Тихоня

© Д. Савельева, текст, 2025

© Издание на русском языке, оформление. АО «Издательство «Детская литература», 2025

Плейлист

1. Billie Eilish – Bad guy

2. Royal Blood – Trouble’s coming

3. BONES UK – Beautiful Is Boring

4. Фогель – Стерва

5. просто Лера – Оставь меня одну

6. Emily Browning – Close Enough to Kill

7. MARUV – Don’t Stop

8. Kanye West – Stronger

9. Halsey – Gasoline

10. стасиес – постпанк

Глава 1

Аня

Высокое здание из красного кирпича. Где-то за поворотом находится вход в главный корпус университета.

Я чувствую, как холодит затылок, но все равно продолжаю прижиматься к стене. Мой взгляд блуждает среди деревьев, ровно высаженных на небольшой аллее напротив. Ветер раскачивает кроны, понемногу срывая с веток желто-бордовые листья. С грустью вспоминаю о лете, которое вдруг кончилось. Я даже и не заметила. Все так мимолетно. Это с каждым годом пугает меня все больше.

Более того, летом ничего интересного не происходило. Все теплые деньки я потратила на то, чтобы заработать немного денег на личные нужды, и поэтому сутки напролет торчала в кафе, щеголяя в опрятной форме официантки. Ну и какого черта тогда я продолжаю из года в год ждать это призрачное и невероятное лето, которое никогда не оправдывает моих надежд?

Я оборачиваюсь – к главному входу идет Кира, моя лучшая подруга и по совместительству соседка по комнате. Ее можно с легкостью потерять в этом осеннем пейзаже, ведь в ее черных волосах виднеются красные пряди.

Сейчас ее волосы почти целиком скрыты под шапкой, которую она носит уже с первого дня осени.

Я не тороплюсь догонять соседку, хоть и не видела ее долгое время. Очевидно, Максим, ее парень, ждет Киру на лестнице.

– Так и есть, – чуть слышно шепчу я себе под нос и улыбаюсь, наблюдая за их милыми и в то же время тошнотворными объятиями.

Теперь, когда Макс стал предметом обожания моей подруги, причем взаимно, он не так уж сильно меня раздражает. А после того как он перестал общаться с футболистами, я вообще готова поставить парня на пьедестал. Футболисты слишком много о себе мнят. Хотя Максим оставил себе спортивную куртку их клуба и с удовольствием носит ее по сей день, рьяно доказывая спортсменам, что это всего лишь одежда, к тому же теплая и комфортная. Футболисты злятся, но Макс чихал на их недовольство. И правильно.

Я готова переступить порог этого ненавистного университета, пусть он и не рад меня видеть. Меня греет лишь мысль о том, что это в последний раз. Последний учебный год. А потом можно наконец забыть эти тупые рожи и никогда не вспоминать. Но пока… Пока я должна доиграть свою роль до конца.

Я разворачиваюсь, в спину дует ветер. Пепельные волосы касаются лица. Они пропахли табаком. Я бросаю в рот жвачку и вставляю в уши наушники, в которых негромко играет панк.

Пройдя совсем немного и свернув за угол, я толкаю дверь и оказываюсь внутри. Рюкзак на плече, руки спрятаны в карманах голубой мешковатой джинсовки. На бледной шее красуется чокер. Потрепанная футболка с AC/DC и черная джинсовая юбка. Ботинки на шнуровке придают тяжести моему шагу, я ничуть не смущаюсь. Все оборачиваются на звук, но никто не заостряет на мне особого внимания. Студенты по большей части знают, кто я такая. Местная знаменитость. В плохом ключе.

Порой даже забавляет эта игра, эти ярлыки. Для меня, как для будущего психолога, сей феномен весьма любопытен.

Люди надменно смотрят на меня, усмехаются, воротят носы, хотя даже не знают лично. Плевать. Главное то, что я сама про себя знаю, остальное меня не волнует. Но меня веселит, как именно все воспринимают мой образ – плохая девчонка, дрянь, потаскушка. Мне до ужаса нравится подыгрывать, еще жирнее подчеркивая свой образ эдакой дикарки без тормозов.

– О, Федорчук! – окликает кто-то.

Я оборачиваюсь и вижу Королёва – звезду местной футбольной команды.

«Козел», – закатываю я глаза. Он стоит в окружении спортсменов-друзей и пары девушек. Впрочем, как обычно. Время порисоваться.

– Как дела, Федорчук? – продолжает он. – Как здоровье? Как твоя подружка? Все в порядке?

Гогочущий смех. Я морщусь от отвращения и показываю этому недоумку средний палец, продолжая шагать дальше. Его друзья изображают что-то вроде сочувственного вздоха, словно я нанесла Королёву смертельный удар. – Паша, перестань, – слышится знакомый девичий голос. Я знаю, чей он, но не придаю этому значения. Ира. Это была она. Пусть моя бывшая подруга и сказала Королёву перестать, но это не ради меня, а ради нее самой, ведь, как ни крути, «ржачная» байка ее тоже касается.

Ссора двух пьяных девушек, чем же еще можно поразвлечься? Не так давно эта история выделилась на общем фоне того, что обычно случалось на вечеринке футболистов. Хотя, как по мне, ее просто раздули.

«Ей неприятно, как неожиданно», – фыркаю я, уже подходя к нужной аудитории.

Дверь открыта. Аудитория почти заполнена. Сейчас должен начаться совместный семинар для нескольких потоков. Или даже направлений.

Я быстро поднимаюсь по лестнице к последним партам и занимаю одно из пустующих местечек. Препод задерживается, но проекторный экран уже подготовлен. Нас ждет очередная скучная и ненужная лекция.

Кто-то свистит, и я слышу свое имя. Отрываюсь от рюкзака, в котором пытаюсь найти нужную тетрадь, вынимаю наушники и оглядываюсь. На соседнем ряду, чуть впереди меня, сидит Кирилл. Рядом с ним его друзья – Денис и Артём.

Парни играют в местной рок-группе Rush. Кирилла я знаю лучше всех, мы вместе посещаем курс истории с первого года обучения, там же вместе и сидим. Его друзей я тоже знаю и поддерживаю с ними общение, тем более что они каждую субботу выступают в студенческом баре «Шум», в который я с удовольствием наведываюсь. Да и на репетиции ребят я с радостью заглядываю время от времени. Денис, со своими синими волосами и отличным чувством юмора, кажется мне забавным и просто приятным человеком. А вот Артёма я терпеть не могу.

Слишком серьезный, слишком высокомерный. Я не выношу таких людей. На его лице так и написано, что он не умеет веселиться. Для Артёма все в этой жизни должно следовать плану. И отклониться от него страшнее смерти. Как говорится, открывайте форточки: здесь душно.

Я удивляюсь парням, а затем улыбаюсь Кириллу, который все еще смотрит на меня.

– Здесь программисты? – спрашиваю я.

– Как будто не видно, – спешит фыркнуть Артём, не оборачиваясь ко мне. Он надменно скрещивает руки на груди.

Улыбка исчезает с моего лица.

– Я что, по-твоему, Ванга?

– Тёма, заткнись, – осаживает друга Кир и снова переводит на меня взгляд. – Не хочешь к нам поближе подсесть?

– Тут вообще-то группы блоками разделены, – вновь вставляет свое слово Артём. – Мухи отдельно, котлеты отдельно.

Кирилл закатывает глаза. Я это замечаю и очень даже поддерживаю его реакцию.

– Считаешь, что препод разорется, если увидит, что она не на своем месте, и разгонит всех по углам? – заговаривает Денис, сначала глядя на все еще каменного Артёма, затем оглядывается через плечо на меня. – Будто это кого-то волнует. Да всем пофиг вообще, кто где сидит.

– Спасибо, Дэн, – произношу я, а потом сверлю глазами дыру в спине Артёма. – Но я, пожалуй, останусь здесь. А то вдруг на меня настучат. Ремня еще всыплют.

Артём косится на меня, не оборачиваясь. Будто предупреждая. Я усмехаюсь и откидываюсь на спинку стула. Медленно жую жвачку, все еще глядя Артёму в затылок.

Заходит преподаватель. Он поправляет микрофон на трибуне и подходит к ноутбуку. Мужчина пару раз щелкает мышью, на проекторном экране появляется презентация. Я даже не вслушиваюсь во вступительную речь преподавателя, тема кажется мне высосанной из пальца.

«А я еще гадаю, почему вдруг семинар общий и для психологов, и для программистов. Где связь?» – думаю я и недовольно вздыхаю. Тема: «Современные гаджеты. Их влияние на психическое состояние человека».

Первый час я сижу полуразвалившись, время от времени зевая во весь рот и поглядывая на часы в телефоне. Но вдруг звучит знакомое имя. Я выпрямляюсь и прислушиваюсь.

– Артём Ткачёв, прошу, выходите, – говорит преподаватель и хлопает, следом по инерции аплодирует вся аудитория. Я лишь ухмыляюсь, мне смешно и любопытно одновременно.

Артём точно так же, как и незадолго до этого препод, поправляет микрофон, а затем включает презентацию.

– Эй, – окликаю я Кирилла, он оборачивается. – Вы на что-то поспорили или как?

– Нет, – улыбается Кир, – это его проектная работа. Он к ней весь прошлый месяц готовился, пытаясь совмещать все это с репетициями.

– Вот как, – усмехаюсь я, заговорщицки стрельнув глазками.

– Аня, не смей, – хихикает Кирилл. Он точно понимает, в каком направлении сейчас работают мои извилины. – Пожалей бедолагу.

– Ага, щас, – снова усмехаюсь я и как можно выше тяну руку.

Артём продолжает читать доклад, периодически переключая скучные слайды. Его глаза окидывают аудиторию справа налево. Увидев мою поднятую руку, он на мгновенье замолкает, а затем продолжает, делая вид, что ничего не видел.

– У-ху, – отвечаю я и шевелю пальцами, все еще не опуская руку.

– Простите, Артём, кажется, у нас есть вопрос!

Преподаватель доволен, наверняка думает, что мы заинтересованы темой. Я, конечно, просто хочу побесить зубрилу Артёма.

Недовольство на лице Ткачёва я могу прочитать, даже сидя так далеко. Сладостный яд растекается по нутру. Боже, какой кайф.

– Да? – с деланой доброжелательностью произносит Артём в микрофон.

Я вынимаю вторую руку из кармана джинсовки, опираюсь на парту и победно поднимаюсь на ноги. Понеслась. – Считаете ли вы, что современные технологии – это продукт инопланетной расы?

Студенты, сидящие впереди, хихикают и некоторые поворачиваются посмотреть на меня. Лицо преподавателя меняется. Сначала он озадачивается, но потом улыбается. Намечается дискуссия.

– Что, простите? – произносит Артём.

– Как насчет «Зоны 51»? – продолжаю я как ни в чем не бывало. – Верите ли вы, что Стив Джобс каким-то образом украл у инопланетян долю разработок и поделился ими с миром, подарив нам айфон?

Лицо Артёма остается непроницаемым.

– К чему вы клоните? – спрашивает он, но я игнорирую его вопрос, потому что он не отвечает на мои.

– Всем известно, что технологии очень быстро развиваются. И если к этому правда причастны инопланетяне, действительно ли их цель разрушить нашу психику? Или, может быть, они желают помочь недалеким созданиям, которые не способны найти дорогу без навигатора?

На соседних рядах начинают перешептываться.

– На этот счет у ваших ученых есть какое-нибудь исследование? – ехидно добавляю я, но все еще не тороплюсь садиться на место.

Ткачёв, в поисках подсказки, смотрит на преподавателя, но тот лишь указывает ему на микрофон, предлагая продолжить дискуссию, порассуждать и ответить на волнующие публику вопросы. Артём глубоко вздыхает.

– Всем известна история городка Росуэлл, где якобы в сорок седьмом году произошло крушение НЛО, – с важным видом начинает Артём. – И эта тема породила множество слухов и домыслов, которые некоторым трудно отделить от реальности, но нет никаких оснований полагать, что…

– Но ведь появилась когда-то «Зона 51», – перебиваю я. – Многие говорят о секретных документах и технологиях. Зачем же тогда там нужны военные, если ничего не произошло?

– Скорее всего, там изначально была военная база.

– Ну да, конечно, – прыскаю я. – А может быть, кто-то просто не желает выставлять истину напоказ? Или действие всех этих смартфонов и другой техники на людскую психику и есть изначальная цель инопланетного эксперимента?

Артём смотрит на меня как на умалишенную. На мгновенье он запускает пятерню в каштановые волосы, прочищает горло и снова принимает серьезный вид, пытаясь выглядеть уверенным.

– Не знаю, на какие именно источники вы опирались. Я использовал научные исследования, подтвержденные экспериментально. Вы можете предоставить релевантные материалы?

– А в ваших исследованиях содержится информация об инопланетянах? Или тактично замалчивается? – давлю я.

Ткачёв открыто усмехается.

– С вашего позволения, но все это просто теории заговора из интернета, – с нажимом отвечает он, будто говоря: «Закрой уже рот и отвали!»

Я молчу, а потом злорадно улыбаюсь.

– Благодарю за ответ, – произношу ехидно. – Я удовлетворена.

У Артёма двигается челюсть. Мне удалось вывести парня из себя. Какое блаженство. Так я по крайней мере убедилась, что Ткачёв – живое существо и способен хоть что-то чувствовать. Я сажусь на место.

– Зачем ты это сделала? – возмущается Денис, чуть не помирая от смеха. – У него ведь была выверена каждая минута доклада.

– А пусть знает, что в этой жизни никогда ничего не идет по плану, – довольно отвечаю я и поудобней разваливаюсь на стуле. Обожаю создавать хаос. Ставя Ткачёву палки в колеса, я научу его жизни.

– Ты ненормальная, знаешь? – улыбается Кирилл.

Я киваю.

– Знаю, но я готова принести себя в жертву. Хотя бы ради этого.

Указываю пальцем на Артёма, который теперь дает волю эмоциям. Закончив презентацию, он спускается с трибуны и направляется к своему месту. Он так зол, не верю своим глазам. У него будто дым из ушей валит.

– Стерва, – говорит он, садится рядом с Кириллом и швыряет папку на стол.

– Это я, – отвечаю с улыбкой и поднимаю вверх большой палец. – Всегда пожалуйста, нытик.

Я громко лопаю пузырь жвачки. Артём оборачивается и некоторое время пристально смотрит на меня.

– Ты че добиваешься? – с угрозой спрашивает он.

Я подаюсь чуть вперед и тихо говорю:

– Жду, когда ты сорвешься, свяжешь меня и будешь грубо обзывать в ответ.

Артём сохраняет невозмутимый вид. Он выдерживает мой хитрый взгляд, но затем отворачивается, вновь сцепляя руки на груди. Я довольна своей провокацией.

Некоторое время я еще буравлю глазами его затылок, но вскоре мне надоедает, и я пытаюсь слушать преподавателя.

После окончания семинара студенты покидают аудиторию. Я все еще сижу на месте. Слегка запрокинув голову, качаю ею в такт музыке, звучащей в наушниках.

– Эй! – Кир толкает меня, и я открываю глаза. – С ночевкой остаешься?

– Ей полезно, – спешит вставить свои пять копеек Артём, закидывая рюкзак на плечо. – Может, ума наберется.

Я морщусь.

– Иди-иди, – подгоняю я, наблюдая, как Артём направляется к выходу и даже не оборачивается на мои слова, словно и не услышал их вовсе. Почему-то меня это злит, и я тихо рычу.

– Идете? – спрашивает Денис, возникая рядом с Кириллом. Я встаю и хватаю свой рюкзак.

– Как у тебя дела? – начинает Кирилл, пока мы втроем спускаемся по ступенькам. – Что-то я тебя не видел на последних двух занятиях по истории. Прогуливаешь?

– Нет, – устало произношу я, – у меня был дедлайн для вводной части диплома. Нужно было предоставить черновик научнику, поэтому пришлось пропустить пару занятий, чтобы все успеть.

– Ай-ай-ай, Анна Владимировна, – наигранно стыдит меня Кирилл, – нехорошо так делать. Все предметы в равной степени важны.

– Кто бы говорил, – кошусь я на Кирилла и смеюсь. Мы оба прекрасно знаем, что Фролову ничего не стоит пропустить очередную лекцию ради репетиции или еще чего-нибудь более интересного. К тому же курс истории был для нас дополнительным, а не обязательным. Мы ходим туда из чистой корысти. Посещение подобных курсов дает преимущество – поблажка, а иногда и вовсе освобождение от нормативов по физкультуре, что и для меня, и для Кирилла является огромным плюсом. Спорт – это не про нас. К тому же дополнительная отметка в дипломе явно не будет лишней.

– Чем планируешь заняться на выходных? – интересуется Денис.

– А что? – улыбаюсь я. – Хочешь меня на свидание позвать? Так я с радостью.

Денис смущается и одним движением взъерошивает синюю гриву.

– У меня есть девушка – Катя. Напоминаю на всякий случай, если ты вдруг забыла…

Я закатываю глаза.

– С каких пор вы, ребята, стали такими скучными? – раздосадованно начинаю я. – Где же студенческий дух, отрыв и угар, в котором мы всей этой дружной компанией могли бы забыться? – Я иду между парнями и, пока произношу свою разгоряченную речь, по-дружески закидываю им руки на плечи. – М?

Парни улыбаются.

– Так нам ничего не мешает, – произносит Кир. – В субботу мы выступаем в баре. Приходи.

Я обмякаю.

– Эх, вы меня не понимаете. Я имела в виду ваши обязательства, которые вас так или иначе ограничивают. У Дениса Катя, у тебя Лиза.

– Да брось, – усмехается Кир. – Отношения – это круто. Сама бы попробовала и не возникала тут.

Я кривлюсь от неприязни.

– Да на фиг оно надо. Мне и одной зашибись.

Парни скептически переглядываются.

Дойдя до поворота, я опускаю руки.

– Ладно, у меня сейчас окно, надо в общагу зайти, так что мне туда, – указываю влево.

– Хорошо, – кивает Денис. – Но насчет субботы мы серьезно – приходи. Ты всегда желанный гость. Кто же будет радостно свистеть и вопить с дальних столиков? К тому же вечер обещает быть интересным – намечается посвящение первокурсников.

Мне лестно слышать о себе такое.

– Окей, я подумаю над вашим предложением, – произношу я с улыбкой. – А что, в этом году Королёв вечеринку не устраивает?

– Пока неизвестно, но кто его знает, – отвечает Кир. – Вдруг он наконец одумался и решил больше не опускаться до уровня сплетника, обсуждая на подобных сборищах бедных первокурсниц.

– Ну да, – усмехаюсь я. – Что-то из разряда мистики. Скажешь тоже…

Мы дружно ржем над шуткой. Парни машут мне на прощание и шагают в противоположную сторону. Я выхожу на улицу.

Дождавшись зеленого сигнала светофора, перебегаю дорогу и пересекаю аллею, в конце которой меня ждет поворот к зданию общежития.

Около двери стоят несколько человек. Они над чем-то смеются, бурно жестикулируя. Я прохожу мимо них. Иногда в подобные моменты мне в голову приходит мысль, что обсуждают именно меня, но в основном это не так. А даже если и обсуждают, мне все равно. Или я себя в этом убеждаю?

Быстро преодолев несколько лестничных пролетов, я оказываюсь у нужной комнаты с номером 124. Достаю ключ и собираюсь вставить его в замок, но, повернув ручку, понимаю, что дверь открыта. Войдя внутрь, я вижу Киру, которая сидит за столом и что-то строчит в тетради.

– Сокол? – удивленно произношу я, закрывая за собой дверь.

Кира оборачивается, улыбается и встает, направляясь ко мне.

– Анна-Ханна! – возбужденно пищит она, кидаясь на меня с удушливым объятьем. – Я так соскучилась!

– Еще бы, тебя не было целый месяц, – хмыкаю я, обнимая подругу в ответ.

– Да ладно тебе, мы же созванивались.

– Это другое, – наигранно возмущаюсь я. – Не оправдывай свой мерзкий поступок. Бросила меня тут, понимаешь. А все твой Максим виноват.

– Не надо, не трогай святое, – улыбается Кира, в шутку ударяя меня по плечу. Мы смеемся.

Расшнуровываю ботинки и кидаю рюкзак на кровать. Я шагаю в ванную, чтобы помыть руки.

– Ну и где твой чертов кубок? – кричу сквозь шум.

– Остался у Максима.

Закрываю кран.

– Ну офигеть, – прыскаю я, вновь возвращаясь в комнату. Прислоняюсь к столу. – Твой парень решил заграбастать себе все плюшки?

– Да что ты прицепилась к Максу, – говорит Кира, показывая мне кулак. – Просто мы решили, что в его доме наша награда сохранится лучше, чем в общаге.

– Ой, ну подумаешь, бычки бы я в него бросала, – хихикаю я и тут же получаю от Киры ладонью по колену. – Ай! – Сейчас допрыгаешься, Анька! – смеется Кира. – Не смешно ни разу. Этот кубок очень важен как для меня, так и для Максима. Все-таки это был первый серьезный конкурс творческих работ. Честно, мы даже не рассчитывали на победу, хоть и знали, что мы не хуже остальных. На таких мероприятиях одного таланта недостаточно. Ты даже не представляешь, какие у нас были соперники. Эти люди оттачивают писательское мастерство двадцать четыре на семь.

– Ох, подруга, представляю, какой стресс ты испытала, – искренне произношу я. – Шутки шутками, конечно, но я очень рада за тебя. Серьезно. Это круто, что у вас с Максимом случился такой тандем и что вы оба интересуетесь писательством. Вы огромные молодцы. Горжусь! – прижимаю руку к груди и делаю вид, что вытираю слезу.

– Дурочка, – улыбается Кира. – Что это у тебя?

Чувствую, как Сокол тычет пальцем в шею, а потом оттягивает ворот футболки вместе с джинсовкой.

– Что это?!

Я хватаюсь за горло, натянутый ворот душит меня. Издаю булькающий звук.

– Мам, успокойся, – смеюсь я, выдергивая из рук подруги джинсовку. – Всего лишь тату.

– Всего лишь?! – продолжает возмущаться Кира. – Тату это у Кирилла, а у тебя… татуировище!

Я громко и зловеще смеюсь, словно ведьма. Шалость удалась.

– А ну, показывай, – недовольно произносит Кира, складывая руки на груди и осуждающе притопывая ногой.

Я хмыкаю. Кира была такой с самого начала. Как только она поступила на первый курс и заселилась ко мне в комнату, ее занудство обнаружилось почти сразу. Сначала не так явно, но чем больше мы сближались, тем чаще мне приходилось закатывать глаза от ее нравоучений.

И все же я привыкла к этому ее синдрому мамочки и с удовольствием шучу, что кто-кто, а вот Кира никогда не забудет надеть шапочку. Как ни странно, но Киру эта шутка веселит.

– Как хочешь, – хитро улыбаюсь я, собираясь снять с себя одежду. – Только не падай в обморок.

Кира щурит глаза, но молчит.

Вешаю джинсовку на ручку двери шкафа, сама вновь разворачиваюсь к подруге спиной и без церемоний поднимаю футболку. Кира шагает ко мне и начинает водить пальцами по моей коже.

– Очуметь… – тихо произносит она. На нее смотрит огромная цветная шипящая кобра во всю спину, обвитая ярко-красными розами, с которых стекают капли крови.

– Ну как?

– Выглядит… устрашающе… и… круто.

Я оборачиваюсь к подруге.

– Серьезно? – интересуюсь недоверчиво.

– Ага, – все еще выпучивая глаза, признается Кира. – Ты когда ее набила?

– Летом, – говорю я, окончательно снимая футболку и беря из шкафа ту, которая лучше пахнет. – Три месяца горбатилась в кафе в родном городе, чтобы заработать. Для такого шедевра требовалось несколько сеансов, плюс цвет. К тому же работа отличного мастера. Не очень-то дешево.

Кира все еще смотрит на меня с удивлением. Я захлопываю шкаф, шагаю к подруге и щелкаю пальцами перед ее лицом. Кира оттаивает и садится обратно на стул.

– Больно, наверное? – кривится она, внимательно наблюдая за тем, как я собираю рюкзак.

– Скажем так – приятного мало. Но я хотела эту кобру. Это перевешивало все.

– Как отреагировала твоя мама?

Я на миг перестаю копаться и с хитрой улыбкой смотрю на Киру.

– Она не знает, – признаюсь я и таинственно подмигиваю подруге.

– Жесть, – усмехается Кира.

Мне такое слышать не впервой. Мой старший брат – Костя – сказал так же.

– Кстати, я сегодня успела побывать на семинаре. Встретила парней из Rush, они говорят, в эту субботу в «Шуме» посвящение первокурсников. Пойдешь?

– А что, Королёв уже не в почете? – язвительно отзывается Кира.

Я хихикаю, вспоминая, что совсем недавно сказала примерно то же самое. Что ж поделать, Королёв успел выпить нашей крови. Неудивительно, что мы его терпеть не можем.

– Кто его знает. Может, в этом году перваки умные попались. Или кто подсказал, что местный бар у нас отличный.

– Во всяком случае, предложение ребят звучит заманчиво, – продолжает Кира. – Я бы сходила. Они будут играть?

– Естественно, – отвечаю я. Наконец, разобравшись с рюкзаком, я по-турецки сажусь на кровать, и мы вместе с Кирой спокойно говорим обо всем на свете.

Глава 2

Аня

К субботе я успеваю изрядно устать. График занятий сильно выматывает. Несмотря на то, что я теперь на последнем курсе, у меня по-прежнему гигантское расписание, в которое необходимо каким-то образом впихнуть дополнительные занятия и работу над дипломом. Я с нетерпением жду вечера, когда смогу пойти в «Шум», немного повеселиться и отдохнуть в компании друзей.

Шагаю в наполовину заполненную аудиторию. Несколько одногруппников здороваются со мной, и я отвечаю им тем же. По большей части здесь каждый сам за себя, но все, так или иначе, общаются друг с другом.

Я же предпочитаю быть всегда одна. Со времен первого курса…

Только я успеваю подумать об этом, пройти вдоль ряда и занять свое место, как ко мне подсаживается Ира. Оборачиваюсь, надменно оглядываю соседнее место, постепенно переводя взгляд на лицо бывшей подруги.

– Какого хрена? – Я кривлюсь так, словно залезла рукой в нечто гадкое и липкое.

Соседка поправляет безупречные черные локоны и мягко улыбается.

– Здесь мое место, – отвечает она, расправляя помявшиеся уголки своей тетради, которую успевает положить на парту.

– Черта с два, – нахально продолжаю я. – Практические занятия, из-за которых препод приклеил тебя ко мне, давно закончились. Мы последний курс. Так что пошла вон.

Ира не двигается с места. Она оборачивается, и ее лицо становится серьезным.

– Считаешь, я заслужила к себе такое отношение?

Я лишь прыскаю, находя ее высказывание очень ироничным. Начинаю копаться в рюкзаке.

– Еще бы, – говорю я. – Мое мнение ты знаешь. Так что не прикидывайся.

Ира неуверенно смотрит по сторонам, будто боится, что нас подслушивают.

– Может, хватит уже? Это действительно выглядит как ребячество. Мы взрослые люди, а помириться не можем. Ну неужели я такая плохая?

Спокойно опускаю рюкзак на пол. Взмахнув волосами, я оборачиваюсь к собеседнице. Расфуфыренная девочка с обложки журнала. Возможно, она классная, но для меня – как большинство. И я не узнаю ее. Это кто-то чужой. Не ожидала, что именно сейчас мне захочется высказаться. – Хочешь, чтобы я освежила твою память? – язвительно произношу я. – Мы дружили с тобой со старших классов, но, как только поступили в универ, я вдруг оказалась недостаточно хороша для тебя. Ты сама решила найти себе компанию в лице Скрябиной из того же круга, что и придурочные футболисты. Ты хотела быть «везде своей», стать заметной. Возможно, в этом нет ничего плохого. Но ты переступила черту, когда решила поддерживать их насмешки надо мной. Это достойный поступок? Как считаешь?

Ира мямлит:

– Я…

Но я перебиваю ее:

– По их мнению, я как-то не так одеваюсь, веду себя неправильно и все такое. А кто дал им право решать? Но ладно бы только это… Так ты решила устроить целое шоу на той проклятой вечеринке на втором курсе. Ты хотела общаться со мной только за пределами университета, но что-то я не припомню, чтобы ты заступилась за меня, когда Королёв захотел снять со мной порнушку. Мне жаль, но у тебя извращенное понятие о дружбе. Или тебе сейчас очень скучно, потому что твоя подружка Скрябина выпустилась в прошлом году? Извини, вакантное место второй стервы не для меня, если ты вдруг так решила. У тебя есть еще вопросы?

Ира смотрит на меня так, словно ее с ног до головы облили грязью. И все равно я понимаю, что Ира не согласна. Думает, что я выставляю ее монстром, чтобы себя обелить. Меня смешит ее самоуверенность и твердолобость. Такой, как Ира, ничего не докажешь, она все равно считает себя правой.

Она продолжает молчать и сверлить меня испытывающим взглядом. В конечном счете я не выношу, нервно вздыхаю и говорю:

– Я не хочу с тобой общаться, ясно?! И мое мнение никогда не поменяется. Базар окончен.

Ира оглядывается по сторонам. Некоторые одногруппники заинтересованно смотрят на нас, но не все. Поднявшись с места, Ира смеряет меня недовольным взглядом и пересаживается на другой ряд.

Я даже не смотрю в ее сторону. Утыкаюсь в тетрадь и пытаюсь что-то читать, но смысл не улавливается. Как бы там ни было, вся история с Ирой отзывается в моем сердце болью, хоть я и не демонстрирую это. Показывать слабость недопустимо.

Мы учились вместе с первого класса, особо не общаясь. Но в классе девятом я, шагая домой после занятий, увидела, как девчонки из параллельного класса закидывают Иру снежками. Не сумев пройти мимо, я заступилась за одноклассницу. С того момента возникла наша дружба, которую, казалось, ничто не может разрушить.

Окончив одиннадцать классов и сдав экзамены, мы решили поступать на один и тот же факультет, так как и мне, и ей была по душе психология. И вот в середине первого курса наша дружба дала трещину, которая с каждым днем становилась все больше, в конечном итоге превратившись в громадную пропасть.

Я могла бы понять Иру. Все взрослеют, меняется окружение, интересы, приоритеты. Может быть, я отпустила бы ее при условии, что Ира прямо бы обо всем мне сказала. Но она решила продемонстрировать свое отношение самым омерзительным образом, выставив меня на посмешище перед всеми. При этом не переставала твердить, что я все не так поняла, и закидывала меня сообщениями и звонками в надежде поговорить. Но я не дура.

После этого у меня начались огромные проблемы с доверием. На третьем курсе ко мне подселили первогодку Киру. Я не могла не разговаривать с ней, как-никак мы жили вместе. Тем не менее я старалась не болтать лишнего, опасаясь, что соседка воспользуется какой-нибудь информацией в своих целях, и все опять закончится плохо. Но наши безумные разговоры и хитрости, касательно влюбленности Киры в Максима, сильно сблизили нас. И я решила довериться в ответ, всем сердцем надеясь, что не зря.

Наконец я возвращаюсь в реальность и сосредотачиваюсь на занятии.

Субботних лекций немного, кончаются они около трех часов. Я быстро собираюсь и плетусь до общежития.

Уже оказавшись на нужном этаже общаги, я останавливаюсь. В кармане вибрирует телефон. Это СМС от Киры. В нем страшная новость: «Воды нет».

Я вхожу в комнату.

– В смысле, блин?! – выпаливаю с порога, смотря на Киру, раскладывающую на кровати вещи.

– Ты меня напугала! – подпрыгивает она. – Ты про воду? Да, ее нет. Сама недавно пришла с пар и хотела чайник поставить.

– А в чем проблема? Трубы сломались?

– Типа того, – кивает Кира. – На первом этаже прорвало. Какие-то умники накидали всякую дрянь в туалет, там все затопило. Чтобы вода не пошла дальше, все перекрыли. Трубы же старые. Команда хотела устроить разнос, решила, что это задание посвящения. Но ее убедили не поднимать шум и всего лишь всех оповестить о том, что воды не будет некоторое время.

– «Некоторое» – это какое? – возмущаюсь я и захожу в ванную, с грустью ее оглядывая.

– Понятия не имею, – продолжает Кира. – Поэтому я собираюсь к Максиму.

Я с ошалелыми глазами забегаю обратно в комнату.

– Сваливаешь? Без меня?

Кира смеется и ничего не отвечает.

– Ну и ладно, – наигранно фыркаю я и присаживаюсь на кровать. – У нас тоже связи имеются.

Деловито достаю из кармана кожанки телефон. Воображая, будто он кнопочный, я отвожу его на расстояние вытянутой руки и прищуриваюсь, словно плохо вижу. Набираю нужный номер.

Пара гудков, и там берут трубку.

– Аллё-ё-ё, – протягиваю я. – Кирилл Сергеич, не будете ли вы так любезны приютить меня на ночлег?

– Чего? – смеется Кирилл.

– Да у нас в общаге трубы прорвало, – с улыбкой поясняю я, – а я не могу ходить грязная: я девочка.

– Тоже мне аргумент, – усмехается Кирилл.

– Так, – грозно пресекаю его я, а дальше начинаю любезничать: – В общем, мне нужно где-то переждать. Предательница Кира перекочевывает к Максиму, – произношу я с наигранным недовольством, на что Кира показывает мне язык, – и я более чем уверена, что она не только помыться у него хочет.

Кира кидает в меня первую попавшуюся под руку майку, подавляя смех. Я легко уворачиваюсь.

– А ты не завидуй, – слышится от Кирилла. – Но учти – я с тобой спать не буду.

– Ой, не очень-то и хотелось, – прыскаю я. – Ну все, короче, договорились? Я скоро прилечу к тебе на крыльях ночи! А потом мы все вместе завалимся в бар.

– Отличный план, – смеется Кирилл, тут же добавляя: – Надежный, как швейцарские часы, если я правильно понял.

Я хихикаю, а потом, натянув на себя маску резкого безразличия, серьезно говорю:

– Все, пока, – и нажимаю «отмену».

– Злодейка, – произносит Кира, уже утрамбовывая необходимые вещи в сумку. Я ничего не отвечаю. Посмотрев на подругу, я досадливо вздыхаю и подхожу к шкафу. Широкие дверцы распахиваются, представляя мне весь скудный гардероб.

– И что же мне взять? – произношу куда-то в пустоту и тоже начинаю потихоньку собирать вещи в небольшую спортивную сумку.

Как только обе заканчиваем со сборами, мы вызываем такси. Сначала едем к дому Максима, потом я добираюсь до Кирилла. Расплатившись с водителем, выпрыгиваю из машины.

На улице прохладно, и пока я жду у домофона, успеваю замерзнуть. Ветер, дующий в спину, так и пытается забраться под куртку. Проходит несколько секунд, и вместо бесконечного пиликанья слышится:

– Пароль?

– Волосатая нога, – говорю я. – Открывай уже, заколебал. Я замерзла.

Домофон пищит, и дверь поддается. Я быстро захожу в подъезд, почти бегом преодолевая ступеньки. Где-то на втором пролете слышу наигранно-грозный голос:

– Через минуту врата Душенвиля закроются, и все грязнули останутся на той стороне.

Я поднимаю голову, но вижу лишь бесконечные перила. Хохочу. Душенвиль, блин.

Оказавшись на третьем этаже, я вбегаю в открытую дверь, когда Кирилл дает обратный отсчет. И успеваю.

– Что за «Форт Боярд»? – спрашиваю, кидая спортивную сумку на пол. Кирилл позади меня закрывает дверь.

– Холодец твой растрясти, – отвечает он и гогочет, за что я больно щипаю его за ногу, пока разуваюсь. – Ай!

Здесь царит совершенно другая атмосфера – уютная, домашняя и благоухающая. В общежитии никогда не бывает спокойно и тихо, кто-то обязательно громко слушает музыку или носится по коридору. Бывает и так, что из соседних комнат доносятся звуки ужасного кашля или как парочки выясняют отношения. А тут… мне даже дышать легче. Тишина, порядок. Я, конечно, люблю безудержное веселье, но спокойной обстановки иногда не хватает для разнообразия.

В коридоре ярко светит лампа, освещая бирюзовые обои и блестящий темный ламинат. Множество запахов обрушивается на меня одним большим потоком: запах порошка от футболки Кирилла; на полочке рядом с ключницей лежит открытая упаковка влажных гигиенических салфеток; с кухни летит блаженный аромат пирога, который испекла тетя Надя. «Вишневый?» – облизываюсь я. В общаге же всегда пахнет сыростью, дешевыми пельменями и унынием, если оно, конечно, имеет запах.

– Что тут за шум? – спрашивает Надежда Степановна, мама Кирилла, которая тут же выходит из кухни. – А, Анют, это ты. Проходи. Мы как раз с Лизочкой чай пьем. – Здравствуйте, – улыбаюсь я, снимаю кожанку и вешаю на крючок. – Я на самом деле пришла помыться, – слегка краснею, – но как только я это сделаю, то обязательно приду к вам, если предложение все еще будет в силе.

Надежда Степановна лишь улыбается, кивает и возвращается назад.

– Так неловко, – шепотом говорю я Кириллу на ухо.

– Да брось, маме все равно. Она знает, что ты мой бро. Я ж не бомжа с улицы привел.

Я пихаю его в бок и, увернувшись от его ладони, шагаю к ванной.

Проскользнув мимо кухни и увидев девушку Кирилла, я здороваюсь. Лиза машет рукой, заталкивая в рот огромный кусок пирога. По всей видимости, у нее есть дело поважнее.

Щелкнув выключателем на стене, я вхожу в ванную.

– А ты ночевать-то останешься? – спрашивает Кир, заходя следом.

Я морщусь.

– Это уместно? Здесь Лиза.

– Она идет с нами в бар, сейчас еще пацаны придут. Но Лиза не останется ночевать. Если что, родаки не против. – Ну… я подумаю, – говорю я, немного выжидающе молчу, а потом выталкиваю друга вон: – Давай уже, иди отсюда.

Кир лишь что-то неразборчиво мямлит, пытаясь тормозить пятками, чтобы не впечататься в стену. Парень оказывается за бортом. Судя по доносящимся голосам, он присоединяется к компании на кухне.

Я закрываю дверь изнутри и наконец достаю нужные принадлежности из сумки: шампунь, гель, бальзам, молочко для тела, мочалку, масло для волос, миниатюрную косметичку и чистое белье. Разложив все на стиральной машинке, я раздеваюсь. Одежду вешаю на крючок для полотенец, сама же в нетерпении залезаю в ванну и встаю под душ, настраивая воду. Отрегулировав подходящую температуру, я наконец закрываю глаза и стою под теплым водопадом пару минут.

Кажется, что сейчас моя душа покинула тело, нежится в невероятных водах Аравийского полуострова. Вокруг лишь этот шум и прекрасная дикая природа. Где-то вдалеке меня ждет очаровательный мулат, обнаженный по пояс. В руке парень держит манящий виноград. «Хм, ну привет», – улыбаюсь я собственным развратным мыслям.

Закончив где-то минут через сорок, хватаю с полки два голубых полотенца – одно оборачиваю вокруг себя, другим промокаю волосы, убирая лишнюю влагу, и следом складываю его в корзину для белья. Подхожу к зеркалу, висящему над раковиной. Я решаю немного подкорректировать брови. Роюсь в косметичке и достаю щипцы.

– Ай! – шиплю я, выдергивая волосок.

Только я вхожу во вкус, как вдруг дверь ванной комнаты дребезжит – кто-то крутит ручку по ту сторону.

– Да че за фигня!

Я с досадой вздыхаю. Обессиленно опускаю руки на раковину. Ткачёв. Его голос проходится по моей коже мерзкими мурашками. Видимо, недостающие два участника Rush успели прийти, пока я мылась.

Отложив щипцы, я шагаю к двери, решая избавить несчастного от нервного срыва. Замок поворачивается, и парень снова дергает ручку на себя, немного оторопев, видимо, не рассчитывая на то, что с сотого раза у него все-таки получится открыть дверь.

– Че ломишься? – недовольно спрашиваю я, снова возвращаясь к зеркалу и принимаясь за брови.

Артём стоит как вкопанный, но быстро приходит в себя. Он оглядывает меня с ног до головы.

– А ты че тут делаешь?

Я оборачиваюсь к нему, изображая удивление.

– Брови щипаю, не видишь?

Он еще некоторое время молчит, стараясь смотреть куда-то в пол. Боковым зрением я улавливаю его замешательство.

– Я еще не скоро, – поясняю я, не отрываясь от своего занятия.

– В каком это смысле? – возмущается Артём и снова глядит на меня. Теперь он замечает гигантскую татуировку на моей спине. Я вижу его неприкрытое удивление через зеркало.

– Ну, знаешь… Брови такое дело…

– Да пофиг. Мне нужно. Так что давай… – решительно отрезает он, жестом указывая, что мне пора на выход. Я не реагирую.

Тогда Артём шагает внутрь, смотрит на мои разложенные вещи. Он подбирает с пола спортивную сумку и начинает бездумно швырять в нее мои принадлежности. Все в кучу. Встав около стиральной машины, Артём хватает все подряд флаконы и бутылочки, показательно отправляя их в сумку. Следом летит косметичка, мочалка. Рука Ткачёва замирает на одну длительную секунду. Он мешкает, заприметив мои трусики. Извращенец.

– Эй!

Парень оттаивает и возвращается к своей задаче. Белье, которое он хватает и сгребает как животное, тоже исчезает в сумке. Артём словно не слышит моего возмущения. Покончив со сборами, он вцепляется в мое предплечье, собираясь вывести меня за пределы ванной. Грубые пальцы зацепляют полотенце на стыке, оно начинает разматываться.

– Ты! – восклицаю я, успевая придержать его одной рукой. Кидаю на Артёма колкий взгляд и начинаю смеяться: – Так и знала, что ты запал на меня. Что, не терпится увидеть меня голой?

Артём закипает. Мне нравится его злить, выводить из себя. Поразительно, как же, оказывается, Ткачёва легко можно довести. Я всю жизнь оттачивала навыки на собственном брате, но гораздо интересней оказалось проделывать это с кем-то другим.

– Ничего подобного, – ухмыляется он, – у тебя даже не на что смотреть!

С моего лица вмиг стирается веселье. Эта фраза так сильно обижает меня, что я и сама такого не ожидала.

Задохнувшись от злости, я вырываю руку из звериной лапы Артёма. Я намерена заставить его взять свои слова назад и подавиться ими.

– Да-а? – протягиваю я, глядя Ткачёву прямо в глаза.

Он не отступает. И тогда резким движением я дергаю вниз полотенце. Теперь перед Артёмом я стою совершенно обнаженная.

Парень замирает, уставившись на мою грудь. Это длится, кажется, целую вечность. Его взгляд скользит по животу, ниже, затем снова возвращается к груди, и только потом он смотрит на мое лицо. С моих еще влажных пепельных волос падают капли, высыхая на полу. Я полностью отдаю себе отчет в том, что я сексуальна. И теперь Ткачёв тоже в этом не сможет усомниться.

Сглотнув, но сохранив невозмутимый вид, Артём безразлично произносит:

– Ну вот, я же говорил.

– То-то ты таращишься на меня уже пять минут, – довольно произношу я. – Ну как, Ткачёв, нравится?

Он смотрит на мои губы, изучая усмешку.

– Ничуть, – цедит Артём сквозь зубы и разворачивается. – Дай знать, когда ванная освободится.

Он ставит сумку обратно на пол и спешит уйти. Я фыркаю и закрываю дверь. Вернувшись к раковине, смотрю на себя в зеркало. Нахально улыбаюсь, довольная собой. В следующий раз подумает, прежде чем говорить чушь. Мне нравится собственная решимость, от которой я чувствую, будто способна на все.

Спустя еще минут тридцать, я, идеально уложив волосы и одевшись, выхожу в коридор. Справа от ванной находится комната Кирилла, я захожу туда. На кровати сидит он сам, его девушка и Денис. Около компьютерного стола сидит Артём, развернув стул в сторону друзей. Прежде чем я вхожу, ребята что-то весело обсуждают и смеются. Встретившись со мной взглядом, Ткачёв перестает улыбаться, и на его лице появляется неприязнь.

Я игнорирую его. Поставив сумку около комода, прыгаю на постель, занимая место рядом с Дэном, и спрашиваю:

– Чего хохочем?

– Да так, вспоминаем прошлый Новый год, – отвечает Кир, целуя Лизу в висок и подтягивая ближе.

– А, это где ты впервые исполнил серенаду для любимой девушки? – улыбаюсь я.

– Вроде того.

Лиза краснеет от смущения и прячет лицо, уткнувшись в шею Кирилла. Все улюлюкают.

– Милашки, – парирую я и встаю. – Кстати, никто так ничего и не узнал по поводу Королёва? Мне просто реально не верится, что не он устраивает вечеринку для первогодок.

– Его вообще последнее время не видно и не слышно, – отзывается Денис. – Даже странно. Может, задумал что-то другое?

Я качаю головой. Пытаюсь найти в сети хотя бы заметку об этом, но не получается.

– В моей жизни Королёва всегда, к сожалению, с избытком… Блин, у меня интернет тормозит. Кир, я воспользуюсь твоим ноутом?

– Без проблем.

Шагнув к компьютерному столу, я вопросительно смотрю на Ткачёва, который даже и не планирует уступать мне место.

– Может быть, уже поднимешь свой зад? – язвительно проговариваю я, утыкаясь взглядом ему в спину.

Парень деловито разворачивается на стуле и лениво поворачивается ко мне.

– Если ты Кирюхина подружайка, это еще не значит, что тебе все подчиняются, – надменным голосом отвечает он. – Постоишь.

Артём давит на меня взглядом, пытаясь переиграть меня в моей собственной игре. Но я не теряюсь. Наклонившись и придвинувшись к его лицу, я колко произношу так, что это слышат все:

– А тебе на горшок не пора? Ванная свободна.

Друзья взрываются от смеха. С моего плеча соскальзывает тонкая бретелька короткого топа. Артём прищуривается, склоняя голову набок. «Сучка», – говорит он одними губами. Я мечтательно ухмыляюсь, словно слышу комплимент. Ткачёв неторопливо встает, оборачивается, смеряет ребят взглядом и выходит из комнаты. Дверью он не хлопает. Это не в его стиле.

Я сажусь за компьютер и быстро ищу в группе нашего университета хоть какую-то информацию о мероприятии Королёва, но так ничего и не нахожу.

– Ну и отлично, – выдыхаю я. – Значит, сегодня в «Шуме» точно будет жара. Так что вы пока собирайтесь, а мне еще нужно навестить вишневый пирог.

Я зловеще потираю ладошки.

Глава 3

Аня

На улице по-прежнему пасмурно, но вечером это почти незаметно. Мы выпиваем по глотку припасенной текилы перед выходом, чтобы не успеть замерзнуть, а вместе с этим разжигаем и хорошее настроение.

Той же компанией мы неспешно подходим к бару и заваливаемся внутрь, безудержно смеясь над собственными шутками. К нашему огромному удивлению, «Шум» преобразился, превратившись из брутальной дыры в нечто похожее на современный клуб.

Танцпол уже забит – толпа первокурсников лихо отплясывают под современные попсовые песни, которым они подпевают во все горло. С потолка падает и кружится свет разноцветных софитов, прожекторы на сцене приглушены, но Rush видят, что их инструменты кто-то подготовил.

– Интересное кино, – фыркает Артём и направляется к бармену.

– Что ему опять не так? – возмущаюсь я.

– Наши инструменты на сцене, – отзывается Денис, снимая с себя куртку. – Это правда странно. Нужно поговорить с Мишей. Ключи от подсобки только у него.

– Да, – поддерживает Кир, – мы сходим на разведку, а вы пока садитесь за столик. Мы забронировали самый большой.

Мы с Лизой киваем и разворачиваемся к месту, где диваны стоят буквой П, а в середине находится большой стол.

Удобно устроившись на мягких сидениях и избавившись от верхней одежды, мы с Лизой улыбаемся друг другу. Не проходит и минуты, как к нам подходит официантка и спрашивает, что мы будем пить. Лиза выбирает нежный коктейль «Пина колада», а я «Мохито». Спустя пару мгновений напитки оказываются у нас в руках. Мы делаем по глотку и отставляем бокалы.

– А где Катя сегодня? – интересуюсь я, забираясь на диван с ногами, но так, что подошва свисает с края и не касается обивки.

– Учится, – добродушно отвечает Лиза, зачесывая длинные золотистые волосы за ухо. – Ей нужно было доделать одно сложное задание. Думаю, она скоро подойдет.

Как только Лиза договаривает это, дверь бара открывается, и слышится приглушенное эхо колокольчиков.

– О! – восклицает она, и я оборачиваюсь.

К нам идет Катя в компании Максима и Киры. Парень в футбольной куртке, а Кира, как обычно, вновь не смогла расстаться с любимым головным убором. Катя скромно шагает рядом с парочкой.

– Добрый вечер, красавицы, – говорит Максим. От него веет уличной прохладой.

– Ну здравствуй, чемпион, – хмыкаю я и дружески тычу ему кулаком в плечо. – Кубок принес?

Он мешкает и зависает.

– Не обращай внимания, – вмешивается Кира и садится рядом с ним. – Она не может смириться, что наш общий приз за победу в конкурсе остался у тебя дома.

Максим улыбается, оставляя мой вопрос без ответа. В принципе, он мне и не нужен.

– Мерзкая погода, не находите? – вздыхает Катя, снимая кожанку. Она вздрагивает, будто от холода.

Я хитро улыбаюсь, двумя пальцами обхватываю ножку бокала и двигаю его по столу к Кате. Мои ногти, покрытые глянцевым черным лаком, выглядят острыми, как у кошки. – Ты можешь согреться, – с той же хитринкой говорю я ей.

Катя смотрит на запотевший бокал, на ободок которого соблазнительно надет кусочек лайма. Она поправляет короткий каштановый хвостик на макушке, хихикает, хватает коктейль и выпивает залпом. Я присвистываю.

– Внимание: обнаружена плохая девочка!

Мы все смеемся. Катя смущенно закрывает глаза ладонями, но в то же время смеется вместе с нами.

Прожекторы на сцене вдруг зажигаются, мы оборачиваемся на свет. Rush в полной боевой готовности стоят перед зрителями. Бармен Миша убавляет звук, и люди на танцполе перестают двигаться. Теперь все внимание обращено на группу. Первокурсники встречают банду приветственными аплодисментами и криками. Кирилл в футболке с надписью «Альфа» поправляет стойку микрофона.

– Ах, хорош, – мечтательно вздыхает Лиза, не сводя с Кирилла глаз. Я тыкаю ее под бок локтем, играя бровями. Лиза улыбается. Тем временем он начинает вступительную речь:

– Хэй, гайс. Мы группа Rush. Для тех, кто не в курсе, в «Шуме» мы выступаем каждую субботу. У вас есть отличный шанс насладиться классной музыкой. Но это так, к слову. А сейчас я бы хотел поздравить всех первокурсников с началом их студенческой жизни! Добро пожаловать в ад! Здесь всегда жарко! Поехали!

Толпа снова кричит.

Дэн дает отсчет барабанными палочками, и ребята начинают играть.

Звучит крутой гитарный проигрыш, а затем начинается припев:

С дальнего столика слышатся радостные вопли и свист. Кир мимолетно смотрит на нас и лучезарно улыбается. Я уже успеваю встать на ноги и теперь вовсю колбашусь, мотая головой и ни капли не стесняясь.

Я размахиваю руками и любуюсь сценой. Внезапно ловлю взгляд Артёма. Сказать, что меня это удивляет, ничего не сказать. Оборачиваюсь к столику, пытаясь понять, куда именно он смотрит. Может, за моей спиной что-то происходит? Но нет. Друзья восторженно наблюдают за выступлением точно так же, как и я, и время от времени что-то обсуждают. Я оборачиваюсь к сцене и снова натыкаюсь на пронзающий темный взгляд басиста. Не могу понять, что происходит, но мне становится как-то жарко и некомфортно. Прихожу к выводу, что Ткачёв просто уставился в зал, а не пытается раздеть меня глазами. Это слишком неправдоподобно. Мы на дух друг друга не переносим. Хотя, может, сцена в ванной так и стоит у него перед глазами? Что ж, тогда его можно понять. Бедняжка. Отбрасываю все мысли в сторону и продолжаю танцевать.

Парни доигрывают композицию и просят зрителей не разбегаться, так как они намерены продолжить выступление после небольшого перерыва. Бармен вновь включает танцевальную музыку. Официантка успевает принести нам закуски. Кир спускается со сцены и направляется к нашему столику.

– Что скажете о новой песне? – спрашивает Кирилл, усаживаясь рядом с Лизой.

Катя вдруг встает и бросается на шею Денису. Ее пальцы зарываются в его синих волосах, а губы настигают в страстном поцелуе. Он с ответным жаром обнимает свою девушку. Все ахают, теряются и тут же забывают о вопросе Кирилла. Настолько это неожиданно.

– Полегче, – выдыхаю я и машу рукой около своего лица. – Вот что алкоголь с людьми делает… Мне аж плохо стало от ваших чувств.

Друзья хихикают.

– А ты сними себе мальчика и расслабься, – надменно вставляет Артём, внезапно появившийся из-за моей спины. Он проходит мимо и занимает место с краю.

Я кривлюсь.

– Не пытайся тут рекламировать свои услуги, мальчик. Ты не потянешь мое расслабление.

Максим, далекий от наших каждодневных перепалок, давится. Приставляет кулак ко рту, пытаясь совладать с хохотом и не выплюнуть бургер, который только начал жевать. Кира хлопает его по плечу и быстро объясняет, что для нас это нормально. Максим понимающе кивает.

– Она снова урыла тебя, – саркастично шепчет Кирилл на ухо Артёму. Тот дергает щекой и отворачивается.

Вместо танцевальной музыки играет более спокойная. В ней слышатся тягучие мистические мотивы и гитарные переборы, манящим голосом поет девушка.

– Да, Кирюха, ваша новая песня просто класс, – проговариваю я, пятясь к танцполу. – Но сейчас я хочу сходить с ума.

Я начинаю медленно двигаться под музыку. Руки скользят по бедрам, плавно перемещаясь вдоль талии, очерчивая изгибы. Они ползут к шее, лицу, и, прикрыв глаза, я продолжаю танцевать. Под гитарные риффы я двигаю плечами и головой, постепенно возвращаясь к соблазнительным движениям. Извиваюсь, как коварная черная мамба, норовя ужалить в самое сердце.

Взгляд Артёма снова прикован ко мне, внимательно следит за каждым взмахом рук и волос, за каждым движением бедер. Губы парня сами собой приоткрываются, он, кажется, даже не замечает этого, но зато замечаю я. Куда же его уводят мысли? В какие-то темные места? Он что, плохой мальчик?

Я решаю воспользоваться ситуацией и немного поиграть. Сейчас меня еще больше интригует происходящее, ведь теперь я точно знаю, что взгляд Ткачёва во время выступления мне не показался. Если это действительно так, то мне чертовски льстит подобное. Но какой Ткачёву интерес? С какой стати вообще? Сейчас это не имеет значения. Я заглядываю в его темные, почти черные глаза, задерживаясь в их омуте ненадолго, и продолжаю двигаться. Артём, словно под гипнозом, не шевелится. И наблюдает.

– Захлопни рот, когда смотришь на меня, тихоня! – дерзко говорю я, лукаво улыбнувшись, и начинаю танцевать еще развязнее.

Артём мигом отмирает, его губы смыкаются в упрямую линию. Ладонь, лежащая на колене, превращается в кулак. Ухмыляюсь. Я снова задела его эго? Или дело в чем-то другом?

Чувствую, как на мою талию опускаются мужские руки. Незнакомец подходит со спины и вливается в мой бессовестный танец. Мне все равно, кто он, все, что я мимолетно замечаю – парень молод и симпатичен. Остальное неважно. К тому же это просто танец. Сейчас мне хочется наблюдать за Ткачёвым.

Незнакомец блуждает по моим бедрам и талии, двигаясь со мной в унисон. Я льну к нему спиной, подыгрывая. Моя ладонь скользит по лицу красавца. Я соблазнительно прикусываю нижнюю губу и смотрю на своего зрителя из-за пушистых ресниц. Ткачёв лишь фыркает и отворачивается. Его поза становится расслабленной. Теперь он включается в разговор друзей и больше на меня не смотрит.

Улыбаюсь собственным мыслям. Может быть, я не знаю правил этой странной игры и иду вслепую, но, кажется, у меня выходит неплохо. Не меняя темпа, я нежно убираю от себя руки незнакомца и опускаю их. Даже не удосужившись посмотреть на парня, я шагаю вперед, направляясь к черному ходу.

Выйдя на улицу, я оглядываюсь. Задний двор бара выглядит грязно: вдоль узкого проулка стоит ряд из четырех мусорных контейнеров, повсюду валяются обрывки газет, какие-то буклеты и мокрая листва. Все освещает только тусклый свет фонаря за углом. Мне этого достаточно.

Я облокачиваюсь на стену. Мой топ очень короткий и совершенно не подходит по погоде, но я ничуть не дрожу – непонятный огонь охватил все мое тело. Затянувшись, я опять улыбаюсь своим смешанным мыслям.

– Вот ты где, – слышится голос Киры. Она хлопает запасной дверью бара и накидывает кожанку мне на плечи. – Выбежала раздетая! Я все вижу вообще-то. Сама же знаешь, что легко простужаешься, а потом ужасно болеешь! Иммунитета ноль.

– Спасибо, мамулька, – усмехаюсь я, вновь затягиваясь.

Кира переступает с ноги на ногу, поправляет шапку, выдыхает, нервозно раскачиваясь, и наконец тихо говорит:

– Кстати говоря, о том, что я все вижу, – она шагает ближе, – что-то происходит?

В моих глазах зажигается хитрость, уголки губ тянутся вверх.

– Ты о чем? – спрашиваю я.

– А то ты не поняла! – шипит Кира, оскалив зубы. – Я имею в виду… – она воровато оглядывается по сторонам и почти шепотом продолжает, – …тебя и Артёма. Он как-то странно смотрит на тебя, ты как-то странно смотришь на него…

Я снова расплываюсь в улыбке. Теперь информация подтвердилась, а значит, мне вовсе не почудилось, что Ткачёв заинтересовался. Но я все еще не тороплюсь делать выводы. Нашу вражду никто не отменял и не ставил на паузу. Странное ощущение.

– Тоже заметила, да? – наконец отвечаю я после томительного молчания. Довольная Кира аж подпрыгивает. – Как думаешь, мне стоит ввязаться в эту невинную игру, приправленную ядовитым флиртом?

Тут дверь снова хлопает, и мы оборачиваемся. К нам идет человек. Я узнаю в нем партнера по танцу. Парень кажется расслабленным, на нем расстегнутое серое пальто, темные волосы слегка зачесаны назад. Симпатичный.

– Незнакомец, – томно произношу я, когда парень встает напротив меня, наклоняется и прикуривает от моей зажигалки, которую я предусмотрительно подставляю ему.

Парень выпрямляется, изучает мое лицо. Все говорит о том, что увиденное его более чем устраивает.

– Привет, – низким голосом отвечает он. – Что делаешь?

– Разговаривает, – грубо встревает Кира и меряет высокого парня взглядом. Тот в недоумении таращится на крошку Киру и ничего не добавляет.

– Не обращай внимания, – говорю я, вставая на сторону незнакомца. Кира возмущенно смотрит на меня.

Парень улыбается, ему дают зеленый свет. Оживившись, он достает телефон из кармана.

– Меня Слава зовут. А тебя?

– Аня.

– Свой номер дашь?

Я кидаю окурок под ноги, тушу его и, немного отпихнув подругу в сторону, шагаю к Славе. Выхватываю у него телефон и милым голосом произношу:

– Конечно.

Пока я вбиваю в его контакты свой номер, за спиной осуждающе бубнит Кира, наступая мне на пятки, желая обратить на себя внимание и отговорить меня от глупого поступка.

– Держи, – говорю я и возвращаю парню телефон. – Рада знакомству, Слава.

– Я тоже. – Парень сканирует меня нахальным взглядом.

Мы с Кирой разворачиваемся, собираясь вновь зайти в бар.

– Я что-то не поняла… – шикает Кира, дергая меня за локоть.

– Всегда должен быть план «Б», – таинственно произношу я, оборачиваясь к собеседнице и дергая бровками.

Кира краем глаза косится на темную фигуру, оставшуюся позади нас, затем вновь возвращает внимание ко мне. Кажется, она наконец догадалась, что я имела в виду.

– Странно слышать подобное от будущего психолога. Нельзя использовать людей! Это подло!

– Смеюсь по-психологовски, – отвечаю я, изображая пальцами кавычки. – Слава первокурсник, он мечтает, чтобы его использовали. Мы не первый день на свете живем и знаем, что у него одно на уме. К тому же еще ничего не ясно. Может, его помощь не понадобится, я сжалюсь над ним и, так и быть, не стану срывать его цветок.

Кира осуждающе мотает головой. Ее частенько смущают мои формулировки. Но я ведь просто честная.

Мы возвращаемся в бар, дверь за нами захлопывается, обдавая наши спины холодным ночным дыханием. На танцполе по-прежнему много народа, вечер только начинает раскачиваться. Мы с Кирой заказываем пару коктейлей у барной стойки и шагаем к столу, где все еще сидят наши друзья. Отсутствует только Кирилл. Тем временем между остальными парнями идет оживленный спор, девчонки просто в недоумении наблюдают за происходящим.

– Что случилось? – тихо интересуюсь я, обратившись к Лизе.

– Мы обсуждали «Сумерки»… – неловко начинает она и следом смеется. – Честное слово, мы с Катей просто предались воспоминаниям и ностальгии, обсуждали фильм, который захотелось пересмотреть. Парни влезли в наш разговор и теперь на полном серьезе не могут решить, кто же в итоге сильнее: вампиры или оборотни?

Я пытаюсь скрыть улыбку, прикрывая губы пальцами. Глупые мальчишки.

– …у него клыки и скорость, я тебе говорю! – с пеной у рта доказывает Максим, обильно жестикулируя.

– Ты меня не переубедишь, – с каменным выражением отвечает ему Артём. – Оборотень из человека превращается в безжалостного монстра, который и агрессией превосходит вампира, и размером. Бежит он тоже со скоростью света. Даже не бежит – несется.

Официантка приносит нам напитки и быстро переходит к следующим посетителям.

– М-м-м, будь мы в «Сумерках», тебе бы точно досталась роль Джейкоба, – беспардонно встреваю я в их разговор, ядовито стреляя глазами. – Прикольно бы, наверное, рвалось твое лицо, пока ты превращаешься. Смотрела бы на это вечность.

Хватаю вишенку со своего коктейля и соблазнительно отрываю хвостик, зажимая ягоду зубами.

– Тебя бы я загрыз первой, – безразлично фыркает Ткачёв. – Кровопийца.

Я серьезнею, выплевываю косточку в руку, следом отправляя ее на тарелочку.

– Че это я кровопийца?

Артём оценивающе оглядывает меня.

– Кожа бледная, как у трупа; когти острые, как лезвия. – Немного замешкавшись, он продолжает: – Красивая и сто процентов светишься на солнце. Не могу представить, как ты превращаешься в волка.

Я, уже приготовившаяся дать отпор, вдруг обмякаю, довольная неожиданным ответом. Придвигаюсь к его лицу и в излюбленной пошлой манере произношу:

– Осторожно. Как бы эти лезвия не прошлись по твоему девственному горлу.

Наш зрительный контакт сохраняется некоторое время. Схватив коктейль, я подношу трубочку к губам и принимаюсь медленно пить. Артём пару секунд смотрит на мои губы, наблюдает, как двигаются мышцы на моей шее. Потом отворачивается, ничего не съязвив в ответ. Ему будто стало неловко.

– Кстати, что там с вашими инструментами? – спрашивает Кира. – Порядок?

– Да, ничего криминального, – отвечает Дэн. – Миша решил заблаговременно вытащить их на сцену, хотя мы этого не приветствуем. Лучше самим все сделать, это же все-таки аппаратура, она денег стоит, в конце концов. Нам оставалось только все подключить, что мы и сделали. Так что все равно спасибо ему.

Краем глаза мы видим, что к нам направляется Кирилл. Он светится от какого-то невероятного счастья. Моментом ранее он общался с барменом, рядом с которым на минуту появился сам хозяин заведения.

– Встаем, ребята, – произносит подошедший Кирилл. – Пора выступать.

Денис с Артёмом поднимаются со своих мест.

– Давайте-давайте! – подгоняю их я. – Народ желает драйва. Вдарим рок в этой дыре! У-ху!

Парни улыбаются, и только Артём сохраняет каменное лицо.

– Без сопливых разберемся, – бубнит он, не оборачиваясь.

Как только группа уходит к сцене, я показываю в спину басисту язык и следом закатываю глаза. Как же он бесит меня!

Глава 4

Аня

Мне хочется ползти по стеночке, но я держусь изо всех сил и не показываю слабость. После субботнего вечера мне было плохо до такой степени, что даже в понедельник я чувствую себя не очень. До сих пор мутит, подкатывает тошнота, есть не хочется. Мы протусовались до утра воскресенья, а придя в общагу, я рухнула без сил и проснулась только сегодня около пяти часов. К Кириллу с ночевкой мне идти не захотелось, вместо этого я запрыгнула в такси и уехала домой.

Доковыляв до кулера с водой в коридоре, я набираю полный стаканчик и в считаные секунды осушаю его так, словно целый месяц ходила по пустыне. Выбросив стаканчик в урну, я шагаю в аудиторию.

Курс по истории уже начался, но никто не придает значения моему опозданию. Преподаватель просто кивает мне и провожает взглядом до моего места в последнем ряду, неотрывно продолжая вещать что-то про династию Романовых.

Мягко опустившись на сидение и поставив рюкзак в ногах, я откидываюсь на спинку. Руки свободно болтаются по бокам.

– Я больше никогда не буду пить… – тихо произношу, уставившись в потолок.

– Тебе до сих пор плохо? – отзывается Кирилл, рисуя каракули в тетради. – Нисколько не удивлен.

– Почему ты меня не остановил? – стону я, прикладывая прохладную ладонь ко лбу.

– Я предупредил тебя, что будет плохо, но ты сказала, что сама разберешься, что можно, а что нельзя, – пожимает плечами он. – Наверное, не надо было доверять. Я, если честно, от тебя такого не ожидал.

– Я что-нибудь натворила? – не поднимая головы, умирающим голосом спрашиваю я.

Кирилл хохочет. Если он даже не отвечает, то все точно фигово…

Я болезненно сглатываю поднявшийся кверху ком и накрываю ладонями лицо, скользнув ими вниз, и пытаюсь прийти в себя.

– Я больше так не буду.

– Ага, как же, – прыскает Кир. – Грош цена твоим словам, алкоголичка. Ну да ладно… А чего ты на историю пришла? Все равно же необязательно. Лучше бы в общаге поболела. Хотя могла вообще у меня остаться.

– Я и так пропустила два последних занятия, плюс ко всему пары никто не отменял. Уже последний курс, нельзя не ходить на лекции, которых осталось очень мало. Еще диплом этот…

– Ну не знаю, я вот тоже последний курс, и че? Взгляни на меня. – Кирилл широко улыбается. – Мне хоть курсовая, хоть диплом – вообще по фигу.

Я поднимаю на него взгляд.

– Ну ясно. У тебя больше музыка на уме. Мне, конечно, тоже нравится балду пинать, но все-таки выпуститься надо.

Не зря же я пять лет здесь штаны протираю. К тому же ты не поверишь, но мне нравится специальность, на которую я обучаюсь.

– Тоже верно, – кивает Кирилл, продолжая чиркать ручкой.

Краем глаза я заглядываю в его тетрадь.

– Что за депресняк?

– Да это так, – отмахивается Кирилл. – Вчера Тёмыч набросал. Зараза, не хотел никому показывать, сказал, не для песни. Но я вижу тут потенциал. Пытаюсь хоть что-то придумать дальше. Пока не выходит. – Он с досадой выдыхает и затем, осторожно посмотрев по сторонам, придвигается ко мне и еле слышно шепчет: – Тем временем у нас кое-что наклевывается…

Меня будто со дна подбрасывает. Мигом выпрямившись, я прочищаю горло и быстро моргаю, окончательно приходя в себя.

Что еще произошло? Неужели он сейчас скажет про Ткачёва? У нас что-то было? Или он так же, как и Кира, «все видит»? Ни черта не помню! Мысли копошатся как тараканы и причиняют боль, которую я не без труда терплю.

– О чем ты? – интересуюсь ненавязчиво.

– Кажется, мы скоро запишем демки! В реальной студии!

Я выпучиваю глаза, а с сердца падает камень. Немного расслабившись, подхватываю его настроение.

– Гонишь… – восторженно шепчу я и закрываю рот рукой. – Расскажи!

Кирилл веселеет еще больше.

– В общем, ты же знаешь, что в баре мы играем, потому что нам это разрешил хозяин, который раньше учился в школе с отцом Артёма, и они до сих пор хорошо общаются. Так вот, этот дядька недавно был на какой-то встрече и в ходе разговоров узнал про небольшую студию, которую поддерживает один из его знакомых. Они полялякали, и хозяин как бы невзначай вспомнил про нас, мол, у него есть интересная группа на примете. Тот вроде дал добро, сказал, что хочет послушать и все такое. Блин! Это такой прорыв, я считаю!

Я вцепляюсь в его плечо и трясу друга, не зная, как еще выразить свои чувства.

– Федорчук, Фролов! – делает нам замечание преподаватель. – Я уже двадцать минут за вами наблюдаю. Может быть, вы выйдете и решите все свои проблемы в коридоре? Чтобы не мешать остальным.

Мы затихаем.

– Извините, – пищу я. Мы с Кириллом вновь переглядываемся, не сумев заглушить счастье. У нас просто отличное настроение.

– Как же круто! – тихо говорю я, сохраняя удивленный взгляд. – Я так рада за вас! Все как во сне…

– И не говори, – произносит Кир и выглядывает из-за спин студентов, пытаясь понять, где именно сейчас препод. – Но радоваться пока рано. Сейчас это просто болтовня, ничем не подкрепленная. Может, вообще никакой встречи не состоится. Плюс ситуация Артёма…

Я мигом подбочениваюсь.

– А что с ним?

– Федорчук, Фролов! – вновь кричит преподаватель. – Еще раз назову ваши фамилии – пойдете вон!

Кирилл пожимает плечами и проводит пальцами по губам, застегивая рот на молнию. Я кривлюсь. Друг тыкает меня в бок и показывает на тетрадь. В углу страницы написано: «Потом расскажу». Мне ничего не остается, кроме как согласиться с предложенным вариантом и тоже замолчать. Порывшись в рюкзаке, я достаю тетрадь и пытаюсь записывать слова преподавателя, который продолжает монотонно вести лекцию.

Спустя полтора часа мы выходим из аудитории вместе с другими студентами. Вцепляюсь в руку друга, стараясь держаться на ногах. У меня раскалывается голова, но мне предстоит длинный, тяжелый день, который необходимо пережить любой ценой.

Кир что-то рассказывает об усилителях и аппаратуре, я пытаюсь слушать и все-таки многого не понимаю. Вдруг я чувствую вибрацию. Выставляю перед Кириллом палец, прерывая на полуслове.

– Одну секунду, – говорю я и вытаскиваю телефон из кармана джинсовки, нажимая на зеленую кнопку. – Здорово.

– Привет, – произносит спокойный, размеренный мужской голос из трубки. – Мама все знает…

Затем слышится скрежет и мимолетное шуршание. Я тут же понимаю – у брата отобрали устройство и сейчас мне предстоит выслушивать крики.

– Аня! – кричит мама, тут же переходя на ультразвук: – АНЯ!

– Да что?!

– ЧТО? Я тебя прибью! Тебе кто эту дрянь на всю спину наколол? Быстро говори! Какой ужас! Ты что, из тюрьмы сбежала? Или в банде какой?

Я закатываю глаза, следом смотрю на друга и на секунду отвожу телефон в сторону.

– Мама узнала про кобру, – объясняю я, на что получаю от Кирилла сочувственный кивок, однако на его губах вижу улыбку. Ему весело наблюдать за происходящим.

– Ужас! Какой же ужас! – продолжает причитать мама. – А ведь это отец еще не знает. Вот увидит и как даст тебе по шее! Картинки страшные удумала рисовать. Кошмар какой!

Я молчу с секунду, потом интересуюсь:

– Вы закончили истерить, матушка?

– А ей смешно, ты посмотри! Это же на всю жизнь!

Я улыбаюсь, глазами вновь пересекаясь с Кириллом. Он хихикает.

– Мам, прекращай, пожалуйста. Я взрослая. Передай трубку Косте, если это возможно.

– Взрослая она! – снова причитает мама, но голос начинает отдаляться, хотя отголоски ругани до меня все еще доносятся. Слышится хлопок двери. Трубку перехватывает мой брат.

– Знал, что ничем хорошим это не кончится, – произносит он, в голосе чувствуется металлический оттенок. Тем не менее я знаю, что он тоже смеется.

– Да брось, ну покричала мама, и что? Не сдерет же она с меня эту татуировку вместе с кожей. И отцом ей меня не напугать.

– Почему это?

– Да потому что он знает. И себе такую же кобру хочет.

Костя хохочет.

– Ну все, вместе с папой отныне живете на улице. Пакуйте чемоданы.

Я хихикаю, поддерживая шутку брата. Поднимаю глаза и замечаю в конце длинного коридора Ткачёва. Он что-то разглядывает у стенда с расписанием. Мне нужно поторопиться и как можно скорее закончить этот разговор.

– Как она узнала-то? Проболтался?

– Кто бы говорил, – фыркает Костя. – Сама себя спалила. А все твоя страничка. Мама как увидела твои выкрутасы, прибежала ко мне. Я хотел тебе быстро набрать, предупредить, чтобы ты была готова, но она как хищный ястреб накинулась на меня и вырвала телефон.

Вчерашний вечер всплывает в моей голове, расставляя все элементы по местам. Я ведь сегодня даже не нашла в себе сил проверить социальные сети.

– Я что… – начинаю тихо и неуверенно, – выставила истории и забыла скрыть их от мамы?

– Именно, – подтверждает Костя.

Прикрываю веки и ругаюсь одними губами.

– Я вообще удивлен, что мама только из-за татуировки начала кричать. А то, что ее дочь колдырит похлеще дяди Толи, это типа ничего страшного?

– Ой, заткнись, – корчусь я и, как только вижу, что Ткачёв направляется к нам, быстро говорю: – Все, давай, короче, пока!

Костя не успевает ничего ответить, как я нажимаю «отмена».

Мои пальцы быстро-быстро порхают по экрану смартфона. Зайдя на свою страничку, я невольно начинаю истерично смеяться. Короткие истории всегда содержат в себе весьма специфический контент.

Вот я с надрывом и очень фальшиво ору песню о разбитом сердце, подпевая ремиксу; далее я бесстыдно трусь спиной о бармена Мишу, пытаясь подвинуть его за кассой и самой вбить чек, что-то неразборчиво при этом бубня; следом просто панорама длиннющего ряда шотов; потом меня видимо снимала Кира, не забывая отпускать собственные комментарии – на видео я лежу на животе на диванчике, и именно с этого ракурса из-под миниатюрного топа очень хорошо видно мое тату; но завершающее видео заставляет меня побледнеть – под грустный медляк я танцую с Ткачёвым.

Правда… я тупо вцепилась в него, плющом обвившись вокруг, уткнулась в грудь лицом, в то время как он безразлично стоит, едва касаясь меня рукой. Будто хочет избавиться поскорей. Я не сразу соображаю, что конкретно чувствовать по этому поводу.

Моргнув, я прихожу в себя, закрываю приложение и говорю Кириллу:

– Ты мне вроде хотел рассказать про Ткачёва.

– Что рассказать?

Этот голос явно принадлежит не моему лучшему другу. Я блокирую телефон, убираю его в карман и поднимаю голову. Рядом с Кириллом уже стоит Артём, опасно сверкая темными глазами. Черт, опоздала.

– Да мы обсуждали запись демок, – все также воодушевленно произносит Кир.

– Не стоит об этом распространяться, – холодно отзывается Артём. – Еще ничего не ясно.

– Это понятно. Я как раз объяснял Аньке нюансы: про хозяина бара, про того мужичка, про тебя.

Артёма как ошпарили.

– Вот меня точно не надо обсуждать! – отрезает он, повышая голос, и смеряет взглядом сначала Кирилла, потом меня. И почему-то немного задерживается на мне, смотря прямо в глаза.

Господи, какие мы важные и серьезные, вы посмотрите. Кирилл пожимает плечами, будто извиняясь передо мной за то, что теперь ничего не сможет рассказать. Я кривлюсь: дурацкие надуманные проблемы Ткачёва не так уж сильно меня и волнуют.

– Ты никому не сдался, успокойся, – произношу я, переключаясь обратно на Кирилла. – Меня больше интересует моя сумка с вещами, которую я у тебя оставила.

Тем временем Артём все еще не отводит от меня глаз. – Точно, – оживившись и вспомнив об этом, говорит Кирилл. – Можешь заехать за ней в любое время. Даже если меня не будет дома, мама тебе все передаст.

– Ты офигел? На транспорт еще тратиться. Принеси в универ, я заберу.

Кирилл улыбается.

– Ладно.

В последний раз смотрю на парней, ожидая, что они мне все-таки что-то расскажут; но, убедившись, что этого не произойдет, я собираюсь уходить. Поправив лямку рюкзака, произношу:

– У меня сейчас пары, так что я пошла. Увидимся.

Лениво махнув им на прощание, я разворачиваюсь к кабинету, где вот-вот начнется лекция.

К вечеру я уставшая возвращаюсь в общежитие. Когда вхожу в комнату, вижу Киру, безмятежно развалившуюся на кровати. Она читает книгу, а в воздухе витает запах жареной курочки со специями. Понимаю, что трубы наконец заработали и у нас, потому что утром я очень разозлилась, когда мне пришлось идти на нижний этаж и умываться в общей кухне.

– Отдыхаешь? – мертвенным голосом интересуюсь я. Кинув рюкзак на кровать, расшнуровываю ботинки.

– Не совсем, – отзывается Кира, приподнимаясь на локтях и наблюдая за мной. – Задали кое-что прочитать к следующей неделе. А ты чего без настроения?

Пройдя в комнату, я снимаю джинсовку и вешаю ее на стул возле нашего единственного письменного стола. Сажусь на кровать и немного разминаю шею, следом принимаясь за ступни.

– Устала. Сил моих нет.

– А чувствуешь себя как? – спрашивает Кира, откладывая книгу в сторону.

Прижимаю ладонь к груди, прислушиваясь к самой себе, и сглатываю.

– Уже лучше, но все равно паршиво.

– Не удивительно, – хмыкает Кира, подходя к столу. В центре стоит сковородка, и когда подруга поднимает крышку, идет пар. – Голодна?

– Да, немного.

Кира ставит две тарелки, чайник успел вскипеть. После того как мою руки, я шагаю к столу и занимаю место рядом с Кирой, кладу себе небольшой кусочек курицы и крошечную порцию картошки.

Мне все еще кажется, что тошнота не ушла насовсем, но хоть что-то поесть нужно. Я принимаюсь безучастно ковыряться вилкой в еде.

– Надеюсь, ты усвоила урок? – подстегивает меня Кира, с большим аппетитом отправляя золотистый кусочек курицы себе в рот.

Уголки моих губ лениво ползут вверх.

– Да уж, – выдыхаю я, опираясь на руку. – Я даже и подумать не могла, что способна настолько забыться. У меня что, какие-то проблемы, о которых я не знаю?

Кира хмыкает, и я с подозрением поднимаю на нее глаза.

– Что это значит?

– Ничего.

– Нет-нет, что значит это твое «хм»? Какое-то оно… недоброе.

Кира улыбается, тщательно прожевывая еду.

– Сейчас скажу глупость, а ты попробуй заставить меня закрыть рот.

Откинувшись на спинку, я скептически смотрю на соседку.

– Ну-ка…

– Вспоминаешь наш разговор на улице за баром? Когда ты вышла покурить.

Прищуриваюсь, но Кира и без того прекрасно знает, что шагает по минному полю, и ей абсолютно на это все равно.

– Я заметила, что ты и Ткачёв переглядываетесь полвечера, и…

– О, стоп! Не продолжай.

– …эти твои девчачьи заманушки, потом ты вообще совесть потеряла. Оно и понятно, где же найти храбрость и пригласить парня на танец. Легче напиться и приклеиться к нему как банный лист. А потом делать вид, что ничего не произошло.

– Заткнись, прошу тебя, – тихо смеюсь я, а потом этот смех превращается в наигранный плач. Стыдливо закрываю лицо руками. – Я видела это позорное видео.

– Это я вас засняла, – довольно сообщает Кира, будто представляет материал на программе «Сам себе режиссер». – Но опубликовала ты лично, так что не торопись брызгать слюной.

– Убейте меня кто-нибудь…

– Да ладно тебе, – произносит Кира, пихая меня в плечо. – Ткачёв был не против.

Я, все еще не отрывая ладоней от лица, раздвигаю пальцы правой руки.

Открыв один глаз, смотрю на соседку.

– Не поняла?

– На видео конец ваших грустных обжиманий. До этого я лицезрела много интересного. Например, как он сам подбежал к тебе, когда ты в одиночестве крутилась на танцполе, а потом запнулась о ногу какой-то девчонки и чуть не полетела лицом в пол. Он героически поймал тебя, – хихикает Кира, продолжая поглощать пищу. – Ты вцепилась в него мертвой хваткой и больше не отпускала, все причитая без конца: «Спасибо тебе, спасибо тебе, большое спасибо тебе».

– Боженька… – тихо стону я, снова скрываясь за ладонями.

– Он самый, – продолжает подначивать Кира. – А Артём… – Она томно вздыхает. – Бережно поправил твои волосы, аккуратно убрав от лица. В глаза тебе посмотрел так, будто позади вас горят Помпеи…

– Хватит! – в шутку брыкаюсь я и теперь приставляю ладони к ушам, отказываясь слушать.

– …я думала, он тебя поцелует. Быстро взяла твой телефон, начала снимать. Но он как-то резко охладел и по-дружески еле-еле приобнял тебя одной рукой, пока ты все еще прижималась к нему. Ну в общем, ты видела. Может быть, заметил, что я снимаю…

Я в растерянности. Лучше бы не знала таких подробностей. Меня охватывают странные чувства, в которых все смешалось в одно непонятное нечто.