Новая жизнь. Предтечи

Глава 1

Станция Последний Приют.

После катастрофы на Земле, жизнь там стала невозможной. Выживших людей в срочном порядке эвакуировали на недостроенную лунную станцию и вот мы уже больше двух лет выживаем здесь.

Большинство выживших людей находились на складе криозаморозки, поскольку мы не могли обеспечить их жильем, едой и всем необходимым. По мере решения проблем людей размораживали.

Полноценной жизнью наше существование можно назвать с огромным трудом. Ежедневный тяжкий труд, борьба за ресурсы и невыносимая тоска. Казалось, что после пережитого ужаса люди будут только рады спрятаться за толстыми металлическими стенами, но все оказалось совсем не так. Постепенно люди стали понимать, что оказались в самой настоящей ловушке, тюрьме. И начался хаос. Одни люди впали в уныние и депрессию, другие в религиозную истерию, а третьи начали борьбу за власть.

Чтобы исключить уничтожение единственного оплота человечества были введены жесткие меры, призванные максимально занять людей полезной для выживания деятельностью.

В связи с этим было принято распоряжения совета:

№1. Все лица, достигшие 14 лет назначаются на обязательные работы.

№2. Всем лицам, достигшим 18 лет назначается дополнительная отработка в гидропонике.

№3. Рацион назначается согласно количеству выполненной работы.

№4. Лица, моложе 14 лет обеспечиваются стандартным рационом с необходимым витаминным комплексом.

№5. Всем лицам от 14 лет пройти обязательное обучение.

№6. За разжигание межнациональной розни, конфликтов штраф -10 рационов и назначение дополнительных работ

№7. Все фертильные женщины, достигшие 18 лет обязаны пройти медосмотр.

№8. Все жители, без исключения, обязаны записаться и пройти беседу с психиатром и психологом, а также проходить ежегодные профилактические беседы.

№9. Лица, имеющие специфические необходимые навыки, будут поощряться дополнительными рационами.

Так и живем. Шаг вправо, шаг влево – лишение рациона. Но я не ропщу. Ведь я сам помогал составлять это распоряжение. И оно действительно необходимо для нашего выживания. Только, пожалуй, пора вносить некоторые поправки, а может и вовсе пересмотреть его. Чем я сейчас и собирался заняться, направляясь в зал заседаний, где в данный момент собрались все руководители подразделений для отчета за последнее полугодие.

В оборудованное для совета помещение я зашел, как всегда, в числе последних. И нет, я не опаздываю. Просто меня постоянно задерживают какие-то неотложные дела. Быть руководителем научной группы не так-то просто.

– Итак, с радостью могу вам сообщить, что вчера был разморожен последний пациент! – подвела итог своей работы доктор Петрова, как раз в тот момент, когда я занял свое место. – И, хотя перенаселение на станции нам пока не грозит, но все же я думаю стоит задуматься о возвращении на Землю. Возможно, удастся сделать безопасные резервации для людей, а возможно за два года там что-то изменилось.

– Я что-то важное пропустил? – шепотом спросил я у своего друга и напарника по совместительству.

– Да нет, в общем ты все знаешь. Люди разморожены, гидропоники дают урожай, все помещения станции расконсервированы, и все в том же духе. – так же шепотом ответил мне он.

Ульяна Михайловна, тем временем, села на свое место, а я задумался над ее словами. Доля правды в них есть, ведь нам действительно нужно думать о будущем. Но вернуться на Землю? В этот Ад?

– О возвращении на Землю не может быть речи. – озвучил мои мысли глава собрания. – Города, вся инфраструктура разрушены, воздух и почва заражены. Но вы правы, здесь у нас нет возможности развития и, если мы останемся, то постепенно угаснем, как цивилизация.

– Но что-то же нужно делать, пока у нас есть хоть какие-то ресурсы? – настаивала женщина. – Вы можете что-то предложить?

Признаться, и мне было интересно, что он может предложить.

– Не я. – Виктор Юдинович указал рукой на сидящего рядом с ним мужчину. – Если все закончили с докладами, то, пожалуй, перейдем к самой главной на сегодня повестке дня. Доктор Екумура, прошу вас!

Из-за стола поднялся невысокий, сухонький старичок. Его лицо покрывала густая сетка морщин, а на голове почти не было волос. Японцы – самая малочисленная часть населения станции, не считая норвежцев, но одна из самых продуктивных. Всегда любил работать с ними, хотя всегда несколько раздражало их высокомерие.

– Тридцать два года назад нами была обнаружена планета, практически идентичная нашей в самом расцвете сил. – с сильным акцентом начал свой доклад он. – Она идеально подходит для человека по всем параметрам. Даже гравитация практически неотличима.

– Откуда такие данные? – нетерпеливо перебил я его. – Удаленным данным, даже самого современного оборудования, полностью мы доверять не можем. Есть множество факторов, которые удаленно не подтвердить! Могут быть токсины в атмосфере, в воде, почве, может что-то из флоры и фауны быть настолько опасным, что практического смысла в этой плене не будет! Да еще миллион разны причин. Не мне вам рассказывать об этом.

– А, мы и не доверяли. – качнул он своей редкой, козлиной бородкой. – Мы отправили туда беспилотный модуль Кэзухико. Это было еще до катастрофы на Земле. Он много лет изучал планету и отправляет данные нам и по сей день. Именно благодаря ему мы знаем, что эта планета идеально подходит нам. Дроны, доставленные на этом модуле, разлетелись по всей планете и так же передают данные о ней нам. На планете, конечно есть опасная фауна и флора, ничего такого с чем мы бы не могли справиться!

– И что вы предлагаете? – вновь не удержался я, понимая, что своей нервозностью скорее всего добьюсь только внеочередного посещения психолога, но мне претила сама мысль распространения ложной надежды. – Переселиться туда? Не получится! У нас еще нет таких технологий, которые позволили бы нам выбраться за пределы Солнечной системы. Да и вряд ли уже когда-нибудь будут. Мы не…

– На самом деле есть! – не дал мне договорить доктор Екумура, внимательно разглядывая меня. – На орбите Земли уже более двух лет силами нескольких государств строится космический корабль Джиро. На самом деле их там два. Но второй совсем еще далек от завершения работ. Эти корабли как раз-таки предназначен для межзвездного полета… По нашим подсчетам, Джиро будет готов в следующем году. На счет второго не могу сказать точно. Там присутствует нехватка ресурсов и мы все силы и средства кинули на Джиро.

В зале повисла тишина, лишь на потолке мерно жужжал энергосберегающий осветительный прибор. Наконец-то я понял, что за громадину видел на орбите два года назад. Верфь! Они прямо в космосе собирают космический корабль. Уж не знаю безумцами их назвать или гениями. А старик все молча стоял, ожидая вопросов, но никто так и не решался их задать.

– Мне кажется или старик того…крышей потек? – шепнул мне на ухо Андрей.

– Не думаю, что Виктор допустил бы его к докладу, если бы не был в нем уверен. – ответил я ему.

Мой заместитель поерзал на стуле, словно ему вдруг стало неуютно, и пробормотал:

– Не нравится мне это! Чувствую я, что для нашего отдела это боком выйдет!

– Тише. Не паникуй раньше времени. Давай послушаем, что этот Екумура еще скажет.

– Так молчит ведь! – воскликнул Андрей.

– Вопросов, наверное, ждет. Что-ж, поможем ему.

Я встал и откашлялся, привлекая внимание старика.

– Доктор Екумура, объясните, пожалуйста, о каком межзвездном перелете идет речь? Вы хоть представляете сколько времени займет полет, хотя бы до ближайшей планеты? Даже в самые лучшие свои времена человечество могло летать лишь до ближайших планет! А вы хотите покинуть Солнечную систему? Да мы ведь не переживем этот перелет. Мы просто не сможем взять с собой необходимое количество пищи и воды. Я уж не говорю о воздухе и пространстве.

Народ в зале оживился и загудел, словно разворошенный пчелиный улей. Это хорошо. Может еще кто-то созреет для вопросов.

– У нас есть вариант получше. – вмешался Виктор Юдинович.

– Какой же? – скептически уставился на него я.

– Мы отправим туда лишь одного человека и банк эмбрионов. Это будет Ковчег… – продолжил доктор Ёкумура. – Они будут оснащены всем необходимым оборудованием и ресурсами для того, чтобы построить новый дом на этой планете. Там они смогут начать все сначала. Построить новую цивилизацию.

– Замечательно! – с сарказмом усмехнулся я. – Ведь нам, оставшимся на Луне, это так поможет! Но это все мелочи. Кстати, мой вопрос так и остался без ответа – как этот человек переживет перелет? Я уж не говорю о многолетнем одиночестве.

– Все просто. – спокойно ответил старик. – Этот человек будет подвержен криозаморозке.

– Нельзя просто взять и заморозить человека на десятки лет. – возразила Ульяна Михайловна и я был рад ее поддержке. – Люди после двухлетнего сна не всегда возвращаются к жизни. После пятилетней заморозки почти нет шансов выйти из нее живым. А вы говорите о десятилетиях!

– У одного человека на станции есть такой шанс. И очень неплохой. Одна маленькая девочка с редчайшей мутацией может спасти человечество! – доктор Ёкумура многозначительно посмотрел на меня.

– Нет… Нет! – до меня наконец дошло к чему они ведут. – О чем вы говорите? Вы МОЮ дочь туда отправить хотите? Она же еще совсем ребенок! Куда вы собрались ее отправлять? Нет, я категорически против! Я вам не позволю!

Я поднялся с места, намереваясь уйти. Терпеть этот фарс дальше не было сил. Пусть мечтают, о чем хотят, но я не позволю вмешивать в это мою семью.

– Алексей, поймите, это единственный шанс! – начал успокаивать меня Виктор Юдинович.

– Мне плевать! – рыкнул я.

– Алексей! Сядь и выслушай нас! – повысил голос глава совета.

– Выслушать? Хорошо, я слушаю! Скажите мне – Единственный шанс для чего? Для того чтобы рискнуть жизнью моей дочери? Ради чего? Ради гипотетического спасения «цивилизации»? – гнев переполнял меня, и я разговаривал на повышенных тонах, но никто не возражал. Напротив, все словно ждали, когда я выпущу пар и успокоюсь сам. – Она ведь может даже не долететь! Кто знает, что может с ней случиться в полете? Недаром ведь вы не отправляетесь туда сами!

– Вы же знаете, что никто на станции не способен пережить такую длительную заморозку. Но ваша дочь, в силу своих способностей, может! Только у нее такая совершенная регенерация, что она может пережить практически любое повреждение.

– Да вы в своем уме? Любое повреждение? Вы готовы подвергнуть ее, маленькую девочку, тому, что не в силах перенести взрослый человек? – меня переполнял гнев, но, помня, что все мы заперты в замкнутом пространстве, я старался сдерживаться. – Даже если она доберется туда, даже если выживет и сможет запустить этот ваш "Ковчег", все равно вы обрекаете ее на долгие годы одиночества! На адский труд до конца ее дней!

– Алексей, мы вымираем. Уже сейчас убыль населения гораздо выше прироста. Здесь мы словно в хосписе, доживаем свои дни. Станция в любом случае была лишь временным решением проблемы. На Землю мы вернуться не можем, на Луне остаться тоже. Вы как никто другой должны понимать, что человек не может долго находиться в космосе. Конечно, медицина сейчас может многое поправить, но надолго ли нас хватит? А ваша дочь уникальна! Она даже стареть будет значительно медленнее, чем все остальные, я уж не говорю о том, что умереть от болезни или разрушения клеток крови ей не грозит. Я не вижу смысла запускать проект «Ковчег» на Луне. Дети будут страдать. Возможно даже начнут рождаться неполноценными. И, в конце концов, ваша дочь останется на станции одна!

– Нет, должен быть другой выход! Должен быть!

– На другой планете у вашей дочери есть шанс. Шанс на полноценную жизнь. Шанс стать матерью новой цивилизации! Благодаря ей человечество не погибнет!

– Как… как я должен сказать своей дочери об этом? Как я скажу своей жене, что наша одиннадцатилетняя дочь должна навсегда покинуть семью и лететь на другую планету, обустраивать жизнь для нового поколения? Вы думаете это под силу ребенку?

– Никто не говорит о немедленной отправке. Для начала нам нужно обучить ее.

– Обучить? Чему?

– Пилотированию. Выживанию. Медицине. Она должна уметь многое. От ремонта корабля до воспитания детей.

– Я не… Я не могу принять решение – вот так, один. Не сейчас! Мы только нашли ее! И снова потерять… Я не уверен, что жена согласится отпустить ее.

– Это все мы понимаем. И у вас для принятия решения будет несколько лет. Не имеет смысла отправлять ребенка в столь сложное и опасное путешествие. Мы имеем возможность подождать пока она повзрослеет. Но начать обучение нужно сейчас! Пока есть те, кто может научить ее.

– Алексей, – вмешалась доктор Петрова, – я тоже сначала возмутилась, но теперь все поняла. Она действительно останется на этой станции совсем одна! А там у нее будет шанс! Ты знаешь, как она мне дорога?! Я бы никогда не поддержала эту идею, если бы это было не в интересах Моники, но сейчас, взвесив все за и против, я считаю, что вы должны хотя бы подумать над этим! Пусть она учится, а когда подойдет срок, вы решите.

– Насколько дольше обычного человека будет жизнь Моники? – глухим от переживаний голосом спросил я, давно волнующий меня вопрос.

– Намного, намного дольше самого старого долгожителя! Мы не можем сказать точно, но ее клетки совсем не стареют. Может со временем и начнут, но уже сейчас мы можем прогнозировать увеличение срока жизни в два, а то и в три раза. Она переживет всех нас.

Я схватился за голову. Никому, даже самому страшному врагу, я бы не смог пожелать такой участи. Если Петрова права, то моей Монике, моей маленькой принцессе предстоит увидеть смерть всех своих близких и любимых людей.

– Может стоить попробовать передать ее способность всем? – с надеждой я спросил его. – На станции ведь лучшие умы… Да я сам готов работать над этим. Если получится передать способность Моники всем, то мы просто всех переместим на эту вашу планету.

– Алексей, ты и без меня прекрасно знаешь, что мутация не может возникнуть у взрослого человека. Мы никогда не сможем передать нам ни ее способности, ни чьи-либо другие. Все это закладывается внутриутробно, просто до поры до времени дремало внутри вас и проявилось, когда грозила смертельная опасность.

Виктор разговаривал со мной, словно с несмышленым ребенком. Все это я и без него знал, но все равно не хотел сдаваться. Я все равно попытаюсь, а если не получится…

Они все-таки правы. Как бы меня это не бесило, но действительно правы. Уж лучше пусть летит, пусть строит новый мир. Тогда ее жизнь приобретет хоть какой-то смысл.

– Ей понадобятся грамотные психологи. – голос все еще не слушался меня.

– Само собой разумеется. Все лучшие специалисты будут направлены на ее обучение и подготовку. К тому же ты не должен понимать, что все сейчас пытаются найти способ переправить нас на эту планету. Возможно к тому времени, когда Моника подрастет, ей не придется проделать этот путь в одиночестве, и она станет просто пилотом для всех нас.

– Тогда я согласен. Начинайте обучение, но просчитывайте и другие варианты. Моя команда тоже подключится. В любом случае решение будет принимать Моника, когда подрастет. Я не могу гарантировать, что она согласится лететь, а против ее воли я не позволю поступить.

– Договорились! Ну что, на этом наше собрание можно считать закрытым? Кажется, все вопросы обсудили?

Люди загудели как пчелиный рой. Всем хотелось обсудить эту важную новость. А я все так же сидел молча на своем месте. До тех пор, пока не остался в зале один. Почти один.

– Лех, ты не переживай! – похлопал меня по плечу Андрей. – Мы что-нибудь придумаем! Время еще есть!

– Время еще есть… Время есть… Времени совсем нет, ты понимаешь?

Глава 2

Семь лет спустя.

Моника

Нам пришлось бежать со своей планеты, природа которой восстала против нас.

Всё живое на Земле – животные, птицы, растения, морские обитатели – стремилось убить человека, а воздух, вода и почва оказались необратимо загрязнены.

Благодаря человеческой жадности и недальновидности в прошлом, планета чуть не погибла. Её спасла лишь случайность – новый элемент, который человек принёс из космоса, дал толчок жизни на планете, и она расцвела. Вот только человек теперь стал чужим, ненужным, нежеланным.

Потеряв большую часть населения и надежду, мы переселились на Луну, но и здесь нас ждало лишь медленное угасание. Нас было слишком мало для восстановления расы.

Всеобщая депрессия и истерия чуть не положила всему конец, но мой отец сделал ошеломительное открытие, и надежда вернулась к нам!

На краю мира, на острове Шпицберген, в древнем хранилище был найден банк эмбрионов.

Теперь я лечу на огромном космическом корабле и везу самый драгоценный груз, надежду человечества, в наш новый дом.

Позвольте представиться – меня зовут Лаврентьева Моника Алексеевна и я – мутант. На Земле, как оказалось, изменилась не только природа, но и человек. Около 60℅ выживших стали обладателями уникальных способностей. Моя способность – регенерация.

Через месяц мне исполнится 18 лет, но отмечу я его только через 12 лет и на другой планете.

Я – единственная взрослая на этом корабле!

Строго говоря, я вообще единственный живой человек здесь – остальные пассажиры ещё даже не родились.

Наследие человечества – 100 000 замороженных жизнеспособных эмбрионов. Именно в этом и состоит моя миссия – доставить на подходящую планету и вырастить новое поколение людей. Благодаря своей уникальной регенерации, я единственная, кто может совершить столь длительный перелёт в криоконсервации.

Весь полёт я проведу в криозаморозке, потому что невозможно взять с собой достаточное количество ресурсов на такой полёт даже для одного человека.

Космический корабль "Джиро" – настоящий ковчег, управлять которым я училась с одиннадцати лет.

Все дети изучали литературу, а я – механику. Все дети изучали историю, а я пилотирование. Все дети изучали математику, а я – математический расчёт правильного угла вхождения в атмосферу. Вся моя жизнь последние 7 лет была подчинена только лишь одному – подготовке к этому полёту.

У нас есть всё: инкубаторы для вынашивания эмбрионов, фабрики для изготовления синтетической витаминизированной пищи, автоматизированные гидропоники для выращивания съедобных культур, роботизированные классы для обучения молодого поколения, мед отсек для лечения больных, автоматические платформы для добычи необходимого сырья, к ним же прилагается и беспилотный сканер местности, для того чтобы установить платформы в нужном месте.

Этот корабль – целый город, здесь есть всё для выживания, и я обязана сделать так, чтобы человеческая раса не погибла.

Меня ждёт долгое одиночество, но меня подготовили и к этому. Скорее всего я никогда больше не увижу родных, хотя Марк, мой младший брат, обещал изобрести способ перевезти всех оставшихся на Луне людей на Альфу. Но что может больной четырнадцатилетний мальчишка?

Для меня весь полёт пролетит, как одно мгновение, для оставшихся на Луне – пройдут годы. Сейчас я кусок льда и лишь за несколько суток до приземления автоматика разморозит меня, а медкапсула поможет восстановиться. Но это будет потом, а сейчас меня ждет долгий- долгий сон…

***

Сознание возвращалось медленно и неохотно. Всё время клонило в сон, и я не отказывала себе в нём. Я знала, что сон для меня – самое лучшее лекарство. Но вскоре красные огни начали раздражать. Они проникали прямо в мозг даже через плотно закрытые веки.

Красные огни… Красные огни… Красные огни! Авария!

Ещё на Луне мы рассматривали множество возможных аварийных ситуаций и отрабатывали их. Мне в голову хорошо вбили, что красные огни могут гореть только в одном случае – что-то пошло не так!

Адреналин хлынул в кровь и это помогло мне прийти в себя. Открыла глаза – действительно весь отсек залит красным сигнальным светом. Попыталась подняться, но автоматика медкапсулы оповестила, что восстановление ещё не окончено. Пришлось прерывать лечение принудительно.

Когда я поднялась на ноги, я поняла, почему медкапсула сопротивлялась и не отпускала меня – мир вокруг качался и кружился, ноги были ватными, а желудок скрутило узлом. Меня вырвало криопротекторной жидкостью прямо на пол и сразу стало легче, но я решила немного притормозить и уселась прямо на пол, стараясь отдышаться. Услужливый робот-уборщик мгновенно принялся за наведение стерильной чистоты в медотсеке.

– Ну, извини! – буркнула я ему.

Робот остановился, но не услышав никакой команды продолжил своё дело.

– Так, хорош рассиживаться. – подбодрила сама себя. – У нас тут авария, а ты отдохнуть решила? Не наотдыхалась ещё за… Сколько, интересно, лет я проспала?

Поднявшись на ноги, я отправилась на капитанский мостик, где могла получить всю информацию с головного компьютера корабля.

– Джиро, доброе утро! – бодро возвестила я, когда дошла до нужного помещения.

Не то чтобы мне было приятно разговаривать с кораблём, просто эта фраза – голосовой ключ доступа к управлению кораблём.

– Доброе утро, Моника Алексеевна. Как спалось? – отозвался компьютер.

– Нормально спалось, Джиро. Давай поработаем? Расчётное время полёта на монитор. Технические данные на монитор. Состояние корабля на монитор. Состояние банка эмбрионов на монитор.

– Пожалуйста, Моника Алексеевна.

Джиро специально программировали нормальной человеческой речью, потому что на протяжении многих лет он будет единственным моим собеседником.

Я уселась в капитанские кресло и углубилась в чтение. Конечно, я могла попросить Джиро кратко обрисовать ситуацию, но я сейчас плохо соображаю и не способна воспринимать информацию на слух.

Итак, что мы имеем?

Ого, я проспала почти 8 лет! Ух, здорово! Почти долетели! Остаточное время до прибытия… Что? В каком смысле 4019 лет? Лет? Ошибка что ли?

– Джиро, остаточное время до прибытия на Альфу? – с дрожью в голосе спросила я.

– Остаточное время до прибытия на планету Альфа четыре тысячи девятнадцать лет. Тембр вашего голоса говорит о волнении. Могу порекомендовать вам, выпить мятный чай для успокоения! – озабоченно ответил компьютер.

– Какой, на фиг, мятный чай? – вскрикнула я, но тут же взяла себя в руки. – Джиро, в чем причина моего раннего пробуждения?

– Причина раннего пробуждения пилота – критическая длительность полёта. Пилот не выживет. Провал миссии.

– Причина задержки полёта? – нетерпеливо спросила я.

Ещё бы! Тут вообще-то о моей смерти только что сказали, я уж не говорю о провале миссии, которая стала смыслом моей жизни.

На экранах главного компьютера появились диаграммы, расчёты, отчёты.

– На 2791 день полёта корабль влетел в обширное скопление астероидов. Обходной путь занял бы значительное время и потратил бы драгоценный ресурс. Автопилот рассчитал, что защитные системы корабля выдержат, но скопление оказалось опаснее, чем предполагалось и, в какой-то момент, система защиты не справилась и пропустила один астероид величиной 6×7 м, который пробил щит и врезался в сегмент правого двигателя ПЗ-8. Питающие энергетические магистрали двигателя повреждены. Для того, чтобы питать двигатель в полной мере автопилот увеличил подачу энергии в двигатель на 400℅. Энергетические ёмкости истощаются с недопустимой скоростью. При таком расходе энергии, корабль ляжет в дрейф через 6 дней. Достижение планеты Альфа при дрейфующем полёте произойдёт через четыре тысячи девятнадцать лет. Пилот погибнет. Миссия провалена. Сочувствую, Моника Алексеевна.

– Ну, спасибо! – в сердцах воскликнула я.

– Пожалуйста! – максимально доброжелательно ответил Джиро. – Настоятельно рекомендую применить успокоительную инъекцию и вернуться в медотсек.

– Джиро, немедленно отключить повреждённый сегмент двигателя и прекратить подачу на него энергии.

– Отклонено. Данный вид операции невозможен.

– Почему? – возмутилась я, уверовавшая, что нашла простой выход из ситуации.

– Удалённый доступ к отдельным сегментам двигателя отсутствует. – услужливо подсказал компьютер. – Двигатель можно отключить только полностью.

– Отключить правый двигатель!? – полуспросила я.

– Принято. Подтвердите команду "Отключить правый двигатель". – откликнулся Джиро. – Предупреждение. При отключении правого двигателя возникнет разбалансировка всего корабля, смена траектории движения.

– Перераспределим сегменты левого двигателя? – спросила я, уже понимая, что это не сработает.

– При перераспределении сегментов левого двигателя, на него ляжет двойная нагрузка, снизится скорость. Через 396 дней произойдёт перегрузка двигателя и он отключится. Корабль ляжет в дрейф. Пилот погибнет. Миссия провалена.

– Варианты? – хрипло спросила я.

Ужас от неминуемой смерти сдавил мне горло и мешал сосредоточиться на деле, но все же постаралась спрятать эмоции поглубже и вникнуть в ситуацию.

– Вариант №1 сменить точку назначения на 1.95Н6. Ресурса корабля достаточно, чтобы доставить груз на эту планету. Приоритетная цель будет выполнена. Вариант №2 спуститься в машинное отделение и вручную отсоединить повреждённый сегмент. Изолировать повреждённую магистраль. Перераспределить нагрузку двигателей. Переписать программу. Есть риски. Неприемлемо.

– Это не планета, а голый камень! – воскликнула я, когда увидела, куда Джиро решил нас отправить. – Мы там не выживем!

– Приоритетная цель будет выполнена. – заупрямился Джиро.

– Что за приоритетная цель?

– Доставка пилота на планету живым. Без пилота миссия провалена.

– Ясно. Отклонить вариант №1. Работаем по второму варианту. Схемы магистралей, необходимое оборудование на планшет.

– Выполнено! – радостно возвестил Джиро.

Я взяла планшет и отправилась к вертикальному лифту. Спустившись на несколько уровней ниже, я зашла на склад со скафандрами и призадумалась. Ежу понятно, что машинное отделение повреждено, но какие там сейчас условия? Какого класса скафандр нужно надеть? Можно конечно перестраховаться и надеть максимальную защиту, но он такой неповоротливый. Будет неудобно ремонтировать двигатель. Немного посомневавшись, я решила надеть скафандр средней степени защиты, положившись на свою регенерацию. На Земле я выжила только благодаря ей, логично будет положиться на неё и сейчас.

Кряхтя, как старушка, натянула на себя скафандр, взяла в руки шлем, отправилась на склад и загрузила полную магнитную платформу инструментов. Дальше мой путь следовал в хвостовую часть корабля.

Я несколько раз поблагодарила создателей Джиро за горизонтальные лифты. Сколько бы я ещё тащилась на другую часть корабля пешком? А между тем время поджимает. С каждой минутой мы отдаляем время прибытия на планету, а ведь ресурс Джиро не бесконечный! Может настать момент, когда системы корабля просто износятся и отключатся, и мы ляжем в дрейф. Ну а что будет в этом случае, услужливый Джиро уже несколько раз мне объяснил – смерть пилота, провал миссии…

Пока лифт мчал меня к машинному отделению, я изучала всё, что Джиро залил в планшет. Конечно, за 9 лет обучения я изучила этот корабль вдоль и поперёк, знала каждый закуток, каждый проводок, но полагаться на свою память нужно лишь тогда, когда другого выбора нет!

Двери, с тихим "дзынь", открылись и я вышла, волоча за собой нагруженную платформу.

Подойдя к шлюзовой двери машинного отделения, я обрадовалась своей предусмотрительности – за дверью вакуум. Всё-таки не зря я потела, надевая скафандр.

– Джиро, – обратилась я к бортовому компьютеру по внутренней связи, – отключай питание двигателей. Продрейфуем пока.

– Принято. Подтвердите команду "Отключить питание двигателей" – тут же отозвался он.

– Подтверждаю.

– Команда выполнена. Двигатели обесточены. – отчитался Джиро.

"Замечательно, теперь бы быстренько всё сделать…"

Но, осмотрев повреждённый сегмент корабля, я поняла, что быстро – это не про нас!

– Джиро, я думаю, что смогу починить его! Повреждения не такие фатальные, как оказалось.

– Восстановление повреждённого сегмента улучшило бы работу двигателей и сократило бы время на полёт. – откликнулся корабль.

– Ты мне не говорил, что без этого сегмента скорость снизится! На сколько увеличится время полёта без него? – забеспокоилась я.

– Время полёта увеличится ещё на 3 года. Весь остаточный путь корабль преодолеет за 7 лет.

– Тогда решено. Нужно ремонтировать сегмент!

Я корпела над повреждённым участком двигателя почти 63 часа. Работала по 18 часов в сутки прерываясь лишь на однократный приём пищи и на 4-часовой сон, и вот наконец этот момент настал. Я – истощенная, уставшая и грязная наконец-то закончила ремонт.

– Джиро! Я это сделала! – воскликнула я и начала танцевать победный танец.

В тяжёлом скафандре, да ещё и с истощенным организмом получалось жалкое зрелище, но мне было плевать. В конце концов, кто меня видит?

– Замечательно, Моника Алексеевна! Что делаем дальше? – откликнулся корабль.

Иногда мне кажется, что Джиро – это вовсе не программа, а настоящий, живой человек!

Бр-р-р, придёт же в голову такая ерунда! Кажется, мое воображение пытается компенсировать полное одиночество.

– Джиро, давай попробуем обкатать двигатель. Пускай на минимуме!

– Принято. Подтвердите команду "Запуск двигателей на минимуме".

Ну вот, а сейчас бот, как бот!

– Подтверждаю! – весело пропела я, радуясь, что так быстро закончила.

– Запуск двигателей произ…

Вспышка… Резкий толчок бросил меня вперёд. Не удержав равновесие, я ударилась головой о корпус корабля… И темнота…

– Моника, детка, пора вставать! В школу опоздаешь! – мама как всегда беспощадна.

– Ну ма-ам! Ещё чуть-чуть!

– Моника, просыпайся! Моника проснись, проснись… МО-ОНИ-И-ИКА-А-А!

–Моника Алексеевна, вы меня слышите? Очнитесь, пожалуйста! Моника Алексеевна…

– Что случилось, Джиро? – простонала я, чувствуя подступающую тошноту.

– Моника Алексеевна, пожалуйста, скорее стабилизируйте своё положение и скорость. Вы слишком быстро удаляетесь!

– Удаляюсь? – не поняла я.

Открыв глаза, я поняла, почему мой желудок не на месте. Меня с дикой скоростью кружило и болтало в открытом космосе. Где находится корабль, я не видела, мне казалось, что я совсем одна в этой бездонной пустоте и теперь меня ждёт только смерть. Все девять лет обучения мгновенно вылетели из головы, как только паника накрыла с головой. Мне стало трудно дышать и я начала резко и рвано хватать воздух ртом, слезы лились из глаз потоком.

– А-а-а-а-а. А-а-а-а. – завыла от бессилия я.

– Моника Алексеевна, вы должны успокоиться! Это я, Джиро! Я помогу вам! Вам необходимо стабилизировать своё положение и скорость немедленно!

– Я не… Я не понимаю…

– Моника, красная кнопка на дисплее. Вам необходимо вспомнить, что было во время обучения. Вы всё знаете. Вам нужно лишь успокоиться.

Красная кнопка… красная кнопка… Я взглянула на монитор скафандра на рукаве. Там алым пламенем горела тревожная кнопка. Нажать на кнопку легко, да? А если тебя закрутило в такой штопор, что ты вот-вот потеряешь сознание?

Изо всех сил я старалась дотянуться до этой долбаной кнопки, но меня мотало как в центрифуге. Наконец, извернувшись всем телом, я достала её! Сработала автоматика и реактивный ранец мягко погасил сначала вращение, а затем скорость.

– Моника Алексеевна, вы молодец! У вас получилось! – ликовал Джиро.

– Тихо, Джиро. Я всё ещё нехорошо себя чувствую. Объясни, что произошло и что мне делать дальше?

– Произошел взрыв повреждённого сегмента. Вы должны…

– Вот черт! – выругалась я ощущая накатывающую боль в бедре. – Джиро, я ранена. Кусок обшивки вошёл в ногу. Черт, черт, больно!

– Спокойно, Моника Алексеевна! Только не вытаскивайте его. Кусок обшивки и запекшаяся кровь запечатали ваш скафандр и благодаря этому вы ещё живы! Но вам необходимо немедленно вернуться на корабль.

– Как? Джиро, говори, что делать. Боюсь ошибиться!

– На каждом рукаве вашего скафандра есть спускной клапан. Нужно нажать его на 1 секунду, держа при этом руку параллельно телу. – начал инструктаж компьютер. – Вы начнёте вращаться вокруг своей оси.

– Так, сделала!

– Моника Алексеевна, теперь вам остаётся найти корабль и, с помощью реактивного ранца добраться сюда. Медкапсула уже готова и ждёт вас. Вам нельзя медлить, но и торопиться не нужно.

– Так, а почему мне нельзя медлить? – спросила я, чтобы заглушить нарастающую панику.

– Потому что ёмкости с воздухом вы меняли давно. По моим подсчётам у вас осталось кислорода на 25 минут.

– Что? – испугалась я.

Перспектива остаться без воздуха меня пугала чуть поменьше, чем то, что я никак не могла найти корабль, но всё же пугала. Я посмотрела на индикатор воздуха и на секунду забыла, как дышать.

– Пять процентов. – прошептала я вмиг потеряв голос.

– Моника Алексеевна, прошу повторить. Вас не слышно.

– На индикаторе воздуха пять процентов!

– Что ж, значит в моих расчётах ошибка. Вероятно, повреждение скафандра и ваша паническая атака потратили больше кислорода, чем я предположил. Но тогда вам стоит поторопиться. Иначе вы рискуете получить отравление углекислым газом. Моника Алексеевна, почему вы медлите?

– Я не вижу… Я не вижу корабль! – плакала я.– Я уже несколько раз обернулась вокруг своей оси и не увидела корабль! Я слишком далеко! Так далеко, что не вижу тебя, Джиро!

– Успокойтесь. Вы хорошо посмотрели? Во все стороны?

– Что? Конечно, я хорошо посмотрела! – заорала я во все горло. Истерика рвалась изнутри давно и наконец, нашла выход. – Корабля нет! Нет! Нигде нет! Я смотрела во все сто – ро – ны…

Резко замолчав, я посмотрела себе под ноги. Корабля нет. Медленно, словно во сне начала поднимать голову "вверх".

– Я вижу! Вижу тебя, Джиро! – радостно завизжала и захохотала я.

– Моника Алексеевна, рекомендую вам поторопиться. Ваше эмоциональная нестабильность говорит об отравлении углекислым газом. В скором времени, у вас могут начаться галлюцинации и тогда вероятность положительного исхода будет стремиться к нулю, с каждой секундой.

– Вероятность ахахаха положительного ха-ха-ха-ха исхода ахаха – веселилась я.

–МОНИКА! Возьми себя в руки! – мама как всегда строга.

– Да, мамочка!

Я резко замолчала.

Какая мамочка? Мамочка осталась на Луне. Как и все остальные.

Включила реактивный ранец, одновременно направляя своё полубессознательное тело в сторону корабля.

– Джиро, я лечу.

– Слышу вас, Моника Алексеевна. Ближайший к вам шлюз будет подсвечен. Не промахнитесь. У вас один шанс. Держитесь, Моника Алексеевна, вы уже совсем рядом.

Голос компьютера казался таким человечным, таким участливым, что казалось, меня на корабле ждёт кто-то близкий.

– Джиро, скажи, а ты уверен, что ты просто компьютерная программа? – прошептала я, стараясь не потерять сознание.

– Конечно уверен, Моника Алексеевна! Вы уже очень близко. Не пропустите красные огни!

С трудом разлепив веки, я поняла, что почти ничего не вижу.

– Джиро, я ничего не вижу. Джиро…

– Моника Алексеевна, говорите громче, я не могу распознать ваш голос.

– Джиро! Джиро!

Удар о корпус корабля выбил последний воздух из лёгких и если бы я не зацепилась ремешком на руке, то улетела бы обратно в открытый космос. Реактивный ранец выработал топливо и вернуться во второй раз не получилось бы.

Хотя какая разница? Я всё равно умру здесь. И будет моё тело вечно болтаться на корпусе корабля.

Я пыталась вдохнуть воздух, но его попросту не было. Лёгкие жгло огнем, из глаз лились слезы, сердце ломало рёбра, пытаясь выскочить из груди. В какой-то момент мне показалось какое-то движение слева. Я повернула голову и увидела маму.

– Моника, детка. Ты же знаешь, что сдаваться нельзя? Ты всегда была борцом и победителем! Неужели сейчас что-то изменилось? Вставай, Моника! Вставай, моя любимая доченька!

– Мама! – сиплый шёпот вырвался из моего горла.

Я так скучаю по ней. Мне так не хватает её ласковых глаз и тёплых рук. Мне так не хватает моей семьи. Родители, братик и малышка София! Как же она плакала, когда узнала, что мы больше никогда не увидимся.

–Пойдем, милая! Тебе осталось совсем чуть-чуть! Ты сможешь!

Мама права. Сдаваться нельзя. Собрав последние крохи сил, я подтянулась и схватилась за уступ на корпусе, за который зацепился ремешок, и всем телом прижалась к кораблю. Тело сотрясала дрожь, мышцы будто срывало с костей, в голове пульсировала адская боль, но одна единственная мысль заставляла меня двигаться – надо идти!

Приподнявшись на локтях, я попыталась оглядеться. Глаза застилал пот и слезы, но даже сквозь мутную пелену я увидела красные сигнальные огни.

Они были совсем рядом, совсем близко. Благодаря отсутствию гравитации вне корабля, дотянуться до них было легко.

Я схватилась за край шлюза и направила своё тело внутрь, где попала под действие гравитации корабля и мешком свалилась на пол.

– Моника Алексеевна, вы всё делаете правильно. Вам нужно лишь отползти от шлюза, чтобы я мог закрыть люк и начать шлюзование.

Я сделала несколько неловких движений, пытаясь отползти, и силы покинули меня.

– Всё в порядке, Моника Алексеевна. Этого достаточно. Не тратьте силы. Отдыхайте и постарайтесь не потерять сознание.

Дверь шлюза закрылась, а ко мне подъехал манипулятор, поднял с пола и подстыковал к колодке питания, через нее в скафандр, наконец-то, поступил воздух. Я начала жадно хватать его ртом и закашлялась.

– Мама? Где мама? – охрипшим голосом спросила я. – Она же была здесь!

– Моника Алексеевна, у вас были галлюцинации на фоне отравления углекислым газом.

– Что? Но я же…

– Моника Алексеевна, ваша мама осталась на Луне. Вы помните? Она бы не смогла пережить столь долгую криозаморозку.

– Да, да я помню. – кажется я начала приходить в себя. – Что мне делать дальше, Джиро?

– Повреждение вашего скафандра не позволяет мне начать шлюзование. Вам необходимо извлечь из ноги обломок и заклеить образовавшуюся дыру лентой flex tape, которая находится в нагрудном кармане слева.

– Да, хорошо. Сейчас. – и я начала выполнять инструкции Джиро.

Выдернуть из себя кусок металла не так-то просто – даже лёгкое касание причиняет адскую боль. Я собрала волю в кулак, сделала несколько вдохов-выдохов и…

– Моника Алексеевна, должен вам напомнить об уроках первой помощи. Осколок нужно вытаскивать медленно и осторожно, во избежание травмирования крупных сосудов.

Черт!

Медленно потянула за край металлической пластинки и сразу же почувствовала, как под комбинезоном скафандра по ноге потекла горячая кровь.

– Джиро, кровотечение сильное!

– Тогда вам нужно поторопиться, но при этом быть крайне осторожной.

– Ага, умеешь ты давать заведомо невыполнимые задания. – огрызнулась я.

Чем больше я вытаскивала обломок, тем сильнее бежал ручеёк крови по ноге. Когда я, в конце концов, вытащила его, я была вся мокрая от пота, в глазах плыло, а силы, казалось, навсегда покинули меня. Мне было тяжело даже дышать.

– Замечательно, Моника Алексеевна. Теперь достаньте ленту flex tape и заклейте дыру в скафандре. Чем быстрее вы справитесь, тем быстрее робот доставит вас в медкапсулу.

Чисто на одном упрямстве достала эту дурацкую ленту и начала заклеивать дыру.

С первого раза не получилось, потому что у меня тряслись руки и лента намертво приклеилась к перчатке. Мрак. Теперь ещё и она усложняет дело. Со вторым куском ленты получилось более удачно – я заклеила часть дыры. И только третьим куском я смогла заклеить дыру полностью.

Когда я закончила, Джиро незамедлительно начал просушку сублиматора, а затем и нагнетание давления в шлюзовой камере.

Чтобы не потерять сознание, я наблюдала за цифрами на табло, которое показывало давление в камере. Когда табло показало отметку 310 миллиметров ртутного столба, давление в шлюзе и скафандре выровнялось. Теперь осталось дождаться, пока оно сравняется с давлением во всём корабле. Но этого я уже не увидела.

Проснулась я по традиции – от красных огней, которые выжигали в мозгу – опасность!

Прежде чем открыть глаза, прогнала все воспоминания о произошедшем.

Черт. Ремонт сегмента двигателя не удался! Где я накосячила? А если теперь весь двигатель неисправен?

Нужно вставать и исправлять всё!

Открыла глаза и выбралась из медкапсулы – на этот раз автоматика не возражала. Наверное, я и правда поправилась.

Подошла к шкафу и достала очередной пилотский комбинезон. Когда натягивала его на ноги, увидела на бедре тонкий розовый рубец.

Это ж сколько я здесь провалялась?

– Доброе утро, Джиро. – активировала компьютер сразу же как вошла в капитанский отсек и плюхнулась в кресло.

После стольких неудач, настроение было прескверным.

– Доброе утро, Моника Алексеевна! – откликнулся Джиро. – Как спалось?

– Давай поработаем. Что с двигателями? Какие прогнозы? Как долго я провела в медкапсуле?

– На данный момент двигатели отключены. Корабль двигается в дрейфе. Из-за взрыва у нас сместилась траектория движения. Левый двигатель в полном порядке. Правый же всё ещё нуждается в ремонте. При последнем запуске на минимальных 10℅ мощности, повреждённый сегмент взорвался.

– Аааааа, черт! – в сердцах воскликнула я. – Что ж так не везёт-то?

– Напротив! Взрыв повреждённого сегмента двигателя избавил нас от тяжелого и времязатратного демонтажа. Мы исключили слабое звено. В данный момент двигатель нуждается в изолировании повреждённой магистрали, перенаправлении энергетических потоков. А также необходимо переписать программу распределения энергии и баланса корабля.

И, конечно же, необходимо вернуться на нужный курс.

– Сколько времени у меня на всё это?

– Вы пролежали в медкапсуле 36 часов. С каждым часом мы всё больше увеличиваем время пути и всё сильнее отклоняемся от курса.

– Понятно. – перебила я его. – Чем быстрее, тем лучше. Джиро, всю необходимую информацию на планшет…

Пустое гнездо планшета смотрело на меня с укором. Ну да, планшет-то теперь где-то в космосе болтается. Придётся идти на склад.

– Я на склад, за планшетом.

Как же хочется, чтобы всё эти проблемы поскорее закончились. Я даже согласна снова вернуться в криозаморозку, лишь бы побыстрее разрулить ситуацию с двигателем.

Да, ещё во время обучения моя стрессоустойчивость была ниже плинтуса, но меня вроде "прокачали". Чего ж тогда я сейчас в таком состоянии?

За этими мыслями я сама не заметила, как добралась до склада. Взяла новый планшет и сразу же надела новенький скафандр. М-да, если я так буду их расходовать, то мне не хватит до конца полёта.

– Джиро, я готова к работе! – как можно бодрее сказала компьютеру, вставляя планшет в гнездо для закачки информации.

Не хотелось бы, чтобы включился бортовой психолог.

– Моника Алексеевна, как вы себя чувствуете? У вас были серьёзные травмы, гипоксия и галлюцинации на её фоне. Вы уверены, что готовы к работе? – аккуратно спросил компьютер.

Вот черт! Чего боялась, то и получила. Теперь нужно быть очень осторожной, чтобы компьютер не запустил полную диагностику психического состояния пилота.

– Я расстроена задержкой и немного устала. – отрицать очевидное не стала, ведь Джиро не проведешь. – А ещё мне не терпится разобраться с этой проблемой, но я понимаю, что спешка нам не нужна. Поэтому ты не мог бы загрузить всю нужную для ремонта информацию поскорее? Чтобы я смогла её как можно тщательнее изучить.

– Сделано! – тут же отозвался компьютер.

Уф, кажется, пронесло! Не хватало мне ещё многочасового тестирования с последующей многочасовой промывкой мозгов.

Я схватила планшет и отправилась в машинное отделение корабля.

Как оказалось, Джиро был прав. Взрыв сегмента двигателя получился практически направленным, поэтому соседние сегменты не пострадали.

Изолировать повреждённые магистрали, перенаправить энергетические потоки оказалось проще, чем я думала. Оставалось внести изменения в программу распределения энергии по сегментам и вернуться на правильный курс. Настроение заметно улучшилось и, сняв надоевший уже скафандр, я быстро управилась с программой, а автопилот подправил курс.

– Так, я в столовую! – устало пробормотала я. – Я уже целую вечность не ела! Устрою пир!

– Моника Алексеевна, мне очень жаль, но вам не стоит отправляться в столовую.

– Это ещё почему?

– Вам необходимо как можно скорее пройти процедуру криоконсервации, а перед ней не желательно принимать пищу.

Чуть не заплакала от досады, но Джиро прав. Если я сейчас наемся, то потом, при разморозке, буду гораздо дольше восстанавливаться.

Подобрав слюнки, я поплелась в медотсек.

"Эх, устрою пир на Альфе через семь лет! " – мечтательно вздохнула я, прежде чем погрузиться в глубокий, холодный сон, больше похожий на маленькую смерть.

13 лет спустя.

Просыпаться под красные сигнальные огни стало для меня уже традицией. Казалось, по-другому и не бывает.

С трудом разлепив глаза, я поняла, что ещё не готова вставать и закрыла их обратно намереваясь уснуть, но дрожь медкапсулы раздражала.

Со стоном открыла глаза и обнаружила, что дрожит не только медкапсула, но и по всему кораблю проходят волны вибрации.

– Ну что опять, Джиро? – спросила я.

Мой вопрос, конечно, остался без ответа и, хочешь-не-хочешь, а вставать пришлось.

Когда поднялась, поняла, что чувствую себя довольно неплохо и готова сразу же идти на капитанский мостик. Похоже медблок, ввиду аварийной ситуации, накачал меня энергетиками. Проходя по коридорам, заметила, что освещение частично не работает, мигает, корабль дрожит и сотрясается, словно в конвульсиях.

– Доброе утро, Джиро! Что у нас новенького? Ты опять корабль сломал? – весело пропела я.

– Доброе утро, Моника Алексеевна. – тут же откликнулся бортовой компьютер. – Вы несправедливы ко мне! Я ни разу не ломал корабль. Но вы правы – корабль неисправен и погибает. Позвольте, я введу вас в курс дела?

– Погибает? – всё веселье как рукой сняло. – Я слушаю тебя, Джиро!

– Да, Моника Алексеевна. Мне очень жаль, но корабль не сможет выполнить свои вторичные функции. Я лишь могу посадить его на планету Альфа, а дальше вам придётся выполнять миссию самой.

– Но Джиро! Это невозможно! Как мне растить этих детей без тебя? Без автоматических систем? Мы погибнем!

– Это будет дольше, но это возможно. Я надеюсь, что некоторые автономные функции корабля всё же останутся целы. В любом случае у нас нет выбора. – грустно откликнулся компьютер.

– Джиро, что случилось, пока я спала?

– Все функции корабля поддерживались в рабочем состоянии около пяти лет, но потом я рассчитал, что нам не хватит ресурса реактора. Единственным выходом было отключить двигатели и двигаться в дрейфе.

– Сколько? Сколько мы были в дрейфе? – от испуга мой голос превратился в писк, но Джиро меня услышал.

– Мы были в дрейфе ещё 8 лет. Общая продолжительность полёта от Луны до планеты Альфа составила 21 год. Ресурс корабля полностью выработан и сейчас идут отключения вторичных систем. Моника Алексеевна, вам необходимо надеть скафандр. Скоро мы войдем в атмосферу планеты.

Я сорвалась с места и со всех ног побежала на склад. Последствия аварийной посадки мы разбирали досконально при моём обучении. Меня заставили вызубрить всё на зубок.

Путь на склад занял немного времени, как и выбор скафандра – конечно, высшей степени защиты!

Он неповоротливый, тяжёлый и очень медлительный, но системы жизнеобеспечения там самые лучшие!

Обратный путь до капитанской рубки занял в два раза больше времени. К тому моменту корабль уже знатно трясло и планета в иллюминаторе была огромной. Казалось, что мы вот-вот разобьемся.

Я пристегнула ремни и начала предпосадочную проверку.

Только сейчас я поняла, насколько плачевным было наше положение. Энергия почти на нуле. Часть корабля разгерметизирована и, судя по сканерам, разрушена, но и это всё мелочи по сравнению с тем, что главные двигатели вышли из строя.

– Джиро! Джиро мы не приземлимся! Двигатели не работают! Как мы будем тормозить? Мы разобьемся!

– Ну что вы, Моника Алексеевна! Я всё рассчитал. Посмотрите!

И на мониторы повалили диаграммы и графики. Чтобы разобраться с ними мне понадобилось несколько минут и ещё несколько, чтобы осознать то, что затеял Джиро.

Он намеренно увеличил угол входа в атмосферу…

– Но Джиро! Мы проскочим атмосферу насквозь и вылетим с неё как пуля!

– Нет, Моника Алексеевна. Как только корабль перестанет снижаться и начнёт набирать высоту, он начнёт терять скорость. Поднявшись на высоту около 12 тысяч метров, звездолёт достаточно сбросит скорость для того, чтобы совершить аварийную посадку на маневровых двигателях.

– Это очень опасно, но… Но может сработать! Ты гений, Джиро!

– Благодарю, Моника Алексеевна, но я всего лишь бортовой компьютер. В мою программу заложена программа для расчёта подобных ситуаций. Начать подготовку к посадке?

– Подтверждаю, Джиро. Начинай посадку!

Корабль кратковременно включил маневровые двигатели, чтобы подправить траекторию полёта и сигнальные табло запестрили предупреждением о том, что угол вхождения в атмосферу неверен.

Аварийные сирены пищали со всех сторон, сбивая с толку.

– Джиро, ты не мог бы выключить сирену? Мешает сосредоточиться!

– Пожалуйста, Моника Алексеевна!

– Спасибо!

– Моника Алексеевна, это очень странно и невозможно, но мои сенсоры улавливают радиоволны явно техногенного характера. Я не могу с точностью сказать, что это – нашей мощности не хватает.

– То есть ты хочешь сказать, что планета обитаема? – ужаснулась я.

Не хватало мне ещё с аборигенами разбираться.

– Похоже на то! – откликнулся компьютер.

– Как далеко от предполагаемого места посадки? Можешь рассчитать?

– Не совсем… Нет. Но я уверен, что сигнал идёт с другого континента.

Дальше нам было уже не до разговоров, так как корабль трясло уже с такой силой, что сбивалось дыхание.

То там, то здесь вновь начинала истерить сирена, оповещая, что ещё какая-то система корабля вышла из строя. Иллюминатор затемнился, защищая мои глаза, да я и при всём желании сквозь этот ад ничего не увидела бы.

В конце концов наше падение прекратилось и, проскочив над поверхностью земли всего в паре километров, корабль начал вновь набирать высоту, чтобы погасить скорость.

Скоро! Скоро это всё закончится! Нужно лишь потерпеть ещё чуть-чуть.

Из носа тонкой струйкой потекла кровь – организм не выдерживал перегрузки. Что-то явно пошло не так.

– Моника Алексеевна, вам необходимо вернуться в медицинский отсек и лечь в медкапсулу. Корабль не выдержал входа в атмосферу и стремительно теряет целостность!

– Что это даст Джиро? – кричала я сквозь вой сирен. – Если корабль развалится, то меня и медкапсула не спасёт.

– Я залью медотсек амортизационной пеной. Она, медкапсула и ваша регенерация дадут вам шанс на выживание!

Даже в безнадёжной ситуации инстинкт самосохранения заставляет цепляться за любую соломинку. Я понимала, что провалила миссию и, если даже и выживу, то проведу остатки дней в одиночестве, пытаясь скрыться от местного населения. Я это понимала, но послушно шла в медицинский отсек и ложилась в медкапсулу.

–Джиро, а как же дети? Банк эмбрионов? – слезы сами собой катились по щекам.

– Отсек с банком эмбрионов, инкубатором и синтефабрикой уже залит аварийной пеной. Всё будет в порядке, Моника Алексеевна! Вы справитесь!

– Без тебя я не смогу-у-у…

–Сможете, Моника Алексеевна! Помните? Это будет дольше, но это возможно!

– А как же ты, Джиро? – встрепенулась я, когда желеобразная жидкость уже почти полностью заполнило капсулу. – Ты же умрёшь?

– Ну что вы, Моника Алексеевна. Я не могу умереть. Я всего лишь программа! Прощайте!

Дальше моё сознание погрузилось во тьму…

Глава 3

Марк

Впервые мы поняли, что человек не с планеты Земля через два месяца после прибытия на Апельсин.

Разведчики принесли ошеломительную новость – на планете есть, или была ранее, разумная жизнь, каким-то образом связанная с нашей цивилизацией. Сначала даже поверить в такое мы не могли. Казалось, что мы просто слишком рано сняли скафандры и люди начали галлюцинировать, надышавшись чем-то в местном воздухе. Но потом, прислали записи и все стало очевидным.

Преодолев миллионы световых лет, мы меньше всего ожидали увидеть на новой планете пирамиды, но на видеозаписях разведчиков были именно они.

Мне было тридцать два года, когда нам пришлось покинуть нашу планету и отправиться к новому дому. Когда мы прибыли к подходящей для нас планете, она ещё не имела названия, но ее внешний вид все решил. Через иллюминаторы мы наблюдали за небольшим участком зелёной суши и огромным ярко оранжевым океаном. Отсюда и появилось название – Апельсин.

И действительно, планета была очень похожа на оранжевый тропический фрукт со слегка недозревшим, зеленым бочком. Все решили, что нормальное название можно придумать и потом, но оно прижилось настолько, что менять никто ничего не захотел, даже когда океан сменил цвет, на более привычный нам, синий. Как оказалось, мы прибыли как раз во время цветения местной одноклеточной оранжевой водоросли, которая находилась во всех водоемах планеты и была источником пищи для многих видов фауны планеты. Сначала это оказалось проблемой, ибо вода плохо фильтровалась, но позже мне пришлось придумать эффективную систему очистки. Почему я говорю мне? Потому что, я являюсь руководителем научной группы. Пришлось потеснить отца с этой должности, хотя он и не возражал, и прекрасно продолжал работу под моим руководством.

Вот и сейчас, как руководитель, я обязан был отправиться к пирамидам и изучить их. Новость о возможной населенности планеты подстегнула нас ускорить разведку и в разные стороны света разлетелись многочисленные беспилотные дроны.

– Марк, это правда? – зашёл в мою палатку отец. – Вы действительно нашли здесь египетские пирамиды?

– Скорее апельсиновые… – пошутил я. – Египетские пирамиды были в Египте, а эти на Апельсине. Пап, тебе вообще-то в лазарете нужно быть, а не бегать по поселению!

Фауна на Апельсине не особо агрессивная, но все же нарваться на какую-нибудь ядовитую бабочку возможно, что и сделал мой отец. Его группа освобождала поляну от валежника для установки лагеря и, когда они заметили небольшую стайку разноцветных бабочек, размером с ладонь, то даже и подумать не могли, что все закончится лазаретом. Им ещё повезло, что отделались ожогами, и никто серьезно не пострадал.

– Да, ротану под хвост этот лазарет, все бока уже отлежал. – ворчал папа. – Ты лучше покажи, что там прислал разведотряд?

– У ротана нет хвоста! – подколол я отца, ибо у этой местной твари действительно его не было.

Зато была огромная з… пятая точка. Как мы изначально подумали огромный рот. Потому и назвали ротаном. Когда выяснилось, что эта часть тела как раз является противоположной, то переименовывать никто не стал. Слишком много работы, чтобы снова придумывать название, а потом менять его в справочнике. Пусть уже будет ротан. Похоже ведь.

– Вот именно! – усмехнулся отец. – Хвоста у ротана нет, а место под хвостом очень вместительное! Так что ротану под хвост твой лазарет. Показывай запись пирамид!

Отец – учёный до мозга костей, как и я, впрочем. Поэтому, очень хорошо понимая его тоску от безделья, я передал ему планшет в видеозаписью местных пирамид.

– Подумать только! – воскликнул папа, после того, как с десяток раз пересмотрел запись. – Они один-в-один, как наши! Ты хоть представляешь, ЧТО это значит?

– Пап, ты, кажется, все ещё думаешь, что мне пять лет? – усмехнулся я. – Уж конечно я понимаю, что это значит. Я сейчас отправляюсь как раз туда. Хочу своими глазами все увидеть.

– Я с тобой! Ты египетские пирамиды только на картинках и видел, а я своими глазами! – отец с полной решимостью отдал мне планшет. – Когда вылетаем?

– Нет, папа, ты со мной не полетишь. По крайней мере сейчас. Та область ещё совсем не изучена, а ты еле ходишь. А вдруг там опасно? Ты подвергнешь риску и себя, и группу!

Отец никогда себя не жалел, но если речь шла о риске для близких людей, то он отступал.

– Знаешь, на что надавить, да? – проворчал он.

– Ага, знаю. А ты знаешь, что я прав!

– Знаю. – обречённо ответил он. – Просто я тут от тоски уже на стены лезу!

Я осмотрелся вокруг и, не заметив ни одной стены, на которую можно было бы хоть немного вскарабкаться, вопросительно поднял бровь.

– Ну, то есть, на деревья. – быстро нашелся он.

–Эх, ну что мне с тобой делать? – вздохнул я. – А ты знаешь, а я, кажется, придумал!

– Да? И что же ты такого интересного придумал? – с подозрением спросил он.

– Ты же знаешь, что на одной из лун Апельсина автоматическая поисковая система обнаружила гедониевую руду? – отец скептически скривился. – Да и вообще эта луна очень богата на полезные ископаемые. Там сейчас разворачивается платформа по добыче руды. Необходимо все проконтролировать, доставить туда дополнительные буровые платформы и определить приоритеты. А сам я, в виду огромного количества работы, уже не успеваю за всем уследить.

После того, как мы почти уничтожили Землю, Совет принял решение, что на Апельсине никаких разработок и заводов не будет. В космосе не так много подходящих для нас планет, чтобы мы могли позволить себе погубить эту. Поэтому, как только наши корабли вышли на орбиту планеты, и мы поняли, что она отлично подходит нам, на луны и ближайшие планеты были отправлены АПС.

– Ну да, себе выбрал сенсационную новость, а отцу сбагрил самую скучную и нудную работу. – деланно сокрушался отец, но потом не выдержал и засмеялся. – Хорошо, Марк, я согласен и на такую, лишь бы не в лазарете торчать.

– Лишь бы мама меня за это не покарала. Она и так считает, что ты почти не отдыхаешь, а тут ещё я тебе работу подкидываю.

– Маму я беру на себя! – смеялся отец, а потом вмиг посерьёзнел. – Будь осторожен, Марк! Мама не переживет, если с тобой что-то случится.

– Буду! – честно ответил ему. – Обещаю! У меня ещё слишком много работы, чтобы позволить себе погибнуть!

На этом и расстались.

Исследование пирамид показало, что они были полным аналогом наших земных, даже сфинкс был абсолютной копией. Но самым интересным было то, что возраст апельсиновых пирамид совпадал с земными! То есть пирамиды на Земле и на Апельсине строились в одно время. Это невероятно.

Ещё более удивительным было то, что кроме пирамид на всей планете не было ни единого следа разумной цивилизации. Планета была населена исключительно примитивными животными.

Я стоял возле величайшего сооружения и недоумевал, кто мог построить такое на двух планетах? И, главное, зачем?

– Марк Алексеевич, ваш отец просит вас связаться с ним. – отвлёк меня от моих мыслей пилот катера.

– Что-то случилось? – забеспокоился я, ведь папа не стал бы беспокоить меня попусту.

– Мне не сказали. – пожал плечами тот. – Но голос у него был обеспокоенный.

Я забежал на судно и сел в кресло пилота, чтобы связаться с отцом.

– Марк, вам нужно срочно возвращаться! Немедленно! – без приветствия и вступления взволнованно сказал он. – У этой планеты, похоже, много сюрпризов для нас.

– Что случилось, пап? – спросил я, жестом указав пилоту начать срочный сбор. – Хотя бы в общих чертах расскажи!

– У нас КОНТАКТ! Понимаешь? – глаза отца сверкали, словно в лихорадке. – И контакт, похоже, недружественный.

В этот момент папу кто-то позвал, и он не прощаясь отключился.

Пирамиды на другом конце галактики. Недружественный контакт. Это могло значит только одно – похоже, мы все-таки встретили иную цивилизацию. Возможно именно ту, что построила пирамиды. Но как же это не вовремя! Ведь мы не сможем дать отпор серьезному нападению! Нас слишком мало, да и корабли по пальцам пересчитать можно. Нам просто необходимо мирно разрешить ситуацию. А ещё лучше заручиться поддержкой этих «Иных». Надеюсь, мы сможем найти с ними контакт.

Тем временем группа уже собралась в катере и все обеспокоенно смотрели на меня.

– Возвращаемся, как можно скорее! – сказал я и уступил место пилоту.

– Уже известно, что случилось? – осипшим голосом спросил он.

Я кивнул и задумался, как сообщить эту новость людям. Не придумав, как смягчить информацию, я решил выдать все как есть. В конце концов, все взрослые люди, а не кисейные барышни.

– Только что со мной связался Лаврентьев-старший. – горло перехватило и мне пришлось прокашляться, прежде, чем продолжить. – Похоже на нас напали.

– Кто? Животные? Снова бабочки или кто пострашнее?

– Скорее ротаны! Что там бабочки могли такого страшного натворить, что аж нас вызвали.

– Да нет же, я предупреждал, что хвостороги опаснее, чем кажутся! А ведь их гнезда находятся совсем рядом с поселением! Теперь будем расхлёбывать собственную беспечность.

Учёные настолько увлеклись предположениями об источнике нападения, что на меня просто перестали обращать внимание.

– А, может вы меня дослушаете? – прикрикнул я и все тут же замолкли. – Информации у меня немного. Дословно сообщение моего отца: " У нас контакт. И контакт, похоже, недружественный". Это все, что он успел мне сказать, но в купе с пирамидами эта информация может означать только одно. Мы встретили инопланетную цивилизацию. И нам жизненно необходимо установить с ними мир.

Люди, да, впрочем, и я тоже, с трудом переваривали эту информацию, поэтому остаток пути мы провели в тишине. Наш пилот проявил чудеса пилотирования и уже через два часа мы оказались вблизи поселения.

– Уже прилетели? – удивился я, заметив охранные смотровые вышки. – Так быстро?

– Я почти "убил" генератор, но решил, что нам нужно как можно быстрее вернуться в лагерь. – виновато пожал он плечами. – Только вот не похоже, что на поселение напали! Ты уверен, что именно это имел в виду твой отец?

– Не знаю, но сейчас мы все выясним.

Поселение действительно казалось абсолютно нормальным, за исключением излишней суеты военных и возвращения остальных разведывательных групп.

Заметив, что мы приближаемся, нам тут же выделили сопровождение и как только мы приземлились, меня направили к моему отцу, который находился в окружении военных и членов совета.

– Что случилось? – спросил я. – Ты сказал, что у нас недружественный контакт. Я думал, на поселение напали!

– Не на поселение…– начал было бледный отец, но его тут же перебили.

– Все потом. Марк Алексеевич нам немедленно нужны ответы на наши вопросы. Вы уверенны, что планета необитаема? Может её временно покинули?

– Нет, я абсолютно уверен, что планета необитаема. Здесь нет никакой инфраструктуры, построений, да и любых других признаков цивилизации, за исключением этих пирамид.

– Но ведь пирамиды кто-то построил! Не могли же это ротаны сделать!

– Конечно! Они не могли. Им бы на это мозгов не хватило.

– Тогда кто? Кто построил пирамиды?

– Еще рано делать выводы об этом, но местные пирамиды абсолютно идентичны земным. Мы даже сфинкса нашли! Такое ощущение, что построившая их раса прилетела сюда, а после установки пирамид, покинула планету. С Землёй произошло то же самое! Это не творение рук человеческих, как мы считали раньше!

– Что нам это даёт? Хоть какую-то информацию о строителях мы можем узнать?

– Может и можем, но на это нужно время! Да объясните мне, что происходит?

Все стихли.

– Алексей Петрович, вам слово!

Отец прокашлялся и начал доклад.

– Около четырех часов назад, около луны Апельсина, прямо из ниоткуда, буквально вывалился, корабль пришельцев. Он столкнулся с автоматической буровой системой, которую мы как раз переправляли на Луну. Сам понимаешь последствия: корабль и платформа уничтожены. Мы сразу же направили туда все корабли, что у нас были в надежде найти кого-то живого. Но не успели мы начать поисковую операцию, как появилось ещё три корабля. Не знаю, то ли они изначально были агрессивно настроены, то ли решили, что это мы уничтожили их корабль, но они сразу же открыли огонь. Наши такого не ожидали, но почти все успели включить щиты. Все кроме одного корабля, на который чужие направили основной огонь. Мы потеряли Муромца.

– Твою ж… Ну почему именно его? – застонал я, жалея плоды своих бессонных ночей во время оснащения этого корабля новейшим ИИ, но потом опомнился и добавил. – Ребят жалко. Выжившие есть?

Отец отрицательно покачал головой. По его взгляду я понял, что он очень недоволен моим высказыванием.

– Мы не отстреливались. Наши корабли просто не предназначены для ведения боевых действий. Просто закрывались щитами и пытались выйти на связь.

– Почему же мне раньше не сообщили о нападении?

– Поселение в этот момент перешло в режим радиомолчания, чтобы не привлечь к себе внимание чужих. Ведь здесь мы не могли спрятаться под щитами. Были бы жертвы. И много! Поэтому корабли изо всех сил отвлекали внимание на себя. Около двух часов все это продолжалось. Щиты еле держались, хотя пилоты и выбрали очень умный ход. Они попеременно прятались друг за друга, чтобы хотя бы частично восстановить защиту. Но даже это мало спасало. Энергетический ресурс был на исходе. Ещё бы чуть-чуть, и мы бы потеряли все корабли. А потом, возможно, и поселение.

Отец замолчал, собираясь с силами, а я пытался переварить все услышанное.

– Но внезапно, чужие просто сбежали. Не знаю почему. Может они решили, что наша защита слишком сильна и им ее не пробить. Может, подумали, что мы тянем время в ожидании подмоги. А может и сами отправились за ней.

– Скверно!

– Ещё как!

– Марк Алексеевич, вы должны немедленно направить все ресурсы на подготовку к новой встрече с чужими.

– Да почему вы их все время чужими называете?

– А как нам их называть? Пришельцы? Язык не поворачивается. Звучит как шутка, а положение куда более серьезное!

– Понимаю, но чужие тоже звучит как-то странно… Может Агрессоры?

– Агрессоры вообще ни в какие ворота! К тому же мы не знаем с какими они на самом деле намерениями сюда прибыли.

– Тогда может…

– Может вы сосредоточитесь на важном?

– Простите. Нервы.

– У нас у всех нервы. Марк Алексеевич, что вы можете предложить нам для защиты от противника? Нам необходимо начать работу немедленно. Неизвестно, когда они могут вернуться и с какими силами!

– В данный момент я ничего не могу предложить. Мне нужно подумать. Предлагаю собраться через два часа! А пока мне необходима вся информация о кораблях этих… чужаков. Данные с кораблей, черный ящик с уничтоженной платформы, показания очевидцев, любая мелочь!

И, хотя время не на нашей стороне, ведь неизвестно, когда произойдет новое нападение, все согласились, что излишняя спешка может только навредить.

За два часа я не смог получить большей информации, чем имел. Единственное, что я смог узнать нового, так это то, что их корабли не имеют генераторов ноль-перехода, как у нас. Запись черных ящиков показала, что корабли не вывалились из ниоткуда, а просто двигались с колоссальной скоростью. Даже корабль Моники двигался медленнее.

Через два часа все собрались в той же палатке, в том же составе, а у меня в голове уже были некоторые наработки.

– Марк Алексеевич, Алексей Петрович, что вы нам можете предложить?

– Для начала я предлагаю начать эвакуацию. – начал с самого важного я. – здесь не должно быть лишних людей и детей. Всех не занятых подготовкой к обороне людей необходимо вернуть на станцию Земли. Ведь давала она нам приют целых пять лет! Там им будет безопаснее. Да и мы не будем отвлекаться на их нужды.

– Резонно. Хотя будет сложно. Вряд-ли кто-то горит желанием вернуться туда. Да и здесь рук всегда не хватает!

– Хватит! Сейчас необходимо все ресурсы бросить на подготовку к атаке, а не на обустройство женщин и детей. На станции же у них будет все необходимое. Далее, над поселением необходимо установить такую же защитную систему, как на наших кораблях. Она себя хорошо показала при первой встрече, не думаю, что нужно что-то менять. Разве что энергетический ресурс увеличить. А для этого нам необходим гедоний! Значит, третей задачей будет развертывание добычи гедониевой руды и перерабатывающих заводов. Четвертое…

– Виктор Юдинович! – в палатку ворвался человек в форме военного. – Выживший!

– Наш? – спросил глава поселения.

– Нет, Виктор Юдинович. Передали, что чужой.

Тьфу ты, опять чужой.

Но это уже неплохо. Я бы даже сказал очень хорошо.

– Где он? – перебил я главу, который только что хотел что-то сказать. – В сознании?

– Нет, без сознания. – ответил парень, повернувшись ко мне. – У спасателей он. Не знают, что делать с ним.

– Твою ж… – ругнулся я. – Как что делать? Спасать, конечно!

– Так они не знают, как! – выпучил он глаза. – Чужой ведь!

– Так, похоже собрание опять переносится, но главные задачи я описал. Сейчас нам жизненно необходимо, чтобы этот… Чужой выжил. Выжил и пошел на контакт с нами. Я отправляюсь на орбиту. Отец, ты со мной?

– Спрашиваешь ещё! Конечно!

– Кто у нас самый толковый из врачей?

– Петрова, Романенко. Оба на орбите.

– Хорошо! Если все получится, то, возможно никакого нападения и не будет. Как только чужой будет стабилен, мы снова соберём совет и уже с новыми данными определим приоритетные задачи. А пока действуйте по моему плану. Эвакуация, защита поселения, добыча энергоресурсов.

После этих слов мы с отцом покинули палатку.

– Думаешь, откачаем чужого? – спросил папа, изо всех сил стараясь не отставать от меня.

– Надеюсь. – очнулся я и заметил, что отцу все ещё трудно ходить из-за своей раны. – Надеюсь, что выживет, и мы сможем договориться!

Я подставил свое плечо ему, но папа лишь отмахнулся.

– Уже дошли почти. – сказал он, махнув рукой на шаттл.

Вообще гонять шаттлы в космос и обратно мы не имеем возможности из-за ограниченных ресурсов, но сейчас причина исключительная и почти все шаттлы, которые были на Апельсине, сейчас кружили на орбите планеты, опасаясь новых нападений.

Здесь же, на планете, остался только крошечный французский "Мотылек", который легко взмыл в небо, как только мы в него погрузились.

Взлет с планеты не самая приятная вещь и если бы не случай, то ни за что не согласился бы на это. Несмотря на компенсаторные системы, тело вдавило в ложемент и я вспомнил, те долгие годы детства, когда я был прикован к инвалидному креслу. Не самые радостные воспоминания, но что поделать, если радостных почти нет? Сколько себя помню, мне всегда приходилось бороться за жизнь. Сначала на Земле, после катастрофы, потом на Луне, куда мы эвакуировались со ставшей опасной планеты. Мне пришлось очень рано повзрослеть. Примерно тогда, когда я узнал, что мою любимую сестру в полном одиночестве закинут в глубокий космос, с якобы важной миссией и что я ее больше никогда не увижу.

Несколько лет Монику муштровали, подготавливая к этому полету и когда мне было всего 14 лет, ее у меня забрали. Я, тогда ещё инвалид, пообещал ей, что обязательно найду способ встретиться с ней снова. И нашел. Много лет спустя. Только вот Моники на планете не оказалось и найти ее в безгранично огромном открытом космосе не представлялось возможным. До сегодняшнего дня. Возможно, эти чужие обладают такой технологией? Возможно, они помогут найти мою сестру?

– Марк! Марк, ты уснул что ли? – похоже, отец уже не первый раз зовёт меня.

– Нет, я просто… Задумался. – соврал я. – Как нам его лечить, если мы не знаем о них совершенно ничего? Мы же его можем просто добить!

– А, на совете ты выглядел таким уверенным в себе – засмеялся отец. – Для начала нам нужно увидеть его, а там разберемся! Вон уже и стыковка началась!

Когда шаттл пристыковался к другому кораблю, и мы перешли на его борт, нас без лишних разговоров отвели в медотсек, где находился пришелец.

Доктора Романенко и Петрова о чем-то активно спорили.

– А, я тебе говорю, что у него и так шансов нет, так что вскрываем скафандр и пытаемся что-то сделать! – возмущался Олег Станиславович.

– А если наш воздух для него токсичен? Он погибнет! Не навреди – помнишь? – парировала Ульяна Александровна.

– Конечно помню! Только наше бездействие может навредить ему!

– Что происходит? Каково состояние чужого? – прекратил их спор я.

– Неизвестно! – буркнул Романенко. – Он…или она, оно без сознания. И что с ним делать мы не можем решить. Если вскроем скафандр и окажется, что наша атмосфера токсична для него, то ему конец. Необходимо как-то выяснить, чем он дышит, но даже после этого нашим лечением мы можем навредить ему!

– Да, похоже, проблема-то отпала! – сказал отец, указывая за спины докторов, где уже стоял на своих двоих представитель иной цивилизации. – Да уж, занятный экземпляр.

Посмотреть действительно было на что! Существо, странным образом, походило на нас. Две ноги, две руки, пропорциональная голова, разве что сам немного крупнее, чем наш среднестатистический мужчина. Чуть больше двух метров ростом, широкий в плечах, а в руке какой-то предмет, округлой формы. Хвостороги ему в задницу, похоже, оружие!

По его напряжённой позе можно было понять, что он сейчас просчитывает, угрожает ли ему опасность или нет.

Я понял руки в успокаивающем жесте, всем своим видом показывая, что навредить ему никто не пытается.

– Всем спокойно. – как можно более мирно сказал я. – Похоже в руках оружие. Какого хрена его не обыскали? Как вот теперь нам договариваться?

Но пришелец, похоже, и не собирался угрожать нам. Он начал быстро нажимать на небольшой дисплей на своем приборе, тот пискнул, блеснул зелёным светом и чужой пристегнул его к рукаву так, что казалось, будто прибор одно целое со скафандром.

– Теперь ясно почему? – огрызнулась Петрова. – Мы просто не знали, что искать!

Между тем пришелец потянулся к своему необычному шлему. Отливающая золотом, металлическая, на внешний вид, маска, похожая на морду животного, с тихим шипением раскрылась и втянулась в выступающий воротник скафандра, а существо жадно вдохнуло воздух корабля.

– Вот это номер! – просипел Романенко. – Я уж думал нас посетили представители кошачьих, а они один-в-один как мы!

– Почему ты решил про кошачьих? – удивилась Ульяна Александровна.

– Ну, лицевой щиток шлема похож на земных тигров, а они как раз являются представителями кошачьих. – пояснил Олег Станиславович. – Я уж подумал, что и под шлемом будет кошачья морда. А нет, вполне человеческое лицо, разве что глаза соответствуют маске! Может, теперь договоримся, раз уж мы так похожи?

– Вы серьезно? – удивился отец. – Давно ли вы забыли, каким жестоким может быть человек? Если они действительно похожи на нас, то я был бы очень осторожен на переговорах с ними!

Пришелец тем временем внимательно нас слушал. Заметив, что мы закончили разговоры и снова обратили свое внимание на себя, он поднял руку и приложил ее к груди.

– Рр-кхаса! – произнес он и слегка поклонился, отчего его шевелюра пепельного цвета с черными полосками, сползла на глаза.

Пришелец выпрямился и ожидающе уставился на нас. Его янтарно-желтые, с вертикальным зрачком, глаза внимательно за нами наблюдали, а крупные, чуть заостренные уши подрагивали.

– Вот тебе и на! – усмехнулся Романенко. – И как же мы в переговоры вступать будем, если ни слова не понимаем?

– Полагаю это его имя. – сказал отец. – Никто и не ожидал, Олег, что будет легко. Работа нам предстоит огромная! Главное сейчас внушить ему, что мы не враги.

Отец прав. Сейчас необходимо, чтобы это существо поверило нам.

– Марк. – сказал я, так же приложив руку к груди и слегка поклонился. – Марк.

– М-аррк. – повторил он.

– Ркхаса? – спросил я, указывая на пришельца.

– Рр-кхаса! – нахмурился он.

– Рр-кхаса. – повторил я за ним.

Чужой удовлетворённо кивнул и замер, сложив руки на груди. Понятно, больше рычащих звуков.

– И что теперь? – поинтересовалась Ульяна Михайловна. – Как дальше с ним налаживать связь?

– Не знаю. – вздохнул я. – Хотя, у меня есть некоторые мысли по этому поводу. Нужно подумать и поработать. А пока, попробуйте показать ему запись аварии с черного ящика платформы и записи нападения их кораблей на наши спасательные. Посмотрим, что из этого выйдет.

Оставив Рр-кхаса на отца, я отправился на поиски нормального компьютера на этом корабле и программиста к нему.

Техника нашлась сразу же, но вот программист из экипажа мне не подходил. Пришлось связываться с другими кораблями, чтобы найти толкового специалиста. Через час работа уже кипела.

– А что пришелец и правда выглядит как осьминог и дышит углекислым газом? – спросил программист, когда основная программа была налажена.

Нам теперь оставалось только ждать, пока компьютер сам создаст необходимую базу.

– Конечно, нет! – удивился я. – С чего ты взял?

– Ну, на нашем корабле так говорили. – смутился парень.

Конечно, говорили! Ещё и не такое, поди, говорили. Появление пришельцев огромное событие для на всей нашей расы. Все свое существование, человечество гадало – одни ли мы в космосе? И вот, наконец, получили ответ.

Конечно, везде и всюду только это и обсуждали, а так как достоверной информации ни у кого не было, то и придумывали всякую ерунду, кто во что горазд.

– А как он выглядит? – не унимался паренёк.

– Да как мы! Только глаза жёлтые, да с вертикальным зрачком, цвет кожи слегка отличается, ну волосы пепельного цвета с полосками. Хотя, может он крашеный, может мода у них такая. Здоровенный, два с лишним метра ростом, а в остальном как мы. Когда уже твоя программа готова будет?

– Ещё часа полтора, думаю. – ответил программист. – Тут теперь остаётся только ждать.

– Хорошо. – кивнул головой я. – Молодец, отлично поработал! Я к пришельцу. Как будет готово, найди меня, хорошо?

– Конечно!

То, что Рр-кхаса жив и неагрессивен очень радует, но необходимо как можно скорее наладить с ним диалог, чтобы предотвратить нападение его соплеменников.

Именно поэтому я сейчас направился к нему.

В кубрике, который выделили пришельцу, никого не оказалось, но зато со стороны столовой слышалось необычайное оживление и хохот.

Так, понятно, нашли себе люди развлечение и кормят пришельца нашими "деликатесами".

– Аррах иморресс! – громогласно возвестил пришелец.

Вокруг него собралась целая толпа и все наперебой пытались что-то сказать чужому. Пришелец улыбался и твердил что-то на своем языке, но когда вошёл я вмиг стал серьезным, поднялся со своего места и поклонился мне.

– М-аррк! – почему-то почтительно произнес он.

– Ррр-кхас! – поклонился я ему в ответ.

Глаза пришельца стали в полтора раза больше, но он быстро взял себя в руки.

– Рр-кхас! – произнес он. – Ино Ррркхас!

Так, понятно, перебор рычащих звуков тоже плохо.

Я кивнул ему и жестом пригласил пройти со мной.

– Надеюсь, он поел что-нибудь? – спросил я у Олега Станиславовича, который сидел неподалеку от Рр-кхаса.

– Да, плотненько так пообедал. Знаешь, Марк, а ведь они похожи на нас даже больше, чем мы ожидали. – задумчиво сказал он. – Он позволил Ульяне взять у него кровь на анализ. Кх-кх, кажется, она ему понравилась. Так вот, Ульяна провела предварительные анализы, которые показали, что на генном уровне они не так уж и сильно от нас отличаются. Удивительно, не находишь?

– Я сегодня уже устал удивляться, Олег Станиславович, но да, это удивительно. Пойдёмте с нами. Не думаю, что Рр-кхаса стоит оставлять без медицинского присмотра. Тем более он только что поел нашей еды, мало ли ему плохо станет.

– Не думаю, что станет. Он всю еду своим прибором проверял.

Все это время Рр-кхаса стоял рядом со мной и внимательно наблюдал за нашим разговором.

По пути в кубрик пришельца все молчали. Я понимал, что должен как можно скорее расположить его к себе, но почему-то чувствовал, что тот относится ко мне с настороженностью, словно я конвоир.

В кубрике нас ожидал отец. Я вопросительно поднял бровь, теряясь в догадках, где тот пропадал.

– На Апельсин докладывал. Они ж там тоже с ума сходят от переживаний! – предугадал мой вопрос он. – Как Рр-кхаса?

Я непроизвольно оглянулся на чужого. Тот стоял у входа в кубрик и смотрел на меня.

– Чего он на меня все время так таращится? – не выдержал я.

– Мне кажется, он воспринимает тебя, как главного. Вот и наблюдает за тобой, пытаясь понять твои намерения. – вмешался Романенко. – Ты бы улыбнулся что ли! Так он, может, поймет, что мы не хотим им зла.

Я улыбнулся пришельцу и сделал приглашающий жест. Тот сразу оживился. Прошел в кубрик и уселся в одно из кресел. И всё так же продолжил смотреть на меня.

– А ещё, в твоём имени есть буква р, а в наших нет. Мне кажется это для них что-то значит!

– Замечательно. Ну, раз я главный, то мне и расхлёбывать эту кашу. Все равно никому не смогу доверить это дело. Пап, возьмёшь мои дела на Апельсине на себя?

– Конечно, возьму. Куда ж я денусь. Ты ведь у нас самый главный. – подколол меня он, на что доктор Романенко хохотнул. – Не переживай, сын. Все будет в лучшем виде. А ты уж с этим договорись, а?

– Я постараюсь, пап.

– Ну, тогда я посмею покинуть вас. У нас очень много дел, а времени в обрез! – сказал отец, поднимаясь со своего кресла. – Ещё бы знать, сколько его, этого времени.

– Я постараюсь узнать. – кивнул головой ему, и папа вышел из кубрика.

– Как он отреагировал на видеозапись крушения и нападения? – спросил я у Олега Станиславовича.

– Сначала удивился. Потом огорчился. Ну а после, когда увидел, как их корабли напали на нас, матерился.

– Матерился?

– Ну мне так показалось. – пожал плечами доктор. – Что-то громко и грозно выкрикивал.

– Понятно, что ничего не понятно. – пробормотал я. – Надеюсь он не считает себя пленником.

– Ну, а кто он? – усмехнулся Романенко.

– Пострадавший и, надеюсь, друг! – ответил я резко.

Наверное, слишком резко, потому что пришелец, до этого сидевший в расслабленной позе, вдруг подобрался и напрягся.

Я посмотрел на него и улыбнулся, стараясь разрядить обстановку, но напряжение убрать не получилось.

–Так, нужно попробовать пообщаться. – решился я.

– Ну и как ты собираешься это делать? – усмехнулся Олег Станиславович.

– Примитивнейший способом! – улыбнулся я. – С помощью рисунков!

Я взял планшет и попытался нарисовать солнечную систему.

– А ты уверен, что он поймет, что это тут нарисовано? – спросил доктор Романенко, заглядывая рисунок. – Потому, что я не понимаю.

– Это же просто! – возмутился я. – Это солнечная система! Вот солнце, вот планеты. Всё тут понятно!

– Ну, как скажешь. – пожал плечами он и отошёл.

Я, в расстроенных чувствах, стёр весь рисунок и попытался нарисовать ещё что-то. Н-да, художник из меня никакой, но ситуацию исправил наш программист, который закончил работу над нашей обучающей программой. Он принес большой планшет со стилусом и отправился на свой корабль.

– Итак, что мы имеем? – спросил я, запуская программу. – Смотри, Рр-кхаса, солнечная система.

И я показал ему, как пользоваться планшетом. Все было просто. Рр-кхаса смотрит картинки и слушает их звучание, а потом записывает, как предмет на картинке произносится на его языке. Дальше программа составляет примерный словарь и нам уже гораздо проще будет общаться.

Рр-кхаса быстро сообразил, что от него требуется, забрал у меня планшет, и развалился в своем кресле, периодически выдавая что-то на своем языке.

Мне заняться, в общем-то больше было нечем и я, как-то незаметно для себя, задремал в кресле.

Проснулся от назойливого ощущения, что на меня кто-то смотрит. Ну, конечно. Рр-кхаса.

Заметив, что я проснулся, он оживился, подошёл ко мне и начал показывать картинки.

На картинках была изображена солнечная система, в которой взрываются два корабля. Так это понятно. Я кивнул Рр-кхаса, показывая, что понял его и можно продолжать. На следующей картинке была все та же система, только сейчас три корабля обстреливают несколько других кораблей. Я кивнул, побуждая его продолжать. На третьей картинке, агрессивных кораблей уже не было, зато они были на четвертой. Целая армада. И они уничтожали все на своем пути.

Рр-кхас ткнул стилусом в планету, провел им вокруг солнца и вернулся к первоначальному месту, а затем дважды ткнул в армаду кораблей.

Что же, и это мне тоже понятно. У нас есть время, пока планета не обернется вокруг солнца. Местный год равняется полутора годам по земным меркам. А потом корабли с родины Рр-кхаса пойдут на нас войной.

А ведь мы хотели начать все сначала. Хотели сделать все правильно. Почему Вселенная снова так жестока к нам?

– М-аррк! – подал голос пришелец. – Рр-кхаса, ыргх.

Чужой скрестил руки и показал на картинку с флотом кораблей и снова скрестил руки.

Похоже, мои молитвы были услышаны, и он хочет нам помочь.

– Спасибо, Рр-кхаса. Надеюсь, у нас получится стать друзьями.

Глава 4

Моника

После падения Джиро прошло уже два дня. От корабля мало что осталось, да даже если бы он и сохранился, мне бы это мало помогло. Планета явно обитаема, и ее аборигены все это время меня преследуют. Спрятаться в джунглях было единственной идеей. Я рассчитывала их увести подальше от Джиро, а потом вернуться и более тщательно его осмотреть. Но уже через пару часов блужданий по непролазной чаще я заблудилась. Ориентироваться в лесу меня не учили. Дорогу к Джиро мне не найти.

Аборигены очень упертые. Не отстают от меня ни на шаг. А еще они достаточно развиты. Несколько раз над макушками деревьев пролетали какие-то аппараты. Если бы не густая поросль, то меня бы достаточно быстро обнаружили.

Иррациональный страх заставлял прятаться и бежать. Как бы меня ни тренировали к этой миссии, в итоге я оказалась не готовой к ней.

Я просто не представляю, что мне дальше делать. Несколько раз посещала мысль сдаться преследующим, но инстинкт самосохранения, а может и банальная трусость, не позволяли остановиться.

Мне нравилось это место. Высокие деревья, чистое небо, много живности. Джунгли, кажется, хорошее место чтобы умереть. Гораздо лучше, чем в куске железа посреди космоса.

Именно поэтому я все еще шла. Продираясь через густые заросли гибких стеблей, свисающих с деревьев, через кустарник и колючки. Я все шла и шла…

Неожиданно лес закончился и передо мной раскинулась огромная поляна с высокой сочной травой.

Мне совершенно не хотелось заходить в эту высокую траву. Почему-то казалось, что оттуда за мной кто-то наблюдает. Все инстинкты, все мое нутро кричали – нельзя туда заходить, но аборигены были уже близко, а я так устала, что решилась. Может удастся спрятаться там от местных?

Голова от голода и большого количества кислорода трещала и плохо соображала, в глазах двоилось. Ноги еле двигались, а в голове будто колокольный звон нарастал – бом-бом-БОМ.

– Моника! – услышала я позади себя крики. – МОНИКА ВЕРНИСЬ!

От неожиданности я так резко остановилась, что в глазах потемнело, но тут же поняла, что это вовсе не мои родные меня зовут, а просто слуховые галлюцинации подоспели.

Зачем я бегу? Для чего? Все равно не выжить. Все равно не завершить миссию. А если так, то ради чего бороться? Я бросила все, что мне было дорого, ради этой миссии! И все ради чего? Чтобы разбиться на этой дурацкой планете?

Кислородная смесь в скафандре давно закончилась, и я, на свой страх и риск, сняла шлем, но сам скафандр снять побоялась – неизвестно какие здесь насекомые водятся, а так хоть какая-то защита. Хотя от этой защиты хочется поскорее избавиться. На этой планете так жарко! К тому же последние несколько суток приходилось все время бежать по непролазным джунглям от местных аборигенов. Какие же они упрямые! Почему они не хотят оставить меня в покое? Как же жарко! По телу ручейками бежит пот. В тяжелых ботинках уже хлюпает. Я так долго не выдержу.

– Все. Не могу больше! – крикнула я в чащу деревьев.

Упав на землю и широко отрыв рот, я пыталась отдышаться. Перед глазами "плыло".

Все, нет смысла убегать. Останусь здесь и буду ждать своей смерти. Не сдвинуть ни с места!

Пить! Как же хочется пить! Хотя бы глоток воды. Горло пересохло и саднило, губы потрескались. Мамочка! Мамочка, помоги… Глаза защипало, но слезы так и не выступили.

Пока носилась по этим зарослям, мне несколько раз встречались ручьи, но пить из них я не посмела, потому что вода оказалась с оранжевым оттенком. Собственно, это и стало последней каплей. Планета явно не подходит для людей. Гораздо больше кислорода, неизвестно какие примеси в воздухе ещё есть, ведь недаром мне так плохо. А тут ещё и вода оранжевого цвета.

Дыхание начало успокаиваться и стало немного полегче. В глазах начало немного проясняться и теперь, сквозь заросли высокой травы, я, наконец-то, увидела оранжевые отблески воды. Наверное, там какой-то водоем!

Хуже уже точно не будет! Хоть напиться перед смертью. Хоть глоток сделать. Может эта вода убьет меня быстро и безболезненно?

Но не успела я подняться с колен, как за спиной раздался неприятный клёкот.

По тени, которую отбрасывало это существо было понятно, что оно большое. Конечно! Именно поэтому так не хотелось заходить в эту высокую траву, ведь здесь можно устроить идеальную засаду! Поросль травы настолько густая, что ты и не заметишь, когда к тебе кто-то подберется.

Мне бы только глоток воды! Один глоток! И я смогла бы ещё побороться за свою жизнь. Но воды не было. Как и сил. И я не придумала ничего лучше, чем замереть на месте.

Существо между тем тихо приблизилось и начало принюхиваться. От зловонного дыхания твари волосы щекотали и лезли в лицо, но я не смела и шевельнуться. Если оно до сих пор не напало, то может и не нападет вовсе? Может я кажусь ему невкусной? Может оно не ест незнакомую пищу? А может оно и вовсе травоядное? Мысли со скоростью света проносились в голове. Казалось прошла целая вечность. А существо все принюхивалось, не пытаясь напасть.

Да чего же тебе от меня надо? Убирайся! Уходи!

Но через несколько минуту тварь за спиной издала негромкий скрежещущий звук:

– Скри-кру.

На него тут же откликнулись голоса потоньше:

– Скра-скра…

Твою ж… Кажется, мамочка позвала на обед детишек! Что бы я там ни думала о том, что бороться бесполезно, но инстинкт самосохранения сработал как надо. Я не хочу, чтобы меня заживо сожрали! В кровь хлынул адреналин, и я сорвалась с места. Мне бы только добраться до воды.

– Скра-скра! – послышалось сзади восторженно.

Вот черт! Кажется, я дала им повод поохотиться, поучить молодняк. Ну же, мне бы только добежать до воды. Только бы добежать… Может в воду они за мной не полезут?

Но до воды я не добежала. Чудовищной силы удар сбил меня с ног. Я пролетела несколько метров вперёд и упала почти у самой кромки воды. В глазах двоилось. Тело ныло от боли. Но вода была так близко. Всего пару метров проползти.

– Скра-скра!

Твари были прямо надо мной. Скосив глаза, я смогла, хоть и не полностью, разглядеть их.

Да уж. Я была наивной дурочкой, когда думала, что, возможно, тварь не хищная и что она может просто защищать свое гнездо. Мне было спокойнее так думать, но вот зубы твари говорили об обратном.

Вообще она выглядела довольно странно. Похожая на доисторическую птицу с Земли, она тем не менее имела свои особенности. Длинная чешуйчатая шея заканчивалась крупной головой с массивным клювом. Клюв, кстати, был полон острых, иглообразных зубов. Длинные ноги не давали и шанса добыче сбежать, а пёстрое зелено-фиолетовое оперение надёжно скрывало птицу в джунглях.

Глаза снова защипало, но на это раз по щекам все же скатились две скупые слезинки – все, на что способен мой обезвоженный организм.

Мамочка, я не хочу, чтобы тварь живьем меня сожрала. Не хочу! Все, что угодно, любая смерть, только не такая!

Тварь наклонилась ко мне, и я в ужасе зажмурила глаза. Твердый, как камень клюв пихнул меня в бок. Похоже эта тварь сомневается пригодна ли я в пищу. Уходи, уходи! Нельзя меня есть! Я вредная для твоих детишек!

Сердце бешено колотилось, но я не смела пошевелиться, даже дышала через раз, чтобы не раздражать чудовище.

А чудовище между тем, похоже, окончательно решило, что я съедобна и схватило меня своим огромным клювом поперек тела. Острые ка лезвие зубы больно впились в бока, но комбинезон скафандра высшей защиты выдержал.

Я открыла глаза и увидела внизу троих птенцов размером с человека, которые нетерпеливо ждут, когда мама разорвет добычу.

– Скра – скру. – кричали они.

Чудовище сжало челюсти сильнее и резко тряхнула головой. И снова скафандр выдержал.

Тогда птица что есть силы швырнула меня на землю и долбанула клювом в живот. Весь воздух в одно мгновение вылетел из моих легких, а я свернулась в позу эмбриона пытаясь унять боль и восстановить дыхание. Птенцы весело зачирикали и запрыгали возле моего лица. Меня охватила такая злость, такая жажда жизни, что я схватила ближайшего детеныша за лапу и впилась в нее зубами.

Детеныш оглушительно заверещал и попытался скинуть меня с лапы, но я изо всех сил сжимала челюсть. Тогда чудовищная мамаша просто пнула меня в живот.

Казалось, что от удара все мои внутренности разорвались на части, во рту разлилась горечь, в глазах потемнело. Наверное, это конец.

Сквозь застилающие глаза слезы, я увидела Марка. Марк! Мой младший братик выбегал из зарослей травы и что-то кричал. Так здорово, что мое сознание перед смертью вызвало именно его образ. Увидеть его, в последний раз… Тьма уже подступила совсем близко, но я старалась удержать образ брата, как можно дольше. Но, как бы я ни старалась, темнота победила…

Глава 5

– Моника? Моника, детка, ты меня слышишь? – мамин голос, как всегда полон нежности и любви.

Только мама так умела будить. Её голос, её тёплая рука на моей щеке… Не хочу просыпаться, иначе она опять уйдёт.

– Моника, доченька, проснись, пожалуйста!

Нет, нет и нет. Пока я сплю, мама рядом. А мне так хочется, чтобы она не уходила.

– Моника, да мы же по мониторам видим, что ты проснулась! – а это уже мужской голос, но не папин.

Странно!

– Открывай глаза, притворюха! Не то защекочу! – продолжал мужчина.

– Марк! Ну нельзя же так! – возмутилась мама.

Марк?

– Марк? – пришлось открыть глаза, чтобы своими глазами убедиться, что это он.

Это и правда был он. И не он одновременно. Передо мной стоял мужчина, черты которого были до боли знакомы, но как такое возможно я не понимала. Ведь я покинула Марка, когда ему было всего четырнадцать лет.

– Марк! Марк! – смеялся мужчина. – Кто же ещё? Я же говорил тебе, что найду способ перевезти всех с Луны на Альфу? Ну вот мы и здесь! Ждём тебя, ждём, а ты где пропадала? Мелкая, где загуляла?

– Мелкая? – удивлённо повторила я.

– Ну, а какая? – хохотал мужчина. – Ты хоть знаешь, сколько мне лет? 35! А тебе всё ещё 18! Да даже София и то теперь старше тебя!

Я ошарашенно смотрела на постаревшую мамочку, на повзрослевшего брата и не могла поверить, что это не сон.

–Но как? – не удержавшись, спросила я.

– Как, как… Попой об… – начал было он.

–Марк! – перебила его мама. – Доктор сказал, ей нужен покой, а ты всё вываливаешь на неё!

– Я в порядке, мам! В порядке! – сквозь слезы прошептала я. – Я сейчас в таком порядке, как никогда не была! Как же я скучала!

Не обращая внимание на тупую боль в ребрах, бросилась на шею маме и навзрыд разревелась, давая волю эмоциям. Марк присел за спиной и тоже обнял меня. Так мы и сидели пока мои слезы не закончились.

– Сестрёнка, ну ты чего? – спросил тихо Марк. – Когда ты успела соскучиться? Ты же спала всё это время, разве нет?

И я рассказала. Рассказала, как мне было одиноко. Как они мне были нужны. Как мама являлась мне и спасала меня. А Марк в ответ рассказал, как они двое суток гонялись за мной по джунглям.