Измена. Между вчера и завтра

Глава 1. День, который изменил все

Капли дождя барабанили по крыше такси и расплывались на стеклах причудливыми узорами. Я прижимала к себе небольшой пакет – внутри лежали документы, которые Максим забыл утром на тумбе в прихожей, а еще коробка его любимых шоколадных конфет.

Сама не знала, зачем везла их с собой. Да и к пакету этому прицепилась, наверное, лишь потому, что сегодня была годовщина нашего первого свидания и мне требовался повод для встречи с мужем вне дома. Шестнадцать лет назад в этот день Макс впервые пригласил меня в кафе, а ровно через год сделал мне предложение.

Свое "да" от переизбытка чувств я смогла только прошептать.

– На Пушкинскую? В офис-центр? – монотонно переспросил водитель, подглядев адрес в своем мобильнике.

–Да, – подтвердила я и заправила за ухо прядь светлых волос, что выбилась из хвоста.

Офис мужа находился в самом центре города, в том самом здании из стекла и бетона, где когда-то на крыше последнего этажа под аккомпанемент саксофониста Макс опустился передо мной на одно колено. В тот миг мне казалось, что весь город замер, застыл, наблюдая за нашим безграничным счастьем.

Я сама едва дышала от переполняющей меня любви. Это было его первое самостоятельное строение, возведенное без привлечения инвесторов со стороны.

От такси до центрального входа в офис-центр пришлось пробежаться. Улица, как назло, встала в пробке: все спешили с работы домой. Чтобы не ждать, я пожелала водителю хорошего дня и устроила забег с препятствиями по тротуару. Сложность состояла в том, что мне нужно было уберечь документы от дождя и прическу под сумкой среди таких же спешащих людей.

Впрочем, с задачей я справилась даже играючи. Уже через несколько минут лифт мягко поднял меня на восьмой этаж. Пока ехала, ловила свое отражение в зеркальной стенке: каблуки, светлое платье, легкий макияж. Я была готова для поездки в ресторан, куда сама сегодня забронировала столик.

Новый охранник узнал меня в лицо. Я приветственно ему улыбнулась.

– Максим Андреевич в кабинете? – спросила я из вежливости, хотя прекрасно знала ответ.

Он всегда задерживался на работе допоздна именно по средам. Лично созванивался с директором нового филиала, чтобы узнать, как идут дела на стройке. Три многоэтажки возводили в каком-то небольшом городке, чей часовой пояс кардинально отличался от нашего.

– Да, только просил не беспокоить. – Охранник неуверенно покосился на дверь, что располагалась в самом конце коридора.

– Ничего, мне он точно будет рад, – лукаво подмигнула я и направилась дальше по коридору.

С пакета немного капало, и я встряхнула его несколько раз, отчего на ковровой дорожке остались темные пятнышки. Мягкий ворс скрадывал шаги.

Остановившись напротив знакомой двери с серебряной табличкой, я уже собиралась постучать, когда из-за нее донесся женский смех. Звонкий, игривый, слишком легкомысленный для обычного рабочего разговора.

Моя рука так и замерла в воздухе.

– Макс, ну перестань, щекотно! – смеялась обладательница голоса.

Эта фраза стала последней каплей. Именно она заставила меня резко толкнуть эту чертову дверь.

Просторный кабинет был залит теплым светом, что исходил от настольной лампы. На краю массивного рабочего стола, заваленного бумагами, сидела молоденькая брюнетка. Ольга была новой секретаршей, которую Максим нанял всего пару месяцев назад. Ее стройные ноги в черных чулках обвивали бедра моего мужа, отчего юбка задралась. Его руки плотно сжимали ее тонкую талию, занырнув под расстегнутую блузку.

Их губы были в сантиметре друг от друга, когда я вошла. Смогла сделать только шаг, после чего руки окончательно ослабли. Пакет выскользнул из пальцев и упал, спугнув воркующих голубков.

– Алиса?! – Ошеломленный Максим резко отпрянул от секретутки, как если бы она ударила его током.

Стоял теперь вполоборота, давая во всей красе рассмотреть расстегнутую пуговицу на черных брюках. Он был растерян, обескуражен, а она…

Ольга же медленно сползла со стола и не торопясь оправила облегающую юбку. В ее взгляде, брошенном на меня, читалось что-то среднее между вызовом и презрением.

– Я… Мы просто… Я забыл сказать, что у нас сегодня совещание. – Максим сделал шаг вперед, тем самым загораживая распутную секретаршу, но я уже отступила в коридор.

Шоколадные конфеты в черной обертке так и остались лежать на полу. Зачем-то опустившись на корточки, я подняла только одну.

Совершенно не помнила, как вышла из здания. В ушах, будто заезженная пластинка, эхом стучал голос мужа: «Совещание… Совещание… Совещание». Так вот как это теперь называется? Кажется, я безбожно отстала от мира.

Я не помнила, как села в такси. Должно быть, тот самый водитель, что вез меня сюда, припарковал свой автомобиль у здания. Возможно, хотел поесть в забегаловке на первом этаже, но меня это не касалось.

Главное, что я обнаружила себя на заднем сиденье именно его авто.

– Вам куда? – спросил он, вероятно, не в первый раз, когда я дрожащими руками нажала на кнопку, чтобы опустить стекло.

Не могла ответить ему. Горло сжало так, что невозможно было дышать. В глазах стоял один и тот же кадр. Мой Макс и самодовольный взгляд Ольги. За что они так со мной?

– Поехали. Просто поехали.

За окном, отражаясь в лужах, окнах и витринах, мелькали яркие огни города. Прохладный ветер дул в лицо, а я пыталась прийти в себя, но в голове, как назло, вспыхивали воспоминания шестнадцатилетней давности. Именно в этот вечер мы с Максом сидели в крошечном кафе на Тверской. Максим, тогда еще просто худощавый менеджер, вчерашний студент без гроша за душой, нервно теребил салфетку.

– Я, может, и не самый лучший вариант, – произнес он, испуганно бросив на меня быстрый взгляд, – но, если дашь мне шанс, я сделаю все, чтобы ты никогда об этом не пожалела.

Удивительно, но я все еще помнила ту себя. Как, рассмеявшись, потянулась через стол, чтобы прижать его ладонь к своей щеке. Это был наш первый и совсем короткий поцелуй, после которого я впервые призналась, что наши симпатии были взаимными.

– Ты мой самый лучший вариант, – сказала я, с улыбкой глядя в его ошеломленные глаза.

Такси резко затормозило на светофоре, а меня бросило вперед. Застарелые воспоминания растаяли словно дым.

– Все в порядке? – озабоченно обернулся водитель.

Наклонившись, я подобрала конфету, что выпала из моей руки при торможении, и вдруг поняла, что не могу вспомнить, когда в последний раз видела мужа таким, каким он был тогда: без галстука и дорогих часов, без этого холодного блеска в глазах, без лжи. Я просто забыла, каким он был в юности.

Развернув черный фантик, я положила конфету в рот.

На вкус она была горькой.

Глава 2. Разрушенный мир

Такси петляло по ночному городу, а я прижимала ладонь к холодному стеклу, словно пытаясь удержать что-то ускользающее. Пока мы ехали, дождь забарабанил с новой силой. Будь я сейчас снаружи, капли смешивались бы со слезами на моих щеках, маскируя их, но я находилась внутри авто.

Мне было стыдно, но водитель видел, что я плачу. Да и разве можно не заметить черные следы от туши? Это не наращенные ресницы, которые я сняла несколько месяцев назад, чтобы дать глазам отдохнуть.

Я зло усмехнулась. Черт, так, может, во всем виноваты ресницы?

– Так куда едем, мадам? – Водитель уже в третий раз бросал встревоженные взгляды в зеркало заднего вида.

– Просто… езжайте, – попросила я приглушенно. – Не беспокойтесь, я хорошо заплачу. Деньги у меня пока есть.

Обреченно откинувшись на спинку сиденья, я на миг закрыла веки. Не могла вернуться домой. Только не сейчас. Не туда, где на прикроватной тумбочке лежала его зарядка, в ванной стояла вторая зубная щетка, а в гардеробной висели его вещи с едва уловимым запахом его духов.

Снаружи мелькали огни рекламных вывесок. В одном из окон второго этажа мерцали желтые огни гирлянды. На соседнем балконе свет падал на влюбленную пару. Они целовались, пока в его руке тлела сигарета – яд для любого здорового человека.

Не сумев совладать с собой, я резко отвернулась и перевела взгляд на другую сторону улицы. Губы искривила горькая усмешка. На витрине свадебного салона красовалось пышное белоснежное платье. Пластмассовая модель в блондинистом парике также имела фату.

Свою фату на верхней полке в гардеробной вместе с платьем я хранила все эти пятнадцать лет.

– Ты уверена, что хочешь показать ему платье до свадьбы? – Мама поправляла фату, прикрепив ее заколкой к моим волосам. – Ты же знаешь примету…

Кружась перед зеркалом, будто сумасшедшая, я счастливо рассмеялась. Платье с кружевными рукавами облегало мою тонкую талию как вторая кожа.

– Мам, ну мы же в двадцать первом веке живем. Неужели ты до сих пор веришь в приметы? И потом, Максим точно не из тех, кто сбежит.

– Сбежит, не сбежит, – тихо ворчала мама с улыбкой. – Иди уже, зятек, посмотри на свою невесту.

Невестой я была самой прекрасной. Макс и правда от меня не сбежал. В день нашей свадьбы мы оба стояли в зале для бракосочетаний и принимали самое главное решение в своей жизни. Удивительно, но у него тогда дико тряслись руки, отчего подпись в свидетельстве о браке получилась корявой.

Но еще до того, как нам вручили первый общий документ, эффектная дама говорила длинную речь. На ее слова о болезни и здравии мой будущий муж ответил шепотом и так, чтобы его услышала только я.

Он сказал, что никогда меня не оставит.

Из ЗАГСа Макс выносил меня на руках. Пережив фотосессию в специально отведенной для этого комнате, мы были готовы на счастье получить в лоб рисом и монетками.

Впрочем, нашлись и те, кто бросал в нас лепестки роз. Спустившись по ступеням вниз, мой тогда уже муж закружил меня под ликование родственников и друзей и с улыбкой прошептал мне прямо в губы:

– Я буду любить тебя, даже когда мы станем двумя старыми пеньками. И знаешь, наши корни точно будут сросшимися.

Более романтичного признания в любви я больше от него не слышала никогда.

– Остановите здесь, – попросила я, заприметив центральную арку городского парка.

Оставив водителю щедрую оплату (кажется, сгребла всю наличку, что еще оставалась в кошельке), я вышла на пустынную аллею. Здесь, под этими старыми дубами, мы гуляли с коляской, когда Кате было три месяца. Максим тогда боялся даже прикоснуться к крошечной дочери – такой хрупкой и маленькой. Когда я впервые взяла ее на руки в роддоме, мне казалось, что она может сломаться от одного моего неловкого движения.

– Ты представляешь, – говорил Макс, осторожно проводя пальцем по щеке спящей Кати, – мы теперь навсегда связаны. Ты, я и эта малышка. Никто и ничто нас не разлучит.

Я шла по мокрым дорожкам аллей, не замечая, как холодная вода просачивается сквозь тонкую подошву туфель. Где-то впереди громко смеялись.

Увидев невдалеке молодую пару – ему на вид было лет двадцать пять, ей, наверное, двадцать, – я остановилась. Они кружились под фонарем, будто безумные, брызги от лужи летели во все стороны.

Вскинув руки, девушка так задорно хохотала. Ее вьющиеся рыжие волосы рассыпались по плечам водопадом. Но в один миг они остановились, парень подхватил ее за талию и осторожно поцеловал прямо в губы. Они замерли в этом поцелуе, не замечая ни дождя, ни прохожих, ни времени.

Идти вперед и дальше не получалось. Я будто наткнулась на невидимую стену, преодолеть которую не могла. А мы ведь тоже когда-то так гуляли. И тоже целовались на улице прямо у всех на глазах. Петляли по паркам и аллеям, занимали лавочки под фонарями.

Однажды Макс даже снял с себя джинсовку и расстелил на мокрой скамейке, чтобы я могла на нее сесть. Тот его жест я считала поступком благородного рыцаря.

– Когда-нибудь я построю тебе дом, – обещал он, обнимая меня за плечи, крепко прижимая к себе. – С большим садом, зеленым забором и качелями для наших детей.

– Обязательно. – Доверчиво прижавшись к его груди, я слушала уверенный стук его сердца. – Только будь со мной всегда, ладно?

Телефон в сумочке завибрировал, оповещая о новом звонке. Раскрыв ее, я достала мобильник. Крупные капли срывались с деревьев прямо на экран, пока на нем подсвечивалась Катина фотография. Дочка счастливо улыбалась, глядя на меня его глазами.

– Мам, а вы где? – голос дочери звучал сонно. – Вожатые выдали нам телефоны на полчаса. Я звонила папе, чтобы пожелать спокойной ночи, но он не отвечает.

Я сглотнула ком в горле и постаралась сделать голос нормальным:

– Мы не вместе, но я скоро буду дома. Встречалась с тетей Леной в кафе.

– Вы с папой опять поссорились? – спросила Катя пытливо.

Она с детства была прозорливой и всегда чувствовала, если что-то шло не так.

Дождь усиливался. Влюбленная пара убежала под зонтом, оставив после себя эхо смеха.

– Мы… поговорим завтра, солнышко. Люблю тебя. Ложись спать.

Опустив телефон, я скинула вызов. Была не способна сказать еще хоть слово, чтобы не выдать свое истинное состояние. Меня трясло не от холода, не оттого, что платье вымокло до нитки.

Меня трясло от боли предательства, из-за которой было трудно дышать.

Вернувшись к арке, я была удивлена, увидев все того же водителя. Его автомобиль стоял на парковке, а сам он, заметив меня, прицельно бросил окурок в урну и вежливо открыл для меня дверцу.

– Домой? – спросил он обеспокоенно.

Я молча кивнула и благодарно улыбнулась. В этот поздний час помощь абсолютно чужого мне человека пришлась как нельзя кстати.

Откинувшись на спинку заднего сиденья, я вновь устало закрыла веки. Не знала, как скажу дочери о разводе. Как объяснить ей, что ее папа больше не тот человек, каким я его знала?

В том, что развод неминуем, я не сомневалась.

Когда машина тронулась с места, я в последний раз взглянула на тот самый фонарь, под которым целовалась парочка. Там теперь никого не было.

Только дождь.

Только тени.

Только мои воспоминания, которые больше никогда не станут реальностью.

Глава 3. Развод = война

В офисе адвоката Семеновой Ирины Игоревны пахло черным кофе и дорогими женскими духами. Я сидела по другую сторону массивного дубового стола и сжимала в руках одноразовый бумажный стаканчик. Свой кофе этим утром я уже выпила, а потому попросила горячий чай. Он обжигал пальцы, но я не выпускала его из рук – эта боль казалась тем единственным, что еще удерживало меня в этой чертовой реальности.

– Вы понимаете, что без доказательств суд может затянуться? – эффектная, но строгая брюнетка по имени Ирина перебирала документы, время от времени бросая на меня оценивающие взгляды. – Фотографии, переписки, показания свидетелей…

Я отрицательно покачала головой, глядя на то, как солнечный луч медленно, но верно ползет по столу.

– Мне не нужны фотографии. Я видела все своими глазами, – ответила я, так и не взглянув на нее.

– Эмоции не доказательства. – Адвокат тяжко вздохнула, как если бы объясняла элементарное ребенку. – Ваш муж влиятельный человек. Если он захочет, то представит свою измену как вашу истерику, фантазии, даже психическое расстройство. Вы согласны отдать ему бизнес? Квартиру, машины, дом? А вашу дочь? Если вам не на что будет ее содержать, ее присудят ему.

Последний вопрос задел за живое. Поставив стакан с чаем на стол, я все же взглянула на Ирину. Симпатичная брюнетка примерно моего возраста была готова сражаться за мое безбедное существование на суде, но было ли это нужно мне самой?

Воспоминания вновь скользнули в мою голову, отряхнули шкатулку памяти. Мы сидели в небольшой кафешке у метро, где всегда встречались после работы. Максим только что получил уведомление от банка – его лицо светилось как начищенный самовар. Заказчик внес в качестве предоплаты пятьдесят процентов от общей стоимости объекта, который Максу только предстояло построить.

Его первый по-настоящему крупный заказ. Он изменил все в нашей жизни.

– Представляешь, Аля, теперь я могу подарить тебе все, что захочешь! – Он сжимал мои руки в своих. – Ты больше никогда не будешь переживать из-за денег.

Я тихо рассмеялась и поправила ему галстук.

– Ты же знаешь, что мне ничего не нужно. Только ты, – произнесла я с улыбкой.

На тот момент я уже была беременна. На тот момент мы уже были женаты.

Вынырнув из тяжелых воспоминаний о счастливом прошлом, я сказала Ирине чистую правду:

– Я не собираюсь опускаться до слежки. Я просто хочу развестись. Быстро и тихо.

Ирина заметно нахмурилась. Доставая из папки бланк заявления, она открыто демонстрировала недовольство.

– Тогда готовьтесь к войне, – бросила она и положила передо мной лист бумаги.

Заполнив его, я покинула очередной офис-центр (на этот раз построенный не моим мужем) и села в собственную машину. Максим всегда запрещал мне управлять авто в дождь, и именно по этой причине вчера в его офис я приехала на такси.

Сейчас же мне предстояла длительная поездка за город. Июньское солнце пекло, лужи высохли еще утром, а потому ехать на встречу к дочке я не опасалась. К детскому лагерю вела хорошая дорога, которую отремонтировали в том году по осени.

Остановившись на заправке, я все же взяла еще одну порцию дрянного кофе. Первую выпила утром, когда проснулась в гостевом домике на территории нашего дома. Зайти в главный дом ночью так и не осмелилась, учитывая, что машина Макса стояла на парковке перед гаражом.

Я не хотела его видеть, не могла его видеть, но у судьбы на этот счет имелись свои планы.

Проделав путь до лагеря под остывающий кофе и громкую музыку, которой впервые за много лет подпевала во все горло, я нашла место для парковки у ворот. Оставив машину, забрала с заднего сиденья пакет со сладостями и побрела через ворота к парковой зоне, где дети могли провести время в компании родителей.

Однако не прошла и десяти шагов, даже не успела позвонить Кате, как замерла, услышав впереди голос Максима. Он сидел и разговаривал на скамейке с нашей дочерью – спокойный, ласковый, абсолютно нормальный.

Как будто в нашей жизни ничего не произошло. Как будто ничего не изменилось.

– Мама! – Катя вскочила со скамьи, едва заприметив меня, но радость в ее глазах тут же сменилась настороженностью. – Ты где была? Папа приехал еще полчаса назад, а тебя все нет…

– Я… задержалась. – Я машинально погладила Катю по волосам и заправила ей за ухо светлую прядь, не в силах встретиться с мужем взглядом. – Я тебе тут привезла немного.

Передав пакет со сладостями в руки дочери, я прижала ее к себе и украдкой поцеловала в макушку. Если бы она только знала, как сильно я ее люблю!

Заложив руки в карманы брюк, Максим поднялся. На нем был тот самый темно-синий пиджак, который я подарила ему на прошлую годовщину.

– А папа тоже привез мне вкусненького, – удивленно заметила дочка.

И поочередно посмотрела на нас обоих. В ее четырнадцать она иногда была на удивление понимающей. Взрослой не по годам.

– Я пойду отнесу пока пакет в корпус, – сообщила она.

И быстрым шагом направилась вперед по тропинке, чтобы вскоре скрыться за деревянной постройкой, именуемой туалетом для посетителей.

Тишина между нами казалась оглушительной. Я не выдержала первой.

– Нам нужно поговорить, – тихо сказала я, обращаясь к пока еще мужу.

– Аля, это было ошибкой. Одномоментным безумием. Я… – моментально начал он оправдываться.

– Я подала на развод.

Максим замер, будто не расслышал. Ослабив узел галстука, он сел обратно на скамью. Его руки подрагивали, когда он открывал бутылку с водой.

Неужели ночь была тяжелой? Неужто шампанское по голове вдарило?

– Ты не думаешь, что перегибаешь палку? – его голос стал опасным, низким, предупреждающим. – Из-за одной глупости рушить пятнадцать лет брака?

– Глупости? – от удивления я нервно рассмеялась, и этот смех звучал чужим даже в моих собственных ушах. – Ты прижимал свою любовницу к столу в своем же кабинете!

Бутылка с водой грохнула о скамью, а Максим в ярости вскочил на ноги.

– Черт возьми, Алиса! – он внезапно взорвался, побагровевшее лицо исказилось страшной гримасой. – Ты забыла, как я тебя содержал все эти годы? Дом, машины, частная школа для Кати! Ты хоть раз задумывалась, чего мне это стоило?!

Я отступила на шаг, будто от удара. Во рту стало сухо, а пульс словно застучал прямо у меня в ушах. Я не слышала ничего, кроме собственного дыхания.

– Содержал? – мой голос дрогнул. – Ты думаешь, я была твоей содержанкой?

Калейдоскоп нашей совместной жизни снова откатился назад на первый год, когда у нас появилась Катя. Я не спала ночами: кормила дочь, меняла ей мокрые пеленки, укачивала, когда полезли первые зубы, и стирала бесконечные ползунки.

Температура, сопли, кашель, газоотводные трубки и ротавирус. Я пережила все. Максим тогда только начинал свой бизнес – уходил рано утром, а возвращался за полночь. Я буквально валилась с ног, чувствуя, что нахожусь на пределе, но каждое утро готовила ему завтрак, собирала с собой обед и гладила ему рубашки, чтобы он выглядел безупречно.

Мы провожали его на пороге квартиры. Всегда желали успешного дня.

– Ты наша героиня, – целовал он меня в макушку и снова убегал на бесконечные встречи.

Я никогда не была его содержанкой.

– Я бросила карьеру, потому что ты попросил, – я говорила медленно, тщательно подбирая каждое слово. – Я растила твою дочь, вела твой дом, принимала твоих партнеров. И все это время ты считал, что… содержал меня?

Максим заметно побледнел. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент я увидела у сарая Катю. Она стояла рядом с уличным туалетом и сжимала в руках мобильный телефон. Ее лицо было мокрым от слез.

– Я ненавижу вас обоих! – крикнула она и бросилась вперед по тропинке.

Я рванула за ней в попытке догнать, объясниться, сказать хоть что-то, но Максим схватил меня за руку.

– Пусть остынет, – прошептал он.

Его пальцы сжали мое запястье до ощутимой боли. Настолько сильно, что наверняка останутся синяки.

Вырвавшись, я отступила на несколько шагов.

– Ты больше не имеешь права меня касаться, – припечатала я холодно.

Пожалуй, сейчас я и правда его ненавидела. Не знаю, что он увидел в моем взгляде, но в его глазах что-то изменилось. Неужели осознал, что потерял свою семью? То единственное, что вообще имело смысл.

– Ты серьезно хочешь разрушить нашу семью? – спросил он, словно не веря.

Взглянув туда, куда убежала Катя, я перевела взгляд на пока еще мужа, а затем на свою дрожащую от напряжения руку.

– Ты уже сделал это за меня, – ответила я, повернулась к нему спиной и ушла.

Эти осколки уже точно было не склеить.

Когда я села в машину, на улице снова начался дождь. Никогда не водила в ливень раньше, а теперь ехала, не разбирая дороги. Ехала долго, то набирая скорость от злости, то сбрасывая ее до самого минимума.

Шутить с судьбой и мысли не возникало. У меня была Катя. Она нуждалась во мне, а значит, быть идиоткой на дороге в мои планы не входило.

Добравшись до города, я уперлась в забор детской площадки в первом же дворе. В своей жизни я повидала таких немало. Мы часто гуляли с Максимом и Катей, когда дочка была маленькой.

Телефон в сумке завибрировал. Достав его, я прочла сообщение от Ирины:

"Заявление приняли. Готовьтесь, я таких повидала немало. Он так просто не сдастся".

Выбравшись из машины, я подняла лицо к небу, позволяя дождю смешаться со слезами.

Впервые за последние шестнадцать лет я не знала, где теперь мой дом. Идти мне было, в общем-то, некуда.

Глава 4. Бегство

Дверь в квартиру Лены открылась еще до того, как я успела нажать на звонок во второй раз. Подруга стояла на пороге в растянутом свитере и спортивных штанах. Было непривычно видеть ее без макияжа и с растрепанными волосами. Она совершенно не походила на ту гламурную бизнес-леди, какой я привыкла видеть ее в наши редкие встречи.

– Заходи. – Лена отступила, пропуская меня внутрь.

Натужно выдавив из себя жалкую улыбку, я вошла.

Сколько я ее помнила, в квартире подруги всегда пахло по-особенному. Ленка имела непреодолимую слабость к ароматам лаванды и свежесваренного кофе. А еще любила мягкие декоративные подушки во всех их проявлениях и панорамные окна, чтобы объединить все это в единую картину и с наслаждением в комфорте наблюдать за шумным городом прямо со своего двадцать шестого этажа.

Кофе и правда был только сварен. На кухонном острове дымилась большая красная кружка в белый горошек, а рядом стоял раскрытый ноутбук. Видимо, до моего появления Елена, как трудоголик со стажем, опять работала.

И это в свой законный выходной.

Поставив спортивную сумку у двери, я вдруг поняла, что почти ничего с собой не взяла. Собиралась впопыхах, переживая, что Максим может заявиться в любую минуту, а потому схватила всего ничего: два свитера, джинсы, зубную щетку, смену белья и дорожный набор, куда переливала свои средства для ухода, чтобы использовать их в бассейне. Последним элементом нехитрого скарба стала фотография с Катей. Это все, что я успела схватить за десять минут.

Документы и небольшое количество наличных, снятых с карты, уже лежали в машине.

– Спасибо, что… – голос предательски дрогнул.

– Да ладно тебе, – Лена махнула рукой и достала из шкафа вторую кружку. На этот раз зеленую, но все в тот же белый горошек. – Чай или что-то покрепче?

– Чай, – попросила я, впервые ощущая себя неловко в гостях у подруги.

Пройдясь по серому ковру, уселась на один из барных стульев. Комнат в ее квартире было всего две. Пока чайник закипал, а Лена копошилась в кухонных ящиках, я украдкой разглядывала интерьер. Как это было сейчас модно в новостройках, кухню здесь объединили с гостиной и прихожей, отчего квартира казалась просторнее.

Поймав свое отражение в круглых декоративных зеркалах, что украшали стену напротив, словно панно, я окончательно поникла. Красные, опухшие от слез глаза принадлежали именно мне. Растрепанные волосы, сведенные плечи, дрожащие пальцы, пригладившие пряди.

Я походила на чучело. Молодую красивую Ольгу у меня в таком виде обскакать точно не получилось бы. Не зря она смотрела на меня с превосходством. Конкуренткой я для нее не являлась от слова совсем.

– Сколько лет мы дружим? – вдруг спросила Лена, наливая кипяток мне в кружку.

– С универа… Семнадцать, наверное, – припомнила я, нахмурившись.

– И за все эти годы, – Лена поставила передо мной сахарницу, – я ни разу не видела тебя такой… разбитой.

Я сжала кружку в ладонях, чувствуя, как жар проникает в окоченевшие пальцы.

– Я видела их, – выдохнула я, признавшись. – Прямо в его кабинете. Он…

– Максим и Ольга? – Лена тихо вздохнула.

Я с недоверием подняла глаза на подругу:

– Ты знала?

– Точно не знала, не видела своими глазами, но… догадывалась по твоим рассказам. – Ленка осознанно избегала моего взгляда. – Он уделял ей слишком много внимания. Они ведь вместе ездили в последние командировки, он регулярно задерживался после работы…

Лена говорила медленно, словно пыталась осторожно подвести меня к мысли, что всплывшая правда давно была очевидной. Просто я не хотела ее замечать и сейчас даже не могла возразить.

Потому что и правда не хотела.

Взять, например, последний корпоратив компании Максима. Ольга в облегающем красном платье смеялась, запрокинув голову, а мой муж стоял к ней слишком близко, его рука недолго, но лежала на ее талии. Я же в этот момент делала вид, что не заметила таких вольностей. Обсуждала новые весенние коллекции одежды и аксессуаров вместе с женой партнера мужа.

"Он просто поддерживает хорошие отношения с персоналом", – убеждала я себя.

Я сама себе лгала.

– Почему ты не раскрыла мне глаза раньше? Почему не ткнула носом в очевидное? – прошептала я, выдавливая из себя каждое слово.

Обняв кружку двумя руками, Лена нахмурилась:

– Ты действительно хотела бы услышать это от меня?

Я в ответ просто закрыла глаза. Нет. Услышать от своей лучшей подруги такую правду я не хотела бы. Это юные подружки клянутся друг другу в том, что будут рассказывать о каждом шаге парней, если те где-то окажутся замечены без них.

Повзрослев же, начинаешь понимать, что далеко не все можешь рассказать даже лучшей подруге. Некоторые вещи так и остаются за закрытыми дверьми.

– Я подала на развод, – сказала я вместо ответа.

Лена замерла с чашкой в руках.

– Ты уверена? Алиса, пятнадцать лет…

– Я видела, как он целовал другую женщину, Лен. Какие еще нужны доказательства?

Подруга вздохнула. Поставив чашку, она отодвинула ее в сторону.

– Просто… подумай как следует. Развод – это не только твоя жизнь. Это Катя, это общий бизнес, это…

– Я уже все обдумала. Правда. Удивительно, но на принятие решения хватило всего одной ночи.

Между нами повисла неловкая, тяжелая тишина. Вероятно, чтобы заполнить ее, Лена освободила барный стул и засуетилась. Добравшись до шкафа, она открыла створки и достала из его недр постельное белье.

– Ладно, как раскладывается диван, ты знаешь. Как говорится: утро вечера мудренее.

Мне так и хотелось ответить: “Вряд ли”, но я промолчала.

А дальше были бытовые мелочи. Сначала мы по очереди сходили в душ. Пока там была Лена, я расстелила диван, заправила его постельным бельем и отвоевала у верхней полки шкафа подушку. Пока что-то делала, тело действовало словно механически, отличаясь полным отсутствием каких-либо мыслей, но, едва наступила ночь, для меня все разом изменилось.

Квартира Лены была теплой и уютной, комфортной, но я никак не могла уснуть. Долгое время ворочалась, прислушиваясь к каждому шороху за приоткрытым окном. Режим проветривания позволял прохладному воздуху проникать в комнату, но никак не мог повлиять на мою бессонницу.

В конце концов, не выдержав, я взялась за телефон. Достав его из-под подушки, начала пересматривать старые фотографии, пытаясь понять, когда именно все пошло наперекосяк.

Вот Катин первый день в школе, вот Максим с дочерью на плечах, а вот мы втроем на море. Долистав до самых первых изображений, которые скачала с облака, я пересматривала наши свадебные фото. Я в белом платье, такая молодая и счастливая, и Максим в строгом костюме. Он отчего-то выглядел совсем мальчишкой. Мы кормили друг друга караваем, смеялись, не замечая, что я вымазала подбородок в джеме.