Привет магия. Книга четвёртая. Лабиринт
Глава 1
От автора.
Если история вам нравится, не сочтите за труд – отметьте её кнопкой «Нравится». Для вас это секундное дело, а автору – глоток вдохновения. Когда писатель утром видит сердечки, у него появляются крылья за спиной (а иногда даже вырастают вторые и третьи).
А если ещё и друзьям порекомендуете – от меня лично вам земной поклон и искренняя благодарность. Ведь лучшая награда для творца – знать, что его труд не остался незамеченным.
P. S. Каждый ваш лайк – это +10 к мотивации и -10 минут сна. Выбирайте, что вам больше нравится)
Интерлюдия.
Ксиллор’аанцы
Планета Псир’уоан: История Падшего Мира
В незапамятные времена, когда звёзды были моложе, а магия ещё не сплелась с технологией, на планете Псир’уоан сосуществовали две разумные расы. Если бы Кайлос (или Женя, как звали его в прошлой жизни) увидел их, то первое, что пришло бы ему на ум – буйволы и ящерицы.
Две разумные расы, один путь к пропасти.
Первая раса – кседриты – могучие гуманоиды с широкими, как у буйволов, плечами, покрытые грубой, словно камень, кожей, увенчанной спиралевидными рогами. Их цивилизация строилась на силе, чести и железной дисциплине.
Вторая – икситы – стройные, с чешуйчатой кожей, гибкие, как тени, с вертикальными зрачками, мерцающими в темноте. Их культура зиждилась на хитрости, пси-науке и холодном расчёте.
Когда обе расы достигли уровня паровых технологий и был открыт порох, между ними вспыхнула война. Двести лет реки Псир’уоана текли кровью, пока мудрейшие из обеих сторон не осознали – так жить нельзя. Мир был поделён пополам, и наступил хрупкий покой.
Далее наступила эра прогресса и новое падение.
Три века спустя, когда лазерные технологии сменили мушкеты, а компьютеры – бумагу и счёты, война вспыхнула вновь. На этот раз – тотальная. Города превращались в пепел, континенты раскалывались, а небо почернело от дыма.
И тогда, в самый тёмный час, у обеих рас одновременно родилась идея:
Ковчег – последняя надежда.
Суть была проста: лучших из лучших – воинов, учёных, мыслителей – погрузить в вечный анабиоз, чтобы однажды, когда технологии позволят, возродить их гены, передать знания или даже создать клонов – новое поколение, свободное от ошибок прошлого.
Но идей было море, а ресурсов – капля. Всё уходило на войну.
И тогда началось падение.
Голод. Болезни. Деградация.
Спасение цивилизаций от тотального уничтожения друг друга, дались обоим народам большой ценой.
Совет кседритов – те, кто осмелился пойти против своих – смог остановить бойню. Они договорились с такими же противниками войны, как и они.
Но мир не наступил в одночасье.
Ещё сто лет после перемирия продолжались стычки, пока, наконец, последние оставшиеся не склонили головы перед единым соглашением.
Только вот незадача их мир был мёртв.
Но ковчеги – выжили. Дав им второй шанс.
***
Эпоха Воссоединения: Рождение Ксиллор'аанцев
Прошло полторы тысячи лет кровавого затишья. В подземных лабораториях, освещённых мерцанием голографических матриц, учёные обеих рас наконец сложили оружие и взялись за скальпели генной инженерии. Их кропотливая работа увенчалась созданием "Чистых"– существ, вобравших в себя:
Мощь кседритов – неукротимую силу, закалённую в горниле бесконечных войн.
Гибкость икситов – хитроумный интеллект, отточенный за века научных изысканий.
Ещё тысячелетие – и на Псир'уоане не осталось следов былого разделения. Новая раса, назвавшая себя Ксиллор'аанцами, стёрла границы между биологическими корнями, словно мастер стирает карандашные наброски с готовой картины.
Следом настал, как его позже назовут историки, «Золотой Век Единства», что принесёт в мир эру беспрецедентного расцвета.
Технологии кседритов переплелись с «магией» икситов (раса обладала псионическими и телекинетическими способностями) так тесно, что даже мудрейшие жрецы не могли сказать, где кончается одно и начинается другое.
Антигравитационные платформы парили над кристаллическими городами, чьи шпили пронзали облака.
Мыслеформы материализовывались в голографических матрицах ещё до того, как изобретатель успевал их озвучить.
Когда астрономы доказали, что в их системе из четырнадцати планет как минимум две пригодны для жизни без терраформирования, а три другие можно адаптировать, всеобщий энтузиазм не знал границ.
После запуска десятка спутников началась Экспансия Бессмертных.
Почему так назвали? Да потому что величайшим достижением стало новое изобретение науки – преодоление смерти:
Сознание научились переписывать в новые юные тела. Клонированные сосуды выращивались в биокапсулах за считанные месяцы. Память и личность сохранялись в квантовых кристаллах.
Сдерживать рост населения не было нужды:
Просторы Псир'уоана казались бесконечными, а планета была безумно богата на плодородные земли, обеспечивающие «чистых» продовольствием.
А пять соседних миров, что манили своими нетронутыми ресурсами, нуждались в колонистах. Ввиду чего орбитальные станции росли как грибы после дождя.
Космическая Одиссея началась спустя семь столетий после обнаружения планет:
Первые межпланетные ковчеги сошли с орбитальных верфей. Квантовые двигатели позволяли преодолевать межпланетные расстояния за дни, а не годы. Колониальные флотилии уносили к звёздам миллионы добровольцев.
***
Эпоха Расширения: Тень Вечности
Как волны прилива, захлёстывающие прибрежные скалы, Ксиллор’аанцы распространились по планетам системы. Всего за две тысячи лет их численность достигла четырёхсот миллиардов – несметное полчище бессмертных существ, заполонивших все четырнадцать планет и три искусственных мегаполиса на орбитах газовых гигантов.
Именно тогда Кзиз’кара Зул’тор, философ, чьи труды писались чернилами из крови поверженных врагов, обратился к народу с пророческим предупреждением. В своём "Трактате о Вечном Голоде", выгравированном на пластинах из вулканического стекла, он дал цивилизации новое имя:
«Проклятые Вечностью».
Пророчество Кровавого Летописца
Мы стали подобны богам, но забыли вкус смерти. Наши города пронзают небеса, наши корабли бороздят пустоту между мирами, а наши тела не знают тления. Но я вижу истину, записанную в узорах крови на стенах истории:
Бессмертие – это не дар. Это – испытание. Когда последний враг падёт, когда последняя звезда покорится, нам не останется ничего, кроме как обратиться друг против друга. И тогда война, что вспыхнет в наших сердцах, не оставит камня на камне. Не будет ковчегов. Не будет спасения. Только вечная тьма взирает на нас из будущего, которое мы сами сотворим.
Философский труд Кзиз'кары стал не просто пророчеством – он превратился в навязчивую идею, пронизывающую сознание всей цивилизации. Ксиллор'аанцы, словно одержимые, бросились на поиски врага, даже не подозревая, насколько скоро их желание исполнится.
За восемь тысячелетий до того, как душа Евгения перенеслась в мир Керона…
Во время строительства торговой галактической станции на одной из колонизированных планет рабочие обнаружили странный артефакт – камень, испещрённый древними рунами. Учёные, изучив надписи, сумели расшифровать инструкции и активировать устройство.
Вспыхнул портал в иное измерение – ослепительный, пульсирующий разлом в самой ткани реальности.
Первые разведывательные отряды элитных воинов вернулись уже через сутки, увенчанные трофеями:
Сокровища невиданных культур. Экзотическое оружие. Головы поверженных врагов.
Трансляция их триумфа велась в прямом эфире по всем планетам одновременно. Цивилизация, изголодавшаяся по настоящей угрозе, взорвалась ликованием.
Безумие захлестнуло мир. Охотники за славой толпами бросались в портал, жаждая чужой крови и диковиной наживы.
Учёные строили теории о новых мирах, мечтая подчинить их технологии. Простые граждане требовали открыть портал шире, чтобы каждый мог ощутить вкус настоящей войны. Но очень скоро выяснилось, что мир по ту сторону не так прост, как казалось.
Поначалу всё шло идеально:
Деревни с примитивными жителями падали за считанные часы. Лазерные танки легко сметали деревянные частоколы. Пси-солдаты подавляли волю сопротивляющихся, превращая их в покорных рабов, что позже доставлялись в развлекательные центры.
Но уже через год всё изменилось. Потому как мир за порталом оказался не простым он обладал магией.
«Управляющие энергией» – так ксиллор'аанцы называли магов – начали контратаку.
Их заклинания пробивали энергощиты, испепеляли целые отряды. Огненные штормы, землетрясения, молнии, тьма, пожирающая плоть – всё это обрушилось на захватчиков.
Ограничения портала стали роковыми:
Никаких орбитальных бомбардировок. Никаких флотов. Только пехота и лёгкая техника – против магов, чья сила росла с каждым днём.
Через тридцать лет случилось немыслимое:
Первые маги прошли сквозь портал. Они обнаружили, что мана в мире ксиллор'аанцев в десятки, если не в сотни раз насыщеннее их мира.
Последствия:
Ранги, а точнее мастерство «Управляющих энергией» росло с пугающей скоростью. Источники магии восполнялись в них почти мгновенно.
Сотни мощных заклинаний, которые в их мире требовали дней подготовки, здесь творились одним взмахом руки.
Защитники портала были стёрты с лица планеты за какие-то жалкие четыре года. Затем началось методичное уничтожение колоний. Планета за планетой погружались в хаос.
Через триста лет от великой цивилизации осталась одна материнская планета – и та кишела врагами. Маги хозяйничали в её городах, переписывая саму историю ксиллор'аанцев.
Когда сумерки отчаяния сгустились над последней цитаделью ксиллор'аанцев, некто, чьё имя было стёрто из всех хроник, совершил немыслимое. Его пальцы, дрожащие не от страха, а от холодной решимости, опустились на алый интерфейс «Судного Дня».
Планетарные ядерные катализаторы пришли в действие одновременно на всех четырнадцати планетах.
Ковчег Спасения с величайшими умами и воинами был мгновенно телепортирован в секретную систему-убежище.
В этот момент первый из божественных магов, чья мощь превзошла все мыслимые пределы, ощутил квантовый всплеск. Его рука, способная сжимать пространство как пергамент, перехватила ковчег в межзвёздном прыжке. С усмешкой победителя он поместил его в пространственный артефакт и положил на полку с табличкой "Покорённые Миры"в своём кабинете, среди других трофеев. Теперь их стало десять.
В тот же миг последний подарок умирающей цивилизации – биологические бомбы замедленного действия – активировались в мире магов. Судный день настал для всех по обе стороны портала.
Казалось бы, триумф магической цивилизации должен был быть абсолютным. Но ксиллор'аанцы, эти мастера генетического хаоса, подготовили последний сюрприз:
Вирус «Чёрное бессмертие», заложенный в первые дни вторжения. Наноплаги, незаметно внедрённые в водные источники, вызывали разрушительное воздействие на ману и уничтожали саму ткань магического сознания. Населяющие её существа умирали, превращаясь в безжалостных тварей желая лишь одного убить всё живое.
Мир магов пал – их величайшие целители бились в бесплодных попытках остановить пожирающую плоть чуму, но всё оказалось тщетно.
Последние ксиллор'аанцы наблюдали гибель врага через руины своих обсерваторий, прежде чем волна разрушения накрыла и их.
Триста лет спустя в обеих системах остались:
Мёртвые города, освещённые блуждающими энергетическими аномалиями. Автоматические защитные системы, продолжающие бессмысленный бой. Призраки былого величия в виде полуразрушенных монументов. И только ковчег, томящийся в плену у божественного мага, сохранил:
Генетические коды исчезнувшей расы. Последние записи их науки и философии. Неизрасходованный гнев целой цивилизации.
Божественный маг, известный по докладам разведки ксиллор'аанцев как Аль'зир Сейфовит (что на их языке означало «Тот, кто запирает миры»), был одним из немногих, кто успел сбежать с умирающей планеты. И вот когда он прожил несколько лет в новом мире (куда благодаря своей возросшей силе он перешёл), думая, что всё закончено, то столкнулся с неожиданной проблемой:
Артефакт, хранящий внутри себя ковчег ксиллор'аанцев, начал «вибрировать», а его необычная коллекция из десяти запертых миров стала излучать странные пси-импульсы.
Через неделю после этого события все предметы на полке «Покорённые миры» начали исчезать по одному, оставляя после себя тёмный туман в виде облака.
В свой последний день, когда Аль'зир вошёл в комнату, дабы проверить, что происходит, он застал ковчег открытым – а из него вырвалось сияющее существо с глазами как чёрные дыры.
Существо из ковчега оказалось первым Архитектором – создателем технологии вечной жизни. Оно, уничтожив мага, переписало код телепортации, вновь отправив ковчег в межпространственный разлом.
Вот только улетел не только мир ксиллор'аанцев, но и все остальные девять, что до этого подпитывали от ковчега энергией.
Глава первая
Заботы
Где-то в столице империи Рассвета.
Огромный зал, в котором едва горел свет, за круглым столом сидело десять существ. На каждом имелась маска, скрывающая владельца. Конечно, кто-то кого-то знал. Не без этого. Но так было принято теми, кто основал орден «Кровавый закат». Из названия было понятно. Основан он был человеком. Каждые десять лет в ордене сменялся председатель, и именно за ним оставалось последнее слово.
– Уважаемые. Со мной связался небезызвестный вам Валтар из братства «Смерть Абсолюта». Говорит, у него возникли проблемы, и просит нашей помощи.
– Что-то не припоминаю, чтобы он хоть раз о ней просил, – проговорил мужчина, обладающий темноватой кожей, свойственной песчаным людям.
– Да что там такого произошло у него и чем мы можем ему помочь? – с любопытством спросила женщина, чью кожу покрывала чешуя.
– Он потерял два отряда. Но до сих пор не знает, кто это сделал. Единственное, что у него есть, так это имя Ридикус Огнебровый.
– Он из рода Сильверхолд. Могущественный род. Но вот только этот Рид не способен на такое. Да, он архимаг огня. Причём в столь юном возрасте. Так ещё теперь и преподаватель в Академии Феникса. Да только, повторю, не по силам ему это. Кто-то другой это сделал.
– Уверен? – с нажимом спросил председатель.
– Да.
Тут же по залу разнеслось: «Услышано». Если кто-то говорил, а после оказывалось, что это не так, такого члена ордена ждал печальный конец. Потому все здесь много думали, прежде чем что-то сказать.
– Тогда за ним нужно проследить. С кем встречается, с кем общается и кто новый появился в его окружении.
– Восьмёрка, возьмёшь на себя?
– Возьму, – ответил он.
– Услышано, – вновь разнеслось эхо по залу.
– На этом вопрос с Валтаром закрываем, до новых сведений. А пока давайте обсудим обстановку на рынке с мана-кристаллами.
***
Я проснулся, ощущая непривычную лёгкость во всём теле. Сон был глубоким и целительным, словно сама ночь бережно укутала меня в свои тёмные покровы, не потревожив ни единым кошмаром. Настроение соответствовало – редкое чувство внутреннего покоя наполняло душу.
Завершив утренние процедуры, я спустился в кухню. Дом ещё не пробудился окончательно: кто-то уже умчался по своим делам, кто-то наслаждался последними мгновениями сна. Кухня встретила меня тишиной и уединением – именно того, что мне сейчас и требовалось.
Пока руки сами мешали яичницу на раскалённой сковороде, я занялся ревизией походной сумки. После расчёта с гномами от моих запасов горошин счастья останется не так уж много (это если учесть мои планы с блюдом маг чак-чак). Мысль, внезапно посетившая меня, заставила нахмуриться: а что, если Виссарии собирая местные травы начнут выдавать горошины с совершенно другим составом? Это означало, что разбрасываться имеющимися запасами неразумно. Решение пришло мгновенно – нужно сразу отложить обещанную долю для короля. А уж после решать, как поступать с остатками. Может вообще назначить заоблачную сумму. По крайне мере до тех пор, пока не получу первые плоды.
Я только отошёл от плиты, когда дверь скрипнула, пропуская Ридикуса. Шесть часов утра – необычно ранний визит даже для него.
– Доброе утро, – протянул я, ловко переворачивая яичницу на тарелку. – Что, не спится? Кстати, не желаешь позавтракать?
– Благодарю, я уже поел, – ответил он, но его обычная невозмутимость куда-то испарилась. Взгляд был напряжённым, а пальцы нервно перебирали край мантии.
– Что-то случилось?
– Тьма, Кай. Я чувствую эманации смерти. Ты… кого-то здесь убил?
– Нет, что ты, – я покачал головой и принялся рассказывать о событиях прошлой ночи. О кинжале, о лавке что исчезла. Об обелиске умолчал – эта тайна пока оставалась при мне, но историю с Крианой более или менее изложил подробно. Правда на ходу пришлось многое выдумывать.
Когда мой рассказ закончился, напряжение в плечах Ридикуса наконец ослабло. А я тем временем мысленно отметил: пора привести свои истории к единому знаменателю. Одно дело – говорить разным людям разные версии, совсем другое – запутаться в собственных же измышлениях. Возможно, стоит либо вообще перестать делиться подробностями, либо придумать одну, железобетонную версию для всех.
Я отодвинул тарелку, глядя, как первые лучи солнца играют в каплях росы на оконном стекле. Утро действительно выдалось прекрасным – вот только предчувствие подсказывало, что спокойствие это временное. Как и всё в нашем мире.
– Ты меня успокоил, – наконец расслабился Ридикус, откинувшись на спинку стула.
– Может, отвару будешь? – я потряс пустой глиняный кувшин. – Вот только пирожков не осталось – все запасы кончились.
– Тогда уж откажусь. – Он махнул рукой, а затем его взгляд стал деловым. – Я зашёл по делу. Сколько ты хочешь продать? Имею ввиду какая сумма тебя интересует.
– Да я понял. Вопрос не в сумме, – я скрестил руки на груди. – А в том, сколько вы готовы купить. Только с условием: чтобы никто не прознал, да и дефицита на рынке не создать. Мне лишние проблемы не нужны. Хочу как можно дольше сохранить их существование в секрете от сильных мира сего. Пока скажем так сам не окреп.
– Вчера я говорил с Кларисой, – Ридикус произнёс это так небрежно, будто обсуждал погоду, но я всё равно напрягся. Он тут же поднял ладонь. – Не беспокойся, она дала клятву о неразглашении.
Я прищурился:
– И что же так взволновало светлейшую и прекрасную целительницу?
– Дело в том, что, попробовав твоё… угощение, она загорелась идеей. – Он сделал паузу, подбирая слова. – Лечить ими тех, кто понёс душевные раны. Понимаешь, о чём я?
– Приблизительно.
– Тех, кто потерял близких. Кто больше не видит смысла в жизни, кто подвергся заклинанию некромантов и магов тьмы, теней. Всех тех чья стихия влияет на разум, – Огнебровый наклонился вперёд, и в его глазах вспыхнул необычный для него огонь. – Понимаешь, магия не лечит такое. А вот твои горошины… Клариса была настолько впечатлена, что хочет встретиться с тобой в их лечебнице.
Я хмыкнул:
– И зачем мне это?
– Разве ты не хочешь помочь людям? – Ридикус развёл руками. – Я не предлагаю раздавать твои горошины даром. Просто там ты сможешь договориться с ней лично. Пойми, одно дело – назначать цену, а другое – знать, что твой продукт действительно исцеляет, и тогда цена будет совсем другой.
Я задумался, постукивая пальцами по столу.
– Она в курсе, что я ученик Торгуса? А то мало ли.
– Разумеется, – Архимаг огня усмехнулся. – И, хотя она моя давняя подруга, обезопасить тебя от нападок столь влиятельного рода я всё же считаю необходимым. Даже мой род не в силах посоперничать с ними. Если только объединиться с Ворхельмами, и то шанс на победу крайне мал. Благо мы не враги, да и взгляды на то, как жить нашей империи, у нас одинаковы.
В воздухе повисло молчание. За окном щебетали птицы, а я размышлял над его словами. Возможно, это и вправду был шанс – не только для заработка, но и для чего-то большего.
– Ладно, – наконец сказал я. – Договорись о встрече. Но если хоть одна лишняя душа прознает – вся сделка в печь.
Он кивнул, и в его глазах мелькнуло удовлетворение.
– Договорились. Кстати, – начал Ридикус, с грустью посматривая на пустой стол, – не думал обзавестись собственным магическим родом? Ты ведь теперь подтверждённый маг, пусть и с «необычной» специализацией.
– Как раз сегодня собирался заняться этим вопросом, – ответил я, вспоминая сколько часов провёл за тем, чтобы придумать себе фамилию. – Кайлос Версноксиум. Как тебе?
Огнебровый задумчиво потёр подбородок:
– Звучит… весомо. Тебе подходит. Вообще, правильно, что решил оформить документы до первого дня в академии. Особенно учитывая твою… э-э-э… двойку.
– Если вы не забыли, у меня девятка, – парировал я, намеренно поднимая эту тему. Мне было интересно, почему он так странно реагируют на мой результат. Будто цифра девять обычная, и чуть ли не каждый второй щеголяет с ней на мантии.
– Даже не начинай, – Ридикус отмахнулся, словно отгоняя назойливую муху. – Для себя я решил: артефакт был неисправен. Потому что если он работал правильно… – он сделал паузу, – то выходит, ты будущий бог этого мира. А к такому повороту, прости, мой разум пока не готов.
Я задумался. В этом был свой резон – зачем каждый день ломать голову, кем я стану? Будто других забот не хватает. То ли дело подумать, что Кайлос приготовил на завтрак. Да только тут такой облом.
– А почему Эльрикас… – начал я, но Огнебровый резко перебил:
– Когда ты его в последний раз видел?
– На приёмной комиссии…
– Так и знал! – Ридикус хлопнул себя по колену. – Это был не Шаркус! Вот почему он так странно себя вёл. Да ещё и нас попросил никому не рассказывать. А ведь знаешь, он раньше был отшельником, а сейчас уж слишком часто всплывает в твоих историях. Похоже, что-то в мире назревает, раз он вернулся.
– Получается, ректор не знает, кто я?
– Нет. Причём мы с Мариной дали клятву молчания. Вопрос в другом… – он вдруг осёкся. – Хотя нет, лучше нам в это не вникать. Это игры архимагистров, а нам туда лучше не соваться. Ну так как, я могу передать Кларисе что ты готов хоть сегодня? – сменил он опасную тему.
– Сегодня нет, а вот завтра пожалуйста.
– Отлично! – лицо огневика озарилось редкой для него улыбкой. – Честно, Кай, ты меня выручаешь. Если всё сложится, ты приобретёшь в союзники второй по влиятельности род Империи Рассвета. Да и многие семьи, чьи близкие страдают от душевных ран, будут тебе благодарны. – Он сделал паузу, затем добавил тише: – И вообще… это доброе дело. Твоей душе не помешают хорошие дела.
– Согласен. Теперь о вас – возьмёте партию? – спросил я, а сам внутренне сжался. Если он откажется это будет фиаско.
Огнебровый прищурился:
– А тебе действительно нужно столько много золота?
– Очень, да хорошо бы побольше и желательнее вчера.
– Учитывая твои амбиции, ты явно не шутишь.
– Ни капли. Но поверь, это окупится… Думаю год или три, и я стану очень обеспеченным человеком. Но для этого надо вложиться, хорошенько вложиться.
– Ладно, – вздохнул Ридикус. – Я поговорил с отцом. Он согласен взять ещё десяток, но пока больше не сможем. Дело не в деньгах. А в том, что после того, как они с матерью их попробовали, то решили, что засиделись в столице и желают покататься по миру.
Мы род, который принимает самое активное участие в развитии империи, и отлучиться на столь долгий срок просто так не можем. Он боится, что тогда вообще никто из рода не захочет в ближайшее время работать. Надеюсь на твоё понимание.
– Тогда и ты прими мою благодарность, – я искренне улыбнулся. – Эти средства для меня сейчас как глоток воздуха. Цены в столице бьют по карману начинающего предпринимателя покруче Тайсона.
– Кого?
– Не обращай внимания. Маг такой жил давным-давно. Физик. Любил кулаками махать, да уши людям кусать.
– Никогда о таком не слышал.
– Кстати… – сменил я тему, – как поживают мои родители?
Ридикус смягчил выражение лица:
– Теперь, когда ты окреп, могу и рассказать. Поселил твоих предков на наших родовых землях. У нас, как и у Ворхельмов, есть несколько деревень под покровительством. Так вот, в самой уютной из них теперь живёт твоя семья. К слову… – он хитро улыбнулся, – у тебя появились сестрёнки-близняшки.
– Неужели? Когда? – мои руки сами собой продолжили замешивать тесто для сырников, добавляя особые травы. Нельзя после столь удачных переговоров оставлять гостя голодным. Да и сам я что-то проголодался. Яичницы мне оказалось маловато. Что поделать, растущий организм.
Аромат быстро разнёсся по дому, приманивая любопытных – вот уже в дверях показалась Вейла, а за ней осторожно выглядывал Большой Пуф. Пришлось переходить на «официальный» манер общения.
– Четыре года назад. Не смотри так удивлённо – я и сам недавно узнал. Витерия и Алестия. Первая старше второй на четыре минуты. Что часто является поводом для ссор.
– Магия…
– Есть, однако какой силы – не скажу. Я в тех краях давно не был.
– Стихия тоже не известна?
– Нет.
– Надо бы навестить… – пробормотал я, переворачивая первый сырник на сковороде.
– Обязательно. Но позже, – Ридикус встал рядом и положил руку мне на плечо. – Когда закончишь хотя бы первый курс и всё немного устаканится. Хорошо? Не переживай – я регулярно пишу им, чтобы они знали, как у тебя дела.
– Спасибо, – я поставил перед ним тарелку с золотистыми сырниками, от которых поднимался аппетитный пар.
– Вот это я понимаю! Вот это гостеприимство! – Огнебровый потёр руки с видом истинного гурмана садясь обратно на стул.
– Мы купили здание на улице Гарцующий Пони, – продолжил я, садясь напротив. – Через пару недель, когда наберём персонал и закупим оборудование, запустим кухню. Но для полноценной работы мне нужны особенные артефакты связи.
Я изложил свою идею, не опасаясь, что он её украдёт. Хотя его род и был одним из самых богатых в Империи, я уже понял – для Ридикуса важнее дружба, чем лишняя монета в сокровищнице. И в этот момент я особенно остро ощутил, что, между нами, действительно есть нечто большее, чем просто деловые отношения.
Приготовив сметану с сахаром и сварив ароматный отвар, мы с Огнебровым оставили разговоры о делах. Да и кухня постепенно наполнялась обитателями дома, привлечёнными аппетитными запахами.
Когда Ридикус удалился, ко мне робко подкрался Большой Пуф. Его обычно бойкий голос звучал неуверенно:
– Кай… можно поговорить?
– Конечно, дружище. В чём дело?
Гоблин заёрзал на месте, переминаясь с ноги на ногу:
– А мне… за работу положены какие-нибудь деньги?
Я улыбнулся:
– Разумеется.
– А нельзя ли получить их… сейчас?
– Во-первых, расчёты производятся в конце месяца, – пересчитал я по пальцам. – Во-вторых, мы с тобой не обсуждали условий. И в-третьих – сколько и зачем?
Пуф озадаченно почесал затылок:
– Можно, чтобы это осталось моим… секретом?
– Конечно, – кивнул я, хотя в воздухе уже витало нечто подозрительное.
– Пять золотых… – прошептал гоблин, опустив взгляд.
– Десять, я сказал, десять проси! – раздался шёпот Аэридана, доносящийся странным образом из-за спины Пуфа.
– Так-так, – я скрестил руки на груди. – Явись-ка сюда.
Пегарог материализовался из ниоткуда, виновато потупив взгляд.
– Вы ничего не задумали такого, из-за чего мне потом придётся разбираться с последствиями?
Два проказника переглянулись, затем в унисон замотали головами, изображая преувеличенную невинность.
– Ладно, – я достал кошель. – Вот вам десять. Но смотрите у меня – чтобы без происшествий.
Когда они скрылись, я невольно улыбнулся. Эти двое определённо что-то затевали, но сегодня у меня не было сил выяснять что именно. В конце концов, какое-то золото – небольшая цена за мир в доме и верных друзей.
Решив с ними вопрос и прихватив с собой Вейлу, отправился в местный ад бюрократии, а именно канцелярию для регистрации магов. Для чего мне даже пришлось надеть мантию ученика. По-другому я просто не знал, как им доказать, что я подтверждённый маг. А спросить у Рида забыл.
Вышли мы оттуда часа через три. Помимо того, что ругался я, ругалась ещё и Вейла. Ведь ей мы тоже сделали документы. Потому как, оказывается, среди магических существ также имеются свои ранги, в виду чего они должны быть зарегистрированы по приезде в столицу, дабы не случилось беды. Магическое существо, имеющее документы, имеет право на разбирательство, а коли бумажек нет, вы и не человек вовсе. Как-то так.
Что же касается рангов. Например, для волколюдов:
Ликантроп I класса (Начинающий) – Обязательная регистрация в Магистрате. Требуется ношение серебряного амулета-стабилизатора.
Ликантроп II класса (Контролируемый) – Демонстрируют базовый контроль зооморфных проявлений.
Разрешение на частичную трансформацию. Не более 3 обращений в месяц.
Обязательное прохождение курсов «Основы цивилизованного обращения».
Ликантроп III класса (Специализированный) – Полный контроль трансформации в утверждённых формах. Выдача лицензии на профессиональную деятельность (следопыт, охранник). Обязательная ежегодная проверка на «синдром лунного бешенства».
Магистр-ликантроп – Особи с расширенными магическими способностями. Разрешение на наставничество. Доступ к ограниченным лунным артефактам, при контракте с империей.
Альфа-специалист – Обладатели стабильной генетической доминанты. Обязательное страхование гражданской ответственности. Квота на создание стаи (не более 5 особей)
Архи-ликантроп – Особи легендарного уровня с аномальными показателями. Подчиняются непосредственно Магическому Совету. Требуется специальное хранилище для шерсти и когтей
Приложения к классификации:
Форма 17-ЛК (ежемесячный отчёт о лунных циклах). Указ №666 о запрете трансформации в городской черте. Стандарт «Серебряные наручники для экстренного обезвреживания».
Особые отметки:
Красная печать (опасность выше среднего)
Голубая лента (допуск к работе с несовершеннолетними)
Чёрная метка (запрет на размножение)
Все классификации подлежат ежегодному пересмотру.
К концу последнего осмотра Вейла была готова разорвать этого противного чиновника по имени Зайкус. И плевать ей было на запрет трансформации для незарегистрированных маг. существ в столице – так он её достал своими тупыми вопросами и брезгливыми взглядами.
Когда мы наконец выбрались из казённого здания, я не удержался от вопроса:
– Ну и какой у тебя там класс или ранг?
– Ликантроп третьего класса, – сквозь зубы процедила она.
Она была так зла, а я не мог понять почему.
– Звучит вроде солидно, – попытался я сгладить ситуацию.
– Ага, если не знать, что это на самом деле значит, – волчица язвительно усмехнулась.
– И что же?
– Ликантроп – это официально «больной ликантропией». То есть умалишённый, воображающий себя волком, – её голос дрогнул от ярости.
Я медленно кивнул:
– Но ты же не воображаешь. Ты – настоящая волчица.
– Название придумали ещё до того, как нас официально признали разумными существами. Точнее, тех, кто научился превращаться в людей, или, наоборот, в волков, тут до конца не ясно, – она раздражённо тряхнула серебристыми волосами. – А теперь менять не хотят. Мол, «волколюд» – это, видите ли, название из народа.
Я замер на мгновение, затем лицо моё озарилось хищной ухмылкой, достойной самого коварного демона из сказок что я читал в библиотеке замка Ворхельмов.
– Послушай, – начал я, оборачиваясь к спутнице, – у меня родилась поистине замечательная идея. Подай официальный протест в магистрат. Укажи, что нынешняя классификация «оскорбляет достоинство разумного существа». Создай… скажем, «Союз угнетённых волколюдов». Объедини сородичей, организуй что-то вроде гильдии – тогда уж точно придётся считаться с вашим мнением.
Серебристые брови моей собеседницы поползли вверх, а в глазах на миг ставших янтарными, вспыхнул опасный огонь, которым она спалит бюрократов.
– Клянусь лунными тропами, – прошептала она, обнажая клыки в волчьей ухмылке, – это… это гениально.
В тот миг меня пронзила тревожная мысль: не выпустил ли я джинна из бутылки? Ведь в этом мире ещё не существовало ничего подобного профсоюзам. Заодно мысленно помолился, чтобы Бренор не вспомнил мою неосторожную идею про профсоюзы – король гномов тогда наверняка найдёт способ расторгнуть наш договор, найдя какую-нибудь лазейку. Зерно нерабочее, горошины просроченные.
Пока я предавался тревожным размышлениям, мы уже сворачивали в район Ключей и Замков – царство мастеров и ремесленников. Именно здесь, по словам Огнебрового, обитал единственный в столице умелец, способный воплотить мои замыслы.
– Если кто и справится, то только он, – такими были прощальные слова Ридикуса.
Наш путь лежал к лавке человека, чьё мастерство могло изменить правила игры. И хотя тень возможных последствий моей «гениальной» идеи не давала покоя, любопытство гнало вперёд – слишком уж заманчивой казалась перспектива. Я буду БОГАТ!
Глава 2
Глава вторая
Артефактор
Мы замерли перед неприметной лавкой, над входом которой красовалась криво повешенная вывеска: «Посторонним В…». Последняя буква стёрлась от времени, оставляя простор для догадок.
– Любопытно, – пробормотал я, разглядывая недописанную угрозу. – Что он этим хотел сказать? «Посторонним вход воспрещён»? Или что-то более… выразительное?
Дверь скрипнула под моей рукой, открывая неожиданный контраст с мрачной вывеской. Вопреки описанию Ридикуса, внутри царила идеальная чистота. Казалось, само пространство застыло в безупречном порядке: полированные витрины, безукоризненно расставленные инструменты, стол с глянцевой поверхностью, отражавшей потолок. Ни пылинки, ни малейшего изъяна на древесине – будто мастерская была только что создана волшебством, а не использовалась годами кропотливого труда.
Тишину нарушила нежная переливчатая мелодия – видимо, местный аналог дверного колокольчика, но куда более изысканный.
Из глубины помещения появился хозяин лавки. Его облик был разительным диссонансом с безупречным интерьером: растрёпанные волосы, всклокоченная борода, безумно бегающие глаза. Красные штаны, больше напоминающие шорты, растянутая майка с непонятными пятнами и руки, сжимающие странные инструменты, завершали картину.
– Кто такие? Чего надо? – выпалил он, окидывая нас взглядом, в котором смешались подозрение и любопытство.
Я обменялся взглядом с Вейлой. Похоже, мы нашли того, кого искали.
– Входите, чего замерли. Только предупреждаю: если вы из магистрата или, не дай боги, из налоговой – мой кот обучен кусаться за определённые места.
Где-то на заднем плане раздалось недовольное мяуканье, будто в подтверждение его слов. Следом здоровый рыжий кот прыгнул на стол. Такое ощущение что он жертва фастфуда. Я таких толстых и притом огромный котов даже на весёлых картиночках в интернете не видел ничего близко подобного.
– Добрый день, – вежливо поклонился я. – Меня зовут Кайлос Версноксиум, а это моя спутница Вейла Мун. Нам вас рекомендовал Огнебровый, – начал я осторожно. – Говорит, вы единственный, кто может помочь с… необычным заказом. И мы уж точно не те, о ком вы подумали, и уж тем более не из налоговой.
Артефактор на мгновение замер, затем его лицо осветилось пониманием.
– А-а-а, значит, это вы те самые… – он сделал паузу, многозначительно оглядев нас с ног до головы. – Ну что ж, проходите.
Артефактор плюхнулся в кресло за рабочим столом, небрежно поглаживая рыжего кота, устроившегося у него на коленях.
– Говорите, чего хотели, – буркнул он, но в его глазах мелькнул искренний интерес.
– А как мне к вам обращаться? – поинтересовался я.
– Санчес Забегайлов, – ответил он, почёсывая кота за ухом. – Но можете звать меня Джи-джи.
– А что это значит? – оживилась Вейла, её янтарные глаза сверкнули любопытством. Она когда в бою легко себя контролирует, но, если дело касается удовлетворения любопытства. Теряет контроль над своим образом на раз.
Хозяин мастерской горделиво выпрямился:
– Гений граней. Я тот, кто разработал кристалл, способный выдержать нагрузку в пять заклятий уровня архимага. – Его голос дрогнул от горечи. – Но старые му… именуемые себя магическим советом, забрали мою разработку, посчитав её «слишком опасной». Выплатив сущие мелочи.
В его словах звучала такая обида, что даже кот на его коленях недовольно заурчал, будто разделяя негодование хозяина.
– Вы наконец скажите мне, зачем пожаловали? Или проваливайте – обеденный час на носу, а я с утра маковой росинки во рту не держал, – проворчал мастер, не отрывая руки от рыжего кота, чьи зелёные глаза сверкали, поглядывая с опаской на Вейлу.
Я сохранял невозмутимость, помня слова Ридикуса: «Он единственный кто сможет тебе помочь. Если не он, то никто».
– Начнём с малого, – мягко начал я. – Моя спутница – дитя лунных троп, и каждый раз при обращении её одежда… испытывает определенные трудности. Возможно ли создать артефакт, сохраняющий облик одеяния или накладывающий морок? Мне претит, когда на неё бросают нескромные взгляды.
Хозяин лавки, не меняя выражения лица, продолжил гладить мурлыкающе создание:
– И это все, ради чего вы потревожили мой покой?
– Нет. Но, прежде чем перейти к главному, мне нужно понять уровень вашего мастерства, – ответил я, наблюдая, как солнечный луч играет на идеально отполированной поверхности его рабочего стола.
– Что ж, – вздохнул он так, будто это самое простецкое что можно попросить. – Да, могу. Да любой ученик, не ленившийся в академии, справился бы. Шесть золотых.
Он наклонился и извлёк из-под стола браслет, сотканный из какого-то мягкого материала, переливающегося серым, как утренний туман.
– Надел одежду – надел браслет. Теперь, что бы ни случилось с тканью, окружающие будут видеть изначальный облик. Простейший морок.
Я молча отсчитал монеты. Вейла, немедля, застегнула браслет на запястье и – прежде чем я успел предостеречь – обратилась.
Последовал оглушительный кошачий вопль. Воздух в лавке зарябил магическими искрами, а сам мастер вскочил с криком:
– Вы совсем рехнулись обращаться в моей мастерской?! Тут же полно артефактов что могут её разорвать на куски!
Когда лунная дива вернула человеческий облик, её платье осталось безупречным, будто и не подвергалось трансформации.
– Простите, я не хотела напугать, – прошептала она, опустив глаза, в которых все ещё плескались отголоски звериной сущности.
Кот, фыркнув, гордо удалился под прилавок, а артефактор, тяжело дыша, уставился на нас:
– Да ты и не напугала, просто если бы тебя тут прибило, мне бы потом с этим обжорой пришлось разбираться, – мастер бросил взгляд на кота, который уже вылизывал лапу с видом оскорблённого достоинства. – А он у нас нынче, мать его, целый архимаг! – Он воздел палец к потолку, затем, смягчившись, взял рыжего проказника на колени, успокаивающе почёсывая за ухом.
Я покачал головой:
– Как я понимаю, сейчас она снова осталась без одежды.
Вейла сделала шаг в сторону, и на полу действительно остались клочья платья, до этого скрывавшиеся иллюзией. Ткань выглядела так, будто её изорвал стая разъярённых лесных духов.
– Всё правильно, – подтвердил артефактор, с интересом наблюдая, как моя спутница пытается прикрыться руками. Хотя Браслет отлично скрывал её обнажённое тело.
– А есть что-то… более изящное? Чтобы одежда действительно сохранялась, а не просто создавала видимость?
Мастер задумался на мгновение, почёсывая небритый подбородок:
– Сейчас нет. Но если погуляете часок-другой, могу сварганить. Только учтите – это будет стоить десять золотых, а не шесть.
– Договорились, – кивнул я. – Сделаете – и тогда перейдём к главному.
Полтора часа спустя мы вернулись, предварительно заскочив в лавку портного за новым платьем для Вейлы. Испытание прошло успешно – на этот раз шелка остался целым и невредимым.
– Не объясните, как это работает? – поинтересовался я, любуясь игрой света на переливающемся браслете.
– Да там всё до безобразия просто, – отмахнулся мастер, но я заметил, как уголки его губ дрогнули от скрытой гордости.
Для него это была рутина, но для меня – подлинное волшебство, достойное лучших сказок, прочитанных мною. После которых я ещё долго не хотел возвращаться в обычный мир.
– Какой-то вы скучный клиент, – скривился артефактор, но затем не выдержал: – Ладно, слушайте. В момент трансформации браслет перемещает одежду в карманное подпространство, а после возвращает в исходное состояние. Вот и вся магия.
– Благодарю за разъяснения, – я сделал небольшой театральный поклон. – Теперь, когда я убедился в вашем мастерстве… – Я позволил себе лестную паузу. – Я хотел бы предложить вам заняться разработкой системы связи. Но прежде, чем раскрыть детали, попрошу дать магическую клятву. Проект слишком важен, чтобы обсуждать его без должных предосторожностей. Надеюсь на ваше понимание.
В воздухе повисло напряженное молчание. Даже кот перестал вылизываться и настороженно уставился на меня своими изумрудными глазами.
Я развернул перед мастером листы с тщательно вычерченными схемами, где каждая линия, каждая цепь была продумана до мелочей. Насколько это было в моих силах конечно. На графиках чётко прослеживалась архитектура будущей сети: от простых устройств для простолюдинов, способных отображать обычные текстовые списки меню, до изысканных артефактов для знати, проецирующих объёмные голографические изображения.
Когда последний лист лёг на стол, я поднял взгляд и увидел, как Джи-джи замер с открытым ртом, его пальцы непроизвольно сжимали край стола.
– Парень, – прошептал он, – ты хоть представляешь масштаб этой затеи? Объем работ?
– Полностью, – ответил я, не отводя взгляда. – И мне нужно это было ещё вчера. Патент должен быть оформлен так, чтобы никакой ушлый старый м… – я сделал паузу, – чтобы никто не смог отнять эту разработку, – на что он одобрительно хмыкнул.
– Но зачем тебе такое? – его брови поползли вверх, образуя глубокие складки на лбу.
– Сделаете – расскажу. Даю слово мага.
Он задумался, почёсывая за ухом (уже свои, а не кота), затем неожиданно оживился:
– Понимаешь, Кайлос, в теории… это возможно. Я не знаю пока как, но возможно. Принцип Казнария, который разработал преподаватель моего преподавателя в академии, мне известен. Это доступная технология, и набор рун изучен. Но… – он сделал драматическую паузу, – это будет стоить тебе целое состояние. Ты хочешь, чтобы устройством мог пользоваться любой прохожий, чтобы оно стоило медяки, и чтобы все данные… Нет, это… – он покачал головой, – Невероятно сложно. Потребуются усилители магического сигнала в каждом квартале. Ты понимаешь масштаб?
К его удивлению, я уверенно кивнул.
– Тогда скажите, во сколько обойдётся разработка и запуск производства?
Санчес вскочил, словно его ударило током, и начал метаться по лавке, его движения становились все более резкими. Я буквально чувствовал, как от него исходят волны магической энергии, заставляя дрожать инструменты на полках.
– Не могу ответить сразу! – воскликнул он, продолжая свой неистовый танец. – Нужно… Допустим… – он схватил со стола циркуль и начал чертить в воздухе светящиеся схемы, – здесь потребуется модифицированный кристалл-резонатор, тут… переписать базовые руны передачи… А здесь… – его голос становился все тише, погружаясь в технические дебри.
Я наблюдал, как его глаза разгораются все ярче, словно в них отражалось пламя творческого озарения. В этот момент я понял – передо мной не просто ремесленник, а настоящий гений артефакторики, способный воплотить даже самые мои безумные идеи.
Я осторожно подобрал слова, чувствуя, как от этого разговора может зависеть будущее всего предприятия:
– Уважаемый мастер, если вам удастся воплотить этот замысел… Представляете, каким спросом будет пользоваться устройство, если наладить производство хотя бы в масштабах столицы? Сможете обеспечить весь город?
Артефактор отвлёкся от своих мыслей, будто вынырнув из глубины расчётов:
– А? Да-да, конечно смогу. У меня есть… кое-какие полезные знакомства.
Я пристально посмотрел ему в глаза:
– Вы ведь помните о данной клятве?
– Так, парень, хватит! – он резко махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху. – Иди уже. Оставь адрес, а я… может завтра, может послезавтра загляну. Или не загляну. Валите уже…!
Не закончив фразу, он юркнул в подсобное помещение, хлопнув дверью. В лавке воцарилась тишина, нарушаемая только мурлыканьем рыжего стража, устроившегося на прилавке.
– Пушистый, присмотри за хозяином, – сказал я, доставая из кармана свёрток с мороженным – особым лакомством, ещё не распространённо в этом мире в моём варианте, которое всегда носил с собой для подобных случаев. Ну не для котов, конечно, но и ему оно в радость.
Кот сначала скептически принюхался, потом осторожно лизнул, и вдруг его изумрудные глаза расширились от восторга. В следующий момент он уже жадно погрузился в сладкое угощение, забыв обо всем на свете.
Мы вышли на улицу, где уже сгущались вечерние тени.
– Надеюсь, он справится, – пробормотал я, бросая последний взгляд на покосившуюся вывеску. В противном случае придётся возвращаться к старой идее с таверной… Но мысль об этом вызывала во мне одно только горькое разочарование.
Вейла молча положила руку мне на плечо, и мы зашагали по мостовой, оставляя позади лавку, где, возможно, рождалось будущее всего Керона.
А может быть – и наша погибель, – мелькнула невесёлая мысль, но я тут же отогнал её прочь. Слишком многое было поставлено на кон, чтобы сомневаться теперь.
***
Поиски божественного вкуса
Пегарог и Большой Пуф медленно пробирались по улице Пряных Васильков – этому хаотичному царству алхимиков, где под открытым небом теснились лотки с диковинными снадобьями. Здесь любой уважающий себя травник мог выставить на продажу свои творения: от банальных целебных отваров до опасных эликсиров, способных перевернуть сознание.
Улица извивалась между разноцветными домами, словно ленивая река, несущая в своих водах тысячи ароматов. Каждый шаг дарил новые запахи: здесь горьковатый дух сушёных северных мхов висел сизой дымкой, там сладковато-гнилостный аромат ферментированных кореньев прилипал к одежде, словно навязчивый поклонник. От этого головокружительного коктейля даже у привыкшего ко всему гоблина слегка поплыло в глазах.
– Дружище, напомни-ка, что именно нам нужно для твоего «Нектара Лунных Богов» с «Пушинками Эфира»? – переспросил Пуф, протискиваясь между двумя лотками с хрустальными флаконами.
– Я говорил просто «какао с зефирками», – вздохнул Пегарог. – Хотя твоё название, безусловно, звучит куда благороднее. Нам нужен достойный заменитель шоколада. Без него этот мир теряет половину своей прелести.
– Ты так красочно расписывал этот… шоколад, что теперь и мне смертельно хочется его попробовать, – признался гоблин, облизываясь.
– Всем хочется, – философски заметил Аэридан, перепархивая от одного прилавка к другому. – Именно поэтому мы здесь.
Его пернатые ноздри трепетали, улавливая малейшие оттенки ароматов. Внезапно он замер, затем резко развернулся:
– Вон там! – его крыло указало на лоток с чёрными сморщенными шариками. – Вы только посмотрите! Почти как зёрна какао-бобов!
Грохотун, принюхавшись, скривил своё и без того неказистое лицо:
– Это же сушёные глазные яблоки болотных троллей! Для зелий от бессонницы. Неужели ты хочешь, чтобы твой «шоколад» вгонял нас в паранойю?
– Откуда ты вообще столько знаешь? – удивился Пегарог.
– Моя бабушка была знатной травницей, – с гордостью ответил гоблин. – К ней половина наших ходило. А я у неё частенько оставался, пока моя семья пыталась… э-э-э… «поживиться» в Обелиске.
– А, понятно, – кивнул Аэридан, предпочитая не углубляться в подробности гоблинской семейной истории. – Понятно. Ну продолжим наши поиски.
И странная парочка двинулась дальше по этой алхимической ярмарке, где среди обычных трав и кореньев могло скрываться то самое – пока неизвестное – сокровище, способное заменить вожделенный какао порошок.
У следующего прилавка их встретила древняя старушенция с морщинистым лицом, напоминающим переспелую грушу. Её иссохшие пальцы сунули Грохотуну дымящийся комок, от которого валил пар с медовым оттенком.
– Отведайте солнечного нектара! – проскрипела она, и голос её звучал, как скрип несмазанных тележных колёс. – Из самых сочных…
Пуф отпрыгнул назад, когда комок вдруг зашевелился у него в ладонях.
– Да это же личинки огненных муравьёв! – зашипел он, швыряя «угощение» обратно на прилавок.
Старуха закатила старческий хохот, обнажая три уцелевших зуба, жёлтых, как старинная слоновая кость.
Так и брели они по кривым улочкам рынка, ища то, чего сами толком не знали. Пока наконец не остановились перед лавкой, которая казалась собранной из обломков кораблей – доски, покрытые морской солью и временем, были скреплены живым мхом и, возможно, самой отчаянной надеждой.
Хозяин – древний тролль, чья кожа напоминала дублёную кожу, испещрённую татуировками забытых племён, – дремал, уткнувшись лбом в прилавок. Его храп, подобный раскатам далёкого грома, заставлял подпрыгивать глиняные горшки с подозрительным содержимым.
Среди этого хаоса выделялись странные стручки – продолговатые, фиолетовые, с бархатистой поверхностью. Их форма смутно напоминала Аэридану те самые какао-бобы, что он видел в памяти Кайлоса. Один стручок лежал разрезанный пополам, обнажая ряды аккуратных коричневых семян, которые переливались на солнце, словно полированное дерево.
– Ну что, крылатый, – прошептал Грохотун, – похоже ли это на твой какао-боб для «божественного нектара»?
Пегарог осторожно потрогал один из стручков – и тут же отдёрнул копыто:
– Они… живые. И пульсируют.
Где-то в глубине лавки тролль крякнул во сне, и тень от его могучего плеча накрыла странные плоды, словно предостерегая незваных гостей.
– Пуф, спроси-ка у него, что это за диковина? – прошептал Аэридан, не сводя глаз с загадочных стручков.
Гоблин кашлянул в кулак, привлекая внимание тролля:
– Э-э-э, почтенный, а что это у вас за товар?
Тролль лениво приоткрыл один глаз, покрытый мутной поволокой:
– Корень сновитки, малец. – Его голос звучал, как скрип древних деревьев. При этом он чётко смотрел на Аэридана.
Пегарог вздрогнул:
– Погоди-ка… Ты что, меня видишь?
– Ага, – тролль осклабился, обнажая жёлтые клыки. – Смешная недолошадка. Мелкий да пёстрый, как гнилушка после дождя.
– А ты жирный, как бочонок с салом на ярмарке! – вспыхнул Аэридан, а его радужная грива взъерошилась от возмущения.
Тролль неожиданно грустно вздохнул, и его могучая грудь содрогнулась:
– Не жирный я уже… Торговля встала. Вот и похудел. Но спасибо за доброе слово, пернатый.
– Чего?! – Пегарог замер в недоумении, его крылья застыли в полураскрытом положении.
Грохотун, видя, что разговор принимает опасный оборот, поспешил вмешаться:
– А можно попробовать ваш товар, уважаемый?
– Валяйте, – махнул лапой тролль, снова закрывая глаза. – Только потом не жалуйтесь.
Гоблин, не мудрствуя лукаво, сунул половинку раскрытого стручка в рот. Его глаза вдруг стали круглыми, как монеты:
– Сладкое! Но… – он замолчал, прислушиваясь к собственному голосу, который неожиданно зазвучал тонким дискантом.
Тролль окончательно проснулся и разразился хриплым смехом, от которого задрожали глиняные горшки:
– Восьмой раз вижу, как глупцы пробуют сырую сновитку! В прошлый раз один архимаг целую неделю говорил стихами! – Он почесал покрытый шрамами бок. – А ведь был уважаемым магом земли, замки строил. Теперь бродячий менестрель, стишки сочиняет.
Не найдя ничего более подходящего, наши герои купили несколько стручков и отправились восвояси, полные решимости найти способ приготовить из них достойную замену желанному какао. По дороге Грохотун то и дело взвизгивал своим новым голосом, а Аэридан размышлял, не станет ли он случайно поэтом после этой авантюры. Ему бы этого не хотелось. Песнями гоблинов можно пытать.
Заперевшись на кухне и перепачкав горы посуды, наши экспериментаторы и не заметили, как за их спинами возникла тень. Кайлос, почуяв неладное, бесшумно проскользнул в дверной проем и замер, наблюдая за странным действом.
– Запомни, друг мой, – шептал он, порхая крыльями, мысленно молясь всем богам чтобы получилось, – рецепт «Лунного какао» должен оставаться, между нами. Если все получится, мы с тобой будем купаться в золоте и сладостях до конца дней.
– Было бы чудесно, – вздохнул Большой Пуф, ловко переворачивая на сковороде зерна, обжаривающиеся на редком драконьем жире. Этот ингредиент обошёлся им в последние монеты, но альтернативы не было.
Когда семена сновитки – те самые загадочные фиолетовые стручки – достигли идеальной степени обжарки, пегарог начал толочь их в ступке, осыпая розовой пыльцой со своих крыльев. Каждое движение сопровождалось мягким свечением, и в конце концов воздух на кухне наполнился дурманящим ароматом, исходящим от горячего варева.
Гоблин тем временем аккуратно разложил по кружкам кусочки зефира, который когда-то приготовил Кайлос. Сладкие облачка таяли от жара, наполняя кухню ванильным благоуханием.
Друзья переглянулись, мысленно считая до трех, готовые вместе испить свои творение и разделить возможные последствия. Но в этот момент раздался весёлый голос:
– И что это за зелье вы тут совершаете? Оно вообще законно?
Оба экспериментатора вздрогнули, но чудом удержали драгоценные кружки.
– Мы… э-э-э… пытаемся воссоздать какао, – признался Аэридан, его крылья беспокойно затрепетали. – Пойми, Кай, без него мир кажется таким… пресным. Как будто все краски потускнели.
Кайлос скрестил руки на груди, его взгляд скользнул по странной смеси, затем по ожившим лицам друзей.
– Ну в таком случае, – наконец сказал он, – тогда и мне налейте.
– С превеликим удовольствием! – обрадовался Грохотун, тут же наполняя третью кружку. Его глаза сияли предвкушением, хотя голос все ещё звучал смешно высоко после пробы сырой сновитки.
Трое друзей подняли кружки в немом тосте, не подозревая, что этот момент станет началом новой легенды – легенды о «Лунном какао», которое впоследствии покорит весь Керон.
Первая проба творения юных алхимиков пошла совсем не так, как задумывалось. Впрочем, разве могло быть иначе в мире, где свойства многих растений оставались загадкой даже для мудрейших травников?
Когда Кайлос сделал первый осторожный глоток, произошло нечто невообразимое. Его тень на стене внезапно отделилась от хозяина и пустилась в зажигательный канкан, задорно подбрасывая воображаемые юбки. Трое друзей в изумлении отпрянули, наблюдая, как тёмный двойник их друга исполняет головокружительные па.
Раздавшийся дружный хохот привлёк внимание Вейлы. Не в силах сдержать любопытство, она ворвалась на кухню, схватила половник и, недолго думая, хлебнула странного зелья. После чего неожиданно призналась:
– Я… Я иногда беру твои рубахи, когда ложусь спать… – её янтарные глаза расширились от ужаса перед собственными словами.
К счастью, Кайлос весело усмехнулся, вместо того чтобы начать ругаться.
– Я знаю. Уже этого не заметить невозможно. С учётом, что их у меня всего три.
Но на дальнейшие уговоры попробовать ещё волчица быстро мотала головой, прижимая руки к груди, словно боясь, что они сами собой выдадут новые секреты.
Руми, также привлечённый весельем, после глотка зелья отправился петь серенады под дверью Майи. Девушка, не выдержав фальшивых трелей, принялась отбиваться подушкой, крича:
– Да замолчи ты наконец! У тебя голоса нет! Вообще нет!
Вскоре весь дом погрузился в хаос. Ларри с Филом декламировали стихи, Вилер и Рома затягивали песни. Алтея, выдав, что все они бездари по сравнению с ней, затеяла перепалку, больше напоминающую состязание уличных менестрелей.
А виновники всего этого безумия – крылатый алхимик и его зеленокожий напарник – сидели на крыше, наблюдая за самым неожиданным последствием их опытов. По улице бродила ожившая тень Кайлоса, навязчиво предлагая прохожим:
– Обними свою внутреннюю тьму! Познай свои глубины! Свет ничто, тьма всё!
– Может, и правда проще без шоколада этому миру? – пробормотал Аэридан, сплёвывая фиолетовые искры, что вырывались у него изо рта при каждом слове.
Грохотун, чей голос теперь звучал как у примадонны Имперской оперы, молча кивнул, заедая странное послевкусие булочкой с корицей.
– И Каю об этом – ни слова, – ткнул он рогом в сторону танцующей тени.
К счастью, никто, кроме них, не слышал смущённых просьб тёмного двойника, умолявшего прохожих принять свои недостатки. Впрочем, даже если бы и услышали – в этот вечер в доме Кайлоса творились и не такие чудеса.
Глава 3
Глава третья.
Новые люди
– Доброе утро, Кай.
Майя сидела в гостиной, её пальцы нервно перебирали кра