Новое прошлое

========== Часть 1: Имя ==========

"В тот день, когда женщина сможет любить благодаря своей силе, а не благодаря слабости, когда она будет любить не для того, чтобы бежать от себя, а для того, чтобы себя найти, не для того, чтобы отречься от себя, а для того, чтобы себя утвердить, – в тот день любовь станет для нее, как и для мужчины, не смертельной опасностью, а источником жизни."

(с) Симона де Бовуар

Когда ее шаги затихли, а сама она остановилась всего в паре шагов от разбросанныхпо полу трупов, вокруг стало неестественно тихо. Удивительно, но еще несколько минут назад она единственная во всем этом огромном доме мечтала о смерти, а сейчас вдруг оказалась единственной живой. Какая насмешка судьбы… и далеко не единственная.

Подойдя к телу своего уже бывшего хозяина, она с некоторым омерзением ткнула его носком обуви в плечо. Голова Территориального Канцелера Зераббабеля немного качнулась, но так и осталась лежать лицом вниз.

Тело его сына—молодого господина – оказалось чуть поодаль, почти у самой двери, скрывавшей лестницу, ведущую в подвал. Он явно выжил после первого взрыва и пытался укрыться, но его настигло вторым. Молодая госпожа – дочь хозяина—лежала неподалеку от своего отца и тоже лицом вниз. Подол ее длинного свободного платья высоко задрался, но, не смотря на всю свою неприязнь к этой капризной, взбалмошной, истеричной и, самое главное, невероятно жестокой девице, она все же нагнулась и потянула край ткани, прикрывая трупу бедра. Тела немногочисленной, еще неотправленной в тыл вместе с частью вещей, прислуги были разбросаны хаотично, но поодаль от господ.

Девушка вернулась к лестнице и встала, оперевшись о ее перила.

Голоса, которые еще пару минут едва улавливались вдали огромного сада, теперь становились все отчетливее и отчетливее. Несколько минут спустя они послышались уже прямо за дверью, а еще через мгновение ее буквально вышибли, и холл огромного особняка, больше похожего на римскую виллу Первой Античности, заполонили солдаты в полной амуниции с оружием наперевес. В зале послышались сразу десятки голосов, отдающих одновременно несколько противоречивых приказов: бросить оружие, поднять руки вверх, встать лицом к стене, заведя руки за спину, лечь лицом в пол и т.п. Приказы отдавались и на ее родном, и на языке захватчиков, именовавших себя то ли Справедливой десницей, то ли Десницей Справедливости.

Девушка смотрела на всю эту суматоху, прислушивалась к их словам, но не собиралась выполнять ни одного из их приказов. Когда солдаты, наконец поутихли, понимая, что почти все в этом зале и так уже лежат на полу лицом вниз, один из них, наконец, обратил на нее внимание.

Направив на нее свой автомат, он сделал несколько шагов по направлению к лестнице и замер в паре метров от девушки.

—Кто еще есть в доме? – спросил он на своем.

Девушка его прекрасно поняла, но продолжала молчать.

–Кто еще… есть… тут? – ломано повторил он уже на ее языке. – Живой… кто есть?

Она продолжала молча смотреть на него.

–Немая что ли? – проронил он на своем.

–Может рабыня? – предположил кто-то за его спиной. – Я слышал, господа частенько отрезают домашним рабам языки, чтоб те лишнего не разболтали.

–А я думал, им только зубы выбивают, – сально усмехнулся еще кто-то из толпы. – Ну сами поняли для чего.

–Рабыня? В таком-то платье? – усомнился третий.

По залу прошелся смешок.

–Ну-ка посмотрим, – снова заговорил первый, – есть ли у тебя зубы.

Он вплотную приблизился к девушке и протянул руку, чтобы коснуться ее лица, но та отпрянула от него. Причем не испуганно, а как-то надменно и высокомерно.

–Не бойся! – он снова заговорил на ее языке с сильным акцентом. – Будешь ласковой, обещаю, не обижу… ну или нет, я еще не решил…

За спиной снова послышались смешки.

–Ну вот сколько раз я вам говорил, не лапать все, что не попадя, своими грязными ручищами!

Услышав эту фразу на своем языке, произнесенную безупречно, без намека на какой-либо акцент, девушка вдруг сделала шаг вперед и обошла бойца, который до этого пытался ее коснуться. Обладателя голоса она увидела сразу. Он стоял посреди зала и сильно отличался от всех, кто его окружал. Рослый. Крепкого телосложения. В форме, но, в отличии от всех остальных, без бронежилета и без автомата. Девушка сделала несколько шагов и встала перед ним.

—Ты кто? – спросил он на ее языке.

–А ты кто? —она совершенно чисто задала вопрос на его.

–Не немая! – снова заговорил подошедший к ней первым солдат.

–Джераб, – ответил он, усмехаясь. – Командир этих отчаянных и бесстрашных ублюдков.

–Вы в доме Территориального Канцлера Зераббабеля, – проговорила девушка.

–Это не ответ на мой вопрос, – усмехнулся Командир и, пройдя мимо нее, приблизился к трупу ее бывшего господина. —Это вот и есть Зераббабэль?

–Да, – ответила она, стоя там же, где и стояла.

–А это? – они прошел дальше в сторону трупа молодого господина. – Сын его?

– Да, – ответила девушка.

– Так кто ты? – он снова оглянулся на нее, а затем направился в сторону трупа молодой госпожи.

Мы вот думали, может рабыня, произнес кто-то. – Да вот…

Девушка увидела как к ней приблизился другой солдат. Он резко взял ее за руки и развернул ладони тыльной стороной наверх.

Ни у каждой домашней прислуги есть мозоли, угадав его мысли, задумчиво произнес Джераб: "За то каждую хоть раз пороли".

Он большими шагами подошел к девушке, и солдат, отпустив ее ладони, отступил назад.

Стоя за ее спиной, Джераб резко дернул ткань ее платья в разные стороны. Девушка едва успела перехватить платье спереди и прикрыть грудь.

Джераб внимательно оглядел ее спину.

– Ты рабыня? – спросил он.

Она четко осознавала, что если бы они первыми не стали сомневаться в ее происхождении, ей бы и в голову не пришло то, что она произнесла в следующую секунду:

–Я хозяйка этого дома!

– Хозяйка? – скептично переспросил он, проведя пальцем по темной полоске на ее спине. – Жена этого борова? – он кивнул на труп ее бывшего господина.

–Дочь! – ответила девушка.

Джераб снова провел пальцем по ее спине.

– Взяла машину брата без спросу, —ответила она на его немой вопрос. – Уехала кататься с друзьями по ночному городу. Отцу донесли…

Она впервые была благодарна молодой госпоже за ее дерзкую выходку, узнав о которой господин лично проследил за тем, чтобы его дочь назидательно высекли посреди сада, не заботясь о том, что вокруг то и дело основали занятые своей работой рабы. Девушка до сих пор помнила крики госпожи, от которых звенело в ушах еще несколько дней.

—Госпожу пороли? – Джераб убрал руки от ее спины и, обойдя девушку, встал перед ней.

–Наши законы этого не запрещают, – ответила она, глядя ему прямо в глаза.

Джераб перевел взгляд вглубь комнаты, глядя через ее плечо.

–Это так! – ответил новый для нее голос. – Даже на свадьбах отец невесты до сих пор дарит жениху пучок розог, передавая ему право на владение своей дочерью.

– Они б еще секли невест прям на свадьбе, – усмехнулся Джераб.

– Ну раньше был и такой обычай, – ответил голос. —Но это скорее для виду. Да и давно никто уже этого не делает.

– Вообще-то, это был сарказм, – хмуро буркнул Джераб.

– А это тогда кто? – произнес голос первого солдата, склонившись над трупом настоящей дочери Зераббабэля. – На ней серьги – мой пятилетний контракт.

Джераб перевел недоверчивый взгляд на девушку.

–Господская подстилка, – поморщилась девушка.

–Этого? – Джераб кивнул на молодого господина.

–Отца! – снова поморщившись, ответила она. – Можете ее раздеть и посмотреть, какие следы остаются после настоящей порки.

Услышав треск ткани за спиной, девушка предпочла не оглядываться. Хоть она и ненавидела хозяйку, но ее ненависть к ней была меньшей, чем к хозяину, а мертвой ей она скорее уже даже сочувствовала.

–Да уж, – проговорил голос первого солдата за ее спиной. – Что ж бедняжка такого сделала, что он ее и трахал, и так нещадно сек.

Джераб еще раз окинул девушку взглядом и, наконец, заговорил.

–Как же зовут хозяйку дома дочь Зераббабеля?

–Ромина, – ответила та.

– Твоя комната уцелела, Ромина? – снова задал вопрос Джераб.

– Понятия не имею, – проговорила девушка. – Я шла по коридору, когда услышала взрывы. Именно поэтому меня и не убило осколками стекол, как многих других.

– Тогда поднимайся наверх и найди для себя комнату с надежным замком. Запрись и сиди там, пока я за тобой не пошлю и… – он снова прошелся глазами по ее телу, – найди себе более целую одежду. Желательно поскромнее. Мои парни не видели красивой женщины вот уже несколько недель, я и так едва держу их на привязи.

Девушка вдруг осознала, что почему-то хочет спросить его, действительно ли он считает ее красивой. Ведь красивой ее называл только Ияри. И даже господин, каждый раз запуская свои сальные руки ей под юбку, хоть и не мог скрыть своего вожделения и восторга, никогда не говорил ей ни одного приятного слова. Но Ромина буквально кожей чувствовала, как пара десяткой глаз уже поимела ее в своих мыслях в самых разнообразных позах, и предпочла, прижав порванное платье еще сильнее к груди, быстрым шагом направиться к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Опять оставил самое вкусное на потом? – проговорил голос, до этого рассказывавший о свадебных традициях.

– Я заслужил, – рявкнул Джераб. – Надоест – отдам!

Девушка поспешно пробежала ступени, мельком удивляясь, что они почти не пострадали от взрыва, и, забежав в комнату госпожи, распахнула ее шкаф. Не глядя, что именно берет, она схватила в охапку несколько вешалок, сорвала их с перекладины и выскочила из комнаты. В дальней части коридора уже слышался стук солдатских ботинок, и девушка поспешила дальше, в комнату бывшего хозяина, которую покинула, наверное, чуть больше получаса назад. Дважды провернув ключ в замке, она все равно бросила одежду на кровать, и вернулась к двери, чтобы припереть ее хотя бы комодом.

Прилагая огромные усилия, она сдвинула его в сторону выхода и максимально плотно прижала им дверь. Девушка понимала, что само по себе это не могло спасти ее от солдат, но все же надеялась, что если они решатся тайно ослушаться приказа, это хотя бы вызовет лишний шум, и у нее будет шанс, что командир придет ей на помощь.

Затем она оглянулась на постель, которая, как она была уверена, все еще хранила запах Зеррабабеля, но на которую он больше уже никогда не ляжет.

– Сколько ж раз я желала тебе сдохнуть, пес! – произнесла она, с омерзением глядя на кровать. – Спасибо, что порадовал!

Девушка оглядела комнату и поняла, что если выполнит свое первое желание – не прикасаться ни к чему, где ей приходилось выносить весь этот ужас, то одной постелью дело не ограничится. Почти все горизонтальные поверхности в этой комнате так же придется исключить. Зеррабабелю постоянно требовалась новизна, поэтому каждый раз, объевшись очередных таблеток для потенции, он овладевал ею то на полу, то на широком подоконнике, то перегнув через спинку кресла, а пару раз использовал и этот самый пресловутый комод, на защиту которого она теперь так надеялась.

Порой ей казалось, что она знает о сексе и насилии уже почти все, но он каждый раз умудрялся ее «удивить».

Нередко к нему приходил Доктор, они запирались в его кабине и долго о чем-то беседовали. Однажды туда позвали и ее. Ей велели раздеться. Полностью. И гость с излишним энтузиазмом вертел ее во все стороны, рассматривал, нагибал и разгибал, заглядывая куда только ему хотелось. Зеррабабель явно злился, но молчал. За время проведенное в этом доме она научилась кожей чувствовать его гнев, когда кто-то чужой рядом и Территориальный Канцлер не может проявить его в полной мере. Когда Доктор в очередной раз попытался запустить руку туда, где ее хозяин позволял властвовать только себе и только единолично, тот, не обращая внимания на эскулапа, велел своей рабыне выметаться прочь. Она стала собирать свою одежду, чтобы одеться, но хозяин, уже не церемонясь с гостем, рявкнул «Вон!», и ей пришлось выскочить из кабинета голой. Одевалась она в холле, ловя на себе похотливый взгляд молодого хозяина, глядящего на нее с лестничного пролета второго этажа.

—Хватит разглядывать этих рабских шлюх, – проговорил женский голос за его спиной. – Если уж так нравится, трахни ее. Пока мы не женаты, разрешаю! – добавила его невеста и усмехнулась. – Хотя не думаю, что меня это будет смущать и после заключения брака.

– Не могу! – вздохнул молодой господин, ничуть не стесняясь ни невесты, ни уж тем более рабыни. – Она папина, а он своими… – он «милосердно» опустил обидное слово, – не делится.

– Бедняжка! – рассмеялась невеста. – Пойдем, – она потянула его вглубь коридора, – утешу.

– Надеюсь, тебе тоже досталось, – сквозь зубы проговорила девушка, закрывая глаза и мотая головой, чтобы избавиться от воспоминаний о невесте хозяйского сына.

Девушка прошла к окну, стекол в котором почти не осталось, и посмотрела в темный сад. Солдаты вытаскивали туда тела и раскладывали их на аккуратно стриженном газоне. Почему-то всех лицом вниз. Тем, кто каждый день ходит под смертью, не хотелось видеть лица тех, кого та все же настигла.

Девушка смотрела на тела, и понимала, что узнает каждое из них. Каждому из них она искренне желала смерти, но теперь, когда ее проклятья сбылись, ей от этого не было ни грустно, но и ни радостно. Одним из последних вынесли тело главного надсмотрщика. Как и любой раб, которому за верную службу хозяину обещали свободу… когда-нибудь… в будущем… может быть… он был более жесток к другим рабам, чем был бы любой надсмотрщик из свободных.

Затем она заметила тело кухарки – бывшей постоянной любовницы хозяина, которая лишилась своего постельного статуса, как только Зеррабабель разглядел новую рабыню. За это кухарка возненавидела девушку лютой ненавистью и постоянно норовила подсунуть в ее и без того отвратительную еду что-то еще более отвратительное, чтобы потом живот крючило и неистово кололо, а саму ее выворачивало на изнанку всю ночь.

Остальная прислуга в доме тоже ненавидела ее. Тонкая, красивая, с благородными чертами лица, манерами, походкой, речью, которые не смогли испортить ни обучение в спец. школе для рабов, ни последующие наказания от хозяев – все в ней вызывало ненависть у тех, кто сам считал себя ей неровней, но при этом приписывал эти мысли ей, а не себе.

Она знала, что в рабской части дома был настоящий праздник, если хозяин давал распоряжение наказать ее. Если экзекуторов для других рабов всегда выбирали с трудом, то за то, чтобы высечь ее, некоторые даже спорили. Но и тогда они не могли насладиться этим в волю, потому что хозяин велел «не портить ей шкурку». Ему не нравилось ощущать рубцы от кнута, когда он касался ее кожи, потому пороли ее обычно только ремнями из мягкой кожи и только по ягодицам. Лишь однажды он велел высечь ее розгами и по спине. Именно эти следы и рассматривал представившийся командиром военный, разорвав на ней платье. Тогда ее наказали так сильно, что после она несколько дней не могла даже встать с постели. Но это не помешало Зеррабабелю приказать надсмотрщику принести ее в господскую спальню, где он специально уложил ее на спину и насиловал почти всю ночь. Какими бы шелковыми и прохладными ни были простыни, для израненной спины они казались колючей проволокой, и пару раз ей показалось, что она даже теряет сознание от боли, сквозь которую она едва слышала, что господин шепчет, что никто не смеет прикасаться к тому, то теперь принадлежит только ему.

С того самого дня она больше никогда не видела Ияри. Ни разу. Никто не отвечал на ее вопросы, где он, но она точно знала, что никто не зажигал костров, а значит, его хотя бы ни убили. Позже, она случайно увидела его имя в каком-то документе о перемещении господского имущества, и поняла, что его отправили на работы куда-то в дальние провинции.

От воспоминаний ее оторвал толчок в дверь. Затем кто-то снова попытался ее открыть. Она отпрянула от окна и замерла. Вряд ли все эти люди могли бы сделать с ней что-то, что с ней еще не делали в спец. школе или ее бывшие хозяева, но ей все же омерзительно было даже представить себе, что они могут до нее дотронуться. Она потратила так много сил, чтобы смириться с сальной, дурно пахнущей тушей Зеррабабеля, что на какой-то момент ей показалось, что она готова смиренно принять уже любую гнусность. Но сейчас, когда эта ненавистная ей господская одежда вдруг стала ее единственной хрупкой броней, когда она будто бы вернула себе свой прежни статус, то, что полагалось ей по праву рождения и было отнято, потому что так решили другие, она на какое-то время сама себе позволила поверить, что она – снова благородная госпожа, и ее тело и душа – неприкосновенны.

Дверь снова толкнули.

– Может ее перекосило и заело? – спросил голос из коридора.

–А может та девка тут? – напомнил второй.

В этот раз в дверь осторожно постучали, и голос на ее языке с ужасным акцентом произнес:

– Тут есть кто-то?

– Я тут! – спокойно ответила она на их языке.

– А кто-то мертвый? – голос с облегчением вернулся к своему языку.

– Никого! – коротко ответила она.

–Что вы там делаете?

Девушка услышала третий голос, который принадлежал все тому же, кто рассказывал о свадебных традициях.

– Джераб же велел не досаждать ей!

– Так откуда мы знаем, где эта… – голос осекся. – Где она спряталась.

–Пошли прочь! – проговорил третий голос.

Торопливые шаги затихли вдали коридора. Девушка снова прислушалась.

–Ты, наверное, голодна, – проговорил прогнавший солдат голос из-под двери. – Джераб пошлет тебе что-нибудь поесть или… может и позовет к ужину. Но сначала мы покормим своих ребят. Сажать тебя с ними за один стол не безопасно ни для тебя, ни для стола.

Он замолчал, девушка тоже молчала.

–Могла бы сказать «спасибо», – с досадой произнес он через минуту, и она услышала, как его шаги тоже затихли вдали.

Убедившись, что ей больше ничего не угрожает, она подошла к постели и стала рассматривать то, что успела забрать из шкафа молодой госпожи.

Отбросив все, что блестело, искрилось, переливалось всеми цветами радуги ей осталась короткая кожаная юбка, жакет и черное платье в пол и без спины. Сняв свою разорванную одежду, она надела платье в пол, а поверх него – жакет. Потеряв свою единственную изюминку – вырез на спине – платье превратилось во вполне скромное и почти повседневное одеяние.

Обратив внимание на покосившиеся от взрывной волны, но все еще исправно идущие настенные часы, она поняла, что с момента штурман города прошло уже несколько часов. Снизу раздались веселые голоса и смех, а также звуки ударяющихся друг об друга стеклянных бутылок – захватчики добрались до господского винного погреба. Теперь оставалось только надеяться, что, опьянев, они заваляться спать, и их не потянет на подвиги похуже тех, что они уже сотворили.

Спустя еще пару часов в ее комнату снова постучались, и уже незнакомый ей голос сообщил, что командир велит ей спуститься в обеденный зал на первом этаже. Она снова дождалась, когда говорящий уйдет, затем с трудом отодвинула тяжелый комод от двери и отперла ее.

Шагнув в коридор, девушка замерла и огляделась. Единственная уцелевшая лампочка горела в самом конце, где начиналась лестница вниз. Она осторожно ступала на пол, боясь пораниться, споткнуться обо что-нибудь или упасть. Дойдя до лестницы, она глянула вниз и увидела молодого парня. Он был одет практически также, как Джераб: на нем тоже не было бронежилета, а из всего оружия – только пистолет, заткнутый прямо за ремень военных брюк. Ей даже показалось, что она уловила в нем сходство с командиром, но оно скорее скользило в его походке, повороте головы, взгляде, чем было написано в чертах его лица.

– Джераб ждет тебя, – проговорил он, и она снова узнала голос того, что объяснял свадебные традиции, а затем сообщил ей, что ее все же покормят.

– Спасибо! – наконец проговорила она.

Он окинул ее внимательным, оценивающим взглядом, а затем развернулся и пошел в сторону столовой. Она сбежала по ступенькам и пошла за ним.

Остановившись перед дверью, ведущей в главный столовый зал, он распахнул перед ней дверь, пропустил ее вперед, а затем плотно закрыл ее за девушкой. Она прислушалась, но не услышала его шагов, значит он остался сторожить под дверью.

========== Часть 2: Братья ==========

Остановившись перед дверью, ведущей в главный столовый зал, он распахнул перед ней дверь, пропустив вперед, а затем плотно закрыл ее за девушкой. Ромина прислушалась, но не услышала его шагов, значит он остался сторожить под дверью.

– Проходи, – раздался голос сидящего во главе стола Командира. – Будь я солдафоном, чье воспитание ограничивалось бы только казармой, сказал бы тебе: «Чувствуй себя, как дома», – он усмехнулся. – Знаешь ли, Рамина, – он бросил на нее взгляд. – Ты же Рамина?

– Ромина, – поправила она его, продолжая стоять на месте.

– А какая разница? – он снова усмехнулся, жестом приглашая ее за стол.

Она прошла в комнату и села на указанное ей место сбоку от него.

– А как разница между «Справедливой десницей» и «Десницей справедливости»? – ответила Ромина. – Но вы ведь едва ли не забиваете людей, стоит им неправильно произнести ваше…

– Большая! – прервал ее он. – Справедливая десница – это просто десница. Сегодня она справедливая, завтра карающая, послезавтра ей просто захотелось на маникюр, – он улыбнулся собственной шутке, но тут же с некоторой досадой заметил, что ее губы остались неподвижными. – А «Десница Справедливости», – продолжил он – это длань самой Справедливости, которая не может быть никакой иной, кроме как справедливой.

– А у Справедливости, кроме Десницы, есть еще Око? – спросила она. – Хотя бы одно?

Он с интересом посмотрел на нее, ожидая продолжения.

– Видимо одно и есть, – выдохнула она. – Ведь тогда его очень удобно прикрыть этой самой десницей, чтобы не видеть всего того, что та натворила.

– Ты – одна из тех, кто скучает по Второй Античности? – с усмешкой спросил Джераб.

– В ней было не так уж мало хорошего, – обронила Ромина.

– Например? – Джераб скрестил руки и откинулся назад. – То, что к концу двадцать первого века они все перебомбили друг друга? Или то, что неся демократию туда, где ее не должно было быть, оттуда, где ее вообще никогда не было, они умудрились разрушить почти все на этой земле? Или не так уж мало хорошего было потом, когда одни кучки людей, чтобы выжить, прокормиться, а иногда и просто дышать без этих своих аспираторных намордников, убивали и брали друг друга в плен, чтобы заполучит новый менее загаженный участок земли? Даже рабство изначально формировалось из этих самых пленных, так что мать рабства – это как раз та самая Вторая Античность!

– Во Второй Античности была литература, кино, – возразила Ромина. – Технологии служили не только военным, но и простым людям.

– Которые и разрушили все эти технологии! – усмехнулся Джераб. – А то что сейчас из всего, что когда-то было достигнуто человечеством, Консулат восстанавливает именно военные разработки, так на это есть все основания. Например, нападение вашего Канцлера на наши приграничные районы.

– Ваш Военный Консул такой же, – спокойно ответила она. – Они оба стоят друга и ничем не отличаются от правителей Второй Античности.

– Согласен, – Джераб кивнул головой. – Оба, те еще мерзавцы.

Он замолчал ненадолго, а потом окинул ее взглядом и вдруг неожиданно спросил.

– Ты девственница?

Она была так удивлена его вопросом, что вопреки данному себе слову, подняла на него глаза и посмотрела прямо в лицо. Но тут же, словно очнувшись, опустила взор и тихо, но очень четко, ответила:

– Нет.

– За это отец велел тебя высечь? – снова спросил он.

– Я уже сказала, за что, – произнесла она все так же тихо, но так же четко.

Он снова окинул ее взглядом. Она не видела его глаз, но чувствовала, что он смотрит на нее.

– Да, действительно, – кивнул он. – Такая красивая не могла бы так долго оставаться невинной. Ну и кто он? Парень? Жених? А может ты и замужем?

– Зераббабель… – она едва заметно запнулась. – Отец был Территориальным Канцлера. Но до этого он… Он был лишь третьим помощником заместителя Генерального Канцлера. Помощником! Заместителя! Третьим!

Она подняла свои изящные тонкие руки и положила их ладонями на стол.

– А теперь подумайте, чего ему это стоило.

Девушка говорила правду. Тело молодой госпожи действительно помогало карьерному росту ее отца, но та воспринимала это как выгодное вложение и в свое будущее, поэтому не воспринимала это, как трагедию.

– Твой отец… – он запнулся. Казалось, он впервые был смущен.

– Он считал, что если судьба лишила тебя члена, а вместе с ним и возможности расти по карьерной лестнице, то хотя бы твоя вагина должна помочь тем, за счет кого ты живешь, кормишься и носишь все эти цацки, – девушка дословно повторила слова Зеррабаббеля, которые тот произнес своей дочери и которые она слышала собственными ушами.

– Саргон! – львиным рыком разнесся голос Джераба. – Саргон, мать твою!

– Оставь мою матушку в покое, – произнес парень, все это время стоявший за дверью, а теперь вошедший в комнату.

– Да щас! – усмехнулся Джераб. – Не дождешься!

Саргон обреченно вздохнул и прошел к Джерабу.

– Бухой что ли? – он склонился над Командиром, но тот отпрянул от него.

– За собой следи! – огрызнулся Джераб.

– Вроде трезвый, – не обращая на него внимание, проговорил Саргон.

– Скажешь парням, что Ром… – Джераб осекся, – что она девственница. И так и должно оставаться до тех пор, пока я не передумаю.

– Девственница? – Саргон окинул ее недоверчивым взглядом. – Это она сама тебе сказала?

– Проверил! – огрызнулся Джераб.

– И не исправил? – снова с сомнением спросил парень.

– Саргон, ты действуешь мне на нервы! – голос Джераба стал ровным и строгим, и парень тут же одернулся и выпрямился. Теперь на его лице не было и тени фамильярности.

– А тем, – продолжал Джераб, – кто решит проявить изобретательность, передай, что я разрешил ей откусывать напрочь.

Саргон на секунду прикрыл глаза и поморщился.

–Не представляй! – чуть мягче произнес Джераб. – Это опасно для твой тонкой душевной организации. А если кто будет еще умнее, и скажет, что командир ничего не сказал про зад, сообщи ему, что про его личный зад командир высказал много различных предположений и не побрезгует показать это на практике, случись с этой девушкой хоть что-то, что ей не понравится.

– А если ей понравится? – Саргон снова расслабился и стал разговаривать свободнее.

– Ты что ли ее осчастливишь? – Джераб окинул его насмешливым взглядом. – Ты меня уже реально бесишь, Саргон. Я ведь не посмотрю на твое звание и…

Саргон снова выпрямился, как струна.

Джераб первел взгляд на девушку.

– Как думаешь, почему он такой смелый? – спросил он у нее.

– Потому что знает, что хоть вы и не посмотрите на его звание, ничего ужасного вы с ним не сделаете, – ответила она.

Джераб склонил голову и внимательно стал разглядывать черты ее лица.

– С чего бы это? – наконец, спросил он.

– Я бы сказала, что вы ему чем-то обязаны, – продолжила она, не поднимая глаз, – но, думаю, у вас было достаточно возможностей отплатить ему, за что бы то ни было. Поэтому…– она подняла глаза на Саргона. – Вы не одного возраста, вряд ли одноклассники, вы также не похожи на друзей, поэтому скорее всего вы – родственники.

Она снова опустила глаза.

– Родство не полное, но и не очень дальнее, хотя бы по тому, что вы одинаково склоняете голову, когда внимательно слушаете, немного прикусываете губу, если подбираете слова, и очень похоже усмехаетесь. При этом вы старше, а он – умнее… хотя нет, не умнее, скорее интеллектуальнее.

– Саргон! – Джераб поднял на него взгляд исподлобья. – Пошел вон!

– Как будет угодно, – с сарказмом ответил тот, – мой дорогой старший брат!

Парень быстрым шагом покинул зал.

– Ешь! – Джераб хмуро придвинул ей тарелку с холодным картофелем и мясной консервой. – На вашей кухне мы еще не освоились, поэтому пока едим то, что притащили с собой.

Есть ей совсем не хотелось, но учитывая то, что в последний раз она обедала только вчера, девушка заставила себя придвинуть тарелку и взять в руки вилку.

– Скоро ребята будут сжигать тела, – он продолжал хмуриться. – Если хочешь попрощаться с отцом или братом…

– Не хочу! – резко ответила она.

Он замолчал, потом все же не выдержал.

– С отцом все ясно, – произнес он. – А брат?

– Мелкий трусливый гаденыш! – ответила она, ковырнув кусочек мяса.

– В форме офицера? – удивился Джераб.

– Когда обручен с генеральской дочерью, – ответила она, отправив в рот почти пустую вилку, – форма достаётся в приданное.

– Хочешь сказать, что твоя жизнь – дерьмо? – усмехнулся Джераб.

Она усилием воли заставила себя промолчать и не поднять на него взгляд.

– Что дочь Территориального Канцлера может знать о дерьме? – спросил он. – Жаль, ту молодую рабыню убили, – он тихо выдохнул. – Если б она была жива сейчас, я бы велел привести ее сюда. Вот кто рассказал бы тебе, что такое настоящее дерьмо. Уверен, что в её постели побывали и твой папашка, и его отпрыск, а может ею и гостей угощали. А потом еще и били, когда у самих не вставал.

Она сжала кулаки до белых костяшек, но снова заставила себя молчать.

– И знаешь что? – продолжил он. – Я наплёл им сказку про твою невинность и про то, что ты представляешь собой государственный интерес и, возможно, тебя можно будет выгодно обменять, а пока ты ценный заложник. О высеченной рабыне я бы такого сказать не мог, – ей показалось, что она улавливает в его голосе немного сожаления, – а это значит, что… мои парни не дикари, но это война, и они уже не помнят, какого это – быть человеком. А теперь, – он поднял на нее глаза, – иди и найди себе место для ночлега.

Она тут же встала из-за стола.

– Возьми с собой еду! – добавил он. – И скажи Саргону, чтобы проводил тебя. Не смей покидать комнату, в которой останешься, если только за тобой приду не я сам или не Саргон. Больше никому не открывай.

Девушка взяла со стола тарелку и вилку и вышла из зала. Стоявший за дверью Саргон молча кивнул ей, приглашая идти за собой. Доведя её до спальни хозяина, где она провела почти весь сегодняшний день, он открыл перед ней дверь и пропустил ее вперед.

– Ребята вкрутили тебе лампочку, – произнес он. – И заколотили разбитые окна фанерой. Некрасиво, конечно, но хотя бы от мошек спасет.

– Спасибо! – произнесла она, и поставила тарелку на комод.

Саргон молча кивнул и вышел из спальни. Оставив девушку в комнате, он сбежал по ступенькам и прошел в кухню, где пили несколько солдат. Взяв со стола одну из закупоренных бутылок, Саргон окинул всех присутствующих взглядом.

– Джераб обещал лично кастрировать каждого, кто хоть задумает тронуть девку, – произнес он. – Она, вроде как, девица, так что он точно узнает. Скажите своим, чтоб даже не смотрели на нее косо.

Забрав бутылку брат командира вышел и прислушался. Услышав пару ругательств, он снова заглянул в кухню.

– Приказ Командира обсуждаете? – на улыбке поинтересовался он.

– Иди отсюда, пока мы не выпили столько, что уже ты покажешься нам достаточно симпатичным, – беззлобно огрызнулся один из офицеров.

– Пьяница! – в тон ему ответил Саргон и вышел.

Вернувшись в холл, он пересек его и снова зашел в обеденный зал. Джераб все еще сидел там же, где Саргон видел его в последний раз.

– Я принес бухло! – проговорил Саргон, закрывая за собой дверь и садясь на место, где до этого сидела девушка.

Он вытащил из кармана складной нож, которым откупорил бутылку виски, а затем извлек из ботинка походную фляжку. Наполнив ее алкогольным напитком, он передал бутылку Джерабу и тот взял ее в руки.

–За твою матушку, – усмехнулся Джераб и отхлебнул.

Саргон закатил глаза, но промолчал.

– Что там? – Джераб неопределенно кивнул в сторону окон.

– Ребята устали, – ответил Саргон, отхлебывая из фляжки. – Я разрешил им сжечь трупы завтра.

– Начало весны, – недовольно проворчал Джераб, – ночь будет теплая. К утру начнется вонища и прилетят полчища мух.

– Ребята очень устали, – упрямо повторил Саргон.

– Ладно, – немного помолчав, Джераб согласно кивнул головой. – Но если б они узнали, что в городе есть бордель, то тут же б туда поперлись бы.

– Ну так одно дело сношать, а другое сжигать, – ответил Саргон.

– Поэт! – потянул Джераб, отхлебывая еще. – Она была права, ты умнее меня.

– Она? – не сразу понял Саргон. – А-а, – потянул он, – та девица.

Джераб бросил на него мимолётный взгляд, но тут же снова приложился к бутылке.

– Она тебе понравилась? – спросил Саргон, но Джераб уперто молчал.

– Она не говорила, что я умнее, —осторожно добавил Саргон. – Она сказала, что я начитанее. Но ведь это объективная правда: ты сильнее и смелее, я изворотливее и…

– Болтливее! – перебил его Джераб. Он перевел взгляд на Саргона. – Как подумаю, какие только беды смог принести…

– … один некачественный презерватив, – добавил за брата Саргон уже хорошо запомнившуюся ему фразу.

Джераб покачал головой, вздохнул и сделал несколько глотков из бутылки, после чего виски в ней значительно поубавилось.

– Так понравилась она тебе или нет? – снова спросил младший брат.

– Саргон! – рявкнул Джераб. – Я велю высечь тебя перед всем строем! И ты знаешь, что я не шучу!

– Ладно! – тот нехотя встал. – Тогда пей в одиночестве, как последний забулдыга.

Джераб посмотрел на него и залпом допил остаток.

Саргон подошел к двери, открыл ее, прикинул, сколько миллисекунд ему нужно будет, чтобы выскочить и успеть ею прикрыться, и проронил:

– Четвертая дверь слева на втором этаже.

В следующее мгновение в него полетела пустая бутылка, но он уже успел захлопнуть за собой дверь и улыбнулся звукам разлетающихся во все стороны стеклянных осколков.

Джераб поднялся со стула, прошел на кухню, на которой уже почти никого не было, а те, кто еще оставались, храпели там, где их застал пьяный сон. Взяв со стола початую бутылку, он приложился к ней и она опустела ещё быстрее, чем её предшественница. Пошатываясь,

Джераб поднялся на второй этаж, дошёл до четвертой двери и, высоко занеся кулак, с силой ударил им о деревянную поверность.

Она проснулась от того, что кто-то тарабанил в дверь. Вскочив с застеленной покрывалом кровати, Ромина поспешно натянула на платье жакет и прислушалась. По двери продолжали молотить кулаком.

–Открой! – прорычал пьяный мужской голос, в котором с трудом можно было узнать едва знакомые нотки интонации Командира. – Немедленно! Я приказываю тебе!

Она поспешно подошла к двери. Опыт научил ее, что сопротивляться бесполезно. Ему ничего не стоило самому или с помощью его солдат вынести эту проклятую дверь и ввалиться в бывшую хозяйскую спальню. Но вся эта суматоха могла его только разозлить, и тогда ей могло достаться еще больше.

– Открой сказал! – проорал он, и она повернула ключ в замочной скважине.

– Глухая что ли?! – буркнул он, проходя мимо нее. – Дверь запри!

Она захлопнула дверь и оглянулась. За пару секунд Джераб уже добрался до постели и завалился на нее поперек кровати.

– Представь, – пьяно рассмеялся он, – я пошел на кухню, а они там все даже шевелиться не могут, так напились.

Он попытался перевернуться на спину, но ему этого не удалось.

– Ну так я и спер там еще пол бутылки, – он икнул. – И выжрал её в одно горло. Пойло-то у твоего папашки отменное.

Девушка подошла к нему и опустилась на колени перед кроватью. Она быстро и со знанием дела расшнуровала высокие ботинки и стащила их с его ног.

– А если я женат? – глупо пошутил он и сам себе рассмеялся.

Она молча потянулась к нему, чтобы помочь перелечь вдоль. Когда ей это все же удалось, она хотела было шагнуть назад, но он схватил её за руку и потянул на себя. Ромина попыталась отбиться, но он уже повалил её на постель и, придавив ее одной ногой и рукой, положил лицо ей на грудь. Она снова дернулась, но даже с пьяным справиться с ним было невозможно.

– Не дёргайся, прошу тебя, – сонно произнес он. – Ты такая теплая, мягкая и приятно пахнешь, что это убаюкивает. Не мешай мне спать.

Едва договорив, он негромко засопел, крепко обнимая вё во сне.

Ромина смиренно выдохнула и закрыла глаза. Усталость взяла верх, и она провалилась в сон.

========== Часть 3: Могила ==========

– Не дёргайся, прошу тебя, – сонно произнес он. – Ты такая тёплая, мягкая и приятно пахнешь, что это убаюкивает. Не мешай мне спать.

Едва договорив, он негромко засопел, крепко обнимая её во сне.

Ромина смиренно выдохнула и закрыла глаза. Усталость взяла верх, и она провалилась в сон. Однако самой ей показалось, что она едва успела сомкнуть веки, как громкий голос тут же вернул её обратно в реальность.

– Тебе должно быть стыдно!

Все тело затекло и ныло, а грудную клетку сдавило настолько сильно, что даже дышать было больно.

– Завалился в чистую постель, – продолжал ёрничать голос, —в походной форме. Напился, как последний рядовой. Затащил в постель девушку, но даже просто раздеться не смог…

– Саргон, заткнись! – пробурчал Джераб, даже не думая отрывать щеку от ее груди. – И как ты вообще тут оказался?

–Нашёл в сейфе дубликаты всех ключей, – усмехнулся брат, садясь в кресло, напротив кровати. – А ещё там была примилейшая тетрадь, – он вытащил ее из ботинка. – Этот ублюдок, – Саргон взглянул на девушку, – простите, ваш батюшка, – поправился он, – вёл дневник своих сексуальных утех, – он открыл тетрадь на первой попавшейся странице.

– «Хилини», – стал читать он вслух, – «была запорота так сильно, что это грязное отродье сказало мне, что она не может шевелиться. Но воспоминания о том, как она сначала стонала, а потом и вовсе изошлась под розгами в таком крике, что сорвала голос, распаляли меня все больше и больше. Я приказал этому ублюлку принести её в мою комнату и специально уложил на спину. Она то приходила в себя, то снова теряла сознание, но я старался двигаться так, чтобы она всей своей испоротой спиной чувствовала каждое движение простыни. Хилини была прекрасна. Растрепанные волосы, испарина на лбу, тихие стоны и полная не способность даже хоть немного сопротивляться. В ту ночь…»

– Заткнись! – не своим голосом произнесла девушка. В одно движение она сумела сделать то, что не удавалось ей всю эту ночь – сбросить с себя тело Джераба. Ромина резко села на кровати и закрыла лицо руками.

– Хилини, – проговорил Джераб у нее за спиной. – Это та рабыня, что..?

– Да! – кивнула она, не оглядываясь.

– Похорони её!

По скрипу постели она догадалась, что командир тоже сел.

– Рабыню? – ошарашенно спросил Саргон. – Ты ведь не веришь во всю эту чушь!

– Я не верю, – спокойно ответил Джераб. – Но раз она была рабыней, то, наверняка, была религиозна, как и все они. И скорее всего верила в то, что её душа найдет покой только, если тело предадут земле.

– А остальных? – Саргон разочарованно захлопнул тетрадь и снова сунул ее край в ботинок. – Ребята с ума сойдут копать столько могил.

– Остальных сожги! – ответил Джераб. – Мне плевать на их души. Пошли! – он поднялся и оглянулся на всё ещё сидящую к нему спиной девушку. – Запри дверь! – проговорил он и вышел.

Саргон ушел вслед за ним.

Когда дверь за ними закрылась, она встала с постели, провернула ключ в замочной скважине, а затем, оперевшись о дверь, сползла по ней на пол.

– Ненавижу! – тихо произнесла она. – Ненавижу!

Теперь она понимала, какую именно тетрадь периодически уносил с собой Доктор. В какой-то момент ей показалось, что её вот-вот стошнит. Она поднялась с пола и встала. Всё вдруг стало безразличным. Она отперла дверь и вышла в коридор. «Воспоминания о том, как она сначала стонала, а потом и вовсе изошлась под розгами в таком крике, что сорвала голос, распаляли меня все больше и больше», – стучало у неё в мозгу. Она прошла коридор. «Растрёпанные волосы, испарина на лбу, тихие стоны и полная не способность даже хоть немного сопротивляться», – билось в висках. Услышав все это со стороны, она будто впервые осознала, насколько все это ужасно. Раньше это казалось будто бы закономерным и само собой разумеющимся, но теперь… Призрачная надежда на то, что Хилини больше не она, что теперь она Ромина, дочь Зераббабеля и полноправная гражданка Канцелярии, пусть и взятая в плен, но все же госпожа, погасла вместе с последними, прочитанными Саргоном, словами. Она Хилини… Хилини… И рано или поздно это станет известно даже захватчикам. Но пока… пока… пока ещё несколько часов и…

Девушка замерла у ступенек и крепко сомкнула веки.

– Если мы не найдем ему врача, он помрет часа через два, – послышалось с первого этажа.

– И где я тебе его тут найду? – огрызнулся другой голос.

– Парню едва лишь…

– Да вы что слетелись, как стервятники? – раздался громкий голос Джераба.

–Помрёт он, – упёрто повторил первый голос.

– Как ты можешь это знать? – раздраженно переспросил Командир.

– Джераб! – осёк его голос Саргона.

Видимо Джераб осознал всю серьёзность и замолчал.

Голоса будто снова отрезвили её, вырвав из плена собственных воспоминаний. Девушка сделала шаг, чтобы вернуться в комнату, но вдруг услышала слабый и хриплый сдавленный крик:

– Сестра! Сестра! Я … Сестра!

– Бредит, – снова произнёс кто-то. – Раз начались галлюцинации, то и двух часов уже не протянет.

Она сделала ещё один шаг, затем остановилась. Раздосадованно топнув ногой и развернувшись, Ромина стала спускаться вниз. Идя на голоса, девушка вошла в одну из малых гостиных, где толпились несколько военных, а на роскошном диване метался в бреду юноша.

Ромина молча прошла между офицерами, ловя на себе ошарашенные взгляды.

Подойдя к дивану, она присела на край, и коснулась его лба ладонью, затем стянула с него покрывало, которым он был накрыт, и увидела повязку через все правое плечо.

– Нож, – потребовала она и, не глядя, протянула открытую ладонь.

Никто не шелохнулся, и она подняла глаза, окидывая всех взглядом.

– Ни у кого из бравых солдат нет ножа? – с усмешкой произнесла она.

– Чтобы резать глотки таким, как ты, всегда есть! – ответил кто-то из угла комнаты, но в этот момент Саргон вытащил из кармана свой складной ножик, раскрыл его и подал ей, рукояткой вперед.

– Спасибо! – произнесла она и, снова повернувшись к парню, разрезала повязку. Комната наполнилась неприятным запахом, от которого поморщились многие, но Ромина лишь с интересом стала разглядывать рану.

– Какой дурак сделал это повязку? – произнесла она.

– Ну я! – ответил тот же голос, что говорил про перерезанное горло.

– Оно и видно, – едва слышно ответила она и посмотрела на Джераба. – Если вы выпустите меня в сад, я могу попробовать ему помочь.

– Кто позволил тебе покидать комнату? – ледяным голосом произнёс он.

Девушка продолжала пристально смотреть на него.

– Отвечай! – прикрикнул он, и она вздрогнула.

Через пару секунд Ромина встала, подошла к нему вплотную, и снизу вверх заглянула ему в глаза.

– Никто! – произнесла она. – Но если из-за того, что я ослушалась, вы позволите ему умереть – дело ваше, господин Командир!

– Я не господин! – не сводя с неё глаз, сквозь зубы прорычал Джераб. – Саргон, убериеё отсюда!

Саргон подошел к девушке и взял ее за руку повыше локтя, но она продолжала стоять перед Джерабом. Саргон немного потянул её, но Ромина всё ещё смотрела в глаза Джерабу, ожидая что он позволит ей помочь, однако тот был неприклонен.

– Пойдем! – Саргон потянул её сильнее, и она подчинилась, однако дёрнула руку, вырвавшись из его хватки.

– Дорогу найду! – огрызнулась она, выходя из комнаты.

– А вы, – услышала она голос Джераба, – возьмите его и отнесите в её комнату. Сделайте всё, что она скажет и принесите ей всё, что попросит.

Ромина уже почти поднялась по лестнице, когда услышала, как Джераб вышел из дома, шумно хлопнув дверью.

– Не играй с ним, – прошептал заеё спиной Саргон. – Разбудишь внём зверя, обратно в клетку его будет уже не загнать.

Саргон снова открыл дверь комнаты, пропуская ее вперед. За ней следом зашли ещё трое, которые внесли раненного.

– Его рана затянулась на поверхности, – проговорила Ромина, поправляя покрывало, на которое его укладывали, – но внутри неё скапливается гной.

– Саргон, – она впервые обратилась к нему по имени, – сходи в погреб и посмотри, осталась ли там хоть бутылка чего-то крепче пива. Ты, – она обернулась к другому парню, – иди на кухню и вскипяти воды. На рабской половине есть швейная комната, оттуда возьми иглы, шёлковые нити и чистую ткань.

Она оглянулась на Саргона.

– А где ваша мединская часть? – спросила Ромина.

Он посмотрел на неё и, ничего не ответив, вышел. Следом за ним вышел ещё один, которого она просила принести воду и нити. Вернулись они почти одновременно.

– Как давно ему так плохо? – спросила она.

– Так, чтоб совсем не в себе, уже пару или тройку часов, – ответил кто-то.

– Разденьте его, – она отвернулась.

– Это ещё зачем? – спросил один из мужчин.

– В себя он придёт енё не скоро, – ответила она, не оборачиваясь. – А менять ему штаны, когда он обмочится, я не собираюсь. Разденьте!

За ее спиной послышались недовольные перешёптывания, но она понимала, что парня всё же раздевают.

– Готово, —произнёс Саргон.

Она обернулась, но тут же закрыла глаза рукой и опять отвернулась.

– Накройте его по пояс, – выдавила Ромина, пока остальные четверо военных ухмылялись своей шутке.

– Готово, – снова повторил Саргон.

– Точно? – не оборачиваясь, уточнила она.

– Точно! – хмыкнул он.

Ромина повернулась. Парень затих, и лежал бледный и неподвижный, будто неживой.

Она подошла к комоду, на котором стоял дымящийся чайник. Размотав нитки и взял пару игл, она открыла крышку и бросила нити и иглы в кипяток, а затем опустила туда и лезвие ножа Саргона, который всё ещё оставался неё.

– Алкоголь, – произнесла она, и Саргон протянул ей уже открытую бутылку.

Девушка обдала нож виски, который стекал прямо на пол. Затем она промочила им ткань и подошла к парню. Едва она коснулась его раны, как он застонал и дернулся.

– Вам придётся его подержать.

Один из военных, не церемонясь, прямо в ботинках залез на кровать и уселся на ноги парню, придавив их своим весом. Второй взялся за его правую руку. Ещё один сел в изголовье и взял в ладони голову. Саргон подошёл к ней, опустился на пол и прижал к постели его левую руку.

– Держи крепко, – обратилась к нему Ромина. – Если дёрнется, я могу задеть какой-нибудь сосуд. Тогда он умрет либо от кровопотери, либо от заражения.

Саргон молча кивнул, и в комнате повисла гнетущая тишина.

– И пусть мне хватит сил, умений и мудрости, – прошептала она на своем языке и коснулась его раны ножом.

В следующую секунду пространство вокруг них заполнил истошный крик. Крик разнесся по дому и вырвался за его пределы через разбитые стекла окон.

Услышав его Джераб нервно прошёл вглубь сада. Погребальные костры были уже почти полностью собраны, а чуть поодаль от них, меж двух больших и раскидистых деревьев, идеальность газона была нарушена небольшим, только что набросанным холмиком земли, в один край которого была воткнута палка, длиною в две ладони. На конце палки была маленькая табличка, на которой было нацарапано кривоватое “Хилини”.

Джераб остановился перед могилой и задумался. Мысли унесли его далеко. В тот день, когда он так же стоял перед могилой женщины, чья гордость была попрана, и это стоило ей жизни.

– Она просит разрешения выйти в сад.

Голос Саргона вывел его из оцепенения, и Джераб оглянулся.

– Просит? – его брови взметнулись вверх. – Так уж и просит?

– Ждёшь, когда она смиренно встанет на колени? – сыронизировал младший брат.

– А она встанет? – снова спросил Джераб.

– Ты и не таких ставил, – напомнил ему брат.

Джераб усмехнулся, но промолчал. Саргон знал, что потешил его самолюбие.

– Так что насчёт сада? – напомнил он.

– На кой ей тут шляться? – удивился Джераб, направляясь к дому.

– Она говорит, что так как нужных ей медикаментов здесь нет, а больница эвакуировалась, сжигая всё, что не смогла вывезти, ей нужны лечебные травы: какие-то для отваров, какие-то использовать как ранозаживляющие.

Джераб уже почтиподошеёл к дому.

– Ну вот пусть и попросит, – произнёс он. – Лично!

Саргон закатил глаза, но пошёл вслед за братом.

Перешагивая через ступени, Джераб поднялся на второй этаж, прошёл коридор и сразмаху открыл четвертую дверь.

Знаком велев своим людям покинуть помещение, он захлопнул дверь почти перед самым носом Саргона, не позволив брату остаться в комнате.

– Он будет жить? – грубо спросил Джераб.

Ромина встала с кровати, на краю которой сидела всё это время, и подошла к окну, в одном из проемов которого оставалось единственное уцелевшее стекло, позволявшее ей теперь видеть краюшек сада.

– Я не знаю, – наконец, тихо ответила Ромина.

– Саргон сказал, что ты просила меня позволить тебе выйти из дома, – проговорил он, глядя ей в спину.

– У него крайне своеобразная интерпретация фразы «Мне нужно собрать травы из сада”.

– То есть ты не просила позволения? – уточнил Джераб.

– Твой человек умрёт, – проговорила она, оборачиваясь.

Мельком подняв на него глаза, она заметила, как он мрачен и суров. Его лицо будто почернело, а сам он казался ещё больше и массивнее, чем обычно. Природный инстинкт, помогавший ей выживать все эти годы, взял верх, и она, опустив голову, добавила:

– Он умрёт, если ты не позволишь мне собрать травы.

Джераб стоял молча, широко расставив ноги и заведя за спину сомкнутые в замок руки.

Он оглядел её с ног до головы. Ромина всё ещё была в том же платье и жакете, что и вчера. Джераб видел, что от напряженной работы она взмокла, и волосы её прилипли ко лбу, но сама она будто и вовсе этого не замечала.

– Тебе нужно искупаться, – произнёс он.

– Ваши люди повредили что-то в котельной, – ответила она. – Горячей воды нет нигде в доме.

– Мне сказали, что она есть в рабских бараках, – ответил Джераб. – Кстати, не все рабы оставались тут?

– Нет, – она отрицательно покачала головой. – В доме жили только те, кто мог пригодиться ночью и надзиратель. Остальные отправлялись ночевать в барак.

Он снова смерил её взглядом.

– А ты была там хоть раз? – ехидно спросил он. – Или это слишком низко для такой госпожи, как ты?

Она снова сжала кулаки до белеющих костяшек, но заставила себя промолчать.

Джераб усмехнулся и, наконец, сделал первый шаг. Ей показалось, что он подойдет к ней, но он прошёл мимо, и приблизился к окну.

– Не беспокойся, а не аболиционист, – он посмотрел в сад. – Я против рабства, но не за освобождение рабов.

Она с интересом оглянулась на него, но теперь уже он стоял спиной к ней.

– Как по мне, то всех этих низких, пресмыкающихся тварей стоило бы собрать в одном месте и покончить с ними раз и навсегда.

Джераб снова злобно усмехнулся.

– Их даже убивать не надо, они сами друг друга загрызут, как только поймут, что хозяева им это позволили.

– Это сама странная позиция, которую я когда-либо слышала, – с удивлением ответила Ромина.

– Рабы ненавидят господ, – словно не слыша её, продолжил он. – Но при этом презирают и друг друга.

– А господа презирают рабов, но ненавидят друг друга, – резче, чем стоило, перебила его она.

Он обернулся и внимательно посмотрел в её глаза. В этот раз она не опустила голову и не отвела глаз.

– Рабыня убила мою мать, – произнёс он, глядя неё.

Не зная, что ответить, Ромина замерла и замолчала.

– Я пошлю к тебе Саргона, он сопроводит тебя в сад. У тебя есть всего пятнадцать минут на то, что собрать всё, что тебе надо. И если ты веришь хоть в какое-то Проведение, молись, чтобы этот парень выжил. Если он умрёт, то вся злость моих парней обрушиться на тебя, и тогда я не спасу тебя никакими обещаниями будущего выкупа.

Договорив, он быстрыми шагами вышел из комнаты, оставив её одну с раненным.

Но едва она успела перевести дух после напряжённого разговора, как Саргон уже вошёл в комнату. Ромина посмотрела на него, а затем на парня, лежавшего в забытье.

– Пойдем, – кивнул Саргон. – Когда спустимся вниз, я велю кому-нибудь подняться и присмотреть за ним.

Саргон протянул ей руку, но она нарочито проигнорировала её.

Они спустились по лестнице, и вышли в сад. Саргон дал несколько распоряжений, а затем позволил ей вести себя туда, куда ей было нужно.

– Ваш командир сказал, что у меня всего четверть часа, – произнесла она.

– А сколько тебе надо? – сосредоточенно уточнил Саргон.

– Зависит от того, как быстро я найду то, что мне нужно, – она пошла в сторону бараков, у дальней стены которой рабы высаживали свои грядки с целебными травами.

– Так если всё растёт в одном месте, – Саргон остановился, увидев, что она опустилась на колени и внимательно разглядывает растения, – сказала бы, мы бы тебе все сами принесли.

– Тут не все, – ответила она. – Чтобы найти некоторые, нам надо будет покинуть пределы виллы.

– Джераб же…

– Твой Командир сказал мне, что если я не спасу этого парня, – она подняла на него глаза, – то ваши солдаты растерзают меня на куски. Так что лучше уж он один выместит на мне злость, за то, что я вышла, чем все эти, – она кивнула в сторону дома, – составят расписание, кто, когда и что со мной сделает.

Саргон не нашёлся, что ей возразить, и просто раздосадовано отвернулся.

– Ашур, – буркнул он. – Того раненного парня зовут Ашур.

Ромина снова сосредоточилась на растениях, сорвала несколько стеблей, а затем поднялась на ноги.

– Пойдём, – попросила она и двинулась к выходу из виллы. Проходя мимо погребальных костров, Ромина старалась не смотреть в ту сторону, но заметив свежую могилу, она всё же свернула с тропы и подошла к ней.

– Хилини, – задумчиво прочитала она на табличке и снова замолчала.

– Ты стоишь точно так же, как ещё пол часа назад тут стоял Джераб, – произнес Саргон.

– Ваш командир приходил на эту могилу? – она удивлённо обернулась на Саргона, но тот, осознав, что сболтнул лишнего, решил не отвечать.

Девушка ещё минуту постояла у могилы, а затем произнесла ритуальную фразу.

– И пусть душа твоя обретёт новую жизнь, Хилини!

========== Часть 4: Сабрина ==========

– Ты стоишь точно так же, как ещё пол часа назад тут стоял Джераб, – произнёс Саргон.

– Ваш командир приходил на эту могилу? – она удивлённо обернулась на Саргона, но тот, осознав, что сболтнул лишнего, решил не отвечать.

Девушка ещё минуту постояла у могилы, а затем произнесла ритуальную фразу.

– И пусть душа твоя обретёт новую жизнь, Хилини!

Сделав пару шагов в сторону главных ворот, она услышала, как Саргон последовал за ней.

– Ты не сказала «покой», – произнёс он задумчиво.

– Что? – она оторвалась от своих размышлений.

– Ты должна была сказать «И пусть душа твоя обретет новую жизнь или покой», а ты сказала только про «новую жизнь», – пояснил Саргон.

Она на секунду остановилась, позволяя нагнать себя, а потом вздохнула.

– Душа Хилини не сможет найти покой, – проговорила она. – В её жизни было так мало хорошего, поэтому, чтобы успокоиться после всех пережитых ею бед, ей нужна новая жизнь. Или, хотя бы, новое прошлое…

– Прошлое новым не бывает, – усмехнулся Саргон.

– Как скажешь, – пожала плечами Ромина.

Остаток пути они прошли в тишине. Миновав три улицы, которые теперь казались театральными декорациями к пьесе о конце Второй Античности, они зашли на территорию другой виллы, прошли в её дальний угол в сторону местного рабского барака, где, на почти таких же маленьких, кривых и тесных грядках, она нашла травы, которые были ей необходимы. Собрав всё, что нужно, в подобие букета, девушка, а вслед за ней и Саргон поспешили обратно.

Но как бы они ни торопились, на пороге виллы покойного Территориального Канцлера Зераббабеля их уже ждал Джераб, и, судя по его лицу, он был очень зол.

– Мы просто.., – попытался заговорить Саргон, но Джераб перевёл ледяной взгляд на девушку, и Саргон замолчал.

– На кухне тебя ждет мой солдат, – сквозь зубы произнёс Джераб, обращаясь к девушке. – Он поможет тебе с приготовлением настоев и мазей, а потом проводит в комнату и запрёт там. Отдай ему свой ключ, у тебя больше нет права открывать двери самой.

Его тон, поза и та злость, которую от источал, говорили о том, что пытаться возражать не только бесполезно, но и небезопасно. Поэтому она подобрала подол длинного платья и, быстро перебирая ногами, поднялась по ступенькам крыльца и скрылась в доме.

– Джераб, я… – начал было Саргон, но тут же снова замолк под его взглядом. Старший брат, и без того выше его на пол головы, теперь стоял ещё на несколько ступенек выше, и взгляд его был настолько тёмным и тяжелым, что Саргону непроизвольно хотелось укрыться.

– Ты здесь – моей милостью, – наконец, выдавил из себя Джераб. – Все, что у тебя есть, дал тебе я! Я позволил тебе вопреки всем законам стать офицером, чего тебе не светило бы даже при самых радужных обстоятельствах. Я позволил тебе, как равному, сидеть за одним столом с людьми, чьи ботинки ты должен был бы чистить, – произнося каждое предложение Джераб спускался на ступеньку ниже, приближаясь к брату. – И всё, что я просил взамен – это выполнять мои приказы. Не приказы брата! Не приказы твоего господина по праву рождения! А приказы твоего Командира, за невыполнение которых я должен был бы отдать тебя под трибунал.

Приблизившись вплотную к брату, он остановился, и Саргон усилием воли заставил себя не отступить.

– Джераб,.. – едва слышно произнёс он.

– Командир! – холодно поправил его брат, и Саргон на секунду поднял глаза, но столкнувшись с ним взглядом, снова опустил их в землю.

– Ты… вы правы, Командир, – проговорил он.

– А разве я спрашивал у тебя о своей правоте? – снова ледяным тоном произнёс Джераб. – Разве я вообще интересовался твоим мнением или позволял тебе открывать свой рот?

Саргон опустил голову ещё ниже, но промолчал.

– Пошёл вон! – рявкнул на него Джераб так сильно, что все, кто в этот момент были в саду, оглянулись. – И вернёшься в дом с докладом только тогда, когда закончишь все работы по кремации. Всё, Саргон! Костер, развеивание останков, уборка! И чтобы ты лично принимал во всем это участие, а не стоял с краю, отдавая приказы! А теперь убирайся!

Саргон отдал честь, резким движением прижав кулак правой руки к сердцу, и тут же бегом направился к дальней стене, где уже почти заканчивались работы по постройке последних костров.

Весь день он возился с кремацией, развеивал пепел и вывозил за пределы виллы все то, что сгорать не хотело. Затем, под постоянные колкие, но незлобливые шутки сослуживцев, Саргон занимался тем, что лично приводил этот участок сада в порядок.

Когда он закончил, солнце было уже за горизонтом, а сам он выглядел уставшим и измотанным. Осознавая, что весь насквозь пропах дымом, он всё же поборол в себе желание искупаться, и первым делом направился в столовый зал, в котором Джераб устроил себе что-то вроде импровизированного штаба.

Пройдя в глубину помещения, где командир отдавал последние приказания кому-то из офицеров, Саргон остановился в нескольких шагах от брата.

– Ты закончил? – спросил его Джераб, как только последний посетитель покинул комнату.

– Да, Командир, – ответил Саргон.

– А она приготовила то, что хотела? – снова задал вопрос Джераб.

– Я не видел её, – ответил Саргон, продолжая стоять смирно. – Как вы и приказали, я пришёл сюда сразу же, как только мы закончили работы.

Джераб устало откинулся в кресле и прикрыл уставшие глаза ладонью.

– Саргон, – выдохнул он, – если ты не будешь меня слушать, то никто не будет… И это правильно! Ты и так мое слабое место. Не делай меня ещё более беззащитным.

– Я знаю, – кивнул тот. – Прости… простите…

– Перестань, – Джераб указал ему рукой на кресло рядом с собой.

– Позволь мне ополоснуться, – ответил Саргон. – От меня ужасно воняет, и если я сяду, то стул потом будет не отмыть.

Джераб кивнул и снова прикрыл веки рукой.

Саргон направился к двери, но замер на самом пороге.

– Джераб, – вдруг оглянулся он. – Уже вечер, ты ей хотя бы еду послал?

– Гореть мне Пламенем падения Второй Античности, – сам себя ругнул Джераб. – Я идиот!

– Я знаю, – ответил Саргон и быстро скрылся за дверью, опасаясь, что в него что-то полетит, но Джераб лишь снова устало вздохнул.

Быстрыми шагами Саргон вышел из дома, прошёл в те комнаты, где теперь спали солдаты и, найдя свою походную сумку, вытащил себе новые брюки, майку и бельё. Затем он вышел из дома и прошёл в рабский барак, где уцелела единственная, ведущая от котельной, труба с горячей водой. Душевая без двери представляла из себя три стены, облицованных самым дешёвым кафелем, которым также был выложен пол и потолок, из которого торчала труба с насадкой-распылителем, половина струй которого била в разные стороны. Но первый душ за последние, Саргон уже и сам не помнил, сколько суток всё равно казался ему лучшим, что только могло бы быть на земле. Он был по-настоящему счастлив найти потрескавшийся от сухого воздуха обмылок, которым намылил сначала голову, а потом и всё тело. Смыв с себя пену и нехотя закрыв кран, он стал надевать чистую одежду прямо на мокрое тело. Но едва Саргон натянул брюки, как со стороны сада послышался сначала шум моторов нескольких автомобилей, а затем радостные улюлюканья солдат. Выглянув из барака, он увидел автомобили и сразу же понял, что происходит.

– Да минует нас Пламя Второй античности, – прошептал он и быстрыми шагами направился к заднему входу в дом, чтобы не быть замеченным вновь приехавшими гостями.

Дойдя до зала, он прислушался, но голосов пока не услышал. Открыв дверь и прошмыгнув в помещение, Саргон заметил лишь Джераба, который стоял спиной и смотрел в окно.

– Почему эта сука такая красивая? – произнёс тот, не оборачиваясь, но узнав младшего брата по шагам.

– Может потому, что ты её любишь? – приблизившись к окну, спросил Саргон.

– А люблю ли? – глухо ответил Джераб. – Разве её вообще можно любить?

Саргон посмотрел во двор сквозь треснувшее окно. Сабрина была идеальна, как всегда: аккуратно уложенные волосы, алая помада, военные брюки и сорочка, но сшитые индивидуально и точно по её меркам впритык по телу казались скорее костюмом для ролевых игр, чем униформой. Она приехала за рулем открытого военного джипа, хотя сопровождали его два таких же, но бронированных. И теперь, стоя в своей машине, она отдавала приказы своим телохранителям, которые, раздавали дорогую выпивку солдатам Джераба.

– А знаешь что, – Джераб оглянулся на Саргона, – вели Ромине спуститься сюда. И прикажи накрыть ужин на четверых. А Ромине скажи, пусть приведёт себя в порядок и снимет этот монашенский жакет. Платье может оставить то же.

– Хочешь позлить Сабрину? – усмехнулся Саргон.

– Со своими женщинами я разберусь сам! – продолжая смотреть в окно, ответил Джераб.

– Своими? – усмехнулся Саргон.

– Ты всё ещё тут? – Джераб оглянулся на брата, и тот тут же будто подавился воздухом.

– Уже ушёл, – откашлявшись, выговорил Саргон и поспешно попятился к двери.

Поднявшись по ступенькам, Саргон остановился у двери, у которой теперь дежурил часовой, и велел тому отпереть.

Когда он вошёл в комнату, Ромина как раз обрабатывала рану Ашура одной из приготовленных ею мазей.

– Помоги мне, – попросила она. – Мне нужно наложить новую повязку.

Саргон большими шагами прошёл к кровати и приподнял раненого.

– Мне кажется, что жар у него почти спал, – продолжила она. – Если он благополучно переживет эту ночь, то, думаю, ему повезло.

– Джераб велел тебе привести себя в порядок и.., – Саргон искренне удивился тому, что что-то заставило его смутиться, – … и снять жакет. Он ждёт тебя на ужин.

Она на секунду замерла, но тут же снова вернулась к работе.

– Скажи господину Командиру, что я сделаю то, что он хочет, – выдохнула она, и Саргон заметил, как девушка до боли закусила губу.

Он вышел, дав поручение караульному отпустить её, как только она захочет выйти, и заменить её у постели Ашура. Ромина слышала его слова, а затем топот удаляющихся шагов. Закончив с перевязкой, она вышла из комнаты и прошла в спальню бывшей хозяйки, вещи которой остались совершенно нетронутыми, что искренне удивляло. Проведя рукой по вешалкам, она выбрала другое платье. Тёмно-синее, тоже в пол, с рукавами, но с открытыми плечами. Ей всегда нравилось это платье, но молодой госпоже оно явно не подходило, и та его почти не носила.

Сняв платье с вешалки и подобрав под него бельё, она прошла в ванную комнату и умылась холодной водой. Затем раздевшись полностью, она намочила полотенце и обтёрла им всё тело. Переодевшись, Ромина нашла щетку для волос и расчесала отдельными прядями свои тёмно-русые, а местами – светло-каштановые волосы. Ещё пять минут она потратила на поиск косметики, из которой выбрала только тени естественного оттенка, пудру и тушь для ресниц.

Завершив свой лёгкий макияж, она посмотрелась в треснувшее зеркало и горько себе улыбнулась.

– Ну что ж, девочка, – Ромина снова закусила губу и удержала почти скатившуюся одну единственную слезу, – эти были добры с тобой целые сутки. Признай, так долго тебя уже давно не оставляли в покое.

Она встряхнула головой, и вернувшись к шкафу, выбрала туфли. Они были ей почти в пору, и она слабо улыбнулась самой себе.

Ещё раз оглядев себя в зеркало, Ромина вышла из комнаты и спустилась на первый этаж.

Миновав холл, подошла к столовому залу и распахнула дверь.

Войдя в комнату, она подняла голову и оглядела присутствующих. Впервые увидев Джераба не в форме, а в обычных чёрных брюках, светлой майке лёгком чёрном жакете, она на секунду замерла, затем снова опустила голову, прошла комнату и остановилась рядом с ним.

– О-о, так вот она – Канцелярская непорочная дева, – произнёс женский голос.

– Сабрина! – резко оборвал её Джераб.

Он подошёл к столу, отодвинул стул и довольно громко позвал.

– Ромина!

Девушка прошла к столу и села на предложенный им стул.

– Спасибо, – негромко ответила она.

– Она реально девственница? – насмешливо произнесла женщина.

– Совсем не помнишь, каково это? – с той же усмешкой ответил Джераб, садясь во главе стола.

Саргон подошёл к столу и отодвинул стул с другой стороны от Джераба. Сабрина улыбнулась ему и села напротив Ромины. Саргон опустился на стул справа от Сабрины.

– Надо же, – гостья начала внимательно рассматривать тарелки, – как изыскано.

Она взяла в руки вилку, разглядывая изящный рисунок ручки.

– Это очень красиво, – наконец, произнесла она, а затем впервые обратилась к Ромина так, будто не она ещё минуту назад говорила о ней в третьем лице. – Вы сами выбирали убранство в доме или нанимали контору?

– Все выбирала мама, – Ромина ответила первое, что пришло ей в голову и показалось наиболее правдоподобным.

– А ваша матушка скончалась при штурме?

По тому, как Сабрина бросилась в словесную атаку, Джераб сразу понял, что та почуяла в собеседнице соперницу.

– Нет, – та подняла голову и голос её был ровным, а взгляд спокойным. – Её не стало за много лет до войны. Я тогда была ещё маленькой.

– А сколько вам сейчас? – подалась вперед Сабрина.

– Не отвечай! – резко произнёс Джераб. – Ты всё равно моложе, а Сабрину это так расстроит, что вечер будет испорчен. Окончательно!

– Мое дурное настроение способно испортить тебе вечер, милый? – Сабрина изобразила умиление и протянула руку, накрыв своей ладонью ладонь Джераба.

Джераб промолчал, но руки не отстранил.

– Расстроить тебя печально для любого, – попытался сгладить неловкую паузу Саргон.

– Ты, как всегда, так галантен, – лучезарно улыбнулась ему Сабрина.

Затем она снова перевела взгляд на Ромину.

– Ромина, а как вы…

– Саргон! – перебил её Джераб. – Вели, чтобы принесли ужин.

– Кстати, Саргон, я привезла с собой белый хлеб, – встрепенулась Сабрина. – Мягкий, как сердце твоего брата. Попроси, что бы его так же подали к ужину.

Джераб очень хотел произнести колкостью в ответ, но, наткнувшись глазами на молчаливую и не отрывающую глаз от стола Ромину, промолчал.

Вскоре на стол подали горячее, и на этот раз это была настоящая еда, а не разогретый солдатский паек.

– Я всё-таки молодец, что догадалась привести с собой своего повара, – проговорила Сабрина.

– Ты вообще умница! – парировал Джераб. – Ещё бы понять, почему это ты вдруг решила нас навестить?

– Соскучилась, – Сабрина благодарно улыбнулась Саргону, наполнившему её тарелку. – Разве этого мало?

– А Априм? – Джераб не отрывался от еды. – Он тоже так соскучился по мне, что отпустил тебя?

По наступившей паузе Ромина поняла, что произнесённая Джерабом фраза имеет скрытый смысл. Она подняла глаза и заметила, как Сабрина на секунду помрачнела, но затем тут же снова заулыбалась.

– Он передавал тебе привет и поздравления с победным штурмом.

– Штурмом того, что, как все с пеной у рта доказывали, штурмовать нельзя? Но он, как и всегда, послал туда меня, чтобы доказать всем, как он прав? – Джераб продолжал терзать кусок мяса, однако по тому, как он жевал и как желваки гуляли по его скулам, Ромина понимала, что он в бешенстве.

– Априму свойственно перестраховываться, – примирительно произнесла Сабрина и, отложив вилку, снова положила левую ладонь на правую руку Командира, но на этот раз он отдёрнул руку и швырнул столовые приборы на тарелку.

– Что ему нужно? – хмуро спросил он. – Что такого важного, что он не послал с приказом курьера или даже кого-то из штаба, а прислал именно тебя? В какое ещё дерьмо вы втянете меня на этот раз, госпожа?

– Джераб! – попытался остановить его брат.

– Что ещё нужно Априму? – игнорируя брата, Джераб смотрел на Сабрину.

– Рабы, – ответила она. – После того, как канцелярские господа бежали, в этих краях осталось много кочующих бесхозных рабов. Априм хочет, чтоб ты занялся этим вопросом.

– Что?! – Джераб с шумом отодвинул стул и буквально вскочил из-за стола. – Я офицер! Офицер высшего ранга! Я военный, а не постушья собака для отары беглых рабов!

– Они стали настоящей головной болью Консулата, – Сабрина тоже встала и приблизилась к Джерабу. – Ну что тебе стоит, милый, это ведь всего лишь рабы…

– Так пусть твой муженек их сам и ловит! – сорвался на крик Джераб. – Они-то не стреляют в ответ, он останется в безопасности.

Ромина подняла на него удивлённый взгляд, но ни он, ни Сабрина будто не замечали присутствующих. Ромина переглянулась с Саргоном, но тот лишь сокрушённо покачал головой.

– Этот штабной недоумок знал, что я пошлю его в Пламя Второй Античности едва только он заикнется об этом! – рычал Джераб. – Поэтому он и послал тебя.

– Я приехала сама, – с вызовом повысила голос Сабрина. – И вовсе не только потому, что у Априма проблемы.

– Сабрина хватит! – отмахнулся Джераб. – Я не верю ни одному твоему слову.

– Ты обязан выполнить то, что он хочет! – она шагнула к нему ещё ближе. – В конце концов, Априм – Генеральный Военный Консул!

– Он стал им потому, что я, Саргон и мои ребята принесли ему этот пост на позолоченном подносе, подставляя свои задницы под его безумные штурмовые планы.

– А что бы ты ещё делал, бравый командир?! – огрызнулась Сабрина. – Военный Консулат – это максимум, до чего тебя допустили бы! Да ты и сам прекрасно понимаешь, что, какие бы деньги ни были у твоего отца, отсутствие титула не позволяет тебе иметь положение нигде, кроме как в Военном Консулате.

– Только если бы не я, у этого Консулата был бы другой Генеральный Консул!

Джераб и Сабрина стояли напротив и, казалось, дай им волю, убили бы друг друга.

– Да если б не Априм, то твой брат-бастард…

– О-о, на-ча-ло-ось… – потянул Саргон.

– Ничего личного, милый, – Сабрина обернулась на него. – Ты же знаешь, как я люблю тебя. Но ты ведь и сам понимаешь свое положение и место…

– Военное Комендантство! – вдруг произнёс Джераб.

– Что? – ошарашенно обернулась к Джерабу Сарина.

– Скажи своему мужу, что я требую Военное Комендантство над этой территорией, – вдруг неожиданно спокойно произнёс Джераб. – А после войны – Территориальное Консульство.

– Ты сдурел? – Сабрина смотрела на него во все глаза. – С каким титулом? Откуда?

– Я получу титул, – вдруг холодно усмехнулся Джераб. – По жене. Ромина аристократка! Я женюсь на ней и получу её титул!

Ромина уронила вилку и нож, которые до этого держала в руке, и внезапную тишину, наступившую после слов Джераба, нарушил звук треснувшего фарфора тарелки.

– Джераб, скажи, что ты пошутил, – вдруг испуганно попросила Сабрина. – Ты ведь пошутил?

– Похоже, что я в настроении тебя веселить? – усмехнулся Джераб. – Ни одна ты можешь выйти замуж по расчёту, дорогая!

Через секунду он сделал несколько шагов к Ромине, склонился над ней и, поцеловав её в затылок, произнёс:

– Спокойно ночи, невеста!

Затем Джераб перевёл взгляд на ошарашенного Саргона.

– Проводи свою будущую Вторую Сестру в её спальню, – попросил он и, не глядя на Сабрину, вышел из комнаты.

– Джераб! – взвыла она, метнувшись за ним. – Стой! Стой, сукин ты сын!

Когда дверь за ней захлопнулась, Саргон посмотрел на явно растерянную Ромину и выдохнул:

– Поздравляю с помолвкой, Вторая Сестра!

– Он ведь всё-таки пошутил, правда? – спросила Ромина, отодвигая стул и вставая из-за стола.

– Понятия не имею, – Саргон встал следом за ней. – Пойдем, провожу тебя.

– А Джераб и Сабрина, – решилась спросить Ромина, – они… они ведь…

– Зная их обоих и учитывая то, сколько недель они не виделись, – Саргон распахнул дверь, пропуская Ромину вперед, – то раньше завтрашнего обеда они из койки не вылезут. Главное найти себе ночлег в комнате, не имеющий с их спальней общих стен, – он усмехнулся. – Особенно не повезет тем, кто заночует под ними.

Ромина молча поджала губы и направилась к лестнице. Вечер был явно не таким, каким она его себе представляла. Помня о прежнем приказе брата, Саргон запер Ромину в комнате с раненным солдатом и, предупредив её, что будет спать в соседней комнате и она в любой момент может позвать его, отпустил караульного. Пройдя в бывшую комнату молодого господина, которую он выпросил для себя у брата, Саргон зажёг свет, лёг на большую широкую кровать и взял с тумбочки одну из стопок тетрадей, которую он вытащил из сейфа Зераббабэля.

«Доктор как раз собирался уходить, когда в комнату постучали и, получив моё разрешение, дверь открылась и на пороге появилась она. Тогда я увидел её впервые. Точнее, я, наверняка, натыкался на неё раньше, но никогда не замечал. В этот раз на ней было простое летнее платье ниже колен. Как сейчас помню, красное, но не ярко-алое, а скорее даже немного блеклое, в какой-то белый то ли горошек, то ли цветочек. Потом я часто наряжал её в красные платья, имитируя ту встречу. Она, видимо, думала, что я люблю этот цвет, но на самом деле я полюбил его именно в то мгновение. Заметив, как я задержал на ней взгляд, Доктор понял меня без слов. Он одобрительно кивнул мне и вышел из комнаты. Я позволил ей войти и подать чай, который она принесла. Но когда она стала его наливать, я специально толкнул ногой ножку столика, чашка дернулась и немного чая пролилось на блюдце. Я сделал вид, что взбешён, но видел, что она хорошо понимала, что не виновата.

Однако это не помешало мне велеть ей оставить чайничек и пройти к письменно столу. Она шла молча, не пытаясь меня разжалобить или просить прощения, хотя прекрасно понимала, что скорее всего я её выпорю. Однако бедняжечка ещё даже не догадывалась, что не чай был поводом для порки, а сама порка была лишь поводом для того, что произошло позже. Когда она подошла к столу, я заметил, что её ноги дрожат от страха, но она, покорно выполняя все мои приказания, приблизилась к нему вплотную, опустилась грудью на столешницу и схватилась вытянутыми далеко вперед руками за другой его край. Я сказал ей, что если она отпустит его, я велю засечь её до крови, и она сжала ладони так сильно, что у неё побелели костяшки. Она была так прекрасна в это своём гордом молчании и в удивительной беспрекословности, в которой, в то же время, не было ни капли сломленности. Я нагнулся и медленно, касаясь её ног бёдер, поднял подол её юбки, уложив его ей на спину. Она вздрагивала от каждого моего якобы случайного прикосновения, но лишь ещё сильнее держалась за край стола. Когда я коснулся края её трусиков и потянул их вниз, по тому, как ритмичны стали её подергивания, я понял, что она заплакала и всхлипывает, но и это она делала абсолютно беззвучно.

Я стянул её белье до самых щиколоток, а затем прикосновением велел ей поднять правую стопу, и они остались безвольно висеть только на левой ноге. Затем я стал расстёгивать свой ремень. Я специально делал это как можно медленнее и шумнее, чтобы ей было слышно каждое моё движение. Её ещё почти девчачьи ягодицы подрагивали в такт её бесшумным рыданиям. Наконец, я решился. Мой ремень обрушился на её беззащитную плоть словно молния. Это уже потом я узнал, что, чтобы не оставлять неприятных и грубых на ощупь рубцов, изначально стоит бить ладонью или чем-то плоским, начиная с более слабых ударов и постепенно увеличивая темп и силу. Тогда кожа успевает разогреться и становится эластичнее. А тогда я вложил все свои эмоции и силы сразу же в первый удар. Она дернулась вперед, задрожала, но край столешницы так и не отпустила. Я замахнулся и ударил снова. В том месте, где след первого удара пересёкся со вторым, появились рассечения. Кажется, она застонала, но замолчала достаточно быстро, чтобы не помешать мне насладиться свистом и последующим хлопком третьего удара. После я уже не слышал ничего.

Кровь прилила к голове, в ушах бешено стучал пульс. Помню лишь, как успел приспустить брюки, шагнуть к ней, и коленом раздвинуть её ноги. Уже спустя несколько минут я понял, что её тело неестественно податливо. Немного придя в себя, я осознал, что она без сознания и уже довольно долго. Но меня это уже не заботило. Прижимаясь к ней как можно сильнее, я кожей чувствовал, как горят её только что выпоротые ягодицы, и это заводило меня ещё больше. Лишь только закончив я понял, что по моей ноге течёт что-то липкое и тёплое, и этим «чем-то» была её кровь.

Осознание того, что я только что лишил это невероятное тело его единственного недостатка – девственности, а также её слабый стон, говоривший о том, что она стала приходить в себя, возбудили меня с такой силой, что я снова овладел ею… »

– Сарго-о-он! – истошный женский крик прервал его чтение, и, откинув тетрадь, он бросился к дверям четвертой комнаты по коридору.

========== Часть 5: Покушение ==========

– Сарго-о-он! – истошный женский крик прервал его чтение, и, откинув тетрадь, он бросился к дверям четвертой комнаты по коридору.

Саргон пытался на ходу нащупать ключ, но почти сразу понял, что дверь в спальню Ромины открыта. Когда он шагнул в комнату, на пороге лицом вниз лежал мужчина, а вокруг него были осколки большой декоративной вазы, ручку которой сжимала в руках бледная и ошарашенная Ромина, а только что очнувшийся Ашур полусидел на кровати, и в руках у него был нож Саргон, которым днём Ромина вскрывала рану.

– Что тут произошло? – глядя на тело у себя под ногами, спросил Саргон.

Он перевёл взгляд на Ромину, но она продолжала стоять на месте, будто в оцепенении, и, не отрывая взгляда, смотрела на тело на полу.

– Я только-только начал приходить в себя, – наконец произнёс Ашур. – В комнате было темно, и когда глаза привыкли, я понял, что лежу на постели, а она, – он кивнул на Ромину, – спала в том кресле. Пока я напрягал память, что же произошло, я услышал, как кто-то очень тихо отпер дверь и стал красться к кровати. Никто из наших не стал бы так себя вести, потому что наши даже мертвецов на кладбище разбудят. Пока он крался, я тихонечко огляделся и заметил нож тут на тумбочке. Ну и когда он взял подушку и стал меня душить, я нашарил нож и воткнул ему в плечо. Он завыл, она проснулась, схватила вазу и треснула ему по башке. Вот как-то так.

Парень поморщился, и прижал руку к плечу. Саргон нагнулся к телу на полу и рукой коснулся шеи.

– Живой, ублюдок, – зло прошипел он.

Ромина облегчённо выдохнула и, наконец, выронила ручку вазы из рук.

Саргон вытащил из-за пазухи лежащего на полу человека пистолет, затем прошёл к Ромине и, взяв её за руку, потянул обратно к креслу, в котором она до этого спала. Он усадил её обратно, подобрал с пола плед, которым раньше были укутаны её ноги, и опустился перед ней на корточки.

– Как ты? – спросил он.

– Я точно его не убила? – дрожащим голосом спросила она.

– Точно! – Саргон пытался говорить как можно спокойнее и даже немного ласково. – Я сейчас уберу его отсюда, не волнуйся. Просто… не говори об этом Джерабу. Ему сейчас и без того проблем хватает. Не стоит его беспокоить.

Ромина кивнула, но в этот же момент голос Командира уже раздался с порога.

– Конечно же спасибо за заботу, милый братец, но что такого произошло, о чём мне лучше не знать?

– Ромину пытались убить, – поднимаясь на ноги, сдался Саргон. – Думали, что она спит в постели. Не учли, что там сейчас Ашур.

– Кстати, как ты? – Джераб перевёл взгляд на раненного.

– Живее, чем мог бы быть, – усмехнулся тот и попытался встать, но Командир знаком дал ему понять, что он может оставаться с постели.

Джераб подошёл к лежащему на полу человеку и пинком носка ботинка перевернул его на спину. Тот застонал и зашевелился.

– Ревнивая эгоистичная сука! – со злостью выдохнул Джераб. – Приведи её! – приказал он Саргону. – В каком бы виде она ни была.

Саргон быстрым шагом вышел из комнаты.

– Как ты? – Джераб посмотрел на Ромину, которая всё ещё сидела в кресле.

Тело под ногами Джераба застонало снова.

– Да заткнись ты, – со злостью произнёс Джераб и одним ударом ноги снова вырубил нападавшего.

– Вы квиты, – Джераб оглянулся на Ашура. – Она спасла жизнь тебе, а ты – ей.

– Я был бы рад подольше оставаться в долгу у такой милой девушки, – пошутил Ашур, но Джераб почему-то нахмурился.

– И всё же, как ты? – он снова обернулся на Ромину.

– Живее, чем могла бы быть, – словами Ашура ответила Ромина.

Она встала с кресла и подошла к Ашуру. Присев на край кровати, она осторожно надавила на его здоровое плечо, заставляя опуститься на подушку.

– Повязка чистая и сухая, – произнесла Ромина, внимательно рассматривая ткань. – Теперь надо следить за тем, чтобы вы вовремя пили настои и постоянно накладывали мазь. А ещё вам надо поесть, потому что вы не ели уже больше суток.

– Глоток воды мне бы тоже не помешал, – добавил он.

– Да, конечно!

Ромина поправила ему покрывало, встала с постели и, пройдя в дальний угол, подошла к комоду, на котором лежал графин с водой и стакан. Наполнив его до половины, она вернулась к своему пациенту.

В этот момент дверь распахнулась, и Саргон почти впихнул в комнату Сабрину. Она была далеко не так шикарна, как за ужиномволё волосы растрепались, тушь немного потекла, но она успела одеться и даже в таком виде всё ещё оставалась безумно сексуальна.

– Твоё дерьмо? – Джераб снова ткнул носком ботинка в человека на полу.

– Ничего поручить уже нельзя! – выдохнула Сабрина и сделала шаг, чтобы выйти из комнаты, но Джераб взял её за руку выше локтя и резко потянул, швыряя её на постель.

Сабрина едва не упала, но, сжав кулаки, стерпела и села, заведя назад руки и опираясь на них. – Кто дал тебе право распоряжаться на моей территории? – ледяным тоном спросил Джераб.

– Я госпожа! – гордо произнесла она. – Я имею право на…

– Ты ни на что тут не имеешь право! – также холодно перебил её Джераб.

Ромина заметила, как Сабрина впервые дернулась и, кажется, растерялась. Это чувствовалось даже несмотря на то, что Ромина не видела её лица, так как Сабрина сидела к ней спиной.

– С чего ты решила, что ты имеешь право на то, чтобы пытаться убить того, кто находится под моей прямой защитой на территории, за которую я отвечаю? С чего ты решила, что если я позволил тебе и всем твоим ублюдкам, которых ты притащила с собой, переночевать в этом доме, ты тут хозяйка? Кто дал тебе право распоряжаться там, где твоё слово не стоит и пыли под ногами?

– А с чего ты решил, что имеешь право говорить такое госпоже и супруге Генерального Военного Консула? – с ехидцей спросила она, но её голос всё же предательски дрожал, и даже почти не знающая её Ромина почувствовала, как ей сейчас страшно.

Джераб сделал глубокий вдох и сжал кулаки.

– Ты уберешься отсюда немедленно! – негромко произнёс он. Заберёшь всех своих прихвостней, кроме этого ублюдка, – Джераб кивнул на тело под ногами. – Его я передам представителям Консулата Правосудия. Его буду судить как предателя и саботажника. Мне всё равно, каким образом твой муженёк предпочтет спасать твою честь: откупиться от него или убить до суда. А тебя я больше не хочу ни видеть, ни слышать! Никогда! Априму передай, что я изловлю каждого раба, который попадётся на моём пути, но не потому, что это нужно ему, а потому что я стану тут Военным Комендантом, а затем Территориальным Консулом.

– Ни одна девушка с титулом не пойдёт за тебя! – казалось ещё чуть-чуть и Сабрина захлебнётся ядом. Она поднялась с постели и встала напротив него. – Ни одна! А ведь тебе ещё надо найти ту, которую её семья не лишит права на имя, когда она соберется за тебя замуж.

Джераб усмехнулся и ненароком бросил взгляд на Ромину. Проследив за его взглядом, Сабрина оглянулась и тут же рассмеялась.

– Как она докажет свою родословную? Все её документы явно в столице. Думаешь, Генеральный Канцлер привезёт тебе их лично?

– Пришлёт! – кивнул Джераб. – Не волнуйся за меня. Просто передай Априму, чтобы готовил документы на Комендантство. Я женюсь на своей невесте в течение недели.

– Безродная тварь! – взвизгнула Сабрина и со всего размаха влепила Джерабу пощёчину.

Он замахнулся на неё кулаком, отчего она тут же прикрыла лицо руками и взвизгнула, но удара не последовало.

– Убери её отсюда! – холодно кивнул Саргону Джераб и вышел из комнаты.

– Пойдем, – тихо обратился к Сабрине Саргон.

Она молча кивнула, и последовала за ним. Перешагнув порог, Сабрина оглянулась на Ромину, и они встретились взглядами. Сабрина хотела что-то сказать, но передумала, и мотнув головой, вышла. Они с Саргоном спустились вниз, где Саргон приказал разбудить и спешно собрать её людей.

Когда их военные джипы подогнали ко входу, Саргон проводил Сабрину к машине.

– Пожалуйста, поезжай в закрытой, – попросил он.

– Я ведь знаю, что если зачисткой занимались вы, то тут можно хоть пешком ходить , – горько улыбнулась ему Сабрина.

– Пожалуйста! – настоятельно повторил он.

Она кивнула и прошла к бронированному автомобилю.

– Он всегда возвращался, – горько проговорила Сабрина. – Он ведь и в этот раз вернётся, правда? – она с надеждой посмотрела на Саргона.

Саргон лишь молча открыл перед ней дверь и помог ей сесть в автомобиль. Захлопнув дверь, он подал знак, и кортеж супруги Генерального Военного Консула выехал за пределы виллы.

Вернувшись в дом, Саргон прошёл в обеденный зал, где, как он и предполагал, Джераб смотрел на уезжающую Сабрину.

– Ты уверен? – Саргон встал позади брата, стоявшего широко расставив ноги и сомкнув руки за спиной.

– Я давно должен был это сделать, – ответил Джераб. – Ещё тогда, когда она вышла замуж.

========== Часть 6: Помолвка ==========

Вернувшись в дом, Саргон прошёл в обеденный зал, где, как он и предполагал, Джераб смотрел на уезжающую Сабрину.

– Ты уверен? – Саргон встал позади брата, стоявшего широко расставив ноги и сомкнув руки за спиной.

– Я давно должен был это сделать, – ответил Джераб. – Еще тогда, когда она вышла замуж.

– Джераб… – сочувственно произнёс Саргон.

– Я должен был все понять, когда она стала подначивать меня на самые безумные поступки, – произнёс он. – Ей уже давно плевать на то, что будет со мной. Она строит карьеру для Априма. Не удивлюсь, если она жаждет видеть его Генеральным Консулом.

– Не мучай себя!

Саргон подошёл к брату и положил руку ему на плечо.

– Ты любишь её? – осторожно спросил он.

– Уже не знаю, – вздохнул Джераб. – Когда мы познакомились, мы оба были такими юными. Она ещё не была такой расчётливой и прагматичной, хотя знатной стервой Сабрина была всегда, – он усмехнулся. – А я как был дураком, так им и остаюсь.

– Тебе надо будет как-то дать ей понять, что вы всё ещё вместе…

– Мы больше не вместе, —обернулся на Саргона брат. – И теперь у меня есть невеста.

– Ты..? – ошарашенно переспросил Саргон. – Ты серьёзно?

– Да! – кивнул Джераб. – Я заполучу документы Ромины и женюсь на ней. И какими бы ни были причины этого брака, а не поступлю с ней так, как отец поступил с моей матерью. Она станет моей полноправной супругой со всеми вытекающими отсюда обязательствами. Утром я сообщу о своих правах на невесту перед всеми.

Джераб направился в сторону выхода.

– Её об этом предупреди, – бросил ему в спину младший брат

– Ложись спать, Саргон! – усмехнулся Джераб. – Завтра у тебя сложный день.

– Как будто рядом с тобой у меня хоть когда-то был несложный, – буркнул младший брат и направился вслед за старшим.

Поднявшись на второй этаж Джераб на минуту остановился перед дверью в комнату, в которой оставался, а затем прошёл дальше и распахнул дверь в спальню Зераббабеля. Свет в комнате был включен, а Ашур что-то увлечённо рассказывал Ромине, которая, свернувшись калачиком, сидела в кресле, кутаясь в плед.

Как только Джераб распахнул дверь, Ашур замолк.

– Тебе уже лучше? – спросил его Джераб.

– Намного, Командир, – ответил тот, снова пытаясь встать, но Джераб вновь знаком велел ему оставаться в постели.

– Ты должна сейчас что-то сделать для Ашура? – Джераб перевёл взгляд на Ромину.

– Только утром, – ответила та.

– Тогда вставай и пойдем со мной! – приказал Джераб. Затем он обернулся на Ашура. – Саргон остаётся в комнате рядом. Если тебе станет нехорошо, просто постучи в стену, он придёт.

Ромина встала, прошла в глубину комнаты и принесла оттуда графин с вобой и стакан. Положив их на тумбочке возле кровати, она ещё раз коснулась лба Ашура своей ладонью, и, убедившись, что жар спал, прошла в сторону Джераба.

– Вы позволите мне переодеться? – спросила она, выходя из спальни Территориально Канцеляра.

– Сходишь за вещами утром, – ответил Джераб.

Он прошёл по коридору, открыл дверь спальни, которую он занял, и вошёл. Ромина на секунду задержалась на пороге, затем переступила его, закрыла за собой дверь и снова замерла.

– Раздевайся, – хмуро приказал Джераб, садясь на кресло рядом с кроватью. Он подтянул к себе ноги и стал расшнуровывать сначала один ботинок, затем второй.

Ромина продолжала неподвижно стоять у порога, и, чтобы хоть как-то сдержать овладевшую ею панику, пыталась отвлечь себя мыслями о том, каким именно парфюмом пользовалась Сабрина, что его запах до сих пор стоит в комнате.

– Мне только что сменили простыни, – не поднимая на неё глаз, пояснил Джераб. – Пусть хотя бы одну ночь они побудут чистыми.

Поднявшись с кресла, он встал расстегнул ремень на брюках и в одно движение стащил их с себя. Затем он снял верхнюю майку и, наконец, оглянулся на Ромину.

– Ах, да, не подумал! – произнёс он, будто не замечая её оцепенения. Джераб притянул к себе сумку, стоявшую на полу, вытащил оттуда чистую майку с короткими руками и бросил её на противоположную от него часть кровати.

– Поспи в этом сегодня, – попросил он и, откинув покрывало, лёг в постель. – И свет выключи.

Словно придя в себя, Ромина, наконец, щёлкнула выключателем, который был у неё за спиной, и прошла к кровати. Потянув за язычок молнии, она расстегнула платье, но, спустив рукава, снимать его не стала. Затем она надела на себя его майку, которая доставала ей едва ли не до колен, и только потом стащила платье вниз.

– Лишила меня такого зрелища, – зевнул за её спиной Джераб, и она вздрогнула.

– Если уж решила играть в скромницу, то хотя бы не стой в лунном свете, – усмехнулся он.

Ромина тут же отбросила платье и легла в постель, натянув одеяло почти до горла.

– Бюстгальтер сними, – хмыкнул Джераб. – Кажется, вам в нём спать неудобно.

Ромина продолжала лежать, не шевельнувшись.

– Ладно! – устало буркнул Джераб и отвернулся к двери.

Ромина приподнялась и под майкой стянула с себя бюстгальтер. Положив его на тумбочку рядом с кроватью, она снова опустилась в постель и замерла.

Поняв, что она закончила, Джераб повернулся, сгрёб её к себе и, так же, как и прошлой ночью, уткнулся лицо в её грудь.

– И почему только ты такая мягкая и тёплая, – сонно пробормотал он.

– Как свежий хлеб и ваше сердце? – не удержалась от колкости Ромина.

– Если бы я не опасался, что Сабрина так быстро не сдастся, – ответил он, так и не меняя позы, – сейчас же вышвырнул бы тебя за порог. А теперь замолчи и дай мне, наконец, хоть немного поспать.

Договорив, он уснул почти сразу. Ромине очень хотелось оттолкнуть его от себя, но она боялась пошевелиться, разбудить и, ненароком, разозлить его. В какой-то момент она даже подумала о том, что Сабрине, наверняка, было не очень-то удобно под таким большим телом. Поймав себя на этой мысли, Ромина на секунду представила себе эту сцену, а затем её воображение представило ей Джераба абсолютно обнажённым. Она давно заметила, что стоит только представить любого, даже самого грозного господина, голым, как его вид становится таким жалким и смешным, что бояться его начинаешь чуть меньше. Но с Джерабом этот трюк почему-то не прошёл.

Представив его обнажённым, она поняла, что не чувствует ни отвращения, как это было с Зераббабелем, ни омерзения, как когда проделывала это с Доктором, ни насмешки, когда представляла надзирателя или молодого господина. Поэтому она несколько раз моргнула и просто заставила себя попытаться уснуть, как бы неудобно ей ни было.

Как и в прошлое утро, Ромина проснулась от насмешливого голоса Саргона.

– Это уже становится традицией, – проговорил он.

Она попыталась пошевелиться, но всё тело пронзило множество мелких иголок.

– Поднимись с девушки, боров! – рассмеялся Саргон.

– Боров – это кастрированный самец, идиот! – огрызнулся Джераб и откатился назад. Ромина через боль потянулась ии попыталась размять затёкшее тело.

– Только ты можешь лечь с одной женщиной, а проснуться с другой, – продолжал ерничать Саргон.

– Держи язык за зубами, – буркнул Джераб. – В конце концов, это теперь моя невеста.

– Что? – Ромина не удержалась от вскрика и резко села на кровати.

– Ты так и не удосужился сообщить ей, что не шутил? – Саргон хлопнул себя по лбу и театрально рухнул в кресло напротив кровати.

Джераб оглянулся на ошарашенную Ромину.

– Я должен делать предложение, просить тебя у Духов Предков и заниматься прочей ерундой или обойдёмся тем, что я тебе уже сообщил? – спросил он. – Пожалуйста, прояви милосердие и не заставляй меня носиться во всеми этими подношениями, разрешениями, благословлениями и прочей ритуальной чушью, ладно?

– Ромина, не соглашайся! – тут же ожил Саргон. – Пожалуйста! Я очень хочу посмотреть на него во всём этом одеянии, со всеми этими поклонами, коленопреклонениями и …

– Я не хочу за вас замуж, – вдруг тихо произнесла Ромина. – И если это единственный способ выжить, то казните меня!

Улыбка мгновенно слетела с лица младшего из братьев, а в комнате повисла неестественная тишина.

– Саргон, – тихо и мягко произнёс Джераб, – выйди, пожалуйста.

Тот сразу же встал с кресла и поспешно покинул комнату.

Джераб поднялся с постели, подошёл к креслу, на котором висела его одежда и стал одеваться, в этот раз снова выбрав полевую форму без знаков отличия. Одевшись, он обернулся к девушке, которая прижимала к груди одеяло.

– Прости, – произнёс он, – я не спрашивал тебя, хочешь ли ты стать моей женой. Я могу спросить, – он на секунду запнулся, но затем снова будто пришёл в себя, – но на самом деле твой ответ ничего не изменит. Я женюсь на тебе, как только получу свидетельства о том, что ты Ромина, дочь Территориального Канцлера Зераббабель и госпожа по праву имени своего отца. Тебе придется родить мне ребенка, и если тебе удастся воспроизвести на свет мальчика с первого раза, я оставлю тебя в покое и предоставлю тебе полное право оставаться там, где ты захочешь, и с тем, с кем ты захочешь. Иногда тебе придется выполнять формальные функции Хранительницы моего имени, но я заверяю тебя, что постараюсь обращаться к тебе как можно реже. Все твои желания я буду выполнять так же, как выполнял бы желания любимой жены, и ты никогда и ни в чём не будешь нуждаться. Если после рождения сына ты захочешь завести себе любовника – это будет полностью твоё право, но ты не посмеешь родить его ребенка, ибо дети должны быть рождены только в законном браке и обладать законными правами. Ты также не ляжешь ни с одним другим мужчиной с сегодняшнего дня и до того самого момента, пока не родишь мне наследника, ибо я должен быть абсолютно уверен в чистоте моей крови. А теперь приведи себя в порядок, оденься подобающе и спускайся вниз. Я буду ждать тебя на ступеньках крыльца. Там мы объявим моим людям, что отныне ты моя невеста и будущая Хранительница моего имени.

Договорив, Джераб направился к порогу, вышел из комнаты и громко и со злостью хлопнул дверью.

Оставшись одна Ромина притянула колени и уткнулась в них лицом. Привычка не сметь плакать, чтобы не разгневать господ своим видом, ещё слишком глубоко сидела в ней, но сейчас отчаяние накрыло её с головой.

Она не сомневалась, что Джераб пошлёт запрос на её документы уже сегодня. С учётом войны, Канцелярия либо вообще проигнорирует его, либо пришлёт сюда переговорщика, обсуждать её освобождение. И во втором случае это точно будет кто-то, кто знал Ромину в лицо. Да, они были примерно одного роста, телосложения, с одним и тем же оттенком волос и цветом глаз. Девушки были похожи, почти как сёстры. Кроме того, с момента, как Зераббабель получил статус Территориального Канцлера, его дочь безвылазно была на этой вилле, а те, с кем она общалась, почти все погибли при штурме или бежали так далеко, что найти их будет очень нелегко, но ведь на документах будут фотографии, которые точно убедят кого угодно в том, что настоящая госпожа погибла.

– Зато исполнятся твои мечты, – сама себе горько улыбнулась Ромина. – Ты ведь хотела провести последние дни жизни не рабыней. Вот они – твои последние дни. В этот раз судьба услышала тебя слишком быстро.

Поднявшись с кровати, она аккуратно ее застелила, сложив майку, которую Джераб давал ей на ночь в изголовье, и надела вчерашнее платье. Затем она прошла в комнату молодой госпожи, выбрала там тонкую черную водолазку, черные брюки, которые были ей немного великоваты из-за чего она затянула их ремнём, и простые черные балетки, которые госпожа так ни разу и не надела.

Умывшись, Ромина не удержалась и всё же немного подкрасила глаза. Затем она расчесалась, собрала волосы в высокий конский хвост и вышла из комнаты.

Спустившись на первый этаж, она вышла из дома и наткнулась на Джераба, который, как и обещал, ждал ее на ступеньках крыльца. Перед ним уже стояла толпа, которая заполнила собой весь сад, но Ромина видела, как через ворота всё продолжают и продолжают заходить новые люди. Она и представить себе не могла, что в его подчинении находится такое огромное количество людей, которые рассредоточились по другим виллам.

По взглядам пришедших Джераб догадался, что Ромина стоит позади него. Не оглядываясь, он протянул ей открытую ладонь, и она, сделав шаг вперёд, вложила в неё свою руку.

– Парни, – улыбаясь произнёс Джераб. – Сбылись все ваши проклятья, которыми вы осыпали меня каждый ночной марш-бросок. Эта, с виду крайне милая и безобидная девушка, оказалась воровкой, которая, мало того, что без спросу влезла в мою душу и голову, но ещё и прихватила с собой моё сердце. Мы с госпожой Роминой рады сообщить вам, что сегодня утром дали друг другу клятвы: я – хранить ё жизнь и честь, она – моё доброе имя. В ближайшие дни мы определимся с датой свадьбы, ну а пока госпожа Ромина является законной невестой вашего Командира.

Улюлюканья и выкрики поздравлений, а за ними и шуточки, часть из которых Ромина предпочла бы не слышать, раздавались из разных концов сада.

– Ну всё! – Джераб выглядел довольным и счастливым. Он притянул Ромину, которую всё ещё держал за руку, к себе и легко поцеловал в висок. – Распорядись, чтобы твоему будущему супругу подали завтрак, любимая, – произнёс он, как можно громче, чтобы даже дальние ряды услышали его обращение.

Вернувшись в дом, Ромина прошла на рабскую сторону и вошла на кухню. Следом за ней туда прошли ещё несколько человек, которые до этого стояли в толпе.

– Поздравляем, госпожа, – произнёс один из них, и остальные так же закивали головой.

– Спасибо, – тихо ответила Ромина. – Могу ли я забрать завтрак для Командира?

– Да, конечно! – тот, что поздравил её, протянул ей поднос. – Но вам не стоило беспокоиться, мы и сами можем отнести это в столовую.

– Если вы не против, я всё же заберу это с собой? – Ромина посмотрела в его глаза, и, получив его согласие, забрала поднос.

Пройдя коридор, она вышла в холл, а оттуда направилась в столовую. Джераб уже сидел во главе стола. Саргон прошёл к левой стороне, но, заметив Ромину, обошёл брата и сел по правую руку. Ромина прошла вперёд и, положив поднос, стала раскладывать еду. Она украдкой бросила взгляд на Джераба, но тот был хмур и неотрывно рассматривал узор на массивной деревянной столешнице.

– Как скоро ты пошлёшь посыльного в Канцелярию? – спросил Саргон.

– Как только ты составишь прошение, а ему обеспечат безопасный коридор, – ответил Джераб, не притрагиваясь к еде, которую Ромина поставила перед ним.

Он поднял взгляд исподлобья на свою новоиспечённую невесту и глухо проговорил:

– Я послал человека домой, он привезёт свадебные браслеты. Я попросил купить сразу несколько, чтобы ты могла выбрать на свой вкус.

Ромина отложила поднос и села справа от него, продолжая молчать.

– Я также велел ему забрать одно из твоих платьев. По его меркам тебе сошьют свадебное. Если все пройдет без заминок, я думаю, что Канцелярия вышлет твои документы максимум через два или три дня, и тогда мы сможем пожениться уже к концу недели.

Ромина продолжала молчать.

– На людях ты должна делать вид, что тебя это радует, что ты ждёшь свадьбы, и что мы безумно влюблены. Мои ребята – большие мальчики, но даже им иногда нужна красивая история. У многих дома жёны и дети, я должен быть примером семейных ценностей для них.

Джераб подался вперёд и приблизился к Ромине.

– Было бы не плохо, если бы иногда ты подавала хоть какие-то признаки жизни и отвечала на мои слова.

– Какой в этом смысл? – проронила она. – Я сказала, что не хочу замуж, но вы ясно дали понять, что моё мнение не имеет для вас никакого значения.

Саргон подавился чаем, и теперь с трудом откашливался.

– Какая тебе разница? – недоумевал Джераб. – Твой отец, будь он жив, всё равно отдал бы тебя замуж в самое ближайшее время. Не мог же он всю жизнь использовать тебя, чтобы продвигаться во службе.

Саргон закашлял снова, а Ромина с шумом поставила чашку на стол.

– Вы говорили, что будете относиться ко мне, как к любимой жене, – проговорила она. – Но первое же, что сделали, едва назвав своей невестой, оскорбили!

Она встала из-за стола и, кивнув Саргону, вышла из комнаты.

Как только дверь за ней закрылась, Джераб прорычал что-то нечленораздельное и откинулся на спинку стула.

– Пусть только даст мне свой титул и родит сына, дальше может катиться куда ей только захочется, – выдохнул он.

– Крайне интересно, как ты планируешь заполучить ребенка, – Саргон тоже откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на брата. – Насильник из тебя никакой, а добровольно она тебе отдаваться, кажется, вообще не собирается.

– Ей придётся, – желваки загуляли по его скулам.

– Каким образом? – не унимался Саргон. – Возьмёшь её силой и… ты не возьмёшь, – младший брат вздохнул и снова посмотрел на старшего.

Тот встал из-за стола и направился к окну.

– А жениться на ней, после того, как ты объявил об этом всем, тебе придётся! – проговорил ему в спину Саргон. – Ты Командир, и ты объявил о ваших клятвах. Отступать тебе некуда!

– Я знаю! – ответил Джераб. Его идеальный план рушился у него на глазах, и он ничего не мог с этим поделать.

– Тебе остается только надеяться на то, что произойдет что-то, что помешает вашему браку, – Саргон встал вслед за братом. – Что Канцелярия не вышлет её документы, что Априм придумает способ сослать тебя куда-нибудь, куда ты не сможешь взять с собой невесту… Ну, или, что она сбежит…

– Если она сбежит, это будет позором для меня, – покачал головой Джераб.

– Но меньшим позором, чем не быть допущенным к ложу собственной жены, – покачал головой Саргон.

– Составь прошение, – вздохнув, напомнил Джераб. – Но напиши, что мы требуем документы на пленницу, которая подлежит выкупу. Если Канцлер узнает о выкупе, он будет вынужден выслать сюда поверенного для переговоров. Как бы плевать ему ни было, он не сможет оставить дочь своего погибшего во славу Канцелярии Территориального Канцлера.

– Джераб… – произнёс Саргон, но договаривать передумал. Быстрым шагом он вышел из комнаты и направился на второй этаж.

Саргон знал, что иногда брата лучше оставить одного. Да и у него самого были дела. Ему нужно было составить прошение, утвердить его, организовать коридор для посыльного и выбрать самого посыльного.

========== Часть 7: Наказания ==========

Саргон знал, что иногда брата лучше оставить одного. Да и у него самого были дела. Ему нужно было составить прошение, утвердить его, организовать коридор для посыльного и выбрать самого посыльного. Перепрыгивая через ступени, он достаточно быстро дошел до двери спальни, в которой теперь ночевал, и наткнулся на Ромину, которая несла в руках какой-то глиняный горшочек.

– Мазь для господина Ашура, —произнесла она, поймав на себе взгляд Саргона.

– Ашур не господин, – произнес он. – Как и все мы. Единственная госпожа тут – это ты.

Саргон открыл дверь и вошел в комнату, но когда он обернулся, чтобы ее закрыть, Ромина шагнула вслед за ним.

– Отговори его! – попросила она. – Пожалуйста! Пусть забирает все, что есть: эту виллу, все деньги, драгоценности – все, что ему нужно, но пусть отпустит меня.

– Куда? – удивленно спросил Саргон.

– Куда угодно, – с надеждой заговорила Ромина. – Я уйду хоть сейчас. В том, во что одета. Мне ничего не надо…

Саргон несколько секунд смотрел на нее молча, а затем тем же ледяным тоном, что она раньше слышала от Джераба, произнес:

– До своих ты не дойдёшь. А попадешь к руки к нашим и… Милосерднее убить тебя, чем отпустить, Ромина.

– Тогда убей! – вдруг произнесла она.

Ее ноги подкосились, и девушка опустилась на пол, но так и не выпустила горшочек из рук.

– Пламя! – Саргона осенила догадка. – Ты когда нормально ела? Вчера на ужине Сабрина устроила скандал, и ты не успела поесть. Сегодня за завтраком тоже. Сколько ты уже так на ногах почти без еды и без нормального сна?

– Давно, – созналась Ромина.

Саргон забрал у нее горшочек, поставил его на прикроватный столик, а затем вернулся к Ромине и помог ей встать.

Дойдя до спальни Джераба, он открыл дверь и проводил Ромину к постели.

– Полежи немного, – он накрыл ее покрывалом. – Я распоряжусь, чтобы тебе принесли еду.

– Просто, дайте мне поспать, – попросила она.

– Даю тебе слово, что не позволю ему снова использовать тебя в качестве плюшевого медведя, с которым спят маленькие мальчики, – улыбнулся Саргон и вышел из спальни.

Ромина натянула одеяло себе на голову, чтобы хоть немного приглушить дневной свет, потому что встать и зашторить окна у нее просто не было сил. Ей казалось, что тяжелые мысли не дадут ей покоя, но едва она сомкнула веки, как ее унес глубокий сон.

Когда Ромина проснулась, солнце было уже на закате. Она откинула одеяло и попыталась сориентироваться, где находится, но почти тут же увидела Джераба, который сидел в кресле напротив и не спускался с неё глаз.

– Саргон сказал, что ты едва не лишилась чувств сегодня, – произнес он. – Тебе уже лучше?

– Да, – попыталась ответить Ромина, но из ее пересохшего горла это вырвалось в виде какого-то невнятного хрипа.

Джераб встал, прошел к комоду, взял оттуда флягу и подал ее Ромине. Она с едва сдерживаемой жадностью прильнула к горлышку и сделала несколько глотков.

– Была бы ты моим солдатом, я бы решил, что у тебя была жесткая попойка, – усмехнулся он. – А простыни ты чистыми все равно не оставила, – он сокрушенно покачал головой, глядя на ее одежду. – Тогда хоть подвинься!

Он бесцеремонно откинул покрывало и улегся рядом с ней.

– Вечером все же поменяй их на новые, – попросил он.

– Хорошо, – немного удивленно проговорила она.

– Можно? – он знаком дал ей понять, что хочет положить голову ей на грудь.

– Ваш брат обещал, что вы так делать не будете, – осторожно возразила Ромина.

– Мой брат – тот еще балабол! – ответил Джераб и все же приобнял ее, положив голову. – Пожалуйста, не брыкайся, – попросил он. – Просто, полежи молча.

Ромина промолчала в ответ. Но уже через минуту Джераб снова заговорил первым.

– Скажи, чего ты хочешь, и в обмен на этот брак я выполню любое твое желание.

– Я не хочу замуж, господин Командир, – ответила она.

Ромина ожидала, что он снова рассердится, вскочит, закричит или укажет ей на ее место своим привычным ледяным тоном, но он лишь тяжело вздохнул.

– Ты не хочешь замуж вообще или тебе не хочется замуж именно за меня? – спросил он.

Ромина с удивлением посмотрела на него, но разглядеть могла только копну волос. Она впервые осознала, что ее нежелание быть с мужчиной Командир воспринял как нечто личное, а не как отказ от замужества в целом.

– Господин Командир…

– Джераб, – поправил ее он.

– Господин Джераб…

–Просто Джераб, – он снова перебил Ромину.

– Джераб, – покорно повторила она, – вы…

– «Ты», – он прервал ее в третий раз. – Ты теперь моя невеста и должна звать меня по имени и на ты. Кроме того, я не господин.

– Я никогда не отвечу на ваш… твой вопрос, – выдохнула она. – Вы просто не оставляете шансов.

– Неужели я так плох? – усмехнулся он.

– Вы просто, кажется, никогда не получали отказов, – спокойно ответила она.

– «Ты», – напомнил ей Джераб. – И получал! – его голос вдруг стал каким-то глухим, и он рывком поднялся с ее груди. – Мы с Сабриной были вместе еще задолго до того, как она вышла замуж за этого штабного героя. Я любил ее и много раз просил стать моей, но… когда я попросил ее стать Хранительницей моего имени, она сказала, что не может хранить то, чего нет. Через несколько месяцев она стала женой Априма, но оказалась в моей постели сразу же, как только они вернулись из Священного путешествия Поклонения Святыням.

Ромина инстинктивно потянула руку, чтобы сочувственно коснуться его плеча, но тут же отдернула ее.

– Я… уверена, вы еще помиритесь, – проронила она.

– Нет! – Джераб мотнул головой, будто разгоняя мысли. – Поднимайся, мы идем ужинать!

Ромина поднялась с постели, осознав, что чувствует себя гораздо лучше, чем утром, и последовала за Джерабом. Остановившись перед дверью одной из спален, Джераб постучался, но, не дожидаясь ответа, сразу же отпер ее.

– Никогда не понимал, зачем стучать, если ты все равно потом заходишь, – откладывая тетрадь, произнес Саргон.

– Я все еще не могу оправиться от того, что видел дома, – вздохнул Джераб.

Он оглянулся на Ромину и пропустил ее в комнату брата.

– Ему было лет… – Джераб задумался, но не смог вспомнить. – Не важно! Нас отпустили на какой-то там праздник: его – из Военной школы, меня – уже из казармы. Прохожу мимо его спальни, слышу характерные звуки. Решил поиздеваться над ним и врываюсь без стука, – Джераб закрыл глаза и прикрыл лицо руками.

– Ты сам во всем виноват! – усмехнулся Саргон.

– А там, поблескивая в свете ночника, во всю подпрыгивает и ритмично дергается мужская задница, и это явно не задница моего брата, которую я наизусть знаю.

– Мне крайне лестно! – состроил рожицу Саргон.

– Единственное, что пришло мне тогда в голову, – Джераб отнял руки от лица, – что этот оболтус где-то там, под тем парнем.

Ромина стояла посреди комнаты, слушая интимные воспоминания двух братьев, и совсем не понимала, как реагировать.

– Но тут этот мерзавец возникает у меня за спиной, дергает меня за плечо и закрывает передо мной дверь, – продолжил Джераб.

– Я всего лишь одолжил свою комнату своему школьному приятелю и его девушке, – пожал плечами Саргон. – Но даже если бы ты тогда постучался, он бы все равно ничего не успел бы сделать, потому что ты дергаешь за ручку сразу же после стука. Кстати, чего вы пришли?

– Ужин, – вспомнил Джераб. – Мы идем ужинать. Спускайся.

– Попозже, – отмахнулся Саргон. – Я еще не голоден.

– Тогда мы пошли, – Джераб направился к двери и утянул за собой Ромину.

Оставшись один, Саргон снова взял в руки тетрадь. Воспоминания Зераббабеля, почему-то приковывали внимание Саргона. Написанные красивым разборчивым подчерком слова сами по себе ложились в повествование, и на это фоне еще больше подчеркивали всю чудовищность того, о чем с них говорилось.

«Надсмотрщик сказал, что ей скоро будет шестнадцать. Ну что ж, я преподнес свой подарок заранее. Я видел, как дрожали ее руки, когда следующии утром она подавала мне завтрак. И я дал себе слово, что накажу ее, только если она действительно провинится сама. Но несмотря на дрожь, она так ничего и не уронила и не разлила. Это испортило мне настроение на весь оставшийся день. Мне нужно было придумать что-то, чтобы она дала мне повод… Повод – это все, чего я искренне жаждал. В этот день вместо нее на порку отправились кухарка, что оставила стрелку на рукаве моей свежевыглаженной сорочке, и горничная – за слишком горячий суп на обед (хотя был бы он хоть на градус меньше, я бы велел высечь их за слишком холодный), и даже Ромине досталась пощечина, уже сам не вспомню за что. На ужин к нам пришла будущая Вторая Дочь. Эта напыщенная дура, которую мой сын все же смог окрутить, и чье имя, состояние и должность отца должны стать залогом его будущего, как всегда вела себя горделиво, всячески выпячивая свой ничем не заслуженный статус. Когда нам подали десерт, она вдруг стала рассказывать, что в детстве отец научил ее метать ножи, и она в этом просто мастер. Наверное, я был полным дураком, но она говорила так уверенно, что я подумал, что это мой шанс снова увидеть ужас в глазах Хилини. Я велел позвать рабыню, а этой белобрысой дуре принесли ножи для метания. Поставив Хилини у стены и вручив ей в руки книгу, которую я велел держать над головой, я лично отмерил 5 шагов – расстояние, на котором попал бы и слепой калека. Но эта дура метнул нож прямо в плечо моей маленькой рабыньки. Рана была совсем не глубокой, скорее даже царапина, но Хилини всхлипнула, а эта дура стала вопить, что она не попала лишь по тому, что глупая рабыня не стояла ровно и дергалась. И это при том, что нож воткнулся сантиметров на двадцать ниже того, где была книга. Но тут уже я принялся утешать ее, согласившись, что во всем виновата именно рабыня, и что я лично позабочусь о том, чтобы ее примерно наказали. Как же я ждал завершения ужина, чтобы снова насладиться ею и ее телом. Когда я поднялся в спальню, она уже лежала на моей постели, абсолютно обнаженная, лицом вниз. Ее запястья и щиколотки были привязаны к распоркам кровати, а под низ живота были подложены несколько подушек. Надсмотрщик хорошо выполнил все мои распоряжения, добавив от себя лишь повязку, которой был закрыт её рот, но, сказать откровенно, я не был уверен, что не хочу насладиться ее криками. Решение пришло мне в голову само собой. Я приблизился к ней, ослабил узел на затылке и произнес:

– Если ты вытерпишь все молча, я обещаю наказать тебя менее строго. Но если ты закричишь или заплачешь, то во всем дальнейшем виновата будешь только ты одна».

Услышав голоса, доносившиеся из сада, Саргон отложил тетрадь и, погасив свет, подошел к окну.

– Постой тут, – проговорил Джераб. – Я заберу кое-что из дома и вернусь.

– Но… – попыталась возразить Ромина, однако тут же осеклась.

– Теперь все знают, что ты моя, – ответил Джераб, и Саргон улыбнулся словам брата. – Никто не посмеет даже посмотреть на тебя. Не бойся ничего, я смогу тебя защитить.

Джераб оставил ее одну и вернулся в дом. Саргон увидел, как Ромина поежилась от вечерней прохлады, но тут же напрягся, услышав еще один мужской голос.

– Госпожа, – позвал ее незнакомец, и она оглянулась. Перед ней стоял один из солдат Джераба. – Госпожа, простите меня за беспокойство…

Он переминался с ноги на ногу и, казалось, не мог решиться. Убедившись, что он не собирается на нее напасть, Ромина немного расслабилась и посмотрела на него.

– Госпожа, уже мочи нет, три ночи уснуть не могу, – он прижал ладонь к щеке. – Ребята говорили, что вы мыслите в этом.

– Зуб? – осторожно спросила Ромина.

– То ли зуб, то ли десна, – жалобно произнес он.

Ромина колебалась всего мгновение, а затем кивнула ему, знаком веля идти за собой. Пройдя вдоль стены, она вошла в дом через заднюю дверь и прошла на кухню, которая, на удивление, оказалась совершенно пуста. Ромина включила свет, вытянула из под стола большой табурет и поставила его под самой лампой.

– Садитесь, – велела она.

Когда солдат опустился на предложенное ему место, Ромина взяла его голову в руки, откинула ее назад и подставила лицо под свет лампы. Он зажмурился, но стерпел.

– Снизу справа, – предупредил солдат и открыл рот.

Она внимательно осмотрела его, затем отпустила его голову и прошла к кухонным шкафам.

– Полощите рот после каждого приема пищи, – проговорила она, смешивая какие-то порошки и пару капель темной жидкости. – Два-три дня не ешьте ничего, что бы могло поцарапать рот и, – она развела то, что приготовила, чистой водой и подала ему. – Половиной прополощите рот сейчас, второй половиной – завтра утром. В обед напомните, я сделаю вам новую порцию.

Она протянула солдату стакан и быстро вышла из кухни. Когда она вернулась в сад, Джераб уже был там, и взгляд его не сулил ей ничего хорошего.

Ромина приблизилась, но осталась стоять в нескольких метрах от него. Опустив взгляд, она ждала, когда он обрушит на нее свой рык, а сверху за этой сценой наблюдал Саргон. Джераб хранил молчание довольно долго, а потом, не выдержав, тихо произнес:

– Ты хотя бы понимаешь, сколько ужасных мыслей пронеслось у меня в голове, когда я понял, что тебя тут нет?

– Ну хоть не орет, – на улыбке, едва слышно, сам себе произнёс Саргон.

– Не стоило беспокоиться, – тихо ответила она. – Вы ведь сами…

– «Ты»! – чуть громче перебил ее Джераб.

– Ты, —кивнула она. – Ты ведь сам сказал, что никто не посмеет даже посмотреть на меня. И что я могу ничего не бояться, потому что вы… ты сможешь меня защитить…

– Это тебе бояться нечего, – выдохнул Джераб. – А мне за тебя еще бояться и бояться!

Он тяжело выдохнул и, наконец, произнес:

– Иди в дом! Мне расхотелось с тобой гулять.

Ромина посмотрела на него с мольбой, но он был непреклонен.

– И не забудь сменить простыни, – напомнил он, направляясь в глубь сада, но явно давая ей понять, что и эту ночь она проведет в его спальне.

Ромина тяжело вздохнула и вернулась в дом. Больше всего на свете ей хотелось сейчас пройтись по ночному саду, но она сама лишила себя это возможности. Поднимаясь по ступенькам, она дала себе слово, что с завтра постарается соблюсти все приказы Командира, чтобы хотя бы следующим вечером попытаться уговорить его на прогулку. В конце концов, она просто не знала, сколько еще ее оставят в живых, и какую именно казнь ей выберет Джераб, когда узнает правду. Но чтобы он ни решил, она дала себе слово, что больше никому не позволит превратить себя в рабыню снова. Теперь, когда она осталась одна, пока ее руки меняли простыни и наволочки, ее память мысленно бродила по полкам ванных комнат, по кладовой и шкафчикам кухни, изобретая яд, которым она убьет себя, если Командир все же решит её отдать.

Покончив со сменой белья, Ромина сняла одежду, надела майку, которую Джераб выдал ей прошлой ночью и легла в постель. Но дневной сон сбил ее биологические часы, и она просто бесцельно ворочалась с боку на бок.

Джераб заявился через несколько часов и был пьян настолько, что не смог даже добраться до постели. Ромина встала, усадила его в кресло и, расшнуровав, сняла ботинки. Затем с огромным трудом, она стащила с него форму и уложила в кровать. Но стоило ей только лечь самой, как он тут же снова сгреб ее к себе и, положив голову на ее грудь и по привычке сообщив ей, что она «мягкая и теплая», ужасно захрапел. Ромина обреченно вздохнула, но, к своему удивлению, уснула почти сразу за ним.

Проснувшись, Ромина обнаружила, что осталась в спальне одна. Очень странным ей показалось то, что уход Джераба никак не потревожил ее обычно довольно чуткий сон.

Поспешно одевшись и приведя себя в порядок, она подошла к двери, дернула ручку и, поняв, что та не заперта, вышла из комнаты. Спустившись на первый этаж, она прошла в столовую, раскрыла дверь, и тут же на нее посмотрели сразу несколько людей в военной форме. Некоторых из них она знала в лицо, некоторых видела впервые или не замечала раньше.

– Доброе утро, невеста! – поприветствовал ее Джераб, стоявший в окружении своих людей у стола, на котором была разложена большая подробная карта местности.

– Доброе, – смущенно проговорила она.

Некоторые мужчины закивали ей головой, и она ответила тем же.

– Проходи и посиди немного тут, – Джераб указал ей на дальнее кресло.

– Может мне лучше… – она отступила назад.

– Проходи! – твердо повторил Джераб. – Мы скоро закончим, и тебе принесут завтрак.

Он снова склонился над картой и будто бы забыл о ее существовании. Ромина прошла в комнату, села на указанное ей место и прислушалась. Голоса постоянно перебивали друг друга, спорили о чем-то, но так происходило только тогда, когда Джераб молчал. Стоило ему произнести хоть слово, как все вокруг замолкали и слушали его. Его речь была твердой и не терпела возражений. Когда он задавал вопросы, они были короткими и конкретными, и отвечали ему так же. Ромина заметила, что даже Саргон ведет себя, как и все остальные, не позволяя ни малейших фривольностей.

– И почему же это до сих пор не сделано? – спросил Джераб, подняв голову на одного из своих людей.

В комнате воцарилась звенящая тишина. Впервые за все это время Джерабу никто не ответил.

– Мне нужно повторить вопрос? – подняв бровь, уточнил он.

– Нам не хватило времени, – ответил тот, на кого он смотрел.

– Когда я поручал это именно тебе, я спросил тебя, сколько времени тебе понадобится, – не повышая тона произнес Джераб. – Ты ответил, что хватит суток. Напомню, что даже тогда я сказал тебе, что за сутки ты не справишься, но ты упрямился. Тогда я ответил, что если ты успеешь за 24 часа, я награжу тебя. Если справишься за два дня, я просто приму твою работу. Но прошло уже трое суток…

Ромина внимательно смотрела на мужчину, который планировал сделать ее своей женой и, хотя она и понимала, что его замыслам не суждено было сбыться, на секунду она позволила себе вольность примерить на себя эту роль.

– Саргон! – львиным рыком раскатилось по комнате.

– Да, Командир! – ответил брат за его спиной.

– Распорядись, чтобы этот простой не остался незамеченным, – холодно произнес Джераб. – А как только покончишь с этим, займись этой работой сам. Всех остальных я жду после обеда с конкретными предложениями по озвученному плану. Свои мысли я вам изложил, жду ваши. А теперь позвольте мне насладиться обществом моей невесты и позавтракать.

Первым из комнаты вышел офицер, который не выполнил поручение. За ним последовал Саргон, а затем ее покинули и все остальные.

Как только дверь за ними закрылась, Ромина увидела, как за одно мгновение прямой и сильный Джераб вдруг сгорбился и ссутулился.

– Как же я устал, – едва слышно проронил он, но Ромина смогла разобрать его слова.

========== Часть 8: Библиотека ==========

Как только дверь закрылась, Ромина увидела, как за одно мгновение прямой и сильный Джераб вдруг сгорбился и ссутулился.

– Как же я устал, – едва слышно проронил он, но Ромина смогла разобрать его слова.

Внезапный порыв подойти и утешить этого, как оказалось, полностью вымотанного и изнеможенного человека, удивил ее саму. Очень долго ей казалось, что после исчезновения Ияри в ней уже не осталось ни эмпатии, ни сочувствия, ни сострадания, и теперь она изумилась тому, что все это все еще жило в ней, хоть и было запрятано очень далеко, и она никак не позволяла этим чувствам снова проявиться.

– Вы… – она встала с кресла и приблизилась к нему. – То есть ты… Ты очень мало спал сегодня, – осторожно проговорила она.

– Сначала осматривал посты, потом разговаривал с солдатами, потом зашел к офицерам и выпил с ними немного…

– Немного? – едва заметно усмехнулась Ромина.

– Ты меня раздела, кажется, – Джераб поднял на нее взгляд. – Спасибо. Ненавижу спать в одежде.

– Я просто устала менять простыни, – улыбнулась ему Ромина. – Тебе надо поспать и … – она помахала рукой перед лицом, разгоняя воздух, – поесть.

– Перегар, – немного смутился он. – Хотя я с утра зубы чистил.

– Я не слышала, как ты встал, – Ромина посмотрела ему прямо в глаза и впервые улыбнулась.

– Я проснулся, потому что ты во сне выскользнула из-под меня, – теперь уже и он улыбнулся ей в ответ. – А после тебя любая подушка – доска.

Ромина смутилась, вспыхнула до корней волос и инстинктивно прикрыла лицо рукой.

– Вели, чтобы нам подали завтрак, – наслаждаясь ее смущением, произнес он.

Ромина кивнула и тут же поспешно направилась к двери. Джераб не удержался и рассмеялся ей вслед. От этого Ромина стала идти еще быстрее и, распахнув дверь, почти столкнулась с Саргоном. Краем глаза она заметила, что тот был зол, но сейчас больше всего на свете ей хотелось, чтобы Джераб перестал над ней смеяться, поэтому она просто юркнула в щель и побежала в сторону кухни.

– Тебе, я вижу, весело, – входя в зал, хмуро произнес Саргон.

– А тебе, я вижу, не очень, – Джераб опустился в кресло, где недавно сидела Ромина.

– Почему всегда я? – простонал Саргон и сел на широкий подоконник напротив брата.

– А кто? – Джераб с вызовом посмотрел на него.

– Ты можешь хотя бы назначить наказание? – попросил Саргон. – Просто огласи его, и все.

– Ты должен научиться принимать и неприятные решения, Саргон, – ответил старший брат. – Рано или поздно, но ты поднимешься еще выше. И многие, с кем ты начинал, станут звать Командиром уже тебя. Поэтому ты должен найти тот баланс, когда сегодня ты плачешь от радости от того, что спас ему жизнь в бою, а завтра велишь выпороть за безосновательное бахвальство. Они должны знать, кто тут главный.

– Просто назначь количество ударов, – упрямо повторил Саргон.

– Достаточно того, что я принял решение его наказать, – ответил Джераб, переводя взгляд на дверь, в проеме которой появилась Ромина с подносом. – Подробности меня не интересуют.

– Ромина, – Саргон перевел взгляд на девушку, которая поставила свою ношу на стол, – где Консул порол своих рабов?

Ромина на секунду замерла, а затем пошатнулась и оперлась о стул.

– Тебе нехорошо? – нахмурившись, Джераб поднялся на ноги и подошел к невесте.

– Позади рабского барака есть специальное место, – тихо произнесла она. – Там есть распорка для этого. Обычно… – Ромина запнулась, – их… да, «их»… секли там.

– А если не «обычно»? – не унимался Саргон.

– Ты не видишь, что ей неприятно говорить об этом? – посмотрел на него Джераб, но Ромина все же ответила.

– Если… если он хотел посмотреть на порку лично, то он поручал делать это на той лужайке в саду, на которую выходили окна его спальни.

– Снова не подходит, – сокрушенно произнес Саргон.

– Оставь ее в покое! – приказал Джераб и, отодвинув стул, усадил Ромину за стол.

– Есть еще одна комната… – Еще тише продолжила она. – Она находится в подвале. Попасть туда можно, если отодвинуть ковер в библиотеке и поднять люк в полу…

Ромина закрыла лицо руками и впервые за эти дни слезы непроизвольно потекли по ее щекам.

– Ты полный идиот, Саргон! – прошипел Джераб, глядя на брата.

Саргон был смущен ее реакцией. Подойдя к столу, он налил стакан воды и протянул его девушке.

– Позволь мне выйти, – Ромина подняла глаза на Джераба, не замечая протянутый ей стакан.

– Просто не покидай пределы виллы, – мягко попросил тот.

Джераб отодвинул стул и помог ей подняться. Ромина кивнула в знак благодарности и вышла из комнаты.

Она хотела выйти из дома, но ноги сами понесли ее в библиотеку. Оказавшись в комнате, которую она могла назвать вратами своего личного ада, она замерла на пороге и посмотрела на ковер, лежащий в самом центре. За годы мучений она научилась запоминать каждую деталь. Стоило ей только заметить, что сегодня ковер лежит немного иначе, чем вчера, все внутри нее замирало – ведь это означало, что хозяин дал надсмотрщику распоряжение подготовить комнату для посещения в самое ближайшее время. Если бы когда-либо ей пришлось назвать цифру, сколько стонов, слез, криков слышали мягкие, звукопоглощающие стены этого подвала, она бы ответила, что человечество еще не придумало ей название.

Шагнув вперед, девушка встала прямо перед ковром и закрыла глаза. Память тут же нарисовала перед ней обстановку этого страшного места: горизонтальные и вертикальные распорки, ремни, плети, стеки, чаны с водой, кровать, тусклые лампы, пара стульев, стол и небольшой стеллаж с алкоголем и бокалами. В самом дальнем углу стоял платяной шкаф, где хранилась та одежда, в которой ее хотел видеть господин.

До боли сжав веки, Ромина словно со стороны увидела свое первое посещение этой комнаты. Она уже готовилась ко сну, когда надсмотрщик грубо пнул ее, лежащую на куцей подстилке на полу, и велел идти в господский дом. Она не тешила себя пустыми надеждами, зная, что будет дальше… точнее, ей казалось, что она знает. Но хозяин умел удивлять. На пороге дома ее ждал Доктор, которому надсмотрщик передал юную рабыню из рук в руки. Доктор говорил ей что-то елейно ласково и вкрадчиво, но она уже привыкла не верить его речам. Опыт показывал, что чем ласковее с ней был Доктор, тем страшнее было то, что потом сделает хозяин. Вопреки ее ожиданиям, ее повели не в хозяйскую спальню, а в библиотеку. Когда они вошли туда, ковер уже был откинут, а люк открыт.

Хозяин никогда не тащил ее насильно. Он делал все, чтобы она сама входила, сама раздевалась, сама подходила к тому месту, где ее вскоре свяжут. Но всегда – будь ли это в спальне хозяина или в этом подвале – всегда они оставались только вдвоем. На этот же раз Доктор спустился за ней следом.

– Почему так долго? – игнорируя ее, Зераббабель обратился к сопровождающему.

– Она слишком медленно ходит, – улыбнулся тот за ее спиной. – Но ее можно понять.

Он обошел девушку, сел за стол напротив ее хозяина и разлил по стаканам уже початую бутылку вина. Оказавшись в этом подвале впервые, она хотела оглядеться, но знала, что каждое ее движением может стать поводом для очередной пытки, и просто стояла неподвижно и опустив глаза в пол.

– Кроме того, куда торопиться? – продолжал улыбаться Доктор. – В конце концов, он еще даже не пришел.

– Тогда может начнем без него?

Глаза хозяина засветились тем самым огнем, следом за которым всегда приходила боль – боль для ее бедного истерзанного тела.

– Нет, – Доктор отрицательно покачал головой. – Испортите всю чистоту эксперимента.

– Ну и где уже он? – капризно произнес Зераббабель. – Мне скучно!

– Ну пусть тогда она споет, – рассмеялся Доктор. – Или, если не умеет, станцует. Устроим кабаре.

– Она не балаганная актрисулька для твоей забавы, – неожиданно зло произнес хозяин. – И плачу я тебе достаточно, чтобы ты мог завести себе свое собственное кабаре!

В комнате повисла напряженная тишина. Изменившийся в лице Доктор взял стакан, допил его до дна и направился к лестнице.

– Пойду, встречу его, – кинул он через плечо.

Когда он скрылся, хозяин так же опустошил свой бокал, затем взял бутылку и прикончил ее прямо из горлышка. Оглядев все еще стоявшую на том же месте, где ее оставил Доктор, девушку, он встал и подошел к ней.

– Если тебе понравится, – с невероятной злостью произнес он, – а я увижу это, поверь мне! Так вот, если тебе понравится, я убью тебя! Знай это!

Он размахнулся и дал ей такую пощечину, что она не удержалась и упала на пол.

– Ну я же сказал, пока не начинать, – раздосадованно произнес Доктор откуда-то сверху.

– Ух ты ж! – раздался еще один мужской голос, и Ромина услышала, как захлопнулась крышка люка.

– Встань! – грубо приказал хозяин.

– Ну что же ты? – тем же вкрадчивым тоном добавил Доктор. – Вставай, дитя! Все ждут только тебя.

Она оперлась на руки и колени и поднялась.

– Посмотри на нашего нового гостя, —продолжил он.

Она стояла, опустив голову.

– Посмотри!

Девушка подняла глаза. Перед ней стоял молодой, красивый, мускулистый мужчина, который смотрел ей прямо в лицо.

– Красивая, – почти восхищенно произнес он.

– Пока еще нет, – возразил Доктор. – Раздевайся! – бросил он рабыне. – Вот сейчас, – он снова обратился к незнакомцу, – ты увидишь, какая она на самом деле.

Хозяин встал из-за стола, прошел к стеллажу и взял новую бутылку. По его шагам и движениям она уже понимала, что он невероятно зол. Возвращаясь обратно к столу, он больно толкнул ее горлышком бутылки в спину и прикрикнул:

– Быстро раздевайся!

Ромина, словно придя в себя, спустила плечики платья и стянула его с себя через бедра.

– Действительно, теперь намного красивее, – присвистнул незнакомец.

– Это еще не все, – снова улыбнулся Доктор. – Милая, – он выглянул из-за спины гостя, – мы что, должны повторять тебе все по нескольку раз? Твой господин считает, что даже твоего рабского ума хватает на то, чтобы понять, что «раздевайся» – значит «останься голой».

Ромина с немой мольбой посмотрела на своего хозяина, но тот был слишком занят откупориванием бутылки.

В этот момент незнакомец размахнулся и ударил ее кулаком в живот. От неожиданности она качнулась и опустилась на колени. В следующее мгновение боль растеклась по всему телу. Она прижала руки к животу и с ужасом осознала, что не может дышать. Она лишь беспомощно, словно рыба, выброшенная из воды, открывала рот, но не могла сделать ни одного вдоха.

—Не повреди ее, —предупредил Доктор. – Господин не хочет, чтобы ее испортили.

– А, – понимающе закивал головой мужчина, – понятно. Ну, если не беременна, то ничего с ней не станется.

Хозяин поднял на нее взгляд и кивнул незнакомцу. Тот нагнулся и, подхватив ее под локти, поставил девушку на ноги. Она продолжать стоять на полусогнутых коленях, прижав руки к животу, но с отчаянной радостью осознала, что ее легкие, наконец, снова наполнились воздухом.

–Разве я позволял тебе ее бить? – глухо спросил хозяин, опустошая новый бокал.

– Уважаемый господин прав, —согласно закивал головой Доктор. – Тебе платят не за это. Выполняй свою работу и обойдись без импровизаций.

– Да как угодно, – буднично пожал плечами мужчина.

В следующую секунду он обошел ее, схватил за лямку бюстгальтера на спине и потащил за собой. Она почувствовала, как костяшки белья впиваются ей в кожу, но не могла с этим ничего поделать. Протащив ее до кровати, он швырнул ее на постель и обернулся назад.

–Привязывать или пусть брыкается? – уточнил он. – Если будет брыкаться – это стоит дороже.

– Тебе все оплатят, – вместо хозяина кивнул Доктор.

– Отлично! – довольно ответил тот.

Она не успела осознать, как он сорвал с нее белье и уже через секунду навалился на нее всем своим телом.

– За дополнительную плату я могу…

– Да заткнись уже! – рявкнул хозяин.

– Ладно! – пожал плечами незнакомец. Переведя взгляд на подмятую под себя девушку, он тихо проговорил. – Я все равно сделаю то, за что они заплатили. Если хочешь, чтобы я тебя не порвал, трепыхайся поменьше.

Услышав звук расстегивающейся молнии, она с ужасом осознала, что сейчас произойдет.

–Нет! – прошептала она. – Нет! Пожалуйста, нет! – ее голос сорвался на крик, и она отчаянно забилась под ним. – Пожалуйста! Нет! Нет! Нет!

– Заткни ее, – приказал Доктор, заметив, как Территориальный Канцеляр дернулся вперед.

Мужчина накрыл ее рот одной ладонью и слегка придушил другой.

–Тихо, глупая, – прошептал он. – Не сделай все еще хуже.

Но она уже не слышала и не понимала его. Она отчаянно билась и вырывалась, и от этого он еще больше душил ее.

–Ладно, пусть орет! – позволил Доктор, заметив, как Зераббабель налил себе новый стакан и откинулся назад.

Мужчина отпустил ее горло и перевернул на живот. Заломив ей руки назад и схватив оба ее запястья в одну ладонь, вторую он подвел ей под и без того болящий после удара живот, заставляя ее приподнять ягодицы себе на встречу. Коленом раздвинув ей ноги, он снова тихо, чтобы слышала только она, произнес.

– Не сопротивляйся! Так будет не так больно.

– Пошел вон! – вдруг зарычал Зераббабель.

В следующий момент она почувствовала, что кто-то сорвал с нее того мужчину и услышала глухой звук удара кулаком в лицо.

– Это будет вам дорого стоить! – зло огрызнулся незнакомец.

– Заплати ему сколько он хочет, – бросил Зераббабель Доктору, который наблюдал эту сцену, продолжая сидеть на стуле. – И убирайтесь! Оба!

Доктор встал и подошел к незнакомцу, который прижимал руку к разбитой губе.

– Надевайте штаны, мой друг, —спокойно произнес он, – и пойдемте. Не переживайте, вам покроют все издержки. Обещанная сумма будет утроена.

Они дошли до лестницы, незнакомец открыл люк и скрылся под потолком.

– А ведь я говорил вам, – Доктор обернулся на Зераббабеля. – Вам нельзя было выбирать только одну… Ну ничего, мы обязательно попробуем еще и на этот раз подойдем в процессу более обдуманно. До свидания!