Ополченец

АРТУР ОЛЕЙНИКОВ

ОПОЛЧЕНЕЦ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Было за полночь. Лето и ночь. От страшного грома разоравшегося снаряда выбила стекла соседних домов. Осколки посыпались на пол и Сергей закрыл собой Светлану. Девушка вскрикнула и прижалась к Сергею. Ужас прошел и Светлана с силой схватила Сергея за руку и стала всматриваться в лицо любимого. Она испугалась и стала спрашивать:

– Ты не поранился? Все хорошо?

– Я цел! – ответил Сергей.

– Если с тобой что ни будь случиться я не переживу, – сказала Светлана.

В голосе и в словах девушке была забота и любовь и еще конечно же страх.

– Ты сегодня ни такой как всегда. Что случилась?

– Мать с отцом уезжают, и мне придется ехать с ними.

– А как же я? – испугалась Светлана.

– Я вернусь!

Светлана заплакала. Сергей стал целовать мокрые от слез горькие щеки Светланы и девушка ответила поцелуям и затрепетала в объятьях.

Когда война только начинается, когда первый снаряд ударит в жилой дом и на ваших глазах станут хоронить старуху соседку, что прежде бранила вас за шум под окном, все кажется как будто в страшном сне. Предстанет, что сейчас сон закончится и вы проснётесь и все станет как прежде. Но проходит день, а за ним еще один, а вы не можете очнуться, а война, словно топор палача безжалостно казнит вашу жизнь и все прекрасное, что было в вашей жизни. Забьётся сердце в груди по-новому и глаза по-новому смотрят на мир. Торопишься жить, все торопится и молодые люди прежде совсем еще дети, только в прошлом году окончившие школу в одну ночь сделались взрослыми и гоня проклятую смерть, покрывали друг друга страстными поцелуями.

На другом конце города родители Сергея собирались к отъезду.

Ольга Владимировна открыла сервант и взяла в руки тяжелую хрустальную вазу.

– Оля ты, что сума сошла? Ты еще бы трюмо с собой завернула! – воскликнул Роман Сергеевич Серебров.

Ольга Владимировна сдерживалась, чтобы не зарыдать. Она постарела за считаные дни, когда муж объявил об отъезде.

– Собери есть и все документы!

– А фотографии?

– Что фотографии?

– Семейный альбом!

– Господи боже мой! Возьми, конечно возьми! – и Роман Сергеевич отвел глаза ему сделалась горько. Он почему то только сейчас за все время войны, понял, что прежней жизни больше не будет. У Сереброва был строительный бизнес на Украине, а теперь все только рвалось, ломалось и рушилось. Ему получилось спасти небольшие деньги, которые он решил взять собой и вернуться обратно в Россию.

В России в Ростове – на – Дону у Романа Сергеевича остались старая мать и младший брат. Ведь сам он был Ростовчанином, с женой Олей он познакомился в студенческие годы. Оля приехала учиться в педагогический из Донецка. Рома учился в строительном и познакомились в парке Горького где собирались ростовские студенты. После учебы с дипломом в кармане Рома уехал к Оле на родину. Не жалел ни минуты, любил и был счастлив. Долго не могли родить ребенка и Сережа родился, когда родителям было за тридцать. Отец сына любил больше жизни, но был строг и не баловал и теперь когда Сергей пропал, когда нужно было собираться злился.

– Ты разрешила ему уйти? – спрашивал Роман Сергеевич.

– Он сказал, что попрощаться с друзьями!

– Где там с друзьями! Наверно со Светкой своей.

– Они дружат с первого класса!

– Если не придет через час, пойдешь за ним. А то я за себя не вручаюсь!

Но через час Сергей прощался под окнами дома со своей Светланой. Разлука поразила девушку и она вжимая плечи вся сгорбилась и подурнела, когда прежде представала первой красавицей города. У Светланы были густые каштановые волосы, высокая грудь и голубые смеющиеся глаза. Такие глаза, что казались никогда не грустили так как будто их хозяйка никогда не унывала и всегда была счастливой. Но сейчас глаза от душевной боли словно помертвели.

У Сергея рвалось сердце на части.

– Я приеду! Вернусь! – говорил и гладил Сергей поникшую голову любимой и прижимал Светлану к своей груди. – Это не навсегда!

Сергей достал из кармана записную книжку. Открыл и вырвал один листок.

– Вот здесь номер телефона бабушке. Звони!

Молодые люди расстались. Света шла домой и все время смотрела на номер. На почерк любимого. Какой-то жалкий листок бумаге теперь стал для неё самым дорогим в жизни.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Светлана уснула только под утра и в обед девушку разбудила мать Никитина Лариса Петровна.

Во сне Света забылась, но проснувшись все разом вспомнила и побледнела. Мать обо всем догадалась.

– Бросил? Смылись со своими миллионами! – зло сказала Никитина.

– Не говори так! – закрыла Светлана лицо руками.

– А как еще мне говорить? Твой отец в ополченцы! Под пули! А они ручкой помахали и поминай как звали!

– Ты злая! Ты так говоришь, потому что отец воевать пошел.

Никитина отвернулась, задрожала и заплакала.

Свет всплеснула руками и поругала себя, что сделала маме больно и быстро встала, прогнала свои печали и обняла мать.

Они так и простояли какое- то время молча без слов, которые были не нужны.

– Все хорошо! Прости свою бедную мать! – сказала Никитина. – Вернуться! И Сережа твой и отец. А сейчас сходи за водой, дома ни капли.

Стояла духота. Жара. Воды в Донецке не было целую неделю. Очереди за водой из жителей города растянулись на целые кварталы. Маленький семилетний Даня из соседнего дома с Никитиными набрал две пятилитровых бутылки и сказал Свете, чтобы передала своей матери, чтобы та зашла к ним, что они где-то разжились мукой. И понес воду домой.

Отца Дани убили. Он первый пошел в ополчение и теперь Даня был за главного мужчину в семье, которая теперь состояла из его бедной матери выплакавшей все слезы и сестры младше его два года.

По дороге Даня увидел старших ребят со своей улицы. Ребята стояли у разваленной снарядом стены разгромленного продуктового магазина. Они грузили на тележки продукты, все, что только попадалось под руку.

– Эх ребята! Поздно мы, поздно, – сокрушался один мальчик, – Все уже разобрали! Все самое вкусное!

– Ничего, ничего, – успокаивал другой, – За то, чай, макароны!

– Давайте шевелитесь, – подгонял самый старший, – Не на базаре! Сейчас вообще и это расхватают! Эй Данька! Бросай свои бутылки! Бери макароны! Там в магазине еще остались!

Даня оставил воду и устремился в магазин. Все было верх дном, сломано и повалено. Даня увидел большую целую коробку шоколадных конфет. Побросал пачки с макаронами поднял конфеты и счастливый побежал к ребятам.

– Смотрите, смотрите что я нашел! – радостно показал Даня конфеты.

Дима, что был всех старше из ребят, взял конфеты, внимательно посмотрел и сказал:

– Верни где взял!

– Почему? – удивился Даня.

– Это конфеты фабрики Порошенко!

– И что?

– А то! Выброси! А то Бог накажет!

Даня ничего не ответил и расстроенный отнес конфеты на место. Принес домой одни макароны.

Настала ночь и домашние уснули. И только Даня никак не мог забыть о конфетах. Он снова и снова представлял какие они вкусные, как шоколад сладко таит под языком и не выдержал больше муки оделся и побежал к магазину.

Даня нашел в магазине конфеты, открыл коробку и стал есть. Отставил несколько конфет младшей сестрёнке.

Домой возвращался сам не свой от счастья.

Завернул за угол и замер от ужаса. Его родной дом, где спала мама и сестра Валя был разворочен. Кругом стояли соседи, кто-то горько рыдал.

Старик сосед Игнат увидел мальчика.

– Данька! Живой! А мы-то думали вас всех снарядом!

Даня плакал.

– Поплачь, поплачь, – говорил сосед

– Это меня дедушка Игнат Бог наказал. Я конфеты Порошенко ел!

– Что ты мелишь? Какие конфеты?

– Я ночью в магазин ходил, что разбитый на соседней улице, а их бомбой!

– А-а! Но, то, значит тебе от Бога гостинец – жизнь! – серьезно сказал старик и перекрестил мальчика.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Светлана по телефону разговаривала с Сергеем, рассказывала про Даню и плакала и говорила, что они с мамой взяли его жить к себе, что мальчик остался совсем один.

Двоюродный брат Сергея Витя был гитарист и водил Сергея с собой по друзьям музыкантам, где они собирались и играли до поздней ночи и пили вино. У него был приятель Петр Калашников из Аксая, который играл на контрабасе. Я дружил с Петей много лет и когда к нему приезжали друзья из Ростова провести вечер с гитарой приходил их послушать. На одной таком квартирнике я и познакомился с Сергеем.

В тот вечер я пришел ни один, а со старым приятелям Игорем Шабуниным. Игорь был старше меня на десять лет и был незаурядной личностью. Игорь всегда и везде был душою компании. Ребята встретившие нас уже во всю играли и выпивали, только Сергей сидел задумчивый и нелюдимый. Это был молодой человек восемнадцати лет. Был кудрявый и высокий и сложен как спортсмен, широкоплечий и видно, что с большой силой в руках. Все в нем показывала гибкость и ловкость и если бы он сейчас не унывал можно было сказать, что Сергей не знает поражений. С другой стороны опытный человек заключил, что Сергей еще ни до конца осознает свою силу и не умеет ей пользоваться, но если выпадет случай он непременно ее применит и берегись тот кто станет у него на пути.

Игорь невысокий и жилистый пил за троих не пьянел и просил сыграть военные песни. Он служил врачом в Чечне и когда ребята узнали об этом, то попросили Игоря рассказать об этом.

– Игорь прекрасный рассказчик! – сказал я и Игорь пустился сплетать целую военно-полевую историю.

– В 1995 году мне предложили заключить контракт с 56 ВД бригадой располагавшийся под Волгодонском и так сказать снова влиться Вооруженные Силы России. И 17 мая 1996 года я оказался в Чечне. За плечами у меня было медицинское образование и в звание прапорщика я стал исполняющим обязанности начальника развернутого боевого медицинского пункта полка. Должность майора, но полковник Зайчиков, командир полка, сказал:

– Я звеньями налево направо не разбрасываюсь! Если заслужит пусть хоть маршалом будет! А пока посмотрим как прапорщиком себя проявит.

Я ничего не ответил. Не до того. Раненых везли нескончаемым потоком. В грязной операционной фельдшера и сестры снимали грязную одежду кишевшею вшами, обмывали бойцов и направляли в чистую операционную. Но, по сути операционная и вся больница были палатки под открытым небом.

И я наотрез отказывался ампутировать молодых ребят. Брал у них из вены кровь смешивал с антибиотиками и обкалывал поражённые места, чтобы создать очаг иммунного сопротивления. И слава Богу никого калечить не приходилось.

И была у меня в подчинение одна медсестра Катя – чистая светлая девушка. Красавица одним словом и спуталась она с нашим капитаном. На вид порядочный, а казался подонок!

Он этот капитан как то паяный в присутствии Кати играл с автоматом передергивая затвором.

Раздался непроизвольный выстрел. Пуля срикошетила и Катя замертво повалилась к ногам жениха.

Я был готов и многие ребята разорвать на части мерзавца, но капитан как воду канул. Ходили слухи, что перешел на сторону Ченцов, чтобы избежать суда.

Катю грузом двести отправили на родину. Я занимал себя как можно больше работой, чтобы не думать о девушке погибшей в самом рассвете сил так нелепо и глупо. И только и думал как мне самому не угодить в историю. Но видно у меня на раду были написаны приключения и однажды как – то под вечер ко мне в палатку пришел чеченец уже в возрасте.

Магомед израненный вдоль и поперек после Афганской войны страдал от страшных болей и попросил обезболивающего.

Я попросил показать, что где болит.

Рубцы ран были и вправду не свежими и говорили, что Магомет не брал уже много лет в руки оружие.

Я не колеблясь оказал помощь. Магомед поблагодарил и пригласил к себе в гости.

Кавказ есть Кавказ, а Чечня и подавно.

Я пришел на следующий день к Магомеду. Принес еще обезболивающих и как только хозяин усадил меня за накрытый стол в дом вошла разведка 204 полка. Замполит и командир роты.

– Прапорщик Шабунин сейчас же встаньте и покиньте дом врага! – сказал замполит.

Магомед нахмурился:

– Если бы я был вашим врагом, вы не ушли отсюда живыми! Но вы мне и не гости! Так что пошли со двора пока я и правда не стал вашим врагом! А Игорь мой гость и он останется.

– Хорошо мы уйдем! Ну смотри прапорщик мы тебе это не простим.

– Они следили за тобой! – сказал Магомед. – Они будут поджидать тебя на обратной дороге. Хочешь я пойду с тобой?

– Нет Магомед!, – ответил я горцу. – Вы смелый человек! Но я сам разберусь! А в нас двоих они пальнут и спишут! А меня что ну в плен возьмут, допрашивать станут.

Так и вышло.

– Здорово прапорщик как шашлыки Магомеда? Вкусные? – спросил замполит. – Пошли расскажешь какие секретные сведения выдавал врагу!

– Что ты плетешь, какие сведения? – ответил я. – Он с афгана загибается, мой долг врача было оказать больному помощь.

– А наш долг научить тебя уму разуму, как по чеченским домам не шляться!

Меня повалили. Стали бить.

– Только не сильно! Доктор! Вдруг у него еще лечиться придется! – приговаривал замполит и мне отдавали тумаков.

У меня был с собой автомат, но я к нему не притронулся. Я дал себе зарок, что за оружие возьмусь в крайнем случае и так и вышло на следующий день.

А тогда я поднялся и кое как пошел к своим. Пришел, выпил спирта, чтобы заглушить боль от побоев и завалился спать. А на утро прошел слух, что пропала медицинская машина с ранеными. А мне надо было везти тяжело раненых на аэродром, чтобы самолетом доставить в Россию и спасти жизни ребят. Без надлежащего оборудования я был бессилен. Не зная от чего, но я взял с собой гранату. И оказалось что не прогадал.

На перевале машину остановили чеченцы.

Я знал, что бывает, и что могут сделать с ранеными – надругаться и изуродовать и не раздумывая на глазах Ченцов достал гранату и выдернул чеку и показал зажатую гранату в руке.

Борода чеченца то ли от восторга толи еще от чего улыбнулась:

– Проезжай!

Машина тронулась и поехала.

Не думайте, что я не испугался, не боятся только идиоты. Я трясущейся рукой вставил чеку обратно. От ужаса и страха я весь побелел. Но война ребята, это еще и такие анекдоты какие, что в мирное время не жизнь не откалывает.

Однажды я заглянул в палатку капитану Васильеву родом из Питера.

– На нас банда идет! Человек пятьсот! – сказал Васильев. – Пойдем пристреливать «васельки»

– А что это такое Василёк? – спросил один из слушателей разинув рот.

– Василёк это миномет такой! – объяснил Игорь и стал рассказывать дальше:

– Мины ложились хорошо! В наступившей паузе раздался отчетливый стальной голос БТР.

– Слышишь, Киргиз, посмотри кто едет? Не банда ли? – сказал капитан сержанту.

На первый взгляд оказалось, что черт знает кто.

Салиев с автоматом перегодил картеж иномарок, который и вправду сопровождал БТР.

Из машины вышел человек в черном костюме и попросил сойти с дороги. На что Салиев ответил:

– Чье будите? Мы банду ждем! Минометы пристреливаем! Может того Вы и есть банда? Так что я сейчас пальну и приму огонь на себя!

– В машине генерал Лебедь!

– Где Лебедь? – не поверил своим ушам Салиев.

– Пройдемте!

Опустилось ветровое стекло:

– Ну, что солдат, узнаешь?

– Так точно! – ответил Салиев и говорил потом, что подумал, что может все- таки пальнуть.

А после генерал Лебедь сказал, что в Чечне меня четыре раза обстреляли и из миномета. Обстреливали то мазилы, а вот минометчики и еще вдобавок какой- то врач хорошо отрабатывали, едрена их мать! – закончил Игорь о своих приключениях в Чечне и мы все смеялись, но все же и загрустили. Игорь сказал, что он в первую очередь врач и ему место в поливом госпитале и он собрался на Донбасс.

Концу нашей встречи, Сергей поросился снами нас проводить.

– У меня девушка в Донецке! – рассказывал Сергей.

– Любишь? – спрашивал Игорь.

– Да!

– Так езжай к ней! Любовь если по настоящему стоит, чтобы за неё бороться!

Сергей снова сделался задумчивым и прощаясь мы с ним обменялись телефонным номерами.

Когда пришли Игорь отчего то загрустил. Я жил в частном доме и мы сели за стол во дворе и закурили.

Звезды ярко святили и манили и рождали в голове мысль, что жизнь во вселенной повсюду, что если на Земле все так скверно устроил человек, что может там посреди этих звезд есть лучший и счастливый край.

– Давай Игорь спать! – сказал я докурив.

– Нет, еще посидим! Сегодня живёшь, а завтра в земле лежишь!

– Что ты выбрось из головы!

– Нет, так! Я врач, я про это лучше знаю.

Игорь долго не соглашался еще ложится и все смотрел на звездное небо. Так, что я тоже замолчал и дал ему покоя, который передался мне. И все как будто растворилось под этими такими желанными и такими не доступными небесными огнями. Ночь, тишь и надежда.