Невинная игрушка зверя

Глава 1

– Надо же, какая милая феечка залетела сегодня ко мне на огонёк, – догоняет меня мужской голос.

Глубокий, полный предвкушения баритон дрожью отзывается во всём теле. Невольно торможу. Обернувшись, вижу и его обладателя. Высокого и крепкого, с горой мышц, и до такой степени широченного мужчину, что он затмевает собой всю толпу, которую я больше не вижу. На вид лет сорок. Может чуть меньше. Во всём чёрном: рубашка, брюки, ботинки. Тёмные волосы зачёсаны назад. На груди блестит золотой кулон в форме полумесяца. На запястье брендовые часы. От него так и веет силой, властью и богатством. Он пожирает меня своими чёрными глазами из-под густых нахмуренных бровей столь открыто и бесстыдно, что враз становится не по себе.

– Что хочешь за эту ночь, феечка? – продолжает наглеть.

Рука тянется ухватить меня за повязанную в бант лямку на плече, и я спешу отойти. Меряю его с головы до ног презрительным взглядом и улыбаюсь.

– Вряд ли у тебя найдётся хоть что-то, что могло бы меня заинтересовать, – говорю, как есть.

Он не первый, от кого я слышу подобное, а потому просто не обращаю внимания. Отворачиваюсь, чтобы уйти.

– Таких борзых подарков мне ещё не дарили, – доносится задумчивое мне в спину.

– Может, потому, что я никакой тебе не подарок? – ворчу себе под нос и продвигаюсь дальше через толпу.

Найду Рокс и уйду отсюда.

Зря вообще пришла в это место.

Да и не пришла бы, если бы не соседка по комнате.

Но до чего наглый тип!

Подарок я его, видите ли!

Пусть сам себя дарит кому-нибудь, раз ему так нравится!

Мысль буквально обжигает сознание, а вместе с тем и мою руку – чужое прикосновение. Миг и я развёрнута обратно лицом к наглому незнакомцу. Чёрные глаза щурятся, рассматривая меня особенно придирчиво, чем раньше.

– Этой ночью в моём доме каждая находящаяся здесь девка – мой подарок. Так с чего бы тебе стать исключением, феечка? – притягивает ближе к себе, укладывая вторую руку мне на талию.

– Может с того, что я не девка? – язвлю. – Отпусти меня, я найду подругу и уйду, – толкаю его от себя.

И больше никогда не позволю Рокс уговорить меня на посещение таких мест. Как знала, что не стоило вестись на её мольбы. Хоть бы дом тогда снимали у нормального арендодателя, а не озабоченного придурка.

– А-аа… так ты из этих, – одаривает великодушным взглядом мой пленитель, даже не думая меня отпускать. – Которые любят в ролевухах скромными целками притворяться. Заебись. Я тоже такое люблю.

Морщусь от грубости его слов. Мало того, что наглый, так ещё и разговаривать нормально не умеет. Повезло же натолкнуться на него. Но спорить с такими, как он, себе дороже, поэтому я просто снова толкаю его от себя.

– Отвали от меня, придурок.

В тот же миг в его чёрных глазах вспыхивают золотистые искры, и я невольно замираю, обмирая от ужаса.

Вот дьявол!

Оборотень!

Альфа…

И как я сразу не поняла?

Да потому что здесь столько народа и такое смешение запахов – парфюм, алкоголь, табак – что разобрать, кто есть кто, просто невозможно так сразу.

А стоило!

Теперь же…

Ох, кажется, я влипла. Серьёзно так. По-крупному. И никакие извинения теперь не спасут ситуацию. Оборотни не умеют отступать. Отказ для них, что тот же вызов. И я по собственной неосторожности бросила его ему.

Что такой, как он, вообще забыл на студенческой вечеринке?

Ах, да, это же его дом, если верить сказанному чуть ранее.

И тогда…

Я точно встряла!

Дальнейшие слова мужчины это только подтверждают:

– Ты меня, видимо, не поняла, фея. Я сказал, что хочу тебя. Значит, я тебя получу, – цедит с глухим рыком сквозь зубы он. – Хочешь сперва поломаться, ломайся. В койке такая же игривая? Инициативные и горластые как раз по мне. Надеюсь, язычком ты работаешь так же активно не только во время болтовни.

Каюсь, до меня не сразу доходит его намёк. А когда доходит, я вскрикиваю. Но не от возмущения, как хотелось бы, а от того, что этот жуткий тип закидывает меня себе на плечо, разворачивается и тащит на второй этаж снятого для сегодняшней вечеринки дома. То есть своего дома.

Ой, мама…

– Пусти меня! Пусти, кому говорю! Ты остро пожалеешь, если этого не сделаешь! Меня нельзя трогать! Слышишь? Нельзя! Мой папа убьёт тебя, если узнает, что ты ко мне прикоснулся! – предпринимаю отчаянную попытку освободиться, пока не стало слишком поздно.

Нет, не надеюсь воззвать к его совести. Но хотя бы привлечь внимание окружающих. Вот только толпа продолжает лишь радостно прыгать под звучные биты. Никому до меня нет дела.

– Ну, пусть приходит, посмотрим, кто кого убьёт, – нисколько не проникается моими угрозами и сам альфа.

А я ведь даже не лгу!

Но и папы здесь нет, чтобы доказать ему мои слова, а этот сумасшедший есть.

– Я серьёзно. Не делай этого, – пытаюсь его вновь образумить. – Я… Уф!

Выдыхаю, когда он резко ставит меня на ноги. Так неожиданно, что едва получается устоять на тонких шпильках. Приходится ухватиться за мужские плечи для восстановления равновесия. Убираю упавшие на лицо волосы и осматриваюсь. Оказывается, мы уже в какой-то спальне находимся. Обстановка выглядит очень дорогой и немного помпезной. Но я не особо разглядываю её. Всё моё внимание приковывает кровать. Огромная. Широкая. На которой человек пятнадцать легко поместятся, не меньше. Так и кричит о том, что в скором времени произойдёт, если я срочно что-нибудь не придумаю. Но что?

Кошусь на дверь.

– Даже не думай, феечка, – качает головой оборотень. – Ты отсюда не выйдешь, пока я не помечу своей спермой каждый дюйм на твоём роскошном теле, – пошло скользит по мне взглядом, и я спешу оттянуть подол ультра короткого платья.

Чтоб меня! Надо было не соглашаться не только сюда приходить, но и одеваться так откровенно. Но я же совсем не рассчитывала, что на вечеринку явится такой тип!

– Слушай, ты же любишь торговаться, да, как я поняла? Так давай договоримся. Ты меня сейчас отпускаешь, а я никому не рассказываю об этом… ммм… недоразумении.

И тут же замолкаю, когда мужчина принимается громко и весело хохотать. Да так заливисто, словно я и впрямь нечто смешное сказала. Я и сама невольно улыбаться начинаю, такой он в эту минуту… открытый. Даже будто моложе выглядит кажущихся сорока лет.

– Насмешила. Зачёт, фейка. А теперь давай так же красиво поиграй своим язычком с моим стволом.

Он хватается руками за застёжку на брюках, и я в ужасе отшатываюсь.

– Нет, нет, стой, п-подожди! – перехватываю его руки, судорожно пытаясь придумать выход из ситуации.

Луна, как я так умудрилась-то?..

Как назло, ничего умного в голову не приходит.

А то, что приходит…

– Я… я… я… в туалет хочу. Да. Писать. Напилась коктейлей, мочевой теперь того и гляди лопнет.

Что я несу? Не важно! Лишь бы сработало.

– Можно мне… в уборную? – смотрю на него заискивающе с максимально жалобным видом.

Мужчина прищуривается и, кажется, совсем мне не верит. Да что уж там, я бы и сама себе не поверила на его месте. Но какой у меня выход?

– Я быстренько. Туда и обратно, ты и опомниться не успеешь, – продолжаю убеждать.

Ну, пожалуйста! Соглашайся!

– Наебать пытаешься, фея? – хмурится и щурится оборотень.

– Что ты? Разве я могу? Но, хочешь, можешь самолично меня туда проводить и постоять у двери, дождаться, когда я оттуда выйду.

Мужчина криво усмехается. И вдруг соглашается.

– А давай. И провожу. И помогу.

Что, правда? Сработало?

Не веря своему счастью, быстренько спешу обойти его и выйти из комнаты.

– Не туда, фея, – перехватывает он меня на полпути. – Сюда, – разворачивает в сторону незамеченной мной ранее двери.

Сам же до неё доводит, как предупреждал. Открывает. За ней и правда оказывается уборная. Очень благоустроенная. И чистая. Светлая, просторная, с огромной ванной у панорамного окна напротив двери и душевой в дальнем углу.

– Тебе сюда, – вновь разворачивает меня мужчина, и я вижу справа от нас подвесной унитаз. – Давай, делай свои дела.

В смысле?..

– Ты… ты что, присутствовать собрался? – ужасаюсь.

– А что не так? Трусы, кстати, как снимешь, можешь обратно не надевать, всё равно они тебе не понадобятся.

Ох…

– Я… я так не могу, – качаю головой, вновь оттягивая подол. – Ну, под взглядом. Это же… ну… неприлично. Слишком интимно. И…

– И ты либо сейчас садишься и делаешь свои дела, либо я тебя нагибаю и трахаю прямо на этом толчке.

– Не надо меня трахать на толчке, – иду на попятную.

А сама раздумываю, как дальше быть.

Он же явно не отстанет. И одну не оставит. А значит…

– Ладно. Я… пописаю. При тебе, – запинаюсь. – Но только ты отвернись! – предпринимаю ещё одну попытку договориться.

Ответом мне становится красноречивое складывание здоровенных ручищ на груди. Отворачиваться он даже не думает. Ещё и тянет издевательски:

– Со своим мочевым и всеми выпитыми тобой коктейлями договариваться будешь. А то лопнет же.

Не лопнет, в этом и проблема!

И, похоже, оборотень тоже об этом догадывается.

Что делать, что делать, что делать…

– Ладно, если ты закончила выёбываться, тогда можешь просто встать на колени и отсосать мне в качестве извинений за этот свой проёб, – теряет терпение хозяин дома и шагает ко мне.

Всего два моих отрывистых вдоха, и мужские пальцы запутываются в моих волосах на затылке, а затем тянут вниз, отчего я и правда падаю на колени.

– В твоих же интересах, чтобы мне понравилось, фейка, – мрачно комментирует свои действия он. – Если понравится мне, тогда всё остальное понравится и тебе.

Наравне со словами расстёгивает брюки, приспуская их. И…

Мать моя – жуть!

В ужасе смотрю на покачивающийся перед лицом возбуждённый член. Длинный толстый ствол, увитый венами, выглядит… совсем не похожим на конфетку, которую следует втягивать в рот, как описывали это дело девочки из общежития. Разве что гладкая набухшая красная головка с капелькой смазки на кончике. В остальном же… Вообще ни разу! Ещё и огромный, почти как моя рука от локтя до запястья!

И это он собирается запихнуть в меня?!

– Долго ещё любоваться им будешь? – слышится над головой, отчего я нервно вздрагиваю.

– Я… Эмм… Ну…

– Бля, фейка, я сейчас точно не сдержусь и выебу тебя прямо здесь без всяких прелюдий на сухую!

– Не надо! – отказываюсь тут же. – Я… Я… А ты его мыл?

И тут же съёживаюсь под ярко вспыхнувшим взглядом.

А я что? Я ничего! Я просто на нервах. Вот и несу всякую чушь. Хотя вряд ли меня это оправдывает, особенно в его глазах.

– Чё ты там только что пролепетала? А ну-ка повтори, – зло щурится оборотень.

– Ну, ты, это… сам же сказал, что собираешься его в меня пихать. А, между прочим, ты своим грязным… этим… заразу можешь мне занести, если немытый! Тебе-то ничего, а мне лечись потом. И… Ой…

Мужчина резко дёргает меня вверх, отчего я лицом ему в грудь утыкаюсь, в очередной раз пошатнувшись на шпильках.

– Помыть его, значит, хочешь? Ну идём, фея чистоты ты моя. Помоем!

И столько предвкушения в его словах, что я больше прежнего напрягаюсь. И не зря! Слышится треск ткани, а следом моё платье опадает двумя бесполезными кусками к нашим ногам.

Ой, мама…

Смотрю на чёрную ткань на полу, затем на мужчину. Но сколько ни силюсь что-то сказать, ничего не выходит. Меня буквально парализует происходящим. А ему и того мало. Он точно так же избавляется от своей рубашки. Оторванные пуговицы падают на пол, скачут по нему под грохот моего сошедшего с ума пульса, пока я пытаюсь осознать проделанное им. Я даже не сопротивляюсь, когда он и впрямь затаскивает меня в душ, где на нас сверху тут же обрушивается с десяток тёплых струй. Только отстранённо отмечаю, что брюки он пока ещё с себя полностью так и не снял.

Это ведь хорошо, да?

Или нет…

Потому что за всем этим я забываю о другом. Что сама стою перед ним в одних босоножках и трусиках-танга. Именно за последнее оборотень и берётся. Поддевает когтями тончайшее кружево, слышится треск натянутой ткани, а затем она опадает на пол душевой кабины.

– Охуенно красивая ты, фейка. Меня давно так девки не вставляли, как ты, – хрипло шепчет этот варвар, дотошно проследивший путь моего павшего в неравном бою белья.

Грубый комплимент, полный искреннего неприкрытого восхищения, заставляет покраснеть. И ужаснуться собственной реакции. Обхватываю себя руками, и тут же всхлипываю, когда он их перехватывает и прижимает к стене, вжимая и меня в неё своим телом. В живот упирается его эрекция, а в душе по-новой нарастает паника.

– Я не хочу. Не надо. Пожалуйста, – прошу, глядя на него с мольбой.

По моему лицу стекают капли воды, а может уже и слёзы, не знаю. Я в откровенном ужасе и совершенно не знаю, что мне теперь делать. Что ему моё сопротивление? Что укус комара. Совершенно не замечает.

– Ничего. Это пока. Потом ещё добавки просить будешь. Вы все просите, – ведёт носом по моей щеке.

– Но не я. Я не буду, – трясу головой, уходя от прикосновения насколько возможно в моей ситуации. – Не буду.

Новое прикосновение, на этот раз губ, заставляет цепенеть от страха. У меня не получается от него отвернуться. Только крепко зажмуриться.

– Будешь, феечка моя. Обязательно будешь. И я тоже буду. Долго. Очень долго буду наслаждаться тобой в ответ, – шепчет он хрипло, потираясь об меня бёдрами.

– Не надо, – вновь качаю головой. – Я тебя прошу.

Мужчина замирает. Я чувствую на лице его тяжёлое дыхание, но что-то делать он больше не спешит. Пальцы на моих запястьях и те, то крепче сжимаются, то разжимаются.

– Попроси ещё так. Это, пиздец, как вставляет.

Замолкаю. И очень стараюсь не заплакать. Лишь снова и снова кусаю губы до боли.

Кажется, это конец. Мне не выбраться из этого плена.

Его пальцы разжимаются и медленно скользят по моим рукам, порождая россыпь из тысячи мурашек по всей коже. Они спешно разбегаются по всему телу, зарождая в нём порочную дрожь. Я не могу отвести взгляда от его горящих голодом глаз. Ему и того мало, склонившись к моей шее он с шумом и глубоко вдыхает в себя мой запах, да так и не отстраняется.

– Ты афродизиаками что ли намазалась? Пахнешь, как реально самый вкусный десерт.

Замираю, глядя на него с ужасом. Потому что… не должен он чувствовать моего запаха. Я же тонну парфюма на себя лью каждый раз, чтобы перебивать родной аромат. И вряд ли просто льющаяся на нас сверху вода способна так сразу его смыть. Тогда как он чует? А он точно чует. Вон как водит носом по моей шее, снова и снова глубоко втягивая в себя воздух возле неё. А затем он делает то, отчего у меня сознание тысячью фейерверков взрывается. Он кусает меня. Прямо на стыке шеи и надплечья.

– Ты что творишь? – отшатываюсь от него, упираясь ладошками в тяжело поднимающуюся и опускающуюся грудь.

Кажется, он и сам от себя в шоке. Хмурится. Но лишь мгновение. Следом улыбается, да так довольно, что я только больше напрягаюсь.

– Десерты следует пробовать.

И действительно принимается пробовать. Вновь подаётся вперёд и прижимается губами к моей шее. Скользит ими по чересчур ставшей чувствительной коже, слегка прикусывая то и дело. Руки тоже в стороне не остаются, медленно скользят по плечам, слегка задевая большими пальцами полушария груди. Я напряжённо смотрю в полыхающие золотом глаза, стараясь вовсе не дышать. Даже когда ладони ложатся на мои холмики, ласково сжимая.

– Идеальная просто, – отводит он от меня свой взгляд, сосредотачиваясь на своих действиях.

Да с таким видом, будто и правда никогда ничего не видел прекраснее моей груди.

Убейте меня кто-нибудь!

Что он творит?

– Не надо, – вновь пытаюсь избавиться от него, толкая от себя.

И даже почти получается.

– Ты права, пора перейти к главному блюду, – отстраняется.

И вдруг нахально улыбается. Я настолько обескуражена всеми его словами и действиями, что едва соображаю. А он берёт, и… опускается передо мной на колени.

Мамочка моя, что он задумал?!

Узнать не суждено.

В дверь спальни громко стучат. Грохают по двери кулачищами так, словно война начинается, и у нас всеобщая мобилизация.

– Какого хера?.. – рявкает хозяин спальни, выпрямляясь.

– Посылка прибыла, босс. Надо распаковать, пока не стала просрочкой. Ты приказал, чтоб не трогали без тебя, – доносится приглушённое и заметно виноватое мужским басом с той стороны двери.

Оборотень на это шумно выдыхает и прикрывает глаза. Болезненно морщится, поправляя свой стояк. Смотрит при этом на меня с таким сожалением, словно он истинный кот, а я – самые вкуснейшие в мире сливки, которые тают и исчезают у него на глазах.

– Блядство! – коротко ругается пополам с рыком.

А затем резко отстраняется. Ещё раз проходится по мне голодным взглядом с головы до ног.

– Будешь ждать меня в моей спальне, фейка. Вернусь, продолжим, – выдыхает охрипшим голосом, прежде чем отвернуться. – И только попробуй свалить. Всё равно найду. И отымею там же, где поймаю.

Вышагивает из душевой, на ходу застёгивая насквозь мокрые брюки, и хватает по пути полотенце, которым вытирает лицо, прежде чем покинуть комнату.

Я же медленно сползаю по стене, чувствуя, как меня колотит всю.

Пронесло…

Даже не верится.

– Лунная богиня, – выдыхаю, запуская руки в мокрые волосы.

Сверху на плечи до сих пор льётся тёплая вода, но едва ли согревает на самом деле. Внутри слишком холодно. Едва нахожу в себе силы обратно подняться на ноги. Но нахожу. Возвращаюсь в спальню, то и дело прислушиваясь к звукам в коридоре. Но там на первый взгляд тихо. Никого. Но я не расслабляюсь. Стаскиваю с кровати простынь и обматываю её вокруг себя на манер тоги. Так себе прикрытие, но что есть. Зато она чёрная, в темноте не будет бросаться в глаза.

Да, я всё-таки собираюсь сбежать.

В конце концов, этот псих обещал, что последствия меня ждут, когда он меня найдёт. Но это если найдёт. А он не найдёт. Уж я об этом позабочусь.

Глава 2

Мой план прост. Выбраться из комнаты, слиться с толпой и свалить нафиг из этого места, а там позвонить папе, пусть втолкует этому ненормальному, что так с девушками обращаться нельзя. Благо, я на машине, так что проблем с этим возникнуть не должно. Правда, сумочку где-то успела потерять. Но не беда. Голосовое управление рулит! Главное охрану пройти. А она за дверью обнаруживается аж в двух экземплярах. И оба под два метра ростом, амбалы не хуже своего босса.

Чёрт!

– Здравствуйте, – решаю проявить вежливость и… кривлюсь от боли.

– Ты чё, ляля? – напрягается первым тот, что слева, глядя на меня с высоты двух метров своего роста.

– Плохо. Живот. Будто кто-то режет изнутри, – со стоном оседаю на пол. – Помогите. Пожалуйста, – шепчу умирающим голосом.

Бугаи синхронно со священным ужасом на физиономиях отшатываются от меня.

– Ты это… ляля… передознулась что ли? – спрашивает второй.

И тут же получает локтем в ребро от первого.

– Ты чё несёшь, дебил? Какие ещё передозы. Притащил бы босс к себе в спальню торчка что ли? – ворчит он.

– А ну да, он же брезгливый… – соглашается с ним собеседник.

И тут же оба вновь сосредотачиваются на мне. Конкретно так сосредотачиваются. Я почти слышу, как в их голове начинают крутиться шестерёнки от усердных попыток сообразить, что делать дальше.

– Ай, – кривлюсь, без особых усилий выдавливая из себя слёзы.

В такой ситуации только и остаётся, что плакать.

И на них смотрю в настоящей мольбе.

– Мне правда очень плохо и больно. Отвезите меня в больницу. Пожалуйста, – уже откровенно реву.

Ужаса на лицах моих надзирателей знатно прибавляется.

Эх, надо было на театральное поступать, а не в айтишники идти. Такая актриса умирает. Иначе бы эти двое так легко и быстро мне не поверили.

– Я это… пойду, боссу доложу, да, – наконец, выдаёт тот, что справа.

Сбегает так быстро, будто от пожара спасается.

А это плохо. Очень плохо. Нельзя, чтобы их альфа пришёл сюда.

Не придумываю ничего лучше, как громко закричать и начать кататься по полу.

– Ай, мамочка, как больно, – хнычу. – Мне нужен врач. Скорая. Отвезите меня в больницу, – причитаю. – Больно. Как больно.

– Э-ээ, ляля, ты это брось, – заметно нервничает оставшийся со мной бугай.

– Как я тебе брошу, если оно болит? – кричу на него в отчаянии.

Мужик смачно ругается, после чего подхватывает меня на руки и быстрой походкой направляется в сторону лестницы.

– Мы в больницу? – шепчу, глядя на него с благодарностью.

Он кивает. Но отвечает иное:

– В подвал.

– Зачем в подвал? – икаю, позабыв, что надо изображать больную.

– Так босс там. Одного мудака как раз собирается ёб… эээ… посылку распаковывает он, да.

Э-ээ, нет! Это мне не подходит! Вообще никак!

Блин!

Что ж всё как криво-то этим вечером? С момента встречи с этим ненормальным альфой. Как проклял кто. Собственно, почему кто? Он же и проклял. Собой. В мозгах до сих пор звучат его похабные словечки, сказанные хриплым голосом. Точно папе на него пожалуюсь!

Мы спускаемся по лестнице вниз, туда, где толпа продолжает всё ещё весело гудеть и совершенно не думает расходиться. После тишины хозяйского крыла взрывы хохота и музыкальные биты кажутся излишне громкими, так что на этот раз морщусь я уже по-настоящему.

– Потерпи, тут недалеко, – замечает моё состояние бугай и ускоряет шаг.

А я понимаю, что либо сейчас, либо…

– Ну и что тут происходит? – как из-под земли вырастает перед нами тот, от кого я так отчаянно старалась скрыться.

Да как так-то?!

Издевается он что ли надо мной?

– Дык это… болеет она. Плохо ей. К вам и шли, босс, – тут же спешит заверить в легальности собственных действий мой носильщик.

И ладно бы только это.

Ещё и меня вместе со словами ему передаёт.

Куда? Зачем? Не надо меня к нему!

Недолго думая, крепче сама цепляюсь за шею бугая, пока передача не завершена и ещё не всё потеряно.

Ни за что не отпущу!

– Э-ээ… ляля, ты чего? – шокировано смотрит на меня бугай.

А я… плачу. Смотрю на него с самым умоляющим видом и плачу. Жаль, не срабатывает. Меня всё равно отрывают от широкой шеи и безжалостно вручают в другие руки. Эти самые руки тут же впиваются в меня с такой силой, что наверняка следы на коже останутся, а чёрный взгляд, направленный на меня, смотрит с такой мрачностью, что впору плакать ещё активнее.

– И что болит у тебя, ляля? – интересуется хозяин дома.

– Живот, – выдыхаю едва слышным шёпотом.

– Сильно болит?

– О-очень.

А он… он вдруг улыбается. Радостно так. Широко. И ненормально ласково. А ещё возобновляет свой подъём по лестнице.

– В таком случае заебись, что я как раз знаю, как тебя вылечить, феечка.

– Как?

– Кончишь пару раз, и всё пройдёт. Проверено.

Не знаю, на что он рассчитывает, говоря это всё, но лично мне становится только страшнее. И живот и впрямь крутить начинает, чем выше мы обратно поднимаемся, и я пытаюсь придумать новый способ избежать ненужной мне близости с первым встречным.

В итоге делаю то, что могу. Я беру, и… обмякаю в его руках. Делаю вид, что теряю сознание. От неожиданности мужчина тормозит, чтобы перехватить меня иначе. И пока он это делает, я резко подаюсь в бок и падаю с его рук на лестницу. Так на четвереньках и бросаюсь вниз по ступеням под шокированные взгляды следящей за нами оставшейся стоять ниже охраны.

А я что? Я ничего. Просто очень хочу жить. Желательно, как прежде, девственницей.

Хватка на ноге тормозит все мои порывы. Сперва останавливает, затем, вместе с тихим рыком, подтягивает выше, ближе к своему обладателю.

– Нет! Не смей! Не трогай меня! – хаотично толкаю ногой поймавшего меня оборотня, цепляясь руками за перекладины на ограждении. – Отпусти! Помогите!!!

Но куда уж мне против его силы. Пара мгновений, и я не только оторвана, но и вздёрнута вверх, а затем поставлена к нему лицом.

– Я разве не обещал тебе, фейка моя, что если ты подашься в бега, я тебя, где найду, там и отымею? – выдыхает альфа. – Обещания надо выполнять.

А я даже моргнуть и осмыслить не успеваю, как его наглые лапы оказываются на моей попе. И пусть она сейчас прикрыта куда лучше, чем прежде, но от ощущения жжения его горячих ладоней это не спасает.

– Нет, нет, стой, погоди, – пытаюсь тормознуть его, чувствуя, как пальцы аккуратно, но уверенно давят мне между ног.

Я пытаюсь отстраниться, приподнимаюсь, но… бесполезно. Потому что теперь моя грудь оказывается ровно напротив его рта. Чем мужчина, конечно же, активно пользуется. Его губы тут же находят вершинку и втягивают в себя.

Мать-ночь!

Я буквально взвиваюсь над ним, уходя от прикосновения, от которого искры разбегаются по всем нервным окончаниям, повышая градус моей паники. Потому что… приятно, Луна его побери! Это открытие настолько неожиданное, что пугает до глубины души. И вынуждает сильнее сопротивляться чужим поползновениям.

– Ну ты же не эксгибиционист в самом деле, таким при всех заниматься? – ляпаю в отчаянии.

Не особо верю в успех, учитывая, как он игнорирует все мои просьбы, но неожиданно срабатывает. Мужчина замирает на секунду. А затем аккуратно отделяет меня от себя. И…

– Съебались все! – наполняет каждый уголок этажа его голос.

Не только я невольно сжимаюсь, весь воздух в доме становится тяжелее, потому что отданный приказ приправлен силой альфы. И все реально спешат свалить. И минуты не проходит, как мы остаёмся в доме одни. Охрана и та исчезает из поля зрения.

Честное слово, лучше бы молчала!

Так хоть какой-то шанс оставался на спасение, а теперь…

Что мне делать теперь?

– Так тебе больше нравится, феечка?

– Угу, – мычу уныло.

Кажется, на этот раз я точно не отверчусь от него уже никак.

В тёмном взоре вновь принимаются ярко полыхать золотистые искры. На самом деле завораживающе красиво. И не будь ситуация настолько патовой, я бы с удовольствием полюбовалась ими полнее. Но сейчас ничего кроме ужаса не испытываю.

– Слушай, а может правда договоримся? Не будешь же ты меня и правда… вот так… против воли? – в очередной раз попыталась воззвать к его разуму.

– Почему против воли? К тому моменту, как мой член окажется в тебе, сама будешь умолять ебать тебя жёстче.

Как подтверждение слов его пальцы глубже давят мне между ног.

– Да я даже имени твоего не знаю! – взвизгиваю, приподнимаясь бёдрами, уходя от прикосновения.

Золотистые блики в его глазах вспыхивают ярче.

– А это тут причём? – искренне озадачивается оборотень.

– А как же я тебя умолять буду, если даже не знаю, кого умолять? Кто ты, чем занимаешься, сколько тебе лет, какой твой любимый цвет, блюдо, музыка? И вообще… не знаю тебя. Никак.

– Я – Каин, ты – охуенно красивая фейка, которую я собираюсь натянуть этой ночью, всё остальное нахер не интересно, – ухмыляется он.

– А я так не могу! С первым встречным! Мне надо узнать человека, прежде чем сближаться с ним, да ещё настолько. И… романтику хочу! Ты даже цветы мне не подарил!

Кажется, нервы понемногу совсем сдавать начинают, раз я такую чушь несу. Какая к чертям романтика? Какие цветы? Но это неожиданно срабатывает.

– Пиздец ты сложная, – устаёт от моих претензий и сам оборотень.

Хотя и тогда не сдаётся. Зато у меня появляется минутная передышка, пока он берётся за телефон, а затем кому-то что-то быстро печатает с самым сосредоточенным видом.

– Про цветы я тебя услышал, чего ещё надо?

– Эм… Покушать? Я ещё не ужинала. Только обедала в университете.

В поддержку слов желудок и впрямь издаёт голодные рулады, отчего я дико краснею под внимательным взглядом.

– Лады. Понял, – продолжает что-то печатать на телефоне. – Ещё какие-нибудь пожелания будут, моя феечка? – отрывает взгляд от экрана и снова смотрит на меня.

– Свободу?

– Отымею, и свободна.

– В смысле на ноги меня поставь. Пожалуйста, – переиначиваю я свою просьбу.

Удивительно, но моя просьба и на этот раз услышана. Он даже, отправив кому-то сообщение, демонстративно поднимает ладони вверх вместе с телефоном. Неверяще смотрю на его руки, в лицо, снова на руки. Раздумываю, в чём тут может быть подвох. Он ведь должен быть. Иначе с чего бы ему вдруг быть таким добреньким?

– Что-нибудь ещё, сладкая?

– Да, – киваю согласно. – Отпусти, а? Мне на учёбу завтра рано вставать, надо выспаться, не могу я с тобой ничем таким сегодня заниматься, – медленно по стеночке спускаюсь вниз по лестнице. – И общежитие скоро закроется, успеть надо до комендантского часа. Не приду, папа узнает, а он у меня, и правда, очень и очень суровый. Замуж обещал выдать, если буду прогуливать и плохо учиться. Так что нельзя мне тут с тобой оставаться. Никак нельзя.

Луна, кажется, я за сегодня бью все рекорды по отмазам. Я перед родителями так много не оправдывалась никогда за все свои девятнадцать лет, как перед этим Каином за какие-то два часа, или сколько там времени прошло.

– Э, нет, так не пойдёт фейка. Я твои пожелания выполняю? Выполняю. Ты тоже выполнишь все мои до единого, – обламывает меня оборотень.

Замираю, когда он шагает ко мне. Сильнее вжимаюсь в стену.

– Хотя желание у меня всего одно. Тебя хочу…

Снова нависает надо мной непозволительно близко. Пугает меня. И вместе с тем от такой прямолинейности внутри что-то откликается волнующим прибоем. А может всё дело в этом его взгляде, что при виде меня постоянно ярко загорается. И ещё я только сейчас понимаю, что не чувствую его запаха. Совсем. Но… как такое возможно? То есть как, я могу представить, но… зачем?

– Почему ты ничем не пахнешь?

Запоздало прикусываю себе язык.

Молодец, Доминика, лучшего ты и совершить не могла!

– А должен? – задумчиво смотрит на меня оборотень.

Кажется, и вовсе подвисает от моего вопроса.

Я же ругаю саму себя за свой длинный язык. Вот как сейчас он догадается о моей истинной сущности, и всё, точно не сбежать будет. Именно поэтому, пока он зависает на моём вопросе, я ныряю ему под руку и мчусь со всех ног, куда глаза глядят.

– Моя спальня, фейка, если что, в другой стороне, – доносится мне в спину.

Да хоть где!

Бежать! Бежать из этого места! Как можно скорее. Пока он и впрямь не задумался о моём происхождении. Не то, чтоб я его стыжусь… скорее из-за него моё положение может серьёзно так усугубиться. А если он узнает, чья именно я дочь, то этот дом и вовсе станет моей тюрьмой. Собственно, потому я до сих пор и не призналась ему, кто мой отец, хотя упоминала о нём уже не раз в нашей беседе.

– Выход из дома, кстати, тоже, – слышится следом.

А то я не знаю!

Но я же не дура, чтобы рвать когти в очевидном направлении? Туда, где меня по-любому ждут!

Зато, прогуливаясь сегодня по этому огромному особняку, я запомнила, где есть открытые окна. К одному из них я и спешу теперь. В углах отмечаю статуи. Уронить бы одну из них ему на голову, но остановиться – значит потерять время и попасться в его лапы. Пусть он и не спешит меня догонять, я чувствую, что он не отстаёт. Не отступает. Поэтому даже не оборачиваюсь назад.

Впереди виднеется спасительное окно, и я делаю последний рывок, прибавляя в скорости. Мне остаётся совсем немного, когда меня накрывает его огромная тень. Прижимает к полу своей тяжеленной тушей, и я тихо выдыхаю, боясь лишний раз пошевелиться.

В голове, как на повторе бьётся: «Не беги. Замри. Подчинись».

Три обязательных завета, которые нужно помнить при встрече с альфой.

Я нарушила их все не один раз за вечер.

Но сейчас и впрямь замираю, кожей ощущая близость его зверя. Волны подчинения одна за одной пронзают меня, заставляя дрожать и дышать через раз. И я вынужденно подчиняюсь тому, кто в разы сильнее.

– Всё, фейка. Добегалась.

Каин тяжело дышит надо мной, не спеша с меня слезать. Да и не собирается вовсе. Слишком отчётливо упирается в мою попу его возбуждённый прибор.

– А может ещё немного побегаем? – предлагаю.

Заодно я на этот раз получше продумаю этот свой побег.

– Нет, сладкая. Всё. Харэ испытывать моё терпение. Поиграли и хватит, – отзывается оборотень, потянув за край простыни на мне, служащей прикрытием. – Теперь играть по моим правилам будем. Они простые. Ты подчиняешься и не выносишь мне мозг, и тогда я тебя осчастливлю.

Чёрный шёлк под силой чужой хватки стремительно и подло покидает моё тело. А мне в голову приходит идея. Безумная. Опасная. Но едва ли это хуже, чем уже есть. Поэтому я даже не раздумываю особо.

– Ладно, – сдаюсь, расслабляясь. – Твоя взяла.

Я развёрнута к нему лицом в тот же миг. В чёрных глазах снова горят золотистые искры, пока Каин пытается обнаружить во мне какой-либо подвох. Но вот чего не ожидаю, так услышать:

– Поцелуй меня, феечка, – решает он в итоге.

Просьба настолько неожиданная, что я не сразу соображаю, как на неё лучше реагировать. Да и новая идея о собственном спасении не включает ничего подобного. Да и вообще! Зачем мне его целовать? Я не хочу!

– Можешь считать это бонусом за покорность, – усмехается он, легко считывая мои эмоции.

– А я не умею, – выпаливаю вперёд мысли.

И в этот раз даже не вру.

– Правда не умею, – повторяю. – Никогда раньше не целовалась, – признаюсь открыто.

Может его это хотя бы остановит?

Ну зачем такому, как он, такая девочка-неумёха, как я? Ему же явно хочется чего-то более полноценного, а с девственницами мороки больше, чем удовольствия. По крайней мере, так парни в универе говорят.

А Каин… молчит. Только разглядывает меня теперь пристальней прежнего. С каким-то даже недоверием. Которое очень скоро сменяется предвкушением.

Ой-ёй, кажись, я ошиблась в выводах. Сильно ошиблась. Потому что вместо ожидаемого мной эффекта всё только хуже становится. Мужская ладонь зарывается в мои волосы, фиксирует за затылок, не позволяя отвернуться, а затем его губы врезаются в мои.

Я не спец в поцелуях, но то, что происходит дальше, поцелуем всё равно не назвать. Каин вторгается языком в мой рот, словно завоеватель, присваивая территорию. Ему не требуется моё разрешение. Он поглощает весь мой воздух. Отбирает жалкие крохи того сопротивления, что я ещё могу оказать. Я и не сопротивляюсь больше. Разве что пару раз бессильно стучу ладошкой по твёрдому мужскому плечу, прежде чем окончательно сдаюсь этому безжалостному напору.

Всё, нет меня…

Поглотило. Стёрло. Превратило в нечто совершенно иное.

Никак иначе не объяснить, почему в какой-то момент я и сама увлекаюсь, уже не отталкивая, цепляясь за мужскую рубашку.

– Вот видишь, ничего сложного, – хрипло выдыхает Каин, как только отрывается от моих губ.

И тут же снова целует. На этот раз мягче, неспешно, тягуче. Словно собирается распробовать меня на иной лад. Медленно скользит языком по моим губам, пока я, кажется, так же медленно умираю.

– Охуенно вкусная ты, маленькая феечка.

Не особо вникаю в слова. Пульс долбит в висках слишком громко, чтобы я могла их расслышать как следует. Ладошки потеют, пока его собственные окончательно лишают меня прикрытия. А вместе с тем и губы скользят ниже по подбородку на шею.

Вот когда я резко прихожу в себя. Но первая же попытка избавиться от него оборачивается неудачей, а мужские губы спускаются ниже. Замирают у самых сосков. Опаляют один из них своим горячим дыханием. И я снова обмираю от ужаса. Потому что… всё-таки до ужасного приятно, когда он прикасается именно к ней. Пытаюсь съёжиться и не допустить ничего подобного, но, конечно же, бесполезно. Внутри снова нарастает паника. Но уже не из-за него, а от реакции собственного тела. Мне не должно нравиться, но нравится. Язык неспешно обводит ореолу, губы аккуратно прикусывают вершину, и меня выгибает навстречу обжигающему прикосновению.

«Не смей!» – кричу и ему, и себе мысленно.

На деле с губ срывается довольный стон.

Мозг атакуют импульсы жестокого удовольствия, которому просто невозможно противостоять.

Лунная богиня, убей меня!

Чтобы я больше никогда не чувствовала ничего подобного!

Крепко жмурюсь, до болезненных судорог в пальцах цепляясь за мужские плечи.

– Нет, нет, нет, – повторяю то и дело нам обоим.

Вот только Каин если и слышит, то не слушает. Он тоже прекрасно понял, что моя грудь – моя слабость. И теперь играет на ней, как виртуозный скрипач, управляя моими желаниями, заставляя желать намного больше.

Так неправильно.

Но так приятно…

На глаза попадается то, о чём я успеваю подзабыть за всем этим, и я недолго думая, исполняю, наконец, задуманное. Сгибаю ногу в колене и резко выпрямляю, со всей дури врезаясь стопой в основание статуи танцующей девушки в восточном одеянии. Через тройку таких ударов, у меня всё-таки получается её раскачать. Та начинает шататься, и я с замиранием сердца слежу за тем, как она переваливается с одного угла на другой, после чего всё-таки падает. Прямо на нас с Каином. Прямо ему на спину. Оставляя на его затылке огромную шишку.

Ой, мама, надеюсь, я его не убила…

Глава 3

Громкий долгий звонок разносится по огромному особняку и слышится даже здесь у дальних ворот. Я нервно расправляю на себе повязанную на манер сарафана простыню, завязанную сзади на шее, и жду, когда мне откроют, переминаясь с ноги на ногу. Наконец, ворота распахиваются, и я вхожу в небольшой дворик с широким крыльцом, над которым горит одинокий уличный фонарь.

Стоит мне подойти ко входу, как дверь широко распахивается, позволяя рассмотреть застывшую на пороге фигуру массивного светловолосого оборотня с насмешливым взглядом светло-карих глаз. У него в руках телефон, в котором слышно чьё-то недовольное рычание. Знакомое такое рычание. От него мурашки ужаса расползаются по всему телу, и я едва сдерживаю желание развернуться и сбежать из этого места. Особенно, когда следом доносится:

– Нашлась твоя пропажа. И искать не пришлось.

Ой, папочка…

А это именно он. Убеждаюсь в том, как только дядя Лукас передаёт трубку мне.

– Какого хера, дочь? Почему я должен искать тебя по всему Нью-Йорку, когда ты должна быть уже в общежитии?

Я где стою, чуть там же и не падаю на колени, готовая молить о прощении, как если бы папа находился рядом со мной. Не то, чтоб я боялась физической расправы, нет, но иной раз кажется, лучше бы он нас ремнём лупил, своих детей, чем его нотации и угрозы наказания, которые могут легко и быстро перерасти в реальность.

– Я… так получилось, – мямлю виновато.

– И как же так получилось? – ожидаемо заинтересовывается отец.

А я понимаю, что не могу сказать ему правду. Не тогда, когда он в таком настроении. И даже хуже. Но и врать не вариант. Вот и смотрю на дядю с мольбой и отчаяньем.

– Нет уж, сама, – отказывается тот помогать.

Блин!

– Камеру включи! – требует отец.

Мне точно конец!

– Я жду, Доминика!

– Пап…

– Сейчас же! Камеру!

Нервно сглотнув, я делаю, что велено, и смотрю куда угодно, но не на него. А вот его горящий закатным багрянцем янтарный взор ощущается очень остро, почти осязаемо, даже через дисплей мобильного.

– Отдали! – отдаёт он новым приказом, и я и в этот раз не смею ослушаться, только сжимаюсь вся, когда слышу недоверчиво-шипящее: – Это что, простыня на тебе?!

Я всё-таки кошусь на папу.

– Нет, – пищу, отрицательно качнув головой. – Платье. Из чистого шёлка. Просто… такой фасон. Я на день рождения ходила, вот и одолжила.

Папа щурится, разглядывая меня пристальней прежнего. Янтарные глаза прожигают насквозь, до самых глубин души. Он хмурится, отчего его и без того хмурые черты лица становятся ещё более мрачными. А следом пожимает губы и задаётся новым вопросом:

– А не в общежитии ты в такое время, потому что?..

Чуть опускает голову, глядя на меня почти исподлобья. Ему на лоб падает отросшая чёлка медово-каштанового оттенка, которую он не спешит убирать. И это пугает пуще прежнего. Он не верит мне. Ни капельки. И если так и продолжится, то плакала моя учёба.

– Не уследила за временем, – выдавливаю из себя с самой беззаботной из всех возможных сейчас улыбок. – Оно закрыто уже. Вот и пришла ночевать к дяде Лукасу. Решила, что так тебе спокойнее будет.

– А на звонки почему не отвечаешь?

Почему, почему!.. Потому что твоя дочь бестолковая идиотка! Телефон же остался лежать в сумочке в одной из комнат первого этажа особняка Каина, когда он меня на плечо в первый раз закинул и понёс в свою спальню. Вслух, конечно, ничего такого не говорю.

– Забыла телефон зарядить перед выходом, – оправдываюсь первым подходящим фактом.

Тоже ни капельки не вру. Действительно не зарядила.

Лунная богиня, обещаю, я больше никогда не буду посещать ни одной вечеринки, только пусть он мне поверит!

Но папа был бы не собой, поведись так легко на мои слова.

– А почему твоя машина в нескольких километрах от тебя и общежития?

Потому что одна блондинка, именуемая подругой, свалила на ней в неизвестном направлении без предупреждения. И за это я с неё ещё завтра сама спрошу!

Вслух же:

– Подруге одолжила.

Папа прищуривается и молчит. Долго молчит. И чем больше он молчит, тем больше я нервничаю.

– Пап, я правда ничего такого не делала. Просто на празднике было так весело, что я потерялась во времени. Я даже не пила. Можешь у дяди Лукаса спросить, он подтвердит, – поворачиваю телефон дисплеем к тому, о ком говорю.

Лукас Эмерсон насмешливо выгибает бровь, глядя на меня, но согласно кивает.

– Алкоголем от неё точно не несёт.

Выдыхаю и уже с более радостной улыбкой разворачиваю дисплей обратно к себе.

– Вот видишь!

– Допустим, – всё ещё не спешит верить папа, но больше не настаивает, хотя и не сдаётся так сразу. – Но, учти, узнаю, что вместо учёбы ерундой занимаешься, тут же вернёшься обратно в Дубай! Поняла меня?

– Поняла, – спешу заверить. – Но я не занимаюсь ерундой. Просто подруга пригласила, а я не смогла отказать. Праздник же. Некрасиво как-то.

Закатный багрянец глаз отца заметно тускнеет, и я облегчённо выдыхаю. Пока ещё про себя.

– Ладно, считай, отмазалась. Но если что…

– Я помню, папа, – перебиваю его. – Маме с братьями привет передавай. Скажи, я очень сильно по ним соскучилась. И по тебе. Сильно-сильно. Люблю тебя, – посылаю ему воздушный поцелуй.

И папа тут же расплывается в довольной улыбке. Его суровое выражение лица сменяется привычным обожанием, и вот теперь я, наконец, расслабляюсь.

– Вали уже, – ворчит он. – И трубочку Лукасу обратно передай.

Я не то, что отдаю, буквально пихаю её ему. Что угодно, лишь бы больше не попадаться папе под руку.

Дядя понимающе усмехается и отходит с порога, позволяя проскользнуть внутрь, чем я и пользуюсь.

Фух! Пронесло!

Взлетаю на второй этаж, как метеор. И первым делом спешу залезть в душ. Нужно скорее смыть с себя чужие прикосновения. Избавиться от них и никогда-никогда больше не вспоминать.

Это же надо так влипнуть!

Хвала Лунной, у меня получилось обойтись сильным испугом, иначе даже не представляю, что бы делала в ином случае. То есть понятно, что делать хоть что-то было бы уже поздно, но всё равно. И надо было этому Каину именно меня выбрать из толпы всех присутствующих девчонок!

Ненормально озабоченный!

Правильно я ему статую на голову уронила. Тем более, он альфа. Его чтоб убить надо что-то посерьёзнее применить вместо простого удара по голове.

А если всё-таки убила?..

От мысли о подобном по плечам морозные мурашки ползут.

Да нет, не может быть!

Моего папу с дядей и пули-то в сердце не особо берут, а тут какой-то камень на голову. Оклемается. Ускоренная регенерация быстро ушиб залечит. Другое дело, что Каин попытку своего убийства просто так не попустит, а значит мне стоит перестраховаться.

После долгих раздумий, я принимаю единственно-верное для себя решение – остаться жить у дяди. И охрану тоже надо попросить себе будет обязательно у него.

Как я объясню такую просьбу? Так это… поклонник навязчивый в университете появился, достал, не могу больше терпеть его приставаний. Почти не совру даже, если так подумать.

Да. Хороший план.

Жаль, не получается его осуществить так сразу. Встав рано утром, умывшись и переодевшись в оставшиеся от прошлого посещения этого дома джинсы и белую футболку, я направляюсь вниз. Чтобы узнать, что дядя уехал куда-то по делам ещё ночью, как и его пара Далия.

Что такое не везёт и как с этим бороться…

Ничего не остаётся как ждать их возвращения.

Или не ждать?

Наверное, лучше именно сейчас, пока ещё возможно, съездить в общежитие за вещами. И за машиной. Так больше вероятности не быть пойманной людьми Каина. А то ведь он точно будет искать. Альфы такое не прощают.

Я вообще не знаю, откуда во мне взялась вчера вся эта смелость выступить против него, ещё и напасть. Едва ли хоть одна волчица позволила бы себе нечто подобное на моём месте.

Альфа в своём праве.

Наше дело маленькое – подчиняться и радоваться, если один из них обратит на одну из нас внимание.

Это ведь такая честь!

Альф не так много. Истинных альф. Не тех, кто себя так зовёт, потому что сколотил свою стаю. Альф по рождению. Плоть от плоти другого альфы. Я и сама несу в себе этот ген. Пусть он во мне неактивный, но зато я способна дать сильное потомство для таких, как Каин. Тем я и ценна для них. Мало, кто откажется от такого дара. Наверное, поэтому Каин меня заметил. Его зверь почуял во мне сильную кровь. И это ещё один повод держаться от этого мужчины как можно дальше. Но глаза у него красивые…

В них я и врезаюсь сходу по возвращению в общежитие.

Открываю дверь и застываю, в шоке рассматривая расположившегося на моём стуле оборотня.

Да ну нет! Не может этого быть! Невозможно!

Но, увы, Каин есть. Он здесь. По-настоящему. В моей комнате. Снова во всём чёрном, начиная от футболки и заканчивая кроссовками – смотрится в светлом маленьком помещении невероятно чужеродно, тем самым подтверждая, что ни черта не видится мне. Прожигает меня чёрным взором с золотистыми бликами, а на губах блуждает довольная ухмылка.

– Здравствуй, моя феечка…

Ой, папочка…

А можно меня всё-таки обратно домой, в Дубай, и замуж?..

Я согласна!

Хрупкое чудо застревает в дверном проёме, в шоке хлопая своими длиннющими ресницами и явно не веря тому, что видит, а я не тороплю её. И сам на некоторое время тупо висну на том, какая же фейка невъебенно красивая. Стройная. Ладная. Миниатюрная. Как если б по моим личным запросам придуманная и созданная. И даже лучше. А я будто и правда под дозой волшебного порошка нахожусь. Как ширнулся первым вдохом, увидев её, впитывая её сладкий запах, так до сих пор и не отпускает.

Хотя пацаны решили, что всё дело в долбанувшей мне по башке статуе. Я ж, мало того, что позволил ей свалить, так ещё и фору дал, чтоб она сперва немного расслабилась, а по итогу за беглянкой и вовсе сам отправился. Не стал никого за ней посылать. Да и не сложно было её вычислить. И даже не потому, что эта наивность забыла в моём доме сумку с мобилой и студенческим. Я её везде и всегда найду. Моя будет.

Доминика…

Роскошное имя. Каждый звук перекатывается на языке особой дозой эндорфина. Наверное, потому что я таких ни разу в жизни ещё не встречал. И наверное, не встречу уже больше. Таких, как она, не бывает. Потому и не собираюсь отпускать, даже если этот дивный цветочек считает иначе. Она ведь понятия не имеет, во что вляпалась. Я ещё ночью заметил, в её глазах плещется чистота и невинность. Сперва конечно решил, что притворяется, ведь в моих хоромах публика соответствует. Но когда понял, что реально не играет…

Эта её наивность меня и бесит, и сводит с ума одновременно. Хочется её оберегать от всего мира, чтоб никто даже коснуться и подышать в её сторону не мог, но при этом люто припекает первым же и сломать, присвоить себе без остатка. Кто-то скажет, чудовищные желания. Но что поделать, если она сама их во мне пробудила? Я что, идиот, разбрасываться такими подарками Лунной? Может, я и зверь без особых принципов и морали, но идиотом уж точно никогда не был.

Она молчит, а я всё ещё жду. Жду, когда этот ступор пройдёт, и она начнёт брыкаться. Хотя, если честно, я не только жду, даже хочу этого. Хочу вновь почувствовать её сопротивление, её внутреннюю силу и стойкость духа. Хочу, чтобы она опять боролась за свою свободу, а потом, когда я её окончательно усмирю, признала своё поражение. Желательно, стоя передо мной на коленях с моим членом в своём дивном и таком болтливом ротике.

Неправильно?

Похер.

Я подмял под себя целый район. В этом районе я всем и вся царь и бог. Не бывает иначе. Уж с одной маленькой миленькой фейкой точно как-нибудь справлюсь. И один только процесс приручения моей сладкой фейки доставит мне немало удовольствия. Даже сейчас, и то моментально встаёт, едва Доминика наконец отмирает и опасливо пятится назад в глупых поисках спасения, которого у неё, конечно же, нет. Не от меня.

Кто ж не любит охотиться?

Особенно, если ждёт столь ценный трофей…

Зверь во мне моментально делает стойку, но я прикладываю некоторые усилия, цепляясь пальцами за деревянную спинку стула, и остаюсь на месте, не желая пугать феечку ещё больше, нежели есть.

– Что, даже не поздороваешься в ответ? – добавляю напоказ насмешливо, помаячив второй рукой её притащенной сумкой. – Я, между прочим, с дарами.

Жаль, что сегодня на ней невзрачные джинсы и бесформенная футболка. Хотя они едва ли реальная преграда. Слишком хорошо я помню розовато-вишнёвый оттенок дерзко стоящих сосков, сейчас скрытых тканью. Помню и то, насколько тонкая её талия. С лёгкостью своими ладонями обхвачу полностью.

– Здравствуй, – шепчет девушка тихо, продолжая тихонечко отступать. – Спасибо. Ты очень любезен.

– А вот ты пока не особо, – усмехаюсь в ответ. – Где твоё гостеприимство?

Феечка недовольно поджимает губы.

– Гости не приходят незваными, – противопоставляет, вмиг растеряв всю свою боязнь в мою сторону.

Плечи и те расплавляет, словно не я, а она тут главная.

И это то, чего я так жду от неё!

– А ещё гости не пытаются проломить башку хозяину дома, но я же не жалуюсь, – усмехаюсь в ответ.

– Хозяева дома тоже на гостей так-то не нападают, – не соглашается она и в этот раз.

Находчивая.

– Ну на тебе-то точно шрамов не осталось, в отличие от меня, – демонстративно кладу женскую сумку себе на колени и складываю руки на груди.

Прокатит?.. Нет?..

В светло-карих глазах, похожих на янтарь, вспыхивает удивление. Оно же быстро сменяется на недоумение и испуг. Взгляд приковывается к моей макушке. Моя феечка открывает рот, но тут же захлопывает его. Будто тормозит себя в последний момент от напрашивающегося вопроса. В итоге через паузу кое-как выдавливает из себя:

– Прости.

– До сих пор болит, между прочим, – нагло вру ей.

Но вряд ли она задумывается о моей правоте. Пользуется этим предлогом на свою пользу.

– Могу аспирин одолжить. Только за водой надо на кухню сбегать. Но она рядом, так что я быстро вернусь, – возвращается к прежнему отступлению.

– Иди, конечно. Главное, не забудь о том, что будет, если ты вдруг неожиданно свалишь, а мне догонять тебя придётся. Вряд ли в вашем общественном коридоре найдутся скульптуры, – бросаю ей вслед.

Замирает. Хотя по лицу прям видно, как в хорошенькой светлой головке принимаются рождаться идеи того, как ещё она может избавиться от моего общества.

– А я тебе уже говорил, как меня вставляют эти твои заёбы, сладкая феечка? – не могу не добавить.

Бледные щёчки покрываются румянцем возмущения. Но на деле девушка со мной больше не спорит. И никуда не уходит.

– Так что? Где мой аспиринчик от головной боли?

– Да тебе, смотрю, и без него неплохо, – язвит фея недовольно. – Зачем ты пришёл сюда? Что тебе нужно?

Перевожу демонстративный взгляд с неё на сумку и обратно.

– То есть в мобиле и ксивах своих ты не нуждаешься? – уточняю.

В янтарных глазах вспыхивает очередная категоричность, но раздавшийся в глубине сумки звонок её мигом стирает. Гаджет вибрирует и вопит, а девчонка заметно бледнеет.

Хм…

– Отвечать будешь? – интересуюсь, потянувшись к аппарату связи, раз уж она сама не спешит.

Вот теперь отмирает.

– Нет! – вмиг оказывается рядом, перехватывая за руки, останавливая от поползновений в сторону гаджета.

А я только того и ждал, если уж честно. Вмиг забываю про мобилу, поймав в руки свою добычу. Так и усаживаю к себе на колени.

– Попалась… – шепчу ей на ушко, чувствуя, как она вздрагивает в моих ладонях.

Телефон замолкает, но только чтобы снова разразиться входящим. В янтарных глазах отражается паника.

– Это папа, – выдыхает в откровенном ужасе, глядя на меня. – Мне надо ответить.

– Отвечай, если надо, – не вижу проблемы.

– Я не могу. Он наверняка по видео звонит. Если увидит тебя… Нам не жить. Причём обоим, – шепчет фейка в панике.

Что сказать, удивлять моя фейка умеет. И ещё заманчивее теперь выглядит. Что там за папаша у неё такой, интересно, раз с такой претензией?.. Как соберут пацаны всю заказанную на фейку инфу, непременно узнаю.

– Ну давай, тогда я сам отвечу, – решаю в итоге.

– С ума сошёл? – отбирает у меня сумку. – Лучше просто выйди.

– Куда? – не догоняю.

– В коридор. Куда ж ещё?

Тянет поржать. Забавная она у меня такая.

– Каин, ну пожалуйста, миленький, я тебя прошу. Я отвечу, и ты вернёшься. Но он не должен тебя увидеть. Даже краем.

– Ты ещё в шкаф меня засунь, – фыркаю.

Фейка на мгновение тоже косится на шкаф в углу габаритами чуть больше меня самого. Мне там, чтоб поместиться, необходимо будет, наверное, в три погибели сложиться.

– Я серьёзно, Каин, – произносит уже без веселья, вернув мне своё драгоценное внимание. – Я совсем не шутила, говоря, что он у меня суровый. Он и правда меня замуж выдаст, если узнает, что я к себе парней вожу.

– Так ты меня и не приводила. Я сам пришёл, – вполне справедливо напоминаю.

– Каин!

– А скажи так ещё раз?..

Нет, ну а что? Реально же охуительно вставляет этот её требующий голосок.

Хм… А если умолять начнёт?

Умолять по-настоящему.

Будет в разы лучше…

Жаль, додумать нет времени. Вслед за гаджетом начинает трезвонить и планшет на столе.

– Ох… – окончательно впадает в панику девушка. – Если скажу, выйдешь? – обратно переводит на меня внимание.

– А ты меня поцелуешь? – вношу предложением.

В конце концов, может многие и считают меня бандюганом, но своё состояние я сколотил не одной силой. Выгодные сделки я люблю. Особенно, когда они заключаются, потому что у одной из сторон нет выбора, даже давить не приходится, чтобы получить выгоду. Как сейчас. Планшет замолкает, а через миг звонить снова принимается в недрах её сумочки. И моя фейка сдаётся.

– Да-да, хорошо, только выйди, я тебя умоляю!

Если бы кто-нибудь увидел, как меня фактически выставляет за дверь одна мелкая командирша, решили бы, что у них глюки, ведь такого просто не может быть априори. Но вот он я – в коридоре женской общаги, подпираю собой стену и прислушиваюсь к тому, что лепечет моя сладкая фейка своему отцу.

– Привет, папочка! – слышится из-за двери наигранно радостное и бодрое. – Нет, что ты? Просто на кухню выходила. Чай себе заваривала. Не сразу поняла, что это мой телефон звонит.

Дальше следует ничем непримечательный разговор отца с дочерью, наполненный тёплыми нотками в голосе моей фейки и её тихим смехом, к которому я снова и снова прислушиваюсь, размышляя, стоит ли и дальше пребывать в режиме терпилы или же пора обратно зайти. Интересно будет поглядеть на этот экземпляр строгого Отче. Единственное, что останавливает – обещание фейки. И воспоминание о том, как же охеренно она отвечает на поцелуи.

– Ладно, беги, принцесса, и я пойду. Но помни…

– Никаких косяков, иначе я тут же вернусь домой и выйду замуж, я помню, папа, не волнуйся. У меня на уме только учёба и ничего кроме.

В комнате наступает тишина, разговор окончен. А я готов дыру одним только взглядом своим в двери передо мной просветлить, если она мне сейчас же не откроет.

Не открывает, конечно…

А меня хватает на целых полторы секунды, прежде чем я отправляюсь за назначенным мне призом за терпение и проявленное понимание. И даже не особо удивлён, заметив аппетитный зад фейки, собирающейся сигануть от меня в окно.

И пусть этаж тут всего лишь второй…

– Мало того, что драчунья, так ещё и врушка, – ловлю свою беглянку за попку, нагнутую над подоконником.

А вот разогнуться уже не позволяю. Одной рукой держу роскошную задницу, другой пятернёй фиксирую девичью спину.

Охуенная же поза!

Самое то…

– И ничего не врушка. Мы не обговаривали сроки, – обижается она, пытаясь уйти от моих прикосновений, выпрямиться и обернуться.

Но всего один жест с моей стороны, позволивший её вертлявой заднице ощутить даже сквозь брюки всю твёрдость моего стоящего колом члена, и фейка замирает.

– Ладно, не обговаривали, так не обговаривали. Тут ты права. В этот раз обойдёмся без поцелуев, – соглашаюсь с ней на свой лад, скользнув ладонью по её спине ниже, чтобы расстегнуть и стащить с неё мешающие свободе действий джинсы.

И ведь почти удаётся. Добираюсь до металлической клёпки аккурат в тот момент, когда фейка вновь отмирает:

– А-аа… А цветы? И покушать? Ты обещал покормить! – опять изворачивается и ёрзает.

Сказать ей что ли, что у меня только твёрже стоит от таких соприкосновений и манёвров?

Не, не буду…

Пусть ещё поёрзает.

А цветы и покушать…

Обещания и правда стоит выполнять.

– Ладно, мне в принципе похуй, где ебаться. Хочешь в ресторане, давай в ресторане, – соглашаюсь, позволяя ей выпрямиться. – Какой ресторан предпочитаешь? Китайский, итальянский, средиземноморский или ещё какой-то?

Честно говоря, жду, что она выберет какую-нибудь возвышенную дичь по типу французских лягушек от шефа, заодно снова вывернется и придумает какую-нибудь новую отмазу, чтобы продинамить меня, но феечка удивляет.

– Мексиканский, – выдыхает решительно. – Вечером!

– В смысле вечером? – хмурюсь, пытаясь проникнуться и освоить её новый выверт.

– Ну ты же меня на свидание приглашаешь? – хлопает она наивно ресницами, полуобернувшись. – А свидания вечером обычно проходят. И мне надо подготовиться к нему. Одеться красиво, накраситься, все дела…

– В одном ты права, феечка. Трахаться лучше без свидетелей. Пусть, конечно, слушают, как громко ты стонешь на моём хуе, мне не жалко, но смотреть на твою роскошную задницу буду только я один.

Её щёчки снова румянятся, на этот раз не только от возмущения, но и смущения. А я, после секундного размышления, только собираюсь много чего ещё ей добавить, но опять отвлекает звонок. На этот раз на мой телефон. На экране светится «Бизон», и мой бета звонит, только если дело не терпит.

– Слушаю.

– Тут такое дело… – заминается он.

Вообще-то он не мямля. А значит, косяк за ним. Или сразу за всеми. Невольно морщусь. Кошусь на фейку. Та незаметно пытается натянуть на свою задницу приспущенные мной ранее с её шикарной задницы джинсы.

И как же охуительно она опять об меня трётся…

Я аж чуть не забываю, что нас тут не двое.

– У нас это… кхм… – напоминает о себе оборотень.

– Бля, да что там у вас? Говори уже.

Тонкие пальчики на поясе джинсов дрожат, когда я накрываю их поверху своими, аккуратно толкнувшись бёдрами в фейку, усиливая трение. Перед глазами аж темнеет. В паху всё отзывается тянущей болью. Мне ж уже часов четырнадцать, как люто требуется спустить.

– Кража. Нас обокрали, босс.

– И чё спёрли? – отзываюсь без особого интереса.

Но он появляется как только я слышу в ответ:

– Орион.

Чего, бля?!

– Ты щас так ебано пошутил, надеюсь?! – рычу в трубку.

Ответом становится шумный выдох, и только. И это лучше всего свидетельствует о том, что никакая это, мать их, не шутка. У меня мозг моментально вскипает до четырёхсот пятидесяти одного по фаренгейту.

– Вы там охуели что ли все?! – рычу снова.

Но бета меня уже не слышит. Телефон хрустит и разваливается на части в моём слишком крепко сжатом на волне захлёстывающей ярости кулаке. Теперь придётся со всех спросить самолично. А значит, и правда временно оставить свою фейку. Она, кстати, настороженно следит за тем, что я предприму дальше, будто точно знает, что в этот момент меня лучше не провоцировать. То и помогает совладать с собственной злостью. Всего одного взгляда на неё хватает, чтобы подавить в себе рвущийся наружу гнев, отложив его для тех, кто его реально заслуживает.

– Уговорила. Вечером. Мексиканский ресторан. Заеду за тобой в восемь. И надень платье. Не такое короткое, как вчера. Не то не дотянем и до десерта.

Она настороженно кивает, не пытаясь больше со мной ни о чём спорить.

– Будешь такой умницей и дальше, мы с тобой охуенно сойдёмся, – хвалю за послушание, прежде чем покинуть общагу.

Следующие часы не такие занятные, как в компании моей фейки. Ярость всё-таки топит рассудок, едва я возвращаюсь в родовой особняк. Голубой бриллиант, спёртый из моего кабинета во время празднования моего дня рождения накануне ночью, официально оценивается примерно в шестнадцать лямов, но на самом деле является гораздо более ценной вещицей.

И на этот день потери не заканчиваются!

Я приезжаю, как и договорились с фейкой, к назначенному времени, но она ко мне не выходит. Да и вообще её в общаге нет. Как сквозь землю проваливается.

Сучка!

Сучка, которая всё равно станет моей.

И если не хочет по-хорошему, тогда как обычно…

Глава 4

Получилось! У меня получилось! Даже не верится.

Конечно, пришлось идти на тысячу ухищрений, чтобы ни дядя Лукас ни о чём не догадался, ни папа. Но я смогла. Я просто сказала, что поругалась с подругой, и не хочу больше жить с ней в одной комнате, и вообще надоело мне это общежитие. И вуаля! Теперь у меня есть собственная двухкомнатная квартирка прямо рядом с универом. Достаточно всего лишь перейти дорогу, и я уже там. Идеально! За одним исключением. Со дня той вечеринки я больше так и не вижу Рокс. Она пропала и не отвечает на звонки вот уже почти целую неделю. Оставила мою машину в соседнем районе и как сквозь землю провалилась. Я опросила всех наших общих знакомых, её родных и близких, но всё бесполезно оказалось.

Бред какой-то!

– Нехило вы с ней поругались, если она настолько психанула, – комментирует все мои попытки определить местоположении девушки тётя Далия.

Она вот уже три дня как помогает мне с переездом и обустройством на месте, а сегодня решает стену в гостиной разрисовать дикими орхидеями. Тем и занимается теперь, пока я в сотый раз колупаю папин алгоритм по поиску людей.

– А из-за чего поругались-то? – любопытствует в добавление, обернувшись ко мне. – Из-за парня? – лукаво щурится и цепко разглядывает.

Несмотря на кажущуюся лёгкость и общительность, она та ещё Наполеон в юбке. Да и в юбки влазит редко, если уж на то пошло. Когда рисует, и вовсе предпочитает джинсовые комбезы. Сама я одета в простую майку и спортивные штаны. А при упоминании парня вспоминаю Каина.

Интересно, он до сих пор ищет меня? Или уже остыл и нашёл другую жертву обстоятельств? Хорошо бы. Я бы тогда перестала оглядываться при выходе из дома и вздрагивать от громких звуков.

– Из-за парня, – быстренько делает выводы тётя из моего молчания.

– Нет, – опровергаю. – Парень тут точно не причём.

Каин и не парень, если уж на то пошло.

– Ага, а черная шёлковая простынь из прошлогодней весенней коллекции от ДримСакс, в которой ты заявилась на порог нашего дома среди ночи, реально просто платье такое, – хмыкает тётя недоверчиво.

Что сказать…

А нечего!

У меня буквально челюсть отвисает.

– Что? Я ж не твой отец, чтоб верить тебе на слово. И ценю шёлковое постельное, – поясняет она источник своих познаний. – Но вот что интересно… – призадумывается следом. – Кто ещё столь ценит его? Только не говори, что твоим подружкам по карману разбрасываться частью такого комплекта за шестьсот пятьдесят долларов.

Не художница, а Шерлок какой-то!

– Это вовсе не то, что ты подумала! Ничего не было!

И тем самым выдаю себя.

– Так, значит, и правда, всё-таки парень, – тянет победно собеседница, откладывая в сторону кисть. – И? Кто он такой? Как его имя? Где ты его нашла? И что там у вас такое случилось? – закидывает меня вопросами.

– Сказала же, не было ничего. Он вообще наглый и ужасно пошлый. Отвратительный, – передёргиваю я плечами. – Совершенно мне не понравился.

– Имя-то хоть есть у этого, отвратительного и совершенно не понравившегося тебе? – усмехается тётя Далия.

– Есть. Но я тебе не скажу.

– Почему? – искренне она изумляется. – Он же тебе даже не нравится.

– Вот потому и не скажу, – показываю ей язык и закрываю ноут.

Нет смысла и дальше мучить прогу. Куда бы Рокс не пропала, она, похоже, прекрасно знала, как уйти от преследования. Или ей помогли…

Очень надеюсь, что подруга не нарвалась на кого-нибудь вроде Каина. Тогда мне точно будет её не найти, пока она сама не объявится.

Не стоило идти на ту вечеринку. Нам обеим. Но что уж теперь. Дело сделано, остаётся только расхлёбывать последствия собственных не самых умных решений.

Пока же…

Я спрыгиваю со стола и иду к кофемашине. Заодно так проще избегать пристального взгляда тёти, которым она меня буквально буравит насквозь.

– Если б реально не нравился, как раз сказала бы, – фыркает в итоге насмешливо тётя и вновь берётся за кисть, возвращаясь к рисованию.

– Он и не нравится! – нажимаю на нужные клавиши, отправляя в работу сразу два разных запроса.

Капучино для себя и эспрессо для вреднючей, но любимой гостьи.

– И краснеешь ты видимо от злости на него, такого отвратительного и пошлого, – кивает она согласно несколько раз с особо дотошно понимающей интонацией.

Явно не верит мне ни капли. Потешается.

– Да он мне правда не нравится! Как может нравиться тот, кто даже твоим мнением не интересуется?

Говорю и тут же прикусываю себе язык. А тётя на секунду замирает с поднятой рукой с кистью.

– А чем интересуется? – поворачивает голову.

– Догадайся, – бурчу себе под нос.

И чтобы скрыть, как снова краснею, лезу в холодильник. Пожалуй, к кофе стоит ещё и горячие сэндвичи приготовить.

– Но ты же сказала, ничего не было?..

– Не было. Я опрокинула на его голову тяжеленную статую. Потому и не было.

По квартире тут же разносится звонкий заливистый смех. До того громкий, аж немного обидно становится.

– Вот вообще не смешно, – говорю, как есть, выкладывая на стол все нужные продукты. – Я уже была готова распрощаться со своей девственностью в тот момент. До сих пор не верю, что всё получилось.

– Не убила хоть? – продолжает смеяться тётя.

– Убьёшь такого, как же, – ворчу и захлопываю холодильник. – Скорее сама преставишься.

– Оборотень? – уточняет она.

И вот тут бы мне притормозить и сместить русло разговора в иную сторону, но я зачем-то признаюсь:

– Альфа.

Возможно, потому что в глубине души мне по-прежнему очень страшно, что Каин найдёт меня и исполнит задуманное. Вот я и ищу поддержку хотя бы в таком ключе. Чтобы кто-то мог заверить меня, что всё хорошо, мне нечего бояться.

– Он ведь не понял, кто ты? – окидывает меня с головы до ног обеспокоенным взглядом тётя.

Дольше всего задерживается на моём запястье со сковывающим вторую сущность браслетом в виде часов. Я же почти крошу взятый в руки хлеб, так сильно сжимаются пальцы.

– Нет. Но… мне кажется, он учуял мой запах. Настоящий. Хотя не уверена, – признаюсь.

Хлеб из пакета я всё же достаю. Раскладываю перед собой в ряд шесть кусков.

– Если бы действительно учуял, давно бы заявился на порог, сама знаешь. Тем более, что особыми манерами, как я поняла, он не отличается, – немного подумав, выдаёт тётя.

Знаю. Но это всё равно мало успокаивает. И ощущение слежки не оставляет никак. Хотя сколько не осматриваюсь каждый раз, когда выхожу из дома, так ни разу и не замечаю никого похожего на кого-то из бугаев Каина или просто оборотней. Уж в толпе студентов они бы точно спрятаться не смогли.

– Но, возможно, тебе всё же стоит опять сменить внешность, – добавляет тётя всё так же обеспокоенно.

– Ага, перекраситься в блондинку и постричься под пикси, – ворчу.

Ну а что, раз фейка, то и причёска должна быть соответствующая!

– А что, думаю, тебе вполне пойдёт, – придирчиво осматривает она меня с головы до ног. – Ещё можно гардероб обновить на что-то более мешковатое, чтобы мужик уж точно прошёл мимо.

– И парфюм на мужской, чтоб наверняка, – поддакиваю я с самым серьёзным видом.

И едва не смеюсь, представляя, как Каин будет в случае чего беситься при таком раскладе. Ведь его же, получается, опередил другой мужик. После он, конечно, поймёт, что это лишь подстава, но в первые мгновения точно решит, что я тёрлась о другого. Альфы жуткие собственники и их раздражает всё, что указывает на принадлежность желанной добычи другому мужчине. Так что…

Да-а, мне определённо понравится смотреть, как с него слетает эта его самоуверенность!

Я всё-таки хихикаю. И в самом деле задумываюсь, чтобы провернуть нечто подобное. Уж очень интересно посмотреть на него в этот момент. Я даже готова рискнуть своей невинностью ради этого.

Кажется, его сумасшествие заразно…

Вот и тётя смотрит на меня с подозрением. Но в итоге молчит. Лишь головой качает. Я же возвращаюсь к готовке. А вечером всё-таки не выдерживаю, и правда, отправляюсь менять причёску. Лучше в самом деле перестраховаться!

Эту парикмахерскую я заприметила уже давно. Недорогая, без богатой клиентуры, самое то, чтобы остаться размытым пятном в толпе других посетителей. Подумаешь, студентка забрела сменить стрижку. Здесь таких десяток в день проходит.

В небольшом зале шумно, пахнет химикатами, шампунем и прочими косметическими средствами для укладки. Я пару раз даже чихаю от интенсивности этих ароматов. Волчье обоняние реагирует слишком остро на них. Зато точно никто не учует.

Приветливая девушка провожает меня на свободное место.

– Что будем делать? – интересуется, рассматривая копну моих густых медово-коричневых волос.

– Платиновый блонд и стрижка пикси, – отвечаю стремительно, пока не передумала.

Волосы жалко. Я едва заставила себя их в прошлый раз отрезать по лопатки. А теперь и того хуже всё будет.

А уж как папа оценит…

С другой стороны, он сам изначально предлагал мне внешность изменить. Вот, исполняю. Только теперь придётся быть очень убедительной, чтобы доказать ему, что это просто блажь, ничего криминального в себе не несёт.

А ведь я почти целый год спокойно существовала в толпе жителей Нью-Йорка без всякого прикрытия. До встречи с Каином. До сих пор не понимаю, с чего вдруг этот альфа меня выделил среди толпы отдыхающих.

Может и правда что-то почувствовал?

Может встроенное в браслет лекарство, отвечающее за то, чтоб волчий ген во мне не был активным, испортилось? Стоит заменить на новый? Или это всё-таки базовые инстинкты зверя? Почувствовал во мне подходящую самку, сам того не ведая?

Но насколько же он должен быть силён в таком случае!..

Мне точно лучше держаться от него как можно дальше.

Надеюсь, смена имиджа мне в этом поможет.

Я даже оделась так, чтоб сразу с новой стрижкой сходилось – в мешковатые штаны и свободный свитшот с красным аниме-рисунком.

Девушка заканчивает осмотр и приглашает меня пойти, помыть голову. Иду, куда деваться. Закусив губу, нервно жду, когда же она закончит. Честное Лунное, ещё немного и передумаю, пока она наносит все эти шампуни, бальзамы, маски, и что там ещё. Потому что… не люблю я короткие волосы. Да и не пристало принцессе дубайского правителя ходить с короткой стрижкой. Не по статусу. А тут…

– Девушка, а давайте без стрижки. Только покраска, – решаю в итоге.

И желательно поскорее…

Белый же цвет тоже отвлечёт внимание, да?

Девушка согласно кивает. Мы переходим обратно к креслу у зеркала, и я, усевшись в него, прикрываю глаза на всякий случай. Не буду смотреть!

Мастер высушивает мне волосы, наносит краску, и… звонит мой телефон. Разрывается мелодией, установленной на папу.

Я в панике!

Одно дело предстать перед ним сразу в новом образе. Другое – когда в процессе. Что мне сказать? Как объяснить, почему я вдруг решила сменить имидж?

Блин!

Но трубку, конечно, беру.

И тут же облегчённо выдыхаю, когда вместо отца на экране отображается мама. Бурая волчица, к коим она относится, выглядит чем-то взволнованной и то и дело хмурится, несмотря на тёплую улыбку, что озаряет её лицо при виде меня. Из-под длинных чёрных ресниц серебром светятся карие глаза, выражая высокую степень возбудимости.

Только не говорите, что тётя Далия растрындела ей о Каине!

– Привет, – тихо выдыхаю, с ужасом ожидая, что она скажет в ответ.

Тем более, что она ничего не говорит. По крайней мере, не сразу. Сперва прищуривается и разглядывает всё то, что окружает меня, пока я с замиранием сердца подсчитываю уходящие мгновения тишины по ту сторону связи. Уже потом мама сосредотачивается на моём лице.

– Привет, – отзывается. – Как ты?

– Нормально. От скуки не знаю, куда себя деть, решила вот перекраситься. А вы там как?

Вот всё же и правда ужасный оборотень – этот Каин! Даже после расставания с ним заставляет меня обманывать родных и близких!

– Врать ты так и не научилась, – игнорирует мой вопрос мама с лёгкой усмешкой на губах.

– А надо? – зеркалю её.

Главное правило лжи – стой на своём до последнего! Даже если тебя уличили, пока нет доказательств, всё поправимо.

– Ну, это же не я смотрю с такой паникой в глазах, будто бы тебе только что сообщили, что замуж за премьер-министра выйти всё же придётся, – хмыкает она.

– Да я просто думала, что это папа, – ворчу недовольно.

На это мама улыбается ласково. И бодрым тоном сообщает:

– Папа, кстати, тоже не поверил в твою историю с праздником, на котором было так весело, что ты не только счёт времени, но и собственную одежду, машину, телефон и совесть тоже временно потеряла.

– Машина при мне. Как и совесть. Я же не осталась ночевать где-то там, а пришла к дяде, что вам ещё надо? – смотрю на неё укоряюще.

Ну а чего она на меня тут гонит? Когда я в самом деле ничего плохого не делала! Уронённая на голову Каина статуя не считается.

– Далия примерно также тебя оправдала, – не поверила мне и тогда мама.

То есть про то, что я на альфу нарвалась, тётя всё же умолчала. Спасибо ей за это!

– Потому что я правду сказала! – возмущаюсь громче положенного и тут же виновато ойкаю, одаривая улыбкой обернувшихся ко мне посетителей.

– Вот! – тычет указательным пальцем в экран мама. – Вот так выглядит гораздо убедительнее. Запомни это, когда в следующий раз будешь разговаривать с отцом, иначе он точно сядет на самолёт и прилетит за тобой, я еле его отговорила, между прочим.

– В смысле прилетать собрался? – переспрашиваю сиплым шёпотом. – Не надо его сюда! Всё хорошо, правда!

Не то, чтоб я боюсь появления папы. Но если он явится сюда, точно проследит весь мой путь того дня и поймёт, где и с кем я была и чем занималась. И тогда дело не то, что до моей свадьбы дойдёт, но и до столкновения его с Каином. А зная папу…

Лучше этим двоим никогда не встречаться!

Да и забыл же Каин обо мне, пусть так и остаётся.

– Ма-ам? А ты там не хочешь слетать на отдых куда-нибудь, случаем, вместе с папой? Ну, знаешь… к дедушке с бабушкой на остров, например? – делаю большие, умоляющие глаза.

Чем и заслуживаю снисходительный взгляд.

– Просто не допускай больше таких ситуаций, и всё, – ласково улыбается мама. – Ты же знаешь, папа становится особенно нервным, когда речь заходит о тебе и мальчиках.

– Да правда не было ничего. Я не пила, не курила, с мальчиками не общалась. Всё было чинно-пристойно. Правда.

Ну, пока Каин не явился со своим идиотским прозвищем.

Феечка…

Тьфу!

Зачем опять вспомнила?

Как красиво загорались его глаза при виде меня…

– Ладно, мам, мне краску пора смывать, – спешу закончить наш разговор, пока окончательно не подставилась. – Давай в другой раз созвонимся, ладно?

Мама одаривает меня очередным насмешливым взглядом, после чего кивает и первая отключает вызов.

Фух, пронесло!

– Вы закончили? Можем идти смывать? – тут же возвращается девушка-стилист.

– Да, конечно.

По итогу всё это дело растягивается на ещё почти час. А когда мне дают посмотреть на себя в зеркало…

– Ого! – восклицаю, не сдержавшись.

А блонд мне идёт! Делает мою янтарную радужку глаз куда темнее и глубже. Потрясающий эффект! Ещё бы чёрное платье надеть и будет точно вау.

Тётя тоже, уверена, оценит.

Ей и звоню, как только покидаю салон. Чтоб наглядно посмотрела на меня такую красивую!

Мимо идут люди, по дороге туда-сюда проезжает множество автомобилей, а я неспешно бреду по улице с улыбкой до ушей, ловя на себе заинтересованные взгляды не только мужчин, но и женщин.

Что поделать, животная харизма – она такая. Всегда притягивает к тебе всех людей, которые очень сильно подвержены её влиянию. Папа, кстати, научился использовать её в такой степени, что способен подавлять чужую волю. Но на то он и альфа. Я же, будучи простой волчицей, так не умею и никогда не научусь. Даже обидно.

Но да ладно!

Не о том речь!

Тем более, тётя, наконец, принимает вызов.

– Ну, как я тебе? – интересуюсь сходу, опустив приветствие.

Виделись уже сегодня, если уж на то пошло.

Вот только тётя, как раскрывает рот, так почему-то и застывает, ни звука не говорит, только глядит куда-то мне за плечо. Это занимает всего мгновение. А в следующее над моей головой раздаётся густым басом:

– Уверен, ей тоже понравилось.

Понравилось или нет, я так и не узнаю. Здоровенная мужская лапа накрывает мой телефон, легко отбирая. А я даже возмутиться такой наглости не успеваю, как схвачена поперёк талии и перекинута через плечо.

Ой-ёй…

Глава 5

«Это не Каин!» – врывается в мой охваченный паникой мозг всего через секунду. На вторую я резко выпрямляюсь и сильно бью ладонями по чужим ушам. Мужик такого не ожидает, да и звон в ушах дезориентирует в первое мгновение. Я по себе знаю, как это неприятно. Младший брат как только не шутил надо мной в своё время. Я его убивать готова была. Так что, признаться честно, испытываю каплю стыда за свою выходку. Но зато в следующий раз десять раз подумает, стоит ли так снова поступать. Пока же я, ловя секунды свободы, даю дёру от похитителя. Не знаю, кто он такой, и узнавать не собираюсь. Жаль, телефон остаётся у него, но ничего. Замечаю в руках идущего мимо парня разблокированный мобильный и на ходу выхватываю его из рук.

– Я верну! – кричу через плечо.

И снова бегу, попутно набирая по памяти номер тёти. Рядом останавливается такси, из него выходят люди, кто-то собирается садиться, но я не даю, отпихиваю парочку, принося им извинения, и заваливаюсь на заднее сидение.

– Гони! Прямо! Скорее! – сую водителю под нос сотню долларов, чтобы уж точно не мешкал.

Тот соображает, как надо, вмиг срывается с места, как заправский гонщик. Бегущий за мной оборотень не успевает всего на долю секунды. Мажет пальцами по дверце, но такси уже вклинивается в поток других машин. Конечно, при желании, преследователь вполне мог удержать машину, но для этого ему бы пришлось применить силу зверя, чего он никак не мог допустить средь бела дня в толпе народа. На это я и рассчитываю. Не ошибаюсь, хвала Лунной.

Выдохнув, нервно улыбаюсь водителю и только потом вспоминаю о тёте.

– Оторвалась? – уточняет она деловито, когда я подношу телефон к уху.

– Пока да, – выдыхаю, оглядываясь назад.

Вроде никого…

Возвращаю внимание тёте.

– Это тот твой не понравившийся? – уточняет она.

– Нет. Это кто-то другой. Я его не знаю, – говорю, как есть.

– С чего бы тогда ему тебя красть? Да ещё так открыто?

В голосе тёти слышится озабоченность.

– Не знаю, – повторяюсь. – Спрашивать не стала, сама понимаешь.

– Ну да, – тянет тётя. – Ладно. Я еду домой. Ты тоже туда езжай. Подумаем, как быть дальше, – добавляет сухо.

Как-как… домой придётся вернуться. Дядя Лукас обязательно доложит отцу о случившемся, а тот ни за что не позволит после такого быть вдали от него.

Ну что за дебильный месяц? Сперва Каин, теперь ещё один непонятный волчара. Что им всем от меня надо, не понимаю? То есть с Каином понятно. У него зверь стойку сделал. А этот-то чего явился? Мы с ним даже не знакомы.

Сумасшедший дом какой-то, а не город.

Притом, что почти весь учебный год всё отлично было. До встречи с проклятым Каином. С того дня как всё наперекосяк пошло, так до сих пор и идёт.

– Доминика, ты меня слышишь? – возвращает к настоящему тётин окрик.

– Да. Хорошо. Скоро бу…

Не договариваю. В машину врезается чёрный внедорожник, отчего меня кидает вперёд, едва успеваю выставить руку, чтобы не столкнуться с перегородкой. Водитель ругается, пытается удержаться на дороге. Я тоже ругаюсь. Откидываю мобильник и подаюсь вперёд.

– Мужик, жми на газ, – прошу водителя. – Оторвёшься, заплачу ещё тысячу.

Тот смотрит на меня в ужасе, но жадность побеждает, быстро приходит в себя, понятливо кивает и давит педаль в пол. Я откидываюсь обратно на спинку и безостановочно молюсь Луне, чтобы у него всё получилось.

Мимо быстро сменяется одно здание за другим, машина петляет среди прочих. Мужчина умело избегает новых столкновений. Помимо прочего нам везёт попасть в зелёный коридор. Светофор меняет свой цвет ровно к моменту, как мы к нему подъезжаем. А я вдруг вспоминаю…

Когда-то в прошлом меня уже пытались похитить папины враги. И мне это совсем не понравилось. Особенно то, как папа меня спас. Это был первый и последний раз, когда я видела его в такой безудержной ярости, и пообещала сама себе, что больше никогда не создам ситуации, при которой он может снова впасть в такое состояние. Никого не пощадил. А мне ещё долго потом снились разорванные на мелкие части тела незадачливых похитителей. Папа в тот момент не подумал, что его десятилетней дочери не стоит такое видеть. Именно поэтому я ему соврала и не сообщила ничего о Каине. Не хотелось повторения. Тем более, обошлось же. Да и не буду же я прибегать к его помощи из-за каждого поклонника, которому сорвёт крышу?

Хотя по поводу преследующего меня прямо сейчас оборотня, пожалуй, всё же скажу. Дяде. Пусть разберётся, кому я вдруг так сильно понадобилась, что этот кто-то идёт на такие риски, похищая меня средь бела дня на виду у всех. Явно же неспроста это всё.

Новый удар, теперь уже сзади, заставляет подавиться всеми мыслями и сосредоточиться на настоящем. Знакомый район сменяется другим. Тем, в котором живёт Каин.

Ох, я об этом ещё пожалею, вот точно, но сейчас лучшего способа избавиться от непонятного хвоста не нахожу. Лучше уж приставания Каина переживать, чем неизвестно что.

– Через три поворота направо, – велю таксисту.

Тот беспрекословно выполняет моё веление. Лавирует между машинами так умело, что едущий за нами внедорожник очень скоро остаётся позади. Но я не расслабляюсь. Так что, когда на горизонте появляется дом Каина, я уже нетерпеливо ёрзаю по сидению.

– Спасибо! Спасибо вам большое! – вытаскиваю из сумочки все сотенные купюры, что есть, и передаю водителю сразу, как только мы тормозим рядом с нужным домом.

Больше, чем договаривались, но заслужил, что уж там. Да и отсчитывать нужное количество времени нет.

Мужик счастлив, а я, выдохнув, убеждаюсь, что хвост и впрямь отсутствует, быстро выбираюсь из авто и бегу к знакомым воротам. О том, чем мне за это придётся заплатить, стараюсь не думать. В любом случае жизнь дороже, а со всем остальным я как-нибудь разберусь. Потом.

За закрытыми коваными воротами виднеется широкая подъездная аллея, теряющаяся за поворотом. Я несколько раз нервно жму кнопку вызова и прикусываю нижнюю губу. Почему-то только сейчас задумываюсь о том, что Каина может и не быть дома. Разгар рабочего дня как никак.

– Имя и цель прибытия, – слышится через мгновение в динамике.

Я тихо выдыхаю.

– Я… Доминика. Доминика Эванс. Каин дома? Мне нужно с ним увидеться. И поскорее. Передайте ему, что это очень срочно и важно.

Ответа не следует, зато в начале улицы появляется знакомый чёрный внедорожник.

Чёрт!

Не успеваю.

Чтоб тебя, Каин! Вот почему, когда ты нужен, тебя нет?

И такси уехало…

Я уже готовлюсь к тому, что придётся перелезать через забор, но, хвала Луне, не приходится – ворота открываются, позволяя войти внутрь. Юркаю туда в ту же секунду. И вновь шумно выдыхаю, когда проход вновь блокируется электронным замком. Ещё через миг замираю, встретившись взглядом с одним из тех, кто охранял комнату в ночь моего знакомства с их альфой. Он выходит из небольшой охранной будки слева, которую я не сразу замечаю на эмоциях.

– Привет, – шепчу, переминаясь с ноги на ногу под его насмешливым взглядом.

– Вот это ты, ляля, сюрприз устроила. Не думал, что сама придёшь, – озадачивается бугай.

– Так получилось, – слабо улыбаюсь.

– Ну идём, провожу, – кивает мужчина и первым идёт в сторону входа.

В ту ночь трёхэтажный дом весь сверкал яркими огнями, окна и двери были распахнуты настежь. Сегодня и близко ничего такого нет, но сооружение из белого камня всё равно выглядит более чем внушительно и дорого. Фасад прикрывают высокие ели и прочие растущие вокруг деревья и кусты. Я всё это фиксирую краем сознания, больше увлечённая тем, как бы объяснить хозяину участка причину своего внезапного визита, а ещё оправдать свой обман со свиданием. Он же обязательно спросит за него с меня. И чем ближе мы подходим ко входу, тем меньше я уже хочу туда идти.

Зачем я вообще сюда приехала?

Я ведь к тёте собиралась. И мы как раз достаточно оторвались, чтобы сменить направление поездки, но я всё равно выбираю оказаться здесь.

Я сошла с ума? Раз с чего-то решаю, будто такой, как Каин, станет меня защищать по доброте душевной. Не станет. Тогда откуда эта убеждённость в обратном?

И ведь поздно возвращаться. Где-то там меня поджидает другой оборотень, и если уж выбирать из двух зол, лучше уж знакомое. С Каином я хотя бы знаю, чего ждать. Он точно не станет меня убивать.

Хотя оказавшись в холле его дома я в этом уже не так уверена. Он стоит возле лестницы одинокой фигурой во всём чёрном, и вся моя бравада разбивается о его пристальный, полный мрака, чёрный взор, которым он насквозь прожигает меня всю. Аж трясти начинает. Застываю на пороге, более не в силах сделать ни единого шага, даже поздороваться не получается, вообще ни единого слова произнести. Меня буквально пригвождает к месту тяжестью его ауры.

Ой, папочка, кажется, твоя дочь только что совершила непоправимую ошибку…

По мозгам лупит жёсткое дежавю, а я едва держу себя в руках, пока смотрю на застывшее в дверях хлопающее своими длиннющими ресницами то самое хрупкое чудо передо мной, которое я вычисляю и ищу целых три дня. Всё-таки Нью-Йорк большой город. Но куда больше моя жажда наказать эту мелкую заразу за содеянное. Взять с неё плату сполна. И нет, не только за то, что динамит меня. За последние три дня добавляются новые, куда более весомые факты, о которых я стараюсь думать и помнить, глядя на неё. Но думаю в итоге только о том, насколько, интересно, широко распахнутся дивные фейкины глаза, если я прямо сейчас вскрою, разорву и выкину к херам всю эту нелепую мешковатую одежду на ней, а потом одним резким мощным толчком натяну её на свой камнем стоящий хер. А ещё о том, как громко и протяжно она будет стонать подо мной, умоляя, пока я буду раз за разом в неё вбиваться, будто помешанный.

Я ведь и есть помешанный…

Помешался.

На ней.

Собственно, потому последние трое суток и становятся адовой мукой. А ведь столько шлюх пацаны на замену ей присылают. Ни одна не заходит.

И вот она, моя фейка – бери, не хочу…

И я хочу.

Пиздец, как хочу!

И возьму.

С учётом, где мы находимся, мне даже возможные свидетели в принципе не помеха. Хотя вряд ли сама фейка о том подозревает, когда я оказываюсь перед ней, раз уж она сама не спешит подходить. В последний момент сдерживаюсь, пока не трогаю свисающую с неё мешком кофту с идиотским мультяшным рисунком. Не только одевается так, словно мы собираемся в ролевуху играть, и я в роли педофила, собирающегося трахнуть малолетку. Цвет волос тоже меняет. Это тоже из-за меня? Но надо признать, тут стопроцентное попадание. Мне охуенно вставляет. Платиновый, почти белоснежный оттенок – яркий и броский, привлекательный. Так и манит собрать, намотать на кулак. Уверен, в свете лучей заходящего солнца и вовсе сверкать будет, как звёздное полотно, делая её янтарный взгляд темнее и глубже.

Но самый кайф во всём даже не это!

А то, что она тут по своей воле…

Хотя и не совсем.

– Ну, здравствуй, феечка, – тяну охрипшим от переизбытка внутреннего напряжения голосом, не отказывая себе хотя бы в том, чтобы запустить ладонь в белоснежные локоны.

Чтоб исключительно на меня смотрела.

– Здравствуй, – тихим эхом отзывается она.

Я чувствую дрожь в её теле, в глазах мелькает сотня сомнений, но она заставляет себя оставаться на месте.

Да и кто б её отпустил!

Не теперь…

Теперь она уж точно никуда нахрен от меня не денется. Пока не затрахаю до потери сознания. Так, чтоб имя собственное позабыла, не то что своё смешное наивное сопротивление. И до тех пор, пока мне не надоест.

– Что, извиняться пришла? – ухмыляюсь.

Если она за чем и приходит, то уж точно не каяться за все свои прегрешения с повинной, судя по виду. Не зря хмурится, заслышав мой вопрос, а затем надменно фыркает.

– Вот ещё! Если кому и надо тут извиняться, так точно не мне, – выдаёт гордо. – Это же ты обещал за мной заехать и сводить в ресторан и продинамил.

Сказать, что я херею…

Ничего не сказать.

Невольно кошусь на входную дверь. По идее фейка должна была явиться не одна. И уж точно не с тем охранником, который сегодня дежурит на воротах, потому привёл её и ушёл. А всё потому, что очень уж хочется поинтересоваться, не ударилась ли моя фейка головой, пока давала дёру от моего беты около получаса назад. Но потом вспоминаю, какая она у меня затейница, а ещё знатная врушка, и меня разом отпускает.

– Наверное, потому, что ты забыла скинуть мне свой новый адресок, когда сменила хату, – скалюсь злорадно.

– С каких пор для такого, как ты, это проблема? – будто искренне удивляется она.

Невольно усмехаюсь.

– Тут ты права, – признаю её правоту.

И уже знаю, что она ляпнет мне в ответ.

– Вот, видишь! – тут же ловит она меня на слове, как я и ожидаю. – Продинамил!

Мой оскал становится только шире.

– Ничего, после того, как я тебя хорошенько выебу, ты меня не только за это, но и вообще за всё на свете простишь, – утешаю её охотно, забираясь свободной ладонью под широкую кофту, с наслаждением добираясь до бархатной нежной кожи и двух ямочек на пояснице.

– Что? Нет! – бьёт она меня по рукам, пытаясь увернуться. – Я… Я… Я не для этого здесь! У нас даже свидания ещё не было! А я вообще раньше десятого не даю!

Втягиваю глубже её сладкий тонкий аромат, и улыбаюсь намного довольнее, чем рассчитывает сама фейка. Нет, я не о тех приторных духах, которыми она поливается. О том запахе, на котором меня так клинит, скрытый как раз за этими её духами.

– Похуй. Не даёшь, и не давай, – соглашаюсь с ней, ныряя пальцами под пояс штанов, чтобы кожа к коже ощутить тепло её попки, которая помещается почти полностью в одной моей ладони, так легко накрыть её раскрытой пятернёй и сжать. – Я сам возьму.

Моя гостья аж подпрыгивает на месте от моих действий.

– Каин! – возмущается звонким голосом. – Я правда вовсе не для этого к тебе пришла!

– Разве? – усмехаюсь встречно, сжимая её ягодицы чуть крепче, вместе с тем аккуратно подталкивая на себя. – Ты ж хотела извинений? Вот, – и сам толкаюсь ей навстречу, позволяя прочувствовать всю твёрдость моего стояка. – Извинюсь по полной, феечка. Простишь меня минимум трижды в ближайший час.

Ещё немного, и мои яйца взорвутся от переизбытка спермы, скопившейся в них. Надо бы срочно спустить.

– Да я тебя уже простила! И без всего этого! Честно-честно! – толкает меня от себя.

– Не, как-то неискренне выглядит. Мой метод всё же надёжнее, – скалюсь в ответ, надавливая средним пальцем между упругих половинок.

Фейка, конечно, всё ещё ёрзает и извивается, но тем самым лишь трётся об меня активнее, подстёгивая продолжать. А уж когда я наконец касаюсь нежной плоти…

– Каин, – со священным ужасом в глазах застывает каменным изваянием девушка.

Смотрит так, будто я в самом деле совершаю настоящее преступление.

– Не надо, – просит едва слышным шёпотом.

А вот тут она крупно заблуждается.

– Надо. Ещё как надо. И тебе тоже надо станет.

– Нет, – качает она головой с новой попыткой оттолкнуть меня.

Игнорирую. Херня это всё полная. Всего несколько дюймов плавного скольжения чуточку глубже по нежным складочкам туда-сюда, и на моём пальце остаётся влажный след. А я втягиваю в себя её ставший более отчётливым сладкий запах и кайфую от того, как пронзающее девушку напряжение во всём теле становится слабее, постепенно меняется, превращается в нечто иное. Хотя фейка и тогда не сдаётся в новых попытках избавиться от меня, уйти от откровенных касаний. Ноготки оставляют полосы на моей груди, с такой силой вонзаются в кожу. Но мне и это по кайфу. Так только острее чувствуется то, насколько она близко ко мне.

– Стой. Каин, стой. Я о помощи просить пришла, а не это всё. П-прекрати.

Ещё одна чушь, которую я игнорирую.

– Я и помогаю, – ухмыляюсь.

– Я… Я не о такой помощи прошу, – выдыхает фейка, крепко жмурясь, усиливая нажим ноготков, ещё немного и кровь мне пустит. – Каин…

– Проси. Проси громче, моя сладкая феечка, может тогда я послушаю тебя, – выдыхаю, наслаждаясь откликом её тела.

Девушка тяжело, надсадно дышит, всё ещё жмурится, а на моё веление отрицательно качает головой.

– Домой. Отвези меня домой, – просит сиплым от пробуждённого возбуждения голосом.

– Сперва ты кончишь.

– Не-ет. Не буду.

Очередной отказ – лишь жалкая попытка вернуть контроль, который я у неё забираю. Не слушаю и на этот раз. Мои пальцы скользят по влажной плоти дальше, глубже, поглаживают, дразнят и провоцируют, вытаскивая наружу её истинное желание. То самое, что постепенно переполняет меня самого, вынуждая кровоток ускоряться. Пульс долбит по вискам, и оставаться адекватным становится всё сложнее. Да и какая тут адекватность, когда она вся моя. Могу вытворить с ней, что угодно.

Я и сделаю.

Но не буду спешить.

Поймаю кайф от каждого мгновения с фейкой.

И так, что она ещё сама умолять меня будет не останавливаться и продолжать.

– Скажи ещё раз. Назови моё имя, – выдыхаю.

Она послушно приоткрывает свои искусанные губы, хоть и извивается, пытаясь в очередной раз вырваться из моей хватки, но я всё ещё достаточно крепко её держу. Ноготки оставляют очередные болезненные полосы на моей коже, но я не обращаю внимания. Предвкушаю, как её сопротивление вот-вот будет окончательно сломлено, и фейка изящно выгнется в моих руках, послушно выдохнув:

– Каин… Пожалуйста…

– Так-то лучше, моя феечка.

С её роскошных губ срывается новый вдох. И я почти ловлю его, но входная дверь снова хлопает, являя на пороге опоздуна, который вот уже дважды за эту неделю настолько лажает, что задумываюсь, не пора ли мне сменить бету. Ненадолго. Вместе с хлопком двери и моя сладкая гостья приходит в себя. Вмиг напрягается. А стоит ей обернуться и посмотреть на вошедшего, узнавая в нём своего сегодняшнего незадачливого похитителя, так и вовсе каменеет всем телом, буквально вжимается в меня. В янтарном взоре отражаются паника и страх.

А до меня вдруг доходит…

То есть, спасаясь от похищения, она не просто ближайшее, по её разумению, безопасное место выбирает. Она именно ко мне в поисках защиты приходит.

Хер знает почему, но от этой мысли в груди становится значительно теплее. А руки сами собой прижимают фейку к себе крепче.

Ну а вслух:

– Знакомься, фейка, это Бизон. Он тебя не обидит.

Бизон, получивший недавно от неё по ушам, виновато лыбится и мнётся на пороге, как входит. Явно догадывается уже, что не только накосячил, но и совсем не вовремя. Но и уйти теперь так просто сразу не может.

– Бизон, – тихонько повторяет за мной девушка, пристально глядя на оборотня в течение трёх ударов сердца, после чего медленно оборачивается ко мне. – Так это ты его за мной послал? – уточняет, гневно щурясь.

От былой уязвимости и отчаяния ни следа в ней не остаётся. И быть может, я бы проникся этой её сменой настроения. Но не тогда, когда эта динамщица и сама наёбывает меня по всем фронтам, заставляя всех моих ребят знатно попотеть в её поисках.

– Ты ж сама сказала, для такого, как я, смена адреса твоего постоянного места жительства не проблема. Так чему теперь удивляешься, не пойму? – усмехаюсь.

Фейка аж багровеет от злости.

– Ах, не понимаешь? – шипит не хуже рассерженной кошки. – Ты совсем дурак, что ли?! – через мгновение и вовсе взрывается. – Я же реально решила, что это враг!

Лицо обжигает болью от оставленных на нём царапин. Настолько неожиданной, что я невольно ослабляю хватку, чем фейка и пользуется, отскакивая от меня. Действует настолько шустро, что я в очередной раз поражаюсь её изворотливости. Впрочем, о том, что она не так уж и проста, я начинаю подозревать, ещё когда она роняет на меня статую весом в четыре таких фейки, как она. Последние три дня, проведённые в её поисках, только помогают утвердиться в своих подозрениях. У моей лживой смазливой феечки точно есть особый секрет, и я докопаюсь до него. А пока…

В меня с девичьим воплем летит ваза!

Я едва успеваю увернуться от неё, прежде чем она врезается в стену за моей спиной, разлетаясь на множество мелких осколков. Краем глаза замечаю, как Бизон бессовестно сбегает из особняка обратно на улицу, решая переждать женский гнев в более безопасном месте.

Наверное, и мне тоже стоит последовать его примеру… Но есть в этом что-то такое… Что-то, что заставляет вместо попытки урезонить вредительницу, подлить масла в огонь её гнева, не без сарказма заметив:

– Там рядом ещё одна стоит, – указываю на другую сторону от неё. – Может, попытаешься снова?

Она и пытается. С очередным выкриком кидает в меня ту самую вторую вазу. А следом, пока я не опомнился, в меня летит снятый с подставки горшок с цветами.

И кто блядь тут только столько растительности развёл?..

Она ведь не останавливается. За первым горшком летит второй. Всё это сопровождается громкими криками вперемешку с ругательствами на разных языках. Оказывается, моя фейка тот ещё полиглот. Американские грязные словечки сменяются русскими, затем испанскими, португальскими, даже на моём родном арабском не гнушается высказаться. А мне остаётся только охреневать такому повороту. И ещё сильнее тянет докопаться до сути того, кто же она такая. Теперь я уже точно уверен, что с виду милая человеческая девочка из штата Кентукки под именем Доминика Эванс скрывает много занятного. Если это вообще её имя. О том и интересуюсь.

– Кто ты такая?

– Что? – резко теряется она, так и не кинув в меня новый горшок, замерев в замахе с ним.

– Я спросил, кто ты такая, фейка? – повторяю, чуть прищурившись.

Растерянности на раскрасневшемся личике становится больше, а вместе с ней проступает и страх. Но Доминика быстро берёт себя в руки.

– В смысле, кто я такая? – хмурится, опуская руки и прижимая горшок к груди.

Но страх… страх из глаз не пропадает. Наоборот, только растёт с каждой пройденной секундой, что я молчу, хотя она очень старается не показать этого. Собственно, потому и не произношу ничего больше, давлю на неё этой гнетущей тишиной, в которой слышно лишь её дыхание, да учащённое сердцебиение. Жду.

– Я не понимаю тебя, – почти шепчет, крепче сжимая в руках глиняную основу с землёй.

– Красиво пиздишь. Я почти поверил.

Сокращаю разделяющее нас расстояние в считанные секунды. Пока она не опомнилась, хватаю за локоть. Тяну за собой. Вместе с горшком, за который она до сих пор цепляется, будто он ей самый близкий и родной.

– Если бы не одно «но»… – добавляю с ухмылкой.

Наш путь не такой уж и долгий, сперва свернуть в примыкающий справа коридор, а затем тридцать шагов по нему до двери, ведущей в мой кабинет. Когда завожу девчонку за собой внутрь, внимательно наблюдаю, есть ли новые изменения в её мимике. Она ведь не может не догадываться о том, почему мы приходим именно сюда. Тем убедительнее кажется её растерянность.

Но ничего.

Долго не тяну.

Мы останавливаемся у стола. Пара манипуляций с пультом, и экран на стене вспыхивает картинкой. Слегка отстраняюсь от фейки, давая ей возможность видеть, что на ней показывается. На видео девушка, которая крадётся по этому кабинету к тому самому столу, у которого мы стоим. Она то и дело оглядывается себе за спину, после чего бегло осматривает его поверхность, открывает ящики, и проверяет каждый, пока не натыкается на что-то. Присаживается на корточки, почти полностью скрываясь под столом. На камеру не особо видно, чем она там занята, но я-то точно знаю, что сучара забралась в сейф. Недаром она поднимается обратно с победной улыбкой на губах, держа в руках голубой бриллиант. И не просто бриллиант. Целое грёбанное фамильное достояние семьи Моро. Бросив беглый взгляд на камеру, она скоро направляется на выход.

На этом запись заканчивается. Но то, что происходит дальше, я тоже знаю. Девица быстренько сваливает не только из моего кабинета, но и из особняка. И сваливает она на машине фейки. Эти две подружки в принципе вместе на устроенную для меня вечеринку в честь дня рождения заявляются. Чтобы попасть на неё, отличается тоже вторая. Её цепляет один из моих шестёрок, по-пьяни притащив в мой дом. Ну, как по-пьяни… За те двое суток, что его пытают в подвале, ни одной новой версии он не говорит. Хотя лично я ему всё равно не верю. Да и в любом случае несложно сложить два плюс два, учитывая всё предыдущее, чтобы догадаться: моя изобретательная фейка банально отвлекала меня, пока её коварная сообщница тырила Орион.

Глава 6

Чтоб меня, Рокс, что ты наделала?..

Этот вопрос взрывается в моём охваченном паникой сознании, пока я медленно перевожу свой взгляд с потухшего экрана на Каина. И тут же обмираю от страха, с такой ненавистью он теперь взирает на меня. Нет больше заинтересованного в девушке мужчины. Есть лишь зверь и его добыча. В самом худшем понимании этого определения.

Ой, папочка…

Что хуже всего, я впервые в жизни не знаю, что сказать, как оправдать себя. Если он смотрел запись, то прекрасно видел и знает, с кем я пришла. Как и выводы все соответствующие тоже уже сделал. Иначе не привёл бы в свой кабинет и не заставил смотреть эту запись. Но я всё равно пытаюсь.

– Я здесь не причём, – шепчу едва слышно, глядя на него со всей честностью, крепче сжимая горшок с цветком в руках. – Правда, не причём. Я же с тобой всё время была. Мы только пришли вместе, а потом Рокс пропала, и я до сих пор не знаю, где она. Я тебе клянусь, Каин, я ничего не знаю об этом.

И, кажется, меня сейчас накроет истерика. Потому что… Если он хотя бы на одно мгновение допустит мысль, что я виновна… Я пропала. Перейти дорогу альфе – то же самое, что подписаться на самоубийство. А я ещё жить хочу!

Каин с мгновение смотрит на меня, не мигая. А затем…

– Лгунья, – выдыхает зло.

И я понимаю, что всё, мне никак не оправдаться перед ним. Он вынес приговор и готовится его исполнить.

Пальцы, удерживающие мой локоть, сжимаются крепче, в то время как свободная рука хватает за горло. Не менее крепко сжимаются мои на цветочном горшке, пока я со слезами смотрю в горящий золотом взор, в котором нет ни намёка на пощаду.

– А ты знаешь, что делают с такими лгуньями, как ты? – добавляет он.

Ответа не ждёт. Всего один неуловимый жест, и мой свитшот вспорот его когтями. Ткань сползает по моим плечам и падает на пол. А вместе с ним вниз летит и горшок. Каин его отбирает и кидает куда-то в угол. Я не смотрю, вообще почти не дышу, глядя в его наполненные тьмой глаза. Но всё равно зачем-то спрашиваю:

– Что?

Каин подаётся вперёд. Склоняется ниже, крепче сжимая ладонь на моём горле. С шумом втягивает в себя запах у виска. Да так и замирает ненадолго. После чего тихо шепчет на ухо:

– Их наказывают, – задевает губами мочку. – Жёстко. Долго. Беспощадно, – свободная рука смещается ниже, задевает моё бедро, а следом слышится очередной треск ткани. – До тех пор, пока они не начинают молить о пощаде. Вот тогда они, как миленькие, во всём сознаются. Так что, знаешь ли, я почти хочу, чтобы ты и дальше продолжила врать. Давай, залечи меня очередной порцией своей фирменной херни, фейка. Я жду.

Я почти задыхаюсь от ужаса и отчаяния. Я не знаю, как доказать ему правду. Как оправдаться. А он не верит мне. Я по глазам его это вижу.

– Это не я, Каин. Не я. Хочешь, обыщи мой дом. Сам убедишься. Нет у меня твоего бриллианта.

Каин холодно усмехается.

– Этот твой новый дом уже обыскали, – отзывается снисходительно. – Как и брошенную комнату в общаге. А ты всё равно задолжала мне не только мой украденный Орион, но и многое другое.

И я в самом деле перестаю дышать.

Как дом обыскали?

Новый…

Когда?! Почему я не в курсе? Как они обошли сигнализацию? И если реально обыскали, то… Как много он теперь обо мне знает?..

Луна, можно меня в обморок? А лучше сразу в кому!

Но вместо меня на пол сваливаются мои штаны.

Вот когда я резко прихожу в себя.

– Нет, – я пытаюсь выпрямиться, развернуться и уйти от прикосновения. – Это не я. Не я.

– На этот раз уже не так убедительно ты заливаешь, старайся получше, – скалится оборотень.

Мозолистые пальцы скользят под мои трусики и тянут их вниз.

– Каин, не надо, – уже откровенно молю его. – Не делай этого.

– Почему? Потому что цветы забыл? Или ужин? Так мой бриллиант стоит столько, что можно сразу несколько ресторанов и цветочных лавок купить, так что, считай, я с тобой на всю жизнь вперёд расплатился, могу без остановки теперь ебать во все дыры.

– Но я не брала твой бриллиант! Не брала! – срываюсь на крик и уже откровенно плачу. – И так нельзя! Нельзя так! – мотаю головой, до судорог сжимая пальцами его рубашку в районе живота, пока тонкое кружево скользит по моим бёдрам вниз, падая к ногам.

Каин склоняется ниже. Обдаёт мои губы своим горячим дыханием.

– Можно. Со мной всё можно, сладкая феечка. Особенно, тебе.

Я хочу ему сказать, что это совсем не так. Мне ничего нельзя. Особенно, с ним. Но я не успеваю. Его губы касаются моих, и я не то, что отвечать не могу, не дышу больше.

Мягко. Аккуратно. Неспешно. В чём-то даже нежно и ласково. Не столько целует, сколько будто смакует, топит в своей чувственности. Мажет кончиком языка по контуру рта, пока ладони неспешно путешествуют по моему оголённому телу, задевая большими пальцами вершины груди. Меня как током прошибает от макушки до пят. Парализует. До нервной дрожи. Которую он, само собой, ощущает. Тихо выдыхает.

– Считаешь, мне всё ещё нельзя? – тихо шепчет он, нависая сверху.

– Нельзя, – шепчу ответно, крепко жмурясь. – Нельзя, – повторяю упрямо.

А Каин снова целует. Я чувствую его улыбку на губах, когда он прикасается к ним. Всё так же осторожно обводит языком контур, нежно прикусывая нижнюю. Пальцы оставляют грудь, скользят ниже, по напряжённому животу до ничем более неприкрытой плоти. Я крепко цепляюсь за его плечи, чувствуя, как меня всё больше колотит. И я совсем не уверена, что лишь от страха.

Пытаюсь уйти от прикосновения, но… Безрезультатно. Пальцы ложатся на нежные складочки, ласково ведут по ним вверх и вниз. Я почти плачу от того, как неправильно правильно ощущаются эти его прикосновения. Не могу я чувствовать ничего подобного. Только не с Каином. Будь он хоть трижды сильный альфа, я не должна поддаваться этой звериной тяге. Вообще непонятно, откуда она берётся. Моя волчица заперта, загнана на подкорку сознания, не способна влиять на мои желания. Но будто бы влияет. Или это всё-таки я такая испорченная?

– Каин, – выдыхаю умоляюще.

– Я готов кончить только от того, как ты произносишь моё имя, – признаётся он.

Хриплый голос, полный желания, подобно твёрдой наждачке по нежной коже проходится по всем моим натянутым нервам. Внутри всё вибрирует и звенит. Сердце захлёбывается кровью, а разум страхом и ещё чем-то таким, чего мне до встречи с Каином не доводилось никогда испытывать. Это одновременно пугает и будоражит.

– И от того, как сладко пахнешь, – добавляет оборотень с глубоким вдохом. – Зимней смородиной.

Что я там говорила про страх? Ерунда! Вот когда меня им накрывает. По полной. Потому что не должен он ощущать ничего такого. Ничего не должен чувствовать за искусственным парфюмом. Но он, похоже, именно что ощущает мой истинный запах. Тот самый, который я успешно скрываю ото всех. Кроме него.

– Не надо, – прошу в очередной раз. – Я не хочу. Каин…

Не слушает, конечно. Как и всегда.

– Врушка, – выдыхает с усмешкой.

Пальцы демонстративно медленно ведут по моей плоти, собирая проступившую влагу. И мне ещё никогда не было так стыдно за себя, как сейчас, в эту минуту, когда Каин убирает руку и поднимает вверх, позволяя видеть блестящую на ней смазку. А затем делает то, от чего у меня в прямом смысле слова голова принимается кружиться. Он бесстыдно подносит её к своему лицу и вдыхает в себя запах моего возбуждения.

Мать-ночь!

– Т-ты что делаешь? – пищу в замешательстве.

Это же… Это… так ужасно. В самом деле бесстыдно. И вместе с тем всё так же будоражаще! Меня буквально колотит, когда Каин подносит ладонь к моей щеке и мажет по ней. Теперь, даже захоти, я бы не могла возразить. Слишком отчётливый след. И слишком горячий язык, слизывающий его.

– Вкусная, – хрипло отзывается следом.

– Ты… ты ужасный!

– Ничего, скоро я стану для тебя самым лучшим.

Я вновь мотаю головой. Не перестаю ею мотать и тогда, когда его пальцы возвращаются на мою плоть. И на этот раз давят куда сильнее, интенсивно скользят по ней вверх-вниз, чуть задерживаются на самой чувствительной точке, выписывая круг вокруг неё, заставляя скулить и стонать от пробуждающегося удовольствия.

– Ненавижу, – выдыхаю с очередным всхлипом.

Всё меньше получается сдерживать эмоции. А тело всё больше напоминает натянутую струну. Я всё повторяю себе, что так нельзя. Я не должна поддаваться. Но проще сказать, чем сделать. Не тогда, когда Каин так настойчив в своём стремлении довести меня до сумасшествия. У меня совсем-совсем не получается этому сопротивляться. Пальцы настойчиво ласкают плоть, проникают внутрь, резко толкаются глубже, внизу моего живота начинают сокращаться внутренние мышцы, а между ног пылает, как в огне, и болезненно ноет.

Я с силой цепляюсь за мужские плечи, наверняка оставляя следы, но иначе не могу. Мне кажется, ещё немного, и я просто взорвусь. Вот и цепляюсь за них, как могу, заставляя себя оставаться в реальности.

– Каин, стой… Стой… Мне дышать нечем…

Вместо ответа его свободная ладонь обхватывает затылок, притягивает к себе, а следом я снова чувствую на своих губах его. Он делится со мной своим кислородом, и я с благодарным стоном приветствую его порыв. Хотя это нисколько не избавляет от ощущения, что меня скоро разорвёт на множество маленьких Доминик. И когда это всё-таки происходит, я не сдерживаю крик. Каин поглощает его вместе с новым поцелуем. И целует, целует, целует… До тех пор, пока я окончательно не сдаюсь.

– А говорила, нельзя. Видишь, вкусная моя феечка, ещё как можно.

Я едва осознаю его слова, продолжая судорожно цепляться за его рубашку, тяжело дыша. На Каина не смотрю. В голове всё до сих пор слишком кружится и ярко взрывается. Ноги подкашиваются, совсем не держат. Не прижимайся он ко мне так плотно, не вжимай в стол собой. Точно бы упала. Но я всё же заставляю себя ему ответить.

– Это ничего не значит. Я не хочу так. Не хочу.

В ответ Каин с шумом тянет в себя воздух, а на его губах расцветает мрачная ухмылка.

– Ты права, феечка. Так точно больше не будем. Я из-за тебя уже несколько дней с опухшими яйцами хожу. Пора с этим заканчивать.

Мужчина хватает меня за бёдра и резко переворачивает со спины на живот. Слышится звук расстёгиваемой молнии, и до меня наконец доходит, что именно он имеет в виду.

– Нет! – спешу тут же выпрямиться и отойти.

Но куда там. Мужские руки крепко удерживают на месте.

– Не бойся, с моим членом вместо пальцев тебе тоже понравится.

Но я не хочу, чтобы мне нравилось!

– Нет, нет, Каин, не надо. Я не согласна. Не готова. Я не хочу.

Каин замирает. Я почти верю, что послушает, но вместо этого слышу совсем иное.

– Зато я хочу. И всё будет либо так, как происходит сейчас, либо я поставлю тебя на колени, и работать будет исключительно твой болтливый рот, – произносит ультиматумом, скользнув ладонью между моих бёдер.

Я на панике едва не кричу.

– Хорошо. Да. Я согласна! Я согласна встать перед тобой на колени. Если ты пообещаешь не делать ничего со мной больше потом.

Тут же замираю в очередном ужасе, но уже от собственных слов.

Что я только что сказала?

Кажется, я окончательно свихнулась…

Может всё-таки просто подумала?

Всем всё показалось…

Увы.

Хотя в первое мгновение Каин тоже застывает, не дыша, явно не ожидавший от меня такого. Но напрасно я надеюсь на то, что у меня есть хотя бы один шанс, что правила игры станут моими. Ещё всего полсекунды, и к моим ягодицам прижимается его твёрдая плоть.

– Ещё бы ты не была согласна, моя маленькая обманщица, – шумно и тяжело выдыхает он, потираясь своим агрегатом о мои влажные складочки.

Моё сердце готовится вот-вот выпрыгнуть из груди. Я судорожно пытаюсь придумать, как избежать намеченного безумия, но, как назло, в голову ничего путного не идёт. В крови будто жидкая лава течь принимается, когда его пальцы вновь ложатся на мою плоть и медленно ведут линию туда и обратно, задевают чувствительную точку. У меня перед глазами аж меркнет от этого простого действия. Чтоб я сдохла! Никогда не думала, что может быть так приятно!

– Нет! – пытаюсь остановить его в очередной раз. – Перестань. Мы договорились на иное.

– Ещё немного, и ты не только на отсос, вообще на всё согласная будешь, – довольно ухмыляется Каин.

– Нет, – качаю головой. – Неправда. Не буду.

Я и на отсос не согласна по-прежнему. Просто, как могу, тяну время в поисках способа остановить его. А вот Каин останавливаться явно не собирается. Пальцы продолжают ласково гладить, кружить, изредка слегка надавливая, отчего перед глазами то и дело темнеет на мгновение. С губ срывается предательский стон. Он и приводит в чувства.

– Нет, я сказала! – резко подаюсь в сторону, чтобы оттолкнуть его.

И тут же громко шиплю от пронзившего щиколотку сильного удара тока из-за сработавшего браслета, когда на волне эмоций инстинктивно призываю свою волчицу.

– Уй, – сгибаю онемевшую от боли ногу, невольно прижимаясь к Каину ближе.

Его и без того крепко удерживающие меня руки, сжимаются крепче вокруг талии. Он весь будто в каменную статую превращается, столько напряжения ощущается в нём.

– Что такое, феечка? – хмуро вглядывается в моё лицо.

Трясу головой в отрицании. И молчу.

Не говорить же ему правду?

Каин и без того явно не собирается меня отпускать, а если про браслет узнает, то, не дай Лунная, снимет его. И тогда моя волчица вырвется на волю. После девяти месяцев заточения. Рядом с сильным альфой…

Нет. Нельзя. Ни в коем случае!

И наверное, Лунная всё же на моей стороне, потому что на подоконнике вдруг вибрирует телефон Каина. Он, неохотно, но всё же отстраняется от меня. Подтягивает штаны и идёт проверять гаджет. Хмурится, когда смотрит на экран. Но вызов не принимает. Затем и вовсе сообщает:

– Мне нужно кое-что сделать. Вернусь и продолжим.

Но уходит не сразу. Сперва расстёгивает все пуговицы на своей рубашке и снимает её. Чёрный хлопок ложится на мои обнажённые плечи, и он неспешно застёгивает его, то и дело поглядывая на меня. Смотрит тяжело и мрачно, отчего снятие браслета уже не кажется плохой идеей. Зато так точно будет шанс сбежать. Или нет. Ведь Каин не только уходит из кабинета уже вскоре, но и запирает меня в нём. А дверь такая, что просто так не выбить. Как и окна.

И как теперь быть?