Принц Лотоса
Пролог
Усадьба клана Ито.
Достопочтейнейший даймё*, господин Танака Рэо, досадливо давил растущее в груди раздражение: почему он, блистательный глава клана ёкаев, обязан терпеть в своём доме грязного человечишку?!
Грязным старик был в прямом смысле этого слова. Немытое дряхлое тело, скрытое под слоями таких же старых одежд, источало невыносимое зловоние. Которое смог бы учуять любой ёкай, даже тот, кто не обладал завидным обонянием. Но, на горе главы, все инугами, как и полагалось псам-оборотням, имели отличный нюх. А уж глава Рэо и подавно.
Помощник, притащивший в клан этого бродягу, верно, решил сыграть злую шутку со своим господином! Как может этот кусок давно протухшего мяса помочь клану в столь щепетильном вопросе?! Понятно уже, что точно нет…
Старик-шаман расстелил на полу чёрную от грязи тряпицу и, что-то бубня себе под нос, высыпал на неё птичьи кости, перья, разноцветные камешки и стеклянные бусины. И вот уже битый час перебирал их и бормотал, бормотал и перебирал… Наверняка просто испытывал на крепость терпение ёкаев.
Глава Рэо нарочито громко вздохнул и с деланной скукой полюбовался на свои когти на руках, которые удлинились от нарастающей злости. Этим он хотел показать помощнику и шаману, что если дело и дальше будет идти так, как оно идёт, то очень скоро он пустит их в ход.
Пока от этого шага его останавливало лишь то, что новые золотистые циновки, которые чудо как шли по цвету этой комнате, в таком случае придётся забрызгать кровью… А этого ему так не хотелось бы! Их нежный цвет, каждый вечер озаряемый заходящим солнцем, напоминал ему сияние плодородных пшеничных полей, бескрайним морем волнующихся под тёмным грозовым небом. Роняющих на жирную чёрную землю из налитых колосьев зерно и уже с нетерпением ожидающих начала жатвы… Невообразимое богатство, принадлежащее ему и его клану!
Но если так будет продолжаться, господин Рэо готов пожертвовать новыми циновками. В конце концов, это всего лишь циновки, а не сами поля…
Помощник, заметив недовольство главы, в жесте раскаяния поник ушами, поджал хвост, проворно подполз ближе, ткнулся лбом в пол у его ног и, не поднимая головы, горячо зашептал:
– Молю ещё немного о вашем терпении, мой господин! Гадание требует времени… Этот тамаёри – лучший среди предсказателей! Ему дан дар говорить с высшими духами…
Господин Рэо вместо ответа уныло посмотрел в сад и щёлкнул когтями: его терпения не хватит уже и на упавшее из чашки зёрнышко риса. Закончится раньше, чем то долетит до пола…
Помощник в отчаянии оглянулся на старика, а тот будто ждал именно этого момента. Расплывшись в отвратительной улыбке, демонстрирующей голые дёсна и торчащие из них пеньки гнилых зубов, прошамкал:
– Ду́хи дали ответ! Великая удача была послана клану Ито, но вы сами отреклись от неё!
Глава вскипел:
– Что за чушь?! – рявкнул, чувствуя, как от гнева лицо стремительно покрывалось шерстью. Ещё секунда-другая – оборот произойдёт полностью, и тогда этого омерзительного старика ничего уже не спасёт: глава оторвёт ему голову, даже несмотря на тошнотворный запах…
Но тот словно не чуял нависшей над ним опасности. Картинно развёл руками в стороны и, всё так же улыбаясь, покачал головой, точно кукольный болванчик:
– Да-да, сами! Кости говорят, что лично вы, господин Танака Рэо, прогнали посланницу, которая пришла сообщить вам о приобретённой кланом удаче. Дали ей монет и выгнали взашей… Три года тому назад… Вспомните!
Глава хотел зарычать, что ничего подобного не было. Что-что, а отказываться от удачи, столь сейчас нужной клану, он ни за что не стал бы. И посланницу, принёсшую добрую весть, не прогнал бы взашей, а приказал бы приветить как самую дорогую гостью…
Хотел сказать да рот захлопнул: вспомнил! Неужели?! Если так, то…
Было. Всё именно так, как и сказал шаман.
Старая наглая человечка из деревни-буракумин. Где жили такие же, как и она, человеческие отбросы… Годные лишь для грязной работы, которую брезговали делать даже самые слабые ёкаи.
Глава Рэо терпел эту деревню на своих землях лишь потому, что Император, повелевший не трогать людей, неизвестно как провалившихся из людского, Среднего, в Нижний мир, даровал клану Ито в награду за построенное для них пристанище обширные плодородные земли. Те самые, что золотыми морями так радовали глаз господина Рэо…
Но указ, как и сам Император, редко покидающий столицу, был от земель Ито далеко. А ёкаи в провинциях ещё нет-нет, да и любили полакомиться человеческим мясом…
Деревня, как и крепкая ограда вокруг неё, была построена. На этом глава Рэо считал миссию по выполнению императорской воли исполненной. Днём людишки выходили за ограду на работы, а вечером обязаны были вернуться под защиту стены. Если же кто-то задерживался и не успевал до закрытия ворот, а утром его не досчитывались, то кому какое дело? Клан Ито не нанимался охранять этих отбросов. Одним больше, одним меньше… Какая разница? Пусть скажут спасибо, что глава Рэо вообще терпит их на своей земле…
Наглая старуха посмела прийти в усадьбу так, словно её тут и ждали. Скандалила, требуя отвести её к главе, тарабанила в ворота… А когда господин Рэо, привлечённый шумом и любопытством, чего же ей понадобилось, повелел пропустить старуху, был неприятно удивлён отсутствием понимания у той ничтожности своего положения.
Неблагодарная карга, источая отборную брань поганым ртом, обвинила сына главы и единственного наследника клана, Танака Кайто, в том, что он-де обрюхатил её дочь…
И что? Стоило ли так сотрясать по этому поводу воздух? Молодые инугами, как и положено псам, блудливы… Лучше за дочкой нужно было смотреть.
В другое время господин Рэо лишь посмеялся бы над незадачливой мамашей, не знающей прописных истин. Но старуху точно забытые боги побудили явиться в тот самый момент, когда в клане ждали прибытия важных гостей! Глава клана Сота и его дочь, красавица футакучи-онна… Помолвка наследника Кайто с ней упрочила бы позиции клана Ито среди даймё. А земли, что шли приданым к красавице, расширяли владения клана до самого моря и гарантировано пополнили бы казну доходами от новых пошлин и украсили бы усадьбу заморскими товарами…
Однако та проклятущая баба так развопилась, что господин Рэо, чтобы отделаться от неё, швырнул ей кошель медных монет. Да в ярости, что грязные сплетни могут достигнуть ушей главы клана Сота и помолвка расстроится, повелел старухе к утру убраться из деревни-буракумин на все четыре стороны. В противном случае пообещал лично разорвать на мелкие клочки и её, и обрюхаченную дочурку, пусть только посмеют ещё раз ему на глаза попасться…
Но удача в тот день будто отвернулась от клана Ито… Ужин прошёл вяло, как ни старался развлечь гостей господин Рэо. И даже Кайто, обычно державшийся спесиво с девицами, сражённый наповал красотой Ичики, вился вокруг неё влюблённым кобелём… Казалось бы, дело обречено на успех, но девушка словно и не желала видеть его потуг… Дело с помолвкой застопорилось. Ичика не говорила ни «да», ни «нет», а глава клана Сота никак не хотел воздействовать на взбалмошную красавицу, позволяя ей играть с наследником клана Ито, как той заблагорассудится…
Три проклятых года господин Рэо не мог сдвинуть клан Сота с мёртвой точки. Дела стали совсем уж дрянные, когда последнее лето выдалось засушливым. И те самые любимые золотые поля уродили пустые колосья…
Выходит, в тот день он сам прогнал удачу?..
Что же было с собой у той старухи, что могло не допустить такого развития событий? Древний артефакт? Или оберег? Какой сосуд выбрали высшие духи?..
– Это ребёнок, – точно подслушав его мысли, всё так же мерзко щеря беззубый рот, прошамкал шаман и ткнул корявым пальцем в главу: – Человеческое дитя, но порождённое семенем твоего сына. Твой внук…
– Заткнись! – рыкнул глава. – Я никогда не признаю этого мальчишку! Клан Сота честолюбив, и красавица Ичика не выйдет замуж за мужчину, у которого растёт бастард! Отсутствие у Кайто вторых жён и наложниц – их главное условие…
– И всё же он уже есть, – хмыкнул старик. – А в нём есть столько Ци… – он прикрыл глаза и взмахнул руками, словно пытался показать, сколько именно. Но замер, опустил руки и хитро посмотрел на господина Рэо: – Достаточно, чтобы напитать всех ёкаев в округе. Он – Принц Лотоса…
Господин Рэо прикрыл глаза, чтобы не выдать своих чувств: Принц… и его внук?!
Человечишки сами по себе ничего не стоили. Небольшое исключение из этого правила составляли тамаёри. Зачастую их единственная магическая способность – умение видеть ёкаев возвышала их над обычными людьми. Но то в Среднем, человеческом, мире. Какой толк от этой способности в Нижнем, мире ёкаев, где все люди, провалившиеся сюда, могли делать это?
Некоторые тамаёри путём тяжёлых практик, как этот старик-шаман, открывали в себе способности к провидению. Но это были совсем уж единицы… И умение это легко могла побить любая ведьма-янаги…
Другое дело, если тамаёри признавали способным накапливать в себе Ци. Магическую энергию, что дарила ёкаям силу и долголетие, а дела наполняла бесконечной удачей… Девушек с таким умением поселяли в домах в качестве прислуги или наложниц, чтобы, находясь всегда рядом со своим ёкаем-господином, они питали его накопленной Ци… Вернее сказать, их порабощали и запирали. Прятали и никогда не выпускали, чтобы никто не мог похитить такую драгоценность… Но всё же та Ци, что даровали девы-человечки, была крупицами Силы, способной слабого ёкая превратить в среднего… Но что для сильного та Ци? Капля в море…
Принц Лотоса – иное дело. Ци в нём хватит, как и сказал шаман, напитать и возвысить всю округу… Хотел ли Рэо, чтобы клан Ито стал непобедимым, вернул себе былое величие, когда ещё служил он ками? О, да! Но мальчик…
– Признать его… Нет, никогда! – пробормотал господин Рэо, выдав свои беспокойные мысли. – В чём тогда смысл подаренной высшими духами удачи? Клан Сота разорвёт помолвку… или вовсе станет врагом за нанесённое Ичике оскорбление! Нет… Нет и нет!
Шаман хмыкнул:
– Зачем же признавать? Никто и не просит от Ито таких жертв… – он поднял руку, сложил корявые пальцы щепотью и потёр их друг о друга, словно перебирая монеты: – За Ци надо платить! Вот единственное условие, что выдвигают высшие силы за даруемую удачу. Где тут о признании бастарда кланом? Пусть вкусно ест и сладко спит, носит богатую одежду… Пока мальчишка будет счастлив, он поделится Ци со всеми, кто окружает его в усадьбе… – и коварная ухмылка вновь безобразно растянула губы старика.
Господин Рэо, осмысливая в голове подброшенную идею, упёрся невидящим взглядом в помощника, и тот вновь ударился лбом об пол:
– Господин, прикажете обратиться в клан Чёрного Дракона?..
И то ведь верно! Где теперь искать старуху, а вместе с ней девчонку и мальца? Он сам же, когда швырнул деньги, велел той скрыться с глаз долой… Может, сожрали давным-давно их? Как искать?.. Как иголку в стоге сена! Такая работёнка теперь по силам лишь наёмникам клана Икэда… И пусть берут они лишь золотом, он заплатит про́клятому Чёрному Дракону! Потому что драгоценность, которую следовало вернуть в клан Ито, важнее всего на свете…
Впервые за много дней господин Рэо почувствовал такой же прилив сил и бодрости, какой случался с ним в молодости, когда в горах он охотился на оленей и кабанов. Кровь забурлила в его теле от предвкушения и азарта:
– Да! Пусть найдут мальчишку!
©Рин Дилин, 2025 г. Все права защищены.
_______________________________________________________________
*Здесь и далее пояснительная бригада по незнакомым словам и типам ёкаев.
Буракумин [яп.] – квартал, место поселения отверженных и тех, кто считается неприкасаемым. Своеобразное японское гетто для тех, кто хоронил людей или разделывал говядину. Могильщики, мясники и сапожники – те, кто проживал в нём.
Даймё [яп.] – дворянин, феодал.
Ёкай [яп.] – общее название для всех сверхъестественных существ, включая заимствованных из европейской мифологии.
Инугами [яп. (инуками) «ину» – собака, «ками» – божество, бог] – собака-оборотень. Кома-ину – псы-стражники, что в виде двух статуй (одна напротив другой), ставят в японских храмах для защиты от злых сил.
Японцы верили, что инугами способны превращаться в высоких мужчин-воинов. Красивые и сильные, они, тем не менее, отличались вспыльчивым нравом и были не особо умны.
С помощью инугами люди привлекали богатство и наводили порчу. Существовал кровавый обряд, с помощью которого можно было заполучить сильного духа-защитника. Для этого привязывали собаку на несколько дней без еды и воды. Затем перед ней ставилась миска с чистой прохладной водой. Но так, чтобы животное не могло до неё дотянуться. В тот самый момент, когда пёс, напрягая последние силы, тянулся к воде, глава дома должен был одним точным ударом отсечь мечом ему голову. Считалось, что после этого пёс превращался в ёкая-инугами, и между ним и хозяином якобы заключался контракт: пёс был обязан наполнить достатком жизнь человека, убившего его, а после его смерти волен был забрать его душу, разорвать её на куски или утащить в подземный мир без права на перерождение. Понятно, что от такого «защитника» старались избавиться заранее. Разными способами инугами «дарили» или «подбрасывали» ничего не подозревающим людям. Именно так и наводя на них порчу: разгневанный обманом дух терзал семью, в которой оказался, доводя её до крайней нищеты, от чего все и умирали. Если только не находили причину и не «передаривали» инугами другим людям…
Тамаёри [яп.] – общее название всех людей, обладающих способностью общаться с духами или просто видящих ёкаев.
Ци – позитивная энергия жизни, наполняющая всё в мире. Если Ци много, человеческая жизнь наполнена счастьем, радостью, богатством и удачей.
Глава 1
Некоторое время спустя.
Акамацу Ёсико.
Нижний мир опасен для людей. Это место, где обитают ёкаи. Оно создано для них, как Верхний создан для небожителей. Для людей есть Средний… Но сколько Ёсико себя помнила, её семья всегда жила в Нижнем мире.
Когда она была маленькой, отец рассказывал ей про мир людей. Про то, что ёкаи там редкость, и про то, как тяжело ему там жилось… Здесь жизнь тоже была не сахар. Все они – мать, Ёсико и Хонока – жили тем, что зарабатывал отец. Он изготавливал амулеты, выводя на полосках рисовой бумаги иероглифы с заклинаниями: «на удачу», «на счастье», «большое богатство», «защита от тёмных сил»… Когда он умер, стало совсем плохо.
Некоторое время они ещё держались, продавая сделанные им загодя амулеты… Особенно хорошо продавались те, что сулили дать защиту: люди выходили на работу за ограду и многие рисковали оказаться сожранными ёкаями…
Признаться, пока был запас бумажных полосок, Ёсико, используя кисти отца и копируя его почерк, подделывала амулеты. Ей нравилось находиться в комнате, некогда служащей отцу кабинетом. Трогать инструменты, которых при жизни касался он. Вдыхать ароматы дерева и чернил, в которые стойко вплетался мужской запах, и ей казалось, что незримо отец ещё присутствует здесь. Сидит рядом и невесомо ведёт её руку, выводя линии нужного размера и чёткости…
А потом бумага закончилась. И где брать её, Ёсико не знала. Однако это не имело значения, потому что в деревне и так уже начали шептаться, что слишком долго в семье покойного Акамацу не кончаются амулеты…
Мать настояла, чтобы Ёсико стала выходить на работу за ограду. Персиковые сады и огуречные плантации – вот и весь выбор. Мужчины ещё ходили на болото рвать осоку, но эта работа была уж совсем тяжела и опасна: целый день по колено в воде, того и гляди утащит каппа!
На вопрос Ёсико, почему вместе с ней на работу не идёт Хонока, мать ответила коротко: не твоё дело. Но на самом деле Ёсико знала, почему. Мать всегда больше любила Хоноку. А всё потому, что когда родились двойняшки, старуха-предсказательница, что проживала в их деревне, напророчила ей, что одна дочь выйдет замуж за влиятельного ёкая-вельможу, а вторая проживёт тихую и спокойную, ничем не примечательную жизнь…
Даже просто стать наложницей сильного ёкая почиталось за честь, а уж законной супругой… Мать спала и видела, как благодаря Хоноке очень скоро она сама станет есть с золотых тарелок, одеваться в шелка и спать на мягком футоне… Не станет же зять оскорблять любимую тёщу отказом в проживании в своём доме?.. Молодым супругам может ведь понадобиться её помощь…
Тратиться на Ёсико, коли уж той выпала обыкновенная судьба, мать находила неразумным: Хоноке надо то, Хоноке надо сё, Хоноке нужно беречь руки, чтобы они оставались нежными и мягкими. А тебе зачем? Ты и так обойдёшься…
Но Ёсико не обижалась и не завидовала сестре. Тем более что Хонока была доброй и всегда тайком угощала её тем, чем одаривала её мать. То леденец для сестрицы припрячет, то сладкий рисовый пирожок…
И Ёсико казалось, что жизнь её не так уж и заурядна. Взять хотя бы то, что там, на работах в персиковом саду, она и познакомилась с Танака Кайто. Невероятно прекрасным ёкаем, господином всех окрестных земель…
Его красные волосы блестели, как дорогой шёлк. Золотистые глаза так восхитительно искрились, когда он смотрел на Ёсико… Уши и хвост нисколько не портили этой красоты. Даже наоборот, добавляли какой-то изюминки… Подчёркивали, что этот ёкай достоин занять место среди небожителей…
Под цветущими деревьями они встретились. Под опадающими лепестками расстались… Куда всё делось?
Холодно Кайто выслушал весть о том, что Ёсико понесла. С презрением окинул взглядом её заметно раздавшуюся в талии фигуру… Каждый его жест, каждый поворот и наклон головы, точно острым кинжалом, срезал шоры с её глаз… Разве такого Кайто она любила?..
Нет.
Выходит… всё было ложь?..
И не нужно было верить его красивым словам… Какой позор…
– Я мог бы взять тебя силой, – бросил он ей через плечо, – но был добр с тобой. Цени! Мне приходилось изображать любовь с такой, как ты, отбросом-человечкой… Хотя ты, как и всё вокруг, и так принадлежит мне. Чем ты недовольна? Ты вещь, и твоё призвание служить таким, как я… Будь горда, что ты мне хоть на что-то да сгодилась. А ребёнок… он мне не нужен. Прощай! – взмахнул рукой и ушёл, не обернувшись.
И эти слова и жесты стали для Ёсико оглушительнее пощёчин и брани, что одарила её мать: как теперь им всем жить с таким позорищем?! А что будет с Хонокой?! Какой влиятельный господин обратит внимание на неё, будь она хоть тысячу раз красавицей, если у неё сестра – падшая женщина?! Хуже самой последней куртизанки, потому что для той это ремесло и она получает за него монеты… А тут что?! Живот?! Ещё один рот!.. Проклятье…
В тот миг Ёсико точно впала в странное исступление. Мир в её глазах рухнул, разбился и разлетелся вдребезги… И как дальше жить, она не представляла…
Никто в деревне ей и слова не сказал. Люди молча смотрели, как таскала её мать за волосы, вываливая в грязи, точно желала втоптать в эту жижу. Словно хотела стереть её не только из жизни, но и из своей памяти… Под такое же гробовое молчание они покинули на следующее утро свой дом и деревню, уложив в повозку, запряжённую быком, нехитрый скарб: всё, что можно было продать, мать продала. Больше всего Ёсико печалилась об инструментах отца: почему нельзя было оставить хотя бы его кисти на память?..
Бык тащил их весь день, минуя одно селение за другим. И лишь к заходу солнца стало ясно, что скоро конец их пути. Ёсико поняла это, потому что мать повернулась и прошипела:
– Отныне ты мне не дочь! Для всех, кто спросит, я – твоя госпожа, как и Хоноко. Мы подобрали тебя на дороге и, пожалев беременную, приютили у себя, поняла?
Непрошеные слёзы отчего-то навернулись на глаза, и девушка с трудом выдавила:
– Да…
Чем только ещё больше вывела мать из себя:
– Не слышу!
– Да, госпожа…
В тот миг такое решение матери показалось Ёсико несправедливым. Но позже, когда они обосновались на окраине деревушки ёкаев, она поняла, насколько оно на руку ей.
Когда родился Юито, а соседи стали проявлять любопытство, Ёсико ссылалась на потерю памяти. Мол, до той ночи, когда госпожа Акамацу с дочерью нашли её на дороге и приютили у себя, ничего не помнит. Её историю соседи придумали сами: что-де, бедняжку выбросили из дома родители почившего мужа, вот она от горя и несправедливости и тронулась умом…
Так предательство и сам Кайто оказались вычеркнутыми из их с Юито жизни… Глубоко в душе Ёсико испытывала странное удовлетворение. Как будто это не он бросил их, выгнав из своей деревни, а они сами ушли от него. И всё же Ёсико была благодарна этому лживому ёкаю: если бы в её жизни не было его, то у неё не появился бы Юито…
– Юито, просыпайся, малыш! – ласково погладила она сына по щёчке. – Госпожа Акамацу договорилась с Фудзико-сама́, и нам пора на работу… Ну же, просыпайся, соня! Иначе госпожа Акамацу опять будет браниться…
Старуху Фудзико в деревне не любил никто. Ни с кем она не общалась, и даже сильные ёкаи её сторонились. Как так случилось, что мать спуталась с этой ведьмой? О том Ёсико не ведала. Да только вот вчера вечером зашла мать в ветхий сарай, который отвела под жильё неугодной дочери и внуку, повелела утром встать с восходом солнца и явиться на работу к ведьме. Мол, та как раз искала работников на свои рисовые поля, а Хоноке нужно кушать хороший рис, чтобы её кожа была столь же белой, как сваренная на молоке рисовая каша…
Делать нечего, надо идти…
Ёсико повязала себе и сыну на голову платки таким образом, чтобы ткань по сторонам от темени топорщилась складками, словно под ними скрыты звериные уши или рога. Она делала так специально, чтобы никто из ёкаев не признал в ней и Юито людей: а ну как захотят полакомиться их мясом? На руку ей играло ещё то, что люди в Нижнем мире предпочитали редко мыться. Наивно полагая, что зловоние отобьёт в ёкаях желание съесть их…
Сама Ёсико каждое утро и вечер омывалась и натиралась сборами трав, чтобы их аромат перебивал манящий человеческий дух. Полынь, ромашка, чистотел – от неё и Юито пахло лугом. И то, что ёкаи-соседи, встречая их на дороге не кривили морды, явно указывало на то, что эта хитрость ей удалась.
Девушка взвалила сонного ребёнка на спину, для страховки подвязав поясом так, чтобы ткань придерживала малыша и оберегала от падения, да и направилась сразу на рисовые поля старухи Фудзико.
Деревню ещё наполняла сонная тишина, а ведьма уже поджидала Ёсико у своих угодий.
– Думала уже, что ты не придёшь, – проворчала, когда девушка склонилась перед ней в почтительном поклоне. – А мальчонку зачем с собой притащила?
– П-простите, Фудзико-сама́, мне не с кем его оставить… – оправдалась Ёсико, торопливо добавила: – Юито нисколько не помешает работе! – и поклонилась ещё ниже.
Ведьма скептично скривила огромный рот. Всё в ней такое несуразное: огромная голова, с широким ртом и крючковатым носом, посажена на короткое туловище с тонкими кривыми руками и ногами – было пугающим и говорило о том, что Фудзико-сама́ – ёкай.
С минуту помолчав, старуха дозволила:
– Ладно, оставляй мне мальчишку, присмотрю, – нарочито похрустела корявыми пальцами и посетовала: – Что-то суставы нынче ноют… Видимо, к непогоде. Я присмотрю за мальчонкой, а ты взамен выполнишь двойную норму за ту же плату, поняла? – Ёсико торопливо закивала, и Фудзико вздохнула: – Всё равно сегодня не смогу работать, так крутит… Ну, чего встала? Ступай. Бык тебя уже на поле дожидается.
Девушка аккуратно уложила спящего Юито в тень под раскидистое ивовое дерево. Рядом с ним на землю уселась расплывшаяся в довольной улыбке Фудзико. Перед уходом Ёсико недоверчиво покосилась на её безобразно большой рот: можно ли доверить ей Юито? Не сожрёт ли?.. Но клыки, как и зубы, во рту ведьмы отсутствовали… Да и делать нечего: подрядилась работать, так работай! Вполне возможно, Фудзико-сама была янаги, ивовой ведьмой. И тогда Юито действительно ничего не грозило: янаги питались только соком ив…
Дойдя до нужной делянки, Ёсико опешила, увидев быка, про которого говорила старуха. Громадный уси-они, ёкай с телом и руками человека, но с головой и ногами быка, неторопливо прохаживался по краю поля. Из его пасти торчали вверх крупные клыки, некоторые заворачивались, как бивни у кабанов. И Ёсико не сомневалась ни секунды, что клыки и бивни столь же остры, как и рога, венчавшие голову ёкая. От этого зрелища у девушки спина взмокла – на ней выступила холодная испарина. Но, переборов себя, Ёсико подошла и вежливо поклонилась уси-они.
Может быть, ей повезёт?.. И окажется, что этот бык не любит мясо точно так же, как ведьма-янаги?..
Ёкай повернул голову и свысока окинул взглядом девушку. По выражению его больших карих глаз Ёсико было сложно судить, о чём он думал. Но вот уси-они презрительно по-воловьи фыркнул, выражая своё отношение к помощнице, и спокойствия это ей не добавило. Он шагнул в воду, жестом повелевая ей следовать за собой. А там, в заполненной по колено водой делянке, впрягся в деревянный плуг. И она поспешила следом, поняв, что от неё требовалось.
***
Солнце поднялось над деревьями уже высоко, а они всё работали. В полном молчании ёкай тянул лямку, а Ёсико старательно давила на плуг, рыхля покрытую водой землю.
Плечи и спина уже онемели от непривычной работы, по телу потоком тёк пот… Уси-они приходилось и того хуже: реющий над полями гнус нещадно жалил его и лез ему в глаза, ноздри и уши… Он шумно фыркал, тряс рогатой головой, но от вредных мошек это помогало мало. Почему они не жалили Ёсико? Всё дело было в тех травах, отваром которых она натиралась: отличное средство от кровососущих козявок!
Если так дальше пойдёт, то завтра уже можно будет высаживать рисовые ростки. И Ёсико понимала, что вот как раз завтра она и взвоет от боли в спине… Провести целый день, согнувшись в три погибели по колено и по локоть в воде, втыкая саженцы?.. Домашние заботы после этого покажутся не столь обременительными…
Уси-они остановился, отвязал от пояса сосуд, сделанный из тыквы, отвинтил пробку и шумно хлебнул. Ёсико невольно сглотнула: вода… Как же хочется пить… Она и не догадалась взять с собой такую же бутыль!
Хоть она старалась и не пялиться на то, как он пьёт, ёкай всё равно заметил, что её терзает жажда. Молча протянул бутыль ей. Ёсико не стала отказываться. Приняла с поклоном и осторожно сделала глоток. Зубы тотчас заломило от холода: свежая и чистая родниковая водичка! Слаще, кажется, она в жизни ничего не пила… Бутыль явно была волшебной, зачарованной на то, чтобы при такой жаре сохранять содержимое прохладным.
Утёрла рукавом вспотевшее лицо и посмотрела на уси-они. Ёкай теперь не казался ей таким уж страшным. Одет в рубаху и короткие штаны, на спину перекинута старая соломенная шляпа, по краю украшенная бубенчиками… Ёсико вдруг живо представила, как будет выглядеть уси-они, когда водрузит эту шляпу себе на голову, и с трудом сдержала смешок: бык в её воображении выходил необычайно милым! Страх к нему окончательно пропал.
Она вернула ему бутыль и предложила:
– Я знаю травы, сок которых отгоняет мошкару. Хотите, я вам их сейчас принесу?
Ёкай молча забрал бутылку, вновь отпил и фыркнул. Девушка приняла это за положительный ответ. Стремглав бросилась к противоположному краю поля. Туда, где деревья подходили совсем близко, и сорные травы пучками проросли из воды то тут, то там, показывая, что тот край давным-давно никто не возделывал…
Ёсико, жалея уси-они, давно уже поглядывала на травы, являющиеся на деле лекарственными, но не решалась заговорить с ёкаем во время работы… А тут такая удача! Если Фудзико-сама́ позволит и дальше ей работать на своих полях, то Ёсико во что бы то ни стало нужно подружиться с другими помощниками!
Тогда, возможно, через некоторое время ёкаи в деревне перестанут обращать внимание на то, что она человек…
Девушка так увлеклась своими мыслями, что не заметила поднявшееся рядом из воды чудовище. Похожее на полуразложившийся труп старика, одноглазый и трёхпалый грязевой монстр схватил Ёсику, навалился, опрокинул и утянул под воду, вминая её в грязь. Жижа хлынула в уши, нос и рот. Ёсико отчаянно забилась, пытаясь вырваться из хватки чудовища, но тщетно: этот ёкай был невероятно силён, и её руки, когда она пыталась отпихнуть его от себя, проходили сквозь него, не причиняя ему никакого вреда…
Барахтаясь из последних сил, она уже потеряла надежду на спасение, как внезапно что-то схватило её за шкирку, как щенка, и выдернуло из воды. Откашливаясь и судорожно хватая ртом воздух, Ёсико вцепилась руками и ногами в своего спасителя.
Уси-они, а это был именно он, сунул трепыхающуюся девушку себе в подмышку, зажал, чтобы не дёргалась, и поднял на рога грязевое чудовище. Размахнулся, отшвырнул прочь. Ударом мощного копыта размозжил голову другому монстру, поднявшемуся над водой.
– Проклятые доротабо! – рыкнул, отступая к земляному валу между делянок. Монстры вяло возились, слепливаясь из грязи обратно. – Приближается гроза, и нам их под дождём не одолеть… – поставил Ёсико на землю и придержал за плечи, оглядывая: – Ты в порядке? – она неуверенно покивала и пожала плечами, не в силах вымолвить ни слова. Что в переводе на нормальный язык значило, что она ещё сама не поняла, всё ли хорошо с ней.
Но уси-они принял этот ответ за положительный. Повернулся, выловил из воды слетевший с её головы платок. Сморщив нос, оглядел, в какую грязную тряпку он превратился. Фыркнул:
– Он всё равно тебе не шёл. Вот, возьми-ка это, – стянул с шеи соломенную шляпу и нахлобучил девушке на голову. «Бон-бон» – послышалось ей в звоне бубенцов. – Это мой старый друг Бон-Бон, он цукумогами. Глуп, как… старая шляпа. Но он поможет тебе скрыть, что ты человеческая девчонка… – умолк, поднял голову и осмотрел стремительно темнеющее небо.
Ёсико приподняла шляпу и взглянула на ёкая. Онемевшие от пережитого ужаса губы сами собой вымолвили:
– Т-ты меня т-теперь с-съешь?..
Уси-они повернул голову, окинул её насмешливым взглядом и фыркнул:
– Слишком костлявая! Я предпочитаю кого-нибудь помясистее… – заметил что-то в воде, насторожился, шагнул и молниеносным движением схватил. Повернулся, протянув Ёсико зажатых в кулаке двух извивающихся угрей. – Вот! Это тоже тебе. Ешь лучше, и тогда возможно однажды я всё же съем тебя! – и рассмеялся, как над дельной шуткой.
Ёсико вежливо улыбнулась и поёжилась от нарастающей в теле нервной дрожи: он шутит или всё же нет?.. У ёкаев такое странное чувство юмора… Обычно отсутствующее совсем.
– Я – Року, – представился он. Завернул шевелящихся угрей в измазанный грязью платок Ёсико и вручил его ей. Положил здоровенную лапищу на плечо девушки, побуждая идти рядом, и зашагал по земляному валу к другому краю поля, где находились старуха Фудзико и Юито. – Скоро начнётся ливень, и доротабо не дадут нам работать. Продолжим завтра.
_________________________________________________________________
Футакучи-онна [яп.] – женщина с двумя ртами. Невероятная красавица, привлекающая своим лицом мужчин, имеет на затылке спрятанный под волосами ещё один рот. Большой и ненасытный, он вынуждает её есть по ночам. По одной из легенд, такой рот появлялся у тех женщин, которые намеренно заморили собственных детей голодом.
По другой, богатый старик-скряга долго выбирал себе жену. Искал ту, которая очень мало ела, чтобы не тратить на неё деньги. Однажды он увидел и влюбился в юную красавицу. Большим плюсом для него стало то, что девушка почти не употребляла пищу. Но, несмотря на это, после свадьбы амбары мужчины стали стремительно пустеть, а богатство – таять. Только перед самой смертью, умирая от голода и нищеты, старик узнал, что его женой стала футакучи-онна, что прятала под волосами второй рот, которым и уничтожала по ночам все его запасы.
Уси-они [яп.] – дословно «бык-демон». Любой ёкай, обладающий признаками быка: тело кошки или паука с головой быка, тело быка с головой демона-они и т.д. – относится к водной нежити. Жестокие и беспощадные, выдыхают яд и любят человечину. Часто охотятся в паре с ёкаями, умеющими наводить морок. Партнёр, зачаровав жертву, подзывает её ближе к месту, где затаился уси-они. Когда жертва оказывается в достаточной близости, уси-они набрасывается, разрывает её на части, а после делится трапезой с помощником.
Доротабо [яп.] – дословно: «грязный монах рисового поля». Одноглазый трёхпалый грязевой монстр, обитающий на рисовом поле. Пять пальцев человеческой руки означают три греха и две добродетели: гнев, жадность, невежество, мудрость и сострадание. Три пальца доротабо символизируют только пороки.
Этот ёкай – воплощение души старика, что до самой смерти тяжело работал на поле и не смог расстаться со смыслом своей жизни после смерти. Мстительный дух.
Предпочитает появляться по ночам, но может появиться и в пасмурный день. Из-за того, что его материально воплощённое тело состоит из грязи, является непобедимым.
-сама́ [яп.](様) – суффикс, демонстрирующий максимальное уважение и почтение. В разговорной речи используется редко: при обращении младших к старшим, слуги к господину, священника к богу, девушки к возлюбленному. Обязателен к употреблению в деловых письмах.
Другие суффиксы-обращения: -сан (さん) – распространённая общая форма вежливого обращения. Похож на обращение по имени-отчеству в русском языке. Используется младшими к старшим, к малознакомым людям, жены к мужу.
-кун (君)– демонстрирует близкое отношение, но при этом сохраняет некую официальность. Обращение старших к младшим, и при тёплой дружбе между ровесниками.
-сэнсэй (先生) – уважительное обращение к учителю, педагогу, тренеру или старшему по иерархии. Говорит скорее о высоком статусе того, к кому применяется.
-сэмпай (先輩) и -кохай (後輩)– обращение на работе к более ранее начавшему коллеге и к новичку. Суффикс -сэмпай часто ещё используется в школах и других учебных заведениях при обращении младшеклассников к старшеклассникам.
-доно (殿) (дословно «дворянин») – используется при обращении к родственникам начальства или аристократам. Т.е. обращение к высокому начальству будет – сама́, а к членам его семьи – доно. Отдельно этот суффикс указывает на высокую социальную значимость того, к кому обращаются (президент или министр).
Глава 2
Акамацу Ёсико.
Ливень начался, когда Ёсико с Юито вернулись домой. Мать не заметила её возвращения, и девушка смогла приготовить на маленькой жаровне угрей и покормить Юито.
Эта же жаровня служила им для обогрева в зимнее время.
Малыш, судя по тому, как сразу уснул после еды, даже не доев последний кусочек угря, весело провёл время со старой Фудзико и успел устать за день.
Но для Ёсико было бы странно, если бы столь хороший день не омрачился: во всём должно быть равновесие. Мать, точно яростный демон, явилась на аппетитные запахи. Застыв на пороге сарая, тут же накинулась на Ёсико так, словно она с Хоноко голодали.
Хотя на самом деле всё обстояло ровно наоборот…
– Где ты взяла угрей, негодная?! Почему не отдала сестре, хотя знаешь, что ей нужнее?! – мать даже и не собиралась выслушивать сбивчивые оправдания дочери. – Завтра же чтобы принесла ещё! Да не смей оставлять себе хоть одного, проверю! Довольствуйся тем, что я даю тебе есть. Или ты хочешь сказать, что я вас плохо кормлю?! А сейчас собирайся, сходи к реке и налови хи-но тама! Фурари-би, что ты поймала в прошлый раз, опять прогрызли фонари и улизнули!
Ёсико вздохнула украдкой: плохо дело… Это означало, что сейчас ей придётся не только бродить под дождём, выискивая в зарослях у реки маленьких шарообразных ёкаев, но и ремонтировать бумажные фонари. Коих в доме было превеликое множество! А у них с Юито всего один…
Уверенная, что дочь не посмеет ослушаться, мать ушла в дом.
Девушка, укрыв спящего сына циновкой, заплела волосы в тугой узел и надела шляпу-цукумогами: как хорошо, что Року дал его ей! Теперь у неё есть защита не только от солнца, но и от дождя.
– Бон-Бон?.. – сонно звякнул колокольчиками ёкай.
– Прости, – вздохнула Ёсико, – ничего не поделаешь, нужно идти…
Закатала повыше штаны. Всё равно дождь лупил в землю так, что ноги будут грязными до колена. Взяла банку, привязанную к шесту, в которую она собиралась сажать пойманных хи-но тама, и вышла из сарая.
Возможно, ей повезёт, и она успеет управиться до того времени, как Юито проснётся. Иначе малыш, не обнаружив рядом её, может расплакаться от страха так, что переполошит всю округу, и мать вновь будет браниться…
Вопреки её ожиданиям, все хи-но тама попрятались от дождя. Ёсико удалось поймать всего трёх. Они укрывались под листьями папоротника, едва сияли и выглядели уставшими.
Девушка сразу представила, как будет ругать её мать, когда увидит этих фурари-би. Но ничего не поделаешь, хи-но тама, как и любые огненные ёкаи, не любили дождь…
Ёсико ещё немного побродила по берегу, но заметив то там, то тут вылезающих из воды капп, направилась в деревню. Она промокла до нитки и успела продрогнуть до костей. Да и становиться чьим-то ужином ей не особо-то хотелось…
Стоило ей выйти на дорогу, ведущую к деревне, как она нос к носу столкнулась с двумя ёкаями. Никогда прежде она не видела их в деревне. Чёрное одеяние с одинаковой эмблемой дракона на груди, а также висящее на поясах оружие подсказали ей, что они принадлежали к клану наёмников. Весьма богатому, если судить по тканям и кожаной обуви.
А это значило, что этот клан не брезговал убийствами…
Девушка мысленно взмолилась богам, чтобы ёкаи не обратили на неё внимания, но в этот день боги, похоже, отвернулись от Ёсико.
– Стой! – приказал ей один из ёкаев.
Она замерла, ниже опустив голову, чтобы они не могли рассмотреть под полами шляпы её лицо.
– Бон-бон, – недовольно проворчала шляпа.
– Зачем остановил его? Это старый цукумогами, – скривился второй ёкай. – Они обычно глупы и годны только для грязной работы…
– Нет желания обыскивать каждый дом, – откликнулся первый. – Дождь как из ведра! Выполнить бы уже скорее заказ да вернуться домой, в тепло… Может быть, он сможет нам помочь? Эй, ты, есть ли в деревне человечишки?
Услышав, что наёмников интересуют люди, Ёсико сжалась от страха и наклонилась ещё ниже.
– Бон-бон! – ответил вместо неё цукумогами, и она решила держать рот на замке, чтобы не выдать себя.
– Я же говорил, – хмыкнул второй ёкай. – Эти дряхлые старики не умеют даже говорить. Оставь его, идём! Клану заплатили столько, что не грех и расстараться…
– Нет, постой, – не унимался первый. – Хочу взглянуть на его лицо. Так ли цукумогами безобразны, как про них говорят?
«Кто бы говорил!» – подумала Ёсико, невольно отступая от наёмника.
Они оба были покрыты жёсткой, как у ящерицы, чешуёй, да и на вид напоминали прямоходящих рептилий. Жёлтые глаза имели вертикальный зрачок, а под подвижными губами в пасти скрывались острые, как кинжалы, зубы. Что явно указывало на то, что они точно не питаются ивовым соком подобно ведьме-янаги…
– Вот ты где! – внезапно прогремело рядом, шарахнуться в сторону Ёсико не позволила тяжёлая ладонь, которая легла ей на плечо.
Лишь секунду спустя, когда сердце в груди перестало подпрыгивать от накатившего страха, она узнала в говорившем Року, уси-они Фудзико-сама́.
– Хозяин тебя уже обыскался, а ты возле реки прохлаждаешься?! – Року грозно отчитал Ёсико. И другим, заискивающим тоном, с поклоном осведомился у ёкаев: – Простите, суйко-сама́, этот глупец вам не слишком досаждал?
Наёмники с досадой отступили. Презрительно цыкнули:
– Нет. Скажи, есть ли в деревне человечишки?
– Если бы были, я давно их всех лично съел бы, – весело откликнулся Року. Протянул мечтательно: – Что может быть слаще человеческого мяса?.. Жаль, только запах иногда портит аппетит…
Ёкаи понимающе зафыркали.
– Я слышал, – добавил Року, – в соседней деревне видели одного… или двух?.. – указал рукой направление, противоположное деревне Ёсико. Посетовал: – Да поди их уже сожрали! Эх, а жаль… Я бы не отказался присоединиться к трапезе…
Наёмники переглянулись и поспешили в указанном направлении. Уси-они слегка толкнул Ёсико в плечо, принуждая идти с ним рядом.
– А ты, как я посмотрю, вечно вляпываешься в истории? – весело поглядывая на неё, усмехнулся он. – Тебе повезло, что старуха послала меня к доктору за лекарством: у неё под вечер разболелась голова…
– Спасибо, Року-сан! – всхлипнула девушка. – Вы второй раз меня уже спасаете! А мне вас и отблагодарить-то нечем…
Року посмотрел на неё и с минуту загадочно молчал. Затем выдал:
– Идём, провожу тебя. Заприте на ночь двери и окна: суйко способны становиться невидимыми, – задумчиво протянул: – Что им понадобилось в этих краях?.. Пожалуй, нужно предупредить и остальных об опасности: где появились наёмники клана Икэда, там жди беды…
__________________________________
Цукумогами [яп.] – дословно «дух вещи». По верованиям, сверхъестественным существом может стать любая вещь, перешагнувшая порог службы более ста лет. Также цукумогами может стать новая, но потерянная вещь, которой очень дорожил хозяин. Приобретя сознание, она будет стараться вернуться к нему. А всем, кто будет препятствовать ей в этом, может всячески вредить.
Цукумогами – это целый отдельный класс ёкаев. Все они различаются по внешности и происхождению, имеют разные характеры. Поэтому цукумогами не всегда злые ёкаи, в легендах встречаются и доброжелательно настроенные к человеку.
Янаги [яп.] – янаги-баба, ведьма-янаги – «ивовая ведьма». Этот ёкай появляется из ивы, возраст которой перевалил за тысячу лет. Имеет сходство с деревом: зелёные длинные волосы, кожа как кора. Умеет выдувать из носа туман, плюётся ивовым соком и может хватать у путников зонтики своими длинными волосами, похожими на ветви ивы. В некоторых легендах обладает способностью к предсказанию. Условно безвредный ёкай, питается ивовым соком.
Ямауба [яп.] – ведьма-людоед. Предпочитает молодых девушек, красивых юношей и детей. Любит прикинуться несчастной старушкой, которой требуется помощь. Хитростью заманивает в чащу леса, высоко в горы или к себе в хижину, где и расправляется с намеченной жертвой. Умеет наводить морок и накладывать проклятия. Злой ёкай, в легендах всегда отрицательный персонаж.
Каппа [яп.] – японский водяной. Имеет лягушачью кожу, черепаховый панцирь на спине и клюв на лице. На макушке у каппы углубление, которое всегда должно быть заполнено водой. Именно в этой воде заключается жизненная и магическая сила каппы.
Если вода в углублении иссякнет, каппа умрёт. Человечину эти ёкаи не едят, предпочитают рыбу, фрукты и питают особую любовь к огурцам.
Зловредны, игривы и могут утопить человека ради забавы. Обладают сильным чувством долга. За помощь каппа может наградить, принеся в дар рыбу или редкое лекарство.
Если каппу поймать и победить её, она исполнит любое желание. Чтобы одолеть этого ёкая, который считается непобедимым, нужно вызвать каппу на поединок в сумо. Перед боем поклониться, и каппа поклонится в ответ. Вода из её макушки выльется, каппа потеряет всю свою силу, и тогда её может одолеть даже ребёнок.
Суйко [яп.] – дословно «водяной тигр». Это разновидность водяного ёкая, очень похожего на каппу. Однако они более агрессивны и жестоки. Внешний вид: покрыты жёсткой, как у ящерицы, чешуёй, на коленях имеют наросты в виде тигриных когтей. Не брезгуют питаться человеческой кровью и жизненной силой, перед трапезой топят жертву.
Суйко занимают более высокий ранг, нежели каппа, поэтому их считают начальниками над группами капп, и называют ещё суйко-оябун. Сами суйко подчиняются Рьюо или Владыке Дракону. Непобедимы из-за своей способности становиться невидимыми.
Глава 3
Немного времени спустя. Дом ямаубы Фудзико.
Вернувшись домой, Року застал старую ведьму в прекрасном расположении духа. Она крутилась возле зеркала и разглядывала свой рот.
– Смотри! – радостно воскликнула она, растянув корявым пальцем губы и демонстрируя красные воспалённые дёсна. – Мои зубы! Они растут!
– И что? – равнодушно откликнулся Року. – Моя метка проклятия уже пропала. Я говорил тебе, что это всё девчонка. Ци из неё так и хлещет… Если бы ты, как и положено, заплатила бы ей, голова у тебя не разболелась бы, а зубы уже выросли…
– Заплачу завтра. Отдам ей шёлковый платок, всё равно он мне уже не нужен, – отмахнулась старуха и вновь уставилась в зеркало. – Как думаешь, может быть, её поганая мамаша согласится продать нам её и мальца?
– Ты хочешь съесть их?
Фудзико на мгновение прикрыла глаза, представив, как сладко хрустели бы косточки малыша Юито на её новых зубах, но взяла себя в руки и прогнала эти мысли прочь:
– Нет, живые они будут полезнее. Ци у них так много, что не удивлюсь, если через неделю я помолодею, – хихикнула, живо представив себя красавицей, и добавила: – А ты наверняка станешь таким сильным, что сможешь сразиться с проклятым драконом, сотворившим с нами это!
Она в предвкушении зло оскалилась, представив, как Року насадит на свои прекрасные рога Миномото но Харуки. И поделом негодяю! Подумаешь, напилась с тэнгу саке, стала приставать с непристойностями к дракону, а при отказе разозлилась и наложила на него проклятие? Протрезвела бы и сняла, первый раз что ли… Но дракон вышел из себя, проклял её помощника, забрал её зубы и пообещал убить, если встретит снова!
Фудзико из вредности не стала его расколдовывать сразу. Решила немного подождать, пока Чёрный Дракон основательно прочувствует на своей шкуре, каково быть жутким чудовищем… Ещё бы! Все эти высшие ёкаи так привыкли к своей неотразимой внешности! Задирают нос и приравнивают себя к небожителям…
А она, вообще-то, тоже женщина… И ничто плотское ей не чуждо!
Нет уж! Пусть сначала пострадает! Пусть тоже испытает, каково это, когда на его чувства и томление в ответ брезгливо кривятся… Поделом!
А уж потом, когда Харуки осознает, что без её помощи проклятие ему не снять, с него можно будет потребовать что-нибудь помимо возврата зубов… Золота! Много-много золота! Хи-хи-хи…
Но теперь, когда благодаря энергии Ци Юито и Ёсико зубы у неё выросли новые, а с Року само собой снялось драконово проклятие, Фудзико раздумывала над тем, а так ли нужно расколдовывать Миномото но Харуки?.. А что? Пусть этот негодник и дальше остаётся жутким уродом! Так-то!
– Вот, кстати, о драконе, – проговорил Року. – Я на дороге встретил двух суйко-оябун в форме наёмников клана Икэда…
Мерзкий холодок страха пробежал по спине ведьмы. Именно такой, когда она смотрела в глаза разъярённому дракону… Его слова о том, что он лично выдерет ей хребет, когда найдёт, живо всплыли в памяти Фудзико. Судорожно сглотнув, она просипела:
– И что? Что они хотели?..
– Искали каких-то людей, – пожал плечами Року, выставляя из бумажного пакета на стол покупки.
– Дурачина! – в страхе взвыла Фудзико. – Дракон ищет нас! Зачем ему какие-то людишки?!
Но сейчас, когда зубы полностью не выросли, а её магическая сила к ней не вернулась, Фудзико была не готова схлестнуться с ним в битве. Что же делать?! Бежать, только бежать! Потом, когда новые клыки украсят её рот, она обязательно отомстит за всё этому чешуйчатому…
А пока она не сильнее цыплёнка, нужно спасать свою шкуру: дракон наверняка до сих пор пребывает в ярости! Жаждет мести и её крови…
– Собирай вещи, – приказала Року, – мы уезжаем! Немедленно!
Глава 4
Следующий день. Акамацу Ёсико.
Вечером мать, услышав предупреждение от помощника старой Фудзико, даже не стала бранить дочь, что та поймала так мало хи-но тама. Побледнела и, тревожно озираясь, поспешила скрыться в доме: вдруг суйко стали невидимыми и уже бродят по их двору?..
Ёсико и сама ночью плохо спала. Всё прислушивалась, не ходит ли кто-то возле сарая?.. Дверь в него была совсем уж хлипкой…
А едва забрезжил рассвет, умылась, по привычке натеревшись отваром трав. Омыла им же Юито. Взвалила ещё подрёмывающего сына на спину, нахлобучила на голову старину Бон-Бона и отправилась на работу.
На поле ни старухи, ни Року не оказалось, и Ёсико, потоптавшись там минут пять, поплелась к её дому. Року же говорил, что вечером у Фудзико болела голова… Возможно, старушка так расхворалась, что не может встать с постели?..
Добродушно жалея Фудзико, Ёсико подошла к её дому. Дверь в него, как и калитка, оказалась закрыта. Но девушка обнаружила привязанный к ручке шёлковый платок, а в нём записку: «Ёсико, спасибо за всё. Этот платок – плата тебе. Надеюсь, ещё встретимся. Прощай».
Они уехали!
Девушка затрепетала от охватившего её отчаяния: из-за того, что старуха не оставила монет за вчерашнюю работу, мать очень сильно раскричится! И в ярости может даже поколотить её…
Она развернула платок и внимательно осмотрела его. Шёлковая ткань и золотая вышивка… Он выглядел очень дорогим! Возможно, за него им удастся выручить мешок риса… А, может быть, и все три? Прежде чем возвращаться домой, надо бы заглянуть в какую-нибудь лавку, чтобы его оценили… Тогда мать, зная цену, может сама решить, продавать его или нет… И не будет злиться.
Ёсико аккуратно сложила платок и засунула его вместе с запиской в карман. Однако едва она успела отойти от дома ведьмы, как вновь столкнулась на дороге с теми двумя ёкаями, что встречала уже вечером. Только в этот раз вместе с ними шёл ещё один. Знатный господин, судя по одежде: его наряд хоть и был похож на одежды суйко, но ткань и отделка даже на взгляд Ёсико были в разы дороже.
Его чёрные волосы блестели на солнце дорогим шёлком. Янтарные глаза с вертикальным зрачком уставились на девушку, и она поспешила наклонить голову. Даже несмотря на клыкастую маску, закрывающую нижнюю половину лица, ей показалось, что этот ёкай необычайно красив! Намного краше даже самого Кайто…
– О, да это наш знакомый цукумогами! – насмешливо воскликнул один из суйко. И пояснил для господина: – Мы вам рассказывали о нём, Миномото-сама́. Он глуп и не умеет разговаривать…
Ёсико поблагодарила богов, что надоумили её прикрыть Юито рубашкой, чтобы уберечь от утренней прохлады и слепящего солнца. Полы Бон-Бона хорошо прикрывали голову ребёнка. Так что теперь она смотрелась и впрямь как старый горбатый цукумогами…
Она наклонилась ещё ниже, стремясь быстрее проскользнуть мимо них, но высокородный ёкай внезапно выхватил из ножен меч и ударом рукояти сбил с её головы шляпу. Бон-Бон с тихим стоном полетел на землю, и ёкаи увидели, что перед ними девушка, а за её плечами, сладко посапывая и посасывая кулачок, в подвязке спит малыш.
Господин перевернул меч, направив остриё ей в шею, вынуждая остановиться. Холодно посмотрел в распахнутые от ужаса глаза Ёсико и коротко бросил суйко:
– Вот те, кого вы ищете.
____________________________________________
Хи-но тама [яп.] – «бессмысленный огонь». Общее название для всех духов, имеющих форму огненного шара.
Фурари-би [яп.] – маленький шарообразный огненный ёкай, происходящий от следа души, которая не была должным образом упокоена. Имеет птичье тело и голову, похожую на собачью мордочку. Обитают возле рек, безвредны для человека.
Глава 5
Усадьба клана Ито. Даймё Танака Рэо.
Досточтимый даймё, глава Рэо, поверить не мог, что наёмники из клана Икэда справились так быстро. Слуги шептались, что сам Чёрный Дракон исполнял этот заказ лично!
Правда, были и те, кто говорил, что он находился в тех краях по своим делам и оказался при обнаружении девчонки случайно…
Однако то, что глава клана Икэда всё же там был, наполняло сердце господина Рэо гордостью и заставляло тянуть спину вверх, выпячивая грудь колесом: вот, мол, я каков! Сам Чёрный Дракон исполнил мой заказ и нашёл пропажу!
И совсем не важно, что золотая казна клана Ито опустела на треть… Пожалуй, это того стоило.
Тощая человеческая оборванка на полу у его ног заставляла главу Рэо брезгливо морщиться: что нашёл Кайто в ней? Лучшие из лучших таю столицы готовы были отдаваться его сыну бесплатно, а он… Залез вот на это?!
Красивая женщина обязана обладать белой кожей, гладкими волосами и ухоженными руками.
А тут?! Неравномерный загар, похожий на въевшуюся грязь; потрескавшаяся от тяжёлой работы кожа на руках и торчащие вокруг ногтей заусенцы; худоба, граничащая с истощением; тусклые волосы; слишком большие глаза – это девчонка настоящая уродина! Ещё пару лет – и она будет походить на древнюю старуху…
Глава Рэо прикрыл веки и медленно выдохнул, справляясь с раздражением. Малыш, сидя рядом с уткнувшейся лбом в пол матерью, улыбнулся ему и что-то неразборчиво пролопотал.
Вот, пожалуй, мальчишка всё же был похож на Кайто… А впрочем, даже если нет, даже если это не его сын, отказываться от такого подарка высших сил глава Рэо был не намерен. Принц Лотоса! Настоящее сокровище, достойное императора! Теперь уже они, клан Ито вправе поразмыслить, а так ли нужен им брачный союз с кланом Сота…
– Твоего сына мы забираем, – заявил глава Рэо.
Девчонка вскинулась и посмотрела ему прямо в глаза. Смесь эмоций в этом взгляде опалила старого ёкая: страх и готовность бороться не на жизнь, а на смерть… Какая дерзость!
Но Рэо прожил достаточно лет, чтобы понимать, что даже курица имеет право защищать своих цыплят. Поэтому он сделал жест ладонью, повелевая молчать девчонке:
– Твой сын войдёт в мой клан. Он будет сыт, одет, обут, получит хорошее образование. Когда он вырастет, ему подберут достойную невесту… Тебе же отныне запрещено с ним видеться…
– Я не отдам Юито! – точно дикий зверёк, ощерилась человечка.
И этот огонь, пылающий в столь хрупком теле, внезапно развеселил главу Рэо: нет, посмотрите, какова? Тощая облезлая помойная кошка, а скалится, как тигрица! Возможно, именно эта сила духа и привлекла Кайто?..
– Подумай, что можешь ты дать ему? – с наигранной лаской убеждал Рэо, отлично понимая, что каждое его слово сейчас ранит её сильнее кинжала. – Какая жизнь ждёт его? Жалкое существование и ежедневная борьба за несколько крупинок риса? Тяжёлая до исступления работа… И то при условии, что его не сожрёт какой-нибудь ёкай? Клан Ито даст ему защиту, власть, деньги! Он не будет нуждаться ни в чём! А ты что можешь?..
Она наклонила голову и прищурилась, взвешивая всё, что он сказал. Рэо в который раз поразился: не глупа… Но для женщины это скорее минус, чем плюс.
– Кайто… – проговорила, но тут же осеклась и исправилась: – Танака-сан, ваш сын, отказался от него. И, судя по тому, что сейчас его здесь нет, его мнение не переменилось. А вы не говорите, что признаете Юито наследником… Зачем вам мой ребёнок?
Глава Рэо хмыкнул: он неожиданно стал получать удовольствие от этой беседы. Эта девчонка была похожа на хитрого горного зверя, которого он, Рэо, взялся изловить. Только силой тут не возьмёшь, нужен ум… Именно таким охотником Рэо себя и считал. Если она желает станцевать, ну что ж, пусть… только вот западня уже захлопнулась, когда наёмники втащили её на территорию усадьбы. Будь она живой или мёртвой в конце их беседы, а мальчишка уже не покинет клан.
– Можешь списать это на старческую сентиментальность, – хмыкнул Рэо. – Да, я никогда не признаю ребёнка от человечки. Для всех твой сын будет приёмышем, которого я, даймё Танака Рэо, по милости своей решил облагодетельствовать… Но и от прежних своих слов не отказываюсь: у него будет всё, – помолчал и добавил: – Ты тоже можешь остаться в усадьбе. Но в качестве прислуги. Видеться с сыном тебе запрещено: для всех он отныне сирота. Иных твоих родственников я здесь видеть не желаю, – припомнил ту вздорную бабу, её мамашу, и предупредил: – И если таковые явятся, их выгонят взашей и изобьют палками, как лгунов!
Девушка чуть кивнула головой, дав понять, что она всё поняла. И эта покладистость обрадовала Рэо: какая лёгкая победа! Нет, всё-таки эта девчонка, как и все женщины, непроходимо глупа!
– Раз так, – удовлетворённо проурчал он, – давай заключим магический договор… По которому тебе запрещено говорить мальчику или кому-либо ещё, что он твой сын… – он хотел выдвинуть ещё условия, но девица перебила его дерзким хмыканьем:
– Хорошо, я согласна. Только обязательно добавим в него условие, что если кто-нибудь из клана только замыслит против моего сына что-либо дурное, этот договор в то же мгновение потеряет всякую силу. Я буду вольна забрать Юито, покинуть усадьбу и уйти куда глаза глядят. И магия клана Ито не позволит злоумышленникам или их помощникам нас найти…
Какая ересь!
Глава Рэо раздражённо передёрнул плечами: мол, что за ёкай в здравом уме будет желать зла Принцу Лотоса? Его будут превозносить и почитать, словно небожителя! Хотя, по сути, Принц Лотоса таковым и являлся – подарок Небес, сын богов, порождённый их золотой кровью…
Но Рэо справился с собой и промолчал. Судя по всему, эта оборванка была не в курсе уникальных способностей своего ребёнка. А раз так, то пусть всё так и остаётся… Слишком уж живы были в его памяти воспоминания об алчной голосящей старухе, требующей денег… Дочка наверняка такая же. И стоит ей узнать про Ци сына, она наверняка запросит большое содержание и отдельный дом для себя.
Ну, уж нет! Терпеть эту нахлебницу глава Рэо был не намерен. Хватит ему того, что Принц Лотоса – грязный человечишка, по иронии судьбы получивший благословение высших сил!
Если девчонка останется, то только служанкой! Он прикажет её завалить такой грязной работой, что она сама сбежит из усадьбы через месяц…
Ухмыльнувшись своим коварным замыслам, глава Рэо легко согласился на все её условия.
Глава 6
Прошло три года.
Столичная усадьба клана Икэда. Чёрный дракон Миномото но Харуки.
Неприятное известие сообщили Миномото но Харуки, стоило ему переступить порог своего роскошного дома: его невеста умерла. Она была седьмой, на ком он планировал жениться. Но в этот раз красавица не успела даже дожить до обряда…
Что за умелый ёкай проклял его?.. Об этом ему не мог сказать ни один шаман.
Служанка, сообщившая ему печальное известие, едва могла сдерживать всхлипывания. А он… вместо печали ощутил лишь неимоверную усталость.
Эта девушка была невероятно красивой. Но он не успел с ней близко познакомиться. Из-за проклятия ямаубы Фудзико он не желал торопиться и хотел дать невесте время, чтобы она привыкла к его омерзительному виду…
Достаточно было тех переживаний, которые он испытал на приветственном ужине в честь прибытия невесты в усадьбу. И весь вечер Харуки был вынужден отводить взгляд и делать вид, словно не замечает гримас ужаса и омерзения на её хорошеньком личике… Девушка изо всех сил старалась сдерживаться, но её то и дело передёргивало от отвращения.
Какое унижение!..
Сначала, когда ведьма прокляла его, Харуки впал в ярость и пообещал убить её самым страшным способом. Неудивительно, что Фудзико спешно скрылась из столицы… Но потом, чуть поостыв, он пообещал себе, что если она сможет снять наложенное на него проклятие, то, так и быть, не станет причинять ей вреда…
Но старуха как сквозь землю провалилась!
Много лет он искал её, и когда, казалось, Фудзико угодила в его когти, этой старой карге вновь каким-то чудесным образом удалось улизнуть… Три года с той поры уж минуло, а он всё не оставлял попыток разыскать её.
К тому же, возможно, именно она поможет ему решить проблему с невестами?..
Харуки переоделся в повседневную одежду и лёг на террасе, любуясь своим несравненным цветущим садом в освещении луны. Молчаливые служанки, повинуясь его жесту, расторопно принесли бутыль с саке и закуски: ужинать ему вновь не хотелось.
В последние дни он каждый вечер возлежал тут, пил и вспоминал тот день. Как он прилетел в деревню ёкаев, где, по слухам, окопалась Фудзико… Как пришёл к её дому и лично выломал дверь… Аромат её мерзких духов пропитал внутри всё так густо, что у Харуки не осталось сомнений, что этот дом долгое время принадлежал Фудзико.
Но он не успел, она сбежала. Опять.
Драконье чутьё подсказывало ему, что он что-то упускает. Что-то мелкое, незначительное, но очень важное… По какой тогда надобности в той деревне оказались наёмники из его клана? Ах да, заказ от клана Ито… Вроде искали каких-то людей…
До острого слуха Харуки донёсся шум от ворот, который оторвал его от размышлений. Что за суматоха? Кого там ещё забытые боги принесли?
– Гоните всех прочь! – повелел он служанке, подливающей ему саке.
– Даже своего императора? – голос заставил дракона вскинуться, сесть и приветственно поклониться гостю:
– Простите, владыка…
Молодой император, а это был именно он, благодушно хохотнул и сел рядом. Хлопнул Харуки по плечу, позволяя оставить церемонии.
– Ты давненько не звал меня полюбоваться цветением сакуры в своём саду, – укорил его. – Помнишь, как мы любили с тобой здесь пить и веселиться в окружении гейш?
Он прекрасно помнил всё. И гейш, и таю, и то, как прекрасна молодость… Особенно, если ты красив. Только это всё было давно. До того, как принц взошёл на престол. Теперь же Харуки о тех днях помнить было не положено.
– Дела навалились, владыка… – туманно ответил он, чтобы не оскорблять императора.
По мановению руки служанки принесли ещё бутыли саке, полностью заменили подносы с закусками. А место той прислужницы, что должна была подливать выпивку, занял его главный помощник.
Император милостиво «не заметил» всей этой возни. Принял пиалу из рук друга детства и задумчиво смотрел в сад. Туда, где над маленьким прудом с золотыми рыбками изящно склонилась сакура. И освещаемая луной, роняла в воду лепестки, будто оплакивая те дни, когда их с Харуки ещё не поработили обстоятельства…
– Да, дела… – с сожалением выдохнул император и пригубил саке. Прикрыл глаза, смакуя в блаженстве напиток. Вздохнул и вымолвил: – Вот как раз о них я и приехал лично поговорить… Как клан Икэда? Не тяготит?
Такое начало Харуки совершенно не понравилось. И даже если буквально минуту назад он чувствовал обратное, то теперь с уверенностью сказал:
– Ничуть, – подумал и осторожно добавил: – Мы с вами, владыка, с пелёнок знали, что всё так и будет. Это наше предназначение…
Император согласно качнул головой, не отрывая взгляда от сакуры.
– Твоя правда… И всё же, как дела в твоём клане? Какие заказы?
Нутро Харуки неприятно свело. Так, словно император обвинял его наёмников в каком-то заговоре, но пока ещё, подобно кицунэ, ходил вокруг да около, предоставляя шанс другу детства покаяться…
Он бросил настороженный взгляд на помощника. Тот тоже напрягся, но виду не подал и никаких предупреждающих жестов не сделал.
– Всё такие же, мой повелитель… Охрана, шпионаж за неверными жёнами-мужьями, поиск пропавших… – ответил Харуки.
– Вот, кстати, об охране, – оживился император. – Я наслышан, что клан Ито тратит баснословные деньги, оплачивая услуги твоего клана. Хотя инугами и сами неплохие воины… Что охраняют у них твои наёмники?
Харуки вновь посмотрел на помощника, и тот с лёгким поклоном ответил вместо него:
– Человеческое дитя, повелитель. Глава Танака Рэо принял в клан сироту и печётся о нём, как о своём сыне… Но я наслышан, что наследником этого мальчика так и не сделали…
– Вот как… – хмыкнул император и вновь отвернулся, глядя в сад. Помолчал и задумчиво сказал: – Ты же в курсе, друг мой, что закон, запрещающий ёкаям есть людей, я издал по пожеланию моей супруги? – Харуки кивнул, но император на него даже не взглянул, и так зная ответ. Продолжил: – И ты наверняка знаешь, почему она испытывает такие тёплые чувства к людям… Однажды, когда она заболела, ей помогла обычная человеческая девушка. У той оказалось редкое лекарство, Розовая Жемчужина… И несмотря на то, что девушка была сама тяжело больна, она отдала лекарство своей госпоже. Так началась их дружба… Так о чём я? Ах, да… Императрица забрала ту девушку во дворец, и она до сих пор преданно служит ей. И вот же удивительное дело, – император пристально посмотрел в глаза Харуки, – твоих суйко для её охраны моя супруга не нанимала, хотя обязана той девчонке жизнью. И я не сказал бы, что мой дворец более безопасен для людей, нежели провинциальная усадьба Ито для мальчишки…
Харуки ошарашенно молчал: не в бровь, а в глаз сейчас ткнул его владыка! Отчего он сам не задумался об этом? Так сконцентрировался на поиске Фудзико, а дела стали проходить мимо него… Действительно, зачем Ито так берегут ребёнка? Что в нём такого? И что за тайну скрывает клан Ито?
Император удовлетворённо хмыкнул:
– Вижу, ты готов служить мне, как и прежде… Это хорошо. Потому что я пришёл сегодня сюда не из-за Ито и дурака Рэо, вполне возможно, просто повредившегося на старости лет умом… Завтра утром я, друг мой, подпишу бумагу о твоём назначении дайтоку, – Харуки возмущённо всхрапнул, а император, хохотнув, взмахом руки повелел ему молчать: – Да-да, всё именно так. Клан Икэда стал слишком влиятелен, чтобы позволить его главе бегать без ошейника… Твой род всегда поддерживал моих предков в войнах: благодаря способности к невидимости твои суйко – отличные шпионы и убийцы… Мы благодарны вам за это. Но негоже иметь под боком клан, способной горсткой воинов перебить всю мою императорскую армию…