Тапочки Абсурда

От Автора

Дорогой читатель, странник по лабиринтам смысла! Перед тобой – Тапочки Абсурда. Не ищи в ней строгих истин или незыблемых законов. Здесь царят логика наизнанку, факты с подвохом и реальность, увиденная в кривом зеркале. Это собрание нелепостей, парадоксов и откровенной чепухи, собранной с почти научной тщательностью или её полным отсутствием.

Забудь серьёзность на пороге. Открой разум для игры. Ведь иногда самый верный путь к пониманию мира – пройти по краю бессмыслицы. Добро пожаловать в царство Абсурда!

«Вселенная в Пылесосе»

Аня стояла посреди кухни, чувствуя себя эпицентром мини-апокалипсиса. Утро началось с того, что любимая кружка, та самая, с надписью "Не трогай, а не то укушу", разбилась о кафель с трагическим звоном. Потом автобус уехал прямо перед носом, окатив ее грязной волной с тротуара. На работе шеф выдал тираду по поводу опоздания, которую можно было бы запатентовать как новое средство от депрессии, не помогающее, однако очень громкое. А теперь, вечером, сломалась молния на любимом платье, защемив кожу в самый неподходящий момент, а ужин – кулинарный шедевр под названием "Паста с надеждой и отчаянием"– пригорел с характерным запахом конца света.

Она вздохнула, глубоко, как ныряльщик перед погружением в Марианскую впадину бытовых неудач, и повернулась к мужу. Костя сидел в кресле, уткнувшись в телефон. На экране – не новости о ее крушении, а что-то невероятно важное: вероятно, лента редких видов фиалок или обсуждение достоинств новой модели пылесоса. Его лицо выражало сосредоточенный интерес. К миру вообще. К ее миру в частности – ноль.

"Костя,"– начала Аня, пытаясь вложить в голос все оттенки трагедии дня, – "Ты представляешь, что сегодня случилось? Это был не день, а сплошной квест на выживание! Кружка разбилась, автобус сбежал, шеф орал, платье меня съедает заживо, а ужин пахнет тоской и гарью!"

Костя медленно поднял глаза от экрана. Взгляд его был расфокусированным, как у человека, только что вернувшегося из виртуальной экспедиции в джунгли бытовой техники. Он кивнул. Один раз. Твердо.

"Угу,"– произнес он глубокомысленно. – "Пельмени на ужин были бы кстати."

Аня замерла. "Пельмени?"– мысленно переспросила она. – "Я тебе только что описала геополитическую катастрофу в масштабах личной вселенной, а ты о пельменях?!"Она посмотрела на него, ожидая хоть тени сочувствия, смеха, хоть какого-нибудь "Ох, бедняжка!". Вместо этого Костя снова погрузился в изучение, вероятно, мощности всасывания какой-нибудь инновационной турбощетки.

В этот момент что-то внутри Ани щелкнуло. Не злость, нет. Скорее, осознание абсурдности ситуации. Ее личный титан, столп ее быта, был настолько непробиваемо равнодушен, что это уже не было грустно. Это стало комично. Как плохой анекдот, рассказанный с серьезным лицом.

Она молча подошла к шкафу, где стоял их старый, верный пылесос "Тайфун-3", купленный еще в студенчестве. Взяла его. Подключила к розетке у самого Костиного кресла. И включила на максимальную мощность.

«ВВВУУУУУУУУУЖЖЖЖЖЖЖЖБББУУУУУУУУУУХХХХХРХРХР!»

Звук был оглушительным, как рев разъяренного металлического медведя. Костя вздрогнул так, что телефон едва не вылетел из рук. Он оторвал взгляд от экрана, на этот раз по-настоящему удивленный, и уставился на Аню и на ревущий пылесос, который она деловито водила в полуметре от его тапочек.

"Ань?! Что ты делаешь?!"– закричал он, перекрывая гул.

Аня выключила пылесос. Наступила благословенная тишина. Она поставила "Тайфун"между ними, как монумент внезапно обретенного внимания.

"Я пытаюсь достучаться!"– весело объявила Аня. – "Видишь ли, Костенька, мои слова, мои крики о помощи в этом жестоком мире сломанных каблуков и пригоревшей пасты… они, похоже, обладают массой и плотностью среднестатистической пылинки. А все, что обладает массой и плотностью пылинки…"– она похлопала по корпусу пылесоса, – "…прекрасно всасывается этим агрегатом. Поэтому я решила пойти кратчайшим путем: сразу транслировать свои проблемы в устройство, которое точно их воспримет. Отличная идея?"

Костя смотрел то на нее, то на пылесос, то снова на нее. На его лице медленно, как восход солнца над полем фиалок, начало проступать понимание. Потом – смущение. И, наконец, робкая улыбка.

"Ох,"– сказал он, почесывая затылок. – "То есть… это был… крик души? В формате… шума?"

"Бинго!"– Аня расцвела улыбкой. – "Только громче. И с турборежимом. Ну что, воспринял сигнал?"

Костя встал, осторожно обошел пылесос и подошел к Ане. Обнял. Неловко, но искренне.

"Воспринял,"– пробормотал он в ее волосы. – "Прости. Я увлекся. Эти фиалки такие редкие. А пылесос… У него действительно уникальная система фильтрации…"Он замолк, осознав, что опять уходит не туда. "Ладно. Забудь про пасту. Закажем пиццу? Самую большую. С двойным сыром. И расскажи мне все заново. Про кружку, автобус, шефа, платье.Я слушаю. Честное-пионерское. Без пылесоса."

Аня рассмеялась. Весь стресс дня растворился в этом смехе и в нелепом реве "Тайфуна-3".

"Спасибо,"– сказала она, возвращая объятие. – "Но знаешь что? Я уже чувствую себя лучше. Иногда, чтобы тебя услышали, нужно не кричать, а включить правильный прибор на полную мощность. Особенно если рядом кто-то слишком увлеченно рассматривает пыль в чужой вселенной."

Они заказали пиццу. Костя на этот раз слушал, кивая и даже вставляя "Ох, вот это да!"в нужных местах. А "Тайфун-3"стоял в углу, молчаливый свидетель того, что даже самое глухое равнодушие можно победить. Не злобой, не скандалом, а щепоткой абсурда, огромной дозой самоиронии и готовностью в прямом смысле "прогудеть"проблему. Главное – найти правильную "частоту приема". И мощный пылесос.

Порой человеческое равнодушие – не злой умысел, а глухота на определенной частоте. И бороться с ней можно не только слезами или криками, но и неожиданным, даже абсурдным и ярким сигналом. Юмор и самоирония – отличные "турбощетки", помогающие "всосать"непонимание и пробиться к настоящему контакту. А принятие чужих "странностей", будь то фиалки или пылесосы, первый шаг к тому, чтобы перестать быть пылинкой в чужой вселенной и стать планетой в общей системе.

«Соня Фиалка и Наука Выживания в 7 "А"»

Соню Климову в 7 "А"звали "Фиалкой". Не из-за нежности, а потому что она предпочитала тень: библиотечные уголки, задние парты и свой маленький террариум с причудливыми жуками на подоконнике дома. Ее мир состоял из формул, книг про динозавров и тихого рисования странных, похожих на инопланетные механизмы, существ. И, конечно, из вездесущей Кати "Кликуши"Барсуковой.

Кликуша была центром шумной орбиты подружек. Ее власть держалась на остром язычке, громком голосе и умении найти самую чувствительную болевую точку. Фиалка с ее очками, тихим голосом и странными увлечениями была идеальной мишенью.

Однажды после урока биологии, когда Соня аккуратно укладывала в папку гербарий, который она собрала из редких растений с заброшенной железной дороги и бережно засушила, Кликуша "нечаянно"задела стол. Папка взлетела в воздух и драгоценные засушенные цветы рассыпались по грязному полу, как пестрые бабочки.

"Ой-ой-ой!"– завопила Катя с фальшивым сожалением, подхватывая один из листков. – "Фиалочка, что это? Опять свои засушенные сопли собираешь? Или это твои друзья-жуки прислали тебе букет?"Ее подружки захихикали.

Сердце Сони ушло в пятки. Обычно она бы покраснела до корней волос, сгребла бы все в охапку и убежала, слыша вдогонку смех. Но в этот раз, глядя на любимый, теперь растоптанный цветок цикория, что-то внутри не щелкнуло. Вместо слез отчаяния на глаза навернулись слезы смеха? Нет, не смеха. Абсурда.

Она медленно подняла голову, посмотрела не на злорадное лицо Кати, а чуть выше, на ее модно уложенную косу. И улыбнулась. Не слабо, а широко и заговорщически.

"Кать, ты гениальна!"– воскликнула Соня с искренним, как казалось, восхищением. Голос дрожал лишь чуть-чуть. "Я же веду секретные исследования! Это не гербарий. Это образцы внеземной флоры с планеты Заброшенная Железка! Видишь этот цикорий?"– она подняла растоптанный цветок. – "По моим данным, его сок повышает громкость голоса в три раза! Но, похоже, твои данные опережают мои. Ты уже протестировала?"

Тишина повисла густая, как библиотечная пыль. Подружки Кати перестали хихикать. Сама Кликуша замерла с полуоткрытым ртом, держа листок. Она ожидала всхлипов, бормотания, а не этого космического бреда!

"Чего?"– выдавила она, теряя привычную уверенность.

"А вот этот подорожник,"– Соня подняла еще один лист, будто рассматривая его под микроскопом, – "он, по моей теории, поглощает негативную энергию. Я его специально положила в папку, чтобы он впитывал токсичные выбросы в атмосфере класса. Видимо, перегрузился бедняга, раз рассыпался. Надо будет внести коррективы в эксперимент!"Она кивнула с видом серьезного ученого, потерпевшего временную неудачу.

В классе кто-то фыркнул. Потом еще один. И вдруг раздался настоящий смех – не злой, а удивленный и веселый. Даже одна из "орбиты"Кликуши прикрыла рот рукой. Катя Барсукова почувствовала, что почва уходит из-под ног. Ее привычные дразнилки вдруг показались тупыми и бессмысленными на фоне этого безумного "научного"отчета. Как буллить того, кто живет на другой планете?

Прошла неделя.

Кликуша, конечно, не сдалась. Она поймала Соню у раздевалки перед школьным концертом. Соня, к удивлению многих, была в красивом, хоть и немного старомодном, платье в мелкий цветочек и даже собрала волосы заколкой.

"Ого, Фиалка расцвела!"– язвительно протянула Катя, блокируя проход. – "Платьишко, правда, из прошлого века. Тебе бабушка из сундука достала? Или это тоже инопланетная мода?"Ее подружки приготовились к шоу.

Соня не стала отворачиваться или прижиматься к стене. Она выпрямилась во весь свой пока еще небольшой рост (оказалось, она почти одного роста с Катей!), посмотрела Кате не в глаза, а чуть выше, на лоб – этот взгляд "сквозь"всегда сбивал Кликушу с толку. И улыбнулась своей тихой, загадочной улыбкой.

"Катя, знаешь, я тут подумала,"– начала она спокойно, будто обсуждая погоду. – "Ты тратишь столько сил и времени на мои гербарии и платья. Это, конечно, лестно, твое внимание к науке и моде. Но, может, тебе лучше эти силы направить на что-то полезное? Например, помочь мне с проектом по спасению жуков-оленей в школьном саду? Или…"– Соня сделала паузу, ее глаза лукаво блеснули за стеклами очков, – "…или ты боишься, что мои исследования инопланетного подорожника действительно работают, и он поглотит твою креативную энергию?"

Катя Барсукова замерла. На ее лице отразилась целая гамма чувств: злость, непонимание, растерянность и тень сомнения. "Отвяжись!"– буркнула она, но уже без привычной злости, а скорее с досадой, и отступила. В ее голосе не было прежнего триумфа. Было ощущение, что она только что наступила в лужу абсурда.

Соня прошла в зал, держа спину прямо. Кликуша не стала ангелом. Иногда она еще бросала в сторону Сони язвительные замечания. Но фокус сместился. Энергия нападения иссякла. Теперь, когда Катя начинала свое "Фиалочка…", кто-нибудь в классе неизменно подхватывал: "Осторожно, Кать! Подорожник-то у нее в кармане!"Или: "Это не платье, это скафандр для контакта!"Смеялись уже не над Соней, а над самой ситуацией и над беспомощностью Кликуши перед этой странной, неуязвимой девочкой с другой планеты.

А Соня Фиалка поняла главное: ее сила была не в том, чтобы стать громче или злее. Ее сила была в ее тихом мире формул, жуков и смешных рисунков. В умении видеть абсурд в чужой злобе и отвечать на нее своей, особенной, научно-фантастической реальностью. И главное – никогда не давать им понять, что их слова могут по-настоящему ранить. Ведь если ты веришь, что изучаешь инопланетный цикорий, то какие уж тут земные обиды?

«Вафельная Философия»

Солнечный луч, как наглый кот, устрои