Хроники Хищника. Свет и Тень

Пролог

Молодой проворный грызун перескакивал из тени в тень в надежде найти укромное местечко, а заодно кусок чего-нибудь съедобного на ужин. Темный коридор пестрил отметинами сородичей. Двуногие громадины пугали его своим шумным ором. Только, бояться ему следовало особи помельче.

Приятный запах, доносящийся из приоткрытой двери, заставил крысу остановиться. Зверёк присел в тени перед дверью, почесал загривок, разгоняя паразитов по слегка свалявшейся шкуре, подёргал носом, в попытке уловить нотки ароматной еды, почистил мордочку, уделяя особое внимание усам и влажному носу. Маленькие когтистые передние лапки аккуратно наступили на ледяной камень. За ними подпрыгнули задние. Ещё раз. И ещё. Наконец, за углом показался внушительных размеров кусок сала, манящий сильным приятным ароматом. Крыса задержалась на несколько мгновений, изучая обстановку вокруг. Затем – пара неуверенных шажков передними лапками. Нос подергиваясь оценил насколько свежа и лакома его добыча, оставленная невнимательными людьми. Задние лапы осмелевшего зверька подпрыгнули к передним. Он сел маленьким комочком в огромном для него помещении. Серая слипшаяся шерсть на спинке торчала острыми зубьями. Снова почесав загривок, крыса взяла кусок, что был в половину ее размера, подтянула его к себе, стала общупывать его тонкими пальцами, вынюхивать на нем наиболее заманчивое место для начала пира. А затем мир погрузился во тьму. Зверёк, накрытый тяжёлой плотной тканью запищал, требуя свободы, но неокрепшим детским ручкам хватало силы, чтобы удержать его.

Худощавый мальчик с копной растрёпанных каштановых волос, светлой кожей и черными угольками вместо глаз крепко прижимал к груди визжащий комок. Шлепая босыми ногами по холодному полу он пронесся через большую комнату, играюче оббегая все препятствия в виде большого дивана, невысокого пустого столика и шкуры здорового медведя на полу. Но у двери в детскую комнату остановился, оглянувшись на забытый у входа в покои кусок сала. Он быстро вернулся за ним, закрыл входную дверь и помчался обратно.

Детская была больше похожа на поле сражения. Высеченные из камня лошадки и подобия маленьких человечков стояли на полу ровными рядами. В самом центре, по велению лёгкой детской руки, движимой безграничной фантазией, происходило ожесточенное сражение. Пол мальчик заляпал киноварью, видимо, чтобы придать реалистичности безжалостному кровопролитию. Пристанище хаоса царило лишь здесь.

В остальном был идеальный порядок, не тронутый руками матери. Детские книжки, расписанные умелыми мастерами, стояли на столе у стены в порядке, что малыш сам себе придумал, поскольку замысловатый алфавит пока оставался для трехлетнего ребенка непонятным и сложным. Кроме маленьких воинов, все игрушки прятались в сундуках, каждая на своем месте. Пробегая мимо стены с арсеналом из деревянного оружия, он остановился, чтобы поправить один из мечей, слегка сдвинувшийся со своего места. Хмуря брови, он прошёлся глазами по стене, убедился что все висит ровно и, кивнув самому себе, поторопился в угол комнаты. Зверёк в его руках не оставлял попыток вырваться из крепких объятий. Мальчик остановился у небольшого шалаша, который он смастерил в надежде, что тот станет отличной крепостью, способной защитить от нарушителей его одиночества.

Нырнув под кирзовое полотно, он сел в позе лотоса и, зажав голову крысы, стал аккуратно освобождать ее от ткани. Грызун отчаянно пытался вырваться, его лысый хвост извивался, бесконечный писк становился все громче. Откинув тряпку, которой он изловил зверька, мальчик рассмотрел его. Черные бусины будто обрели человеческую способность молить о пощаде. Но едва ли ее можно было выпросить у этого ребенка.

Он крепко взял зверька за брюшко, нащупав маленький хрупкий хребет и медленно провернул его, прислушиваясь к хрусту, перебиваемому душераздирающим писком бьющегося в конвульсиях зверька. Неожиданно его крепость отлетела в сторону, заворожённый мальчик вздрогнул. Он поднял глаза, а затем снова опустил их на свою жертву. Над ним, сморщившись, стоял молодой юноша.

– Ну что же ты, братишка… – жалобно прошептал он. – Ты же знаешь, что нельзя так делать! Тем более, когда родители дома!

– Но они так красиво поют…

– Поют?

– Что за шум? – За спиной старшего брата послышался женский строгий, но не лишенный по этой причине материнской ласки, голос.

Юноша резко обернулся, сцепив руки за спиной. Пытаясь улыбаться матери, он закрывал собой брата. Женщина со светлыми волосами, ровным носом и золотыми глазами, точно, как ее копия в лице старшего сына, быстро подошла к детям. Грубо схватив сына за руку, она оттолкнула его в сторону. Младший ребенок продолжал смотреть на крысу, всё ещё дергающую лапками и издающую предсмертные прирывистые писки. Мать рывком подняла мальца на ноги, села перед ним на колени, а крысу выбила из маленьких ручек, отчего та отлетела на несколько метров в сторону.

– Что ты делаешь?! – Пытаясь не сорваться на отчаянный крик, спросила она.

Мальчик опустил руки, продолжая следить за последними содроганиями мохнатого тела. Женщина взяла его маленькое личико в ладони и повернула его взгляд на себя.

– Ты же понимаешь, что ей больно? Прошу, милый, скажи, что тебе жаль…

Ребенок посмотрел на мать безразличными глазами, но вспомнив о своей сокровищнице, мельком глянул через правое плечо на кучу подушек за спиной. Женщина отодвинула ребенка в сторону и ползком добралась до заветного клада. Подушки скрывали большой сундук. Мальчик подбежал к безжизненному тельцу. Он аккуратно взял его в руки и понес к матери. Она распахнула сундук. В ее нос ударил едкий запах гнили. Женщина закрыла нос рукой и зажмурилась. Крышка скрывала не меньше двух десятков дохлых крыс, разложенных, словно трофеи, от самой мелкой до той, что была размером с небольшого кота. Мальчик, довольный прибавлением в своей коллекции глянул на мать, а затем деловито стал укладывать новичка рядом с остальными, бережно поправляя безжизненный хвост.

– И чем вы тут все вместе занимаетесь? – В комнату зашёл крупный мужчина, на которого так сильно походил младший сын. Юноша, стоявший все это время за спиной своей матери, резко обернулся и сцепил руки за спиной. Это растянуло на лице отца довольную улыбку.

Мать оттолкнула ребенка и, не оборачиваясь назад, шумно закрыла сундук. Отец прошел мимо старшего сына, растрепав его светлые волосы. Остановившись возле мальца. Тот деловито задрал подбородок, явно не чувствуя своей вины.

– Что за вонь? – нахмурившись, спросил мужчина.

Подловив на себе встревоженный взгляд жены, он открыл сундук, затем громко хлопнул его крышкой, взял его и понес из детской. Мальчик завопил, вцепился в руку отца, пытаясь защитить свое сокровище.

– Мое! Это мое! Не трогай! Поставь на место!

Мужчина со всей осторожностью поставил сына на пол, одарив его сердитым взглядом и вышел из комнаты. К мальчику подлетел старший брат. Он крепко сжал его в своих объятиях. Мать молча вылетела из комнаты вслед за их отцом.

За закрытой дверью спальни мужчина поставил сундук на свой массивный стол и стал вышагивать по комнате, оперевшись руками в бока. Его жена тихо закрыла собой дверь, бессильно облокотилась на нее, медленно закрыла дрожащие от тревоги глаза.

– Завтра утром я доложу Его Величеству. – Наконец, остановившись, выдал мужчина.

– Нет! Не смей!

– Сигрид, мы должны!

– Он просто играл! – Взмолилась отчаявшаяся мать.

– Играл?! Ты тоже в три года играла, давя крыс и аккуратно укладывая их в сундук?! Это последняя капля. Он молчалив и задумчив, словно король на склоне лет, его единственная забава – воспроизводить сражения столетней давности, о которых я ему прочитал однажды. Он выкрасил пол комнаты в багряный! А сама комната? Ты видела, Сигрид?! В комнате трехлетнего мальчишки должна быть полная разруха, а у него идеальный порядок! Даже Лагерта не справилась бы лучше!

– Это моя вина, Вегейр… Его можно исправить. Я останусь с ним. Не пойду в поход. Пускай король лишит меня звания, но я смогу спасти его.

– Ты в своем уме?! Не бывать тому, чтобы командир оставил свое войско на кануне военного похода, чтобы нежиться со своим отпрыском!

– Отпрыском?! – Глаза Сигрид наполнились гневом. Она с презрением посмотрела на мужа.

Вегейр, осознав вину за брошенное словцо, поджал губы и уткнулся лбом в ладонь.

– Милая, ты знаешь, как сильно я люблю наших детей. Но мы не можем скрывать правду. Его место в корпусе пограничного войска и ты прекрасно это понимаешь.

– Там правит Кьёльнберн, Вегейр… – По ее щеке прокатилась первая слеза. – У него дети умирают даже не овладев мечом.

– За это мы можем не волноваться. Его брат успел хорошо обучить его работе со своим кинжалом. Или ты думала, что хоть старший слушает тебя, когда запрещала ему давать мальцу настоящее оружие? – Вегейр со снисходительной улыбкой скрестил руки на груди.

– И все-таки… Я смогу его изменить. У меня по меньшей мере есть ещё семь лет. Ему просто не хватает моей заботы. Вот он и…

– Я покажу тебе кое-что. – Мужчина перебил ее и направился к своему столу. Он достал из ящика два листа пергамента. – Вот.

Он протянул ей один из них. На нем углем была нарисована кривая схема. В центре что-то похожее на домик с волнообразными символами, вокруг квадратики со стрелочками, направленными на домик.

– Помнишь эту мою вылазку с отрядом? Не самая удачная разведка. Слишком долго и я потерял больше половины отряда. Хотя, информация, что мы тогда достали, стоила того. Я рассказывал о ней детям. Старший слушал с восторгом в глазах. Перебивал постоянно, спрашивал подробности, детали. А мелкий… Хоть бы одна мышца на лице дрогнула! Ничего. Смотрел на меня пустыми глазами, будто я толкую о том, как посрать сходил. После, он встал и молча ушел. А через несколько дней притащил мне эти рисунки. И, вот, милая, что на втором.

Вегейр протянул ей второй пергамент. Тот же домик в центре, но квадратики были расставлены иначе. Стрелочки подобно молниям извивались вокруг него. А по углам чернели неумелые кружочки.

– Просто потрясающе! Сигрид, эта тактика куда более выигрышна.

Женщина внимательно изучала каракули на листке, смачивая его слезами.

– Да, тут ещё есть над чем поработать. Но если хорошо все продумать, взяв это за основу, дорогая, я бы вернулся тогда со всем отрядом и минимум месяца на три раньше.

Сигрид подняла глаза на мужа.

– Ему всего три года, а он выдал мне такое! – Воскликнул Вегейр.

– Он наш сын…

– Нет. Старший – наш сын. А он – дитя Скал.

– Его лишат всего. Семьи, любви, титула. Как я могу отдать его в их лапы?! – Дрожащим голосом прошептала Сигрид.

– Если его не заберут в пять лет, то в десять им все станет ясно и его казнят. – Вегейр обнял жену, крепко прижимая ее к себе. – Я обещаю тебе, ты сможешь ему все объяснить. И он поймет тебя.

– Но Дритана не казнили.

– Дритан лишь запутался в том, что плохо, а что хорошо. А Мавор, напротив, отлично понимает разницу. И, более того, он смог определиться, где его место. И оно не под солнцем тренировочных полей.

Женщина охваченная судорожной дрожью рыдала на груди мужа, удушаемая крепкой хваткой безысходности.

Через несколько месяцев все было готово к походу. Мать сидела на коленях перед своими детьми и прощалась с ними. Отец стоял рядом, облокотившись спиной на стену и скрестив ноги. Она провела нежной рукой по темным волосам младшего сына, прижала его к себе. Мальчик глянул недовольным взглядом на отца, вырвался из рук матери и убежал в свою комнату. Его шестнадцатилетний брат сердито осмотрел родителей.

– Он злится. Потому что думает, что вы бросаете нас.

– Мы вас не бросаем, милый… – Сквозь слезы прошептала Сигрид.

Вегейр положил руку на плечо жены.

– Он ещё не понимает.

– Напротив. – Возразил Дритан. – Я полагаю, что он даже слишком хорошо все понимает.

Сердце матери разрывалось от тоски. Она встала и крепко прижала к себе сына, уже успевшего повзрослеть. Он робко приобнял мать, борясь с отчуждением, что было весьма под стать молодому воину, вызвав своим недовольным выражением лица насмешливую улыбку отца. Заглянув за их спины, Вегейр заметил, как из комнаты выглядывает его младший сын. Поджав губы, он улыбнулся правым уголком рта и подмигнул ему. Мальчик нырнул в темноту.

– Идем, Сигрид. Ни к чему долгие прощания. Мы ведь не собираемся подыхать в этом походе.

– Я люблю вас, сынок. Прошу тебя, не дай брату забыть, кто он есть. Позаботься о том, чтобы он не потерял себя.

Она ещё раз провела по щеке сына нежной рукой и вышла из покоев. Отец потрепал светлые волосы.

– И сам не плошай.

Это были последние наставления родителей.

Пролетел год. Тусклые свечи освещали просторную главную комнату покоев. Старший брат читал очередную книгу, которую ему вручил его тренер. Младший разложил на полу тряпичных солдат, набитых соломой, и зачитывал приговор.

– Вы обвиняетесь в предательстве! Вас следует казнить! – Он занёс кинжал брата над одной из кукол и, имитируя хлюпающие звуки, вонзил его в живот преступника.

– Брат, почему у тебя вечно все в чем-то виноваты? – усмехнулся юноша, свыкшийся с судьбой Мавора. – Неужели, в твоём королевстве нет честных, преданных воинов?

Дверь в покои распахнулась. В комнату вошли два крупных мужчины. Дритан подскочил со своего места и вытянулся по стойке смирно. Мавор, не обращая на незванных гостей никакого внимая, продолжил казнь. Один из воинов подошёл к юному ученику и положил руку ему на плечо.

– У меня плохие вести, ваша светлость. Ваши родители пали в бою. Мы пришли забрать мальца.

– Но ему только четыре! – Дрожь, овладевшая телом молодого герцога выдавала его горе, накрывшее в один момент с головой. Его сердце оборвалось. Он потерял в одночасье обоих родителей, а теперь у него собирались отнять брата. – Детей скал забирают в пять!

– Да, но только тех, у кого есть родители. Кто из сиделок захочет водиться с таким, как он? – воин кивнул на Мавора.

– Я сам позабочусь о нем!

– Не положено. Вам нужно готовиться к итоговым испытаниям, ваша светлость. Ребенок сейчас же отправится в западное крыло.

– Да, сэр. – Дритан склонил голову и сжал челюсти.

Мавор глянул на воина, подошедшего к нему, с долей презрения. Для своего возраста он очень хорошо понимал, что значит быть герцогом. Даже чересчур. Он встал, сжимая кинжал брата в руке, подошёл к Дритану, протянул ему оружие и, задрав подбородок, сложил руки за спиной.

– Вот, и пришло время прощаться. Ты был хорошим братом. Надеюсь, мое существование не очернит твой жизненный путь. Прощай, брат. Может, ещё свидимся.

Дритан не смог сдержать улыбку. Малец всегда был скуп на общение, но когда кто-то удостаивался его, он всегда выдавал просто неподражаемо вычурные, а порой настолько замысловатые речи, что казался самым обычным ребенком, всего-навсего подражающим взрослым. Но лишь его старшему брату было известно, насколько обманчиво его поведение. За показательной статностью, на какую только был способен ребенок, скрывался огромный интерес к висцере всего этого мира. К тому, что покажется противным даже гиене. И Дритан находил в этом нечто прекрасное. Мавор был по-настоящему честен. С собой, с ним, с этим миром.

– Обязательно свидимся.

Огромный зал с бесчисленным количеством коек, освещали солнечные лучи, пробирающиеся сквозь узкие длинные оконца в скале под потолком. Холодный дневной полумрак вызывал у Мавора дрожь. В самом углу зала воин, подгонявший его всю дорогу, остановился перед койкой, не застеленной постельным бельем. Он швырнул на нее стопку серых тканей.

– Твое место. Стелить тебе постель не буду. Привыкай к самостоятельности, щенок.

Мавор, стоя лицом к металлическим прутьям койки, дождался, пока шаги удаляющегося воина затихнут, шмыгнул в самую густую тень у скалистой стены, уселся, прижав к себе ноги и обнял колени, спрятав лицо. Для него не существовало времени. Потому что он ничего не ждал. Он вспоминал золотые глаза матери, теплую улыбку отца. Больше он их не увидит. Хоть ему и хотелось убедить себя в том, что ему не нужны ни родители ни брат, ни титул, он все же был ребенком. Пусть и не таким, как все остальные.

И он тосковал. Эта тоска тянула сердце из груди. Разрывала его своими когтями. Лишенный всего и сразу он мерз на ледяном камне в незнакомом месте. Один. Без права на детство. Он хорошо понимал, куда попал. Понимал, почему его мать плакала ночами, сидя на коленях перед его кроватью. И, пускай, он не знал, что его ждёт, но он чувствовал, что его судьба будет к нему столь же жестока, как и он к тем крысам в сундуке. Чем теперь он отличался от них? Загнанный в угол. Зажатый в грубые безжалостные руки смерти, жаждущей вдоволь наиграться с ним перед тем, как забрать с собой.

Под кровать в соседнем ряду шмыгнула небольшая тень. Мавор медленно поднял голову. На него, будто притаившийся хищник, сидя на коленях, в обнимку с толстой железной ножкой кровати, смотрел мальчик семи лет. Ярко-голубые огромные глаза, обрамлённые густыми черными ресницами на худом лице со впалыми щеками, хитро щурились, подыгрывая задумчивой ухмылке. Черные растрепанные волосы отливали синевой. Заметив, что он привлек к себе внимание новичка, парнишка стал перебирать худыми руками и ногами, словно паук, подбираясь ближе к Мавору. Остановившись в нескольких шагах от него, он уселся задрав колени к плечам и взялся руками за ступни. Склонив голову к левому плечу, он стал рассматривать его. Мальчики играли в гляделки несколько минут, но, в конце концов, загадочный незнакомец заговорил.

– Ты боишься.

– Я ничего не боюсь!

– А вот и боишься.

– Нет. – буркнул Мавор и спрятал лицо в колени.

– Идем со мной, покажу тебе кое-что интересное. – Парнишка поднялся с места и пошел к выходу. На полпути он оглянулся, показав зубы и черные провалы от потерянных молочных, ещё не занятые коренными, в коварной улыбке. – Если не пойдешь, значит боишься.

Мавор наморщил нос, сжав губы, но всё-таки встал с места. Он догнал своего проводника у входа в казарму.

Мальчишки шли по мрачным коридорам в полном молчании. Мавора совершенно не интересовало, кто такой этот парнишка в серой мешковатой форме, в то время как того больше интересовало, как им выбраться из детских казарм. Они остановились у резкого поворота. Незнакомец выглянул из-за него.

– Есть! Идём.

Мавор вышел из тени. У большого прохода, облокотившись на стену стоял воин, не старше его брата. Он бегал серыми глазами по потолку, скрестив руки на груди. Лысая от красных шрамов голова балансировала затылком на остром камне, выступающем из стены. Рядом с собой он поставил длинную палку с крюком на конце. Мавор ещё не знал этого, но такими обычно ловили рыбу. Как оказалось, помимо рыбы этим приспособлением очень удобно было ловить и маленьких проворных мальчишек, норовивших сбежать, чтобы поглазеть на занятия старших воспитанников.

– Здорово, Берс. – подал голос спутник Мавора.

– Опять ты. Иди в задницу, Кирн! Я тебя не пущу. Опять попадешься, а мне потом отдуваться. – Берс схватил палку и наставил ее на Кирна, а затем, заметив Мавора, перевел ржавый крюк на него. – А это что за сопляк?

– Он новенький. Хочу проверить, понравится ли ему у нас.

– Раз попал сюда, значит похер, понравится или нет.

– Да ладно тебе, пусти ещё разочек. И я не стану докладывать Кьёльну, что ты оставил пост, чтобы поиздеваться над мелочью.

– Я не оставлял… – воин осекся, когда увидел с какой ядовитой улыбкой на него смотрит Кирн.

– Нас берегут. Ты же знаешь, какое наказание ждёт тех, кто обижает маленьких?

– Крысеныш.

– Нет, Берси. Я не крысеныш. Ты же не покидал пост, верно? Значит и крысить нечего. Тут было бы уместнее что-то вроде "лживый ублюдок" – Кирн взялся за подбородок, размышляя, какое определение наиболее точно сможет передать его поступок. – Или…

– Хватит! Пиздуйте, куда хотите. Но только попробуй на этот раз попасться, выблядок, я с тебя шкуру спущу! – Берс снова поставил палку рядом с собой, провожая довольного Кирна взглядом. Мавор последовал за ним. – И за дружком приглядывай, раз решил прицепить к своим кандалам груз.

Кирн махнул ему рукой, не оглядываясь.

– Нам повезло, что сегодня Берс дежурит. Иначе пришлось бы что-то выдумывать, чтобы пробраться. – Заговорил Кирн, когда они скрылись в тени новых коридоров. – Он невероятно тупой и до одури боится тренера. Вообще не понимаю, как он сюда попал. Мне кажется, что такой ребенок попросту надоел его матери, и она сдала его, чтобы избавиться.

Мавор слушал молча, размышляя о чрезмерной болтливости своего спутника. Кирн остановился, посмотрел на него и скрестил руки на груди.

– Ты меня хоть понимаешь?

Мавор наклонил голову к правому плечу.

– Или ещё говорить не научился?

– Надоел. Долго мне ещё ходить за тобой? – возмутился Мавор. В ответ Кирн довольно улыбнулся.

Он довел новичка до зала казней, где собрались большинство старших воспитанников. Тогда Мавор ещё не знал, что через несколько лет станет частым актером на кровавой сцене этого строгого мерцающего белого помещения.

– Это зал казней. Кроме м-м… казней здесь нас наказывают. – Пояснил Кирн. – Но сегодня как раз казнь! Смотри, вон, те двое. – он указал рукой на парнишек, стоявших на коленях со связанными руками перед виселицами. На вид им было не больше четырнадцати.

– За что их казнят? – Спросил Мавор.

– Скорее всего они окончательно озверели и тренер не сможет их воспитать.

Мавор ничего не понял, но уточнять не стал. Он ни разу не видел, как вешают людей. Да и крыс душить не пробовал. Маленькому любопытному ребенку было интересно, как быстро тело человека перестанет сопротивляться. Он внимательно, затаив дыхание, наблюдал, как молодых воинов подняли на ноги. Как накинули веревки им на шеи. Как…

– В рассыпную! – заорал Кирн.

– М? – промычав, обернулся Мавор.

В эту же секунду сильная грубая рука подняла его за шкирку над землёй.

– Ты что тут делаешь, милюзга?!

Мавор стал вырываться, царапать кожу, до которой только мог дотянуться и рычать, словно маленький щенок росомахи. Он не испугался. Скорее, в нем взыграло яростное возмущение от того, что ему не дали досмотреть представление.

По коридору раздался гулкий крик Кирна. Мавор замер. Воин, схвативший его, зашипел и разжал хватку.

– Кирн! Сучий ты выблядок!

Мавор рухнул на землю и мгновенно подскочил к стене. Здоровый воин сидел на левом колене с перерезанным сухожилием ноги. Кирн остановился перед ним на достаточном расстоянии, чтобы тот не дотянулся до него, и бросил перед ним его же оружие, которое он несколько секунд назад вытащил из его пояса.

– Что есть, то есть. – Кирн пожал плечами и улыбнулся.

– Когда уже Кьёльнберн с тебя шкуру сдерет?!

– Пока мне удается оставаться для него полезным. Тебе бы к лекарю. А нам пора!

Мальчишка схватил завороженного бьющимися в конвульсиях на виселицах телами Мавора за руку и потянул его за собой, не оставив ему шанса ему досмотреть представление до конца.

– Сейчас зайдём за новой одеждой для меня. Этот урод меня запачкал. Потом вернёмся к остальным детишкам. Слишком много шума наделали. – Объяснял Кирн, ведя за собой постоянно оглядывающегося Мавора. – Не расстраивайся, ещё насмотришься.

В конце концов, ребята шмыгнули в небольшое помещение с полками, забитыми серой формой, в которую были одеты все воспитанники корпуса. Приятный аромат свежего мыла перебивал едкий запах сигаретного дыма.

– Пиздец. – Буркнул Кирн, закрывая за собой дверь.

У дальней стены на куче грязного белья устроились трое воинов разного возраста. При виде мальчишек их секундное напряжение спало и они продолжили наслаждаться алкоголем и сигарами.

– Ух ты! Наш главный выблядок замка нашел себе подружку! – выдал один из них, когда Кирн нырнул в стопку чистого белья, а Мавор остановился в нескольких шагах от него.

На вид ему было, как и Дритану, лет шестнадцать. Его лицо покрывали бесчисленные накалывания. Бледно-серые глаза будто светились в полумраке из-за поглощающей их черноты. Светлые волосы падали на высокий лоб, а он все время приглаживал их рукой, отчего они были омерзительно засаленные. Мавор поморщился, ощутив скручивающее руки желание срезать эту копну вместе со скальпом (едва ли ему было знакомо понятие скальп, но это не отменяло того, что обычным бритьем он бы не обошёлся, имей он достаточно силы и ловкости, чтобы добраться до этой мерзкой шевелюры).

– Заткни ебало, Айварс. Моя мать сдохла, а твоя по прежнему лижет яйца. – Не отвлекаясь от поисков, парировал Кирн.

Старший воин, сидевший на самой верхушке кучи раскатисто засмеялся. Справившись с приступом смеха, он посмотрел на детей. Абсолютно безразличные, спорящие с улыбкой кривых тонких губ, разные глаза (левый – зелёный, правый – карий) блеснули с свете свечей. Ровный острый нос дернулся то-ли от отвращения, то-ли по какой-то другой причине, непонятной Мавору, а почти наголо выбритая голова облокотилась на стену.

– Все мы здесь дети блядей и кобелей. – Напеваюче и громко сказал он, раскинув руки в стороны. В одной воин сжимал полупустую бутылку, пальцы второй удерживали большую сигару.

Мавор нахмурился, выдавая свое искреннее возмущение. Он не понимал, о чем идёт речь. Но четко улавливал, что ничего хорошего не имелось ввиду.

– Эй, Снор, прикуси язык! – с наигранной встревоженностью тихо настоял третий. – Не все. ЕГО родители не такие.

Маленькие угольки проскользили по самому мелкому из троих. Худощавый, низкорослый, особенно бледный. Белые волосы сухие, торчащие в разные стороны. Слегка косящие голубые глаза. Переломанный нос. Рядом с двумя братьями по разуму он казался больным и непозволительно, для места своего обитания, слабым.

– Ты чей, малец? – затянувшись сигарой, спросил Снор.

Мавор отвернулся, по привычке своего титула, не желая общаться ни с одним из них.

– Ебать, гордый какой! Граф, не мельче! – в оскликнул Айварс.

– На Вегейра смахивает. – Снор с внимательной задумчивостью смотрел на мальца.

Мавор дёрнул носом.

– Точно! Надо же, породистый щенок. – Заметив реакцию неопытного ребенка, подытожил больной.

– Ничего, Кьёльн быстро всю его породу выбьет. – Ухмыльнулся Снор, разглядывая тлеющий конец сигары.

– Вы бы не пиздели, а готовили спины для тренера. Потому что он обязательно узнает, что вы опять стащили его ром. – Кирн наконец вытащил форму, подходящую ему по размеру и стал переодеваться.

– И как же он узнает? – Поинтересовался белокурый юноша, забирая у старшего бутылку.

Кирн ухмыльнулся.

– Скрысишь, мразёныш. – Поднося алкоголь к губам, ответил он на свой вопрос.

– Пусть только попробует, я его придушу сразу же, как вернусь от лекаря.

– Брось, Айварс. Дождись меня и попробуй победить меня в честном бою, если осмелишься.

– А это интересно. Договорились, выблядок, я дождусь тебя на границе. Но и ты постарайся не сдохнуть.

Скрываясь в тени коридоров от проходящих мимо стражей, ребята вернулись в казармы молодняка.

– Эта мразь меня не дождется. – Усаживаясь на свою койку, выдал Кирн.

Мавор, остановившись у своего места, размышлял, как бы ему справиться с огромными для него простынями.

– Скоро я точно стащу кинжал и ночью вспорю ему брюхо. – Не дожидаясь, пока его младший новый сослуживец станет интересоваться его планом, объяснил Кирн.

Наблюдая за тем, как Мавор капашится в белье, неуклюже пытаясь уложить его на большой матрас, он снова заговорил с ним.

– Я ещё не дорос до того, чтобы знать всяких там Вегейров. – Задумчиво стал рассуждать парнишка. – Так, расскажешь, кем ты был?

– Что значит, кем я был? – не отвлекаясь от своего дела, спросил Мавор.

– Ну, как это называется… Насколько усердно король лизал зад твоим родителям?

Мавор замер и глянул на Кирна, не в силах сообразить, что тот использует лишь фигуру речи. Парнишка взвыл.

– Лорд, граф, кто там ещё бывает?

– Я был герцогом. – Смирившись с тем, сколько всего ему ещё предстоит понять, ответил Мавор.

Ого! – Восхищённо воскликнул Кирн. – Не помню, чтобы тут были такие важные уроды.

Мавор, не справившись с простынями, злостью и детской обидой на свою неудачу, резко откинул ткани, залез на койку и обнял колени, уставившись на слишком разговорчивого собеседника.

– Почему тебя все называют вы… – он нахмурился, пытаясь справиться с новым словцом. – Выбляд-ком?

– Потому что моя мать была блядью. – Равнодушно пожал плечами Кирн. Заметив, что пояснение не вызвало в глазах Мавора и толики понимания, он рассмеялся.

– Не знаешь, что это значит? Ты хоть какие-то ругательства знаешь?

Мальчишка, которого старались воспитывать под стать титулу, лишь однажды слышал, как его отец выругался, когда Дритан стащил его меч и чуть не оттяпал себе пол ступни, пытаясь совладать с тяжёлым оружием. Но ему тогда было чуть больше двух лет и он не запомнил это замысловатое, щекотливо ласкающее слух словцо.

– А-а… Вот, что значит, быть герцогом! Небось, в столовой будешь мизинчики оттопыривать! – Засмеялся Кирн. – Только не теряйся, когда не нейдешь ничего, кроме железной тарелки, да погнутой ложки. Нам другого не дают. Уж очень легко убить любыми другими приборами.

– Ты объяснишь? – надувшись, пристыженный старшим, спросил Мавор.

– Ой, простите, ваша светлость. Моя мамаша приводила в наше скромное жилище каждую ночь мне нового папочку. Я мешал им. Поэтому она запирала меня в шкафу. Может, никто и не заострял бы своего внимания на моем родстве с этой шлюхой, ведь здесь многие – безродные детишки, как сказал Снор, блядей и кобелей. Только, вот, в последний раз слушая ее мерзкие вопли, я, всё-таки, выбрался из шкафа, тихо стащил кинжал у папаши, а, когда он ушел, я вспорол ей глотку. – С жестокой улыбкой Кирн провел большим пальцем по своему горлу. – От уха до уха. Пока она спала. И вскоре оказался здесь. – Он откинулся на подушку и уставился на каменистый потолок. – Кажется, я пока единственный здесь, кто убил мать.

Мавор, безразличный к истории Кирна, лишь выделил в своей памяти огромную нишу для ругательств, расставив там все новые словечки, которые услышал сегодня.

– Так, а зовут то тебя как? – Спросил Кирн.

– Мавор фон Яр… – мальчишка запнулся, промогравшись, разглядывая пустоту перед собой.

Кирн поднял голову, заинтересованно заглянув в черные глаза.

– Меня зовут Мавор. – Наконец, уверенно ответил малец.

Его старший сослуживец довольно улыбнулся.

– Мое имя ты уже знаешь, но всё-таки… – он уселся и взялся руками за ступни. – Я – Кирн.

Глава 1

Раннее утро. Большой зал заливало яркое солнце, приглашенное отсутствием одной стены, откуда открывался вид на подножие скалы. Именно в этой скале, шестьсот лет назад, архитекторы под чутким руководством магов высекли замок. Внутри белые мраморные стены и пол, изрезанные серыми прожилками, отражали свет ярким, переливчатым мерцанием. Рядами вдоль зала стояли массивные деревянные столы, к которым были приставлены длинные скамьи. В стороне располагались два похожих стола, но, вместо скамей, своих хозяев ожидали большие кресла из дорогого красного дерева. У стены, противоположной обрыву, который охраняли резные мраморные перила, стоял длинный общий стол, ломящийся от разнообразной еды. Ее аромат окутывал пространство зала, наполняя его теплотой и уютом.

Справа от стола, в кухне, куда вела большая деревянная дверь, ещё доносились звуки приготовления еды. Шкворчание на сковородах, звон кастрюль и крики поваров делали пустую столовую живой. Слева чернел выход из темных коридоров, освещенных лишь мерцающими свечами на канделябрах. Зал готовился в скором времени наполниться множеством воинов и жителей замка, собирающихся встретить новый день.

Первыми в столовую вошли два крупных мужчины, увешанные различным оружием, блестящим на портупеях. Они уверенно сели в кресла из красного дерева за накрытый для них стол.

– Слушай, Клык, сегодня же церемония воссоединения. Ты случайно не присмотрел себе какую-нибудь невесту? – заговорил один из них, наливая себе в серебряную кружку горячего отвара из цветков брилиума – растения, что сорняком покрывало скальные уступы, но имело потрясающе бодрящий эффект.

Необразованные жители королевства Скал дали ему простое название – небесник, за ярко-голубой цвет его лепестков. Со временем оно прижилось у всех на устах. Наполнив кружку, мужчина сразу сделал глоток. От каждого действия мышцы рук воина играли под натянутыми рукавами черной рубахи.

– Я, как и раньше, не вижу ничего привлекательного в том, чтобы усложнять себе жизнь. – Деловито облокачиваясь на спинку стула, ответил второй.

Он расстегнул одну пуговицу на черном воротнике-стойке своей рубахи цвета слоновой кости и продолжил изучать еду на столе.

Невесты, как правило, происходили из знатных родов и проходили строгую подготовку к будущей жизни. Их обучали ведению домашних дел, манерам, основам медицины и давали фундаментальное образование. В юных девочках воспитывали важные качества – терпение, смирение и покорность, формируя их как надежных спутниц для избранников.

Невесты были прекрасным выбором для воина. Они могли заботиться о доме и детях, не опасаясь гибели на поле боя, а в случае ранения мужа всегда были готовы принять эстафету у лекарей замка. Однако, Клык, в данный момент, не был заинтересован в этих преимуществах. Он видел в таком союзе лишь кипу проблем, которые отвлекали бы его от службы и исполнения воинского долга

– К тому же, сегодня помимо этого наиважнейшего события, в королевство прибывает Хранительница. Пожалуй, этому мне стоит уделять больше внимания, чем любовным обычаям, ты так не считаешь, Кьярвальд? – с едкой иронией добавил он.

– Да брось! Тебе даже напрягаться не надо, любая, к кому бы ты не подошёл, тут же согласиться стать пассией, а затем, может быть, женой главнокомандующего. Так что это вовсе и не помешало бы подготовке к встрече с Хранительницей. – Попивая отвар небесника, продолжил настаивать Кьярвальд.

– Меня все устраивает в моей нынешней жизни, а что насчёт тебя, раз уж ты завыл эту песню? Сам то не спешишь заковывать себя в семейные кандалы. – Усмехнулся Клык.

– Я жду свою единственную! Она где-то бродит, одинокая, ждущая своего командира! Я это точно знаю. Просто… Мы ещё не встретились. Это будет любовь с первого взгляда, мы случайно наткнемся друг на друга и все закрутится, словно вихрь…

Клык громко засмеялся.

– Говоришь, как молоденькая чистуха!

Кьярвальд с коварной улыбкой поднес кружку к губам и снова сделал глоток небесника.

В отличие от друга, Клык, ставший главнокомандующим меньше года назад, изрядно нервничал, осознавая всю серьезность предстоящей встречи. Сегодня его ждало знакомство с Хранительницей, и от того, как он справится с этой задачей, зависела не только его репутация, но и вся его дальнейшая жизнь.

Церемония, о которой говорил Кьярвальд, проходила в зале празднеств. Он находился на небольшом уступе и уходил вглубь скалы, поэтому основное освещение исходило от холодного света луны и звёзд. Но этот мрачный свет лишь подчеркивал тени. Скала была свидетелем многих ритуалов, проводимых в этом огромном помещении. Неисчислимые тёплые огоньки на свечах дрожали, словно боролись с взошедшей во власть ночью. Этот зал мало чем отличался от общей столовой, разве что столы были не такими длинными и стояли не ровными рядами, а в шахматном порядке. В передней части ещё пустовала большая площадка, предназначенная для тех, кто хотел разогнать кровь по жилам в весёлом танце, а в воздухе уже витали аромат угощений с алкоголем и предвкушение праздника.

Играла музыка, гудящая в воздухе, словно предвестник надвигающейся бури веселья. Толпа зевак, лишённых забот, подобно стаду овец, трепетала от волнения перед началом церемониальных танцев невест. Столы, ломились от разнообразных блюд и напитков.

Клык расположился на своем диване, окутанный густым, вязким дыханием праздника, но его сердце было пропитано тревогой. Он успел опустошить несколько бокалов, чувствуя, как крепкий алкоголь медленно растекается по венам, но это мнимое облегчение не могло усмирить его гнев. Каждая нота музыки будто звучала внутри него, соперничая с эхом собственных мыслей.

Его взгляд блуждал по залу, останавливаясь на лицах жителей замка. Их радость казалась ему фальшивой. Он понимал, что в этой радости скрывается нечто пошлое, низкое, то, что было естественным для людей в королевстве Скал.

Он поднял бокал с виски. Заглянул в отражение, будто ожидал увидеть там суть своего предназначения. Огоньки свечей плясали в прозрачном стекле. Ему показалось, что они шепчут что-то о том, что должно случиться. Словно сама ночь готовилась выдать ему свои тайны.

"Есть ли у меня хоть маленький, пускай мечтательный, дымчатый шанс на его внимание? Или же я сегодня опозорюсь раз и навсегда?" Мысли юной девушки носились как свора бешеных псов по голове, пока она стояла в толпе невест и ждала своей очереди. Вокруг слышались воодушевленные разговоры, смех и шёпоты, но для неё сейчас весь этот мир казался далёким.

"Что же, надеюсь, никому больше в голову не пришло предложить свою кандидатуру главнокомандующему, а если и пришло, то он не примет предложение и не уйдет, утомленный толпой обожательниц." Каждый вздох натягивал нервы, как струну арфы, готовую в любой момент лопнуть. Она прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь собрать мысли в одну единую нить.

Сложно было игнорировать ту панику, которая росла внутри. Образы будущего мелькали перед глазами: как она сидит рядом с ним, оглушенная волнением собственного сердца, или же, наоборот, как её оставляют в тени, позабытую и никому не нужную.

Она открыла глаза и посмотрела на группу невест, стремящихся обратить на себя внимание.. "Неужели я тоже так выгляжу?" – подумала она, ощутив, с какой силой бьётся внутри желание быть замеченной и признанной. Но в то же время, она не могла избавиться от чувства, что эти радость и ожидание могли обернуться для нее горьким разочарованием.

«Он водит ногтем большого пальца по нижней губе и еле заметно улыбается, в его глазах пылает пожар страсти. Это одновременно пугает и завораживает, заставляя сердце колотиться. Щекотит воображение так, что кажется, вся кровь собирается у меня в… Самой за себя стыдно, нужно собраться!» – утопала она в своих мыслях, пытаясь успокоиться. Вокруг всё будто затихло, и она не заметила, как подошла её очередь. Сделав шаг вперёд, она встретила на себе его взгляд и, ощущая нарастающее волнение, поняла, что пора оставить сомнения позади. Это её момент, она готова рискнуть ради своей мечты.

Клык наблюдал за танцами страсти молодых невест. Одна за другой они предлагали себя выстроившимся в ряд кандидатам. Когда-то девушки впервые видели возможных избранников только на этой церемонии, но теперь пары формировались уже задолго до нее. Молодые воины, жаждущие любви и женщин, знакомились с девушками, их родителями, хвастали своими достижениями и всячески старались влюбиться и влюбить в себя. Поэтому во время исполнения – по неизменным обычаями – своего танца, каждая девушка уже точно знала, кому протянет руку, чем обязана была великодушию короля, сердце которого смогла разжалобить кучка молоденьких невест лет пять тому назад. Эта традиция, пережившая изменения, продолжала оживлять атмосферу, наполняя её ожиданием и волнением.

И хоть танцы девушек в церемониально откровенных нарядах, открывающих изгибы точёных фигурок и предательски прикрывающих самые заповедные места, будоражили тело Клыка, в его душе царила бездна ненависти. Мысли, словно тени, бесконечно кружили вокруг образа Хранительницы, чье оскорбление при первой встрече пронзило его, словно стрелой. Это чувство было невыносимым – невыносимым, как камень на сердце, превращающий каждый миг в испытание.

Должность, к которой он только начал привыкать, приковала его к её образу. Превратила его существование в нескончаемую агонию. Каждый вздох напоминал о том, что он никогда не сможет поднять свою голову, пока не найдёт способ освободиться от этой незримой тюрьмы, сотканной из необъяснимой преданности и глубокого презрения.

«Милая» : подумал Клык, когда в центр площадки для танцев вышла молодая девушка с серебристыми волосами до ушей, причудливо задирающимися вверх с концов и несколькими длинными прядями. Он не смог разглядеть черты лица в полумраке. Невеста была одета в небесного цвета сверкающий корсет с длинными рукавами, юбку, ниспадающую на пол, словно водопад, расклешенную по бокам до пояса, под которой короткое исподнее прикрывало прелести невинного тела. "Скромная. Неужели настоящая невеста… Я бы не отказался изучить все, что скрыто.": усмехнулся главнокомандующий. Его мысли были пропитаны презрением. Его не интересовало, что за скромностью может скрываться нечто большее.

По обычаю, невесты хранили свою невинность до церемонии, приоткрывая завесу лишь в ночь воссоединения. Но с течением лет девушки становились всё смелее в погоне за счастьем. Лишь некоторые, в основном красавицы из знатных родов, оставались сдержанными. Это и привлекло Клыка – недоступность, которая манила его, которая затмевала собой все соблазны вокруг. Ему казалось, что ожидание, когда всё будет открыто девушкой только для своего мужчины, куда более ценно, чем демонстрация потаенного толпе.

Заиграла музыка и невеста, плавно извиваясь, начала исполнять свой танец.

Убедившись, что он не упустил в наряде очередной невесты никакой интересной детали, его взгляд снова устремился на Хранительницу. Здесь была полная противоположность юной невинности – длинные черные прямые волосы, собранные в тугой хвост, глаза, переливающиеся из синего в темно-зеленый, затем в фиолетовый, под слегка прикрытыми веками, очерченными чернилами так, что взгляд ее становился хитрее лисьего. Острые скулы, пухлые губы, белая кожа с россыпью родинок во всех специально отведенных для них местах – над губой справа; под правым глазом – эта родинка, как корона венчала скулу; на груди – размером с кунжутную семечку – она горела на белой коже и манила взгляд в декольте, даже если и не хотелось туда смотреть. Возможно, родинки были и на других частях ее тела. В самых тайных его уголках. Плотский интерес Клыка повел его мысли совсем не в том направлении.

Хранительница восседала на троне по правую руку от короля в черных кожаных штанах и полупрозрачной черной блузе на голое тело. Она внимательно наблюдала за церемонией и надменно улыбалась. Клык был погружен в мысли, глядя на нее. Первый раз сегодня он увидел ее, чего он ожидал от этой встречи? И ожидал ли? До того, как он стал главнокомандующим, все ее появления в королевстве не особо его волновали, а заботы о том, чтобы его конница не ударила в грязь лицом, отвлекали его внимание от самой Хранительницы. Она всегда была заботой верховной власти, а не командира одного из шести войск. Но теперь она ЕГО забота. «Придется искать общий язык. Или терпеть.» – мысленно подытожил он. Тут музыка остановилась. Хранительница внезапно посмотрела Клыку в глаза, подняв голову с руки, на которую опиралась подбородком, указала пальцем куда-то мимо него и с ещё более насмешливой улыбкой подмигнула.

Он непонимающе нахмурился. Его сердце предательски сжалось в тиски. По затылку пробежала волна мурашек. Да, эта женщина манила его. Шестое чувство, которое никогда не подводило, завопило о том, что эта необузданная мания может погубить его. Поэтому он закончил их молчаливый диалог и повернулся в сторону, куда указывала Хранительница. Перед ним, покорно склонив голову и протянув руку ладонью вниз – так невесты обозначали свой выбор – стояла милая девушка с причудливой прической. Клык поднял руку, чтобы отмахнуться, обозначая свой отказ от невесты, но остановился.

Ее сердце бешено колотилось, дыхание совсем сбилось. То ли от танца, то ли от волнения. Буря чувств и эмоций захлестнула девушку. Краем глаза она увидела, как Клык поднял руку, но не посмела поднять голову. Глаза наполнились солёной водой, которая вот-вот собиралась политься бесконечными ручьями. Ей казалось, что она стоит уже целую вечность, хотя прошло лишь пару секунд. Клык быстро принял решение. Он встал перед девушкой, согнул левую руку в локте и завел ее за спину, ноги расставил на ширине плеч – по стойке смирно главнокомандующий стоял лишь перед королем и его советником, но сейчас такой чести удостоилась и молодая невеста.

Клык своей большой ладонью взял ее руку и поднес к своим губам. «Он… Он принял… Его губы, они такие горячие, как и его рука, да весь он будто пылает огнем. А я вся оледенела от ужаса» – уставившись дрожащими глазами в пол, подумала она. Не отрываясь от хрупкой руки, он прошептал:

– Взгляни на меня.

И девушка подняла глаза. Так близко она его никогда не видела. Темно-каштановые волосы заплетены в косу и собраны в пучок на затылке, виски выбриты, на лбу глубокий шрам, начало которого спрятано в волосах, а конец рассекал левую густую бровь пополам, широкая челюсть, гладко выбритая бледная кожа, не целованная солнцем тренировочных полей. Глаза приковывают к себе мудростью и уверенностью. За таким хочется идти. Он посмотрел, будто оценивал, не прогадал ли, согласившись. Сначала его черные, как смоль, глаза прошлись по ее волосам, затем на мгновение остановились на двух распахнутых золотых блюдцах и жадно поползли дальше вниз. Плечи, ключица, грудь, талия, бедра, наконец, щиколотки, она точно чувствовала, как он шарит по ее телу взглядом, как раздевает ее. От мысли, что он уже мог успеть сделать с ней в своей голове, у напуганной своей победой девушки подкосились ноги, но она выстояла. В конце концов он развернул ее, взял под руку и плавно повёл к чаше с церемониальной водой.

Возле чаши он опустил их кисти в воду, а затем поднял вверх, как того требовал обряд. По предплечьям потекли струи ледяной воды.

От ее запястья к локтю, по плечу на грудь, обжигая сосок, который тут же отреагировал на прикосновения священной воды, дальше – по талии к бёдрам и, наконец, минуя косточки щиколоток, вода осталась лужицей под ступней, а последние капли догнала волна мурашек. «Неужели он согласился, просто не верю, несмотря на то что так отчаянно была уверена». Столько чувств бушевали в груди юной невесты: радость, замешательство, и даже страх.

Не отпуская ее руку, Клык повёл ее через толпу, охающую им вслед. "Кажется я произвела фурор – забрала себе самого завидного жениха» – пронеслось у нее в голове. Он отвёл девушку к дивану со столиком, за которым всегда проводил свободные вечера в компании своего друга и какой-нибудь чувственной воительницы, до любой из которых юной победительнице было непозволительно далеко. Уверенные в себе, в своих желаниях они всегда вились вокруг него. Хотя, что бы о нем не говорили, уходил он всегда один.

Нет, эта невеста не была столь наглая, чтобы надеяться на то, что все слухи о его похождениях – пустые сплетни, будто он хранил ей верность заведомо. "Такому как он не нужно прикладывать много усилий, чтобы любая стала принадлежать ему. Без такого рода сплетен не сложилось бы всеобщее мнение о том, что истинно познали женское счастье только те, кто ощутил на себе, как он умеет «любить»".

От всех образов, связанных с мыслями о близости с мужчиной, девушку бросило в дрожь. На ее глазах изнасиловали и убили ее сестру и почти добрались до нее. Девочке было тогда семь лет. С тех пор любая подобная мысль вызывала у нее только неконтролируемый страх. «Как я смогу удержать его, если не лягу с ним в постель?..»

От волнения всё её тело содрогалось. Она почувствовала, как его рука, освободившая её хрупкую кисть, постепенно опускается на её талию. Легче от этого не стало. Впервые она увидела его, будучи ещё девчонкой. Тогда, в компании своей верной подруги, она сбежала, чтобы взглянуть на нового командира. Им оказался Клык. Прошло десять лет, и теперь ей девятнадцать. Время от времени, укрываясь от уроков, она подглядывала за ним, желая хоть краем глаза увидеть его вновь. Она успела влюбиться и, наконец, достигла того, к чему так долго стремилась.

Она не была первой, кто пытался испытать судьбу. Клык никогда не проявлял интереса к невестам, словно семейная жизнь его совершенно не привлекала. Тем не менее, многие старались привлечь его внимание. Несколько раз ему предлагали себя, так же как и она сегодня, но он небрежно отмахивался и отворачивался, демонстрируя, что такие предложения его не интересуют. То, что именно ей он не отказал сегодня, казалось молодой невесте судьбой.

«Может он видел меня до этого, хотя я всегда вела себя очень скромно. Или тоже был тайно влюблен в меня и поэтому отвел от меня взгляд, как только я начала танец, чтобы не испытывать горечь сожаления, когда я протяну руку не ему.» От мечтаний ей стало очень тепло на душе. «Теперь я стану по-настоящему счастливой."

– Присаживайся. – Сказал он, протягивая руку к дивану.

– Спасибо. – Неловко выцедила девушка, усаживаясь и расправляя юбку на напряжённых коленях.

Клык сел рядом, его присутствие словно окутывало необъяснимым напряжением. Он задрал ногу на диван и положил локоть вытянутой руки на колено, вторая рука легла на спинку дивана за её спиной. Прикосновение его ладони обожгло её ледяную кожу, и невеста непроизвольно вздрогнула, будто коснулась чего-то запретного.

Клык наклонился ближе.

– Как тебя зовут? – спросил он. Его голос звучал уверенно, но был совершенно незаинтересованным, будто он задал этот вопрос только по какой-то вынужденной необходимости.

– Шанна, сэр.

– Шанна. Прекрасно. Рад знакомству. – После этих слов он отдалился и положил смотреть церемонию.

Его голос был низкого тембра, звучный и уверенный. «Таким я его и представляла, он полностью», – еле-заметно улыбнулась Шанна. Она неуверенно взглянула на него, и только сейчас, оказавшись так близко, она осознала, насколько он крупный. На нём была рубаха цвета слоновой кости, расстёгнутая до солнечного сплетения, открывающая лёгкую растительность на груди. «Как хорошо, что волос немного…» – подумала она с облегчением. У того изверга, что когда-то пытался её унизить, было много волос, и каждый мужчина с обильной растительностью в этой области вызывал у Шанны отвращение.

Она опустила взгляд ниже: рубаха была заправлена в свободные кожаные штаны тёмно-коричневого цвета. Девушка невольно глянула на бугор между его ног и, почувствовав странное волнение, поняла, что ему определённо тесно в таких штанах. От одной лишь мысли о его члене невесте стало жарко, и она стыдливо отвела взгляд на его портупею. Кожаные ремни окольцовывали его ноги несколькими рядами, пристёгнутые к широкому поясу. Его мощный торс был обхвачен тремя ремнями, соединёнными цепью, идущей по центру. Ещё два ремня обнимали спокойно вздымающуюся грудь и уходили на плечи.

Вся портупея была увешана клинками и пузырьками с черным порошком, ненавязчиво заявляя о его опасности. С левого бедра свисал меч в ножнах, внушающий ужас и восхищение одновременно. «Я бы никогда не смогла поднять такой», – задумалась Шанна. Все это подчеркивало его силу и власть.

– Хочешь посмотреть на мой кинжал? – его голос пронзил ее молнией от макушки до клитора.

В этот миг девушка поняла, что со стороны может казаться, будто она пялится на его достоинство, зажатое в кожаных тисках. Она широко распахнула глаза и замерла, не в силах произнести ни звука, но, собравшись с духом, в конце концов медленно подняла взгляд на лицо своего избранника.

– Я покажу, – его губы расплывались в ехидной улыбке.

Он вытащил из ножен на груди небольшой кинжал, тот сверкнул своим остриём. Ловко крутанув оружие в руке, Клык протянул его своей невесте.

– Самый дорогой мне кинжал. Достался от брата. Никогда не подводил. – Он подбросил его в воздухе и, поймав за рукоять, в одно мгновение убрал на место. – Остальное, уж извини, покажу в покоях. – Подмигнув своим черным глазом, он вернул руку на ее плечо.

Остаток вечера Шанна не позволяла себе даже краем глаза взглянуть на Клыка, стараясь сосредоточиться на происходящем вокруг. Остальные невесты самоотверженно танцевали для избранников, но Клык едва ли замечал их. Он время от времени поглядывал на Хранительницу. Но ещё чаще его пальцы скользили по плечам девушки, перебирая её короткие пряди на затылке.

Каждое его прикосновение будоражило напряжённое юное тело. По спине бегали мурашки, и это, казалось, только забавляло Клыка, словно он наслаждался её реакцией. Он продолжал легкими, но уверенными движениями провожать свои пальцы по её плечам. Создавая атмосферу близости, которая накаляла обстановку между ними. Шанна изо всех сил старалась сохранять спокойствие, но с каждой секундой это становилось всё трудней.

Через несколько часов церемония подошла к концу. Клык встал и подал руку своей невесте. Девушка продолжала стыдливо прятать глаза от избранника. Он обнял её за талию и повёл к выходу из зала празднеств. Как только шум и свет оставались позади, поддаваясь спокойствию пещерных коридоров, где царил таинственный полумрак, рука мужчины ловко скользнула по бедру робкой невесты. Ее бросило в жар. Наконец, с неё спало ледяное оцепенение, но, несмотря на ее попытки сохранить достоинство, дрожь всё же осталась. Она чувствовала, как сердце бешено колотится в груди, а каждое прикосновение Клыка только усиливало волнение.

Главнокомандующий вел себя непринужденно, словно они давно были вместе и ничего значительного сегодня не произошло. Минуя множество поворотов, они дошли до его покоев.

– Ты заходи, располагайся, я покурю и присоединюсь к тебе.

– Мои вещи…

– Их принесут немного позже. – Вытащив из кармана кисет с табаком, он ловко скрутил самокрутку, подмигнул ей и, облокотившись о стену, закурил.

Шанна вошла в свою новую обитель. Покои не выделялись ничем особенным. Каменные полы и стены, как и везде. Напротив входа стояло большое ростовое зеркало. Слева, у стены, располагался серый диван, а рядом – низкий стол из темного дерева, на котором небрежно лежали свертки, перья и чернила. Справа находилась небольшая кухня из мрамора, которая почти растворялась в общей серости помещения.

Невеста прошла вглубь главной комнаты и заглянула за дверь, расположенную за диваном. Там она увидела большую кровать с расправленной постелью. Одеяло скомканными узлами лежало поверх смятой простыни, подушки приняли совершенно бесформенный вид. Едва ли девушка смогла понять, что далеко не дурные сны ее избранника были причиной такой разрухи в этой обители разврата. Рядом с кроватью стояли тумбы, на одной из которых лежала толстая книга, а по стенам до потолка тянулись шкафы, наполненные книгами, которые сохраняли в себе забытые истории.

«Значит, здесь спальня», – подумала девушка и, не медля, направилась к двери, расположенной справа от кухни. За ней скрывалась просторная купальня. У дальней стены в камне была выдолблена чашевидная купель, а справа, на деревянном столе, стояла каменная чаша с углублением в стене. Достаточным для того, чтобы протянуть туда ладони. Над чашей висело зеркало. Дверь слева вела в туалет.

Шанна прикоснулась к руне на стене рядом с чашей. В ответ камень начал плакать маленьким теплым водопадом. Она умыла лицо и глянула на своё отражение в зеркале. Макияж остался нетронутым, а руны на её белой коже сияли мягким голубым светом. Они венчали лоб двумя помещенными друг в друга кольцами. Их пересекала прямая линия, опускающаяся между бровей, а на переносице руны расходились в две стороны, подчеркивая по скулам глаза.

Эти руны, накалывали девочкам магическими чернилами в момент, когда их тела впервые давали сигнал о готовности стать матерью. Помимо символики невинности, руны делали девушек бесплодными на ближайший год после первой близости с мужчиной. По задумке магов, это позволяло невестам обжиться на новом месте и подготовить все к рождению первенца.

Когда невеста вышла из ванной, она обнаружила Клыка, сидящего на диване и внимательно вчитывающегося в один из свитков. Рядом с ним стоял бокал с виски, в который он наколол лёд. В его взгляде читалось что-то важное. Шанна почувствовала, что вечер только начинается.

– Я отнес твои вещи в спальню, мне нужно ознакомиться с отчётами командиров, это недолго. – Сказал Клык, не отрываясь от чтения.

Шанна молча отправилась в спальню. Куда можно было разложить свои вещи, она не поняла, поэтому, немного помешкав, вернулась в гостиную и села рядом с Клыком. Она много лет готовилась к этому дню, но теперь чувствовала себя потерянной. Словно сама атмосфера этого места требовала от нее чего-то большего.

Пока она пыталась успокоить свое сердце и упорядочить мысли, мужчина продолжал читать свитки, погруженный в свои собственные размышления. Затем он прикоснулся большим пальцем к выжженной на столе руне. Девушка заметила, как на его пальце тут же выступила кровь. Он немного размазал ее между большим и средним пальцами, а потом стал накладывать свой отпечаток на каждый свиток, рисуя кровью незнакомую ей руну – перечеркнутую спираль.

– Что Вы делаете? – девушка не смогла удержать свое любопытство.

– Ставлю свою кровавую печать, подтверждающую, что я ознакомлен с отчетом. – Не отвлекаясь от своего занятия, пояснил Клык.

Закончив, он достал из ящика салфетку и вытер пальцы. На них не осталось и следа от пореза или укола.

– Если ты не против, я оставлю тебя одну на некоторое время. – Допив виски, Клык ушел в купальню. Когда он вернулся, Шанна стояла на коленях на диване, облокотившись руками на стол, и разглядывала руну, которая пустила ему кровь. Увидев Клыка, она быстро села обратно и в смущении опустила глаза. На нем были только мешковатые льняные штаны, спущенные до неприличия низко. "И на чем они там держатся?" – подумала она, пытаясь скрыть смущённую улыбку.

Клык сел рядом с ней и поднял ее лицо рукой. Он внимательно рассматривал ее. Большие золотистые глаза, слегка курносый нос, пухлые губы, плавные формы скул и розовые от смущения щеки. Испепеленная его взглядом девушка опустила глаза.

– Сэр, можно я тоже схожу в купальню? – тихо спросила она.

– Можно. Только постарайся не задерживаться. – Клык провел большим пальцем по рунам на ее скуле, будто намекая, что сегодня он своими ласками сотрёт их с ее лица.

Шанна смотрела на себя в зеркало. Полумрак окутывал ее хрупкое тело, но совершенно не прятал его. "В спальне горят свечи, а халат…" – ее мать с такой любовью уложила его в кожаный свёрток с бантом, запрятав все менее откровенное, включая исподнее, куда-то вглубь – «из полупрозрачного шелка. Все тело напоказ. Конечно, я очень следила за фигурой, стыдиться нечего, но как же страшно… Клык весь вечер был весьма настойчив. Неужели сегодня произойдет то, чего я так боялась большую часть своей жизни» – мысленно рассуждала она.

Глубокий протяжный вдох помог ей немного прийти в себя. Она ещё раз поправила халат, будто это могло как-то помочь ей и пошла в спальню. Ее избранник лежал в постели, заправленной новым бельем. Одеялом было прикрыто все ниже пояса, торс оголен. "Что там под одеялом?": пронеслось у девушки в голове. Когда она зашла в комнату, Клык отвлекся от книги.

– Тебе очень идёт этот халат, – с улыбкой протянул он, блуждая по ней глазами, – а ещё идёт абсолютная нагота под ним.

Шанна крепче прижала к себе одежду, в которой была весь вечер, но едва ли она хоть что-то прикрывала, и быстро просеменила к своей стороне кровати. Аккуратно укладывая вещи на тумбу, она не могла избавиться от чувства неловкости. Ей казалось, что каждое ее движение выдаёт все внутренние тревоги и сомнения. «Спасибо, мама, помогла настроиться на правильный лад», – подумала она горьковато и с сарказмом. Девушка судорожно вспоминала уроки, которые ей пытались вложить в голову всю ее жизнь.

Предвкушение и страх перемешались. С каждым вдохом неловкость нарастала. Эта ночь должна была стать началом чего-то совершенно нового.

– Простите, сэр, не могли бы вы… – она замолчала, склонив голову. Ей нужно было снять халат и шмыгнуть под одеяло. Девушка очень стеснялась. – Не могли бы вы отвернуться, пожалуйста, и затушить свечи.

Глаза Клыка сверкнули. Это было лишь обычное отражение свечей, но Шанне показалось, будто в кровати лежал вовсе не человек – зверь, готовый наброситься и разорвать свою жертву. Он, поднявшись с кровати, медленно подошёл к ней сзади. "Освободил, всё-таки, узника.» – подумала она, и, не успев ничего разглядеть, закрыла лицо руками. Ничего не было под одеялом… Клык был абсолютно голый.

Ее щеки пылали огнем. "Стыдно, страшно, странно". Стоя у нее за спиной, он взял свою невесту за руки и опустил их, сняв с плеч халат, который быстро упал ей в ноги. Затем он провел рукой по левому плечу, убирая длинные пряди волос вперёд. Вслед за волосами, упавшими ей на грудь, последовала его рука. Он провел пальцами, едва касаясь ее кожи, по ключице, задержался в ямочке и стал опускаться по центру грудной клетки. Медленно Клык продолжал вести пальцы под правой грудью, а когда они оказались на ее ребрах, он рывком притянул девушку к себе. Шанна ахнула. Он крепко прижал ее к себе, его рука скользнула вверх, полностью захватив ее правую грудь.

Она чувствовала спиной как играют мышцы его торса, жар его тела, но все это меркло перед тем, что она чувствовала на своей пояснице. Его твердый, горячий член расположился вдоль позвоночника, заставляя ее слегка прогнуться. Она вцепилась руками в его предплечье, и положила голову ему на грудь. Сбивчивое дыхание подводило девушку, она не могла сделать полноценный вдох, может, поэтому ее голова закружилась, а ноги обмякли. Почувствовав слабость хрупкого тела, Клык подхватил ее за талию второй рукой.

Она стояла в его объятиях и будто таяла. Губы пульсировали, истекая соком страсти, который уже начал горячими каплями стекать по ногам. Ей хотелось, чтобы он продолжал, чтобы прикоснулся к губам, ко всем. Она приоткрыла рот. Хотела сделать вдох, но вместо этого из груди вырвался призывающий к действию стон. Клык усмехнулся. Будто понял ее. Он провел ладонью правой руки по животу и пальцем нырнул между зажатых ног. Ее дыхание остановилось. Шанна задрала голову, призывая его к поцелую. И он поцеловал. Нежно, еле заметно коснулся ее губ своими, а затем слегка отстранился. Она не смела шевелиться, его палец аккуратно скользил по заветной горошине, заставляя ее выгибаться сильнее. Приоткрыв глаза, она увидела его лицо – он с неприкрытым удовольствием смотрел на нее. Хитро улыбнувшись, он стал играть пальцами левой руки с набухшим соском. Шанна взвыла от удовольствия и желания впиться в его губы. Первый раз в жизни она испытывала такое неестественное желание поцелуя. А ему нравилось смотреть. Поясницей она чувствовала пульсацию его члена, это возбуждало ещё сильнее.

Совсем скоро неопытная невеста была близка к пику удовольствия, поэтому слегка задержала сбивчивое дыхание. Ещё несколько мгновений и из ее груди вырвался протяжный стон. Тело задрожало. Никогда в жизни она не издавала подобных звуков. Наконец, Шанна задышала полной грудью. Каждый выдох сопровождался стоном, но Клык впился в ее губы поцелуем, запустив свой язык ей в рот, поэтому стоны стали мычанием, которое она не могла остановить, потому что его палец все ещё продолжал скользить у нее между ног.

Ей больше не было стыдно, ей хотелось раствориться в своих чувствах и в его поцелуе. Когда она перестала ощущать, как кровь горячими потоками пульсирует по телу и прекратила стонать, разулыбавшись сквозь поцелуй, Клык подхватил ее на руки и уложил в постель. Теперь он хотел получить свое.

Он навис над невестой, продолжая целовать ее, но его рука больше не коснулась хрупкого тела. Вместо этого, он, плотно сжимая, держал свой член, смазывая его теплым соком от конца до основания. Шанна смотрела ему в глаза и была готова принять его. Она хотела этого. Когда он закончил со своим членом, его рука скользнула по ее бедру, но, в то же мгновение, перед глазами девушки мелькнули давно забытые образы, и тело ее подвело. Ноги с громким шлепком сжались, а сияющие руны омылись солеными слезами. Ей показалось, что этим она перепугала Клыка.

– Что случилось, Шанна? – Ее имя прозвучало непозволительно нежно. Но девушка не смогла ничего ответить.

Тело тряслось. Уже не от удовольствия, а от страха. Горло будто сдавили тиски.

В конце концов она смогла выдавить из себя сжатое "простите, сэр" и, повернувшись на правый бок, уткнулась в подушку. Слезы продолжали бежать из глаз уже не от нахлынувшего ужаса, а от чувства вины перед любимым мужчиной. Она не ожидала, что он будет таким. Не могла представить, что ей будет с ним настолько хорошо, не предполагала – наученная рассказами других невест о своем первом опыте – что он сначала захочет подготовить ее, а она не смогла ему отплатить, снять его напряжение. Он молча встал и ушел из спальни. От этого Шанне стало ещё хуже. Она начала всхлипывать, не находя в себе сил остановить поток эмоций.

Через какое-то время она немного успокоилась. Слезы продолжали течь из глаз, тело одолевала мелкая дрожь. Она дышала ровно, когда услышала, что Клык вернулся в спальню. Он лег на кровать и нежно укрыл ее одеялом, затем сам залез под него и крепко обнял девушку.

– Не волнуйся, я подожду, когда ты будешь готова. Может, мы узнаем за это время друг друга получше. Я хочу понять, почему ты выбрала меня. Хочу узнать тебя. Кое-что не позволило мне оттолкнуть тебя сегодня, значит, я буду ждать. Засыпай.

От его слов сердце заколотилось быстрее. Шанна лежала молча, пытаясь отгонять от себя жуткие образы. В его объятиях она чувствовала себя в безопасности, ей еще никогда не было так хорошо.

– Я очень люблю Вас, сэр. – Прошептала она и, наконец, провалилась в сон.

Глава 2

Утром Шанна проснулась одна. Клык был занят в главной комнате. "Как же хочется в купальню! Быстро проскочу мимо него, потом укутаюсь в полотенце и найду среди своей одежды что-то более подходящее для дня." Полная решимости, она накинула халат, обняла грудь руками, стараясь прикрыть ее, и вышла из спальни. Клык стоял на кухне, оперевшись на столешницу, и с довольной улыбкой смотрел на свою невесту. Ее план провалился. При виде своего избранника она застыла на месте.

Утро Клыка было необычно приветливым. В его постели лежала прекрасная молодая невеста, принадлежавшая теперь только ему. Никогда ещё девушки не оставались у него до рассвета. Случайным девицам он сразу после утех указывал на дверь, а любимица Сара сама ускользала под покровом ночи. "Сара… Наверное, радуется за меня." – подумал Клык, следя за закипающим небесником. Несмотря на то, что ему пришлось закончить вечер самому, настроение было на высоте. "Это был ее первый раз, ничего, что она испугалась". Улыбка не сходила с его лица. Ему было приятно осознавать, что она не была тронута никем до него. Даже поцелуй был первым на ее устах. От мыслей о юном теле Клык вновь ощутил напряжение в паху. Он разлил закипевший отвар по кружкам и, повернувшись к кухне спиной, опёрся на столешницу. Пока он размышлял о том, как помочь побороть страх, девушка показалась из спальни, одетая во вчерашний халат, от которого для нее не было никакой пользы.

– Тебя только твоя грудь заставляет смущаться? – Клык глянул на гладкий лобок Шанны. Она, раскрасневшись, прикрыла его одной рукой, при этом, оставив вторую на груди. Непритворная искренность ее смущения забавляла его. Он не выдержал и подошёл ближе.

Невеста вжалась в закрытую дверь и опустила взгляд в пол. "Как же глупо вышло. Зачем он подошёл так близко". Она настолько не верила в происходящее, что боялась допустить малейшую ошибку. "Какой мне нужно быть, чтобы понравиться ему? Чтобы он не передумал ждать меня, чтобы захотел узнать поближе. Мама всегда говорила, что нужно быть собой. Какая я? Я стеснительная, забитая правилами, неуверенная в себе. Разве такая заинтересует его. Ещё и мой вчерашний провал. Не подниму головы, не осмелюсь посмотреть в глаза. Стыдно. Он стоит надо мной, как скала, ждёт чего-то. На нем только штаны, спущенные настолько, что, кажется, вот-вот свалятся вниз…"

– Не взглянешь на меня? – Клык перебил нескончаемый поток мыслей девушки.

Шанна нервно мотнула головой. Мужчина коснулся кончиками пальцев ее подбородка и поднял ее взгляд на себя. Щеки запылали предательским румянцем. Она всматривалась в его глаза, всё еще не веря в то, что происходит. Столько лет она училась и жила среди таких же, как она, точно следуя установленным правилам. Когда пришло время знакомств с избранниками, она сказала матери, что не хочет ни с кем встречаться. А теперь перед ней стоял человек, которого она совсем не знала. Она наблюдала за ним издалека, всегда он казался ей недосягаемым. Внезапно ее охватил страх: а что, если он другой, не такой, каким она его себе представляла? Клык внимательно смотрел на нее и слегка улыбался.

– Простите, сэр, я бы хотела сходить в купальню. – Смущённо прошептала Шанна.

В ответ избранник рассмеялся, его смех звучал ободряюще. Он обнял ее за талию, притянув ближе, и склонился к ее уху. Вдохнув нежный аромат ее цветочных духов, который еще не покинул серебристые пряди, он тихо прошептал:

– Мне кажется, после всего, что было вчера, ты можешь обращаться ко мне на "ты" и не прятать так старательно свое тело. Все, что хотел, я уже внимательно изучил и не намерен на этом останавливаться.

У Шанны перехватило дыхание, когда она вновь ощутила его близость. Внутри нее разгорались противоречивые чувства – сейчас она была совершенно не готова подпускать его к себе, но он крепко держал ее, и ее захлестнули эмоции, искренне сбивающие с толку.

Ощутив легкую дрожь в хрупком теле, Клык мягко улыбнулся. Он оставил нежный поцелуй на ее лбу, словно даруя ей момент спокойствия, и, слегка ослабив объятия, отпустил ее.

– Я не зверь, мы попробуем ещё, как будешь готова, не раньше.

Девушка с благодарностью посмотрела на своего избранника и робко обняла себя, открывая ему чудесный вид.

– Я не дождусь тебя после твоих утренних купальных процедур, нужно идти. Я налил тебе отвар небесника. Не знаю, как ты предпочитаешь, так что, в леднике, – Клык указал рукой на небольшую неприметную дверь в углу комнаты, – бери, что захочешь. А там, – протянув руку уже над головой Шанны, продолжал он, – шкаф с книгами за кроватью, – невеста оглянулась, – можно отодвинуть в сторону и откроется проход в гардеробную комнату. Выбери любую свободную полку для своих вещей. В остальном, осваивайся. – Он отошёл от нее, взял свою порцию отвара и направился к выходу. – Взаперти не держу, ты вольна идти куда хочешь и делать, что хочешь. Я ужинаю вместе с воинами, насчёт этого не заморачивайся. Чему там ещё вас учат? – задумался, сжимая в руке ручку двери. – А! Стол, будь добра, не трогай. Кажется, пока все. До вечера. – Подмигнул и вышел в коридор.

Шанна внимательно огляделась и улыбнулась, заметив пар, поднимающийся над горячим небесником. После купальни она заглянула в ледник – небольшую комнату, полную полок с припасами, надежно хранящимися под защитой вечного льда, которым были выложены стены. В глубине этого помещения царила темнота и леденящий холод. На каждой полке продукты были аккуратно распределены в ровные ряды, и ей не составило труда найти нетронутое, но свежее кобылье молоко. Оно придавало горькому отвару брилиума нежный сладковатый оттенок, делая его приятным для чувствительных предпочтений юной девушки.

Устроившись на диване, Шанна, не спеша, наслаждалась утром, размышляя о своей новой жизни.

"Пожалуй, нужно будет встретиться с Ильдой, она наверняка наблюдала за церемонией и была очень удивлена моей смелостью!" Мысли о близкой подруге, которая была на год старше и уже жила с одним из командиров, вызвали у девушки теплую улыбку. "Значит, разберу вещи и пойду найду ее."

Допив бодрящий напиток, она направилась в спальню, чтобы разложить свой гардероб. Проходя вдоль полок, невеста с интересом изучала их содержимое. Плотные деревянные полки хранили книги, рассказывающие о трех королевствах, войнах и отдельных сражениях. Ничего подобного она никогда раньше не держала в руках. Шанна заметила, что все книги были аккуратно расставлены по алфавиту и временным промежуткам, а для каждого королевства отведена своя полка.

Подойдя к крайнему шкафу за кроватью, Шанна увидела, что за ним оставалось свободное пространство, куда, по-видимому, должен был отъезжать этот шкаф. Она попыталась его толкнуть, но он не сдвинулся с места. Битва со сложной дверью оказалась довольно изнурительной, и вскоре девушка, вытирая пот со лба, рухнула спиной на кровать.

На потолке висела изящная люстра, усыпанная множеством свечей. Эти волшебные свечи, как и все в замке, никогда не кончались, а их воск никогда не стекал вниз. Помимо этого магического свойства, они заменяли солнечный свет днём, создавая иллюзию окон в помещении.

Закрыв глаза, Шанна задумалась, как глупо она будет выглядеть в глазах Клыка. Из очередного приступа самобичевания ее вырвал звук открывающейся двери. Быстро вскочив, она выглянула из комнаты и увидела невысокую пожилую женщину в мешковатой серой одежде и накидке болотного цвета, стоящую у стола. Женщина была занята: она взяла пустой бокал Клыка и, что-то бормоча, начала складывать разбросанные перья и клочки бумаги, расставлять по местам чернильницы.

Невеста обратила внимание на то, что среди идеального порядка лишь этот стол оставался прибежищем хаоса. Вдохновлённая приливом решимости, она вышла из спальни и заговорила со странной женщиной:

– Что вы делаете? Кто вы такая? Клык приказал не трогать его стол!

– Приказал? И где его приказ? – усмехнулась женщина, не поднимая взгляд, и принялась раскладывать свитки, раскрывая каждый из них.

– Не трогайте! – Шанна подошла ближе. Женщина остановилась и внимательно посмотрела на молодую невесту.

Ее жидкие седые волосы были собраны в косу, лицо покрыто бесчисленным количеством морщин, спина сгорблена.

– А ты-то, девица, кем будешь?

– Я его невеста. – Скромно ответила девушка, смущенная от пристального взгляда старушки.

– Ох, надо же. Не знала, что Клык подбирал себе невесту. Ну-ка, дай-ка, я погляжу. – Она надела на глаза меленькие очки, висевшие на верёвке на шее и прихрамывая подошла к Шанне. – И правда, невеста. Руны то сияют ярче луны в самую темную ночь, а я и не заметила сразу, слепая карга.

– Зачем вы здесь, почему трогаете его вещи, и кто вы, бабушка?

– Меня зовут Лагерта. Я помогаю ему с порядками. Не волнуйся, это его личная просьба, возможно, он запамятовал тебя предупредить. Кстати, белье грязное имеется? Можешь и свое отдать, я сношу в постирочную, а завтра утром принесу обратно.

– Ой, я не знаю. Я и шкаф-то с одеждой открыть не могу.

– Вот дела. Ничего не объяснил, вечно куда-то спешит, весь в делах. Идём, девочка, покажу тебе. – Бабушка прошла в спальню. Она остановилась у кровати, оперев руки о бока. – Надо же! Постель сам поменял. А ты на него хорошо влияешь.

Шанна улыбнулась и опустила взгляд на свои ноги. В это время старушка подошла к шкафу с книгами, провела рукой по рунам на полке, и тот сам собой отодвинулся вправо, открывая широкий проход в соседнюю комнату. Невеста взяла свою сумку и последовала за новой знакомой.

Внутри полки с одеждой занимали левую сторону, в то время как правую наполняло разнообразное оружие. Здесь были луки, арбалеты, мечи, кинжалы и сабли, а также множество пузырьков с разноцветными порошками и щиты. Центром всего этого великолепия служили доспехи из сверкающего черного металла. Нагрудник был начищен до блеска, а к наплечникам крепилась длинная накидка из медвежьей шерсти, которая придавала образу внушительность. Шлем, стоявший на столике рядом, напоминал череп дракона, с множеством острых костяных зубьев, которые казались устрашающими и завораживающими одновременно.

Шанна подошла ближе и легонько коснулась своего отражения в нагруднике.

– Давно висят… – сказала Лагерта, стоя у выхода с корзиной для грязного белья. – И пускай. Нечего войны на пустом месте устраивать. Им, мужчинам, лишь бы в войнушки поиграть.

Девушка ещё раз оглядела комнату и почувствовала, как внутри все сжимается от ужаса: "Сколько крови на всем этом оружии?.."

– Ты обживайся тогда, а я пойду. Моими ногами уже быстро не подходишь, а дел много. Как закончишь, по рунам рукой проведи, дверь сама закроется.

– Спасибо Вам! Если нужна помощь, можете мне сказать. – Шанна подошла к бабушке и протянула руки к корзине.

– Вот ещё! Не хватало госпоже грязные тряпки таскать. А я ещё любую молодушку с кухни за пояс заткну! – возмутилась Лагерта. – Да и не за "спасибо" я Клыку помогаю. Не отбирай у старушки хлеб. Все, побежала.

Шанна проводила новую знакомую и пошла разбирать вещи. Она управилась как раз к обеду.

В просторной столовой за одним из столов для командиров сидела Ильда в компании ещё нескольких невест. Шанна набрала себе еды, ещё раз огляделась, в надежде увидеть Клыка, но, не обнаружив его, подошла к подруге.

– Привет, Ильда. Есть ещё место для меня?

– Шанна! Конечно! – девушка с длинными рыжими вьющимися волосами, вздернутым носом, зелёными глазами и россыпью веснушек подскочила с места и схватила подругу за предплечья, отчего та чуть не выронила поднос.

Радостная улыбка Ильды быстро сменилась немым вопросом в ее глазах.

– Ты же ушла с ним вчера, да? Все в порядке? Ой, он что, не захотел с тобой? – тараторила она шепотом.

Смущенная внезапным допросом невеста посмотрела на девушек за столом. Они молча переглядывались, делая незаинтересованный вид, но в их глазах сверкали насмешки.

– Давай, потом все расскажу.

– Да, ты права, а то ядом заплюют от зависти. – Прибавила тон Ильда, оглядываясь на девиц за столом.

– Да было бы чему завидовать. – Отозвалась одна из девушек. Она смотрела на руны Шанны своими ледяными голубыми глазами так, словно та совершила такое преступление, не отдавшись во власть своего мужчины, что заслуживает, по меньшей мере, смертную казнь.

Собрав всю свою гордость, Шанна села за стол. Ильда тоже вернулась на свое место. Подруги закончили обед в полном молчании, слушая как тщательно перемывают косточки всем остальным участницам вчерашнего торжества. После обеда Ильда схватила Шанну за руку и повела быстрым шагом по бесконечным каменистым коридорам в просторный зал. Он не отличался от всех остальных – белые неровные стены, высокий проход, ведущий на тренировочные поля, а по бокам от прохода располагались два больших балкона, перед которыми мощными потоками падала вода. Именно туда рыжая девушка и вела подругу.

– Вот, здесь достаточно шумно и просто потрясающе красиво! – Вздохнула Ильда, оглядываясь по сторонам.

По залу торопливо ходили воины с оголёнными торсами: кто-то шёл омываться после утренней тренировки, а кто-то только собирался выйти на свежий воздух. Шанна заметила несколько девушек, возвращающихся с тренировки. Их наряды трудно было назвать полноценной одеждой – узкое льняное полотно туго стягивало грудь, а кожаные набедренные повязки лишь вскользь прикрывали самые интимные части тела. Их атлетичные фигуры невольно вызывали зависть. Невеста понимала, что подобное телосложение требует значительных усилий и упорства.

Подруги умостились на широком низком подоконнике у водопада друг напротив друга. Ильда села лицом к залу и украдкой поглядывала на снующих туда-сюда воинов.

– Ну, рассказывай. Как тебя вообще угораздило? Вы встречались до этого? – начала свой допрос Ильда.

– Нет, мы не встречались. – Улыбнулась Шанна. – Я вообще не была уверена, что он примет меня. Просто попробовала. Я давно решила, что выйду только к нему.

– Как ты могла не рассказывать мне об этом?

– А какой смысл сеять, возможно, гнилое зерно в плодородную почву? Если бы я тебе рассказала сразу, ты бы не слезла с меня в бесконечных попытках нас познакомить. А он никогда не принимал приглашения на смотрины. Последней, кто попробовал, пришел настолько грубый отказ, что она вовсе не стала участвовать в церемонии в прошлом году.

– Да уж. Мердек тоже был очень удивлен вчера. Говорит, жаль девочку. Но я сказала, что ты за свою честь постоять сможешь.

– Почему это ему меня жаль? – удивилась Шанна.

– Ну, знаешь, судя по разным разговорам, Клыка не интересуют семейные узы. Вообще кроме службы его мало что интересует. Мердек говорит, сейчас старый король в страхе окружил себя парочкой помешенных – Клык и Октан. Первый – воспитанник корпуса пограничного войска, второй – потомок предыдущего короля, поэтому, там вообще у человека жизни не было, одна служба.

– Что за пограничное войско? Почему это вообще имеет какую-то разницу с другими? – не поняла Шанна.

– Королевская элита. Туда набирают проблемных детей, а если попал в их лапы, жизнь малиной не покажется. Мердек говорит, их воспитание и обучение держится в секрете, но ясно одно – мозги им промывают отменно. А Клык твой там был одним из лучших. Сама выводы делай. Может потому и процветает наше королевство, что все, кто не побоялся связываться с этими ребятами на границе, дальше и не проходят. – Ильда протянула руку к нескончаемому потоку воды и пальцами коснулась его.

– Понятно. – Задумалась Шанна.

– Так что было потом, когда вы ушли? Твои руны мне глаза выжигают. – Прикрывая рукой глаза, пошутила подруга.

Шанна обняла колени и положила на них подбородок.

– Я испугалась. В самый ответственный момент просто не смогла.

– Но ведь прошло так много времени… – с сожалением прошептала Ильда, осознав причину неудачи.

– Образы всплыли, будто это произошло вчера. – Шанна спрятала лицо, пытаясь сдержать слезы. Ильда взяла подругу за руки.

– Ну а он как отреагировал?

– Он был нежным. И все, что он делал со мной было просто волшебно. Сказал, что готов подождать, даст мне возможность привыкнуть и узнать нам друг друга получше. – Улыбнулась Шанна.

– Ну и хорошо. Только ты все равно не затягивай. Знаешь, много слухов ходит…

Шанна знала, что Ильда была главной сплетницей в королевстве. Хотя, все, что касалось ее самой и Шанны, всегда держалось в секрете. Доверять ей можно было, а ее информация, в большинстве случаев, оказывалась правдивой. Как и где она ее добывала, оставалось тайной, а на вопросы, откуда она все это знает, рыжеволосая девушка многозначительно пожимала плечами.

– Кажется, я не хочу знать… – понимая, что этим она не остановит поток информации, вздохнула Шанна.

– Не пренебрегает твой суженный женской лаской, вот. А рассказала бы мне о своих чувствах к нему, я бы точно тебе донесла, кто, когда и при каких обстоятельствах.

– Значит, хорошо, что не рассказала. – Улыбнулась невеста с рунами.

– Шанна, вспомни тётушку Миранду.

"Невозможно удержать мужчину лишь своими наивными улыбками и блеском влюбленных глаз…" – в один голос отчеканили девушки.

– Только одна ночь прошла. Я справлюсь.

– Да в тебе я не сомневаюсь. Я много слышала о нем.

– Да что же такого ты слышала, что…

– Лёгок на помине! – воскликнула Ильда, перебив свою подругу. – И Мердек с ним, да все командиры…

Шанна обернулась и увидела делегацию с Клыком во главе. Он был одет в свободные кожаные штаны с высоким поясом, черную рубашку, нарукавники, длинный жилет из грубой кожи, поверх которого неизменно красовалась портупея.

На ней висел внушительный боевой арсенал.. Шанна не могла отвести от него взгляд, чувствуя, как сердце ее забилось быстрее. Клык был не только сильным воином, но и лидером, который внушал доверие своим присутствием.

– Точно! Как же я могла забыть? Сегодня итоговое испытание воинов из королевской личной охраны. Их отбирают для монаршей семьи. Мердек приглашал меня посмотреть. Вот почему ноги несли меня именно сюда. – Воодушевленная Ильда подскочила на ноги и схватила подругу за руку. – Идём!

Яркое солнце ослепило Шанну, а, когда она привыкла к свету, ее поразил захватывающий вид. Бескрайний уступ скалы, покрытый зелёной травой, открывал панораму тренировочных полей, аккуратно разделённых на ровные прямоугольники с каменными выкладками. В каждом специально отведённом месте располагались полосы препятствий: высокие турники, длинные бревна и крепкие стенки, а также арены для сражений, ограждённые прочными железными заборами.

Ильда подтянула Шанну к бревнам, лежащим перед большой площадкой, засыпанной мелким щебнем. Девушки сели на одно из бревен и расправили юбки, чувствуя, как легкий ветерок приятно щекотит все оголённые участки тела. В это время Клык и шестеро командиров встали у края арены, приветствуя крупного мужчину в кожаной броне. Его строгий вид и уверенное поведение привлекли внимание Шанны.

Он указал рукой на воинов, выстроившихся в ряд, и начал что-то объяснять главнокомандующему. Девушка заметила, что среди ожидающих участие в испытании были как мужчины, так и женщины. В общей сложности она насчитала десятерых, все они стояли по стойке смирно, внимательные и сосредоточенные. В воздухе витало напряжение – каждый из них, похоже, понимал важность предстоящего задания и жаждал проявить свои навыки.

Внезапно к Шанне и Ильде подлетела воительница. Она бесцеремонно рухнула рядом.

– Простите, куколки, я присяду тут. Кажется, успела. – Ее голос был грубым, рядом с хрупкой невестой она казалась скалой. Волосы держала в узде тугая коса, груда мышц нервно подергивалась от волнения.

– Вон, – она указала рукой на девушку, стоявшую первой в линейке воинов, – моя сестра. Ее будут рекомендовать главнокомандующему в качестве личной охраны для самого короля Авдия. Кьярвальд будет с ней биться.

Шанна, прищурив глаза от яркого солнца, внимательно осмотрела девушку, на которую указывала её соседка. Смуглая кожа выделялась на фоне зелени, а на её теле не было ни доспехов, ни защиты – лишь ткань, плотно стягивающая грудь, и набедренная повязка, как у всех, кто стоял рядом. Коротко остриженные черные волосы весело трепал легкий ветер, придавая её образу ещё больше дерзости.

Зелёные глаза девушки, обрамлённые густыми черными ресницами, смотрели строго и уверенно, словно она была готова в любой момент вступить в бой. Фигура обладала более женственными формами, чем у той, что сидела рядом, хотя, на вкус Шанны, мышц всё равно было слишком много. Это вызывало у неё смешанные чувства: зависть, восхищение и лёгкое недоумение одновременно. В одном невеста не сомневалась – эта девушка наверняка считалась довольно сильной и опытной.

– Она будет биться с Кьярвальдом? – уточнила Шанна.

– Ну да. Ты не в курсе? Особенности их испытания в том, что они сходятся в поединке не друг с другом, а с командирами. Победишь – будешь служить королевской семье, проиграешь – главнокомандующий решает, куда тебя определить, учитывая, как в целом прошел бой. Я бы сейчас ни за что Кьярвальда не победила. Вот, какой у нее уровень! Хотя, ей повезло, что не Сидус или Мердек. Те-то вообще давно командиры. – Девушка нервно протирала руки и наблюдала за тем, как тренер докладывает Клыку и его командирам об итогах подготовки.

Услышав имя своего избранника, Ильда гордо задрала голову.

Когда тренер закончил свой доклад, главнокомандующий в сопровождении командиров подошел к большим деревянным креслам, расставленным для них недалеко от мест для любопытных зрителей. Перед тем как занять свое место, Клык с улыбкой кивнул Шанне.

– Первым будет биться Рэй. Очень перспективный воин. – Сказал тренер, сидевший рядом с Клыком.

Услышав свое имя, воин снарядился оружием и прошел в центр площадки для поединков. Командир пехоты по имени Сидус встал со своего места. Он был одет в коричневую кожаную броню. Собрав волосы, висевшие до плеч в тугой пучок, он открыл свои острые скулы. Хитрые миндалевидные серые глаза совершенно блекли в свете яркого солнца. Он поправил усы под большим горбатым носом, скрывающие тонкие губы и направился к ожидавшему его воину.

Командир вытащил большой меч из ножен и, не растрачивая времени попусту, сделал первый выпад. Рэй ответил на атаку. Звон мечей заполнил тренировочное поле, словно мелодия военной симфонии, где каждый удар был частью сложного и напряжённого танца.

Бой продолжался недолго. Рэй сделал резкий и точный выпад, выбив меч из руки соперника. В воздухе повисло мгновение, когда он готовился нанести решающий удар. Но Сидус с удивительной ловкостью увернулся, оказавшись спиной к молодому воину. Он схватил того за руку с оружием, вывернул её, и моментально перехватил меч.

Быстро отпрыгнув назад, Сидус развернулся и пнул Рэя ногой в грудь, от чего тот рухнул на землю. Командир, не медля, преодолел расстояние между ними и направил острие своего меча на горло стонущего воина. В этот момент над всем полем раздался удар в колокол – сигнал к окончанию поединка.

Командир, убедившись в своем преимуществе, бросил меч рядом с Рэем, и, посмотрев на главнокомандующего, развел руки, словно возмущаясь: «И это все?!». В его глазах мелькала ирония.

– Сэр, он, конечно, не самый лучший мой воспитанник, но это вообще не поддается моим объяснениям. – Нервно заговорил тренер.

– Я тебя ни о чем не спрашивал. – Отмахнулся Клык.

Сидус, одержавший лёгкую победу занял свое место, а Рэй встал перед главнокомандующим и опустил глаза.

По правую руку от Клыка, неизменно, сидел Кьярвальд. Он не сводил с воина своих голубых хитрых глаз. На мужественной горбинке его носа поселился небольшой, но глубокий шрам. Тонкая верхняя губа скрывалась под ровными ухоженными усами, переходившими в короткую бороду, покрывающую широкую челюсть. Будто очнувшись от глубоких размышлений, он, вдруг, усмехнулся. Поправив копну коротких русых волос на голове, Кьярвальд прошептал главнокомандующему:

– Может, на кухню его?

Клык слегка улыбнулся. Затем, он подкурил сигарету и обратился к Рэю:

– Давно ребра сломаны?

Молодой воин вытаращил глаза на главнокомандующего. Он слегка покачнулся от боли, о которой ему напомнили.

– Ребра? – удивлённо спросил тренер.

– Отвечай. – Скомандовал Клык.

– Неделя, сэр. – Ответил Рэй, опуская глаза.

– Тогда ты неплохо держался. При каких обстоятельствах?

– Пьяная драка.

– Ты знал о том, что впереди тебя ждёт бой с командиром и проявил непростительную халатность. Сидус, определишь его в первую дивизию.

– Есть, сэр. – Кивнул командир.

– Спасибо, сэр. – С грустью в голосе поблагодарил Рэй и вернулся на скамью к остальным воинам.

– В какой момент ты понял? – шепотом спросил Кьярвальд

– Да нихера я не понял, Кьяр. Наблюдал эту перепалку неделю назад и видел, как ему досталось.

В ответ командир разведки усмехнулся.

Все остальные поединки прошли без особых проблем. Некоторые схватки были более напряжёнными, чем другие, и двое воинов действительно держались долго, однако в конечном итоге командиры Мердек и Перигеон одержали убедительные победы.

Клык определил каждому из побежденных место в войсках, учитывая их способности и опыт.

– Сэр, это Агриппина. Моя лучшая ученица. Я рекомендую ее в личную охрану короля. Кьярвальд любезно согласился провести испытание. – Доложил тренер, когда к ним подошла девушка, из-за которой Шанна все это время терпела ерзающую на месте соседку.

– Лично для его величества, значит. – Задумчиво протянул Клык. – Ну, давай посмотрим, на что ты способна. Кьярвальд, сядь, я сам проведу это испытание. – скомандовал он уже поднявшемуся со своего кресла командиру. Тот послушно вернулся на место.

Когда главнокомандующий и девушка отошли на приличное расстояние, сестра Агриппины вдруг подскочила к тренеру.

– Это разве по правилам? Его же ещё никто не побеждал. Он завалит ее!

– Сядь на место, Васса! – скомандовал Кьярвальд.

– Ну хотя бы посмотреть-то поближе можно? – взмолилась девушка.

В ответ Кьярвальд махнул рукой, разрешая ей подойти к железному забору. Шанна прикусила губу от любопытства и засеменила вслед за Вассой.

Дождавшись, пока Агриппина снарядится оружием, Клык достал меч и, прокрутив его в руке, ударил остриём о землю. Девушка тут же достала свой и наставила его на противника. Главнокомандующий медленно подошёл к ней. Он поднял меч, а затем аккуратно прикоснулся им к лезвию наставленного на него оружия. Девушка непонимающе посмотрела на него, но, всё-таки, ослабила руку. Клык убрал оружие в ножны, зашёл за ее спину и завязал платком ее глаза. Наклонившись к ее уху, он скомандовал:

– Слушай.

После этого он снова достал меч и громко звякнул его остриём о землю. Волоча за собой на повисшей руке оружие, сопровождаемый характерным скрежетом, он зашагал вокруг Агриппины, нарочито громко шаркая ногами. Она поворачивала голову, следуя ушами за Клыком. Под шум одного из последних таких шагов он набрал в руку щебень. Затем поднял меч и сделал настолько тихий шаг в сторону, что Шанна не услышала бы его, даже находись она рядом. Очень медленно и аккуратно Клык кружил вокруг воительницы, словно змея, выжидая удачного момента для нападения. С каждым его шагом Агриппина все чаще мотала головой в поисках подходящего источника шума. Подойдя к ней сбоку, он кинул горсть камней в сторону от себя, а девушка моментально среагировала на звук поворотом головы. Клык размахнулся мечом. По тренировочному полю раздался звон лезвия о блок Агриппины.

– Как она смогла? – удивилась Шанна.

– Свист меча, рассекающего воздух, для ушей воина слаще колыбели матери. Его мы ни с чем не спутаем. Тем более, когда нас специально обучают этому. – Гордо пояснила Васса.

Главнокомандующий сделал пару шагов назад и снова затаился. Ещё несколько его выпадов были успешно парированы слепым воином. Бесшумно Клык достал небольшой кинжал и стал подходить к девушке спереди. Когда он оказался совсем рядом, пара камней предательски щёлкнула под его ногой. Агриппина тут же замахнулась в его сторону. Он поймал удар долом меча, принимая всю силу атаки предплечьем руки, что крепко держала кинжал, оказавшийся в десяти сантиметрах от лица воительницы. Легким движением кисти Клык разрезал платок на голове девушки, оставив небольшую царапину на виске. Из раны тут же просочилась капля крови.

– Молодец. – Подытожил главнокомандующий, а после отступил на шаг назад. – На службе у короля бывают разные ситуации. – Вновь заговорил он, убирая меч в ножны. – В том числе и нападения в открытую. – Воин подошёл к тренировочному чучелу, воткнул ему в голову кинжал и выкатил его на середину поля. – Будете знакомы – его величество Авдий третий. – Указал он рукой на нового участника испытания с кинжалом в голове вместо короны. – Агриппина, – Клык наставил меч на горло чучела, – защити его.

Девушка рванула с места с оглушающим криком и начала нападать на главнокомандующего. Она замахнулась мечом. В прыжке Агриппина ударила им о землю, не попав по увернувшемуся противнику.

У Шанны замерло дыхание. Звон мечей не затихал ни на секунду. Воительница яростно махала мечом, уводя Клыка все дальше от "короля", а он послушно шагал назад, блокируя каждый удар. В какой-то момент Шанне показалось, что ее избранник не в силах сдержать такой напор. Васса вцепилась в железные прутья. Она не отрываясь, наблюдала за боем, нашептывая:

– Слева, ниже, давай сверху…

Когда воительница замахнулась в очередной раз, Клык увернулся и обошел ее двумя ловкими шагами, чтобы добраться до цели. Девушка настигла его за несколько секунд.

Агриппина запрыгнула ему на спину, обхватила его шею свободной рукой, а ногами ударила по икрам, от чего Клык упал на спину, придавив собой нападавшую. Оба воина быстро подскочили с земли. Они встали друг напротив друга обезоруженные. Агриппина стала делать шаги в сторону, чтобы оказаться между чучелом и главнокомандующим. Клык следил за ее движениями. Следовал за ней, словно ведомый в танце.

Выхватив из ножен пару клинков, девушка снова пошла в наступление. Ее противник попятился назад, достал длинный нож из пояса и стал парировать ее атаки. Воительница орудовала парными клинками с завидной ловкостью. Она даже смогла оставить пару порезов на теле Клыка, прежде чем он бросил свой нож и достал маленький метательный клинок. Продолжая пятиться назад, он метнул его. Тот со свистом пролетел мимо уха воительницы. Проигнорировав произошедшее, она с боевым кличем прыгнула вперед. В этот момент Клык потерял, наконец, равновесие и всем своим весом навалился спиной на железный забор, недалеко от места, где стояли Васса и Шанна.

Агриппина, молниеносно преодолев расстояние между ними, остановилась в миллиметрах от противника. Скрестив перед собой руки, она приставила два клинка к артериям на шее Клыка. Шанна взвизгнула от страха. Прозвучал удар в колокол, оповещая об окончании сражения.

– Победила! – вскрикнула Васса и шлепком закрыла рот обеими руками.

– Не сдала. – Сказал Клык, улыбаясь своей сопернице.

Агриппина растерянно посмотрела на него и коснулась лезвиями его кожи, намекая на однозначную победу в сражении. Клык, обездвиженный холодом клинков, еле-заметно кивнул головой в сторону чучела:

– Король мертв.

Воительница резко оглянулась. На другом конце поля она увидела, как из головы чучела торчит ещё один нож, который Клык метнул в нее несколько секунд назад. Или не в нее?..

Она опустила оружие и рухнула на колени, принимая свою ошибку. Клык выпрямился. Он похлопал ее по плечу и пошел к умерщвлённому правителю.

– Вот же! Уничтожил цель и отвлёк внимание, открыв себя для нападения. – Подытожила Васса.

Перед чучелом, подобрав по пути выброшенный нож и меч, Клык расставил ноги на ширине плеч, взял себя за запястье за спиной и поклонился, будто перед ним стоял живой король. Затем он вытащил свои ножи из его головы, с особым трепетом обтряхнул его и прошел мимо.

Шанна и Васса вернулись на свои места. Агриппина, подошла к главнокомандующему, уже закурившему на кресле, и встала перед ним по стойке смирно.

– Что скажешь, Тамерлан? – спросил Клык, но ответа не последовало.

Тренер сидел, опустив голову и не мог найти оправдания для своего лучшего воина, только что провалившего испытание.

– Ну, понятно. Агриппина, – Клык внимательно посмотрел на воительницу, постучал пальцами по ручке стула и продолжил, – ты достойный противник, но твоя тактика боя слишком агрессивная для службы в личной охране короля. Порой, лучшая защита – это вовсе не нападение. – Помолчав в раздумьях ещё несколько секунд, он продолжил. – Я даю тебе месяц. Поработай над своими ошибками. Но, если в следующий раз не сможешь корректно выбрать тактику, отправишься служить в пехоту.

– Есть, сэр! – лёгкая улыбка растянулась на губах Агриппины. Она кивнула и, почти подпрыгивая, убежала к своим сослуживцам.

– Пехота? Не слишком жестоко ты с ней? – усомнился Кьярвальд, единственный, кто вообще что-то говорил на протяжении всех испытаний.

Клык усмехнулся, не отводя взгляд от радующейся вдалеке воительницы.

– Она справится.

После завершения испытаний Ильда отвела Шанну в сторону, и они стали ждать своих избранников. Первым подошёл Мердек, к которому тут же прильнула рыжеволосая невеста. Следом, пританцовывая с хитрой улыбкой, к ним присоединился Савитан – молодой командир конницы, который, несмотря на поражение в сражении, сохранял бодрость духа. Его светло-карие глаза были чуть темнее смуглой кожи, а на гладко выбритой челюсти Шанна заметила несколько длинных шрамов. Черные волосы, уложенные назад, блестели на солнце, придавая ему ещё больше харизмы.