Тайна Хранителей Часов

Глава первая.

В одной из бесконечных Вселенных, на одной из миллионов планет жил музыкант Илий. Илий был потомком одного рода из Хранителей Часов, которые испокон веков музыкой пробуждали Солнце, поддерживая в единой гармонии движение круга жизни. С самого детства дед и отец водили Илия в таинственную Обсерваторию Времени, находящуюся на самом краю бытия, где они складывали пальцы и губы на мистическом Инструменте. И звук его заставлял часы во всех мирах идти дальше. Никто не рассказывал Илию всю глубину секретов этого Инструмента, но мальчику это и не было важно, когда он соприкасался с самой сокровенной частью мироздания. Маленький Илий каждый раз ощущал себя частью чего-то великого и бесконечно прекрасного, когда звук окутывал его и растворял в себе. Когда Илий вырос, он не ни секунды не сомневался в том, чтобы продолжить ремесло предков. Каждый раз, выполняя древнейший обряд, музыкант чувствовал себя самым счастливым существом на свете. А момент, когда Солнце меняло на небосклонах бесконечных планет свет звезд и ночных светил, каждый раз заставлял Илия искренне смеяться, радуясь происходящему.

Так бы и шло вечно, но один день изменил Илия навсегда. Как и каждый день, пробудившись ото сна на склоне утренних сумерек, музыкант, разработав голос после долго пребывания в царстве Морфея, отправился в Обсерваторию Времени, где и хранился Инструмент. Вдохновенно преодолевая одну высокую ступеньку за другой, Илий поднимался в уже ставшею ему родной обитель Инструмента, место рождения самой прекрасной мелодии, которую он когда-либо слышал. Он был в тот день, как и всегда, настолько воодушевлен предстоящей работой, что не заметил чистую от пыли ручку двери в комнату с Инструментом. Эта пыль всегда оседала за ночь, поскольку невозможно было считать, сколько на самом деле времени проходило за ночь в Обсерватории. Но Илий не обращал на нее внимание. Он, как и всегда, остановился на входе, но лишь для того, чтобы набрать воздух.

И вот музыкант подходит к инструменту, открывает все трубы и крышки, поглаживает струны и клавиши. Он готовится сыграть ту самую мелодию. Илий уже чувствует тот самый солнечный свет, который в ближайшие минуты коснется всех миров и пробудит их своим теплом. Илий садится на стул рядом с Инструментом, и почему-то ничего не происходит. То есть, Илий услышал знакомую ему с самого детства и так любимую им мелодию, но солнце даже на миллиметр не показалось на горизонте. Сначала Илия это никак не заинтересовало, ведь он полностью отдавал себя мелодии. Но, когда к середине привычного ему отрезка его пальцы начали замерзать, потому что свечи уже потухли, а солнечное тепло так и не озарило окна Обсерватории, Илия настигла паника.

К сколь бы древнему и особенному роду не принадлежал Илий, он оставался человеком, поэтому в первые мгновения паники он просто остановился. Несколько минут он сидел на месте, пытаясь осознать происходящее. Что же не так? Ведь он делал это уже десятки тысяч раз, всегда одно и то же. Что же сейчас пошло не так? И по его ли вине что-то пошло не так? Может быть, что-то успело измениться, а его не предупредили? Но, с другой стороны, десятки поколений ничего не менялось. Если бы что-то в настолько серьезной сфере изменилось бы за ночь, его бы точно предупредили. Он же, все-таки, пробуждает Солнце. Сколько всего зависит от того, сможет он его пробудить или нет. А что будет, если Солнце и вовсе не получится пробудить сегодня? Что будет с Королевством? Нет, этого никак нельзя допустить! Но что ему делать? Он с таким никогда не сталкивался.

Когда минуты оцепенения, показавшиеся Илию вечностью, закончились, музыкант сорвался с места в библиотеку на нижнем этаже Обсерватории. Он должен был найти ответ на вопрос, что ему делать. При его жизни с Инструментом никогда ничего даже подобного не происходило. Его даже настраивать не приходилось. А, может, из-за того, его столько лет не настраивали, он и утратил свою магическую силу? Трясущимися от волнения руками Илий перебирал и перелистывал все книги, что попадались в его руки. Но ни в одно не было ничего похожего на ответ. И тут Илия осенило. Он вспомнил, что в одной комнате с Инструментом находится книга, которую музыканту показывал его отец. И отец рассказывал, что в случае, если с Инструментом что-то случится, именно к этой книжке Илию нужно обратиться. Илий выбежал из библиотеки и устремился обратно наверх. Тревожные мысли продолжали носиться в его голове. Как же он мог про эту книгу забыть? Но ведь с Инструментом всегда все было хорошо. Все было правильно.

Музыкант, словно молния, влетел в комнату с Инструментом. На чистые ручки двери он опять не обратил внимания, но сейчас из-за собственной паники. Однако он проверил Инструмент. Илий, попытавшись унять в себе волнение и тряску пальцев, снова сел на стул, положил пальцы на клавиши и попытался сыграть мелодию. И мелодию он снова сыграл безупречно (сказывались многолетние потомственные навыки игры), но снова ничего не произошло. Когда Илий выглянул в окно, ему даже на секунду показалось, что одна из звезд, что обычно двигалась на запад, чуть тронулась на восток. А это могло означать только одно: время идет назад. Илию в этот момент казалось, что он невероятно усугубил свое деяние, и сейчас он не просто остановил Вселенную, что еще можно было исправить, а нарушил сам ход природы, и теперь Королевство будет уничтожено.

Музыкант уже был взволнован настолько, что книга выскальзывала из его рук, а страницы прилипали к пальцам. И он судорожно искал ответ, можно ли спасти Вселенную в целом и его положение в частности. Но он все-таки взял себя в руки и начал разбирать, что написали его предки. И нигде не было упоминания про то, что Солнце не будет двигаться при том, что мелодия будет сыграна безупречно. Но среди множества советов он нашел имя – Алекз. Илий побежал в соседний зал, где был письменный стол, на обрывке пергамента написал, кто такой Алекз, где его найти, и насколько срочно его нужно привезти в Обсерваторию, привязал записку к одному из сидящих в клетке почтовых голубей и отпустил его к своей страже вниз. Он написал все достаточно подробно. Теперь оставалось только ждать.

Кто же такой Алекз? В одном из миров на краю Королевства в небольшой деревянной лачуге жил мастер. Он обладал невероятным уровнем магии, но когда-то давно с ним случилось что-то такое, что заставило его пересмотреть свою магическую деятельность. И он стал заниматься магическими поделками. Этим он радовал детей в соседней деревне. Этим же он помогал местным жителям: чинил мельницы и повозки, ставил во дворах магические маслобойки и печи, и так далее. Местные жители очень любили и ценили старого мастера, и поэтому слава о эксцентричном кудеснике много лет гуляла по Королевству. Только, сколько бы к нему не ездили представители знати и владельцы крупных фабрик, всем он отказывал. Лишь один раз он согласился помочь: когда к нему приехал музыкант из Обсерватории Времени, которым на тот момент был прапрадедушка Илия. Алекз починил тогда Инструмент и пообещал, что, покуда он жив, музыкант может в любой момент послать за ним, чтобы помочь Инструменту, и Алекз прибудет, не задумываясь. Но несколько поколений визитов не было, и хоть Алекз и помнил свое обещание, он уже и не ожидал увидеть музыканта из Обсерватории на своем пороге.

Но сегодня это произошло. Алекз всю ночь что-то делал в своей хижине, когда вдруг к нему постучались. Он, поворчав на того, кто отвлекает его от любимого ремесла, встал и подошел к двери. Не увидев никого в глазок, он открыл дверь и увидел на пороге двух детей из соседней деревни.

– Дедушка Алекз. Кажется, случилось что-то. Старейшина тебя ищет, посоветоваться хочет, – чуть ли не хором прокричали дети.

– Что произошло? – с ласковой усталостью в голосе спросил мастер.

– Там…Солнце…не взошло.

Алекз от неожиданности не нашелся, что сказать. Он посмотрел на часы. Действительно: они стояли. Он взглянул на высокую башню с часами в деревне, – то же самое. И на улице действительно было темно. Слишком долго темно. На самом деле, Алекза сегодняшней ночью уже посещала мысль, что Солнце слишком долго не восходит, но он успокаивал себя тем, что он просто так быстро работает. Но сейчас, когда дети прибежали от старейшины и говорят, что вся деревня это заметила, Алекз понял, что действительно что-то не так.

– Заходите пока в дом, ребята, я соберу вещи, и пойдем, – тихо сказал мастер и пригласил детишек к себе в дом. Детвора радостно вбежала в хижину и расположилась по свободным стульям. Они знали, что Алекз не очень любит, когда ему докучают вопросами о его делах, и уж тем более трогают его продукцию, поэтому ребятишки спокойно сидели и внимательно оглядывались. Алекз же взял свою походную сумку и старательно собирал все, что ему могло понадобиться. Точнее, он даже не знал, что он в принципе сможет сделать в сложившейся ситуации, поэтому брал все самое сильное и полезное, что было в его арсенале. И во время его сборов в дверь постучали.

– Откройте, ребят, – не оборачиваясь, слегка крикнул детворе Алекз. Двое мальчишек сорвались со своих стульев и побежали открывать дверь. На пороге стояли солдаты королевской гвардии. Веселые до этого ребятишки замолчали и словно в оцепенении отступили от двери. Удившись тому, что детишки замолчали, Алекз сам повернулся в ту же сторону.

– Что вы хотели, господа? – вежливо обратился к гвардейцам Алекз.

– Алекз – это Вы? – спросил тот солдат, кто стоял впереди остальных.

– Все верно. И вам доброго…доброй. Доброй ночи. Чем обязан такой честью? Еще и в такое…позднее время.

– Здравствуйте! Мы по приказу музыканта из Обсерватории Времени. Нам приказали найти Вас и как можно быстрее доставить в Обсерваторию. Собирайтесь, пожалуйста.

Вот сейчас в голове у Алекза все встало на свои места. Ну, конечно, что-то случилось в Обсерватории. Что-то с Инструментом. Из-за этого Солнце и не встает. Алекз закончил собирать свой ремонтный саквояж и на выходе остановился рядом с детьми.

– Все будет хорошо, ребят, – с улыбкой сказал он детворе. – А пока меня не будет, приглядите, пожалуйста, за моим жилищем.

Алекз аккуратно обнял каждого из ребят и направился в карету гвардии. Проезжая через порталы многочисленных миров, Алекз наблюдал, как среди медленно просыпающихся граждан Королевства начинает нарастать паника из-за Солнца. В прошлый раз, много лет назад, ситуация была другая, гораздо проще. И пришли к нему днем, когда Солнце уже взошло, а не тогда, когда уже все идет не по плану. Алекз был очень сильным магом и очень талантливым мастером, но он не обладал знаниями, как повелевать Солнцем. И он не знал никого, кто бы мог, даже Король и Верховный Магистр Магии. Что же ему делать, если придется чинить не Инструмент, а Солнце? Возможно, это бы и не было заботой Алекза, но мастеру было страшно представить, как он будет наблюдать за застывшим звездным небом и с замиранием души ждать, получится ли вернуть Солнце на небосклон или нет.

За этими мыслями маэстро не заметил, как карета доехала до Обсерватории. Алекз отметил для себя, что за долги годы башня Обсерватории совершенно не изменилась. На пороге здания Алекза уже ждал Илий с фонарем. Когда карета остановилась, юноша подбежал к карете и открыл мастеру дверь.

– Доброй…доброго утра, мастер! – дрожащим голосом выкрикнул Илий.

– Здравствуйте, господин музыкант! – спокойно ответил мастер. – Разрешите выйти?

– Д…да, конечно, – Илий мягко поклонился и отошел от кареты. Алекз взял свой саквояж и аккуратно сошел на землю, и в этот момент Илий резко сорвался в сторону Обсерватории. Алекз легонько пожал плечами и поспешил за музыкантом. Догнав последнего, мастер, отдышавшись, спросил:

– Что у Вас случилось-то?

– Как что?! Разве Вы не видите?! – все так же суетливо кричал Илий. – Солнце же не взошло!

– Поверьте, я не ослеп и очевидное заметил, – спокойной ответил Алекз и остановил Илия, тронув за плечо. – Успокойтесь, отдышитесь. Что бы не произошло, в такой панике мы с Вами ни с чем не разберемся.

– Как я могу успокоиться, мастер? Разве Вы не понимаете всю серьезность происходящего?

– Я понимаю, и, возможно, больше Вашего! Потому что, в отличие от Вас, живу не в золотой клетке в отрыве от всего Королевства, а в обычной деревне, бок о бок с людьми, ради которых Вы это Солнце и поднимаете! Но я стараюсь сохранять в себе хладнокровие, потому что наша суета только помешает нам все исправить!

Слова Алекза были для Илия словно холодный душ. Они неожиданно успокоили музыканта. Будто именно их не хватало, чтобы взять себя в руки. Илий выдохнул.

– Я…я просто такого никогда не видел. Такого никогда не происходило. И я волнуюсь, что все это – моя вина, и я ничего не смогу исправить.

Алекз подошел к Илию и приобнял его. Отпустив музыканта, мастер похлопал его по плечу и двинулся к Обсерватории. Музыкант пошел за ним. Ступив на порог, Алекз будто провалился на много лет назад в своих воспоминаниях. Таинственное место, в котором проходили месяцы, пока снаружи проходили только часы, каким-то образом ни на оттенок не поменялось с последнего визита мастера. Алекз еле заметно улыбнулся, когда его ноги коснулись ступеней лестницы, ведущей наверх к комнате с Инструментом. И они как будто сами понесли мастера по лестнице, а молодой Илий еле поспевал за престарелым Алекзом. Алекз вошел в комнату, но Илий в этот раз остановился возле двери. Только сейчас он обратил внимание на ручку. Алекзу не пришлось открывать дверь, поскольку Илий ее в этот раз не закрыл, поэтому, пока музыкант и мастер находились на улице, ручка снова покрылась пылью. И тут Илий вспомнил, что пыли на ручке не было, когда музыкант первый раз подошел к комнате. Значит, кто-то еще был в Обсерватории в тот момент, когда Илий вошел в башню. Илий не стал трогать ручку и вошел в комнату.

В этот момент Алекз уже открыл свой саквояж и рассматривал Инструмент. Пока он проверял все рабочие части источника музыки, Алекз решил спросить Илия, что же произошло.

– А теперь скажите мне, музыкант, – начал Алекз. – С чего же началась Ваша работа с Инструментом сегодня?

– Ну… – задумавшись, стал отвечать Илий. – Я сегодня, как и всегда, проверил все элементы Инструмента, после этого сел на стул и начал играть.

– И что дальше было?

– Солнце не восходило. В какой-то момент мне даже показалось, будто время пошло назад.

– А мелодия была той же?

– Да. Мелодия ничем не изменилась.

– Интересно…

Алекз проверял все трубы и струны Инструмента, пока не заметил странный звук, идущий от нескольких струн.

– Подойдите, пожалуйста! – попросил Алекз. Илий, не думая, подошел к мастеру. – А теперь начинайте играть. Медленно, каждую ноту отдельно.

– Вы что-то услышали? – спросил Илий, садясь за стул.

– Возможно. Но нужна Ваша помощь.

Илий, как и сказал мастер, начал медленно играть привычную ему мелодию. Алекз же продолжал слушать струны, и в какой-то момент звуки сложились в что-то более или менее понятное. Мастер одним движением остановил игру Илия и ушел в соседнюю комнату. Илий последовал за мастером, но тот парой движений показал, что ему необходима тишина. Алекз раз за разом прокручивал в голове услышанное. Это было странное слово, похожее на…имя. «РУД». Вот что говорили струны.

– Вам не знаком маг по имени Руд? – спросил Алекз.

– А почему Вы спрашиваете? – удивился Илий.

– А потому что струны шепчут это имя. Возможно, именно этот некий Руд – виновник происходящего.

– И…и что нам делать? И где его искать?

– Отправьте голубя Королю. Пусть ищут во всех мирах темного мага по имени Руд, который кому-то из местных кажется странным. Вряд ли волшебник такого уровня мог остаться никем не замеченным.

Илий только легонько кивнул. Он кинулся к пергаменту, написал несколько записок и отправил несколько голубей в разные концы Королевства. Отдышавшись, он снова повернулся к мастеру:

– А что мы будем делать? Получается, нам остается только ждать?

– У нас нет времени ждать, господин музыкант, – ответил Алекз. – Мелодия не только не пробудила Солнце, она направила время в обратном порядке. Это противоречит Кругу Жизни. Как и стояние времени в одном положении. Если Руд куда-то и направится после того, что он сделал с Инструментом, – это к Сердцу Солнца.

– Куда?

– К Сердцу Солнца. Я не смогу Вам объяснить, что это такое, это понимаешь только тогда, когда увидишь сам.

– Но почему Вы думаете, что Руд направится туда?

– Потому что…

Внезапно Илий и Алекз услышали какой-то звук из комнаты с Инструментом. Не тратя ни секунды, оба кинулись туда. Но там никого не было. Однако Илий обратил внимание, что звезды на небе сдвинулись, но в нужную сторону. Илий аккуратно сел к Инструменту и медленно, по ноте, начал наигрывать мелодию. Алекз подошел к струнам и снова начал слушать. Струны больше не произносили имя «РУД». Илий играл все увереннее и, наконец, почувствовал, как лучи Солнца коснулись его пальцев на клавишах. Илий выдохнул и погрузился в мелодию. Только Алекз все еще был настороже. Как будто все выглядело как случайность. Но таких случайностей не бывает.

Илий доиграл мелодию, резко встал и кинулся к окну Обсерватории. Солнце снова освещало все бесконечные миры Королевства. Илий был рад настолько, что уже забыл, что несколько минут назад он все еще не был уверен в том, что Солнце вообще взойдет. К реальности его вернул голос Алекза.

– Господин музыкант, – обратился к Илию мастер, отрываясь от струн.

– Да? – слегка удивленно повернулся к Алекзу музыкант. – Простите, я отвлекся на…

– Я понимаю. Только давайте не будем забывать, зачем я вообще приехал. То, что Солнце снова взошло, – это прекрасно. Но мы должны разобраться, что стало причиной сбоя.

– Вы все еще предлагаете отправиться к Сердцу?

– Разумеется. И нам нужно найти Руда.

– Знаете…учитывая, что Инструмент снова заработал, мне будет лучше остаться здесь и посторожить его. Я могу отправить с Вами гвардию.

– Вот как… – Алекз вздохнул и начал собирать саквояж. – Не утруждайте себя. Я отправлюсь один и сам отыщу Руда.

Собрав свои вещи, Алекз с тяжелым сердцем отправился по лестнице вниз, даже не обратив внимание, что Илий с ним попрощался. Алекз знал, почему Илий не захотел отправляться с мастером, когда понял, что все стало хорошо. Но мастер понимал, что, если не докопаться до правды, ситуация повторится и, возможно, очень скоро.

Конечно, ситуация исправилась. Мелодия руками потомственного музыканта снова пробудила Солнце. Но что же все-таки произошло? Кто такой Руд? И почему Солнце сначала не хотело восходить, но все-таки взошло?

Глава вторая.

Ночью, когда звезды только заняли свои места на небосклонах бескрайних миров, в одном из самых далеких уголков Королевства в окне на самом высоком этаже темной башни на самом краю утеса, под которым плещется самый глубокий и темный во всей Вселенной океан, вспышками то загорался, то потухал ядовито-зеленый свет. Так в стенах тайной лаборатории в огромном котле плескалось какое-то зелье, и в него окунал свой посох маг по имени Руд. Он сидел в большом обшарпанном кресле, тяжело и сосредоточенно взирая на котел. С каждой стороны кресла стояло по стулу, на каждом из которых стоял хрустальный шар: один из них был заполнен туманом холодного голубого цвета, второй тоже был поглощен туманом, но уже теплым и оранжевым. Над шарами возвышались напоминающие джинов духи: первый был облачен в черную мантию, второй – в белую.

– Вот так! Еще несколько минут, и твой посох будет закален достаточно, чтобы свершить задуманное! – зловеще шептал Темный Дух.

– Рудольф, еще не поздно все отменить, – повернувшись к Руду, говорил Белый Дух.

– Не называй меня так, – строго произнес Руд. – Я отказался от этого имени много лет назад.

– Не слушай этого глупца, Руд, – продолжал Темный Дух. – Он никогда не говорил ничего полезного. Только я знаю, что для тебя полезно, Руд.

– Ты тоже помолчи, – пренебрежительно ответил волшебник. – Что твои речи были мне полезны не меняют того, что они переполнены ядом. И мне это сейчас неинтересно.

– Послушай, Руд, пока ты не совершил дурного, ты все еще можешь использовать свои знания для мира в Королевстве.

– В Королевстве? Которое и позаботилось о том, чтобы я со своим даром прозябал здесь?

– Да, Руд, люди загнали тебя сюда, и ты должен им отомстить!

– Помолчи, я не об этом Белому хочу сказать. Не в мести дело. Но и делать что-то ради кого-то, кроме себя, я не собираюсь.

– Найди же в своей душе милосердие.

– Нет его во мне! И нет уже давно. Может, никогда не было.

– Нам и не нужно милосердие, Руд! Ты так близок к самой великой власти во Вселенной! Сегодня все жалкие людишки в их жалких мирах преклонят перед тобой колени.

В какой-то момент небольшой белый камень, похожий на опал, заключенный в центре посоха, засиял чем самым зеленым свечением. Увидев это, Руд быстро встал с кресла. Он направился к лабораторным столам и начал собирать походную сумку. В сумку он сунул шар с Темным Духом и несколько зелий, после чего надел тяжелую потрепанную годам мантию, взял кусок вяленого мяса и отправился во двор. Тамего уже ждал скакун. Руд с помощью очень темной магии когда-то вернул свою любимую лошадь к жизни, наделив ее темной энергией. И теперь она вечно служила своему наезднику, могла скакать без устали и проникать даже в самые труднодоступные магические места. Именно туда сейчас и отправлялся волшебник. Он вскочил на жеребца и бросился в глубокую ночь.

Сначала его путь лежал в Обсерваторию Времени. Он знал, что сначала нужно было обезвредить Инструмент. Он был последней преградой для Руда на пути к задуманному. Руд долго следил за Обсерваторией, выспрашивал в тавернах у гвардейцев с длинным языком, как она устроена, как ее охраняют. Так он узнал и про Илия. Но самонадеянный и сосредоточенный на себе музыкант не был преградой для мага. Его можно было обхитрить. Проникнуть в Обсерваторию раньше его, сделать все необходимое и спокойно выскользнуть оттуда. Этот юнец ничего не заметит.

И вот Руд приблизился к Обсерватории. Ее высокая башня всегда внушала какое-то фундаментальное чувство восхищения, но не у волшебника. У него она вызывала только отвращение. Обойти спящих гвардейцев не было какой-то проблемой. Руд проник в башню и очень быстро поднялся по лестнице, подойдя к той самой комнате. Только здесь Руда охватили сомнения. Он действительно собирался сделать что-то очень ужасное. Но он так долго к этому шел, что теперь поворачивать назад было бы просто глупо. Он аккуратно отворил дверь и зашел в комнату.

Руда чуть не сбила с ног тяжелая тишина. Инструмент своим молчанием будто бы осуждал волшебника за то, что он собирался сделать. И это осуждение задело какие-то струны в душе Руда. Он даже на секунду замешкался. Но все-таки, пересилив себя, Руд подошел к Инструменту, поднял крышку струн и вылил на них свое зелье. И в этот момент часы остановились. Руд глянул на часы и выдохнул. План удался. Теперь оставалось достигнуть Солнца. Но тут Руд услышал, как кто-то заходит в башню. Руд дождался, пока зелье впитается в струны, закрыл крышку и выскользнул в соседнюю комнату. Через маленькую щель в двери волшебник наблюдал, как Илий, не замечая никого и ничего вокруг, заходит в помещение с Инструментом и закрывает ее за собой. Руд быстро выскочил из комнаты, сбежал вниз по лестнице и покинул на Обсерваторию.

А теперь он двинулся к главной цели. Освещая себе путь ядовитым цветом своего посоха, Руд пробивался через сложную магическую защиту места. В какой-то момент даже вечный конь волшебника больше не мог продолжать путь, и Руду пришлось двигаться самостоятельно. И он достиг своей цели. Вопреки всему. Руд стоял на самом горячем светиле во Вселенной, напротив пещеры, в которой, исходя из книг и легенд, жило Сердце Солнца. Руд тяжело вздохнул, достал из сумки шар, закрепил его на поясе и начал погружаться в пещеру. Темный Дух почти моментально вылез из шара и начал следовать в шаг за Рудом.

– Молодец, что ты взял меня с собой! – ехидно сказал Темный Дух. – Я знал, что ты сделаешь правильный…

– Я взял тебя, лукавый, – перебил его Руд. – Потому что только твои токсичные речи могут меня вернуть к моей цели, когда Сердце попытается воздействовать на мой разум.

– Нашей цели.

– Нет у тебя никакой цели. Ты – злой дух, созданный из моих воспоминаний. Не думай о себе лишнего. Хотя…ты же и думать не способен. В общем, сейчас твои фразы будут особенно полезны.

Пока Руд отвлек свой ум на разговор с Темным Духом, он не заметил, как в глубине пещеры зажегся небольшой шарик пламени. Чем дальше шел волшебник, тем ближе становился источник света. Руд увидел его и понял, – это и есть Сердце. Наконец-то. Маг начал двигаться быстрее, насколько это позволял переполненный магией густой воздух. Но внезапно горевший в глубине легкий огонек в секунду обратился в огромный огненный шар. Это было настолько неожиданно, что Руд оступился и почти упал, еле удержавшись от падения, опершись на стену пещеры. Волшебник отдышался, взглянул на шар и почувствовал, будто бы шар в ответ посмотрел на него.

– Здравствуй, путник! – раздался тяжелый голос из огненного шара.

– Приветствую тебя, великое Сердце.

– Давай забе… – начал соблазнять своими речами Руда Темный Дух, но внезапно шар сорвался с пояса волшебника, укатился в глубь пещеры и лопнул рядом с огнем.

– Зачем ты это сделал? – спросил Руд, наставив посох на огненный шар.

– Он лишь помешает нам.

– Мне он всегда помогал.

– Это лишь кажется тебе.

– Откуда тебе знать, Сердце?

– Если ты читал обо мне, ты знаешь, что я могу взглянуть в самую суть твоего духа. В этом магического шаре не было какой-то души, только темная магия, которую ты заключил в нём. И магия начала соблазнять тебя совершить страшный поступок, после которого у тебя не будет шанса повернуть назад.

– Тогда ты знаешь, зачем я здесь.

– Разумеется.

– Ты попробуешь мне помещать.

– Вопрос сложный. С одной стороны, как я могу тебя остановить, если помыслы твои чисты и искренни. А с другой…

– А что с другой?

– А они чисты и искренни?

– Что ты имеешь в виду?

– Искренние и чистые намерения, пусть даже самые темные, достаточно сильны, чтобы никто и ничто не было способно переубедить путешественника. Даже я, как бы не пытался поставить человека на путь истинный, не смогу этого сделать, если он убежден в своих взглядах. Но ты ведь совсем другое дело, не так ли?

– Ты говоришь загадками, Сердце. Я знаю, зачем я сюда пришел, и уверен в своей цели.

– Правда? Что же, возможно, я не прав. Но давай подумаем. Даже если бы такой шар у тебя был всего один, заклинание, которым его создал, предназначено для другого.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Понимаешь, можешь не стараться соврать мне. Это заклинание создает духа-соратника. Темные маги, добирающиеся до подобных чар, используют это заклинание, чтобы создать дополнительное оружие, то есть, духа или духов, которые будут защищать в бою.

– Но ведь я сделал то же самое.

– Нет. Темные маги, что создают подобные артефакты, уверены в своих целях, и поэтому нуждаются в дополнительном союзнике на пути к ней. В том, кто будет защищать плоть, а не дух, ведь духу силы достаточно. Ты же наоборот. Ты всегда работаешь один, но создаешь несколько шаров, которые будут не защищать твое тело, а сохранять твой дух. Причем ты создаешь сразу двух. Зачем?

– Я создавал двух защитников.

– Защитников чего? Что ты хотел защитить?

– Свою цель.

– Неужели? Так значит в своей цели ты все же сомневаешься? Тогда почему ты действуешь один?

– Потому что я способен прийти к цели в одиночку.

– Или потому что ты никому не доверяешь?

– В моем ремесле доверие к кому-то – лишь помеха делу.

– Ты ошибаешься. Бывали темные маги, действовавшие целыми группами. Просто темные маги бывают разными. Есть те, кто вступил на темную магию осознанно, кто открыл тьме всего себя и никогда не сомневался в своих действиях. А есть, кто считал, что просто на светлой стороне его никто не ждет. И поэтому выбирал тьму.

– Я на этой стороне осознанно.

– Правда? Тогда зачем тебе дух, который будет тебя убеждать в том, что твой темный путь искренний? Но ведь он у тебя не один такой. Есть второй, который всячески пытается вернуть тебя на светлую сторону.

– Это для того, чтобы продолжать сохранять в себе баланс.

– Баланс? Поэтому ты пытаешься заткнуть оба шара? При этом Темному Духу ты позволяешь все глубже топить тебя в темной магии, а Светлому Духу ты даешь высказаться, когда ощущаешь, что твое чувство вины ослабло, и надо его подстегнуть.

– Нет во мне никакого чувства вины! Чего мне стыдиться?

– Например, того, что ты решил всю Вселенную лишить света и тепла.

– Я…я не хотел лишать Королевство Солнца.

– Ну, хорошо, назовем это так, как ты это видишь в своей голове. Но ведь ты пришел, чтобы забрать меня. И на какое-то время, когда ты вынешь меня отсюда, Солнце все равно погаснет. Более того, неизвестно, сможет ли оно вообще взойти, учитывая, что ты испортил Инструмент.

– Я не портил его!

– Ты его испортил. Инструмент, потерявший связь с Солнцем, можно считать испорченным. Так зачем ты хотел лишить Королевство Солнца? Дело ведь не в Солнце и не в твоих на него планах.

– Даже если и так, что это поменяет? Я уже здесь. И я должен это сделать.

– Зачем? Чтобы не чувствовать, что ты потратил свою жизнь зря?

– Да…хотя бы ради этого.

– Но ты же должен понимать, что этот маховик остановить будет невозможно? Однажды этот снежный ком поглотит тебя. Сейчас у тебя еще есть шанс вылезти из этого болота, но ты уже на той границе, за которой все твои попытки спасти себя и свою душу будут обречены на неудачу.

– Я знаю, что тот, кто вынет Сердце Солнца, наложит на себя проклятие.

– Да причем здесь проклятие. Проклятие – это магия, поэтому, как и любое заклинание, его можно снять. И, я знаю, ты это предусмотрел. Я ведь не спорю, с магической точки зрения твой план безупречен. Но он слаб с другой точки зрения.

– С какой же?

– С моральной. Ты хорошо понимаешь, на какое деяние ты сейчас идешь. Но его совершение никак не решит тех причин, по которым ты сюда пришел. Более того, оно их усугубит. Потому что к душевным терзаниям, что ты уже носишь в себя, добавится вина перед Королевством и пустота.

– Что за пустота?

– Пустота, которая будет пожирать тебя быстрее, чем самые сильные вирусы. Ведь ты сделаешь то, к чему так долго стремился, но все будет бесполезно, ведь оно не принесет тебе удовлетворения. Вот что это за пустота.

– Твои слова…больнее, чем все другие, что я слышал в своей жизни.

– Но сейчас у тебя еще есть шанс повернуть назад.

– Но как мне дальше жить с тем, что привело меня к этому плану?

– Может, ты поведаешь мне, что гложет тебя, и я смогу тебе помочь?

– Ты же и так меня видишь насквозь.

– Иногда нужно выговориться.

Глава третья.

Выговориться, значит? Ну, давай попробуем. С чего начать? Я родился в маленькой деревушке в одном очень далеком мире. Не скажу, что жили мы бедно, но и звезд никто из моих предков с неба не хватал. Поколениями мы работали на полях пшеницы: собирали ее, какую-то часть посылали сразу в Столицу, а какую-то обрабатывали, пекли хлеб, пирожки и булки. Мы жили рядом с большим лесом, в котором много охотились. Поэтому я с детства помню бабушкины пироги с дичью, слойки с лесными ягодами и хлеба с различными травами. Родня по отцу у меня всегда славилась своей широкой душой. Таким же был и отец. Но вот мама…она была из другого теста.

Я не скажу, что это плохо. Скорее наоборот: если бы не мама, меня бы и вовсе не было. Незадолго до моего рождения мой мир и соседние пережили ужасный неурожай. И, хоть моей семье свои пашни частично восстановить удалось, такая хлебосольная жизнь, что мы вели ранее, нас бы попросту погубила. И здесь прагматичная и жесткая рука моей мамы хоть и действовала вопреки взглядам на жизнь отца и членов семьи по его линии, но все-таки была полезна, ибо без маминых решений мы бы просто обнищали. Мама нашла способ выгодно продавать муку и те изделия, что мы из нее делали. И маме хватило характера перестроить быт отца под это.

Где-то в это время родился я. Я еще застал вкусные застолья бабушки и дедушки, но уже частенько слышал от отца, что раньше такие обеды были чаще и шире. Отца не стало очень рано, – мне было то ли 7, то ли 8 лет. А там постепенно и бабушка с дедушкой отстранились от нас с мамой. И, хоть я свою маму всегда искренне любил, я не могу не признать, что ее строгость ко мне была излишней. То есть, я могу это понять сейчас: женщине в одиночку приходилось тянуть эти поля и меня растить. Но ребенком мне было сложно принять, что мама мало что мне разрешала.

Мамин заработок позволил мне ездить в школу в единственном на планете крупном городе. Помню, что от деревни до города было несколько часов пути, поэтому мама договорилась с кем-то из учителей, чтобы мне выделили место в соседствовавшем со школой общежитии. В школе я познакомился с таким достижением магического и технического прогресса, как телефон. В деревне у нас была только телефонная станция, на которую ходила мама, я там никогда не был. А здесь на каждом этаже было по небольшой телефонной будке. И поэтому я мог каждый день созваниваться с мамой. Учился я хорошо (по крайней мере, в ранних классах), но от мамы я в основном получал упреки, что мои оценки не всегда отличные. Оценки «удовлетворительно» и вовсе оборачивались для меня криком.

Друзей у меня особо не было. Мне по наследству достались низкий рост, не самая привлекательная внешность, скрипучий голос и большой нос. Мама никогда не комментировала мою внешность, но вот в школе ее не только начали обсуждать: меня стали за нее дразнить. Чаще всего меня называли «карликом», а когда я пытался у кого-то что-то спросить, какой-нибудь из хулиганов говорил мне «не совать свой нос в чужие дела», и класс заливался смехом. А я убегал из кабинета и до самого звонка прятался под лестницей. В какой-то момент у меня появился друг. Точнее, я его таковым считал. Он же общался со мной, потому что пользовался моим положением и утверждался за мой счет перед остальными: перед девушками – тем, что он был рыцарем, защищающим слабых, а перед парнями… Не знаю, чем. Но да, я искренне считал, что у меня появился лучший друг. И, хоть мама и строго-настрого запрещала мне дружить хоть с кем-либо, я впервые ее ослушался и наслаждался нашей дружбой. Его звали Ганц.