Хранительница

Я ведь чувствую, что готова как-то поменять свою жизнь…

Кира снова проснулась от испуга и, вздрогнув, не успев еще до конца осознать, что пелена Морфея спала, потерла свои еще сонные глаза руками. Ей опять снилась школа, и каждый раз это был кошмар. Точно кошмар? Зачастую воспоминания: вот она бежит на физкультуре, ей было лет восемь, вот ее догоняют мальчишки, вот присоединяются девчонки, а вот они начинают лупить ее. Да так смачно, с визгами и искренней радостью, что не менее искренние и чистые слезы начинали сами литься из глаз Киры. Она до сих пор помнит боль детства, как и физическую, так и моральную. Напоминанием о временах ее слабости служит небольшой шрам на правом запястье, оставленный циркулем сильной рукой знакомого из параллельного класса, сделанный на спор. Кира уже давно решила, что просто не будет думать о проблемах минувших дней, ведь надо просто жить дальше. Возможно, из-за этого она до сих пор боится встретить кого-то из одноклассников на улице или в магазине. Сейчас лето, а это значит только одно – свобода! И никаких одноклассников. Жаль, что не кошмаров.

Она неспешно умылась, позавтракала и поспешила на улицу. Ей не хотелось упускать последние солнечные деньки августа. С собой она взяла своего верного попутчика, а именно шоппер с блокнотом, ручкой, цветными карандашами, другими канцелярскими мелочами и любимой книгой про волшебные миры. Целый день безмятежного счастья, что же ей можно придумать?

"Я могу снова пойти в библиотеку и почитать другие фэнтезийные книги, могу взять велосипед у папы в гараже или попробовать написать Оле…"

Они с Олей только-только начали общаться и Кира еще не знала, насколько сильно той будет интересно проводить так часто вместе время. У Киры никогда особо подруг не было, порой она общалась с кем-то из класса, но, к сожалению, любая попытка сдружиться погибала еще в зачатке. Ее личный рекорд самой долгой дружбы составил четыре месяца.

"Или я могу просто пойти на свою любимую лавочку в парке и продолжить писать свой роман."

На том Кира и остановилась. Приняв твердое решение закончить третью главу, а затем еще и нарисовать иллюстрацию, она зашагала бодрой походкой вперед к парку, который находился в десяти минутах ходьбы от её дома.

*Вибрация телефона*

Кира достала телефон из кармана:

– О, сообщение от мамы, – и на ходу зачитала вслух, - С добрым утром, моя красавица. Я сегодня задержусь на работе, чтобы завтра уйти пораньше. Поедем вместе на пляж, как и хотели. До вечера, целую!

Быстро напечатав не менее милый ответ, она ускорила шаг. Кире не хотелось терять ни минуты драгоценного времени, пока лавочка свободна.

"После обеда опять придут эти крутыши, надо успеть написать все до их прихода".

***

Выводя кривым почерком слово за слово, девушка унеслась в воображении в те далекие края, где разворачивались события романа. Она просидела на лавке около двух часов, даже не заметив, как палящее августовское солнце вступило в свои полдневские права. Погруженная в свой мир, который принадлежал лишь ей одной, она и не заметила, что пара девушек из группы "крутышей" приближались к лавке. Одна из них была кем-то вроде главаря местной элиты. Дочь богатых родителей, которая не привыкла слышать отказа – она была худощава, высокого роста с ясно-голубыми глазами и русыми волосами, достающими до поясницы. Истинная русская красавица, словно сошедшая с обложки какого-нибудь славянского журнала мод. Другая (её Кира всегда про себя называла подстилкой) была бледнокожа, имела гордую прямую осанку, черные густые вьющиеся волосы по плечи и карие как ночь глаза. Оценив Киру взглядом сверху вниз, девушки вальяжно подошли к лавке и нависли над ничего не подозревающей знакомой:

– Привет, подвинься, мы здесь сесть хотим, – в повелительной манере сказала "главная", смотря Кире прямо в глаза.

Кира оторвалась от блокнота, оглядела быстрым взглядом парк и скептически ответила:

– Вокруг полно свободных лавок, вам именно эта нужна?

– Ну, во-первых, она поздоровалась с тобой, – подала голос извечная подстилка первой, – А ты не очень-то вежливо ответила. И во-вторых, мы всегда здесь сидим, это наше место. Подвинься, мы сядем.

– Ты не раз видела, что мы всегда приходим именно сюда. Иди лучше на своем велике покатайся, не занимай место.

"Как им наглости хватает! Я готова прямо сейчас встать и врезать им обеим! Да кем они вообще себя возомнили!?"

Но вместо этого Кира словно в ступоре сидела на месте. Её будто бы приковало к лавке, а руки налились свинцом, она не могла пошевилиться от слова "совсем".

– Я не собираюсь уходить, – набралась онасмелости и еле заметно сжала руки в кулаки.

– Окей, ладно, – пожала плечами подстилка и села вплотную к Кире, да так, что локтем упиралась ей в грудь. Крутышка тоже не растерялась и села на лавку, начав бурно и черезчур громко что-то обсуждать.

– Да вы оборзели! – Кира что есть сил толкнула их, подстилка врезалась в крутышку и та свалилась с лавки, – У вас вообще совести нет!

Крутышка сидела на асфальте и хлопала глазами, подстилка хотела было что-то сказать, но Кира рукой изобразила жест захлопывающейся пасти прямо у нее перед глазами. Сейчас она чувствовала себя победительницей, так пускай никто не вякает.

В этот момент Кира очнулась.

Она поняла, как же сильно давит локоть подстилки ей в грудь. Та начала нарошно сильно размахивать руками, в последний такой всплеск даже дала Кире по лицу, рассказывая главной про своего крутого парня. Кире осталось только сложить блокнот с уже успевшими помяться страницами из-за жестикуляции подстилки. Кира резко встала, на секунду тем самым напугав крутышек:

– Сидите здесь хоть до талого, только не подходите ко мне больше никогда! Кикиморы!

И пошла быстрым шагом в сторону дома, осознавая, насколько она слабая и безхарактерная, мысленно затыкая уши, пытаясь не слушать оскорбления, доносящиеся от крутых со стороны лавки. В голое звучало лишь одно: "Какая же я беспомощная!"

***

"В школе мне это явно аукнется. Я и так все лето старалась не сталкиваться с ними, в этом году я просто не выживу!"

Кира утерла рукой начавшие было идти слезы, но тут же запретила себе давать им волю. Вот дома будет можно и поплакать, и пожалеть себя.

"Блокнот помяли, с лавки выгнали, по лицу дали и вообще просто ВСЮ ЖИЗНЬ чмырят меня! Да я до сих пор боюсь на физкультуру ходить из-за них! Весело им было лупить меня, видите ли… А я теперь даже летом не могу нормально спать. Постоянно кошмары, даже во сне меня эти кикиморы достают, бьют и смеются, и опять лупят, и опять смеются, как же они меня достали! Хватит, просто хватит!"

Она сорвалась на бег. Понимая, что недотерпит и просто не дойдет с нахлынувшими слезами до дома, Кира решила, что уж лучше она через дворы добежит до него. И стрелой пустилась мимо играющих в песочнице детей, мимо бабушек у подъездов, косо смотрящих на неё, мимо Оли… Оли? Оли, которая шла с еще одной такой "крутышкой" в сторону парка. Кира резко завернула за угол во дворе и прижалась спиной к холодному кирпичу жилого дома. Затаив дыхание, она услышала противное хихиканье крутышки и неловкий тихий смех Оли. Они прошли мимо – опасность миновала.

"Она пытается влиться в их компанию…" - с ужасом поняла Кира. Это значило, что в ее жизни обрывается очередная нить с потенциальной подругой. Она вяло зашагала в сторону дома. Впереди её ждал очередной учебный год, очередные одни и те же лица, очередной злобный смех недругов и очередное уже закономерное одиночество…

"Ладно хоть до дома недалеко. Вот что мне дальше делать? Мне так всё надоело. Я вроде нормальная, не зубрила, не оторва, учусь прилежно, интересуюсь всем чем можно, а по итогу в моей жизни нет ничего хорошего! Что со мной не так? Я ведь чувствую, что готова как-то поменять свою жизнь, так всем доказать хочу, что я заявлю этому миру еще о себе! А на деле я каждый раз так и буду вжиматься в лавку, скрежетать зубами и терпеть… И читать про героев, смотреть сериалы про то, как кто-то спасает мир. Я вроде и хочу всем показать, чего стою, а вроде и не могу… Просто не могу…"

В этот момент Кира почувствовала что-то странное: холодок пробежался по коже, заставляя её покрыться мурашками, голова на секунду помутнела, перед глазами возникла прозрачная пелена… И в следующий миг все стихло. Оа снова была прежней.

"Помутнение какое-то?" – девушка схватилась рукой за голову.

Кира решила взять себе мороженога перед тем, как отправиться домой. Слижком уж нехорошее выдалось утро, было бы здорово начать вторую половину дня с чего-то позитивного. И сладкого. Девушка завернула с пустынной улицы на площадь, где был ее любимый ларёк и с ужасом поняла: вокруг все стало другим.

В следующее мгновение площадь озарил вопль:

– Это что такое? ГДЕ МОЙ ГОРОД!?