Вдохни в меня жизнь

1. Мёртвая ящерка

Иногда Грег искренне ненавидел свою работу. В девушке, лежащей на скамье в пятне цветного света от витража, не было ничего, что бы указывало на то, что она – чудовище. Белые волосы, нежные и хрупкие, как сахарная вата, которую Грег покупал по выходным дочери, лицо сердечком, пухлые губы, покрытые каким-то приторно-розовым блеском, модным в нынешнем сезоне. Серые глаза, распахнутые в удивлении, как будто она до сих пор не верила, что Грег мог так поступить с ней.

Кукольное платье таяло, оставляя простую белую футболку и серые, изношенные джинсы с заломами – тоже фантазия.

Осторожно закрыв глаза чудачке, Грег отвернулся и кивнул жандармам, которые стояли наготове:

– Увозите. Тринадцатый крематорий, сдадите по описи.

Молоденький жандарм отдал честь, стараясь не смотреть ни на тело, ни на брызги крови, запачкавшие форменный китель Грега. Похоже, парня мутило. Старший коллега, усатый и уже седеющий, пихнул юнца в бок, и Грег предпочёл сделать вид, что этого не заметил.

Их все боялись.

Это уже стало привычным.

– Я пришлю следственной группе описание. Её муза не должны упустить. – Грег помолчал несколько секунд, давая проникнуться весом невысказанной угрозы, затем спросил: – Эта тварь уже четвёртую жертву ищет в вашем квартале… Кто ведёт дело?

– Кларисса Маклорен, – жандарм поморщился, выдавая своё отношение к упомянутой Клариссе, и Грег впился в него взглядом, подталкивая продолжить. Женщина среди жандармов… Быть может, в этом проблема? – У неё… Мужа… забрали в КИС год назад, поэтому она сама вызвалась.

– Личный интерес?

– Месть, – усы дёрнулись, и жандарм скривился, дёрнул себя за правый ус, свисающий до подбородка. – Ей втемяшилось, что через эту тварь можно найти других.

– Полагаете, следует отстранить? – к словам, даже брошенным вроде бы случайно, Грег относился с большим вниманием, а потому продолжал слушать, прервав даже процедуру очистки собственных чёрных кожаных форменных перчаток.

– Нет… Нет, месье, н-не стоит… Просто… Вы ж понимаете, что это не наше дело? Не след ей мешаться в дела вашего отдела, верно я думаю?

– Верно, – губы Грега исказила странная кривая улыбка – в последние годы только она у него и получалась, хотя он тренировался перед зеркалом. – Спасибо, месье. КИС ценит тех, кто выполняет свой гражданский долг.

Жандарм смешался, закашлялся, отвернулся, пряча лицо за козырьком шлема… Грег отряхнул перчатки от последних капель дезинфектирующего геля, затем вышел из подвала, больше не оглядываясь на чудачку.

С ненавистью к работе он уже привык уживаться.

Над Монмартром шёл дождь – серое небо вздувалось подбрюшьями чёрных туч, тугие струи ледяной серебристой влаги взбивали лужи, оставляя на них пузыри. Грег поднял лицо, ловя губами горькие капли – в последние годы дождь для него приобрёл привкус пепла, и избавиться от этой странной фантазии никак не удавалось.

Следовало вернуться в управление, получить следующее дело, сменить форменный колет на запасной, хранящийся в шкафу именно ради подобных случаев…

Грег спустился по широким ступеням лестницы, ведущей к когда-то знаменитому зданию базилики Сакре-кёр, затем свернул в сторону сквера Луиз-Мишель. Прошёл через улицу, по вечернему времени практически пустую и от повозок, и от людей, нырнул в зелёный влажный полумрак аллеи…

Ему удалось найти пустую скамейку, удачно спрятавшуюся среди кустов, и устроиться на ней с маломальским комфортом. Открыв планшетку, Грег вывел зелёными водостойкими чернилами новую ящерку – у имени Мишеле-Адалин Сен-Жери. Эта ящерка была пятнадцатой в его послужном списке.

Грег потёр пальцем надпись, убеждаясь, что чернила высохли, затем закрыл глаза, восстанавливая в памяти всю информацию, которую ему удалось собрать за это дело… К счастью, лицо Мишеле-Адалин перед его внутренним взором представать не спешило. Как и любая иная фантазия.

– Двадцать пять лет… Почти ребёнок…

Старшей дочери Грега должно исполниться двадцать пять в следующем году.

Таймер на запястье пиликнул, напоминая, что Грегу следует принять анестетик. Щелчок коробочки с яркой даже в полутьме сквера надписью КИС, хрупкая ампула легла в ладонь… Несколько секунд Грег смотрел на неё, пытаясь понять – ПОЧЕМУ?

Чудачке было двадцать пять лет. Хорошая работа, правильный жених, отличная семья, никогда не проходившая не то, что по их ведомству – даже не попадавшая в поле зрения жандармов.

Так почему?

Грег сжал ампулу в пальцах, потянулся к браслету, откинул крышку и привычно вложил белоснежную пулю лекарства в её ложе. Короткая боль в запястье и безразличие, опускающееся спасительным пуховым одеялом.

Захлопнув папку, Грег поднялся со скамьи и быстрым шагом отправился в сторону стоянки дилижансов.

Следующее дело он собирался взять в этом же округе.

2. Разбитые часы

Грег смотрел на двери полицейского участка, не решаясь войти. Женщина, та женщина, о которой они говорили с усатым жандармом несколько дней назад – Кларисса Маклорен, вдруг вспомнилось её имя, – работала именно здесь, в полицейском участке № 451, расположенном на перекрестье улиц Ламарк и Беккерель, в двадцать пятом доме. И Грегу следовало поговорить с ней.