В качестве эксперимента

Плейлист

Chase Atlantic – Friends

Conan Gray – Memories

Halsey – Ghost

Chase Atlantic – LOVE IS (NOT) EASY

Conan Gray – Family Line

Taylor Swift – Cruel Summer

Tate McRae – Sports car

The Neighborhood – Prey

Conan Gray – Alley Rose

Полный плейлист доступен на Spotify

Пролог

Воздух, будто пропитанный электричеством, пронзает громовая вспышка. Кажется, природа уловила все тонкости этого душераздирающего момента и решила подыграть ему, используя летнюю грозу в качестве спецэффектов.

Дейзи замирает в оцепенении. Слова, секунду назад сорвавшиеся с её уст, заезженной пластинкой звучат в голове снова и снова. Сердце бешено колотится, а ноги дрожат и подкашиваются – то ли от усталости, то ли от холода, вдруг пронзившего её тело, то ли от страха. Стоя на одной из самых оживлённых улиц Саннивуда, она не слышит ни голосов прохожих, ни топота их туфлей по асфальту, ни рёва старых двигателей проезжающих мимо машин.

Всё её внимание приковывают тёмно-голубые глаза Джаспера, шокировано смотрящие на неё.

Дейзи поджимает губы. Это действие помогает ей держать контроль, не сорваться и начать выкрикивать стоящие в горле слова, о которых она пожалеет. Но с каждой секундой молчания их становится всё больше, а выдержка натягивается, подобно тетиве лука, выстрел из которого пронзит и её собеседника, и её саму.

– Дейзи… – наконец произносит Джаспер, снисходительно улыбнувшись. – Ты же это несерьёзно?

Его слова колючей болью отзываются в груди, а отсутствие в них идиотского прозвища, которым он звал её всё лето, лишь усиливает это ощущение. От пронизывающего её горького изумления Дейзи широко открывает глаза. Джаспер вскидывает брови, будто ожидая от неё внятных объяснений. Но, чёрт возьми, какие здесь могут быть объяснения? Её слова были так же ясны, как чёрный шрифт на заголовках документах, которые она подписывает при получении новой партии товара в магазин.

– Да, ты угадал: я просто пошутила, – саркастично усмехается Дейзи. – Этим ведь обычно занимаются люди, когда узнают, что самый важный человек в их жизни скоро испарится из неё?

Неудачная попытка разрядить обстановку не срабатывает.

– Ты обещала, Дейзи, – напоминает Джаспер, взмахнув руками. – Обещала, что этого никогда не случится!

– Говоришь так, как будто я подсела на наркоту, а не призналась тебе в чувствах, – чеканит Дейзи, сама удивляясь тому, насколько точно она подобрала аналогию. – Неужели это так плохо звучит?

– Просто ужасно, персик, – кивает Джаспер, делая шаг вперёд. – Потому что ты прекрасно знаешь, что я не могу на них ответить.

Очередной раскат грома несёт за собой один из самых сильных за последнее время летних ливней. Крупные капли падают на каштановые волосы Джаспера, впитываются в джинсовую куртку и короткое платье Дейзи, заставляя его неприятно липнуть к коже, и стекают на быстро темнеющий асфальт. Холл дрожит, всё так же боясь сдвинуться с места и явно рискуя заработать простуду.

Она знает. Разумеется, она всё знает! Трудно забыть о чём-то, если сама однажды по собственной глупости в это поверила.

– Можешь не волноваться. Влюбиться в тебя было бы также безрассудно, как спустить все сбережения на билет в неизвестном направлении. А я разве похоже на сумасшедшую?

Возможно, стоило обратиться к специалисту, чтобы точно узнать ответ на свой вопрос. Возможно, если бы она набила эти слова с левой стороны груди, её сердце бы не дрогнуло, кровь бы не прилила к лицу, а внизу живота не затрепетали бы бабочки, когда пальцы Джаспера выводили на нём невидимые узоры.

– Я понимаю, что ты уезжаешь, Джаспер. Мы оба знали, что этот момент настанет, – произносит Дейзи. – И отношения на расстоянии это не то, чего все так страстно хотят, но мы живём в нескольких часах друг от друга, и поэтому могли бы…

– Нет, персик, ты не понимаешь, – мотает головой Джаспер. – Проблема не в расстоянии, а в тебе. В нас. Я не хочу это продолжать.

Дейзи кажется, что её ударили током, предварительно окунув в ванну с ледяной водой. Она скользит взглядом по кожаной куртке Джаспера, поднимаясь к его острому лицу, где ей знакома каждая черта. Кроме взгляда, которым он сейчас смотрит на неё. В нём нет ни игривости, ни огонька опасного веселья, ни нежности, ни сильнейшего желания. Только лёд и непоколебимая серьёзность.

– Значит… – дрожащим голосом произносит она. – Я тебе не подхожу? Но…

– Персик, – перебивает её Джаспер. – Ты невероятно милая девушка. Но послушай, как ты это представляешь? Я уеду и вернусь в колледж, ты останешься здесь работать в магазине. Я выйду на стажировку, а ты всё ещё будешь здесь. Я займу место заместителя отца в компании, а ты всё так же будешь продавать букеты. Пойми, мы с тобой – не те, кто нам нужен.

– Значит, дело только в этом? – злобно фыркает Дейзи. – В том, что я – всего лишь цветочница, застрявшая в этом грёбаном городе?

– Ты слишком драматизируешь. Есть целая куча вещей, в которых бы мы с тобой никогда не сошлись…

– Да неужели? Может быть, ты перечислишь их, а то до этого ты говорил мне совсем другое. «Ты нравишься мне, ты такая охренительная. Ты – одна из самых невероятных людей, которых я когда-либо встречал!». Чёртов лжец!

– Это правда, персик, – отвечает Джаспер. – Но ты ведёшь себя, как эгоистичный капризный ребёнок. Ты знала, на что идёшь, и сейчас даже не можешь попрощаться со мной по-человечески! Порадоваться, что моё летнее заточение закончилось, и я наконец-то вернусь домой. Разве не в этом смысл дружбы? – он разводит руками.

Последнее предложение становится тупым ударом, полученным в солнечное сплетение. Дейзи замолкает, не в силах подобрать подходящие слова. Мысли в голове проносятся со страшной скоростью, путаясь и совсем выбивая её из равновесия. С каждой секундой она всё меньше понимает, как оказалась здесь, на этом месте, в данном моменте своей жизни, как будто это чудовищная ошибка, и всё это происходит вовсе не с ней.

– Мне казалось, мы с тобой – больше, чем друзья, – с досадой и долей надежды произносит Дейзи.

– А мне казалось, что ты умеешь держать обещания, – парирует Джаспер. – Видимо, мы оба склонны ошибаться.

Дейзи хватается за голову, проводя рукой по мокрым убранным в хвост волосам, и шумно выдыхает. Бросает последний взгляд на Джаспера, который закатывает глаза и всем своим видом показывает, как наскучил ему этот разговор, и качает головой.

– Тогда… – её голос дрожит, но она прикладывает все усилия, чтобы не сорваться сейчас. Только не при нём. – Прощай, Джаспер Уайлдер. Надеюсь, твоя следующая подруга, – Дейзи специально делает акцент на этом слове, – не окажется капризной эгоисткой, когда ты разобьёшь ей сердце.

Она разворачивается, хлюпая ботинками по образовавшимся лужам, и словно в замедленной съёмке уходит прочь от дверей их с бабушкой магазина, ставших судьбоносным местом для отношений с Джаспером.

Вдогонку ей доносится:

– Прощай, Дейзи Холл. Спасибо, что скрасила это паршивое лето.

Дейзи показывает ему средний палец и заворачивает за угол, направляясь к себе домой. Она обхватывает насквозь мокрые плечи, чтобы хоть как-то согреться, и поджимает голову. Дождь продолжает идти, холодными каплями поливая всё её тело. Кроме лица. Тушь смывают горячие слёзы, которые Дейзи так старательно скрывала от Джаспера. Но теперь это ни к чему.

Потому что никакого Джаспера рядом с ней больше нет. И никогда не будет.

Глава 1. Добро пожаловать в Саннивуд

Кабинет Эдгара Уайлдера славится своей минималистичной строгостью и обилием серых тонов: по крайней мере, все посетители отмечают именно эту деталь его интерьера. В одной части расположен электрический камин с диванами и кожаными креслами вокруг, развешанные в рамках дипломы и благодарности, а также статуя какого-то современного скульптора, которая по стоимости могла бы посоревноваться со всей квартирой целиком, – предмет, буквально кричащий о статусе «не последнего человека в Нью-Йорке». В другой – книжные шкафы, занимающие две противоположные стены, выкрашенные в серый, забитые литературой с часто повторяющимся словом «бизнес» на корешках и коробками с документами и загадочными папками.

Конечно же, в них нет ничего интересного: вся тёмная бухгалтерия хранится в сейфе под массивным деревянным столом, расположенным по центру между книжными шкафами. За ним Эдгар проводит своё нерабочее – если его можно так назвать – время, жалуясь на прямые лучи солнца, проходящие сквозь панорамные окна и затемняющие экран компьютера, отвечая на телефонные звонки обеспокоенного начальства и устраивая встречи с возможными инвесторами компании, которой он отдал свои лучшие годы жизни.

В этом месте он – акула бизнеса, надёжный сотрудник компании «Orgalux» и желанный партнёр для многих, кто хотел бы вывести свой бизнес на новый уровень. Наверное, поэтому сейчас он играет именно серьёзного аналитика, а не любящего, но глубоко разочарованного отца.

Впрочем, какая разница? Джаспера вполне можно причислить к ряду его провальных проектов.

– Неужели ты никак не прокомментируешь свой поступок, Джаспер? – спокойно интересуется Эдгар, смиряя его пронзительным взглядом, будто желая прожечь дыру у него на лице.

– Ну-у-у, если я скажу, что действовал из благородных побуждений, ты перестанешь смотреть на меня, как на кусок дерьма? – с ехидной улыбкой интересуется Джаспер, скрестив руки в замок.

– Хватит! – резкий стук по столу заставляет Джаспера вздрогнуть.

Впрочем, нельзя сказать, что он был к такому не готов: с его врождённым талантом доводить отца это один из самых безобидных вариантов развития их диалога. Эдгар должен его благодарить: Джаспер – единственный человек, на которого ему позволено срываться, ведь проявление эмоций в его случае может привести к потере авторитета. А в случае с Джаспером ему уже нечего терять.

Эдгар поднимается с места и начинает расхаживать по кабинету. Проводит пальцами по столу, будто оценивая, насколько клининговая служба справилась со своей работой. Окидывает взглядом книжные шкафы, словно там есть «Руководство по воспитанию сыновей, если вы не успели это сделать до их совершеннолетия». И наконец подходит к окну, заводя руки за спину, и любуется видом вечернего города.

И только тогда, когда у него пропадает необходимость смотреть в такие же тёмно-голубые, как и у него самого, глаза Джаспера, он снова начинает говорить:

– Билли Паркер – сын моего очень хорошего знакомого. Знаешь, мне будет очень сложно при встрече с Маркусом на субботнем совете директоров объяснить, почему ты вдруг решил избить его до полусмерти.

– Можешь попробовать спросить, почему его дорогой сыночек так жаждет полапать задницы занятых девушек, – предлагает Джаспер.

– Так значит, вон оно что, – усмехается Эдгар, поворачиваясь к нему. – Поставил под удар наши задницы ради какой-то шлюхи.

– Меган – моя девушка, – твёрдо цедит Джаспер, смиряя отца презрительным взглядом. – И если у тебя нет ни капли уважения ко мне, будь так добр, не проецируй это на неё.

– Да ладно тебе, Джаспер! – восклицает Эдгар, разводя руками. – Сколько таких, как она, вечно крутятся рядом с тобой? Сынок, ты для них – лакомый кусочек и счастливый билет в светлое будущее. Ты должен наслаждаться этим, а не ставить под удар всё ради очередной малолетней вертихвостки… – тут он ненадолго задумывается. – Она хоть совершеннолетняя?

– Мы учимся на одном курсе, но на разных направлениях, – отвечает Джаспер, стиснув зубы. – Ты бы знал это, если бы…

– Хорошо, – качает головой Эдгар.

Джаспер горько усмехается. Неужели это всё, о чём он может думать? Хотя, быть может, концентрация на возможных проблемах, которые может принести его сын, избавляет Эдгара от чувства вины за то, что общаются они только когда его мысли сбываются. Ведь даже живя в одной квартире, они ловко умудряются игнорировать существование друг друга, чтобы избежать подобных тёплых бесед за завтраком, обедом или ужином.

Джаспер уже не помнит, когда в последний раз тонкие губы Эдгара расплывались в тёплой улыбке, и он примерял на себя роль отца, а не расчётливого директора компании. Кажется, это было так давно, что память специально скрыла эти эпизоды, чтобы не травмировать Джаспера мечтами о невозможном. Его отца способен изменить лишь один человек, но она предпочла свободу золотой клетке замужества и материнства.

Возможно, поэтому Эдгар так часто приправляет факт их сходства кучей нецензурной брани: Джаспер, по его мнению, как и его мать, думает лишь о себе.

– Значит, слушай внимательно, – Эдгар вновь занимает своё кресло для традиционного ритуала испепеления взглядом. – В университете уже знают про ваши тёплые отношения с Билли и с подачи его отца хлопочут о твоём отчислении. Маркус – баран, каких поискать, и поверь, он доведёт это дело до конца. Поэтому в ближайшее время путь туда тебе заказан.

– Предлагаешь мне протирать штаны у себя в комнате, пока мои однокурсники сдают экзамены? – интересуется Джаспер.

– Не дождёшься, – мотает головой Эдгар, и его острое, словно выточенное из камня, лицо расплывается в такой улыбке, как будто он заключил сделку с самим Дьяволом, чтобы сослать сына на каникулы в преисподнюю. – Завтра ты уезжаешь в Саннивуд.

Сердце пропускает удар. Боже, неужели шутка про Сатану и заключение в аду вдруг стала правдой?

– Не-а, знаешь, идея с комнатой мне нравилась больше. Может быть, мы вернёмся к этому варианту? – с надеждой предлагает Джаспер.

– Исключено, – отвечает Эдгар. Потом он поднимается с места и деловито начинает расхаживать вокруг. – Знаешь, когда я понял, что заключения тебе не избежать, я постарался выбрать лучший вариант из всех возможных. Конечно, сначала я хотел позволить тебе угодить за решётку, как только Билли даст показания лёжа на больничной койке с гипсом на руке и ноге, но знаешь, это доставило бы мне много проблем в будущем. Поэтому я подумал о безобидной альтернативе.

– Сослать меня в глушь населением в полтора человека?

– Ну-ну. Всего лишь провести каникулы у любимого дяди, который как раз занимается ремонтом своего сарая. Лишняя пара рук ему не помешает.

– Прекрасно, – шипит Джаспер. – А как же экзамены? Светлое будущее? Или мне закопать его где-нибудь под курятником Лукаса?

– Вернёшься в конце лета и всё сдашь, – отвечает Эдгар. – А пока ты будешь усердно трудиться на благо всех фермеров, я попробую уговорить Маркуса не портить тебе репутацию. Поверь, забивать гвозди в прогнившие доски будет куда приятнее, чем договариваться с этим идиотом.

Джаспер смиряет отца раздражённым взглядом и поджимает губы. Но это не вызывает у Эдгара никаких эмоций. Оно и понятно: Джасперу не отвертеться от его приказа, а значит, он уже победил. А как любит говорить Эдгар: «Победитель всегда сохраняет лицо». Но Джасперу не хочется играть роль проигравшего.

Поэтому он молча встаёт с места и развязной походкой удаляется из кабинета. А когда оказывается достаточно далеко, чтобы Эдгар его не увидел и не услышал, со всей силы ударяет кулаком по встроенному в стену коридора шкафу.

– Вот дерьмо!

***

– Да-да, Кев, ты всё правильно понял, – вяло повторяет Джаспер, разглядывая свои пальцы и мотая коленом. – Этот псих отправляет меня забивать болты в прямом смысле.

– Но как же гонка в августе?! – раздаётся громкий вскрик в динамике телефона, от которого Джасперу приходится отдалить его от уха и поставить на громкую. – Мы проиграем без тебя!

– Зна-а-аю, – отвечает Джаспер, закатывая глаза. – Но образумить моего старика может только чудо. А пока оно случится, я уже буду носиться по амбару с молотком в руках.

– И что, совсем нет никаких вариантов? – с надеждой уточняет Кевин.

– Нет, – отвечает Джаспер, запуская руку в свои волосы. – И знаешь, не трави мне душу! Я не меньше тебя хочу быть с вами, но… Куда деваться?

– Да уж… Влип ты по полной! И всё из-за…

– Мне надо собираться, – прерывает его Джаспер. – Позже наберу.

– Не кисни, чувак, – ободряет его Кевин, прежде чем Джаспер вешает трубку.

Тишина. Джасперу страшно не хватало её. Он садится спиной к белой стене, у которой стоит его кровать, и смотрит на висящую напротив чёрную полку с кубками. Разумеется, они не сделаны из золота: гонки, в которых он их забрал, нельзя назвать масштабными, а у некоторых даже уровень легальности под вопросом. Но разве это важно? Глядя на эти награды, Джаспер думает не о том, из какого металла они были отлиты, а о бешеной скорости, на которой мчится его автомобиль, о рёве двигателя, ласкающим слух, стоит ему зайти на очередной резкий поворот, и о сумасшедшей дозе адреналина, выделяющейся в кровь, когда он пересекает финишную чёрту…

Провести без этого два месяца – страшнейшая пытка. Эдгар прекрасно это знает, и поэтому ему будет только в радость наблюдать за страданиями сына, о которых ему обязательно поведает родной брат за их очередным созвоном. Конечно, их отношения так же теплы, как антарктические ледники, но Джаспер уверен, ради такого отец переступит через свои принципы и будет звонить Лукасу чаще одного раза в месяц. А может и нет. Может, отсутствие сына в поле зрения заставит его и вовсе забыть о его существовании до конца лета. Очевидно, этот вариант звучит куда лучше.

Джаспер тяжело вздыхает, и в этот момент ему в голову приходит идея, тут же заставляющая грудную клетку болезненно сжаться. Он проводит пальцами по экрану телефона, быстро выискивая в списке контактов нужный номер. Это не занимает много времени: имя Аннабет расположено почти в самом верху. Джаспер смотрит на него несколько секунд, прежде чем нажать кнопку вызова.

Так или иначе, он любит испытывать удачу, а она – играть на его стороне. Может быть, и в этот раз она сделает ему небольшое одолжение?

Но гудки быстро меняются мягким женским голосом: «Привет, это Аннабет, и пока я расслабляюсь на шоколадном обёртывании, вы можете…».

– Мам, это я, – с горькой улыбкой произносит Джаспер. – Я видел, как ты отдыхала на Мальдивах, а потом в Мексике, так что рад за тебя. И тот испанец выглядит горячо! Я надеюсь, ты счастлива, – он усмехается. – Но ты должна знать: я едва не загремел за решётку, а отец слетел с катушек и отправляет меня к Лукасу. Я не прошу тебя поговорить с ним, просто… Позвони мне, когда будет время, хорошо?

Он вешает трубку, искренне надеясь, что это сообщение, как и предыдущие, по какой-то причине не было доставлено. А если его надежды не оправдаются, к счастью, он никогда об этом не узнает. Иначе это будет означать, что Аннабет их прослушала, все до одного, но не сочла нужным ответить.

На душе становится так паршиво, что хочется быстро чем-то себя занять, пока мысли о блудной матери не съели изнутри.

Джаспер скользит взглядом по комнате. Его чёрный деревянный рабочий стол с висящими над ними книжными полками расположен по соседству от полки с наградами, у задёрнутого шторой окна. Джаспер встаёт с кровати, отодвигает кусочек шторы, запуская в комнату немного солнечного света, и принимается убираться на столе, чтобы взять с собой самой необходимое и не дать горничной избавиться от, по её мнению, бесполезного мусора.

Потом он направляется в другую часть комнаты, отгороженную стеной, в которую упирается изголовье его двуспальной кровати. Здесь располагается большой встроенный шкаф, где Джаспер хранит основную часть своих вещей: элегантные костюмы висят в их общем с отцом гардеробе. Вряд ли дресс-код в Саннивуде будет чересчур отличаться от его обычного, поэтому он сразу берёт несколько чистых футболок, три пары джинсов и что-то более повседневно-спортивное для строительных работ.

Мысль о скором отъезде уже не вызывает у него того гнева и раздражения, что было в нём пару часов назад. Глупо бороться с неизбежным. И поэтому, достав чемодан, Джаспер задумывается о том, сколько времени ему нужно будет уделять подготовке к экзаменам, и как вымолить у Лукаса дать ему более простое занятие, чем ремонт полуразваленного амбара.

Из собственных мыслей его выдёргивает требовательный стук в дверь.

Джаспер бросает в чемодан футболку и идёт открывать её. В комнату, не успев даже поздороваться, тут же влетает хрупкая фигура в коротком платье.

– Это правда? – интересуется Меган, скрестив руки на груди и смерив Джаспера надменным взглядом своих чёрных глаз.

– Привет, детка, я тоже рад тебя видеть, – улыбается Джаспер.

При виде Меган его настроение тут же улучшается. Да и как можно быть в трауре, когда перед тобой стоит она? Чёрные прямые волосы Меган закрывают её оголённые плечи. Стройная фигура обтянута чёрным платьем, едва прикрывающим бёдра, с открытым декольте, демонстрирующим верх её небольшой груди. Пухлые губы накрашены её любимой бордовой помадой, а глаза обрамляют длинные пушистые ресницы.

Меган либо родилась ведьмой, либо её мать была суккубом. И в отличие от многих своих сверстников, кто боится такой вызывающей привлекательности, Меган не стесняется демонстрировать все её части. Возможно, поэтому Джаспер так ей очарован? Или же она просто убила ягнёнка на первом курсе, чтобы с помощью его крови сотворить заклинание, навеки связавшее Джаспера её сетью.

Впрочем, какая разница? Её появление сейчас как нельзя кстати.

Джаспер подходит ближе и тянется, чтобы поцеловать её, но Меган отстраняется, обходя его.

– Так значит, ты уезжаешь? – надменно уточняет она, кивая в сторону чемодана с вещами.

– Всего на два месяца, – успокаивает Джаспер, беря её за руки. – Мой папаша успокоится, и я вернусь. Ничего страшного.

– Ты просто издеваешься! – восклицает Меган, вырвавшись и всплеснув руками. – У тебя здесь экзамены, гонки, мой день рождения! Я думала, мы проведём его вместе, как делали до этого.

– О, поверь, детка, – с сожалением произносит Джаспер, притягивая Меган к себе. – Я хочу этого не меньше.

Он гладит её по мягким, словно самый изысканный шёлк, волосам, задевая открытые лопатки, и медленно скользит по тонким лямкам её платья. Его не будет рядом с ней два месяца, так зачем устраивать слезливое прощание, когда можно превратить его в один из тех моментов, ради которых он будет мечтать скорее вернуться? Тем более отец ушёл час назад, так что никто не услышит, как сладко она кричит его имя, кроме него самого…

Но когда Джаспер начинает медленно стягивать лямку с её плеча, Меган резко бьёт его по руке, всем своим видом выражая недовольство. Минутная игривость вновь сменяется мраком. Что, чёрт побери, с ней не так?

– Нам надо поговорить, – серьёзно произносит Меган, устремляя на него взгляд своих тёмных омутов.

– Конечно, – отвечает Джаспер. – Что случилось?

Меган аккуратно берёт его за руку и ведёт к кровати, усаживаясь на неё, и приглашает сесть рядом. Джаспер молча принимает её приглашение. Внутри нарастает чувство тревоги, но он только в мыслях усмехается: это же Меган!

– Я сделала расклад, когда узнала о твоей проблеме, – произносит она, глядя ему в глаза.

– И? – интересуется Джаспер, изо всех сил стараясь изобразить серьёзность.

– Ты же знаешь, милый, – пальцы Меган касаются его шеи, проводя до скул. – Карты таро всегда говорят мне правду. Но в этот раз они были так жестоки, что я не хотела им верить, – в ужасе произносит она, и в доказательство этим словам её глаза начинают поблёскивать.

– Всё нормально, детка, – ласково успокаивает её Джаспер. – Так что там сказали твои карты?

– Они сказали… – Меган делает глубокий вдох, будто собираясь с мыслями. – Они сказали, что ты попал в большую беду, и тебя ждёт суровое наказание. Но не волнуйся: ты с ним справишься. Вот только, – она отстраняется, – если я останусь с тобой, меня постигнет карма, которую Вселенная приготовила тебе. Понимаешь?

– Нет, – честно отвечает Джаспер.

Тогда Меган вытирает прокатившуюся по её овальному лицу слезинку и проводит рукой по щеке Джаспера.

– Ты очень хороший парень, Джаспер, – сквозь всхлипы произносит она. – Но я не могу взять на себя твоё наказание, понимаешь? Поэтому мы должны пойти разными путями, пока наши судьбы не переплетены так тесно.

– Ты что, бросаешь меня? – наконец осознаёт Джаспер.

– Милый, – улыбается Меган. – Я всего лишь не даю твоей карме испортить моё будущее. Ты – любовь всей моей жизни, Джаспер, но я не должна страдать из-за твоих грехов. Так будет лучше для нас обоих.

С этими словами она целует его в щёку, шепчет тихое: «Прощай», поднимается с места и уходит, оставляя Джаспера переваривать сказанное.

Некоторое время он неотрывно смотрит в одну точку, пытаясь осознать то, что только что произошло. Его бросила девушка, подумать только! Да, Меган всегда излишне остро реагировала на то, в каком порядке выпадали её странные картинки, но ведь именно поэтому они и сошлись! Именно карты таро наставили её на путь соблазнения Джаспера, когда она утащила его из VIP-ложи клуба, где они с друзьями праздновали победу в очередной гонке и играли в бутылочку, в укромное место, где чересчур ответственно отнеслась к случайной остановке горлышка, самостоятельно встав перед ним на колени. Именно эти самые карты привносили в их отношения нотки безумства, когда на игривое предложение Джаспера попробовать что-то новое Меган доставала карту из колоды и загадочно улыбалась. На каждую гонку она надевала дорогое бельё, потому что карты уже знали: Джаспер победит, а победителю нужна самая изысканная награда.

Джаспер не верил в эзотерику, но он любил карты Меган. До этого момента.

Он поднимается с места, медленно направляясь к не до конца собранному чемодану. Кровь начинает бурлить от осознания того, что та самая причина, по которой он испортил себе репутацию и это лето, только что оставила его, даже не поблагодарив за своё спасение. Или то, что руки Билли точно не опустятся под её платье, ей тоже карты сказали?

– Сука! – Джаспер со всей силы пинает свой чемодан.

Его ждут поистине адские каникулы.

***

– Боже мой, Дейзи! – глаза мистера Крауча, выглядывающие из-под его спущенных очков, блестят, словно он только что нашёл новый экспонат в свою коллекцию антиквариата. – Этот букет просто прекрасен! Работа настоящей волшебницы! Как ты это делаешь?

– Здесь нет ничего сложного, мистер Крауч, – со скромной улыбкой отвечает Дейзи. – Я использовала одно из самых классических сочетаний цветов. Красные камелии символизируют страсть, белые – восхищение, а вместе они прекрасно дополняют друг друга. Уверена, ваша жена оценит такой подарок. Тем более, моя бабушка сказала, что это её любимые цветы.

– Да-да, – кивает мистер Крауч, забирая у Дейзи заказанный букет. – Мередит любит камелии ещё с тех времён, когда она выступала в театре… Ох, не верится, что это было так давно! А наша годовщина! Как будто только вчера мы были молоды и полны сил, а сегодня нашему браку исполняется сорок лет…

– В таком случае, советую вам поторопиться к Мередит, – произносит Дейзи, обращая внимание мистера Крауча на висящие на стене часы.

– Ох, и право! – оживляется он, залезая рукой в карман брюк, и достаёт кошелёк. – За прекрасную работу.

– Благодарю, – Дейзи забирает протянутые ей купюры. – Вы же знаете, мистер Крауч, мы с бабушкой всегда ждём вас в нашем магазине. Или можете зайти к нам на чай, если появится свободная минутка.

– Непременно, – обещает мистер Крауч, снимая шляпу на прощанье, и покидает магазин.

Звенит колокольчик, и Дейзи улыбается, оперевшись локтями на прилавок. Ещё один продуктивный день, за который она успела осчастливить нескольких покупателей. Создание букетов – не самое прибыльное дело в таком маленьком городке, как Саннивуд, но благодаря её бабушке, их магазин процветает. Во всех смыслах.

Розали знают почти все. Эта невероятная женщина с вечной улыбкой на лице и невероятной любовью к своему делу, пользуется огромным уважением среди местных жителей. Дейзи сказочно повезло в своё время оказаться именно под её крылом: Розали всегда делала – и делает – всё, чтобы у её внучки было хорошее будущее.

Сегодня она печёт пирог для одного завтрашнего именинника, сделавшего у неё заказ, поэтому магазин целиком остался на Дейзи. А раз мистер Крауч был последним покупателем, её работа на сегодня закончена.

Дейзи меняет табличку на двери на «Закрыто» и открывает кассу, чтобы забрать и пересчитать выручку. Восемьдесят процентов она отдаст бабушке, а остальные двадцать заберёт себе – это её зарплата, согласованная с Розали ещё с начала их совместной работы. Дейзи хотела устроиться официанткой в местное кафе, но её бабушка не смогла бы справляться здесь сама, поэтому предложила Дейзи делить обязанности.

Говорят, вести бизнес с родственниками – худшая идея, но Дейзи ни капельки не жалеет, что предпочла работу в магазине одной из местных забегаловок. Здесь, в светлом помещении с деревянными стенами, большими окнами и обилием цветов с дурманящим ароматом, она чувствует себя в своей тарелке. Покупатели относятся к ней с уважением и всегда щедро платят за проделанную работу. А составлять букеты для неё стало любимым занятием. Язык цветов способен сказать то, что порой боятся говорить люди, и даже самый невзрачный букет может скрывать целое послание, вложенное Дейзи в каждое её творение.

Закрыв кассу, она идёт в кладовку. Поддерживать помещение в чистоте – одна из её основных обязанностей, поэтому Дейзи, собрав свои светлые волосы в низкий хвост, проходится шваброй по плитке, чтобы избавить её от следов ботинок и остатков сухих листов, упавших с букетов. После этого она закроет магазин и уедет на припаркованном рядом велосипеде.

Когда Дейзи заканчивает уборку, вдруг раздаётся звон дверного колокольчика.

– Мы закрыты, – сообщает она, всё ещё стоя спиной к внезапному посетителю.

– Я знаю, видел табличку, – слышит она в ответ и едва не опрокидывает ведро, где моет швабру.

Ей слишком хорошо знаком этот сиплый голос.

Дейзи резко разворачивается. Неожиданный посетитель пристально смотрит на неё своими круглыми васильковыми глазами, спрятав руки в карманы сине-белого бомбера. Свет уличных фонарей выделяет контур его лица с треугольным подбородком и слегка оттопыренными ушами. Русые волосы, как всегда, пребывают в полном беспорядке под стать взбалмошной натуре их обладателя.

По телу пробегает холодок. То ли от того, что в Саннивуде ещё слишком прохладно для летних платьев, то ли от ощущения, будто магазин только что посетил призрак из прошлого. Но страх – крайне бесполезное чувство, поэтому Дейзи быстро берёт себя в руки, намереваясь отправить его туда, где ему самое место.

– Убирайся, Мэтт, – шипит она. – Мне нужно закрыть магазин.

– Дейзи… – Уокер цокает языком, но когда Дейзи подходит к двери, молча позволяет ей выйти, последовав за ней.

Руки предательски трясутся, пока она вставляет ключ в замок, проворачивая его несколько раз. Дейзи молит небеса, чтобы Мэтт оставил её, но он встаёт рядом, оперевшись на стену с большой вывеской «Bloom's Heaven» над дверью в магазин, и наблюдает за каждым её движением.

Сердце колотится с бешеной скоростью, пока Дейзи вспоминает все свои актёрские навыки, приобретённые в школьном театре средней школы, где она сыграла капусту. Дейзи старательно делает вид, что ей всё равно, и Мэтт может пялиться на неё сколько его душе угодно, и его появление спустя несколько месяцев отсутствия совершенно не вызывает желания исчезнуть, подобно кролику в шляпе фокусника… Как же жаль, что он не может учиться в колледже все триста шестьдесят пять дней в году.

Когда борьба с замком оканчивается её победой, Дейзи нехотя поворачивается к Мэтту. Его губы расплываются в улыбке, которая даже кажется искренней. Именно так он улыбался, когда смотрел не Дейзи в кафе на их очередном свидании или гладил её по щеке лёжа с ней на кровати. Эти картинки, проносящиеся перед глазами с молниеносной скоростью, едва не заставляют её закричать так громко, чтобы это услышала вся улица. Но прошло три года. И вряд ли воспоминания должны вызывать такой эффект.

– Неужели ты даже не скучала по мне? – спрашивает Мэтт, склонив голову.

– Возможно, за этот год ты забыл, но я напомню, – злобно цедит Дейзи. – Я не хочу тебя видеть, Мэтт Уокер.

Она тяжело вздыхает, облокачиваясь спиной на дверь, и устремляет взгляд на свой велосипед с плетённой корзиной, на вывеску секонд-хенда через дорогу, на перекресток с левой стороны, откуда выезжает старый пикап. Куда угодно, лишь бы не на него.

– Прошло столько времени, а ты опять за старое… – причитает Мэтт. – Ну сколько, сколько раз мне повторять: я ничего не знал! Или этого недостаточно, чтобы ты мне поверила?

Дейзи ничего не отвечает. Зачем? Всё, что она хотела сказать, Мэтт услышал ещё тогда, после школьного бала трёхлетней давности. Дейзи поставила точку и в своём заключении, и в их отношениях, забросив это дело в архив своих воспоминаний. Мэтту там самое место. Он вообще должен быть благодарен, что держится меньше чем в метре от неё, и его кости до сих пор остаются целы.

– Мне плевать, – резко отвечает Дейзи, отойдя от двери. – Возможно, ты не знал, но ты ничего не сделал, чтобы всё исправить. Из-за вашей компании придурков пострадала Мона, а она этого не заслужила!

– Но Моны здесь нет, – подмечает Мэтт, скрестив руки на груди. – Она уехала в Сан-Франциско и наслаждается жизнью! – он прищуривается. – Только ты никак не можешь с этим смириться.

Дейзи подаётся вперёд и грубо толкает Мэтта в грудь. Но он лишь усмехается. Конечно, набрасываться на такую груду мышц при её миниатюрной комплекции – гиблое дело, но Дейзи абсолютно плевать. Мэтт её не слышит, так может быть, хоть так наконец поймёт, куда ему следует отправиться прямо сейчас и больше никогда не докучать Дейзи своим присутствием?

Но Мэтт резко хватает её, притягивая к себе так, что расстояние между их лицами становится едва ощутимым. Дейзи видит каждую светлую веснушку, которые усыпали его загорелое лицо, слышит собственное бешеное сердцебиение и чувствует его дыхание на своих губах. Тело перестаёт её слушаться, а разум, взбесившийся от такого поворота, без остановки твердит: «Беги! Беги! Беги!». И последовать его совету мешают только крепкие руки Мэтта.

– Неужели ты не хочешь этого, Дейзи? – хриплым шёпотом спрашивает он.

Она предпочитает оставить его вопрос без ответа. Когда Мэтт наклоняется, чтобы оставить на её губах жгучий поцелуй, Дейзи крепко зажмуривается. По спине пробегает холодок, к горлу подступает тошнота, в висках без остановки пульсирует, а в глазах скапливаются слёзы. Она ненавидит Мэтта, ненавидит Саннивуд за то, что подобное здесь просто происходит, и свою чёртову беспомощность.

Однако когда до неизбежного остаётся пол сантиметра, раздаётся резкий шум двигателя. Дейзи и Мэтт едва успевают отскочить, когда бордовая феррари резко тормозит, заехав колесом на бордюр, и сбивает припаркованный велосипед. Сердце без остановки колотится, будто тело Дейзи обескровили, и ей срочно требуются литры новой крови. Она быстро моргает, пытаясь отдышаться и прийти в себя. «Всё хорошо, – убеждает она себя. – Ничего не случилось». На плечо ложится рука Мэтта, но Дейзи тут же её сбрасывает, отходя от него на пять шагов.

Новенький спорткар, едва не убивший их обоих, выглядит крайне нелепо на фоне пошарпанных малоэтажных кирпичных зданий, и уж точно не похож на автомобиль среднестатистического местного жителя.

Но внимание Дейзи быстро переключается на погнувшееся велосипедное колесо, и она вскрикивает, бросаясь к нему.

– Нет-нет-нет, – она пытается вытащить его из-под машины. – Ну только не это!

– Дай я, – Мэтт тут же бросается ей на помощь, но Дейзи жестом приказывает ему держаться подальше.

Открывается водительская дверь, и из машины выходит высокая фигура, облачённая в чёрный спортивный костюм. Незнакомец снимает солнцезащитные очки и устремляет сонный взгляд тёмно-голубых глаз сначала на Дейзи, потом на Мэтта и наконец произносит хриплым голосом:

– Салют. Не знаете, как добраться до Лукаса Уайлдера? Мой навигатор чокнулся, – он демонстрирует экран телефона.

– Да, конечно, чувак, – отвечает Мэтт. – Тебе нужно развернуться и повернуть направо, потом проехать через несколько домов и поле, и ты увидишь красный амбар.

– Премного благодарен, – его губы растягиваются в улыбке, и Дейзи тут же хочется стереть её с его острого лица.

– Ты едва не убил нас и раздавил мой велосипед! – яростно кричит она, скрестив руки на груди. – Скажи, там, откуда ты свалился, все гоняют, как мудаки?

Дейзи задирает подбородок. Незнакомец несколько секунд изучающе смотрит на неё. Его лицо не выражает ни капли раскаяния или сожаления за случившееся, как будто его упрекают за какую-то совершенно обычную и не несущую никаких негативных последствий вещь. Дейзи сжимает кулаки. Ей хочется призвать к его разуму, со всей силы ударив по блестящему капоту феррари, но она сдерживается.

Однако незнакомцу, кажется, плевать на её враждебность. Он лишь разводит руками, отвечая:

– Ну прости, детка, у меня была адская ночка, – он оглядывается по сторонам, тяжело вздыхая. – А следующая будет ещё хреновее.

Дейзи едва не порывается вперёд, чтобы доказать: любая ночь покажется ему настоящим раем по сравнению с тем, что она устроит ему сейчас. О-о, он точно пожалеет, что оказался в Саннивуде!

Но её взгляд падает на стоящего рядом Мэтта. По телу бежит холодок, стоит ей только вспомнить, как несколько мгновений назад его руки блуждали по её телу, крепко вцепившись в него и не давая и шанса вырваться и сбежать. Дейзи понимает: чем дольше продлится их потасовка, тем больше времени она проведёт в его компании, отчего ноги тут же начинают подкашиваться.

– Знаешь, – обращается она к незнакомцу, который устало зевает и трёт глаза, – советую тебе залезть в своё убийственное корыто и исчезнуть. И если вдруг ты вновь решишь повторить свой трюк, я позвоню местному шерифу, и твоё знакомство с Саннивудом начнётся с местных камер, где тебе обязательно подберут нужные аксессуары.

– М-м, решётки, наручники, полицейская форма… – сладко мурлычет он, а потом качает головой. – Не-а, пожалуй, восемь часов сна сейчас кажутся мне более возбуждающими. Но спасибо за предложение!

Дейзи показывает ему средний палец. Он лишь усмехается в ответ, садясь в машину и отъезжая назад, чтобы развернуться и поспешить в указанном Мэттом направлении. Дейзи провожает его взглядом, а потом с сожалением смотрит на сломанный велосипед, пытаясь прикинуть, стоит ли ей вкладываться в его ремонт, или лучше как можно скорее обзавестись новым?

– Значит, это твоя фишка, пугать парней копами? – интересуется Мэтт, натягивая пугающе коварную улыбку. – Предложила бы мне наведаться в участок: я как раз успел сегодня отоспаться, и точно бы не отказался проверить на прочность наручники шерифа Никсона.

– О боже! – Дейзи прикрывает лицо ладонями, а потом поворачивается к нему. – Знаешь, Мэтт, уже не важно, что заставило меня тогда послать тебя к чёрту. Но это было самое правильное решение в моей жалкой жизни! – она поднимает велосипед, ставя его на тротуар. – Всего хорошего.

Она ощущает на своей спине ехидный взгляд Мэтта до тех пор, пока не скрывается от него за поворотом, чтобы срезать путь. И только тогда она может выдохнуть. Даже несмотря на то, что велосипед отказывается ехать, Дейзи чувствует невероятное облегчение, волоча его за собой. Она быстро – насколько это позволяет велосипед – шагает вдоль узкой улицы, которая слабо освещена вечерним солнцем, и периодически оглядывается, чтобы убедиться, что за ней не увязался Мэтт. В том, что по нему плачет психиатр, Дейзи уже ни капельки не сомневается.

Её дом расположен в десяти минутах от магазина, которые с дополнительным грузом превратятся в двадцать. Дейзи хочется поменяться телами с каким-нибудь бодибилдером, чтобы эвакуация сломанного велосипеда, как и диалоги с такими кретинами, как Мэтт Уокер, не высасывали из неё все силы.

Она облегчённо вздыхает, когда наконец сворачивает на родную улицу. Ещё немного, и этот дурацкий вечер останется позади, а она отпразднует это кусочком бабушкиного пирога, совместным просмотром «Отчаянных домохозяек» и объятиями с Джерри, которая наверняка будет упорно вырываться и расцарапает ей все колени.

Зато она не будет думать ни о законченном мудаке Мэтте, который за три года так и не избавился от привычки распускать руки, ни о чокнутом придурке на феррари, на секунду переместившим её в самый страшный кошмар.

Им обоим следует держаться как можно дальше от Дейзи, а ей – тщательно проследить за соблюдением этой дистанции.

Глава 2. Герберы – цветы мести

– Джаспер! Ну наконец-то!

Стоит Джасперу выйти из машины, как его тут же встречает Лукас. Белая майка обтягивает его рельефный торс, а рабочие джинсы пахнут травой и древесными опилками. Джаспер протягивает руку, но Лукас вместо рукопожатия заключает его в крепкие объятия, заставляя пошатнуться от неожиданности. Надо же, он успел отвыкнуть от таких тёплых приветствий.

Джаспер улыбается, хлопая Лукаса по плечу, а потом отстраняется. Лукас окидывает его взглядом своих тёмно-голубых глаз – черта Уайлдеров, доставшаяся всем без исключения, и его почти единственное сходство с Эдгаром.

В остальном Лукас скорее похож на Голливудского актёра, чем на члена аристократической семьи. Вытянутое лицо с квадратным подбородком и мягкими чертами. Высокий лоб, скрытый под спадающими на него каштановыми прядями волос. Смугловатая кожа, впитавшая в себя лучи Саннивудского солнца. Пухловатые губы и ямочки на щеках, которые появляются, когда Лукас улыбается. Джаспер про себя усмехается: ещё одна деталь, совершенно несвойственная Уайлдерам. Их лица словно выточили из камня, отчего тонкие губы навеки застыли в одном положении.

– Я тоже рад тебя видеть, – искренне отвечает Джаспер. – Но у меня вот-вот закончится действие энергетика, и тебе придётся тащить меня вместе с чемоданом.

– Я открою ворота, чтобы ты припарковался, – произносит Лукас, отходя назад.

Джаспер снова садится в машину, отчего его ноги начинают жалобно ныть: сказываются несколько долгих часов, когда ягодицы были плотно прижаты к сиденью, а стопы давили на педали. Он быстро разворачивает руль, и как только ворота оказываются открыты, въезжает на участок.

Ферма Лукаса, пускай и считается не слишком большой, вмещает в себя четыре постройки: двухэтажный дом с белой отделкой, гараж, стоящий справа от него, амбар, сильно выделяющийся своим размером и ярким цветом, и курятник с огороженным местом для кур. С левой стороны от въезда расположен огород, засаженный, в основном, крупными культурами: Джаспер морщится, представив, как следующие два месяца проведёт на кабачково-тыквенной диете. В центре участка Лукас оборудовал небольшую зону отдыха в виде места для костра с расставленными вокруг креслами из выцветшей ткани.

Джаспер выходит из машины. Его взгляд тут же падает на красный амбар, где Лукас хранит корм для кур и всякое барахло, и ноги подкашиваются, стоит ему только подумать, сколько часов он проведёт в этих досчатых стенах. На плечо опускается рука Лукаса.

– Этой весной нас залило дождями, и половина моих запасов просто сгнила, – начинает он. – Мы с моими друзьями кое-как залатали крышу, но осталось много щелей в стенах, и тут мне позвонил старина Эд…

– Так это была твоя идея? – удивлённо интересуется Джаспер.

– Он сказал, что тебе грозит клетка, приятель, – разводит руками Лукас. – Мне показалось, что этот вариант для тебя будет меньшим из двух зол. Или я не прав?

Джаспер ничего не отвечает. Обойдя автомобиль, он открывает багажник, достав оттуда чемодан и сумку с вещами. Лукас лишь присвистывает.

– Скажи, ты точно мой племянник, а не горячая девчонка, которая собралась на Мальдивы? – ехидно спрашивает он, когда Джаспер вешает сумку на плечо и катит чемодан за собой.

– Здесь нет арсенала бикини, – отвечает Джаспер. – Только мой ноут и куча чистой одежды на случай, если обрубят электричество: папа рассказывал, какие у вас бывают перебои.

– О да, узнаю Эда и его навыки пиарщика, – качает головой Лукас.

По вытоптанной дорожке они подходят к небольшому крыльцу с крышей и заходят в дом, который все называют «берлогой дикого отшельника». Но ничего подобного в жилище Лукаса нет. Интерьер выполнен в американском стиле с налётом фермерской неотёсанности, о чём кричат деревянные стены и грубая мебель, и вкраплениями красных оттенков. Видимо, у Уайлдеров в крови любовь к этому цвету. Из небольшой прихожей можно пройти в левую арку и сразу попасть в гостиную или в левую дверь, за которой находится кабинет Лукаса. Впереди располагается лестница, ведущая на второй этаж.

Джаспер щёлкает выключатель, чтобы развеять вечернюю полутьму, но ничего не происходит. Тогда он бросает вопросительный взгляд на Лукаса.

– Что поделать, – он разводит руками, – местная энергокомпания послала меня к чёрту со всеми просьбами с этим разобраться!

– Это что, шутка? – возмущённо интересуется Джаспер. – Мне нужен интернет для подготовки к экзаменам, я не могу пользоваться ноутбуком без зарядки, а ты только сейчас говоришь, что косплеишь пещерного человека?

– Послушай, приятель, – Лукас кладёт руку ему на плечо, приобнимая. – Я понимаю, что ты привык к другому, но не бесись раньше времени, ладно? – он продолжает: – Ты проделал долгий путь, и поэтому сегодня заночуешь в гостевой.

– Но если завтра не дадут свет, что мне делать?

– Можешь поехать в местную библиотеку, там хороший интернет, – отвечает Лукас. – Или если тебя совсем не устроит ферма, в центре есть гостиница…

– Отлично, поеду туда завтра, – кивает Джаспер. – Спасибо.

– Как тебе угодно, – произносит Лукас. – Всё равно до неё всего пятнадцать минут. А теперь пойдём, наш ждёт шикарный ужин в честь твоего прибытия!

В подтверждение его слов в доме начинает витать сырный аромат. Оставив вещи Джаспера в прихожей, они минуют гостиную с большим камином, двумя диванами и двумя креслами, накрытыми красными клетчатыми пледами. Слабо освещённая расставленными на столешницах свечами кухня совмещена со столовой, и по мнению Джаспера, слишком велика для одного Лукаса. За круглым столом, расположенным в левой части комнаты, могут уместиться шесть человек, и ещё трое сядут за барную стойку из первых рядов наблюдать за процессом создания кулинарных шедевров. Сама кухня словно сошла со страниц каталога лофтовых интерьеров: деревянные шкафы с круглыми ручками, столешницы из прочного камня и грубые потёртости, идеально вписывающие её в интерьер всего пространства.

Джаспер опускается на барный стул, следя за тем, как Лукас достаёт из духовки их ужин.

– Это что, бутерброды? – удивлённо интересуется Джаспер, когда перед ним опускается противень.

– Не просто бутерброды! – фыркает Лукас, поднимая палец. – А обжаренные хлебные тосты с маслом, купленным у миссис Дрю. Кусочком помидора с моего личного огорода, посыпанного сыром, изготовленным всё той же миссис Дрю. И, конечно же, главным ингредиентом: самыми аппетитными частями Пита, который пожертвовал жизнью ради твоего приезда!

– Надеюсь, Пит был петухом, а не бедным ухажёром миссис Дрю, – качает головой Джаспер.

Лукас усмехается и достаёт две тарелки и бокалы, ловко наполняя их чаем, а потом садится рядом с Джаспером. Они по очереди отрывают от противеня по одному бутерброду и перекладывают его в свои тарелки. Аромат еды сводит с ума. Джаспер надламывает горячие куски хлеба с аппетитно тянущимся сыром, отправляя их в рот, и мычит от удовольствия, показывая Лукасу палец вверх. Всё-таки снеки с заправки, которыми он перебивался по пути сюда, не идут ни в какое сравнение со свежеприготовленной домашней едой, пускай это и всего лишь бутерброды.

Их трапеза проходит в полном молчании, пока они оба не съедают по два бутерброда. Когда желудок перестаёт спазмировать от голода, Джаспер делает несколько глотков чая, а после поворачивается к Лукасу:

– Надо сказать, для местного отшельника готовишь ты неплохо.

– Первый урок выживания вдали от цивилизации, – поясняет Лукас. – Ты должен уметь жарить хлеб и яйца. Потом ты, конечно, научишься делать это сотней способов, но начинается всё с банальной глазуньи и тостов.

– И что, ты совсем не скучаешь по нью-йоркским ресторанам? – удивлённо интересуется Джаспер.

Лукас ненадолго задумывается, устремляя взгляд вперёд, в окно над раковиной, а потом снова поворачивается к Джасперу.

– Иногда я скучаю по тем далёким временам, когда свечи были частью романтического ужина от шеф-повара в люксовом ресторане. Но Лукас, который сидел за его столиком, был обречённым говнюком. И если всё это, – он обводит пальцем комнату, – как-то смогло на него повлиять, то в жизни неотёсанного фермера определённо больше плюсов, чем было у меня до.

Джаспер ничего не отвечает. В своё время Лукасу пришлось очень нелегко, о чём ему до сих пор напоминает отец. Но Эдгар – человек, который видит ценность лишь в цифрах на своём банковском счету и образе офисного клерка в фирменном костюме. Поэтому и то, что его брат едва не ударился в наркотическую зависимость и смог с этим справиться, он преподносит как: «С такой генетикой ты быстро превратишься в своего дядю-обдолбыша!».

У них обоих была бурная молодость. Но Лукас, обладая страстью к адреналину и талантом искать приключения на свою задницу, довёл своего отца до того, что был сослан сначала в рехаб, а потом в Саннивуд. Роберт Уайлдер так сильно в нём разочаровался, что оставил лишь крохотную часть своего имущества, завещав остальное более благополучному сыну. После его смерти почти всё отошло Эдгару, а Лукас продал свою квартиру и любимый автомобиль, купив эту ферму, и навсегда перебрался подальше от ни во что его не ставящей родни.

Многие считают его чёрным пятном на безупречной репутации семьи Уайлдер, но сейчас, глядя, как Лукас улыбается, надкусывая ещё один бутерброд, Джасперу начинает казаться, что его дядя – самый счастливый из них. Ведь он смог выбрать свободу, а не то известное наследие Уайлдеров, которым так дорожит и гордится его отец.

– Поверь, ты полюбишь Саннивуд, – заверяет Лукас.

– О-о-о, вряд ли, – мотает головой Джаспер. – У вас узкие дороги, здания не выше трёх этажей и нет ни одного нормального клуба! А девчонки… Я вообще молчу! Я приехал сюда, чтобы не попасть за решётку, и нарвался на местную фетишистку, которая чуть меня туда не отправила.

– Так, это ты о ком? – интересуется Лукас, приподняв бровь.

– Она стояла у магазина. Кажется, у цветочного, – отвечает Джаспер, потерев переносицу. – Блондинка в платье в цветочек. С ней ещё был парень, который подсказал мне дорогу. Такой качок из нетфликсовской комедии.

– А-а-а, – понимающе качает головой Лукас. – Дейзи Холл и Мэтт Уокер. Интересный поворот.

– Ты её знаешь? – удивляется Джаспер.

– Мы с её отцом работали вместе, когда я только купил ферму, – отвечает Лукас. – А сейчас она живёт с бабушкой, работает в её магазине и вечно шипит на таких обалдуев, как ты и Мэтт. Но поверь, если её не злить, Дейзи просто ангел во плоти.

– Не знал, что ангелы могут так несексуально угрожать наручниками.

– И чем же ты ей успел насолить? – усмехается Лукас.

Джаспер вздыхает. Рассказ о том, как он едва не уснул за рулём и устроил аварию века, будет чреват последствиями в виде лекции о вреде энергетиков и пользе здорового сна. Зачем ему включать эту пластинку, если он наизусть знает её содержание? Да и вряд ли слова Лукаса ему чем-то помогут: последние пару дней поспать было настоящим испытанием.

Меган заблокировала его номер. Конечно, она сделала это не с первой, а лишь с сотой попытки ей дозвониться и услышать какие-то более внятные объяснения, но эта чертовка лишила его сна и нормального аппетита вместе с правом на своё тело. Она, словно наркотик, одурманила его своим эффектом всепоглощающей эйфории, а потом бросила на произвол судьбы, кокетливо помахав ручкой. Джаспер уже дал себе обещание не связываться с чокнутыми, но это, к сожалению, не избавило от ломки, словно Меган была не его девушкой, а сильнодействующим наркотиком.

Возможно, это и к лучшему, что переживать период реабилитации от их отношений Джаспер будет в шести часах от Меган и всех их совместных воспоминаний. Так образ этой ведьмы с колодой таро скорее сотрётся из памяти, станет совсем далёким и больше не будет вызывать ту бурю эмоций, которая раз за разом поглощала их обоих…

Пристальный взгляд Лукаса вырывает Джаспера из его мыслей и ненавязчиво напоминает, что заданный вопрос так и остался без ответа.

– Ничем, – Джаспер прокашливается в кулак. – Может быть, покажешь, куда мне можно бросить свои вещи?

– Конечно, – Лукас поднимается с места. – Как я уже сказал, сегодня ты переночуешь в одной из гостевых, а завтра решишь сам, где тебе будет лучше остановиться.

Джаспер берёт с дивана сумку и поднимается вместе с Лукасом на второй этаж. Дверь в его спальню располагается слева, напротив главной спальни. Комната, освещённая лишь вечерним сумраком, пускай и довольно просторная, не производит на Джаспера сильного впечатления. Деревянная двуспальная кровать, застеленная красным пледом, две тумбочки с неработающими светильниками, маленький шкаф напротив, стол справа у стены и дверь в личную ванную с противоположной стороны комнаты. Если бы в доме не было проблем с электричеством, Джаспер бы проводил здесь много времени, но сейчас это не больше, чем остановка на одну ночь.

Он бросает на пол сумку.

– Твой чемодан тоже нести сюда, или…

– Пускай побудет внизу, всё равно я завтра уеду, – отвечает Джаспер.

– Хорошо, – кивает Лукас. – Отдыхай.

– Спасибо, – бросает Джаспер, прежде чем он выходит из комнаты.

Джаспер достаёт из сумки полотенце и нижнее бельё, отправляясь в душ. Тёплая вода, стекающая с его тёмно-каштановых волос по рельефному телу, помогает смыть часть усталости, накопившейся за этот невероятно долгий день. Обмотавшись полотенцем, он возвращается в комнату и садится на кровать. Последний раз проверяет телефон, чтобы убедиться, что ему не писал отец, или Меган вдруг решила одуматься, но не найдя ничего подобного, натягивает боксеры и забирается под одеяло.

Этой ночью Джаспер впервые за долгое время спит как младенец.

***

Дом Розали Блум выполнен в том же стиле, что и все постройки на этой улице: белый сайдинг, два этажа и небольшое крыльцо с крышей. Но он сильно выделяется на их фоне благодаря пышным кустам с цветами, высаженным перед домом, у калитки и вдоль каменной дорожки, ведущей на задний двор. Там находится оранжерея, где Розали выращивает особенно капризные виды цветов.

Дейзи открывает калитку, которая отвечает ей коротким скрипом, и завозит велосипед на участок. Перед ней резко пролетает пчела, облюбовавшая один из цветущих пионов, и Дейзи взвизгивает, привлекая внимание бабушки. Розали стоит на крыльце в садовом фартуке и перчатках и заливает удобрение в подвесной горшок с петуньями, которые неделю назад начали стремительно засыхать.

Увидев Дейзи, она улыбается, но потом её взгляд падает на сломанный велосипед, и зелёные глаза округляются от ужаса, а пакетик с удобрением летит на пол.

– О боже, Дейзи! – Розали мгновенно бросается к своей внучке, обхватывает её лицо руками и принимается осматривать на наличие возможных повреждений. – Ты цела? Ничего не ушибла? Что произошло?

– Со мной всё хорошо, ба, – спешит заверить её Дейзи, попятившись назад. – Вот только… – она бросает взгляд на велосипед. – Кажется, теперь я брошу велоспорт и перейду на пешие прогулки.

– О, Дейзи, – облегчённо вздыхает Розали, и на её округлом морщинистом лице появляется улыбка. – Плевать на этот велосипед, мы что-нибудь придумаем! Главное, с тобой всё в порядке.

Дейзи натягивает улыбку, опуская взгляд. По нему её проницательная бабушка точно догадается, что всё совсем не так, зачем же её волновать? У неё нет машины времени, чтобы отправить Дейзи в прошлое и оставить дома печь именинный пирог вместо работы в магазине. А иного способа, чтобы избежать столкновения с Мэттом, к сожалению, нет.

– Пойдём домой, – произносит Розали. – Ужин уже остывает.

Дейзи кивает, оставляя велосипед на крыльце, и они заходят в дом. Обонятельные рецепторы тут же щекочет аромат выпечки с яблоками, и Дейзи блаженно улыбается. Со второго этажа доносится тихий топот. Подняв голову, Дейзи видит сонного рыжего котёнка, смотрящего своими зелёными глазами прямо на неё.

– Джерри, иди ко мне! – она протягивает руку, и кошка с негромким «мяу» тут же бросается к ней.

– Она скучала по тебе, – улыбается Розали, а потом добавляет: – Когда не пыталась забраться на потолок по занавескам.

– Она исправится, – обещает Дейзи, поднимая котёнка с пола и прижимая к плечу. – Верно, Джерри?

Джерри смотрит на неё так, что Дейзи понимает: она точно намерена довести дело до конца ценой всех домашних занавесок. Но выдавать бабушке её коварный план Дейзи не намерена, поэтому прижимает котёнка крепче и гладит, пока слух не начинает ласкать сладкое мурчание, а потом следует за Розали на кухню.

Интерьер небольшого помещения, совмещённого со столовой, выполнен, как и весь дом, в бежево-жёлтых оттенках. Деревянные столешницы завалены мелкой техникой, ещё не разобранной по шкафам посудой и контейнерами со специями. На подоконнике над раковиной стоят горшки с цветами – их Розали выращивает даже дома. Само окно прикрыто полупрозрачной занавеской в мелкий цветочек.

Взгляд Дейзи падает на тарелку с пирогом, от которого исходит пар и аромат, так и манящий его попробовать. Она отпускает рвущуюся на пол Джерри и подходит к шкафу, чтобы достать оттуда тарелки.

– Как прошёл день? – интересуется Розали, аккуратно разрезая пирог на равные кусочки.

– Прекрасно, – отвечает Дейзи. – Я продала три букета, которые заказали на прошлой неделе, и ещё несколько покупателей забрали те, что я выставила сегодня. А мистер Крауч передавал тебе привет и обещал заглянуть в гости.

– Он звонил мне сегодня. Сказал, что моя внучка – не просто флорист, а настоящая цветочная фея! Ты большая молодец, Дейзи, – улыбается Розали.

– Должна признать, льстить он умеет, – усмехается Дейзи.

Розали кивает. Дейзи ставит тарелки рядом с пирогом, а сама отправляется за бокалами, чтобы наполнить их чаем, от которого исходит приятный аромат малины. Горячий напиток медленно перетекает в белую кружку с выцветшим цветком сбоку. Тарелки тихо звенят, пока Розали перекладывает в них куски пирога.

– Тебе же с мёдом, да? – спрашивает Дейзи, бросая взгляд на стеклянную банку.

Ответа, на удивление, не следует. Дейзи разворачивается.

– Ба?

– А? – Розали выглядит так, будто её выдернули из глубоких раздумий. Но поймав на себе взгляд внучки, она кивает: – Да-да, с мёдом.

Затем она вновь отворачивается, продолжая раскладывать пирог по тарелкам. Дейзи настораживается. Отрешённость – совершенно несвойственное её бабушке состояние. Обычно она без остановки слышит её бодрый голос, заполняющий любое помещение, в котором оказывается Розали. Что же случилось сейчас?

Дейзи тянется за мёдом, чтобы добавить его в бокал бабушки. Он медленно стекает с ложки прямо в ароматный напиток. И в этот момент раздаётся голос Розали:

– Я разговаривала с Габриэлой. Она сказала, что видела вас с Мэттом у магазина.

Ложка со звоном падает в фарфоровый бокал. Дейзи замирает. Чёрт бы побрал эту миссис Питтс! Лучше бы поработала над рекламой своего секонд-хенда, где вместо одежды продаются одни поношенные тряпки, а не глядела по окнам в поиске грязных сплетен.

Приходится сделать глубокий вдох, чтобы вернуть себе дар речи. Она разворачивается. Розали смотрит так, будто Дейзи – чудом выжившая утопленница, только что прошедшая через страшнейшие муки. Кажется, одного: «Он снова приставал ко мне» будет достаточно, чтобы через полчаса Розали стояла перед шерифом Никсоном и требовала упечь Мэтта за решётку.

И какая-то часть Дейзи хочет именно этого, чтобы он страдал так же, как она сама. Но другая знает: это невозможно.

Мэтт, хоть и поступил, как последний козёл, не перешёл ту чёрту, которая бы запятнала его имя. Конечно, он далеко не святой: факт, который все будто специально упускают из виду, желая похоронить вместе с воспоминаниями о событиях трёхлетней давности. Но для Дейзи этого мало, чтобы желать ему гнить за решёткой и гореть в аду. Это пожелание припасено для особого человека. И в последнее время она всё чаще замечает его черты в поведении Мэтта.

– Он сделал тебе что-нибудь, Дейзи? – обеспокоенно спрашивает Розали.

– Почти, – отвечает Дейзи, поджав губы. – Но ничего не случилось, правда!

– О господи! – Розали хватается за голову. – Значит, твой велосипед… Ох!

– Ба, послушай! – настаивает Дейзи, подойдя к ней. – Ничего не случилось. Я в порядке, – наглая, но весьма уверена прозвучавшая ложь. – Если Мэтт Уокер ещё раз ко мне притронется, я обещаю, что мы поговорим с мистером Никсоном, но сейчас… У меня нет ни доказательств, ни серьёзных оснований. На улице, как всегда, было пусто, а вешать нормальные камеры у нас не хотят.

– О, Дейзи, – Розали притягивает её к себе, сжимая в крепких объятиях и медленно поглаживает по спине. – Я боюсь, что этот идиот что-то с тобой сделает.

От её тона Дейзи начинает трясти. Как будто эмоции Розали передались ей через объятия, перенеся на сорок минут назад. Она прикрывает глаза, но перед ними тут же всплывает довольное лицо Мэтта за секунду до того, как их губы едва не соприкоснулись. К горлу подступает тошнота.

Тогда Дейзи старательно гонит его образ, пытаясь сконцентрироваться на чём-то другом. Разум тут же ей помогает, заменяя лицо Мэтта на бордовый спорткар, появившийся словно из ниоткуда, и на секунду пробудивший чувство, которое Дейзи так долго прятала в глубинах своего подсознания.

– Слушай, – она отстраняется от бабушки, подняв взгляд. – В наш магазин чуть не влетел какой-то придурок на машине, стоимостью, как все заведения на центральной улице. Не знаешь, кто бы это мог быть?

– Что у тебя за день такой, Дейзи? – причитает Розали, а потом хмурит брови. – Это он помял велосипед?

– Да, – отвечает Дейзи. – Даже не удосужился извиниться.

Розали раздражённо вздыхает и задумывается. Дейзи хлопает глазами, надеясь, что под ними не осталось следов туши. Её охватывает злость. Почему он вообще сел за руль, если водит, как пьяная мартышка? Кто ему выдал права? Руки сжимаются в кулаки. Это работает: Дейзи чувствует ярость, а не страх, пронзающий её тело снова и снова, стоит лишь подумать, что до столкновения оставалось всего пара мгновений…

Она мотает головой, чтобы отогнать эти образы. Потом берёт тарелки с пирогом и ставит их на круглый стол, накрытый цветочной скатертью. Розали опускает рядом с ними бокалы, и они садятся ужинать. Джерри запрыгивает на свободный стул рядом с Дейзи, требуя, чтобы ей уделили внимание, и тут же начинает мурчать, когда Дейзи гладит её по голове, а потом аккуратно чешет шею.

Розали наблюдает за ними с тёплой улыбкой, а когда Дейзи отрывается от кошки, чтобы промочить горло чаем, интересуется:

– Помимо машины, что в том парне было необычного? Может, он что-то сказал?

– Необычного? – усмехается Дейзи. – Только его самодовольство и ущербный юмор, – потом она вспоминает: – А! Он искал Лукаса Уайлдера.

– А-а-а, теперь ясно! – догадывается Розали, делая глоток чая. – Это его племянник, Джаспер. Он приезжал сюда несколько лет назад, разве не помнишь?

– Нет, – мотает головой Дейзи, мысленно тут же делая пометку: «Джаспер – имя придурка». Она отправляет в рот кусочек пирога. Приятный яблочный вкус тут же щекочет рецепторы, и она улыбается. – Как всегда, божественно! Жаль, что мне не передались твои кулинарные способности.

– Ты просто пошла в дедушку: на кухне превращаешься в пиротехника! – усмехается Розали.

– Да-а-а, его знаменитые кексы-угольки, – вспоминает Дейзи.

Розали бросает взгляд на фотографию, стоящую посреди стола. На ней запечатлена она в обнимку с Уильямом, её единственной любовью, и широко улыбающейся Дейзи шесть лет назад. Тогда они были настоящей счастливой семьёй, не чаяли друг в друге души, радовались, когда дела шли в гору, и смеялись над мелкими неудачами вроде сгоревшей выпечки или попыткам Дейзи собрать её первый букет.

Она вздыхает. Дедушка ушёл из жизни, когда ей было четырнадцать, но тёплые воспоминания о нём таятся в каждом уголке этого дома. Они с бабушкой прожили долгую, счастливую жизнь, полную любви и заботы, которую всегда дарили Дейзи.

– Думаю, он бы тобой гордился, – произносит она.

– И тобой, – в ответ заверяет Розали. – И точно бы попытался прибить Мэтта.

– Ну ба-а-а, – вздыхает Дейзи. – Этот болван не стоит того, чтобы мы так много о нём говорили.

– Просто будь осторожна, – просит Розали. – Пока он здесь, я волнуюсь за тебя. Даже если он одумается и исправится, я знаю, как тяжело тебе его видеть после всего…

– Пожалуйста, – останавливает её Дейзи, – не напоминай.

Розали тут же замолкает. Но её недосказанные слова начинают царапать грудь изнутри, словно на ней вновь открылась язва, которая всё сильнее и сильнее кровоточит. Дейзи делает глубокий вдох. Комната начинает плыть, как будто она смотрит на неё сквозь мутное стекло. Руки сжимаются в кулаки. Дейзи бегает взглядом от старого серванта с посудой до скрытого занавесками окна, напротив которого они сидят за обеденным столом.

Её состояние не остаётся незамеченным. Розали тут же ставит свой бокал и обхватывает руками её лицо.

– Дейзи, смотри на меня, – просит она. – Всё хорошо, слышишь?

Дыхание сбивается, будто Дейзи раз за разом пробегает кросс. Она прикрывает глаза, начиная считать до десяти. С каждым следующим числом в теле чувствуется всё большая слабость. Постепенно стук собственного сердца становится тише, пропадает озноб, и Дейзи чувствует, как её покидают все силы, словно последнюю неделю она работала без перерывов.

Она открывает глаза. Розали смотрит на неё испуганным взглядом. Дейзи выдавливает улыбку.

– Всё нормально, – говорит она и облегчённо вздыхает, высвобождая одну руку из бабушкиной хватки, и тянется к бокалу, чтобы его осушить.

Джерри пристально смотрит на неё, как будто боясь издать лишний звук, и лишь трогает лапой её платье. Дейзи улыбается, а затем ставит бокал и бросает взгляд на тарелку с пирогом. Минуту назад он казался ей аппетитным, а сейчас от его вида к горлу подступает тошнота.

– Ба, ты же не против, если я уйду к себе? – спрашивает она, переведя взгляд на Розали.

– Но Дейзи, ты же даже не поела! – восклицает Розали, однако тут же успокаивается, кивая. – Если вдруг тебе что-то понадобится, я буду в гостиной.

– Спасибо, – она быстро целует бабушку в щёку и уходит из комнаты, поднимаясь по скрипучим ступенькам на второй этаж.

Её комната находится справа, напротив спальни бабушки. Из-за небольшого размера мебель здесь стоит плотно друг к другу: у стены слева, выкрашенной в нежно-персиковый цвет и завешанной гирляндами и полароидными фотографиями, расположена небольшая кровать с мягкими подушками и оранжево-жёлтым пледом. Рядом с ней под окном стоит белый письменный стол с компьютерным креслом и ноутбуком, левая часть которого играет роль прикроватной тумбочки. Он завален книгами, тетрадями и упаковками разноцветных стикеров. Подоконник забит комнатными растениями, которые Дейзи тут же принимается поливать. Справа от стола стоит комод с зеркалом, в котором хранятся её вещи. А рядом с ним – книжный шкаф с тремя ящиками снизу.

Закончив с цветами, Дейзи выдвигает нижний ящик и достаёт оттуда коробку с приклеенной надписью «Счастливое будущее». Открыв крышку, она вытаскивает из кармана заработанные купюры и добавляет их к уже накопленной сумме. Кто знает, может быть, однажды здесь будет достаточно денег, чтобы начать новую жизнь. Переехать в собственную квартиру, поступить в колледж или вообще покинуть Саннивуд… При одной только мысли об этом сердце делает кульбит.

Закрыв коробку, Дейзи прячет её на место. Потом отходит от шкафа, включает гирлянду, наполняющую комнату тёплым светом, и ложится на кровать. В коридоре раздаётся тихий топот, и через мгновение к ней запрыгивает Джерри. Дейзи тут же прижимает её к себе, что, конечно же, не очень нравится свободолюбивой кошке, но эти объятия действует лучше любого успокоительного, будто своим мурчанием Джерри убивает всех демонов, кружащих в разуме её хозяйки.

Когда кошка начинает вырываться, Дейзи позволяет ей спрыгнуть с кровати на персиковый круглый коврик и переворачивается на спину. Разглядывать белый потолок, кажется, стало её привычным и уже весьма надоевшим занятием. Поэтому Дейзи перемещает взгляд на гирлянду из фотографий. Они расположены в хронологическом порядке слева направо. Самые первые сделал её отец, когда Дейзи была совсем маленькой. Здесь запечатлён их первый отдых в Калифорнии, Дейзи с мамой на пороге младшей школы и пара снимков с её дня рождения. Потом камера перешла в руки Дейзи, и она сфотографировала свой первый букет, их старую собаку по кличке Гарди и семейный ужин с дедушкой и бабушкой по случаю Дня Благодарения. За ними последовали снимки из старшей школы. На них Дейзи запечатлена со смуглой девушкой с каштановыми волосами. Фотографий с Моной здесь больше всего, что неудивительно: они проводили вместе почти всё время.

После гирлянда начинает редеть, как будто на ней не хватает фотографий.

Это продолжается до снимка с выпускного, сделанного три года назад, где Дейзи и Мона светятся от счастья в своих вечерних платьях. А потом Мона исчезает, и на следующих кадрах Дейзи запечатляет магазин, витрину с букетами и маленькую Джерри.

Она задерживает взгляд на пустующих верёвочках, потом на фотографиях с Моной, и наконец садится, доставая из кармана джинсовки телефон. В сердце закрадываются противоречивые чувства, как будто Дейзи собирается сделать что-то незаконное. И, возможно, так и есть. Но это не останавливает её от того, чтобы открыть чат с Моной и написать ей краткое:

Мне надо с кем-то поговорить. Ты свободна?

Дейзи чувствует, как по телу вновь пробегает дрожь. Единственный человек, который хотел бы видеть Мэтта меньше неё самой, – это её лучшая подруга. Дейзи не нашла ничего лучше, чем сообщить о его возвращении Моне.

Но муки совести заканчиваются, как только приходит ответ:

Прости, мы с Шер занимаемся в кафе. Напишу позже.

Прочитав это, Дейзи облегчённо вздыхает. Возможно, это и к лучшему. Всё, что происходит в Саннивуде, уже давным-давно не касается Моны. Хватит с неё. А появление Мэтта – не что-то из ряда вон выходящее. И так было понятно, что каникулы он захочет провести дома, помогая родителям и зависая со школьными друзьями.

Дейзи снимает куртку и забирается под плед. Что бы не произошло дальше, она обязательно с этим справится. А когда Мона приедет сюда на каникулы, они проведут незабываемую неделю и уж точно не будут думать ни о Мэтте, ни об остальных проблемах.

Главное держаться и сохранять рассудок. И ни в коем случае не позволять эмоциям отравить разум.

***

Работа в цветочном магазине похожа на один из методов терапии. Комбинирование цветов в букеты позволяет ненадолго отрешиться от реальности, думая лишь о том, с чем будут лучше всего смотреться колокольчики и как дополнить букет с гардениями, чтобы они оставались в центре внимания. Когда мозг кипит от таких решений, его можно разгрузить выученными наизусть действиями, вроде консультации клиента, оформления заказа и пожелания возвращаться в «Bloom's Heaven», если ему вновь потребуется цветочная композиция для особого события.

Вручив очередному покупателю его букет, Дейзи посылает бабушке улыбку и прячет выручку в кассу. Розали работает над композицией из белых азалий, которую должны забрать уже сегодня вечером. Её пальцы ловко размещают цветы в коробке в форме цилиндра такого же цвета, как сами азалии. Хоть самих цветов в ней и не много, композиция выглядит пышной благодаря зелёным листьям, на фоне которых резко выделяются нежно-белые азалии.

Закончив работу, Розали обращается к Дейзи:

– Я отойду на минуту. Если вдруг кто-то заглянет…

– …он должен уйти с хорошим настроением и шикарным букетом, – заканчивает за неё Дейзи.

– Молодец, – хвалит её Розали, снимая фартук и удаляясь в служебное помещение.

Оставшись одна, Дейзи проходится взглядом по всем выставленным на продажу букетам. Такая тщательная проверка необязательно, но зачастую один сухой лепесток может отпугнуть потенциального покупателя, а в цветочном бизнесе это величайший крах. Пускай у их магазина и нет конкурентов, Розали сильно заботится о качестве букетов. А Дейзи знает: завявшие цветы не только отталкивают клиентов, но и теряют смысл вложенного в них послания и говорят уже на другом языке.

Дверной колокольчик раздаётся в тот момент, когда она доходит до букета колокольчиков. Посчитав это хорошим знаком, Дейзи натягивает улыбку и поворачивается к клиенту. В этот момент её словно ударяют небольшим разрядом тока.

В магазин вальяжной походкой заходит Джаспер. Он улыбается и направляется к прилавку, опираясь на него руками и бросая на взгляд на Дейзи. Его глаза игриво блестят. Дейзи знает этот симптом и, глубоко вздохнув и натянув улыбку, мысленно готовит себя ко всем последующим проявлениям диагноза «Озабоченный придурок».

– Приветствую в магазине «Bloom's Heaven»! Ищете что-то особенное? – тараторит она, будто перед ней самый обычный клиент.

Хотя почему «будто»? От остальных его отличает лишь неумение парковаться и отсутствие манер.

– Дейзи, – Джаспер неспешно скользит по ней взглядом, будто оценивая по одному ему известным параметрам. Сначала Холл недоумевает, откуда он знает, как её зовут, но потом вспоминает о бейджике у себя на платье. – Какое подходящее имя для цветочницы.

– Да, я уже это слышала приме-е-ерно, – она наигранно задумывается. – Миллион раз. Так что ближе к делу.

– Конечно, – улыбается Джаспер, принимаясь разглядывать букеты. – Видишь ли, Дейзи, я попытался заселиться в ваш клоповник с вывеской «Гостиница», и мне достался номер с разбитым зеркалом в ванной. Словами хозяйку не убедить переселить меня в другой. Может быть, цветы растопят её сердце. Мне сказали, это твой талант. Ну, помимо приковывания бедных парней к решёткам.

– Гостиница? – удивляется Дейзи. – А я слышала, ты приехал к дяде.

– Как мило, что ты решила навести обо мне справки, – улыбается Джаспер. – Но у моего любимого дяди Лу обрубили электричество, а я вряд ли похож на технофоба. Так что пришлось перебраться поближе к цивилизации. И, судя по всему, к моей очаровательной единственной знакомой в этой дыре.

– Значит, тебе нужно подмазаться к миссис Берг, – кивает Дейзи, игнорируя его слова. – Что ж, для такого случая могу предложить…

– Вот эти, – Джаспер указывает на букет с красными герберами. – Возможно, по их цвету она поймёт, как страстно я хочу другой номер.

Дейзи усмехается, намереваясь сказать, что это не лучший выбор, и ему лучше присмотреться к другим цветам. Но когда она открывает рот, что-то внутри щёлкает. Ангел на плече, вечно следующий за ней, падает вниз, и его место занимает маленький дьяволёнок, потирающий руки и диктующий Дейзи свой совершенно отвратительный план, которому она бы ни за что не последовала.

Если бы её клиентом был не Джаспер Уайлдер.

Поэтому она лишь натягивает улыбку, отвечая:

– Прекрасный выбор, – и уточняя: – Оплата принимается только наличными.

Джаспер достаёт из сумки через плечо кошелёк и бросает две купюры. Дейзи убирает их в кассу, тут же выдавая ему сдачу, и протягивает проданный букет.

– Надеюсь, эта покупка станет причиной вернуться в «Bloom's Heaven»! – с улыбкой произносит Дейзи.

– Сомневаюсь, что мне понадобятся букеты, чтобы задабривать дядю, – отвечает Джаспер, забирая цветы, и подмигивает. – Но если для тебя это повод видеться чаще – только скажи!

Когда он выходит из магазина, возвращается Розали. Она бросает взгляд на только что закрывшуюся дверь, потом переводит его на Дейзи и подозрительно прищуривается.

– Ты чего такая довольная? – интересуется она. – Неужели один проданный букет так поднял тебе настроение?

– Ага, – кивает Дейзи. – Джаспер купил герберы, чтобы задобрить миссис Берг.

– Герберы?! – в ужасе уточняет Розали. – Но у Шарлотты на них аллергия! Ты должна была…

– Это выбор клиента, я обязана его уважать, – отвечает Дейзи. – А он должен был извиниться за то, что расплющил мой велик.

– О, Дейзи, – осуждающе качает головой Розали. – Что ты творишь?

– Ничего такого, – она невинно пожимает плечами. – Месть подают холодной, герберы продают, пока они не завяли. И, если честно, я бы многое отдала, чтобы увидеть, в каком восторге будет миссис Берг, когда ей их преподнесёт этот оболтус.

Розали бросает на неё полный осуждения взгляд и возвращается к своему букету, украшая его последними штрихами. Дейзи вздыхает, подпирая подбородок рукой. Её совесть усердно борется с наслаждением от мысли, что в ближайшие полчаса имя Джаспера будет в блэк-листе единственной гостиницы в Саннивуде. Возможно, тогда он уберётся отсюда, и его бордовый спорткар останется лишь во снах, таких же бессмысленных, как и его появление.

И помогут ей в этом красные герберы. Как символично. Кажется, Джаспер неравнодушен к этому цвету.

«Прощай, Джаспер Уайлдер, – мысленно произносит Дейзи. – Как жаль, что ты больше не заглянешь в магазин… А, впрочем, я как-нибудь это переживу».

Её губы растягиваются в улыбке, а с плеч словно спадает гора. От таких, как он, вечно одни проблемы. А это последнее, что нужно Дейзи.

Глава 3. Персик

– И если я узнаю, что ты что-то вынес из моей гостиницы…

– Ладно! Я понял!

Джаспер поднимает руки вверх, уходя из вестибюля. Сзади раздаётся недовольное фырканье, а за ним – шуршание мусорного пакета, в который миссис Берг, громко чихая, заворачивает его подарок. И кто мог подумать, что из всех возможных цветов, у этой горгоны – именно так её окрестил Джаспер – аллергия именно на герберы? Досадное недоразумение, за которое он едва не поплатился своей головой. И выселением. Что из этого было бы хуже – хороший вопрос.

Поднявшись по лестнице, Джаспер быстро находит свой номер, открывая дверь выданным ему ключом. Некоторые придорожные мотели могли бы запросто дать фору этой гостинице: зелёные обои с цветочками, серый ковролин с пятнами, старая кровать, застеленная покрывалом болотно-зелёного цвета, две тумбочки по бокам, шкаф напротив и стол у задёрнутого зелёной шторой окна.

Перед правой тумбочкой находится дверь в маленькую ванную. Дешёвая плитка бежевого цвета забрызгана каплями, которые вряд ли отмоет даже самый мощный очиститель. Зайдя сюда впервые, Джаспер опасался, что сантехнику постигла та же участь, но, к счастью, это оказалось не так. И старомодная ванная на ножках, отгороженная шторкой, и небольшая раковина, и унитаз в этом номере выглядели так же чисто, как сантехника в его собственной квартире – хоть один плюс.

Джаспер бросает взгляд на своё отражение. Благодаря большой трещине по центру круглого зеркала, оно словно расколото на две части. Эта стекляшка стоит копейки, вряд ли заменить её – такая большая проблема. Но судя по всему, миссис Берг думает иначе.

Джаспер умывает лицо холодной водой, чтобы слегка взбодриться, а затем возвращается в комнату. Аккуратно достаёт из неразобранного чемодана – он под страхом смерти не повесит свои вещи в этот древний шкаф! – ноутбук и ставит его на стол. Наличие работающего интернета – единственный плюс этого клоповника. Его рабство начнётся только завтра, а значит, сегодня можно сосредоточиться на учёбе.

Хоть бруклинский колледж и временно занёс его в чёрный список студентов, благодаря однокурсникам, у Джаспера есть доступ ко всем материалам. Открыв почту, он скачивает документы, любезно отправленные Кевином, и следующие несколько часов проводит за его криво составленными конспектами – надо было заводить друзей среди отличников – и за чтением материалов лекции.

Ещё со средней школы Джаспер был уверен, что пойдёт по стопам отца и всех его родственников, выбрав экономический факультет. Ему не раз объясняли: у Уайлдеров это в крови! Для них нет ничего сложного, чтобы начать разбираться в отчётах с шестизначными числами, а потом перенести их из колонки убытков в колонку прибыли. Ну а про работу с персоналом и говорить нечего: мужчины в семье Джаспера всегда были первоклассными лидерами. Конечно, все скромно умалчивают о том, как Роберт Уайлдер однажды чуть не стал банкротом, и поэтому «Orgalux» больше не принадлежит их семье. Но Эдгар всё ещё имеет большое влияние и владеет тридцатью процентами его акций, поэтому неудача его отца преподносится как «Новый этап в жизни компании». Навыки маркетологов, по всей видимости, тоже являются неотъемлемой частью ДНК Уайлдеров.

Джаспер проводит за ноутбуком весь остаток вечера. И лишь когда его глаза начинают слипаться, закрывает крышку. Он отправляет Кевину краткое сообщение:

Спасибо, я твой должник.

В ответ приходит эмодзи «Окей». Джаспер усмехается и смотрит в окно. Саннивуд окутывает сумрак, медленно переходящий в летнюю ночь. Она, словно тёплое одеяло, заботливо накрывает город, погружая его в сон. Забавно. В Нью-Йорке в это время жизнь била ключом, а здесь Джасперу хочется поддаться безмолвной колыбельной и скорее забраться под тонкое покрывало.

Он направляется в ванную. Проводит стандартные вечерние процедуры, а после ложится в кровать, выключив свет. Сквозь открытое окно в комнату проникают голоса прохожих и слабое мерцание работающего из последних сил уличного фонаря. Джаспер быстро засыпает.

Ему снится Нью-Йорк. Грандиозная вечеринка, которую они с друзьями почему-то решили устроить прямо в аудитории кампусе. Меган, одетая в один из своих лучших нарядов и танцующая с ним под громкую музыку. А потом в их идиллию врывается загипсованный Билли с криками: «Какой из тебя управленец, Уайлдер? Ты же поставишь всех под удар ради своей шлюхи!». И в следующую секунду аудитория пропадает, а Джаспер оказывается один в бескрайнем поле.

К счастью, продолжения, где он задорно бегает по нему голышом, не следует. Джаспера будит противный звук будильника, который он быстро выключает во имя сохранности своих нервных клеток. Потом садится на кровати и трёт сонные глаза. Неудивительно: о какой бодрости может идти речь, если приходится подрываться в полшестого?

За окном уже рассвело, но солнце ещё не успело коснуться каждого уголка этого маленького городка. Джаспер зевает, а потом встаёт с места. Холодный душ – лучшее средство от сонливости, особенно, если через тридцать минут уже нужно быть в строю. Когда все водные процедуры остаются позади, он одевается и выходит из номера.

Надо отдать должное: сон на кровати в этой второсортной гостинице не идёт ни в какое сравнение с попытками уснуть в тюремной камере, которой его так сильно пугал отец. Но вот к режиму Лукаса у Джаспера определённо есть вопросы. Зачем так рано подрываться, если у тебя нет учёбы или чёткого графика работы? Крепкий сон – единственный плюс, который Джаспер планировал получить от пребывания в Саннивуде, но, кажется, его обломали и здесь.

Утренняя прохлада осторожно касается его кожи, покрывая её мурашками. Джаспер обхватывает плечи руками. По прогнозу погоды сегодня обещали аномальную жару, но, кажется, всё же стоило надеть что-то помимо футболки. Джаспер зевает. В такую рань улицы Саннивуда выглядят совсем пустыми, и если бы не миссис Берг, смерившая его убийственным взглядом в вестибюле, и пара человек, стоящих у старого пикапа на парковке, он бы решил, что наступил апокалипсис.

Подойдя к своей машине, Джаспер в ужасе замирает.

– Нет, – шепчет он. – Нет-нет-нет!

Переднее колесо покрыто грубыми порезами, как будто какой-то идиот решил поточить о него нож. Джаспер хватается за голову. Вся сонливость тут же проходит, как будто его снова облили ледяной водой, а потом резко окунули в кипяток. Он медленно обходит автомобиль со всех сторон. Может быть, всё не критично, и такой ужасной участи подверглось только одно колесо? С его заменой он точно справится, и всё будет…

Но эти надежды рушатся, когда Джаспер замечает такие же порезы и на заднем колесе. И на соседнем. И на втором переднем. Сердце начинает бешено колотиться, а руки сжимаются в кулаки с одной лишь целью: разбить челюсть тому, кто это сделал.

Он набирает в грудь побольше воздуха, а потом выпускает его с таким криком, что на него оборачиваются двое крепких мужчин, стоящих у пикапа. Но они молчат. Наверное, прекрасно понимают, что к Джасперу сейчас лучше не подходить на пушечный выстрел во имя сохранности своих конечностей и нервных клеток.

Он спешно достаёт из кармана телефон, который едва не выпадает из трясущихся рук, и набирает номер Лукаса. Пока из динамиков доносятся длинные гудки, оглядывается по сторонам в попытке найти хоть одну камеру, которая могла бы заснять произошедшее.

– Да? – раздаётся хриплый голос Лукаса, судя по всему, тоже ещё не до конца пробудившегося. – Ты снова заблудился?

– Я в полной заднице, и хочу кого-нибудь убить, – отвечает Джаспер. – Можешь приехать?

***

– Смотри, – Дейзи подносит к камере телефона маленький зелёный пакетик. – Мне нужно развести это?

– Да, – кивает Розали. – Это порция на литр воды, но тебе нужно поменьше.

– Хорошо, значит… – рассуждает она. – Я высыплю где-то четверть в распылитель и обработаю все листья.

– Удели особое внимание розам, они в последнее время стали немного вялыми.

– Хорошо, ба, – кивает Дейзи.

Она разрывает пакет и высыпает нужное количество порошка с удобрением в тёмно-зелёный распылитель. Аромат цветов, заполняющий маленькую оранжерею, сводит с ума. Дейзи любит проводить здесь время, в окружении бурной растительности, тянущей свои зелёные листья и нежные лепестки к проникающим сквозь окна в пол и стеклянную крышу солнечным лучам.

Оранжерея оборудована светодиодными лампами, свисающими с потолка, и автоматическими разбрызгивателями, чтобы не тратить на полив слишком много времени. У единственной незастеклённой стены стоит деревянный стол, на котором Дейзи и её бабушка собирают букеты, когда остаются дома. Он оснащен множеством маленьких ящиков, где Розали хранит материалы и украшения для создания букетов, семена цветов и разные удобрения. В свободные дни Дейзи может не выходить отсюда часами, ухаживая за нежной растительностью, делая яркие фотографии цветов и придумывая новые композиции, которые уже через пару дней попадают к клиентам «Bloom's Heaven».

Хорошенько взболтав получившийся раствор, она распыляет его над растениями, уделяю особое внимание сухим участкам. Розали наблюдает за её действиями через телефонную камеру и периодически даёт наставления: «Ты пропустила этот цветок», «Осторожнее с лилиями!», «Дейзи, розы!».

Дейзи лишь вздыхает, послушно следуя бабушкиным указаниям, и когда она начинает давать новые каждые две секунды, интересуется:

– Как дела в магазине?

– Вяло, – отвечает Розали, подперев подбородок рукой. – Кажется, все, кому были нужны букеты, либо вымерли, либо скупили их вчера. Я даже отходила на обед к Габриэле, а меня так никто и не хватился.

– Как жаль, – произносит Дейзи, распыляя раствор над розами. – А что там по последним сплетням? Или у миссис Питтс тоже кризис?

– Ой, ей давно пора закрывать этот убыточный тряпкообменник и устраиваться на местное радио! – усмехается Розали, сложив руки перед собой. – Сегодня, например, она видела, как с территории гостиницы эвакуировали какой-то навороченный автомобиль. Знаешь, чей?

Рука Дейзи сжимается на распылителе, и листья лилий утяжеляются от слишком большого количества попавшей на них воды. Она быстро стряхивает с них лишние капли, возвращаясь к диалогу с бабушкой.

– То есть, Джаспер ещё здесь? – уточняет она.

– А куда ему деваться! – разводит руками Розали. – Тем более Лукас сказал, что он приехал на всё лето.

– Прекрасно, – цедит Дейзи. – А его машина…

– Кто-то из местных хулиганов порезал ему шины. Ну ты знаешь, как у нас любят приезжих на таких дорогущих авто.

Дейзи обрабатывает раствором последний цветок и ставит распылитель на стол для флористики. Новость о том, что машина Джаспера теперь не проедет и пары метров, заставляет её внутреннего демона сделать сальто. Вот она, карма! В этот раз не прошла мимо, а всё-таки настигла своего клиента! Разве это не чудесно?

Но отчего-то Дейзи не чувствует сладкого удовлетворения, как это было вчера, когда она вручила ему герберы. Рёбра будто скребут кошки.

«Подумай об этом с другой стороны: он теперь точно никого не собьёт и никуда не впишется!» – кричит её внутренний демон.

«И останется здесь ещё надолго!» – напоминает разум.

Дейзи вздыхает. Джаспер – не проблема мирового масштаба, но его недолгое присутствие не приносит ей никакого удовольствия. Он словно комар, кружащий над ухом глубокой ночью, из-за которого сладкий сон превращается в настоящий кошмар. И как вытравить его из комнаты, чтобы спасти свою нервную систему? Вопрос остаётся без ответа.

– Кстати, Дейзи, – произносит Розали, – как там твой пирог?

– Пирог… – повторяет за ней Дейзи. А потом её словно ударяет током. – Пирог! Вот блин! Мне нужно бежать, до связи, ба!

Она сбрасывает трубку и снимает с себя садовый фартук, со всех ног устремляясь из оранжереи к дому. Там её встречает громко мяукающая Джерри и сладко-горелый запах, заполнивший весь первый этаж. Дейзи бежит на кухню, открывает духовку, быстро доставая оттуда своё неудавшееся кулинарное творение, и ставит его на тумбу.

Джерри садится рядом, пристально глядя на огорчённую хозяйку и склонив голову в бок.

– Не смотри так на меня, – фыркает Дейзи. – Зато… Он точно пропёкся!

Джерри широко открывает глаза и в следующую секунду резко уносится из комнаты. Дейзи предпочитает думать, что она побежала исследовать занавески, а не выразила протест против кулинарных навыков своей хозяйки. Она вздыхает. Пирог, который должен был выглядеть так, словно сошел с фотографии из соцсети, приобрёл в духовке тёмно-коричневые вкрапления. Дейзи, недолго думая, достаёт тарелку и перекладывает его туда. Оказывается, если сверху пирог и выглядит неплохо, его нижняя часть больше походит на уголёк, чем на воздушное сладкое тесто.

«А если я обрежу это недоразумение, остальное будет съедобно?».

Она выдвигает один из ящиков, вытащив оттуда нож. Но проверить свою теорию не успевает: в кармане домашних шорт вибрирует телефон. Дейзи вздыхает и достаёт его. Стоит ей взглянуть на экран, как горькое разочарование сменяется приятными мурашками предвкушения, а губы растягиваются в улыбке. Она берёт трубку.

– Приве-е-ет, давно не виделись! – Дейзи машет рукой пиксельному изображению Моны.

– Привет, – Кинг улыбается. Судя по розовой пижаме и белому изголовью кровати на заднем фоне, она находится в комнате кампуса. – Я закрутилась. Экзамены, выступления… Сама понимаешь.

– Конечно, – кивает Дейзи, подойдя к обеденному столу, и садится на отодвинутый стул: вот и повод немного отдохнуть перед попытками реанимировать несчастный пирог. – Как ты?

– Просто прекрасно, – широко улыбается Мона. – Да, нас завалили по полной программе, но мы будем ставить ту пьесу, о которой я тебе рассказывала. И, кажется, на наше выступление придёт один известный продюсер! Представляешь, Дейзи, какая это блестящая возможность!

Глаза Моны светятся от переполняющего её восторга. Дейзи улыбается: приятно видеть её такой. Словно ей снова шестнадцать, и она получила роль Джульетты в школьной постановке.

Театр всегда был страстью Моны, а она – любимицей публики. Неудивительно. В ней прекрасно сочетается талант, усердие и миловидная внешность. Смуглая кожа, вытянутое лицо, карие глаза миндалевидной формы, обрамлённые аккуратным ресницами, широкий нос, чувственные пухлые губы и волнистые каштановые волосы, уложенные на бок. Кажется, Мона родилась, чтобы влюбить в себя весь мир.

Дейзи оборачивается на спинку деревянного стула, закинув одну ногу на другую. К ней на колени запрыгивает Джерри и начинает тереться об неё, хвостом закрывая экран телефона.

– О-о-о, привет, красавица! – восклицает Мона. – Как она?

– Великолепно, – отвечает Дейзи, свободной рукой проводя по гладкой рыжей шерсти, чтобы Джерри наконец легла, а не впивалась своими острыми коготками в её ноги. – Она создала тренд на рваные занавески. Бабушка, правда, ещё не успела им проникнуться, но Джерри не сдаётся!

– Я в неё верю, – усмехается Мона.

Дейзи слабо улыбается, и в горле почему-то образовывается ком. Ей показалось, или Мона даже не поинтересовалась, как дела у неё? Не спросила, о чём она хотела с ней поговорить? Неужели ей совсем неинтересно?

Но краткая вспышка раздражения быстро потухает. Это же Мона, у неё столько дел, что такие мелочи могут просто вылететь из головы, и их место займут другие, более важные вещи. Например, экзамены или подготовка к предстоящей пьесе. Если всё пройдёт хорошо, жизнь Моны может навсегда измениться. Она заслуживает этого, как никто другой! И ничто не должно сбить её с этого пути.

– Знаешь, я уже так жду август, – мечтательно произносит Дейзи. – Ты наконец-то приедешь, и мы сможем отметить твой успех на выступлении и подписание контракта с продюсером, сходить на озеро и устроить целую неделю ночёвок с сериалами и…

– Кстати об этом, – перебивает её Мона, поджимая губы и слегка опуская взгляд. – Я… Решила, что не поеду в Саннивуд.

Её слова иглой втыкаются в сердце Дейзи. Она резко выравнивается, из-за чего Джерри спрыгивает с её коленей.

– Что? Но почему? – по телу пробегает дрожь. – Я… Я думала, мы проведём время вместе. Я так скучаю по тебе.

– Я понимаю, – отвечает Мона. – Но пойми и меня: каждый раз, когда я возвращаюсь в Саннивуд, мне приходится снова сидеть на таблетках. Я хочу оставить всё, в прошлом, Дейзи, этот город меня убивает! Здесь у меня наконец-то есть нормальная жизнь, а там я чувствую себя привидением. Ты понятия не имеешь, каково это, когда на тебя смотрят, как на лживую тварь, которая просто хотела ещё больше внимания, когда на самом деле…

– Мона, – перебивает её Дейзи. – Ты не обязана. Я понимаю.

– Спасибо, – со слабой улыбкой отвечает Кинг. – Сама знаешь, если я увижу кого-то из бывших одноклассников, это будет…

– Мэтт уже здесь, – бросает Дейзи.

– Оу, – осекается Мона. – Так вы виделись? И как всё прошло?

По телу пробегает дрожь. Дейзи чувствует, как сдавливает её грудь, словно на неё положили несколько кирпичей. Рука, за которую два дня назад её схватил Мэтт, начинает больно жечь. Холл делает глубокий вдох. Хочется ответить пресное: «Нормально», но эти слова застревают в горле, будто не хотят быть произнесёнными вслух.

Мона молчит, но её встревоженный взгляд говорит за неё. Не важно, что она сейчас услышит, реакция Дейзи на её простой вопрос уже стала вполне красноречивым ответом.

– Он до сих пор не может принять, что мы расстались, – Дейзи тяжело вздыхает, отводя глаза, а потом снова смотрит на Мону. – Знаешь, я думала, колледж его изменит, он найдёт новых друзей, девушку. Но, кажется, Мэтт не успокоится, пока не получит своё. Он… Пытался меня поцеловать, и это было ужасно.

– О, Дейзи… – Мона шокировано прикрывает рот ладонью. – Надеюсь, этого не случилось? Ты обратилась в полицию?

– А смысл? Он ничего не сделал, – горько усмехается Дейзи. – Если им плевать на более значимые вещи, мои слова будут пустым звуком. Да и в нас чуть не врезалась машина и спасла меня, если так можно выразиться.

– Что? – недоумевает Мона. – Какой ужас!

– Да, – кивает Дейзи. – Сюда приехал один тип. Джаспер. Племянник Лукаса Уайлдера, если ты его помнишь. Говорят, он пробудет здесь всё лето, и что-то мне подсказывает, мы будем видеться очень часто. Так что скучать мне не приходится.

– Дейзи, послушай, – голос Моны вдруг обретает строгость. – Держись от него подальше.

– Да, я понимаю…

– Нет, не понимаешь, – перебивает её Мона. – Парни вроде Мэтта и Джаспера думают, что им сойдёт с рук любое дерьмо. Не нарывайся, прошу, не повторяй моих ошибок!

– Я не дура, – отвечает Дейзи.

– Вот и славно, – улыбается Мона. – Если ты продолжишь в таком духе, то сможешь перебраться ко мне в Сан-Франциско. Уверена, таких флористов здесь отрывают с руками и ногами!

– Да, конечно, – вяло улыбается Дейзи. – Знаешь, у меня тут много дел, так что…

– Я поняла. До скорого!

– Пока.

На экране появляется надпись «Звонок завершён», и Дейзи откидывается на спинку стула, устремляя взгляд в потолок. Он покрыт едва заметными трещинами, образовавшимися от времени. Этому дому уже много лет, здесь дедушка с бабушкой отпраздновали свою первую годовщину свадьбы и рождение дочери. Розали рассказывала много историй из детства Лисе. Её первые шаги, драка в детском садике, переходный возраст и наконец желание сепарироваться, уехать в другой город и стать известной на весь мир художницей.

Правда, у неё это не вышло. За два дня до отъезда у Лисе сломалась машина. В местной автомастерской были заняты почти все механики, кроме новенького работника, только что окончившего колледж. Он, несмотря на отсутствие опыта, быстро справился с поломкой, а заодно и пригласил Лисе в местный бар. Так она из свободолюбивой бунтарки превратилась сначала в любящую девушку, а потом и в жену Говарда Холла.

Саннивуд – одно из самых отвратительных мест в мире с натянутыми улыбками горожан и фальшивым ощущением спокойствия. Но он наполнен историей, воспоминаниями, которые, словно тонкая, но прочная нить, удерживают Дейзи, не давая сделать тот самый решительный шаг. Мечта уехать отсюда насквозь пропитана страхом и душащим одиночеством. Словно за табличкой «Вы покидаете Саннивуд» её ждёт не целый мир, а бесконечная пустота.

Дейзи часто фантазировала о том, как уедет поступать в колледж, будет жить вместе с Моной и подрабатывать в ближайшем цветочном магазине. Но эти фантазии быстро разбились о реальность. Ни один колледж не предложил ей стипендию, которая бы покрыла хотя бы треть стоимости обучения. Прошёл год, и когда Дейзи получила повторный ответ, решение остаться пришло само собой. Ей всего девятнадцать, куда торопиться? Да и как оставить бабушку, ей же будет тяжело. Кто будет помогать ей в магазине?

Так Дейзи стала заложницей царапающего грудную клетку чувства страха. Потому что тяжелее жизни в городе, где на каждом уголке хранятся рвущие на части душу воспоминания, только оставить их в прошлом.

Она вздыхает и поднимается с места. Да, планы на это лето полетели к чёрту, но ещё не поздно составить новые! Например, запланировать вечернее чаепитие с персиковым пирогом, который необходимо реанимировать к возвращению бабушки.

Взяв нож, Дейзи начинает аккуратно срезать подгоревший низ. К счастью, в уголёк успел превратиться не сильно толстый слой теста, а остальной пирог – если не брать во внимание лёгкую пикантную горчинку – кажется вполне съедобным. Дейзи вздыхает. Вот бы это так же просто работало и в жизни. Тогда она бы избавилась от обугленной части в виде чокнутого Мэтта, вынужденного расставания с Моной, действующего на нервы Джаспера, и это лето стало бы идеальным!

Дейзи смотрит на куски пирога, и в её голову приходит мысль, которую она тут же считает полным безумием. Это противоречит всем её правилам и наставлениям Моны, которые она дала ей пару минут назад. Дейзи даже усмехается, удивляюсь тому, как после всего, что произошло, она могла о таком подумать.

«Это война, Дейзи! Здесь не заключают мир!» – кричит её внутренний голос.

«Но можно попробовать заключить перемирие!» – настаивает та часть, которая обычно толкает Дейзи на самые смелые и чокнутые решения, как, например, обрезать чёлку в восьмом классе или напиться на вечеринке у какого-то одноклассника в шестнадцать.

Дейзи бросает взгляд на пирог и вздыхает. Не только же ей и бабушке наслаждаться этим обгоревшим шедевром кулинарии. Он может стать отличным жестом примирения с её случайным спасителем и неудавшимся виновником аварии.

Собственные мысли кажутся полным бредом. Но, быть может, всё будет не так плохо?

***

Джаспера совершенно точно прокляли.

Иного объяснения происходящего последнюю неделю у него нет. Сначала Билли Паркер, который будто специально пристал именно к его девушке, прекрасно зная, что Джаспер на нём живого места не оставит. Потом отец, решивший, что отослать сына за несколько сотен километров – прекрасный воспитательный метод, устроил ему незабываемые каникулы в Саннивуде. И Меган, милая Меган! Джаспер ожидал от неё любой благодарности, но не чёртового расставания.

И теперь, когда он был уверен, что самое страшное уже позади, вселенная покусилась на святое.

– Спасибо, дружище, – Лукас пожимает руку своему приятелю, по счастливой случайности работающему эвакуаторщиком. – С меня пиво в эти выходные у Джонни.

– Нет проблем, – улыбается мужчина, больше похожий на клубного вышибалу, а потом тихо добавляет: – Надеюсь, пацан придёт в себя. А то, знаешь ли, он у тебя богат на выражения…

– И деформацией слуха не страдает, – произносит Джаспер, стоя к ним спиной.

Всё его внимание приковано к машине. Доставить её в гараж Лукаса стоило не малых усилий: кажется, здесь совершенно разучились обращаться с автомобилями, не напоминающими металлолом, и теперь она обзавелась парой царапин на задних дверях. Но это не самое страшное.

Джаспер вздыхает, накрывая лицо ладонями. Сзади раздаются шаги: Лукас и его приятель уходят, оставляя его в полном одиночестве. Так даже лучше. Джаспер подходит к стоящему у левой стены столу, заваленному инструментами, и садится на него.

Единственная возможность уехать из Саннивуда, если вдруг отец всё-таки одумается, помахала ему ручкой. Новые шины здесь купить нереально, а доставка займёт время. Машина была единственным, что напоминало о Нью-Йорке, гонках, обычной жизни… А теперь она будет скрыта за дверьми этого пыльного гаража, соседствуя со старым джипом Лукаса.

Джаспер усмехается. Его автомобиль выглядит так нелепо, словно единорог, случайно оказавшийся в фантастическом боевике. Неудивительно: его здесь быть не должно! Если бы мир не сошёл с ума, машина Джаспера сейчас бы стояла на парковке нью-йоркского колледжа, а он сам бы сидел на очередной лекции в аудитории и, пока не видит преподаватель, строчил сообщения Меган.

Хлопает дверь, и в гараж возвращается Лукас. На его лице сияет бодрая улыбка, и Джасперу кажется, его вот-вот стошнит.

– Знаешь, какое лучшее лекарство от хандры? – спрашивает он, вставая напротив Джаспера.

– Не знаю, – он пожимает плечами. – Отследить идиота с ножом по камерам и сломать ему череп? Ах, да, их же нет на гостиничной парковке! Поехать в клуб и напиться? Чёрт, я же в Саннивуде! Остаётся только разнести к чертям этот гараж, а потом три часа всё убирать.

– Правильно – труд! – Лукас поднимает вверх указательный палец. – Сейчас мы позавтракаем, а потом начнём твоё посвящение в плотники.

– У меня нет аппетита, – хмуро отвечает Джаспер, спрыгивая на плитку. – Так что идём восстанавливать твой прогнивший сарай.

Лукас вздыхает, закатив глаза, и машет рукой, призывая Джаспера следовать за собой. Чем быстрее они разберутся с главной проблемой, тем выше шансов, что Эдгар сжалится и поможет с починкой автомобиля и возвращением в Нью-Йорк. Торчать в этой дыре до начала семестра Джаспер точно не намерен.

Амбар Лукаса по площади вместил бы в себя два гаража. Он разбит на две зоны: справа – место для хранения зерна, а слева – загоны, предназначенные для домашнего скота, который Лукас в этом году не смог завести из-за состояния помещения. Сейчас один из загонов завален мешками с кормом.

К стене справа приставлена лестница, а рядом с ней лежит закрытая упаковка с логотипом строительного магазина. Лукас жестом приглашает Джаспера подойти ближе и стучит пальцами по деревянной стене.

– Видишь эти трещины? – спрашивает он.

Джаспер прищуривается. Между красными досками действительно образовалось небольшое расстояние, практически незаметное, если не присматриваться. Он переводит недоумённый взгляд на Лукаса.

– И это твоя проблема?

– Да, – отвечает он. – Та стена, – он указывает в левую сторону, – прогнила настолько, что её спасёт только демонтаж. А по поводу этой я посоветовался со знакомым, который занимается строительством подобных зданий, и он сказал, что дешевле будет заделать её герметиком.

Лукас разрывает лежащую на полу упаковку и достаёт оттуда герметик.

– Я покажу, как это делается.

Он открывает герметик, поднося его к стене под небольшим наклоном, и осторожно распределяет между досками. Так Лукас заполняет одну щель. Джаспер внимательно наблюдает за его действиями. Ничего сложного, если делать это медленно. И чего он так боялся?

Закончив демонстрацию, Лукас отдаёт ему герметик.

– Ты должен проверить всю стену, – он указывает на лестницу. – Включая верхнюю часть. И когда заделаешь каждую трещину, мы перейдём к работе с той стеной.

Джаспер пробегает взглядом по амбару. Судя по просторной площади и высоким потолкам, возиться с герметиком ему придётся, как минимум, до следующего Рождества. Весьма мрачная перспектива. Джаспер тяжело вздыхает.

Лукас ободряюще хлопает его по плечу.

– Вперёд и с песней! – воодушевлённо произносит он. – А я пока сделаю нам завтрак.

Когда Лукас уходит, оставляя его с проблемой наедине, Джаспер бросает взгляд сначала на стену, потом на герметик, и к горлу подступает тошнота от аллергии на подобный род деятельности. Его сильная сторона – мозг, а не сила и способность лазать по стенам, словно человек-паук. В этой сфере нужны профессионалы, которым Джаспер обязательно заплатит за проделанную работу, а сам в это время займётся чем-то более полезным.

Но раз ему суждено чинить этот амбар в одиночку, к чему долгие прелюдии? Золотое правило: «Быстрее начнёшь – быстрее от тебя отвяжутся» работает и здесь, поэтому приступать надо немедленно.

Джаспер достаёт из кармана телефон с наушниками. Всем известно, что с музыкой время летит быстрее. Но вместо спотифая Джаспер открывает новостную ленту одной из соцсетей. Всего на пару минут, больше он здесь не потеряет, зато будет в курсе того, что успело произойти в его недолгое отсутствие.

Его встречают сторис из ночного клуба. Кажется, несмотря на заточение Джаспера в Саннивуде, его друзья продолжают вести привычный образ жизни, совмещая экзамены с шотами текилы. Он быстро пролистывает серию фото со вчерашней тусовки. Вид счастливых и пьяных друзей, завалившихся в VIP-зону их любимого ночного клуба, заставляет что-то в груди сжаться. Вот она, та жизнь, от которой его зверским образом оторвали! Джаспер ставит огоньки, а сам ощущает, как изнутри его разъедает жгучее чувство зависти.

Решив, что с него достаточно, Джаспер сворачивает приложение, однако в последнее мгновение его взгляд цепляется за странную деталь на одной из фотографий. Он приближает изображение. Майк и Джордж, соревнующиеся, кто из них больше выпьет текилы, его не интересуют. Всё внимание приковывает парочка, сидящая за ними на диване в опасной близости друг от друга.

В девушке, одетой в короткое чёрное платье на тонких лямках, Джаспер сразу узнаёт Меган. Сердце делает кульбит. Видеть её на мутных фотографиях знакомых – лучше, чем не видеть совсем. С момента их расставания в ней ничего не поменялось. Даже траур по отношениям не умалил её экстравертности и любви украшать лучшие заведения Нью-Йорка своим присутствием. А быть может, это карты таро посоветовали ей надеть это платье, по длине напоминающее футболки Джаспера.

И эти же карты сказали ей обвить рукой шею сидящего рядом бедолаги и притянуть к себе. Да, сомнений нет, всё было именно так. Иначе стала бы Меган, убитая горем по только закончившимся отношениям, словно довольная кошка, впиваться своими когтями в первого встречного?..

Джаспер приближает картинку. Яркие вспышки освещают лишь очертания, но этого достаточно, чтобы узнать нового воздыхателя его коварной ведьмы. В горле пересыхает. Джаспер осторожно опускается на пол, прижавшись спиной к деревянной стене. Сердце начинает бешено колотиться, разгоняя кровь по всему телу. Она могла выбрать кого угодно. Кого угодно, чёрт возьми! Но решила пойти по самому идиотскому сценарию.

Джаспер открывает мессенджер, быстро выискивая контакт Кевина, и яростно стучит пальцами по клавиатуре:

Ну и каково это, трахать бывшую девушку лучшего друга?

Он нервно дёргает стопой, пока не приходит ответ:

Прости.

Джаспер усмехается. Как немногословно для человека, который всё это время поливал Меган дерьмом!

Телефон летит на пол. Грохот эхом отражается от стен амбара. По телу пробегает дрожь. Джаспер закрывает лицо руками. Удивительно, как всего за несколько часов он лишился практически всего. Машины, надежды помириться с Меган, лучшего, как ему казалось, друга. Будто карточный домик, который он так старательно выстраивал несколько лет, вдруг рухнул, а все карты превратились в пепел. Джаспер вздыхает. С Кевином он ещё разберётся по возвращении в Нью-Йорк, но сейчас… Сейчас ему срочно нужно занять руки, пока они не начали крушить всё, чего касаются.

Джаспер поднимается с места. Берёт телефон, убедившись, что тот не разбился во время своего полёта, и подключает к нему наушники. Выбрав плейлист для тренировок, вооружается герметиком и начинает проводить им почти невидимым щелям. Мир Джаспера стремительно летит к чертям, и, пожалуй, всё, что он может исправить – этот дряхлый амбар.

Громкая музыка не даёт услышать рой собственных мыслей. Джаспер мотает головой в такт, подпевая энергичной песне, словно завсегдатай караоке-бара, которого все так и мечтают скинуть со сцены. Внутри разрастается всепоглощающая пустота, обвивающая его своими цепкими щупальцами. Но Джасперу плевать. Он концентрируется лишь на однотипных движениях, которыми наносит герметик, заполняя пространство между красными досками.

Полностью погрузившись в работу, Джаспер даже не замечает, как быстро пролетает время. И лишь лёгкое головокружение – то ли от чувства голода, то ли от резкого запаха герметика – заставляет его отвлечься. Подняв с пола колпачок, Джаспер закручивает его, закрывая герметик. Он поворачивается, чтобы уйти отсюда, но неожиданно сталкивается с парой пристально смотрящих на него зелёных глаз.

Джаспер резко вздрагивает, едва не выронив из рук герметик. Дейзи, материализовавшаяся здесь, словно из ниоткуда, звонко усмехается.

– Чёрт возьми! – Джаспер вынимает из ушей наушники. – Ты что, хочешь довести меня до инфаркта?

– А я что, такая страшная? – интересуется Дейзи.

Джаспер окидывает её взглядом. Светло-русые волосы игривыми завитками спускаются с плеч. Круглые щёки, усыпанные мелкими веснушками, покрыты едва заметным румянцем. Маленькие губы накрашены персиковым блеском, а их уголки подняты в еле заметной улыбке. Из страшного у неё, пожалуй, только количество мелких цветочков, рассыпанных по белому платью выше колена, поверх которого висит бежевая сумка через плечо.

Дейзи пристально смотрит на него своими круглыми глазами, напоминающими два сверкающих изумруда. Сейчас она действительно похожа на ангела, который спустился с небес в этот старый амбар. Другого объяснения её внезапного появления у Джаспера нет.

Он усмехается, ставя герметик на пол.

– Что ты здесь делаешь?

– Пришла послушать, как ты поёшь Бруно Марса.

Джаспер закатывает глаза.

– А если серьёзно.

– Я… – кажется, на секунду Дейзи теряется, бегая взглядом от одного угла к другому. – Услышала, что случилось с твоей машиной. И мне жаль.

– Правда? – Джаспер склоняет голову вбок. – А мне казалось, что после моего эффектного появления ты сама была бы не против испортить мне колёса. Ну или хотя бы нацарапать на капоте: «За рулём придурок».

– Как хорошо, что ты это признал! – радостно восклицает Дейзи. – Но это не мой стиль, так что я придумала кое-что поизящнее… Кстати, как там миссис Берг?

– Нормально, – отвечает Джаспер. – Считает меня вором, а мой подарок – отвлекающим манёвром, чтобы обчистить… – в этот момент его осеняет. – Так ты специально продала мне тот букет!

– Прости, – искренне произносит Дейзи, подняв брови. – Ты притащился в магазин и даже не извинился. Надо же было хоть как-то восстановить справедливость!

Джаспер усмехается, скрестив руки на груди. Дейзи опускает взгляд. В ней словно борются две стороны: одна хочет накричать на Джаспера, используя свои изящные обещания заковать его в наручники, а другая тут же краснеет, словно маленький ребёнок, случайно произнёсший грязное ругательство при своих родителях.

Окинув её взглядом, Джаспер понимает, что его вопрос так и остался без ответа. Ну не притащилась же она сюда, чтобы выразить ему соболезнования! Только не после их знакомства, напоминающего сцену из самой нелепой комедии.

– И всё же, что ты здесь делаешь? – вновь интересуется он. – И как нашла меня?

В качестве ответа Дейзи расстёгивает сумку и достаёт оттуда прозрачный контейнер с красным цветком сбоку.

– Твой дядя сказал, ты работаешь в амбаре. Так что я пришла сюда, чтобы… – она протягивает контейнер. – Вручить тебе результат моей войны с духовкой. Вдруг это немного смягчит удар.

– Ого, – Джаспер забирает у неё контейнер, покрутив его в руках. – Так ты умеешь печь?

– Не совсем, – отвечает Дейзи. – Мы с готовкой говорим на разных языках, хоть я и пытаюсь изо всех сил. Это, например, – она указывает на контейнер, – персиковый пирог, и ты бы видел его на картинке! Но я немного забылась и едва его не спалила.

– Значит, решила скормить мне неудавшийся кулинарный эксперимент? – усмехается Джаспер, рассматривая порезанный на мелкие кусочки пирог.

– Ну не бабушку же им травить! – разводит руками Дейзи. – Да не переживай: он съедобный. Я сама проверяла.

– Ладно-ладно, поверю!

В ответ Дейзи улыбается. Джаспер ловит себя на мысли, что сейчас она совершенно не похожа на ту девушку, которая накричала на него у цветочного магазина. Может быть, Лукас был прав, и её тёмная сторона активизируется только в присутствии не самых добропорядочных личностей? Словно острые шипы цветка, растущего в неблагоприятной среде и защищающего себя от жаждущих сорвать его людей.

Что ж, Джаспер не хочет быть одним из них. Точно не сегодня.

– Слушай, Дейзи, – он чешет затылок, – прости за то, что чуть не сбил тебя и твоего…

– Проехали, – резко перебивает она. – Ну, в смысле, это было ужасно, но ты ведь больше так не сделаешь, верно?

– Верно, – соглашается Джаспер. – Для гонщика моего уровня это было бы просто смешно.

Дейзи закатывает глаза.

– Надеюсь, тот букет и и правда был единственной местью, и после твоего пирога, я останусь жив.

– О, поверь, – с уверенностью произносит Дейзи. – Если бы я хотела тебя отравить, испекла бы пирог с чем-нибудь другим. Я слишком люблю персики, чтобы переводить их на такого балбеса, как ты.

– Сочту за комплимент, – шутливо кланяется Джаспер. – Персиковая принцесса.

– Какое идиотское прозвище, только попробуй назвать меня так ещё раз! – восклицает Дейзи.

Её слова звучат как вызов. Но как только Джаспер хочет попытать судьбу и проверить, какие угрозы припасены для него на этот раз, Дейзи вздыхает.

– Была рада с тобой поболтать, но у меня куча дел, – она бросает взгляд на герметик и стену. – У тебя, судя по всему, тоже.

– Ради тебя я готов ими пожертвовать, – театрально произносит Джаспер.

– Удачи с ремонтом, – ободряюще улыбается Дейзи, вновь игнорируя его щедрый жест. – И пока.

Она разворачивается, неторопливой походкой уходя из амбара. Джаспер смотрит ей вслед. Его губы растягиваются в улыбке.

– Пока, персик.

Дейзи показывает ему средний палец и выходит из амбара, скрываясь из виду.

Джаспер вздыхает, качая головой. Он чувствует себя маленьким ребёнком, который от скуки пытается разозлить угрюмого взрослого и веселится, когда в ответ на его шалости раздаётся недовольное ворчание. Джаспер не может сдержать довольную улыбку. Бесить людей – его профиль, и как же приятно встретить того, кто реагирует на это так же красноречиво, как Дейзи Холл.

Он открывает контейнер. Его содержимое скорее напоминает обрезки, чем полноценное кондитерское изделие, и увидев такое на прилавках пекарни, Джаспер бы посчитал, что главный пекарь сошёл с ума, раз выставил такое на продажу. Но непривлекательный вид уходит на второй план, стоит Джасперу вдохнуть приятный сладко-персиковый аромат. Желудок тут начинает спазмировать. Джаспер вспоминает, что его ждёт Лукас с очередным яичным шедевром, и спешит к выходу из амбара.

Пройдя пару метров, он вдруг осознаёт, что последние несколько минут не думал ни о чем Меган и Кевине, ни о чем повреждённых колесах. Внезапное появление Дейзи перетянуло всё внимание на себя. Неудивительно: встретить её в амбаре было так же неожиданно, как увидеть дерево посреди асфальтированного шоссе.

Джаспер усмехается. Кажется, тогда в магазине он был прав: его появление произвело на Дейзи такое яркое впечатление, что она уже не сможет жить без их незабываемых встреч.

И раз сегодня она помогла Джасперу ненадолго забыть о его вагоне неприятностей, он просто не может оставить её потребность без внимания.

Глава 4. Гонки

Неделю назад Джаспер проснулся рано утром, чтобы успеть на пары, и вышел из дома за полчаса до их начала. Как и обычно, он встретился с друзьями у входа в колледж, чтобы вместе завалиться в аудиторию и занять лучшие места. В тот день его не сильно заботили лекции. Он знал, что точно сдаст предстоящие экзамены, которых подавляющее большинство боялось, словно тикающей бомбы. Эта самодовольная уверенность позволила Джасперу сбежать до конца занятий, устроив спонтанное свидание с Меган. Провести вечер не за учебниками в своей комнате, а за барной стойкой ночного клуба, поспорив с Кевином на сто баксов, что завтра придёт на занятия на своих двух ногах, и никакое количество шотов его не сломит…

Неделю назад жизнь Джаспера была прекрасна. Думал ли он тогда, что через какое-то время будет расхаживать с плетённой корзинкой по курятнику, словно диснеевская принцесса, и отбиваться от, по всей видимости, жаждущего его смерти за воровство драгоценных яиц петуха? Очевидно, нет.

– Позволишь? Вот так. Спасибо, – Лукас осторожно запускает руку в гнездо курицы и достаёт оттуда два яйца. – Смотри, Джаспер, здесь нет ничего сложного.

Джаспер вздыхает. Конечно, ничего сложного. Особенно, когда занимаешься этим уже пятнадцать лет! Роль фермера так сильно изменила Лукаса. Вряд ли бы кто-то догадался, что раньше он сидел в дорогом костюме в одном из бруклинских ресторанов и сдержанно кивал, пока его отец рассказывал очередному инвестору о будущем «Orgalux».

На превращение из избалованного папенькиного сыночка в необтёсанного рабочего из провинции у Лукаса ушло несколько лет. Глупо требовать подобных метаморфоз от Джаспера за несколько дней. Особенно учитывая тот факт, что подобный образ жизни всегда повергал его в ужас.

Боковым зрением Джаспер замечает на себе пристальный взгляд петуха, готового в любой момент распушить перья и пуститься на защиту своего потомства. Вот они, плюсы жизни в мегаполисе! Раньше он и подумать не мог, что куриное филе, прежде чем попасть на его тарелку, не раз пыталось устроить фермерский геноцид. А сейчас от нахождения рядом с этим пернатым гибридом Теренса Кроуфорда и Девона Ларрата становится не по себе.

– Да ладно тебе! – Лукас разводит руками. – Неужели ты боишься Хью?

– Ты про эту бешеную птицемашину, которая налетела на меня сзади и клюнула прямо в… – Джаспер осекается, натягивая улыбку. – Нет, нисколько!

Лукас усмехается, убирая яйца в специально надетый на нём фартук. Джаспер окидывает его взглядом.

– Напомни, у тебя есть только один такой? – интересуется он.

– Нет, – мотает головой Лукас, поднимаясь с корточек.

– Тогда какого чёрта я хожу вот с этим? – Джаспер показывает свою корзинку.

– Потому что это выглядит забавно.

Джаспер обиженно фыркает. Лукас беззлобно усмехается, хлопая его по плечу.

– Пойдём, у нас ещё много дел, – напоминает он.

Джаспер закатывает глаза, тяжело вздыхая, и идёт вслед за Лукасом, чтобы оставить пустую корзинку дома и вернуться к ремонту амбара. Он снова проторчит здесь до самого вечера, а потом уедет обратно в гостиницу, чтобы продолжить подготовку к экзаменам. Нельзя терять ни секунды, если он хочет вернуться в колледж, а не провести остаток жизни в стенах курятника Лукаса, периодически слушая от отца его фирменное: «А я же говорил».

При мысли о нём Джаспер поджимает губы. Они не разговаривали со дня его отъезда, и Эдгар даже не удосужился ему позвонить. Будто Джаспер действительно был тяжёлым грузом, сбросив который, Эдгар наконец-то смог вздохнуть полной грудью. Перед глазами возникают его горящие глаза, с которыми он проводит очередную конференцию Orgalux, и довольная улыбка. Джаспер сильнее сжимает ручку корзинки.

Когда плоды их утренней «охоты» в курятнике оказываются разложены в холодильнике, Джаспер и Лукас возвращаются в амбар, чтобы оценить масштабы предстоящей работы. Теперь помимо запаха дерева и сухой травы здесь пахнет средствами, которыми Лукас обрабатывает доски для восстановления второй стены. Ей они займутся через пару недель, когда, по мнению Лукаса, Джаспер израсходует весь герметик.

А пока этого не произошло, он вооружается незаконченным шприцом и, заняв удобное положение, продолжает свою монотонную работу. Лукас включает старый магнитофон, и амбар заполняет классика рока вперемешку со строительными звуками. На первый взгляд, сочетание просто ужасное, но зато в этом шуме теряется гул собственных мыслей.

Так и проходят теперь будни Джаспера. В старом амбаре под звуки кисти, которой Лукас проводит по доскам, аккуратно нанося на них раствор для обработки, и шипение старой аудиосистемы. Не так он представлял это лето.

– Слушай, не хочу сбивать твою концентрацию, – начинает Лукас. – Но ты как будто язык проглотил.

– Мне нужно комментировать каждое действие, как в строительных туториалах? – саркастично интересуется Джаспер. – Вот мы заполняем этой жутко пахнущей ерундой щель, и если повторим это ещё миллион раз, амбар станет пятизвёздочным отелем для самых привередливых поросят.

– Люблю твой юмор, – кивает Лукас. – Но если серьёзно, что происходит?

«Какой хороший вопрос» – мысленно усмехается Джаспер.

Он проводит герметиком по очередной трещине. Как здорово, что от неё можно избавиться парой лёгких движений и забыть на долгие годы, словно страшный сон. То, что это здание, построенное несколько десятков лет назад, всё ещё поддаётся ремонту – настоящее чудо. Ровно как и энтузиазм Лукаса, с которым он намеревается вернуть амбар в первоначальный вид.

Джаспер даже немного завидует. Для него весь этот процесс – не вынужденное наказание, а просто часть привычной и уже ставшей любимой работы. А ещё он на сто процентов уверен в её результате. Если сделать всё правильно, осенью амбар будет выглядеть как новый, и Лукас сможет продолжить свой план снабжения Саннивуда беконом.

В груди неприятно давит. Это ощущение преследует Джаспера последние пару дней, словно самый преданный сталкер. Оно пробуждает в нём странные желания. Например, сейчас, прикрыв глаза, он представляет, как со всей силы бьёт по доскам, смазанным герметиком, пробивая в стене огромную дыру. А потом кричит, пока в лёгких не кончается воздух.

– Хорошо, можешь не говорить мне, – произносит Лукас, откладывая кисть в сторону. – Но поговори хоть с кем-нибудь! Джаспер, последние несколько дней ты просто…

– Что? – громко интересуется Джаспер, разведя руками. – В ярости? О-о-о, ну прости! Мне всего лишь порезали колёса на машине. Ты прав, не на что злиться. Лучше я поговорю об этом с… – он подносит палец к губам, поднимая взгляд. – Со своей девушкой? А, точно, она меня бросила! С лучшим другом? Он встречается с моей бывшей девушкой! С отцом? Ему на меня плевать!

Он пинает упаковку с герметиком, опускаясь на пол. Лукас сверлит его задумчивым взглядом. Будто психолог из второсортного сериала, которому попался сложный пациент. Если сейчас из его уст не прозвучит какая-нибудь банальщина, по ошибке названная мудростью, Джаспер лишь убедится в бездарности сценаристов подобных шоу.

Лукас тяжело вздыхает, отойдя от станка, и садится напротив. От его пристального взгляда хочется скрыться, словно от противного света фонаря, которым кто-то решил посветить в глаза глубокой ночью, и Джаспер отворачивается.

– Послушай, – начинает Лукас. – Я понимаю, мы с тобой не так близки. Но я правда беспокоюсь.

– Не стоит, – мотает головой Джаспер.

– Хорошо, пойдём по другому пути. Ты уже не подросток, Джаспер. Беситься на всех и вся за то, что у тебя что-то идёт не так, – гиблое дело. Я понимаю, на тебя много навалилось, но ты ведь даже не пытаешься с этим разобраться! Просто ходишь с лицом, будто объелся лимонов, и агрессируешь на всех подряд.

– А как бы ты поступил на моем месте? – возмущённо интересуется Джаспер. – Моя жизнь полетела в тартарары, а мне просто смириться? Это же смешно!

– Ну для начала, я бы дал себе время, – рассуждает Лукас. – И нашёл бы способ отвлечься. Обычно с этим помогает работа, но, как вижу, ты скорее хочешь спалить этот амбар, а не починить.

– Это ничего не меняет. Мне нужно работать, а иначе…

– Устрой себе перерыв, – перебивает его Лукас. – У нас маленький город, но здесь есть классные места. Прогуляйся. А то ты скоро пылью покроешься.

– По милости одного кретина я теперь каждый день гуляю от твоей фермы до гостиницы, – шипит Джаспер. – Так что спасибо за совет, но целебная сила пеших прогулок на меня не действует.

– Могу дать тебе свою машину, – предлагает Лукас.

– Ну уж нет! На этом корыте я точно никуда не поеду!

– Это не «корыто», как ты её назвал, а нестареющая классика! Она даст фору десяти твоим спорткарам, – с гордостью заверяет Лукас. – Поверь, тебе станет легче, если ненадолго отключишься от своей Санта-Барбары.

Джаспер задумывается. Перспектива бросить ремонт, продлив своё пребывание здесь ещё на несколько дней, заставляет тело сжаться. Он не ребёнок, чтобы постоянно отлынивать от своих обязанностей. У него есть сроки, и если получится закончить с амбаром раньше, возвращение домой станет лучшей наградой за эту внезапно наставшую в его жизни тёмную полосу.

Но кое в чём Лукас, как бы тяжело это не было признавать, определённо прав. Джасперу нужна разгрузка. Его голова словно налилась свинцом, а мысли превратились в заезженную пластинку, от которой ещё немного, и точно начнёт дёргаться глаз.

Поэтому, немного подумав, Джаспер спрашивает:

– Твоя нестареющая классика точно не сломается где-нибудь посреди дороги?

Лукас улыбается, хлопая его по плечу.

– Не переживай. Главное – верни её до шести часов. В моем возрасте будет несолидно приходить на свидание пешком.

– Ого, – Джаспер вскидывает брови. – Так ты не разучился пользоваться тиндером? Или у вас знакомятся через газеты?

– Ой, пойдём уже, – Лукас поднимается с места, протягивая ему руку. – Тебе будет полезно проветриться, а мне – несколько часов отдохнуть от твоих остроумных шуточек.

Джаспер закатывает глаза, вставая с пола.

– Так кто эта счастливица? – ехидно интересуется он, следуя за Лукасом в гараж.

– Она ветеринар. Любит порядок и терпеть не может алкоголь, – отвечает Лукас. – Если сегодня всё пройдёт хорошо, я познакомлю вас.

– Очень мило, но лучше не надо, – предупреждает его Джаспер.

В мыслях тут же всплывают события пятилетней давности. Его отец, только что подписавший бумаги о разводе, возвращается домой с невысокой блондинкой в красном платье. На лице Эдгара сияет хмельная улыбка, а случайная спутница висит на его плече, сбрасывая туфли на высоком каблуке. От этой картины тянет блевать. И Джаспер, сто раз пожалевший, что вышел в коридор, спешит скрыться у себя в комнате, чтобы не дай бог не стать свидетелем продолжения.

Лукас не его отец, но запущенная цепочка ассоциаций быстро возвращает Джаспера в те далёкие времена. Он мотает головой, словно пытаясь отделаться от этих липких воспоминаний и странного ощущения в груди. Это было бы уже слишком. Ему и в настоящем хватает урагана эмоций, превративших его внутренний мир в истинное пристанище хаоса.

Придя в гараж, Джаспер бросает грустный взгляд на свою феррари и садится в джип Лукаса, который уже открыл водительскую дверь. В машине пахнет ирисками и дешёвым одеколоном. Джаспер морщится. Потом осматривает касетную аудиосистему, приборную панель и обтянутые тканью сиденья.

– Видишь? Всё не так плохо, – как будто издевательски произносит Лукас. – К тому же, она тоже красная, так что разницы ты почти не заметишь.

Джаспер бросает на него убийственный взгляд. Лукас усмехается, кидая ему ключи.

– И помни: ты должен вернуться до шести вечера.

– Да-да, я понял, – Джаспер вставляет ключ и заводит машину.

Пока гаражная дверь медленно поднимается, он регулирует сиденье, пытаясь занять удобное положение, что даётся непросто. Когда гараж наконец-то открывается, Джаспер хлопает водительской дверью и жмёт на педаль газа. Лукас показывает ему палец вверх. Может быть, он прав, и небольшая поездка по Саннивуду – то, что нужно Джасперу?

Как только он выезжает за ворота, стараясь привыкнуть к кряхтению двигателя, рука тянется к телефону. Наверняка в интернете есть заметки о местах, особенно любимых жителями Саннивуда: выберет самое первое и проторчит там до самого вечера, делов-то. Но когда Джаспер открывает сайт с картой города, его взгляд мгновенно цепляется за торговый переулок, расположенный недалеко от центра.

Джаспер улыбается, заметив на нём знакомое название. Экскурсия по местным достопримечательностям может подождать. Сегодня ему нужно заехать в одно уже старшее любимым в Саннивуде место.

***

Работа в цветочном магазине всегда непредсказуема. То проходящие мимо люди словно забывают о его существовании, жестоко оставляя бедные букеты завядать, а Дейзи – грустно протирать пыль с витрин и стеллажей. То здесь, наоборот, внезапно образовывается аншлаг покупателей и желающих приобрести что-то особенное.

В такие моменты Дейзи хочется стать осьминогом. Его длинные щупальца точно бы помогли ей гораздо быстрее справиться с неожиданным наплывом клиентов, каждый из которых надеется на максимально быстрое и качественное обслуживание с выслушиванием и учитыванием всех его предпочтений. Но, к большому сожалению, она не владеет подобной магией.

В отличие от требовательных покупателей. Заклинание: «Сколько мне ещё ждать?» каждый раз заставляет Дейзи бегать от одного из них к другому, как белка в колесе.

– Да-да, я помню: букет из белых гвоздик должен быть готов в пятницу.

– Нет, простите, сегодня у нас нет орхидей. Может быть, вам подойдут ирисы?

– Заменить розовую коробку на голубую… О, подождите, у вас будет мальчик?

Очередная запись в блокноте с датой, именем клиента и его предпочтениями, дежурная улыбка, от которой мимические мышцы уже начинают жалобно ныть, с пожеланием хорошего дня – и перед Дейзи появляется другой посетитель, ожидающий, пока с ним проведут ту же операцию. Лёгкая усталость компенсируется приятным чувством удовлетворения, когда взгляд падает на пустеющие деревянные стеллажи.

«Ничего, оно того стоит, – напоминает она себе. – Зато выручка сегодня хорошая. А завтра выходной…».

При воспоминании об этом сердце Дейзи болезненно сжимается. Но она не подаёт виду, лишь поправляя высокий хвост и сильнее обнажая ряд белых зубов, когда очередной покупатель расплачивается с ней за букет. Ни к чему показывать свои эмоции, когда половина города всё ещё помнит о произошедшем.

Зацикливаться на разных потрясениях в стиле Саннивуда: если бы не это, все бы здесь давным-давно вымерли от скуки, по двадцатому кругу обсуждая фейерверк на День Независимости и осеннюю ярмарку в честь Дня Благодарения. В каждой бочке мёда должна быть ложка дёгтя.

Вот только Дейзи кажется, что этот дёготь скоро поглотит её, подобно вязкой болотной жиже.

Несмотря на исправно работающую систему охлаждения, в помещении становится слишком тепло. Конечно, это происходит из-за чересчур активной работы и большого наплыва посетителей, но в какой-то момент Дейзи действительно начинает ощущать недостаток кислорода, как будто после длительной пробежки через весь Саннивуд.

«Пять минут, – говорит её внутренний голос. – Пять минут, и ты снова вернёшься к работе».

Поэтому, отдав букет из пяти красных роз светловолосому парню в очках, она выходит из магазина вслед за ним, поворачивая табличку «Открыто» обратной стороной.

За пределами прохладного помещения стоит жара, характерная для летнего Саннивуда. Из-за неё все прохожие одеты в короткие шорты, тонкие майки, летние платья и комбинезоны, а их головы скрыты под кепками или панамами, заботливо оберегающими от участи получить солнечный удар. Кафе-мороженое, расположенное через два заведения от цветочного магазина, ломится от посетителей. Дейзи грустно вздыхает, опираясь на стеклянную дверь и представляя, какая у его владельца сегодня будет выручка.

Полуденное солнце обжигает её оголённые колени. Возможно, выходить на улицу в такое время было не лучшей идеей. Поэтому Дейзи делает глубокий вдох, намереваясь вернуться на рабочее место.

Но когда она дёргает ручку двери, к магазину медленно подъезжает красный джип, тут же паркуясь рядом. Водительская дверь открывается, и что-то внутри Дейзи ёкает, когда она видит выходящего из него водителя.

«Да вы издеваетесь».

Джаспер выглядит так, будто по нему проехался поезд. Неудивительно. Одеться в тридцатиградусную жару в траурно-чёрный и проехать несколько километров в машине без кондиционера, по мнению Дейзи, приравнивается к попытке самоубийства.

Джаспер хлопает дверью с такой силой, что старый автомобиль слегка покачивается на месте, а потом трясёт головой, чтобы смахнуть со лба тёмные пряди. Его губы плотно сжаты. Но стоит ему увидеть Дейзи, как они растягиваются в широкой улыбке, а в тёмно-голубых глазах вновь загорается демонический огонёк. Прямо как у умалишённого дурачка.

– Привет, персик, – он машет рукой, развязной походкой направляясь к Дейзи.

– Привет, золушка, – кивает в ответ Дейзи, скрестив руки на груди.

– Почему именно «золушка»? – недоумённо интересуется Джаспер, хмуря брови.

– У вас много общего. Например, твоя карета тоже превратилась в тыкву, – отвечает Дейзи, указывая на красный джип.

Джаспер следит за её взглядом, а потом тяжело вздыхает, осуждающе качая головой.

– Не дави на больное.

Дейзи звонко усмехается. Джаспер сводит брови, а его уголки губ опускаются вниз. Словно речь идёт не о сломанном автомобиле, а о печальном событии, разбившим его сердце на мелкие кусочки. Была бы здесь Мона, точно бы уговорила его пойти на театральные пробы: с таким талантом у Джаспера было бы большое будущее.

– Так какими судьбами ты здесь?

– Ну-у-у, – Джаспер лениво чешет затылок, морщась от ярких лучей солнца. – Дядя выставил меня с фермы под предлогом, что мне «необходим отдых», – он изображает кавычки. – Кажется, я достал его. А так как в этой глуши больше нечего делать, я решил проведать свою любимую цветочницу.

– О боже, я просто польщена таким вниманием! – наигранно произносит Дейзи. – А теперь прости, мне надо вернуться к работе.

Она дёргает дверь. После нескольких минут под палящим солнцем температура в помещении кажется сравнимой с холодильником. Дейзи обхватывает себя руками, вновь меняя табличку и направляясь к кассе. Колокольчик звонит, и в магазин вслед за ней заходит Джаспер.

– А ты не говорила, что здесь так хорошо, – с улыбкой подмечает он. – Не то что на этом адском пекле.

– Джаспер, у меня много работы, – отвечает Дейзи, схватив свой блокнот, чтобы проверить, у каких заказов уже поджимают сроки. – И если я не успею вовремя, покупатели объявят на меня крестовый поход.

Её указательный палец быстро скользит по написанным аккуратным почерком строчкам, пока не задерживается на пункте «Три месяца отношений, Трэвис». Отлично, с этим можно справиться быстро. Наверняка найдётся что-то подходящее из уже готовых букетов, и приведение его в нужный вид не потребует много усилий.

В этот момент на тонкие страницы падает тень. Дейзи медленно поднимает голову, сталкиваясь взглядом с подошедшим к кассе Джаспером. Уголки его тонких губ растянуты в улыбке, которая будто так и кричит: «Пропишете мне подзатыльник». Джаспер стоит на месте, по всей видимости, совершенно не планируя куда-то уходить, а его руки плавно скользят по деревянной столешнице, подбираясь к блокноту Дейзи, чтобы коснуться его исписанных страниц.

Она раздражённо вздыхает. Джаспер напоминает ей лемура: такие же тёмные глаза и издевательская медлительность, которой он виртуозно действует на нервы. И кажется, слова о катастрофической нехватке времени его совершенно не волнуют.

– Слушай, чего тебе надо? – интересуется Дейзи.

– Ничего, – Джаспер тут же поднимает руки. – Но знаешь, твоя компания могла бы здорово скрасить этот паршивый день.

Дейзи смиряет его пронзительным взглядом, склоняя голову вбок. Очевидно, барабанные перепонки Джаспера были серьёзно повреждены и утратили способность распознавать простое: «Нет». Иными словами она не может объяснить, почему он всё ещё здесь.

В голову приходит куча нетривиальных фраз, которыми можно призвать к несуществующему разуму Джаспера и вежливо попросить его убраться. Но когда Дейзи уже готовится произнести одну из них, ей вдруг приходит идея получше. Губы растягиваются в улыбке.

– Хорошо, – кивает она. – Вставай за кассу.

– Что? – недоумевает Джаспер.

– Мне нужно подготовить букет для особого клиента, но если сюда зайдёт кто-то ещё, я просто разорвусь! – с этими словами Дейзи обходит стеллаж, обводя взглядом все выставленные на продажу букеты. – Так что ты очень поможешь, если возьмёшь на себя других покупателей.

Её выбор падает на небольшую композицию с белыми астрами. Убрать пару завядших цветков, заменив их более свежими, поменять ленту, добавить зелёные листья для объёма – и букет заиграет новыми красками! Дейзи берёт его со стеллажа, помещая на стол для флористики. Затем уходит в служебное помещение, чтобы взять ленту и несколько свежих астр из холодильника.

Когда она возвращается, Джаспер уже занимает её место за кассой. Дейзи показывает палец вверх и начинает работу над букетом. Её тонкие пальцы аккуратно развязывают соединяющую его ленту, вытаскивая сухие цветы, и добавляют новые. Потом распределяют листья позади астр, и когда композиция обретает нужный вид, Дейзи осторожно перевязывает её тонкой белой лентой, по её мнению, лучше сочетающейся с цветами.

Покрутив букет в руках, Дейзи удовлетворённо улыбается. Всего пара штрихов, и он уже выглядит гораздо свежее, а главное, попадает под запросы клиента. Она ставит композицию на место, ловя на себе пристальный взгляд Джаспера.

– Что?

– Не знаю, – отвечает он, опираясь щекой на руку. – Ты так увлечённо над ним колдовала, что было приятно наблюдать.

– Что ж, спасибо, – отвечает Дейзи.

Она осматривает другие букеты, чтобы найти те, которым тоже не помешает подобная реанимация. Джаспер подходит к ней с другой стороны витрины, указывая на стоящие перед ним цветы.

– На твоём месте я бы переделал вот эти.

Дейзи задерживает взгляд на букете с крупными георгинами. Один из цветков начал опускаться, а нежно-розовый цвет его лепестков превратился в безжизненно тёмный. Она кивает, соглашаясь с этой идеей, и забирает букет со стеллажа на стол флориста, чтобы начать серию манипуляций по его воскрешению.

– Знаешь, а мне кажется, эти цветы выглядят лучше предыдущих, – подмечает Джаспер. – Может быть, стоит продать клиенту этот букет?

Дейзи бросает на него презрительный взгляд, цокая языком.

– У него сегодня важная дата: три месяца отношений. Для Трэвиса это немало, – объясняет она, попутно избавляясь от засохших георгинов. – К такому событию нужны цветы, которые показывают твои чувства, а не заставляют сомневаться в серьёзности твоих намерений.

– А георгины, значит, заставят? – прищурившись, интересуется Джаспер.

– Георгины означают мимолетное влечение, – отвечает Дейзи, помещая цветы в коробку. – Если ты даришь их, значит, не обещаешь ничего серьёзного.

– Идеальные цветы для мотельных встреч-однодневок, – усмехается Джаспер. А потом его словно осеняет: – Чёрт, а я подарил их своей девушке в День Святого Валентина!

– Что ж, на её месте я бы тебя бросила.

Дейзи расправляет букет, придавая ему пышности, и проводит последнюю проверку, прежде чем вернуть его на витрину. Когда она заканчивает, поднимает взгляд. Джаспер задумчиво смотрит куда-то сквозь неё, крутя в руках карандаш, которым Дейзи записывает заказы в блокноте. В его тёмно-голубых глазах, помимо привычной демонической искорки, появляется что-то другое, похожее на глубоко спрятанное болезненное чувство.

Джаспер горько усмехается, отвечая:

– Кажется, вы с ней мыслите одинаково.

От его тона хочется провалиться сквозь землю. Эти слова звучат, как очередная безобидная шутка, но Дейзи улавливает в ней нотки фальши. Она, словно красивая обёртка, скрывает под собой внутренних демонов Джаспера. Дейзи поджимает губы. Осторожно берёт переделанный букет, подходя к витрине, и тихо произносит:

– Мне жаль.

– Да ладно, – тут же отмахивается Джаспер. – Нужно быть идиотом, чтобы полагать, что такие отношения это навсегда. Мы оба не были к этому готовы, так что… – он коварно улыбается. – Я теперь могу осчастливить георгинами хоть весь Нью-Йорк!

– Боюсь, надолго тебя не хватит, – констатирует Дейзи.

– Ты что, сомневаешься во мне, персик? – Джаспер склоняет голову, пододвигаясь ближе к Дейзи. – Знаешь, мои девушки обычно говорили…

– Избавь меня от этих подробностей! – Дейзи выставляет руки вперёд.

– Хорошо, – беззаботно отвечает он, хлопая в ладоши. – Отложим этот разговор до лучших времён!

Дейзи вздыхает, осуждающе качая головой. То, почему Джаспер всё ещё здесь, для неё кажется загадкой с повышенным уровнем сложности. Он широко улыбается, обнажая ряд белоснежных зубов, а Дейзи уже хочется отвесить ему подзатыльник. Но вместо этого она молчит.

Внутренний голос бьётся в истерике, напоминая об их первой встрече и о том, как нужно поступать с такими, как Джаспер. И Дейзи с ним согласна. Вот только сейчас по какой-то неизвестной причине ей этого не хочется. Сценарий, в котором она грубо выставляет Джаспера из магазина, кажется слишком скучным, будто его писали для низкорейтингового фильма.

Поэтому Дейзи забирает у него свой блокнот, чтобы приступить к следующему заказу. Присутствие Джаспера и его похабные фразочки для неё – фоновый шум, под который работать становится чуть веселее, не более того.

Через некоторое время магазин вновь заполняют посетители, и Дейзи принимается консультировать каждого, пока Джаспер записывает их заказы, изредка давая советы.

– Поверьте, красные розы – нестареющая классика! Чем больше, тем лучше!

– Боюсь, если вы принесёте ей эти хризантемы, придётся вернуться на тиндер.

– Возьмите герберы. Наша флористка питает к ним особую любовь!

Дейзи посылает ему уничижительный взгляд, продолжая консультировать клиентку по поводу букета на день рождения её матери. Спустя несколько минут, когда они утверждают вариант с хризантемами, Дейзи вновь встаёт за кассу, вручая Джасперу тряпку для протирания пыли.

– Ты недооцениваешь мои навыки общения с покупателями! – возмущается он.

– Ты хотел помочь, – напоминает Дейзи. – А уборка магазина – лучшая помощь. Так что вперёд!

Джаспер недовольно фыркает, но она ободряюще похлопывает его по плечу, а потом толкает, принуждая освободить место за кассой. Обычно Дейзи проводит уборку магазина перед закрытием, но сейчас, имея в своём распоряжении такого жаждущего работать помощника, она просто не может отказать себе в удовольствии наблюдать, как он медленно проводит тряпкой по витринам, поднимая каждый букет, и тяжело вздыхает, будто его отправили разгружать грузовик. Дейзи едва заметно улыбается, а потом возвращается к оживлённой беседе с очередным покупателем.

Так незаметно пролетает остаток дня. Солнечный свет, попадающий в помещение сквозь белые окна, становится более приглушённым и обретает тёплый оранжевый оттенок. Дейзи доделывает очередной букет, пока Джаспер оживлённо беседуют с клиентом. Несмотря на большую любовь к флористике и работе в магазине, Дейзи надеется, что сегодня в него никто больше не зайдёт. Иначе по возвращении домой она упадёт прямо на пороге, и кому-то придётся тащить её бездыханное тело до второго этажа.

Однако стоит Дейзи об этом подумать, и в помещении тут же раздаётся звон дверного колокольчика, от которого едва не дёргается глаз. Но надо держаться. Такой наплыв покупателей – подарок судьбы, а не её наказание. Поэтому Дейзи быстро натягивает улыбку, чтобы поприветствовать нового посетителя.

Но когда она поднимает взгляд, пальцы едва не ломают стебель цветка, который она помещает в букет. По спине пробегает холодок.

– Привет, Дейзи… – произносит Мэтт, бросая недоумённый взгляд на стоящего за кассой Джаспера. – Этот тип теперь работает у вас?

– Тебе какое дело? – фыркает Дейзи, старательно концентрируя внимание на букете.

Но это получается гораздо сложнее, когда грудная клетка содрогается от частых ударов сердца, а руки предательски дрожат. Дейзи хочется кричать. Ну надо было появиться ему здесь именно сейчас!

– Я хотел извиниться, – начинает Мэтт, словно вновь включает свою любимую и единственную пластинку.

– Проехали, – бросает Дейзи. – Всё, можешь уходить.

Она ставит букет на витрину, кивая Джасперу, чтобы он рассчитал покупателя, а сама отходит в сторону.

– Дейзи, чёрт побери! – не унимается Мэтт. – Я был кретином, признаю, но хватит меня динамить!

– Ты не был кретином, Мэтт, – качает головой Дейзи, даже не смотря в его сторону. – Ты им остаёшься.

Мэтт резко хватает её за плечо, разворачивая к себе лицом. Это действие словно выбивает весь воздух из лёгких, и Дейзи в ужасе замирает, чувствуя себя жертвой взгляда горгоны, навеки превратившего её в камень. Только стать пленником её магии гораздо лучше, чем снова смотреть в синие глаза Мэтта, наполненные скорее раздражением, чем раскаянием.

– Не смей разговаривать со мной в таком тоне! – тихо шипит он.

– Не смей меня трогать! – парирует Дейзи, отшатываясь назад.

Их перепалка не остаётся незамеченной. Покупатель расплачивается за букет и спешит ретироваться из магазина, перед этим смиряя Дейзи и Мэтта косым взглядом.

– Вот видишь, ты пугаешь людей! – шипит Дейзи.

– Никто не виноват, что ты ведёшь себя, как истеричка, – разводит руками Мэтт. – Я не прошу ничего сверхъестественного, Дейзи: всего лишь один нормальный разговор. Но ты каждый раз всё усложняешь!

– Она тоже не просит ничего сверхъестественного, – внезапно раздаётся голос Джаспера. – Просто отстань от неё.

Мэтт медленно поворачивается в сторону кассы. Джаспер смиряет его требовательным взглядом, опустив ладони на столешницу. Дейзи нервно сглатывает, чувствуя, как у неё начинает кружиться голова.

– Не лезь в это, чувак, – сквозь зубы цедит Мэтт.

– С превеликим удовольствием! – с улыбкой отвечает Джаспер.

Он обходит кассовую стойку, дёргает ручку белой входной двери и под мелодичный звук колокольчика галантно приглашает Мэтта выйти.

– Я не буду в это лезть, если ты прямо сейчас покинешь магазин, – обещает Джаспер. – Либо мне придётся тебя вывести, и тогда… – в его глазах загорается опасный огонёк. – Клянусь, ты будешь не в состоянии вспомнить сюда дорогу.

Лицо Мэтта искажает раздражённая гримаса. Он бросает на Дейзи ядовитый взгляд, одними губами шепча: «Мы не закончили», и тяжёлой походкой направляется к двери, даже не посмотрев в сторону Джаспера, прежде чем скрыться из виду. С его уходом в магазине повисает тишина. Дейзи утыкается взглядом в светлую плитку, обхватив ладонью всё ещё ноющее плечо.

Теперь, когда всё осталось позади, напряжение в теле сменяется смертельной слабостью. Кажется, что вот-вот, и она медленно опустится на пол, закрыв глаза и забыв о существовании остального мира. Но, к сожалению, Дейзи не сможет себе этого позволить ещё полчаса.

Она вздыхает, понимая: нужно срочно закрыть магазин.

– Рабочий день закончен, ты можешь быть свободен, – ровным тоном сообщает она всё ещё стоящему у двери Джасперу.

– Да-да, конечно… – отвечает он. – Но, может быть, я подвезу тебя домой?