Больше не будем
Илья
– Сазонов! – голос проректора по учебной работе сотрясает этаж. Я несусь в другое крыло, но вынужденно торможу рядом с ним.
В универе я появляюсь так часто, насколько это вообще возможно в моем положении, но в последние дни меня тут почти не было. Пользуюсь индивидуальным планом и поблажками исключительно для меня – пропуски отрабатывать не приходится.
– Да, Игорь Вячеславович.
– Твой декан говорит, у тебя опять пересдача!
– Да, – киваю, пытаясь сохранять улыбку на лице. – Прямо сейчас, и я как раз шел на нее. Пересдам быстро и получу допуск к сессии, все в порядке.
– А курсовая работа? Сазонов, без курсовой сессию не закроешь. Ты же сейчас в отпуске? Вот и пиши в нем курсовую!
– Игорь Вячеславович, у меня пересдача ровно через две минуты, а через два часа лед.
– Какой лед? А отпуск? А курсовая?
– Мне послезавтра в Сочи лететь на шоу. Простите, товарищ проректор, очень спешу, – молитвенно складываю руки и собираюсь уже рвануть прямо по коридору, как вдруг мне хорошенько прилетает дверью по спине. Все это время я торчал прямо под дверью аудитории с табличкой «Приемная комиссия». Настоящий идиот.
Быстрая спортивная реакция меня спасает – успеваю вовремя отскочить назад, чтобы не попрощаться со спиной накануне выступления. При этом из дверей показывается не какой-то там двухметровый одиннадцатиклассник, а самое милое создание, которое я только когда-либо видел. А из ее рук высыпается охапка документов, и они тут же застилают пол у нас под ногами.
Невысокая, светленькая, с глазами янтарного цвета. Сам себе прописал бы сейчас подзатыльник за то, как нагло пялюсь на эту девушку. Но я все смотрю, смотрю, смотрю. Мне кажется, проходит вечность, хотя, я уверен, по факту это все занимает несколько секунд.
– Я вас не задела? Простите, не рассчитала, – оправдывается за свою откуда-то взявшуюся богатырскую силу.
– Жить буду. Наверняка.
И снова кажется, что время зависло. Я опять ныряю в янтарные глаза с разбега и без тарзанки. Девчонка отмирает первой. Наклоняется, чтобы собрать свои бумаги, но тут я реагирую быстрее. Присаживаюсь на корточки и в миг собираю все то, что разлетелось. Сбиваю между собой, поправляя, и на автомате сканирую глазами первый лист, ксерокопию одного из ее документов.
Передаю ей охапку бумаг, поднимаясь обратно, и специально отвожу взгляд, чтобы снова не зависнуть.
– Спасибо, – шепотом произносит.
– Да не за что, – пожимаю плечами и, еще раз взглянув на бумаги, хотя текста все равно не могу разобрать, добавляю. – Варвара Андреевна Евдокимова.
Она улыбается, смущаясь из-за такого официального обращения, а я сбегаю, потому что у меня в запасе уже ни минуты лишней нет.
– Сазонов, я тебя долго буду ждать? На Олимпиаде тоже выход свой проспишь? – из дальней аудитории показывается зам декана, которому я в очередной раз пересдаю этот хренов зачет ради допуска к экзаменам летней сессии, чтобы закрыть уже свой предпоследний курс.
– На Олимпиаде не просплю, – говорю про себя, устремляясь в кабинет и больше не оборачиваясь к янтарным глазам.
Зачет у меня такой, что списывать просто нечего. Телефон я все-таки убираю в рюкзак от греха подальше, чтобы препода не нервировать. Конечно, они гордятся тем, что среди студентов у них есть целый чемпион России и потенциальный участник будущей Олимпиады, но за красивые глаза оценки никто просто так не ставит. Мне приходится закрывать все сессии и контрольные точки своим собственным трудом, отсутствием сна, личной жизни и отдыха как такового. Но это был мой выбор, на который спустя три года после начала я не жалуюсь.
Я готовился. В этот раз готовился ночами, собирая себя в кучу после сложных и непривычных тренировок перед выступлением в шоу. Грезил о том, что откатаю пару шоу в Сочи и погрею бока на море хотя бы денек. А там можно и экзамены сдавать.
Но этот упрямый мужик ни в какую не ставит «зачтено», из-за чего я не могу получить обязательный штамп о допуске. Чтобы закрыть уже это все, я честно старался, но сейчас сижу и залипаю в окно. Пять минут, десять минут.
Телефон вибрирует на дне рюкзака, но сообщения отображаются на дисплее умных часов. Перевожу взгляд и читаю.
Чат «Шоу Сочи»: «Репетиция по графику, просьба на лед не опаздывать»
Листаю.
Рита костюмер шоу Сочи: «Забрала твою красоту из пошива! После трени на примерку, будем смотреть на тебя, принц»
Лариса пиар: «Привет, Сазонов. «ТВ спорт» зовут тебя на интервью завтра в студию, пойдешь?»
Тренер: «Нам надо забронировать лед на время после твоего отпуска»
Отпуск, смешно. В отпуске я сдаю сессию и катаю в шоу, потому что все прошлые призовые уже вложены в тачку и съемную хату, а жить тоже на что-то надо и питаться не воздухом.
Смахнув все уведомления, думаю о том, что пора вернуться к тесту, чтобы не завалить его вновь. А в голове проносятся картинки цвета ее глаз. Да что же такое! Я же тот самый несгибаемый Илья Сазонов, который на все вопросы журналистов о личной жизни всегда отвечает «У меня нет на это времени».
И это абсолютная правда, у меня нет времени. Девушки всегда хотят внимания, свиданий, подарков, отношений, разговоров. А я хочу спать. Хотя бы шесть часов в сутки. И вообще моя главная мечта – нет, не девушку найти, а просто лечь и по-человечески выспаться.
У меня через полтора года Олимпиада, а до нее еще десятки стартов мирового, европейского уровня и внутри страны. И мне точно сейчас не до чьих-то янтарных глаз.
⁃ Сазонов, время вышло, сдавай тест, – слышу какой-то голос из космоса.
А, нет, это всего лишь голос препода.
⁃ В каком смысле вышло? Я же только начал!
⁃ Полчаса уже прошло, ты у меня один пересдаешь, неужели времени недостаточно?
Это что же получается, я полчаса об этой Варваре думал?
⁃ Пять минут еще, пожалуйста. Мне нельзя снова пересдачу, я улетаю через два дня.
⁃ Эх, Сазонов, Сазонов, ты со своим графиком с ума себя сведешь. И вот понадобилось же тебе биоинженером становиться, – зам декана тяжело вздыхает, зачем-то снова оплакивая мою тяжелую жизнь, а я за это время справляюсь с мыслями, решаю все и отдаю полностью заполненный бланк.
Минуты три уходит на проверку, после чего я получаю долгожданный автограф на развороте в зачетке, бегу в деканат, где мне штампуют допуск, и вылетаю из корпуса универа на стоянку. Доведенные до автоматизма действия по проезду от места учебы к месту тренировки на минуту откладываю, достаю телефон из рюкзака. Но не для того, чтобы ответить в чатах, а для того, чтобы забить в поисковике «Варвара Евдокимова, Санкт-Петербург».
Первое же, что подкидывает мне сеть, максимально удивляет.
«Варвара Евдокимова, гимнастка, травма»
Глава 2
Варвара
– Уважаемые пассажиры, через пятнадцать минут наш поезд прибудет на конечную станцию. Просим заранее подготовиться к выходу и не забывать свои вещи.
Стандартный набор фраз проводника может вызвать у кого-то трепет от скорой встречи с городом, но только не у меня. Возвращаться домой после нескольких лет в Подмосковье, проведенных в школе олимпийского резерва, да еще и возвращаться с разбитыми мечтами – так себе удовольствие. Мне очень хотелось остаться в Москве, но судьба распорядилась иначе, и в этот жаркий июльский день поезд должен высадить меня на Московском вокзале моего родного Питера. Высадить и оставить здесь.
Питер я очень люблю, ведь это город моего детства, место, где все начиналось, где я выиграла первый турнир, делала первые успехи. Но я была уверена, что больше в Северную столицу меня не занесет. А в итоге…
Родители собираются приехать, чтобы встретить меня, ведь они считают, что сама я с таким количеством чемоданов просто не справлюсь. Хотя таскаться с вещами мне не привыкать, сколько сборов, сколько соревнований, сколько переездов пройдено. И эта дурацкая, совершенно нелепая травма, от которой я так и не смогла оправиться.
Вздохнув, убираю наушники и телефон в сумку, складываю откидной столик, разминаю шею. Подхожу к блоку багажа и думаю, что тут передо мной вся жизнь, упакованная в чемоданы. В этот миг она кажется забавной и даже странной. Но вот поезд начинает сбрасывать ход, чуть дергаясь, и я понимаю, что остаются какие-то секунды до выхода в старую новую жизнь.
Завтра мне идти в универ, в котором я не хотела учиться, и подавать документы для поступления в него. Снова быть там, откуда я уже уехала и куда не хотела возвращаться.
Часть жизни, где я была счастлива даже сквозь пот, слезы усталости и боль, закончилась, и меня ждет другая, та, которую я не выбирала.
– Варя, Варенька! – голос мамы слышу сразу, едва поезд тормозит и распахивает свои стеклянные двери.
– Вот, ну наконец-то, появилась! Мы уж думали, не доехала! – это на всю платформу объявляет папа.
– Да куда же я от вас денусь, – тихо вздыхаю про себя, подкатывая первый чемодан ближе к краю вагона.
Отец сразу перехватывает ручку чемодана, а затем стягивает все остальные мои сумки.
– Пап, да я бы сама, – тихо возмущаюсь, перешагивая с выступа вагона на платформу.
– Сама она! А отец на что? – тут же обнимает, притягивает к себе и, кажется, хочет задушить в своих объятиях. – Как же мы с мамой по тебе скучали!
– Я тоже скучала, пап.
Мама тут же оказывается рядом, и вот уже мы напоминаем капусту, обнимаясь все вместе. Мне кажется, пора уводить родителей отсюда и не мешать другим людям, но моя семья не очень разделяет это мнение. Мы еще и обсудить все за прошедшие годы прямо тут на платформе можем.
Нет, это я шучу. Родители самые прекрасные, просто им тяжело было в свое время отпускать меня, когда я уезжала в Школу олимпийского резерва в Подмосковье. Я с раннего возраста не жила с ними, потому что оказалась в свой первой школе олипмрезерва в Питере, куда переехала из Ленобласти. Но переезд в столицу стал следующим серьезным шагом.
И нельзя говорить, что родители желали мне какого-то зла – конечно, нет. Просто всегда тайно мечтали, чтобы я вернулась, а возвращаюсь я сломанной. Во всех смыслах. Нет, спорт меня закалил, дух у меня сильный, жить дальше буду.
Просто не так, как мечтала я.
Но это бывает.
Все вместе мы тащим кучу моих вещей к парковке, где папа оставил своего старенького француза. Он был в нашей семье еще тогда, когда я уезжала в Подмосковье. Думала, вот стану олимпийской чемпионкой, смогу подарить папе новую машину. Да и сама водить научусь, себе тоже личный автомобиль возьму. Но пока… Француз, радио, из которого песни в стиле ретро орут на всю машину, папина любимая «елочка».
– Завтра же иди подавай документы, и без того уже сколько времени прием в вузах идет, а ты все сидишь! – начинает давить на больное мама.
– Успею, не последний же день, – пытаюсь отмахнуться от этой темы, но просто так не отмахнешься, если мама уже начала.
– Но и в облаках нельзя витать! У нас конкурс наверняка серьезный.
– Мам, если конкурс серьезный, совершенно не имеет значения, подам я завтра или через неделю. Ты знаешь, мне гордиться нечем, баллы скромные. Я и не думала, что мне это сильно нужно будет.
– Варь, да не грусти, – папа наконец включается в нашу беседу. – Всегда все к лучшему, втянешься обратно в нашу жизнь, и институт тебе понравится, и подруг тут новых найдешь. Какие твои годы!
Чуть поворачиваюсь в его сторону со своего пассажирского и киваю, натягивая улыбку.
Оказывается, что по случаю моего «долгожданного» приезда отец взял отпуск на неделю, поэтому действительно на следующий же день мы из нашего маленького городка отправляемся в главный университет Санкт-Петербурга для подачи документов. Пока едем, перед глазами у меня проносятся картинки-воспоминания. Вот меня впервые привезли на тренировку в секцию. Вот мама договаривается о графике на работе, удобном для поездок со мной на электричке в Дворец спорта, где из меня начнут воспитывать чемпионку. Вот позднее меня приглашают в спортивную школу олимпрезерва, и я уезжаю от родителей, но пока еще не очень далеко, и мы видимся регулярно, а выходные я провожу дома. А потом, когда становится понятно, что я на голову выше и талантливее всех своих сверстниц, меня зовут уже в Подмосковье, в главную кузницу талантов российской спортивной гимнастики.
Долгий путь, долгий и болезненный, но с улыбками, рекордами, медалями и радостными возгласами, когда видишь свою фамилию вверху итогового протокола. Раз – и все. Это больше не моя жизнь, а чья-то другая.
К счастью, сегодня папа уже не так агитирует за мое счастливое студенческое будущее, понимая, что я пока не могу с таким исходом смириться. Может, они с мамой и правы, однажды я привыкну ко всему, приму то, что преподнесла мне судьба, но это будет не сегодня и не в ближайшее время.
– Мне пойти с тобой? Тебе так будет спокойнее? Или лучше не мешаться, потому что ты хочешь чувствовать себя взрослой и самостоятельной? – спрашивает отец, когда мы подъезжаем к корпусу вуза.
– Я схожу сама, пап. Я у вас уже большая девочка, мне вот даже восемнадцать есть, – пытаюсь улыбнуться, чтобы меня не потащили к психологу на лечение.
А то решат еще, что со мной не все нормально.
Грубо говоря, со мной не все нормально, но я справлюсь. Спорт дарит человеку такую невероятную силу, о которой тот даже и не думал раньше.
В итоге в приемную комиссию я направляюсь сама. Мне действительно не очень хочется, чтобы кто-то сопровождал меня, потому что за несколько лет жизни не в родительском доме просто от этого отвыкла. Собираюсь с мыслями, открываю дверь в огромную аудиторию, где расположилась приемная, вижу нужный мне столик с табличкой факультета, и двигаюсь прямо к нему. Молоденькая сотрудница, может, магистрант, принимает документы и спрашивает, хочу ли я подать заявление куда-то кроме экономического. Если честно, я и на экономический не очень-то хочу, но на физкультурный я собиралась поступать, только когда были надежды на длительную карьеру в спорте. А раз моим мечтам не суждено сбыться, надо получить профессию, по которой я смогу работать, даже без особого интереса к этому делу.
В итоге меня уговаривают подать на различные направления подготовки, ведь конкурс везде будет разный, проходные баллы тоже в итоге окажутся разными.
Меня намного больше интересовала поездка на Олимпиаду, чем ЕГЭ, но я справилась с ним сносно.
Сдав необходимые документы и поставив подписи в заявлениях, сжимаю все свои бумаги, собрав их в стопку, и иду на выход. Излишне сильно толкаю дверь и понимаю, что перестаралась… Потому что открыла ее в кого-то.
Боже, надеюсь, я не прибила никого в первый же день, даже в первый час нахождения в этом университете!
Выглядываю в коридор и вижу парня, которому досталось из-за меня.
– Я вас не задела? Простите, не рассчитала, – принимаюсь извиняться, потому что чувствую себя невероятно глупо. Хотя нет моей вины в том, что он стоял под дверью! Но молодой человек, кажется, оказался тут чисто случайно, не подумав. Так что и он не сильно виноват. Неловкая ситуация. А пока извиняюсь, смотрю на него. Он милый такой, с забавной ямочкой на подбородке. Темно-русые волосы рассыпаны с одной стороны, а с другой выбрито не под ноль и не очень коротко, но значительно короче той половины. Глаза очень умные, смотрит прямо в душу, но при том, что выглядит располагающе, парень кажется очень уставшим, и под его глазами я вижу небольшие синяки от явного недосыпа.
– Жить буду. Наверняка, – говорит мне очень приятным голосом, и я даже жалею, что сказанная им фраза такая короткая.
Ох, кажется, я где-то видела его, только вспомнить бы, где. А пока вспоминаю, что бумаги горой все еще валяются у меня под ногами, надо бы их собрать и освободить проход в аудиторию. Прихожу в себя и наклоняюсь, чтобы забрать свои вещи, но тут парень быстрее меня присаживается на корточки, собирает и передает мне охапку бумаг.
– Спасибо, – шепотом благодарю.
– Да не за что. Побереги меня в следующий раз, Варвара Андреевна Евдокимова.
Выходит, успел прочитать на первом листе, как меня зовут. Только я уверена, что он забудет через пять минут, если не тут же.
Да кто же это? Не могу, знакомый до ужаса, но имя напрочь вылетело из головы. Пожалуй, мы никогда раньше не встречались, но я наблюдала его в интернете. Точно! Лена, моя подруга из ШОР, показывала видео, как этот самый мальчик подтягивался. Он тоже спортсмен, хотя вид спорта в памяти моей восстановить невозможно. Ну явно не гимнаст, всех гимнастов – и близких к сборной, и далеких от нее – я в лицо знаю. Ладно, как раз повод написать подруге и спросить, не помнит ли она этого мальчика. Просто из интереса.
«Встретила в универе парня, лицо такое знакомое. Мне кажется, ты показывала видео с ним когда-то, где он подтягивается».
Ленчик: «Подтягивается? Сазончик что ли? Обалдеть, дорогая, то есть ты теперь с ним в одном универе учишься? Ох, я бы многое отдала, чтобы мелькать у него перед глазами на учебе. Жаль, вы не в Москве, а то я бы в гости к тебе на пары приехала»
«Лен, на парах учатся обычно»
Ленчик: «Ты видела пресс Сазона? Какая учеба, когда там такое»
«Ты рассуждаешь так, словно никогда не видела мужской пресс! У тебя на тренировках мужиков что ли перед глазами не было?»
Ленчик: «Ну ладно, не хочу обидеть наших мужиков, но этот классный. Присмотрись там, у вас же общие темы есть!»
Улыбаюсь, держа телефон в руках, но больше не отвечаю подруге. Смысл доказывать ей сейчас, что встреча с Сазоновым была случайной, да и вообще нет никакой уверенности, что он часто появляется на занятиях. Сейчас же время сессии, возможно, просто пришел сдать экзамен или зачет. С его графиком тренировок, соревнований, выступлений вообще сомневаюсь, что он может ходить на пары так же легко и просто, как его одногруппники. Так что увидела и увидела, тоже мне, великое событие. Спортсменов за свою жизнь повидала столько! Одним больше, одним меньше…
Глава 3
Илья
«Принцесса российской спортивной гимнастики не станет королевой: Варвара Евдокимова уходит из спорта после травмы», – написано в первой же статье, которую я нахожу в интернете.
«Варвара Евдокимова, главная надежда сборной России по спортивной гимнастике, из-за серьезной травмы выпала из обоймы команды и пропустит Олимпийские Игры. Это не только личная драма, но и большая потеря для всей сборной, где в последний год Евдокимова была настоящим лидером».
Жестоко. Правда, это очень жестоко. Упираясь локтем в стекло водительской двери, откидываю голову на сжатый кулак и на секунду прикрываю глаза. Просто представить, что у меня прямо сейчас могли бы отнять Олимпиаду – это кошмар. Мне больно от одной этой мысли. А у Варвары ровно так и вышло. Крест на спортивной карьере, на всех целях и мечтах. Это ужасно.
Выходит, она ушла из сборной и вернулась домой в Питер? В одной из статей приведена краткая биография девушки, и там указано, что она из Питера. Если честно, я не интересовался никогда спортивной гимнастикой, еще и за летними видами спорта следить не успеваю. О Варваре раньше не слышал. Мне ее действительно искренне жаль, но жалость – последнее, что ей нужно. Спортсмены уровня сборной – это очень сильные люди, так что сочувствие Евдокимовой явно не поможет. Но я все равно хотел бы познакомиться с ней.
Отложив телефон, еду на тренировку-репетицию шоу, после захожу на примерку костюма и получаю очередную порцию восторженных отзывов от всей команды – костюм принца мне правда очень идет. Созваниваюсь с тренером, затем – с пиар-менеджером, договариваюсь пока отложить поход на телевидение. Иначе закончусь прямо там, в прямом эфире. Я понимаю, мне только двадцать один исполнился, и сейчас самое время пахать и вкалывать. Но иногда хочется просто поспать.
Однако сейчас я выезжаю из Ледового дворца и о сне совершенно не думаю. Притормозив у самого шлагбаума, опять достаю телефон и делаю то, о чем думал всю тренировку. Нахожу страницу Евдокимовой в соцсети и быстро набираю сообщение.
«И снова привет, Варвара. Это тот самый парень, которого ты сегодня не пожалела) Знаешь, я подумал, что начинать и заканчивать знакомство ударом дверью – так себе идея, поэтому давай погуляем вечером?»
Отправляю и почти сразу же получаю ответ.
Варвара: «Привет, Илья) Я бы с радостью согласилась, но не могу. Я пока не живу в Питере, а нахожусь у родителей в области. Еще раз в Питер папа меня точно не повезет. И для этого уже поздно)»
Так. Можно было бы самому сгонять с ней, но сил на дорогу туда-обратно за рулем у меня уже не осталось.
«Только не говори, что теперь ты приедешь в Спб в сентябре»
Варвара: «Думаю, еще приеду до начала учебы, но пока ничего точно не знаю»
«Я послезавтра улечу в Сочи на некоторое время. Как вернусь, буду ждать тебя в Питере»
Не знаю, что это с моей фантазией, но совершенно точно: я зачем-то собрался ее ждать.
Вообще во время перелетов я всегда стараюсь спать, компенсируя недостаток сна в организме. Согласен, вид из иллюминатора открывается потрясный, но в моей жизни было так много самолетов, что меня этим не удивить. Обычно меня отрубает сразу после взлета, но сегодня я продолжаю сидеть и пялиться в иллюминатор, а глаза и не думают закрываться.
В голове по-прежнему Варвара и ее жуткая спортивная драма, хотя – вранье. О глазах янтарного цвета я думаю намного больше, чем о том, что этой девочке не быть олимпийской чемпионкой. За вчерашний день я успел прочитать все статьи, посвященные Варваре Евдокимовой, пересмотреть все фотографии на ее личной странице, почитать комментарии фанатов и хейтеров, куда же без них.
Если у тебя есть хейтеры, о тебе точно знают в определенных кругах. Недоброжелатели у спортсмена – признак того, что он стал популярен и распиарен. С одной стороны, странно, что я даже не слышал никогда о такой популярной гимнастке, с другой – знать обо всех спортсменах в нашей стране я просто физически не могу. Зимние виды спорта еще как-то ближе, летние – совсем другое дело.
Мысли крутятся в голове, но усталость берет верх, и я все-таки проваливаюсь в сон. Просыпаюсь в момент не самой мягкой посадки, и вот уже главный южный аэропорт страны встречает нас июльским пеклом. Я, настоящий питерский пацан, не очень такое люблю, хотя погреть бока на пляже не откажусь.
– Эй, Сазон, чего такой кислый? – пацаны косятся на меня и ржут.
Ладонью приглаживаю беспорядок на голове после сна в самолете. Быстро растираю щеки и стараюсь прийти в себя.
– Да никакой я не кислый.
– Опять что ли с сессией своей паришься? Так надо было на физкультурный поступать, вообще в универе бы не появлялся и автоматы получал без проблем.
– Ага, и пулеметы.
– Смотри, не надорвись, а то как на Олимпиаду поедешь? – ухмыляется мой главный соперник по сборной Костя.
– Как-нибудь поеду, – не хочу продолжать эту дискуссию, заранее зная результат.
Константин спит и видит свою заветную мечту: спихнуть меня с пьедестала в сборной, стать первым номером и поехать на Олимпиаду вместо меня, а не вместе со мной. Мы почти одного возраста, он на год старше, и мы с детства друг друга не выносим. Наверное, болельщики верят в сказки о дружбе внутри сборной, фантазируют, кто кому лучший друг, но часто все далеко не так.
– Главное, чтобы до Олимпиады никто не сломался, – вклинивается в разговор Петя, который недавно завершил карьеру и теперь собирается плотно заняться шоу и телевизионными развлекушками. – Знаете девочку-гимнастку? Не запомнил, как зовут, недавно про нее писали. Сломалась и все, домой, мимо игр. Жесть.
– А ты каким образом в курсе? – спрашиваю у Пети, слишком резко задав вопрос, словно возмущаюсь.
– Так писали на всех спортивных сайтах. Не читал?
– Читал.
– Ну а чего тогда спрашиваешь, раз сам все знаешь.
– Не обращай внимания, Петруччо, у нас Сазончик просто нервный, – улыбается Костя.
Клянусь, когда уйду из большого спорта, первым делом набью Костяну морду за все «хорошее», что было между нами за эти годы.
– А что там за девчонка? Я не в курсе. Петр, покажи, надо глянуть, – не унимается Константин.
– Секунду, – Петя принимается искать статьи, посвященные Варваре, а я начинаю беситься от происходящего еще больше. – Вот, нашел. Да ты видел наверняка, ее во всех пабликах постили.
– Ого, не видел, а тут такая фифа. А контактов нет? Я бы ей написал, – Костян ухмыляется, и я вообще не понимаю, почему на его странную улыбку вечно клюют девушки, а сам Костя считается главным бабником отечественного фигурного катания.
– Нужен ты ей больно, – не выдержав, случайно говорю не про себя, а вслух.
– Ой, Сазон, сам разберусь. Хотя зачем она мне нужна, это с действующей спортсменкой прикольно тусить, а бывшие уже не в почете. Ладно, погнали.
Забираю свой багаж и двигаюсь к выходу, откуда нас должны забрать и отвезти в отель. Заселяемся, принимаем душ и почти сразу едем на репетицию, а дальше я не успеваю моргнуть, как начинается какой-то марафон на выживание. Автограф-сессии, промо-съемки, позирование фотографам. Затем два дня подряд шоу и бесконечные фотографии с фанатами, где нас заставляют мило улыбаться, пока челюсть не устанет. В день обратного вылета мы все-таки успеваем хотя бы немного потюленить на пляже, а потом вся наша веселая толпа отправляется закупаться сувенирным барахлом. Обычно меня такое не интересует, но что-то подсказывает, что надо бы привезти подарок для Варвары, раз успел сказать ей про Сочи. Без особого желания, но все-таки отправляюсь на огромный рынок вместе со всеми и набираю в итоге целый пакет подарков родителям, младшей сестре и Варваре.
– Не лопнешь от сладостей, Сазон? – Костя все не сдается и продолжает свои попытки зацепить меня.
Если так продолжится и дальше, я не буду ждать, пока повешу коньки на гвоздь, чтобы врезать ему.
– Не волнуйся, не лопну.
– И кому ты столько набрал?
– Костян, тебе заняться нечем? Следи за кем-нибудь другим.
– Может, ты подружку завел, а мы и не курсе?
– Костян, Костян, полегче, – Петя вновь появляется вовремя, снижая градус напряжения между нами.
– Вряд ли моя личная жизнь касается всей сборной, – говорю как есть и с вызовом смотрю на Костю.
– Ладно, не хочешь – не говори, узнаем от журналистов или еще быстрее – от фанатов.
Пропускаю это мимо ушей и отправляюсь паковать чемоданы.
Не сильно хочу общаться с парнями после посадки, поэтому выхожу из самолета в наушниках, молча забираю багаж и двигаю на парковку за своей тачкой. Впереди у меня несколько дней отдыха от ледовых тренировок, в которые очень удачно залетает сессия, и послезавтра уже будет первый экзамен. Степень моей готовности – ноль из десяти, но едва сажусь в машину, сразу достаю телефон, убираю «авиарежим» и пишу Евдокимовой.
«А я тебе из Сочи подарок привез»
Варвара: «Илья, привет, это очень неожиданно, не стоило напрягаться»
«Я и не напрягался. Ты дома?»
Варвара: «Да, и пока в Питер не планирую»
«Скинь адрес»
Глава 4
Варвара
Что значит «Скинь адрес»? Зачем ему это?
«Для чего тебе мой адрес? Подарок почтой отправишь?»
Илья: «Курьерской доставкой»
«Мне кажется, это лишнее)»
Илья: «Ты боишься давать мне свой адрес? Надеюсь, ты в курсе, что я не мошенник, а страница не фейковая»
Да, страница явно не фейковая, это я в курсе. За те несколько дней, что прошли с момента нашей двухминутной странной встречи, я успела изучить информацию про Илью Сазонова. Поняла одно: для сборной по фигурному катанию он является тем же, кем я была до травмы в сборной по спортивной гимнастике. Главный молодой талант, надежда сборной, любимчик болельщиков (особенно, болельщиц), красавчик, трудоголик и звезда мужского одиночного катания.
Я едва не убила его столь драгоценную для страны спину дверью, а он спрашивает мой адрес, чтобы прислать мне подарок?
Подумав с минуту, набираю ему город, улицу, номер дома и квартиры. Если хочет – пусть делает, не думаю, что для него большая проблема оплатить услуги курьера. Не понимаю, зачем, но у каждого свои причуды.
Илья: «Через пару часов будешь дома?»
«Буду, никаких планов нет»
Сазонов реагирует сердечком на мое последнее сообщение, ничего больше не пишет, а я возвращаюсь к книге, которую читала до начала нашей переписки.
Нет, с чтением больше ничего не клеится, потому что все мысли теперь посвящены этому парню. В очередной раз захожу в сообщество, которое завели его фанаты, и проверяю наличие новых постов.
«Илья на автограф-сессии, посвященной Гранд-шоу в Сочи. Фотографии от подписчиков сообщества. Нашему принцу очень идет этот костюм»
Согласна, костюм ему действительно идет, Сазонов реально выглядит как принц, сошедший со страниц книги. И корона не жмет, если честно. Он ее заслуживает, судя по его успехам.
Кажется, в этой группе я прочитала все посты, опубликованные за последние полгода, но сейчас вновь принимаюсь листать ленту и рассматривать фотографии Сазонова. Красивый он, все-таки. Понимаю, почему такую фан-базу собрать смог. Интересно, что сказали бы его поклонницы, если бы узнали, что он привез мне из Сочи какой-то подарок?
Задумываюсь об этом и сама не понимаю, как листаю обратно вверх страницы, в поисковой строке пишу «личная жизнь» и жду, пока прогрузится результат.
«Наш принц не любит афишировать личную жизнь, зато никогда не отказывает фанатам в фотографии. Очередная подборка фоточек с открытой тренировки перед вами»
И все? Серьезно? Никаких фотографий с девушками, заметок от журналистов, надуманных романов с коллегами по сборной? Да ну, бред. Не верю. Думаю, он просто слишком хорошо шифруется, потому что такой красивый и популярный спортсмен просто не может постоянно быть одинок.
Следующие полтора часа я провожу, пытаясь занять себя чем-нибудь, но по факту почти все время проверяю телефон и жду нового сообщения от Сазонова или звонка курьера в дверь. Мне бы не очень хотелось, чтобы курьер приехал, когда родители уже успеют вернуться с работы, ведь в таком случае мне придется выкручиваться и что-то объяснять им. Вряд ли мама и папа поверят, что буквально за пять дней, проведенных дома, я успела с кем-то познакомиться и завязать общение.
Наконец, звонит домофон, и я подрываюсь с кровати в своей старой комнате, лечу скорее в прихожую и нажимаю кнопку на трубке, даже не спросив, кто пришел. Курьер же, как мы и договаривались. Через три минуты раздается звонок в дверь, и тут уже я решаю подсмотреть в глазок. Смотрю и застываю на месте.
За дверью стоит господин принц фигурного катания Илья Сазонов собственной персоной.
На автомате приглаживаю волосы, поправляю футболку и домашние брюки, смотрюсь в зеркало в прихожей, и только после этого открываю.
– Илья? Что ты тут делаешь? Ты же сказал, что отправишь курьера?
– А я не могу быть курьером? – он изучает меня внимательным и заинтересованным взглядом, зависая на моей фигуре, а затем поднимает голову и смотрит прямо в глаза. – Если ты пока не можешь приехать в Питер, я могу приехать к тебе, круто, да?
– Просто это слишком неожиданно, – я все еще держусь за дверную ручку как за спасительный круг и не впускаю Сазонова в квартиру. – Я не думала, что ты решишь приехать, ты же только что прилетел и наверняка хочешь просто отдохнуть дома.
– Так и есть, но мне захотелось увидеть тебя.
Что он несет вообще? Он совершенно меня не знает, мы виделись буквально две минуты в ситуации, которая была далека от приятной. С чего вдруг ему так сильно захотелось увидеть меня, что он, едва приземлившись в Питере, рванул в другой город?
– Хочешь знать, почему? – читает мои мысли.
Он подходит ближе, упирается боком в стену и не спускает с меня глаз. А я впервые замечаю, что за пару дней под южным солнцем он успел обзавестись веснушками на щеках. Идут они ему безумно.
– Хочу, – отвечаю коротко и ясно.
– Может, в гости пригласишь? – спрашивает со своей невероятной улыбкой «принца фигурного катания».
– Может, ты не будешь торопиться?
– Окей. Я думал о тебе все эти дни и хотел увидеть тебя, а ждать до сентября – это слишком долго. Я на машине, и ехать тут какие-то полтора часа.
– Ради встречи с незнакомой девушкой?
– Почему же незнакомой? Ты – Варвара Евдокимова, лучшая гимнастка России.
– Была лучшей, – исправляю его, ощущая резкую и ноющую боль в травмированном колене.
– Если ты не хочешь пригласить меня на чай, одевайся, пойдем гулять, – предлагает он, проигнорировав мой комментарий.
– Не подумай, что я не хочу пригласить тебя в дом, просто скоро придут родители, и если они увидят меня наедине с незнакомым парнем…
– Я понял. Ты соберешься за десять минут? Я могу подождать в машине.
– Я не говорила, что согласна гулять с тобой, – пытаюсь притормозить уверенного в себе Сазонова.
– Ты и не отказывалась. Так что, хватит десяти минут? Кстати, самое главное, чуть не забыл. Твой подарок.
Он стягивает с плеча рюкзак, открывает молнию и достает подарочную коробку, мило перевязанную ленточкой, затем протягивает эту коробку мне.
– Спасибо, это очень приятно.
– Посмотришь, что там? – спрашивает, натягивая рюкзак обратно на плечи.
– При тебе?
– Ты меня стесняешься?
– Илья, мы видимся второй раз в жизни, и ты уже у меня дома.
– Технически – не дома, потому что порог я не переступил.
Выдыхаю, закатив глаза, но это не со зла. Появление Сазонова меня и поражает, и забавляет, и радует одновременно.
– Если для тебя это важно, я открою, – поддаюсь порыву узнать, что же в этой коробке, тяну за ленту и развязываю ее, стягиваю крышку и залипаю на содержимое подарка.
Илья ограбил какой-то южный рынок, не иначе. Он сложил вместе сладости, орешки в шоколаде, чай, сухофрукты, аромосвечу в баночке, небольшую антистресс-игрушку в виде дельфинчика. И это я перечислила только то, что бросилось мне в глаза при первом изучении подарка.
Я удивленно смотрю на Сазонова, а он отвечает мне не менее удивленным взглядом.
– Ты осчастливил покупками всех бабулек на рынке, да? – смеясь, спрашиваю у него.
– Не всех, их было слишком много. С остальными пришлось фоткаться, давать автографы.
– Спасибо, я даже не знаю, что на это сказать, – смущаюсь от того, что Сазонов подходит еще на шаг ближе и как будто нависает надо мной.
Он чуть выше среднего роста для фигуриста-одиночника, хотя очень высоким его не назовешь. Просто я маленькая, как и все спортивные гимнастки, и наша разница в росте ощутима.
– Скажи, что соберешься за десять минут и проведешь мне экскурсию по своему родному городу. И выпьешь со мной кофе.
– Хорошо, я скоро спущусь.
Не дожидаясь дальнейшего ответа, одной рукой прижимаю к себе коробку с лентой, а другой, свободной, закрываю дверь перед носом Сазонова, который как раз собирается что-то сказать.
Глава 5
Илья
Да, было бы забавно, если бы родители Вари оказались дома. Познакомиться с семьей девушки, когда ее саму видишь второй раз в жизни – перебор, но я сам на него нарывался. Просто там, на парковке аэропорта вдруг понял, что мне совершенно необходимо увидеть ее уже сегодня.
У меня нет склонности к тому, чтобы долго обдумывать какие-то свои решения. Поэтому захотел – сел и поехал к ней. Все просто.
Евдокимова спускается через двенадцать минут. Успела нарядиться в летний сарафан, кеды, сумочку собрала и немного накрасилась.
– Девушка, может, прокатимся? – обращаюсь к ней, полусидя на капоте тачки.
– На коньках? – стебется в ответ.
– Боюсь, не сезон. В другой раз.
– Думаю, я бы и в другой раз не рискнула.
– Тогда, однозначно, кататься будем на машине.
Спрыгиваю на землю, открываю пассажирскую дверь, помогая Варе сесть, отправляюсь на свое место и первым делом включаю кондер на полную.
– Расскажешь и покажешь, куда мы можем поехать?
– Выезжай из нашего двора, а потом буду подсказывать.
Снимаюсь с парковки и медленно выезжаю. Теперь, когда она сидит так близко ко мне, а подол сарафана автоматически подтягивается, мне очень хорошо видно ее ноги. Я сразу замечаю шрам на правом колене. Руки покрываются мурашками, словно в этот момент я сам испытываю фантомную боль в колене. К счастью, я никогда не проходил через разрыв связок, но травмы в фигурке – это обязательный неприятный бонус. Я лечил их десятками.
Наверное, я разглядываю ее прооперированное колено неприлично долго, потому что она замечает это.
– Знаешь, я бы предпочла, чтобы ты просто пялился на голые ноги, чем изучал мой шрам, – недовольно произносит Варя.
– Прости. Правда, прости, я не хотел тебя обидеть. Мне очень жаль, что тебе пришлось это пережить.
– Я не нуждаюсь в жалости, – ожидаемо сразу же закрывается от меня.
– Я понимаю. Понимаю лучше, чем кто-либо другой, честно.
– Не хочу начинать общение с грубости, но и обсуждать то, что случилось, не горю желанием, – говорит мне Варя. – Поворачивай направо и проезжай весь проспект.
– Принято. Варь, в таком случае, давай поговорим об этом один раз и больше не будем. Ты уверена, что с большим спортом у тебя все закончилось?
Она сжимает правое колено ладонью, впиваясь в кожу короткими ногтями. Сжимает, видимо, до боли.
– У меня было тяжёлое повреждение колена. Всё случилось на обыкновенной акробатической тренировке, когда я работала над вольными упражнениями. Операцию мне провели сразу же, но ничего не говорили даже о приблизительных сроках восстановления. Просто врачи сказали: «Мы надеемся, что ты вернёшься в спорт». Это было в январе, после праздников. Мы все понимали, что чудес практически не бывает, кресты – это жестокая травма для любого вида спорта, но я верила в себя. Ты ведь понимаешь, что дает спортсмену предчувствие Олимпиады?
– Конечно.
– Сворачивай здесь, скоро увидишь парк, туда и пойдем, – комментирует Евдокимова и возвращается к своему рассказу. – Я форсировала восстановление, как могла, я занималась через слезы и крики, я отдавала все силы самым базовым разминочным упражнениям, а затем лежала на кровати пластом и не могла встать, чтобы налить себе воды. Рыдала ночами в подушку, видя каждый день, как девочки готовятся к Олимпиаде, пока я заново учусь ходить. В мае я поняла, что больше не могу ждать, иначе меня спишут со всех счетов в сборной, потому что я уже пропустила все, что могла.
– И что ты сделала?
– Я решила тренировать элементы, которые спокойно и уверенно делала всю жизнь. И упала с бревна.
– Ауч, – фантомная боль в колене преследует меня снова, в животе как будто все сводит от этого жуткого ощущения.
– Говорят, что рожать – это очень больно. Если это больнее, чем упасть на недавно оперированное колено, где был разрыв крестов, то я даже боюсь представлять себе роды.
– Ты не думала о том, чтобы не подвергать себя риску в этом году, полностью его пропустить и заходить уже в новый олимпийский цикл?
– Не расскажешь, зачем? Кем я буду после того, как пропущу целый год, пока кто-то из девочек, может быть, станет олимпийской чемпионкой?
– Тебе восемнадцать, – паркуюсь возле обозначенного парка и глушу двигатель. – Через четыре года ты вполне еще можешь добиться любых медалей.
– Я больше не могу ничего. Понимаешь? Ничего, – она опять сжимает колено, задирает подбородок, сглатывая ком, подступивший к горлу.
– Уверена?
– Я не хочу быть плохой спортсменкой, которая боится делать сложные прыжки, не хочет рисковать и трясется, как бы не упасть и не взвыть от боли. Я устала от безысходности и чувства собственной слабости. Устала от всего, что происходило со мной последние полгода. Я не еду на Олимпиаду, которая была смыслом всей моей жизни. Меня не выгоняли, я сама приняла это решение и ушла. На этом мы можем закончить разговор о моем колене? Ты звал меня гулять и пить кофе, правда же?
– Правда. Спасибо, что рассказала это все честно. Пойдем.
Что-то начинает подсказывать мне, что я идиот. Вместо того, чтобы спокойно дождаться возможности позвать ее на первое свидание в Питере, я притащился к ней домой без предупреждения и начал расспрашивать о травме, о которой Варя совершенно не хотела говорить. Лучше бы рассказывал про универ и что-нибудь нейтральное, чем вот так. Но Евдокимова не попросила развернуться и отвезти ее обратно, а это уже знак.
– Мы больше не будем возвращаться к вопросу моей травмы, хорошо? – говорит это сама, словно не верит мне.
– Не будем. Я просто хотел сразу узнать, планируешь ты возвращаться или нет.
– А если бы я сказала, что планирую? – спрашивает Варя.
– Тогда у меня возникли бы другие вопросы, но раз нет, значит, нет? Правильно?
Она внимательно смотрит на меня, оценивая всю серьезность разговора, случившегося между нами. Наконец, кивает и как будто выдыхает со спокойной совестью.
– Какие вопросы будут ко мне сейчас?
Ого, я так понимаю, она не менее прямолинейная, чем я сам. Спортсмены, что с нас взять.
– Какой факультет выбрала?
– Экономический, специальность будет та, на которую по баллам пройду.
– Ты мечтала быть экономистом? – удивляюсь, потому что ее образ с подобной профессией не вяжется.
– Я мечтала быть олимпийской чемпионкой, Илья. В итоге выбрала то, что подходит по результатам экзаменов. А ты на кого учишься?
– Специальность «Биоинженерные технологии».
– Ох, и что это такое вообще? Даже не представляю.
– Я могу быть специалистом по организации научно-исследовательских работ, заниматься промышленной фармацией, исследованием лекарственных средств.
С каждым моим словом ее глаза округляются все больше.
– Сомневаюсь, что ты случайно поступил на такую специальность. Тебе правда этого хотелось?
– Да, это же прикольно – заниматься исследованиями, которые потом могут быть актуальными для спортивной медицины. Глобальная сфера, и в ней еще столько всего можно разработать и открыть. Это ужасно интересно.
– Подожди, ты, получается, плотно изучаешь химию и биологию?
– Ну да, – улыбаюсь, когда вижу, какое впечатление на нее произвела моя специальность. – А еще физику и программирование.
– Ты – чемпион России, – раскладывает по полочкам Евдокимова.
– Да.
– И ты – потенциально первый номер сборной на Олимпиаде.
– О да, и это все про меня, – согласно киваю и приглаживаю свои растрепанные волосы.
– И как у тебя получается совмещать все?
– Как? Я не ложусь спать, – смеюсь, хотя по факту, не очень это и смешно.
– Серьезно?
– Варвара, ну как ты думаешь, если бы я совсем не спал, я мог бы вообще на ногах стоять? А прыжки тренировать на льду? А машину водить?
– Ладно-ладно, я поняла. Кстати, вон там какая-то сетевая кофейня, я ни разу не была в ней, уехала еще до ее открытия. Но, полагаю, с твоим отсутствием сна выживаешь ты в основном на кофеине.
– И в этом ты права. Прошу, – рукой машу в сторону той самой кафешки, и мы вместе направляемся туда.
Глава 6
Варвара
Сазонов угощает меня кофе, мы забираем наши напитки и присаживаемся на летней площадке заведения. Сначала повисает неловкая тишина, как будто у нас в головах резко закончились все слова. В этот момент я думаю, что Илья прав. Он действительно понимает меня лучше, чем это мог бы сделать кто-то другой.
Расскажи я свою историю обычному первокурснику, который кроме уроков, репетиторов и уличных тусовок с друзьями ничего не видел, этот парень и близко бы не понял всей глубины моей личной трагедии. А Сазонов – такой же претендент на олимпийскую медаль, как и я в недавнем прошлом.
На самом деле, забавно. Может быть, на ближайшей Олимпиаде он возьмет «золото» и станет новым Плющенко или Ягудиным, а я буду вспоминать эти наши посиделки в кафе и писать комментарии под постами в духе «А этот парень когда-то за мной ухаживал!».
А может, будет не так. Главная особенность нашей жизни в том, что мы ничего не знаем заранее.
– Давай поговорим о чем-нибудь, как это делают все на первом свидании, – все же нарушает нашу тишину Илья.
– Давай, – я соглашаюсь, хотя ужасно смущаюсь, когда он называет происходящее «первым свиданием». – А о чем там люди обычно разговаривают?
– Ты что, никогда не ходила на свидания? – удивленно спрашивает Илья.
– Не то чтобы совсем не ходила. Скорее, просто гуляла. С парнями-гимнастами, с которыми мы рядом жили, тренировались, в общем, неплохо друг друга знали. Любой разговор начинался с темы тренировок, соревнований и общих знакомых.
– Понятно. А я никогда не был на свиданиях с фигуристками, – вдруг заявляет.
Чего? Этот секс-символ мужской фигурки не ходил на свидание со своими соседками по льду?
Я чуть кофе не подавилась от этой информации.
– Ты серьезно?
– Да. Не знаю, как так получилось, видимо, они просто успевали надоесть мне еще в ледовом дворце, и на свидания я звал других.
Он натягивает улыбку, чтобы перевести это все в шутку, но чувствует, что наш разговор опять заходит не туда. Я и сама догадываюсь, что свиданий в жизни Сазонова было много. Только вот слушать об этом мне совсем не хочется.
– Ладно, Варвара, расскажи, как ты проводишь свободное время? И не говори, что у тебя его никогда не было, я не поверю. Может, ты читаешь умные книги, смотришь аниме, рисуешь картины по номерам?
Блин! Я действительно планировала сказать, что раньше у меня никогда не было свободного времени, но он не оставил мне этого шанса. Сам, главное, выживает исключительно на кофе, не имея ни минутки свободного времени!
– Нет, аниме я не смотрю и рисовать не умею, книги иногда читаю, но не сказала бы, что очень увлекаюсь этим. А вот всякие околоспортивные шоу перед сном люблю смотреть.
– То есть больше всего на свете ты любишь спорт? – Сазонов задает какой-то странный вопрос.
– Ты разговариваешь с девушкой, которая через боль тренировалась, чтобы воскреснуть к Олимпиаде, и что-то еще спрашиваешь?
Блин, может, прозвучало грубо, но я и не принцесса из страны розовых единорогов. Я принцесса из страны жесткой диеты, изнурительных тренировок и бесконечных соревнований.
– Тогда вынужден предупредить. Я тоже больше всего на свете люблю спорт. Может, это прекрасно? Ведь получается, у нас уже есть что-то общее.
– Главное, медальками не начать мериться, – усмехаюсь, представив себе эту сцену.
Илья потягивает свой кофе, не сводя с меня глаз. Вспоминаю, сколько раз за эти дни пересмотрела его фото и даже не верю, что он действительно сейчас сидит передо мной. Илья Сазонов. Тот самый, по которому сходят с ума все девушки, следящие за фигурным катанием. Кстати, обидно, что девушки устраивают парням-спортсменам настоящие фан-сообщества, а парни девушкам-спортсменкам – нет. И действительно, какие могут быть проблемы у Сазонова со свиданиями, если у него такая тьма фанаток? Наверняка полно тех, кто желает познакомиться с ним поближе.
Так, стоп. Я не его фанатка, но на свидание он позвал меня. И приехал ко мне сразу после самолета. Нет смысла сомневаться в его интересе.
– Медалями мы точно друг друга не впечатлим, Варвара, – после некоторой паузы говорит Илья.
– Ты можешь называть меня Варей.
– Ну, хорошо. Тогда ты меня Сазоном? Нет, серьезно, нет другого способа сократить.
Мы оба смеемся и одновременно тянемся к своим стаканчикам с кофе, из-за чего наши руки случайно соприкасаются, как в кино. Резко стреляем друг в друга глазами, обмениваясь взглядами-стрелами, а по телу словно пробегает легкое электричество.
В голове проносятся картинки, где я вижу нас с Сазоновым вместе. В будущем. Как будто стоп-кадры из фильма, на которых мы рядом. По рукам бегут мурашки, а на кончиках пальцев еще долго ощущается его прикосновение. В своей голове я даже вижу наш поцелуй и то, как Илья носит меня на руках.
Творится какая-то магия, словно высшие силы приоткрыли мне завесу тайны будущей жизни.
А потом мы разрываем зрительный контакт, и вот нас больше нет.
Илья
Если на своих соперниц на турнирах Варя смотрела так же, то мне жаль этих юных беззащитных девочек. Она – не принцесса спортивной гимнастики, она – Снежная королева. Жесткая, сильная, уверенная в себе и привыкшая никогда не сдаваться. Сломать ее могли только «кресты», да и то не сразу.
При этом внутренний мир Вари не вяжется с ее образом маленькой девочки, будущей первокурсницы, малышки с янтарными глазами. Сидит такое милое создание в сарафанчике, а при этом любого задавит на пути к своей заветной мечте.
О чем она подумала, интересно? Я заметил, как ее всю затроило, когда наши ладони случайно соприкоснулись на пару секунд. Спрашивать не буду, потому что, признаться честно, сам испугался ее взгляда.
– Извини, я что-то задумалась, – Варя смущенно улыбается и обхватывает ладонями полупустой стаканчик с кофе.
– Если ты любишь спорт и шоу, не думала о том, чтобы пойти в спортивную журналистику? – перевожу тему обратно на то, что мы уже обсуждали.
– Честно? Нет, думаю, я бы не смогла выполнять эту работу. Нужно быть более открытым и общительным человеком, более разговорчивым.
– А ты закрытая? – спрашиваю и сам догадываюсь, каким будет ответ.
– Достаточно.
– Но со мной общаться ты не боишься.
– Ты спортсмен, а мы все как братья друг другу, – пожимает плечами Варя.
Не не, так не пойдет! Какие еще братья? И сестры, наверное. Не, я в дальние родственники не записывался.
– Хочу заметить, что я к тебе не с братским сочувствием и пониманием пришел, а как парень к девушке. Интересной и яркой девушке с очень красивыми глазами. Правда, я не знаю, часто ли тебе говорили, что у тебя красивые глаза, но знай, что это так.
Она улыбается, и я улыбаюсь вместе с ней, но сигнальная лампочка в моей голове мигает о том, что мне не будет легко. Варя – непростая девушка, но сам уже придумал себе дополнительные сложности.
– Спасибо, – отвечает на мой комплимент ее внешности и опять впивается в меня своими янтарями.
– Прогуляемся? – предлагаю, поднимаясь сразу с места.
– Давай.
Мы медленно перемещаемся по парку, болтая на разные темы. Я стараюсь не возвращаться к разговорам о спорте, но нас так и тянет в эту сторону, потому что для меня в этом вся жизнь, да и Варя так быстро отвыкнуть не может. Хоть она и назвала себя закрытой, но со мной выглядит довольно разговорчивой. Даже не замечаю, как быстро пролетает время, начинает темнеть и становится прохладнее. Резко осознаю это, когда Варя потирает плечи ладонями.
– Мерзнешь? – спрашиваю, а сам виню себя, что увлекся и прошляпил момент, когда стоило отвезти ее домой.
– Да ничего страшного, вся в порядке.
– Извини, мне тебе и предложить нечего, одна-единственная толстовка, в которой я в самолете сидел, требует стирки, а другой теплой у меня с собой нет.
– Илья, правда, все в порядке.
– Тогда стоит отвезти тебя домой? Пока окончательно не стемнело.
– Да, тем более, я не предупредила родителей, что уйду на весь вечер.
– Я подумал, что ты вряд ли отчитываешься перед ними.
– Так и есть, я давно живу самостоятельно, отвыкла уже каждый свой шаг им докладывать, – говорит Варя.
– Давай, чтобы тебя скорее зачислили и переезжай уже в Питер, – как будто бы тороплю события, но я правда буду рад, если она окажется в Спб насовсем.
– А ты шустрый, Сазон, – ухмыляется, а меня забавляет, как из ее уст звучит мое обычное прозвище. – Учеба все равно не начнется раньше первого сентября.
– Ты права, я шустрый. Если уже о чем-то подумал, то всё. Меня не остановить.
– И о чем же ты думаешь сейчас?
Честно ей сказать? Я думаю о том, чтобы ее поцеловать, но боюсь, что это жесткий перегиб, который отпугнет Евдокимову. Я итак примчался без предупреждения, с подарком, который она не просила, неожиданно позвал ее гулять, а если еще и с поцелуем полезть.
Я шустрый, но не тупой.
– Садись, Варвара, отвезу тебя.
– Так о чем ты думал?
– Потом узнаешь, – пытаюсь не палиться, включая улыбку заговорщика. – Я расскажу и покажу.
Глава 7
Варвара
– Доча, а это кто? – задает резонный вопрос папа, который вышел покурить на балкон как раз в тот момент, когда я прощалась с Ильей возле подъезда.
– Илья Сазонов, фигурист. Чемпион России.
– И откуда ты его знаешь? Вряд ли гимнасты пересекаются с фигуристами.
– Он учится в том же университете, в который я поступаю.
– И когда же вы успели познакомиться? – это уже вопрос от мамы.
– Когда я подавала документы, – спокойно рассказываю, хотя все равно чуть-чуть смущаюсь из-за того, что мои родители в принципе впервые меня увидели с парнем.
Действительно, это случилось впервые. Я слишком давно не живу с родителями, да и гулять с мальчиками начала уже в Модмосковье, в более сознательном возрасте. Нет ничего такого в том, что восемнадцатилетнюю меня мама и папа увидели с мальчиком, тем более, я с ним даже не целовалась, но ситуация для нашей семьи необычная. Мы все немного растерялись. Хотя, вру, растерялась тут только я.
– А этот твой Илья из нашего города? – продолжает папа.
– Нет, он в Питере живет.
– А что он тут делал в таком случае?
Тут я уже закатываю глаза. Я понимаю, что у родителей впервые появилась уникальная возможность поучить меня уму-разуму в вопросах любви, но очень хочу этого всего избежать.
– Захотел и приехал, – и ведь не вру же.
– Только вернулась, уже и жениха нашла, – папа ухмыляется, и я понимаю, что он готов скорее шутить, чем пускаться в долгие нравоучения. – Вот и хорошо, фигуристы нынче ребята востребованные, на этих ледовых шоу своих зарабатывают, еще и на телевидение могут пойти, так что жених-то завидный. Присмотрись.