Прощание с Кьеркегором: вариант единицы
Размер шрифта: 13
© А. Тавров, 2022
© Квилп Пресс, издание, 2022
I
Римский дрозд
К языку
- Когда-нибудь и ты уйдёшь,
- как дома, крытые толем, раковина на тумбочке,
- щербатое зеркало в радуге или слово «лебедь»,
- и читать про ту жизнь будет
- как разбирать некоторые обороты
- «Слова», сгоревшего при пожаре.
- Мне так хотелось
- сжать стихотворение в одно «сейчас»,
- в одно слово в зазоре у времени,
- избавившись от длительности.
- И там, где удавалось,
- играет аккордеон —
- под платаном на «Бродвее», недалеко от порта,
- я вижу
- глаза музыканта, серую кепку,
- выцветшую офицерскую рубашку.
- Стихотворение, что я не написал,
- похоже на стойку для ножей,
- которые вложили в него
- всей дюжиной, – что-то вроде
- строения голубиного крыла или тела
- воздуха-себастьяна – не наше ли общее существо?
- Со старостью приходит правда,
- что убивает всё лишнее в тебе и в языке
- и никак не убьёт (слишком жадно
- живём мы лишним, мой бедный Лир!),
- и слова говорят на разные голоса,
- и почти все они лживы.
- Остаётся интонация, напев, у каждого языка
- свой собственный.
- Но и это мы вскоре утратим.
- И всё же
- остаётся ещё воля, желание выстоять.
- Услышать, может быть, пение ангела,
- над которым посмеиваются, чуть повзрослев, дети,
- сжатое, как взрыв в плитку пластика,
- как полёт в пулю или трибуна в глаз рысака,
- когда все слова – это одно слово,
- и древо стоит над тобой, как лестница
- с ангелами, у которых твоё лицо, твоя речь,
- твои исполнившиеся желания
- сейчас и всегда —
- в тени платана,
- у порта, где на горячем асфальте
- играет аккордеон, и небо стоит
- косо, как в разъёме рубанка,
- в груди, обтянутой гимнастёркой,
- вылинявшей на солнце.
Николай ночью
- Он ищет своё лицо до рождения смотрит
- в зеркало с отражённым окном вглядывается
- в стеклянный шар выступающий из извозчика
- как из головы лягушки при пении с двух сторон
- в виде двух пузырей полусфер
- таящих в себе лицо прежде создания мира
- такое лицо не утерять не растратить
- не растопить-избыть и забыть его не удастся
- в посмертную маску не ляжет в объём земли не войдёт
- плывёт сквозь него пан Данило на челноке
- ищет колдун его обойти как свой позвоночник
- а белые подняты ноги среди влажных звёзд
- эфирная дева себя в колдуне как монетку находит
- ногами в кольцо замыкая с выходом в лоне-луне
- Из груди Николая раковина растёт как тритон
- он собою лёгким в неё гудит на весь мир
- про стеклянное тело про извозчика про лицо
- про луну над Никитским круглую словно сыр
- он идёт на бульвар что-то в усы бормоча
- утыкан как голый солдат стрелой стрелой и стрелой
- сшибает в грудь запустив какого-то бородача
- он живой руками и белым лицом живой
- кругу подковой стать словно грехом Христу
- не войти полноте в изъян не приравнять ущерб
- но проходит в рысь ипподрома в ледяную рубашку её
- двухсторонний конь как орёл на имперский герб
- он сидит со свечой идущей через висок
- днепр стеклянный течёт и мешается с далью в груди
- жёлтые листья сыплются из непостижимых высот —
- ни рукой шевельнуть ни в листопад войти
- голенастый аист марширует в ночи с ружьём
- спит двуглаво москва, куда тело ни кинь всё клин
- Николай обнимает себя и петляет ручьём ручьём
- хохоча и ныряя вдоль мёртвых сирен седин
«ангел в ангеле стоит…»
- ангел в ангеле стоит
- тот стоит ещё в одном
- тот стоит ещё в другом
- так вот вода сжимается в воронку
- но ангел расширяется внутри
- из каждого другого он выходит
- как смерч вполнеба
- свет в ангеле стоит
- свет его стоит ещё в одном
- свет того стоит в другом
- из каждого другого он восходит словно
- он хочет умалить себя но расширяясь
- и так любая вещь восходит к Богу
- и расширяясь понемногу
- в значенье всё растёт всё истлевает снизу
- и все убитые рождённые идут всё выше как листва
- и ангелами озарённые не отвергаются креста
- в котором свет растёт сердешный
- и в человеке – человек
- все сколько было мир безбрежный
- идут как стеклодув в свой шар
- летали пули убивали
- шёл вертолёт швырял ракеты
- и тонкие шары звенели
- на вышнем небе музыкой всежизненной
- и люди топкие пылали
- и спинами и головой
- но ангел был для человека сутью
- и пробудившись человек
- шёл к свету собственною грудью
- шёл от себя к себе наверх
- где моцарт музыку качает
- как хрусталя хрустальный шар
- вокруг ещё один и снова снова
- и нет у моцарта предела
- вот почему так страшно убивать
- ведь на тебя листок и липа смотрят
Вновь Вильям Ш
- свинцовый солдатик с воротником петушиным
- гирька тупая часов, вместо рук – пятипалые звёзды
- движут небо в глазах голубиных пружинных —
- в кувшинных
- заводях аист стоит между планет что апостол
- Тауэр нынче в снегу Просперо – дым в снегопаде
- птица Венеру клюёт, свод небесный в лампадах колебля
- ты наганом лежишь в постели на шёлке и вате
- расстреляв свои пули всё горбясь хоть кончилась гребля
- наплывает на веко ершом исчадие ночи
- налегает на чресла зачатие чудного праха
- и в бесправных морях говорят get away пароходы
- ты короче пространства ты бел как на мёртвом рубаха
- ты чем стрелка часов и цифра надгробья короче
- и кричишь петухом содрогаясь от рифмы и рвоты
Гораций
- лысый пузатый к тому ж приземист
- единица ритма разностопные строфы на четыре
- из морды льва рвётся фонтан
- зелен бассейн пока падают листья и тишина
- стоит на форуме напряжена как воздушный бицепс
- рассыпая кроны меняет пристальная как пристань
- в зрачке морехода
- плешь на львиную голову с буруном гривы
- руки на белогрудых ласточек живот на
- каменную сову всё вместе блуждает сомнамбулой
- в синей осени
- в постели одни движенья у всех либо рвёшься
- туда откуда уйдёшь
- как на растяжке боксёрская груша
- либо внутри хрустального шара
- становишься медленным шаром
- с чуткой Неэрой
- чтобы позже принять любую из форм
- обернувшись белым быком отцом дождём ли медведицей
- или заигранным лебедем вмёрзшим в себя
- ледяным кристаллом с башней фригийского града
- красноклювым
- гулким внутри как вокзал ночью
- пока время не вышло
- обирая тело дарует ритм и нездешний гул старость
- у бассейна с оливой музы и нимфы из круглых нимбов
- смотрят на твою новую оду
- как будто лайнер ушёл а иллюминаторы остались висеть
- в тишине над водой
Зрение
- пирамиды шары и лица
- над совершенной плоскостью птица
- летит в четыре стороны света
- с двух сторон любого предмета
- леонардо стоит провожая лето
- из глаз его течёт мона лиза
- и застывает выплаканная на лишнем
- холсте бусами разнесена по вишням
- структуры наблюдения
- нас тут не надо
- человек убегает от любого взгляда
- в ушко иголки чтоб жить там вечно
- по мелким экранам разбрызганы вещи
- воздух стоит в рукаве пальто
- найдя свою руку как ветер се́ рьги
- что отразится в зеркале
- когда его
- не видит никто?
Из записей Филиппа Монотропа (Отшельника), византийского монаха и поэта
- между водой и лодкой форма дна
- между воздухом и человеком форма лица
- у рынка окружили похотливые
- голуби с чёрным воздухом в подмышках
- . . . .
- форма дна являет себя между водой и
- лодкой из ничего она и есть ничто обретающее
- идеальную форму в воображении
- данном чтоб улавливать то что есть
- по-другому и тоньше между вчера
- и сегодня или утку между воздухом и перьями где
- она глубже чем то что обычно видим
- и доходит в пределе до ангелов и престолов
- до творца неслиянного и нераздельного в своих ипостасях
- день клонится к вечеру темнеет вода в бассейнах
- . . . .
- аура у слепого точно из
- расходящегося в снег до неба хвоста
- павлина точно стеклянная
- башня со знамёнами грозная как пожар в ночи
- двенадцатилетняя девочка ромейка в меня
- влюблена я сам хотел бы стать
- двенадцатилетним
- чтоб видеть
- больше: ножку кузнечика мёртвые
- глаза зимородка утреннюю дорогу к морю
- ручки дверей в форме львиных морд
- взбаламученных гривой
- . . . .
- видеть ауру отбежавшую от тела
- на расстояние трёхдневного пути
- значит видеть суть самого тела
- кто держал птицу в левой
- ладони держал сердце в правой
- сложи пергамент пространства
- по вертикали они совпадут
- без какого-либо отличья
- предметы как и слова имеют в себе условно
- говоря минимум 9 сфер своей сущности
- какая за какую зацепится в комбинации при
- названии вещей при сочетании сло́ ва и вещи
- вот в чём вопрос
- от этого и будет зависеть форма колонны
- корабля или стихов двигающих море и волны
- луна над константинополем
- отсвечивает в майоликах город
- сумма оболочек ничто меж глазами
- рыбы и водой меж словом и языком
- меж сутью и акциденцией вдохом
- и выдохом в разъятьях
- где без слов явлена суть
- . . . .
- поди объясни это философам
- видящим мир формой речи и формой мыслей
- насмехающимся над неграмотными
- шлюхами с севера что не бреют
- ног и смеются над обезглавленным
- петухом бегущим в будущее брызжа кровью на стены
- философам не узревшим
- ни то как загорается овечья шерсть от зеркала на столе
- ни того кто в нём отразился выпав из времени
- между огнём и огнём стоит этот город
- между огнём и огнём —
- парус ручей лицо и колонна
- мы стоим в нестерпимом огне
- когда сходимся в человека с дроздом
- на голове стреляющим поверху взглядом в поисках
- крошки пирожного на млечном пути
- . . . .
- посмертная маска форма между лицом и
- всеми остальными вещами бездонным простором
- без конца и начала
- маска улавливает его своей глубиной
- как море улавливает себя провалом под ним
- или бездонным созерцанием человек находит
- себя/тело как снежинку в безмерном себе
- кто знает тот знает пространственные
- свойства сло́ ва люблю и чаяние
- чистоты в александрийских стопах огне
- крылатой листве слове к создателю
- тоскующему по букве в человеческой форме
- по глаголу в переплеске волн
- по молчанию лунных площадей
- по слову мёртвого соловья
Камоэнс на шахматном поле
- я сделал тебя бессмертной говорит камоэнс
- инфантилен и бел сам себе колодец
- ступни уносит корма каравеллы
- он весь без остатка
- болью пронзён как для ножей подставка
- и в себастьяне стрелы
- а вынуть – прибавится пустоты
- шахматный ферзь на бесконечной доске
- каждый квадрат размножается четырьмя
- и так без конца в свободной руке
- сонеты четырнадцатистрочная форма огня
- глаз вынут из тела осколком бомбы
- каравелла уменьшаясь уходит преодолевает точку
- распадаясь за ней в одинокие тромбы
- собираясь в смех, в лошадей, в пожарную бочку
- в чём попытка пустыни в клетку собрать себя в человека
- разойтись его пятирукой снежинкой в мировые просторы
- сжаться в глазницу хрустнуть по форме ореха
- сдвигая горы ни в чём не найдя опоры
- кроме квадрата
- я любил тебя накренясь
- и плыл заливая волной черноту глазницы
- прозрачен и чу́ ток словно растущая связь
- снегопада с недостижимым глазом куницы
- я сижу в камере для одного в четырёх
- квадратах на время вставших из пола дыбом
- мой хриплый вздох
- не похож на поющий выдох
- расширяясь клин за кормой в пределе рисует круг
- я раскрылся в тюремной ночи шире всех кораблей
- на юпитере снявшийся с рук
- сокол летит вдоль земных аллей
- падая в центр окружности и когтит
- сердце свёрнутое на манер валторны
- играют вальс военные горны
- твоё платье зелёным колоколом шелестит
- я стою по грудь в чёрном квадратном поле
- как пловец в чемпионском кроле
- средь бассейна гребком стоит
- говорит камоэнс я сделал тебя бессмертной
- говорит камоэнс без ветра дрожит осина
- говорит камоэнс каждый поэт – последний
- сукин сын шахматы это игра без доски
- и фигур твоё платье дрожит в чистоте осенней
- вздрагивая как корзина
- принимающая в себя броски
Кентавр 2
- Себя он вынимает из глазницы
- и снова падает в неё, словно лангуст,
- весь в терниях, расширенный и встречный.
- Из твёрдых конских вод рванувшись человеком,
- всё задыхается, всё гнётся, словно серп,
- и, как бумага, догорая,
- сбегает, мучась, от самой себя,
- чтобы в себя уткнуться, —
- так он кривится от перста Афины,
- и жжёт его огонь, в котором, как в рубашке,
- стоит богиня с медленной улыбкой,
- что богу жизнь, кентавру – пламя
- Расплющившийся вскачь о человека,
- его он носит грудью, словно плоский шрам,
- а тот руками в воздухе кричит
- и ходит колесом и воздух забирает
- и прячется и плачет и рыдает
- забившись в норы гулкие себя
- и головой двоится и дрожит
Около Горация
- медлительнее чем мёд хватает бедро была
- воздушные острова идут удлиняясь
- по небу в падающей листве
- и галеры с Востока швартовались ветер роняя
- пахнет сучьим пронзительным потом и падалью пахнет
- и стекло витрины гнулось под отражением мухи
- а седоки вливались в свои мотоциклы
- как твердеет в гнутом отверстии гипс
- и руки нимф прорастали глазами и виноградом
- не узнает лебедя в полдень ухо гулкого неба
- не войдёт рука в притворённую дверь фонтана
- не догнать рысаку неподвижный туман ипподрома
- с белой богиней у старта и белой богиней на финише
- свежи разрывы в безымянных глазах
- расширяясь один внутрь другого всматриваясь углубляясь
- слово сказать как уйти
- на ту его сторону где оно не слово
- а мох или белая птица пакля
- вспыхнувшая в фокусе линзы
- никто никого не слышит
- среди хоров строк политических дискуссий
- объяснений в любви в листопаде в алкеевой строфе
- в шуме базара в литературной критике в гуле аэропорта
- в предсмертном хрипе в слове шевелящемся как морской ёрш
- предмирном слове платоновом и трамвайном
- никто
- но падает в деву Квинт из высокого неба —
- из центра расширенного монгольфьера
- и падает снег – из ближнего того что над грудью
- плывёт за плечами рабыни с крашеными губами
- с лифчиком на полу из каждого этажа серого гума
- Гораций кружит в водовороте медленных губ
- всплывает с той стороны славословием августу
- выходит плавником из спины Филлиды – стеклянной дверью
- а снег кружит над фонтанами Рима глаз золотое сеченье
- играет с позвонками на голой спине богини
Метаморфозы
- Коровий череп обрастал
- растяжками, мускулатурой, божьим оком
- глазами Геры, спрятанной за рощей
- вот за зубами пробежал язык
- возникнув из земли и эйдоса огня
- и мышцы дольние заколосились
- внутрь эллипса и били в них ключи
- и водопады плоти —
- как Лазарь выходящий из могилы
- весь в родниках и облачных сцепленьях
- она была – рождался полумесяц тонкий и молочный
- над волоокой головой и маятника волосок спиральный
- пульсировал в её виске
- отсчитывая новые секунды
- и в ней и в розе что глядела справа
- спиралью с шагом фибоначчи
- в открытом рту.
- Лицо её – наполовину бог, а на другую – мясо и ремни
- а между – лира в мятном ветерке
- как будто ангел крутит мясорубку
- Зачем поём мы больно и протяжно
- зачем небес летит аэроплан
- зачем над нами роща машет жёлтым флагом
- зачем нас жжёт продольный божий эллипс
- что в мышцы вложен как Геракл в огонь
- как солнце в маятник спиральный
- подвижных сфер
- и роза дышит нам рот в рот
- сгибая в нас дыхание подковой
- и вздрогнув ищем рядом мы друзей глубоких
- как вдох…
Мона Лиза – 1
- тяжела как рояль
- стоящий на клавиатуре
- смёрзшись в тёмный лёд платья
- живёт на далёкой ауре
- трепетной несуществующей почти
- где-то за Ураном
- тревожит малых людей
- своим жидким азотом
- и больших скорлупой чела
- малые люди роют траншеи
- делают аборты продают колбасу
- большие люди умножают тьму
- огромными мягкими кирпичами
- вывешенными на леске
- иначе не могут
Мона Лиза – 2
- в нижней колбе песочных часов
- натекла из того что выше
- что расширилось вверх за крыши
- чашей ангельских голосов
- если ж снова перевернуть
- притечёт леонардо в звёздах
- зажимая ангельский воздух
- в треугольную голую грудь
О богах
- каждое слово стремится к власти
- кроме святых
- иероглифов в которые заглянуть как через золотое кольцо
- на звёзды чтобы идти всё дальше
- за плоть и форму
- к утру творенья к бессловесному свету
- деревья
- людей не называют но узнают
- уходя дриады им оставили очи
- мы видим ими себя в стволах находя опору
- трогаем их шершавые изрытые буквы
- на синем селезень летит безголовый
- навстречу летит чело человека
- подброшены в воздух бусины-наблюдатели
- слагая слова
- культура это прожилки кленового листа
- иероглифы ушедшие внутрь
- а возвращаясь – раскрытые в небо окна
- Артемида: пёс – нагота – богиня
- недоговорённость
- расправляющаяся с потрескиванием
- мерцая как комок целлофана
- кто видит наготу божественной девы
- мёртв для её взора и речи
- для полян с зайцами с оленями
- для фонтанов с солнечными синусоидами по стенке
- ибо она и раздевшись одета внутренней формой
- что выступает наружу
- как притяженье из подковы магнита
- кровь из бинта
- для слепцов – недоступна
- нет у богов власти
- людская власть рядом с ними
- сгорает в нестерпимой их простоте
- и рвут Актеона его же псы
- день за днём рвут нас яростные ищейки
- в купе поезда на палубе судна в прачечной
- на теннисном корте или во время прогулки
- в банке на улице с фонарями
- задолго до встречи с богиней
- срывая с нас лишнее
- любое слово стремится к власти
- кроме мычанья чириканья лая и кукованья
- кроме колокольца на шее козы и песни кузнечика
- кроме плеска источника
- кроме тех в которых боги щадя нас
- вложили тело своё
Осенью
- Тигр выйдет из клетки себя
- оставит полосы прутьям —
- прозрачному двойнику
- и ты выходишь из рёбер
- лицо твоё спрятано в роще
- в каждом лице серебряном
- в бабочке золотой
- а корни пальцами ищут
- ощупать лицо земное
- и небо расти начинает
- с воздушной ямы рогов
- олень стоит со всплеском во лбу —
Продолжить чтение