Роланд

Историческая комедия

Вступление

Из тихой крепости приморской

Испанской ночью роковой

Отбыли всадники с повозкой,

Ожесточенные войной.

Помимо золота и тканей

Своей страдающей земли

Немую пленницу, как камень,

Они насмешливо везли.

И жег ей мысли мрачный вечер,

Когда ее прогнали прочь,

Пустых людей, пустые речи,

Что у отца отняли дочь.

Тогда в молчании суровом,

Средь лицемеров и глупцов

Печальный царь твердил о скором

Паденье трона праотцов:

– Что делать мне? Того не зная,

Ищу в потемках нужный путь,

Весь мир и вас я проклинаю

За то, что я боюсь уснуть!

И слез своих сдержать не в силах

Султан прикрыл свои глаза.

Рыдал султан, рыдал Марсилий,

Себя бессилием терзав.

– Забудь печаль, – сказал советник-

Не видно солнца из-за туч,

Но в нашем мире тот могуч,

Кто предавал и был изменник!

Запомни, царь, уродств секира

Добра не требует ножон.

Среди бесчестий частых мира

Лишь ложь – единственный закон!

Ты знаешь Роланда, мой царь?

Он символ чести для потомства

И даже плотник и рыбарь

Его пленяются геройством.

– Я слышал грозное то имя,

Оно почетно средь людей,

Его владелец для мечей

Неуязвим. Мне нестерпимо

Геройства Роланда слыхать,

Как речи нищего владыке,

На нем кровавая печать,

Но он, действительно, великий!

В бою он смел, как Херувим,

В движеньях быстр, как дух зефира,

Я знаю, он непобедим

И лучше нет средь ратей мира!

Зачем спросил лишь, мой хранитель,

Меня о Роланде? К чему?

Опять принес мой злой мучитель

Победу войску своему?

– Марсилий мой, алмаз Востока,-

Советник льстил – лишь ты велик

И светлой волею Пророка

Наступит он, победы миг!

Поднимем мы фиалы хмеля

И ласка жен нас усладит.

Так мудрый сыну говорит:

«Люби друзей, врагов имея!»

Ты помнишь дочь торговца тканей,

Ее глаза, печаль и стать?

Нужны века, века скитаний,

Чтоб ей подобную сыскать!

Она похожа с утром вешним,

Звезда вечерняя ей мать.

Лобзаний зноем, словом нежным

Она способна исцелять.

Отдай девчонку, царь, без страха,

Ей будет Роланд соблазнен,

Восстанут мавры вновь из праха,

Из пыли пройденных времен!»

…А путь кончался. Уж сверкали

Костры и факелы вдали

И всюду мертвые лежали,

Покрыты горстями земли.

Окликнул кто-то мавров вскоре,

– Мы к вам с добром!– вскричали те -

Довольно здесь царило горе

И кровь струилась по воде.

Питаем мы на мир надежды,

Покоя ищете и вы

Друзей и братьев наших вежды

Уж не откроются, увы!

Где ваш король? Великий воин,

Он храбро веру защищал!

Мы признаем, что Карл достоин

Лишь самых искренних похвал…

Глава 1

Приняв послов по своду предков:

Гостей за стол свой усадив

И их беседой усладив

Про дни былые и как метко

Когда- то Карл оленя бил,

Как жизнь в сраженьях проводил

Правитель Франции счастливый

Христовой церкви сын ревнивый

Тоскливых мавров вдруг спросил:

– Страданья множились стократно,

Терзалась засухой земля

И солнце жгло невероятно

Опустошенные поля.

Ликуй, страдающее поле -

Дождем разверзлись небеса!

Хотите ль вы по доброй воле

Мир наконец-то подписать?

Я не хочу, в том Бог свидетель,

Чтоб гибли вновь мои бойцы

Их повзрослевшие ждут дети

И постаревшие отцы!

– О, Карл, могуч ты и любовью

Людской обласкан будешь в век,

Но ты омыл наш город кровью,

Пойми, суровый человек,

Для нас всего святей отчизна

И дома кров, и неба свет

Твоя же речь, как укоризна,

Которой хуже в мире нет!

Война мгновенно убедила,

Как страшен наш ненужный спор.

Мы исчерпали свои силы-

Нам нужен мирный договор!

Но маврам хитрым не внимая,

Всегда угрюм, всегда один,

Вдруг рыцарь встал и обращая

Толпе суровых сарацин

Свой гордый взгляд и возлагая

На стол торжественный свой меч

Сказал гостям такую речь:

– Я много раз грешил безбожно,

За все у Бога попрошу

Прощенья я, коль то возможно,

Но я грешил и вновь грешу…

Доколе братьев слышу стоны?

И холод чувствую в душе,

Что с ранних лет черней уже

Крыла летучего вороны?

Виновны мавры в споре нашем!

Ах, правы вы – он дик и страшен,

Но только знаете ль, друзья, -

Его страшнее буду я!

Я – трубный ад Иерихона,

Я – сын, изъятый у отца,

Я – вам преграда и препона,

Я – кнут Всевышнего Творца!

И я не верю вашей клятве,

Вы для меня – Иуда, Брут

Уста лукавые навряд ли

Хотя бы в этот раз не лгут…

Но из арабов лишь один

Худой и дряхлый сарацин

Нашел, что юноше ответить:

– Мальчишка, Бог для всех един

И рады мы любить и верить,

И царь наш, мудрый господин,

Не смеет в этом лицемерить!

Забыть обиды прежних дней?

Мы рады, гордостью померкнув!

И клятва эта тьмы сильней,

Ведь к свету дивному прибегнув

Мы верим в мир душою всей,

Как верит мать в своих детей!

***

А в этот миг, рыдая дева,

Ругала грустный жребий свой,

Что, как собакою у древа

Она привязана рабой.

Несчастий полное созданье,

Любовь, добро и мир кляня,

Она пыталась мирозданья

Теченье скрытое понять.

И грозный юноша услышал

Проклятья, льющиеся в ночь

И подбежав шепнул ей: «Тише,

Земли возлюбленная дочь!

Кто видел раз твой лик бледнея,

Тот больше рок злой не винит!

Зачем ты плачешь, пламенея

Своих божественных ланит?!

И громом Олифанта степи

Он зычной дрожью окатил:

«Снимите с рук девичьих цепи!

Пред яркой россыпью светил

Позорно доблестным мужчинам

Неволить женские крыла,

Как моря грозного пучина

Проглотит полость корабля,

Так вашу жизнь, что шла без страха

Затмит позор в глазах Аллаха!

Я помню миг, когда впервые

Вступил в Испании предел,

Тогда раскаты громовые,

Гроза и вихри дождевые

Мне предвещали мой удел…

Я чую смерть чутьем нездешним

Она мою подрежет нить.

Себя ласкаю мыслью грешной,

Что жизнь сумею сохранить…

И смерть, и жизнь, как рыбы в море,

Закинув сети я лишь жду,

Что вырву я защиту в горе

Иль посрамленье и нужду?

И все мы робкими ловцами

Пред Божьим взглядом предстаем:

Кто трусами, кто храбрецами, -

Виновны сами мы во всем!

И вняв укорам вдохновенным

Меча движением мгновенным

Арабы цепи рассекли.

И вновь страдалицу влекли

Мечты безумием священным!

И в блеске ласковом луны

Ей слышен был напев зурны…

И подоспевший Карл Великий

В кругу собратьев друзей

С печалью трепетной и дикой

Внимал покорно сцене сей.

И Карла вдруг спросили мавры

Героя имя: «О, король,

От знойной Африки до Тавра

Ни лес, ни поле, ни юдоль

Такого сына не взрастили!

Скажи, да будет знать Марсилий

Отныне славного юнца

С умом и мыслью мудреца!

– Средь хора алчущих льстецов

Уже ль вы Роланда забыли,

Что воплощает мифы в были,

Сражая ваших храбрецов?

И лица мавров исказились,

В зардетых ревностью глазах

Виденьем злым отобразились

Испуг мужчин и женщин страх.

Послы поникнув вспоминали

В степях кровавые бои,

Где Роланд взмахом Дюрандаля

Дарил товарищам своим

Среди людей почет и славу,

И право сильных, волчье право!

– Ты Роланд? – крикнул мавр в сединах, -

Тогда та девушка наш дар,

Тому, чей каменный удар -

Немейский лев в людских долинах!

Я горд, что видел, Роланд, видел

Тебя единожды в бою,

О если б знал, как мощь твою

Я возлюбил и взненавидел!

Моя отчизна – мой удел,

Ты бич ее в дали взращенный,

Но признаюсь, старик смущенный,

Такого сына я б хотел…

Возьми же дочь торговца тканей!

Она дороже вин и явств,

Она дороже тех богатств,

Что слышал ты из уст преданий.

Ее ж уста – цветочный мед,

Тот не сгорит в объятьях ада,

Кто их в блаженстве обретет,

Как упоенье и награду!

Но в этот миг Карл пожелая

Гостей задумчивых отвлечь

От мыслей скорбных эту речь

Прервал, арабов созывая:

– «Уже ль разрушим благодать

Мы разговорами худыми?

Неужто кубками пустыми

Мужчинам должно пировать?

Прошу к столу и вновь, как сном,