Тропинки господина Ежа. Часть II
ТРОПИНКИ ГОСПОДИНА ЕЖА
ЧАСТЬ II
Ирина Пиляр
Хельсинки 2025
Глава 10. У ручья
Прошло всего несколько часов с утренней встречи на поляне.
Господин Ёж долго сидел над своим дневником, выводя тонкие строки.
Но мысли – будто рой невидимых пчёл – не давали ему покоя.
Когда солнце стало мягче,
а ветер зашептал в кронах что-то успокаивающее,
он неспешно направился к ручью. Просто пройтись,
не ища никого – и ничего
Но именно там,
в тот же понедельник, после обеда,
они вновь столкнулись.
Госпожа Че, казалось, знала, что он придёт.
И не пряталась. Наоборот – будто ждала.
Ручей журчал в камышах, отражая зыбкие отблески неба.
А между ними снова возникла тишина с продолжением —
не завершившаяся беседа,
перешедшая в новую форму.
Госпожа Че вдруг ощутила силу.
Она не демонстрировала её – но чувствовала.
И это внутреннее ощущение хрупкой власти
смягчило её тон, сделало голос почти ласковым.
– Моё сердце, – начала она, не глядя в глаза, – отмечает совсем иные вещи, чем мой ум.
Я вижу в вас – натуру благородную, тонкую… А слышу – слова более приземлённые. Они не вяжутся с моим представлением о вас.
Ёж, стоявший у воды, приподнял брови.
– Значит, чтобы соответствовать, мне нужно говорить лишь о
возвышенном?
Ни слова о простом? Ни слова – о дружбе, о насущном, о живом?
– Его голос был ровным,
но в нём сквозил укол – не злости, а тоски.
Он посмотрел на нее
сдержанно, но внимательно.
Черепаха отвела взгляд.
В ней боролись два голоса – рассудочный и… едва проснувшийся.
– О лесной дружбе… —
медленно произнесла она.
– Лучше мечтать. И ждать того дня,
когда будешь абсолютно уверен —
в том, с кем собираешься дружить…
«Пока эти мечты не застынут,
не замёрзнут,
не спрячутся навсегда где-то под панцирем…» —
подумал Ёж,
но промолчал.
Он чуть склонил голову,
словно надел на себя заново панцирь вежливости:
– Разрешите откланяться, сударыня.
Мне пора приступить к своей нелёгкой миссии —
по очистке леса.
Он сделал шаг назад,
но задержался, указывая на куст багульника у самого русла:
– Если однажды вы… захотите передать весточку —
надкусите вот этот прутик.
– Он посмотрел на неё особенно тихо.
– Это будет означать, что вы обо мне… не забыли.
Багульник, будто услышав, чуть качнул цветочной головой.
Господин Ёж развернулся и ушёл в тень деревьев.
И только шорох листвы и голос ручья остались напоминанием о том,
что иногда слова – только половина сказанного.
Тропа, Пещера и Мостик Тссс
(фантазии Ежа)
После долгой прогулки по Тропе Затерянных Мыслей, где всё казалось немного не таким, как прежде, Ёж оказался у знакомого укрытия.
Пещера Молчания не звала. Она просто… ждала.
Вход скрыт листвой, будто сам лес старался сохранить её тайну.
Ёж постоял у порога.
Иногда он рисовал молчание. Оно было то воздушным, то тяжёлым, как мох.
Внутри не было ни эха, ни звуков шагов – только дыхание, пульс и мягкий свет.
Ёж присел на тёплый камень и достал карандаш – не чтобы рисовать, а чтобы слушать, как он звучит на бумаге.
Сегодня он написал одну строчку:
«В тишине рождаются те картины, которые не помещаются в рамку.»
Под вечер он вышел к ручью, где вода почти не шумела.
Здесь стоял Мостик Тссс – лёгкий деревянный мост над зеркальной гладью.
На ветке висела старая табличка с надписью углём:
«Здесь не кричат. Здесь вспоминают.»
Ёж остановился на середине.
Под ногами – мягкий скрип.
Под мостом – отражения.
Лица. Лапы. Карандаши.
Кто они? Он не знал. Но они были с ним.
Тогда он решил: нарисует не мост, а то, что соединяет одну душу с другой.
Иногда, чтобы услышать себя, нужно пройти по тропе, побыть в пещере и остановиться на мосту.
А потом – вернуться с новым светом внутри.
Галерея, грусть и строки, родившиеся в тишине
После прогулки по мосту Тс-с! господин Ёж вернулся в свою мастерскую.
Сумерки легли на рамки с портретами предков.
Тени от свечей дрожали по лицам, будто сами портреты вспоминали что-то.
Он не стал продолжать ни одну из начатых работ.
Перед ним лежал чистый холст.
Но кисть не двигалась.
Вместо этого в голове у Ежа начала звучать строчка —
тихо, как шорох в траве:
«О грусть моя, ты не тоска…»
Он записал её на листке, прямо поверх старого черновика.
Потом снова замолчал.
Это было начало. И он знал —
это стихотворение не родится сразу.
Оно вырастет.
С каждым шагом, с каждой тенью, с каждым светлым воспоминанием.
Глава 11. Страж лесных троп
«И в тишине живёт Великая забота…»
❦
Лес, куда судьба привела господина Ежа, был не просто чащей —
это был мир, полный дыхания и света,
мир, что знал свои корни и рассказывал их лишь тем,
кто умел слушать.
И слушал его один человек —
старый лесничий в резиновых сапогах и с батожком в руках,
что жил в избушке с цветущим палисадом
и сушёными травами под навесом.
В углу – гербарии: бережно уложенные листки,
пронумерованные, как письма старых времён.
Каждая веточка – живая память.
Каждая травинка – строчка дорогого письма.
❦
Днём он обходил тропы,
словно опытный следопыт.
А ночью отдыхал под шепот деревьев,
что склонялись к его окнам,
рассказывая о былом,
о вечном…
Господин Ёж проникся к нему уважением.
Он чувствовал: этот человек не просто жил здесь —
он был хранителем порядка,
тихим стражем зелёного мира.
И потому сам Ёж, не прося похвалы, смиренно
делал своё:
очищал тропы от змей,