Все супруги настроены на измены

ОБ АВТОРЕ

Валентин Маэстро родился в городе Николаев (Украина) в 1948 году. Учился в Рижском политехническом институте и на отделении журналистики филфака ЛГУ. Публиковался в различных периодических изданиях в Латвии и за рубежом. Вел предпринимательскую деятельность. Более 30 лет занимается духовными практиками, в том числе йогой. Является автором книг «Оковы», «Мысли – как искры», «Учебник революционера XXI века», «Создай желание», «Я – кукла?» «Н хочешь? Заставим!», «Послание о Пути», «Великие революции от Великих подлецов» и др. Живет в Риге.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Счастье – чувство человеческое,

Но не знаем о нём мы.

Купаемся в удовольствиях тела.

Мы – как орлёнок-птенец

Под курой-несушкой,

Проклюнувший яйца скорлупу.

Он не знает, что есть

Сладость парения в небе.

Не знает о нём и с цыплятами вместе

Продолжительное время

Копошится в траве…

Так же и мы… Дни проходят, и дискомфорт,

Локальность маха крыльев,

Мучить его начинает.

Это так же, как в нас Неудовлетворённость собою приходит

При жизни в границах телесных.

Орёл видит, что кура-мать

В полёте перемахнула забор.

Пробует и он. И – к небу взлетает.

Так же и мы, видя потуги профанов, Кто только работать способны,

Пробуем делать

И затем творить начинаем.

Мысль твоя и моя – это птицы, волшебные птицы…

Прекрасно парение в небе – в небе том,

где облаками и ветром

в духе являются намерение с желанием,

откуда эти птицы-мысли исходят.

Над облаками я нахожусь.

Сверху смотрю и вижу, как время кистью,

сутью поступков,

окрашивает деянья людей…

Красит в цвета.

Золотистого мало,

вокруг чернота и безликая серость…

Люди, ваши мысли, как птицы,

но у многих – с одним лишь крылом.

Второе подбито, повисло…

К вам я спешу.

К тебе летят мысли мои, как орлы.

Они – сильны. Красивые птицы.

Над вами кружусь я.

Вижу, в загонах – людских законах –

живёте и прячете в норах-квартирах

самость, душу свою.

Загоны, законы и норы – душно…

Окна, ваши сердца, окна к Богу откройте,

раскройте и примите от Него Света лучи,

что кутают вас/нас при стуже любой

в тёплое чувство Любви.

В дом-храм,

в комнаты ваши мыслью влетаю…

К душе прикасаюсь…

Зову и шепчу, лаская, шепчу:

«Дочь Бога, душа, тебя и твою чистоту я люблю…»

ЧАСТЬ 1

«Праздник всегда переходит в будни,

а будни – в праздник. Жизнь – это бег

по кругу или подъём по вертикали?»

Я и ты, одинаково все мы выходим из матери чрева, криком о себе заявляя. Как живём ты и я в радостном, в ослепительно-лучистом солнечном детстве? Принимаем тел красоту и на ушко звучание слов, звенящих теплом.

Наслаждение дарят пение птиц, журчанье ручьёв, полёт облаков, убегающих в даль от посвиста смешливого ветра. Громко и звонко хохочем над мокрыми шутками туч, дождём омывающими всё до чистоты обнажённой. Босыми кидаемся в танец, смеясь и плескаясь из прозрачности множества лужиц. Входят во внутрь тебя и меня солнца лучи, радостно наполняя веселием жизни, энергией творения согревая.

Час, дни, недели, года быстро проходят, и я, как взрослый уже, от Бога и Природы уйдя, средь людей находясь, вдруг вижу, слышу, ощущаю другое: увод от радости жития…

Не в единстве, а раздельно живём. В доме нашем комнаты отделены друг от друга стенами, стоят на фундаменте алчности и холода лжи. Озябли, гуляем, будто пингвины, между торосами льда. Нет, нет – мы их хуже, ведь эти птицы без крыльев ныряют в морскую пучину и резвятся там в естестве. Мы же забыли вообще свой океан – Вселенскую Душу, где наша душа родною частью была.

Я – душа – теперь одна? Гулкое эхо топота ног разносится чётким одиночеством в пустых домах – теле моём и твоём, откуда время всё унесло, даже чувства.

Носится зов-эхо, ударяясь больно о стены. Мечутся безотзывно множество душ, потеряв нить связи и с Матерью, и с Отцом, то есть с Богом. Холодно, голодно, нет уже боле родных у нас стен. Где бы душу такую найти, чтобы тепла хватило нам всем?

Глава 1.

Критическая масса на пределе

20 сентября 2022 года, 21:17

…Виктор хватает нужный именно сейчас ему нож. Отводит руку для замаха, чтобы полностью уничтожить подлеца… Сокрушающей, силой разрушительной желает вонзить лезвие в это мерзкое человекоподобное существо…

Размахнулся, но его хватают. Ему мешают… Держат за локоть его, за запястье… Мешают, но он знает, он знает, что если не получится ножом, то разорвёт глотку этого подонка зубами…

В памяти его сполохом яркой молнии, осветившей темень случившегося, проносятся события, приведшие к уничтожению всего. Уничтожению Здесь и Сейчас…

Земля – корабль, который, как ковчег по водам беспредметности, носится в просторах Вселенной. Древний фрегат, но военный, с дулами пушек.

На палубе – люди, что слепо осуществляют власти указания, ведущие к убиению и человечества, и человечности. Команда этого корабля приглашает к себе и уверяет всех о получении во время круиза экзотических наслаждений по минимальной цене.

Они, пассажиры, рождаются и затем сразу попадают – как в данность – в общество. С верой в обещанное счастье поднимаются на палубу, где господствуют утверждаемые власть имущими насилие и обман. Здесь некоторые, только некоторые, но глубже остальных чувствующие, начинают ощущать на судне запах непривычный. Чувствуют запах смерти духовности. Но обещания предстоящих удовольствий по дешёвке заглушают шёпот интуиции. Заглушают и заставляют людей направляться туда, где комфортнее: в наслаждение.

Хлопоты там у тебя и у меня. Снова и снова у нас времени нет: обновляется круговерть суеты.

Обновляется толчея, и не хватает в дне Жизни всего лишь нескольких часов, чтобы спросить во всеуслышание о том, что же представляют собою планета Земля и Человек?

Надо ответить на этот вопрос, а времени нет… Минуты, часы, века пролетают, а времечка нет… Бездонное небо, безбрежное небо, беззвёздное небо… Крик одинокий, плачет душа: «Нет ответа! Нет ответа! Кто и зачем создал меня? Зачем я живу?»

Сзади в спину будто толкнули. Обернулся. Взгляд во вчера устремил сквозь века и вновь в далёкое завтра, вернувшись, смотрю. Словно дула орудий наводят. Как под прицелом Земля: время скоро спустит курки. Небо… Земля… Душа…

Глава 2.

Житие в обычной колее

20 сентября 2022 года, 17:40

– Я готова, – Виктор услышал голос жены. Она, наконец-то, прихорошилась, и его весело-оптимистичное ожидание прекратилось.

Поток мыслей, навеянных как ассоциации к сегодняшнему событию – празднованию дня рождения его второй половинки, переключился на банкет.

Обняв Светлану и сказав: «Хорошо, пошли», он отвлёкся от размышлений, вернулся от своих дум в предметный, физический мир. Они взялись за руки и вышли на улицу. Направились к ожидающему их такси.

«Мы едем к месту торжества, – про себя отметил Виктор.– Я, как всегда, одновременно нахожусь и с ней, моей прекрасной жёнушкой, здесь и сейчас, и тут же – в прошлом/будущем. Это восприятие моё на холсте пространства кистью времени рисует картину нашей с ней совместной, прекрасно устоявшейся жизни».

Находясь в привычной ему упорядоченной смене мыслей, Виктор слышит голос его жены, как некий далёкий фон, а образы самопроизвольно сменяют, обгоняют друг друга, словно в кино:

«Был я мальчишкой, а затем стал взрослым мужчиной. Искать начинаю Любовь, но во вне. Встречаю её, но не знаю ещё, что находится всё внутри у меня. Встречаю, теряю, в поиск снова бросаюсь, а на деле от сути я ухожу. Ухожу от Истины той, познать которую можно лишь в покое, оттолкнув суету. Ищу и ищу, а что – не пойму… Мчится автомашина, оставляя за собой людей и дома, блеск прозрачных витрин позади, а с нею и я – будто с тобою, но без тебя. Виденья сменяют друг друга, словно по кругу. Свадьбу играли, словно вчера».

Виктор вспоминает, как она рожала ему ребёнка:

«Начались схватки… Помогаю устроиться на заднем сидении авто, и я, сказав только три слова: «Всё будет хорошо», молча гоню в роддом… Торжествующе и предупредительно сигналя, всё чаще нажимая на клаксон, объезжаю пробки… Маневрируя для обгона, въезжаю, удерживая направление, на трамвайные рельсы и гоню по ним… Успели вовремя к акушеркам, как всегда и во всём, успели…

Едем и сейчас. Светофор замигал и загорелся зелёный… Опять перекрёсток… Перекрёсток двух улиц или судеб и лиц?.. Другие перекрёстки… Перекрёстки улиц и дорог жизненных, а среди них – наших двух сердец и душ… Перекрёсток – это как в жизни, когда встречаются время, пространство и люди… Встречаются вовремя или не вовремя. Вот, опять перекрёсток, мы приближаемся к выбранному месту празднования дня рождения любимой моей Светланы».

Он давно уже заметил, что не может жить так, как большинство: принимать день таким, каким он приходит сам собою. Виктору хотелось всё понимать/чувствовать и НАПРАВЛЯТЬ события изнутри себя по его собственному плану. Направлять как в дне одном, так и во всей жизни своей. И он уже начинает ощущать приближение некоего объёмного по масштабу озарения для такого соучастия, сотворения. Ощущает, но постоянная круговерть дел и делишек не даёт ему возможности полностью и надолго углубиться в себя.

Не получалось углубиться в какое-то важное осознание: то один, то второй мешали ему. Мешали, как личности, думающие только о себе и с лёгкостью нарушающие данное другим слово, обещания. Нарушающие потому, что сказанное ранее становилось не выгодным им.

В этой шаткости палубы корабля жизни он на основе краеугольного камня – спокойствия и наличия мощи интуитивной веры в главенство честности – находил время для главного. Создавал прочный семейный фундамент, не забывая и о творчестве своём.

На этой жизненной основе вырос сын, организующий сегодня уже свою семью. Виктор с удовлетворением и радостью замечал, что он на первое место – как и они с женой – ставит духовную ценность: честность в отношениях.

Так семья оказалась тем островком, на котором Виктор мог уйти от того лицемерного общества и лжи окружающих. Всё чаще он ловил себя на мысли, что в постоянной круговерти узнавая людей, может быть уверенным в искренности только своих близких.

Так его семья стала спасительной точкой стабильности, которую не могли сокрушить волны разочарований, всё чаще и чаще получаемые им и от общества, и от окружающих его людей.

Он думает, ощущает и наблюдает за греющими сердце улыбками и движениями жены.

«У нее, матери моего сына, притягательно возбуждающей меня блондинки, сегодня особый день, – думает Виктор. – Едем, и вижу, как в окнах авто мелькают, оставаясь позади нас, красиво-величественные здания Риги».

Виктор со Светланой подъехали в Старой Риге к пристани и поднялись на пароходик «Планета Земля»:

Белопенные волны.

Величаво плывут облака…

В вихре песчинка – корабль, Земля…

Как попал на корабль – не знаю…

Он в состоянии отрешённости сознания – для него обычном явлении – с одновременным восприятием всего объёма многообразия окружения, вместе с женой своей заходит в кают-компанию, в обширный полутёмный банкетный зал. Проходят мимо длинных рядов напитков за барной стойкой. Видят знакомых, друзей и окунаются в общую атмосферу лёгкой предпраздничной суеты.

Прибывают приглашённые: приветствия, обмен любезностями. Виктор и Светлана встречают гостей.

Расцеловав и по-родственному, кого надо, обняв, следуют к столу.

Виктор с удовольствием чувствует, как волна приятных ощущений освежает память.

«Жена – многосторонне развитая у меня личность. Без устали украшает всё вокруг себя новым и создаёт красивую обстановку. Вот и сегодня выбрала новое место для празднования, которое лучше предыдущего», – думает он.

Взоры всех входящих в кают-компанию сразу притягивает к себе стоящий в центре длинный стол с белой скатертью. На нём разнообразие снеди, напитки, приборы, имена гостей на табличках напротив стульев.

Из другого конца просторного помещения, от танцплощадки и небольшой сценки, доносится спокойно звучащая музыка. Её ставит дискжокей. Занавес прячет артистов, которые украсят своими выступлениями праздник.

На фоне многоголосия слышатся искренние и фальшивые восторги при поздравлении юбилярши.

Она всем улыбается и всё больше пропитывается радостью. Начинает светиться отражением дружелюбия, приносимого гостями при вручении ей подарков. Гости приглашаются за стол.

Глава 3.

Размещение участников собрания

20 сентября 2022 года, 18:10

Разглядывая на табличках у столовых приборов свои имена, все рассаживаются по местам.

«Двадцать два празднично одетых улыбчивых физических лица с шутками-прибаутками, с лицемерным дружелюбием, устраиваются за столом как иерархически разложенные карты из колоды-общества, – думает про себя Виктор. – Слева, справа и напротив нас».

Тамада, в лице одной из лучших и давних подруг юбилярши, торжественно, но искренне, от сердца, поздравляет Свету. Излагает программу вечера и уточняет, что всех прибывших ожидает сюрприз. В голосе её, в манерах, одеянии, в умении не нарушать границы дозволенного чётко отражается образ страны, где она родилась и живет – Латвии.

Официант обходит присутствующих. Торжество начинается…

«Корабль – Земля, – про себя отмечает Виктор, – это наша планета, где все мы живём, а сейчас – это сей пароход, где сидим мы с гостями: те же люди-пассажиры, то же восприятие, те же потребности, те же мотивы…

Пришёл сюда я с женой моей. Качается палуба. Для трезво мыслящего человека палуба качается всегда на волнах моря жизни… Качается, но мгновениями импульсивно замирает в стабильности/абсолюте. Замирает, когда выпрыгиваем мы из сна предметно-физического мира и оказываемся непосредственно в основе реальности. Оказываемся там и тогда, когда выныриваем из пучины изменчивых волн суеты суетной, видим себя как бы со стороны… Видим, и надрывно кричать хочется, что не так мы живём. Не то пьём, едим. Не тем кланяемся. Не тех обнимаем, руки пожимаем, ласкаем…Не тем бросаемся на шею и целуем… Целуем, вроде, красиво-привычные тела, которые, на самом деле, воспринимаются нами фальшиво: лживы они и красоту выставляют сквозь призму обмана.

Все мы/они – оборотни: самки/самцы, лисы/кролики и шакалы в человечьем обличье по уровню сознания своего».

Так Виктор думает, полагает, но в тот же миг благожелательно улыбается окружающим.

В последнее время Виктор всё чаще начинает ловить себя на том, что он, психиатр-психолог, находясь вне кабинета и приёмной своей, воспринимает уже людей только как своих пациентов. Ловит на этом своё восприятие и, понимая, что это издержки профессии, успокаивая себя, мысленно переключается на компоновку тезисов своей докторской диссертации.

Всё-таки он в условиях закономерной и естественной изменчивости внешнего мира, нестабильности в обществе не забывает и всегда, всюду одаряет благодарностью любящую его жену своей сердечностью и мужской защитой. Так он отвечает на её постоянную заботу о нём. Он не устаёт восхищаться ею, той, кто позволяет ему не думать о быте, о близких и делает возможным полностью находиться ему в поле творчества, в созидании научного произведения по теме: «Что представляет из себя человек?»

Виктор с удовлетворением воспринимает их семейный, невидимый для посторонних подъём вверх по лестнице духа: «Сегодня суббота, 20 сентября 2022 года, день рождения любимой жены моей Светланы: ей пятьдесят лет. Рядом с ней сижу и, думая о своём, приветливо изображая доброжелательность, киваю гостям. Киваю именно доброжелательно не потому, что они искренни со мной, а так надо, так принято, и мне приходится эти правила соблюдать».

Глава 4.

Гости-пассажиры на кораблике

20 сентября 2022 года, 18:15

Сложилось так, что собрались на праздник сливки общества…

Виктор знает почти всех их и даже подноготную каждого, но как врач личные данные клиентов хранил только в своей голове и картотеке…

В последнее время он стал очень осторожным. Ему было известно, что часто, когда кто-то называл взяточника «нечистым на руку», то лиходеи обращались в суд и, опираясь на презумпцию невиновности, добивались наказания… говорящего правду. В итоге его объявляли виновным в клевете на казнокрадов и оборотней в погонах. Приговаривали к лишению свободы, а проверку деятельности слывущего коррупционером не проводили, и тот формально слыл законопослушным гражданином.

Давно уже все стараются не называть тех, по ком виселица плачет, открыто преступниками, в соответствии с сутью их поступков, а лицемерно и уважительно обращаются к сидящему в кресле начальнику.

По причине такой реакции юстиции законоотступники начинают выставлять себя чуть ли не святыми в глазах общества, и это у них хорошо получается.

Дальше – больше: сейчас дошло уже до того, что подлецы, поступая подло, а лжецы, обманывая, сами себя считают благородными и честными, ведь, их двуличность и лицемерие никто не доказал в суде…

Глава 5.

Воздействие закона, созданного людьми

20 сентября 2022 года, 18:20

Закон этот действует, как положено закону, и он со временем закрепляет, делает привычным абсурдное восприятие самих себя. Я – чиновник, всегда прав, ведь я ворую, но меня не поймали на преступлении. Я – муж, верен жене, ведь то, что я на самом деле ей изменяю, никто не докажет. Я – жена, обманываю мужа и сплю с другими, рожаю ему детей от «сторонних, но считаю себя абсолютно честной супругой, ведь противное не доказано… Виноват не тот, кто совершил преступление или согрешил, а тот, кто попался и признался в том, в чём он виноват.

Среди главенства и торжества этого всеобщего, уже привычного, широко распространённого лицемерия и лжи Виктор, будучи принципиально честным, не находил себе друзей в рядах новых знакомых. Он, сознательно и целенаправленно поднимая уровень своего сознания к вершине Духа, где главенствует чистота и куда пропускаются только чистые, отстранённо вращался в суете и атмосфере коварства общества. Он постепенно переводил в небытие недостатки свои, а достоинства осознанно укреплял.

Со временем Виктор с удивлением узнал, что его путь совершенства себя люди воспринимали, как действия непонятного им лоха/идиота, которого легко обвести вокруг пальца. Понимание такого отношения потребовало от него создать вокруг себя особую среду обитания из хотя бы частично подобных ему.

Такое место для общения в атмосфере искренности и для спасения души своей он после очередного развода нашёл в семье, созданной им и Светланой.

Круг родственников, особенно после рождения Светой сына, стал для него самым надёжным островом посреди океана лжи и бушующих волн-страстей в обществе.

Такая, взаимно с супругой приобретённая стабильность, была подобна гранитному утёсу, о который разбивался любой, приходящий извне девятый вал неприятностей. Здесь, в семье, он всегда мог быть самим собой, ведь дом – это место, где тебя принимают таким, какой ты есть. Этот подход объединял всех членов семьи и делал их одним целым, что вело к биению в унисон этих трёх сердец.

Виктор очень сильно дорожил Светланой, которая помогла ему создать эту прекрасную атмосферу единения в их семейном кругу.

…Шум усиливается, и Виктор переключается на внешнее:

«Смотрю, как располагаются гости: вокруг знакомые все лица…

Вот, грузно присев на кресло, слева от меня и Светы устраивается со своей новой – вдвое моложе его – женой начальник полиции Игорь Грязнов. Сюда он приехал в гражданском костюме, чтобы не выделяться своей служебной экипировкой и явно желает выглядеть скромно. Он – обычный человек для прохожих на улице. Старается, по-дружески воспринимая окружение, убрать с лица своего властное выражение самолюбования и спрятать его под маску доброжелательности. Старается, но Виктор-то знает, что видимое, которое Игорь всегда выпячивает, скрывает под этой маской жандарма. Это видимое и неявное соотносятся в нём для укрытия истинной цели эгоиста. Повелительным жестом Игорь Грязнов молча указывает супруге на место рядом с собой. Она, красивая мулатка, представительница интересов нескольких африканских стран, власти которых продвигают на континенте интересы США, молча и скромно улыбаясь, садится.

Игорь уважаем всеми, потому что обладает реальной властью и могуществом Дикого Кабана в нашем домике-планете, воспитанной на принципах подчинения. Он сметает всё, что мешает ему делать карьеру.

Недавно он одно преступление, совершённое его незрелым сыном, студентом Полицейской академии, поручил следователю «пришить» кому-нибудь… «Пришили» невиновному, но ранее судимому, ведь эти начальники чётко соблюдают принцип своей справедливости: был бы человек, а статья найдется. Бедолаге дали семь лет неволи за преступление, которого он не совершал.

Слух об этом всколыхнул сотрудников силовых структур, но Кабанчик добился своего.

Игорь восстановил уважительное отношение к себе и ждёт теперь дня, когда его утвердят в должности министра внутренних дел страны. Зная всё это, элита общества уважает его, ведь понимают: на его месте – для спасения сына – так поступил бы каждый из них.

Да, так сегодня поступает большинство. Идут и против закона, и против велений совести, которая уже не видна и не слышна.

Мы с тобой тоже осудили бы невиновного. Подставили бы его, если бы вектор нашего поведения направлялся только выгодой. Печально, ведь сейчас в окончательном забвении находятся поступки, направляемые благородством и честью».

От близких я отмахнулся,

Хлопнул дверью, ушёл

И по лесу теперь споро бегу.

От кончиков веток деревьев

Уклоняюсь, прикрываюсь.

Вдруг боль пощёчины меня обожгла

И прозрел я.

Ветки – это руки людей,

 А лес – социум, где я живу.

Руки и руки

Здесь и вокруг.

Хваткие руки,

Скрип суставов

Хватающих рук…

Пропитаны все мы (почти)

Целью одной: схватить и отнять.

 Конкуренцией назвали,

 Чтобы себя и других обмануть,

 Убийство Души,

Что Свет нам дарила.

В данности этой

Родились ты и я,

Где слов шелуху Рабовладельцы

Превратили в одежду кривды,

Что правдой прозвали.

Горько и тут же смешно…

Кажется мне, раб должен восстать,

Чтобы цепи сбросить

С чувств Красоты,

С мыслей своих и Души.

Но! Оказывается,

Хотим мы другого…

Вместо своей и всеобщей

Свободы и блага,

Почти все мы жаждем…

Рабовладельцами стать.

А значит – быть, оставаться

 В той же системе,

 Утверждающей рабство.

Остановись, оглянись!

Виктор старался не общаться с представителями стран и с людьми, подобными Грязнову, но соблюдал правила общепринятой вежливости. Светлана пригласила на празднование давнюю подругу с дочерью, которая и привела «на показ» своего нового мужа – этого самого генерала.

«Как всегда, буду вежлив», – настраивает себя Виктор на общение с Грязновым.

Около генеральши устраивается юрист, главная фигура ликвидированного после решения всех задач агентства по приватизации госимущества постсоветских республик – Эдгар Хватдинов.

Он, блестя белизной искусственных, с алмазными вставками зубов, радужно улыбается. С излишней любезностью нашёптывает комплименты на ушко пришедшей вместе с ним молодице.

Как всякий серый кардинал, он не сразу выделяется среди других. По-родственному, заговорщически поглядывает карими глазками-буравчиками на окружающих, но делает это вскользь и неприметно. Он, как собственник, который из-за кулис годами уже ведет все государства к громко декларируемому «всеобщему благу». На самом деле, только к благу для группы избранных.

Благодаря хватке, сродни бульдожьей, и буквальному знанию наизусть законов Эдгаром, они, прихватизаторы, один и тот же объект предлагали на продажу своим за сертификаты, то есть за бесценок, а другим – за реальные деньги. Победителем всегда становился «свой», то есть их человек. Этот «свой», запланированный победитель аукционов, благодарил их приличной суммой в долларах.

Напротив этой пары располагается за праздничным столом хорошо знакомый Виктору и уважаемый всеми, кто его знает, представитель римско-католический церкви епископ Андрис Чистоплюев. Прихожане, как правило, к нему обращаются только преклоненно: отец многоуважаемый, святой наш Андрис…

Он сегодня здесь не в рясе: не любит смущать людей высокодуховным уровнем своего сознания. Избегает подчёркивать свою принадлежность к богатейшему государству Ватикан, несущего всем нам пример в соблюдении морали и превосходства во всём.

Люди его прихода – жители центрального района нашего города – всегда обращаются к нему лично, чтобы передать десятину. За неё он, с искусным умением прекрасно обученного в католической духовной академии оратора, многословно, от имени Господа прилюдно восхваляет и благодарит жертвователя.

Затем он прикладывается к рюмке и, опьянев, вежливо приглашает к себе домой представительниц услуг за плату. Протрезвев, он с чувством понимания собственной правоты и значимости, делит деньги, не забывая, конечно, оставить что-то для подношения Богу. Кто его осудит? Мы?

Осудим, умирая стариками/старухами? Только тогда? Да. Ведь в молодости и зрелые годы все мы ходим по краю пропасти между адом и раем…

С другой стороны от Грязнова, без шума и не привлекая к себе внимания, располагается одноклассник Виктора, законопослушный бизнесмен широкого профиля, миллиардер Александр Убивной. Раньше он считался лидером мафии северных стран Европы, а сейчас с почестью принят в Международный олимпийский комитет. Он прибыл на торжество из штаб-квартиры МОК, из швейцарской Лозанны. Он приветливо перекидывается словами с теми, кого посадили рядом. Часто одаривая мягко-туманным взглядом свою гражданскую жену, улыбается ей. Александр, как совладелец десятков фирм, в противовес всем членам правительства и депутатам, пускающим словесную пыль в глаза, народом определяется, как тот мокрушник: сказал – сделал…

Министр сообщения Вадим Кардан оглядывается по сторонам и, видя вокруг знакомых, кивает каждому. Сегодня он совмещает свою должность зампредседателя торгового порта с консультациями в Европарламенте. Свои посты он занял и прочно удерживает их сразу после приватизации им земли вокруг столичной гавани. Стабильное нахождение в кресле ему обеспечивают регулярные консультации с авторитетами и искусно создающая гармоничные взаимоотношения в их среде его симпатичная жена Юлия – подруга Светланы. Они оба – муж и жена, два сапога/пара – уже уселись за стол и накладывают на тарелки закуску.

Рядом с Вадимом занимает место Председатель Верховного суда республики Олег Трясогузкин. Он с привычной лёгкостью удерживает на лице маску, излучающую подчёркнуто идеальную честность. Она, честность его, реально подтверждается объективным мнением народа: если у одной стороны пришедших в суд он взятку взял, то у другой уже не брал. Не давал он повода для сплетен о себе. Ведь другие судьи не переживали за свой имидж и брали мзду за утверждение справедливости сразу с обоих участников процесса, чтобы быть в прибыли при всяком исходе.

Олег – самодостаточная личность, что видно по нему и что отражается на лицах всех тех, кто окончательно уверен в материальной обеспеченности себя до самой своей телесной кончины. Уверен и доволен своим высоким окладом с бонусами и взятками, за которые его не посадят. Не посадят и не снимут с высокой должности, ведь передают ему мзду только те, которые заинтересованы молчать, как замороженные рыбы в холодильнике.

Мордоленция его и сейчас, при накладывании устриц на тарелку, отсвечивает важностью всех вопросов, решаемых им, и опосредованно напоминает о том, что он является членом-консультантом Международного суда по правам человека.

Далее за столом расположился замминистра по СМИ Вячеслав Логинов – всегда и всё «устаканивающий». Он медленно пододвигает стул под растянутый его супругой широкий подол платья. Он и здесь, в «Планете Земля», чувствует себя, как представитель древнейшей профессии, считая, что и здесь власть имущие, чиновники всегда работают. А если работают, то ему надо, как специалисту, фиксировать каждую мелочь …

Миллиардер Юлий Краминьш прибыл без жены, но с эскортницей-балериной, которая знает, какие, когда и кому делать па, чтобы заработать побольше.

«Юлий, наверное, – подумал Виктор, – и здесь сегодня будет на словах ратовать за «преобразование общества и разоблачение существующей несправедливости». Вот он расположился за столом и, весело вспоминая свои загулы в молодости, с интересом рассматривает стоящие перед ним бутылки виски.

Виктор помахал рукой внештатному члену правительства, консультанту премьер-министра журналисту Серафиму Хаматову. Тот широко известен в международных кругах. Серафим в каждом подпитии режет всем в глаза правду-матку, помня, что он – не простой смертный. Он – главной команды член, который всегда, ради торжества демократии, может преодолеть видимые и интимные препятствия.

Оглядев гостей, Виктор отмечает в подсознании своём, что они (и стар, и млад), различаясь между собой внешне – формами тела, длиной носов, рук и ног, статусом и манерами, речью – по сути своей все одинаковы. Варятся в одних и тех же «скороварках» – детсадах, школах, университетах, умело создающих из них биороботов, в которых затем вскипают страсти из-за больших денег. Настолько они одинаковы, что через какое-то время открыто становятся соседями: министры, силовики и мафиози покупают себе особняки на одних и тех же островах, где круглый год тепло.

«Я знаю их. Они знают меня. Кто же я? – спрашивает сам себя Виктор, – Надо как-то понять, ведь завтра – это сегодня уже? Слышу хвалебные тосты в честь юбилярши. И вместе с этим, как эхо, отражаясь во мне, доносятся клики восторга. А МОЖЕТ, КРИКИ БЕЗУМНЫХ?

Притягательный запах жаркого,

Целое делят, тащат куски государств,

И странники-люди танцуют на глади жаровни…

Снизу корысти пламя всё выше. Пляшут, и круче подскоки.

Плен душных объятий.

Хватают за горло,

Кидают под ноги.

Не желают уйти из страсти-огня,

Топчут друг друга.

Сегодня меня,

Завтра тебя и себя.

ТО ЗВЕРИ ЕЩЁ ИЛИ ЛЮДИ УЖЕ?

В вихре – песчинка, корабль – Земля…

Бурное море – шумом зелёным

Стонут леса…

Внимание Виктора, что в последние дни происходит всё чаще, переключается на Светлану:

«Рядом со мною любимая и верная жена. Исходящее от неё чувство теплоты и постоянная забота обо мне, дарящее гармонию, овевают меня. Вот наши взгляды пересеклись. Улыбаемся открыто и искренне друг другу: мы не такие, как все, мы – другие, выше… В её глазах вижу туман наслаждения.

Напротив меня, как всегда и обычно получалось, сидит сестра моей жены, Наталья. Рядом с ней её третий муж – строитель по специальности. Он мастер на все руки, и поэтому Света часто зовёт его на ремонтные работы в квартирах, которые наша семейная фирма сдаёт студентам. Алексей всегда подчёркивает своё уважительное отношение к Свете, как к сестре его жены. Часто, выпив, повторял пафосно и гордо: «Я – как брат для неё, больше, чем брат…»

Сейчас он сидит напротив Светы и, опустив свои веки, о чём-то глубокомысленно размышляет, будто вслушивается во что-то…

Лицо его сохраняет отблеск знаний и умений строителя-универсала, пробивного ради главного, как он говорит: успеть насладиться жизнью для себя.

Далее расселись родственники, дети, учительница по музыке с мужем. За ними – референтка, помощница во всём, востребованная из-за разносторонности своей и мечтающая получить звание генерала, как Ирина Волк.

Глава 6.

Человекоподобный или человек?

20 сентября 2022 года, 18:25

Еле слышен из-за занавеси на сценке, когда туда направляется тамада, говор приглашенных для развлечения публики артистов.

Остряк-юморист, исполнительница восточных танцев живота, известный певец,.. Все они помнят о том, что каждое раскрытие рта, движение ноги, правильно взятая нота приносит им двести долларов. Помнят они об этом, но, как и все, забыли о главном: пробуждении себя как творца. Рядом с ними колдует над аппаратурой дискжокей.

Застолье продолжается: всё громче голоса, музыка, треньканье столовых приборов, звон рюмок и бокалов. Виктор с восхищением любуется красотой половинки своей. Выслушивает тост её, посвящённый гостям, пришедшим на её юбилей. Слушает её, а параллельно структура докторской, которую он создаёт уже более года, теперь начинает окончательно складываться в воображении его. На эту мысленную структуру накатывается из прошлого бережно-тёплая волна, напоминающая о его слияниях со Светиком.

Свадьбу играли – это будто вчера.

Плавные звуки мелодии нежной

нашего вальса. Кружим с тобою

в желанных касаниях тел.

Танцуем с волшебными тактами вместе.

Раз-два-три – делаешь па и улыбаешься мне.

Лицо и вся ты – в дивном свечении чувства любви.

Песня нашей любви – всё время во мне…

Любовь – это Жизнь! Свадьбу играем, где музыка, звуки, чувства едины…

Раз-два-три, – делаешь па.

На руку гибким станом легла.

Взглядом обняв, на миг замерла…

Ступаю к невесте, жене

и снова, кружа, прижимаю к себе.

Веду я тебя, и мы – словно одно.

Единение танца, замирания сердца порывов,

движений, касаний и тактов…

Поток мыслей, отталкиваясь от силлогизмов, направляется к умозаключениям, которые он делает в поиске сходства и различия между людьми и зверьми.

«Звери не поступают по отношению к тем, кто им доверяет, предательски, подло и коварно. А люди? Если человек – тоже животное, то чем он отличается от зверя?» – подсознание Виктора отложило поиск ответа «на попозже».

Тамада встала и, перекрыв гул, исходящий от общего застолья, предложила высказаться Виктору, как самому близкому для именинницы человеку.

Виктор встаёт, держит в руке бокал красного вина, и, желая выделить лучшее качество в характере своей жены, обращается к присутствующим:

– Во-первых, уважаемые гости, я приветствую каждого из вас на этом мероприятии, которое собрало всех нас вместе и дарит наслаждение от нашего общения. Во-вторых, я смотрю и вижу насколько мы все разные, но собрались здесь и находимся вместе. Почему разные, но вместе? Потому, что наша юбилярша Света всю свою жизнь общается с людьми, видя, определяя в них главное – чистоту и теплоту, искренность души. Общается и одну/одного приближает, а от других мягко отворачивается, уходит. В итоге она создала свою вселенную, в которой мы все объединены. Объединены мы в этом зале общностью ценностей, качеств души и соединением со сплачивающим всех нас центром – со Светланой.

Она живёт качествами этой своей вселенной и притягивает нас своим излучением доброжелательности и чистоты духовной. Все мы и она сама получаем греющий свет её души… Не помню, кто это сказал, но согласен с ним и призываю каждого держать в памяти его слова: «Любовью дорожить умейте, с годами – дорожить вдвойне. Любовь – не вздохи на скамейке и не прогулки при луне. Любовь с хорошей песней схожа, а песню нелегко сложить»…

Нелегко сложить вдвоём и вместе спеть, спеть нам вместе всем и каждому… Предлагаю выпить за то, чтобы и дальше это наше общее cветени-свечение укрепляло и расширяло её, Светы, окружение. Выпьем за Свету в честь её прихода в этот мир, за день её рождения, за свечение, светение и за любовь!

Закончив тост он, глядя в светящиеся лучиками самолюбования глаза жены, протягивает руку и чокается с её бокалом. Все остальные, смеясь, улыбаясь, переговариваясь, вставая, присоединяются и, подчёркивая свою приверженность к духовности, хлопают в ладоши. Реагируют аплодисментами, начинают протягивать рюмки, бокалы друг к другу.

Вечер направляется к углублению веселья, устремляется и продолжается в нём. Проходит уже более трёх часов застолья. Детей отправили по домам…

Многие стараются выказывать себя трезвыми, хоть и не контролируют уже ни речь, ни поступки свои. Поддерживается празднование и чествование… Исполнили все свои поздравительные номера артисты… Отпели певцы караоке на маленькой сценке…

Официант разносит желающим сладкое, наполняет опустошенные бокалы – запомнил же, кому что! – вином, коньяком, виски, соком.

Уже превысил свою дозу выпитого. В нём просыпается чувство справедливости. Он встаёт. Сорокалетний, хорошо сложенный мужчина привлекательной наружности, Серафим, чтобы казаться более убедительным и не качаться, крепко держится за край стола. Поднимает свою рюмку и предупреждает, что начинает резать правду-матку:

– Я скажу вам правду… Я «перетоптал» всех куриц, сидящих за этим столом… И не раз… Кроме одной… Предлагаю выпить за них, за женщин, за дам, за тех, кто всегда говорят – дам… Выпьем с благодарностью за то, что они дают нам наслаждение… За прекрасных дам! Я, как настоящий мужчина, пью за них стоя…

Он опрокинул в себя наполненную до краёв стопку и, медленно присев на стул, начал ловить вилкой на своей тарелке закуску.

Все молча переглянулись… Затем застолье восприняло тост Серафима, как неловкую шутку пьяного соседа. После минутной тишины раздалось тихое хихиканье, и вдруг все громко захохотали, как после удачно рассказанного анекдота.

Смеясь, переставая смеяться, с прибаутками-присказками все начали чокаться бокалами, рюмками. Начали целоваться с кем попало. Они уже забыли о Серафиме, который, проглотив закуску, с неопределённой ухмылкой переводил взгляд с одного/одной на другого/другую.

Поболтали, перекинулись возгласами, поговорили, послушали тамаду. И вот она передаёт микрофон Светлане.

– Виктор очень точно определил, – начинает говорить, обращаясь ко всем, Света.

Виктор видит, как она, почувствовав единение присутствующих, высказываемое в словах, открыто улыбается гостям, всем окружающим. Она с доброжелательным выражением лица продолжает, а закончив речь свою, шепчет громко, обращаясь ко всем:

– У меня первый раз такой шикарный день рождения, и вы, как верно сказал Виктор, действительно, моя вселенная.

Жена медленно выговаривает слова – видно, хмель уже в голове, определил Виктор. Она закончила свой тост, и он протянул к её бокалу свой. Чокнулись, раздался мелодичный звон хрусталя. Он любуется томным от удовольствия выражением лица её и покрытыми поволокой синими глазами, чуть прикрытыми веками.

Решительным движением Виктор опрокидывает в себя остатки вина из своего фужера. Затем привычно для таких минут восхищения любимой матерью его сына, воспринимая радостный ход празднования её дня рождения и желая поддержать явно видимую эйфорию, целует её у мочки уха.

На фоне общего и привычного шума, слегка пьяного веселья, когда отключается тормоз разума, все почти переключились на главное для них: на ловлю удовольствия. На получение удовольствия до ощущения наслаждения: в еде, в питье, в шансонах, в разговоре, в компанейском общении, в легких касаниях.

Все едят, пьют, смеются, говорят, но всё это только то, что видимо и явно во всяком обществе на планете Земля. Явно из-за необходимости соблюдения принятых правил, указаний морали, чему противостоят эмоции, мысли, поступки.

Эта видимость – всего лишь маленькая верхушка айсберга всеобщих отношений. Основное же в этом, в отношениях, – невидимая, большая часть ледяной горы-странника упрятана в океане подсознания.

Эта неявная, преобладающая в объёме составляющая и маленькая, явная делают людей двуличными. Одна их часть айсберга – это поведение, мысли показные для всех, а вторая – это то, что невидимо.

Этих двойственных существ, у которых на лбу не написано, кем он/она является – можно разделить на три группы.

Первая группа, коих подавляющее большинство – около 85 % населения нашей планеты – это люди, направляемые в активности своей рефлексами, то есть реакцией на раздражитель. Эта реакция вырывается из них под воздействием эмоции, самой важной для жизни/выживания любого живого существа. За эмоцией следует мгновенная реакция, которая нужна для самосохранения именно этого индивида или для получения им комфорта, удовольствия, а не боли.

Важно здесь заметить то, что в этой группе людей каждый в начале делает, направляемый эмоциями, вершит поступок и только после этого уже думает! Здесь, в первой группе, старение тела – это не есть приход мудрости. Оно всего лишь факт, напоминающий о скором уходе из этого мира, из этой школы, из этого театра. Уход оттуда, где почти все носят маски и играют выдуманные ими же или принятые без понимания роли. Со смертью тела свершается фаза для перехода души из этого храма в другой «класс»: или на второй год (состояние сознания, называемое адом), или выше третьего уровня (состояние сознания, называемое раем). Свершается метаморфоза, но до этого мы все шагаем по зыбкому краю.

Вторая группа, коих около 10% от общего числа людей, это те, кто действуют по вектору, определяемому умом, расчётом, выгодой для своей особи, индивида. Они вначале думают, а затем действуют и имеют уже слабые зачатки духовности.

Третья, коих малое количество, около 5%, действуют или явно, или из состояния бездействия на основе умения, наличия ценностей и мотивации, исходящих из Духа. Вершится такое благодаря наличию у них нити связи со Всевышним, утверждающим Всеобщую Жизнь.

Для этих 5% главное – это общее благо, гармония/равновесие. Такое благо и гармония называются словом Красота. В данной группе имеются светлые и противостоящие им тёмные личности, но и те, и другие владеют мощью всезнания. Каждая из указанных трёх групп в одних и тех же обстоятельствах действуют по-разному, потому что их восприятие, эмоции, мотивы, потребности, ценности, цели отличаются разительно. Поведение любого индивида из указанных групп человек знающий, думающий всегда может предвидеть. Для прогноза ему надо знать только об основных уровнях сознания, в которых могут находиться люди.

Этим степеням/уровням прямо соответствуют людские намерения, желания, мысли, поступки, то есть тот определённый результат, который они, исходя из своего уразумения, создают и получают. Получают в зависимости от определённого уровня раскрытия Души, которая в потенции своей всеохватна.

На каждой определённой ступени сознания основа, откуда всё исходит, и мотивация деяний различны.

Таких основных состояний сознания (Души) семь:

1) сон со сновидениями;

2) глубокий сон – без сновидений;

3) бодрствование;

4) трансцендентное;

5) космическое;

6) божественное;

7) состояние сознания Единства.

Виктор, конечно, как психолог/психиатр международного, но особого уровня, знал о разделении людей по уровням сознания, которые определяли активность или пассивность в деятельности. Определяли, а также давали направленность вектору жизни людей, создавая в итоге определённую судьбу. Он знал, что каждому уровню сознания определённым образом соответствовали именно присущие этой ступени намерения, мотивация, потребности, желания, мысли, действия и результаты, плод.

Первые три ступени сознания из семи – проявлены на физическом, предметном уровне Мироздания и представляют собою явную его сторону. Остальные уровни – неявная сторона.

Важно, что 85% людей планеты не знают вообще о неявной части Мироздания, о неявном измерении.

В современном обществе всё перемешано: звери, кони, люди, разумные и невежды, духовные и предметно-действующие. Подавляющее большинство людей – это те, кто находятся на третьем уровне (сознание бодрствования), кто верят, что более высокая ступень – это выдуманное, не существующее явление.

На свадьбе танцуем – это будто вчера…

Лучатся голубые огромные глаза,

играет улыбка на сладко-алых губах.

Играет, словно в полёт приглашая…

Раз-два-три, в вырезе платья –

бело-прекрасные волны,

груди твои и купаются в них поцелуи мои.

Прозрачность фаты прячет волос завитки.

Мне не сдержаться, и снова, снова целую тебя…

Наши души, веря в вечную силу

чистой Любви, в танце слились и также – тела…

«Вот любуюсь ею, – думает Виктор. – Света, уйдя в себя, правой ладонью руки мягко касается и гладит ножку бокала. Левая – под краем скатерти… Смотрит она на меня мельком, и ловлю отсвет улыбки наслаждения на лице её. В глазах её отражение того сладостного томления от моих касаний, что всегда негой охватывают её всю, когда мы одни и близки…

Представляю это в воображении и воспринимаю, как эхо, вибрацию, идущую из прошлых касаний наших голых тел… Представляю и вижу в памяти своей, как она, переполняемая чувством слияния со мной, желает получить от меня ободряющую, объединяющую нас ласку… Представляю это и, вспоминая, как напряжение всегда отпускало меня, когда я переступал порог дома своего, чувствую такое же отпускание сейчас. Чувствую здесь и отключаюсь от надзора мыслей своих.

Отключаюсь и подпадаю под постоянно живущее во мне желание обнять, дотронуться до милой своей.

Хмель, живя уже в голове у меня – я выпил почти бутылку – отодвигает контроль разума, движет меня на озорство и не выдерживаю…»

ЧАСТЬ 2

«Короли и шуты стоят, открыв рты.

Стоят они, а в глазах нули»

Глава 1.

Сколь верёвочка ни вейся, а совьёшься в кнут

20 сентября 2022 года, 21:15

Наша свадьба играет, пляшет, играет.

Хватаю, шутливо пугаю,

и в польке весёлой несёмся, кружимся по залу.

Твой стан крепко держат руки мои. Они – опора твоя.

Ладони твои лежат на плечах у меня.

Ты, прелесть моя, смеясь, веселясь,

то в щёку, то в нос, то в губы,

играясь, целуешь меня…

«Хмель движет меня на озорство…

Незаметно для гостей и Цветика моего

внезапно протягиваю левую руку свою под скатерть,

где заученно устремляю пальцы мои

к её бедру, под платье, к лобку, и вдруг…

Устремляет Виктор пальцы свои, но он делает это не вовремя. Парадно кем-то произносится очередной тост…

«Краем уха слышу я тост, голос певца и аккорд гитары, но это – вдалеке… Это очень далеко, а здесь… Здесь вдруг неожиданно для себя осязаю, что вместо трусиков и привычной влажной теплоты, исходящей от её цветка-розы, половых губ, прячущих клитор любимой жёнушки… Ощущаю, что касаюсь там же чьего-то большого пальца на ступне! Автоматически сжимаю эту ступню и, не понимая, что там происходит, другой рукой, резко вскинув, поднимаю край белой скатерти, прячущей что-то невообразимое. Наклоняюсь. Ступня вырывается из моей ладони. Разутая пята с опозданием дёргается под краем сдвинутого платья МОЕЙ… А там стринги сдвинуты, сикель открыт… Дёргается чужая нога, отделяется от «венериного бугорка» моей жены. Сгибается нога и резво направляется к туловищу родственника-зятя её, мужа сестры Светланы, – вспоминает Виктор. – Вижу, как без туфли нога жёнушки моей, отрывается от вздыбленных у растёгнутой ширинки брюк мужских, сидящего напротив неё. Отрывается, а тот по инерции, ладонью своей ещё пробует погладить-догнать то, что было между ног его. Отрывается и, двигаясь под столом параллельно полу, возвращается к её стулу. Разбегаются ножка и нога… Всё это вижу, засекаю, но это ведь под столом, а лица-то и сердца находятся над столешницей.

Медленно выпрямляюсь. Слышу убивающе оглушительный аккорд гитары и голос Володи:

«У меня жена была, она меня любила.

Изменила только раз, а потом решила…»

Голос Высоцкого эхом явно будит во мне брезгливость и отрицание происходящего здесь, у нас, вокруг нас. Будит веру в невозможность происшествия, но… Но теперь уму моему становится понятным нахождение её левой руки под скатертью. Понятно, но… Но голос певца утверждающе повторяет и повторяет доказательно:

«Эх раз, раз, да ещё раз,

да ещё много-много-много-много раз

Эх раз, да ещё раз,

да ещё много-много раз…»

Поднимаю взгляд мой. Музыка и песня звучат ещё громче, оглушительно звучат, сенсационно вещают:

«Если вас целуют раз,

вы, наверно, вскрикните

Эх раз, да ещё раз,

а потом привыкнете.

Эх раз, да ещё раз,

да ещё много-много-много-много раз…»

Вопросительно угрожающим взглядом впиваюсь в сидящего напротив Светланы родственника, Алексея».

Глава 2.

Эксплозия

20 сентября 2022 года, 21:16

«В глазах Алексея – некая смесь растерянности и высокомерно-самодовольной кичливой ухмылки, которая спешит спрятаться за маску вежливого безразличия. Он всё ещё по инерции продолжает нагло смотреть на меня. В бесстыжих глазах его видны искорки, отблеск веселья и осмеяния, хохотня, хорохорство! – возмущен Виктор. – Он кичится своим верховенством! Верховенством в чём и где?!

Новый аккорд гитары: «Эх раз, да ещё раз…»

Чувствую, как огромная волна моря эмоций смерчем, мощно разрушающим всё человеческое, накрывает меня, застилает видение моё, прогоняет стабильность разума моего. Накрывает и исчезает сразу, навсегда весь ум-разум мой, а радостно-мажорное состояние сознания моего заменяется похоронной минорной мелодией. Логика располагает, а эмоции покой взрывают!

Песня нашей любви живёт,

ликует и славит тебя

всё время во мне…

Любовь – это Жизнь!

А здесь? Сейчас? Скрежет зубовный…

Грохот падения дома,

Облако ослепляющей пыли – тут, под столом.

Молчу. Не иду. Сердце не бьётся…

Другие-чужие мимо бегут.

Как одиноко стало мне вдруг!

Не иду и всем прохожим,

не желая ответа,

кричу: «Что там случилось?!»

Один и второй: «Хоронят Любовь!»

То не скрежет зубов, а марш похоронный?

То не грохот падения дома, а ушёл человек?

То не облако пыли, а чёрные птицы в стае летят?

Любовь – и хоронят? – шепчу. –

Как печально. Больно кому-то…

То любовь умерла, – подтверждают и,

глаза отводя, добавляют: «Крепись…»

Не понимаю. Молча смотрю:

«Крепись» – это мне?»

– Твоя Любовь умерла.

Рассекают меня и сердце моё пополам.

Закрываю глаза: «Умерла?»

Удар – и по сердцу!

Остановилось оно…

Не в силах совладать с аффектом от неожиданного опрокидывания с ног на голову всего, что было до момента сего…

Эмоциями зверя-самца я ощущаю безудержное наполнение всего тела моего кипящей, взрывоподобной энергией…

Энергия эта неимоверно мощно и сокрушительно бьёт, уничтожающе сильно бьёт по голове меня: остатки разума исчезают… Сердце замерло и, будто не бьётся совсем… В глазах помутилось, сверкнули снопом искры серебристые и меня уже нет…

Ощерив клыки, вскидываются вверх пружинистым толчком задних лап все мои, прочно удерживаемые волей и состоянием сознания в железной клетке, вытолкнутые теперь на дикую удаль эмоции: дикие и непредсказуемые в силище своей, как голодные львы…

Эмоции смертельным рывком, будто разъярённые хищники, заставляют в испуге сжаться и спрятаться чувства мои, топчут ум, пытаются разорвать на части сердце во мне…

Тело моё вскакивает! Тут же сразу наваливается на стол, тянется через стол и опрокидывает часть длинного стола… Всё на полу: ложки, вилки, еда, тела и та мразь… Хватаю этого нелюдя, который сидел напротив Светы, за галстук и тяну на себя… Глаза видят только его… и нож. Нож рядом с разбитой тарелкой его… Рука моя сама хватает этот ждущий исполнения наказания нож. Заслуженного наказания подлецу! Рука моя и нож резко бросаются к бывшему родственнику…

Из-под опрокинутого стола выбираются те, кто не успел отскочить. Кто-то остаётся под ним вместе со всеми и на нем.

Всё смешалось: явь и неявь, люди и звери, деньги и честь, чёрная икра и темень ночи невежества, ложки-вилки, самки-самцы и плаха для казни преступника…

Глаза мужа Натальи, Алексея, наливаются кровью, зрачки тускнеют, лицо багровеет: затягиваемый мною всё сильнее и сильнее галстук перекрывает ему дыхание… Я оказываюсь сверху над лежащим родственничком! Наматываю его галстук на свою левую руку и вижу, как искажается физиономия предателя-подонка-лицемера. Кто-то хватает и удерживает правую руку мою. Вижу, у головы поверженного валяется другой нож. Отпускаю рукоятку первого жабокола, что у меня пытаются отнять. Отняли, освобождают руку мою, и сразу хватаю этот лежащий тут нож, крепко сжимаю рукоять, чуть отвожу руку свою для размаха… Вот его рожа, красная от моего удушения и напряжения, сопротивления. Удерживаю левой рукой за удавку грудки его и замахиваюсь. Отвожу правую руку назад с судорожно сжимаемыми моими пальцами-когтями, моими лапами зверя, ручку и лезвие ножа.

Глазами пожираю ненавистного лицемера, кто всегда клялся в чистоте дружбы мужской. Кто призывал Бога в свидетели о соблюдении им неписанных законов, утверждающих порядочность и благородство: что даже в мыслях нельзя спать с чужой женой…

Уничтожаю фальшивого зятька, треплющего о присущей ему чести… Размахиваюсь, бью, втыкаю нож в горло его… Но рука моя опять не может завершить необходимое, последнее движение. Не может, потому что запястье и локти мои держат цепко несколько мужских и женских ухватистых рук. И я не могу завершить справедливое наказание…

Кручу, вращаю, освобождаю запястье своё, и вот уже нож, направляемый неимоверной силой моею, вонзается в горло ничтожества… С безбашенной жаждой мести и страстным желанием выдёргиваю лезвие из тела… Хлынула кровь… Втыкаю ещё и ещё раз! Ещё раз! Много-много раз…

Слышу, как эхом звучит во мне: «Эх раз, да ещё раз…много-много- раз…» Звучит чей-то указующий голос…

Бью! До конца, до уничтожения, до изнеможения и потери всех сил, до окончательного разрушения в помрачении разума …

В памяти моей всё всколыхнулось и закрутилось, как в карусели, падающей с высокой горы. В карусели, опрокидывающейся всё ниже и ближе к пропасти краю… Смешались здесь люди и нелюди; с застывшей улыбкой манерною куклы и напуганные дети, а с ними и тёти, с которыми кувыркаются дяди… Бутылки, кровати, занавески и шторы-шоры на глазах у супругов…

Перепутано всё, и смешались правда и ложь… Ничего не понять: чему верить, а что мне прогнать? Прогнать из памяти ёмкой… Прогнать даже то, как в детстве дрался с мальчишками… Дрался, не чувствуя боли, крича до хрипоты, что моя, моя мама всех красивей… Дрался, кричал, а они упрямо рыдали-кричали в ответ, что ничего на свете их мамы красивей нет… Так теперь, плача, все дети кричат?!»

Ещё несколько минут назад подсознание Виктора не успело ответить, чем мы отличаемся от зверей, а сейчас… Сейчас всякое здравомыслие отброшено напрочь, и остаётся только одно: наказание мщением, уничтожением мрази сволочной…

Все пассажиры кораблика застыли в непонимании от неожиданного разрушительного шума. Жена, гости и друзья-товарищи каждый по-своему реагируют на свалку…

Начальник полиции заскакивает, забыв о супруге своей (ведь главное – подчиниться инстинкту самосохранения) за стойку бара. Там он трусливо прячется, приспускается на пол и, нажав на телефоне кнопку экстренного вызова, прикрыв ладонью уста на мордоленции, громко шепчет: «Срочно… Сюда…»

Авторитет-бизнесмен медленно и спокойно встаёт из-за полуразрушенного стола, берёт за локоть жену свою и, отойдя в угол помещения, приложив телефон к уху, что-то улыбчиво говоря, невозмутимо наблюдает за мордобоем.

Священник, проявив недюжинную силу воли, с трудом, но преодолевает силу тяготения. Он отрывает ладонь своей руки от ягодицы соседки по столу, которая многообещающе улыбалась и заворожила его своей свежестью, новизной ощущений. Он успел уже напоить её до хмельного безрассудства и словоблудием, и коньяком.

Батюшка, чокнувшись с рюмкой девицы, быстро опорожняет очередной свой бокал с коньяком и пытается встать.

Пьяный судья панически вертит едальником. Не понимает куда исчез генерал МВД. Возмущённо оглядывается, спрашивает соседа о том, где охрана и, узнав, что та на улице, на входе, начинает отодвигать свой стул подальше от свары …

Теперь лицо его, потерявшее маску важности, напоминает точь-в-точь то выражение, с которым он стоял перед парламентом. Стоял на полусогнутых, непроизвольно испуганно озираясь, когда его утверждали на должность судьи Верховного. Тогда он пребывал в испуганном ожидании. С тревогой наблюдал за выступающими: вдруг кто-то из них объявит во всеуслышание, что лично сам делал ему «занос» деньгами? Необычность ситуации в данный момент показывает его истинную личину, вещающую о том, что забрался он со «свиным рылом в калашный ряд».

Замминистра по СМИ Вячеслав резво вскакивает. Пригнулся, нервно дёргая красным семафором-хрюкалом, хватает спутницу свою. Мгновенно определяет происходящее, как бунт на корабле. Допускает, что народ здесь взбесился. Допускает, но помнит, что он – фильтр, пропускающий в печать только то, что надо его хозяевам, выделившим ему миллиончик из взятки за продвижение строительства Национальной библиотеки… Он всегда придерживается правила: чтобы сохранить благополучие своё, надо избегать скандалов. Вячеслав, обхватив жену за туловище, бросается в дальний угол зала. Прячутся в полутьме.

Юлий, что-то сказав эскортнице, берет её рюмку, чокается с пустой своей и, залпом выпив, разворачивается на стуле, чтобы лучше увидеть и понять происходящее.

Вскакивают все, кроме одной Светланы… Она тянет край платья своего, тянет ниже колен и с выражением страха на красивом лице смотрит на происходящее…

– Что такое? Что происходит? – обращается ко всем общительная Елена.

В воображении её уже всплывает сладкая порция адреналина, идущая от её монолога подругам о несовершенстве хозяев пиршества.

Тем временем Виктор отводит руку с ножом, целит в горло врагу:

«Целюсь в ненавистное, хрипящее прерывистыми звуками горло мрази и с силой, нейтрализующей волну ненависти и презрения уничтожающего, вонзаю ножище в шею сволочи…Вонзаю, затем вновь размахиваюсь и бью лезвием ещё и ещё раз, ещё много-много раз в кровавую массу. Отвожу руку для нового замаха… Голова того, кто когда-то был родственником Алексеем, дёргается в сторону и острие ножичка ударяется в кафель пола… Нож скользит, а силища руки моей всё ещё давит, и лезвие со звоном ломается у самой рукоятки. Ломается и скользит по полу».

Виктор всем вниманием своим вовлечён сейчас в самое главное для него: в уничтожение/убиение того, кто мешает красоте и чистоте чувств человеческих. Мешает эволюции и что разделило его жизнь на до сего мгновения и на после… На после, где теперь того, что называется после – нет… Нет, потому что это происшествие – смерть всему…

«Вовлечён я в главное – в искоренение подлости. Но краем глаза замечаю, как толпа гостей, возбуждённо переговариваясь, расступается. Расступаются они и тут же появляются, возникают и ко мне несутся с оружием, дубинками, наручниками в руках, сворой мчатся, агрессивной группой слаженно действующие полицейские»

Машинально мелькает в уме его: «Эх, уже вызвали!!!» Отмечает Виктор в уме и, находясь во власти уничтожающих грязь и подлость эмоций, смотрит на неподвижное тело Алексея. Разглядывает его, чтобы всмотреться и убедиться, что ОН УСПЕЛ сделать то, что должен был, обязан был совершить. Совершил и закончил, решительно уничтожил. И так действенно сразу ответил на привычное подлым невеждам «ещё раз… много-много раз…»

Как его скрутили, что у него спрашивали, как отвечал, и всё остальное: перемещения, встречи, расставания – Виктор не видел, не слышал…

Не видел, не слышал и понял о произошедших переменах Виктор только тогда, когда его поместили в одиночную камеру тюрьмы с обитыми чем-то мягким и пружинистым стенами:

«Я уничтожил подонка, который в глаза мне кичился благородством своим, а за спиной совращал жену мою… Оправданно убил, но… Совращал её? Так ли? Но он ведь не насиловал её… А если так, то она сама позволяла и хотела того, что случилось между ними! Получается, что она была в связи с ним…»

Виктор начинает осознавать, что, наверное, направил наказание не туда, куда надо было. Начинает он понимать что-то.

Понимает, но не может выйти из переполненного эмоциями состояния сознания. Он, безоглядно верящий в реальное наличие своего семейного островка, полностью полагающийся на чистоту именно их с женой отношений, не мог поверить в невообразимое предательство. Предательство со стороны самой близкой и, как он теперь понял – не близкой…

Заточило его в клетку из прутьев эмоций резкая и невообразимая трансформация всей этой чистоты, которая жила – как он думал – долгие годы в нём и между ними…

Жила и была, как он полагал, сама чистота и правда, что главенствовали между им и той, которая говорила ему о любви и верности. Той, кто стала матерью сына его. Той, которая шептала, что любит то же самое, что и он: те же песни и принципы… Той, которая с ним создавала семью… Той, кто убеждала в чистоте души своей и сердце которой он всегда, словно грел в ладонях своих…

«Как во смутной волости,

Лютой, злой губернии

Выпадали молодцу

Всё шипы да тернии.

Он обиды зачерпнул, зачерпнул

Полные пригоршни,

Ну, а горе, что хлебнул,

Не бывает горше.

Пей отраву, хоть залейся –

Благо денег не берут.

Сколь верёвочка ни вейся –

Всё равно совьёшься в кнут!»

Глава 3.

Первые мысли и выводы

20 сентября 2022 года, 21:22

Виктор в памяти своей слышит громогласные аккорды гитары и слова, несущие в себе много уровней понимания:

«Слышу песню, голос поэта, и хочет криком кричать, из меня вырываясь, вопрос: – Куда, куда вы, страсти, гоните всех нас? Куда? Жизнь, куда ведёшь меня/его/её? Жизнь, дни которой, словно одинаковые песчинки, протекают между пальцами самок/самцов. Протекают дни, и даже судьбы – моя/твоя – между судорожно хватких пальцев в поиске долговременной сладости. Хватких пальцев в изменчивом мире предметности, в относительности, где долговременных явлений вообще быть не может… Не может быть, но слепая надежда убаюкивает в нас зоркость, и все мы бегали/бегаем за миражом, как путник в пустыне, мучимый жаждой… Бегаем в поиске любви, верности и порядочности. Бегаем по кругу, находясь там, где их, качеств духа, нет и быть не может. Носимся, меняем предметы, сменяем тела, желая получить тут, среди предметов, то, что живёт не здесь, а находится только выше, в другом измерении…

Не знаем, где искать желаемое, и, оставаясь невежами, получаем предательство. Получаем и убиваем/уничтожаем тех, кто предал, разочаровал сердце преданное наше/моё/твоё или же губим сами себя!

Уничтожаем тела лицемеров воочию или ментально, а до причины не дотягиваемся, и окружение, обстоятельства остаются прежними. Люди остаются прежними, и вновь идут повторы, бег по кругу, суета на том же уровне – где тела подобны.

Скачка по кругу повторов – вместо подъёма по спирали эволюции.

– Что же делать?!

Надо не уничтожать то, что есть и наличествует, а создавать альтернативу, поднимаясь…

Этот подъём – утверждением себя – заменит неправедность!

Какую создавать альтернативу?

Куда подниматься?

«Ах, лихая сторона,

Сколь в тебе ни рыскаю –

Лобным местом ты красна

Да верёвкой склизкою!»

Всюду господствуют обман и насилие! И я, так же, как все, физическим уничтожением, насилием отвечаю на коварные действия подлецов… Делаю, сделал так, но правильно ли поступил?»

Виктор, разглядывая в камере царапины на кожемитовых стенах, умом своим начинает осознавать то, что он натворил. Разглядывает царапины, осознаёт потерю всего и одновременно находится в глубине самости своей, где нет слов и понятий, но есть истина, которую он хочет найти.

Слышится Виктору затухающее звучание аккордов гитары в памяти его. Вслушивается он и улавливает уже не первый, предметный, а другой уровень и смысл слов песни поэта.

Много веков носимся мы, люди, опьяняемые временными удовольствиями, по кругу. Находимся в повторах и принимаем видимую активность окружения, куда мы приходим как в данность, как в реальную и, якобы, в правильную жизнь.

Слышит Виктор слова, музыку, паузы между аккордами, промежутки меж вибрациями звуков и всматривается в прошлое.

Оглянулся и видит. Различает там картины дуэлей, когда честь хранящие убивали одних подлецов, а другие после такого боялись выпускать страсти свои. Так вопреки законам, написанным людьми, очищали общество от подонков, не соблюдающих направление вектора божественной жизни, где главное – чистота…

С иронией Виктор отмечает, что в то же время почти все мужчины, даже женатые, бегали к любовницам не для ведения философских бесед. Ухаживали за ними, гонимые страстью, исходящей из самой природы живых существ… Бегали не только к актрисам. Аналогично и их жёны искали/ищут новизну в телесных ощущениях вне семьи, при отлучке мужей.

Важно то, что за очистку общества от негодяев теми прямыми, физическими методами, что были в прошлом, сегодня настоящих мужчин сажают в тюрьму. В результате подлые самцы размножаются, а настоящие мужчины уничтожаются.

Виктор, побывав в синтезе, во всеохватности знаний, возвращается в здесь и сейчас, в сегодня, к мыслям своим и хочет понять первопричину произошедшего:

«Этот самец-родственничек полез к моей жене. Полез к ней, но она ведь не возмутилась, не обратилась ко мне. Не обратилась, значит, она – такая же, как и он? Она предательница и самка? Были ли и главенствовали ли меж мною и женой моею чистота и правда? Верным это казалось, потому что была жена, был сын, была семья, как единение трёх сердец. Были желания в достижении целей и нахождение в общем укладе, времяпровождении. Всё это было ведь, она заменила «это было» на предательство! Что теперь с семьёй?

Главное в ней, в семье, – это общее благо, которое строится и укрепляется только на основе искренности, чистой правды. При наличии обмана семья же не может быть сохранена! А отношения с сыном? Они, понятно, теперь станут другими: меня ведь свободы лишили и скоро припаяют срок!

У жены в противовес обману, была альтернатива: открыто поделиться со мною тем, чего сама желает и что делает. Вместе решили бы, как строить отношения. После такого была бы сохранена главная ценность – честность в общении, дарящая веру в человека. Было бы сохранено то, что соединяет/объединяет. Вместо этого – коварство и ложь! Вместо единения – разрушение. Продолжать так жить и оставаться во лжи? Нет, конечно. Нет и ещё раз нет! Лучше уничтожить весь этот обман, предательство и остаться у разбитого корыта, погибнуть в борьбе самому, чем выдавать фальшь за истину и обманывать самого себя…

В чём дело, почему я так ошибся в восприятии, оценке жены?

Я его, одного из виновников обмана, уничтожил. Уничтожил лицемера, эту фальшь, измену, предателя. Я поступил, как мужчина, но…

Но она-то осталась… Она, главная виновница обмана длиною в жизнь, она-то не наказана!!! Что делать теперь-то? Ведь в первую очередь надо было наказать её, а потом уже его и всех других: сучка не захочет, кобель не вскочит… Теперь меня осудят и, возможно, к пожизненному. Лишат свободы, а моя коварная инициаторша этой трагедии, устроенной ею предательства-беды, будет по-прежнему крутиться, как сыр в масле, в удовольствиях тела! Что же получается? Я сглупил? Да-да… Прихожу к неоспоримому выводу: я поспешил, дал волю эмоциям и поступил неправильно».

Шумным выдохом досада вырывается из груди его. Он слышит резкий, оглушающий лязг металла. Внимание Виктора враз вышибается из внутреннего мира его.

Громко, чрезвычайно громко и грозно гремит засов на дверях камеры. Входят трое надсмотрщиков, требуют от Виктора назвать свои данные. Майор, стоящий впереди, молча оглядывает Виктора и затем резким голосом приказывает старшинам:

– Действуйте!

Виктора заставляют выйти из камеры. Он шагает по металлическому полу, проходит между этажами и вскоре его ставят лицом к стене у дверей кабинета начальника тюрьмы…

Когда Виктор входит, то видит в кресле хозяина кабинета того самого кандидата в министры МВД – Игоря Грязнова, который вчера был на празднике. Начальник тюрьмы выходит, и Виктор с Игорем остаются одни.

Глава 4

Спасательный круг брошен

20 сентября 2022 года, 21:24

– Привет, Виктор, – произнёс генерал властно и ровно звучащим голосом, выразительно глядя на задержанного. Помолчал, а затем продолжил:

– Я пришёл сюда не для болтовни о сочувствии, – он опять замолчал и после тоном начальника вымолвил: – Лично я тебя считаю лохом, но пришёл только потому, что как мужчина понимаю тебя… Главное – за тебя вступился и попросил выручить наш общий знакомый, Юлий, поэтому я приехал к тебе. Потерпевшего в больнице откачали, и уже ясно, что он будет жить.

«Жаль, – подумал Виктор, – таким подлецам не место на Земле»

Генерал продолжил монолог:

– У тебя два варианта действий, ведущих к разным результатам. Первый. После нашего здесь с тобой разговора, о котором никто не узнает и не должен знать, я уезжаю отсюда и не вмешиваюсь в то, что ты натворил. Дело о попытке убийства, не доведённого до конца по независящим от тебя обстоятельствам, пойдёт своим ходом. И после следствия состоится суд. Суд даст тебе срок 15-20 лет. Выйдешь на свободу, если не умрёшь там и дотянешь до конца срока, выйдешь с подорванным здоровьем и нищим стариком.

Второй вариант – это заплатить мне 100 тысяч евро, и я сделаю так, что тебя завтра освободят под подписку о невыезде. Организую следствие, которое закончится закрытием уголовного дела против тебя или передачей дела в суд. Если надо будет, то сделаем так, что виновным в происшествии признают самого Алексея. В любом случае, если состоится суд, то на нём тебя признают невиновным, и после всего этого сможешь жить дальше своей жизнью. Выбор за тобой. Что скажешь?

После непродолжительной беседы с Грязновым, уточнения деталей и объявленных им гарантий, Виктор, памятуя, что надо наказать предательницу и довести мщение до конца, согласился заплатить озвученную сумму.

На другой день он вышел из тюрьмы. Впереди была встреча с бывшей половинкой своей… У ворот тюрьмы она его не встретила.

Делишки, дела, окружение

гонят тебя/меня/нас в забвение

Души и про честь все забыли давно. Живу я среди людей,

но нахожусь словно на льдине один,

в Ледовитом океане один,

где волны холодные,

с кромками льда на тёмной ряби бушуют.

Бушуют, и ветер обстоятельств

пену с гребней волн в лицо,

в лицо моё и глаза бросает,

ослепляя и стылый мороз призывая. Я – один… Плакать? Рыдать? Но…

Я ведь… Я же – мужчина и сумею поднять то,

что другим даже с места не сдвинуть…

Рыдать?! Наоборот: надо СМЕЯТЬСЯ!

Как там говорил об этом Владимир Семенович Высоцкий:

«Ты не вой, не плачь, а смейся –

Слёз-то нынче не простят.

Сколь верёвочка ни вейся –

Всё равно укоротят!»

Предают/продают, изменяют/меняют, обманывают/лгут, и не скоро возврат бумеранга происходит: что посеешь, то пожнёшь. Посему, не имея масштаб видения размером в века и не видя воочию наказаний за подлости, живя часом-двумя, хватаемся за наслаждения, ведь очень хочется этого.

Хочется, а думать наперёд или разучились давно или не умеем ещё.

Не умеем думать?

85% людей вначале делают, а только потом думают, но кажется им и обманывают они себя, что думают и только затем совершают поступок.

Верьте – это доказано: действуем ты и я под влиянием толчка эмоций, а только позже думаем.

Как же мал ты, человек: взрослеешь, а выше стола, постели и пояса своего подняться не можешь!

Взрослеешь? Телом старея, взрослеешь?

Нет – взрослым становишься ты только тогда, когда, опыт получая, мудрой стала душа.

Глава 5.

Чистота солнечного детства

20 сентября 2022 года, 21:25

В начале нашей жизни у нас, у всех, появление здесь, на планете Земля, одинаково. Проявляемся в мире этом, где радость, любовь и блаженство сеять стремимся, принимая планету Земля и людей как единую атмосферу добра. Хотим принимать всех, как себя, желая другому того же, что и себе, и купаться в среде благожелательной взаимосвязи, Единства.

Громко и звонко жарким летом хохочем над мокрыми шутками туч. Рубашки и платья к мокрющим телам прилипают.

Смотрим вокруг. Женщины – мамы. Папы – мужчины…

Гляжу на больших дядей и тёть: быстрее бы мне, быстрее бы вырасти мне! Вырасти мне, но мыслить и жить – как они – не хочу… Почему не хочу? Не пойму, но кто-то шепчет тихонько внутри меня о чём-то таком, что мешает им, взрослым, в счастье всегда и во всём пребывать…

Мчусь на велике трёхколёсном, и ветер освежает меня: теребит испачканную майку и кепку, что набекрень…Чувствую, как много песка в обуви на босу ногу, когда педали кручу, как чемпион. Вот вырасту скоро – машину куплю лучше, чем у умного дяди-соседа и буду друзей всех катать до того, чтобы сказали: всё, не могу, надоело, пойдём поиграем во взрослых.

А она? Вырасту я и замуж за принца пойду, и буду вам всем подарки дарить, всем-всем такие, какие хотите. Час, дни, недели, года пролетают и, как птицы в облаках, исчезают. Исчезают и желанья твои/мои/наши, с неба спускаясь к земле, в мир взрослых входя, преобразуют меня и тебя. Преобразуют – чем ближе к земле – наши мечты и желанья уходят в забвенье. Здесь – в мире взрослых – строгие правила всё направляют. Солнечного детства грёзы забыты и, даже забыто Солнце само. Счастлив я был в эмоциях детства и свободен во всём не понарошку.

В видимом мире взрослых уходим от радости. Уходим, но эхо её ещё остаётся в тебе и во мне… Остаётся и в чащобе леса-людей всё громче и громче зовёт оно изнутри: «А-а-у-у-у, где ты, счастье моё?!»

Меняется окружение после юности нашей: приходим в социум возмужалых парней и прекрасного пола особ, где, находясь среди них, думаем, что и сами взрослеем. Думаем так, не понимая и не зная, что я/ты – это Душа, а не тело. Знать-то надо, что реальное взросление – это рост Души нашей в Духе.

Страсть, инстинкты довлеют над нами и это естественно, что всякий слабый может споткнуться: и тот, и та, кто состоят в семейном браке. Можем упасть, но надо вставать. Такое возможно?

Да, но трудно поступать правильно, если ты руководим только понятийным знанием и находишься на уровне сознания бодрствования, и легко быть правильным, когда ты находишься в ВЫСШЕМ СОСТОЯНИИ СОЗНАНИЯ. На высшем уровне ты честен и Духа правдой пропитан, что ведёт/направляет каждого к вершине, где живёт Чистота. Идя наверх, ты сам есть чистота, и поэтому просто-напросто не способен поступить грязно, ведь ты – чистота.

Подъёму мешает более всего ложь тех, кто не знает о ступеньках эволюции сознания или намеренно ведёт в инволюцию. Отвлекают они от «лестницы и её ступенек», ведущих к высоким состояниям психики и к самой важной победе, победе над самостью своей.

Виктор даже сейчас, выйдя на свободу, находясь под воздействием сильных эмоций, помнил о главном – о необходимости поскорее завершить докторскую и старается отмежеваться от мелкой суеты.

Он постоял у ворот тюрьмы. Огляделся. Встречающих его не было. Созвонился с Юлием, чтобы пересечься с ним в кафе. Встретились, и тот рассказал, что познакомился с Грязновым, когда тот ещё был подполковником. Он тогда за вознаграждение заменил у Юлиного знакомого, обвиняемого в убийстве, боевые патроны на холостые, благодаря чему тот избежал большого срока.

Юлий успокоил Виктора, сказав, что Грязнов «давно проверен» и поэтому за умение сидеть на двух стульях его на днях собираются утвердить в должности министра.

Затем Виктор подъехал к знакомому руководителю департаментом СМИ и добился того, что тот за подарок в небольшом конверте, пошёл ему навстречу: включит тактику умолчания в прессе о происшествии на праздновании дня рождения. Так надо было сделать, чтобы отвести фиксацию общественного внимания на Викторе.

Он знал теперь на все сто процентов, что его не осудят к лишению свободы и поэтому лишнее перемалывание происшествия среди населения было не нужно. Сплетни могли отрицательно подействовать на следователя и судей, а он ещё не знает точно: когда именно сможет наказать предательницу.

Виктор, благодаря специфике работы своей, знал о множестве взрывоподобных поступков, продиктованных эмоциями обычных людей, которых предавали муж или жена. Он знал, что всегда такое заканчивается трагедией. Часто совершаются убийства/самоубийства: дети лишаются одного или обоих родителей.

Вспомнил, как пришла к нему на консультацию сестра осужденного на 15 лет неволи, который убил любовника жены. Изменщица спилась, умерла, и дети были оставлены без присмотра, без воспитания, материальной поддержки и родительской теплоты-любви…

Виктор тяжело вздохнул. Сцены взрывообразных поступков за сотые доли секунды видениями теней уничтожения проносятся в голове его: «Что же с женой моей? Были у нас с ней отношения, но не было с её стороны искренности. Всё красивое и стабильное – и семья, и род – оказались всего лишь иллюзией»

Она внушила ему красоту отношений. Обманула. А он принимал, принял и слова, и улыбки, и чувства, принял их, как сувенир, упакованный в подарочную коробку, которую сразу не вскрыл… Не вскрыл, но время скинуло крышку, открыло коробку совсем-совсем неожиданно… Он увидел в ней вместо составляющих красоту договорённостей, увидел клубок змеевидно и тесно переплетённых между собой качества предательства, лицемерного многоличия, подлости, вероломства и подчинённость страстям… С её стороны в семье превалировало только стремление к её личному удовольствию, которое она прикрывала ложью.

Увидел Виктор это и понял теперь, что вся-вся красота матери, женщины, жены и восприятие их, идущее из солнечного детства, всё это – пустышка.

Он придумал в воображении своём все эти прекрасные качества души относительно последней жены своей!

Проносятся в памяти его примеры предательств из окружения. Видит он картины последствий и, чтобы не подпасть под влияние страстного остервенения, прикрывает глаза. Прикрывает, а затем широко, в радостном удивлении раскрывает их.

Глава 6.

Кто в начале действует, а затем думает?

20 сентября 2022 года, 21:27

Большинство людей действует, а затем только думают. Объясняется такое тем, что у всех животных в мозгу размещён центр – гипоталамус, эпофиз, которые отвечают за сохранение жизни и комфорта, что обеспечивается мгновенной реакцией на всякое воздействие.

Такова природа всего живого. При всяком неожиданном изменении из этого центра выбрасываются гормоны и моментально вспыхивают эмоции, толкающие на поступок в тот же миг.

Для того, чтобы не быть подверженным влиянию этой автоматически срабатывающей механики, надо себя воспитывать, тренировать, и тогда не будешь таким, как большинство.

Начнёшь до совершения действия думать, оценивать, принимать решение и только затем уже совершать поступки. Образы, уничтожающие правду, проносятся в уме Виктора, и он прикрывает глаза, чтобы хоть как-то отделиться от грязи той, куда угодил. Прикрывает, но затем раскрывает их в радостном удивлении и осознаёт, что он не сделал ещё ничего из того, куда гнали его инстинкты, эмоции, гордыня.

Он не произнёс ещё ни одного слова и даже не сдвинулся с места. Не произнёс ни слова и не выразил мысли свои, но они, неуправляемые, гонимые дикими страстями, роятся жалящими пчёлами в уме и в памяти его, требуя разрядки. Эмоции настаивают совершить безрассудство, а он молча смотрит. Смотрит на ту, которую считал половинкой своей, родной, любимой своей, которой поверил и выделял из всех.

Смотрит на то, что составляло как часть жизни его самого, но во второй половинке их целого.

Смотрит, всматривается и чувствует, как разум начинает оживать в нём. Разум оживает и радуется, что он взрослый мужчина, а не юноша, которого инстинктивный всплеск возмущения и эмоции превращают в слепой инструмент разрушения.

ЧАСТЬ 3

«Когда факты ставят мысль в тупик,

то логика выводит её из тупика»

Глава1.

Из уровня сознания исходит ВСЁ

20 сентября 2022 года, 21:28

Виктор раскрывает глаза свои и с удовлетворением определяет, что находится тут же, на праздновании дня рождения его жены (может, уже бывшей), находится в баре «Планета Земля» за столом. Определяет и понимает, что в нём автоматически сработала давно отлаживаемая им профессиональная установка: в начале оценивать, думать и только после принятого решения действовать.

Радуется, понимая, что уничтожающий, смертоносный вихрь эмоций, мыслей не проявился здесь наяву. Всё это возможностью, всполохом молнии только пронеслось в его воображении и памяти.

Он сидит за столом и, медленно поглаживая пальцами столовый нож у своей тарелки, удовлетворённо отмечает про себя: «Как хорошо, что мне уже от роду не лет 35, а уже 63. Будь я моложе, а значит, несовершеннее, то разметал бы всё здесь, а родственничка разорвал бы пополам или расстрелял бы также, как того тогда…

Что же тут произошло? Что происходит? Это всё наяву? Наяву или грезится мне? Может, это невероятный, но сон? Но если сон, и я осознаю это, то это осознанный сон: такой, где я могу направлять события…

Неважно, не суть, ни во сне, ни наяву такого быть не должно и действовать надо мне. Действовать там во сне или здесь наяву…

А вдруг мысли мои идут не туда? А может, сошёл я с ума? Ведь не может она так низко с собой и со мной поступить. Она ведь знает, на что я способен!!! Не может с нами со всеми и с семьёй так поступить! Мы же все Богу подобны и, значит, благородны…»

Оглядывается Виктор и вдруг понимает со всей ясностью, что он после увиденного под банкетным столом, узрев невидимую составляющую части отношений людских и здесь, и в обществе, не сделал ни одного движения. Не сделал и, находясь теперь здесь, смотрит, глазеет на жену свою… Смотрит, чувствуя какого разрушения он и окружение его избежали…

В памяти его сполох-осознание увиденного резко освещает, ярче молнии, темень происшествия, мрак события, ведущего к уничтожению света в здесь и сейчас…

Рядом с ним – Светлана. Лицо её, будто застыло в отражении только одной эмоции, живущей сейчас в ней. Эмоция эта настойчиво диктовала ей страхом о срочном спасении своей жизни, но как… Вопрос не находил в ней ответа, и она отвернулась.

Видя, что она, избегая общения, отвернулась от него, Виктор хладнокровно отмечает про себя, что ещё ни разу в жизни не видел лицо Светы таким, каково оно сейчас. Оно переполнено страхом…

Он смотрит на неё. На неё и людей. Видит людей-гостей-пассажиров на корабле… Слышит музыку, зовущую к веселью, и в то же время чувствует, будто летит-падает в глубочайшую пропасть. Летит, падая летит, и скоро наступит мгновение смертельного удара о твердь. Чувствует ускоряющееся падение в полёте, а эмоции в спором поиске решения о правильном действии, толкают мышление прочь от сознания, от яви, от предметов.

Толкают прочь от них, от предметов, от людей и от общества. Толкают и направляют его в глубину, к своим, к его принципам и к законам естества/природы/духа, которые всегда, но невидимо действуют в жизни. Уводят в суть и прочь от тех законоположений, что создали именно люди.

Направляют, и Виктор вот-вот уже сейчас поймает интуицией своей некое откровение, чтобы знать, как поступить… Но перед глазами вновь возникает нечто, скрывающее, как мгла, истину, и он касается ладонью плеча Светланы.

Она разворачивается к нему и с добродушной улыбкой, глядя Виктору в глаза, мягко звучащим голосом спрашивает:

– Да, чего хочешь?

Виктор удивляется такой быстрой перемене на её лице и тихим голосом выговаривает то, что переполняет его.

– Оказывается, ты – такая же скотинка, как все остальные, – потерянно и печально, еле слышно шепчет он.

Глаза её широко раскрываются:

– Не понимаю… Что ты имеешь в виду! Как ты смеешь говорить мне такое?!

Виктор, ещё не разумея её реакции, возмущённо добавляет:

– Не понимаешь? Ты же со своим Лёшенькой под столом занималась удовлетворением друг друга…

– Ты с ума сошёл! Перепил вина, или старческий маразм начался? – почти выкрикивает Светлана с открытым возмущением во взгляде, наполненном свечением честности, и с упрёком продолжает: – Я же, как раз наоборот, отталкивала его ногу и не успела тебе сказать. Он напился, думала, как бы ты не взорвался, не хотела расстраивать… С моей стороны ничего предосудительного не было!

До Виктора не доходит такое наглое отрицание того, что он видел сам своими глазами. Не догоняет он утверждение противоположного происшествию и с удивлением вглядывается в неё:

– Не было? Ничего не было, но я же сам видел, как ты отводила свою ногу от…

– Отводила, не отводила… Какая разница, ведь ничего не было. Тебе просто показалось. Милый ты мой, я у тебя самая верная, лучшая жена, – сказала она, ласково улыбнулась и, тихо фыркнув, мягко погладила ладонью его грудь. Погладила и, взглянув на Наташу, громко спросила:

– Сестрёнка, я не расслышала, что ты мне говорила?

Наташа, оценив назревающую напряжённость между Светланой и Виктором, поднимается:

– Я тебе не успела сказать насчёт детей…

Светлана, направив на Виктора улыбку с посылом извинения, встаёт и быстрым шагом идёт к Наташе. Они встретились, взяли друг друга за руки и начали оживлённо о чём-то щебетать.

Виктору надо было понять необычную реакцию жены: почему Светлана неожиданно для него отрицает явное? Отрицает то, что не подлежит сомнению: он же сам всё видел. Она отметает даже саму мысль, ведущую к сомнению в её порядочности, и утверждает, что ничего не было. Он бы так никогда не поступил: не смог бы уйти, увести от очевидного, а она смотрит в глаза и всё отрицает…

Виктор видит, как Светлана, взяв под руку сестру, удаляется от него. «Она нагло отрицает своё предательство, и это значит, что я должен действовать по-другому, а не так открыто и прямодушно, как привык. Надо найти стопроцентные факты», – думает он.

Смотрит ей вслед, смотрит на множество лиц гостей, пришедших в «Планету Земля» и празднующих день рождения именинницы. На всех физиономиях – начиная с виновницы торжества, с генерала и заканчивая референткой – надеты маски, скрывающие их страсти, их поступки, идущие против совести.

Здесь, в «Планете Земля», деяния тобою/мною/ими вершатся для сокрытия истины всегда, словно под столом, а в обществе эту роль выполняют встречи тет-а-тет. Среди похожести всех масок Виктор интуитивно различает то, что находится совсем близко. Видит очередную личину артиста, играющего роль человека. Видит, а под ней не сразу, но теперь уже явно, постигая поступки, различает быдловато-наглую физиономию Алексея. Тот сидит напротив пустого стула Светы и, повернув голову, настороженно наблюдает за женой своей.

Глава 2.

Если сучка захочет, кобель вскочит

20 сентября 2022 года, 21:29

Память Виктора, реагируя на круговерть эмоций, самопроизвольно возвращает его к тому безответному вопросу, который им был отодвинут год назад на задворки подсознания.

Света после двух бокалов вина расслабилась и обратилась через стол к сестре своей. Наклонила голову и заговорщицки прошептала: «Сделайте ребёночка, Наташа». Сказала, а затем, глянув на Алексея, добавила: «Я-то его энергию зна-аю».

Наталья промолчала.

«Да, было бы им хорошо, ведь, общий ребёнок ещё больше сблизил бы их, – подумал тогда Виктор, – хотя у нее уже двое от предыдущего мужа…»

Сейчас в уме его вновь возникает сегодняшняя похотливая картинка обмена касаниями под столом, и на этом фоне тот, прошлый разговор, он уже рассматривает с другого ракурса: «Как она могла знать его энергию?! Выходит, что отношения между Светланой и Алексеем были уже тогда».

Его подход к любой проблеме, как психолога, заставил вновь оценить происшествие под столом. Понятно, что такое часто осуществляется многими парами тут же, при всех, но невидимо для всех. Эта опасность добавляет в реализацию таких запретных касаний адреналин и ускоряет наступление оргазма…

«Они всегда на разных мероприятиях садятся друг против друга. Согласованно? Тот раз Света, посидев рядом со мной за столом какое-то время, как-то необычно встрепенулась всем телом и встала. Подошла к хозяйке Лене раскладывать еду, хоть та и не просила об этом. На родственных посиделках она подчеркнуто демонстрировала свое безразличие к Алексею. Ещё встречались по вечерам на работе, где Света задерживалась допоздна. Почему допоздна? – задался вопросом Виктор. – Значит, уже с давнего времени у них были «особые» отношения, кои она скрывала от меня и вела двойную игру. Сам собою возникает однозначный вывод, который тут же дополняется: ладно, я-то безоглядно верил ей и к тому же считал Алексея мужчиной, а не обычным самцом, но Наташа, его жена… Она должна была почувствовать предательство мужа…»

Виктор вопросительно всматривается в сидящего на другой стороне стола Алексея. Тот позабыл уже о своей заносчивости и бравурности, которая всегда у таких льётся через край, когда рядом нет достойного противника. Они втихаря выпячивают свою гордыню, делают свои гнусности, и поступки прячут под покрывало лжи… Нападают с бравадой на заведомо слабого, а когда получают отпор, то бегут в полицию с заявлением об ущемлении их прав и личного пространства.

Виктор молча рассматривает соучастника грязной игры в прятки женатого с замужней ради забавы и получения краткого наслаждения. Из подсознания его поднимается и переходит в понимание констатация факта: если мужчина нарушает известный всем, но неписанный закон, что нельзя прелюбодействовать с замужними, то он – подлец и предатель.

Подлец не только в этом, но и во всём остальном, а значит, действовать с ним надо как с паскудой, ведомым только отражением эгоистических инстинктов.

Виктор заново вглядывается во всех присутствующих и видит за столом скалящиеся морды волков, лис, львов, шакалов … И среди этой общности одиноко светится только лицо учительницы музыки…

Он встаёт. Ответно дружелюбно и дежурно улыбается подвыпившим гостям. Обходит праздничный стол, подходит к Алексею.

Наклоняется к его уху и тихо, сквозь зубы шепчет:

– Сейчас ты встаёшь, – вдыхает воздух, которого почему-то не хватает, – и мы вместе выходим с тобой отсюда. Понял?

Алексей молчит, прикидывает как поступить, смотрит вслед ушедшим сёстрам. Светлана и Наташа уже возвращаются и, видя Виктора рядом с Алексеем, укорачивают шаг.

Виктор берёт Алексея за локоть, сжимает его и тоном, не терпящим возражений, тихо повторяет:

– Встаёшь, и идём…

Алексей послушно, тихой сапой встаёт и направляется к выходу.

Виктор, выйдя на палубу, с уничтожающим презрением оглядывает самца. Останавливает в себе желающий вырваться в гневную речь поток слов, определяющих всю низость поведения подлеца. Сдерживает себя, чтобы не взорваться тут же и сразу серией отработанных ударов ног и рук уничтожить подонка..

Подходит к Алексею вплотную и, глядя тому в глубину вопросительно замерших зрачков, проговаривает:

– У меня такое мнение, что ты не знаешь меня… Уточним-ка: тебе известно, что я сидел?

– Да, знаю, – тихо протянул Алексей.

– Знаешь – за что?

Алексей молчит.

– Я спрашиваю: знаешь – за что?

Глядя в сторону, Алексей кивает и еле слышно выговаривает:

– За убийство.

Воцаряется хрупкая тишина.

– Слушай меня внимательно, – нарушает гробовое безмолвие Виктор, – ты знаешь меня и понимаешь, на что я способен. Но лишний раз предупреждаю тебя… Отвечаю за свои слова: если ты мне сейчас солжёшь, я тебя убью… Понял?!

– По-по-нял, – шепчет Алексей, многократно кивая и стараясь остановить явно видимую непроизвольную дрожь во всём теле.

Возмущение тем, что им пренебрегли и превратили в половую тряпку, о которую вытирают ноги, перекрывает Виктору дыхание.

Он, чтобы как-то успокоиться, опускает голову, смотрит на обувь свою, а затем глухо звучащим голосом продолжает.

– Если у тебя ещё осталась хоть капля мужского понимания, то знай, что прямо я тебя, кондома штопанного, не виню. Считаю: если сучка не захочет, то кобель не вскочит… Уразумел?

Алексей еле слышно соглашается.

Виктор продолжает:

– Хоть ты и мразь, с которой мне противно общаться, но ты мне ответишь на несколько вопросов, и там посмотрим, что с тобой делать, – замолк и, уравновесив дыхание, закончил: – Сколько времени ты со Светой в сексуальных отношениях?

Алексей       поднимает глаза и, не в силах отвести взгляд от лица Виктора, поникшим голосом хрипит в ответ:

– Чуть больше года…

– Вы что, не понимали, что если я узнаю, то укокошу обоих?

– Да-да, понимали, но это было исключено. Ты просто не мог узнать, ведь всё происходило на работе… Мы всегда были одни, только вдвоём… Никто не знал, а ещё… ты же всегда где-то витаешь… Сегодня случилось совсем непредвиденное, что ты наклонился под стол…

Профессиональная привычка сама собой выдала Виктору аксиому: «Психология человека выстроена так, что всякий преступник уверен на сто процентов, что его не разоблачат, и поэтому спокойно идёт на злодеяние». Вслух он этого не сказал, а продолжил требовательно:

– Где вы сношались? В нашей с ней спальне?

– Нет-нет, это было… это делаем, когда она просит меня что-то отремонтировать на квартирах для студентов…

Виктор, не говоря ни слова, оглядывает подонка и, затем выдавливает из себя новый вопрос.

– С этим ясно, – подытоживает он и тут же, пока не прошёл шок у сучонка, продолжает: – Сколько у ней таких, как ты… Скольких знаешь?

– Не зна-а-а-ю, она ведь не откровенничает со мной. Один у ней есть ещё – это точно…

– Кто?

– Ваш работник-хохол, кого она вместо уволенного ремонтника устроила к вам… И по завышенной зарплате, на подсобные работы… Сергей… какая-то у него птичья фамилия… Петухов. Она называет его «технарём», он женат, двое детей… Семья – беженцы из Украины, – быстрой скороговоркой виновато выпалил Алексей.

– Откуда знаешь, что с ним связь?

– Два случая… Месяца четыре назад Светланка вызвала меня подремонтировать плинтуса в квартире для студентов. Я захватил с собой бутылочку Hennessy, думая, что пробудем там, как обычно, допоздна. Работы было на час, но она не осталась и дала мне деньги сразу. Договорились, что я, уходя, захлопну дверь. Я закончил ремонт, но был обижен за срыв связи с ней и расслабился. Распечатал бутылку коньяка, отхлебнул достаточно и даже не заметил, как заснул. Проснулся от разговора в соседней комнате. Понял, что там Света с «технарём».

Когда они начали заниматься любовью, я хотел пройти мимо на цыпочках и незаметно уйти. Пошёл, но дверь в их комнату была открыта. Вижу их голыми на кровати. Он пристроился сзади нее, а она как раз смотрела в мою сторону и увидела меня. Я помахал ей рукой, приложил палец к губам и тихо вышел. Вечером она позвонила мне и наказала забыть всё, что видел. Я, конечно, согласился. Пообещал, но, когда она где-то с месяц не звала меня на работу, позвонил ей сам. В шутку сказал, что расскажу тебе про украинца. Тогда она пригласила меня, как она написала в sms, прибить «полочки-палочки» на кухне.

После этого мы с ней редко встречались до тех пор, пока жена «технаря» не заставила его уехать со всей семьёй обратно в Украину… Заставила, несмотря на войну, потому, что узнала про Свету…

Алексей затих и выжидающе уставился на молчащего в грозной задумчивости Виктора.

– Второй факт?

– Мне надо было получить от Светы деньги за материалы. Я ей звоню, а она не снимает трубку. Я позвонил в офис, и референтка сказала, что хозяйка собиралась на склад пойти за гирляндой из лампочек для украшения помещения. Склад – рядом, уже стемнело, и я пришёл к зданию. Смотрю, в приоткрытом окне виден мерцающий свет от свечей. Подошёл к двери – закрыто. Приблизился к окну и хотел позвать, но тут ясно слышу привычно-требовательные вскрики её: «Ещё, ещё! Быстрее, ещё!», а затем стон… И я решил не звать. Через некоторое время слышу, как Сергей говорит, что сходит в душ, а она чтобы полежала… После всего этого уже мне стало как-то не по себе и я быстро, потихоньку ушёл.

Виктор знает, что, действительно, жена его имеет аппетитную фигуру и тонкую кожу, сквозь которую при ярком свете видны портящие, по её мнению, восприятие её ног капилляры. Для их сокрытия она почти всегда перед их актом устраивала полутьму: или ночник включала, или зажигала свечи…

«Получается, что эта мразь говорит правду о «технаре»… Убить их всех, этих ничтожеств? – ушёл в себя Виктор. – Для исполнения такого надо убедиться в предательстве стопроцентно, и теперь я уже не просто муж, а «эксперт», который обязан всё перепроверить».

Вслух же он мрачно произнёс:

– Значит, ты после этого, конечно, шантажировал её и всегда получал то, что хотел. Понятно…

Сказал и рассердился на себя, когда поймал себя на том, что слишком вежливо говорит с человекоподобной падалью.

– Ко-р-роче так, – после долгой, тревожно-опасной паузы он приказывает Алексею, – сюда, в бар, ты больше не заходишь. Я подойду к твоей жене Наташе и расскажу, что произошло. Скажу, что я запрещаю тебе оставаться здесь, что ты уходишь отсюда. Думаю, она к тебе выйдет. Дальше ты с Наташей – делайте, что хотите, но в зал не заходите! Понял?

– Да-да, я подожду её здесь, – опустив голову, смиренно согласился Алексей.

– Я подумаю, что с тобой делать, но, к сожалению, всегда помню про взаимосвязь причины и следствия: про кобеля и сучку, – направляясь к дверям бара, бросил напоследок Виктор.

После увиденного под столом, утверждающего живучесть всеобщего обмана в скрываемой плоскости жизни общества, Виктор получил от Алексея дополнительную сногсшибательную информацию. Он настолько был поражён своим неверным восприятием отношений и истинной сути жены своей, что разом протрезвел.

Теперь он был уже не мужем, которого предали, обманули, унизили и облили грязью, а специалистом-психологом.

Теперь он уже смотрел на окружение и на свою изменщицу, которой всё ещё верил, с интересом спеца-эксперта, анализирующего факты и делающего широкие, возникающие из прошлого и ведущие к прогнозам будущего выводы.

Видит и воспринимает он, как в неяви переплетаются течения энергий, что уплотняются в проявленные формы, в тела… Этот процесс – не виден большинству. Большинство занято другим…

Основная масса людей едет друг на друге или на авто, они вращаются, крутятся, кувыркаются, убегая и догоняя, носятся по кругу… Шныряют с радостью весёлой туда и сюда, и обратно. В суетливой гонке смешались различные мужские/женские плоти, хваткие руки, зовущие к сексу голые ноги, трогающие влажностью губы и ласкаемые ими эрогенные зоны.

Шмыгают члены правительства и члены мужские полипенисно. Сменяются пилотки военных-вояк и пилотки-вагины, а с ними, за ними спешат машинки-личности. Спешат котелки с мозгами и без. Спешат физиономии, механически говорящие, едящие, сношающиеся, рожающие и порождающие. На фоне этой круговерти людской «олени ломают друг другу рога, а оленихи призывно крутят хвостами…». Бывает, что они прямо перед самым капотом автомобиля-кобелина пересекают дорогу жизни, провоцируя и семейные аварии, и уход в ничто всех, кто рядом…

Всматривается Виктор и видит: за этой сутолокой, осторожно выглядывая из леса, пристально наблюдает молодая шакалиха. Страстно желает она заиметь всё, что есть у двуногих. Хочет лакомиться, сидя за столом; ездить на автомашине-кобелине; нежиться в мягкой постели и наслаждаться соитием не раз в году, а в дне по многу раз; жить в частном доме, а не в норе…

Разглядывая людишек, она убеждается, что для исполнения её желаний надо совсем немного. Следует сбрить всю шерсть, укоротить хвост, научиться ходить на двух лапах, пользоваться косметикой, уметь читать/писать, нежно говорить самцам ласковые слова и вовремя надевать эротическое бельё. «Значит, – решает шакалиха, – сделаю так и у меня будет всё».

Носятся, вращаются люди. На пятки наступают и нет возможности остановиться, оглянуться и задать вопрос, чтобы понять, понять себя и гонку бесцельную…

Мудрецы смотрят сверху, из отстранённости от суеты, на дочерей и сыновей Земли и постепенной эволюцией творят человека…

Школа жизни даёт уроки, знаки, но для нас/вас гоньба, вращение в колесе перемен важнее устремления себя к совершенству.

Находясь в привычной ему упорядоченной смене мыслей Виктор принимает самопроизвольную смену образов, что обгоняют друг друга, словно в кино. Принимает эту смену и заходит в бар. Там почти все гости весело и громко расслабляются, танцуют под гремящую светомузыку.

Глава 3.

Музыка играет – жизнь продолжается

20 сентября 2022 года, 21:39

Любовь – это только слово, и от тебя зависит, каким содержанием ты его наполнишь. От тебя зависит, но есть уровень божественный, осознаваемый, который вкладывает в это понятие множество составляющих: отдавание себя второй половинке, переплетение целей, заботы, защиты, продолжение вида обоих через наслаждение в половом акте, совпадение ценностей, принятие тела, манер, речи, касаний, запаха…

Много лет назад Виктор, пойдя на поводу у эмоций, совершил проступок. То деяние противоречило его внутренним принципам, и он тогда не мог понять, не мог найти в себе той «шестерёнки-инструмента», что заставили его спустить курок. После трагедии он, чтобы понять себя, разобраться в себе, начал искать знания о человеке и с удивлением обнаружил, что суть, мотивы поведения человека совершенно не изучены в Западной цивилизации.

Обратился к знаниям Востока и так – шаг за шагом – понял себя, а затем стал, в итоге, признанным всеми международным специалистом-психологом. Начал работать в этой профессии.

Глава 4.

Горестный уклад и весёлая музыка

20 сентября 2022 года, 21:40

У Виктора были знания и об инстинктах, и о заботе, и о следствиях, но сейчас его волновало другое. Он всегда рассматривал жену свою, не как обычную женщину. Он просто относился к ней, как к существу, которое вибрирует в унисон с ним, и в этом выделял её как продолжение себя в духе.

Не рассматривал раньше её по-другому.

Сегодняшний невообразимый случай заставил его выкинуть теперь и из чувств, и из ума, и из сверхразума всё, что не касалось неожиданной беды. Беда уже широко распахнула двери для взрыва его эмоций. После понимания этого Виктор сконцентрировал всю свою волю и старался не навредить миру, окружению, атмосфере, утверждающей жизнь.

Он последовательно и привычно для специалиста начал автоматически проводить своё объективное расследование преступления. Начал изучать использование его доверия. Рассматривать злодеяние, которое, возможно, растянулось в отдельных эпизодах на все тридцать лет их совместной жизни.

Для принятия умозаключения, ломающего все его установки, утверждающего, что его милая и верная жена на самом деле оборотень, ему мало было того, что он увидел под столом. Ему не хватало и того, что донёс ему Алексей. Ему надо было разобраться во всём, во всей взаимосвязи причин и следствий и после этого принять справедливое, адекватное совершённой бесчестности решение о наказании.

Принятие решения сулило тяжёлые переживания. Решение тяжёлое и должно было реализовать сразу два результата.

Отсечь от него самого всё, что было грязного из-за прелюбодейства Светланы: уничижительные смешки за его спиной самцов, поимевших его жену; её ложь всем для оправдания измены мужу; её лицемерие; его предположение о том, что сына породил не он.

Отсечь эту грязь и в то же время надо было исключить повторение предательства и по отношению к Виктору, и по отношению к её же, жены, божественной самости. На основе решения этой двуединой проблемы надо ещё и показать правильный пример всем детям – и своим, и чужим.

Виктор возвращается, входит в зал «Планеты Земля». Там играет зажигательно-весёлая музыка. Гости извиваются и кружатся в плясках. Света тоже танцует в паре с явно пьяненьким – а значит, говорящим правду – Серафимом. Пляшет с весёлым шутом, который, сказав о курицах, заставил гостей-пассажиров сегодня громко и долго наигранно хохотать. Шутам позволено всё, даже говорить правду, а людишкам – только гоготать и развлекаться.

Музыка сменяется и все, став в круг, начинают в такт двигать бёдрами, руками, ногами, телами…

Виктор подходит к танцующей в общей орбите жене Алексея и отзывает её в сторону. От неё исходит запах лёгкого подпития.

Он кратко излагает ей суть происшествия, говорит, что Алексей ждёт её на улице и спрашивает.

– Ты знала, что происходило между твоим мужем и моей женой, твоей сестрой?

– Догадывалась, – промолвила Наталья, глядя в сторону от Виктора. Он непонимающе посмотрел на неё и требовательным, недобрым голосом вопросил: «Объясни!»

– Более года назад Светлана сказала, что мой Алексей пристаёт к ней… Да, я видела это и ответила Светлане, что пусть лучше он изменяет мне с ней, чем с какой-то чужой, из-за которой я получу развод… А Света замужем за тобой, и знаю, что ты её не отпустишь. Мне так спокойнее, – сказала, уже глядя в пол, Наташа.

Затем она, решительно подняв усталый, с отражением пьяного озорства взгляд, придвигая к нему и покачивая свои бёдра, игриво всматриваясь в глаза Виктора, спокойно добавила:

– Считаю, что ничего страшного для тебя в этом тоже нет: «Жена не лужа, останется и для мужа».

«Да-а, – определил про себя Виктор, – она, Наташа, работает главным бухгалтером и, видно, расчёт у нее делается во всём: издержки её профессии». Но после этого у него в уме невольно проскочила догадка: «Ну, а вдруг все женщины таковы, как бухгалтера? А мужчины? Получается, что и те, и другие – калькуляторы? Что же мне раскрылось на этом празднике? В итоге все они, и самки, и самцы – биороботы? А кто же тогда человек из восьми миллиардов живущих на планете Земля?»

Подумал он и в непонимании обратился к Наташе:

– Зачем же при таком твоём отношении создавать семью?!

– А мне так лучше, легче… Дети уже есть. Мужское плечо рядом… Захочу, так напою и удовлетворение от пьяного в постели получу… А то, что он с моей сестрой… Главное, чтобы не ушёл от меня, – сказала она и придвинулась ещё ближе к Виктору.

Виктор сделал шаг назад.

Наташа, видя его холодную реакцию на негласное приглашение сблизиться с ней и на сказанное ею, резко крутанула всем телом. Демонстративно выказывая свое презрение вилянием ягодиц, направилась к выходу, где её ждал Алексей.

Виктор вновь уходит в поиск решения возникшей проблемы и направляется к столу. Видит гостей-пассажиров, проходит между ними и слышит обрывки разговоров в «Планете Земля».

Серафим доказывает судье, что все служители Фемиды берут взятки, но ложно предстают честными перед другими людьми. Подчёркивает, что со временем, так как их не поймали, то они и сами начинают считать себя чуть ли не святыми.

Глава 5.

Искажение чистоты, ведущей к вершине

20 сентября 2022 года, 21:44

«Нилус С.А. в своём труде «Великое в малом» утверждает, с чем я соглашаюсь, – думает Виктор, – что человечество намеренно преобразуют в стадо баранов, ради блага группки избранных».

Этому стаду специально внедряют главенство инстинктов, самый низкий (предметно-действенный) тип мышления, отсутствие чувства красоты, совести, благородства. Подтверждается такое выдержкой из выступления «избранного» перед утверждением тезисов их программы, принятой около ста лет назад:

«Народы гоев одурманены спиртными напитками, а молодёжь их одурела от классицизма и раннего разврата, на который её подбивала наша агентура – гувернёры, лакеи, гувернантки – а в богатых домах приказчики и проч., наши женщины в местах гоевских увеселений. К числу этих последних я причисляю и так называемых «дам из общества», добровольных последовательниц их по разврату и роскоши. Наш пароль – сила и лицемерие. Только сила побеждает в делах политических, особенно если она скрыта в талантах, необходимых государственным людям. Насилие должно быть принципом, а хитрость и лицемерие – правилом для правительств, которые не желают сложить свою корону к ногам агентов какой-либо новой силы. Это зло есть единственное средство добраться до цели, добра. Поэтому мы не должны останавливаться перед подкупом, обманом и предательством, когда они должны послужить достижению нашей цели. В политике надо уметь брать чужую собственность без колебаний, если ею мы добьёмся покорности и власти».

Виктор, зная об этой принятой и утверждённой Программе, которую целенаправленно и последовательно исполняют те, кто считают себя ХОЗЯЕВАМИ и группой избранных на нашей планете, видит и ощущает сегодня результаты её на себе. Всматривается в эти результаты и замечает явное/зримое для него. Лицезрит главенство подлости в окружении и испытывает на себе то, во что не хочется верить. Не хочется верить, но факты доказывают: люди уже переиначены.

Переделаны люди, и он, Виктор, понимает, что все мы теперь, вчера/сегодня вместо эволюционного роста в Духе по спирали, направленной вверх, вращаемся в круге однообразия. Вращаемся и гонимся, рвёмся в жизнь для хватания удовольствий только. Силимся пробиться в неё, как в переполненный троллейбус: толкаясь локтями, виляя бёдрами, рыча по-животному, устремлёнными к схватыванию исключительно наслаждений. Домогаемся только еды, секса, развлечений и сна.

Таковы все потребности людишек, коих ХОЗЯЕВА презрительно обзывают гоями. Кто это – гои? Гои – это мы: я и ты, удаляемые от сущности, от самости человека, от души, от дочери Бога, кто подобна Ему/Творцу, Единству Матери и Отца. Зная о мощном воздействии Программы Хозяев, Виктор, несмотря на свою информированность, всю свою жизнь верил в то, что «утопление ясности сознания», замена духовных ценностей, перекраивание правды на ложь и на выгоду не коснётся его и не войдёт в его семью.

Верил, и вот на тебе: самая близкая ему из всех пассажиров кораблика Земля, оказывается перевёртышем.

Виктор давно знал, куда скатывается общество, и целенаправленно утверждал в своей семье искренность, чистоту. Он после поднятия края скатерти сегодня воочию понял, что у жены его разительно расходятся слова и поступки. Этим невообразимым расхождением он был будто оглушён предательским и сильным ударом сзади. Ударом, который нанесла та, кому он верил безусловно.

Не хочется ему принять происходящее, не поверил он вначале в то, что увидел. Но факты – вещь упрямая.

Знание о несовершенстве в окружении и одновременное противопоставление этому стабильности и сохранности искренности внутри его семьи, всегда давало ему силы и опору, чтобы жить/вращаться в переменчивом социуме. Сегодня эта опора/семья рухнула в бездонную пропасть обмана и предательства.

Понимая всю глобальность преступления, совершённого женой, Виктор находится теперь будто в прострации. К этой отрешённости дополнительно ведёт его касание к самости своей, касание сразу одновременно ко всему многообразию, состоящего из внешнего и внутреннего миров. Находится он в трагичном восприятии мира, но видит его объёмно и сохраняет для окружающих невозмутимость на лице своём…

Подходит к праздничному столу, садится на своё место. Наливает полный бокал вина и с перерывами между глотками медленно осушает фужер.

Спонтанно возникает решение о дальнейших действиях: «Надо мне убедиться, что Алексей сказал правду про её связь с самцом-хохлом». Виктор подзывает к себе референтку. Просит ту срочно найти номер мобильника жены «технаря» Петухова, который тот должен был указать при приёме на работу как контактный. Помощница листает свои платформы в телефоне и выдаёт Виктору нужный номер.

Получив требуемое, он выходит на свежий воздух. Набирает украинский номер и слышит на том конце женский, мелодично звучащий голос.

Виктор представляется ей и мягко, без настойчивости, прямо объясняет, что хочет с ней переговорить о том, что ей известно об отношениях её мужа с его женой – Светланой.

Оксана радостна, приветлива, но сразу переходит на рыдания. Она выкладывает всё, что, видно, накипело в ней за последний месяц…

Убегая от войны, они с мужем и двумя детьми в марте 2022 года прибыли в Латвию.

Её муж стал днём подрабатывать подсобным рабочим и, немного добавляя к пособию, помогал переносить материальные трудности. Через какое-то время он сообщил, что нашёл сравнительно лёгкую, но денежную работу ремонтника в частной фирме. Прошло время и он, вместо того, как работал до этого – днём, стал часто возвращаться домой только к полуночи. На её вопросы отвечал, что за приносимые 1500 евро в месяц должен трудиться аврально, в зависимости от обстоятельств на фирме. Пообещал уменьшить случаи позднего возвращения. Но через день это повторялось.

Наряду с этим он, будучи раньше очень настойчивым и энергичным с ней в постели, почти перестал желать Оксану. Вскоре вообще стал отнекиваться от её предложений секса, говоря, что очень устаёт на работе.

Всё это разбудило в ней женское чутьё, она стала замечать ночью приход на его телефон sms. Прочитав, стал уходить на кухню и говорить с кем-то там по телефону.

«Я начала прислушиваться к ночным разговорам, которые стали учащаться, – продолжает Оксана. – В начале сентября подслушала и различила его разговор со Светкой. Он говорил ей, что любит её. Шептал нежные слова, что ему тоже никогда ещё не было так хорошо, как с ней. Целуя на прощание, обещал исполнить все её пожелания назавтра. После этого я утром, пока он был в ванной, взяла его телефон. Открыла эсэмэски и последние звонки. Я записала числа и время, когда она ему звонила, посылала sms. Дождалась Сергея из ванной и выложила ему всё, что узнала. Возмутилась поведением его, отца двоих взрослеющих детей. Потребовала, чтобы он срочно сменил работу.

Он пообещал, но не сделал и всё осталось по-прежнему.. Тогда я, чтобы спасти семью, не оставить детей без отца, объявила ему, что нам с ним и детьми надо срочно возвращаться в Украину. На это он начал меня отговаривать, напоминая, что там идёт война.

В одной из таких перепалок он проговорился, что Света забеременела от него и он не может вернуться в Украину и бросить её. Он был уверен, что она забеременела от него, так как говорила, что с мужем давно не живёт, что вы – старше её и к тому же импотент. Искала я ваш телефон, но не нашла и не смогла с вами связаться.

Через несколько дней Сергей сказал, что Светлана требует его развестись со мной ради нового, от него, ребёнка. Она влезла в нашу, в чужую ей семью и стала её разрушать! Между нами с Сергеем начался скандал. Он в перепалке задел моё чувство достоинства… Я исцарапала его. Стала кидать в него посуду…

После я позвонила этой Светке и сказала, что она подлая: соблазняет чужого мужа, разрушает нашу семью и потребовала прекратить это. Она ответила, что они с Сергеем любят друг друга и ничего менять не будут, мол, они уже приняли окончательное решение о совместной жизни. Я поняла, что мои дети теряют отца, мне надо выбирать. Если мы с детьми остаёмся здесь, где нет войны, то разрушится наша семья. Если уедем от Светки и вернёмся в Украину, где война, то сохраним семью. Я выбрала второе. Сразу начала убеждать мужа своего, что он попал под влияние коварной женщины. Пусть он выбирает: или мы в течение недели возвращаемся вместе в Украину, или он однажды придёт домой и меня с детьми здесь уже не будет. В конце концов, после того, как я собрала уже все наши вещи для отъезда, он понял, что я не шучу. Согласился уехать. Он заставил Светку сделать аборт и пообещал, что периодически будет приезжать в Латвию и к ней, и на заработки. Одну неделю будет жить в Украине, а три – в Латвии. Мы уехали и вернулись к себе домой. После этого ситуация в нашей стране резко изменилась. Всем мужчинам запретили выезжать за границу и стали призывать в армию, на передовую. Нашего сына Артёма забрали на войну, и уже в первом бою он там погиб. Погиб из-за того, что мы уехали из вашей страны из-за этой разлучницы Светки.

Я так хотела, ради детей, сохранить нашу семью. Делала всё для этого, но не получилось.

С Сергеем у меня после того, как я узнала о его сожительстве со Светкой, секса не было. Он для меня – кобель, грязный бабник.

Как только он касается меня, у меня сразу в голове появлялась картинка, как он и она лобызаются, сношаются… Вижу гроб сыночка… Мне становится противно, начинает тошнить, и я отталкиваю Сергея всё это время. Кричала, чтобы убирался, не подходил ко мне, а он приставал, но я не могу! Просто не могу с ним переспать, не могу. Чувствую отвращение. Мучилась, а сейчас… Сейчас мы с ним разъехались. Посмотрим, что будет… Вот что она наделала, ваша курва, Светка».

В телефонной трубке раздался плач. Виктору стало как-то не по себе.

Перестав реветь, Оксана промолвила:

– Я ей позвонила сегодня утром, в день её рождения, и прокляла… Назвала её так же, как тогда сюсюкал ей мой Сергей: Светла-Ночка, светлая ноченька, но грязная…

– Оксана, я вас понимаю и сочувствую тому, что случилось, – проговорил Виктор немного растерянно. Он был готов получить подтверждение тому, что его жена изменяла ему с чужим мужем. Но информация, выданная в плаче Оксаной о гибели сына после вынужденного отъезда из Латвии, была для него неожиданной.