Стрела Купидона, или Миссия (не)выполнима!

ПРОЛОГ

«Правильно ли я поступаю, отправляясь в Хельхейм? Готова ли я к встрече с Хель? – тревожно думала Пандора, намазывая масло на тост и наблюдая за идиллической картиной общения Брама и Ганимеда. – Ещё не поздно. Я могу вернуться в Эймсбери и… Нет, на самом деле, не могу, – сразу же отвергла она эту трусливую мысль. – Кому как не мне знать, что от судьбы не убежишь. Даже, если тебе в этом помогают боги. И даже, если это ни какие-нибудь боги, а самые могущественные из них. Те, которым подвластны смерть, время и сама жизнь…

Брам и Ганимед, меж тем, обсуждали устройство миров в реальности смертных и эльфов, явно получая огромное удовольствие от общения друг с другом. Ещё бы они не получали удовольствие! Ведь эти двое, в прямом смысле слова, нашли друг друга: они не просто соглашались с точкой зрения один другого, они заканчивали друг за друга предложения! Ганимед был солидарен с Лоуренсом Максвеллом Краусом, который утверждал, что каждый атом в теле человека берёт своё начало во взорвавшейся звезде. А Брам был солидарен с Ганимедом:

– Да, – кивнул он, – все мы когда-то были звездной пылью. И это самая поэтическая вещь из тех, что я знаю о сотворении мироздании.

Дракон жил за несколько тысячелетий до Максвелла Крауса и не мог читать его трудов, но дословно его цитировал1.

«Все-таки прав был Шарль Бодлер, сказавший, что «все великие умы мыслят одинаково» – с усмешкой подумала Пандора и тут же испуганно подпрыгнула на месте, от резкого хлопка окон и звона стёкол.

Это Ингвэ вошёл в столовую не через дверь, а вышел из портала:

– Мириэль… у Мириэль неприятности! – взволнованно сообщил он.

– Мириэль? Что с ней? – растерянно уточнила Пандора, слишком резко вырванная из идиллии спокойствия в приключенческую обыденность ее жизни.

– В том-то и дело, что я не знаю! – сокрушенно проговорил эльф, запустив пятерню в волосы и взъерошив их. – Я не знаю, ни где она! Ни что с ней! Вернее, знаю, но не точно… Вернее, я не знаю, можно ли доверять источнику информации… Но одно я знаю точно, она не выходит не связь! – он был слишком взволнован, чтобы быть последовательным, поэтому его объяснения звучали сбивчиво.

– Ингвэ, давай по-порядку! – взяла инициативу в свои руки Пандора. – Где она находилась, когда в последний раз выходила с тобой на связь. И когда это было?

– В резервации динозавров…. Она отправилась туда проверить информацию об артефакте, который способен противостоять холоду Хель. Ей сообщили, что этот артефакт может быть у эльфа-отшельника, проживающего со стаей диплодоков.

– И когда это было? – повторила свой вопрос Пандора.

– Вчера утром…

– И с тех пор с ней нет связи? – уточнила она.

– С ней нет, – покачал головой эльф.

– А с кем есть?.. – уточнила Пандора, которую уже чуть начало поднапрягать то, что ей приходится вытягивать из Ингвэ информацию чуть ли не клещами. – С отшельником?

– Он же отшельник!!! – тоном «ты вообще головой думаешь?» объяснил Ингвэ.

Видя, что не отличающаяся особым терпением Пандора, начала раздражаться, Ганимед принял у неё эстафету:

– Но с кем-то же связь есть? Почему-то же ты решил, что у Мириэль неприятности? –

– Говорю же! Она на связь не выходит уже сутки! – тоном «Ну тупой! Ну тупой!», ответил расстроенный эльф.

Ганимеда и не так обзывали. Причём делали это словами, а не тоном, поэтому он даже и не подумал обижаться.

– То, что Мириэль не выходит на связь уже сутки, мы поняли, но ты сказал, что у тебя есть источник информации, которому ты не уверен, можешь ли доверять. Что это за источник? – голосом санитара, разговаривающего с душевнобольным, спокойно уточнил он.

– И снова, в том-то и дело! – при этих словах Ингвэ запустил уже не одну пятерню в волосы, а сражу две. – Мой источник информации, это также и источник Мириэль, тот по наводке которого она отправилась в резервацию и… исчезла!

– Подозреваешь подставу? – понимающе кивнул Ганимед.

– Нет, не подозреваю, – отрицательно покачал головой мрачный эльф. – Я уверен в том, что это подстава.

– И я тоже, – согласился всё это время молчавший дракон и задумчиво пробормотал себе под нос: – От всей этой истории западнёй в стиле Хель за версту несет.

– Другими словами, другого выбора, кроме как сейчас же отправиться в резервацию динозавров у нас нет! – резюмировала Пандора, в голосе которой прозвучал плохо скрытый восторг.

– У нас? – удивленно переспросил Ганимед и перевёл взгляд на эльфа: – Ингвэ, я, разумеется, ничего не имею против того, чтобы отправиться вслед за Мириэль в резервацию. Ннно… ты ведь в Федерации далеко не последнее лицо… Так почему же ты не организуешь профессиональную поисковую экспедицию? – поинтересовался он.

Эльф криво усмехнулся и, словно его вдруг резко перестали держать ноги, рухнул стоящий рядом с ним стул.

– Потому что моя сестра нарушила закон… Точнее, сразу несколько законов. За что в лучшем случае её лишат лицензии артефактора и профессорских привилегий, плюс к чему ещё и оштрафуют на такую сумму, которую она за всю свою жизнь длиною в десятки тысячелетий – не выплатит, а в худшем – ей грозит тюремный срок лет так на сто. – Из-за того, что она хотела проверить информацию об артефакте? – изумленно переспросила Пандора.

Ингвэ тяжело вхдохнул и отрицательно покачал головой.

– Нет, конечно. Из-за того, что ЭТО за АРТЕФАКТ! И из-за того, что она утаила информацию о нём от Федерального Бюро по Контролю за Артефактам.

– И что же это за артефакт? – уточнила Пандора.

Эльф в очередной раз криво усмехнулся.

– Стрела Купидона.

– Купидона? – переспросил Ганимед. – Нашего Купидона2, то есть, из нашего мира?

– Опять и снова в том-то и дело, – с тяжелым вздохом сообщил эльф. – Артефакт из вашей реальности, и только уже по этой причине торговля и частное владение им категорически запрещены. Но Стрела Купидона ещё и могущественное оружие. Единственное оружие в нашем мире, способное противостоять холоду Хель. И, как следствие, единственная надежда десятков тысяч семей на возвращение их родных домой.

– Единственная надежда десятков тысяч семей на возвращение их родных домой? – переспросила Пандора. – О чём ты?

Ингвэ в очередной раз криво усмехнулся.

– О, так называемом, даре Хель. О тех, кто его принял ради того, чтобы избавиться от мучавшей их душевной боли. Вот только прежде, чем «одарить», Хель «забыла» их предупредить, что вместе с душевными терзаниями, они потеряют также и свободу воли, и самих себя; что они превратятся в существ, которым для того, чтобы жить придётся пить кровь живых разумных существ.

– И как так вышло, что от столь «чудесного дара» может избавить только Стрела Купидона? – уточнила Пандора, выделив саркастическими интонациями словосочетание «чудесного дара».

– Если ты о том, почему мы не попытались найти что-то, что исцеляло бы от холода Хель в своей реальности, то, поверь мне, мы пытались, – усмехнулся эльф. – Мы довольно быстро поняли, что холод Хель может победить только любовь. Вопрос был только в том, как её пробуждать в уже полностью заледеневших сердцах. И вот тут и выяснилось, что, кроме поцелуя истинной любви, которая, как все мы знаем, далеко не каждому дана, ничто из того, что имелось в нашем распоряжении не помогало: ни приворотные зелья, ни заговоры на пробуждение любви, ни очаровывающие заклинания, ни даже пробуждающие чувства и воспоминания артефакты. Не говоря уже о том, что, в отличие от стрел Купидона, и поцелуем истинной любви и всем вышеперечисленным, если бы оно работало, сложно было воздействовать дистанционно. И, так как ни Фрейр3, ни Фрейя4 не озаботились родить себе сына или дочь, предназначением или хотя бы хобби которого или которой было бы стрелять стрелами, которые вызывают любовь и страсть у тех, кого они поражают, пришлось заимствовать и экспериментировать.

– И, как я понимаю, эксперимент прошёл успешно? – скорее констатировал, чем уточнил Ганимед.

– Ты понимаешь правильно, – кивнул Ингвэ. – Вот только Хель тоже не сидела без дела. Так как с самой Стрелой Купидона, поскольку в руки её мог взять только чистый сердцем и истинно влюбленный лучник или лучница, к которому или к которой Стрела к тому же всегда возвращалась в колчан, Хель ничего не могла сделать, она открыла охоту на…

– Лучников. И истребляла до тех пор, пока чистых сердцем и истинно влюбленных лучников не осталось, – понимающе кивнув, закончила за него Пандора.

– Хель действительно открыла охоту на чистых сердцем и истинно влюбленных лучников, – подтвердил Ингвэ. – Но истребляла она их, к счастью или не счастью, не до тех пор, пока всех не истребила, а пока Стрела Купидона вдруг не исчезла.

– Как это вдруг? – удивилась Пандора. – Разве с подобными артефактами такое возможно? Ты же сам сказал, что Стрела не давалась кому попало в руки и всегда возвращалась в колчан к избранному ею лучнику.

– Потому-то я и сказал: «Вдруг исчезла!», а не что её украли или уничтожили или потеряли, – усмехнулся эльф. – Как говорится: за что купил, за то и продал!

– Хммм… Тогда ВДРУГ исчезла, а теперь ВДРУГ нашлась, – заметил Брам. – Мне одному кажется это интересным совпадением?

– Мне вообще не кажется это совпадением, – мрачно заметил Ингвэ. – Но пропала моя сестра! Поэтому, чтобы это ни было, я отправляюсь вслед за ней.

– МЫ отправляемся вслед за ней, – поправили его почти в унисон Пандора, Ганимед и Брам.

ГЛАВА 1

Сборы много времени не заняли.

Предусмотрительный Ганимед начал готовиться к путешествию в Хельхейм уже на следующий же день, после беседы с Русалом. Поэтому непосредственно перед отправкой в дорогу ему оставалось добросить в пространственный мешок лишь аптечку, запас воды и провизии. Все же остальное, что могло пригодиться им в дороге, включая походный инвентарь, палатку, спальники, тёплые вещи и даже альпинистское снаряжение было уже упаковано.

Пандора оказалась не менее предусмотрительной, чем Ганимед, с той разницей, что в свой пространственный мешок она, кроме аптечки, запаса воды и провизии, загрузила также ещё и несколько десятков учебников по всевозможным видам магии, а также артефакторике и истории эльфийской реальности.

Что же касается Великого Изумрудного дракона Брама Магно Инушктаэ Омнипотенс Инморталитатем, то он заявил, что он всегда и ко всему готов.

– Ганимед, вот возьми, на всякий случай, – сказал Ингвэ, кивнув на четыре крошечные пирамидки, которые он держал в протянутой руке. – Это капсулы мгновенного перемещения в пространстве, – объяснил он. – Когда нужно будет переместиться просто раздави одну из них в руке и подумай о том месте, в которое ты хотел бы переместиться.

– А мне и Браму? – спросила Пандора.

– А вам зачем? – не понял Игнвэ. – И ты, и Брам прекрасно можете телепортироваться и сами.

– Насчёт Брама не знаю, а вот я насчёт «прекрасно» поспорила бы, – вздохнула Пандора. – Что прекрасного в том, чтобы постоянно наносить себе увечья? Непродуманный у меня какой-то дар. Так ведь и от потери крови умереть не долго… К тому же я терпеть ненавижу делать себе больно! Бр-ррр…

– Ну… умереть от потери крови тебе вряд ли грозит, – иронично заметил Ганимед. – Однако, что касается постоянных кровопусканий и членовредительства, тут я с тобой согласен, приятного в этом нет ничего, – заметил он. – Действительно, непродуманный у тебя какой-то дар… Или же-ээ… мы-ы-ы… просто не пробовали… – глядя на подопечную, задумчиво проговорил он, слегка растягивая слова.

– Не пробовали, что? – уточнила Пандора.

– Я могу, конечно, ошибаться, – словно бы всё ещё продолжая раздумывать над посетившей его идеей, предупредил древний. – Но, поскольку ключ – ты, а не твоя кровь, то мне кажется… – махая руками, словно дирижируя, перескакивая с мысли на мысль рассуждал он. – Если предположить, что в самый первый раз твоя кровь просто выполнила роль смазки, то теперь, когда двери, так сказать, смазаны, ты вполне можешь проходить через них и, не смазывая, их каждый раз заново, то есть, обходясь без кровопусканий… – довольно неуверенно резюмировал он.

– Было бы неплохо, чтобы ты оказался прав! – загорелась надеждой Пандора.

– Есть только один способ проверить, – изогнул бровь блондин.

– А если не получится? – заволновалась Пандора. – К тому же в этой реальности я ещё двери не смазывала… Может сначала попробовать с кровью, а затем уже без…

– Я опять же не уверен, но мне кажется, что в пределах радиуса действия излучаемого тобой магического фона, ты можешь перемещаться как электрон в магнитном поле. Просто настройся на свою комнату и попробуй, – предложил Ганимед. – Худшее, что может произойти – ты просто на том же месте, где сейчас стоишь, и останешься.

Понимая, что опекун прав, девушка шумно втянула носом воздух и кивнула. Вслед за чем, закрыла глаза и представила себе свою временную комнату. Так как этого было достаточно, чтобы переместиться, теперь ей оставалось лишь открыть глаза и убедиться, что эксперимент, либо удался, либо не удался. Что она и сделала. Не в ту же секунду, правда. И даже, не в ту же минуту. Но всё же сделала…

И тут же завизжала от восторга:

– В-о-а-а-у! У-ху-ху-ууу! Ну, привет, моя комната! А жизнь-то, оказывается, становится все проще и проще!!!

– Для тебя, да, – хмыкнул Ганимед, переместившийся в её комнату вслед за ней, ему, правда, в отличие от неё, пришлось идти пешком. – А вот для меня, что-то мне подсказывает, она, наоборот, только что стала сложнее. – Ну что, возвращаемся в гостиную? – спросил он у… пустой комнаты. – Да, моя жизнь определенно стала сложнее, – ворчливо резюмировал он. – Особенно, если у дочери, как и у отца, войдет в привычку исчезать и появляться, когда ей только заблагорассудится!

Счастливая Пандора тем временем уже получала дальнейшие инструкции от Ингвэ:

– Ора, Брам сейчас тебе телепатирует картинку местности с пространственными координатами. Мы встречаемся на заставе при входе в резервацию.

Счастливая улыбка юной богини погасла.

– Координаты?

– Да, долготу и широту, – кивнул Ингвэ и, нахмурившись, задумчиво уточнил: – Вы ведь тоже пользуетесь долготой и широтой, разве нет?

– Думаю… да, пользуемся, – неуверенно подтвердила девушка. – Но я не знаю как… Я ещё ни разу не телепортировалась по долготе и широте. До сих пор я всегда настраивалась на место или объект, – одновременно стыдливо и виновато призналась она.

Ингвэ улыбнулся, махнул рукой, мол, вообще не проблема и успокоил:

– Не переживай. С долготой и широтой принцип тот же, только настраиваться нужно на координаты. Поэтому уверен, что у тебя всё получится! Если же вдруг тебя случайно занесет не туда, просто отправляйся назад, то есть, в эту комнату. И после этого снова настраивайся на координаты и повторяй переход. Точнее, не просто, а обязательно сразу же, не раздумывая, возвращайся сюда и уже отсюда делай новый переход. А то мало ещё, куда тебя занесет! Лучше, лишний раз не рисковать…

– Поняла, – кивнула Пандора. – И обещаю не рисковать. А как, я, кстати, пойму, что меня занесло не туда? – спросила она и тут же сама себе ответила: – А ну да… Вы с Имом отправитесь первыми.

– Да, – подтвердил Ингвэ. – Мы с Имом переместимся первыми. Наши телепортатумы5 уже настроены на заставу. Поэтому, как переместишься, сразу же ищи глазами нас.

ГЛАВА 2

Как Ингвэ и предполагал, проблем с перемещением у Пандоры не возникло. Если не считать, правда, проблемой то, что ей всё же пришлось сделать себе очередное кровопускание, потому как без сей жертвы с её стороны переместиться куда-либо кроме городской черты у неё не получалось.

«Но нет худа без добра, – подув на саднящий пальщик мысленно успокоила себя юная богиня, – зато теперь я знаю, каковы пределы моих возможностей при телепортации без самоистязания. Жаль, конечно, что они есть эти пределы, но уже как есть», – со вздохом резюмировала она.

– На расстояние больше, чем в тысячу миль всё же пришлось воспользоваться кровью, – отметил Ганимед, кивая своим мыслям. – Я так и предполагал… И на какое расстояние ты смогла прыгнуть без открытой ранки на теле?

– Не скажу! – обиженно огрызнулась Пандора. – Я не подопытный кролик, чтобы на мне подобным образом эксперименты ставить! Мог бы и предупредить, если предполагал! Но тебе, разумеется, поступить со мной, как нормальный человек даже в голову не пришло! Кстати, а где Брам? – не только, чтобы сменить тему, но и потому, что и в самом деле уже начала беспокоиться, поинтересовалась она. – Я была уверена, что прибуду последней, а…

– И была права, ты прибыла последней, – услышала она насмешливый голос дракона, повернувшись на который увидела… тоже дракона, но не Брама.

Перед ней стоял, сокрушая своим великолепием настоящий дракон! У которого общего с Брамом было разве, что изумрудный цвет чешуи. В остальном же… эти два дракона походили друг на друга, как морской конёк на коня. И, само собой, морским коньком в этом сравнении был Брам.

– И всё же это я! – словно прочитав её мысли, сообщил настоящий дракон голосом Брама. – Я могу быть любым! Это особенность изумрудных драконов. В драконьей ипостаси мы можем уменьшаться, увеличиваться в размерах и видоизменяться, как нам только хочется. Хотя, скажу тебе по секрету, что я ещё более особенный, чем любой другой изумрудный дракон.

– Не сомневаюсь в этом ни секунды! – иронично усмехнулась Пандора. – А ещё ты наверняка самый скромный из изумрудных драконов!

– И из архидруидов тоже! – парировал Брам и перед открывшей рот и потерявшей дар речи богиней, собственной персоной, явно довольный произведенным эффектом, уже стоял Верховный жрец-архидруид, он же Дубрев, он же муж Кейт, он же, как она теперь понимал, Изумрудный Дракон Брам Магно Инушктаэ Омнипотенс Инморталитатем! – Сюрприз! – сообщили очевидное ей.

– И ещё какой… – практически в унисон потрясенно выдохнули Пандора и Ганимед. – Но как?.. – прошептала первая. – И зачем был нужен этот маскарад? – вторил ей второй.

– Как, думаю, и так понятно, так же, как и вы, – с несколько виноватой улыбкой ответил Дубрев. – А зачем нужен был этот маскарад… Потому что никто не должен был знать, что я не там, а здесь. Совет Федерации Юсальфхейма – никогда бы мне не позволил ни тебя, Ора, обучать. Ни, тем более, отправиться с вами в Хельхейм. Так и слышу их: «Это немыслимо! Невозможно! Это нарушение вековых традиций!» и так далее и тому подобное…

– Но разве они не правы? – явно примерив ситуацию на себя, поинтересовался Ганимед. – Ты ведь не кто-нибудь, а Верховный архидруид! Ты уверен, что не поступаешь безответственно по отношению к своим людям, лишая их своего наставничества и защиты?

– Моих наставничества и защиты? – усмехнувшись переспросил Дубрев. – Ты льстишь мне, Им! Наставничеством, врачеванием и судейством мой народ обеспечивают рядовые друиды. Защиту – армия. А я так… недосягаемое божество, – хмыкнул он. – Которое обычные люди видят лишь по большим праздникам. И так как ближайший такой довольно нескоро, то мой народ даже и не заметит моего отсутствия.

– А Совет? Твой Совет тоже не заметит твоего отсутствия? – не поверил Ганимед, поскольку лично присутствовал на одном из заседаний Совета архидруидов и видел, сколько вопросов огромной важности приходится решать Верховному архидруиду. О чём откровенно и сказал: – Я так не думаю!

– И правильно делаешь, – широко улыбнулся Дубрев. – Но я не оставил им выбора, воспользовавшись священным правом архидруида удалиться от мирской суеты, дабы, сосредоточившись на своём внутреннем мире, медитации, молитвах и практиках, достичь духовного просветления и постичь глубины сути бытия.

– Но, а семья? Жена? Дети? Ведь путешествие может быть опасным. Зачем тебе это? – всё никак не мог успокоиться сверхответственный глава Всевселенского Агентства Охраны Пространственных Рубежей.

Дубрев закатил глаза. И покачал головой, мол, ну и приставучий же ты!

– Им, я – дракон! Мне просторы нужны, сражения и приключения! Не могу я без них! Я в депрессию впадаю, когда долго нет возможности расправить крылья и выпустить струйку другую пламени. И так как ни того, ни другого дома я себе позволить не могу, то придётся тебе меня потерпеть!

– Я вообще-то с удовольствием! – широко улыбнулся Ганимед. – Прости за допрос, просто понять хотел… А так… Ты даже не представляешь как я рад, что именно ты сейчас с нами! Ты уж прости, но к Браму я испытывал меньше доверия, – усмехнулся он и вдруг протянул своему собеседнику руку для рукопожатия. На которую тот недоуменно уставился.

– В том времени, откуда я, пожимая друг другу руку мы демонстрируем уважение, – объяснил Ганимед озадаченному архидруиду слеш дракону.

– Нужно просто пожать и всё? – уточнил Дубрев, протягивая и пожимая руку.

– Может ещё и поцеловать, если хочешь! – «великодушно разрешила» Пандора.

У Верховного архидруида непроизвольно округлились глаза.

– Что-о?

– Она шутит! – успокоил его Ганимед и объяснил: – Руки у нас в знак уважения целуют только женщинам. И то не всем и не всегда.

– А вот и нет! – возразила Пандора. – Мужчинам тоже целуют! Кстати, жрецам, как раз и целуют! Ой, ой, смотрите! – резко подняв вверх голову, вдруг восторженно завизжала она: – Смотрите! – указала она вверх также и пальцем. –

Это же птеродактиль! Да?

– Да, а если быть ещё более точным, то судя по размаху и форме крыльев – это арамбургиана6! – дабы произвести впечатление, блеснул знаниями Ингвэ, но Пандору уже захватила другая мысль, поэтому его эрудиция осталась неоценённой.

– Ты сказал это резервация? А как вы их оградили?

– Стенами из особого прозрачного материала, – сказав это эльф протянул руку и, словно бы провёл по воздуху. – Протяни руку и сама почувствуешь, – предложил он.

Пандора протянула руку, и в самом деле, почувствовала. Её рука словно бы упиралась в упругую губку, сопротивление нажиму которой нарастало постепенно.

– Стены излучают низкочастотные колебания, – меж тем продолжал рассказывать Ингвэ, – которые живущая в резервации фауна интерпретирует как сигнал опасности. Благодаря чему все представители этой самой фауны, приближаясь к границам резервации, разворачиваются в обратном направлении.

– А что случается с теми, кто плюет на опасность и прёт дальше? – задавая вопрос, юная богиня, как и ранее её опекун, явно судила по себе.

– Их просто откидывает воздушной волной, как батутом, на несколько метров назад, от одного до трёх метров, в зависимости от того на какой скорости они впечатались в невидимую стену, – объяснили ей, не преминув при этом, чуть подколоть: – Но такое случается крайне редко, инстинкт самосохранения у обитателей резервации такой, что дай боги иметь такой же существам разумным!

– Я за них очень рада! – иронично парировала Пандора, догадавшись, что последняя фраза была камнем в её огород. – Ну, и когда мы уже наконец окажемся внутри? Кстати, а как у обитателей с инстинктом убийцы?

– Статистически, вероятность погибнуть, прогуливаясь по резервации где-то такая же, как и прогуливаясь по Файерфлаю, поэтому я оценил бы наши шансы довольно высоко, –успокоил её Ингвэ.

– Ну, так, и чего же мы тогда ждем? – не поняла Пандора.

– Чтобы нам открыли доступ и предоставили проводника, – ответил Ингвэ. Вслед за чем объяснил: – Резервация – это коммерческий проект и вход внутрь только по билетам. Как только мы сюда телепортировались, я загрузил билеты вот сюда, – указал он на металлический козырек на светящейся панели.

– И дорогие билеты? – заинтересовался Ганимед.

– Цена зависит от степени доступа и времени нахождения в резервации. Я выкупил безлимитный пакет услуг, поэтому мне билеты обошлись в стоимость небольшого искусственного острова в океане. Цены же на однодневные экскурсии довольно умеренные. Провести один день в резервации стоит столько же сколько и аренда на день лошади.

– Да уж, – хмыкнула Пандора. – Не цените вы своих динозавров. Откуда, кстати, они у вас? Вы их забрали с собой, когда разделили реальности?

– Нет, – отрицательно покачал головой Ингвэ. – Динозавры вымерли задолго до того, как мы разделили реальности. Мы их просто клонировали. Воссоздали из того биологического материала, который откопали наши археологи.

– Ничего себе, просто! – хмыкнула юная богиня. И повторила: – Просто клонировали. Ничего себе! А кого ещё вы клонируете? Людей тоже? То есть, эльфов? И меня? – непроизвольно округлив глаза, озадаченно уточнила она.

– Нет, – в очередной раз отрицательно покачал головой эльф. – Людей и эльфов мы не клонируем. Теоретически это, конечно, возможно. Но это строжайше запрещено законом. Клонирование наделенных разумом существ карается пожизненным тюремным сроком. Так что ты в безопасности, никто не станет тебя клонировать – с улыбкой успокоил ее Ингвэ.

В этот момент наконец засветился вход на заставу, выпуская из-за прозрачной стены их проводника, коим оказалась темнокожая эльфийка, своей одеждой напомнившая Пандоре амазонку. Амазонка представилась, ее звали Ирэн.

ГЛАВА 3

Они переступили границу и… оказались во второй половине юрского периода мезозойской эры. В отрезке времени, когда численность и разнообразие видов динозавров как раз достигли своего апогея и когда травяной покров, которым Земля обзавелась только семьдесят миллионов спустя, всё ещё отсутствовал.

Поскольку ученые Юсальфхейма педантично подошли к реалистичности воссоздания данного периода, Пандора сразу же это определила. Она понятия не имела, что она и это тоже знает, поэтому теперь ей приходилось лишь догадываться о том, зачем при переносе во времени в неё загрузили информацию и о мезозойской эре тоже.

Педантичными, впрочем, юсальфхеймские ученые оказалось не во всём: рощи северных листопадных гинкговых и вечнозеленых хвойных деревьев, здесь росли по соседству с их южными сородичами – цикадовыми и древовидными папоротниками, а также кордаитами, саговниками, хвощами и плаунами. Вероятней всего, это было уступкой наглядности сравнения. Ведь одно дела рассказывать об отличиях, а другое: сразу же и показывать: если вы посмотрите на право, то увидите, представителя северной фауны, а посмотрите налево – увидите представителя северной фауны второй половины юрского периода мезозойской эры.

Сначала Пандора хотела промолчать, но любопытство всё же взяло своё и она поинтересовалась: – А как к смешению южной и северной флоры и фауны, отнеслись ваши биологи и натуралисты?

– И откуда ты всё знаешь?! – в голосе эльфа прозвучало восхищение.

– Так уж вышло, – пожала плечами девушка.

– Ты права! – продолжал он тем временем. – Война между заказчиками проекта и нашими учеными была не на жизнь, а на смерть! Но, как говорится: кто платит, тот и музыку заказывает! Поэтому имеем, что имеем, – разведя руками в стороны, улыбнулся он. После чего, вспомнив зачем они здесь, нахмурился и перевёл взгляд на амазонку.

– Ирэн, мы здесь с единственной целью найти мою сестру, Мириэль Кристенсен. Она профессор истории, археологии и артефакторики Инжениумского Университета и, насколько мне известно, сюда она прибыла, чтобы встретиться с эльфом-отшельником, живущим со стаей диплодоков. Здесь ей выделили проводника и с тех пор ни о ней, ни о нём ничего не известно. Я хотел бы узнать, известно ли вам что-нибудь? И сразу же хочу добавить, что я готов щедро отблагодарить вас за помощь.

Судя по тому, что на последних словах девушка гордо вздёрнула подбородок, упоминание о щедром вознаграждении её явно задело.

– С вашей сестрой ушел мой отец! – с вызовом в голосе уведомила она. – Я поэтому вызвалась быть вашим сопровождающим, а не ради вознаграждения!

– Прошу прощения. Я ни в коем случае не хотел вас обидеть, – искренне заверил Ингвэ. – Я просто… – он на миг замялся, не зная, как объяснить озвученное им обещание. – Я просто очень волнуюсь за сестру…

Выражение лица девушки смягчилось, она кивнула, мол, понимаю.

– К сожалению, мне известно не больше вашего, – со вздохом сообщила она. – И я тоже очень волнуюсь. Я знаю своего отца. И если от него нет вестей, это уже сам по себе плохой знак. Потому что мой отец – не просто проводник, он капитан отряда ядовитого плюща.

– Отряд ядовитого плюща? – переспросил Ганимед.

– Отряд элитных воинов-магов. В этот отряд отбирают лучших из лучших, – объяснил Ингвэ и снова обратился к амазонке.

– Я понимаю, что вопрос глупый, но всё же… какие ваши предположения? Что, по вашему мнению, могло с ними случиться?

– Ваша сестра… она ведь не просто профессор, она занимается розыском, скупкой и перепродажей артефактов? – уточнила девушка.

– Ну что-то в этом роде… – уклончиво ответил Ингвэ. – И что из этого? Вы ведь не просто так поинтересовались?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Нет, не просто так. Вслед за вашей сестрой в резервацию прибыла группа. И имя одного из её членов показалось мне знакомым. Я навела справки. Коллекционер артефактов с именем Угги Стрем вам ничего не говорит?

– Угги?! Угги Стрем?! – переспросил Ингвэ, губы которого при этом презрительно скривились. – Да, какой он коллекционер! Обычный вор и мошенник! Но в том, что это определённо и точно не совпадение – вы правы. И вы говорите, что он был не один?

– Нет, не один, – вновь отрицательно покачала головой девушка. – С ним было трое. Два тролля и дроу. Они, кстати, тоже так и не вернулись.

– И вестей от них тоже, конечно же нет, – предположил эльф.

– Нет, – подтвердила амазонка.

– И какая, напомните мне площадь резервации? – почесывая затылок и оглядываясь по сторонам спросил Ингвэ.

– Четыреста тысяч пятьсот шестьдесят квадратных километров, – напомнили ему.

– Замечательно, просто замечательно! – иронично проговорил он. – Как по мне, так проще найти иголку в стогу сена, чем пять человек на такой огромной территории.

– Возможно, и нет, – возразила ему Пандора. – Мы знаем, что Мириэль и отец Ирэн направлялись к хижине отшельника. И знаем, откуда они отправились в путь. Гарантировать ничего не буду, но думаю, я смогу проследить их путь.

– Ты-ы? Вы-ы? – в унисон удивились эльф и амазонка. – Бесполезно! – высказал своё авторитетное мнение первый. – К сожалению, это невозможно, – вторила ему вторая. – Наши лучшие следопыты уже пытались…

– И всё же пусть Ора попробует, – предложил Ганимед. – И кто знает, может она снова удивит тебя, Ингвэ?

Зная, что этот блондин слов на ветер не бросает, эльф сразу же изменил своё мнение.

– Жалко, что ли? Конечно, пусть пробует. – Затем несколько секунд подумал и предположил, посмотрев на Пандору: – Я так понимаю то, что ты будешь пробовать, наши следопыты ещё не пробовали?

– Я уже думала ты никогда не спросишь, – широко улыбнулась юная богиня. – Я надеюсь найти Мириэль по остаточным эманациям её эмоций.

– Она и это может?! – восхищенно уточнил почему-то у Ганимеда Ингвэ.

Тот лишь закатил глаза к небу и развёл руками, мол, я сам в шоке от того, какая она у нас талантливая.

– Тогда предлагаю начать не с хижины отшельника, – предложила амазонка, – а с последнего сектора, в котором наши следопыты всё ещё смогли обнаружить следы моего отца и Мириэль.

Предложение было резонным, потому принято оно было единогласно. Правда, лишь в части направления. Что же касается способа передвижения…

– А почему мы идем пешком, а не переносимся порталом? – буквально через несколько шагов поинтересовалась Пандора.

– У нас не так много портальных капсул, чтобы расходовать их ради пары километров, – объяснил Ингвэ.

– Пары километров? – недоуменно выгнула она бровь.

– Угум, – кивнул эльф, – до ближайшего стационарного портала. С помощью которого мы отправимся в нужный нам сектор. Я разве не говорил вам, что на территории резервации действует целая сеть стационарных порталов? – переведя взгляд с Пандоры на Ганимеда, удивленно уточнил он.

– Нет, не говорил, – одновременно с лёгкой укоризной и иронией в голосе заметила девушка. – Поверь мне, я бы запомнила. Ну пешком, так пешком, два километра, так два километра, – кивнув пробормотала она себе под нос и застыла на месте, с трудом удерживаясь от того, чтобы как маленькая девочка не завизжать: «Ой! Смотрите! Смотрите! Компсогнаты7! Ой! Смотрите! Смотрите! Трицератопсы8! Ой! Смотрите! Смотрите! Зауроподы9!»

– Вообще-то три километра, – запоздало уточнила Ирэн.

– Да, хоть пять, – наблюдая за мирно пасущимися трицератопсами и тауроподами и за тем, как компсогнаты дружно пожирают термитов благодушно «разрешила» Пандора, которая уже успела и осознать, и даже оценить преимущества пешей прогулки. Правда, при этом она чувствовала себя чуть виноватой перед Мириэль, поскольку сама-то она была рада, что подруга пропала именно в резервации динозавров, а вот Мириэль, она подозревала, этому, наоборот, могла быть очень и очень не рада. Эта мысль, собственно, и вызвала её следующий вопрос: – А аллозавры10, тираннозавры11 и кархародонтозавры12… тоже вот так вот свободно себе ходят?

– Они думают, что да, – улыбнулась Ирэн. – А на самом деле они отделены от зрителей односторонним зеркалом.

– А ну тогда я не то, что не против с ними встретится, я хочу с ними встретиться! – потирая в предвкушении руки, объявила девушка.

Однако амазонка её разочаровала:

– В этом секторе их не бывает, – она достала планшет и показала интерактивную карту. – Каждый хищник учтен. И мы всегда знаем, где он находится. Хотя, – похлопала она ладонью по кобуре, – я легко могу усыпить любого, даже самого крупного из них из вот этого.

Посмотрев на кобуру, Пандора вспомнила, как усыпляли её. Она, улыбаясь посмотрела на Ганимеда:

– Напомни мне рассказать тебе как-нибудь о том, как прошло моё знакомство с Ликургом.

– Обязательно напомню, – кивнул он. – Он мне рассказывал о вашем знакомстве, но, во-первых, он не умеет рассказывать…

– Он умеет только излагать факты, – в пародийной манере сымитировав голос и походку Ликурга, прокомментировала Пандора.

– Точно, – усмехнулся блондин.

– А во-вторых? – уточнила девушка.

– А, во-вторых, я уверен, что в твоей версии он оказался не таким уж и бравым воякой, как в его.

– Однозначно! – подтвердила Пандора, подогрев тем самым интригу.

– Встретимся возле портала. У меня здесь есть кое-какие дела! – внезапно сообщил Брам и, прежде чем, кто-либо успел у него что-либо уточнить, был таков.

ГЛАВА 4

Проводившие удивленным взглядом взлетевшего вверх уже в драконьей ипостаси друга, путешественники какое-то время шли молча. И потому только сейчас смогли оценить, насколько тихо было в резервации. Настолько тихо, что они могли слышать шелест папоротников, «трущихся» об их ноги.

«В современном мире такой тишины в лесу не бывает. Всегда есть отсчитывающая кому-то лета кукушка, где-то там вдалеке, или воробьи, живо чирикающие, или вороны, громко каркающие, или же соловьи со щеглами устроят между собой музыкальное состязание. Но вот такой почти абсолютной тишины не бывает».13 – отметила про себя Пандора.

– У нас, кстати, есть устройства, улавливающие энергии, не очень надежные, правда. Но, вот устройств, способных что-либо обнаружить по остаточным эманациям эмоций – такого пока нет, – нарушив молчание, поделился своими мыслями Ингвэ.

– Я, конечно, могу ошибаться, но, насколько я знаю, я вроде как не устройство, – с легкой язвительностью в тоне прокомментировала Пандора. – КСТАТИ, я также и энергии тоже улавливаю. Я вижу энергию движения как некое статическое движение в воздухе. И могу уловить энергию мыслей и эмоций, если дотронусь до предмета, которого касалось мыслящее существо.

– Я не хотел тебя обидеть. Я просто вот шел и думал… – смутился эльф.

«Да, уж кто, о чем думает… – мысленно хмыкнула девушка. – Интересно, а о чем сейчас думает Ганимед…», – переведя взгляд на задумчивого блондина, подумала она.

– Я вот иду и думаю, в вашей реальности только эльфы или и дроу тоже есть? – словно подслушав её мысли, просветил её Ганимед насчёт того, о чём он думает.

«И этот туда же! – закатила глаза Пандора. – Неужели никто кроме меня не понимает? Не ощущает эпичность момента? – недоумевала она. – Не видит разницы между прогулкой по обычному лесу и ЭТОМУ лесу! Лесу мезозойской эры! Мы, можно сказать, практически на 150 миллионов лет назад перенеслись! Это надо прочувствовать! А они… Один думает об устройствах, улавливающих энергию, а второй о дроу!

– Есть, – указала на себя амазонка, отвлёкшись на мгновение от беседы с Пандорой, которой она как раз начала рассказывать о соседнем секторе.

Задумчиво пронаблюдав с полминуты за увлеченной беседой амазонкой, Ганимед с надеждой посмотрел на Ингвэ.

– Спрашивай, – кивнул он.

– Но разве они не под землёй живут? – очень тихо почти на ультразвуке прошептал он.

– Насколько я знаю нет, – усмехнулся эльф. – Дроу, как биологический вид, полностью идентичны эльфам, за исключением того, что у них темная кожа и того, что они, в среднем, выше нас ростом и обладают более мощным телосложением. Кроме того, они также считаются более воинственными по натуре. Хотя, лично я считаю, что воинственность дроу связанна не с их генетической предрасположенностью, а с социально-общественным и культурным устройством их общества, в котором формируется характер их личности. Система образования и воспитания дроу направлена на формирование идеального воина, способного выдержать любые испытания. Дети дроу учатся мастерству боя, выносливости, а также искусству выживания в самых суровых условиях чуть ли не с пелёнок. Таким образом…

– Смотрите! – перебила высокоинтеллектуальное изложение мыслей эльфа насчёт воинственности дроу Пандора. – Немиколоптерус криптикус!14 Самый маленький из семейства птеродактилей! Он такой же маленький как воробей, но, в отличие от него, совсем не умеет чирикать, – с восторгом в голосе сообщила она.

– Угум! Потрясающе! Просто потрясающе! – закивали Ингвэ и Ганимед и тут же вернулись к обсуждению воинственности дроу.

– Вот так они и шли до стационарного портала «наслаждаясь и восхищаясь доисторической природой» – саркастически прокомментировала Пандора то, что вместо того, чтобы, подобно ей, восхищенно смотреть по сторонам, боясь пропустить хоть что-то интересное, Ганимед и Ингвэ осуждают социально-общественное и культурное устройство общества дроу. Ну вот, право слово: нашли, где об этом поговорить!

Она рассчитывала этим комментарием пристыдить блондина и эльфа, но её расчёт не оправдался: в ответ она получила лишь два не понимающих, что она от них хочет, взгляда.

Поняв, что случай безнадёжный, Пандора махнула рукой. Правда, на очень долго её не хватило и минут через пять она снова прислушалась к разговору мужчин. Но лишь для того, чтобы услышать:

– Мне интересно было бы посетить один из ваших университетов. Это возможно устроить? – спрашивал в этот момент Ганимед.

Пандора закатила глаза. Она не понимала. Совершенно не понимала, хотя и была гением, как можно было, идя по доисторическому лесу, интересоваться чем угодно, кроме динозавров.

– Конечно, можно, – уверял его между тем Ингвэ. – Особенно в том случае, если мы отыщем Мириэль. Она профессор наистарейшего, наикрупнейшего и наипрестижнейшего университета Юсальфхейма. Который за годы своего функционирования так разросся, что полностью поглотил собой город. Теперь все жители Инжениума… Инжениум – это город имя которого носит университет, – объяснил эльф, – Так вот теперь все жители Инжениума – это либо студенты, либо аспиранты, либо профессора, либо сотрудники служб, так или иначе связанных с университетом.

«Странные они всё-таки. Очень странные!» – думала Пандора, входя в портальную арку. И, если Ингвэ она ещё могла понять, всё-таки резервация у него считай под боком, то Ганимеда она не могла понять совершенно.

ГЛАВА 5

Выйдя из портальной арки, путешественники оказалась на берегу широкой реки, где их уже ожидали две лодки. Ганимед, Пандора и Дубрев, который, как и обещал, присоединился к ним на входе в портал, загрузились в большую из них. Ингвэ с Ирэн – досталась та, что была размером поменьше.

Впереди их ждало пятичасовое путешествие вниз по реке, наполненное незабываемыми впечатлениями и потрясающими видами. Вдоль правого берега простирались величественные смешанные леса, тянущиеся с юга на север, вдоль левого – раскинулись обширные равнины, растительность которых преимущественно составлял низкорослый папоротник с вкраплениями моховых и лишайниковых полян.

Вода в реке была настолько кристально чистой, что сквозь неё, словно сквозь стекло аквариума, можно было рассматривать удивительный подводный мир мезозойской эры во всех подробностях. А рассматривать было что: в степенно несущей свои воды доисторической реке соседствовали как раритетные осетровые, кистеперые и двоякодышащие хрящевые породы, так и первые представители быстрых и вертких костистых пород речных рыб.

– Жаль, что у меня нет с собой видеокамеры. Ведь, со слов никто не поймёт, не оценит и не прочувствует всей красоты и поэтичности того, что вижу я! Эх! Такие кадры и останутся не запечатлёнными! – с озорными смешинками в глазах патетично посетовала Пандора.

– Я уверен, что у маркетингового отдела резервации есть совершенно потрясающие рекламные ролики с полным перечнем пейзажей и картотекой всех обитателей. Не переживай! – успокоил её Ганимед.

– Так я сейчас не о природе и не о погоде, – широко улыбнулась девушка.

– А о чем?

– Не о чём, а о ком, – ещё шире улыбнулась Пандора. – О вас с Дубревом… Видели бы вы себя со стороны. Голубоглазый и златовласый грек в унисон, махающий веслом с кареглазым и темноволосым друидом – с вас картины бы писать! Да, что там картины, я готова поэму вам посвятить! Вы двое – просто воплощение самых сокровенных женских фантазий! А как вы гребете! Вы так дружно и неотразимо очаровательно гребете! – заливисто рассмеялась она, многозначительно окидывая обоих профессиональным взглядом прожженный ценительницы мужской красоты.

– Что тоже погрести хочешь? – насмешливо-угрожающе предложил Ганимед.

– Нет, всего лишь любовалась красивыми мужчинами и тем, как сексуально они орудуют вёслами, – улыбаясь в тридцать два зуба, парировала Пандора.

– Не знаю как грекам, а нам друидам приятно, когда женщины говорят нам комплименты и готовы посвящать нам поэмы – улыбнулся друид слэш дракон. – Так что Ора ты не останавливайся, продолжай, продолжай… говорить мне комплименты! Мне от этого ещё больше, ещё активнее хочется махать веслом!

– Ты же женат! У тебя дети! И ты друид! И вообще дракон! – возмутился Ганимед.

– Если бы не знал вашу ситуацию… Решил бы что ты ревнуешь! – насмешливо парировал дракон.

– Что-о?! – Ганимеда так ошарашило подобное предположение, что он даже весло уронил в воду. И оно с шумом упало в воду. – Что за нелепость?! – растерянно проговорил он, судорожно пытаясь подобрать слова, которые бы убедили его спутника в полной абсурдности его предположения.

Но прежде, чем он успел даже начать думать, Пандора уже нокаутировала его новым ударом под дых:

– Думаешь ревнует? – с лукавой улыбкой уточнила она у друида, насмешливо косясь при этом на Ганимеда. И тут же согласилась: – Мне тоже кажется, что ревнует.

Друид понимающе усмехнулся. А вот Ганимед, который при этих её словах, почему-то вдруг почувствовал себя неловко, разозлился. Не решившись посмотреть в глаза своей подопечной, он перевел взгляд на Дубрева и направил на него свой праведный гнев:

– Зачем ты вбиваешь ей в голову подобные глупые идеи?! Я совершенно не ревную её! – возмущенно объявил он и, взяв запасное весло, принялся с его помощью подгребать к веслу, которое он уронил минутой ранее.

– Тс-с-с-с… мальчики, не ссорьтесь… не сейчас, – успокаивающе проговорила Пандора раздражающе блаженным голосом. – Не мешайте мне получать удовольствие от этого момента…

– Да нет никакого момента! – раздраженно огрызнулся Ганимед, сосредоточенный на вылавливание из реки весла. – Ора, не придумывай себе того, чего нет!

– Для кого как! – отозвалась девушка. – Для тебя возможно момента и нет, а для меня есть! И ещё какой! Момент, который я запомню на всю свою жизнь! О котором я буду рассказывать своим детям, внукам, правнукам и так далее…

Тем временем её опекун наконец выловил весло из реки.

– Каким ещё детям и внукам, Ора? – закатив глаза раздраженно фыркнул он. Вслед за чем перевел взгляд на свою подопечную и только тут понял, что она давно уже говорит не о том моменте, о котором думал он, а о важно шествующей по равнине стае диплодоков. Чьи воистину гигантские размеры производили ошеломляющее впечатление даже с расстояния в несколько десятков километров.

Казалось бы, теперь Ганимед мог расслабиться и забыть о замечании Дубрева. Но расслабиться не получалось. Ему не давала покоя его реакция на безобидный флирт Пандоры и Дубрева. Она оказалась, на его взгляд, слишком уж бурной. Неужели это и в самом деле была ревность? Могут ли мои чувства к Пандоре быть глубже и сложнее, чем я до сих пор думал? Спросил он себя и тут же испуганно отбросил эту мысль прочь. Нет! Конечно же, нет! Я просто забочусь о ней. Ничего более. Я люблю Эллину. А Пандора на неё просто слишком похожа. Да. Всё дело в этом. Именно в этом. В том, что Пандора напоминает мне Эллину.

Диплодоков было восемь: семеро из них были заметно меньше по размеру и, судя по их более светлому зеленоватому оттенку кожи, явно моложе восьмого, вероятней всего, являвшегося их лидером, поскольку он был самым большим, мощным и очевидно наистарейшим из них.

Пандора мысленно оценила размеры самого маленького из диплодоков: «Получается где-то три двухэтажных слона. И это, не считая хвоста…» И как-то почему-то ей вдруг сразу совершенно перехотелось оказаться к ним поближе.

– А что собственно этот отшельник здесь делает? Они же о-ого-го какие огромные, а он совсем крошечный по сравнению с ними, – задумчиво произнесла Пандора, наблюдая за неторопливо шествующей к реке стаей гигантов.

– Поскольку он дракон, то не такой уж он и крошечный. А занимается он здесь тем, что присматривает за новорожденными детенышами диплодоков, – неожиданно раздался в правом ухе голос Ирэн. Пандора совсем забыла о переговорном устройстве, которое им раздали на заставе. Два маленьких кусочка пластыря, диаметром в один сантиметр: «микрофон» она сама лично прикрепила на запястье своей правой руки, а «наушники» – за правым ухом. И первое, второе активировалось и деактивировалось легким нажатием пальцев. – Они рождаются совершенно беспомощными и, так как взрослым диплодокам плевать на своё потомство, являются легкой добычей для хищников, которых в их настоящем историческом периоде ещё не существовало, – между тем продолжала рассказывать амазонка. – И так как заставить взрослых диплодоков охранять свое потомство намного сложнее, чем тех же эльфов, дроу или драконов, то ради сохранения их популяции пришлось ввести должность няньки для их потомства. Тауртирис сам вызвался, и благодаря его усилиям, популяции диплодоков теперь не грозит вымирание.

– То есть, ты всё это время меня слышала? И молчала… – шутливо обвинила она свою новую подругу.

– И не только я. И Ингвэ тоже. Но тебе же лучше, что мы тебя слушали, мы сделали тебе фото на память с «гребцами мечты». Ты была права – фото получилось зачетное, – хихикнула Ирэн.

– Правда?! Отлично! Спасибо! – искренне поблагодарила Пандора и поинтересовалась: – Я так понимаю, что мы уже почти на месте?

– Да, ещё минут десять и будем причаливать к берегу, – ответила Ирэн.

– И что, этот Тауртирис такой принципиальный отшельник, что с ним вообще никакой связи? – уточнила у неё Пандора.

– Связь-то есть, – вздохнула амазонка. – Но этот любитель диплодоков – ещё тот мизантроп! По этой причине, с ним есть связь, только тогда, когда ему что-то нужно. А, наоборот, связи практически никогда нет, – усмехнулась она. – Мы, кстати, причаливаем. И… Ора, если не хочешь, чтобы каждое твоё слово становилось достоянием всей нашей маленькой компании, не забудь отключать микрофон!

Пандора на мгновение закатила глаза к небу, улыбнулась и поблагодарила.

Поскольку стаю диплодоков она видела шествующей вдоль левого берега, Пандора предполагала, что и причалят они тоже к левому берегу, однако они причалили к покрытому густым лесом правому.

– А как же диплодоки? Они же там? – уточнила она, кивнув на другой берег реки.

– Через сектор диплодоков протекает участок реки, глубина которого не превышает отметку в пять метров, поэтому они и здесь, и там, – объяснила Ирэн. – В реке камни, ракушник и моллюски, которые нужны им для измельчения и переваривания растительной пищи, которую из-за своих размеров им приходится поглощать практически непрерывно. В естественных условиях для обеспечения себя необходимым количеством пищи им пришлось бы постоянно мигрировать на огромные расстояния, но нам удалось вывести породы папоротников, гинкговых и водорослей, которые растут в десять, а то и пятнадцать раз быстрее, чем их не генномодифицированные сородичи. Так что теперь, – рассмеялась она, – поддержание популяции диплодоков – это не только вопрос сохранения их как вида, но ещё и необходимость: ведь, если они вымрут, папоротники и гинкговые вытеснят все другие виды растений, что приведет к нарушению баланса в экосистеме резервации.

– Всё как обычно, – усмехнулся Ингвэ, – хотели как лучше, получилось, как всегда!

– Да уж, – согласилась с ним Ирэн.

ГЛАВА 6

Жилище отшельника скрывалось в пышной зелени гинкгового дерева на внушительной высоте, не меньше, чем двадцать метров над землёй. Частично распложенное в дупле могучего пятиметрового ствола, частично сплетенное из ветвей всё того же гинкгового дерева, оно вписывалось в крону сорокаметрового гиганта, словно было его частью.

– Ты права, тот ещё мизантроп! – прикинув расстояние до нижней ветки и отметив отсутствие какого-либо подъемного приспособления, заметила Пандора.

– Отшельник, одним словом, – усмехнулась Ирэн.

Оценил расположение отшельнического дома и Ганимед:

– Не дом, а неприступная крепость! Точнее, даже сказать, недостижимая крепость! Но, как говорится, на всякого дракона другой дракон сыщется! И у нас он есть! Дубрев, где ты там, слетай, поговори что ли, как дракон с драконом?

– Тебя забыл спросить! – прокричал ему уже с балкона отшельничьего дома Дубрев. – Вот только говорить тут не с кем. Хозяина дома нет. Ора! Поднимайся, возможно, ты что-то почувствуешь?!

– А мы? – нарочито обиженно поинтересовался Ганимед.

Но дракон был неумолим.

– А вы будете только мешать! Только Ора! – грозным тоном безапелляционно заявил он. – Тебе ли не знать, Верховный Хранитель Вселенной, что для того, чтобы считать точную информацию, тем лучше, чем меньше помех, – посмеиваясь, пристыдил он друга. После чего смилостивился и добавил: – Поэтому пока только Ора.

– Зря я радовался, что ты – это ты! – обиженно буркнул Ганимед. – Ты и Брам – два сапога пара!

– Кто б спорил, а я не буду! Более того, приму за комплимент! – весело рассмеявшись, съёрничал Дубрев.

– Вы, прям как дети! Честное слово! – шутя отчитала их Пандора.

Она уже перенеслась в дом и, как раз настраивалась с ним на одну энергетическую волну, приставив раскрытую ладонь к одной из его стен.

– Ну, что? Что-нибудь есть? – нетерпеливо поинтересовался Дубрев.

– Не так быстро, – улыбнулась девушка. – Дай мне хотя бы пару минут, чтобы почувствовать дом.

– Ну что там? – буквально через несколько секунд раздавался нетерпеливый голос Ганимеда.

Пандора даже отвечать не стала, лишь усмехнулась и закатила к потолку глаза.

– Ты что и про то, что человеку настроиться надо хотя бы пару минут перед тем, как считывать информацию не знаешь? – явно насмехаясь над блондином, ответил за неё Дубрев.

– Вообще-то знаю! И ещё я знаю, что, если бы ты ей там не мешал, она бы уже что-то считала! – огрызнулся блондин.

«Ну вот как тут работать?! – покачав головой, с улыбкой подумала Пандора. – Вроде взрослые мужчины, даже не просто взрослые, а древние, а ведут себя как мальчишки!»

Пару минут ей всё-таки дали, потом потребовали ответа. Причём хором.

– Ну что там? – практически одновременно в очередной раз поинтересовались у неё Ганимед и Ингвэ.

– Дом, вернее дерево тоскует… – проговорила она. – Дерево умоляло его не уходить, но Тауртирис его не послушал. Да, – кивнула она в ответ на вопрос Ингвэ, – Мириэль была здесь, но она ушла раньше, чем улетел дракон… В вот непрошенных гостей в доме не было. Это точно.

– Могла бы и не уточнять! – хмыкнул ей в ухо Ганимед. – Это и так ясно! Как бы они поднялись на такую выситищу! Только, если бы и они тоже были драконами, а среди наших подозреваемых драконов не было.

– Например, телепортироваться? – язвительно напомнила Пандора.

– Это вряд ли, – на сей раз ей возразил уже Ингвэ. – Пронести пирамидки в резервацию можно только по особому разрешению, а у той группы, о которой говорила Ирэн его не было.

– На это я могу сказать вам только одно: спасибо, что поделились информацией! – обиженно буркнула Пандора.

– Просто ты была так увлечена компсогнатами, трицератопсами, зауроподами, диплодоками и прочими обитателями резервации, что мы решили не портить тебе удовольствия, – заметил Ганимед.

И так покаянно и искренне он это сказал, что заподозрить его в том, что он издевается, было просто невозможно. И всё же Пандора заподозрила. Потому как слишком уж хорошо она знала этого остряка, чтобы не заподозрить!

– У-угу! Я именно так почему-то и подумала! – тоном «так я тебе и поверила» заметила она, точно зная, что кое-кому просто даже в голову не пришло поделиться с ней информацией.

– Ора, тебе нужно ещё время или народу уже можно подниматься? – спросил у неё Дубрев.

– Можно подниматься, – кивнула она. – Кроме того, что старый дракон собрался, попрощался с деревом и улетел, ни дом, ни дерево больше ничего не знают.

– Старый? – заинтересовался Дубрев.

– Дерево считает, что да, старый, – кивнула Пандора.

– У-у-г-ум, – кивнул её собеседник. – Старый это хорошо. Это значит, он мудрый и опытный. Ладно, – вхдохнул он. – Мы с дороги и устали. Я сейчас доставлю сюда Ингвэ и Ганимеда, а ты телепортируй Ирэн. Поужинаем, обсудим дальнейший план действий, переночуем и завтра утром двинемся дальше. Если, конечно, никто не против?

«Против» никто не был. Все были голодны, да и лучшее место для ночлега придумать было сложно.

Дом отшельника представлял из себя довольно просторное жилище и состоял из пяти комнат. Здесь была библиотека, алхимическая лаборатория, спальня хозяина и две гостевые комнаты. Более того, в центре ствола располагалась узкая винтовая лестница. Другими словами, хозяин этого дома был не таким уж и отшельником.

– Ора, – позвал девушку, находившуюся в другой комнате, Ингвэ, – здесь в библиотеке вещи Мириэль!

– Да?! Отлично! То есть, не в прямом смысле «отлично», а… – тут же оговорилась она, подумав, что забытые вещи могли означать то, что подруга покидала дом в спешке и ещё не известно, куда она так торопилась, – в общем, покажи мне, какие именно вещи принадлежат Мириэль, – попросила она.

Ингвэ кивнул на свитер и куртку сестры.

Вещи Мириэль много рассказали Пандоре о ее владелице и… ничего о том, куда она пропала и нашла ли она здесь то, что искала.

Мириэль была одержимым ученым и исследователем. Всю свою долгую жизнь она посвятила поиску, реставрации и созданию новых артефактов, разгадыванию тайн древности, дешифровке и толкованию древних рукописей. Её поиски не раз приводили её в самые опасные места, и она не раз оказывалась в смертельно опасных ситуациях. Однако никакая опасность, насколько бы очевидной и неотвратимой она ни была, не могла заставить её прекратить поиски.

Квартира Мириэль была похожа на музей: все комнаты были уставлены редкими артефактами и завалены древними манускриптами, которые она либо привезла из одной из своих экспедиций, либо реставрировала. Её стол всегда был завален картами, инструментами для реставрации и лупами разной кратности. В свободное от экспедиций время она занималась изучением старинных манускриптов и древних книг, ища в них информацию о ещё неизвестных ей артефактах. К слову, в одном из древних фолиантов она и нашла упоминание о «Стреле Купидона». И потратила не годы, но десятилетия свой жизни, пытаясь разгадать загадку исчезновения этого артефакта.

– Ингвэ, а твое устройство, которое считывает энергии, случайно не с тобой? – задумчиво уточнила она у эльфа.

– Издеваешься? – хмыкнул тот.

– Нет, – покачала головой девушка. – К сожалению, нет, – вздохнула она. – Я только что очень многое узнала о характере твоей сестры. И ничего о том, куда она отправилась. Так что я не отказалась бы от подсказки.

Эльф кивнул.

– Со мной, но оно нечем тебе не поможет, – сказал он со вздохом. – Я уже пытался им воспользоваться. Но он оказался бесполезен. Оно способно улавливать энергии, которым не более двенадцати часов. А мы уже установили, что с тех пор, как Мириэль и отшельник покинули дом, прошло больше.

– А-а-а… – со вздохом кивнула Пандора.

– Так что вся надежда на тебя, – добавил эльф.

– Тогда надежды… – начала было говорить девушка, как вдруг её осенило. – Ганимед?! А ты почему молчишь? Если есть мысли, то могут быть и эмоции. Не может быть, чтобы ты ничего не почувствовал! – убежденно закончила она.

И оказалась неправа. Такое, как выяснилось, могло быть.

– Дерево слишком сильно тоскует, – отрицательно покачал он головой и развёл руками. – Я даже твои эмоции и то улавливаю с трудом, хотя обычно я чувствую их, как свои. Возможно, если бы мы нашли способ смягчить для дерева горечь потери… А до тех пор, я бесполезен.

– У-у-у, как все запущено! – заметил Дубрев.

– А от тебя какая польза, драконище? – риторически огрызнулся Ганимед, поскольку сам же и ответил на свой вопрос. – Никакой! Потому… лучше молчи!

– Так я и молчу, – недоуменно пожал плечами драконище.

– Вот и молчи! – буркнул Ганимед.

Но драконище смолчать не смог.

– Может поедим, а? Пока он меня не съел, – предложил он.

ГЛАВА 7

После насыщенного разговорами о приключениях и планах на будущее ужина, Пандора и её спутники решили продолжить осмотр дома отшельника.

Стоящий у окна великолепной ручной работы комод Пандора заметила ещё вовремя ужины. Выполненный из темного дерева он стоял на четырёх, стилизованных под лапы льва, изогнутых ножках, что придавало ему слегка угрожающий вид. На его передней панели располагались три широких ящика, каждый из которых украшала резьба, изображающая мифических существ и растительные орнаменты. И первое, и второе было выполнено со столь невероятным мастерством и вниманием к деталям, что создавалось, будто они оживают при взгляде на них.

Потянув за ручку, выполненную в виде зажатого в пасти льва кольца, Пандора открыла верхний из ящиков и ей сразу же повезло. На стопке старых писем и свитков лежал, как она вскоре выяснила, дневник отшельника.

Пробежав глазами треть дневника, она наконец нашла то, что искала. Точнее, почти то, что искала. В обнаруженных ею записях ничего не было сказано о том, куда направилась Мириэль или сам отшельник, зато в них рассказывалось о холоде Хель.

– Им! И все остальные! – позвала она. – Я нашла дневник Тауртириса! Оказывается, быть рабом Хель и быть пораженным её холодом – это одно и то же!

– Так и есть, – подтвердил подошедший к ней Ингвэ. – Она не способна управлять теми, в чьих жилах течет горячая кровь. Только теми, кто согласился принять её, так называемый дар.

– Здесь написано, что как только в пораженных вирусом Холода угасает последняя искра человечности, они превращаются в тварей, чьё выживание невозможно без потребления крови разумных существ? Ты нам об этом не рассказывал. Ты знал об этом? – взволнованно спросила Пандора.

Эльф нахмурился.

– Нет, – отрицательно покачав головой, удивленно протянул он. – Ты уверена, что это о Холоде? – уточнил он, заглядывая через плечо девушке.

– Ты намекаешь, что я не умею читать? – язвительно фыркнула Пандора. – Вот, пожалуйста, читай, – кивнув на дневник, предложила она.

– Читаю, – одновременно озадаченно и задумчиво проговорил Ингвэ. – Тролля за каменную ногу! Поверить не могу!

– Что там? – спросил Ганимед, подходя и становясь рядом с эльфом так, чтобы и ему тоже было видно, что написано в дневнике.

– Вообще-то, больше двух говорят вслух! – внёс предложение Дубрев.

Найдя замечание дракона разумным, Пандора кивнула и начала читать вслух.

«Через кровь пораженные Холодом Хель получают не только чувство насыщения, но и весь спектр чувств и эмоций своей жертвы, – начала читать Пандора. – С каждой каплей крови, забранной у жертвы испытываемые ими ощущения становятся всё более яркими и острыми, поэтому они практически сразу же теряют остатки самоконтроля и пьют ещё и ещё, пока не выпивают жертву досуха…

– Тем самым, убивая её, – со вздохом резюмировала Ирэн.

– Вообще-то, нет. К тому моменту как тварь осушает тело, жертва уже мертва, – педантично возразил Ганимед и со всей той же педантичностью аргументировал свою точку зрения: – При потере более 80% объёма крови сердце теплокровного неспособно поддерживать циркуляцию достаточного объема крови для обеспечения жизненно важных функций, что приводит к практически мгновенной множественной органной недостаточности, критическому снижению артериального давления, потере сознания и, собственно, столь же мгновенной смерти.

– К слову, именно в момент смерти своей жертвы, эти твари, – кивнула на дневник Пандора и прочитала: – «…испытывают самый яркий и глубокий спектр эмоций! Настолько глубокий и яркий, что эти ощущения совершенно несравнимы с теми, которые они испытывают, пока пьют кровь ещё живого и, тем более, уже мёртвого, но ещё тёплого разумного существа. После первого же убийства пораженные Холодом Хель превращаются в вымерзней. В тварей, единственным смыслом жизни которых становится желание вновь испытать абсолютное и полное упоение чувствами».

– Откуда он знает обо всём этом? – удивился Ингвэ.

– Он был поражен Холодом Хель, и «Стрела Купидона» исцелила его, – ответила Пандора. – Кстати, он пишет, что «Стрела Купидона» может излечить лишь тех пораженных Холодом Хель, которые устояли перед соблазном выпить свою жертву до конца. Что же касается вымерзней, то их Стрела уже не излечивает, а испепеляет.

– Угум, вижу, – кивнул Ингвэ. – А вот где написано, что Тауртирис был поражен Холодом Хель не вижу. Ты это раньше прочитала?

– Нет, – покачала головой богиня. – Я это просто знаю. Чувствую. То, как он пишет – это не со слов других людей или преданий. Это то, что он сам пережил. И еще… я теперь думаю, что Невлин, Избранный, которого я должна вернуть на Землю, вероятней всего, тоже поражен Холодом Хель…

– Но будем надеяться, что вымерзнем он ещё не стал, – заметил Ганимед.

– Хотелось бы надеяться, что Русал дружит с головой! – хмыкнул Ингвэ. – А то только вымерзней вам на Земле как раз и не хватало!

– Если Избранный окажется вымерзнем, плевать я хотел на Русала, на Землю я его не заберу! – безапелляционным тоном клятвенно констатировал Ганимед.

– Тауртирис пишет, что Холод не на всех действует одинаково: чем более сопереживающей, самоотверженней, чище и добрее душа, тем медленнее процесс поражения. И, его по мнению, Хель больше всего ценит именно таких. Тех, кто способен долгое время сопротивляться её Холоду.

– Дамочка любит поиграть? – изогнув правую бровь, заметил Дубрев.

– Не исключено, – кивнула Пандора. – Но дело не только в этом. Тауртирис пишет, что она пытается создать себе подобных, таких же как она наполовину мертвых, наполовину живых.

– Дамочка любит поиграть, а играть не с кем, – сделал ироничный вывод Ганимед.

– Именно, что не с кем, – кивнула богиня. – Потому что получаются одни вымерзни! А ей, как я подозреваю, как и любой женщине, хочется любви!

– Женщине? – фыркнула Ирен. – Какая она женщина? Ополоумевшая мороженная вобла! Вот кто она.

– Ополоумевшая – да, – кивнула Пандора. – А вот мороженная она, к сожалению, лишь наполовину.

– А как полумороженная вобла заражает своим вирусом Холода, там не написано? – поинтересовался Дубрев.

Богиня кивнула.

– Написано. Она отправляет на просторы Нифльхейма один из гуляющих по её замку сквозняков. И как только сквозняк находит того, за кем был послан – жертву поражает самая обычная простуда, которая проходит через несколько дней. Однако перенесший эту простуду начинает меняться, постепенно становясь всё более спокойным и одновременно нелюдимым, пока наконец он не принимает решение насовсем уйти от людей, – прочитала Пандора вслух.

– И тянет его при этом, разумеется, на просторы Нифльхейма? – предположил Ганимед.

Девушка кивнула.

– Да. И как только пораженные Холодом пересекают границы Нифльхейма, их начинает тянуть уже к Хель. С каждой минутой всё больше и больше, пока это не становится рабской зависимостью. Вместе с которой, к слову, приходит и жажда крови.

– Мириэль права, без «Стрелы Купидона» нам в Нифльхейме было бы нечего делать, –сделал из её слов вывод Ганимед. – Но почему же она отправилась сюда одна? Неужели она не понимала, что это опасно?

Ингвэ криво усмехнулся.

– Моя сестра – считает себя неуязвимой. И до сих пор это так и было. И учитывая, что ей две тысячи семьсот семьдесят семь лет, то…

– Подобная самоуверенность не удивительна, – резюмировала Пандора.

– Я хотел сказать, что «горбатого могила исправит», – усмехнулся Ингвэ, – но, в целом, ты правильно меня поняла.

– К слову об ополоумевшей полузамороженной вобле, – усмехнулся Ганимед. – Я более чем уверен, что она не видит в своих экспериментах ничего плохого. По её мнению, она даёт страдающим душам только то, чего они сами желают – избавление от сердечных мук. А дальше уже не ее проблема…

При этих словах в обращенном на Ганимеда взгляде Пандоры появилось беспокойство.

– Им! Я прошу тебя… Нет, я требую, чтобы ты оставил меня здесь, а сам немедленно отправился домой! В смысле, в свою реальность и в своё время!

Блондин удивленно посмотрел на девушку:

– Ора, во-первых, там, где ты, там и я! Другого не дано! По крайней мере, пока я несу за тебя ответственность! Во-вторых, будь добра, объясни, что на тебя вдруг нашло?

Пандора всплеснула руками.

– Им, но разве ты не понимаешь! Ты же идеальный кандидат! Ты уязвим – это раз! Ты эмпат – это два! В тебе такой запас чувств, эмоций, ответственности за целый мир, который не иссякнет ещё лет сто! По крайней мере, мне так кажется. После того, что ты пережил и видел, любой другой на твоем месте послал бы уже службу к церберу, но не ты! Ты настолько сильно любишь Землю. Ты настолько сильно любишь смертных. Ты даже сам не представляешь, насколько сильно ты любишь жизнь! Особенно сейчас не представляешь, когда твоё сердце полно боли, а душа полна отчаяния!

– Думаешь, Хель заинтересует Ганимед? – обеспокоенно уточнил Дубрев.

– Думаю, он её уже заинтересовал, – кивнула Пандора.

– Кстати, пораженные Холодом у Хель на рудниках не работают. Она более чем щедрая хозяйка, поэтому отбоя от желающих, поработать у неё на рудниках – нет, – сообщил вдруг невпопад Ингвэ.