь целую вечность держать меня в этом ненавистном браке.

– Ты будешь удивлена тому, что я на самом деле могу, – Валеев вносит меня в столовую и сбрасывает с плеча прямо на стул.

На языке крутится куча оскорблений, но затем я встречаюсь взглядом с Элиной, что сидит слева от меня и как ни в чем не бывало завтракает. За моим столом, на моем стуле, из моей посуды, еду, что приготовила моя повариха! Меня словно парализует.

– Ваше яйцо пашот, лосось, авокадо, овощи и фрукты, – ставит передо мной тарелку с завтраком Оля. – Апельсиновый фреш и капучино.

Но все слова застревают у меня в горле. Я не вижу ничего, кроме лица мерзкой предательницы, что отводит взгляд, будто не сделала ничего дурного.

– Ешь, Марьяна, – говорит Марат.

– Не хочу, – будь моя воля, я бы сожгла взором бывшую подругу.

– Ешь! – чувствую на себе взгляд мужа.

– Не бу-ду! – проговаривают по слогам, посмотрев на него.

– Марат, ну что ты на нее давишь. Марьяша не хочет… – вмешивается его шлюха.

– Заткнись! – рявкает на нее супруг, даже не удостоив и взглядом. – Марьяна, возьми вилку и приступай к еде.

– Только когда эта блядь исчезнет отсюда, – киваю на Элю.

– Марьяна! – шокированно восклицает она.

– Элина, встала и пошла! – не взглянув на нее, говорит Марат.

– Но…

– Встала и пошла! – наконец-то бросает он на нее уничижительный взгляд.

– Марат… – всхлипывает она.

– Вон! – кричит он, и шлюшка только тогда вскакивает на ноги, исчезая из кухни.

Я не двигаюсь с места до тех пор, пока не слышу хлопок входной двери. И все это время мы с Валеевым не разрываем зрительного контакта, пытаясь продавить друг друга. И столько всего заложено в этих взглядах, что кажется, даже вслух мы не в состоянии озвучит всего того, что делают наши глаза.