Злата и школа Святой Вальбурги

Глава 1

Напевая себе под нос, маленькая девочка пяти лет чуть ли не вприпрыжку ходила по дому. Волнистые её волосы, отливая золотистым солнцем, развивались в разные стороны. Она забавно улыбалась и чуть ли не сияла от счастья.

Поднявшись по белой лестнице на второй этаж, девочка услышала недовольное бормотание из комнаты сестры. Крадучись, словно маленькая лисичка на охоте, она подошла к чужой комнате и осторожно посмотрела из-за дверного проёма, находя недовольную сестру. Хмуря свои бровки, Маргарита пыталась что-то упаковать в огромный чемодан, то и дело отдуваясь от норовящих залезть в глаза тёмных волос. Хотя, если её послушать, они были готовы залезть и в рот, и в нос, и вообще нужно было бы их к чёрту отстричь!

– Ну, давай же! – пыхтела девочка, уже чуть ли не прыгая на несчастный чемодан. – Давай, закрывайся!

Девчушка с золотистыми волосами довольно улыбнулась, отходя от дверного проёма и продолжая свой изначальный путь.

– Маргарита снова нервничает! – оповестила девочка, заходя в комнату родителей.

– Правда? – в небольшом изумлении поинтересовалась у дочери женщина, сидя за своим огромным столом в окружении кипы бумаг.

Девочка широко улыбнулась и подбежала к ней, довольно прыгая в любящие объятия.

– Она ругается и пытается закрыть свой чемодан, – уже тише добавила девочка, словно её кто-то ещё мог услышать.

– Думаешь, через год ты не будешь бояться так же? – наигранно сощурившись, спросила её мать, Вероника Евсеева.

– Нет! – довольно сообщила девочка. – Зачем бояться? Я жду не дождусь, когда смогу отправиться в школу для ведьм и волшебников! – Глаза девочки ярко загорелись при этих словах, вынуждая старшую Евсееву улыбнуться.

– Возможно, Маргарита просто волнуется. Она может переживать, как всё пройдёт, найдёт ли она себе новых друзей, – попыталась предположить мать, убирая волнистые волосы со лба дочери.

– Обо мне судачите? – прозвучало с добрым сарказмом. Маргарита стояла в дверях и, сложив руки на груди, чуть хмурилась, но после, не выдержав давления, всё же улыбнулась и подошла к родным. – Тебе следует перестать следить за мной, Злата! Неужели ты потом так же будешь преследовать меня в школе? – легко возмутилась Маргарита, несильно потянув сестру за клочок волос.

– В следующем году – обязательно! – довольно заявила та, улыбаясь как никогда широко.

– О, нет, мама! Она опозорит меня на всю школу! – возмутилась та, но с прежней улыбкой.

– Вы всё тут болтаете, а? – проходя мимо, в комнату заглянул старший из Евсеевых – Мирон. – Поторопитесь, опаздывать нехорошо! Маргарита, неужели ты хочешь опоздать в такой день?

Все вскочили с мест и бросились кто куда. Маргарита вместе с матерью стали проверять, всё ли дочь взяла с собой, Мирон же проверял действие камина, пока маленькая Злата спокойно болтала ножками на диване в гостевой комнате, где отец пытался проверить то, что и так было проверено. Сверкающие её глаза неотрывно смотрели на чистое правое запястье.

– Ух! Мы готовы! – спускаясь по лестнице, заявила Вероника, держа немного перепуганную Маргариту за руку.

Злата посмотрела на своих родителей и улыбнулась. Они были забавной семьёй со странными волосами. Волосы Златы были такими же золотыми, как и у матери, тогда как у остальных они были чёрного-чёрного цвета. Только вот волнистыми обладали лишь Мирон и Злата, что лично им казалось забавным. Странным был лишь цвет их глаз, у каждого – свой. Голубые – мамы, карие – у отца, коричнево-зелёные были у Маргариты, а глаза Златы, как и её волосы, сияли золотым песком. Собственно, именно поэтому она и получила такое имя: как её волосы и глаза, она вся искрилась и блистала, начиная от неё самой, заканчивая её личными вещами.

– Все готовы? – ещё раз переспросил отец, и Злата встала с насиженного места, поправляя своё платьишко и накидку.

Мирон Евсеев открыл шкатулку, полную всевозможных кристаллов. Выудив красный, он вставил кристалл в небольшую выемку на камине, после чего тот приятно разгорелся алым пламенем.

– Вероника, Маргарита, идите вместе, я возьму Злату и чемоданы.

Улыбнувшись мужу, Вероника крепче взяла побледневшую Маргариту за руку и вступила в пламя, которое тут же нежно унесло их обоих в неизвестность.

– Давай, Златка, иди сюда. Не боишься? – спросил отец, подкатывая огромный чемодан с небольшим чемоданчиком сверху в придачу.

– Я с мамой уже летала, я не боюсь, я смелая! – гордо заявила девочка, подбегая к отцу и хватая его за руку.

Отец улыбнулся напоследок, а затем спокойно ступил в пламя. Сверкнув глазами, Злата потянулась за ним, делая шаг, и пространство вокруг неё будто рассыпалось обгоревшей алой бумагой и исчезло в воздухе. Первое, что она увидела – довольных мать и сестру, после чего поняла, что находится в небольшом кирпичном здании с высокими потолками. Обернувшись, она увидела множество каминов вдоль стены, откуда раз за разом кто-нибудь выходил наружу, а после направлялся к общему выходу на улицу.

Забрав кристалл, Мирон Евсеев повёл свою семью на улицу.

– Папа, а ты взял кристалл нашего камина, который вернёт нас домой?

– Это необязательно, малыш. Если ты хочешь попасть после в другое место, тогда тебе нужен кристалл, чтобы, допустим, попасть к папочке на работу. Но если мы хотим вернуться обратно домой, можно использовать тот же, благодаря которому мы оказались здесь. Они запоминают последнее перемещение. Важно только использовать тот же камин.

Когда они вышли на улицу, Злата восхищённо посмотрела на окружающие их кроны деревьев. Отец повёл её куда-то за руку, но она не могла отвлечься от любимой ею природы. Мама часто рассказывала, что школа Святой Вальбурги находится в окружении сказочной природы, но каждый раз так или иначе, видя лес вокруг, Злата восхищённо замирала с трепетом в душе.

Они шли по неширокой дорожке, как и многие другие. Некоторые отделились и шли другой дорогой, Злата заметила, что это были люди постарше.

«Может быть, это учителя?»

Мама говорила что-то успокаивающее её сестре, пока отец спокойно вёл Злату за руку, хотя последней то и дело хотелось отпустить его и побежать вперёд, лишь бы увидеть: что же там впереди?!

Спустя несколько минут они вышли к более широкой дороге, где было множество повозок, запряжённых лошадьми. Отец оставил Злату матери и отошёл в сторону к повозкам, куда распределяли все чемоданы и клетки со зверьми-фамильярами. Маргарита всё больше волновалась, с опаской глядя на повозку, где собирались дети её возраста. Мать присела перед ней и взяла за руки.

– Тебе нечего бояться, моя дорогая, – произнесла она, но Злате показалось, словно голос её полился сладким нектаром. Вероника Евсеева мягко прикоснулась к побледневшей щеке дочери. – Ты прирождённая ведьма, и у тебя всё получится. Ты со всем справишься, Маргарита.

Девочка улыбнулась не сразу, но в глазах её сияла благодарность и чистейшая любовь.

– Спасибо, мама! – Девочка крепко обняла мать и взволнованно посмотрела на сестру, которая одобрительно ей улыбалась. Не мешкая, Маргарита тут же обняла и сестру, которая довольно зажмурилась.

– Я буду скучать по тебе этот год! – произнесла Злата.

– Зато в следующем году будешь бегать за мной? – довольно поинтересовалась та, и, получив активное кивание, добродушно погладила сестру по голове. – Я тоже буду по тебе скучать.

– Иди сюда, обнимать буду! – Подоспевший отец схватил в охапку старшую свою дочь и закружил её над землёй.

Тепло попрощавшись, семья Евсеевых спокойно наблюдала, как Маргариту увозит повозка, которая пойдёт прямо к школе Святой Вальбурги, предназначенной для всех ведьм и волшебников.

– Что ж, пора нам домой! – немного горько заявил Мирон, взяв дочь за свободную руку.

– Уже? – расстроено протянула Злата. – А нельзя посмотреть на школу? Ну, хоть одним глазком? – закидывая голову, чтобы увидеть родителей, поинтересовалась младшенькая. Мать её при этом рассмеялась.

– В следующем году насмотришься, дорогая. А сейчас ещё нельзя, ты ещё маленькая.

– А ты расскажешь мне вечером про неё? Расскажешь-расскажешь? – не унималась девочка, ибо как можно спокойно так реагировать в окружении такой чудесной природы, так близко от школы, в которую так сильно хотелось попасть…

– Если ты прочитаешь отрывок по магическим существам, то расскажу.

– Ты её балуешь, – с улыбкой добавил Мирон. – Она ведь и так не отлипает от этих книг!

– Лишним это не бывает!

Они вернулись домой, и довольная девчушка тут же мигом понеслась в свою комнату, чтобы прочитать отрывок про леших в огромной ветхой книге. Пару раз с едой к ней заходила мама, заставляя её поесть, но Злата была слишком увлечена. Только под вечер, закончив чтение, она забежала в комнату родителей, выпаливая все новые полученные знания.

– Была бы так заинтересована Маргаритка! – со смехом заявил Мирон, потрепав дочь по голове, но та не обратила на этого внимания, вновь с загоревшимися глазами уставившись на мать. Та добродушно улыбнулась, отложила свою книгу и поднялась, протягивая ей свою руку.

Довольная девочка шла с ней рядом, хотя так сильно хотелось потянуть её вперёд, чтобы как можно быстрее оказаться в комнате и послушать истории про школу Святой Вальбурги! Но мама будто специально медлила, подливая масла в огонь.

Когда они зашли в комнату Златы, где светлые стены слегка отливали золотым, Вероника достала свою длинную палочку Мирового дерева и взмахнула ей. Тут же посередине комнаты образовался небольшой дом из застывших в воздухе простыней. Довольная Злата тут же забралась в него, ожидая мать.

Усевшись перед дочерью в позе лотоса, Вероника Евсеева тепло улыбнулась, снова делая взмах палочкой, и вокруг них заискрились тысячи маленьких звёзд всевозможных оттенков.

– С самого начала? – со смешинкой спросила мать, и девочка активно закивала, отчего её волосы рассыпались по плечам. – Когда тебе исполнится шесть лет…

– В январе после нового года! – радостно добавила Злата, сияя глазами.

– Да, в январе после нового года, на утро у тебя на правом запястье появится родинка в форме маленькой звезды, что будет означать, что ты – прирождённая ведьма, – тихо, но мелодично произнесла её мама. Девочка чуть крепче сжала своё запястье. – И тогда… – Женщина взмахнула палочкой, и некоторые разноцветные маленькие звёздочки вокруг них сложились в конверт, – ты получишь приглашение учиться с семи лет в школе Святой Вальбурги, школе, предназначенной для всех ведьм и волшебников.

Снова воздух рассекла палочка, и теперь маленькие звёздочки приобрели вид огромного красивого здания, стоящего на высокой горе, в окружении гор и деревьев, с протекающей рекой и небольшим домиком у леса. Злата заворожено смотрела на сияющий рисунок.

– В этой школе, – снова взмах палочкой, и теперь Злата увидела перед собой небольшой зал с широким столом у стены, огромным красивейшим окном слева и не менее красивым камином справа, – разделение на три факультета. Чернбог, белбог и макошь. Ну-ка, кто учится на чернбоге?

– Тёмные ведьмы и волшебники! – с небольшим удивлением в глазах произнесла Злата. Она знала это, но никогда особо не понимала, что такое «тёмные». Возможно, злые?

– Правильно, а на белбоге?

– Белые ведьмы и волшебники! – довольно заявила Злата, прекрасно зная, что когда поступит в школу, то обязательно станет учиться на белбоге, как и её родители.

– Верно! На макоше учатся более слабые ведьмы и волшебники. Как правило, они могут творить чудеса, но совсем маленькие. Если первые два факультета могут обратить вспять свои деяния, то студенты макошь не могут, так как это ведьмы и волшебники, не получившие силу напрямую от родителей.

– В чём главное отличие чербога и белбога, мама?

Вероника обычно избегала этого вопроса, но через несколько месяцев дочь получит свою отметку на запястье, поэтому ей пора было уже это знать.

– Ученики чернбога пользуются чёрной, тёмной магией, очень опасной и таинственной. Как правило, они больше вредят окружающим в угоду себе. Тогда как ученики белбога используют священную белую магию, призванные помогать и дарить спокойствие и порядок.

– Студенты чернбога злые? – не удержалась от своего предположения девочка.

– Не всегда, дорогая. Иногда они просто выбирают не тот путь. – Мать ласково улыбнулась, хотя Злате показалось, словно она о чём-то умолчала. – Итак, в огромном обеденном зале, где сидят три факультета, находятся и новенькие, поступившие на учёбу в семь лет. В зале находится шесть столов. Первый, главенствующий перед всеми, – стол преподавателей. А остальные – столы учеников. Стол чернбога, стол белбога, стол макошь, затем стол учеников первого и второго курса, а самый последний – учеников третьего и четвёртого курса.

– С пятого курса ученики делятся на факультеты! – не удержалась Злата.

– Верно, пятый – курс разделения на факультеты. На нём учатся студенты одиннадцати и двенадцати лет, и в таком возрасте они понимают, какая магия им ближе, получается у них колдовать или нет. И тогда происходит церемония распределения. Всю ночь до этого в котлах кипит зелье для полётов на метле. Студенты выстраиваются в очередь и по списку выходят к директору, который даёт небольшую ветвь без листьев – голик. Ветвь та превратится в определённую метлу, в зависимости от факультета. Помнишь, у кого что?

– У белбога коричневая метла, у чернбога метла чёрная, а у макошь обычный веник! – гордясь своими знаниями, сказала девочка.

– Верно! Студенты белбога, получив метлу, вылетают через окно слева, завершая обряд посвящения, студенты же чернбога вылетают через камин справа. А студенты макошь, не способные летать, проходят в зал, прежде поклонившись.

– Жаль их! – немного расстроено протянула девочка.

– Да, есть немного… Но зато у них так или иначе есть силы, им проще, чем обычным людям, – успела успокоить Вероника Евсеева, снова делая взмах палочкой, и звёздочки начали хаотично менять своё положение. – Когда ты станешь полноценной ведьмой и получишь письмо из школы, ты должна будешь получить свою волшебную палочку от Мирового могучего дерева, Вырия, которое испокон веков дарит волшебные палочки всем ведьмам и колдунам.

Маленькие искристые звёздочки сложились в могущественное ветвистое дерево без листьев.

– Ветви его тяжелы и словно бы усохли, – продолжала таинственным голосом мать. – На одной из ветвей сидит величественный сокол. Ствол дерева покрывают жужжащие пчёлы, а у корней нет-нет да ползут змеи или притаятся лесные животные.

– Дерево само даст мне палочку? Оно может двигаться? – словно боясь, спросила Злата.

– Нет, дорогая, дерево не двигается. На одной из ветвей сама по себе отламывается палочка, которая, как считает дерево, достойна тебя, а затем палочка падает к твоим ногам.

Злата довольно посмотрела на палочку мамы, радуясь, что часть этой истории она может увидеть воочию: палочка от Мирового дерева, дерева, которое наградит её точно такой же палочкой…

Мать снова взмахнула волшебной палочкой, и множество звёздочек стали собираться во всевозможных существ.

– Вокруг школы полно тех или иных волшебных сознаний, с которыми ты познакомишься. Некоторые из них могут быть опасны, но вас всегда смогут защитить лесничие, что проживают в небольшом поместье сразу возле школы.

– Где дядя Гавриил? – радостно спросила Злата.

– Да, где находится дядя Гавриил. – Мать неловко рассмеялась, вспоминая лесничего, который когда-то спас её от сон-травы, когда она решила в одиночку погулять по лесу.

– Хочу поскорей познакомиться с ним! – радостно заявила девочка.

– И скоро познакомишься, детка, – довольно протянула она, вновь взмахнув палочкой, и звёздочки растаяли в воздухе. – Уже скоро ты получишь метку и письмо. У нас будет много времени подготовить тебя к школе, прежде чем ты сможешь попасть туда в следующем сентябре. А пока ты должна быть хорошей девочкой и ложиться спать, потому что уже поздно для маленьких девочек. М?

Вероника Евсеева ласково погладила Злату по щеке, и та засияла больше обычного, потому что мыслями она была совсем не здесь, а в прекрасном месте, где высилось огромное здание школы (пусть она и смутно представляла его), и вокруг её окружали деревья, горы и множество волшебных трав.

Вероника уложила свою дочь, тепло укрывая её и нежно целуя, после чего тихо вышла из комнаты. Злата же долго не могла сомкнуть глаз, то и дело ворочаясь в постели, а после просто стащила учебник со стола и заползла под одеяло с фонариком, намереваясь продолжить своё увлекательное чтение. Прав был отец: она и так не отлипает от книг!

Глава 2

С каждым днём Злата замечала, что ей словно всё больше не терпится дождаться своего дня рождения в январе. Между тем родители спокойно занимались своими делами. Ах, эти взрослые! Совсем скучные, как можно так спокойно жить, неужели ничего интересного у них нет, и они ни к чему не стремятся! Злата совершенно не могла понять их, будучи такой нетерпеливой девочкой. Если она чем-то загоралась – она хотела достичь этого немедленно, как же иначе!

Но родители были то и дело спокойны, занимаясь своими делами, изредка радуясь новому письму от Маргариты, у которой появились новые друзья. Злате она тоже писала, правда не так много, но всё равно писала, заставляя сестрёнку радостно пересказывать послания маме с папой.

Близился Новый год, и Маргарита должна была приехать домой на две недели каникул, чтобы отпраздновать и Новый год, и Рождество, а заодно справить и день рождения сестры.

Злата была как никогда нетерпелива. Каждый день просыпаясь, она подбегала к календарю и делала пометки, что очередной день прожит, вот-вот уже скоро будет её день рождения, день, когда она получит метку и вскоре придёт письмо из школы Святой Вальбурги!

Старшие Евсеевы только снисходительно улыбались, не помня за собой в детстве такого рвения, хотя иногда они немного и шутили, что потом девочке будет хотеться обратно домой: как-никак, предметы там сложные, а некоторые и вовсе скучные. Но Злате было чхать на такие дурацкие вещи, сможет она всё преодолеть! Подумаешь, сложные предметы! Можно и потерпеть ради такой красоты, новых друзей, волшебства, в конце концов! Так хотелось уже скорее получить палочку и начать колдовать! Что же может быть лучше?!

Сидя у камина, Злата снова читала огромную старую книгу, как вдруг раздался небольшой треск и из появившегося на мгновение пламени выпал красный конверт. Девочка тут же подняла его и увидела, что письмо пришло родителям от Маргаритки.

– Мама! Мама! – закричала девочка, несясь со всех ног на кухню, где Вероника Евсеева готовила утку. – Маргарита написала!

– М-м-м! Видимо, нужно её завтра встречать, – протянула та, открывая конверт и принимаясь читать.

Оказалось, что Маргарита, и правда, просила её забрать, как и положено всем младшекурсникам, чтобы остаться на каникулах дома.

Уже на следующий день Мирон Евсеев отправился встречать дочь. Злата при этом очень расстроилась: она надеялась снова пройти через камин и побывать недалеко от школы хотя бы так, при этом посмотрев, как там всё выглядит при голых ветвях, присыпанных снегом, но, увы, решено было иначе.

Когда из камина вышел отец с чуть покрасневшим носом, а за ним следом вышла и Маргарита с сияющей улыбкой, Злата бросилась обнимать сестру, не замечая колющего холодом снега, который остался у той на накидке.

За ужином Маргарита то и дело рассказывала об учителях, порядках и новых друзьях, и если родители реагировали вполне спокойно (ах, эти взрослые!), то Злата не могла отвести от сестры глаз, взахлёб слушая её и не переставая задавать вопросы. А Маргарита и не была против: обе девочки так увлеклись, что долго ещё болтали и после ужина, пока и вовсе не уснули возле согревающего камина.

– Нужно отнести их в комнаты, – сказала Евсеева, погладив дочерей по голове.

Мирон взял Маргариту, а Вероника Злату, и каждый отнёс девочек по своим спальням. Когда Вероника вышла из комнаты Златы, она заметила тепло улыбающегося мужа у двери их старшей дочери. Она тихо подошла к нему и нежно обняла, счастливо посмотрев на сопящую девочку.

– Я горжусь ей, – тихо протянула Вероника, и глаза её заискрились тем же светом, что часто горит в глазах их младшей дочери.

– Могу только представить, сколько россказней будет потом от Златки, когда она впервые приедет на каникулы со школы, – тихо, но так же счастливо протянул Евсеев. Вероника тихо посмеялась.

Они закрыли дверь в комнату Маргариты и пошли к себе.

– Мне немного страшно, Мирон… – вдруг протянула Вероника, когда они уже ложились в постель. – Этот негодяй…

– Вероника… – устало отозвался Евсеев, с волнением взяв её лицо в свои ладони. – Несчастье однажды произошло даже там, это так. Но с тех пор прошло много времени.

– Совсем не немного! – отчаянно протянула женщина, тревожно заглядывая ему в глаза. – Что, если он снова заявится там?!

– Вероника! – упрямо протянул тот, заключая жену в объятия. – Да, его не могут найти, случались потери, но дети в школе защищены! Не забывай, что с тех пор охрана там изменилась!

Он попытался взглянуть на её лицо, но она отчаянно боялась посмотреть на него в ответ.

– Дети так счастливы при одном упоминании этой школы… А я боюсь их выпускать даже на улицу, чтобы этот негодяй…

– Вероника, прошу тебя! – отчаянно попросил мужчина, всё же заставляя её посмотреть на себя. – Ничего страшного не произойдёт, солнце моё! Неужели мы не сможем защитить их? Мы сильные волшебники, и школа тоже под надёжной защитой! Прекрати бояться, вся жизнь впереди, и этого негодяя так или иначе поймают!

Она смотрела в его убедительные глаза и смогла поддаться ему, в успокаивающем жесте прикасаясь к его лбу своим собственным.

– Я люблю тебя…

– И я люблю тебя, жизнь моя… Мы со всем справимся. А пока не забивай голову ужасами и насладись жизнью… В конце концов, скоро наше маленькое торнадо будет каждый день прыгать от счастья при получении метки.

Вспомнив об этом, Вероника Евсеева тихо рассмеялась, прекрасно понимая, что это так.

– Какие же прекрасные у нас дочери… – довольно протянула она, прикрывая глаза от душевного блаженства.

– Самые лучшие в мире! – поддержал Мирон, улыбаясь своей жене. А затем он нежно прикоснулся к ней в лёгком поцелуе, потому что самой лучшей в мире была и она сама, его любимая, сильная женщина.

Глава 3

Новый год прошёл довольно бурно для их семьи. В столовой был чуть ли не пир горой, праздновать прилетели дедушка с бабушкой и старшая сестра Мирона с мужем, у которых ещё не было детей. Каждый загадал желание, записав его на клочке бумаги, а затем сжёг его на улице, с молчанием уходя в дом – как и полагалось.

В гостиной, усевшись у огромного камина, все продолжили празднование. Тут же рядом стояла массивная ёлка, украшенная множеством стеклянных игрушек, которые так нравились детям. Те, в свою очередь, никак не могли дождаться подарков.

Злате подарили огромную коробку сладостей, шар-напоминалку, а также красивую перьевую ручку. Маргарита получила подарки чуть весомее в силу поступления в школу: набор всевозможных полезных зелий, несколько пачек пергамента, а также большую шкатулку свечей разного цвета, которые были необходимы для тех или иных заклинаний и заговоров. Девочки были очень счастливы, особенно Златка, которая, держа в руках шар-напоминалку, увидела, что он напомнил ей то, что она совсем уж забыла: отдать тёте с дядей книги, которые они давали ей ещё в прошлом году. Пусть последние и не были против, чтобы она и вовсе оставила их у себя, но порядочная Златка всё равно настояла, чтобы книги свои они взяли обратно.

Пока взрослые судачили, кто и как будет гадать на Рождество, девочки у камина рассматривали скляночки с зельями Маргариты, которая то и дело вычитывала особенности зелий по цветам. Злата увлечённо слушала сестру и втайне мечтала о том, как будет лучше всех варить зелья в школе Святой Вальбурги.

Третьего января у неё должен быть день рождения, когда ей исполнится шесть лет. Злата всё больше нервничала, но никак не могла дождаться этого судьбоносного дня. Чтобы как-то отвлечься, она думала о том, что же ей подарят её близкие, но то и дело мыслями она возвращалась к отметке на правом запястье и так горячо полюбившейся ей школе.

Ночью второго января ей совсем не спалось. Она всё время ворочалась, думая, в какой именно момент должна появиться метка: как только настанет третье число или по времени точь-в-точь, когда она родилась? То есть в шесть часов утра?

В итоге она расстроено уселась на кровати. Голова болела, а сна ни в одном глазу. Как всегда: когда должно случиться важное событие – заснуть совсем не удаётся! Как же так?! Что за несправедливость такая?!

Словно чувствуя это, в комнату тихо вошла мама, ласково и понимающе улыбаясь дочери.

– Ты не спишь, милая? – мягко спросила она, осторожно подходя и садясь к ней на постель с краюшку. Евсеева потрепала дочь по её вихрастой голове, незримо передавая этим прикосновением спокойствие.

– Я всё думаю о метке… Когда именно она появится, – тихо произнесла Злата, вдруг чувствуя, как глаза начали медленно слипаться. Зевнув, она потёрла глаза.

– Тебе не стоит волноваться, моя милая. Но нужно отдохнуть, завтра очень важный день, ты получишь много подарков, моё золото, ты же уже будешь большой девочкой!

Вероника Евсеева уложила дочь, тепло укрывая её одеялом.

– Вот так. Тебе тепло?

– Да, мамочка!

– Вот и прекрасно, – произнесла женщина, и девочке вновь показалось, словно голос её полился, подобно сладкой патоке. – Спи, моя радость. Сладких тебе снов…

И девочка уснула, легко прикрывая глаза и уходя в царство сна. Ей снилось, как она босиком гуляет по цветущей всевозможными цветами поляне, ступая мягко и легко, улыбаясь и чувствуя покой.

Дверь в её комнату закрылась. Наступил новый день.

Глава 4

Когда Злата проснулась, она тут же сладко зевнула, вытягиваясь на кровати. С минуту она спокойно лежала в постели, когда вдруг до неё дошло, что сегодня третье января! День её рождения!

Забывая дышать, она тут же вскинула руку над лицом, всматриваясь в правое запястье с широко открытыми глазами. Но в глазах потух огонёк. Они тут же растерянно померкли.

Злата села на кровати, свешивая с неё ноги, и чуть сгорбилась, с непониманием глядя на запястье. Взгляд покосился на часы. Было почти семь…

Не понимая, почему у неё не было метки, девочка сильно встревожилась, не переставая всматриваться в запястье.

Может, сегодня не третье января? Может, метка появится чуть позже?.. Почему… почему же её нет?

В комнату тихо постучали, а затем дверь открылась. Радостные отец, мать и сестра тихо запели поздравительную песню, неся в руках огромный шоколадный торт, который так сильно любила Злата.

Злата перевела свой растерянный взгляд на вошедших и чуть ли не пустила слезу от несчастья. Вероника Евсеева тут же поняла, что что-то не так. Передав торт мужу, она с тревогой бросилась к дочери, садясь перед ней на колени.

– Дорогая, что случилось? – тихо позвала она, обняв её лицо ладонями.

– Мама… – тихо протянула девочка, глаза её были полны слёз. Маргарита села рядом, с удивлением глядя на её лицо. Мирон остался стоять в дверях, не решаясь потушить горящие свечи на торте. – Мама!.. – с отчаянием, громче позвала Злата, и слёзы побежали по её щекам.

– Тише, милая! Почему ты плачешь? Что произошло?! – с тревогой спрашивала Вероника Евсеева, и дрожащая девочка не сразу показала ей своё чистое правое запястье.

Сначала взгляд матери был всего лишь растерянным, а затем всё более тревожным.

– Мирон… – позвала она мужа, не сразу посмотрев на него. Тот поставил торт на ближайший стол и подошёл к ним. – Метки нет…

– Нет метки? – переспросил он, приподняв брови, и тоже присел на корточки перед дочерью, внимательно вглядываясь в её запястье. Всё это время Маргарита хмуро глядела на чужое запястье.

– Мирон… Мирон, что это значит? – с неизменной тревогой спросила она мужа, но тот лишь молча нахмурился. Злата тихо плакала, чувствуя дикую дрожь изнутри.

– Нужно отправиться к мадам Розе Косовской, – спокойно сказал он. Вероника вздрогнула от этих слов. Боясь дальнейшей реакции, Мирон постарался всех успокоить: – Возможно, у нашей маленькой Златки она появится чуть позже, бывает же всякое с нашей магией! Вспомни хотя бы малыша Степновых, у мальчишки метка появилась через пару дней! Мало ли что там у него было! Так что нужно сейчас сходить и проконсультироваться. Прекратили плакать, собираться надо!

Мирон настойчиво поднял задумавшуюся жену на ноги и повёл её на выход из комнаты, на ходу заставляя девочек одеться.

Маргарита, всё это время тихо сидевшая рядом со Златой, хмуро смотрела на её запястье.

– Мари?.. – тихо позвала Злата. Она всегда называла её «Мари», когда пыталась извиниться перед ней или же когда чувствовала в ней особенную нужду.

Но сестра… только презренно поджала губы.

– Обыденная… – еле слышно произнесла сестра, и Злата удивлённо покосилась на неё, не понимая, что это значит. Почему та смотрит на неё так, словно ей противно?

– Мари? – громче позвала Злата, не понимая, что происходит.

Но та не ответила. Маргарита молча встала и вышла из её комнаты, даже не обернувшись. Злата чувствовала дико колотящееся сердце в груди. Что происходило с ней сейчас?

Кое-как заставив себя умыться, Злата пришла обратно к себе в комнату, чтобы переодеться. На столе она увидела торт, на котором погасли свечи, и слёзы всё равно снова сорвались с её глаз.

Пытаясь так или иначе не плакать, она упрямо натянула на себя зимнее платье с тёмными колготками, то и дело настойчиво убирая с лица волосы. В комнату вошла встревоженная мать и помогла ей одеться, после чего стала причёсывать её непослушные волосы.

Злата снова расплакалась, глядя на своё чистое запястье, и Вероника Евсеева лишь отчаянно просила её успокоиться, убеждая, что всё будет хорошо и метка появится позже. Уже когда волосы были собраны в пышную косу, Злата неуверенно посмотрела на мать.

– Что такое обыденная? – вдруг спросила она с припухшими от слёз глазами. Вероника от неожиданности выронила расчёску.

– Где ты это услышала? – нахмурившись, спросила мать.

– Что это значит? – упрямо спрашивала Злата, с силой сжимая своё запястье. – Что это значит, мама?

Вероника смотрела на неё через зеркало нечитаемым взглядом. Губы её приоткрылись для какого-то ответа, но с первого этажа донёсся голос Мирона:

– Девушки, вперёд!

Мать потянула Злату за руку на первый этаж к камину. Там она набросила на неё накидку, плотно завязав бантик, и натянула на голову вязаную повязку, которая тепло прикрывала уши. Маргариты не было, что Мирон объяснил её желанием остаться дома.

Вступая в оранжевое пламя в камине, Злата успела про себя подумать, что они даже не позавтракали, тут же собираясь навестить странную женщину по имени Роза Косовская.

Глава 5

Они очутились в гостиной какого-то древнего, тёмного дома. Кругом были тёмно-коричневые стены, потолки – высокие и холодные, где висели сгустки старой паутины.

Мирон Евсеев вытащил кристалл из камина и пошёл к одной из дверей этого дома. Мать потянула Злату к стоящим у стены справа огромным креслам и диванам, которые с виду казались давно протёртыми, но по факту это был просто довольно мерзкий болотный цвет обивки.

Присаживаясь в огромное холодное кресло, Злата вдруг почувствовала непонятный страх. Почему они тут находились? Почему здесь так страшно и холодно? Кто такая эта мадам Роза Косовская? Почему мама… так сильно хмурится с тех пор, как услышала от неё слово «обыденная»?

– Извините, но ведь она не может принимать вот так вот просто! – донёсся мелодичный, хотя и немного писклявый женский голосок.

– Это очень срочное дело! Нам необходимо её посетить сейчас!

Ему так и не ответили. Судя по звуку, девушка и вовсе куда-то ушла.

Злата съёжилась от холода. Да почему же тут было так жутко холодно? Она подняла голову и вновь увидела мёртво раскачивающуюся паутину у высокого потолка.

– Прошу вас, пройдёмте со мной! – донеслось до Златы. Она даже не услышала шагов, когда девушка вернулась.

Мирон Евсеев тут же показался из-за угла:

– Пойдёмте скорее!

Вероника взяла Злату за руку и повела её за собой. Златка неуверенно осматривалась вокруг, пока её через кабинет повели по какому-то более тёплому коридору с множеством ковров на полу. На стенах были редкие зеркала и древние портреты наверняка давно почивших людей с каменными злыми лицами.

Когда они дошли до массивной коричневой двери, миловидная девушка, которую Злата увидела только сейчас, со спокойным выражением обернулась к ним.

– Она вас ждёт, – сказала девушка и ушла обратно по длинному коридору с множеством ковров.

Мирон спокойно постучался в дверь, после чего открыл её, пропуская вперёд жену и дочь.

– Здравствуйте, мадам! – тут же поздоровалась Вероника, подталкивая свою дочь ладонью в спинку.

Злата с опаской посмотрела на женщину впереди, спеша ей поклониться в лёгком реверансе, как мама. Женщина сидела в огромном бежевом кресле, раскуривая длинную тонкую трубку. Сама по себе она была просто огромной, о чём Злата подумала с неким стыдом для себя. Курчавые её волосы были кое-как собраны в разваливающийся пучок на макушке. Над её широким ртом покоилась коричневая родинка, из которой некрасивым образом торчали два чёрных огромных волоса.

Стены, тёмные от странных обоев, были увешаны какими-то усохшими травами. Справа у огромной высокой стены покоился массивный шкаф, полный всевозможных склянок с зельями. Стол мадам Косовской стоял у огромного окна, полный древних свитков и разбросанных то тут, то там грязных перьев. У самой стены слева Злата с опаской для себя обнаружила кушетку, за которой стояла ширма. Что же было за ширмой?..

– Здравствуйте! – злобным, мерзко скрипучим голосом выдала женщина, заставляя Злату поморщиться с непривычки. – Вы же не в первый раз приходите ко мне, и вы знаете, что нельзя заявляться вне очереди. – Женщина пустила в воздух длинную струйку вязкого дыма.

– Мадам, мы, естественно, знаем! – сказал Мирон. – Естественно, мы бы не посмели вести себя наглым образом! Но это, как мы посчитали, очень срочное, важное дело!

Мужчина подошёл к ней и чуть наклонился.

– Нашей младшей дочери сегодня исполнилось шесть лет, родилась ровно в шесть утра, а метки так и не появилось, мадам!

Мадам Косовская медленно перевела свой сверкающий, как у змеи, взгляд, хотя лицо её ужасно при этом напоминало жабу. Она уставилась на девочку нечитаемым взглядом и снова закурила трубку, долго не выпуская дым.

Рука её, толстая, покрытая странными коричневыми пятнами, лениво потянулась к столу за волнистой волшебной палочкой. Взмахнув палочкой, она лениво отложила её обратно. С полки массивного шкафа прилетела склянка зелья.

– Разденьте девочку и присядьте пока, – всё тем же мерзким и скрипучим голосом протянула женщина, лениво покуривая длинную трубку.

Злата со страхом уставилась на мать, которая спокойно стала снимать с неё накидку и повязку. Оправив на ней платье, Вероника Евсеева подтолкнула девочку к кушетке, заставляя её присесть, а затем отошла к мужу, который сидел на диване (диван этот Злата до этого не увидела из-за массивного шкафа).

Мадам Роза Косовская лениво откупорила зелье, а затем поднялась на свои коротенькие толстые ножки. Раскачиваясь, она подошла к Злате, которая смотрела на неё во все свои золотистые глаза.

– Сделай глоток и ложись на кушетку, – проскрипела женщина, протягивая в своей толстенькой руке склянку с тёмным зельем.

Злата неуверенно взяла склянку в дрожащие руки, несмело делая глоток. Она тут же закашлялась, бурда эта была от слова сказать совсем мерзкая!

Кривясь, девочка легла на кушетку, до этого уразумев скинуть с себя сапожки.

Лёжа некоторое время, Злата насторожено смотрела в потолок, где, к удивлению, не увидела паутины. В животе стало очень тепло, и тепло это, казалось, расплывалось по всему её телу, вплоть до кончиков пальцев.

Мадам Роза Косовская подошла к ней уже тогда, когда Злата уже думала, что в голове совсем помутилось. В руках у женщины была её волнистая палочка, которой ведьма тут же стала водить над телом Златы. Девочка настороженно смотрела за чужими действиями, волнуясь, что произойдёт дальше. Мадам Косовская что-то бубнила себе под нос: ни слова не разобрать!

Через какое-то время мадам отошла от неё и лениво расселась в своём кресле, устало раскуривая трубку. Злата почувствовала, как тепло, наполняющее её, медленно исчезает.

– Что с ней, мадам? – решительно спросила Вероника Евсеева, подходя к ней со своего места, прижимая руки к груди.

Косовская медленно пустила длинную струю дыма, лениво моргая, словно сейчас и вовсе уснёт.

– Метка появляется у каждого ребёнка, когда просыпается сила, – медленно потянула она скрипучим голосом, отчего Злате захотелось закашлять от неприятного чувства в горле. – Я проверила её всю, от корней волос до кончиков пальцев на ногах, – продолжала старая ведьма, и никто не посмел её прервать. – Она пуста, – заключила Косовская, пожав плечами.

– Пуста? – еле слышно протянула Евсеева.

– Пуста, как бездонная пропасть, – скрипя, добавила мадам. – Сила пробуждается у ведьм и волшебников. А у неё сил никаких нет. Она обыденная, – сказала та с лёгкостью, ведь для неё это совсем ничего не значило.

Злата нахмурилась в непонимании, глядя на свою мать и ошеломлённого отца, всё ещё сидящего на диване.

– Но как такое возможно? – вдруг заговорила её мать. – Я ведьма, Мирон волшебник, мы же…

– Тебе не девять лет, чтобы я объясняла тебе всё! – возмутилась старая ведьма, блеснув своими змеиными глазами. – Род есть род, чистый или не очень. Ты ведь не знаешь, кто были твои родители. Уж сколько лет прошло. Но, видно, ты была избранна, что не каждому дано. А у ребёнка твоего сил никаких нет. Старшей вот повезло.

«Никаких сил нет?!»

– Но… – вдруг отозвалась девочка, сев на кушетке. – Если у меня нет сил, как же я попаду в школу Святой Вальбурги?

Мадам Роза Косовская в красочном сарказме изогнула свою тонкую, чёрную, как смоль, бровь, делая широкую затяжку.

– Школа Святой Вальбурги? – надрывно переспросила она, при этом плюясь клубами дыма. – Эта школа предназначена только для ведьм и волшебников. Ты же пойдёшь учиться в обычную школу для обычных детей, где примешь должное внимание и образование, – спокойно протянула старая ведьма.

Злата смотрела на неё, широко раскрыв свои золотые глаза. С ней ли происходило это?

Мать её замерла, она не могла увидеть её лица.

Косовская медленно повернулась к своему столу.

– Сейчас много таких семей, – протянула она, лениво всматриваясь в окно. – Так что ничего страшного в этом нет.

Мирон Евсеев не сразу смог подойти к дочери, чтобы одеть её, хотя обычно это делала мама… Но мама стояла к ней спиной, совсем неподвижная.

Взяв дочь за руку, Мирон поблагодарил мадам Косовскую и подтолкнул жену к выходу. Пока они шли по коридору, мать шла впереди Златы, и то, постоянно подталкиваемая отцом.

Когда они вышли, отец подошёл к девушке за высоким столом, той самой, которая до этого провела их к мадам Розе Косовской. Злата обернулась на мать и замерла.

Лицо Вероники Евсеевой выражало полную беспомощность.

– Мама? – еле слышно позвала Злата, но тут же появился отец, который повёл их из кабинета к каминам. Но, не успели они подойти к одному из них, как Вероника Евсеева рухнула на колени, горько рыдая от несчастья.

Злата замерла, глядя на мать, а отец тут же подбежал к ней, стараясь успокоить, но мать продолжала несчастно рыдать, беспомощно хватая мужа за лацканы его тёплого пальто.

– Неужели… это из-за моего рода?! Я..! О, Господи!..

По щекам Златы невольно сами по себе покатились слёзы. Она впервые была причиной такого беспомощного несчастья матери. Более того, она впервые… видела её такой.

Глава 6

Злата сидела в своей комнате. Серое её лицо ничего не выражало, глаза смотрели в пустоту. Она сидела тут с самого возвращения от мадам Розы Косовской. То есть, три дня…

Девочке не хотелось никого видеть, ни с кем общаться… Она вовсе забыла про свой день рождения. Какой теперь в нём смысл? Она была разочарованием мамы…

Сидя здесь, в своём укромном убежище, Злата не хотела ни о чём думать, хотя так или иначе могла обронить пару слёз при взгляде на старинные книги, что лежали то тут, то там… Теперь дорога эта для неё закрыта…

Часто к ней заходил отец, заставляя её спуститься ко всем поесть, но она впервые в жизни не слушалась его, стыдливо пряча своё лицо, и тогда он снисходительно оставлял поднос с едой в её комнате, надеясь, что через пару дней она придёт в себя. Как и его жена…

В дверь совсем тихонько постучали. Злата не отреагировала, спокойно глядя в пустоту. Дверь тихо щёлкнула – кто-то вошёл. Думая, что это наверняка отец, Злата невольно опустила глаза, но тут же отвела их в сторону, потому что внизу она увидела снова своё запястье. Пустое запястье обыденной…

– Злата… – тихо протянули её имя, и девочка удивлённо раскрыла глаза, словно просыпаясь. Со спины её нежно обняли. Это была мама, мамины лёгкие, тёплые объятия. – Прости меня, моя милая… – тихо протянула она, прижимая её к себе, и Злата попыталась взглянуть на неё.

– За что, мамочка? – пискнула она, готовая расплакаться.

– Я оставила тебя одну… Я не должна была этого делать. Прости меня, моя милая! Прости!

– Мама! – Злата расплакалась, поворачиваясь к ней и крепко её обнимая.

– Мы справимся с этим, моя хорошая! – продолжала женщина, пусть у неё и бежали дорожки слёз. – Ты всё равно самая лучшая в мире, моя сладкая! Мы всегда с папой будем рядом, мы всегда будем поддерживать тебя!

Стоящий в дверях Мирон Евсеев только слабо улыбался, хотя глаза его и остекленели от чувств. Но заплакать себе он не позволял. Медленно он подошёл к ним и крепко обнял.

Так или иначе, чтобы меньше расстраиваться, уже на следующий день Злата вынесла из своей комнаты все книги, которые имели хоть какое-либо отношение к волшебству. Она не хотела, читая их, понимать, что то или иное вживую никогда увидеть не сможет. Вместе с ними она отдала все волшебные вещи, которые когда-либо дарили ей или покупали. Вероника не знала, куда деть эти вещи, так как Маргарита отказалась принимать их, и тогда они просто упаковали их в небольшую коробку, которую отнесли на пыльный чердак. Чердак, где остаются забытые вещи…

С каждым днём Злата пыталась смириться с тем, что мечта её никогда боле не сбудется. Никакой школы Святой Вальбурги. Никакого волшебства и волшебных палочек. Никаких друзей-волшебников. Никаких полётов на метле, через окно ль, через камин… Да даже просто с обычным веником, если б она была всего лишь студенткой макошь… Ничего… И никаких глупых историй.

Покорившись судьбе обыденной, Злата начала читать новые книги, обычные книги, предназначенные для обычных детей. Обои в её комнате сменились на нежно-розовые, на столе теперь красовался компьютер, на котором она выполняла упражнения, которые подготавливали её к школе. В комнате её так или иначе стали появляться вещи для обычных людей. Частично с чем-то пришлось смириться и родителям, как, например, начать пользоваться телефоном, ибо скоро, когда дочь пойдёт в обычную школу – нужно с ней поддерживать связь. Практика начиналась тогда, когда родители пропадали на работе, названивая по нескольку раз в день. Это даже веселило Злату. Да и показалось немногим удобнее, чем писать письма и отправлять их через камин. Но она была бы готова отдать всё, лишь бы писать эти письма из школы для ведьм и волшебников… Только признавалась себе в этом глубоко в душе.

В тихой грусти Злата закрылась. Для себя и для всех. Она стала отныне более чем спокойным ребёнком, огонёк в её глазах просто угас. Втайне родители надеялись, что разгорится новый, пусть и более мерклый.

Часто, когда Маргарита приезжала на каникулы, Злата замечала её неодобрительный, холодный взгляд. Порой этот взгляд казался ей… словно напуганным. Сестра отныне ненавидела её – решила Злата. Никогда больше не писала, не играла с ней. Никогда не давала больше называть её ласковым «Мари»… Родители видели это и часто ругали её, но старшей было всё равно.

Втайне Злата сильно обижалась, когда видела, как родители гордятся Маргаритой за очередные успехи в школе. И при этом она не совсем могла понять, на кого же точно обижается. Ибо на родителей и саму Маргариту обижаться было не за что. Возможно тогда, на саму себя? За то, что она не имела никаких сил и была обыденной?..

В великую Вальпургиеву ночь родители оставили её с бабушкой и дедушкой, а сами направились на празднование. В тихой, вновь воскреснувшей грусти Злата долго сидела ночью у окна, представляя, как сейчас все веселятся на самом важном праздновании всех ведьм и волшебников.

К лету она снова почувствовала эту воспрянувшую тихую грусть, когда настал день Иван Купала. В день этот не принято было ведьмам мыться и прыгать через костры, как и многое другое. Тёмным волшебникам необходимо было пугать местных у реки, а всем остальным, включая и тёмных, принято было собирать травы.

В этот праздник по своему обыкновению тётя с дядей не собирали трав, уж очень плохо некоторым становилось в этот день, так что Злату оставили у них, на будущее решив поступать так и дальше, если что. Родители же, взяв с собой строгую к сестре Маргариту, спокойно отправились собирать травы. Снова Злата просидела у окна большую часть ночи, грустя по утраченной мечте.

До середины августа у неё была особая привычка по утрам: просыпаясь, смотреть на запястье. Но… после она пересилила себя, заставив осознать – она не ведьма, а всего лишь обычный человек. Хватит давать себе надежду на то, что что-то изменится. И с тех пор… привычка эта осталась забытой навсегда.

В ночь перед первым сентября Злата проходила мимо комнаты Маргариты. Та, ругаясь, как в прошлом году, пыталась застегнуть свой огромный чемодан. Она уже наваливалась на него чуть ли не вся, а затем вдруг недовольно уставилась на Злату, и девочка вдруг поняла, что всё это время стояла и наблюдала за ней.

– Извини… – тихо сказала она сестре, собираясь уходить.

– Никогда не подходи к моей комнате! – зло прошипела Маргарита, заставив Злату удивлённо застыть на месте. Маргарита подбежала к двери и громко захлопнула её перед самым носом сестры со словами: – Завидуй молча!

Чуть нахмурившись, Злата пошла дальше по коридору. Когда она уже заходила к себе, объявилась мать:

– Чего такая грустная?

– Ничего! – недовольно протянула она, негромко закрывая за собой дверь.

Вероника Евсеева удивлённо округлила глаза, но затем просто вздохнула, устало потирая шею. Атмосфера в доме теперь была двойственной, и справиться с этим у неё не всегда получалось. Одна у неё была поддержка – муж.

На следующее утро первым делом Маргариту отправили в школу. Оба родителя исчезли в алом пламени камина, тогда как Злата осталась сидеть в гостиной, с грустью вспоминая, как год назад она тоже проходила через это пламя, и тогда весь мир был красочен и интересен, тогда у неё была надежда и мечта…

По их возвращению все на такси направились в школу Златы, обычную школу, полную радостных и счастливых детей. Уже стоя на своей первой торжественной линейке, Злата решила для себя, что: ну и пусть, что она не ведьма! Она попытается найти счастье здесь, с новыми друзьями, с новыми надеждами и стремлениями! И пусть внутри так или иначе немного горько… это вполне нормально.

Взволнованные родители стояли где-то позади, делая фотографии, лилась музыка, щебетали дети. Злата ласково улыбнулась небу, в которое запустили множество воздушных шариков, и ей показалось, что с этими шариками уходит вся её грусть и печаль.

Глава 7

Чета Евсеевых сидела за ужином. Маргарита увлечённо рассказывала родителям, как провела первые две недели лета в гостях у одной из своих новых подруг. Мирон просто слушал, тогда как Вероника то и дело что-то уточняла. Сама же Злата решалась, когда можно будет спросить у мамы сходить в гости к своей новой подруге с простым именем Катя. Девочка больше перебирала еду в тарелке, ожидая, когда же Маргарита замолчит. Но та всё тараторила и тараторила.

Вздохнув, Злата упёрла руку в щеку и продолжила тыкать еду вилкой.

– Злата, давай-ка ешь! – возмутился Мирон, заметив поведение дочери.

Взглянув на отца, девочка тут же села ровно и продолжила есть, невольно замечая на себе хмурый взгляд Маргариты.

К концу ужина она так и не задала вопрос, который её так сильно мучил. В итоге она подошла к матери, когда та ловко справлялась с посудой, то и дело взмахивая палочкой.

– Мама, могу я спросить тебя? – осторожно поинтересовалась она, подходя сзади.

– М? Да, дорогая! – тут же отозвалась Вероника Евсеева, откладывая палочку и садясь перед девочкой на корточки.

– Катя предложила прийти к ней в гости на днях, я бы хотела пойти… Можно? – спросила Злата, и щёки её немного покраснели.

– Милая моя! – Мать просияла улыбкой, обхватывая её лицо ладонями. – В который раз я говорю тебе: конечно, можно! Просто предупреждай, не делай каждый раз такое лицо, словно ты сделала что-то плохое! Можешь и к нам приглашать своих подруг!

– Обыденные в нашем доме? – тут же отозвалась Маргарита, походя в этот момент на облезлую чёрную кошку, готовую вцепиться в лицо когтями.

– Маргарита! – возмутилась мать, но девочка лишь неодобрительно хмурилась, злобно сверкая глазами.

– Я всего лишь хочу пойти к ней в гости… – тихо отозвалась Злата, не желая и дальше смотреть на сестру. – Спасибо, мама!

– Злата! – позвала Вероника, но её дочь уже успела убежать, не поднимая головы. – Маргарита, прекрати вести себя таким образом! Мы должны уважать друг друга! Что это с тобой стало?

Насупившись, старшая её дочь тут же поспешила уйти к себе, вызывая ещё больше недовольства матери:

– Маргарита! Это как понимать?!

Но девочка её не слушала, уходя уже на второй этаж. Вздохнув, женщина упёрла руки в бока, не понимая сейчас, как же ей справиться с этой проблемой.

Лето шло своим чередом. Злата изредка ходила к нескольким своим подругам. Она немного оправилась, как считали родители. Комната её была завалена кучей книг, новеньких, с красивыми обложками. Часто она созванивалась с кем-то, помногу сидела за компьютером, с лёгкостью находя ту или иную информацию, а иногда просто созваниваясь таким образом с друзьями. Наблюдая такое, родители порой удивлённо оглядывали друг друга, не совсем понимая такого образа жизни, но они радовались, что у Златы это получается.

За свой первый класс девочка хорошо справлялась с учёбой, некоторые учителя хвалили её, как самую лучшую ученицу в классе. Родители были этим довольно горды.

Маргарита же в своей школе достигла высот не меньше, ловко справляясь с вводными заклинаниями и обрядами.

Но не могли родители смириться, что дети больше не проводят время вместе в детской. Да что там, они и не говорили совсем. Если только не считать гадкие словечки от Маргариты, с чем постоянно они боролись. Выходило не очень.

Вот-вот наступал великий праздник Иван Купала, когда семейство должно было покинуть дом и пойти на сбор трав. Злату, как и в прошлом году, решено было отправить к тёте с дядей.

Собираясь, Вероника Евсеева стояла у камина, поправляя на старшей дочери её белоснежное платье. Мирон слонялся по комнатам на втором этаже, пытаясь выяснить, куда же он умудрился положить корзинки для сбора трав. Маленькая Злата же была в гостиной, где стояли мать и сестра. Она неловко поправляла на себе джинсовый комбинезончик и часто поглядывала на камин. Только в праздники Вальпургиевой ночи и Иван Купала она летала через него. Это было единственным волшебством, которое она переживала на себе (не считая лёгкого внушения материнской ласки, когда она не могла уснуть), и потому лишь, что иначе никак не могла попасть к бабушке с дедушкой или же к тёте с дядей: родителям некогда было ездить с ней в поезде, а одну её отправлять они боялись.

Не решаясь что-либо сказать, Злата села в кресло, неловко посматривая на свои ногти. Где же ходит отец? Ей хотелось поскорее попасть к тёте с дядей.

Уже через минуту глава семейства спустился, держа в руках несчастные корзинки. Порывшись в кристаллах над камином, он выудил фиолетовый и вставил его в выемку.

– Ты готова, Златка?

– Да, папочка! – отозвалась девочка, соскакивая с кресла.

Мать крепко обняла её и поцеловала, попросив быть хорошей девочкой. Та ярко ей улыбнулась, готовясь к полёту. Отец крепко взял её за руку и вошёл в фиолетовое пламя. Через секунду они уже стояли в гостиной его сестры.

– Клавдия? – позвал Мирон, никого не заметив. – Постой тут, – попросил он, а затем пошёл в другую комнату, продолжая звать сестру.

Злата покачалась на ногах, заламывая пальцы на руках. Хотелось поскорее поиграть с дядей в нарды.

Вернувшийся отец был чем-то встревожен.

– Папа? – удивлённо протянула Злата.

– Извини, Златка, сегодня придётся тебе остаться у бабушки с дедушкой, тётя Клавдия сегодня себя особо плохо чувствует, дядя Евдоким присматривает за ней. Пойдём.

Расстроенная девочка взяла его за руку и снова вошла с ним в пламя, тут же оказываясь в гостиной их дома.

– Что случилось? – тут же отозвалась Вероника, держа в руках корзинки.

– Клавдия сегодня очень плохо чувствует себя. Нужно отправить Злату отцу с матерью, – объяснил Мирон, выискивая нужный кристалл.

– Но они же сегодня не дома!

– Как так? – Он удивлённо посмотрел на жену, прерывая свои поиски. Злата снова чувствовала на себе неодобрительный взгляд Маргариты, который так и говорил: «Вечно из-за тебя одни проблемы».

– Они сказали, что на неделю отправляются к знакомым, – расстроено протянула Евсеева, невольно положив ладонь на голову старшей дочери.

– Что тогда делать? – Мирон озадаченно посмотрел на жену.

– Вызвать няню?

– Но нам уже нужно быть в другом месте! Няня если и приедет, то только через полчаса максимум!

Вероника Евсеева провела взглядом по комнате, затем подошла к младшей дочери, садясь перед ней на корточки. Девочка удивлённо раскрыла свои золотистые глазки.

– Златочка, милая, – тихо позвала мать, оглаживая её плечи. – Мы не можем тебя оставить одну, и няни дождаться не можем, мы не рассчитывали, что сегодня тёте Клавдии будет так плохо. Не против ли ты сегодня пойти собирать травы вместе с нами, милая?

Злата невольно свела брови домиком. Изначально её всегда звали с собой, пусть она и не имела к этому никакого отношения, но она решила для себя, что должна искоренить любое волшебство. Единственное, что она позволяла себе – так это полёты. Всё ради того, чтобы не напоминать себе о том, что она потеряла… Но что же делать теперь?..

– Может, я бы тогда остался, подождал бы няню… – осторожно предложил Мирон, поглаживая дочь по голове.

Злата посмотрела на свою сестру, и внутри что-то зябко вздрогнуло. Маргарита была очень зла. Злата понимала, что сейчас она обуза для них, и подставлять никого не хотелось. Её семья – это семья ведьм и волшебников, праздник Иван Купалы очень важен для них, ведь для некоторых зелий необходимы травы, собранные именно в этот день. Нет, она не хочет быть проблемой!

– Я пойду с вами! – вдруг сказала она, уверенно посмотрев матери в глаза.

– Правда, милая? Это ничего? – встревожено уточнила Вероника Евсеева, и Злата в ответ лишь улыбнулась и легко кивнула.

– Тогда я принесу ещё корзинку, и мы отправимся! – радостно заявил отец, убегая на кухню.

Через несколько минут Злата крепко сжимала руку отца, глядя на пламя. Алое. Как в тот первый раз, когда она ненадолго оказалась в великолепном месте, что было недалеко от школы.

Мать и Маргарита отправились первые. А после в пламя вступили отец и Злата.

Выходя из камина, девочка долго боялась открыть глаза, отчаянно мечтая о том, чтобы это не было сном. Она никогда не хотела больше попадать сюда, будучи обыденной. Но одновременно так сильно хотелось попасть сюда снова…

И когда она открыла глаза, видя то самое кирпичное здание с высокими потолками и множеством каминов, душа её томно заныла от странного чувства ускользнувшей мечты. Но как же счастлива она была оказаться тут снова!

– Пойдём! – радостно заключил отец, вытащив кристалл и направившись следом за женой и дочерью.

Выйдя из здания, они отправились совершенно в противоположную сторону от той, куда когда-то давно они шли, провожая Маргариту в школу. Злата невольно обернулась, с тоской вспоминая, как тогда была счастлива.

Они шли среди могучих, величественных деревьев, пока не вышли к светло освещаемой поляне. Тут было много ведьм, и они пошли дальше, спокойно о чём-то беседуя.

– Мама, – отозвалась Маргарита, – могу я сама немного походить и поискать травы?

– Да, милая, только будь учтива к другим. Если каких-то трав не помнишь – не трогай.

– Хорошо, мамочка! – радостно ответила та и убежала куда глаза глядят.

– А мне… мне можно? – вдруг решилась Злата, неуверенно взглянув на родителей. Те застыли с обеспокоенными лицами.

– А ты… ты ещё помнишь те травы, о которых читала, милая? – Мать мягко улыбнулась, в нежном жесте прикасаясь к её щеке.

– Да, помню, – легко заявила Злата, хотя и знала, что многие названия трав и забыла…

– Хорошо, милая. Тогда… можешь идти. Только будь осторожна. Если не сможешь найти нас, вот… – мать вытащила из своего кармашка небольшой клочок бумаги и красный мелок. – Нарисуй на нём крестик, и мы тут же к тебе придём, хорошо? – Мама всё так же ласково улыбалась, и Злата не удержалась, крепко её обнимая.

Отец поцеловал её в золотистую макушку волос и отпустил. Злата спокойно пошла своей невидимой дорогой, чуть улыбаясь себе под нос. Клочок бумаги с мелком она положила в карман своего комбинезона.

Проходя мимо деревьев, иногда она натыкалась на забавных ведьм со странными шляпами на голове. Часто с ними бродили чёрные кошки, а иногда рядом с ними прыгали жабы. Один раз Злата чуть ли не наступила на бедную жабку, отчего та квакнула в возмущении. Девочке было дико стыдно, но её с улыбкой простили, посоветовав смотреть себе под ноги. И она послушалась.

Бродя по лесу, изредка и выходя на небольшие полянки, она собрала травы. Оказалось, не так много она и забыла. Её маленькая корзинка хорошо пополнялась, руки сладко пахли, глаза её засияли прежним светом. Волосы, собранные в небольшую косу (хотя с каждым месяцем она становилась длиннее), то и дело выбивались.

На полянках солнце нещадно палило, отчего она вся раскраснелась, пока собирала ромашки и тысячелистник. Поднявшись на ножки, она оправила свой комбинезон и прошла в чащу, желая скрыться от солнышка под кронами деревьев.

Улыбаясь, Злата всё не могла отбросить одну навязчивую мысль о том, что она в месте, которое находится совсем рядом со школой Святой Вальбурги… Злата позволяла себе немного помечтать, что она обычная студентка, которая собирает травы для своих зелий, что будет варить с началом сентября…

Вдруг она поняла, что забрела в особо тёмное место, хотя там, наверху, над всеми этими ветвями, дико палило солнце. Тут же, внизу, было много кустов, которые то и дело преграждали ей то тут, то там путь, и девочка поняла, что забрела туда, куда не стоило бы.

С решением вернуться назад она повернулась и по памяти пыталась выйти, так или иначе мыслями возвращаясь к школе. В какой-то момент Злата поняла, что увидела светлячка.

«Как же здесь всё-таки темно», – подумала она, с улыбкой наблюдая за светлячком, который лениво покачивался из стороны в сторону. Она невольно пошла за ним, и на её пути их становилось всё больше. Кусты каким-то образом оказались уже далеко позади. Она шла и улыбалась светлячкам, чувствуя приятный лесной запах.

Злата вышла к совсем небольшой поляне, увитой диким плющом, и уставилась на растение с длинными ветвями, на которых росли маленькие зелёные листочки. Внутри его зелёной окружности цвела длинная ветвь с алыми цветами, напоминающими колокольчики.

– Что за цветок? – невольно выдохнула она, заинтересованно наклоняя голову на бок. Она подошла ближе к нему, с улыбкой замечая, что вокруг него любовно летают светлячки.

«Если каких-то трав не помнишь – не бери», – вспомнила она слова матери, но рука невольно потянулась к цветку, словно она была им околдована. Цветки колокольчиков оказались к ожиданию мягкими и бархатными. Злата не могла объяснить, что за чувство в её груди поселилось в тот момент. Словно в ней и самой расцвело что-то. Она невольно улыбнулась, глядя на этот красивый цветок.

– Слишком уж ты красивый… – тихо сказала она и достала небольшой ножичек из корзинки, чтобы срезать небольшую ветвь и положить её себе в кармашек на груди. Она хотела оставить его себе. Остальные травы мама приготовит для чего-нибудь, но этот цветок… хотелось оставить себе, как яркое воспоминание. В следующем году вряд ли она ещё попадёт сюда. Вряд ли снова помечтает. Вряд ли снова будет так близко от своей мечты…

Улыбнувшись цветку напоследок, со вздохом Златка обернулась и пошла отсюда прочь, вспоминая свою прошлую цель – выйти к солнечной поляне.

Через какое-то время ей это удалось, стоило только повстречать волшебника со странной птицей на голове. Он любезно подсказал ей дорогу, пожелав хорошего дня, что и она пожелала ему в ответ, вежливо поклонившись в лёгком реверансе.

Идя по тропке, где так или иначе солнце попадало ей прямо в глаза, Злата вдруг услышала громкий голос отца и пошла на него. Она улыбалась, представляя, как сейчас покажет ему свою полную корзинку, но застыла у дерева, стоило ей только увидеть, как счастливо родители улыбаются Маргаритке, которая хвалилась своей переполненной корзинкой. Намного больше, чем у Златы…

Они были… Так счастливы… Мать искрилась от этого счастья, ласково поглаживая дочь по щеке, а отец гордо сиял, то и дело говоря, что его дочь достигнет ещё больших успехов в новом учебном году. И Злата вдруг поняла… что не может сейчас просто подойти к ним. У них своя идиллия… И она будет лишней.

Погасли глаза. Она отступила и ушла обратно, глядя себе только под ноги, не желая думать ни о чём.

Как же горько ей было в этот момент! Как сильно хотелось заплакать! Она снова вдруг вспомнила, кто она и что она. Обыденная! Как же жестоко! Злата начала жалеть впервые за весь этот день, что согласилась на это! Пусть бы папа остался с ней, пусть бы дождался няню! Как же обидно! Как стыдно!

– Ай! – вскрикнула она, падая на кого-то, стукнувшись лбом.

Под ней кто-то чертыхнулся, и она неловко подняла голову. Это был мальчик примерно одного с ней возраста. Его белоснежные волосы забавно встали торчком, а серо-голубые глаза смотрели с абсолютным удивлением. Злата отметила для себя, что у мальчика была милая особенность – маленькая родинка на щеке под правым глазом.

– Встанешь с меня? – вдруг спросил мальчик на удивление с нежной улыбкой, и Злата впала в краску, тут же с тысячей извинений подрываясь на ноги.

Неловко посмотрев на незнакомца, она покраснела ещё больше, замечая, что травы из её опрокинутой корзинки рассыпались. Златка грохнулась на голые коленки и стала собирать травы обратно в корзинку, и мальчик ей помог. В абсолютном волнении она выдала:

– Какая я неуклюжая!

«Неуклюжая?! Никогда я не была такой! Что это я вдруг говорю?!»

– Всё в порядке, – мило отозвался мальчик, спокойно вкладывая её травы в её же корзинку.

Закончив, они неловко поднялись на ноги. Хотя с неловкостью это сделала только Злата, мальчишка был более чем спокоен.

– Извини, что налетела! – поспешила добавить Злата.

– Ничего страшного! Я тоже не смотрел, куда иду. Я, кстати, Влас!

– Злата! Приятно познакомиться! – с расплывшейся от облегчения улыбкой сказала девочка, отвечая на протянутую руку рукопожатием.

– Злата, – сказал он, будто пробуя её имя на языке. – Не видел тебя до этого в школе, – вдруг сказал он, всё так же ласково улыбаясь.

Злата вдруг поникла, неловко опуская глаза.

– Не учусь я там… – тихо протянула она, перехватывая ручку корзинки обеими руками.

– Как так? – поинтересовался мальчик, чуть изогнув голову набок.

– Обыденная я… – Плечи угрюмо опустились. Ей так стыдно было признаться ему в этом, хотя она знала этого мальчика только минуты четыре от силы!

– Обыденная? – осторожно заглядывая девочке в лицо, уточнил Влас, неловко прикасаясь к её плечу.

– Да… Все дома ведьмы и волшебники… Одна я неудачница, – сказала Злата, стараясь отвести глаза.

Мальчик невольно замолчал, встревожено глядя на девочку с золотистыми волосами, но вдруг улыбнулся:

– Знаешь, Злата, может, ты и не ведьма, зато ты очень красивая!

Злата широко распахнула свои песочные глазки, чувствуя, как стремительно начинают гореть её щёчки. Она посмотрела на вдруг смутившегося не меньше мальчишку и слабо улыбнулась.

– Правда?.. – тихо спросила она.

Влас с широкой улыбкой посмотрел на неё и уверенно кивнул, и только сейчас она заметила, что рука его всё ещё покоится у неё на плече.

– Спасибо…

– Не стоит благодарить за такие очевидные вещи! – сказал он и чуть подтолкнул её в сторону солнечной поляны, где неподалёку ходил чей-то фамильяр. – Ты всё равно не сдаёшься и учишься как-то, раз ты собираешь травы? – поинтересовался он.

– Нет, вовсе нет. Обычно в праздники Вальпургиевой ночи или же в день Иван Купалы я нахожусь у родных, но сегодня вот так получилось, и я согласилась пойти со своей семьёй. Только вот зря, наверное… – Она вздохнула и уныло посмотрела под ноги.

– Отчего же зря? – не понял Влас, садясь на корточки, чтобы сорвать какое-то неизвестное Злате цветение.

– Мама с папой наслаждаются моей сестрой, которая в свою очередь ненавидит меня с тех пор, как я не получила метку.

Влас несколько возмущённо взглянул на неё.

– Тебя невзлюбила сестра из-за отсутствия метки? – уточнил он, вставая на ноги.

Злата не ответила, лишь расстроено опустила глаза.

– Вот ведь глупая у тебя сестра! – возмутился Влас, снова положив на её плечо свою ладонь. – Не печалься так по этому поводу! Глупая она просто, вот и всё! А твои родители точно любят тебя, я уверен на все сто! Просто тебя сильно печалит, что так всё вышло… Но так или иначе, – я вот даже знаю, а не просто догадываюсь, – родители тебя очень сильно любят! – горячо сказал мальчик, и Злата счастливо ему улыбнулась, потому что это было приятно… Приятно говорить с тем, кто так сильно поддерживает тебя, хоть они и познакомились только что. Да и приятно получать поддержку ещё хоть от кого-то, кроме родных.

Они прошли мимо недовольного чем-то фамильяра, продолжая беседу. Злате очень понравился этот обаятельный мальчик, и она втайне надеялась, что и он чувствует то же самое.

– М? – довольно улыбаясь, протянул Влас, чуть наклонив голову, когда Злата снова зарумянилась и опустила личико.

– Мне просто… приятно познакомиться с волшебником. Я знаю только своих родных как ведьм и волшебников, но всё же… Знать кого-то ещё очень мне нравится, хотя я думала, что уже никогда этого и не произойдёт, – честно призналась Злата, невинно улыбаясь мальчику с белоснежными волосами.

– Почему ты так думала? – удивлённо спросил он.

– Просто… Я решила как угодно не связываться с волшебством, будь то даже обычное чтение книги. Раньше я так много читала обо всём, готовясь к школе, но как только я не получила метку … Я просто избавилась от всего, что у меня было, даже от всяких волшебных безделушек.

– Зачем же ты сделала это? – в искреннем удивлении спросил он, останавливаясь напротив неё. – Ты возненавидела волшебство?

– Нет! Вовсе нет! – с испугом добавила она. – Для меня это было самое дорогое в жизни! Я так сильно мечтала попасть в школу для ведьм и волшебников… – Злата закончила слишком печально и тихо.

– Тогда почему? – осторожно спросил он, искренне волнуясь за свою новую знакомую. Ему хотелось верить: новую подругу.

– Просто… Это сложно: читать о чём-то, что ты никогда не увидишь вживую, пользоваться тем, чем не пользуются обыденные. Я чувствую себя недостойной этого, это неправильно… Вообще со мной всё неправильно, – немного злясь на себя, закончила девочка.

– Злата! – возмущённо позвал Влас, и она в удивлении уставилась на него. – Не считай недостойной себя, только потому что ты не получила метку! Ну и пусть! Пусть тебя недолюбливает глупая сестра, пусть ты не попала в школу или ещё что! Если тебе что-то нравится – делай это! Знать что-то, что делает тебя счастливой – никогда не есть плохо! Да, возможно, ты не увидишь чего-то вживую, так уж получилось! Но у тебя удивительная возможность! – горячо говорил Влас, заставляя Злату неотрывно следить за ним. – Ты родилась в семье волшебников, ты знаешь об этом мире больше, чем кто-либо из обыденных! Так воспользуйся этим! Пусть это не будет приносить тебе несчастье, пусть будет только в радость! Я хочу сказать… – Он немного растерялся, пытаясь найти нужные слова. – Просто… Просто будь собой!

Она поражённо смотрела на него, не смея проронить ни слова, боясь нарушить это мгновение, которое сладким нектаром грело её душу, точь-в-точь, как когда с ней ласково говорила её мама. Влас же был несколько напряжён, но в глазах его горела твёрдая уверенность.

– Может, у тебя и нет чего-то! – продолжил он. – Но у тебя есть родители, любящие тебя родители! У тебя есть дом, может, есть много чего ещё, но ты просто можешь не замечать этого, погружённая в одну главную для тебя проблему! Но постарайся посмотреть на это с другой стороны: по крайней мере, у тебя есть уже хоть что-то, тогда как у многих нет даже этого! – с улыбкой сказал он, всё ещё держа её за плечи. – Просто делай то, что так нравится! Читай, развивайся, рассказывай о новых полученных знаниях, что ты там ещё любишь делать… Будь собой, Злата! И окружающие тебя люди оценят это, пусть и не обыденные! Но твои близкие тебя поймут и будут рады за тебя!

Она сама не поняла, как в глазах защипало.

– О, нет, я сказал что-то не то?! – перепугался мальчишка, с ужасом наблюдая в чужих глазах слёзы.

– Нет!.. Нет! – приглушенно добавила Злата, пытаясь утереть глаза тыльной стороной запястья. – Просто… – Она посмотрела на него со слабой улыбкой. – Просто мне очень приятно слышать это, Влас… Спасибо тебе большое! – от чистого сердца поблагодарила она, и мальчишка широко улыбнулся, в чувствах крепко обнимая свою новую подругу.

– Ох! – Влас внезапно отпрянул и взглянул на свою левую ладонь, на которой появились косые алые буквы. – Мама меня уже зовёт к себе, – со смешком добавил он, поглядывая на девочку из-под бровей.

– Помню, родители действительно хотели со мной общаться таким образом, пусть и односторонне, пока я нахожусь в школе, вот ведь глупость! – с улыбкой сказала она. – Представляю, как бы отреагировали обыденные.

– «Твоя рука! Твоя рука говорит с тобой!» – попытался спародировать визжание девчушек Влас, хватаясь за лицо в наигранном страхе. Дети рассмеялись, неловко стоя на месте.

Ненадолго повисла тишина, во время которой оба зарумянились от странного смущения. Влас искоса посмотрел на Злату, покусывая нижнюю губу.

– Я увижу тебя здесь в следующем году? – негромко спросил он.

– В следующем году? – в лёгком удивлении переспросила она.

– Ты же теперь… надеюсь, не станешь убегать от того, что тебе нравится делать, м? – довольно протянул он.

Злата не сразу улыбнулась, тихо сказав, что, да, в следующем году они снова встретятся.

– Отлично! – счастливо протянул он, зарумянившись чуть больше. – Вот! – Мальчик вдруг спохватился и, отставив корзинку, полез в небольшой карманчик на своей светлой рубашечке с коротким рукавом. Оттуда он вытащил небольшой плоский прямоугольник эпоксидной смолы, в котором немного блеклым зелёным цветом сиял четырёхлистный клевер. – Он всегда мне приносил удачу, хочу отдать его теперь тебе!

– Мне? – Злата осмотрела его поражённым взглядом, несмело принимая в руки плоский прямоугольник. – Но это же четырёхлистный клевер! Не могу я принять такой подарок!

– А я настаиваю! – сказал Влас, отодвигая от себя её протянутые руки со сверкающим прямоугольником вечной удачи. – Он мне послужил, и послужил отлично. Удача сейчас тебе нужна больше, чем мне. И ты её заслуживаешь, наверно, больше, чем я.

– Но ведь…

– Злата, он твой! – всё же настоял Влас с улыбкой, и она в чувствах прижала к себе соединённые руки.

– Спасибо! – громко и несколько отчаянно сказала она. – Спасибо большое, Влас! Я буду его беречь!

Мальчишка рассмеялся, неловко почесав затылок.

– Вот об этом я и говорю! – вдруг сказал он. – Ты больше его достойна, я его получил просто так. А вот тебе он явно пригодится.

– Ты потрясающий волшебник! – от чистого сердца сказала она, и мальчик невольно улыбнулся чуть шире.

– Ну, может, и не очень потрясающий, но приятно таким быть для тебя, – тише ответил он, не смея посмотреть ей в глаза. Злата немного не поняла, к чему он сказал это, но Влас тут же прервал все последующие вопросы: – Мне пора. Жду от тебя хороших новостей в следующем году!

Они крепко обняли друг друга, прежде чем он улыбнулся ей напоследок и зашагал в другую сторону.

– Удачи тебе, Злата! Было приятно познакомиться с тобой! – отозвался Влас среди деревьев.

– И мне! Увидимся в следующем году! – Злата широко улыбнулась и помахала ему рукой, вторую прижимая к своей груди. Она сжимала прямоугольник с клевером и впервые за долгое время снова почувствовала то лёгкое ощущение в душе, когда она ожидала получения метки.

Искрясь от счастья, она побежала на поиски своих родителей, и каким-то неведомым чудом нашла. Те собирали неизвестные для неё травы, Маргаритка была неподалёку.

Не помня себя от радости, с криками: «Мама! Папа!» она подбежала к ним и тут же прыгнула в объятия матери, которая была столь удивлена, что не сразу поняла причину такого счастья дочери. Злата затарахтела свои тысячу слов в секунду, как когда-то давно, и пока она без умолку щебетала, родители еле смогли понять, что она познакомилась с потрясающим мальчиком по имени Влас, что она хорошо провела сегодня время и как счастлива сегодня быть вместе с ними.

Не веря в происходящее какое-то мгновение, Вероника Евсеева обернулась на довольного мужа и глаза её блеснули от счастья. Он ласково погладил жену по спине и присел к ним на корточки.

– Моя милая девочка! – позвала она, нежно обнимая всё ещё тарахтящую дочь, как когда-то давно… Неужели их горячо любимая дочь оправилась? – Как я рада, моя милая! Как я рада…

И Злата впервые не чувствовала себя лишней, а, напротив, нужной и необходимой, как и уверял её Влас. Она действительно не замечала этого раньше. Как же она была поглощена своей проблемой! Но сейчас, обнимая мать, она была счастлива как никогда, откинув все глупые и ненужные мысли!

Глава 8

– Не знаешь никаких знакомых, у которых был бы мальчик по имени Влас? – всё не унималась Вероника Евсеева, лёжа в постели с книгой в руках.

Мирон тяжело вздохнул, сидя за своим огромным столом, на котором покоилось множество свитков пергамента.

– Нет, дорогая, я уже это говорил, – спокойно отозвался он, ставя печать.

– Что же это за мальчик такой?.. Надо было бы ей побольше узнать, нам бы следовало познакомиться с его родителями. Вот бы они больше проводили времени вместе, – продолжала она задумчиво, будучи такой воодушевлённой после того, как их хмурая девочка вдруг стала самой собой, как это было прежде: весёлой, радостной, неугомонной!

– Дорогая, – протянул муж с улыбкой, оставляя свою работу, ибо, как он понял, работать уже явно не выйдет. – Ты очень накручиваешь. Они договорились между собой, встретятся в следующем году, м? – Он присел на постель и потянулся, чтобы поцеловать её, но в дверь тихо постучали.

– Да?

В щель пролезла вихрастая голова Златки, которая посвёркивала в тени своими золотистыми глазами.

– Что-то случилось, дорогая? – спохватилась женщина, уже откладывая книгу и собираясь встать, но девочка отрицательно покачала головой.

Злата неуверенно зашла в родительскую комнату, пряча руки за спиной. Взгляд её был опущен, она качалась на ногах и явно хотела что-то сказать.

– Милая, ты что-то хотела? – поинтересовался отец.

Злата искоса поглядела на него, но вдруг зарумянилась. Она несмело подошла к огромной стене, под которой возвышался массивный шкаф с множеством древних книг.

Родители удивленно моргали, боясь предположить вслух.

– Могу я..? – тихо протянула она, опуская голову.

– Хочешь взять книгу? – тихо, но с невозможной радостью протянула Вероника Евсеева, уже поднимаясь на ноги. Злата с загоревшимися глазами посмотрела на мать, и та широко ей улыбнулась, подбегая и начиная выискивать для неё книги для лёгкого чтения, предназначенные для ведьм-дошкольников.

Когда, сияя, Златка поблагодарила и ушла из их комнаты, еле передвигая ножки из-за тяжести книг, Евсеева упрямо уставилась на мужа.

– Что это за мальчик?! Нужно срочно с ним познакомиться!

Мирон лишь рассмеялся, потирая своё лицо.

Злата тяжело ступала по полу, искрясь от радости, вдыхая запах таких любимых, знакомых книг. Навстречу вдруг вышла Маргарита, и Злата неловко застыла на месте. Та непонятливо прищурила глаза, словно говоря: «Что это ещё за дела такие странные?»

– Просто смешно, – недовольно протянула она, складывая руки на груди. – Что это ты собралась сделать с этими книгами? – Казалось, такого длинного разговора прежде не было, начиная с момента, когда она возненавидела её.

– Прочитать! – легко ответила Злата, удобнее перехватывая книги.

– Прочитать! – ужасно спародировала Маргарита, чуть покачнувшись. – Думаешь, это что-то изменит? – Она странно улыбнулась (словно ей было отчего-то горько) и покачала головой, а после лишь ушла к себе. Злата некоторое время так и стояла, чувствуя прежнее, ужасное чувство, но всё равно заставила себя собраться.

С того самого вечера она стала много читать. Комната снова наполнилась прежними книгами, некоторые среди них были и новые. И выглядело это довольно забавно, учитывая, что Злата одновременно увлекалась и литературой обыденных. Бедный шкаф хранил в себе классическую литературу обыденных писателей и писательниц, вместе с которыми здесь хранились и научные трактаты ведьм и волшебников.

Стол наполовину был завален свитками пергаментов, с другой же стороны он являл собой аккуратность обыденной, где покоился компьютер и компактно сложенные стопкой тетради.

На день рождения Злате подарили огромный расписной сундук, в котором она стала держать свои волшебные принадлежности, которые вернула из чердака. Жизнь потекла намного приятнее. Теперь она занималась пусть и не всем, чем хотела когда-то, но это было уже что-то!

Она общалась со своими сверстниками, стала увереннее в себе. Получая хорошие отметки, Злата старалась идти в ногу не только в обычных предметах из обыденной школы, но и старалась закреплять знания из книг ведьм и волшебников, пусть только и теоретически…

Иногда она могла и грустить, когда Маргарита снова набрасывалась на неё со своими высказываниями, и в такие моменты Злата стала прятаться в домике на дереве, который когда-то давно для дочерей построил Мирон Евсеев. Сидя там у небольшого окошка, кутаясь в новенькую ведьмовскую мантию, которую ей подарила бабушка, девочка смотрела на прямоугольник эпоксидной смолы, в котором блекло поблёскивал четырёхлистный клевер. Она скучала по Власу. Иногда думала, вдруг он её уже и забыл, вдруг он и не воспринял её как подругу, а она так серьёзно отнеслась к его словам… В такие моменты Злата уж слишком грустила, и часто в эти дни почему-то шёл дождь, словно даже небо грустило от этого.

Но так или иначе девочка снова заставляла себя успокоиться и заняться вещами поважнее. А чтобы не думать о глупостях, Злата читала и уходила в другие миры, будь то миры обыденных или же миры волшебников. И тех и других она хотела понять, не до конца порой понимая, кому принадлежит полностью.

В праздник Вальпургиевой ночи она осталась у бабушки с дедушкой, взяв с собой некоторые вещи. Бабушка накормила её вкусными пирогами и стала вязать какой-то свитер, сидя у камина в огромном кресле-качалке. Думая выпросить у дедушки какую-нибудь интересную книжку, девочка побежала на второй этаж. Тот нашёлся в своём кабинете за огромным рабочим столом, за которым делал всякие побрякушки.

Проходя мимо огромного котла, в котором побулькивало что-то зелёное, Злата осматривала множество сушёных трав в стеклянных банках, которые стояли у стены в шкафу. Ей нравилось проводить время у них, ибо их дом так и говорил: здесь проживают ведьма и колдун, и поскорее бы вам убраться отсюда, а не то вас ой как проклянут!

– Дедушка, делаешь снова какую-то штучку? – решила спросить она, подходя к нему справа. Тот, нацепив огромные квадратные очки, то и дело всматривался в узор красивой подвески.

– Да, внученька, – ответил тот, всё ещё хмуро глядя на вырезанный им узор, – попросили вот на заказ от сглаза для малютки.

Она заинтересованно вгляделась в подвеску, вспоминая про прямоугольник эпоксидной смолы, который всегда носила с собой в кармашке.

– А ты можешь и мне сделать?

– От сглаза-то? – спросил тот, уставившись на внучку во всё ещё глупых огромных очках, и та прыснула от смеха, видя его огромные голубые глаза.

– Нет, – отсмеявшись, сказала она, двигая к столу огромный и немного тяжеловатый для неё резной стул. – У меня цветочек есть один, точнее, несколько… Ну, это колокольчики такие, красные, – сказала она, с трудом забираясь на стул. Усевшись, она пыталась отдышаться. – Вот я и подумала, можно ли сделать кулончик какой, если залить эпоксидной смолой.

– А есть у тебя с собой колокольчики эти твои?

– Сейчас!

Она спрыгнула со стула, на который забиралась до этого с таким трудом, и побежала снова на первый этаж, где лежала её сумка. Выудив оттуда небольшую книжицу, куда она записывала списки своих дел, Злата снова стала подниматься на второй этаж.

Снова забравшись на стул с тем ещё трудом, девочка откинула со лба мешающие волосы и открыла книжицу на первой странице, где была приклеена кусочком скотча небольшая веточка с тремя побагровевшими засохшими цветами.

Дедуля внимательно посмотрел на цветы.

– Где ж ты такие нашла-то?

– На праздник Иван Купалы в прошлом году. Так можно сделать что-нибудь?

Дедушка несколько минут молчал, заставляя её нетерпеливо помахивать ножками.

– Придумаю чего-нибудь, – наконец ответил он, и Злата, отлепив веточку, с радостью оставила её ему на сохранение.

Кулон получился красивый. Дедуля не стал долго задумываться, использовал эпоксидную смолу, но цветки не выглядели придавленными, как раньше, а словно немного расцвели и стали объёмнее. Багровые, так как усохли, они навеки раскрылись в залитой эпоксидной смоле, которую обрамляла серебряная форма с завитушками, которые не скрывали цветов. В целом подвеска была из серебра, священного для ведьм, дедушка тем самым заключал в работу силу мудрости, любви, мира и защиты. Злата знала, что серебро несёт в себе также лёгкость снов и силу интуиции, и ей нравился выбор дедушки. Поблагодарив его, она надолго повисла тогда у него на шее, с радостью принимая такую красивую вещь.

Когда подвеску заметили и родители, долго всматривались, не понимая, где она нашла такие цветы, но Златка всё время думала о своём, отсчитывая дни, когда должно наступить лето, чтобы она скорее могла встретиться с Власом и показать ему свою подвеску. И, конечно же, поделиться всем, что с ней произошло за этот год!

Изредка девочка и волновалась: а что, если он всё же её забыл? Или вдруг и не забыл, но как они найдут друг друга?

Такие мысли пришлось вышибать другим клином: читать и снова читать. Она хотела, чтобы он ей гордился, чтобы ей гордились родители, и это просто само по себе было приятно. Этим летом она соберёт намного больше трав, так как она теперь знает больше, чем раньше!

Глава 9

Сердечко трепетало как никогда! Снова Злата стояла перед камином, как год назад.

Отец, как и в прошлый раз, выискивал корзинки, матушка то и дело поправляла платье сестры, которая пыталась втолковать ей, что она вполне сама может справиться со своим внешним видом. И тогда мама снова переключилась на младшую дочь.

Вероника Евсеева была как никогда счастлива! Второй раз дочь согласилась поучаствовать в сборе трав на праздник Иван Купалы. Втайне женщина надеялась всё же самой увидеть этого мальчика по имени Влас, с которым дочь договорилась встретиться в прошлом году. Веронике хотелось, чтобы они и в остальное время поддерживали связь, учитывая, как он сильно повлиял на Злату. Но дочь была несколько против этого, в смущении уговаривая маму не вмешиваться. И Веронике ничего другого не оставалось, кроме как послушать Злату и надеяться, что дети разберутся между собой сами.

Поправляя на дочери жёлтенькое платьице с кармашками, женщина тепло улыбалась им обеим, а через несколько минут все уже готовы были к полёту.

Вступая в алое пламя, Злата чувствовала, словно сейчас сгорит от счастья, что пронизывало её с головы до пят.

Как и в прошлом году, чета Евсеевых вышла из уже знакомого Злате здания и пошла в сторону солнечной поляны леса, где они и разделились. Злате снова дали клочок бумаги и красный мелок, что она спрятала в одном из своих кармашков, а затем девочка побежала на поиски трав и друга.

Она и вправду много выучила, то и дело останавливаясь на пути, чтобы собрать очередной пучок зелени или знакомые цветы. Когда корзинка была наполовину полной, Злата чуть расстроено обвела лес взглядом. Сколько уж раз она встречала тех или иных ведьм и волшебников, а нужного так и не находилось!

Тревожно сводя брови, она запустила руку в кармашек, где лежал прямоугольник эпоксидной смолы с клевером, и про себя попросила у него помощи: «Пожалуйста, пусть он найдёт меня! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!»

Но Влас всё не находился и не находил сам. Угрюмо бродя по лесу, Злата почти не поднимала головы, думая про себя, что страхи её оказались верными. Забыл он её совсем, или и вовсе в этом году не прилетел. Какая же она глупая!

Сильно стукнувшись об кого-то лбом, она неловко упала назад, со стоном прикладывая руку ко лбу. Еле поднявшись на локти, она посмотрела на причину своего падения: в тёмно-синих шортах и белоснежной рубашке с короткими рукавами перед ней лежал мальчишка… с растрепавшимися белоснежными волосами.

– Влас! – радостно позвала она, придвигаясь к нему, чтобы крепко обнять. Тот рассмеялся, обнимая её в ответ.

– Я всё брожу, ищу тебя! – отозвался он чуть приглушенно из-за объятий. – По сторонам смотрю, а следовало бы вперёд смотреть, не стукнулись бы!

Оба рассмеялись, усаживаясь на увитой травой земле.

– Я рада видеть тебя!

– А я как рад! Я всё думал, что многое наговорил тогда и ты не захочешь прилететь в этом году! Всё боялся, что не захочешь снова погружаться в волшебный мир, – неловко признался он, почёсывая затылок.

– Я же думала, что, напротив, не прилетишь ты или вовсе забудешь меня, – честно призналась Злата, складывая ладони на коленках.

Секундное молчание прервалось их заразительным смехом.

Поднявшись на ноги, они брели вместе по лесу в поисках трав, то и дело рассказывая новости, которые произошли с ними за этот год. Влас оценил красивую подвеску своей подруги, удивляясь красивым, но неизвестным ему цветам внутри смолы.

День выдался чудесным. Злата собрала полную корзинку всевозможных трав, частично забив и кармашки. Влас не отставал от неё, то и дело пополняя свою корзинку, более глубокую, чем у неё. Он немного рассказал ей о магических существах, с которыми познакомился в этом году. Злата в свою очередь рассказала ему о некоторых проделках своих обыденных друзей, которые чем-то всё же были не так плохи, хотя Маргарита всё пыталась их всех обругать.

– Она всё ещё остаётся недалёкой в этом вопросе?

Злата лишь тяжело вздохнула, вспоминая те моменты, когда сестра уже действительно порой переступала черту, намеренно приводя компьютер в нерабочее состояние или же пуская в ход свою магию, чтобы ей напакостить похлеще. Заметив её состояние, Влас остановился.

– Вот пусть и остаётся глупой! – сказал мальчик, похлопав подругу по спине. Та лишь улыбнулась, взглянув на него. И тут Влас неловко рассмеялся, потерев рукой свой затылок.

– Чего это ты? – смеясь в ответ, поинтересовалась Златка.

– У тебя шишка на лбу появилась, – ответил он, и она вся зарделась от смущения. – Да ладно, у меня тоже явно выполз, то-то, чувствую, болит, – поспешил добавить он, несмело касаясь лба, на котором, и правда, сияла нехилая такая шишка.

– Второй раз встретились, а всё по той же причине, что врезались друг в друга, – со смехом добавила девочка, глядя на его лоб.

– Суждено, значит! – Влас почесал ладонь и вдруг посмотрел на неё. Как и когда-то давно, на ней проступили косые алые буквы. – Эх, зовут меня.

– Да? – Златка немного расстроено опустила глаза, чувствуя, как радость понемногу сходит на нет. Неужели уже всё? Время, которого она ждала целый год, уже прошло? И снова ждать целый, це-е-елый год?

– Злата… – вдруг сказал Влас, и она расстроено посмотрела на него, вдруг замечая, что он весь покраснел и опустил глаза.

– М? – просто тоненько промычала она, не понимая, что случилось.

– Я хотел предложить кое-что… Не знаю, почему в прошлом году я не сделал этого… Тоже глупый, наверно, как сестрица твоя! – сказал он и нервно рассмеялся, но, замечая, что та внимательно и заинтересованно смотрит на него, чуть наклонив голову набок, Влас замолчал, снова неловко опуская взгляд.

– Так что ты хотел… предложить? – тихо спросила она.

– Я? Да, я… – Он совсем засмущался, судорожно пытаясь сформулировать в голове речь. – Просто в прошлом году я не знал, захочешь ты или нет… В общем, может, будем общаться по почте? – Мальчик посмотрел на неё, и его серо-голубые глаза сверкали множеством чувств, которые он старательно пытался скрыть в сильно сжатых кулаках.

– По… почте? – неуверенно уточнила Злата, не до конца понимая, с ней ли это происходит.

– Да, – не так уже смело выдал он. – У меня нет телефона, которым ты пользуешься, мои бы не одобрили… Но, раз ты спокойно относишься… ну, ко всему магическому, вот я и подумал, может, будем общаться почтой через камин?.. Вот… – Он неуклюже уставился на ноги, уши его ало светились от стыда.

Злата медленно, но уверенно улыбнулась.

«Неужели… он сам захотел, сам предложил!»

– Я с радостью буду общаться с тобой каминной почтой! – счастливо заявила девочка, и тот посмотрел на неё сначала с удивлением, будто не мог поверить в это, а затем уже сам улыбнулся, доставая из кармашка своей рубашки небольшой листочек.

– Вот, здесь написан мой адрес, – добавил мальчик, и она с улыбкой подумала, что он изначально хотел ей это предложить, заранее подготовившись. На душе было так тепло и приятно от этого! Неужели она, и правда, будет общаться с ним, юным волшебником, и не будет ждать целого года, чтобы просто хотя бы поговорить с ним!

Злата поблагодарила, пряча листочек с его адресом себе в кармашек.

– А мой адрес… У меня только листочек и красный мелок, чтобы меня потом могли отыскать, если что.

– Это ничего, – ответил Влас, вдруг доставая из своего лукошка волшебную палочку Мирового дерева. – Какой у тебя адрес?

Она неуверенно назвала свой адрес, смотря на мальчика во все глаза. Влас прикоснулся кончиком недлинной палочки к своему запястью.

– Рука моя – пергамент, оставь на ней свой след, – сосредоточенно сказал он, и адрес камина Златы медленно проступил на запястье Власа чёрными завитушками. – Да, длинное заклинание. Но нам в школе говорят, чем старше будем становиться – тем короче они будут, важно в этом деле научиться управлять желанием нужного тебе заклинания, быть сосредоточенным, а ещё заклинания для того и нужны, чтобы чётко понимать, что ты хочешь получить в результате, – пояснил Влас, пряча палочку обратно в корзинку. – Ой… Зря я, наверное…

– Нет-нет! – поспешила его прервать Злата, до этого удивлённо рассматривающая его запястье. – Всё в порядке! И это было просто блестяще!

Тот неуверенно рассмеялся, почесав затылок.

– Правда?

– Да! Я ведь говорила в прошлом году, что ты потрясающий волшебник!

– Снова ты такое говоришь, – протянул он со смущённой улыбкой, пытаясь скрыть свой румянец. – Мне нужно идти, – несколько расстроено протянул он. – Я был очень рад увидеться с тобой, Злата! И я очень рад, что ты занимаешься тем, что тебе так нравится, правда! Я за тебя очень рад!

Они крепко обняли друг друга.

– Я тоже очень рада была увидеть тебя! И я рада, что ты так хорошо справляешься в школе!

– Было бы просто замечательно учиться с тобой, – вдруг сказал он, немного расстроено ей улыбаясь. – Но, с другой стороны, теперь я могу общаться с тобой, и никто из волшебников не знает, что теряет!

Злата рассмеялась, понимая, что таким образом он пытается поддержать её, и ей действительно это было приятно.

Уходя, он прежде обернулся, как когда-то давно, и сказал:

– Обязательно напиши мне!

– Напишу!

– Смотри мне, я буду ждать! – со смехом заявил он, и, помахав напоследок, поспешил уйти, так как «мама не любила долго ждать».

Как и в прошлом году, Злата с донельзя широкой улыбкой бежала на поиски родителей, чтобы снова поделиться с ними хорошими новостями о прошедшем дне Иван Купала. Только вот родители сначала не были в таком уж восторге, в ужасе увидев на лбу дочери страшную вздувшуюся гульку. Увидев это издалека, Вероника Евсеева в ужасе прикрыла свой рот, но, видя, как широко улыбается девочка, тут же стала судорожно соображать, что происходит, опустившись к ней на колени.

Злата тут же стала расписывать свой потрясающий день, не замечая удивлённо хлопающих глаз матери и точно таких же глаз отца. Маргарита в стороне лишь отвратительно поморщилась, будто объелась виноградных улиток на завтрак.

Вечером, сидя на своей кровати и мотая ногами, Злата всё ещё не унималась, рассказывая про волшебных скарабеев, которых в школе повстречал Влас, тогда как её мать осторожно обрабатывала зельем её ушибленный лоб.

– Когда же ты думаешь написать этому мальчику?

– Написать? – тихонько отозвалась Злата, немного зарумянившись. – Не знаю пока что, надо подумать… Ты же потом покажешь мне, как правильно пользоваться каминной почтой?

– Конечно, моя милая! – Мать крепко обняла её и звонко поцеловала в щеку, начиная собирать бутылочки с зельями обратно в небольшой чемоданчик. – Я рада, что у тебя появился друг. Надеюсь, как-нибудь ты пригласишь его к нам, мне бы хотелось познакомиться с ним.

– Пригласить? – неуверенно повторила Злата, задумчиво опуская глаза.

– Да, он ведь волшебник, даже Маргарите нечего будет сказать против, и если он что и увидит – это не будет плохо, чего не можно сказать об обыденных. Так что да, если тебе захочется, ты, конечно же, можешь пригласить его.

Злата заулыбалась, всего лишь молча покивав головой. Влас в её доме, в гостях… В это было сложно поверить, но идея определённо ей понравилась.

– А теперь… – захлопнув чемоданчик, матушка поднялась и наклонилась к ней, чтобы поцеловать в макушку, – пора тебе ложиться спать. Сегодня у тебя был долгий и продуктивный день.

Уложив дочерей, Вероника Евсеева спокойно прошла к себе в комнату, где Мирон спокойно что-то доделывал по работе, ставя очередную печать. Поставив чемоданчик на невысокой тумбочке у своего стола, она подошла к нему и обняла со спины. Мирон тут же улыбнулся, свободной рукой касаясь её предплечья.

– У нас замечательные девочки, – сладко протянула она, расслабленно прикрывая глаза.

– Я рад, что она начала общаться с этим волшебником, – ответил Мирон, откидывая свою голову на плечо жены.

– Я разрешила ей позвать его как-нибудь сюда, если она захочет.

– Неплохая идея, – спокойно согласился он, нежно поцеловав её в уголок губ.

Она обошла кресло, в котором он сидел, и сама села к нему на колени, лбом прижимаясь к его щеке. Мирон крепче обнял её, чувствуя лёгкую, словно пёрышко, любовь, которая годами становилась всё крепче к этой прекрасной женщине.

– Мне кажется, мы и правда справляемся, как ты считаешь? – тихо спросила она.

– Да, думаю, да, – ответил он, а затем добавил: – Хотя мне кажется, что этот мальчишка постарался намного лучше.

Оба рассмеялись, потому что как никогда это было истинной правдой.

– А ведь скоро станут увиваться мальчишки… – вдруг протянула она, пальцами поглаживая его руку. Мирон тихо фыркнул.

– Это мы ещё посмотрим! – сказал он, заставляя жену тихо рассмеяться.

– А ведь мы были когда-то точно такими же.

– Рано ещё тебе говорить так. Они ещё очень маленькие, пусть пока течёт беззаботное детство.

– Порой мне кажется, что, несмотря на ранний возраст, они очень даже взрослые, – серьёзно протянула она. – Может, Маргарита не совсем ещё всё понимает и задирает младшую, но Злата… Не получив метки, она уже через многое прошла…

Мирон посмотрел на любимую, заставляя отвлечься от плохих мыслей.

– Наши девочки очень умные, солнышко. И они смогут пройти ещё через многое. И пока у них есть время – пусть ещё побудут детьми. Всё само придёт, так что не переживай на этот счёт.

Она ласково прикоснулась к его щеке, полностью доверяя и откидывая свои плохие мысли.

– Как же я люблю тебя, – сладко призналась она, и Мирон со счастливой улыбкой ответил тем же.

Глава 10

– Златка! – позвала мать с первого этажа, и девочка, откинув ручку, которой выписывала аккуратные буквы в тетради по русскому языку, вскочила на ноги и быстро поспешила вниз.

– Да, мамочка? – отозвалась девочка, выискивая её взглядом. Та нашлась в гостиной перед камином.

– Тебе пришло письмо, – довольно протянула женщина, с чашкой в руке указывая в сторону камина.

Подойдя, Злата увидела на коврике для писем аккуратный конверт, адресуемый ей от Власа.

– Видишь, он первый написал, пока ты всё долго думала, – не смогла удержаться Вероника Евсеева.

– Мама! – в лёгком возмущении и отчаянии протянула она, хотя внутри неё всё так и трепетало. Каждый день она хотела написать ему, но то боялась, то не знала о чём писать, что в итоге прошло целых три месяца.

– Поскорее же читай, потом хоть будет уже повод ответ написать, – подсказала Вероника, и Злата с трепетом подняла конверт, а затем вернулась к себе в комнату.

Усевшись на кровать, девочка долго боялась открыть конверт, хотя улыбка то и дело расплывалась на лице. Пересилив себя, она открыла конверт и вытащила из него испещрённый аккуратными буквами листок.

«Дорогая Злата, я всё ждал от тебя письма, но по непонятным причинам ты так и не написала… Всё ли хорошо у тебя? Я несколько волнуюсь… Хотя, может, как и в прошлом году, я наговорил слишком многое и ты передумала… Ты уж дай мне знать, порой я бываю слишком глуп и настойчив.

У меня всё хорошо, начался ещё один учебный год, пока что отлично справляюсь! Некоторые заклинания не очень даются, но я уверен, что позже смогу осилить их!

Вчера наш курс ходил в лес с лесниками, которые познакомили нас с изредка прилетающей осенью женщиной-птицей Гамаюн! У неё тело птицы и голова женщины. Лесники сказали, что она может предсказывать будущее. Некоторые пытались выведать у неё что-то, но она упрямая, видимо, ни словечка не сказала, только хмурилась уж больно сильно. Как по мне, достали мы её, вот и всё! Представляешь себе такое: каждый год хочешь прилететь, отдохнуть, а тут вечно какие-то детишки со своими дурацкими вопросами и выходками, то-то будешь ты недовольна! В любом случае, мне очень понравилось, зрелище ещё то! Если у тебя будет время – почитай немного об этом. Знаю, ты говорила, что больше любишь теперь читать о травах и свойствах зелий, но всё же это тоже очень интересно.

Вообще много что произошло за последнее время… Жаль, не могу встретиться с тобой и рассказать тебе всё поподробнее! Скоро ещё и близится Новый год с экзаменами, вроде бы праздник, а вроде бы и нет! Но я думаю, если бы ты была здесь, было бы намного веселее и проще… Порой даже моя подруга Ульяна (с которой я вырос), слушая о тебе, сама считает, что с тобой здесь было бы намного веселее. Если ты хочешь, я могу познакомить вас на следующем празднике Иван Купалы, и тогда ты будешь знакома уже с двумя волшебниками!

Расскажи, как ты там, что с тобой… Мне будет приятно получить от тебя письмо! Как и до этого, я буду очень сильно ждать!

С уважением, Влас Фролов для Златы Евсеевой».

Злата некоторое время после прочтения сидела и с глупым выражением лица смотрела на буквы. Как было приятно получить от него письмо!

В дверь тихо постучали. Мама заглянула к ней с улыбкой.

– Ну как, всё хорошо? – спросила женщина, и Златка поспешила доложить обо всём, что ей написал Влас. Девочка была так рада, что тут же захотела написать ему свой ответ.

Взяв чистый листок, она села за свой стол и обычной ручкой, а не чернильной, которой пользуются ведьмы и волшебники, стала писать письмо. Вероника Евсеева лишь тепло улыбнулась и готова была помочь дочери отправить конверт, когда та закончила все приготовления.

– Готова? – спросила она Злату, когда они стояли у камина.

Девочка сосредоточенно покивала головой, словно болванчик, с силой прижимая к себе конверт.

Необходимый голубой кристалл уже покоился в выемке, так что Вероника Евсеева просто вытащила из кармана своего длинного платья аккуратную длинную палочку. Постучав по камину три раза волшебной палочкой, матушка вслух произнесла необходимый адрес, и в камине загорелось небольшое голубое пламя.

– Теперь можешь бросать конверт, – подсказала женщина, и девочка, на секунду кинув на мать испуганный взгляд, несмело подошла к камину. Вздохнув, Злата оторвала от себя беззащитный конверт и бросила его в пламя, которое тут же проглотило его и погасло.

– Всё? – тихо спросила она, вглядываясь в камин.

– Да, милая, всё, – подтвердила Вероника Евсеева, любовно потрепав дочь по макушке. – Пойдём, нужно тебя причесать.

Злата взяла мать за руку и пошла с ней на второй этаж в свою комнату, то и дело оборачиваясь к камину, словно из него тут же должен был вылететь очередной ответный конверт.

Уже позже, когда они спустились, чтобы поужинать, Злата заметила на коврике для писем ещё один знакомый до боли конверт…

– Мама! – закричала Злата. – Он ответил, мама!

Вероника Евсеева только рассмеялась, прекрасно понимая, что отныне ей придётся слишком часто отправлять конверты дочери некому Власу Фролову, мальчику, который вернул её прежнюю жизнерадостную девочку. И она была не против. Наоборот, очень даже «за».

С того дня дети переписывались довольно часто, и чем чаще они переписывались, тем меньше Злата всё рассказывала матери, описывая всё только в общих чертах.

Порой Вероника Евсеева задумывалась, хорошо ли, что дети её не так сильно любили игры, как чтение и учёбу, но, видя рвение радостной Златы и хорошие характеристики об успеваемости Маргариты, она лишь гордилась собой, что у неё получилось то, чего она так боялась когда-то давно.

К наступлению новогодних каникул Вероника Евсеева то и дело предлагала Злате позвать к ним этого мальчика хотя бы на обед или ужин, не то что остаться на пару дней, но Злата так или иначе не соглашалась, слишком смущаясь и находя тысячу отговорок.

– А что же Влас, сам тебя не приглашает? – в один из таких моментов решила спросить матушка.

Злата зарделась и опустила взгляд в свою тарелку. Ну, что за вопросы за ужином?

– К себе пока не приглашал, но приглашал в другие места…

– Приглашал? Почему же ты мне не сказала?

– Не знаю… – тихо пробубнила девочка.

– Видно, кто-то слишком смущается, а? – весело добавил Мирон Евсеев, но лишь получил тычок в рёбра от жены. Со взглядом: «А что я такого сказал?» он лишь развёл руками.

– Почему же ты не захотела с ним встретиться? – осторожно спросила женщина у погрустневшей Златы.

– Я хотела!.. – в лёгком возмущении сказала она. – Но… Я не знаю! Я глупая!

Мирон не смог удержаться и тихо рассмеялся, почёсывая затылок.

– Моя милая, – голосом, похожим на текущий нектар, нежно позвала мама, легко касаясь её руки. – В следующий раз скажи мне. Более того, я настаиваю, чтобы ты позвала его в гости, каникулы начались не так давно, и ещё есть время, тем более у тебя скоро день рождения!

– Но как?.. – Злата накрыла пылающие щёки ладонями. Маргарита, всё это время хранившая молчание, закатила глаза.

После ужина мать помогла Злате составить письмо, в котором девочка приглашала к себе в гости Власа Фролова. Когда наступило время отправлять конверт, Злата то и дело сильно смущалась и боялась, не решаясь бросить конверт в голубое пламя.

– Может, именно поэтому ты не стала ведьмой? – вдруг протянула Маргарита, лежащая на диване с закинутыми на подлокотнике ногами с полосатыми чулками белый в красную полоску. Лишь погодя она ответила на недоумённый взгляд сестры: – Слишком трусливая.

– Маргарита, ты испытываешь моё терпение, – серьёзно сказала мать, хмуро оглядывая дочь. В следующее мгновение Злата бросила конверт в пламя и тут же побежала к себе в комнату, не желая больше видеть сестру.

Позже в её дверь тихо постучали.

– Детка, ты ещё не спишь? – тихо позвала Вероника Евсеева.

– Нет, мама, – отозвалась Злата, которая сидела за своим столом, читая очередную забавную сказку про ведьму.

– Тебе пришёл ответ, – довольно протянула мама, проходя и садясь на кровать.

Получив конверт из рук матери, Злата напряглась, боясь открыть его, как когда-то боялась открыть самое первое письмо от Власа.

– Ну же, не бойся так! Он же твой друг, а не какой Змей-Горыныч!

Злата улыбнулась и не спеша открыла конверт.

«Как я был рад получить от тебя приглашение! Завтра с утра я немного занят (бабушка до дикости хочет отвести меня к одному портному, – я так и не смог починить свою шляпу!), но после обеда смогу к тебе прилететь! Если можно в это время, конечно! Если что – напиши мне, а если всё отлично, то встретимся завтра! Жду не дождусь встречи с тобой!

С уважением, Влас Фролов для Златы Евсеевой».

С неиссякаемым счастьем девочка посмотрела на мать, и та поняла всё без слов, принимая её в свои объятия.

– Вот видишь, моя сладкая! А ты боялась!

– Я его завтра увижу! – тихо, словно боясь разрушить что-то, сказала Злата, огромными сияющими глазами глядя на мать.

– Да, моя милая! – точно так же тихо протянула Вероника Евсеева, заключая лицо дочери в ладони, чтобы потом притянуть и поцеловать её в лоб.

На следующий день, видя перед собой улыбчивого, смелого и опрятного мальчика с пушистыми белоснежными волосами, Вероника Евсеева лишь тепло ему улыбнулась, принимая из его рук корзинку с гостинцами от бабушки и мамы. Впервые за долгое время в детской снова звучал смех.

С тех пор часто во время каникул в доме Евсеевых стал появляться Влас Фролов. Даже на день рождения он был в их доме, и счастливая донельзя Злата смущённо принимала от него подарок, думая про себя, что счастливее дня рождения у неё ещё не было.

Порой девочка пропадала и у него в гостях. У себя дома Влас показывал те или иные заклинания, что хорошо получались у него, а порой и показывал способ варки всевозможных зелий, с помощью которых они потом шалили над прислугой в его доме. Семья Фроловых была несколько обеспеченней, моментами очень «сдержанной и важной» в понимании Златы, но предрассудков в их семье было не так уж и много, и потому дети спокойно общались, несмотря на тот факт, что Злата была обыденной.

В очередную Вальпургиеву ночь Злата прилетела к дедушке и бабушке. Сидя на высоком стуле у дедушки под боком, Злата то и дело рассказывала дедушке о свойствах веселящего зелья, словно не он о нём знал лет так девяносто. Но её это нисколечко не смущало, она продолжала рассказывать ему о зелье, то и дело про себя думая о том, как эту ночь провёл Влас в школе, ведь студенты школы Святой Вальбурги абсолютно все отмечали этот праздник, даже ещё не прошедшие разделение по факультету.

Через пару дней Влас написал ей, как прошло празднование. Вчитываясь в строки, Злата тепло улыбалась, мимолётно представляя, как она была бы там, с ним, прыгающая в хороводе с остальными вокруг костра и поющая песни. Юные волшебники до разделения на факультеты обычно праздновали первые, потому что спать им приходилось всё равно вовремя, в отличие от старших. Пируя, ведьмы и волшебники танцевали вокруг огромного кострища на высокой горе, недалеко от священного Мирового дерева, пели песни и праздновали эту святую ночь. Влас рассказывал, что ему очень интересно скорее попасть на разделение факультетов, чтобы отпраздновать Вальпургиеву ночь как полагается. И Злата активно поддерживала его в этом, при этом напоминая, чтобы он не забыл, конечно же, поделиться потом с ней!

Глава 11

– Эта жара меня убивает, – простонал Влас, лёжа у Златы на кровати с опущенной вниз головой.

– Сейчас включу кондиционер, – сказала Злата, сидящая за столом у компьютера. Она нажала на кнопку пульта, и устройство тихо зашумело, отдалённо напоминая звук ветра.

– Жаль, я ещё не знаю таких заклинаний, которые позволяли бы остудить пространство вокруг. Хотя в принципе у меня пока нет только сил, наверно, – тяжело вздохнул Влас, подпирая голову рукой.

– Да, и мама отлучилась, – с таким же тяжёлым вздохом ответила девочка и села на пол, где располагался белый пушистый ковёр.

– Скорее бы июль, на Иван Купала, в этот раз сможем сразу же вместе пойти травы искать! – взбодрившись, уже с улыбкой сказал мальчик.

– Хо-хо-о! Далеко ещё до июля.

– А и чёрт с ним! Всё равно буду ждать, а то с учёбой совсем с ума сойти можно. Даже летом куча учебников. – Влас сполз с кровати и сел возле подруги, опираясь спиной о постель.

– Я уж в твоём случае лучше бы читала эти учебники, мои вот совсем скучные!

– Писали их разные люди, а общее звено всё же есть – скучные да занудные! – сказал Влас, и оба рассмеялись.

– Хочешь послушать музыку? – вдруг предложила Злата.

– Музыку? – Влас удивлённо округлил глаза. – Где-то будет концерт?

Злата рассмеялась и покачала головой, затем встала и подошла к компьютеру. Несколько раз она щёлкнула кнопкой мыши, как вдруг тишину разорвала приятная весёлая музыка.

Влас был ещё больше удивлён, но улыбнулся, когда увидел довольное лицо Златы. Она рассмеялась его забавной реакции и стала танцевать.

– А я думал, у обыденных музыка есть только в этих… как их?..

– «Этих»? – не поняла она, снова садясь рядом с ним.

– Ну, маленьких таких… с ушники?.. с наушниками? – Мальчик попытался руками показать размеры чего-то такого «маленького», что издавало музыку обыденных.

– А, ты про плеер! – поняла Злата и рассмеялась. – Плеер с наушниками!

– Да! Точно! Ульяна любит ходить с ним в школе, она один раз сказала, как это называется, а я забыл. У неё, наверно, какой-то особый интерес к изобретениям обыденных. Хотя это классно – музыка в кармане.

– Я люблю музыку! Интересно, что она слушает.

– Злата! – раздражённо прикрикнули со стороны двери. – Если включаешь кондиционер – так закрывай дверь, дурья башка! Ещё и музыку включила! Почему я должна её тоже слушать?!

Пока насупленная Злата побыстрее пыталась встать и закрыть дверь, Влас сильно нахмурился.

– Не оскорбляй её так! – заступился мальчишка, и Маргарита, собравшаяся было уйти, вернулась обратно, не давая Злате закрыть дверь. Пройдя в комнату, злая Маргарита сказала:

– Ты позоришь свою семью, Фролов! Вся школа и так потешается над тобой с твоей дурацкой подружкой, гордишься этим, да?

– Ч-что? – неуверенно протянула Злата, сводя брови в тревоге.

Влас нахмурился сильнее прежнего, даже щёки его покраснели от злости. Встав на ноги, он подошёл ближе к Маргарите.

– Вся школа – ничтожная парочка таких же напыщенных и самовлюблённых вроде тебя? – прошипел он, прищурив глаза. Злата в беспокойстве стояла подле них и боялась, что сейчас эти двое ненароком подерутся.

Маргариту эти слова сильно оскорбили. Покраснев от злости, она долго не могла ответить, то и дело шумно дыша.

– Считаешь себя умником? – наконец, выдавила она.

– А если и так, то что? – вызывающе ответил тот. – Хватит оскорблять Злату! Она твоя сестра, чёрт возьми!

Маргарита злобно усмехнулась, вдруг становясь снова заносчивой язвой.

– Слишком часто упоминаешь чёрта, – довольно протянула она, странно посмотрев на него, но Влас ничего не ответил, всё так же напряжённо глядя на неё.

Посмотрев на мальчишку так, словно перед ней был старый огрызок от яблока, Маргарита круто обернулась и вышла вон из комнаты, не забывая хлопнуть дверью. Несколько поражённая Злата посмотрела на хмурого Власа и несмело прикоснулась к его руке.

– Всё в порядке?

Влас попытался ей улыбнуться. Именно попытался. И она это поняла.

– А к чему она сказала последнее?

– Не знаю, мало ли что у неё в голове, – отмахнулся мальчик и вернулся обратно на своё прежнее место.

Злата чувствовала, что между этими двумя всё же что-то произошло. Что-то, чего она сама не поняла. И это неприятное чувство липким холодом пробежало вниз к её животу.

Всё ещё слегка поражённая она спокойно села возле друга, неуверенно поглядывая на него. Влас спокойно смотрел в свою тетрадь практичных заклинаний.

– А у тебя… проблемы в школе из-за меня? – расстроено протянула она, опуская голову.

– Что? Нет! – спохватился Влас, откидывая тетрадь и осторожно хватая её за плечи. – Не слушай свою сестру! Нет у меня никаких проблем! А то надумаешь ещё чего!

– Но как же..? Те, которые «напыщенные и самовлюблённые»? – обеспокоенно уточнила она.

Влас лишь улыбнулся, и взгляд у него будто говорил сам за себя: «Ой, что за глупость!»

– В каждой школе есть свои дурачки, – просто ответил он, и она немного успокоилась, тепло ему улыбаясь.

Время текло своим чередом и дальше. Злата помогала маме, часто переживала стычки с Маргаритой, которая словно всё больше раздражалась и повышала ставки: как заставить сестру выйти из себя.

Иногда Злата виделась с Власом, а как-то раз они пообедали всей семьёй в доме Фроловых. Даже больше – в тот день она наконец познакомилась с Ульяной Лапиной, подругой Власа со школы. Стоило Злате выйти из камина – темноволосая девчушка тут же заулыбалась, встречая гостей вместе с остальными. Глаза Ульяны искрились какой-то загадкой, словно она знала что-то смешное, о чём никто не мог догадаться. В белом платье чуть выше разбитых колен она держалась уверенно и прямо.

– Теперь понятно, почему ты столько говорил о ней без умолку, а? – не удержалась Ульяна от негромкого комментария, толкнув Власа локтём. Но Злата услышала, приподнимая брови с лёгкой улыбкой непонимания.

– От ты дурында, а! – тут же выпалил мальчик, так же толкая подругу локтём. – Когда это такое было? Что ты галдишь?! – возмущался он, качая головой и отчаянно краснея. – Злата, познакомься, это Ульяна – та ещё заноза, вечно найдёт приключение на пятую точку! Ульяна – Злата.

Старшие оставили этот момент незамеченным. Родители Златы знакомились с бабушкой Марфой и матушкой Власа Целестиной. Отец мальчика, к сожалению, по каким-то причинам не жил со своей семьёй. Сам Влас говорил, что между ним и его мамой произошёл какой-то давний конфликт, после которого они редко когда виделись вместе.

Бабушка Марфа была добродушной женщиной, слегка полноватой в свои сто двадцать два, с иссиня-чёрными волосами и длинными пальцами, на которых покоилось множество всевозможных перстней с разнообразными камнями. Она была в длинных одеждах, с красным платком на плечах, который ярким пятном выделялся из её тёмного образа.

Целестина Фролова представляла собой более чем галантную женщину, которой и соответствовал их величественный дом. Высокая и тонкая, она была в подчёркивающих её фигуру тёмных одеждах. Белоснежные волосы, словно искрящийся свет, были бережно собраны в пучок на затылке, при этом несколько вьющихся прядок аккуратно обрамляли её красивое, но словно специально сделанное строгое лицо, которое немного растаяло в тёплой улыбке после нескольких часов разговора.

Оставив Маргариту в компании взрослых, ребята выбежали в сад, рассказывая Злате о своих приключениях в школе.

– Боже, с вами можно живот надорвать! – сказала Злата, пытаясь не смеяться.

– Это тебя ещё с нами не было! – сказала Ульяна, усаживаясь прямо на траву.

– Я думаю, если бы Злата тогда была с нами – мы бы точно напугали старика, ох и огребли бы тогда! – поддакнул Влас, отходя от чучела, стоящего неподалёку, и передавая недлинный клинок Ульяне.

– Вау! А что это? – с удивлением поинтересовалась Злата, во все глаза глядя на красивое оружие.

Влас вздохнул и закатил глаза, заметив улыбку Ульяны. А её улыбка значила одно – сейчас она снова будет тараторить о…

– Это мой – вакидзаши! – с гордостью закончила мысль Власа Ульяна.

– Вакидзаши? – переспросила Злата, взяв в руки красивый клинок, который ей передала Ульяна, общей длиной с рукоятью доходящий примерно 50–55 сантиметров.

– Вакидзаши-и, через «и», а не через «ы», и-и-и, – потянула гласную Ульяна, и Злата повторила за ней. – Это небольшой японский меч. В будущем, когда я вырасту, я смогу заниматься с катаной – это меч уже больше, примерно во-от такой, – протараторила Ульяна, широко разводя руками.

– Ого, ты с ним занимаешься! – удивилась Злата. – Это родители разрешили тебе, да?

– Отец Ульяны, Белогор Мирославович, преподаёт защиту от тёмных сил в школе для белбога, – сказал Влас и откусил кусок от яблока.

– Обалдеть! – выдала Злата совсем по обыденному, прикрывая рот руками. Ульяна рассмеялась.

– Да, но до этого отец занимался изучением оружия обыденных, поэтому у него своеобразные мысли о защите, – призналась Ульяна, опираясь на руки за спиной. – Взять тех же лесничих в нашей школе. Да, они носят обереги, печати защиты, но так или иначе они никогда не расстанутся со своими ружьями и арбалетами.

– А ты сама решила, что хочешь заниматься именно с таким клинком? – поинтересовалась Злата, и Влас тепло улыбнулся, видя жуткий интерес в её глазах.

– Да, – довольно ответила девочка, опустив задумчивый взгляд. – Моей мамы рано не стало, тогда папе приходилось часто брать меня с собой в разные города и страны. Мы отправились в Японию, где я увидела занятия мечников, и это так вдохновило меня… Я попросила его подарить мне катану, когда я вырасту.

– А дядюшка Белогор подарил вакидзаши, чтобы она потихоньку училась, – сказал Влас, когда подруга замолчала, вспоминая те дни.

– Да! – счастливо подтвердила Ульяна, рассмеявшись. – Катана для меня была бы слишком огромной!

– Невероятно! – сказала Злата, прижимая руку к груди. – А когда дядюшка Белогор будет преподавать у вас? Влас мне не рассказывал о таком предмете. – Злата посмотрела на мальчика, который, как ей показалось, на секунду напрягся.

– С пятого курса, как поступлю на белбог, – вспоминая, ответила девочка.

– Белбог? Он преподаёт только для белбога? – уточнила Злата, вспоминая, что ранее сказал Влас.

– Да, защита от тёмных сил для каждого курса своя, – с кивком уточнил мальчик.

– А в чём разница между белбожцем и чернбожцем? – невинно спросила Злата, глядя то на одного, то на вторую. Оба как-то даже растерялись.

– Да во многом, – сказала Ульяна, пожимая плечами. – Той же защитой, например.

– Их магия отличается, – ответил Влас, и в этот момент раздался голос бабушки из кухни:

– Влас, деточка, поди сюда, я вам компоту налила в графин!

Мальчик побежал на кухню, провожаемый взглядами девочек. Ульяна опустила задумчивый взгляд.

– Они другие, – вдруг сказала девочка с несколько горькой улыбкой.

– Кто? – не поняла Злата.

– Чернбожцы, – пояснила она и посмотрела ей в глаза, не переставая улыбаться. Со вздохом она снова посмотрела в сторону, куда ушёл Влас. – Как сказал Влас: их магия отличается. Порой она бывает жестокой. А жестокость меняет твою душу.

Злата свела брови, боясь даже предположить, о какой жестокости идёт речь.

– Не думай об этом, – вдруг сказала Ульяна, заметив её настроение. К ним уже возвращался мальчик, неся на подносе графин со стаканами и тарелкой фруктов. – Так или иначе тебя всегда будут окружать хорошие люди.

Злата в удивлении хлопала глазами.

– Откуда ты знаешь?

– О чём? – не понял Влас, устраивая поднос на траве.

– Это мой дар, – со счастливой улыбкой ответила Ульяна, указав на себя пальцем.

– О, ты что-то предвидела? – спросил мальчик, усаживаясь возле них.

– Да, нашу Злату всегда будут окружать хорошие люди, – довольно рассказала девочка.

Злата широко улыбнулась, глядя на своих друзей.

– Всё в порядке? – вдруг спросил Влас.

– Да, просто… – Злата опустила смущённый взгляд, немного краснея. – Я рада быть вашей подругой, ребята…

Влас тоже слегка смутился, пытаясь спрятать улыбку, а Ульяна и вовсе села возле Златы и крепко её обняла с весёлым смехом.

Глава 12

Время шло, и до Иван Купалы оставались считанные дни. Злата помогала матери в её рабочей комнате, где стояли огромные шкафы со множеством трав, плодов, свечей, банок, склянок и прочего-прочего. Тут же был огромный котёл для варки зелий, но были котлы и поменьше. Вероника Евсеева варила зелья на заказ, но порой и просто хотела помочь, за что многие очень любили её. Мирон, человек более ленивый, что касалось зелий, больше любил в прошлом попадать в неприятности, и потому работал в сообществе «Защиты мира волшебства». И хотя часто ему приходилось разбирать кипу бумаг, жена периодически замечала его синяки и ушибы. И всё бы ничего, только она понимала, что обычно такие следы оставались от более серьёзных травм, которые в срочном порядке лечили во время их «операций».

И всё же, несмотря на все переживания внутри каждого из членов этой семьи, их союз держался, и держался вполне уверенно.

В очередной солнечный день Злата проснулась с довольной улыбкой. Умывшись, она спустилась вниз на завтрак. Мать о чём-то с улыбкой разговаривала с Маргаритой, накладывая в её тарелку ещё горячих блинов.

– Доброе утро, милая! Присаживайся! – заметив младшую дочь, поздоровалась Вероника Евсеева, и улыбчивая Златка села на высокий стульчик. – Ты снова не причесалась?

– Я забыла, – немного смутившись, ответила девочка.

– Неотёсанная, – самоуверенно протянула Маргарита, но мать этого не услышала, а Злата всего лишь промолчала, привыкшая к таким вставкам каждый день.

– Как позавтракаем, нужно тебя причесать. Сегодня к нам прилетит Влас?

Злата активно закивала головой, набивая рот едой. Вероника лишь улыбнулась: её дочери были полной противоположностью друг другу. Маргарита всегда спокойная и строго держащаяся, тогда как Злата порой чрезмерно активна и чувствительна. Она любила их обеих так же сильно, как своего мужа.

Когда с завтраком было покончено, Злата с матушкой поднялись в её комнату. Там Вероника дождалась, пока дочь усядется на кровать, чтобы причесать её непослушные волосы.

– Что вы сегодня договорились делать?

– Влас хочет показать мне пару бытовых заклинаний, а потом мы хотели немного поиграть в домике на дереве!

– Тогда я чуть позже приготовлю вам чего-нибудь вкусненького, – с теплом отозвалась женщина, заплетая её волосы в уже длинную золотистую косу.

Когда всё было готово, Злата ещё раз посмотрела на время и решила немного почитать, пока ждёт Власа. Но читать совсем не выходило, то и дело мысли ускакивали, и Злата замечала за собой, что или она читает по три раза одно и то же предложение, или вовсе читает без малейшего понятия, что там происходит в книге. Решено было немного посидеть в детской, поиграть, но и это оказалось для неё делом скучным. Хотелось поскорее встретиться с другом. Надменная Маргарита сидела в своей комнате, и Злате было интересно, что она делает. Порой Злата сильно грустила, что не может зайти к ней, как раньше. Вбежать, плюхнуться на кровать или попрыгать на ней, услышать лёгкое возмущение сестры, но с улыбкой… Куда же всё это делось…

Когда ждать осталось совсем немного, с облегчением Злата спустилась на первый этаж в гостиную, ожидая, когда из зелёного пламени к ней навстречу выйдет Влас. Она сидела под диваном, прижав к себе колени, и всё улыбалась. Но чем дольше приходилось ждать, тем меньше счастья в ней оставалось. Она то и дело посматривала на часы, но Власа всё не было…

На кухню мимо проходила мать. Заметив дочь у камина, она подошла к ней с вопросом:

– Влас не прилетел ещё?

Злата расстроено покачала головой, так и не сменив свою изначальную позу.

Вероника Евсеева задумалась, пытаясь придумать, из-за чего он мог опоздать.

– Может, ему надо бабушке помочь или ещё чего. Он обязательно прилетит, не переживай. Пойдём пока что, поможешь мне, м?

– А вдруг он прилетит, а меня тут не будет? – уныло протянула она.

– Тогда он просто позовёт тебя или сам пойдёт на поиски. Он же был уже у нас, а, значит, знает, где искать. Пойдём, милая. – Вероника протянула ей руку, и девочка пошла за ней.

Пока мать истирала шалфей в порошок, Злата компактно утрамбовывала ромашку в длинную стеклянную колбу, то и дело посматривая в дверной проём: не покажется ли Влас там. Но его всё не было.

Настало время обеда, Злата была обеспокоена.

– Я предлагаю тебе сейчас пообедать, а затем написать ему, как тебе идея? – предложила мать, когда девочка уселась за столом.

– А может, полететь к нему самой? – уныло протянула та. Маргарита раздражённо закатила глаза.

– Он может быть занят более важными делами. Может, у них гости какие, а тут из камина без приглашения врывается какая-то девчонка! – не смогла промолчать сестра, и Злата в раздражении лишь прикусила язык.

– Не ругайтесь! Злата, милая, Маргарита может быть права, может, тётя Целестина принимает сейчас гостей, сама понимаешь.

Злата только расстроено опустила глаза, не понимая, почему тогда Влас не предупредил её. Он же предупредил бы. Предупредил ведь?.. Или это не запланировано кто-то решил прилететь к ним? А может, и вовсе что-то случилось?

День прошёл довольно скучно. Злата в смешанных чувствах просидела у себя в комнате. Читать не получалось, играть не хотелось, ничего не хотелось… Хотелось только встретиться с другом. Чувствуя сильную обиду на обстоятельства, Злата часто вздыхала.

Когда наступило время ужина, начала нервничать уже и Вероника Евсеева. Потому что мужа ещё не было дома. А значит, что-то случилось на работе. Накрывая на стол, она то и дело, как Злата до этого, стала посматривать на часы да в сторону камина.

– Где же папа? – задумчиво протянула Маргарита, беспокоясь не только за отца, но и за мать.

– Скоро он появится, – попыталась с тёплой улыбкой сказать Вероника Евсеева, но дети чувствовали её душевную тревогу. Маргариту восхищала такая стойкость её матери, тогда как Злата не совсем ещё понимала таких вещей.

Ужин прошёл, а отец так и не появился. Вероника Евсеева уселась возле камина, спина её была напряжена, лицо отчего-то посерело. Злата хотела было подойти к ней, но Маргарита больно схватила её за запястье. Девочка хотела возмутиться, но, взглянув на сестру, лишь поражённо замолчала: та сильно хмурилась, глядя на свою мать. Иногда Маргарита неспроста делалась такой серьёзной: в школе смогли обнаружить её ранний дар предчувствия, а такой дар могли успешно использовать в науке предвидения. Но в данной ситуации это несколько пугало.

Не говоря ни слова, Маргарита потянула сестру наверх, где затащила её в комнату, а сама осталась стоять на пороге, чтобы прислушиваться к происходящему внизу.

– В чём дело? – осторожно, шёпотом спросила Злата.

– Замолчи! – нахмурившись, прошипела сестра.

Так прошло около двадцати минут, после чего девочки услышали, что Вероника Евсеева стала подниматься на второй этаж. Маргарита тут же ушла к себе. Мать пошла к себе, села за стол и что-то начала делать: что, девочки не смогли понять, высунув свои головы из комнат.

Позже мать снова спустилась, но ничего так и не изменилось.

Когда нужно было ложиться спать, Вероника Евсеева уложила дочерей в кровать. Злата пыталась припомнить, было ли нечто подобное раньше: чтобы отец так долго задерживался на работе. Но, нет, такого припомнить она не могла.

День выдался слишком уж плохой… Пропали, тьфу-тьфу-тьфу, два обожаемых ею человека: Влас и папа. И хоть бы кто сказал, что вообще происходит!

Злата проснулась поздней ночью, слыша странный шум внизу. Потерев глаза, она неуверенно спустилась с кровати и босыми ногами прошла на выход из комнаты. Дверь в комнату Маргариты была закрыта. Шум доносился из гостиной внизу.

То и дело потирая глаза, Злата осторожно ступала босыми ногами, собираясь спуститься и посмотреть, что там происходит. Аккуратно ступая по ступенькам, чтобы не издать лишнего шума, она спустилась и прошла дальше, чтобы подсмотреть из-за стены.

Отец стоял к ней спиной, он что-то пытался объяснить матери, которая шептала, но видно было, что она еле сдерживала себя, иногда и вовсе срываясь на громкие слова. Вероника Евсеева ходила по комнате туда и сюда, пытаясь сдержать истерику, как поняла Злата.

Расстроено хлопая сонными глазками, Златка всё пыталась понять, злится мама или нет, как вдруг Вероника жалобно и громко простонала, падая в объятия мужа. Девочка рванулась было к ней, но вспомнила, что она должна в это время спать и её могут отчитать.

Родители сели на пол. Мирон Евсеев поглаживал жену по спине и крепко прижимал к себе, пока та отчаянно пыталась заглушить свои рыдания, сотрясаемая дрожью страха.

Злата неуверенно поспешила обратно к себе, где тихонько прикрыла свою дверь и подошла к столу. Сев за него, она со страхом прижала к себе прямоугольник с четырёхлистным клевером, отчаянно умоляя, чтобы всё прояснилось.

Утром перед завтраком собралась вся семья. Девочек усадили перед собой в кресла, а сами родители напряжённо застыли на своих местах на диване. Мать то и дело сильно переплетала свои пальцы, тогда как хмурый отец пытался подобрать нужные слова.

– В этом году сбор трав в день Иван Купалы для волшебников школьного возраста отменяется, – тяжело протянул отец, по видимому, начав издалека.

– Отменяется? – поражённо уточнила Маргарита. Мать громко вздохнула, на мгновение сильно зажмурив глаза. Заметив это, Маргарита сильно напряглась.

– Злата ещё не знает… Но ты, Маргарита, наверняка уже слышала… о тёмном волшебнике… по имени Магистриан.

Маргарита перевела свой изумлённый взгляд на отца, в глазах её промелькнула капля страха.

– И как он… связан с этим? – осторожно спросила она.

– А кто такой Магистриан? – невинно спросила Злата, не обращая внимания на вопрос сестры.

Отец спокойно начал подбирать слова, тогда как мать всё ещё пыталась держать самообладание.

– Магистриан, Злата, это тёмный злой волшебник, который, к сожалению… занимается тёмными, плохими вещами… Он… Видишь ли, он…

– Похищает юных ведьм и волшебников, – хмуро ответила за него Маргарита. Отец хотел было возмутиться, но не стал. Ведь как иначе сказать то, что было сказано?

Злата удивлённо покосилась на сестру.

– Зачем же?

В этот раз Маргарита предоставила ответ уже отцу немым взглядом.

– Честно говоря, милая… никто… никто не знает, – сказал он, тяжело вздыхая. – Это очень злой, очень опасный преступник в нашем мире. Последнее похищение в нашей стране было очень давно, но… мы думали, что всё под контролем, однако позавчера произошло ещё одно похищение… в школе Святой Вальбурги.

Маргарита широко раскрыла свои глаза.

– Как?! В школе?! Как это возможно?! – в ужасе прикрикнула сестра, вынуждая Злату недоумённо смотреть то на неё, то на родителей.

– В школе оставались дети-должники, которые пересдавали экзамены, – начал пояснять отец. – Преподаватель по защите от тёмных искусств Белогор Мирославович Лапин оставался в школе со своей дочерью… Ульяной…

Злата замерла, широко раскрывая свои глаза. Нет… неужели..?

– Она была похищена Магистрианом, но как ему удалость это сделать, мы ещё не выяснили. Ведутся поиски и расследование.

Злата громко выдохнула, чувствуя, как горят её глаза.

– Это произошло в школе! – отчаянно прикрикнула Маргарита. – Как возможно такое?! Вы же поставили столько защиты, как он смог попасть туда! Это немыслимо! Это..! Это невозможно!

– Маргарита, – тяжело протянула Вероника Евсеева с обеспокоенными глазами. Маргарита замерла, со страхом глядя на свою мать. – Если расследование ни к чему не приведёт… мы вынуждены будем на некоторое время забрать тебя из школы.

Маргарита начала часто дышать от переполняемых ею эмоций.

– Забрать из школы?! – не выдержала девочка, подрываясь на ноги. – Забрать из школы?! – в отчаянии повторила она. Маргарита не смогла сказать что-то ещё, потому что и самой ей было страшно, она всё понимала, но лишиться привилегии учиться в школе… было для неё слишком.

Не выдержав, старшая сестра убежала к себе, и Вероника Евсеева побежала за ней. Злата продолжала сидеть на своём месте с налитыми слёз глазами. Отец всё так же хмуро о чём-то размышлял.

– Злата… – обратился он к дочери, и девочка посмотрела на отца. Он вдруг сел прямо перед ней у её кресла. – Влас сейчас очень сильно переживает за вашу подругу, вчера его опрашивали, потому что он последний, помимо отца, с кем Ульяна общалась. Он тоже оставался в школе. Ему сейчас очень тяжело.

Злата отчаянно сложила брови домиком, беспокоясь за лучшего друга.

– А когда можно будет увидеть его?

– Боюсь, в ближайшее время ему лучше побыть одному. Он очень напуган, понимаешь? Сейчас с ним находятся его родители с бабушкой, они как могут тоже помогают нам. Ты же будешь поддерживать свою маму вместе с сестрой, пока папа будет заниматься делами на работе, хорошо? – Отец ласково прикоснулся к её лицу, и девочка уверенно закивала головой. – Вот и славно, – тихо сказал он и крепко обнял свою дочь. – Всё будет хорошо, моя милая. Главное – берегите друг друга, пока я разбираюсь со всем этим.

Злата снова покивала головой, думая немного о своём.

– А… вы правда заберёте Маргариту со школы?

– Если наше расследование ни к чему не приведёт, то, к сожалению, придётся… – со вздохом ответил Мирон.

– Но… это же разобьёт ей сердце, – понимая всю серьёзность ситуации, сказала Злата.

Отец тяжело вздохнул.

– Я понимаю, милая. Но для нас с мамой самое главное – чтобы с вами ничего не случилось. Мы ведь не со зла делаем это, мы беспокоимся за вас и хотим защитить, понимаешь?

Злата постаралась улыбнуться, и отец поцеловал её в лоб.

– Я пойду проведаю Маргариту с мамой. Ты в порядке?

– Да… Иди… иди к ним, – согласилась Злата, и папа пошёл наверх.

Недолго думая, Злата решила подняться к себе, чтобы сесть и написать Власу. Она была обеспокоена, как он и что с ним происходит, потому не могла медлить.

На само письмо Влас ответил только через день. Заметив конверт, Злата тут же его раскрыла, став читать прямо в гостиной. Был обед, и мать на кухне накрывала на стол.

«Дорогая Злата, прости, что не смог ответить раньше, но я был слишком подавлен. Не то что бы сейчас мне было лучше… Но ведь мне написала ты…

Читая твоё письмо, я не смог сдержать эмоций… Страшно даже представить, куда утащил её этот ужасный волшебник, страшно представить, что сейчас с ней происходит, прямо сейчас, в данную минуту, когда я это пишу, или в минуту, когда ты это читаешь… Мне очень горько от этого: жить и дальше в незнании, что с ней и как… Всего несколько дней назад мы общались с Ульяной и я видел её… А сейчас никто не знает, где она и что с ней, жива ли она ещё…

Страшно представить, какого сейчас дядюшке Белогору… Наверно, в школу он больше не вернётся…

Мама и бабушка сейчас со мной, мне нужно немного прийти в себя, извини. К тому же, пока не выяснится хоть что-то – детям ведьм и волшебников велено находиться дома. Пожалуйста, Злата, даже если ты и обыденная, умоляю тебя – будь дома со своей семьёй! Не смей потеряться, прошу тебя!

Береги себя, Злата! Себя и своих близких! Я переживаю и за тебя, потому прислушайся к моим словам. Так как мы не сможем пока что видеться: пожалуйста, пиши мне, я тоже буду писать.

С уважением, Влас Фролов для Златы Евсеевой».

– Милая? – осторожно поинтересовалась Вероника Евсеева, стоя в проходе комнаты.

Злата обернулась и несколько расстроено посмотрела на маму.

– Ми-и-илая! – позвала она с беспокойством и бросилась к дочери, когда та тихонько заплакала. – Ну, всё! Всё будет хорошо! Тише-тише… Всё будет хорошо! – приговаривала она, качая свою девочку в объятиях.

Стоящая неподалёку Маргарита только наблюдала за матерью и сестрой с непонятными скопившимися чувствами, что таились на глубине её зелёно-коричневых глаз.

Глава 13

В день Иван Купалы травы собирали только старшие, и то только те, у кого или не было детей, или кто мог позволить себе оставить их у родственников. Злата и Маргарита этот день провели у тёти с дядей, мать собирала травы, а отец всё занимался расследованием.

Итоги этого самого расследования подвелись только к началу августа. Сами итоги сёстры узнали от Власа, частично некоторые факты были подслушаны, пока говорили родители. Выяснили, что в школе была образована одна лазейка, которую сделали при помощи особой печати, благодаря которой внутрь смог пробраться тёмный волшебник. Стало быть, в школе был его сообщник, и того нашли, пусть и спустя долгое время.

Сообщником оказался старый садовник Тихон. Тот был длинным и тощим, ещё и на редкость до дикости пугливым. Его тут же задержали, как только выяснили правду, и долго допрашивали, но он совершенно не знал, куда девочку унёс с собой Магистриан. Вообще Тихон знал подозрительно мало, а, стало быть, явно подвергся мощному заклинанию или зелью…

Школу снова опечатали мощной защитой, перепроверили всех служащих и готовились открывать учебное заведение с сентября, как и положено. Однако девочку так и не нашли, как и всех остальных до этого…

Всех по большей части поразило, что подобное произошло в самой школе, некоторые побоялись снова отпускать детей в школу. Сама Маргарита то и дело денно и нощно выспрашивала у родителей, отправят ли они её в школу, и те вынуждены были согласиться, хоть и далеко не сразу. Мать так или иначе всё ещё была против, но и новых причин на «нет» она придумать не могла.

Сам Влас… говорил, что приходит в себя. Но он лишь так говорил. То и дело в те редкие моменты, когда они виделись, Злата замечала, что он погружён в себя. Ей было сказочно жаль, что всё так произошло. Злата даже просила его принять обратно клевер удачи, но мальчик лишь тепло улыбнулся, сказав, что он ей нужнее, ведь он не хотел, чтобы её кто-то украл у него. И тогда Злата лишь крепко обняла друга, хотя ей сильно хотелось плакать.

Они смогли встретиться перед началом нового учебного года. Влас тогда прилетел к ней вместе с мамой, и, пока Целестина беседовала внизу с Вероникой, дети наверху общались между собой.

– Надеюсь, в этом учебном году за мной или за кем-нибудь ещё не заявится этот… ну, ты поняла, – отмахнулся Влас, криво улыбаясь, но Злату это очень напрягло.

– Возьми уже, наконец, свой клевер! Я всего лишь обыденная, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось! – очень серьёзно заявила она, сильно сжимая руки в кулаки.

– Злата?

– Как ты не понимаешь! – строго продолжила она. – Ты единственный мой друг! Самый настоящий друг! Не обыденные, с которыми я учусь и иногда вижусь, не моя собственная сестра, а ты! Ты – самый мой лучший, дорогой мне друг! Ты… – она запнулась, растеряв все слова, и он, видя её отчаяние, подошёл и крепко обнял, прося прощения за свою глупость. – Я настаиваю, чтобы ты взял его, Влас Фролов. Иначе мы больше не друзья! – строго заявила девочка, пока он всё ещё обнимал её.

Влас ненадолго замер, а затем тяжело вздохнул.

– Хорошо, Злата. Я сделаю так, как ты хочешь.

И он принял свой клевер обратно, хотя очень хотел, чтобы тот остался при ней.

– Как же ты?.. – уныло протянул он.

– Он уже достаточно помог мне! Я снова читаю про ведьмовство, не боюсь перемен и смело иду дальше, большего мне и не нужно! К тому же для меня важнее, чтобы с тобой всё было в порядке. И у меня есть свой вроде бы как кулон удачи, – попыталась весело отозваться девочка, показывая свою подвеску с алыми цветками внутри.

– Ах, да, эти твои цветы, – протянул Влас задумчиво, но с улыбкой глядя на подвеску. – Прости меня… Мне казалось, что я прихожу в себя, но не получается… Этот год будет без неё в школе, и я не совсем ещё осознал это.

– Всё будет хорошо! Да, это тяжело… Но я уверена, что ты справишься! Не можешь не справиться!

Позже, сидя вместе на полу, они просматривали тетрадь заклинаний Власа.

– Это вот заклинание проекций, – сказал он, перевернув страницу.

– О, я его знаю, ну, в действии знаю. Когда я была поменьше, мама часто показывала мне проекцию школы, это было так красиво и интересно, – под конец немного грустно протянула она.

Ненадолго повисла тишина. Влас внимательно смотрел на подругу.

– Хочешь, я попробую ради тебя? – вдруг спросил он, и Злат в удивлении взглянула на него. – У меня, конечно, вряд ли получится… – смущённо добавил он, неловко почёсывая затылок.

– Попробуй, – поддержала она с улыбкой, и Влас неуверенно достал палочку.

Он прокашлялся, прежде чем закрыть глаза и настроиться. Чуть позже мальчик плавно, уверенно провёл палочкой по воздуху, с закрытыми глазами произнося заклинание:

– Я взываю все звёзды вселенной, чтоб предстали пред мною единой картиной.

Злата зачарованно посмотрела на маленькие искрящиеся звёзды в воздухе, но они тут же погасли. Влас сильно нахмурился, повторяя заклинание, пытаясь сосредоточиться сильнее. Снова ничего не вышло, и тогда Злата спокойно взяла его за руку, тихо поддерживая. Влас спокойно вздохнул, переставая хмуриться. Слова из его губ прозвучали плавней, уверенней, и из кончика палочки в воздух прыснула струя тысячи искрящихся звёзд, которые медленно, но уверенно стали складываться в какое-то изображение.

– Ух, ты! А у мамы они немного другие были, но это так красиво! – восхищённо протянула Злата, прикрывая лицо рукой. – Это… это школа?

– Да, – с улыбкой сказал Влас, медленно открывая глаза, боясь потерять контроль над заклинанием. – Я должен тебя поблагодарить, такое заклинание обычно даётся только с пятого курса.

– Вот видишь! Я же говорила, что ты выдающийся волшебник! – уверенно и гордо произнесла девочка, снова отвлекаясь на школу.

– Смотри, в этом крыле мы с младшекурсниками проживаем, а в тех других остальные студенты, – стал пояснять Влас, стараясь при этом не терять контроль. Он спокойно рассказывал, где что находится по смутному изображению проекции, но Злате очень понравилась эта «экскурсия». – Здесь лесники, про которых я тебе рассказывал, а тут…

Он вдруг замолчал, уныло глядя на неясное место недалеко от просторной поляны.

– Что тут? – не поняла подруга.

– Там произошло кое-что… связанное с Магистрианом, – тяжело протянул Влас, и проекция растаяла, словно сахар в кипятке. – Прости, голова уже разрывается, – протянул он, сжимая виски пальцами после долгого контроля. – Это оказалось довольно тяжело.

– Что ты! Ты так много показал мне, это было просто блестяще! – сказала Злата, обнимая ссутулившегося Власа за плечи. – Плохо совсем?

– Нет, я в порядке, – ответил он, вновь выпрямляясь.

– А что там произошло, на том месте? – напомнила Злата, любопытство её было сильно.

– Я точно не знаю, если честно. Говорят, это как-то связано с директором. Извини, мне просто сама тема про него даётся не очень, зачем я вообще вспомнил…

– Не думай! – в волнении попросила подруга, снова обнимая его. Влас спокойно положил свою голову ей на мягкую макушку.

– Ты будешь писать мне? – грустно протянул он.

– Конечно, буду! А ты?

– Отрицательного ответа ты не дождёшься, – сказал он, и в его голосе она услышала улыбку.

– Влас, солнышко! – донеслось с первого этажа от тётушки Целестины.

Влас тяжело вздохнул.

– Пора… – тихо сказал он.

Злата крепче сжала его руку.

– Береги себя, – попросила она.

– И ты тоже… береги себя, ладно? – спросил он, и Злата с улыбкой пообещала быть осторожной.

Когда она смогла посмотреть на него, сильно испугалась. Из носа у мальчика алой струёй потекла кровь.

– У тебя кровь! – в страхе прикрикнула Злата, и Влас неловко попытался стереть кровь рукой.

– Извини, такое бывает! Я взялся за слишком тяжёлое заклинание, пару дней не смогу ничего делать.

– Зачем же ты так! Боже! – Она подала ему платок, обеспокоенно заглядывая в его лицо.

– Мне хотелось попробовать сделать тебя счастливой… – тихо признался он, и Злата смущённо опустила глаза, хотя всё ещё была обеспокоена его состоянием.

Когда они спустились, кровь всё ещё шла. Целестина обеспокоено выпытывала, что с ним случилось, и Влас неловко признался, что попробовал выполнить тяжёлое заклинание для его лет. Евсеевы похвалили его, как и мать, хотя последняя больше была обеспокоена.