Йера для космобосса

Глава 1

– Давай переспим?

Я доведена до крайней степени отчаяния, раз спрашиваю такое у барсийца.

Но если я теряю контроль над своей жизнью, то хотя бы могу выбрать своего первого мужчину. Не хочу, чтобы девственности меня лишил мерзкий сводный братец.

Коктейль, в который Штефан что-то подмешал, уже туманит мне разум.

И зачем я только согласилась пойти на эту вечеринку? Почему решила, что при воротилах галактики он не посмеет ничего сделать? Наивная!

Дома он еще как-то держал себя в руках, потому что боялся гнева своего отца – моего отчима, который готовился выгодно продать меня замуж, а здесь получил карт-бланш.

Я уже ощущаю мощнейший афродизиак, что попал в кровь. Из-за него тело словно сходит с ума – я чувствую себя очень странно. Мне жарко, но в то же время хочется кого-нибудь обнять.

А еще я совершенно не могу воспользоваться своей силой ритма и спастись. Этот козел все рассчитал!

Как же я ненавижу эту семейку Мейс. Сколько раз пыталась от них убежать – они всегда возвращали.

После смерти мамы моя жизнь превратилась в ад, и я узнала, что деньги могут нести большое зло, а страх перед моим даром превращает людей в демонов.

– Что ты сказала? – Барсиец, который выглядит так, словно к нему не могут приблизиться смертные без многомиллиардного бизнеса в управлении, смотрит на меня сверху вниз.

Он держит в руках кубок из редкого сплава сития. На моих глазах ножка под воздействием его пальцев изгибается.

Это угроза или хороший знак?

Мне страшно, но пасовать еще страшнее. На попе горит шлепок, которым наградил меня Штефан. Я очень хочу выбраться из адова пекла, в котором меня держат то на холодном пайке, то на таблетках.

Это не первый раз за вечер, когда этот красавец-барсиец задерживает на мне взгляд своих желтых глаз. Я тоже приметила его сразу, как только вошла. Такого просто невозможно не заметить!

Я не знаю, кто он, но в его движениях такая сила и уверенность в себе, что вокруг создается круг почтительного отчуждения. К нему подходят, уже почтительно согнувшись, и уходят, пятясь, словно боясь повернуться к нему спиной, как к императору или… хищнику.

Да, точно! В нем очень много от зверя. Не зря барсийцев все боятся. Говорят, в них есть что-то животное, а те, кто увидит их боевую форму, больше не жильцы.

Если я спрячусь в его тени, никто не посмеет больше меня тронуть.

Отчим рассчитывал, что на этой вечеринке Штефан познакомит меня с наследником семьи Форгус, но не учел, что у любимого сыночка другие планы, а руки слишком длинные.

Меня даже две недели нормально кормили, чтобы я выглядела не такой болезненно худой, и не подмешивали в еду такое количество успокоительного, чтобы я не была апатичной на этой вечеринке.

Отчиму очень нужен этот брак для расширения бизнеса. Ему всегда мало того, что у него есть. Он даже новую любовь нашел через месяц после маминой смерти.

Урод.

Я смотрю в желтые глаза барсийца. Его темные волосы необычно коротки для его расы, зато присутствует легкая небритость. Его плечи такие широкие, что могут закрыть меня от всех бед.

Он одет даже не в бренды – все на заказ, даже часы. Весь в черном, словно наемник. От него пахнет властью и опасностью. Его руки такие большие, что, кажется, он может убить голыми руками не особо и напрягаясь.

Идеальное оружие для мести, если я смогу его использовать. Сейчас я не могу воздействовать на него силой ритма, но потом… потом смогу!

Главное – заинтересовать его сейчас, хотя я знаю, что барсийцы почти никогда не обращают внимания на землянок.

– Хочешь со мной переспать? – спрашиваю я еще раз.

Это мой голос звучит так низко и хрипло?

Барсиец скользит по мне взглядом, задерживаясь на груди, талии, бедрах, а потом возвращаясь к лицу, и так несколько раз. С каждым кругом он все дольше смотрит в мои глаза и как-то недобро щурится.

Кажется, он сейчас меня пошлет. Я промахнулась с целью. Мне конец.

Глава 2

Барсиец неожиданно хватает меня за руку, в которой я держу бокал с соком, и притягивает ее к своему носу. Хищно раздувает ноздри, смотрит мне в глаза еще раз, уже куда более внимательно.

Место, где он меня держит, словно опаляет огнем. Мне хочется большего, и это так странно – никогда раньше не испытывала подобного притяжения.

– Ты напилась? – Барсиец цепко следит за моей реакцией на его вопрос.

– Нет, – честно отвечаю я, глядя прямо в его глаза.

Он еще раз смотрит на бокал, потом на меня.

– По тебе и не скажешь, что ты плохая девочка. – Он насмешливо окидывает взглядом мое закрытое платье с длинными рукавами.

Я стану плохой девочкой, потому что хорошие девочки не выживают. А я очень хочу жить.

– Я хочу тебя. Это очень плохо? – спрашиваю я, сглатываю, не отрывая от него взгляда.

Хорошие девочки такое же никогда не говорят?

Наверное, без чертова афродизиака я бы ни за что не отважилась так себя вести и так на него смотреть. Но я позволила себе показать, насколько восхищаюсь его телосложением, его лицом, его силой и энергетикой.

Про барсийцев ходит много легенд, но все они связаны одним: это самая закрытая раса нашей галактики и они самые опасные воины, которых хотят все, особенно человеческие девушки.

Так что я не должна особо удивить его своим интересом. Почему-то этот самый опасный мужчина на вечеринке кажется мне самым безопасным местом.

Я вижу, как при моих словах «Я хочу тебя» холодная маска безразличия барсийца трескается, а его глаза словно вспыхивают. Он делает ко мне один большой шаг, обхватывает рукой за талию и ведет в сторону выхода из огромного зала гостиницы «Млечный путь».

Решительный – то что надо в моей ситуации.

– Стойте! – Путь преграждает злой Штефан.

Но барсиец неожиданно материализует хвост, обвивает им моего сводного брата за торс и отшвыривает в сторону. Конечность исчезает, и я даже сомневаюсь, уж не привиделось ли мне, пока мы идем к широким дверям одного из лифтов.

Стоит нам шагнуть в него, как за нами хочет войти один из гостей – кажется, именно тот наследник, с которым так хотел свести меня отчим. Но один взгляд барсийца – и тот замирает, позволяя дверям лифта закрыться.

Барсиец прикладывает к табло коммуникатор, и на дисплее высвечивается пункт назначения – пентхаус.

Он резко прижимает меня к стене лифта, нависает надо мной и спрашивает:

– Знаешь, кто я?

Я поднимаю на него взгляд и шепчу:

– Кто-то очень крутой.

Из его чуть приоткрытого рта вырывается пораженный выдох, а потом на лице мелькает польщенная улыбка. Она так меняет его лицо, что я завороженно смотрю на него, не в силах оторвать взгляд.

Он очень хорош собой. Очень.

И тут он целует меня так неожиданно, что я вжимаюсь в стену лифта.

Его губы пухлые, мягкие, но требовательно жесткие. Он словно проверяет меня своим напором, не дотрагиваясь даже пальцем до тела, но этого и не надо. Ведь я сама кладу руку на его шею и отвечаю со всей крышесносной страстью, которую так долго пыталась сдержать.

И словно заражаю его ей.

Барсиец обхватывает меня за талию и вбивает в себя, а из меня вылетает удивленный выдох прямо в его приоткрытые губы. Я смотрю в его глаза и, кажется, куда-то улетаю от нахлынувшего желания, сама целую его так, как никогда бы не посмела – жадно, раскованно и немного отчаянно.

Потому что, если крыша улетит только у меня, мой план провалится.

Понимаю, что лифт останавливается слишком рано и двери открываются, но даже не поворачиваю головы. Я буквально предсказываю, что барсиец не пустит никого в кабину – на свою территорию.

И так и случается. Двери лифта закрываются, а мы поднимаемся дальше. Он буквально поглощает меня поцелуями, и я натурально схожу с ума от желания – вцепляюсь в его костюм, как в спасательный круг. И когда двери лифта открываются, а он подхватывает меня на руки, то я нагло обвиваю его шею руками.

Прикосновение его коммуникатора к панели бесключевого доступа – и двери пентхауса открываются для нас.

Глава 3

Я быстро обвожу номер затуманенным от страсти взглядом.

Это просто вау! Я выбрала явно не простого барсийца. Я словно указала пальцем на самого сильного хищника галактических джунглей в деловом костюме.

И это так будоражит.

Если я смогу управлять таким мужчиной, то точно выберусь из ада семейки Мейс.

– До сих пор не поняла, кто я? – спрашивает барсиец.

– Мне все равно, – шепчу я в его губы и смотрю в глаза. – Я просто хочу тебя.

Эти слова словно сводят его с ума. Он тут же сажает меня на комод и страстно целует шею. Меня словно прошибает током желания от макушки до пят, и я сжимаю ноги.

Барсиец ныряет рукой под мое платье длиной до середины голени и одним махом задирает его. Я импульсивно сжимаю ноги еще сильнее, и он вдруг замирает.

– Только не говори, что это у тебя первый раз. – В его голосе я слышу нотки угрозы.

Заглядываю в его невероятные глаза, которыми он буквально говорит, как хочет меня.

– Не скажу, – шепчу я.

И он медленно опускает ресницы и раздосадованно отворачивается.

Нельзя, чтобы он передумал! Если выставит меня сейчас вон, то я не смогу воздействовать на него с утра, когда эффект афродизиака пройдет.

Я кладу руку на щеку барсийца, ощущаю пальцами легкую, едва колкую небритость и поворачиваю его голову к себе.

– Я хочу, чтобы ты был моим первым, – говорю ему чистую правду, а потом добавляю: – Пожалуйста…

Барсиец, который начал было таять, на последнем слове напрягается.

– Тебя опоили?

Я не могу признаться. Кажется, что если я скажу да, то он просто вызовет мне медиков и отправит в больницу прочищать организм. И тогда я лишусь шанса на спасение.

Стоит мне переступить порог дома после такого, как отчим со сводным братцем устроят мне жизнь еще хуже той, что была.

Я кладу вторую руку на другую щеку барсийца. Благодаря тому, что я сижу на комоде, наши глаза на одном уровне, поэтому я могу смотреть открыто.

– Так плохо, что я хочу тебя для себя? – спрашиваю я.

Понимаю, что говорю что-то не то, но теряюсь в ситуации. Я далеко в этом не спец – просто доведенная до отчаяния девушка.

Барсиец с шумом втягивает воздух и спрашивает:

– Что же ты со мной делаешь?

Я смотрю на его губы и медленно тянусь к ним, надеясь, что он подхватит инициативу. Несмотря на афродизиак в крови, я все такая же неловкая и неумелая, совсем неопытная в соблазнении мужчин.

Вижу, что он борется с собой, а когда принимает решение, то сажает меня на себя верхом и несет куда-то через весь пентхаус. У меня перед глазами только и мелькает яркий свет и дорогая мебель, а потом я оказываюсь бережно уложенной на огромную кровать.

Барсиец нависает надо мной на руках и замирает, разглядывая меня. Я так и вижу, как в его голове все тщательно продумывается, и в отчаянии протягиваю руки к верхним пуговицам его рубашки.

– Я хочу посмотреть на тебя. Можно? – спрашиваю шепотом.

По лицу барсийца словно проходит дрожь, и он медленно моргает, будто завороженный. И я, не дожидаясь ответа, неловко долго расстегиваю вторую пуговицу рубашки, так как самая верхняя уже свободна.

Кожаный шнурок с металлической монетой выскальзывает из ворота рубашки, и мы оба замираем. Он так и нависает надо мной на вытянутых руках, а я лежу под ним и смотрю на качающийся туда-сюда кулон.

Нужно что-то сделать!

И я хватаю его за шнурок двумя руками и притягиваю к себе, как дикого зверя, которого хочу приручить.

Глава 4

Мне очень хочется его поцеловать, но не хватает смелости, поэтому я останавливаюсь в нескольких миллиметрах от его губ. И барсиец сам преодолевает это расстояние так медленно, словно дает мне возможность убежать.

И когда наши губы едва касаются друг друга, он неожиданно целует меня с таким напором, что дыхание перехватывает. Сначала я не успеваю за его темпом, замираю на секунду, когда он вторгается языком в мой рот, но сладость и страсть поцелуя заставляют забыть о себе.

Я просто хочу, чтобы это никогда не заканчивалось! Я и не знала, что поцелуй – это так приятно и так головокружительно.

Все остатки контроля летят в черную дыру. Я не хочу останавливаться.

То ли афродизиак, то ли возбуждение толкают меня на смелые поступки – я позволяю себе слегка прикусить его нижнюю губу. В ответ барсиец так сексуально рычит, что я делаю это еще раз.

– Повторишь – возьму прямо сейчас. – Он едва прикусывает мой подбородок, словно предупреждая не быть слишком дерзкой.

Я отпускаю шнурок с кулоном из рук от неожиданности, а он опускается ниже – к шее и впивается в нее такими поцелуями, что я хватаюсь руками за покрывало кровати.

Высокий ворот-стоечкой быстро останавливает барсийца. Он поддевает его пальцем, заглядывает мне в глаза и спрашивает:

– Надеюсь, платье не любимое?

– Любимое! – с выдохом отвечаю я.

Кажется, он хочет его порвать, но я не могу позволить это сделать.

Я смотрю на яркую лампу, состоящую из тысячи кристаллов, и прошу:

– Выключи свет, пожалуйста.

– Тебе не нужно стесняться.

– Пожалуйста.

Барсиец щелкает пальцами, и свет гаснет. Теперь только город освещает кровать через панорамные стекла. Надеюсь, этого будет достаточно.

Чтобы снять платье самой, мне нужно как-то скинуть этого хищника с себя. Но как это сделать?

– Не поможешь мне расстегнуть платье? – тихо спрашиваю я.

Я не уверена, как он отреагирует, потому что на мою одежду он бросает недвусмысленный взгляд.

Барсиец одним резким движением крутит меня в кровати, переворачивает лицом вниз. Звук разъезжающейся молнии такой быстрый, словно взлет корабля: вжух – и кожу спины охлаждает ветерок от кондиционера, а потом я чувствую прикосновение губ и рук.

О нет!

Я тут же пытаюсь перевернуться на спину, чтобы он не успел ничего почувствовать. Чуть толкаю его в грудь, чтобы сел, быстро целую в губы, словно извиняясь за поступок, и поднимаю руки вверх, побуждая его снять с меня платье.

Другого намека делать не приходится – одежда слетает с меня просто мгновенно, и я остаюсь в одном белом белье.

– Ты как ангел, – говорит барсиец, на миг замирая, а потом протягивает руку к волосам и трогает светлые волосы.

И я боюсь, что он разглядит меня лучше, поэтому обнимаю его за шею и целую в губы так, чтобы забыл обо всем на свете. Так сладко!

Щелкает застежка бюстгальтера, и чашечки перестают стискивать груди. Кайф! Но тут же на место им приходят большие руки.

Он неожиданности я замираю, но, когда прикосновения к груди доставляют такое наслаждение, как сейчас, я теряю голову. Обнимаю барсийца за спину, провожу пальцами по изгибам его мышц, и он углубляет поцелуй.

Мысли о своем теле и тревоги рассеиваются, а голову заволакивает туман такой страсти, что не продохнуть. Кажется, что я ей дышу.

Барсиец ласкает меня руками все смелее, и с каждым его прикосновением я все острее на него реагирую. Внутри меня словно накапливается энергия, которая не видит выхода. Я наполняюсь ей настолько, что сама целую барсийца в шею, плечо, а потом замираю от собственной смелости.

На языке ощущаю неповторимый вкус его кожи, который кажется мне настолько вкусным, что я жадно смотрю на него.

Он хрипло смеется в ответ. Обхватывает руками мой подбородок, заглядывает в глаза и говорит:

– Смелый зайчонок. Хочешь большего, раз кусаешься?

Я едва заметно киваю в ответ, утопая в его желтых глазах. Они – как расплавленное золото. Чарующие – как звездные системы во Вселенной.

Он улыбается мне, но во взгляде его голод. Каждое движение – это перекат мышц хищника, готового к прыжку, который кружит вокруг добычи.

Барсиец ложится сбоку от меня, кладет руку на мой живот и идет вниз к трусикам. Одновременно с этим наклоняется и начинает губами вытворять с моей грудью такое, что я сначала охаю от неожиданности, а потом не могу сдержать тихий стон-поскуливание.

Его губы то обхватывают сосок, то посасывают, а потом барсиец проводит языком вокруг ореола.

Мужская рука ложится поверх треугольника трусиков к самому чувствительному месту, и пальцы начинают танец на грани удовольствия и чего-то острого, чего я никогда не испытывала. Не боли, но чего-то настолько почти нестерпимого, что я не понимаю, хочу ли скинуть оттуда руку или молить, чтобы он продолжал.

Он словно настраивает инструмент – мое тело – и быстро находит, как заставлять меня стонать в голос.

Я то таю в его руках, то напрягаюсь. Это напоминает сладкую агонию, которая сводит меня с ума.

Внезапно коммуникатор на моей руке начинает вибрировать от вызова.

– Гад? – Барсиец косит взглядом на дисплей и зачитывает вслух имя контакта.

– Гад, – киваю я, тихо соглашаясь.

Барсиец протягивает руку к моему коммуникатору и долго зажимает боковую кнопку выключения, а потом снимает гаджет с моего запястья.

– Только я. Никаких гадов, – говорит он и заглядывает мне в лицо.

Его глаза сверкают ревностью.

О да, пожалуйста! Именно этого я и хочу.

Если я смогу управлять хищником с таким горячим нравом, моя месть удастся на славу.

Глава 5

– Хочу увидеть тебя всего, – осипшим от желания голосом говорю я и нервно провожу кончиком языка по губам.

И он замирает, медленно моргает, глядя на меня, как завороженный.

– Умеешь говорить то, что хочет слышать мужчина, – наконец говорит барсиец, а потом с треском ткани срывает с себя официальную броню одежды.

Он прекрасен! Его красота опасная в своей силе, а оттого еще более притягательная.

Закованный в костюм, он словно выпускает природную суть на волю. Играет мышцами в свете городских огней. Они тоже в его власти – подсвечивают его лишь местами, дразня мое воображение.

Я невольно опускаю глаза ниже, и из горла вырывается приглушенный вздох. Я тут же отвожу взгляд от барсийца, потому что смущена и не понимаю, как эта огромная штука поместится в меня.

Я точно смогу это сделать? Может, лучше еще раз попробовать сбежать?

Но я тут же вспоминаю сегодняшнее утро, когда я проснулась оттого, что Штефан гладил мои бедра, чтобы разбудить на завтрак.

Нет, нельзя давать задний ход, каким бы выдающимся барсиец ни был. Он единственный, при мысли о близости с кем ощущаю трепет, а не отчаяние.

Я лучше сама сделаю выбор и отдам свой первый раз тому, кто мне симпатичен, а не окажусь прижата мерзким сводным к матрасу.

Барсиец подходит ко мне, сидящей на краю кровати, и я подаюсь назад, потому что его большой член замирает как раз напротив моего лица.

Я смотрю на барсийца снизу вверх и вижу, как дергается его кадык. Он протягивает руку, гладит меня пальцами по лицу, а большой палец на секунду замирает на моей нижней губе, после чего он наклоняется и целует меня.

Сначала нежно, а потом увеличивая напор в поцелуе, он мягко опрокидывает меня на спину. Просовывает руку под мою спину и легко, словно я ничего не вешу, перекладывает меня повыше.

У меня создается ощущение, что он с трудом сдерживает свою натуру, чтобы не сорваться. Что он очень старается быть со мной бережным, но иногда ему едва удается контролировать себя.

Как сейчас, когда он берется за резинку моих кружевных трусиков и они рвутся в его руках.

– Это тоже любимые?

– Обычные, – вру я.

Барсиец устраивается между моих ног, нависает надо мной на локтях и снова целует. Он в этом просто мастер!

Жар сначала разгорается у меня в голове, а потом стремительно бежит вниз, собираясь в огненный шар внизу живота.

Мне так нравится все, что немного стыдно за свои эмоции. Но когда палец барсийца легко проникает в меня, я выгибаюсь от неизвестных ранее чувств.

Неожиданно приятно и в то же время мало. Я хочу большего!

И он словно понимает это – теперь входит в меня двумя пальцами. Двигает ими внутри, и мир начинает кружиться, а мое тело – сходить с ума. Я мечусь в его руках, не понимая, что происходит и чего я хочу. Но пальцем мне точно мало.

– Хочу тебя всего, – умоляю я.

И он рвано выдыхает.

– Зайчонок, твои слова… – Он не договаривает, качает головой, а потом так нежно целует, что я замираю от неожиданного контраста.

И чувствую, как мое лоно неожиданно растягивается от нажима его большого и толстого члена.

Я замираю, ожидая боли. Вся напрягаюсь, готовая к неприятным ощущениям, но испытываю лишь острое удовольствие от чувства заполнения и то, как растягиваюсь для него все больше и больше.

Стон вырывается из меня сам, но я себя уже не контролирую. На секунду ощущаю резкий толчок, а потом лишь то, как сильно сжимаю внутри себя барсийца.

– Больно? – тихо спрашивает он.

И я мотаю головой, начинаю неловко двигаться под ним сама, потому что нестерпимо хочу, чтобы он продолжал. Хочу узнать, что же дальше.

И барсиец начинает двигаться, медленно, но глубоко. И когда он входит до конца, я почти захлебываюсь в волне удовольствия, которая меня захлестывает.

Я и не знала, что секс – это так классно! Везде писали, что первые разы женщины испытывают только боль, и я была растеряна оттого, что отличалась от большинства.

Но это же хорошо, что приятно?

Барсиец продолжает двигаться, и я сосредотачиваюсь только на его движениях и своих ощущениях. Сначала я изо всех сил пытаюсь приглушить стоны, повернув голову и впившись зубами в руку барсийца – он упирается ими по обе стороны от меня, но вдруг…

– Не сдерживайся, моя девочка. Мне нравится слышать, как тебе хорошо.

И я поворачиваюсь к нему и простанываю прямо в его губы, потому что в этот момент он заходит до упора.

Он отвечает хриплым полустоном-полурыком.

А мне и правда хорошо. Очень хорошо. Так, что я хочу, чтобы это никогда не заканчивалось.

Барсиец настолько крупный мужчина, что затмевает собой все. И мне так нравится это ощущение. Я сделала правильный выбор. Только такой партнер может меня защитить.

Я приподнимаю голову и, поддавшись желанию, слегка прикусываю его кожу чуть ниже ключицы. Барсиец тут же напрягается всем телом, каменеет членом так, что движения внутри меня становятся даже немного болезненными, и вдруг взрывается во мне оргазмом, хрипло дыша.

Я чувствую пульсацию внутри и не знаю, как реагировать.

Он опускает голову, вдавливает лоб в подушку и глубоко дышит.

– Прости, но ты такая невинно-сексуальная, что я больше не смог терпеть. Немного отдохнешь, и продолжим.

Я могу думать лишь об одном:

– Я еще не делала противозачаточную инъекцию.

Он издает непонятный смешок:

– Не переживай на этот счет. Ты не забеременеешь, по крайней мере сейчас.

– Но ты в меня… кончил.

– Барсийцы контролируют этот процесс. Ты забеременеешь от меня, когда я буду в боевой форме.

В боевой форме? Это когда они становятся еще больше и отращивают убийственные хвосты?

Барсиец смеется, медленно выходит из меня, переваливается на бок, ложится рядом и притягивает меня к себе в объятия.

– Не пугайся. Я здесь и все контролирую.

Скоро ты не будешь себя контролировать, но это сюрприз.

Барсиец гладит меня по бедрам, по руке, потом по волосам, лаская взглядом. Мое тело с готовностью отзывается на касание, и я понимаю, что афродизиак еще действует на меня, а это значит, и на мою силу ритма.

Сколько раз мы переспим, пока я не стану управлять этим мужчиной? Ведь потом, стоит снять контроль, у нас уже никогда не будет такого классного секса. Он поймет и возненавидит меня.

А если я внушу ему возбуждение ко мне, то это будет уже не то. Так что у меня есть только эта ночь, только эти часы и только эти разы.

– Пойдем купаться, – говорит он и сгребает меня в охапку.

В дверь пентхауса начинают колотить ногой.

Глава 6

– У твоей семьи лишние конечности? – Барсиец замирает со мной на руках.

Мы выходим из спальни в ярко освещенный зал номера, и его взгляд опускается на меня.

И его словно парализует.

– Это… что? – спрашивает он ледяным тоном.

Я знаю, что эмоция направлена не на меня, поэтому поднимаю на него понимающий взгляд.

– Это кто – я. Противно смотреть? – Мой голос звучит без эмоций.

Я тоже опускаю взгляд на себя и вижу то же, что и он: огромное количество разнообразных старых и новых шрамов, старательно обработанных с помощью новейших технологий. От этого они смотрятся плоскими метеоритными следами. Отчим еще зачем-то велел ввести под кожу вещество, которое создавало эффект золотой россыпи внутри кожи, из-за чего обработанные шрамы напоминают скопления мелких звезд.

Наверное, хотел выдать за особые телесные изощрения, которые я могла бы сделать подростком по своей глупости.

Кадык барсийца прыгает. На один долгий миг он прикрывает глаза, а когда открывает, то что-то рушится за его спиной, а сам он становится словно еще больше и еще мощнее.

– Кто? – обманчиво тихо спрашивает он.

Я вижу, как за его спиной рассекает воздух хвост. Смотрю в его глаза, а в них белая ярость.

Вау! Он правда настоящая машина для убийств, да еще все понял без слов.

Сколько я видела учителей, которые делали вид, что все нормально. Сколько врачей, что старательно натягивали улыбку и рассказывали отчиму, как вернуть коже нормальный вид. Сколько персонала нашего дома спокойно проходило мимо, словно ничего не происходит на их глазах.

И только барсиец реагирует не так, а я на него даже не воздействовала. Он словно хочет меня… защищать?

И тут из-за двери доносится голос Штефана:

– Веяна Мейс! Я знаю, что ты здесь!

И стук сразу нескольких ног в дверь. Похоже, привел свору своих цепных псов.

Я показываю пальцем на дверь, не отрывая взгляда от лица барсийца, и говорю:

– Он в том числе.

Барсиец как-то очень медленно ставит меня на пол и задает лишь один вопрос:

– Будешь смотреть?

Это ненормально, я знаю, но я хочу.

– Да.

– Тогда возьми в шкафу халат.

Я быстро иду в спальню, открываю дверцы шкафа и вижу несколько комплектов деловых костюмов, десяток белоснежных рубашек и брюк.

Скучно, прямо как мой закрытый гардероб. В этом мы схожи.

Я быстро нахожу большой темно-синий халат, явно не гостиничного происхождения, а рядом белый, с биркой, нетронутый.

Рука тянется к тому, который полон запаха моего первого мужчины. Правда, он просто огромен. Я примеряю его, тону в нем, смотрю на шлейф на полу и вздыхаю.

Нет, не пойдет. Я в нем запутаюсь, если придется бежать. Гостиничный с биркой покороче. Барсийцу, должно быть, он даже до колен не доходит, а мне будет до щиколотки.

Я надеваю халат и быстро выхожу из спальни, чтобы ничего не пропустить, и замираю от увиденного.

Шесть охранников Штефана даже не смогли зайти в номер – все они распластаны по стенам лифтового холла перед пентхаусом. А вот брата и барсийца даже не видно.

Я иду на шипящий звук и вижу Штефана и моего хвостатого воина на террасе. Хвост обвился вокруг шеи сводного братца, а он сам дугой перегнут через прозрачное ограждение.

– Веяна, мы ждем тебя, – убийственным тоном, глядя в глаза Штефану, говорит барсиец.

Я испытываю очень странные ощущения. Я всегда ненавидела, когда кто-то издевается над другим, и поражалась, почему окружающие меня люди считают это нормальным. Лишь потом поняла, что деньги решают многое, а большие деньги – все.

Обычно я не могла смотреть на насилие – впадала в какой-то защитный ступор, но сейчас жадно впитывала вид перепуганного Штефана.

Я узнавала этот взгляд. Еще лет пять назад я видела его в зеркале, а потом он медленно пропал.

Этот наглый самоуверенный подонок никогда не испытывал того, через что проходит сейчас. Его никто и пальцем не трогал, а теперь он в мгновении от смерти, причем на выбор.

Штефан болтает ногами в воздухе, двумя руками обхватывает хвост и пытается что-то говорить, но получается только невнятно шипеть.

– Удушение или перелом позвоночника? – спрашивает меня барсиец.

Слишком легко. Я хочу, чтобы он страдал, но больше всего хочу, чтобы отчим увидел на своем сыне то же, что сделал со мной. Но разве я могу сейчас это просить сделать?

Нет, так нельзя. Это мои самые темные желания, самые низменные. О них я не могу сказать никому.

Смертельного испуга на первый раз достаточно. Мне нужно понять, сможет ли барсиец разгрести последствия хотя бы этих действий, ведь обидеть семью Мейс – это не шутки.

– Отпусти его, пожалуйста. – Я опускаю взгляд, чтобы скрыть свои эмоции.

Штефан перестает болтать ногами в воздухе и шипеть. Только хвост барсийца рассерженно терзает тишину.

– Шрамы на ее теле – твоих рук дело? – спрашивает барсиец.

Я не поднимаю головы, смотрю в пол.

Видимо, он ослабил хватку, раз я слышу ответ Штефана:

– Кто ты такой? Как ты посмел?.. – И братец тут же затыкается.

Я чувствую на себе взгляд и медленно поднимаю глаза. Барсиец не сместился ни на шаг, ни на движение – все так же угрожает Штефану удушением или переломом.

– Веяна, это твой бывший? – спрашивает он.

– Сводный брат. – Я замираю, внимательно считывая реакцию.

Он слышал мою фамилию, проведет аналогию, кому угрожает. Что сделает?

Ведь, как бы я ни внушала ритмом, если он не потянет противостояние с моей семьей, придется искать другой план.

Я лихо всем рискую сейчас.

Глава 7

Барсиец одним ударом лишает Штефана сознания, и тот обмякает в его руках, тут же оказывается на полу.

Мужчина, которому я отдала свой первый раз, небрежно бросает короткую команду по коммуникатору:

– Сюда с веревками.

А потом поворачивается ко мне и с невозмутимым выражением лица говорит:

– Пока прими ванну, зайчонок. Я скоро к тебе присоединюсь.

Я окидываю взглядом Штефана, поворачиваюсь и смотрю через зал пентхауса в открытые входные двери. Там по-прежнему лежат охранники и даже не шевелятся.

Барсиец не испугался, когда услышал про семью Мейс. Более того, он вел себя очень уверенно, и мне было крайне любопытно увидеть тех, кого он вызвал. Это сказало бы мне о его положении гораздо больше снятого номера-пентхауса в гостинице.

– Хорошо, – соглашаюсь я и иду в сторону туалетной комнаты.

Огромное джакузи занимает собой лишь малую часть помещения. Я открываю воду и подхожу к двери.

– Можете входить, – слышу я.

Я едва приоткрываю щелочку двери, чтобы подсмотреть, и вижу троих барсийцев, которые быстро пакуют Штефана и охранников семьи, вставляя кляпы во рты.

Они орудуют так быстро, словно военные, и так профессионально, будто делают такое каждый день.

Кто же этот мужчина?

– Готово, босс. – Все трое почтительно опускают головы, и я замираю.

«Босс»?

– Полчаса в холодильнике, полчаса в подсобке. Чередовать до утра, – отдает приказ мой первый мужчина.

А потом подносит коммуникатор к лицу и говорит:

– Гэр, мои ребята ночку потопчутся у тебя в холодильнике и подсобке. Нужно кое-кого проучить.

Кто же такой этот барсиец?

Вечеринка внизу была полна сливок галактического общества. Здесь были как праздно прожигающие жизнь наследники богатых родов, так и разумные существа из сфер политики, бизнеса и военной отрасли.

Когда я остановила свой выбор на этом барсийце, не последнюю роль сыграла раса (ну и то, что он мне понравился, что уж скрывать). Избалованного потомка с Барсы просто тут не могло быть, потому что это достаточно закрытая раса, которая снискала славу лучших воинов галактики.

Такие отпрыски-мажоры (если они у них существуют) сидят на планете и не высовываются.

Ранее я предполагала, что выбрала какого-нибудь члена делегации или военного среднего звена, которые иногда залетали на такие приемы из-за особых заслуг, но мужчина явно имел большие связи и влияние, а также тех, кто слушался его беспрекословно.

Раньше я думала, что меня спасет барсийское бесстрашие и животная сила, помноженная на мое воздействие, но теперь задумалась.

Если я прицелюсь слишком высоко, последствия могут быть катастрофическими. Одно дело воздействовать на члена делегации, который «влюбится и увезет девочку из семьи Мейс на Барсу, оставив за собой шлейф загадок», как было бы в таком случае по версии общественности, но совсем другое, когда кто-то высокопоставленный вдруг начинает творить то, что ему несвойственно.

Это может быть опасно. О моем даре не должны узнать.

Не успеваю я отойти от двери и погрузиться в воду, как заходит барсиец.

– Испугалась? – спрашивает он с мягкой улыбкой.

– Кто ты? – спрашиваю я в ответ.

Он усмехается:

– Только сейчас этим заинтересовалась?

Барсиец кладет руки мне на плечи и спускает с плеч края гостиничного халата. Сам же он надел брюки, когда встречал «гостей», а торс оставался голым.

Я смотрю в его желтые глаза и киваю:

– Да. Ты не испугался мою семью.

– Единственное, чего я боюсь, – это за своих близких.

Мне нравится этот ответ. Настолько, что хочется стать членом его семьи.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я.

– Тер.

Тер? Я пытаюсь вспомнить, слышала ли я когда-нибудь о таком барсийце, но не успеваю сообразить, как он добавляет:

– Териор Крайс.

Териор Крайс…

Териор Крайс?

Териор Крайс!

Известный во всей галактике глава холдинга «Дайс», который включает в себя сотни сетей отелей по всей галактике. Нет ни одной разумной планеты, где не было бы «Дайса».

Мейс поставляет им алкогольные концентраты здесь, на Лагроде, и отчим буквально спит и видит, как расширить продажи по их сети. Это одно из его самых заветных желаний.

– Почему побледнела? – спрашивает Тер.

Если с утра глава крупнейшего холдинга станет вести себя странно, это никого не насторожит?

– Ты очень крутой. – Я отвожу взгляд, а Тер скидывает на пол халат с моих плеч.

– Не нравится?

– Не знаю, – честно признаюсь я.

– Сейчас понравится. – Тер поднимает меня на руки и вместе со мной заходит в джакузи.

Глава 8

Под ярким освещением ванной я ежусь, стараюсь закрыть волосами как можно больше тела. Тер же откидывает мои локоны назад.

– Ты очень красивая. Я сделаю так, чтобы все, кто сделал тебе больно, горько об этом пожалели. – Тер гладит меня по коже руки, а я погружаюсь в воду поглубже.

Так странно это слышать, что ушам не верится. Неужели кто-то за меня может заступаться просто так? Я не сплю?

Тер ловит мою руку под водой и притягивает к себе. Сам ложится в джакузи и затаскивает меня на себя так, чтобы я легла на него.

– Знаешь, сколько у меня на теле было боевых шрамов? Я был весь испещрен ими, даже лицо. Но у нас на Барсе есть технологии, которые удаляют даже самые глубокие из них. Я свожу тебя туда обязательно.

Как реагировать на заботу о себе? Мне дико это слышать, я теряюсь и не знаю, что сказать.

Тер гладит меня по спине, словно успокаивает, а потом начинает делать мне легкий массаж. Стоит ему начать, я понимаю, насколько же напряжены мои мышцы.

***

Тер

Что за урод, который не только наносит шрамы, но еще и украшает их золотой пыльцой?

Я едва держусь, чтобы прямо сейчас не начать разбираться с ее семейкой. Мои ребята уже собирают всю возможную информацию о Веяне Мейс – об ангелочке, попавшем мне в руки.

Как она смогла сохранить остатки разума при таком обращении – непонятно. Для меня, сироты, выросшего в приюте Барсы, где удары и тычки хвостами были обычным делом, и то невозможно на это смотреть.

Я мужчина, в конце концов, но даже я после того, как окончил военную карьеру и ушел в бизнес, удалил все шрамы, потому что меня пугались на переговорах.

Как она прожила с ними столько лет? Совсем не выходила из дома? Я увидел ее на приеме впервые, это точно. Такую девочку я бы запомнил.

На самом деле ее кожные увечья – это второе, что я заметил. Как бы она ни скрывала, но из-за высокого ворота платья выглядывал белесый шрам. Я еще подумал, что мне интересно, как она его получила и почему не удалила.

Но когда я увидел ее тело при свете, я понял, что на ней нет живого места. Да, видно, что использовались мази для заживления, поэтому кожу покрывает не сетка рубцов, а лишь белесые полосы, усердно припудренные золотом для отвода глаз.

Я тут же вспомнил себя в приютские времена. Я никогда не давал себя в обиду, поэтому получал от старших, которые устраивали дедовщину, по полной. Я помню свое отражение в зеркале, когда вышел оттуда. Денег на удаление шрамов не хватало, и единственное место, где при такой внешности на меня смотрели с уважением, – это военная кафедра. Туда я и пошел.

Никогда не жалел себя ни в бою, ни по жизни, поэтому быстро добился звания командора. А потом мне стал интересен бизнес, и я решил себя попробовать там – ушел в отставку и сколотил свою первую команду. Мы открыли небольшой отель на курортной планете Шанти, и дело быстро пошло в гору.

Оказалось, что заключать выгодные сделки даже приятней, чем побеждать в драке, и я подсел на это. Стал одержим работой и за два года превратил один отель в сеть, а через пять на каждой разумной планете у меня была дочерняя компания.

Я не жалел процентов для хороших управленцев, они отвечали мне ростом моего бизнеса. Я выбирал людей, с которыми работаю, так же, как братьев по военной операции – только тех, к кому можно повернуться спиной и кто знает свое дело как себя. И эта тактика меня не подвела.

Я удалил шрамы, когда понял, что они мешают мне в продвижении дела и пугают окружающих. Но это была часть меня, с которой я с трудом прощался.

Почему-то обо мне ходили слухи, что я прошел через пытки и сразу же, как смог, избавился от их следов. Не знаю, кто распускал сплетни, но это было не совсем правдой. Шрамы – мое прошлое, без которого я не стал бы таким, как сейчас. И я пошел на их устранение чисто ради дела.

Интересно, Веяна испугалась бы меня прошлого? Или, наоборот, ощутила какое-то единство душ?

Но шрамы на мне – это одно, а шрамы на моей девочке – это совсем другая история. Я заставлю умыться кровью всех тех, кто с ней это сделал.

Пока глажу ее, думаю, что она вся словно создана для меня. Идеальная во всем – в реакциях на слова, в телесном ответе. Мне нравится ее голос, ее интонации, мелочи поведения и то, как плавно она двигается.

Никогда не думал, что меня настолько может заинтересовать женщина. Обычно они для меня – быстрые вспышки удовольствия. А уж человечек я и вовсе не рассматривал как возможного партнера. Слишком уж доступны они для охотничьего характера истинного барсийца.

Но Веяна – другое дело. Несмотря на инициативу с ее стороны, я ощущал за ней стену отчаяния. У нее словно не было пути назад.

Но она была искренна в своих словах и в своем решении. Я всем мужским естеством ощущал, что она выбрала меня. А я выбрал ее с первого взгляда, как увидел. Если бы она не подошла ко мне – подошел бы я.

Я безумно ее хочу сейчас, но для Веяны это была первая близость в жизни. Капли крови смылись, но внутри все еще должно зажить, поэтому я бережно мою ее, сходя с ума от изгибов ее тела, и держусь только на приступах ярости, когда концентрируюсь на ее шрамах.

Завтра кто-то умрет.

Я бережно вытираю ее, несу в спальню в полотенце и кладу на постель.

– Ты меня больше не хочешь? – с беспокойством спрашивает она.

Знала бы она, как болят мои яйца оттого, насколько я сильно ее хочу, но не могу сейчас взять, не спрашивала бы.

– Тебе нужно восстановиться. Поспи.

– А ты будешь спать со мной?

– Хорошо.

Я заматываю ее в одеяло и обнимаю сзади, чтобы не искушать себя изгибами ее тела и тесной близостью кожа к коже – точно же сорвусь.

Я терпеть не мог спать с кем-то в кровати, но здесь глаза сами собой слипаются, и я проваливаюсь в сладкий сон. Когда открываю глаза, Веяна нависает надо мной, кусая губы.

За окном светит утреннее солнце.

– Привет, – улыбаюсь я ей.

Чувствую что-то неладное и, следуя инстинктам, перехожу на ментальное зрение. И вижу руку ее силы, что тянется ко мне.

Мне словно душу замораживает в один момент от осознания, что эта милашка задумала что-то недоброе. Я весь подбираюсь, напрягаюсь, наблюдая, как рука касается моих щитов, а на месте контакта появляется золотое ядро.

Адова матерь! Она подселила мне что-то в ментал!

Глава 9

Веяна

Я оказываюсь прижата спиной к кровати так быстро, что не успеваю понять, как это произошло. Теперь надо мной нависает разъяренный Тер. Ноздри его хищно то расширяются, то сужаются, а тяжесть взгляда давит сильнее тела.

– Что ты сделала? – спрашивает он, чеканя слова.

Тер так сильно сдавливает мои запястья, что я морщусь от боли. В голове вращается калейдоскоп мыслей, больше похожих на цветные осколки разбитой надежды.

Что происходит? Почему на Тера не действует моя сила, даже когда я использовала ее всю?

– Ничего, – вру я, глядя в его желтые глаза.

Мне нужно время, чтобы сообразить, что происходит и как себя вести.

Он знает, что я лгу, но я не могу сказать правду. По какой-то причине мой дар перестал работать.

Может, дело в афродизиаке и он до сих пор подавляет мою силу?

Похоже, я поторопилась, и Тер каким-то образом почувствовал мою попытку вмешательства.

– Что ты вживила в мои щиты, Веяна? – Тер приближает лицо вплотную к моему, дыша так, что его грудь ходит ходуном.

Вживила в ментал?

Это не шутки – это же настоящее преступление. Он бы просто так не говорил такие вещи.

Я переключаюсь на ментальное зрение и вздрагиваю. В щитах Тера сверкает то ли золотой шар, то ли еще что-то. Он небольшой, но от него по всему щиту идут трещины, через которые льется такой же свет.

По моему телу пробегает волна мелкой дрожи.

Это я? Это сделала я.

Но как?

– Я… Я… не знаю, как так получилось. – Мой голос дрожит.

Навредить Териору Крайсу рискнет только сумасшедший. С его связями и силой он просто раздавит врага одним только взглядом.

Не зря я засомневалась, когда узнала, какая он крупная шишка, потому что слишком высоко прицелилась, и вот.

– Не знаешь? – горько усмехается Тер. – Херакнула по мне своей силой и хочешь сделать вид, что ни при чем?

Я не сдерживаю крик, потому что еще чуть-чуть – и барсиец сломает мне кости руки.

– Больно!

Тер переводит взгляд на зажим и ослабляет хватку. Однако его лицо по-прежнему выглядит так, словно он хочет убивать особо извращенным образом.

Как мне ему все объяснить?

Я понимаю его гнев, и мне больно видеть, как из заботливого мужчины он превратился в свирепого монстра. Но нельзя, чтобы он узнал о моей силе ритма, иначе меня отдадут на эксперименты. Отчим постоянно мне это повторял, поэтому я выучила это так же четко, как собственное имя.

– Молчишь? – Тер неожиданно встряхивает меня.

Он так злится, что мне страшно! Я знаю, чего ждать от отчима, но не знаю, чего от барсийца.

Что, если он подвергнет меня куда более жестоким пыткам?

Мне больно смотреть в его глаза – в них столько злости и разочарования, которые я не представляю, как убрать. Мне хочется вернуть его прежний взгляд, полный желания и восхищения, но, кажется, я все потеряла.

– Я не хотела сделать тебе ничего плохого… – шепчу я.

– Кто тебя подослал? Фиворды? Лайорты? – чуть не рычит Тер.

Он словно не слышит моих оправданий. Наверное, потому, что они слишком жалкие.

Я отрицательно мотаю головой, и мой взгляд опускается на его губы, жесткая линия которых сейчас просто неузнаваема.

Неужели совсем недавно они страстно целовал меня ими?

Теперь в это не верится.

– Тер, я… я объясню.

– Уж постарайся, – с косой усмешкой ждет он.

И я вижу, что он не поверит ни во что, что бы я сейчас ни сказала. Я ощущаю, как подкатывает волна глухого отчаяния.

Свобода и мой шанс на месть были так близко, и вот я упустила и то и другое.

Слеза невольно стекает из уголка глаза, и я часто-часто моргаю.

Я так давно не плакала. Что со мной?

В моей жизни бывали моменты и похуже. По крайней мере, Тер пока меня не мучает.

– Со мной плаксивые фокусы не проходят, Веяна. – Глаза Тера сверкают, как два мстительных огня. – Я уже оценил твои актерские таланты. Еще ни одной девушке не удавалось так окрутить меня, но ты быстро привела меня в чувство.

У меня реально мороз по коже от его слов. Со стороны Тера все выглядит ужасно, и я это понимаю. И как объясниться – не представляю.

Чудесная ночью любви превратилась в чудовищное утро по моей вине. Если бы сработала моя сила – то все бы было отлично, но я почему-то больше не могу использовать дар.

Может ли разгадка заключаться в потере девственности? Что, если я больше не могу ни на кого воздействовать?

Я ощущаю, как медленно покрываюсь непроницаемой и невидимой броней, которая всегда защищает меня. Благодаря ей я выжила и столько пережила и не поехала крышей. Именно она спасала меня от непосильной внешней среды.

– Не реви!

– Я не плачу, – сглатывая ком в горле, говорю я.

– Только из-за того, что ты женщина, я еще не отправил тебя к дознавателям и спрашиваю сам. Но мое терпение на пределе. Я жду ответ на свой вопрос. Что ты мне вживила? Ментальный жучок? Или еще что похуже?

С каждой его фразой моя броня становится все толще, а чувства притупляются. Я словно немею душой и телом, работает один мозг, и тот в режиме выживания.

Если он узнает правду, то точно отнесет это к категории «Что похуже». Ведь я хотела управлять им. Им – Териором Крайсом, главой самого известного галактического холдинга.

– Тебя заставили переспать со мной? Шрамы тоже нанесли, чтобы я клюнул? Долго же тебя готовили! – неожиданно спрашивает Тер, и я застываю.

Клюнул? Готовили?

Я смотрю на него и ощущаю, словно небо падает на меня.

Ох, все-таки не такая уж и крепкая моя броня.

– Т-тебе нравятся шрамы? – спрашиваю, а язык меня плохо слушается.

Вселенная, надо же было попасть из одного ада в другой! Неужели этот красивый барсиец – моральный урод, как отчим?

Нет! Не может быть. Он злился, когда увидел следы на моем теле.

Кажется… или нет. Я уже не могу никому верить.

Черная дыра, что же такая за невезуха-то!

– Нравятся шрамы? – переспрашивает Тер так, словно я спросила о чем-то смешном и поразительном. – Я не мог их не заметить. А теперь говори: что ты сделала с моими щитами?

У меня в голове свистит ветер отчаяния, а кончики пальцев холодеют от страха. Броня, что всегда меня спасает, распадается на кусочки.

Я понимаю, что скажу про силу ритма – и не выживу. Промолчу – и он точно отправит меня к дознавателям, и тогда мне точно конец.

Что же делать?

Глава 10

Я смотрю в желтые глаза Тера и понимаю, что мое молчание только разжигает его подозрения. Он ждет ответа, и, если я не скажу правду, он сам ее найдет – возможно, куда более болезненным способом.

– Это… мой дар, – выдыхаю я и зажмуриваюсь, готовая ко всему.

– Дар? – переспрашивает он, и его хватка ослабевает на долю секунды.

– Я могу… влиять на созданий через ритм, как музыка. Я хотела… – Я запинаюсь, понимая, как бредово это звучит, и опускаю взгляд. – Я хотела, чтобы ты меня защитил.

Тер замирает, и я осмеливаюсь осторожно оценить то, как он воспринял мои слова. Его взгляд становится пронзительным, будто он видит меня насквозь.

– Ты пыталась мной управлять? – Его голос низок и опасен.

Я киваю, не в силах лгать дальше.

– Да, но что-то пошло не так. Я не понимаю, почему на тебе моя сила не сработала.

Тер медленно отпускает мои запястья, откидывается назад и проводит рукой по своему лицу. Его выражение меняется от ярости к чему-то более сложному – недоумению, раздражению, даже… интересу?

– Ты серьезно думала, что можешь просто взять и подчинить себе барсийца? – Он усмехается, но в его голосе нет прежней злости. – Нас с детства учат защищаться от ментального воздействия.

Я моргаю.

Наверное, лучше промолчать, что до этого я пробовала свою силу на его хвостатой расе и все сработало. Но Тер, похоже, другой.

– Значит… ты почувствовал?

– Ощутил, как что-то пытается пробиться сквозь мои щиты, а потом увидел это золотое дерьмо, которое ты оставила. – Он щурится. – Но оно… не похоже на стандартный ментальный вирус. Оно…

Он замолкает, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, но не спешит делиться.

Я замираю.

– Что? – Мне очень хочется знать, что Тер чувствует.

– Ничего, – холодно обрывает он наш разговор.

Я не понимаю. Моя сила всегда работала иначе – она подчиняла, меняла восприятие, заставляла людей испытывать эмоции, которые хотела я. Но я никогда не оставляла следов – создания даже себя не помнили.

– Я не знаю, что произошло, – честно признаюсь я. – Раньше такого не было.

Тер изучает меня долгим взглядом, затем неожиданно говорит в коммуникатор.

– Гэр, отмени все встречи на сегодня. Да, даже с советом директоров. Нет, это не обсуждается.

Он бросает гаджет обратно и поворачивается ко мне.

– Ты никуда не уйдешь, пока мы не разберемся, что ты со мной сделала.

Я сжимаюсь под его взглядом, но киваю. Бежать все равно некуда – у отчима после ночи с барсийцем и наказания Штефана меня ждет почти смерть.

– А теперь одевайся. Мы едем к специалисту. – Тер резко поднимается на ноги и идет к шкафу.

Он не дает мне надеть снятое им платье, а кидает в меня своей одеждой.

– К какому специалисту? – ежусь я. – Отдашь меня на исследования?

Тер ухмыляется.

– К единственному, кто разбирается в барсийской ментальной защите лучше меня.

– К… кому?

– К моему брату.

***

Из пентхауса мы попадаем прямо на крышу, где нас уже ждет шикарный аэротранспорт с водителем. Тер сажает меня в машину с таким просторным салоном, что я чувствую себя лилипутом в стране гигантов. Я кутаюсь в огромном кресле в слишком большой для меня свитшот – мягкий и пахнущий дорогим кондиционером.

– Пристегнись. – Тер перегибается через меня и щелкает ремнем безопасности.

Тугие полосы тут же прижимают меня к креслу, и мы взлетаем.

За окном мелькают небоскребы Лагроды, но я не могу наслаждаться видом – внутри все сжимается в комок от страха.

Брат Тера. Еще один барсиец. Еще один хищник, который может разорвать меня на части, если решит, что я угроза.

– Расслабься, – бросает Тер, не отрываясь от экрана планшета, который захватил с собой. – Лор не убьет тебя без причины.

– Это должно меня успокоить? – бормочу я.

Тер хмыкает.

– Может, и нет. Но если бы я хотел тебя убить, ты бы уже не дышала.

Логично.

Машина приземляется на крыше одного из самых высоких зданий в деловом квартале. Тер выходит первым – водитель галантно открывает ему дверь. Затем барсиец помогает выйти мне, хотя я не прошу, просто не спешу идти неизвестно куда.

Его хватка на моем локте твердая, но не грубая – как будто он все еще не решил, держать меня за пленницу или… что-то другое.

Лифт спускается вниз, и через минуту мы стоим перед массивной дверью с биометрическим замком. Тер прикладывает ладонь, и дверь беззвучно отъезжает в сторону.

Внутри просторный кабинет, заставленный голографическими проекциями звездных карт и финансовых графиков. За столом сидит мужчина, который выглядит как более холодная, более сдержанная версия Тера, только старше лет на десять.

– Лор, – говорит Тер.

Брат поднимает взгляд. Его глаза – такие же желтые, но без искорки безумия, которая иногда мелькает у Тера, когда он смотрит на меня.

– Ты отменил сегодняшний совет директоров? – с плохо скрытым неодобрением спрашивает он.

– У меня появилось дело поважнее.

Лор переводит взгляд на меня.

– Это оно?

– Это она – Веяна Мейс. И у нас проблема.

Тер коротко объясняет ситуацию. Лор слушает не перебивая, а когда Тер заканчивает, медленно встает и подходит ко мне.

– Покажи, – говорит он.

Я не понимаю, чего он хочет, но Тер кивает, и я осторожно протягиваю руку. Он хочет этого?

Лор берет мою руку в свою, и я ощущаю холод его пальцев. Он закрывает глаза, и на несколько секунд в воздухе повисает тревожная тишина, затем он резко открывает их.

– Ты прав, Тер. Это не атака.

– Тогда что? – хмурится Тер.

– Садись, я просканирую твои щиты и физические показатели. – Лор показывает на огромное кресло, которое выглядит как железно-кожаный монстр на высокой ножке.

Тер снимает с себя белую рубашку и садится в кресло. Лор подключает к нему множество датчиков – на руки, на ноги, на грудь и на голову. Запускает что-то на компьютере и смотрит на цифровые и графические результаты.

– А теперь на беговую дорожку, Тер. Давай посмотрим, что происходит с телом при возрастающих нагрузках.

Когда Тер начинает бежать по полотну, я замираю от вида совершенного тела, словно созданного для боев. Даже не верится, что он белый воротничок – глава холдинга, который постоянно проводит дни за встречами и подписаниями бумаг. Я бы скорее сказала, что он воин, только что снявший космийку.

Лор долго следит за показателями, то ускоряет беговую дорожку, то замедляет, а потом выключает ее.

Тер и Лор обмениваются взглядами так, словно читают мысли друг друга.

– Давай еще в менталку встанешь.

Как я поняла, они имеют в виду кубическую капсулу, в которую через минуту встает Тер.

Лор оборачивается и смеряет меня подозрительным взглядом, от которого я хочу забиться в угол.

Когда Тер выходит из капсулы, они долго изучают что-то на экранах и тихо переговариваются. Мне не слышно – я сижу на диване у стены и стараюсь лишний раз не двигаться.

– Это связь, – наконец говорит Лор то, что мне удается услышать.

– Что? – Тер морщится так, словно съел кисленькое.

– Твой ментальный щит не взломан. Он… изменен. Как будто кто-то вплел в него новую нить. – Лор смотрит на меня с неожиданным интересом и предполагает: – Ты не пыталась его контролировать. Похоже, ты его пометила.

Моя челюсть с оглушительным грохотом падает на пол.

Пометила Териора Крайса? Я что, смертница, по вашему мнению?

– Я… что? – переспрашиваю, уверенная, что мне послышалось.

Но судя по напряженному выражению лица Тера, это не так.

– Ты хочешь сказать… – Тер замолкает, словно если произнесет это вслух – мир рухнет.

– …что твоя маленькая человечка заявила на тебя свои права. – Лор скрещивает руки на груди. – Кажется, что щит раскалывается, но он крепнет и производит много ранее недоступной энергии. Что будет дальше, покажет только время. Прямо сейчас ты можешь принять ее метку или отвергнуть, но тогда потеряешь возможность изучать, что же это за энергетический реактор теперь у тебя в щите. А он, стоит сказать, очень интересный. Там…

Лор что-то говорит и говорит, но ни я, ни Тер явно его не слышим.

Тер поворачивается ко мне. Его взгляд невозможно прочитать.

По моей коже идут мурашки, а в голове пульсирует только один вопрос:

«Что, черт возьми, происходит?»

Глава 11

Тишина в кабинете Лора кажется мне оглушительной. Я перевожу взгляд с одного барсийца на другого, пытаясь понять, не розыгрыш ли это. Но их лица предельно серьезны.

– Права? – наконец выдавливаю я вопрос.

Я – и права? Это так смешно, так бредово, так невозможно и так неприменимо ко мне. К прошлой мне.

– Думаю, это что-то вроде ментальной связи, – уточняет Лор и поворачивается к Теру: – И пока непонятно, как она будет работать. Мне нужно провести ряд экспериментов на человечке, чтобы убедиться, что она говорит правду про свой дар.

Его слова отозвались во мне волной щипков по коже.

– Не надо экспериментов! – прошу я.

– Как же без них мы узнаем правду? – Взгляд Лора такой равнодушный.

Я вижу, что до него не достучаться, поэтому умоляюще смотрю на Тера.

– Я вообще не знаю, работает ли моя сила после афродизиака, – пытаюсь объяснить уже ему.

Тер резко поворачивает голову ко мне, от него тут же веет агрессией:

– Какого афродизиака?

Я опускаю взгляд. Что ж, он видел Штефана, я могу и сказать:

– Которым напоил меня сводный брат.

– Вот почему ты была такая смелая! – говорит Тер, и мне не нравится тон его голоса – он звучит крайне недовольно. – Значит, они тебя еще и напоили, прежде чем послать ко мне. Это не твое желание…

– Мое! Я сама тебя выбрала.

– Почему? – спрашивает Тер преувеличенно равнодушно.

Настолько безэмоционально, что я кожей чувствую, что над ответом мне лучше сто раз подумать и дать ему то, что он хочет слышать. Тем более это правда.

– Потому… Потому что ты мне понравился и мне показалось, что ты можешь меня защитить. – Я зажмуриваюсь и выпаливаю: – Лучше я сама выберу своего первого.

О вселенная! Я готова посыпать голову космической пылью, в то время как в кабинете Лора повисает тишина.

– От кого тебя нужно спасать?

Я с надеждой поднимаю взгляд на Тера:

– От семьи Мейс.

Тер молча достает из кармана брюк мой бледно-розовый коммуникатор. Он смотрится игрушкой в его руках, но, когда он его включает, совсем не по-детски оглашает кабинет звонком.

Тер кидает на меня внимательный взгляд и нажимает на кнопку принятия вызова.

– Веяна. – Отчим чуть не мурлычет, отчего у меня тут же голова вжимается в плечи.

Он невероятно, просто до белого каления зол. Я знаю этот тон.

Тер смотрит на меня так, словно хочет залезть даже не в голову, а в душу и посмотреть, что у меня там. Я стою и смотрю на него и слушаю, что отчим скажет дальше.

– Ты еще в постели с Крайсом? Удовлетвори его как следует, детка, а потом подсунь контракт.

Что?!

Ударная волна паники оглушает меня на миг, я захлебываюсь воздухом, а Тер леденеет на глазах.

Он медленно опускает мой коммуникатор на стол. Его пальцы сжимаются так сильно, что экран трескается с тихим хрустом.

– Контракт? – Его голос звучит как скрежет стали по льду.

Я отступаю на шаг, натыкаясь на стену. Лор, до этого момента наблюдавший за разговором со стороны, теперь тоже поднимается, его желтые глаза сужаются.

– Это не то, о чем ты думаешь, – шепчу я.

– Тогда объясни. – Тер делает шаг вперед, и я чувствую, как воздух вокруг него буквально вибрирует от ярости. – Потому что сейчас это выглядит так: тебя подсадили на афродизиак, отправили ко мне в постель, чтобы ты подписала какой-то контракт, а теперь ты врешь мне в лицо.

– Я не вру! – Мой голос дрожит. – Я не знаю, о каком контракте он говорит!

– Вранье! – Тер бьет кулаком по столу, и треск ломающегося дерева заставляет меня вздрогнуть. – Ты знаешь. Ты точно знаешь!

Лор внезапно встает между нами, его хвост резко взметается вверх, как барьер.

– Хватит.

Тер рычит, но отступает. Лор поворачивается ко мне:

– Говори. Прямо сейчас.

Я сжимаю кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

Тишина.

Тер издает звук, похожий на скрежет когтей по металлу.

– Это неправда! Я не знаю ни о каком контракте. Это все моя инициатива! – кричу я.

Но вижу, что мне уже не пробиться через стену, что возвел между нами Тер. Он в одно мгновение становится холодным и отстраненным, абсолютно чужим, словно это не с ним я провела такую чудесную ночь.

Тер больше не говорит ни слова. Он стоит, скрестив руки, и смотрит куда-то в пространство, будто обдумывая стратегию битвы.

– Говоришь, это обратимо? – наконец спрашивает он у Лора.

Тот пожимает плечами.

– Теоретически – да. Практически – зачем?

– «Зачем»? – Тер резко поворачивается к брату. – Ты серьезно спрашиваешь?

– Связь не вредит тебе, – спокойно говорит Лор. – Наоборот, она усилит твои щиты. И если я не ошибаюсь, даст тебе доступ к ее дару. Если, конечно, она насчет него не соврала.

Я вздрагиваю.

– Что?

Лор игнорирует мое возмущение и продолжает:

– Ты всегда говорил, что хочешь найти того, кто сможет быть с тобой на равных. Вот она.

– Она пыталась мной манипулировать! Ты не слышал? Ее семейка подложила мне ее в постель, а она что-то сделала с моими щитами.

– И провалилась, – усмехается Лор. – Что только доказывает, что она тебе подходит. Ты тоже не ангел. И у нее тоже есть нелицеприятное прошлое.

– Идиотские у тебя аргументы, Лор! – взрывается Тер.

– Забери ее себе. Мейсы даже пикнуть не посмеют. Вот и посмотришь, что из этого получится. Связь уже есть, и она качает тебя, брат. Мощно качает. От такого не отказываются.

Я чувствую, как по спине бегут мурашки. Они говорят обо мне как о вещи, которую можно принять или отклонить. «Забери»? Что это значит?

– Эй! – Я встаю, сжимая кулаки. – Я здесь, знаете ли! И я не соглашалась ни на какую «связь» и «забери»!

Оба барсийца замолкают и смотрят на меня. Лор – с холодным любопытством, Тер – с чем-то более сложным.

– Ты сама ее создала, – напоминает он.

– Я не знала, что это возможно!

– Теперь знаешь.

Я глотаю ком в горле.

– И что теперь?

Тер и Лор переглядываются.

– Теперь, – говорит Тер медленно, – мы разберемся с твоей семьей.

Глава 12

Мы садимся в машину и взлетаем одни, без водителя, на автопилоте, а на колени мне ложится планшет.

– Что это? – Я читаю первые строки.

Договор.

Тер откидывается в кресле, вращая в пальцах мой разбитый розовый коммуникатор. Золотые искры в его щитах пульсируют в такт моему нервному дыханию.

– Ты будешь моей личной помощницей. Зарплата вдвое выше рыночной. Жилье – моя резиденция. Обязанности… – Желтые глаза сверкают при взгляде на меня. – Все, что я скажу.

Я провожу языком по вмиг пересохшим губам. В голову сразу лезут сцены нашей близости. Он же не это имеет в виду?

– Зачем это тебе? Работа, проживание рядом… Ты мог бы меня просто запереть.

Эти слова даются мне с трудом, но мне нужно понять, насколько он похож на моего отчима.

– Считай себя запертой в клетке, которую я ношу с собой. – Тер нависает надо мной, держась за подлокотники, и его тень накрывает меня целиком. – Ты слишком ценна, чтобы отпустить. Слишком опасна, чтобы оставить без присмотра.

При слове «ценна» внутри меня появляется непрошеное ощущение теплоты.

Ты что, Веяна, сошла с ума? Он говорит, что не спустит с тебя глаз как с опасного объекта, а его братец так и ждет, чтобы провести эксперименты. Что размякла?

Тер наклоняется еще ближе, впиваясь ногтями в подлокотники моего кресла. Запах его кожи – древесина и сталь – ударяет в голову.

– А еще… – Голос Тера становится низким, вибрирующим. – Мне интересно, что будет, когда ты попробуешь снова меня контролировать.

Откуда он знает, что я хочу проверить свою силу еще раз? Мне не хватило смелости поэкспериментировать на Лоре, но я просто обязана узнать, не потеряла ли я свой дар.

– Я могу попробовать сделать это прямо сейчас, – говорю я, глядя то на его глаза, то на губы.

Почему у меня ощущение, что он меня сейчас поцелует?

Тер замирает, а его дыхание смешивается с моим. Золотые искры в щитах вспыхивают ярче, будто предчувствуя вызов.

– Попробуй, – шепчет он, и его губы едва касаются моих.

Я кладу ладонь ему на грудь, ощущая под пальцами стук сердца. Ритм – быстрый, хищный, но ровный. Не тот, что был в постели. Он контролирует себя.

А я?

Я сосредоточилась на пульсации в его венах, на расширенных зрачках, на едва слышном гуле светящихся щитов. Вдох – и мысленно ударяю силой ритма, несущего страх.

Тер резко втягивает воздух. Его ногти вонзаются в кожу подлокотников, оставляя борозды.

– Сильнее, – хрипло приказывает он, но я уже чувствую, как его сердцебиение становится эхом моему бешеному пульсу.

Тер хватает меня за шею, но не сжимает, а просто фиксирует. Боль и восторг вспыхивают внизу живота.

– Ты… не сопротивляешься, – выдыхаю я, замечая, как золотые узоры на его щитах начинают повторять изгибы моей силовой руки.

– Я… изучаю. – Тер прижимает лоб к моему, и вдруг его щиты расширяются за пределы головы и смыкаются вокруг нас, отрезая от внешнего мира. В салоне повисает густой золотой туман. – Твоя сила не может подчинить меня. Она со мной заигрывает.

Его слова растворяются в поцелуе. Грубом, требовательном, с привкусом железа от моей прикушенной губы. Я вцепляюсь в его волосы, пытаясь сохранить контроль, но он перехватывает инициативу. Одним движением проникает рукой под свитшот ладонью и скользит по ребрам, вызывая приятную дрожь.

– Что ты хотела проверить? – Он проводит большим пальцем под грудью, оставляя горящую полосу. – Что я сломаюсь? Что я подчинюсь? Что я стану послушным псом?

– Нет. – Я захватываю его нижнюю губу зубами, чувствуя, как дрогнули его бедра. – Что ты особенный.

Тер рычит и перекидывает меня через подлокотник, и планшет с моих коленей падает на пол. Спинка кресла опускается с глухим стуком. Золотой туман сгущается, превратив стекла машины в непроницаемые стены.

– Ты играешь с огнем, Веяна. – Он прижимает мои запястья к кожаному сиденью, а свободной рукой задирает свитшот, который смотрелся на мне как свободное платье и доходил до колена.

– А ты – с ритмом, – выдыхаю я, намеренно сбивая дыхание.

Его щиты дрожат. Внезапная волна его желания накрывает меня – жгучая, животная, смешанная с бешеной яростью к тем, кто меня мучил. Я стону, выгибаясь навстречу, и чувствую, как мои чувствительные нижние губы раскрываются под напором большого члена.

– Видишь? – Тер впивается губами в место на шее, где начинались шрамы. – Ты не можешь контролировать меня. Ты даже себя не можешь контролировать и отказать мне.

Он входит резко, без прелюдий. Я кричу от волны удовольствия, но он заглушает звук поцелуем.

Пусть лучше думает, что я не могу отказать ему, чем что я не хочу.

Он двигается, и на пике удовольствия я внезапно открываю глаза и замираю от увиденного.

В золотом тумане мерцают голограммы – кадры из его памяти. Я вижу себя: испуганную на вечеринке, страстную в постели, дрожащую перед Лором в лаборатории.

Тер не видит этого и не замечает, целует меня, прикусывает и входит снова и снова. Он словно увлечен тем, что хочет показать, кто на самом деле контролирует ситуацию. И пропускает то, что я вижу, что творится в его голове – его воспоминания, его мысли.

Я действительно ему очень понравилась. Он хочет меня до шума в ушах. И он почувствовал себя преданным и уязвленным моим поступком.

Оргазм накрывает меня волной золотого огня. Голограммы взрываются искрами, осыпав нас, как конфетти. Тер твердеет во мне и изливается удовольствием, издавая тихий полустон-полурык.

Кажется, золотое шоу увидела только я.

Машина приземляется, а щиты рассеиваются, открывая вид со стеклянной резиденции над океаном. Тер отстраняется, поправляет свою одежду с невозмутимым видом, будто только что не разрывал меня на части. Я замечаю, что ему хватило только чуть приспустить брюки, тогда как я когда-то даже свитшота лишилась.

Стоп, а где мое белье?

– Завтра в семь утра совещание. Подготовься. Я знаю, что ты получила хорошее частное образование. – Тер достает мне пачку влажных салфеток из бардачка, чтобы я вытерла с бедер смесь наших соков.

Я замираю, глядя, как он застывает с полураспахнутой дверь и продолжает:

– Спать будешь в моей комнате. Клетка должна быть под присмотром.

Его усмешка обжигает и обижает меня. Еще никогда он не казался мне таким далеким.

– Закрой дверь! Пожалуйста. Я не одета. – Я оглядываюсь в поисках свитшота.

– Мы тут одни. И, Веяна… Отсюда не сбежать, так что даже не пытайся.

Глава 13

Я поднимаю планшет с пола машины дрожащими пальцами, словно держу не электронный гаджет, а заминированный сюрприз. Экран вспыхивает холодным голубым светом, высвечивая пункты договора, которые обжигают сетчатку.

«Пункт 1. Помощница обязана находиться в распоряжении работодателя 24/7». Буквы пляшут перед глазами.

«Пункт 7. Работодатель оставляет за собой право тестировать физические и ментальные способности сотрудника в любое время». Фраза пульсирует, как живой организм, ее тени ползут по стенам салона, принимая формы моих страхов.

– Ты серьезно? – вырывается шепот.

Машина приземлилась на парковке стеклянной резиденции Тера. Окна с зеркальным покрытием отражают тихий и безмятежный океан, которому безразлична и я, и мои переживания. Но к этому я привыкла и давно поняла, что мое спасение – в моих же руках.

Я смогла вырваться из дома Мейс, соскочить с их контроля антидепрессантами. И я использую любую возможность, чтобы не вернуться туда.

Ветер свистит за открытой дверью, и я не знаю, что он мне принесет – спасение или гибель. Я чувствую, что Тер другой и не похож на моего отчима, но я больше не могу доверять ни своим глазам, ни ушам, ни чувствам – только фактам.

А реальность такова, что я разозлила очень важного барсийца и он хочет, чтобы я подписала рабский контракт. Более того, очень опасный контракт, который дарует ему власть надо мной.

Рядом с треском ионизированного воздуха приземляется дрон-доставщик, его реактивные двигатели опаляют асфальт, оставляя черные кольца, которые тут же испаряются.

Он оставляет после себя несколько больших коробок. Интересно, что обычно заказывает такой, как Териор Крайс?

Стеклянные двери с зеркальным напылением раздвигаются с шипением расходящихся льдин. Выезжает робот-доставщик последней модели, хватает посылку манипуляторами, напоминающими щупальца, и плывет внутрь, оставляя за собой шлейф запаха искусственного интеллекта и металла.

Я следую за ним, а мои ноги подкашиваются, будто иду по зыбучим пескам. Интерьер резиденции завораживает диссонансом: холодный хайтек стен, пронизанных голограммами созвездий, и теплота рукотворных гобеленов и огромное количество уютной мебели. Пушистые ковры поглощают шаги, а светильники в форме планет льют янтарный свет, рисуя на стенах причудливые фигуры.

Робот сворачивает в спальню, и я замираю на пороге. Его манипуляторы вскрывают коробку со щелчком. Он достает деловые платья и костюмы из качественной ткани и вешает в шкаф, раскладывает в ящики нижнее белье и пеньюары из паутины, сквозь которые просвечивает дневной свет, пока он их несет.

– Нет, – выдыхаю я, но робот уже вешает на вешалку кружевное белье.

Щеки пылают адским пламенем. Я сжимаю край кровати, пальцы впиваются в шелковое покрывало. Робот выезжает за новой коробкой, а я беру туфлю из обувной коробки, она на каблуке-стилете – настоящее оружие в миниатюре. Кожа мягкая, но холодная, как клинок, сидит на ноге идеально, будто снята с гипсового слепка моей ступни.

– Но как? – поражаюсь я.

Робот протягивает мне новый коммуникатор. Ванильно-розовый корпус усыпан бриллиантами – насмешка над моим старым, разбитым гаджетом. Отчим всегда экономил на мне, говоря, что я недостойна большего.

Я беру коммуникатор, иначе робот будет ездить за мной, пока не выполнит команду.

– Подходит? – Голос Тера разрезает тишину, и я вздрагиваю.

Он стоит в дверях, опираясь плечом о косяк, словно плотоядный цветок, впившийся корнями в порог. Его черный костюм сливается с тенями, оставляя видимыми только глаза – два желтых серпа, как загадочная Луна на Земле, которую я видела в энциклопедии.

– Это… – Я машу рукой в сторону шкафа, где откровенные пеньюары занимают львиную долю одежды. – Ты планируешь меня наряжать куклой?

– Предпочитаешь, чтобы я отправил своих людей в дом Мейс за твоими вещами? – Он делает шаг вперед, и воздух наполняется запахом грозы – озона и дикой гвоздики.

В воображении всплывает картина: его барсийцы, похожие на демонов, ломают дверь особняка. Отчим, бледный, как смерть, роняет хрустальный бокал с вином, а Штефан прячется под стол, завывая.

Смешок вырывается против воли, звонкий и нервный.

Тер замирает. Его хвост бьет по полу, оставляя царапины на мраморе.

– Смешно? – Он приподнимает бровь, и по стенам пробегают трещины, как от удара ургитом.

– Представила лицо отчима, – роняю я, сжимая коммуникатор так, что бриллианты впиваются в ладонь.

Тер щелчком запускает голограмму над планшетом. Подпись «ВЕЯНА МЕЙС» мигает кровавым неоновым светом.

– Подписала?

– Нет, – отвечаю, чувствуя, как его золотые щиты начинают гудеть, как трансформаторы перед взрывом.

Он движется молнией. Один миг – он у двери, другой – его пальцы сжимают мои бедра, приподнимая над кроватью. Глаза горят на расстоянии сантиметра, зрачки сузились в щели, как у настоящего хищника.

– Подпись. Сейчас, – голос низкий, как грохот подземного толчка, – или я заставлю тебя настонать «да» бесконечными голосовыми командами.

Я вдыхаю запах его кожи и эмоций – древесная смола и железо. Вижу в его взгляде не просто гнев, а ярость загнанного зверя, который нашел выход.

– Я хочу добавить правки. – Я кусаю губы.

– Еще слово – и я добавлю куда более интересные пункты, – рычит он, но его хвост обвивает мою ногу, как рука утопающего – канат.

Внезапно робот врывается с новой коробкой.

– Например, обязательная откровенная униформа, когда мы в резиденции. Те пеньюары подойдут…

– Я не подпишу такое!

– Тогда подписывай договор как есть. – Тер вдавливает меня своим телом в кровать. – Я и так к тебе слишком мягок. Хочешь посмотреть, как я разминаюсь?

Тер неожиданно протягивает руку к планшету, набирает там что-то и поворачивает ко мне.

Я вижу главный поисковик с сенсацией дня – «Акции "Мейс Индастриал" рухнули на 300 пунктов из-за новостей о…»

Дальше надо щелкнуть, чтобы открыть, но Тер откидывает планшет на край кровати.

– Начало положено. – Его улыбка обнажает зубы.

А я замираю, чувствуя, как внутри поднимается волна радости. Это же именно то, что я хочу, – месть Мейсам. И Тер начал войну против этой адской семейки, думая, что надавит на меня этим.

Он даже не подозревает, что я тянусь рукой к планшету не из-за того, что испугалась за семью, а потому, что поняла, как быть дальше. Когда я ставлю подпись, Тер, кажется, даже немного разочарован – он точно хотел бы поиграть подольше.

– Теперь прими душ и переоденься. Через три часа встреча с инвесторами, вылет – через два. – Тер резко отпускает меня и встает на ноги.

Он подходит к шкафу, перебирает вешалки и достает закрытое черное платье. Кладет его рядом со мной.

– Надень это и захвати планшет. Тебе нужно будет изучить материалы.