Доброта спасёт мир?

Пролог.

После 24 февраля 2022 года, когда началась СВО, никто и вообразить не мог, что такое возможно. Но 26 апреля 2026 года новость про ЧАЭС и Зону вокруг неё заглушила все другие события. То, что казалось немыслимой фантастикой, вдруг стало реальностью.

Итак, 26 апреля, в очередную годовщину Аварии 1986 года, в час ночи вокруг ЧАЭС начали происходить странные события. Где-то что-то светилось и грохотало так, что слышно было за километры. Раздавались вопли – то ли людей, то ли животных, – трудно было разобрать ночью, но то, что стало видно почти сразу, – так это прозрачный барьер, который в свете фонарей отдавал фиолетовым цветом и был виден невооружённым глазом.

Утром это образование предстало перед поражёнными наблюдателями, которые могли посмотреть на него с необходимого расстояния, как почти идеальная полусфера. Она выглядела, как радужный, хоть и отдающий фиолетовым, пузырь. Барьером её назвали потому, что туда можно было спокойно зайти, но вот выйти было невозможно. Ощущение было такое, что с каждым сантиметром увязаешь в невидимую резину, которая тянет назад. Впрочем, что удивительно, это препятствие без каких-либо проблем можно было пробежать или проехать в обе стороны. Нельзя было только пройти.

Спустя ещё некоторое время, Роскосмос, NASA и CNSA почти одновременно сообщили, что область вокруг станции при наблюдении из космоса выглядит как сплошной чёрный непроницаемый круг диаметром ровно 50 километров, с центром, как несложно догадаться, в том месте, где географически должна была находиться ЧАЭС. Тогда же появились сообщения, что пропала связь со всеми, кто был на станции и её окрестностях. И дальше непонятности стали превращаться в неприятности. Отправленные к центру Зоны дроны (как с Белорусской стороны, так и с Украины) вспыхивали и сгорали, как комары, попавшие в УФ-ловушку, едва перелетев через Барьер. Отправленные следом вертолёты и самолёты развернули, не дав им долететь до купола, обоснованно опасаясь за сохранность жизней людей и техники.

Однако, даже не сам факт потери дронов вызвал беспокойство, а то, что границы Зоны вдруг скачкообразно расширились, сдвинувшись на километр. Ровно километр. По всей дуге. Даже профану стал очевиден искусственный характер Барьера. Люди и техника, оказавшиеся внутри периметра, спешно вернулись назад, без каких-либо сложностей. С этого момента по всей дуге были выставлены патрули. А вся информация о происходящем внутри стала цензурироваться на государственном уровне. Украина, Белоруссия и Россия привычно взаимно обвинили друг друга в происходящем, но у большинства наблюдателей сложилось полное впечатление, что никто не понимает сути и причин происходящего.

Впрочем, в течение последующей недели события приняли совсем уж неожиданный оборот. Во-первых, Зона ещё три раза расширилась. Причём каждый раз её радиус увеличивался ровно на километр. А во-вторых, после третьего расширения, в Телеграм неожиданно появился «Меморандум Создателей». Он гласил:

Мы, группа учёных, создавшие то, что в СМИ называют Зоной, требуем:

1. Прекратить любые попытки установить контроль над нами силовым и любым другим путём и более не посылать ДРГ к ЧАЭС. Мы, Создатели, контролируем всё, что находится внутри периметра и впредь будем сдвигать границы ровно на километр после каждого уничтожения подобных террористов, с чьей бы стороны она не двигались.

2. Прислать группу переговорщиков, уполномоченных принимать решения, по одной со стороны Белоруссии и Украины для заключения договора о сотрудничестве. В случае, если кто-либо из переговорщиков выйдет за рамки дипломатической миссии или же сторона, приславшая группу, откажется исполнять договорённости, мы будем вести дела только с другой стороной.

3. Не мешать друг другу в осуществлении указанной дипломатической миссии.

Это сообщение произвело в СМИ эффект разорвавшейся атомной бомбы. Логика требований была проста и надёжна, как камень: взаимная неприязнь стран не позволит каждой из них пытаться обмануть учёных и, более того, именно те, кто написал послание, могли устроить аукцион по продаже своей лояльности каждой из них.

Так и случилось.

Буквально вечером этого же дня на государственных каналах России, Украины и Белоруссии передали примерно одно и то же: был заключён договор о невмешательстве в дела Создателей и обеспечение их необходимыми товарами в обмен на «услуги». О каких услугах шла речь – ни одна из сторон не ответила, а на проведённых пресс-конференциях представители властей всех стран ушли от ответа на все вопросы, их касающихся. Всевозможные эксперты, как дипломированные, так и диванные, начали высказывать свою точку зрения на этот счёт, но события продолжали стремительно развиваться.

Назвавшиеся Создателями и не думали успокаивать информационное пространство, сообщая всё новые и новые подробности произошедшего, ведя в Телеграм своеобразный блог, без возможности комментировать. Читателям разрешалось только выставлять смайлики. Из этих сообщений выяснилось, что в определённой сфере контакты между Россией, Украиной, США и Китаем не прекращались ни на минуту. Ещё в 2019м году группа учёных этих стран сформировала фундаментальную теоретическую базу создания компьютерной суперпозиции, которая позволяла сделать прорыв в вычислительных технологиях. Следующим шагом стало создание прототипа, при этом все стороны согласились вести практическую часть на территории ЧАЭС, так как там можно было получить почти неограниченное количество энергии, которой для реализации проекта требовалось просто колоссальное количество.

Даже начавшаяся СВО не остановила проект, более того, долгое время солдаты обеих стран совместно патрулировали ЧАЭС, но потом случилась «Буча». И хотя российское участие в проекте не было свёрнуто (это даже не обсуждалось, так как именно расчёты, сделанные российской стороной, были в основе всего проекта, и без них создание прототипа стало бы невозможным), солдаты ВС РФ покинули станцию. Стоит отметить, что взаимодействие сторон в данном случае было почти идеальным: информация о происходящем на ЧАЭС не проникла не то что в СМИ, но даже и во властные структуры ни одной из стран. Курирующие проект чиновники показали чудеса изворотливости и находчивости, и до поры до времени, совместное детище учёных развивалось без сбоев и политических вмешательств.

Так продолжалось до марта 2026 года, когда созданный суперкомпьютер начали тестировать. Тестом был взлом крипто-кошелька. Просто и незатейливо. Нужно просто угадать 12 случайных слов из всего английского языка. В правильной последовательности. Самые оптимистические прогнозы позволяли надеяться на то, что если бы весь вычислительный потенциал Земли работал над одной единственной задачей – взломом такого кошелька, ему понадобились бы сотни миллиардов лет. Это было всё равно что искать один конкретный атом во всей известной Вселенной… на ощупь… в темноте… при помощи лупы. Суперпозиция справилась за 3 секунды. Это был настолько шокирующий результат, что это списали на невиданную удачу. Впрочем, после того, как прототип вскрыл один за другим ещё 10 кошельков, не потратив ни разу более 6 секунд, эксперимент был признан удачным.

И это едва не погубило весь проект.

Захватович, куратор проекта со стороны Украины, написал в своём блоге, что у его страны появилось теперь столько денег, что они могут США в долг дать и более ни в чьих подачках не нуждаются и проанонсировал, что скоро они получат не менее 150 миллиардов долларов (хорошо хоть хватило ума не сообщить, что источник – крипта в кошельках). И часа не прошло, как Хомяков, куратор от России в свойственной ему манере заявил, что этими деньгами Захватович не имеет право распоряжаться без его согласия, а он его не давал. И не даст. Нордин, представитель США, призвал всех к сдержанности. И только Ту Или, представитель Китая, дипломатично промолчал, а потому до обнародования этой истории со стороны Создателей так и не был отождествлён мировыми СМИ с таинственным проектом, который столь неожиданно был предан огласке.

Понятное дело, на станции начался полный раздрай, и только прямое вмешательства Госдепа остановило силовой захват ЧАЭС с целью установления над ней контроля одной из сторон. Однако долго такая ситуация не могла оставаться в таком положении. Общество в Украине требовало забрать деньги, в которых остро нуждались ВСУ, тем более, что источник возможного финансирования находился на территории их страны относительно недалеко от Киева. «Договора с оккупантами» требовали отправить в топку, а «пендосов не слушать». Гарнизон у станции пришлось усилить, но около неё каждый день становилось всё больше и больше прибывших со всей страны людей, некоторые из которых вступали в конфликт с охраной. Их вообще не волновал повышенный радиационный фон и укрепления, усиленные военной техникой вокруг ЧАЭС. Дело дошло до того, что 19 апреля прозвучали первые выстрелы, а к 25му апреля стрельба велась почти непрерывно.

И тем не менее, к тому, что произошло 26 апреля никто не был готов. Ни курирующие проект страны, ни собравшиеся вокруг люди, ни охрана станции, ни даже большинство учёных. Оказывается, внутри проекта была группа единомышленников, которые поняли, что суперпозиция способна на гораздо большее, чем взлом криптокошельков. Собственно, сами кошельки никогда и не были целью проекта, на них лишь тестировались возможности, и, если бы не болтливость Захватовича, история пошла бы по совсем другому сценарию, но возникшая ситуация стала угрожать проекту, в коллективе учёных начала нарастать нервозность и апатия, поэтому группа, которая назвала себя Создатели, решили действовать на свой страх и риск, взяв инициативу в свои руки.

Ещё на стадии теоретических построений они выступили со смелой идеей, что реальность можно программировать. Да, для этого нужно огромное количество энергии и вычислительные мощности. Беда в том, что самые современные компьютеры для этого годились не более, чем счёты для запуска ракеты на Марс. Но суперпозиция меняла дело, а уж имея при этом в качестве источника энергии станцию, которая когда-то снабжала энергией весь центр Украины – можно было рассчитывать на успех предприятия. Впрочем, энтузиастов попросили не отвлекаться и сосредоточиться на целях проекта. Их идеи пообещали рассмотреть, когда придёт время. К слову, какие были цели у проекта, ни учёные, ни кураторы, ни официальные представители стран, так и не сообщили.

И вот, под звуки стрельбы, Создатели решили, что время не пришло, а наоборот, оно уходит. Ещё несколько дней, максимум неделя, и их просто возьмут штурмом. И не факт, что оставят в живых. Поэтому, оставшись в ночную смену, они запустили прототип, ввели программу изменения реальности, написанную ранее, и стали думать, какую команду дать, и в этот момент кто-то в задумчивости произнёс и ввёл команду «счастья всем даром и пусть никто не уйдёт обиженным».

Стрельба мгновенно стихла. Где-то что-то упало и загорелось. Что-то заискрилось. Люди за пределами станции в свете прожекторов потеряли стройность действий и начали просто бесцельно блуждать со счастливыми улыбками на лице… но если вокруг ЧАЭС воцарилась тишина, то операторский зал вдруг превратился бурлящую митингом площадь. Заходили всё новые и новые участники программы, разбуженные коллегами и свидетелями событий, представители охраны, обслуживающий персонал. И у всех были вопросы, просьбы, требования и угрозы. И никто не хотел никого слушать и ждать удобного времени для того, чтобы разобраться в том, что происходит.

Впрочем, Создатели довольно быстро навели порядок, единоначалие и приняли решение выйти из-под чьего-либо кураторства. Далее они взяли под контроль всю Зону, уничтожили буквально кликами мыши все летевшие к ним беспилотники, разобрались с тремя диверсионными группами, которые шли к ним и каждый раз раздвигали границы Зоны на два километра в диаметре, просто, чтобы показать свою силу и возможности. Обе вызванные на переговоры делегации они аккуратно провели сами и договорились на поставки всего необходимого в обмен на беспрепятственный выход за периметр всех, кто не хотел оставаться на ЧАЭС и свободный допуск внутрь Зоны для всех желающих. По крайней мере, так они описали события первого дня в своём блоге.

Действительность же отличалась от описанного так же, как отличается пропаганда от реального положения вещей. Да, узнать, что на самом деле происходило на станции было невозможно, т. к. журналистов, блогеров и других представителей древних и не очень профессий они не пускали и не приглашали, а самостоятельно туда добраться можно было только теоретически. Не зря же Создатели упомянули, что они «провели» к себе делегации.

Через купол можно было пройти относительно спокойно. Да и выбраться тоже. Но вот дальше… перепрограмирование реальности, даже небольшое в ней изменение сопровождалось большим количеством «глюков» или в простонародье, как их назвали журналисты и обозреватели различных газет, журналов и блогов, «аномалий». Другими словами, мест, где законы физики начинали действовать иначе и почти всегда с максимальной угрозой для здоровья и жизни. Хорошо ещё, что при свете дня они были хорошо заметны и отличались от окружающей природы: струящийся воздух, ровный столб пыли, дверь посреди поля и так далее.

Зафиксирована была, впрочем, и одна аномалия, в которую можно было зайти в одном месте и выйти в другом. С вероятностью более чем 99%. Удивительно, но желающих пощекотать себе нервы отбоя не было. Возможно, дело и в том, что вход в аномалию и выход из неё же были относительно недалеко от Барьера. Те, кому не повезло пропасть в «погрешности», так эту аномалию окрестили, просто исчезали. Зато те, кто телепортировались успешно рассказывали, что за краткий миг они пережили просто взрыв приятных эмоций, по сравнению с которыми оргазм и сообщение о выигрыше любимой команды на чемпионате мира казались обычной рутиной. Когда же подвели статистику, выяснилось, что вероятность исчезнуть была ниже, чем погибнуть при прыжке с парашютом, так что любители экстремальности приезжали к аномалии буквально автобусами.

Кроме аномалий, в нескольких километрах от Барьера можно было встретить мутировавших животных. Часто довольно агрессивных и признающих в человеке не их царя, а всего лишь пищу или игрушку. И если поначалу начался их отлов с целью продать в частные и общественные зоопарки, то вскоре эта практика сошла на нет, т. к. нахождение внутри купола становилось всё более и более опасным. И опасность эту представляли «патчи» и бандиты. Да и живность эта за пределами Зоны долго не жила.

Патчами стали называть мгновенные изменения, происходящие в Зоне, когда вдруг аномалии меняли место или тип. Флора то угасала, то наоборот расцветала, а фауна излечивалась и становилась агрессивной. Хорошо ещё, что они чувствовались заранее, поэтому от них можно было спастись. Для этого нужно было залезть куда угодно, ниже уровня земли, и патч не приносил никакого вреда. Зато если человек каким-либо образом остался на поверхности во время патча – он переставал быть личностью.

Именно в таких бедолаг превратились все, кто был вокруг станции в ту памятную ночь. Возможно только психиатр может дать точную оценку тому, что произошло с ними, но разум практически покинул их. Они то плакали, то смеялись, то бросались друг на друга, то на предметы вокруг. Хоть их и называли «зомби», с киношными «аналогами» их роднило только отсутствие разумного поведения. Они не кидались на людей, стремясь их съесть, хотя нередко с их стороны и случались агрессивные действия, но далеко не всегда. Они были вполне смертны – выстрел в сердце или другие жизненно важные органы их гарантированно убивал, хотя болевой порог у них был почти нулевой – они могли спокойно идти, опираясь на сломанную ногу. Животный мир был к ним взаимноравнодушен. И всё-таки они вызывали скорее чувство жалости, чем страха. Да и век их был короток – голод и аномалии их убивали чаще, чем выстрелы сталкеров или бандитов.

А вот если зомби попадал в аномалию, как, впрочем, и любой другой организм, то появлялся предмет с необычными свойствами, который, с лёгкой руки прессы, назвали артефактом. Как правило у него были, как положительные, так и отрицательные свойства. Например, «энергетик» быстро и почти непрерывно восстанавливал силы, так что человек мог долго безостановочно бежать без какой-либо подготовки, зато при этом ощутимо ослабевало зрение. Причём зрение потом постепенно, хоть и очень долго, восстанавливалось, пусть и не до того же значения, что было вначале действия артефакта.

Интересно и то, что такие предметы появлялись не у той же аномалии, где погибло живое существо, а у другой, аналогичной, но порой в совсем другом месте Зоны. Из-за этого появились репортажи, разной степени правдоподобности, где рассказывали жуткие истории про то, как бандиты заманивали туристов и закидывали их в аномалии, чтобы получить артефакты.

Другим необычным, но общим свойством этих даров Зоны было то, что рядом с Барьером, они имели слабые и малополезные свойства, зато, чем ближе к центру, тем сильнее и разнообразнее становились их параметры. Понятное дело, что за ними началась настоящая охота. Очень рискованная, т. к. чем ближе к центру, тем агрессивнее становилась фауна и тем плотнее и коварнее были аномалии. И всё же, как ни банально это звучит, самым опасным обитателем этих мест оставался человек. У края купола всегда было много шпаны, которая боялась рисковать своей шкурой, идя вглубь Зоны, но охотно трясла тех, которые сами рисковали жизнью, добывая эти редкости.

И вот именно поставкой артефактов и занимались Создатели, в обмен получая всё, что им нужно было. Это и были их «услуги». Прайс был одинаков для представителей любой страны и только дирижабли допускались до провоза грузов в центр и из центра. Новые власти ЧАЭС объявили, что они заранее знают все намерения любого человека, который пересекает границы Зоны и жестоко покарают любого, кто рискнёт нарушить их покой и исследования.

Так, довольно быстро воцарился своеобразный паритет: Создатели и все обитатели ЧАЭС контролировали Зону, оберегая свой покой и исследования, которые возобновились. Они же ввели запрет на любое оружие, кроме стрелкового, и любой, кто пересекал периметр, вооружившись чем-либо серьёзнее автомата довольно быстро уничтожался внезапно появившейся аномалией или вообще непонятно как. Запрещён был любой транспорт сложнее велосипеда или тележки, исключение составляли только дирижабли, которые Белоруссия и Украина еженедельно отправляли в центр. Внутрь Зоны постоянно проходили искатели приключений, экстремальной охоты, звероловы, туристы, но чаще всего сталкеры, которые искали артефакты. Им противостояли бандиты и само мироустройство внутри купола.

Так прошло ещё несколько месяцев и наступил май 2027 года

Глава 01

– Знаешь, Маугли, что такое консумация? – этот вопрос застал Максима врасплох. Он спокойно спал в випке на минус первом этаже стрип-клуба «Девишник» и такого внезапного пробуждения не ожидал. Эта комната не пользовалась особой популярностью у гостей клуба, т. к. находилась прямо под сценой. Тут было всегда шумно, а потому отдохнуть, расслабиться, сфокусироваться на удовольствиях было проблематично. Но комнату тем не менее оставили, во-первых, потому что посетители бывают разные. У всех свои тараканы.

Были и такие, кому такое соседство было по душе. А во-вторых, сотрудники клуба, зная о её невостребованности часто сами тут отдыхали. Не всем такое позволялось, но ведь и он то был «не все». Тем более, что в 6 утра, да ещё в среду, тараканы спят вместе со своими хозяевами. Точнее, хозяйками. Клуб был рассчитан на дамскую аудиторию и имел славу одного из самых известных в Москве. А Маугли… он был лучшим стриптизёром в нём. Впрочем, себя он называл амбассадором флирта.

Не только сам вопрос был неожиданным. Куда удивительнее было услышать здесь его автора – Вениамина Яковлевича, учредителя клуба. Единственного учредителя. Да, тут был и гендиректор, и целая бухгалтерия, которая нет-нет, да и оставляла тут часть своей зарплаты со скидкой. При всём при этом не только флор-менеджер, но и только пришедшие «актёры» знали, кто тут хозяин. К его чести, он редко вмешивался в «рабочий процесс», но влияние первого лица было во всём, от напитков в баре, до репертуара, хотя сам он тут появлялся редко, т. к. мальчики его не интересовали от слова совсем.

– Вениамин Яковлевич, доброе утро, – пробормотал спросонья Маугли, – не ожидал Вас тут увидеть.

– А чего так официально? – делано удивился собеседник, – можно было Веня или Биби, мы ж почти родня, а? Максим?

Остатки сна слетели сразу. Маугли спал с его женой Ритой. И весь клуб это знал. И владелец клуба это знал. И Маугли знал, что он это знает. Более того, добровольный рогоносец даже шутил на редких корпоративах на эту тему, рассказывая анекдот, над которым смеялись только новенькие:

– Вениамин Яковлевич, почему Вы не занимаетесь сексом?

– Во-первых, вопрос не корэктен. Во-вторых, меня укачивает. А в-третьих, после меня приходится перетрахивать.

Все знали, что старый еврей сам любитель… хотя скорее профессионал охоты на ледей, но, как он сам говорил, никогда ни с кем не спал кроме своей жены. И это была чистая правда. Секса было много, разного и со многими, это да. Но! Засыпал он строго только дома. Или один. Но никогда, рядом с ним не засыпала другая женщина. Да, тараканы у всех весьма причудливы.

– Так что, Маугли, ответишь на мой вопрос?

– Консумация – это вдохновлять гостей клуба потратить деньги на услуги или меню. Я тут давно работаю. Конечно я это знаю.

– О, да! Ты ветеран гребли! Ты даже браслет не носишь. Единственный из всех, кстати. Но ты не прав. Точнее прав, но не совсем. Узко мыслишь. Консумация, в его изначальном смысле – это подтверждение брака. В разных народах по-разному было, чаще всего это кровь на простыне, после первой брачной ночи, но были и более продуманные правила. Например, если родился ребёнок – значит семья состоялась. А без потомства зачем она нужна? Было немало народов, где отсутствие детей после двух лет брака считалось основанием для развода. С позором для женщины, разумеется.

– Зачем Вы мне это рассказываете?

– Как зачем? – опять с неискренним удивлением воскликнул Вениамин Яковлевич, выкладывая на стол тест на беременность с двумя полосками.

– Это чей, – тупо спросил Максим, совершенно очевидно догадываясь, каким будет ответ.

– Бритни Спирс, чей же ещё? – Контекст был настолько очевиден, что владелец клуба не стал отвечать на вопрос, не сомневаясь, что Маугли всё прекрасно понял, – тебя мама не учила пользоваться презервативом или хотя бы не оставлять следов внутри?

Вопрос, конечно неприятный, но не та ситуация, чтобы требовать следить за словоформами.

– Нет, – мрачно ответил наиболее вероятный отец, – но она мне много раз говорила, что две полоски – это жопа.

– Мудрая женщина, – согласился «отчим», – консумировал ты мне брак. Ты бы хоть поинтересовался, оно мне надо?

Повисла пауза. Наверху звучала музыка, кто-то что-то делал на сцене. Музыка, скрип и жидкие аплодисменты с одиноким улюлюканием сопровождавшие представление были слышны в вип-комнате и диссонировали с атмосферой разговора.

– И что делать будем? – нарушил молчание Максим.

– Будем? – на этот раз искренне удивился владелец клуба, – ты серьёзно считаешь, что эту ситуацию можно просто проехать? Я по-твоему должен жить зная, что стриптизёр в любой момент может просто взять и уничтожить меня? Или ты предполагаешь, что моя жена в 39 лет будет делать аборт? Нет. Спасибо за моё неожиданное отцовство, но тебе придётся исчезнуть.

– В каком смысле исчезнуть? Вы мне угрожаете?

– Ой, не смеши мои бахилы, Максим. Зачем ты так? Давай рассуждать. Ты туповат, конечно, профессия не располагает пользоваться головой для мыслительной деятельности, но всё-таки не идиот же. Итак, что мы имеем. Поправь меня, если я что-то упущу. Договорились?

– Да, – ничего не понимая кивнул Маугли.

После этих слов Вениамин Яковлевич с некоторой брезгливостью присел на тахту, достал электронку, поглядывая с превосходством и иронией на Максима, которому, как и всем сотрудником любое курение, кроме кальяна с гостьями, было запрещено. Как-то шустро нарисовалась Анжела (за пределами клуба Наташа), принесла маленький столик и кофе для шефа.

Повисла пауза, один ждал, другой отдыхал. Но вот кофе было допито наполовину и разговор продолжился.

– Итак, что мы имеем? Есть моя беременная жена, которая скорее всего, а я очень постараюсь, чтобы это произошло, родит. Есть ты, который может через год, пять или пятнадцать просто прийти и шантажировать меня знанием, кто его настоящий отец.

– Я этого не сделаю!

– А я-то думал, когда ты это скажешь? Ну, ты же взрослый человек. Никогда не говори никогда. Обстоятельства разные бывают, поверь старому и больному еврею. Такие бывают, что даже я бы не осудил бы тебя за подобный шантаж, сам бы так сделал, а это значит, что тебе нужно исчезнуть. Впрочем, я уже повторяюсь. Но исчезнуть так, чтобы без вариантов вернуться. Прежним, разумеется, человеком. Это намёк. Есть идеи, папаша?

– Есть одна, но она мне не нравится. Вы ведь не собираетесь меня убивать?

– Ох, вот почему ты настолько… не умён. Если бы я рассматривал такой вариант, то зачем мне сранья ехать сюда и будить стриптизёра? Или ты считаешь, что у меня настолько скучная и ненасыщенная жизнь?

Маугли поморщился. Ну, не нравилось ему это слово и всё тут. Он его мог терпеть от клиенток, но при этом так ярко показывал свою обиду, что те готовы были на любые траты и действия, только бы искупить вину. Профит! А сейчас приходилось терпеть и ждать, пока «родственник» огласит приговор.

– Итак, в Москве, да и вообще в России тебе оставаться нельзя. Работать ты не умеешь и не способен. Так?

Это была чистая правда. Максим родился в Питере в довольно известной в Фрунзенском районе семье. Его отец преподавал хореографию в престижной школе спортивного танца и акробатического рок-н-рола Фрунзенского района “Ритмы Питера”, а мама там же была директором. Поэтому, когда в ребёнке возникло желание двигаться красиво, родители мгновенно разглядели в нём колоссальный потенциал и начали развивать в нём этот дар. Увы. Возможно, талант в ребёнке был, но вот желание его шлифовать, работать на репетициях и тренировках не было абсолютно.

Ему вполне хватало того, что он в саду был самым красивым, да ещё знал пару эффектных па, чтобы в него влюблялись все девочки из группы. То же самое было и в школе. Ему даже учиться особо не приходилось, девочки из кожи вон лезли, чтобы дать ему списать, а в более поздних классах, и просто дать. Он занимался танцами, а позже и в тренажёрном зале, максимально ненапряжно ровно настолько, чтобы просто отбираться на соревнования. А там ему вполне хватало просто выступить ярко и в кайф. Он никогда не поднимался выше городских соревнований, но ему большего и не хотелось.

Для родителей это была буквально трагедия. Они верили в его гений. Пытались уговаривать, угрожать, подкупать, вдохновлять, натравливали на него массу психологов – без толку. Родители часто ругались, обвиняя друг друга в том, что он/она неправильно воспитывают это юное дарование. Дома вечно была нервная атмосфера, которая завершилась тем, что в возрасте сорока лет его отец умер от инфаркта.

Мать после этого ушла в запой. Конкретный, нескончаемый. Сын во всем обвинивший мать, к тому времени как раз закончил школу, не стал никуда поступать, а просто разменял трёхкомнатную квартиру на однокомнатную с доплатой, оставил матери часть денег и уехал в Москву. Мать сидела в квартире, безвольно смотрела на все эти манипуляции и даже не пыталась как-то влиять на ситуацию. Она перестала видеть смысл во всём. В работе, в сыне, в жизни.

С тех пор они ни разу не разговаривали, даже по телефону и он понятия не имел, чем сейчас живёт мать, да и живёт ли. Всё-таки жизнь Максиму давалась очень легко. Он понятия не имел, что есть какие-то другие жизненные интересы, он всегда делал всё, что хотел. Впрочем, того, что было в его голове хватило на то, чтобы купить квартиру в Москве и какое-то время жить на остатки денег. А когда деньги стали подходить к концу, он пошёл в ближайший стриптиз-клуб для женщин, устраиваться на работу. Этим клубом и оказался «Девишник».

Красивый, умеющий танцевать юноша сразу собирает много поклонниц, которые приходят в клуб на его выступления в общих танцах и едва ли не устраивают драку за право на приват с ним. Так себе он представлял свою жизнь. Но, реальность сдёрнула его за причинное место с небес на землю, не забыв приложить хорошенько пару раз плашмя и придавить каблуками гостей.

Во-первых, выяснилось, что конкуренция просто бешенная. Да, когда он только пришёл, его, как «невинного», с полагающимся белым браслетом, выставляли во все композиции, в уши лили привычную песню о нереальном даровании и пластике. Ему бы обратить внимание на то, что его коллеги «по цеху» только усмехались, когда всё это слышали, но куда там! Он звезда и, конечно же, наступил звиздец. Прошло две недели и вдруг его, в расписании, выставили только в общее выступление. Сменили браслет на зелёный и все словно забыли о нём! И тут он наконец обратил внимание, что у его коллег синие, жёлтые, фиолетовые и пара чёрных браслетов. До него дошло, что это что-то да означает.

Другие «актёры», на которых он смотрел до этого свысока, не стремились помочь ему, возвращая его отношение к ним с процентами. Попытка устроить скандал наткнулась на холодное сообщение, что «ещё один такой фокус и вылетишь без зарплаты и с чёрной меткой, с которой тебя даже в “пожрали и ладно” не возьмут. Его взяли на понт, но это он поймёт гораздо позже, а сейчас перед ним замаячил страх вообще остаться без денег и без того единственного, что он умел и хотел делать. Пришлось идти к флор-менеджеру, единственному человеку в клубе, с кем он не успел испортить отношения.

Он подошёл к нему, когда тот закончил очередной обход по приват-комнатам.

– Почему ко мне все так относятся? Они завидуют моему таланту и подговаривают женщин не выбирать меня?

– Ох ты ж, у нас тут очередная обиженка! – расхохотался работник клуба

– Я не обиделся! – с вызовом сказал Максим, – просто я лучше их, а ко мне никто не идёт!

– Кто тебе сказал, что ты лучше и кто к тебе должен идти?

– Но я…

– Головка от буя! – рявкнул менеджер, – ты чего себе такое возомнил? Кого ты лучше? Принца? Он многократный призёр Европы по танго. Может Ромэо? Он спокойно садится на оба шпагата, а когда выступал в театре, у него была клака в сотни барышень. Назови хоть одного, кого ты лучше? Давай, не стесняйся.

– Но мне все говорили, что я звезда, – начал неуверенно оправдываться Максим, уже сам понимая, насколько это нелепо.

– А ты и поверил? Ты всегда такой наивный? Тогда тебе не выжить. Как хоть звать-то тебя?

– Максим. Ты же знаешь.

– Максим. О, это имя прям рождает море влажных фантазий! Я даже представляю, приходит гостья расслабиться и думает, кого бы мне на приват взять? Ромэо? Принца? Ох нет, о чём я думаю, конечно же Максима. Максим, это имя так возбуждает! – откровенно начал издеваться менеджер.

– Ну, хватит. А как они понимают, что я Максим. У меня же имя нигде не написано. Стоп, а у них на браслетах написано, а у меня нет! Можно написать?

– Ишь чего захотел. Пока у тебя зелёный браслет, ты не заслужил своего имени. Имя надо себе сделать, тогда тебе его напишут. И тогда у тебя будет синий браслет. И любая будет знать, что ты не налажаешь. Она получит от тебя то, что хочет. То, за что она платит деньги. Дальше будет фиолетовый и чёрный. Пока у тебя был белый браслет – ты был интересен. Многие бабёнки хотят невинное создание и готовы ему простить что-то, о чём он может не знать, искупая это искренностью. Но вот прошло 2 недели, и ты примелькался. Наступило время твоей учёбы, но никто тебя учить не будет. Тебе придётся всему научиться самому. Или свалить отсюда. Ты думаешь, ты первый такой?

– И что нужно, чтобы получить синий браслет?

– Это просто. Продать услуг клуба на 250000 тысяч. Как хочешь. Хочешь приватами, хочешь консумацией, хочешь освобождением.

– Это трахаться за деньги, что ли?

– Трахаться, куни, БДСМ, – как угодно. Всё, что запрещено в клубе. Поэтому ты на время и освобождаешься. За деньги, конечно. Ты можешь отказаться. Можешь прям вот сейчас развернуться и гордо уйти.

И Максим начал взрослеть. Было тяжело. Он впервые в жизни делал то, чего ему не хотелось. Его это буквально корёжило и бесило! Да, он за первый месяц получил 160 тысяч, но никогда он не зарабатывал деньги трудом. Как ему казалось – рабским. Но однажды, в отчаянии, в выходной, пошёл и устроился в упомянутую в разговоре бургерную, проработал полсмены и его как-то сразу отпустило. Он рассудил, что его первая работа не так уж и плоха…

Во-вторых, пришлось отвечать за свои действия и слова. А вот это оказалось чем-то совершенно новым. Пытаясь заработать на вожделенный синий браслет, он решился на освобождение, но как только дело дошло до БДСМ, о чём гостья предупредила сразу, но Макс решил, что это шутка или ему удастся как-то отвертеться. Когда же ситуация дошла до дела, он не нашёл ничего лучше, как сбежать. И получил «роскошный» отзыв. Мало того, что его 3 дня вообще не пускали в клуб, так ему ещё сообщили, что деньги, которые он заработал до этого он получит со штрафом, но при этом в «зачёт» они не пойдут. Придётся начинать сначала.

И тем не менее, к исходу 4го месяца пребывания в клубе он получил свой синий браслет и, с лёгкой руки одной из своих постоянных ледей, стал Маугли. С этого момента он почти не слышал своего имени, данного ему при рождении, но никакого неудовольствия не высказывал. Не столько потому, что это какая-то плохая примета, сколько из-за того, что оно ему нравилось. А дальше всё завертелось быстро. Он встроился в новую для себя жизнь и опять с лёгкостью стал получать то, что другим давалось с большим трудом. Наверное, это было связано и с тем, что он познакомился с женой владельца клуба и стал её фаворитом.

Это не давало ему особых привилегий и вообще не снимало ответственности, просто всё стало как-то легче. К исходу года в Москве он уже имел чёрный браслет, а через год и вовсе стал обходиться без него. Его знали все гостьи. И он никогда не бывал свободен, не смотря на то, что прайс на него был в разы больше, чем у его коллег по цеху.

Поэтому, так уж получилось, что кроме нескольких часов в забегаловке, Максим нигде не вкалывал на «обычной» работе и Вениамин Яковлевич был абсолютно прав. Сама мысль работать ещё где-то отторгалась как что-то мерзкое, чуждое и инородное.

А между тем тот продолжал:

– Конечно, какие-то деньги у тебя есть и пару-тройку недель ты, наверное, сможешь прожить и так… – он посмотрел на собеседника и понял, что ошибся.

– Максимум неделю, – мрачно буркнул тот. Если квартиру не продать.

– Квартира твоя побудет у меня пока в залоге, родственничек. Если всё пройдёт гладко, я тебе её верну и даже не перевыставлю счёт за комуналку. Недели тебе хватит.

– Хватит на что?

– Добраться до Смоленска. Там тебя встретят. Ты ведь не станешь делать глупости? Не убежишь никуда?

– Да что вообще происходит? Во что Вы меня втягиваете? Что Вы от меня хотите? – закричал Маугли.

– Спокойно. Я ни во что тебя не втягиваю, ты сам всё сделал. Это твой проект. Я лишь предлагаю тебе выход. Неплохой вариант, на мой взгляд. Ты можешь отправиться на СВО. Могу устроить. Хочешь? Могу в Африку отправить в ЧВК, связи есть – и глядя в ошалевшие от испуга глаза Максима, продолжил, – нет? А что так? Ладно. Мой вариант не безопаснее, сразу говорю, но интереснее. Я предлагаю тебе отправиться в Зону.

– А варианты, где я проживу хотя бы неделю, есть? – Максим уже почти кричал, но стоило в комнату заглянуть охраннику и вопросительно поднять бровь, как он осёкся.

– А вот это от тебя зависит, – спокойно ответил собеседник, словно не заметил эту эмоциональную вспышку, – любой из этих вариантов сопряжён с риском, но мне видится, что в Зоне от тебя зависит гораздо больше, в отличие от двух других вариантов. Ну, а кроме того, тебе никого не предстоит убивать по приказу, а это ещё та нагрузка на психику. Хотя по деньгам выгоднее пойти туда, где воюют. Ты молод, есть шанс, что научишься быстро и качественно.

– И как туда попасть?

– В этом я тебе помогу. Мы ж всё-таки родственники теперь, – Вениамин не удержался и подмигнул, от чего Максим аж вздрогнул, – ну ладно тебе. Пора уже взрослеть. Профессию приобретать. Может ещё через год «спасибо» скажешь, если жив будешь. Век твоей актёрской специальности недолог. Ещё 3-5 лет и ты же стар, но отнюдь уже не в смысле «звезда».

– Ладно, родственник, помоги уж, – Маугли понял, что ему сейчас многое могут простить, потому как терять особо нечего, поэтому начал пробовать границы.

– Ишь ты как заговорил? На «ты». Но ты прав. Раз уж мы своеобразные родственники, к чему эти формальности? Заключим с тобой сделку. Джентельменскую. Ты знаешь, я своё слово держу всегда. На этом весь этот клуб построен. На доверии лично мне. Я позабочусь о твоём ребёнке, как о родном, в буквальном смысле слова. И о квартире тоже. Она твоя, как только ты вернёшься. Ну, а если нет – перепишу её на спиногрыза. Мне от тебя ничего не нужно. Своего хватает. А вот твоя задача интереснее. Тебе нужно попасть в Зону и там уж сам смотри, что делать. Задача, как в квесте компьютерной игры. Ты в игры ведь играешь? Скайрим вот недавно проходил, верно?

– Откуда Вы знаете? Следите за мной? – возмутился Максим.

– Конечно, – владелец клуба и не думал не только отпираться, но даже и стыдиться, – к нам такие гостьи ходят, что я просто обязан знать всё про всех. Я знаю и то, что 28% своих денег ты оставляешь в тире «Стрельбище», стреляя из настоящего оружия. Знаю, что у тебя хорошие результаты при стрельбе из АК-74 и АК-15. Так что я не просто так предложил тебе военный вариант. Итак, готов дальше слушать?

Тот лишь кивнул головой.

– Так вот, принести мне 3 артефакта: «трепло», «реген» и «панцирь». Соберёшь – можешь возвращаться. Я их могу купить, но так интереснее. Я их куплю по рыночной цене непосредственно у тебя. Сделаешь это для меня, и мы в расчёте. Заодно посмотрим, как быстро у тебя башка начнёт соображать.

– Что это за артефакты такие?

– Ты у кого спрашиваешь? Я в Зоне не был. Знаю о них только из источников, которым могу доверять. Но ты лучше уж сам разберись. Там, куда я тебя посылаю, верить никому нельзя. Впрочем, нигде верить никому нельзя. Мне можно. Теперь о том, как ты туда попадёшь…

Глава 02.

Это утро не задалось с самого начала. Её разбудила СМСка, которая принесла своим появлением сразу две новости. И обе такие себе. Первая – сообщение гласило, что у неё закончились деньги на телефоне, а ежемесячный платёж никто не отменял. Соответственно телефон заблокирован до пополнения. Это обстоятельство отягчалось тем, что домашний интернет она тоже не оплатила и планировала подумать, а нужно ли это ей вообще, если она почти не бывает дома. Не то, чтобы 399 рублей в месяц были для неё какой-то запредельной суммой, просто зачем? И сегодня она получила вполне убедительный довод о полезности домашнего Wi-Fi. Как пополнить баланс если она не может зайти на сайт оператора? Придётся заходить в интернет на работе.

А это, в свою очередь вторая хреновая новость. Пчелайн присылает свои СМС о блокировке в 9 утра, а раз её это разбудило, значит она, Дина, проспала. Причём уже на час. Второй раз в этом месяце. И старшая смены наверняка будет, как минимум, читать ей морали или грозить карами за такое непотребство.

Сборы на работу были недолги. Она не понимала баб, которые тратят на подготовку к выходу более 10 минут. Хотя, и мужиков, которые истерили по этому поводу она тоже не понимала. Впрочем, если мужик истерит, то мужик ли он? Умывание, кофе, яишенка, полбатона хлеба, которым она не только закусила нехитрый завтрак, но и вытерла сковородку, а так же заела кофе, простейшая косметика и вот уже можно выходить из дома, но есть дела не менее важные, чем завтрак и изучение содержимого шкафа с одеждой.

И пока за окном уже кто-то косил траву – несмотря на то, что трава там едва пробивалась сквозь бетон, она потянулась к полке, достала потрёпанный холщовый мешочек с колодой Таро. Ритуал. Не для предсказания, не для ответов, а просто… чтобы Вселенная с утра дала ей хоть какое-то направление. Ну или повод посмеяться.

В это время на её подоконник села сорока. Важно прошлась, клацая когтями о металл и, громко вспорхнув, улетела.

– Будет весть, – машинально отметила вслух хозяйка квартиры и не уходя от окна пробормотала, не глядя вытянув три карты, выкладывая их на облезлый подоконник, – удиви

Первая – восьмёрка мечей, перевёрнутая.

– Ага. Ментальная тюрьма, из которой я, мол, выбралась. Спасибо, кэп. Вот прям вышла, хлопнула дверью и прямиком в бытовой ад: проспала, денег нет, инета нет. В общем всё профукала. Рутинная бытовуха

Вторая – пятёрка пентаклей.

– Безденежье, отверженность, нужда. Тут даже спорить не хочется. Кто там говорил, что карты врут? Он просто не умеет их слушать.

Третья – Сила, перевёрнутая.

Дина хмыкнула.

– А вот и совет на день: не сопротивляйся, не борись, просто прими как есть. Прямо как инструкция по выживанию: ляг и делай вид, что ты мох. Ок, побуду наблюдателем. Посмотрю, к чему это может привести. Хуже точно не будет. Да, Вселенная?

Карты вернулись в мешочек, а на их место легла небольшая деревянная коробочка с оберегами. Дина, не торопясь, перебирала содержимое. Сегодня интуиция подсказывала взять бусину тигрового глаза на кожаном шнурке. От страха и дурных мыслей – как раз по мотивам последней карты. Потом – красную нить с узелками.

– Один – чтоб не разориться, второй – чтоб нервы не сдали, третий – чтоб соседка с по площадке подавилась своей злобой, – прокомментировала она вслух, завязывая нитку на запястье.

В довершение – карта "Смерть". Не из сегодняшнего расклада, а старая, с потертыми краями. Она всегда лежала отдельно, как личный тотем.

– Не «умирание», а «переход», – привычно поправила она вселенную. – Хотя и в случае увольнения метафора неплохая.

Сложив всё в боковой карман рюкзака, она бросила взгляд на часы, поняла, что уже окончательно опоздала и теоретически не успеет вовремя, даже в случае телепортации, пожала плечами.

– Ладно. Не борись – так не борись. Пошла смотреть, как всё будет само разруливаться. Попкорна взять, что-ли?

Утро было безнадёжно просрано, но внутренне она была готова. А может, впервые за долгое время – даже немного свободна. И вышла, даже не закрыв мешочек до конца, чтобы через 15 минут быть у служебного входа. Но только для того, чтобы услышать «Уволена».

Она не стала извиняться и уговаривать как-то начальницу. Расклад, есть расклад, эксперимент нужно довести до конца. И судя по всему, шефиня несколько была удивлена таким поведением. А с «козырей» зашла, просто чтобы хорошенько напугать. Но Дина тоже прекрасно понимала, что охранницей она устроится легко, причём на деньги не ниже тех, что получала в этом ТЦ. А потому принципиально не стала разговаривать с той, кто не умеет по-людски решать проблемы.

Да, она виновата. И что теперь? Кто-то обнёс какой-то магазин? Да даже если бы и обнёс – у неё нет полномочий даже задерживать вора. Хотя она бы с удовольствием заломала бы какого-нибудь мужичка или вздрючила бы какую-то девку, но прекрасно понимала, что потом может попасть под административку, а то и под уголовку. По настроению. Поэтому её полномочия, в таких случаях, позволяли ей только громко и властно кричать, да выход загораживать. Можно и на кнопку тревожную нажать, но тоже не во всех случаях.

Так что она просто подписала все необходимые документы, даже не читая их. И ежу ясно, что в кадрах этого ЧОПа просто не способны на импровизацию и подсунуть ей что-то эдакое, от чего придётся страдать. Все формы и заявления просто давно копировались, да так небрежно, что по одной букве с правого края в заявлении уже не было. Кто-то неудачно отксерил, но всем было пофиг. Ей пообещали, что деньги переведут сегодня, и она не стала задерживаться. Кивнула на прощание коллегам, с которыми провела последние полгода жизни, но так и не сдружилась толком, и спокойно ушла, не оглядываясь.

В некотором смысле она была даже рада такому завершению работы. Сегодня её день рождения, и вечером у неё дома соберутся хорошие знакомые, а деньги уже почти закончились. Она вчера как раз думала о том, как в два косаря уместить оплату телефона, неделю жизни и днюху вечером. И хоть друзей она до сих пор не завела (друзья – это высшая лига, тут требования исключительные!), но выпить и закусить с приятелями – нужно. Как говорил Шелдон Купер из сериала «Теория большого взрыва», социальный протокол обсуждению не подлежит. Как гостеприимная хозяйка она обязана предложить горячий напиток. Точнее, в данном случае, горячительный.

И вот неожиданная удача: её увольняют с расчётом.

Чудненько!

Сегодня День рождения, а завтра, максимум послезавтра она выйдет на новую работу. Она не пьющая (дни рождения и редкие тяпницы – не в счёт), с головой дружит, бывшая спортсменка, 35 лет, не замужем, детей нет – идеальный кандидат на многие линейные должности. Хоть охранница, хоть комплектовщица, хоть администратор на ресепшин. Хотя с последним – вряд ли. Не с её внешностью. Туда сосок берут, а она БАБА. Прям из стиха:

Есть женщины в русских селеньях,

Их бабами нежно зовут.

Слона на скаку остановят

И хобот ему оторвут.

Впрочем, она к себе была излишне строга, как и многие другие женщины (вот откуда в них это самоедство?). Ведь Дина – высокая, крепкая, с походкой человека, который всегда знает, куда идёт – даже если на самом деле не знает. Волосы длинные, густые, цвета тёмного каштана, собраны небрежно, но с тем самым эффектом, когда кажется, что так и задумано. На лице – лёгкий макияж без сюсюканья: чёткие брови, подчёркнутые губы, неяркие тени. Очки в тонкой оправе добавляют ей интеллигентности, но не убирают отрешённой твёрдости во взгляде. Рубашка в клетку, джинсы с подворотами, тяжёлые ботинки – всё сидит как влитое, хоть и не новое. Через плечо – вместительный рюкзак, явно не для красоты. В целом – женщина, которая выглядит так, будто ей абсолютно наплевать, как она выглядит, и именно поэтому прохожие провожают её взглядом. Но всё-таки не баба.

Тут на телефон пришло уведомление, что поступили деньги. Оперативно, однако! Как же всё фартово складывается! И она свернула в магазин. Там всё было просто. Она действовала по системе. Она и её приятели водку почти не пили, разве только на поминках. Поэтому виски или ром с колой. Да, те, кто придумал эти напитки, наверное, сильно бы удивились тому, что спиртные напитки за 500 рублей носят это гордое название, но сивухой не пахли, похмелья не вызывали – и ладно. Гора бутеров и пара ленивых салатов – тут много думать не нужно, да и продукты очевидны.

Впрочем, готовкой она и не думала заниматься. Для этого есть гости. Придут – будут готовить вместе, заодно и разговор о том, о сём завяжется. Вместо этого, воспользовалась общественным Wi-Fi, погасила долги, в том числе, после некоторого раздумья, и за домашний интернет. Работу то всё-таки надо как-то найти, да и чем-то же заниматься до прихода гостей тоже надо. А всемирная паутина – известный пожиратель любого количества свободного времени.

Но, хоть и события дня были предсказаны ещё утром, незадолго до прихода гостей случилось нечто неожиданное. Ей позвонили. Нет, спам-звонки по 5-10 раз в день поступали, после чего она меланхолично данный номер отправляла в бан. Это не помогало, но было ощущение, что делаешь что-то правильное, светлое и доброе для всех. При этом она всегда давала возможность звонившей стороне начать разговор, сама первой не произносила даже «Алё». И если с той стороны молчали, начинали бодро что-то втирать, просили 2-3 минуты внимания и т. п., он просто прерывала разговор.

Вот и сейчас. Обычная история. Звонок с незнакомого номера. А вот дальше

– Привет, Дина. Помнишь меня?

Голос был настолько знакомым и почти родным, насколько и неприятным в плане воспоминаний.

– Всеволод Георгиевич? – ошарашенно пробормотала она, неожиданно подумав, почему у всех тренеров настолько неудобно произносимые имена и отчества? Никаких Сан-Санычей или Глеб-Егорычей.

– Узнала. Это приятно. Всё-таки не один год прошёл. – удовлетворённо проговорила трубка.

– Ещё б Вас не узнать. Столько всего было и столько всего не случилось – мрачно отметила Дина.

– Да… тут ты права. Ты не первая, кто спалилась на допинге. Но так глупо и эффектно не попадал никто: это прям премия Дарвина по палеву.

Спорить было бесполезно. Это была чистая и глупая правда. Дина хорошо училась. Ей удивительно легко давались как гуманитарные, так и точные науки. И что удивительно – физра была для неё любимым предметом. И вот в 15 лет она вдруг решила стать олимпийской чемпионкой, ну, или хотя бы, непозорно поучаствовать там. Будучи девочкой умной, она сразу сообразила, что поезд всех известных и востребованных видов спорта давно ушёл, а значит надо идти туда, где нет никакой конкуренции, что позволяло быстро добраться до главной команды страны. Так выбор пал на триатлон.

Она буквально с улицы зашла в школу олимпийского резерва и заявила, что хочет быть частью команды по триатлону. Тренер, который в этот момент был в холле, если и удивился, но виду не подал, сказав, что завтра марафон. Осилит дистанцию – она в команде. Уточнив время и место, Дина пришла на старт заранее. Она спокойно бегала на 3 и 5 километра… но 42! Это вызов. Впрочем, Дина была умной девочкой, поэтому она вспомнила условия приёма и лёгкой трусцой отправилась в путь. Через 15 километров она уже совсем притомилась и спокойно пошла пешком. На 27м километре её догнал на машине тренер и поинтересовался, чего так долго и вообще, почему она не бежит? На это получил ответ, что задача была «осилить дистанцию», а не пробежать. На этом она и была принята ШОР.

С этого момента она тренировалась, как заведённая, и поэтому попадание в десятку на соревнованиях Московской области состоялось уже через полгода. А ещё через год десятка покорилась на всероссийских соревнованиях. При этом она понимала, что хоть конкурентов и немного, но они есть, а значит их как-то надо обходить. Она пробовала усилить тренировки, шла на экспериментальные методики – но выше третьего места на значимых соревнованиях не поднималась никогда. Первые же две конкурентки словно её и не замечали. Они пришли в триатлон в 7 лет и с тех пор соревновались только друг с другом – остальные были всегда далеко позади.

Поразмыслив ещё немного, она пришла к тренеру и сказала, что она готова принимать допинг. Тот ответил, что это её решение и его впутывать не нужно. Он ничего не хочет об этом знать, но телефон того, кто мог помочь дал. И ещё раз сказал, что ни при каких обстоятельствах он не должен больше об этом узнать. Но узнал. И не только он.

На следующих всероссийских соревнованиях она заняла второе место. Самую малость не дотянула до первой строчки. Радовалась, ликовала… пригласила всех отмечать событие у неё дома. Пришли многие из команды и одна из её конкуренток начала стрим. Было весело. Все дурачились. Пока кто-то не позвонил тренеру, после чего тот буквально изменился в лице.

– Дина, твою мать! – прогремело среди праздника, потом в трубку «где?», и подняв голову, – где полки на кухне?

Ничего не понимающая виновница торжества отвела его на кухню, а там стоял эритропоэтин в фирменной упаковке и пара одноразовых шприцов. Ну и стримерши хихикали в уголочке, которые даже не думали прекращать съёмку.

Эти воспоминания были не самыми приятными. Наверное, хуже были только воспоминания о том, как она в 12 похоронила маму. Не те мысли, о которых хочется думать в свой день рождения.

– Ну, было и было. Чего сейчас-то об этом вспоминать?

– Тут ты права. Не будем о грустном. Во-первых, с днём рождения!

– Спасибо. Но не могу не спросить, с чего вдруг, после стольких лет Вы вспомнили о моём дне рождения? До этого ни разу не поздравляли.

– А во-вторых, – словно не заметил вопроса продолжил тренер, – у меня для тебя подарок. Тебе ещё не надоело охранять торговые центры и стадионы?

– Есть предложение лучше?

– Да. Так что давай, празднуй днюху, завтра поговорим. Будет время – набери, но не затягивай – и, не прощаясь, разорвал связь. А ещё через пять минут пришёл Виталик. Потом Николай с Валентиной. Сашка и Алина встретились в лифте и тоже пришли не опоздав. Странные всё-таки у неё приятели – пунктуальные, аж неприятно.

Как и положено рачительной хозяйке, Дина и не думала приступать к готовке. Ещё чего? Эта Днюха её, это раз, и гости же лучше знают, чего им хочется, что несомненно два, три и далее все цифры. Не прошло и десяти минут, как на кухне воцарилась правильно выстроенная рабочая атмосфера: сама виновница праздника сидела на любимой одноместной софе, прорву лет назад полученной от бабушки в наследство, Валентина и Алина остервенело резали салаты, а Виталик, Николай и Сашка, рубили всё, из чего потом можно будет сделать бутерброды.

Руки у хозяйки были заняты наведённым заранее коктейлем из рома и колы, а также бутербродом, который нужно было проверить на пригодность к употреблению, поэтому она могла только руководить. Впрочем, её гости знали о таком методе ведения хозяйства и принимали это, как часть правил игры. Тем более, что Дина умела удивить гостей и каждый раз, из, казалось бы, обычного салата делалось, под её руководством, что-то необычное, но неизменно вкусное.

Вот и сейчас произошло стандартное для такой встречи событие. Крабовый салат. Проще простого – крабовые палочки, яйцо и кукуруза или рис, или отварная картошка. Что может быть проще? Но и тут оказалось есть куда расти: оставив первые два ингредиента в покое, Дина дала указание заменить кукурузу на белую фасоль и добавить рубленую квашеную капусту и немного мелко нашинкованной репы. А потом под её руководством Алина впервые в жизни сама за пару минут сделала майонез из подсолнечного масла, яиц и горчицы.

Не прошло и часа, как все уже сидели за накрытым столом, выпили за именинницу и обсуждали всё на свете. В этот раз солировал Николай. Как, впрочем, и обычно на всех мероприятиях их компании.

– Вы прикиньте, что отчебучили украинцы, – он не был ура-патриотом, ему не нравилась СВО, но всё-таки «болел» он за Россию и раз уж ввязались, нужно доводить дело до победы, – я тут на днях прочитал, что они попытались подмять под себя Зону на законодательном уровне. То, что она на севере находится на территории Белоруссии как будто вообще значения не имеет. И это не помешало им объявить, что легальный вход в Зону только через её границы. Она же будет выдавать патенты на использование её ресурсов. Разумеется, на Белоруссию и РФ наложены санкции, запрещающие посещение Зоны. Батька объявил, что они введут свои патенты и аннулировал патенты Украины, введя против неё зеркальные санкции. Обе страны объявили сталкеров, не обладающих необходимыми патентами вне закона.

На короткое время, появилась информация о “каперах” – отморозках, которые охотятся на всех без разбора с “незаконными” патентами. Но создатели терпели это недолго, и объявили, что Зона свободна от политики и любая страна, которая начнёт действовать исходя из придуманного ею патентного права, а тем более каперского – будет на 2 недели лишена доступа к услугам создателей, а граница будет сдвинута в её сторону на километр. По итогу обе стороны, хоть и не отменили патенты, но приостановили их выдачу и объявили о заморозке действий новых правил “до разъяснений”.

– Ну а почему нет-то? Географически процентов 80, если не больше, этой самой Зоны находится на территории Украины. Вот только границу им там с северными соседями защищать не комфортно, – поддержал разговор Сашка, – но тут надо полагать и Создатели прекрасно понимают, чем им грозит эксклюзивное снабжение из одной страны. Поэтому и урезонили хохлов.

– Ну, вас с вашей политикой, – вдруг прервала на корню возможный спор Валя, – как начнёте трындеть, так и сиди, и слушай бесполезный поток сознания весь вечер

– Согласна, – поддержала подругу Алина, – давайте лучше виновницу обсудим.

– А чего меня обсуждать, – удивилась Дина, – сижу тут на софе, никого не трогаю, ромчик с колой уничтожаю.

– Ну, подруга, так не пойдёт, – Виталик подключился к разговору, – я тоже хотел понять некоторые вещи, раз уж мы у тебя дома. Но, если тебе такой разговор не интересен, ты только скажи, мы сразу прекратим.

– Очешуеть, ещё не напились, а уже на личности переходим, – незлобно отреагировала хозяйка, – валяйте. Я ж от разговора никогда не уходила, чего нельзя сказать в обратную.

– Ну, ладно тебе, – смутился Сашка, – ты ж знаешь, я интроверт и не люблю общаться вживую. Напиши, я отвечу.

– Ага, через 3 недели, – парировала Алина.

– Четыре, – уточнила Дина

– Ой, откройте форточку, душно стало, – примирительно сказал Николай, – Давай уж действительно разберёмся. Я тоже тебя Динка, не понимаю. Ты самая умная из нас. Натренирована так, что я не хотел бы попасть под твою руку. И работаешь тупыми охранниками. Хотя могла бы спокойно офис возглавлять и получать в разы больше. Нафига ты себя наказываешь?

– Там ответственность. Могу не справиться. Могут появиться вопросы, ответы на которые я не знаю, – начала оправдываться хозяйка.

– Да хорош гнать, – возмутился Виталик, – когда в последний раз ты встретилась с проблемой, которую не смогла решить?

– Блин, – помрачнела Дина. Ей второй раз за день напомнили о фиаско с допингом. Но гости были правы, она упёртая и умная, и всегда добивается своего. Вот только жутко не уверена в себе. Боится подвести других, не оправдать ожиданий. Не хочет ещё раз пережить те взгляды, которыми её провожали из спорта.

Повисшую паузу прервала Алина:

– Дина, не обижайся, мы твои друзья…

– Вы же знаете, у меня нет друзей

Других бы такое заявление обидело, но эта компания не впервые слышала эту фразу

– Вот и я о том, – спокойно продолжила Алина, пропустив неприятные слова мимо ушей, – мы тебя считаем другом, а ты нас нет. Почему?

– Друзья – это высшая лига! – спокойно и привычно сообщила Дина

– Да, это мы уже слышали, – зашёл с фланга Николай, – давай разберёмся с дефинициями. Что такое высшая лига и как туда попасть? А то звучит как оправдание, словно ты чего-то боишься.

– Вот пристали, – задумчиво произнесла именинница. А ведь и вправду, чего она вечно ставит этот Барьер? Рядом с ней люди, которые давно с ней и приняли её такой, какая она есть. Даже то, что она ни с кем из них не сблизилась, никогда не просила помощи, хотя нуждалась и сама помогала по первому зову, – ничего я не боюсь. И никого.

– Это правда. И всё-таки. Расскажи про свою высшую лигу друзей. Кто в ней?

– Никого.

– А мы, хотя бы, первая лига?

– Да.

– Ну тогда, раз в высшей лиге никого нет, первая лига автоматически становится высшей, – ударил с тыла Сашка.

– Ну, всё, всё, ладно, – сдалась Дина, – вы мои друзья. Если для вас так важен этот титул, пусть будет так…

– Предлагаю за это выпить… – начал Николай, но был прерван продолжающей свою фразу Диной. Она любила выдерживать паузы, прежде чем заканчивала мысль

– … но при условии, что хоть кто-то из вас обыграет меня в покер.

– Блин, – отзеркалила Алина, – а можно согласиться хотя бы на формулировке «не проиграете»

– Это как? В покере так не бывает.

– Ну, не знаю, а вдруг.

– А без условий нельзя принять очевидное? – попытался обидеться Сашка.

– Так не интересно, – отрезала Дина.

– Вот так всегда, – расстроился Виталик, – знаешь ведь, что мы хуже играем.

– Знаю. Но ведь удачу никто не отменял.

– Удачу, в которую ты не веришь.

– Почему ж не верю? Верю. И в Таро верю. Я много во что верю. Просто у себя в жизни я с ней не сталкивалась.

– Может это у вас личное? Ты не веришь в неё, она игнорит тебя?

– Может быть. Звучит логично. Но я предпочитаю не общаться с теми, кто поступает непоследовательно.

– Но с нами то ты общаешься.

– Привыкла я к вам. От вас всё-таки вреда меньше, чем пользы, да и подлости с вашей стороны ни разу не было. И да, я эгоистичная тварь.

– Вау! Дина только что нам комплимент отвесила!

– Вот за это точно стоит выпить! – поддержала диалог притихшая было Валентина.

С этого момента застолье превратилось в обычный день рождения. Шутки, анекдоты, стёб, вспоминание моментов в жизни. Даже Дина расчувствовалась и пару раз всё-таки назвала собравшихся друзьями, видимо примеряясь с новой для себя реальностью.

Через пару часов со стола были убраны тарелки, остались только закуски по столам, да стаканы. А на его центр легли первые три карты. Завертелась игра.

Сначала везло Алине. Она как-то легко выиграла несколько раундов, при этом получила несколько раз две пары, стрит и даже один раз фулл-хаус. Впрочем, профита с того было чуть – она слишком явно показывала, что у неё что-то хорошее и друзья сходили с дистанции ещё на стадии торгов. Только один раз ей удалось зацепить горемыку Сашку, который сильно понадеялся на свою пару на тузах.

Сашке вообще не сильно везло. Он пытался рисковать, блефовать, психовать, но фортуна к нему была равнодушна. Зато она явно начала симпатизировать Николаю, который играл ровно, спокойно, иногда нарочито куражился, пытался вывести из равновесия Дину, чтобы та вышла из колеи, но в итоге через полтора часа сам вскипел. И было от чего.

Они играли с повышением ставок каждые 10 минут. Валентина и Сашка как-то быстро «слились» и последний сел на раздачу, разглагольствуя о том о сём, чтобы как-то шумом перепитого перекрыть неприятные мысли. Его никто особо не слушал. Алина пыталась удержать эмоции, понимая, что везение закончилось и ушло на перекур. Николай завёлся. Едко злился. Кидал карты. Шумно праздновал даже выигранные блайнды. Виталик играл сосредоточенно, молча, не рисковал, экономил. Выиграл только раз. Только Дина, почти не меняясь в лице, постепенно аккумулировала фишки. Иногда проигрывала, но постепенно наращивала преимущество. Взрыв произошёл для всех неожиданно.

– Ты подсматриваешь! – Николай обвинил Дину в нечестной игре.

– Да, – она предпочитала никогда не врать, да и тут всё было очевидно, – ты тоже можешь видеть раздачу. Сашка, когда трындит, почти вертикально карты раздаёт. Странно их не видеть и уж тем более не использовать такую возможность.

– Но это же нечестно!

– Почему? Это объективная реальность. Хочешь – пользуйся, не хочешь – нет. Я ведь не просила его показывать мне карты. Не нравится – воспитывай крупье, а не меня.

– Но ты могла сказать об этом!

– Зачем мне это? Если есть возможность – ею надо пользоваться, а не уворачиваться.

– Вот почему ты в жизни не такая? У тебя столько возможностей, а ты…

Договорить он не успел, Дина не успела ответить, как в дверь громко постучали. Она встала подошла к двери и открыла. Трое полицейских и соседка, упомянутая в комментариях после расклада Таро, выглядывающая из-за их плечей, стояли на пороге.

– Сержант патрульно-постовой службы Петров, отдел полиции по Одинцовскому району. Поступила жалоба на громкие звуки, раздающиеся из вашей квартиры. Я бы хотел поговорить с хозяином квартиры.

– День рождения у нас, сержант Петров, – спокойно ответила Дина, – я хозяйка.

– Она ещё и пьяная! – взвизгнула, прикрываясь полицейскими, соседка.

– А что нельзя уже пить в квартире, на свой день рождения? – равнодушно удивилась именинница.

– Разберёмся, – сказал второй полицейский, после чего повернулся к соседке и сказал, – пройдите к себе в квартиру, пожалуйста, не мешайте дознанию.

– А вам свидетели не нужны?

– У нас видео-фиксация. Дежурный видит, что происходит, ведёт запись. Там видно всё, но если нужно будет, мы к Вам обратимся, а пока прошу не препятствовать работе органов власти – с этими словами он мимикой показал что камера фиксирует в том числе и её вид: грязное платье, в каких-то немыслимых разводах, опухшее лицо и копна поругавшихся друг с другом давно не мытых волос. Буркнув что-то обидно-невразумительное, та скрылась за дверью.

Сержант, тем временем продолжал:

– Сейчас 23 часа. С 22х установлен режим тишины. В случае повторного обращения мы вынуждены будем применить административное воздействие.

– Хорошо. Замечания приняты. Что-то ещё?

– Больше ничего. Просим соблюдать тишину, так как в случае повторного вызова будем вынуждены принять меры. Здравия желаю. И с днём рождения!

Полиция ушла, а вместе с ней и праздник. Все стали собираться. Всё-таки вторник. Завтра почти у всех рабочий день. Валентина с Алиной, пока Дина разбиралась с полицией, успели навести порядок. Пошли в ход ритуальные прощания, дежурные шутки, обещания встретиться как можно быстрее, повторения поздравлений, пожелание пойти в гору и вообще удачи.

Гости уходили вместе. И когда именинница уже было закрыла дверь, Николай вдруг развернулся и, заранее довольный собой, произнёс:

– Значит всё-таки друзья! Мы ж не проиграли!

– Зануда

– Во-первых, душнила, а во-вторых, из твоих уст это звучит, как комплимент!

– Ладно, ездуй уже, друг, – улыбнулась Дина.

Едва закрылась дверь, Дина зарылась в свои мысли. Какой, однако, событийный день! Увольнение, звонок тренера, днюха, которая могла закончиться в участке и друзья. Да, они были самыми близкими людьми для неё, но она упорно ставила между ними и собой эту стену. Не хотела привязываться. Ведь самых лучших приятелей можно забыть на время или даже навсегда. Это понятно и все поймут. Друзья – это как что-то родное, близкое, как рука и необходимое, как голова. Или нет? Может прав Николай, всё дело в определениях, или, как он любит смачно выражаться в «дефинициях»? То, что для неё друг – для кого-то приятель или мечта?

Она вспомнила, как когда-то очень сильно раздражалась от того, что в соцсетях были «друзья», но не было других вариантов. Ей, признать кого-то в ВК другом было неприятно, но по-другому оформить связь нельзя. Система не предполагает. Вот с какого трахтебидоха, она должна свою коллегу по работе признавать другом, только по тому, что она её нашла там?

Это размывание сильных понятий её буквально угнетало. Подписчик – друг. Персонаж в игре – герой. Даже если он только родился и нихрена не сделал – а уже герой. Как Матросов или Маринеско. Ну нельзя так! Впрочем, дилемму с соцсетями она решила по-македонски. Не в смысле страны, а в смысле самого её известного представителя. Как тот в своё время просто разрубил узел, так и она просто снесла все соцсети, решив, что пользы от них для неё нет. Не говоря уж о том, что сильно её раздражала эта обесценка понятий.

Она понимала, что она к себе, своей жизни и окружению относится очень строго, гораздо требовательнее, чем абсолютное большинство тех, с кем она когда-либо общалась. Ну, разве только кроме тренера. Тот был прост, но надёжен, как камень. На первой же тренировке он сказал: если вам есть что доказывать в своей жизни – докажите это мне. И если удастся – вам никогда и никому в жизни ничего не придётся доказывать. Звучи это из уст какого-нибудь киношного американского сержанта – это было нереально пафосно, но в его устах – это было простое определение. Либо доказывай, либо вали куда хочешь.

Он никогда не кричал. Никогда не говорил унизительных фраз. Достаточно было взгляда. Вот откуда в людях такой внутренний стержень? Ох, как она хотела быть на него похожей! И никогда его не разочаровывать. И ведь прекрасно получалось. До той вечеринки…

Мысли так и роились в её голове, а она сидела на своей любимой софе, пила коктейль и думала, что делать дальше.

Очнулась уже утром. Так сидя и уснула.

Проснувшись и размявшись, навела остатки порядка. Завтрак готовить не пришлось: остатки с вечеринки всё ещё радовали холодильник, осталось только приготовить кофе, ибо ужин может быть вчерашним, а кофе, как научил её Николай, должен быть только правильный и свежий. И, перед тем как взяться за телефон, она, по привычке, достала свою колоду. Ритуал. Тихий разговор с собой, зашифрованный в картонных символах. Сегодня не хотелось пафоса – просто разложила на подоконнике три карты.

Прошлое – Девятка Кубков.

– Желаемое сбылось, а ощущение – как будто ела с золотой тарелки, но одной, в темноте и без приборов. Да, было. И чего?

Настоящее – Шестёрка Мечей.

– Переход. Точка между «до» и «после». Не на дне, но и не на берегу. Плывём. Хрен знает куда, но грести надо, хотя бы ради того, чтобы занять себя делом.

Будущее – Жрица.

Дина задумчиво посмотрела на карту.

– Ну да. Тайны, знаки, внутренний голос, скрытые возможности. Как будто кто-то держит дверь приоткрытой, но не факт, что для меня. И не факт, что дверь сдвинется, даже если с разбегу налететь. Итого: ничего не понятно, но очень интересно.

Она собрала карты обратно и убрала в мешочек. Затем потянулась к коробке с амулетами. Пальцы уверенно прошли по знакомым рельефам.

Сначала – маленький кулон с лунным камнем.

– Для ясности интуиции. Если сегодня придётся на что-то полагаться, то лучше не только на здравый смысл.

Потом – нитка с узлом, завязанным в день развода, которую она почти не носила. Сегодня – да.

– Отпускание прошлого. Чтобы не мешало идти вперёд. Принимается.

И напоследок – плоский гладкий камушек с надписью маркером: "живи". Подарок от той самой Алины, из её странных периодов эзотерики.

– Обычно глупости. Но сегодня пойдёт. Раз уж снова пытаюсь жить по правилам, которые мне неизвестны.

Всё это уложилось в карманы и на шею без особых церемоний. Она была готова. Ну, как готова… Настолько, насколько можно быть готовой к разговору, который может всё изменить. Или не изменить ничего. Может там вообще никто трубку не возьмёт. Она не дала себе времени передумать. Просто набрала номер тренера.

– Доброе утро, Всеволод Георгиевич. Как и договаривались, я звоню.

– Не сомневался, что позвонишь. Какие планы на ближайшие пару лет?

Вот такой он. Никакой воды, просто передаёт и собирает информацию, ставит задачи. Если нужно, абсолютно спокойно объясняет всё, что необходимо и терпеливо отвечает на самые тупые вопросы. Пока задание не принято, он должен быть уверен, что его поняли правильно. Но если подтвердила, что ты принимаешь задачу – потом никакие жалобы на то, что не поняла, не смогла и прочая и прочая – не принимаются. Да или нет. Никаких условностей и полутонов. Либо сделал и с тобой имеют дело, либо нет и ты больше не воспринимаешься.

– Пока никаких. С работы вчера ушла. Новую ещё не начала искать. Мужа и детей нет.

Детей нет.

Свои же слова больно ударили и по сердцу, и по сознанию. Она их хотела. Жаждала. Они буквально были смыслом её жизни. Но их то и не было. Когда она вышла замуж первый раз, она была уверена, что у ней будет их минимум трое. Муж, усатый капитан милиции, её обожал. Он был спокоен, рассудителен, однолюб. С хорошим чувством юмора и логическим складом ума. Всё хорошо, кроме одного, но самого главного – дети не получались. Они обращались и к врачам и шарлатанам. Всё без толку. И с его стороны всё в порядке, проблема была в ней. Бесплодие, из-за гормональных нарушений от допинга, стресса, чрезмерных физических нагрузок. Позднее, и как показало будущее, бесполезное вхождение в триатлон отомстило ей максимально жестоко, как будто всероссийского позора было мало.

Она понимала, что он не виноват. Десять лет вместе. Но с каждым днём она стала чувствовать, что вот-вот и возненавидит его. У него всё ровно и спокойно. А она готова взорваться. Ни на чём не могла сосредоточиться. Понимая, что дело не в нём, она тем не менее решилась на развод. Он не стал упорствовать. И так и остался неженатым, но уже полицейским. А она пошла в разнос. За год было ещё два брака во всех смыслах. После чего Дина успокоилась, приняв неизбежное. Детей у неё не будет. И жизнь для неё потеряла смысл. Не настолько, чтобы руки наложить, но достаточно, чтобы ни к чему особо не стремиться.

Отсюда и её затворничество, нежелание работать на «нормальной» работе и нежелание ни с кем заводить дружбу. Это главная причина в построенной стене – нежелание никого допускать до той боли, которая затихла и которую не хотелось бередить вновь.

Но всё это вспыхнуло в её сознании на один миг, уступив разговору с человеком, которого она уважала. Возможно единственного, кого она уважала настолько, чтобы забыть о своих переживаниях почти мгновенно. Раз он позвонил – значит что-то действительно важное.

– То есть ничего не мешает круто изменить своё мироположение?

– Ничего. Какой план?

– Всегда ценил в тебе умение общаться без лишних слов. План такой. У меня есть друг. Старинный. Единственный. Он собирает команду людей, с которыми собирается осваивать Зону. Слышала о ней?

– Про неё все слышали, но никто ничего о ней не знает.

– Именно. Я за друга ручаюсь, как за себя, а ему нужны надёжные люди. И я вспомнил сразу о тебе. У тебя были хорошие результаты, стрелять ты умеешь. И ничем серьёзным не занята.

– А это правда, что там возможны чудеса? – мысль была простая, как стрела. Умершую надежду, несколько лет лежавшую в покое, вдруг передёрнула конвульсия.

– Они там каждый день происходят. Но редко те, которых ждёшь. Впрочем, редко – не значит никогда. Я знаю о твоей ситуации, поэтому и подумал, что, отправившись туда, ты сможешь решить многие свои вопросы. Или не решишь. Но это дополнительная возможность. Далеко не сто процентов. Настолько далеко, что не факт, что вернёшься живой. Даже сам факт возврата подвергается сомнению. И всё-таки это шанс. И хорошие деньги.

– Я согласна.

– Время передумать у тебя будет до тех пор, пока не подтвердишь своё участие Серому. Такой позывной у моего друга. Так что подумай, и, если окончательно решишься – звони.

Он продиктовал номер и, не прощаясь, прервал разговор.

Через минуту Дина разговаривала с его другом.

Глава 03

Её звонок застал Сергея в очень непростой ситуации.

Накануне в его загородном доме собралась довольно большая компания гостей, которые к нему самому никакого отношения не имели. Он вообще предпочитал одиночество, но, чтобы совсем уж не превратиться в угрюмого нелюдимого буку, он раз в один-два месяца сдавал свой дом под какой-нибудь праздник или корпоратив. Его загородная обитель была просторна, имела беседку с барбекю, мангалом и небольшой печкой. Баня, хотя скорее сауна, тоже имелась.

Самому всё это без надобности, семьёй он обзаводиться не стал. Когда-то рассматривал такую идею: вроде как надо построить сына, посадить семью, вырастить дом. Или как-то иначе надо было расставлять глаголы? Потом была пара неудачных сожительств (по-другому это совместное сосуществование он назвать не мог), в ходе которых он понял, что одному проще, спокойнее, предсказуемее и никакого стресса.

В итоге, когда обстоятельства отошли его от дел, он попытался осесть в Брянской области. Его деятельная натура какое-то время была занята постройкой дома своей мечты, но, когда он был завершён, начала накатывать скука. Пробовал охоту, рыбалку, ночные клубы, онлайн-игры и прочие развлечения – всё это для его более чем полувекового возраста было не то.

В итоге он разместил объявление о сдаче дома в аренду под различные праздники, что немного добавило и интереса, и драйва в жизнь. Основную же идею будущего занятия ему подкинул Константин, с которым они как-то раз познакомились на одном из многочисленных московских тренингов. Костя и шеф Сергея были его участниками, ну а сам он, как и положено начальнику охраны (а по совместительству организатором особо деликатных дел), просто приглядывал за обстановкой.

Тот тренинг шёл всю неделю и уже на второй день они перекинулись парой слов на утреннем фуршете. За обедом ещё парой. А вечером уже с интересом пообщались. Несмотря на то, что Константин был на пару десятков лет моложе, его деловая хватка вызывала уважение, а организация действий удивляла своей простотой и эффективностью. И хотя с людьми Сергей сходился неохотно, редко и не основательно, в данном случае всё сложилось.

И это удивительно. Один занимается маркетплейсами, продаёт бельё, а другой ведает всеми неофициальными делами своего шефа-олигарха, включая около криминальные действия. Но друг другу в душу они не лезли, а взгляды на жизнь, её порядок и ожидания у них не входили в противоречие. Как-то раз они даже с интересом отметили, что было бы неплохо устроить какое-нибудь совместное дело.

Но, как чаще всего бывает после подобных идей что-то «замутить», на этом всё и остановилось. Не изменилось даже тогда, когда олигарха посадили, а его начальник охраны в этой истории даже не оказавшийся фигурантом дела, начал искать себе новое занятие. По профилю ему предлагали много вариантов, и он даже пару раз отвечал согласием на предложения, но… после пары десятков лет насыщенной жизни, где его не единожды собирались «порезать», после сотен решённых нестандартных дел разной степени «щекотливости», сидение в офисе, участие в планёрках-собраниях было верхом скуки и однообразия, тем более, что в деньгах он совершенно не нуждался.

Тратил он на себя немного, вкусы к жизни и еде вполне себе консервативные. Не хватало только одного – интересного, захватывающего занятия с перчинкой в виде разумного риска для жизни.

Какое-то время он просто ждал, изнывая от вынужденного безделья, поэтому появление Зоны он счёл если не знаком судьбы, то как минимум неплохой идеей. Начал собирать информацию, размышлять на тему похода туда, при этом пытаясь найти варианты, которые снизят его риск к минимуму.

И тут на него неожиданно вышел Константин с тем же самым проектом. Суть была простой. Они вместе ищут тех, кто поможет с экспедицией в Зону, Сергей отвечает за сам поход, Константин за внешнее прикрытие. Мало ли какие придётся делать действия и что может пойти не по плану, тогда потребуется кто-то надёжный на «большой земле». Прибыль от предприятий 70 на 30, т. к. основной риск всё-таки на Сером (так он решил называть себя в Зоне, не проявляя излишнюю фантазию). Они вместе скинулись на экипировку и оружие. Вместе же провели мозговой штурм на тему, кто может им помочь, как в вылазке, так и в рекрутинге.

Так возник вариант с Севой, которого Сергей знал по институту и изредка поддерживал связь. Тот тренировал триатлонистов из олимпийского резерва, поэтому должен был знать выносливых людей, умеющих хорошо стрелять. Кроме него было ещё несколько людей в списке, но это Константин взял на себя. А Серый спокойно жил, ожидая сигнала, когда процесс рекрутинга даст необходимые результаты.

Ночью, накануне звонка, компания собралась большая, в два десятка человек, в основном женский коллектив бальзаковского возраста. Было весело, да так, что хозяин дома сам не заметил, как увлёкся одной гостьей. Слово за слово, взгляд за взгляд, жест за жест, и вот он обнаруживает её у себя на коленях в 6 утра, когда почти все уже разошлись спать или разъехались кто-куда. Продолжение беседы очень медленно, но верно перетекло в горизонталь, где оба попытались вспомнить былое, которое, судя по всему у обоих было нечастое и неразнообразное.

В процессе действа, Серый понял, что у него вряд ли что-то получится. То ли перенервничал с непривычки, то ли перерыв был слишком велик – не ясно. Но, как джентльмен он решил порадовать даму, но и тут мало что получалось. Казалось, что она вот-вот, да всё никак.

И тут звонок.

А звонили ему редко, в лучшем случае 2-3 раза в неделю и всегда по делу, поэтому на рефлексе, прям с мокрым подбородком Серый ответил «Алё», боковым зрением заметив охреневшие глаза дамы.

Буркнув что-то вроде «Я сейчас… срочный звонок», он поспешно ретировался в кабинет, ухватив с собой халат, чтобы не блистать всеми подробностями перед гостьями, которые могли проснуться от звонка. Впрочем, в такое время вряд ли кого-то можно было разбудить, ибо вечеринка, что называется, удалась. Да и до кабинета было недалеко – винтовая лестница и вот он в мансарде.

Дина терпеливо ждала.

– Доброе утро, Сергей Станиславович, – ещё раз произнесла она, чувствуя, что позвонила не совсем вовремя.

– Бодрое, – буркнул тот, отдавая инициативу разговора собеседнице.

– Я от Всеволода…

– Принято. К сути переходите.

– Он сказал, что Вы собираете группу в Зону, предложил мне. Я согласилась. Вот и вся суть, – и, не удержавшись, добавила, – в песок.

– С юмором знакома, – абсолютно спокойным голосом подметил хозяин дома, – а раз от Севы, значит умеешь бегать, стрелять и думать. Это хороший набор стартовых качеств. Хорошо. Сколько нужно времени, чтобы завершить дела? Перерыв может быть длиной в несколько лет.

– Сутки.

– Принято. Тогда добавляем сутки на то-сё и пара суток на дорогу. Итого в понедельник, в 12 на станции Речица. Это Беларусь, недалеко от Гомеля. Там, рядом со станцией есть магазин Дорожный. Вот около него.

– Что с собой брать?

– Оружие есть?

– Нет.

– Тогда только то, что взяла бы в дальний поход в условиях отсутствия магазинов и других источников получения необходимого через цивилизацию. Будем считать это первым этапом отбора.

– Что-то ещё?

– Обязательно реши вопрос с тем, чтобы тебя никто не искал и не волновался. Не хватало нам ещё оказаться в центре поиска Лизы Алерт. Эти найдут кого угодно и где угодно, а потом тебе придётся объясняться, зачем и почему пропала. И не только с полицией, но и роднёй. Так что решай эти вопросы сейчас. Точно хватит пары дней?

– Уверена.

– Лады. Тогда до встречи.

У лестницы на мансарду он встретил внезапно оставленную им женщину. Она замоталась в простыню и ждала его, сидя на полу, прислонившись к стене. Учитывая обстоятельства прощания, она была абсолютно спокойна. Только подняла глаза, проводила взглядом, как тот спускался с лестницы и похлопала ладонью рядом.

Делать было нечего, он присел рядом и пробурчал извинения, но та только отмахнулась.

– Вот даже не знаю, как реагировать. Ты явно не козёл. Да и ситуация такая, что скорее расскажешь, как прикол, чем причина для депрессии. Давно мужика не было и то что произошло, наверное, считать за секс не надо. Как считаешь?

– Ну, а как тогда рассказывать историю, если не было?

– Твоя правда. Логично, хоть… да ладно. Чё дальше то?

– Предлагаю в качестве извинения чай, собственного сбора и завтрак. Мне правда крайне неловко, что так вышло. Но я старался, – он весьма странно себя чувствовал. Уже несколько десятков лет ни перед кем не оправдывался, а тут чувствовал себя набедокурившим юнцом.

– Ты старался, – эхом произнесла она, – Что ж. Завтрак с чаем и недотрах, лучше, чем просто недотрах. Веди на кухню, или куда там ты водишь таких, как я?

– Таких, как ты, у меня никогда не было. А ситуаций, как с тобой, надеюсь, никогда и не будет. За мной, пойдём заедать и запивать конфуз.

Он встал, подал руку даме, и они отправились на утеплённую веранду, где всё было продумано для тихих посиделок. Она по-турецки уселась на кресло, а он начал неторопливо заниматься изготовлением вкусного, но простого холостяцкого завтрака.

*

Тем временем Дина провела ревизию дел и документов. Она не обманула. Ей нужно было только уладить дела с друзьями, чтобы те не искали. Разговаривать со всеми, смысла не имело, достаточно объясниться только с кем-то одним. Выбор пал на Николая – неформального центра притяжения всей компании. Не только ввиду его статуса, но и потому, что тот всё равно будет «копать», пока не разберётся, а значит объяснившись с ним, она закроет аналогичный вопрос и с остальными. И наоборот, пока он не будет удовлетворён объяснениями, сомнения будут у всех.

Договориться о встрече удалось довольно быстро, у того были переговоры недалеко от её дома, поэтому уже в полдень они общались в Бургер-принц, закусывая разговор.

По своему обыкновению, Дина не стала ходить вокруг да около и перевела разговор в конкретику:

– Мы ведь теперь друзья?

– Мы ими и были, хоть и непризнанными. Но ты ведь не это хотела срочно обсудить.

– Проницателен.

– И?

– Я решила хорошенько разобраться в себе и поднакопить денег в режиме нон-стоп. Я уезжаю на вахту.

– Куда?

– Этого я сказать не могу. Условия контракта. И связи со мной не будет.

– Эта вахта, случайно не СВО называется?

Дина лишь неопределённо пожала плечами. Николай – умный мужик, но, если он повесит ярлык на ситуацию или событие – им легко можно манипулировать. Но нужно было дать что-то, во что не стыдно поверить. К счастью для Дины, первая же попытка оказалась удачной.

– Контракт с музыкантами? – ещё глубже ушёл в самообман тот

– Ты же понимаешь, что я не могу это обсуждать, – поддержала игру Дина.

– С ума сошла? Других вариантов, не связанных с суицидом не нашлось?

– Риск есть. Но суицид во много раз летальнее. Не переживай за меня. Меня не так просто прибить. Да и не на ленту я. Хотя риск есть. И раз уж мы теперь друзья, я нагло попрошу не только не отговаривать, но и позаботиться о квартире. У тебя паспорт всегда с собой, я знаю. Если у тебя есть время, я хочу на тебя выписать доверенность на квартиру. Тебе я вполне могу доверять.

– Дура ты, – беззлобно сказал Николай, – но это твоя жизнь. Тут нотариус через дорогу.

*

Электричка из Гомеля пришла по расписанию в 11:46. Апрель в этом году выдался прекрасным, солнечным, да таким, что снег не только сошёл, но и земля во многих местах уже просохла. Вокзал в Речице встретил её уютной станцией и отсутствием каких-либо заборов, к которым она привыкла в московском регионе. Был тут субботник или местные коммунальщики постарались, не ясно, но вокруг всё было чисто и опрятно.

Когда пассажиры разошлись, на скамейках уже сидели двое. Серый и какая-то девчушка неопределённого возраста с небольшим рюкзаком. Был ещё и странный паренёк, лет двадцати пяти, который вышагивал по плиткам у магазина, стараясь не наступать на границы. Это было сложно, т. к. плитка красного цвета была небольшой и её состояние было далеко не новым. Но он старался, иногда даже прыгал с плитки на плитку.

Внешность его непримечательна: темноволосый, шевелюра собрана в пучок, мягкие черты лица, жиденькие усики, словно он ещё не понял, отпускать их или нет. Его невысокий рост и худощавое телосложение – просто классика для его возраста. Одет в камуфляжный костюм и берцы.

Серый, увидев приехавшую Дину, застывшую в дверях станции, он помахал рукой. Она неспешно подошла, изучая взглядом оставшихся на площадке людей, понимая, что эти двое здесь по той же причине, что и она. И это ей не нравилось. Парень – явно начинающий искатель приключений, нюхавший порох разве только в компьютерных играх. В лучшем случае – ходил пару раз в поход, но скорее всего на пикник, где вся суровость заключается в том, чтобы побыть вне Wi-Fi несколько часов, а потом убрать за собой мусор или хотя бы дотащить его до местной стихийной свалки.

Девушка с короткими рыжими волосами и острым носом, лицо, покрытое веснушками, кто она? От неё не понятно, чего ожидать. За всё время она ни разу не подняла головы, наблюдая за всем исподлобья.

– Сергей Станиславович? – На всякий случай уточнила Дина, подойдя к ожидавшему её человеку.

– Лучше Серый. Ты, очевидно, Дина, так?

Она кивнула головой, но не успела ничего добавить, как между ними возник тот самый парень с рукой, разрубившей ладонью пространство между ними, непонятно с кем желающий поздороваться и выпаливший:

– А я Бродяга!

– Твою ж мать, Александр, ты можешь вести себя не как перезревший подросток!? Не суетись. Я уже почти жалею, что поддался уговорам взять тебя с собой. Не на прогулку идём! Ладно сам сгинешь, хотя перед некоторыми людьми неудобно будет, но ведь и нас можешь привлечь. А я хочу жить долго и, по возможности, здоровым, – взорвался Сергей.

Парень заметно смутился и местами даже обиделся, девушка, сидящая на скамейке, с любопытством во взгляде, подняла голову и саркастической улыбкой наблюдала за разыгравшейся сценой. Дина только вскинула брови.

– Нас будет четверо? – как ни в чём ни бывало поинтересовалась она.

– Да. Я, ты, Шурик…

– Бродяга, – попытался протестовать парень.

– Ещё раз перебьёшь, уедешь домой, или станешь хлóпушкой, лады? – И, не меняя интонации продолжил Серый, – и Рыбка.

Девушка на скамейке по-прежнему не издавала ни звука, но чуть заметно кивнула. Дина ожидала, что юноша сейчас выкинет очередной глупый жест, но ошиблась. Тот, как будто скинул с себя чуждую личину, вдруг посерьёзнел, спокойно посмотрел на командира и кивнул. Такое преображение изрядно удивило всех, но никто не стал никак это комментировать, вместо этого вопросительно посмотрели на старшего, а тот решил окончательно расставить точки над «ё». Рыбка при этом как-то незаметно буквально нарисовалась рядом.

– Итак, с этого момента мы переходим на режим максимальной автономности. Посмотрите на магазин за моей спиной. В такие заведения мы больше не зайдём никогда. Пользуемся только тем, что каждый взял с собой. Заодно посмотрим, насколько серьёзная ваша подготовка. Правила у нас простые. Первое. Пока мы идём до Зоны – каждый из вас может в любой момент уйти, не объясняя причин и больше не возвращаться. Второе. Если я сказал что-то, вы делаете. Приказы не обсуждаем. Исключение – я недвусмысленно предложил обсудить дальнейшие действия. Третье. В Зоне первое правило не действует. Вопросы?

Группа молчала. Даже юноша примолк.

– Лады, – продолжил Серый. Наша цель – Грушное. Ведёт Рыбка. С этого момента мы Серый, Дина, Шурик и Рыбка. Никаких других имён и позывных. Возражения?

Все посмотрели на парня, но тот словно и не замечал взглядов. Серый молча отдал Рыбке рацию.

– Документы, разрешающие ношение оружия, у всех есть? Хорошо. Далее. Никаких гаджетов. Только карта и компас.

Рыбка кивнула.

– Дина контролируешь левый периметр, Шурик правый. Дистанция 25 метров. Не разговариваем на ходу. Идём спокойно, как если бы шли в Зоне. Если кто-то видит что-то подозрительное или опасное приседает на колено или ложится, в зависимости от степени опасности. Стараемся обходить населённые пункты и идти только среди деревьев. Если Рыбка выполняет любой манёвр: приседает, падает, убегает в сторону, что угодно – делаем то же самое, не задавая вопросов. Привалы каждые 4 часа по моей команде. Ночью дежурим по двое внахлёст. Вопросы?

– Что значит дежурить внахлёст? – Дина, по привычке, всегда выясняла то, что ей было нужно узнать и ей традиционно было плевать на то, что часто люди не задают вопросы просто потому, что боятся, что о них при этом подумают.

– Ну, это значит один дежурит 2 часа, другой 4. Потом тот, кто продежурил свои 2, ложится спать и будит следующего. Таким образом снижается вероятность, что оба сторожевых заснут в одно время, т. к. у них будет разный ритм и состояние. Ещё вопросы?

– Выдвигаемся? – Это уже Шурик.

– Да. 5 минут на подготовку и отправляемся. Рыбка, сначала идём вот на этот адрес, там забираем стволы. Потом уже идём в Грушное.

Девушка опять просто кивнула.

Парень и Дина переглянулись. У обоих явно созрел один и тот же вопрос: девушка немая или просто молчунья. Но оба поняли, что спрашивать смысла нет, во-первых, это показывает излишнюю нетерпеливость, а во-вторых, за пару дней всё само собой станет ясно.

Путь по городку был не долог. Развалившееся строение на окраине действительно могло похвастаться только наличием адреса. Обычный заброшенный дом. Когда-то был деревянным с кирпичным основанием. Полы и крыша провалились и местами подгорели, кирпич ещё держал, но непонятно зачем. Около дома стояла иномарка с московскими номерами, смотревшаяся на фоне разрухи каким-то инопланетным телом.

Вопреки ожиданию, водитель из машины не вышел, просто наблюдал сквозь затонированное стекло за подходящими к машине людьми. Молодой человек, лет 30, с коротко стриженной причёской и бородкой сидел на водительском кресле и внимательно наблюдал за всем происходящим. Как только подошёл Серый, багажник машины открылся, и он раздал каждому его оружие. Рыбка получила пистолет АПС и тактический нож. Дина и Шурик стали обладателями тюнингованных «мосинка Архангел OPFOR Сток» с магазинами на 10 патронов. Там же были взяты патроны. Каждый получил по коробке.

Все осмотрели своё оружие и проверили, то что считали нужным. Рыбка достала обойму, осмотрела её, вернула обратно, поставила пистолет на предохранитель и убрала его за спину под куртку. Патроны при этом положила в рюкзак, а нож пристегнула к поясу. Дополнительную обойму она спрятала куда-то под правую руку. Всё это она проделала настолько спокойно и непринуждённо, что говорило о большой практике.

Дина достала несколько патронов, положила их в поясную сумку, остальные убрала в рюкзак. Ружьё быстро проверила, зарядила, поставила на предохранитель, улыбнулась, одобрительно кивнула сама себе и повесила за спину. Шурик, поглядывая на неё, сделал то же самое, но т. к. поясной сумки у него не было, то по одному патрону он положил в каждый карман своей «вассерманки», а остальным нашёл место в своём станковом туристическом рюкзаке. Ружьё он просто повертел в руках и закинул за спину. Серый единственный, кто не достал оружие из багажника, но все видели, что у него есть наплечная кобура.

Вооружившись, все стали ждать Рыбку, которая достала карту и компас, присела на корточки и некоторое время её изучала. Посмотрела вокруг, постучала пальцем по карте, ловко всё сложила в рюкзак и отправилась в путь. Дина с Шуриком снова переглянулись, и парень сделал приглашающий жест. Бывшая спортсменка только пожала плечами и отправилась вслед за девушкой. Когда все трое отправились в путь, Серый помахал водителю и замкнул цепочку.

Группа двигалась не торопясь, спокойно поглядывая по сторонам, отмечая непривычный для второй половины весны пейзаж. Снега почти не было, лишь только в самых глубоких ямах он робко выглядывал из-под грязи, увядшей травы и обломков веток. Чувствовалось, что зима отступила и признала своё сезонное поражение. Но вот только и лето не торопилось занимать освободившиеся земли. Ни набухающих почек, ни подснежников – ничего этого не было видно.

Стояла давящая тишина, разрываемая иногда гудками поездов со станции, да еле уловимым шумом от проходящей вдалеке трассы. Никаких птиц не было ни слышно, ни видно. Никакая живность не выходила погреться на солнышке. Всё вокруг напоминало не картину победившего зиму апреля, а обрыдлость октября, который смирился и готовится без сопротивления сдать площади ноябрю и зиме, которая придёт вслед за ним.

Но такая погода никак не мешала идти по маршруту. Вся группа внешне подготовилась к длительным переходам неплохо. Даже казалось, что Рыбка слишком подтормаживает. Дина пару раз её почти нагоняла, но, каждый раз останавливалась, замирала, выжидая восстановления дистанции и шла далее следом. Мужская половина делала то же самое. Серый даже пару раз доставал рацию, чтобы поторопить девушку, но оба раза убирал её обратно, решая, что всем необходимо привыкать друг к другу и учиться, а разбор полётов можно сделать и на привале.

Ещё когда работал на олигарха, он сформировал свою структуру управления. Все подчинённые знали, что можно делать, а что нельзя ни при каких обстоятельствах. И знали поставленные задачи. При этом не объяснялось, как их достигать – ты либо решаешь вопрос имеющимися у тебя возможностями и компетенцией, либо сообщаешь о непреодолимых обстоятельствах. Второй вариант – исключение из правил. Редкий случай. Если у кого-то такие обстоятельства возникали часто – значит этот кто-то просто не хочет думать. И тогда ему не место в команде. А значит либо Рыбка сама скажет о проблемах, если они у неё возникнут, либо выполнит задачу. Другого не дано.

На привале, через 4 часа было тихо. Каждый сидел молча и думал о чём-то своём. Приятно удивил Шурик. Он не только не выпал из ритма, но и не лез никому в душу, хотя изначально казался самым слабым звеном команды. Тишину нарушил Серый.

– Рыбка, ритм, который ты задала, с чем связан?

– С необходимостью смотреть по сторонам, – впервые, с момента встречи на станции, ответила девушка. Её тихий голос отнюдь не походил на шёпот. Напротив, будучи негромким, он, вопреки ожиданиям был слышен даже Дине, которая присела в полутора десятках метрах от троицы попутчиков, прислонившись спиной к дружелюбно заранее выросшему тут дереву. Такой ответ вполне устроил их главу, поэтому он уточнил:

– Есть что-то, заслуживающее внимания?

– За нами следили дроны. Один прилетел пару раз с Украины и улетел обратно. Другой постоянно маячит на дальнем расстоянии. Не потерял нас даже когда мы в лесок зашли. Один раз подлетел ближе, но потом отлетел на расстояние приблизительной видимости.

Серый кивнул, он тоже заметил слежку, а судя по удивлённым лицам остальных попутчиков, для них эта информация была новостью.

– Что думаешь?

– За нами наблюдают, но опасности не видят. Вооружение скромное, идём в понятном направлении, и это направление не в сторону сколь-нибудь заметного города. Но оружие есть, поэтому наблюдение не снимают.

– Тоже так думаю. Наверняка мы не первая группа, проходящая подобное слаживание перед Зоной, а значит наше поведение вполне подходит под приемлемое. Иначе нас либо уже положили мордой в траву или того хуже.

– То есть, для Вас нормален риск, что нас могут грохнуть в любой момент – с паникой в голосе удивился Шурик.

– Абсолютно, – спокойно отреагировал Серый, – в Зоне он возрастёт. А здесь – вполне логичный и приемлемый риск. С этим есть проблемы?

– Эээээ… – протянул парень, задумался на короткое время, – нет. Пожалуй, нет. Просто как-то неожиданно. Батя меня в тайгу брал много раз почти без всего. Еду и кров прям там находили. И летом, и зимой. Да и зачем рассказывать, Вы же с нами пару раз были…

– А вот это – лишняя информация, – сухо перебил его Серый, – про себя можешь рассказывать что угодно. Хочешь правду, хочешь ври: дело твоё. А вот информацию про других людей – только с их согласия. Лады?

– Извините, – потупился тот, – не подумал.

– Думай. Это нужно. Возможно, это сохранит жизнь и здоровье. Возможно, не только тебе.

– Я научусь. Я быстро учусь.

– Вижу. Поэтому ты с нами. Ну, всё. Идём дальше. Рыбка – ведёшь, следом Шурик, потом Дина.

Их путь всё чаще и чаще проходил через леса. При этом выяснилось, что скорость Рыбки от пересечённости местности почти не зависела. Она, если и замедлялась, проходя через чащу или бурелом, то ненамного. Дина, которая вначале пути время от времени останавливалась, чтобы сохранять заданную дистанцию, теперь вынуждена была мобилизовать всю свою выносливость, чтобы держать темп. И это притом, что Рыбка нередко притормаживала, чтобы дать возможность Шурику не выбиться из сил окончательно.

Парень старался. Не ныл. Пёр на морально-волевых, но ему было заметно очень тяжело. Да и Серый был приятно удивлён своей подопечной, и неприятно своим физическим состоянием. Он ощущал себя вполне себе молодым человеком, в самом расцвете сил, как Карлсон из мультика, но фиаско в постели, а теперь и трудности в походе заставили его объективнее смотреть на свой возраст. Впрочем, виду он старался не подавать, к тому же форма парня была ещё хуже, а значит его сложности, возможно, никто не заметит.

Для ночёвки Рыбка нашла прекрасную поляну, которую со всех сторон окружал лес, с поваленным деревом в центре, которое было вырвано с корнем. Пока все подтягивались она без команды, весьма споро доработала образовавшееся, естественным путём, углубление. Выкопала яму лопаткой, а когда усевшийся Шурик перевёл дух, отправила его за хворостом. Тот оказался очень шустрым сборщиком необходимого топлива и скоро костерок уже весело играл на дровах, но благодаря углублению и разлапистому выкорчеванному пню он с трудом был виден даже с краёв поляны.

Оценив позицию, Серый похвалил место и его обустройство и ещё раз отправил всех за дровами. Костерок стоило поддерживать всю ночь, а значит нужны запасы. После того, как походный ужин был готов, он решил обсудить пройденное и планы:

– Вот первые полдня позади. Какие будут соображения?

– Полёт нормальный, – попытался отшутиться Шурик, собирая остатки бодрости.

– Ёж, птица гордая, пока не пнёшь не полетит, – съязвила Дина.

– Да у нас тут прям стенд-ап концерт, – усмехнулась Рыбка.

– О, тает лёд, – не унывал парень, пропустив остроты мимо ушей, – я думал ты из тех, кто говорит строго по делу и просто так слова не вытянешь.

Рыбка лишь неопределённо пожала плечами и продолжила тему, с которой всё началось:

– До Грушного мы дойдём. Это не сложно. Я буду идти немного медленнее, чтобы никто ничего не пропустил. А дальше то что?

– Хороший вопрос, – уже привычно похвалил девушку Серый, – наш первый поход будет максимально ознакомительным. Если удастся его окупить найденными артефактами, то будет прекрасно. Но главные цели: остаться живыми и здоровыми, разведать обстановку, разработать алгоритмы дальнейших походов с максимальной эффективностью и безопасностью. Если это вообще возможно.

– Думаю, желающих фармить Зону хоть жопой ешь, но что-то мне подсказывает, что заметки в журналах и реальность серьёзно различаются, – заметил Шурик.

– Очевидно, – согласилась Дина.

Командир тоже кивнул.

– Да, иначе мы бы уже в этих местах начали сталкиваться с искателями лёгкой наживы. Но, то ли Батька бдит, то ли там далеко не Клондайк. Да и Аляска была той ещё катастрофой с точки зрения шансов разбогатеть. Тех, кто там поднялся были буквально единицы. Зато тех, кто остался в тех землях навечно, в лучшем случае по-человечески похороненным – тысячи. Хотя, конечно, прогресс не стоит на месте. Не только в части экипировки, но и в технологиях организации процессов. Так что будем посмотреть. Но если у кого-то появится какая-то важная информация – говорите сразу. Мы планируем сформировать устойчивую и эффективную команду для фарма, как ты выразился, Зоны. И вы все находитесь при её зарождении. Так что сперва живыми выберемся, а позже разберёмся.

– Значит идём в Грушное, осматриваемся, греем уши там, где их не отрывают за это, собираем информацию, анализируем её и идём в Зону на осмотр флоры и фауны, так? – подытожила Дина.

– В общих чертах. Заодно смотрим, где можно сделать дислокацию, чтобы далеко от Зоны не уходить. Ладно. Планы обговорили, а теперь спать. Надеюсь, у всех спальники с собой?

Никто не отреагировал и все занялись обустройством ночлега. Первыми вызвались дежурить Серый и Дина. Они вполголоса говорили много и ни о чём, пока даму не сменил Шурик. В итоге ночь прошла спокойно, как и последующий день, к исходу которого они вышли к городку Грушное.

Впереди, закрывая весь горизонт неестественным лиловым отсветом в лучах вечернего Солнца, заходящего за спиной, колыхалась стена купола Зоны.

Глава 04

Деревня Грушное, ещё каких-то пять лет назад была забытой всеми дырой. Википедия тогда скупо сообщала, что по состоянию на 2021й год в ней живут 67 человек. И это при том, что первое упоминание о нём было почти 300 лет назад. Но жизнь тут практически остановилась сразу. Небольшое оживление в двадцатом веке в виде кирпичного заводика закончилось вместе с распадом Союза. И всё. Началось время угасания и упадка. Сгинула бы деревенька во мраке истории, если б не Зона! Вот уж действительно, кому война, а кому мать родна: селение оказалось почти на границе, особенно после того, как аномальное образование третий раз расширилось. Теперь до купола и вовсе идти было несколько сот метров.

Такая близость «населённика» к Зоне не могло пройти для него незаметно – на месте умирающего села был бурлящий городок, с десятками разномастных домов, мотелей, разной степени паршивости и большой клуб-бар-притон-муниципалитет который своими тремя этажами высился над всеми строениями. В вечерней атмосфере разливались крики, доносящиеся оттуда аж до самой окраины, перемешанные с громкой музыкой, приправленной модными битами.

На въезде был довольно разгильдяйски оформленный блок-пост. Не смотря на близость войны и Зоны, тут никто, похоже, всерьёз не воспринимал опасность даже в теории. Три бойца в тельняшках и с пивом в руках стебали четвёртого, который колдовал над мангалом.

Мясо на решётке выглядело, мягко говоря, подозрительно. Вечерние сумерки и дым не позволяли разглядеть что именно там жарилось, но дым от мангала разносил аромат, который одновременно вызывал аппетит и лёгкую тревогу.

– Слышь, Паштет, – начал первый боец, который явно был самым разговорчивым в этой компании, – ты уверен, что это вообще можно есть?

– Это кабан, – коротко ответил тот, перевернув закрытую решётку, в которой и был зажат будущий «шашлык».

– Кабан, говоришь? А чё он перед смертью тебе сделал? – второй, решил подыграть первому в таком сложном деле, как стёб.

Паштет бросил на него взгляд, полный презрения:

– Вопросы идиотские задавал и думал, что умеет шутить.

Паштет вздохнул, бросил щипцы и повернулся к остальным:

– Может, хватит вам языками трепать? Лучше бы угля ещё принесли. Эти скоро прогорят, а у нас ещё один подход будет.

– Дрова? – протянул первый, делая вид, что задумался. – А может, вместо дров бросим Шампуня?

Третий боец, Шампунь, услышав своё имя, поднял палец:

– Эй, с чего это сразу меня? Вы в прошлый раз меня в костёр уже спихнули по пьяне! До сих пор волосы не растут!

– Да у тебя и до этого их не было, – парировал второй.

Шампунь обиженно отвернулся:

– Слышь, Валет, тебе напомнить, почему у тебя погоняло такое?

Паштет вмешался, глядя на него с ехидной улыбкой:

– Я думаю и так все помнят, как его Дама побила. А если он стал бы артефактом, то его точно назвали бы «Пенопласт». Лёгкий, хрупкий и бесполезный.

– Смешно, – буркнул Валет, скрестив руки.

Тут первый боец указал на мангал:

– Паштет, а ты точно уверен, что это кабан? Оно не начнёт нас преследовать, когда остынет?

Паштет скептически поднял бровь:

– Если начнёт, то оно будет не хуже вас троих.

– Ну ладно, мужики, хорош гнать на повара, – миролюбиво проговорил первый. – Если умрём, так хоть сытыми.

– Идите вы к аномалии, – бросил Паштет и, не обращая внимания на смех, выложил готовое мясо на тарелку.

– Мило тут у вас, – решил подать голос Серый. Его группа уже несколько минут наблюдала за сценой приготовления полевого ужина, а вояки даже не думали обращать внимания на его небольшую группу, даже не смотря на то, что все в ней были при оружии, которое не скрывалось.

– И не говори, братуха, – сказал первый из них, принимая от Паштета свою часть еды и передавая взамен ему мешок с углями. – Какими судьбами тут? Туризм? Пострелять дичь решили или сразу хардкор, в центр Зоны направляетесь?

– А отвечать обязательно? – поинтересовалась Дина.

– Ой, хватит вам ершиться. То, что мы с вами по-человечески разговариваем и выглядим не по форме, конечно, даёт вам право отвечать по-свойски, но ведь мы вполне можем и задержать вас до выяснения. Но это не нужно ни вам ни нам. Так что не усложняйте, а просто ответьте на формальные вопросы и идите, хоть в бар, хоть в Зону, хоть куда, – спокойно обозначил ситуацию тот, не стесняясь при этом жевать мясо, – а кроме того не получите важную информацию.

Серый укоризненно посмотрел на девушку, та покорно приподняла ладони, мол «поняла, зря встряла». После чего кратко изложил планы:

– Мы на разведку. Посмотреть что и как на местности. Правду говорят про эти места, али брешут. А что за информация?

– Разумно, – согласился вояка, – сержант Стрельцов я, но тут меня все Стрельцом зовут. Ты схватываешь быстро, а то обычно слышат то, что хотят, а не то, что я говорю. Всё в Зону торопятся, или в бар. В общем к костлявой побыстрее.

Не смотря на максимально расслабленную атмосферу, командир блокпоста, а то что это был именно он, сомнений не было, сохранял необходимый баланс легкомыслия и внимания за обстановкой. Группу он заметил издали, но т. к. та шла не таясь, озираясь по сторонам, не увидел причин напрягаться.

– Если нужен бар, бабы или развлечения, идите по прямой. Не промахнётесь. Если ночлег – выбирайте любой клоповник по выбору. Они тут все одинаковы, только цены разные. Ну а если проблемы какие – идите сюда, разберёмся как следует, накажем кого попало. Теперь по информации. Соберётесь в Зону – идите через блокпост. Он там, на юго-запад от нас, прям на границе с Зоной. Вот там надо будет отметиться не так, как тут. Бумаги подписать. Немного, но надо. Вход и выход из зоны надо обязательно отмечать на блок-посту. Там же плату нужно будет внести на выходе: один артефакт с доказанными свойствами из списка. Можно, конечно выйти и не через него, но это уже уголовка. Со всеми смягчающими может и выйти 10, но обычно 15 лет. А если ещё и не отметиться перед входом, то от 20 до пожизненного. Вот и подумайте, нужна вам такая экономия или нет. И готовы ли вы пойти в Зону, ведь в вашем случае нужно минимум 4 артефакта вынести, чтобы в ноль выйти. Иначе штраф. И там уж как договоритесь. Могут вообще не выпустить. И не надейтесь, что вас не заметили – дроны уже давно вас срисовали, личности ваши установлены. На этом всё.

Серый кивнул, изобразив одновременно принятие информации и благодарность, после чего молча махнул рукой вперёд и все четверо отправились в сторону шума доносящегося из центра посёлка. Впрочем, шли они недолго и до намеченной цели не дошли, потому как их внимание привлёк дед, сидевший на лавочке у одного покосившегося домика. Хрестоматийный дед: шапка ушанка, как у героя “Падал прошлогодний снег”, балалайка да полупустая бутыль мутной жидкости составляла ему компанию, находясь на той же скамейке, что и он восседал. Группа решила сделать вид, что не видит местного пьянчугу, как тот бодро ударил по струнам:

Эх, яблочко,

Да куда котишься?

Ко мне в рот попадёшь

Да не воротишься!

И совершенно трезвым голосом подытожил: “Столетию НЭПа посвящается!”

А затем, сделав паузу, обратился к проходящим мимо: “Мир вам, путники!”

Не ответить было уже как-то не по-людски, поэтому Серый остановился и произнёс: “И тебе, Отец, доброго вечера”, думая при этом, с чего вдруг к ним обратились. Вечер, лиц не видно, идут люди с оружием, старик не пьян, хоть и выпил. Зачем к себе привлекать внимание?

Впрочем, игнорируя странность происходящего, дедуля со звяком прислонив к лавке инструмент, бодро встал, потянулся и позвал всех к себе приглашающим жестом руки. Пришлось идти. А тот не стал дожидаться, открыл калитку и ушёл в дом, оставив двери открытыми, предлагая удивлённым людям последовать за ним или продолжать свой путь, размышляя над тем “что бы это такое могло бы быть?” И Серый, поразмыслив, кивнул в сторону калитки, поймал глазами взгляд Рыбки, кивнул и пошёл в дом, показывая остальным пример.

Старый дом выглядел так, словно его хозяин давно оставил это место, а сама природа решила взять его под своё крыло, но явно без заботы. Серая обшивка, некогда крашеная, облезла, оголив трухлявые доски, которые местами торчали под углом, будто протестуя против силы тяжести. Крыша, покрытая ржавым железом, прогнулась в нескольких местах, и казалось, что она только чудом не обрушилась.

Кривой дымоход гордо возвышался над всем этим архитектурным бедствием, издавая странные скрипучие звуки на ветру, как будто жалуясь на свою судьбу. Из одного окна торчала тряпка, напоминавшая флаг капитуляции, а другое окно было забито криво прибитыми досками, сквозь которые пробивался бледный свет, будто из другого мира.

Крыльцо дома хранило особое очарование: лестница вела к перекошенной двери, но половина ступенек отсутствовала, а те, что остались, шатались так, что от одного взгляда на них хотелось поискать обходной путь. Саму дверь с трудом можно было назвать дверью – это было что-то среднее между рухлядью и произведением абстрактного искусства.

В доме при этом явно теплилась жизнь: он скрипел, стонал и тихонько потрескивал, будто ворчал на сталкеров за то, что они осмелились нарушить его многолетнюю изоляцию. Изнутри он выглядел ещё хуже, чем снаружи. Стены были покрыты слоем копоти и грязи, который не удосужились стереть с прошлого века. Потолок с обнажёнными балками был настолько низким, что всем, кроме Рыбки приходилось пригибаться. В углу стояла старая печка, выглядевшая так, словно она уже давно ушла в отставку.

Зайдя в то, что условно можно было бы назвать прихожей, Серый опять посмотрел на девушку, а та одними губами произнесла “что-то тут не так” и повертела пальцами над головой “смотрим вокруг, внимательно”. Дина и Шурик кивнули, а последний так и вовсе начал снимать с плеча мосинку, но был остановлен жестом командира. Все продолжили просто осматриваться, сохраняя бдительность.

На стенах висели потускневшие от времени жёлтые фотографии, запечатлевшие людей, чьи лица давно потеряли чёткость. Пол был покрыт трещинами, и при каждом шаге доски скрипели так громко, что казалось, будто они вот-вот взовьются в воздух и расколются надвое. В центре комнаты стоял тяжёлый стол, покрытый заплатками клеёнки, которую редко использовали по назначению.

Сам старик, живущий в этом доме, производил впечатление живого памятника времени. Его лицо было испещрено глубокими морщинами, которые напоминали карту сложной и, очевидно, непростой жизни. Густая, спутанная борода падала почти до пояса, местами потемневшая от копоти. Его глаза, несмотря на возраст, были живыми и пронзительными, словно он мог видеть больше, чем позволяла обычная логика.

На старике был изношенный, но явно тёплый халат с пятнами непонятного происхождения (и когда только успел надеть?), а на ногах – стоптанные лапти, которые казались слишком велики даже для его крупных ступней. Старик сидел в огромном кресле, которое выглядело так, словно само было свидетелем ещё первого взрыва на ЧАЭС. Он неспешно крутил в руках странный предмет, напоминающий термос.

– Чего стоите? – проскрипел он, не поднимая глаз. – Мебели для вас, может, тут и не осталось, но пол ещё держится. Или вам ковёр постелить? Хотя… вона табуретки есть и лавка должна выдержать. Ну, хотя бы и одного. Седайте, в ногах правды нет.

Голос старика был глубоким, с лёгкой хрипотцой, и в нём сквозила явная насмешка.

– Как ты тут живёшь? – осторожно спросил Серый.

– А вы-то кто? Туристы? Или очередные романтики, которые решили, что Зона – это курорт? – Словно не услышав вопроса, в свою очередь спросил дед.

Шурик хотел что-то сказать, но Дина перебила:

– У тебя тут, дед, не слишком уютно. Ты, случаем, не того… не мутировал ещё?

Старик хрипло рассмеялся, кашлянул и добавил:

– Я, может, и мутировал, но в отличии от вас, у меня хотя бы мозги остались. Ну что, зачем пожаловали? Артефактов вам, небось, подавай?

– А если подавай? – парировал Серый, решив дать старику сыграть в его игру.

Старик встал. Его спина немного сутулилась, но двигался он с неожиданной ловкостью для своего возраста.

– Если подавай, то у меня тут правила. Первое – ничего не трогать. Второе – ничего не спрашивать. А третье… а третье всё равно никто не слушает.

– А ты, значит, хозяин местный? – язвительно спросила Шурик, оглядывая комнату, где каждый предмет выглядел как трофей из другой эпохи.

– Хозяин? – Старик улыбнулся, обнажая редкие зубы. – Ты сразу нарушил первое правило, сынок. Если ты называешь меня хозяином, значит, ты тут гость. А гости, знаешь, тут долго не живут.

– Стоп! – Скомандовал Серый. Хватит агрессировать. – Отец, ты ведь сам нас позвал. Так чего теперь показываешь молодняку насколько ты мудрее? Ты же не просто так нас пригласил.

– Не просто, – согласился дед, – ох как не просто. Простите уж вспыльчивого ветерана. Тяжело мне без старухи.

– Ты что, хочешь, чтобы мы её в Зоне воскресили? – Выпалил, выпучив глаза Шурик, за то тут же получил отеческую затрещину от Серого, а спустя секунду и от Дины.

– Да тьфу на тебя, – спокойно и беззлобно сказал дед, – но то, что я попрошу тоже безумно.

Он немного пожевал губами несуществующую еду, потом пристально посмотрел на Рыбку, протянул ей какой-то свёрток и сказал, – вот в этом мешке её прах. Вы идёте в Зону. Там будет её любимая тисовая аллея, а в ней я во сне видел что-то странное. Бросьте туда это. Если ничего не выйдет, значит это чудачество старика, а если что-то получится, принесите это мне, уважьте уж деда.

– А где эта аллея?

– Вы туда придёте. Если судьба благоволить вам будет.

– А если нет?

– Тогда мы не увидимся больше.

– Отец, это прям как угроза звучит, – спокойно прокомментировал Серый.

– Да как вам может угрожать старая развалина, – то ли с усталостью, то ли с издёвкой произнёс дед, – так что, возьмётесь? Уважите?

– Хорошо, – внезапно согласилась за всех Дина, не обращая внимание на удивлённый взгляд остальных попутчиков, – но и мне понадобится твоя помощь.

– Помогу, – как-то спокойно ответил тот, – отчего ж не помочь.

Его голос внезапно на пару секунд, стал каким-то молодым и бесшабашным, но потом, словно морок вдруг рассеялся, и он вернулся в старческий треск, – помогите мне, а я помогу тебе. Всё, ступайте. Мне спать пора.

Через пару минут все стояли на улице и молчали. Луна светила тускло, едва пробиваясь сквозь странное фиолетовое свечение, которое медленно переливалось на горизонте – граница аномальной зоны выглядела пугающе живой. На улице пахло гарью и сыростью. И каждый думал о своём. В голове Шурика крутилась фраза старика: «Гости тут долго не живут». Эта мысль угнетала, но он старался не подавал виду. В глазах Дины светилась надежда, а рыбка и Серый смотрели друг на друга, словно общаясь телепатически.

– Давайте разбираться, – начал короткий “брифинг” Серый, – первое: кто что заметил?

– Там было как-то неправильно, – подал голос Шурик, – что-то было прям вот не так, но что именно – не понимаю.

– Верно, – поддержал его командир отряда, одобрительно кивнув, – но что?

И после небольшой паузы, Рыбка сказала:

– Короче. Так жилой дом не пахнет. В доме, где хоть кто-то живёт, целая прорва запахов: от носков и половицы, до невыкинутого мусора, готовой еды, мытой посуды и всё такое, а тут только пыль и плесень. И никаких других запахов. Интересно, если сейчас вернуться, там хоть кто-то будет?

– Думаю, что будет всё тот же дед, но он разговаривать с нами уже не станет. Как бы из обреза не пальнул. Ему-то терять нечего. Но ты права. Я никак не мог сформулировать эту мысль. Ощущение такое, что дом давно покинут, да и по внешнему виду он такой, а старик в нём живёт. И, кстати, куда делись балалайка и самогон?

– Может подрезал кто? – предположила Дина.

– Может, – согласился Серый, но что-то мне говорит, что влияние Зоны не ограничивается пространством внутри купола. И к тебе, Дина, вопрос номер два: какого хрена ты решаешь за группу?

– Это был мой шанс. Первый за всю жизнь. И, возможно, последний. И я его не упущу. С вами или без, а пока я эту аллею не найду, из под купола не выйду, – сказала она, как будто не дышала, голос её был, как у человека, который принял максимально жёсткое решение, которое не собирается менять никогда и готов за это отдать жизнь. Вот прям сейчас, если надо. Голос фанатика, идущего на невыполнимую миссию.

– Принято. Интересная вводная, – Серый почесал подбородок, – потом расскажешь, что тебя так торкнуло. Понимаю, что не каприз. Но и так тоже делать не нужно. Твой риск, это наш риск.

– Я могу из группы выйти и оружие вернуть, если надо, – спокойно ответила Дина, – Я уже решила всё для себя.

– Да не кипятись ты, – остужающе ответил командир, – разберёмся. И тем не менее: решения за всех, тут принимаю либо я, либо мы все вместе. Возможно, тут какой-то экстраординарный случай, но общее правило именно такое. Лады?

Никто не выразил возражений, а Серый нутром чуял, что это не блажь или причуда. Дина по всему была той, кто думает наперёд и вдруг такой ход! С другой стороны, само задание не выглядит каким-то сложным. Найти тисовую аллею, возможно, будет непросто, но если поспрашивать местных, то почему бы и нет? В конце концов, если его старуха любила туда ходить, пусть даже и по молодости, то она должна быть в двух, максимум в трёх километрах от дома, а это самая окраина Зоны, а значит и опасности там не должно быть много.

– Так, сейчас мы разделимся, – резюмировал он, – входим в бар по отдельности и каждый присоединяется к своей группе собутыльников. Много не пьём, греем уши и слушаем всё внимательно, друг друга из вида не выпускаем. Попробуем узнать что тут и как. Нужно узнать, как ходят в Зону, какие порядки, какими группами. Есть ли какие-то сложившиеся правила, что там делают, какие угрозы могут быть за Барьером, как их решают. В общем, узнавайте всё, что можно, но не привлекайте к себе внимания. Не нужно сильно расспрашивать, нужно слушать и изредка в тему задавать вопросы. Шурик, ты справишься? За женщин я не беспокоюсь.

– Я справлюсь, – набычился тот.

– Лады, – не стал с ним спорить Серый и пошёл вперёд, бросив на ходу, – заходим с интервалом в 2-3 минуты.

На входе в бар его встретил охранник с обрезом, который загодя выставил левую руку, не убирая палец правой со спускового крючка.

– Не так быстро, дружище, – сказал он миролюбиво, но требовательно, – я тебя вижу в первый раз, а значит должен тебе рассказать простые правила. Ты или соглашаешься с ними или проваливаешь нахрен! Торга нет. Твой выбор?

– Излагай, дружище, – в тон ему ответил Серый, останавливаясь, – я весь во внимании.

– Хорошо. Итак, оружие сдаёшь при входе. У нас там склад и из него ничего не пропадает. Никто обыскивать тебя не станет. Если решишь что-то оставить, – это твой риск. Охрана в случае угрозы имеет право стрелять на поражение. И бармен тоже. И девочки в зале. Кстати о девочках. Смотреть и разговаривать можно. Трогать, лапать, хамить – нельзя. Кстати, бить за неподобающее поведение по отношению к девочкам охрана имеет право. Да и остальные наверняка помогут, мы в таких случаях помощь волонтёров не пресекаем. Что скажешь?

– Я согласен, почему нет.

– Вот и славно. По виду ты мужик в порядке, проблем быть не должно, но если что, я предупредил. Ребята на входе меткие и им не впервой поутру в Зону трупак в аномалию выкидывать. И заметь, ни одного свидетеля не будет. Пошёл человек в Зону и пропал. Обычная история.

– Жуть какая!

– Атож! – Заходи, кайфани. И мне пива принеси, если не жлоб. Только не открывай заранее.

Серый хмыкнул. Трюк простой: пиво охранник скорее всего не пьёт и обратно в бар сдаёт, зато при этом сразу понятно, с кем можно иметь дело, а кто такой себе человечек. Кому можно морду набить, а кого можно и подстрелить безнаказанно. И с этими мыслями он зашёл в старое трёхэтажное здание, где, судя по облупившейся вывеске, располагалась местная администрация, магазин, отель, ремонт и чёрт знает что ещё. Впрочем, сейчас это место бурно жило новой жизнью.

На первом этаже находился упомянутый бар с гордым названием «Свалка». Это был эпицентр гудящей атмосферы, где алкоголь, сигаретный дым и музыка смешались в коктейль веселья и безумия. Кривоватая стойка, явно собранная из всего, что под руку попало, была облеплена стаканами, бутылками и посетителями. Бармен, худощавый парень в модной когда-то шляпе, лихо вертел в руках бутылки, умудряясь одновременно наливать напитки, спорить с одним из клиентов и флиртовать с фривольной девушкой, явно приезжей, которая нагло подсела прямо на стойку. Его действия были отточены, как будто он не один год практиковал барное кунг-фу.

Сцена, обтянутая ржавыми металлическими листами, потряхивалась под звуки группы Алькасар, которая исполняла свою песню: «В сердце Зоны танцуют мутанты». Звук был настолько громким и булькающим, что создавалось ощущение, будто из колонок вот-вот повалит аномалия или выплеснется ещё какая-то дрянь.

Стены бара украшали «трофеи»: чьи-то шлемы и комбезы с пятнами, которые подозрительно напоминали кровь (возможно тех самых посетителей, которых подстрелила охрана, а висели они, чтобы напоминать посетителям, что УК тут не УКаз), муляж чьей-то лапы и, самое жуткое, оскаленная морда какого-то мутанта, в которую кто-то воткнул тлеющую сигару.

В разномастной толпе можно было увидеть всех, кто в принципе мог тут быть. Тут были и откровенные туристы, они выделялись свеженькой экипировкой без единого пятна грязи. Матёрые сталкеры, причём некоторые были настолько круты, что сидели буквально без верха или в жиденькой замызганной маечке, что казалось, что они лишь изображают таковых, обменивая свои интересные и жуткие истории на выпивку тех, кто готов был их слушать. Бандитские рожи других постояльцев начисто отбивали охоту присоединяться к ним кому бы то ни было, кроме им подобным. Впрочем и обычные искатели приключений, явно не первый раз ходившие в Зону тут тоже были. Но они как раз старались не выделяться и сидели небольшими группами, обсуждая что-то своё, не забывая тепло улыбаться снующим девушкам.

Дамы тут тоже были, хотя и в явном меньшинстве. Часть из них были вместе со сталкерами и сидели, не привлекая к себе лишнего внимания. Впрочем, если где-то недостаток, то где-то и избыток: кроме двух официанток и пеерекатчицы, которая вооружившись бутылками с водкой и каким-то столь же дешёвым ромом, предлагала их на местах, по залу нет-нет да и прохаживались, изредка садясь то на лавки, то на колени посетителей, были дамочки древнейшей профессии, надевшие на себя плюшевые заячьи ушки. Вот они не только привлекали всеобщее внимание, они делали всё, чтобы это внимание не прекращалось, периодически повизгивая.

Серый сел рядом со сталкерами, предварительно спросив у них разрешения, проставился пивом, но события не форсировал, говорил мало и столько же пил. Тактика простая – примелькаться, не вызвать аллергии и слушать, слушать, слушать. Второй зашла Дина, она оглядев зал и сделав при этом вид, что не увидела командира, оценила барную стойку и влезла между двумя странного вида мужиками, каждый из которых что-то своё пытался рассказывать бармену.

Следом в зал вплыла Рыбка. Она не побоялась сесть к каким-то хмырям, которые одобрительно похрюкали, что-то бурно пообсуждали и один из них по-хозяйски схватил её за грудь. Ну, как схватил? Обнял и засунул руку под футболку, там где был небольшой вырез. Точнее попытался, но в следующее мгновение, после её быстрого движения и звона разбитого стакана уже лежал на полу с приставленным к глазу гранью расколотой посуды.

Его друзья даже и не подумали вмешаться – сам решил, сам и получил. К тому же у одного из охранников уже в руках оказалось ружьё. Зачем искушать судьбу. Впрочем этот конфликт затих быстро, а девушка сразу получила заслуженную порцию авторитета, спокойно, как ни в чём не бывало, села обратно, обсуждая с бандитами какие-то дела. Поверженный громил отряхнулся, сходил к бару и вернулся с двумя банками пива, одно из которых поставил перед девушкой, видимо в знак примирения.

Шурик сначала попытался пристроиться к сталкерам, но не достигнув в этом понимания с их стороны, подсел какой-то другой группе, где сидел матёрый сталкер, выделяющийся из всей толпы своей напускной небрежностью. На нём были только выцветшие штаны цвета хаки, растянутая майка, которая когда-то, возможно, была белой, и потрёпанные ботинки. Голову украшала кепка, так измятая и грязная, что её было бы жалко выбросить даже на помойку.

Его кожа выглядела так, будто он прожил всю жизнь под открытым солнцем, а лицо пересекали морщины, не просто от возраста, а от долгих месяцев под радиацией, ветром и страхом. На правом плече виднелся глубокий шрам, который начинался где-то у шеи и исчезал под майкой. В руках у него была явно именная кружка с чем-то, что он пил осторожно, словно играл со спиртным в кошки-мышки в ожидании, кто из них (он или напиток) сделают первый и фатальный неверный шаг. На поясе висела кобура без пистолета. Казалось, что он тут не пьёт, а просто отдыхает перед очередным кругом ада.

Когда Шурик подсел, сталкер поднял на него глаза, в которых пряталась смесь усталости, скуки и странного веселья.

– Чего надо, щенок? – спросил он хриплым голосом.

– Да так, послушать, – неуверенно начал Шурик, решивший в этот раз говорить правду, или хотя бы её часть. – Говорят, Вы истории рассказываете.

– Я тебе тут, что, кружок сказочников? – хмыкнул сталкер, но, видимо, настроение у него было подходящее, потому что он добавил: – Ну, ладно. Только сначала угости меня. Ты ведь знаешь правила?

Парень быстро махнул рукой официантке, заказал ещё самогон, и сталкер довольно кивнул:

– Правильный подход. Ладно, слушай, сопляк. Может, потом расскажешь, в каком месте рассказа обосрался. Было это год назад. Шёл я, значит, к Кривой Горе. Знаешь где это? А, понимаю, карту недосуг смотреть, да? Ох и откуда вы такие берётесь? Вообще к жизни не приспособлены, только гаджеты у вас на уме. А ещё в Зону прётесь. А там, у Кривой Горы, что на восток от Припяти, через разлив, места болотистые, дикие… там артефакты такие, что за них можно полжизни заработать! Таким как ты туда ходу нет. Сгинете в первый же час. Так что я спокойно вам об этом говорю. Вы мне не конкуренты. Так вот, пробирался я туда через Паутины. Знаешь, что это?

Шурик, да и остальные слушатели лишь покачали головами.

– Это понятно. Куда уж вам. А место то проклятое. Даже для таких немногих, как я. Вроде как лес, но вместо веток – сплошные паутины. Липкие, вонючие, как будто сами Зона их плетёт, чтобы заманить туда дураков вроде вас. Да и меня, что уж там. Зоне то всё дино, кого сживать.

Он отпил из кружки, вытер губы тыльной стороной руки и продолжил:

– Шёл я, шёл. Долго. Там если за час 50 метров прошёл, то считай спринтер. Вижу – деревушка. Похожа на это Грушное, только сильно меньше. В домах никого, всё тихо. Знаешь, когда слишком тихо? – Он оскалился, – это когда Зона ждёт.

Кто-то слышно сглотнул, но никто не перебивал.

– Захожу я в один дом. На пороге стоял. Думаю, посмотрю, что внутри. А там на столе артефакт лежит. Красивый, зараза. Вот с мой кулак (тут он потряс внушительным кулачищем). Светится так нежно, так, зелёным. Сразу понял – редкий. Может, даже уникальный. А то и вовсе именной. Такие, которые по слухам раз в полгода появляются, но за них можно целую страну купить. Ну, не Россию или Францию, а какую-нибудь Боснию, как нефиг делать. И ещё на жизнь останется!

Сталкер наклонился ближе к столу, и Шурик почувствовал запах его перегара.

– Подхожу. А он будто зовёт меня. Руку протягиваю. И тут вдруг голос. Женский такой, мягкий, старушечий: «Не тронь, милок.»

– Чей голос? – не удержался Шурик.

– Вот и я так спросил, – сталкер ухмыльнулся. – А потом смотрю – никого. Ну, думаю, глюк. Бывает. Руку снова протягиваю. И тут хоп – яркий свет. Я даже не понял, откуда. Как будто кто-то прожектор в глаза включил.

Сталкер сделал паузу, обвёл взглядом затихших за его столом людей, чтобы убедиться, что слушают только его, и продолжил:

– Когда я очнулся, было уже темно. Лежу на полу. На столе артефакта нет. Но всё моё при мне. И ствол, и снаряга. Зато в углу кто-то стоит. Человеческий силуэт. Я ружьё хватаю, целюсь. А он стоит и молчит.

Шурик нервно улыбнулся, но сталкер продолжал:

– Я, конечно, выстрелил. Если хочешь жить – всегда так поступай. Если что-то непонятное, но может быть опасное, всегда стреляй первым. А сам никогда не веди себя так. Сразу говори и не стой на линии огня. За стеной будь. Вот договоришься с кем надо, вот тогда осторожно выглядывай. Короче, пуля попала в голову ему, но он даже не шелохнулся. И тут понял – это я. Ну, то есть не я, а… копия, что ли. Стоит и улыбается. Моим лицом. Только дырка посреди лба красная, как у баб в Индии. Впрочем, та дырка, как-то быстро стала уменьшаться, пока не исчезла.

Шурик замер, чувствуя, как мурашки пробегают по спине.

– И что потом? – выдавил кто-то сидящих за столом.

– Я с тех пор туда не возвращался. В Зоне никогда нельзя возвращаться туда, где был. Запомните это. Просто выскочил из дома и побежал. А через пару дней слышу от других корешей-сталкеров: мол, в той деревне кто-то бродит, на меня похожий. Говорят, зовёт людей к себе. Те, кто идут, не возвращаются.

– Это… правда? – шёпотом спросил какой-то турист.

Сталкер усмехнулся:

– Хочешь проверить? Путь могу показать. На карте. Деньги вперёд. Недорого возьму.

Тот сразу покачал головой.

– Вот и не суйся туда, щенок, – сталкер откинулся на спинку стула, разглядывая свою кружку. – Зона не прощает любопытных. И вас не простит. Слушайтесь таких, как я. Учитесь. Ума-разума набирайтесь. Может кого и свожу туда. Не бесплатно, конечно, но так-то у вас вообще шансов нет оттуда вернуться! А сам я в те места больше не хожу. Артефакт, может, и стоит, как целая страна, но свою копию видеть второй раз я не хочу. Смертельная это примета. А жизнь-то одна.

В этот момент со сцены что-то прокричали и музыканты грянули как-то особенно слаженно, а зал наполнился воплями и улюлюканьем, так что все сидящие невольно, в каких-то местах даже вопреки логике и разговорам, обратили своё внимание на сцену, где после короткого вступления солистка ярким и звучным голосом пропела первый куплет, а за ним и припев:

Было хорошо, было так легко,

Но на шею бросили аркан,

Солнечный огонь, атмосферы бронь,

Пробивал, но не пробил туман.

И мёртвый месяц еле освещает путь,

И звёзды давят нам на грудь – не продохнуть,

И воздух ядовит как ртуть, нельзя свернуть нельзя шагнуть,

И не пройти нам этот путь, такой туман!

Воспользовавшись паузой, “матёрый” доверительно осклабился и сказал: “чё щас будет!” Между тем девушки на сцене продолжали, а девицы из зала уже заняли свои места у сцены, начав синхронный танец на грани приличия.

Ах куда шагнуть – Бог покажет путь,

Бог для нас для всех бесплотный вождь!

Нас бросает в дрожь, вдруг начался дождь,

Нас добьёт конкретный сильный дождь!

И месяц провоцирует нас на обман,

И испарение земли бьёт как дурман,

И каждый день нам, как Афган,

И хлещет кровь из наших ран,

И не пройти нам этот путь, такой туман!

Непонятно как, но это строение всё ещё выдерживало десятки воплей, на которые скорее напоминали истерику, но когда начался следующий куплет, Шурик втянул голову в плечи и подумал, что потолок точно рухнет от многоголосого рёва, сопровождающий момент, когда при упоминании своей профессии, девушки одновременно и ловко вытянули через верх платья лифчики и бросили их в зал

Всё пошло на сдвиг, наша жизнь как миг,

Коротка, как юбка у путан,

Нам всё ни по чём, через левое плечо,

Плюнем, и пойдём через туман:

Пусть мёртвый месяц еле освещает путь,

Пусть звёзды давят нам на грудь – не продохнуть,

Пусть воздух ядовит как ртуть, И пусть не видно, где свернуть,

Но мы пройдём опасный путь через туман!

Пусть месяц провоцирует нас на обман,

Пусть испарение земли бьёт как дурман,

Пусть каждый день нам, как Афган,

Пусть хлещет кровь из наших ран,

Но мы пройдём с тобою путь через туман!

Но мы пройдём с тобою путь через туман!

Но мы пройдём опасный путь через туман!

Едва песня завершилась, как девушек буквально расхватали и повели куда-то наверх под сальные вопли толпы, а сталкер лишь пояснил:

– Это их любимая песня, после неё они себя по двойной-тройной цене продают

– И что, так каждый вечер? – Удивился Шурик

– Да, тут же постоянный движ: кто-то приходит из Зоны, кто-то уходит в Зону, в Грушном то что делать? Каждый день может стать последним, вот и отрываются все, как на прощание. Только девочки меняются сутки через двое. Они тут хорошо зарабатывают, как видишь. А главное безопасно, никто же их не обижает, зато отдаются делу, можно сказать, с душой. Эх, салага, вот простишься с жизнью в какой-нибудь аномалии, а потом выберешься из неё неожиданно и так эту жизнь и первую же бабу полюбишь! Так прочувствуешь момент! А, впрочем это всё равно что про радугу слепому рассказывать! Пока ты там не был, ни смерти, ни жизни не знал, юнец!

Когда парочки ушли наверх, зал быстро успокоился и атмосфера вошла в привычную колею. А ещё через часа три Шурик нашёл взглядом Серого, получил знак выходить и подождав несколько минут, после его ухода, сам вышел наружу. Рыбка и Дина уже были там.

Глава 05

Серый дождался появления Шурика, и увлёк всю группу от фонарей, чтобы можно было спокойно поговорить. Места тут было более чем достаточно. Обилие самых разных домов и подворотен, явно не решённая до конца проблема с мусором, включая обломки всего и вся, хоть и создавали картину всеобщего бардака, зато давали возможность поговорить: