Покаяние Дисмаса
Глава 1 Разговор у магазина
Небольшой провинциальный, но живописный городок, каких много в России. Возле продуктового магазина на одной из тихих и немноголюдных улиц собралась компания людей, хотя время было весьма ранее, и даже магазин еще не успел открыться.
Собравшиеся в основном были мужчины от двадцати лет и старше. И нет, это не были алкоголики, отправившиеся с утра похмелиться, а вполне обычные жители, многие даже не имевшие того сонного и помятого вида, какой имеют по утрам не только алкоголики. Было воскресенье, выходной день, но они встали с утра пораньше и пришли к магазину, возле которого стояли скамеечки и столики от летнего кафе, а чуть поодаль ‒ детская площадка. По их виду и разговорам можно было понять, что они чем-то очень недовольны.
– Ой, матушки мои! Я чаю, поди, полночи не спала! Выходной день ведь, выходной! – в сердцах говорила женщина лет пятидесяти, всплескивая руками.
– Да, Марина, у нас тоже, даже окна все закрыли, и все равно: тррр-тррр. До двух ночи почти, я специально на часы смотрела, – отвечала ей другая, помоложе.
Она держала на поводке маленькую собаку, которая бегала рядом и обнюхивала кусты. Кроме этих двоих больше здесь женщин не было, остальные семеро были мужчины. Они сочувственно кивали этим жалобам, наконец один, плотный, коренастый мужик, лет сорока пяти, с лысеющей головой, черной щетиной на широком лице и в полосатой вдвшной майке с размаху бросил окурок на землю и раздраженно зарычал:
– Эх, бляха! Думал я выйти, поймать их, да морды поразбивать! А ихние драндулетки в реку спустить. Уже встал и одеваться начал, да Светка не пустила. Но еще раз такое будет, то плевать! Выйду и прямо в морду! Без разговоров! Пусть потом жалуются, в полицию пишут – плевать!
– Да-да! Так и надо с ними! Именно так! – закивал другой мужик, примерно того же возраста, невысокого роста, чернявый и смуглый. – У меня жена болеет, почти всю ночь спать не давали. И младшая дочь пугается, мы ведь живем ближе всех к Камышовке. Степан, если что – пойдем вместе, я и старшего сына возьму. Пусть только появятся опять!
Белобрысый парень, лет двадцати семи, в спортивных штанах и кепке, сидевший тут же на корточках и щурившийся на восходящее солнце, сплюнул сквозь зубы и процедил:
– А чего мы сделаем, мужики? Этот еврей Варшавский мутит свои бизнесы в наших местах. На лодках приезжих катает, походы по лесам устраивает, два кафе держит: одно у нас, другое в Троицком и еще мотель есть где-то. А сейчас решил покатушками на квадроциклах заняться. Деньги большие, попробуй тронь его. А квадроциклы эти сколько стоят? Попробуй сломай – потом почку продашь чтобы расплатиться. Морду бы я и сам разбил этим московским, так они тут же пожалуются еврею, а у него с ментами подвязки. А мне нельзя, я под надзором хожу. Так что… – парень развел руками.
Пожилой мужчина, лет шестидесяти пяти, полный и плешивый, одобрительно закивал головой.
– Да, мужики, Павел прав, что мы им сделаем? Варшавский заманивает их сюда, места-то у нас красивые, вот они и приезжают на реку, гуляют здесь, купаются, жарят шашлыки. А те, кто из Москвы, денег-то много, так они уже не знают, чем себя развлечь, вот и катаются на своих, этих, как бишь…
– Квадроциклах, – подсказал Павел.
– Да-да. Кравде… крадвециклах. Ну и чего? Я понимаю, сам в молодости катался по деревне, мопед был у меня. Молодость-то оно понятно, но тогда люди другие были, не то, что сейчас. Все работали с утра до зари, не шлялись, а теперь тунеядцы одни! Мы в выходной бывало с ребятами на танцы пойдем в клуб, а если на мотоциклах, так только по шоссе гоняли, не ездили ночью под окнами, людям рабочим не мешали! Нет, я вам скажу: понапридумывали сейчас не пойми что, телефоны мобильные, интырнеты, а что толку? Заводы все закрылись, колхозы развалились, никто работать не хочет! Все ж таки в СССР намного лучше жили люди! Порядок был! И дружно все жили, порядочно. Хошь – в колхоз иди механизатором, хошь – езжай в город учись. А эти чего – не работают, ничего не делают, знай катаются! Рабочую-то копейку человек бережет, а когда так все досталось, папа с мамой разжуют да в рот положат, так они и бесятся, лодыри!
Мужики сочувственно кивали словам пенсионера, кто-то тихо поддакивал: “Да, раньше лучше было!”, “Все верно, Валерий Иванович!”. То, что в СССР было лучше, было бесспорным общим местом, и с этим никогда здесь не спорили, даже жители из молодежи. Валерий Иванович же под конец речи разгорячился, даже поднялся с лавочки и начал махать рукой в ту сторону, откуда ехали к ним “лодыри”, то есть, в сторону Москвы. Но, выразив свою любимую мысль о несомненном превосходстве СССР над нынешней Россией, успокоился и сел на место.
Наступило молчание, пришедшие выплеснули свое раздражение, но что делать дальше никто не знал. Наконец другой мужик, лет за пятьдесят, худой, с пышными рыжими усами на красном от загара лице, которого все звали Петрович, проговорил хриплым голосом:
– Может сходить в контору этого пархатого? Скажем ему, чтобы катал своих туристов где-нибудь подальше.
– Ходили уже не раз, да без толку все, – злобно сказал Степан. – Он хитрожопый, всегда отвертится. Законы всякие начнет называть, Санпины, хуепины. Мол, все законно, можно ездить.
– Богатый ведь уже, куда ему еще денег-то, – заговорил Валерий Иванович, поглаживая лысину и взглядывая удивленными глазами на собравшихся, – так нет – мало! Удумал москвичей катать по берегу Камышовки! А то, что нам спать не дают ночью, это его не касается.
– Денег много не бывает, дядя Валера, – с усмешкой сказал Павел, – а таким, как этот еврей, тем более. Пока все деньги мира не положит в карман, не угомонится.
Собравшиеся заметно оживились, так как выпала возможность обсудить другую очень популярную в их компании тему – еврейский вопрос. Марина с подругой собачницей тут же влезли в разговор и загалдели:
– Да-да, евреи они все такие. Самый поганый народ! Не зря они от Иуды пошли, который за деньги Христа продал! – тараторила Марина.
– Да-да, вот посмотрите, кто у нас артисты все, а певцы? Евреи через одного! Русским – не-е-ет, туда попасть не дадут! – тараторила собачница.
Мужики одобрительно закивали “Да, так и есть. Кобзон, Долина, Газманов, Пугачева, все как один – евреи!” Валерий Иванович покивал головой и тоже вставил слово:
– Нет, раньше в Советском Союзе все жили дружно, и евреи, и чучмеки всякие, но спуску им все равно не давали. Товарищ Сталин и сажал их, и расстреливал, чтобы они не вредили, но бесполезно! Потом всех их на Дальний Восток сослал, подальше. Так им всем и сказал: “Вот там живите как хотите, а у нас в Советском Союзе свои еврейские порядки не устраивайте!” Умный был человек! Какую страну построил, уважали его! Вот только евреи не успокоились, сволочи, отравили Сталина!
Все сокрушенно закивали. Петрович, задумчиво крутивший рыжий ус, когда Валерий Иванович замолчал, хлопнул себя по колену и в сердцах воскликнул:
– Вот ведь гадины! Сталин их от Гитлера спас, так бы немцы их всех в печках посжигали, а они, неблагодарное отродье, отравили его, а потом и СССР развалили! Надо было их всех не на Дальний Восток ссылать, а куда-нибудь подальше, в Магадан лес валить!
Все опять сокрушенно закивали. Тут в разговор вступил Степан:
– Да, мужики. Я когда в ВДВ служил, так со мной в роте был один еврейчик, Губерман звали. Хороший парень, крепкий, надежный, но еврейская натура все равно лезла! То от наряда откосит, то в столовой лишнюю тарелку каши умыкнет. И ладно бы у духов, у них все деды отбирали, так он и со своими хитрожопил. Повар в части был армянин, так он с ним снюхался… Я вот говорю ему как-то: “Эх, Володька, жиденок ты и есть жиденок, вот если б не был ты моим другом…”
– Точно, Степа, точно! – перебил его чернявый мужичок, – я тоже их брата повидал достаточно. Вот многие говорят, что цыгане плохие…
– Да не, Рома, ну что ты! – примирительно заговорили остальные.
– Да я не про вас, – замахал рукой мужик, – бывает, говорят. Так вот, цыгане, мол, плохие – воруют, обманывают! Но мы как евреи, никогда вот не делаем! Если кто сворует, или что еще, так это бывает, но друзей или соседей мы никогда не тронем. У нас есть свои законы, мы народ-то, может, еще подревнее евреев, но если мы приехали куда, то уважаем местных и их обычаи. А евреи чужих и за людей не считают! У них все чужие – гои, а гоя и обокрасть, и обмануть не грех по их Талмуду.
– А места-то себе они непыльные выбирают, – сказал мужик с пивным пузом и в поношенных синих трениках. – В музыканты лезут, в актеры, танцоры всякие, бизнесменами или начальниками сидеть, а вот чтобы как наш Иван – на завод пойти работать или землю пахать, так нет! Не дождетесь!
Все опять согласно закивали. Ну и дальше разговор продолжился в том же русле, все вспоминали разные случаи и байки про евреев, а о первоначальной теме как бы уже и забыли. Минут через двадцать, когда все уже наговорились и начали расходиться, Павел вдруг опомнился и сказал еще не успевшим уйти Петровичу, Степану и Роману:
– Мужики, погодите. Я вот чего подумал, а давайте сходим к Варшавскому все ж таки. Дадим ему последнее китайское предупреждение, чтобы завязывал со своими квадроциклами.
Мужики остановились и переглянулись.
– Думаешь, сходить? – сказал Роман, почесывая кучерявую голову. – А толку-то?
– Да пойдё-ё-ёмте. За спрос денег не берут, – усмехнулся Павел.
– Ну кто-то не берет, а еврей, пожалуй, и за это возьмет, – сострил Степан и захохотал над своей же штукой.
Остальные тоже посмеялись, пошутили и решили все-таки пойти. Особенно подбивали всех Павел и Степан. И вот четверка направилась от магазина вдоль дороги в сторону главной улицы городка. Там, где стояла высокая старая церковь, а вдоль улицы все дома были трех и четырехэтажные. В таких домах располагались местные офисы, кафешки и магазинчики. До офиса фирмы, которую они обсуждали только что, было не больше двадцати минут пешком. Город был совсем небольшой и назывался Зареченское, потому что лет сто назад он был поселком, а когда вырос до статуса города, то сперва ему дали название в духе эпохи ‒‒ Свердловск. А в девяностые решили вернуть прежнее, историческое название.
Глава 2 Сын Израиля
Офис местного предпринимателя Семена Яковлевича Варшавского находился на первом этаже в одном из кирпичных четырехэтажных домов на главной улице городка. Через пятнадцать минут мужики уже подходили к зданию, в котором размещался этот офис. Степан, Роман, Павел и Петрович шли один за другим, иногда перебрасываясь короткими фразами.
Павел, как инициатор, горделиво вышагивал впереди компании. Надменно ухмыляясь, он взбежал на крыльцо и толкнул дверь, остальные вошли за ним. За дверью был небольшой вестибюль, две двери в какую-то фирму и в фотостудию и лестница наверх. Мужики поднялись по лестнице на второй этаж, где перед ними предстала внушительная железная дверь, над которой была прикреплена табличка «Гринтур. Отдых на природе: квадроциклы, рыбалка, баня, походы». Выше надписи красовалось изображение надувной лодки с мотором и квадроцикла с мощными ребристыми колесами.
Павел нажал на кнопку звонка, а потом еще пару раз стукнул кулаком по двери. “Открывай давай!” – прикрикнул он, молодцевато поглядывая на товарищей. Через мгновение запищал магнитный замок, Павел потянул за ручку, открыл дверь и вошел в офис. Мужики последовали за ним.
Прямо у входа располагался ресепшн, где сидела симпатичная девушка-секретарша лет двадцати, а дальше, в глубине помещения за стеклянной перегородкой, сидел управляющий. Напротив от кабинета управляющего находились санузел и отделенная пластиковыми перегородками небольшая кухонька, где работники фирмы могли отдохнуть и поесть.
Девушка на ресепшене взглянула на вошедших, приветливо улыбнулась и спросила:
– Слушаю вас?
Павел скабрезно осклабился ей в ответ, подмигнул и, перегнувшись к девушке через стойку ресепшена, затянул слащавым голосом:
– Ой, какая красотка тут у нас! А как звать? Может, сходим после работки прошвырнемся?
Девушка смущенно улыбнулась, опустила глаза и ответила:
– Маша. Вы что-то хотели?
Павел, не переставая нахально ухмыляться, хотел продолжить заигрывания с секретаршей, но тут в разговор вмешался Степан:
– Девушка, мы пришли по делу. Можете позвать управляющего?
– Та погоди, Степ, у нас тут любовь намечается, похоже, – не унимался Павел. – Ну что, малышка, дашь телефончик?
Но секретарша уже переключила свое внимание на Степана.
– Вам нужен Сергей Юрьевич? Хорошо, я сейчас спрошу.
Она встала с кресла и пошла к двери управляющего, который что-то смотрел в своем компьютере и не обращал внимания на вошедших. Павел, как только девушка повернулась и пошла за управляющим, присвистнул, глядя ей вслед, и нарочито громко процедил:
– Ого, какие ножки! А попка! Все, мужики, я остаюсь здесь!
И он загоготал совсем как эталонный гопник из сериала. Остальные хоть и не были настроены так же игриво, как Павел, но, повинуясь неписаному правилу определенного сорта мужчин, тоже стали отпускать скабрезные шутки в адрес секретарши, нимало не смущаясь, что она их слышит. “Да, ничего краля!”, “Хороша в постели, наверно!”, “Я б такую прокатил на своей раме!”, “Детка, пойдем с нами, тебе понравится!”
Девушка постучалась в дверь управляющего и открыла ее, тот поднял голову и увидел, что Маша вся пунцовая и едва сдерживает слезы. Через стекло перегородки он также увидел четырех мужчин у ресепшена, которые, сально ухмыляясь, смотрели в их сторону.
– Сергей Юрьевич, вы не заняты? – спросила она жалобным голосом.
– Что случилось, Маша?
– Тут к вам пришли, – сказала она, кивнув в сторону ресепшена. – Выйдите к ним… Пожалуйста! – тут она не смогла сдержаться и расплакалась.
Управляющий нахмурился:
– Хорошо, Маша, посиди здесь пока. Вот, выпей воды и успокойся. Я разберусь.
Он встал из-за стола, усадил туда всхлипывающую Машу и пошел к стоявшим у ресепшена посетителям.
Сергей Никаноров, молодой еще мужчина тридцати лет, был управляющим в фирме Гринтур . Сам он был местный, родился в одном из городков этого района, потом уехал учиться в Москву, начал там карьеру, а пару лет назад приехал в Зареченское по какому-то делу, а может просто проведать родной край. Здесь он и познакомился с Варшавским, который уже начал в этих местах свой бизнес и как раз искал толковых людей себе в помощники. Сергей по образованию как раз был менеджером и уже успел набраться в Москве опыта. И Варшавский взял его управлять своей фирмой в Зареченском, которая занималась экскурсионными поездками и активным отдыхом на природе. Никаноров набрал штат экскурсоводов, инструкторов, рыбаков, секретаршу, и его стали называть Сергей Юрьевич. Со временем Варшавский переложил на него основную часть забот по управлению Гринтуром, а сам появлялся в городе редко.
Никаноров сразу понял, что эти посетители не из приятных. То, что они довели до слез его секретаршу, умную и скромную девушку, которая училась в колледже на вечернем и подрабатывала, чтобы помогать семье, сразу настроило его против них. Но он решил быть сдержанным, так как к ним в поисках активного досуга обращались люди разные и не всегда приличные.
– Чем могу помочь, господа? – спросил он, пойдя к ним ближе.
– Господа в Парижах сидят! – начал было дерзить совсем распоясавшийся и поймавший кураж Павел. Но другие его осадили, все-таки предстоял серьезный разговор.
– Мы к вам по делу, – решительно сказал Степан.
– Да, по какому?
– Дело вот какое, – начал Рома, – мы – местные жители, живем тут испокону веков и не позволим всяким залетным безобразить у нас в городе!
– Дома у нас стоят рядом с берегом Камышовки, а ваша фирма нам житья не дает! – вступил Петрович.
– В натуре, достали! – злобно процедил Павел.
Никаноров нахмурился, словно что-то вспоминая, а потом сказал:
– Вы вроде приходили уже, месяц назад или около? Насчет квадроциклов…
– Да, я приходил тогда, – сказал Степан, – тогда тут был ваш начальник Варшавский. Мы все ему высказали и поставили условие, чтобы он сворачивал лавочку. Но вы, похоже, не понимаете по-хорошему!
– Все также ваши квадрециклы ездют у нас под окнами, спать не дают! – заговорил Петрович, сердито дергая ус.
Никаноров тяжело вздохнул:
– Да, я понимаю вас, и мы думаем, как решить эту проблему. Прошу вас немного подождать. Мы проводим прогулки на квадроциклах только два раза в неделю по выходным, стараемся поздно не ездить мимо домов. Допустимый уровень шума мы не превышаем, приезжала фирма, делала замеры, поэтому…
– Да чего ты нам тут заливаешь! – перебил Павел, выкатив на Никанорова свои белесые, наглые глаза. – Шум они, мля, не превышают! Купил какие-то справки и думаешь отделался!
– Да! Сам попробуй заснуть, когда под окнами эти драндулетки ездят! – сердито сказал Петрович.
– Я понимаю вас, но пока у нас не готов новый маршрут…
– Да нам до фени, что там у вас не готово! – Павел расходился все сильнее, – Чтобы с этого дня больше никто у нас не ездил! Ты понял!
Никаноров поджал губы и опустил голову от такого хамства, было видно, что он еле сдерживается в рамках приличия.
– Сергей, так ведь вас зовут, – начал Степан миролюбиво, отодвигая за спину Павла, – прикройте пока ваши покатушки. Ну неделю, ну две не поездят ваши мажорики московские, умрут, что ли, без этого? Да и вы не разоритесь, я думаю. У вас и рыбалка, и шашлыки, и палатки, и чего только нет. А потом найдете другой маршрут и катайтесь сколько угодно. Вот такие у нас условия, много ведь не просим.
Никаноров немного помолчал, как бы раздумывая, потом снова заговорил, стараясь быть как можно более спокойным и убедительным. За годы работы ему было не впервой улаживать конфликты и вести сложные переговоры.
– Я передам ваши претензии Семену Яковлевичу. Мы подумаем, как найти выход из ситуации. Я понимаю ваше недовольство, мне в самом деле жаль, что квадроциклы доставляют вам беспокойство. Но так просто все отменить нельзя. У нас есть расходы на аренду, зарплату инструкторам и много чего еще, а сезон через два-три месяца заканчивается. Каждая неделя простоя – это убытки фирме. На сегодня мы уже приняли заявки на прогулку на квадроциклах, к нам уже едут люди, и отменить мероприятие мы никак не можем…
– Не, он издевается над нами! – перебил Павел – Ты, мля, чего тупой, что ли! Говорят ему русским языком! Или тебе по-еврейски надо объяснять? Так езжай в свой Израиль!
Никаноров нахмурился сильнее и, твердо глядя в глаза обнаглевшему посетителю, произнес:
– Молодой человек, или выражайтесь вежливо, либо я сейчас позову охрану, и разговор будет закончен на этом! Вам тут не кабак!
– Давай, мля, зови охрану! Испугал, думаешь!
Павел старался говорить так же нагло и грубо, но все же заметно поубавил пыл, когда Никаноров заговорил с ним жестче. Другие мужики подступились к нему и урезонивали: “Тише, Паша!”, “Тихо!”
– Я и так иду вам навстречу, что трачу свое время и выслушиваю ваши хамские претензии, – гневно сказал Никаноров. – Наша деятельность ведется по закону, прав жителей мы не нарушаем. Вы никогда, наверно, не жили в больших городах, вот там под окнами круглые сутки шум от машин, а у вас всего несколько минут в неделю.
Степан повернулся к нему:
– С какой это стати мы должны терпеть ваш шум вообще? Мы имеем право отдыхать в свои выходные, мы рабочие люди, а не буржуи, как вы. Мало ли что в городах бывает, а мы здесь хотим жить в покое и тишине! Так что сворачивайте вашу лавочку, по-хорошему просим!
– Разве вы не понимаете, что оттого, что к нам едут туристы, лучше для города? Мы даем работу местным жителям, платим налоги, а приезжие покупают в наших магазинах товары. Я понимаю, что вам мешают прогулки на квадроциклах, но мы не можем подстроиться под каждого, кому что-то не нравится. Поэтому я прошу вас подождать немного, возможно, мы сделаем новый маршрут еще до конца месяца. Если же вас не устраивают мое предложение, то можете обращаться в суд. Извините, у меня дела!
Сказав это, Никаноров развернулся и пошел к себе в кабинет, давая понять, что разговор закончен. Мужики сердито посмотрели на него и пошли к выходу, по пути отпуская угрозы и обещания, что ничего еще не кончено.
Когда вся компания вышла на улицу, первым заговорил Павел:
– Ну вот, сходили! Я же говорил, что с этой жидовской конторой бесполезно говорить! – потом ухмыльнулся и добавил. – А все-таки неплохо мы их прессанули! Этот хрен гляди, как занервничал, а секретутка его вообще разревелась!
Мужики весело засмеялись. “Да! Разворошили жидовское гнездо!”
– Ну чего, по домам? – сказал Рома.
Остальные пожали плечами.
– Да, пойдем, чего еще тут делать. Вечером, может, соберемся еще, потолкуем, – сказал Степан.
Все повернули в обратную сторону, только Петрович остался на месте и, глядя вслед мужикам, крикнул:
– Ну ладно, вы идите, а у меня тут еще дело одно. Давайте, в общем!
Он повернулся и торопливо пошел в противоположную сторону, к центру городка. Мужики обернулись и проводили его взглядом.
– В рюмочную пошел, трубы горят, видать, – с усмешкой процедил Павел.
– Пьянь! – махнул рукой Рома.
– Ну и хорошо, что этот забулдыга свалил, – сказал Степан, – у меня тут идея одна появилась, – заговорщически добавил он.
Они пошли дальше в сторону своей улицы, Павел и Рома склонились к Степану, а он что-то быстро говорил им, поминутно стреляя глазами по сторонам, словно опасаясь чужих ушей.
В офисе в это время Никаноров успокоил секретаршу, и она вернулась на ресепшен, а сам он сел в свое кресло и набрал номер шефа.
– Алло, Семен Яковлевич? Да, все хорошо, даже не знаю, стоит ли вас отвлекать, собственно, ничего серьезного. Сегодня опять местные приходили насчет квадроциклов… Ну да, ругались… Да, я сказал им все, как вы велели… Хорошо, передам Олегу и команде, чтобы сегодня сильно не шумели и возвращались не очень поздно… Нет, я думаю ‒ ничего серьезного, разберемся… Хорошо… Да, это все… До свидания, Семен Яковлевич.
Глава 3 Еще один разговор у магазина
В этот же день, но уже далеко после обеда, утренняя публика собралась на том же месте у магазина. Состав компании был примерно тот же, кто-то пришел в магазин, кто-то просто гулял, но всем хотелось узнать о результатах похода мужиков к Варшавскому.
Все герои это славного похода уже были тут, кроме Петровича, который так и не дошел из рюмочной. Утренние женщины: собачница и Марина были здесь, старый коммунист Валерий Иванович тоже пришел. Кроме них было еще четыре мужика и две молодые семейные пары, которые стояли с компанией и одновременно следили за детьми на детской площадке. Про историю с квадроциклами и конфликт с фирмой Гринтур тут знали все.
– Ну что, как сходили? – спросила Марина.
Все смотрели на “героев”, которые развалились на лавочке. Степан и Рома держали в руках бутылки с пивом, а Павел лузгал семечки, сплевывая шелуху себе под ноги.
– Нормально сходили, все путем, – вальяжно процедил Павел, выплюнув шелуху углом рта. – Они там, конечно, заартачились, но мы их быстро заткнули и разложили все по понятиям. Управляющий их вообще очканул и хотел уже бежать звать охрану!
И Павел загоготал своим гопническим смехом.
– Да, мы им там дали прикурить! – усмехнулся Степан, довольно поглядывая на собравшихся. – Управляющий извивался перед нами ужом, а секретарша вообще убежала и спряталась. Я говорю ему, значит: “Вот наши условия! Сворачивай лавочку на хер, а то плохо будет!” А он мне: “Извини-и-ите, мы не можем, убытки, постараюсь что в моих си-и-илах” – заговорил Степан тоненьким противным голоском, изображая Никанорова, у которого, впрочем, был совершенно нормальный голос.
Павел снова загоготал, Рома расплылся в щербатой улыбке и закивал головой, остальные тоже усмехнулись.
– Так что, больше ездить не будут? – спросил Валерий Иванович.
Троица на лавке переглянулась.
– Пусть только попробуют! – угрожающе произнес Павел.
– Помощник еврея сказал, что сегодня все билеты проданы, и из Москвы уже едут туристы. Поэтому сегодня отменить, мол, не могут, – произнес Степан уже не столь самоуверенно.
Собравшиеся молчали, глядя на “героев”, но как-то без прежнего восхищения.
– Но сегодня последний раз, а уж потом все, – поспешно добавил Степан.
– Не, ну а что делать, – вступил в разговор Рома, – у московских денег много, они им платят, а те и рады. Кто ж от денег таких откажется! Но потом-то мы не допустим, пусть только появятся! – добавил он, впрочем, не совсем уверенно.
– Да-да! От Москвы это все и идет! – возмущенно начал Валерий Иванович. – Все богатства родины Москва захапала, а потом еще к нам едет, развлекаются тут, лодыри! За наши же народные деньги!
Публика оживилась, так как поднялась другая излюбленная в их компании тема.
– Этих московских вообще надо гнать поганой метлой из нашего города! Пусть сидят у себя в Москве! – возмутилась собачница.
– Да! Самые поганые люди – это московские! – закивала Марина. – Я как-то ездила в Москву, там по улицам так все несутся, только и гляди как бы не затоптали. Не подскажут ничего, не остановятся! Помирать будешь – не помогут! Только одни деньги на уме!
Все сочувственно закивали.
– И квартиру там не снять нашему брату, только своим московским сдают! – сказал один из мужиков, в реальности никогда не пытавшийся снять в Москве квартиру.
– Тю! Квартиру снять! Там цены такие, что год на эту квартиру работать придется! – добавила Марина.
Все опять закивали.
– Раньше в Советском Союзе было не так, – начал любимую тему Валерий Иванович, – люди все работали в колхозах, на заводах, страна строилась, города новые, железные дороги, заводы. Хорошо все жили, дружно! Москве советская власть бездельничать не разрешала. Москвич ты ‒ не москвич, а будь любезен езжай работать, куда тебя пошлют, хоть на целину, хоть на Север. И студентам бездельничать не давали, гоняли летом в колхозы помогать. А не как сейчас: богатеи все себе заграбастали, накупили в Москве квартир, дач и живут – в ус не дуют. А простой народ на них горбатится! Вот страну и развалили!
Валерий Иванович, толкая эту речь, снова разгорячился, покраснел и опять принялся махать рукой в сторону обнаглевшей Москвы, хотя по факту махал куда-то в направлении Волгограда. Все снова закивали и завздыхали в знак сочувствия по безвременно почившему Советскому Союзу.
– Так всё и есть! Мы тут работаем, а они в Москве сидят на всем готовеньком! Зарплату там минимум двести тысяч платят, но берут только с московской пропиской. А многие москвичи вообще не работают, сдают свою квартиру и на эти деньги снимают виллу в Испании или на Кипре. А мы тут горбатимся до гробовой доски и только раз в три года в Египет или Турцию, – возмущенно сказал молодой папаша, чей ребенок играл на детской площадке, а жена стояла чуть поодаль.
Все снова закивали, хотя жили не так далеко от столицы, почти на границе с Московской областью, и понимали, что рассуждения папаши о московских зарплатах и виллах в Испании слегка преувеличены.
– Верно! А работа у них какая? Сидят в своих офисах, ничего не делают, в компьютеры тычут только и по двести тысяч берут! А мы, чтобы заработать такие деньги, чуть не год горбатимся! – зашлась от возмущения собачница.
– Нет, все ж таки раньше такого не было! – опять принялся Валерий Иванович. – При советской власти справедливость была, и Москве тунеядничать не позволяли. Товарищ Сталин как-то раз увидел, что москвичи не работают, только газеты читают и советскую власть ругают, и он приказал их всех раскулачить и отправить в Сибирь. В вагоны погрузили всех и отправили в тайгу на десять лет! Узнали они тогда, как живется трудовому человеку!
Раздались радостные одобрительные возгласы: “Правильно!”, “Молодец!”, “Так их и надо!” Валерий Иванович, несмотря на горячую любовь к Советскому Союзу, знал его историю весьма приблизительно. Но это было не страшно, его слушатели знали ее не намного лучше. Поэтому товарищ Сталин в его рассказах, как библейский бог, совершал любые подвиги, которые подходили к настоящему моменту, карая всякий раз все новых врагов трудового народа.
Тут заговорил Степан:
– Да, я, когда в ВДВ служил, так к нам в часть поступило трое духов из Москвы. Вот мы их там… – здесь Степан произнес непечатное слово, имеющее значение “сильно били”. – Все полгода до моего дембеля (непечатное слово), они командиру роты жаловаться пытались, в комитеты солдатских матерей и так далее, один даже повеситься хотел, но всем похер было. Москвичей нигде не любят.
Тут в разговор влез Павел:
– Да лохи они все там! В натуре, лохи! Я туда ездил с пацанами два года тому. Вот мы потрясли их хорошо тогда. Сначала с бригадой кидали фраеров на деньги. Для ремонта они нас нанимали, значит, а мы деньги на стройматериалы возьмем, по ушам проедем, некоторые лохи еще и аванс давали. Ну а мы ноги в руки и вперед! Они потом названивать пытаются, сообщения пишут: “Ребята, ну вы что! Верните деньги! Так нельзя!”
И Павел довольно загоготал. Окружающие одобрительно закивали, Павел, любивший внимание, вдохновился еще больше.
– Одну чику мы так кинули. Красивая была, сучка: сиськи – такие! Ноги – от ушей! Стройная, симпотная вообще, как модель, и денег до хрена. Я ее еще и трахал между делом. Деньги мы с нее на материалы взяли, и еще половину суммы за работу авансом, и ауфидерзейн! Так она потом мне писала: “Паша, ну зачем ты так! Ну вернитесь, пожалуйста! Я еще добавлю денег, если было мало, закончите работу!” – и он загоготал снова.
Среди местной мужской публики подобные подвиги безоговорочно одобрялись, поэтому даже женатые мужики радостно осклабились, услышав такую историю. Женщины немного смутились, некоторые даже покривились, но потом рассудили, что в Москве живут одни проститутки, так что ничего в таком поступке зазорного нет. Павел же вдохновился еще сильнее:
– А еще мы с двумя пацанами, грузином и дагестанцем, щемили студентов в одном московском институте. На дискотеку зайдем, зацепимся с каким-нибудь лошком, так он потом отдавал нам всю стипендию, или дорогой смартфон отжимали. Студенток самых сочных цепляли, я отвечаю – всех там перетрахали! Как-то раз зашли мы в студенческую общагу, ввалились к одному лошку в комнату, а он там со своей телкой сидел, шуры-муры, любовь, все дела. Ну мы его грузить: ты, мол, нам должен, а он потерялся, очканул, телка его тоже. В итоге мы деньги с него взяли и втроем отдрючили его телку! Один дрючит телочку, а двое этого лошка держат. А он плачет, весь в соплях: “Не надо! Это моя девушка! Я ее люблю!”
И Павел опять загоготал. Мужики все еще улыбались и кивали, повинуясь негласно принятому в таких компаниях кодексу кобелиной солидарности, но уже без прежнего сочувствия и немного смущенно. Женщины на этот раз были решительно недовольны и даже начали отходить от коллектива, увлекая за собой мужей.
Тут цыган Рома решил тоже вставить свою копеечку в копилку нелюбви к москвичам:
– Брат у меня троюродный в Москве живет, в Выхино, так он там тоже развернул бизнес. Ходили одно время, выискивали одиноких пенсионеров или из студентов местных, кто один живет. Пойдут на улице, попросят помощи или погадать руку возьмут. Ну а потом – раз и всю квартиру обчистят или деньги из банка все снимут. А эти москвичи сами все отдают и не пикнут. Потом очухаются, а уже все, ищи ветра в поле! Несколько раз так вот даже квартиры отбирали у московских!
И Рома, радостно улыбаясь, поглядел на собравшихся, ожидая эффекта от рассказа. Публика смутилась еще больше, при всей внешней дружелюбности их отношений с Ромой, цыган тут многие знали с этой их плохой стороны и решительно не одобряли подобные проделки. Рома сам почувствовал, что ляпнул лишнего, и поспешно замолчал, хотя явно собирался рассказать еще много подобных историй.
Повисшую неловкую паузу нарушил Степан:
– А все же правильно, москвичей этих надо гасить! Помню, когда Евгений Викторович пошел на Москву, вот они там пересрались! – и Степан радостно захохотал, почти как Павел.
Публика снова оживилась и принялась радостно поддакивать.
– Да!
– Верно!
– Евгений Викторович – мужик!
– Эх, мне вот лет уже много, – сокрушенно начал Валерий Иванович, – но если бы еще раз подвернулась такая возможность, то я бы бросил все и пошел к Евгению Викторовичу. Дали бы автомат или поставили кашу варить – неважно. Я всем этим олигархам и жулью всякому не верю, сейчас даже коммунисты уже не те пошли, в партию буржуев принимают за деньги, вырожденцы горбачевские. А ему верю! Настоящий патриот! За народ, против олигархов, что обворовали страну! Такие раньше только при товарище Сталине были.
– Да-да, – закивала собачница, – хороший мужик, сразу видно. А Москву эту давно надо бы проучить, да все некому было. Вот хоть один нашелся человек, дай бог ему здоровья!
– Жалко только не дошел до Москвы, не дали ему, – сказал один из мужиков, в растянутых спортивных штанах и майке, из-под которой выпирало пивное пузо. – А если бы дошел, то показал бы там всем кузькину мать!
– А москвичи-то ломанулись тогда из города, как крысы с корабля! – закивал Роман, усмехаясь.
– Да, суки, почуяли, что жаренным запахло, что сейчас конец их жирной жизни придет! – сказал Степан и радостно заржал.
– Эх, жаль, не дали Евгению Викторовичу дойти, – сказал один из семейных, жена которого в этом момент отошла к детской площадке. – А то мы с мужиками уже готовы были помочь, подошли бы к Москве с другой стороны, и тогда ни одна московская гнида не сбежала бы!
– Да! Верно!
– Так их и надо!
– Пидары там одни!
– Точно! – закивала Марина. – Сколько раз уже хотели свои парады в Москве провести! Хорошо, что президент не позволил.
– Да-да, у меня друг в Москве в ОМОНе служит, так он говорит, постоянно гоняют там этих пидаров, – злобно говорил мужик с пивным пузом. – Они там все права качают, митинги всякие устраивают. Все им не нравится, сукам!
– Вот же твари! Лучше всех живут, а недовольны!
– С жиру бесятся, мрази!
– Да нет, они на Америку работают! Чего еще от этих пидаров ждать! Хотят Америке Россию продать, чтобы свои пидарские порядки здесь завести.
– Убивать их надо! Жаль Евгений Викторович не дошел…
– Да, сейчас власть не та. Вот при товарище Сталине их давно бы всех к стенке поставили!
Компания разгорячилась и говорила так громко, что на них уже стали оборачиваться те, кто шел из магазина. И вот мужик с пивным животом подвел итог этой пятиминутке ненависти:
– Эх, мужики! Эти твари московские едут к нам, землю нашу поганят, а мы терпим, как позорники! А давно бы надо выйти и всех этих пидаров порешить! Прямо у речки, где они свои гулянки устраивают!
Компания снова согласно закивала.
Глава 4 Трос
Новая группа туристов собралась на большой поляне возле березовой рощи, примерно в шести километрах от Зареченского. Инструктор фирмы Гринтур Олег раздавал всем комбинезоны и защитные шлемы, попутно объясняя правила безопасности. Туристов было одиннадцать человек, в основном молодые люди чуть за двадцать: семь парней и четыре девушки. Инструктор уже показал им, как управлять квадроциклами, и каждый из группы попробовал немного поездить по поляне.
– На маршруте я поеду первым, следуйте за мной и не обгоняйте, – говорил Олег. – В принципе, ничего сложного, если я буду тормозить, вы тоже притормаживайте, когда разгонюсь, вы можете ехать быстрее. Проедем по дороге вдоль реки, а дальше будет уклон – это спуск к берегу, вот там надо быть осторожнее. Спустимся к реке, проедем по берегу немного, а потом через овраг в рощу, там будет второй лагерь. Отдохнем немного, поедим, там уже приготовят шашлыки, и поедем назад тем же маршрутом.
Туристы кивали его словам и с нетерпением поглядывали на внушительные очертания стоявших тут же квадроциклов. Многие из них уже катались не раз, и вводная инструкция была им не особо интересна. Наконец, Олег закончил инструктаж и пошел к своему квадроциклу, туристы пошли к своим. Всего квадроциклов было девять, четыре парня и одна девушка ехали на них в одиночку, а кто пришел с парой, те ехали на квадроцикле вдвоем.
Вот все уселись, надели шлемы и завели моторы, Олег оглянулся, махнул рукой и поехал вперед, остальные тронулись вслед за ним. Для начала, пока туристы не привыкли, Олег сильно не разгонялся, но, когда они отъехали от полянки подальше и выехали на поросшую травой прямую проселочную дорогу, он поддал газу и рванул вперед. Следом за ним с веселыми возгласами ускорились и молодые люди. Дорога была неширокой, на ней могли разместиться не более двух квадроциклов, поэтому группа ехала цепью друг за другом. Берег реки был слева от них внизу и, по мере того, как они продвигались вперед по маршруту, он приближался.
Вот впереди показался поросший деревьями крутой съезд к реке. Справа от дороги показались частные дома окраины Зареченского, инструктор знал, что многие жители этих домов недовольны ездой на квадроциклах, и не далее как сегодня к ним в офис в очередной раз приходили местные мужики с угрозами. Семен Яковлевич через Никанорова дал распоряжение сильно здесь не газовать и обратный маршрут с пикника начинать пораньше, так чтобы до одиннадцати вечера уже миновать жилые дома. Но на практике это получалось не всегда, пикник с шашлыками, как правило, затягивался всегда дольше намеченного времени, некоторые парочки принимались гулять по лесу, и очень часто, несмотря на прохладное вечернее время, молодые люди останавливались у реки искупаться.
Так что иногда обратная дорога начиналась уже затемно, при свете фар. Туристам поездки в темное время нравились, так что шеф сказал не препятствовать без надобности. Единственная проблема таких поездок была в недовольных жителях окраинных домов, но ее планировали вскоре решить, проложив маршрут подальше от жилой зоны. Как раз в том месте, где к берегу тянулись жилые дома, спуск к реке был особенно крут и живописен. Это была одна из изюминок маршрута, помимо проезда через овраг и быстрой гонке по кромке воды, сопровождаемой смехом и брызгами. Ради таких моментов туристы и платили им деньги.
Квадроциклы доехали до спуска, инструктор сбросил скорость и поехал вниз по довольно крутой и узкой дорожке к реке, остальные последовали за ним, девушки при этом весело и испуганно взвизгивали, когда попадалась кочка или крутой поворот.
Когда туристы скрылись за спуском, из тени деревьев, росших у забора ближнего дома, показались три мужские фигуры. Собственно, дома не были совсем уж близко от дороги, самый ближний дом, в котором жил цыган Рома, стоял метрах в сорока. Но в ночной тишине рев двигателей квадроциклов все равно слышался очень сильно, так что беспокоил он не только обитателей самых близких домов.
– Ну вот, поехали к реке, там дальше в роще возле Больших Лук у них гулянка будет, – сказал один из мужчин, самый молодой из них. Это был Павел.
Рядом с ним стояли Степан и Роман. Роман держал в руках свернутый кольцами длинный металлический трос, а Степан ‒ сумку, из которой торчали большие слесарные ключи. После недавнего разговора у магазина, где они с таким бахвальством сообщили всем о своей победе, и где все с таким жаром принялись ругать москвичей, они окончательно решили привести в исполнение идею, которую Степан изложил им по дороге от офиса Варшавского.
“Что мы теперь, дадим заднюю?! Перед мужиками обещали, что москвичам дадим прикурить, а дело до конца не доведем?” – говорил Степан приятелям, все еще горя злобой, распаленной недавним разговором. Рома чесал кучерявую голову и высказывал сомнения, Павел напирал на то, что он под надзором, и как бы менты не прикопались к нему, если что-то случится. Но Степан начал припоминать им гневные слова насчет москвичей, которые только что звучали у магазина, и, в конце концов, убедил их.
Они подождали пару минут, когда шум от квадроциклов стих вдали, потом быстро огляделись по сторонам и пошли к дороге. На улице уже вечерело, летнее солнце клонилось к закату, но было еще светло. Мужики подошли к бетонному электрическому столбу, что стоял метрах в трех от дороги.
– Ну что, сюда привяжем? – спросил Павел, воровато оглядываясь.
Степан осмотрел столб и кивнул:
– Подойдет.
Он обернул трос вокруг столба и закрепил один его конец. Свободный конец они вдвоем с Романом стали разворачивать и тянуть через дорогу. Павел отвернулся от них и внимательно смотрел по сторонам. На другой стороне дороги Степан обернул трос вокруг большого дерева и также закрепил.
– Готово! – тихо воскликнул он.
– Надо теперь натянуть, – сказал Рома, – на какой высоте только. Как думаешь? Не меньше метра надо, а то у них колеса большие, могут и перескочить.
Степан, прищурившись, как стрелок на охоте, осмотрел дорогу.
– Хм, ну наверно, да, ниже метра нет смысла опускать. Посадка-то у них как у трактора почти.
Они вдвоем подняли обернутый вокруг дерева конец троса, так что тот оказался выше колен, и Степан закрепил его. Потом перешли назад к столбу, и подняли тот конец троса. Степан достал из сумки ключ и начал быстро натягивать трос. Через пару минут трос, свисавший поперек дороги, выпрямился как струна и задрожал. Роман надавил на него рукой.
– Отлично! Как влитой, теперь и слон не проскочит!
– Ну чего, давайте, валим тогда быстрее! – нетерпеливо прошептал Павел.
Они быстренько отошли от дороги назад к забору, остановились там и оглянулись.
– Ну как, хорошо поставили? – спросил Степан, смотря на товарищей.
– Да, Степ, думаю, отлично! Как раз выше колес в передок упрется, – закивал Роман.
– Да-а-а! Как влетят в него, так и все, кувырком через руль! – осклабился Павел.
– Да, главное, чтобы скорость была, мало не покажется! – радостно подтвердил Роман.
– Скорость? – спросил Степан с сомнением. – Да, кстати, если поедут медленно, то просто ударяться об него и все.
– Да не боись! – махнул рукой Роман. – Мало не покажется. Как пить дать, через руль полетят. Ох, и влетит же потом инструктору ихнему, как они полетят! – и он сипло захохотал.
– Норма-а-ально, Степ, пошли, – процедил Павел. И повернулся чтобы уходить.
– Погодите! Я придумал лучше!
С этими словами Степан быстро потрусил назад к дороге, воровато оглядываясь на бегу.
– Эх, ну куда он, блин! – недовольно пробормотал Павел. – Сейчас спалимся и все, делу крышка. Степа!
Но Степан, не обращая внимания на недовольство товарищей, быстро ослабил трос, потом поднял его концы выше головы, закрепил и опять крепко натянул. Теперь трос растянулся поперек дороги выше человеческого роста. Степан быстро стрельнул глазами по сторонам и потрусил к забору назад. Он подошел к товарищам, весело поглядывая на них.
– Ну как вам?
– Да зачем… – начал недовольно Павел.
– Да, Степан, ну нахрена ты его поднял до облаков? Нормально же было сперва, – тоже недовольно пробормотал Роман.
– Да так лучше! Лучше! Трос теперь на уровне головы водителя, теперь они точно легко не отделаются. Подумаешь, упадут через руль, у них всех шлемы. А теперь по башке так получат тросом, что маму родную забудут как звать! Из своей гребаной Москвы больше высунуться не посмеют, суки!
– Не, Степ, я считаю, фигня получится. Надо было оставить, – сказал Павел, состроив кислую мину, и повернулся уходить.
– Ну ладно, раз уж натанули – так натянули. Пойдем уже побыстрее, – пробурчал Роман.
Степану же его идея с высоко натянутым тросом казалась очень удачной. Он, посмеиваясь, шел впереди товарищей, иногда поворачивался и хлопал по плечу, то одного, то другого. Мол, не боитесь, все будет как надо!
Взглянув последний раз на дорогу, они пошли по домам, Роме было ближе всех, у его забора они и сидели в засаде. Он махнул товарищам рукой, открыл калитку и исчез в ней. Потом дошли до дома Степана, Павел жил дальше всех и шел к себе уже один. Вернувшись домой, приятели старались вести себя как ни в чем не бывало, сели ужинать, занимались домашними делами, болтали с домочадцами. Степан прежде всего спрятал в дальний угол гаража сумку с ключом.
Но весь вечер они заметно волновались, кураж их уже прошел, и в голову начали лезть разные мутные мысли. Павел даже написал обоим приятелям сообщение, где высказал сомнения в их предприятии. “Вам-то чего, а ко мне сто пудов менты прикопаются. Может, снимем, пока не поздно?” Но приятели, и особенно Степан, успокоили паникера – было решено идти до конца. Возможно, если бы каждый из них провернул это в одиночку, то через час-два он передумал и пошел бы снимать трос от греха подальше. Но теперь их сдерживало чувство общего дела, стыд перед товарищами и боязнь показать перед ними слабость. Особенно это касалось Степана, как главного зачинщика и исполнителя. Когда пришло время ложиться спать, никто из них не уснул, все лежали в кроватях и прислушивались, ожидая развязки.
Глава 5 Лебединый полет
Квадроциклы доехали до реки и дальше пошли вдоль нее возле самой воды. Олег набрал скорость и несколько раз проехался колесами по воде, подняв фонтан брызг, как бы подавая пример остальным. Туристы тоже начали заезжать в воду, сначала несмело, а потом основательно, на полном ходу с брызгами и веселым смехом. Парни хохотали, девушки визжали, брызги окатывали всех с головой, но выданные им легкие комбинезоны были непромокаемые, так что их одежда почти не пострадала. Вот один парень, разогнавшись, заехал особенно далеко в реку, неумело повернул руль, квадроцикл повело в сторону, и он с криком свалился в воду. Впрочем, тут же встал, смеясь и отплевываясь, и полез назад на свой квадроцикл. Другие тоже остановились, смотрели на него и смеялись.
– Сейчас поедем к оврагу! За мной! – все еще улыбаясь крикнул Олег.
Они поехали по такой же заросшей травой дороге, или, точнее, по колеям, проезженным в траве, и минуты через две доехали до оврага. Овраг не был глубоким, не больше трех метров, но спуск в него и подъем были очень крутыми, так что квадроциклы наклонялись градусов на шестьдесят, сердито дергались при движении и ревели моторами. Туристы охали от страха, когда квадроциклы опасно накренялись, девушки вцеплялись руками в одежду своих парней и зажмуривали глаза. Тем не менее из оврага все выехали благополучно. А дальше до самой рощицы, где был разбит лагерь, оставалось не более пяти километров по ровному полю.
Когда туристы доехали до лагеря, там уже было все готово, мангалы дымились, на траве была разложена скатерть, на которой стояли тарелки с ароматным шашлыком, зеленью и бутылками с кетчупом. Также стояло два больших термоса с чаем и возле них бумажные стаканчики. Молодые люди спешились, сняли шлемы и, весело переговариваясь, пошли “к столу”.
На пикник был выделен час, времени более чем достаточно. Компания расселась на траве возле скатерти и принялась за еду. Настроение у всех было очень приподнятое, молодые люди болтали, смеялись, вспоминая впечатления от поездки, и ели с большим аппетитом. Одна из пар, что ехала вместе на одном квадроцикле, не доев порции мяса на своих тарелках, растянулась на траве.
Парню было лет двадцать пять, девушке около двадцати. Он лег на траву, положив руки за голову, а она легла головой ему на живот, повернув к нему улыбающееся лицо. По тому как сияли их глаза, и с какой нежностью они смотрели друг на друга, можно было понять, что они переживают сейчас расцвет взаимной любви и очень счастливы от этого.
Парень был среднего роста, стройный и худощавый, с симпатичным и интеллигентным лицом. В принципе, в нем не было ничего особо примечательного, взглянуть – вполне славный малый, прилежный студент старшего курса либо аспирант. Девушка была худенькая и миниатюрная, ему под стать, у нее была очень светлая кожа и волосы до плеч, покрашенные в красно-рыжий цвет. На бледном миловидном личике особо выделялись огромные ярко-синие глаза. И эти глаза придавали ей особую привлекательность, так что любой прохожий на улице невольно задерживал взгляд на этом лице и глазах, хотя у девушки была совсем не фотомодельная внешность.
– Я, вообще-то, совсем не хочу есть, а они столько нам наложили, – сказал парень. – Но ничего, главное ведь не еда, правда? – и он с улыбкой посмотрел на девушку.
– Правда! – тихо улыбнулась она ему в ответ.
Несколько секунд они смотрели друг на друга влюбленными глазами, потом девушка повернула лицо к небу и стала смотреть на его темнеющий купол. Все лицо ее озарялось светом счастья и нежности, так что она даже тихонько рассмеялась.
– Саша, мне так хорошо! Спасибо, что позвал меня на эту прогулку! – и помолчав секунду чуть слышно добавила. – Я люблю тебя!
Лицо парня тоже осветилось, как будто лучик от лица девушки и от ее нежных слов попал на него и отразился.
– Я тоже люблю тебя, мое солнышко! – прошептал он и с нежностью провел рукой по ее волосам.
Девушка быстро вздохнула и замерла, на щеках ее запылал румянец. Слова больше были не нужны, и они молча лежали, прислушиваясь к стуку своих сердец и к чувствам, что разгорались в них. А вокруг продолжался пикник, компания веселилась. Минут через десять мимо прошел парень, взглянул на них, улыбнулся и окликнул:
– Ребята, доедайте шашлык, остынет ведь. Потом полежите, – и пошел дальше.
Парень с девушкой встрепенулись, поднялись и подвинулись к своим тарелкам. Шашлык в самом деле немного остыл. Они откусили пару кусочков, прожевали, а потом снова стали смотреть друг на друга счастливыми глазами и тихо переговариваться.
Между тем время пикника подходило к концу, организаторы собирали мусор в мешки, выкидывали под кусты остатки еды и загружали в машину мангалы, термосы и прочее хозяйство. Туристы поднялись и с наслаждением прогуливались по траве между деревьями, многие фотографировались за рулем квадроциклов. Скоро предстояла поездка обратно.
И вот когда поляну убрали, Олег дал всем знак, надел шлем и пошел к своему квадроциклу, молодые люди последовали его примеру. Заревели моторы, и все тронулись в путь. Вскоре они доехали до оврага, перебрались через него и поехали дальше к реке. Солнце уже опускалось за горизонт, когда они достигли берега.
Но, проехав немного вдоль кромки воды, двое парней вдруг остановились и замахали руками остальным.
– Подождите, давайте искупаемся! Кто за?
Остальные охотно согласились, Олег тоже решил не препятствовать желанию клиентов. Молодые люди принялись скидывать с себя одежду и, поеживаясь, пошли к воде. Хотя на воздухе было уже довольно прохладно, но прогретая за день вода в реке была достаточно теплой. Вот первый парень подошел к воде, попробовал ее ногой, затем быстро вошел глубже, прыгнул вперед и поплыл, издав торжествующий вопль. За ним последовали еще трое парней и две девушки.
Саша тоже разделся и стоял в одних плавках, ожидая, когда переоденется в купальник его девушка.
– Саша, подержи что-нибудь, закрой меня, чтобы мне переодеться, – попросила она, держа в руках красный раздельный купальник.
Саша достал из рюкзака широкое зеленое полотенце, развернул его и подошел к девушке вплотную, закрыв ее полотенцем от посторонних взглядов. Он стянула футболку и расстегнула брюки.
– Так, отвернись и не подглядывай, – с лукавой улыбкой сказала она, глядя на него исподлобья.
Прелестные глаза ее сияли в сумерках как две звездочки на небе, она смущенно улыбалась, стараясь расстегнуть на спине бюстгальтер. Саша не выдержал, наклонился к ней и поцеловал в губы, потом еще раз.
– Саша, ну не мешай! Нас же все видят! – сказала она, просияв счастливой улыбкой. Потом обхватила его рукой за шею, поднялась на цыпочки и быстро поцеловала в губы:
– Ну все, держи полотенце, а то искупаться не успеем!
Вскоре они, держась за руки, вместе подошли к воде. Все остальные уже купались, плавая вдоль берега, или стояли по грудь в воде и брызгали друг в друга.
Саша вошел в реку первым, держа девушку за руку, она осторожно ступила в воду, ежась и испуганно улыбаясь.
– Только не брызгай, пожалуйста. Я сейчас потихоньку зайду.
Парень зашел по пояс, прыгнул вперед и проплыл пару метров, потом повернулся к девушке. Она, поеживаясь, заходила все глубже, но не решалась погрузиться полностью. Саша поплыл вдоль берега:
– Лиза, не бойся! Плыви сюда!
Наконец, девушка глубоко вздохнула, задержала дыхание и, подогнув ноги, погрузилась в воду по плечи, потом оттолкнулась и поплыла брассом к Саше. Он стал грести навстречу к ней, и, поравнявшись, они поплыли вместе вдоль берега.
– Вода совсем не холодная, да? – спросил Саша.
– Да! Очень хорошая! И вообще, очень красиво!
– Ты рада, что мы приехали сюда?
– Очень! Я так счастлива, Саша… Посмотри какой красивый закат на горизонте!
Солнце уже зашло и закатные лучи окрашивали в розоватый цвет полосу неба на западе. Саша и Лиза проплыли еще немного, потом повернули к берегу. Добравшись до места, где дно уже было под ногами, они остановились, Саша по грудь в воде, Лиза по шею. Она убирала намокшие волосы с лица и улыбалась, он тоже улыбался, глядя на нее.
Другие ребята еще плавали, но некоторые уже выходили из воды.
– Тебе не холодно? – спросил Саша.
– Да вроде пока нет. А что, губы посинели? – ответила Лиза и подняла подбородок, чтобы было лучше видно.
– Уже темно совсем, не вижу, какой у них цвет, – сказал Саша наклоняясь. – Придется определять на ощупь.
Он приблизился к ее лицу и поцеловал в губы, сначала слегка прикоснувшись к ним своими губами, а потом они слились в поцелуе минут на пять, а может и больше, кто в таких случаях считает время… Другие отдыхающие в это время плавали рядом, весело переговаривались и плескались. Парень с девушкой наконец очнулись, оторвались друг от друга и снова поплыли вдоль берега.
Но вот, минут через десять, все, кто еще купался, начали выходить из воды, Саша с Лизой тоже. Саша вышел первым на берег и побежал к вещам. Он взял полотенце и бросился назад к выходившей на холодный воздух Лизе. Он бережно закутал в полотенце съежившуюся девушку и, обняв за плечи, повел ее к оставленной одежде. Там он расстелил на земле свою рубашку, посадил на нее Лизу и стал тереть ее полотенцем.
– Саша, я сама, не надо! Ты же замерзнешь, одевайся! – говорила Лиза с улыбкой.
– Мне совсем не холодно! – отвечал Саша, еле сдерживая стук зубов.
Он вытер девушку, потом подал ей вещи и растянул в руках полотенце, чтобы она смогла переодеться. Лиза, смущенно оглядываясь, быстро сняла верх купальника, надела бюстгальтер, потом футболку и куртку. Уже натягивая джинсы, она повернулась к Саше.
– Господи, ты же весь дрожишь!
Она выхватила у него полотенце и, даже не застегнув свои джинсы, усадила его на землю и стала вытирать, совсем как недавно он ее.
– Лиза, ну что ты делаешь, я в норме! – говорил Саша, стуча зубами.
– Да, я вижу, в какой ты в норме, посинел весь! Глупый, зачем ты стоял мокрый и не одевался?
– Да, просто… ты ведь замерзла, хотел помочь одеться… Я в порядке, не волнуйся!
Лиза заботливо вытирала ему спину и волосы.
– Ты самый лучший на свете!
Она наклонилась и нежно поцеловала его, потом накинула ему на плечи куртку, села рядышком, обняла и положила голову ему на плечо. Саша тоже обнял ее.
– Саша, я так рада, что мы познакомились. Помнишь, как это было?
Саша, уже немного согревшийся и переставший дрожать, улыбнулся.
– Конечно, помню. Через месяц будет год. Какой-то праздник был у Виталика, у него на даче собралась компания, я тогда и увидел тебя. Ты была веселая, как всегда, часто смеялась, иногда начинала о чем-то болтать с девчонками, но иногда смущалась и испуганно поглядывала на всех.