Детективные истории. Диета для покойника

Глава 1: Наследство с сюрпризом

Если бы кто-то сказал мне месяц назад, что я, Галина Петровна Воробьёва, скромная библиотекарь из подмосковного городка, стану обладательницей загородной недвижимости, я бы рассмеялась и предложила этому человеку обратиться к психиатру. Но жизнь, как известно, штука непредсказуемая, и вот я сижу в кабинете нотариуса Семёна Аркадьевича Крючкова, рассматривая документы на дом в деревне Василёво.

А началось всё с того самого дождливого вторника, когда я разбирала почту в библиотеке. Среди обычных счетов за коммунальные услуги и рекламных листовок обнаружился официальный конверт с печатью нотариальной конторы. Сердце екнуло – что-то хорошее в таких конвертах обычно не приходит. Либо повестка в суд, либо ещё какая неприятность.

Вскрыла я конверт дрожащими руками, и глаза мои округлились от удивления. Меня приглашали для оглашения завещания некоей Матрёны Фёдоровны Воробьёвой. Фамилия, конечно, совпадала, но кто такая эта Матрёна, я понятия не имела. Пришлось звонить маме.

"Мам, у нас есть родственница Матрёна Фёдоровна?" – спросила я, когда мама сняла трубку после седьмого гудка.

"А, Матрёнка!" – обрадовалась мама. "Это же двоюродная сестра твоего дедушки Фёдора! Она в Василёве жила, в собственном доме. Странная была тётка, правда. Никого к себе не пускала, ни с кем не общалась. А что, она что-то случилось?"

Я объяснила маме про завещание, и та аж присвистнула.

"Ну, надо же! А я думала, она про нас и не помнит. Лет пятнадцать как не виделись. Может, дом свой тебе оставила? У неё ведь своих детей не было."

И вот теперь я сижу перед нотариусом, который торжественно зачитывает последнюю волю тётки Матрёны. Семён Аркадьевич – мужчина солидный, с благородной сединой в волосах и золотыми очками на носу – говорит медленно и торжественно, как будто оглашает приговор.

"Завещаю племяннице моей двоюродной Галине Петровне Воробьёвой дом мой со всем имуществом в деревне Василёво, дом номер тридцать семь по улице Советской, а также земельный участок площадью двадцать соток."

Я слушала и не верила своим ушам. Дом! Настоящий дом с участком! Правда, я его никогда не видела и понятия не имела, в каком он состоянии, но всё равно приятно.

"Кроме того, – продолжил нотариус, – завещательница просила передать вам вот это письмо. Она особо подчеркнула, что вскрыть его нужно только после получения ключей от дома."

Семён Аркадьевич протянул мне пожелтевший конверт, заклеенный красным сургучом. На конверте старомодным почерком было выведено: "Галине. Прочесть дома."

"А когда можно въехать?" – спросила я, пряча письмо в сумочку.

"Хоть сегодня. Все документы оформлены, налоги выплачены. Вот ключи. – Нотариус положил на стол связку из трёх больших железных ключей. – Должен предупредить: дом старый, постройки пятидесятых годов. Матрёна Фёдоровна последние годы была не очень… общительной. К врачам не обращалась, соседей сторонилась. Может быть, стоит сначала просто посмотреть, что там к чему, а потом уже решать, нужно ли вам это наследство."

Я взяла ключи – тяжёлые, холодные – и сунула их в карман. Ещё вчера у меня была однокомнатная съёмная квартира на окраине города, а теперь – собственный дом в деревне. Правда, неизвестно в каком состоянии, но дарёному коню в зубы не смотрят.

"Спасибо, Семён Аркадьевич. А можно узнать, от чего умерла тётя Матрёна?"

Нотариус поправил очки и заглянул в бумаги.

"По справке – сердечная недостаточность. Нашёл её сосед, Семён Иванович Дубов. Она несколько дней не появлялась во дворе, что было для неё необычно. Женщина была очень пунктуальной, каждый день в одно и то же время выходила покормить кур. А тут не вышла. Семён Иванович забеспокоился, заглянул в окно, а она на полу лежит. Скорая приехала, но было уже поздно."

Мне стало грустно. Умереть в одиночестве – это печально. Хорошо хоть, что нашёл её сосед, а не через неделю.

Выйдя от нотариуса, я села в свою старую "четвёрку" и задумалась. До Василёва ехать километров сорок. Можно съездить сегодня же, посмотреть, что за дом мне достался. А можно подождать до выходных, взять с собой подругу Люду – она у меня практичная, сразу скажет, стоит ли связываться с деревенской недвижимостью или лучше продать.

Но любопытство победило. Письмо в сумочке словно жгло мне бок, и хотелось поскорее узнать, что же написала мне тётка Матрёна.

Василёво оказалось типичной подмосковной деревней – несколько десятков домов вдоль единственной улицы, половина из которых явно пустовала. Дом номер тридцать семь я нашла без труда: он стоял в конце улицы, отделённый от соседей высоким забором из потемневших от времени досок.

Дом был одноэтажный, но добротный, с резными наличниками на окнах и крепкой железной крышей. Краска на стенах местами облупилась, но в целом строение выглядело вполне крепким. Рядом стоял сарай, курятник и баня. Участок зарос травой, но сквозь неё пробивались ряды картошки и грядки с овощами.

Я отперла калитку – замок поскрипел, но открылся легко – и прошла по заросшей дорожке к крыльцу. Ключ от входной двери тоже оказался в рабочем состоянии.

Внутри дом встретил меня запахом старости и нафталина, но был на удивление чистым и уютным. В прихожей аккуратно стояли резиновые сапоги, и висела старая шуба. Комнат было три: большая гостиная с телевизором времён Брежнева, спальня с кроватью под кружевным покрывалом и кухня с допотопным, но рабочим холодильником.

На кухонном столе стояла керамическая сахарница с отбитой ручкой, а рядом лежала записная книжка в клеёнчатой обложке. Я её полистала – там были записаны телефоны соседей, адреса магазинов в районном центре и какие-то хозяйственные заметки вроде "купить гвозди" или "починить забор".

Но самое интересное ждало меня в спальне. На комоде стояла фотография в деревянной рамочке – молодая женщина в белом платье рядом с мужчиной в военной форме. На обороте было написано "Матрёна и Василий, 1953 год". Значит, тётка всё-таки была замужем! Интересно, что случилось с мужем?

Я устроилась в кресле у окна и наконец вскрыла конверт с письмом. Почерк у тёти Матрёны был мелким, но чётким.

"Дорогая Галя! Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет, а ты стала хозяйкой моего дома. Прости, что при жизни мы с тобой не общались – так сложились обстоятельства. Дом оставляю тебе не просто так. В нём спрятано то, что может изменить твою жизнь. Но чтобы найти это, тебе нужно проявить терпение и смекалку.

Начни с огорода. Найди грядку, где растут мои любимые цветы – те самые, что на фотографии на комоде. Отсчитай от самого большого куста семь шагов на восток и три шага на север. Там, под старой яблоней, закопан первый подарок. Но это только начало. Дальше – действуй по обстоятельствам. И помни: не всё то золото, что блестит, но иногда самые простые вещи оказываются самыми ценными.

Береги себя и будь счастлива. Твоя тётя Матрёна."

Я перечитала письмо ещё раз. Тётка явно была не в своём уме под конец жизни – какие ещё подарки, какие семь шагов на восток? Хотя… А вдруг она действительно что-то спрятала? Деньги, например, или драгоценности?

Я встала и внимательно рассмотрела фотографию на комоде. На заднем плане, за спинами молодожёнов, виднелся кустик с белыми цветами. Пионы! Значит, искать нужно пионы.

Выйдя в огород, я легко нашла пионовые кусты – они росли вдоль забора большой полукруглой клумбой. Самый крупный куст был в центре. Я встала рядом с ним, достала из сумочки телефон с компасом и отмерила семь шагов на восток. Получилось, что я дошла почти до забора. Три шага на север привели меня прямо к старой яблоне, которая действительно росла в указанном месте.

Земля под деревом была мягкой, недавно кто-то её перекапывал. Я вернулась в сарай, нашла лопату и принялась копать. Минут через пять лопата звякнула обо что-то металлическое.

Это была обыкновенная жестяная коробка из-под печенья, завернутая в полиэтиленовый пакет. Внутри лежали фотографии. Я сначала разочаровалась – никаких сокровищ, обыкновенные старые снимки. Но когда я их рассмотрела внимательнее, сердце у меня забилось быстрее.

На фотографиях был изображён мужчина средних лет в дорогом костюме, который передавал кому-то конверт. Лицо второго человека было в тени, но по костюму и фигуре это явно был чиновник. На другом снимке тот же мужчина сидел в кафе с женщиной, а на столе между ними лежал толстый конверт.

И самое интересное – я узнала этого мужчину. Это был Виктор Семёнович Грачёв, мэр нашего района! Его портрет висел во всех административных зданиях, да и по телевизору он регулярно выступал с отчётами о проделанной работе.

Но почему эти фотографии спрятала тётя Матрёна? И кто их сделал? И главное – что на них происходит?

Я сложила снимки обратно в коробку и задумалась. Похоже, что тётино наследство преподнесло мне не только дом, но и весьма деликатную проблему. Судя по всему, на фотографиях запечатлён процесс дачи взятки. А это уже серьёзно.

Солнце начинало садиться, и я решила на сегодня закончить расследование. Спрятала коробку в доме, заперла все замки и поехала домой. По дороге размышляла о странностях этого дня.

Во-первых, почему тётя Матрёна спрятала компрометирующие фотографии в своём огороде? Во-вторых, кто их сделал и как они к ней попали? В-третьих, что мне теперь с ними делать?

Приехав домой, я заварила себе крепкого чая и села за компьютер. В интернете нашлось немного информации о тёте Матрёне, но кое-что всё же удалось выяснить. Оказывается, её муж Василий действительно существовал – он работал фотокорреспондентом в районной газете, но погиб в автокатастрофе в 1967 году. После этого Матрёна ушла на пенсию и затворилась в своём доме.

Значит, Василий был фотографом! А что если эти снимки – его работа? Но тогда получается, что мэр Грачёв берёт взятки уже больше пятидесяти лет? Нет, это невозможно, он же не настолько старый.

Я ещё раз внимательно рассмотрела фотографии при хорошем освещении. Качество снимков было довольно высоким, явно профессиональная работа. И тут я заметила деталь, которую раньше пропустила – в углу одной фотографии была видна дата на электронных часах на стене кафе: 15.08.2018.

Значит, снимки сделаны всего пять лет назад! Но кто же тогда фотограф? Неужели сама тётя Матрёна в свои семьдесят с лишним лет занималась шпионажем за мэром?

Чем больше я думала об этом, тем запутаннее становилась история. Решила завтра съездить в Василёво ещё раз и как следует расспросить соседей о тёте Матрёне. Может быть, они что-то знают о её тайных занятиях.

А пока что я спрятала фотографии в свой сейф и легла спать. Но заснуть не получилось – всё время думалось о странном наследстве и его секретах. Чувствовала я, что впуталась в какую-то очень сложную историю, и конца ей пока не видно.

Глава 2: Соседи с секретами

На следующее утро я проснулась в своей съёмной квартире с твёрдым намерением как следует познакомиться с соседями тёти Матрёны. Если уж я стала обладательницей загородной недвижимости с приложенными к ней загадочными фотографиями, то нужно понимать, в какую среду я попала.

После завтрака я загрузила в машину термос с чаем, бутерброды и отправилась в Василёво. По дороге размышляла о вчерашней находке. Чем больше я думала о компрометирующих снимках, тем больше вопросов возникало. Кто их сделал? Зачем тётя Матрёна их хранила? И главное – знал ли кто-нибудь о существовании этих фотографий?

В деревне было тихо – будний день, народ либо на работе, либо на огородах. Я припарковалась у своих новых владений и огляделась. Справа от участка тёти Матрёны стоял добротный кирпичный дом с аккуратно подстриженными кустами вдоль забора. Слева – покосившийся деревянный домик, окна которого были занавешены цветастыми шторками в горошек. А через дорогу виднелся современный коттедж с высоким забором и видеокамерами на столбах.

Решила начать знакомство с правого соседа – уж очень аккуратно у него всё было.

Калитка оказалась незапертой, и я прошла к крыльцу. На звонок никто не отозвался, но из-за дома послышался стук топора. Обойдя здание, я обнаружила мужчину лет семидесяти, который колол дрова. Несмотря на возраст, двигался он энергично, и топор в его руках так и мелькал.

"Здравствуйте!" – окликнула я его.

Мужчина обернулся, отложил топор и вытер руки о фартук. Лицо у него было интеллигентное, с добрыми глазами за очками в роговой оправе.

"О, вы, наверное, новая хозяйка дома Матрёны Фёдоровны? Семён Иванович Дубов, – представился он, протягивая руку. – Я тот самый сосед, который нашёл вашу тётушку. Очень сожалею о случившемся."

"Галина Петровна Воробьёва, – пожала я его руку. – А вы действительно учитель?"

"Был учителем истории в местной школе сорок лет. Теперь на пенсии, но скучать некогда – огород, дом, внуки приезжают." Семён Иванович снял очки, протер их и снова водрузил на нос. "А вы надолго к нам?"

"Пока не знаю. Хочу разобраться с наследством, привести дом в порядок. Скажите, а тётя Матрёна… какой она была? Мы, к сожалению, не общались."

Семён Иванович задумался, глядя на дом покойной соседки.

"Матрёна Фёдоровна была… как бы это сказать… очень осторожной женщиной. После смерти мужа она стала сторониться людей. Но не от злобы, а от боли, наверное. Василий Петрович был душой компании, фотографировал все местные праздники, свадьбы. А после его смерти Матрёна как будто окаменела. Хотя…"

"Хотя что?" – насторожилась я.

"В последнее время она часто выходила в огород не только покормить кур, но и копала что-то. Я думал, может, клумбы новые разбивает. А теперь вот вы приехали и тоже в огороде копались вчера. Что там искали?"

Я удивилась его наблюдательности, но решила не скрывать.

"Тётя оставила письмо с указаниями, где найти… сюрприз. Нашла старые фотографии."

"А, семейный архив, значит. Василий Петрович много снимал, у них целые альбомы были." Семён Иванович кивнул с пониманием. "А вы уже с другими соседями знакомились?"

"Пока нет. Кто ещё здесь живёт?"

"Слева от вас – Зинаида Петровна Сорокина. Тётя Зина, как мы её зовём. Женщина… активная. Очень активная. Всё про всех знает, про всех рассказывает. Но, в общем-то, добрая. А вон там, через дорогу, – указал он на коттедж с высоким забором, – дачник наш, Олег Викторович. Фамилию не знаю, он не особо общительный. Приезжает по выходным, иногда на недельку-другую задерживается. Говорит, что отдыхает от городской суеты."

"А чем он занимается?"

"По виду – интеллигентный человек. Всегда с ноутбуком, много читает. Но что за работа у него – не знаю. Не болтлив, в отличие от тёти Зины." Семён Иванович улыбнулся. "Кстати, если хотите узнать всё про всех в округе, вам к ней. Она как местная энциклопедия."

Я поблагодарила Семёна Ивановича за информацию и направилась к левому соседу. Едва я подошла к калитке домика с цветастыми шторками, как дверь распахнулась и на пороге появилась полная женщина лет шестидесяти в ярком халате и с бигуди в волосах.

"А, новенькая!" – радостно воскликнула она. "Я уже вчера видела, как вы приезжали! Зинаида Петровна, но все зовут тётя Зина. А вы, значит, племянница Матрёнки?"

"Двоюродная племянница. Галина Петровна."

"Проходите, проходите! Чай будем пить, я как раз пироги напекла. Рассказывайте всё про себя, а я вам про наши места расскажу!"

В доме у тёти Зины царил уютный беспорядок. На каждой свободной поверхности стояли фотографии в рамочках, цветы в горшках, всевозможные сувениры и безделушки. Пахло пирогами и валерьянкой.

"Садитесь, садитесь! – суетилась хозяйка, быстро убирая бигуди. – Сейчас чайник поставлю. Знаете, я так рада, что у Матрёнки нашлись родственники! А то она последние годы совсем одичала, ни с кем не разговаривала. Хотя понимаю – после Васиной смерти она совсем другой стала."

Тётя Зина метнулась на кухню, но продолжала говорить оттуда:

"Василий-то у неё золотой был! Такой весёлый, общительный. Все праздники снимал, все торжества. У меня до сих пор его фотографии хранятся – внучки в платьях нарядных, зятья с орденами на груди. Мастер был своего дела!"

"А когда он умер?" – спросила я, рассматривая одну из фотографий на стене. На ней была изображена свадьба – молодые пары на фоне сельского дома.

"Давно уж, в шестьдесят седьмом. Машина сбила на трассе. Матрёна после этого как замкнулась – только в огород и в магазин выходила. Хотя…" – тётя Зина выглянула из кухни с чайником в руках. – "В последнее время что-то она активизировалась. То с кем-то по телефону шепчется, то в огороде копается больше обычного."

"Может, огород расширяла?"

"Да нет, не похоже. Скорее что-то прятала или, наоборот, искала. А один раз я видела, как к ней мужчина приходил. Молодой такой, городской. В костюме, с портфелем. Долго с ней разговаривал, потом ушёл. Это за месяц до её смерти было."

Тётя Зина вернулась с подносом, на котором дымился чайник и лежали румяные пирожки.

"А что это за мужчина мог быть?" – осторожно поинтересовалась я.

"Не знаю. Но больше он не приходил. А может, приходил, когда меня дома не было. Я ведь не всё время в окно смотрю!" – тётя Зина возмутилась, но тут же рассмеялась. – "Хотя, конечно, смотрю часто. А что делать? Живёшь одна, телевизор не всегда интересный, вот и наблюдаешь за соседями. Все мы так делаем, только не все признаются."

Я угостилась пирожком – действительно очень вкусным – и продолжила расспросы:

"А дачник ваш, Олег Викторович, давно здесь обосновался?"

"Года три как дом купил у Петровых. Они в город переехали, к детям, а дом продали. Хороший дом, кстати – все удобства, интернет провёл, сигнализацию поставил. Денег у человека явно не занимать. Но странный он какой-то."

"В чём странность?"

"Да приезжает, как будто не отдыхать, а работать. Целыми днями за компьютером сидит, по телефону говорит. Иногда ночью свет в окнах горит до самого утра. А недавно видела, как он с кем-то возле дома Матрёнки стоял, фотоаппарат в руках держал. Думаю, может, природу снимает? А он как увидел меня в окне, быстро убрал фотоаппарат и ушёл."

Это показалось мне подозрительным. Зачем дачнику фотографировать дом покойной соседки?

"А когда это было?"

"Да недели две назад. Ещё Матрёна живая была тогда. Может, он её портрет хотел сделать? Хотя она фотографироваться не любила, после смерти мужа вообще от фотоаппаратов пряталась."

Мы ещё полчаса проговорили за чаем, и тётя Зина поведала мне биографии всех жителей деревни в радиусе пяти километров. Узнала я много интересного: кто с кем в разводе, у кого проблемы с алкоголем, где лучше покупать картошку и почему не стоит связываться с семейкой из дома номер двадцать три.

Попрощавшись с радушной соседкой, я отправилась знакомиться с загадочным дачником Олегом Викторовичем. Его коттедж действительно выглядел внушительно – двухэтажный, с большими окнами, идеальным газоном и новенькой иномаркой в гараже.

На звонок открыл мужчина лет сорока, высокий, худощавый, с умными серыми глазами. Одет был в дорогую рубашку и джинсы – явно не дачный наряд.

"Добрый день. Вы, наверное, новая соседка? Олег Викторович Петров, – представился он, но руку не протянул.

"Галина Петровна Воробьёва. Унаследовала дом тёти Матрёны."

"Соболезную. Матрёна Фёдоровна была… интересной женщиной." В его голосе прозвучала какая-то странная нотка.

"Вы её хорошо знали?"

"Мы изредка здоровались. Она не была особо общительной, особенно в последние месяцы."

"А чем вы занимаетесь?" – решила я перейти к прямым вопросам.

Олег Викторович на секунду замешкался.

"Журналистикой. Работаю в интернет-изданиях, пишу аналитические статьи. Поэтому часто работаю из дома, а здесь тихо, никто не отвлекает."

"Понятно. А на какую тематику пишете?"

"Разную. Политика, экономика, социальные проблемы. В последнее время занимаюсь расследованием коррупционных схем в местных администрациях."

При словах о коррупции у меня внутри всё сжалось. Неужели простое совпадение? Или этот Олег знает что-то о фотографиях с мэром Грачёвым?

"Интересная работа. Наверное, опасная иногда?"

"Всякое бывает. Не все рады, когда их тёмные делишки выходят на свет." Олег внимательно посмотрел на меня. "А вы что собираетесь делать с домом? Переезжать в деревню?"

"Пока не решила. Сначала хочу разобрать тётины вещи, привести всё в порядок."

"Понятно. Если что – обращайтесь. Я часто дома бываю."

Он явно хотел закончить разговор, но я решила рискнуть:

"Скажите, а вы случайно не фотографировали дом тёти Матрёны? Соседка говорила, видела вас с фотоаппаратом."

Лицо Олега мгновенно изменилось – стало настороженным и даже враждебным.

"Зачем бы мне его фотографировать? Тётя Зина, видимо, что-то напутала. Пожилые люди часто выдумывают."

"Наверное, вы правы. Ну, не буду больше вас отвлекать от работы."

"До свидания, Галина Петровна."

Дверь закрылась довольно резко, и я услышала, как щёлкнул замок. Странная реакция на безобидный вопрос.

Вернувшись к дому тёти Матрёны, я села на крыльцо и попыталась систематизировать полученную информацию. Итак, что я узнала:

Семён Иванович – добрый и наблюдательный пенсионер, который заметил, что тётя Матрёна в последнее время что-то активно копала в огороде.

Тётя Зина – местная сплетница, но вполне доброжелательная. Она видела, как к тёте Матрёне приходил какой-то мужчина в костюме за месяц до её смерти. А также видела Олега с фотоаппаратом возле дома покойной.

Олег Викторович – журналист, занимающийся расследованиями коррупции. Ведёт себя подозрительно, когда речь заходит о фотографировании дома тёти Матрёны.

И ещё один факт – тётя Матрёна в последние месяцы изменила своё поведение, стала более активной, с кем-то встречалась.

Связь между фотографиями мэра Грачёва и журналистом-коррупционщиком напрашивалась сама собой. Но если Олег знал о существовании компрометирующих снимков, зачем ему было их фотографировать? И кто был тот мужчина в костюме, который приходил к тёте Матрёне?

Я достала телефон и набрала номер подруги Люды.

"Людка, это я. Слушай, у тебя есть знакомые журналисты?"

"А что случилось? Ты что-то натворила?" – сразу насторожилась Люда.

"Нет, мне нужно проверить одного человека. Олег Викторович Петров, работает в интернет-изданиях, специализируется на коррупционных расследованиях."

"А зачем тебе это?"

Я вкратце рассказала Люде о наследстве и странных соседях, не упоминая о фотографиях.

"Понятно. У меня есть приятельница в региональной газете, она всех журналистов в округе знает. Завтра узнаю и перезвоню."

Вечером я уехала домой с твёрдым намерением завтра продолжить расследование. Спать не хотелось, поэтому я села за компьютер и попробовала найти в интернете информацию об Олеге Петрове. Результаты оказались странными.

Статей за его авторством я не нашла. Вообще никаких. В социальных сетях его профили были практически пустыми – несколько фотографий природы и минимум личной информации. Для журналиста это было более чем подозрительно.

Зато я обнаружила интересную информацию о мэре Грачёве. Оказалось, что в последнее время против него стали поступать анонимные заявления о коррупции. Прокуратура даже начала проверку, но пока никаких результатов не было.

Неужели тётя Матрёна планировала передать компрометирующие фотографии в правоохранительные органы? И знал ли об этом кто-то ещё?

Я легла спать с головой, полной вопросов. Чувствовала, что втянулась во что-то серьёзное, но остановиться уже не могла. Тётя Матрёна явно не просто так спрятала эти фотографии и оставила мне загадочные указания. Значит, она хотела, чтобы правда вышла наружу.

А утром мне предстояло встретиться с самым загадочным из соседей и попытаться выяснить, что он на самом деле знает о тайнах покойной Матрёны Фёдоровны.

Глава 3: Клад или ловушка

Ночь я провела в кошмарных снах, где мэр Грачёв гонялся за мной по бесконечным коридорам с фотоаппаратом наперевес, а тётя Матрёна появлялась из-за каждого угла и шептала: "Не всё то золото, что блестит." Проснулась я разбитой и с твёрдым намерением разобраться с этой историей до конца.

Пока пила утренний кофе, перечитывала письмо покойной родственницы. Особенно меня заинтриговала фраза про "первый подарок" и "дальше – действуй по обстоятельствам". Значит, тётя Матрёна предполагала, что найденные фотографии – это только начало. Но где искать продолжение?

Приехав в Василёво около одиннадцати утра, я первым делом ещё раз внимательно осмотрела дом. Может быть, я что-то упустила? В спальне, кроме фотографии молодожёнов, на комоде стояли ещё несколько рамочек с семейными снимками. Большинство были чёрно-белыми, явно довоенными или послевоенными. Но один цветной снимок привлёк моё внимание.

На фотографии была изображена тётя Матрёна, уже немолодая, стоящая рядом с мужчиной в форме почтальона. Они держали в руках какой-то документ и улыбались. На обороте было написано: "С Иваном Петровичем, 1985 год. Спасибо за верность." Странная надпись. Верность чему? И кто такой этот Иван Петрович?

Я спустилась на кухню и стала методично осматривать все ящики и шкафчики. В одном из них, за банками с крупой, обнаружилась небольшая записная книжка в клеёнчатой обложке. Это была не та, что я видела вчера на столе, а другая, потоньше.

Открыв книжку, я поняла, что попала в золотую жилу. Это был своего рода дневник наблюдений тёти Матрёны. Записи велись неровным почерком, явно в разное время.

"15 мая 2018 года. Олег опять приезжал ночью. Свет в его доме горел до утра. Зина говорит, что видела, как он что-то фотографировал возле школы."

"22 мая 2018 года. В магазине встретила Грачёва. Он очень нервный стал, всё время оглядывается. А ведь раньше такой важный ходил, со всеми здоровался."

"1 июня 2018 года. Олег подходил ко мне, расспрашивал про Ваську. Говорит, что интересуется историей деревни. Но я-то помню, что Васька не только свадьбы снимал."

Значит, тётя Матрёна действительно что-то подозревала! И она явно знала больше, чем казалось на первый взгляд. Я продолжила читать.

"10 июня 2018 года. Нашла в сарае старый архив Васьки. Господи, что он только не фотографировал! И не только праздники. Есть там снимки поинтереснее. Надо хорошо подумать, что с ними делать."

"20 июня 2018 года. Олег предложил помочь разобрать Васькины фотографии. Говорит, что это исторически ценно. Но что-то мне не нравится, как он на некоторые снимки смотрит. Слишком уж заинтересованно."

"15 июля 2018 года. Решила часть фотографий спрятать. Мало ли что. Васька всегда говорил: не все тайны должны выйти наружу сразу. Но и молчать вечно нельзя."

"3 августа 2018 года. К Олегу гости приезжали. Мужчины в дорогих костюмах. Долго с ним разговаривали, потом уехали. А он после этого стал ещё чаще в мою сторону поглядывать."

Последняя запись была датирована октябрём прошлого года:

"12 октября 2023 года. Чувствую, что время моё подходит. Сердце всё чаще болит. Надо думать, кому передать Васькины фотографии. Олегу не доверяю, а больше некому. Может, племянница когда-нибудь приедет? Галочка у нас умная была в детстве. Если что – она разберётся."

У меня мурашки по коже побежали. Получается, тётя Матрёна специально оставила мне эту загадку! Она подозревала Олега в чём-то нехорошем и не хотела доверять ему семейный архив.

Но где же остальные фотографии? В записной книжке упоминался сарай. Я взяла ключи и отправилась туда.

Сарай оказался довольно просторным, но захламлённым. Вдоль стен стояли старые шкафы, ящики, садовый инвентарь. В углу громоздился стол, заваленный всякой всячиной. Я принялась методично всё осматривать.

В одном из шкафов, за старыми одеялами, обнаружился чемодан. Тяжёлый, кожаный, с латунными замками. Замки, к счастью, не были заперты. Открыв чемодан, я ахнула.

Внутри лежали аккуратно разложенные фотоальбомы, коробки с плёнками, увеличитель и прочие принадлежности фотографа. Это был настоящий архив Василия Петровича! Я достала один из альбомов и принялась его листать.

Сначала шли обычные снимки – свадьбы, праздники, семейные портреты. Но чем дальше, тем интереснее становилось содержание. Василий, оказывается, фотографировал не только радостные события. Среди снимков попадались кадры заседаний сельсовета, встреч местных чиновников, каких-то официальных церемоний.

А в самом конце альбома я нашла то, что заставило моё сердце забиться быстрее. Несколько чёрно-белых фотографий, на которых молодой Грачёв принимал от кого-то конверты. Снимки были сделаны скрытой камерой, явно без ведома объектов съёмки. И датированы они были 1985 годом!

Значит, мэр занимается коррупцией уже почти сорок лет! А Василий Петрович это каким-то образом знал и документировал. Но зачем? И почему молчал все эти годы?

Я принялась изучать другие альбомы. В них тоже попадались подозрительные снимки – не только с Грачёвым, но и с другими людьми. Какие-то встречи в кафе, передача пакетов, рукопожатия возле дорогих машин. Целая коллекция компрометирующих материалов!

И тут до меня дошло. Василий Петрович был не просто фотокорреспондентом. Он занимался чем-то вроде частного расследования! А может быть, работал на кого-то из вышестоящих органов? В семидесятых-восьмидесятых годах такое вполне могло быть.

В одной из коробок с плёнками я обнаружила конверт с надписью "Для Матрёнки на случай чего". Внутри было письмо, написанное рукой Василия:

"Дорогая моя Матрёнушка! Если ты читаешь это письмо, значит, со мной что-то случилось. Не хочу тебя пугать, но работа у меня была не простая. Кое-что я знал такое, что некоторым людям очень не нравилось. Фотографии в альбомах – это не просто семейные снимки. Среди них есть очень важные документы. Если что-то случится, передай их в милицию. Но только не местную – там свои интересы. Береги себя, родная."

Теперь многое прояснилось! Василий действительно занимался каким-то расследованием, а его смерть в автокатастрофе могла быть вовсе не случайной. И тётя Матрёна всё эти годы хранила его тайну.

Но почему она решила передать архив мне? И главное – насколько это опасно?

Я собрала самые важные фотографии в отдельную папку и спрятала обратно в чемодан. Остальное решила пока оставить в сарае. Нужно было срочно подумать, что делать дальше.

Выходя из сарая, я услышала скрип калитки. Кто-то зашёл во двор. Я быстро заперла сарай и вышла к дому. На дорожке стояла тётя Зина с корзинкой в руках.

"А, Галочка! Как хорошо, что дома. Принесла вам огурчиков свежих, – сказала она, но глаза её бегали как-то неспокойно.

"Спасибо, тётя Зина. Проходите в дом, чай попьём."

"Да я мимоходом. Вы тут долго будете? А то Олег Викторович интересовался, дома ли вы. Говорит, хотел бы поговорить о чём-то важном."

При упоминании об Олеге у меня ёкнуло сердце. После прочитанных записей тёти Матрёны он казался мне ещё более подозрительным.

"А он сам не мог подойти, раз интересовался?" – спросила я осторожно.

"Так он и подходил, только вас не было. Говорит, дело деликатное, лучше наедине поговорить. А я думаю, может, вы про Матрёнкины вещи с ним посоветоваться хотите? Он же образованный человек, в антиквариате разбирается."

Ага, размечтались! Я уже поняла, что Олегу очень хочется заполучить тётин архив. И судя по записям в дневнике, он не первый год за этим охотится.

"Спасибо за совет, тётя Зина. Но я пока сама разбираюсь. Если что – обращусь."

"Ну как знаете. А Олег Викторович говорил, что у него есть интересная информация про вашу тётушку. Может, стоит выслушать?"

"Какая информация?" – насторожилась я.

"Да я и сама толком не знаю. Он так, намёками говорил. Что-то про её прошлое, про мужа её покойного. Говорит, Василий Петрович не просто фотографом был."

Становилось всё интереснее. Значит, Олег действительно что-то знает о деятельности Василия. И теперь пытается через тётю Зину выйти на меня.

"Хорошо, я подумаю. Может быть, действительно стоит встретиться."

Тётя Зина обрадовалась:

"Вот и правильно! А то знаете, в деревне всякие разговоры ходят. Говорят, что Матрёнка перед смертью кому-то звонила, волновалась очень. И Семён Иванович рассказывал, что видел, как она ночью в сарай ходила, что-то там делала."

"Какие разговоры?" – поинтересовалась я.

"Да всякие. Кто говорит, что у неё деньги были припрятаны, кто – что золото ещё довоенное. А Олег Викторович намекал, что могли быть и документы ценные. Исторические, так сказать."

Я начинала понимать, что попала в очень сложную ситуацию. Олег явно догадывается о существовании архива Василия и всеми силами пытается до него добраться. Но зачем? Если он действительно журналист-расследователь, то такие материалы должны быть ему только в радость. А если нет?..

"Тётя Зина, а скажите, Олег давно интересуется семьёй тёти Матрёны?"

"Да уже года два как минимум. Всё про Василия Петровича расспрашивал, какой он работой занимался, с кем общался. Я сначала думала, что для какой-то статьи материал собирает. Но потом заметила, что больше всего его интересуют фотографии."

"А он их видел когда-нибудь?"

"Ну как же, конечно! Матрёнка ему несколько альбомов показывала. Он очень внимательно их рассматривал, даже в лупу какую-то. А потом предлагал купить некоторые снимки, говорил, что для музея нужны."

"И что тётя Матрёна?"

"А она отказалась. Говорила, что это семейная память, продавать не будет. Он после этого ещё несколько раз предлагал, даже цену увеличивал. Но она стояла на своём."

Картина становилась всё яснее. Олег пытался выкупить у тёти Матрёны компрометирующие снимки, но она не соглашалась. И теперь, после её смерти, он надеется получить архив через меня.

"А он больше не настаивал?"

"Настаивал, ещё как! В последние месяцы прямо навязывался. То поговорить заходил, то помощь предлагал. А Матрёнка всё больше замыкалась. Даже мне жаловалась, что он надоел ей со своими расспросами."

Мы ещё немного поговорили о бытовых мелочах, потом тётя Зина ушла, а я осталась размышлять об услышанном. Становилось очевидным, что Олег далеко не тот, за кого себя выдаёт. Настоящий журналист-расследователь наверняка обрадовался бы возможности получить доступ к таким материалам. А этот почему-то пытается их купить и скрыть.

Значит, он работает не на правосудие, а против него. Возможно, его наняли те самые люди, которые изображены на компрометирующих снимках. Мэр Грачёв, например.

Я вернулась в дом и ещё раз внимательно изучила дневниковые записи тёти Матрёны. Особенно меня заинтриговала запись о "гостях в дорогих костюмах", которые приезжали к Олегу. А что если это были представители мэра или даже он сам?

Нужно было срочно что-то предпринимать. Хранить такие опасные материалы у себя было рискованно. Но и избавляться от них не хотелось – всё-таки это могло быть единственным способом восстановить справедливость.

Я решила сделать копии самых важных фотографий и спрятать их в разных местах. Оригиналы тоже нужно было перепрятать – сарай уже не казался мне надёжным укрытием.

К вечеру, закончив с фотографирование самых важных снимков на телефон, я задумалась о том, кому можно доверить эту информацию. В районной полиции, как справедливо замечал покойный Василий, могли быть свои интересы. Нужно было искать кого-то на более высоком уровне.

А пока что необходимо было очень осторожно вести себя с Олегом. Он явно не подозревает, что я уже нашла архив и знаю о его истинных намерениях. Это давало мне некоторое преимущество.

Когда уже смеркалось, я заперла дом и собралась ехать домой. И тут услышала, как хлопнула калитка. Во двор зашёл Олег Викторович. Выглядел он как-то напряжённо, в руках держал небольшой портфель.

"Добрый вечер, Галина Петровна. Не помешал? Хотел с вами поговорить."

"Добрый вечер. Я как раз собиралась уезжать."

"Это ненадолго. Дело важное." Олег подошёл ближе, и я заметила, что глаза у него какие-то лихорадочные. "Я много думал после нашей вчерашней встречи. Решил, что должен рассказать вам кое-что о вашей тёте и её муже."

"Слушаю."

"Василий Петрович был не совсем тем, за кого себя выдавал. Он сотрудничал с органами, собирал информацию о некоторых людях. В том числе и компрометирующую."

"Откуда вы это знаете?"

"У меня есть свои источники. Я ведь журналист, профессионально этим занимаюсь." Олег открыл портфель и достал папку с документами. "Вот, посмотрите. Копии из архивов КГБ. Василий Петрович действительно был осведомителем."

Я взяла протянутые бумаги. Они выглядели вполне официально – гербовые печати, подписи, даты. Но что-то в них меня насторожило.

"Зачем вы мне это показываете?"

"Понимаете, Галина Петровна, после смерти Василия остались некоторые материалы. Фотографии, документы. Они представляют интерес для историков, но в то же время могут навредить людям, которые давно исправились. Я предлагаю купить у вас весь архив за хорошие деньги. Вы получите приличную сумму, а материалы попадут в надёжные руки."

Ага, вот в чём дело! Олег пытается меня запугать и одновременно подкупить. Но его легенда про архивы КГБ меня не убедила. Во-первых, такие документы просто так не рассекречивают. Во-вторых, я уже читала письмо Василия жене, и он там ничего не писал про сотрудничество с органами.

"А если я не соглашусь продавать?"

Лицо Олега потемнело.

"Тогда эти материалы могут попасть не в те руки. Есть люди, которым очень не понравится, если некоторые старые истории всплывут наружу. Понимаете, о чём я?"

Это уже звучало как угроза. Я сделала вид, что подумываю над предложением.

"А сколько вы готовы заплатить?"

"Пятьсот тысяч рублей. Наличными. За всё, что найдёте в доме."

Сумма была внушительная. Для подкупа библиотекарши – просто огромная. Значит, материалы действительно очень ценные, раз кто-то готов за них столько платить.

"Мне нужно подумать."

"Конечно. Но долго не раздумывайте. Предложение ограниченное." Олег убрал документы обратно в портфель. "Кстати, я бы не рекомендовал никому рассказывать о нашем разговоре. Для вашей же безопасности."

С этими словами он развернулся и ушёл. А я осталась стоять во дворе с колотящимся сердцем. Теперь я окончательно убедилась, что попала в очень серьёзную игру. И ставки в ней явно превышают пятьсот тысяч рублей.

Всю дорогу домой я размышляла о том, что делать дальше. Очевидно, что нужно как можно скорее передать найденные материалы в надёжные руки. Но прежде необходимо было обезопасить себя – сделать копии и оставить их у кого-то из доверенных людей.

Приехав домой, я первым делом позвонила подруге Люде и попросила её завтра приехать в Василёво.

"Людка, мне нужна твоя помощь. Дело серьёзное, возможно, опасное."

"Галка, ты меня пугаешь. Что случилось?"

"Потом объясню. Приезжай утром, и захвати с собой флешку. Большую."

"Ладно, приеду. Но, чур потом всё расскажешь!"

Я пообещала всё рассказать и легла спать. Но заснуть долго не могла – в голове крутились мысли о найденном архиве и угрозах Олега. Чувствовала я, что завтра будет очень трудный день.

А под утро мне приснилась тётя Матрёна. Она сидела в своём огороде и говорила: "Галочка, не бойся. Правда всегда всплывает наружу. Только будь осторожна – волки в овечьих шкурах опаснее настоящих хищников."

Проснулась я с чётким пониманием: назад дороги нет. Тётя Матрёна доверила мне свою тайну не просто так. И я должна довести дело до конца, чего бы мне это ни стоило.

Глава 4: Убийство в сарае

Проснулась я на рассвете с ощущением, что в доме кто-то есть. Нет, не в моей съёмной квартире, а в доме тёти Матрёны. Такое странное чувство, словно кто-то мысленно меня туда зовёт. Сначала я подумала, что это нервы после вчерашнего разговора с Олегом, но беспокойство не проходило.

К восьми утра я уже была в дороге. Всю ночь меня мучили вопросы: а что если Олег не станет ждать моего решения? Что если он попытается сам найти архив? Ведь я довольно неумно намекнула ему, что кое-что уже нашла.

Подъезжая к Василёву, я заметила, что у дома Олега стоит его чёрная машина. Значит, он не уехал, как обычно. Это меня немного успокоило – по крайней мере, он не шастает по чужим участкам среди ночи.

Припарковавшись у своих новых владений, я первым делом проверила дом. Всё было в порядке, никаких признаков взлома. Потом отправилась к сараю – проверить, не трогал ли кто-нибудь чемодан с архивом.

И тут-то меня ждал сюрприз.

Дверь сарая была приоткрыта, хотя вчера я её точно заперла. Внутри валялись разбросанные садовые инструменты, опрокинутые ящики, а посреди всего этого хаоса лежал Олег Викторович. Лежал очень неподвижно, с закрытыми глазами и неестественно вывернутой рукой.

Первая мысль была: "Господи, он что, умер от инфаркта, пока искал мой архив?" Вторая: "А вдруг он притворяется?" Третья, самая паническая: "А что если он действительно мёртв, а меня обвинят в убийстве?"

Я осторожно подошла ближе и потрогала его за плечо. Никакой реакции. Попробовала нащупать пульс на шее, как показывают в фильмах. Ничего. Олег Викторович определённо приказал долго жить.

У меня задрожали руки, и я достала телефон. Первым порывом было позвонить в "Скорую", но здравый смысл подсказал, что помочь уже никому нельзя. Нужна полиция.

"Алло, это служба экстренного реагирования?"

"Слушаю вас."

"Я… я нашла мёртвого человека. В сарае. В деревне Василёво."

Диспетчер задала несколько вопросов, записала мои данные и адрес, пообещала, что наряд приедет в течение получаса. А мне оставалось только ждать и стараться ни к чему не прикасаться.

Я вышла из сарая и села на крыльцо. Руки всё ещё тряслись, а в голове крутилась одна мысль: "Не может быть, чтобы это был случайный инфаркт. Слишком уж всё подозрительно."

Во-первых, что Олег вообще делал в моём сарае среди ночи? Явно искал архив. Во-вторых, почему дверь была открыта? Если он внезапно умер, то кто её открыл? В-третьих, почему вокруг такой беспорядок? Словно кто-то что-то искал или с кем-то дрался.

Минут через двадцать во двор въехала машина ДПС, а следом за ней – скорая помощь. Из первой вышли двое полицейских: старший лейтенант Кожемяко – мужчина лет сорока с усами и добродушным лицом – и совсем молоденький сержант Петров.

"Вы вызывали?" – спросил Кожемяко, подходя ко мне.

"Да, я. В сарае… там человек лежит. Мёртвый."

Полицейские прошли в сарай, а я осталась ждать. Минут через пять вышел Кожемяко.

"Действительно, мужчина скончался. Документы при нём есть – Сокольский Олег Викторович. Вы его знали?"

"Он мой сосед, вон в том доме живёт," – показала я через дорогу. – "То есть жил."

"А что он делал в вашем сарае?"

Вот тут-то и начались сложности. Я не могла же рассказать про компрометирующие фотографии мэра и попытки Олега их выкупить. Пришлось импровизировать.

"Не знаю. Вчера он заходил, интересовался антикварными вещами тёти Матрёны. Говорил, что разбирается в старинных предметах. Может быть, решил посмотреть, что в сарае лежит?"

"А сарай у вас был заперт?"

"Конечно. Я же не местная, всегда всё запираю."

Кожемяко записал мои показания, потом снова ушёл в сарай. Оттуда донёсся голос молодого сержанта:

"Товарищ старший лейтенант, а тут чемодан какой-то стоит. Тяжёлый очень."

Моё сердце ухнуло вниз. Чемодан с архивом! Если они его откроют и найдут компрометирующие фотографии, начнутся вопросы, на которые я не смогу ответить.

"Что в чемодане?" – спросил Кожемяко, выходя из сарая.

"Старые фотографии. Семейный архив."

"Понятно. А замок, почему сломан?"

Я посмотрела на старшего лейтенанта растерянно. Какой сломан замок? Вчера же всё было в порядке!

"Не знаю. Вчера он был цел."

Кожемяко задумчиво почесал подбородок.

"Получается, покойный пытался чемодан вскрыть. Интересно, зачем ему понадобились ваши семейные фотографии?"

Тут подошёл врач скорой помощи – пожилой мужчина с седой бородкой.

"Ну что, доктор?" – спросил Кожемяко.

"Предварительно – остановка сердца. Но странно…"

"Что странно?"

"Видите этот синяк на виске? И ещё царапины на руках. Словно он с кем-то дрался. А на затылке шишка приличная."

У меня внутри всё сжалось. Значит, я была права – это не естественная смерть!

"То есть это убийство?" – спросила я.

Врач пожал плечами:

"Я не следователь. Могу только сказать, что травмы есть. А вот от чего они – от драки, от падения или от чего ещё – это уже не моё дело."

Кожемяко распорядился оградить сарай лентой и вызвать следователя. А мне велел никуда не уезжать и ждать дополнительных вопросов.

Часа через полтора приехал следователь Чумаков – мужчина лет пятидесяти, в очках, с портфелем и очень серьёзным выражением лица. Он долго осматривал место происшествия, фотографировал, что-то измерял, делал записи.

Потом подошёл ко мне:

"Рассказывайте всё с самого начала. Когда вы последний раз видели покойного? О чём с ним разговаривали?"

Я повторила свою версию про антиквариат, но Чумаков слушал внимательно и задавал уточняющие вопросы. Чувствовалось, что он опытный следователь и просто так от него не отделаешься.

"А почему он решил, что у вас есть что-то ценное?"

"Ну, дом старый, вещей много. Люди часто думают, что в старых домах антиквариат прячется."

"И вы ему показывали эти фотографии?"

"Нет, не показывала. Я их сама толком не рассматривала."

"А зачем тогда чемодан на замок?"

Этот вопрос поставил меня в тупик. Действительно, если там просто семейные снимки, зачем их так тщательно прятать?

"Тётя была скрытной. Может быть, считала фотографии очень личными."

Чумаков что-то записал и продолжил:

"Версия такая: покойный пришёл ночью, чтобы осмотреть ваш сарай. Взломал замок на чемодане, но тут случился сердечный приступ. Упал, ударился головой о стеллаж, получил травмы и скончался."

"А почему дверь сарая была открыта?"

"Может быть, он её не закрывал. Или ветром открыло."

Мне эта версия категорически не нравилась. Слишком много совпадений и нестыковок. Но спорить со следователем я не решилась.

Тут во двор зашла тётя Зина. Увидев полицейских, она чуть не упала от любопытства.

"Ой, что случилось? Что за переполох?"

"Олег Викторович умер," – коротко объяснил Чумаков.

"Как умер?! – ахнула тётя Зина. – Когда? Где?"

"В сарае. Ночью, видимо."

Тётя Зина стала креститься и охать. Потом вдруг спросила:

"А что он в сарае делал? Он же никогда по чужим дворам не лазил."

"Вот и мы хотим знать," – мрачно сказал следователь. – "Вы не видели ничего подозрительного вчера вечером?"

"Да нет… Хотя постойте!" Тётя Зина сосредоточилась. "Я же рано ложусь, в десять уже сплю. Но ночью проснулась – собака соседская лаяла. Выглянула в окно, а тут машина какая-то едет. Медленно так, без света."

"В котором часу это было?"

"Да часа в два ночи, наверное. Или в три. Я на часы не смотрела."

"А машину рассмотрели?"

"Темно было. Только что светлая, может, белая или серебристая."

У Олега машина была чёрная. Значит, кто-то ещё приезжал ночью в деревню!

"А в какую сторону машина поехала?" – спросил Чумаков.

"К лесу. А потом назад вернулась, минут через двадцать."

Следователь записал показания тёти Зины и отпустил её. Но я видела, что он задумался. Версия с инфарктом начинала трещать по швам.

Часа в четыре тело увезли, а место происшествия опечатали. Чумаков строго наказал мне никому не рассказывать о случившемся и не покидать область без разрешения.

Когда все уехали, я осталась одна со своими мыслями. Картина происшедшего начинала проясняться. Ночью к Олегу приехал кто-то на светлой машине. Возможно, тот самый заказчик, который хотел получить компрометирующие фотографии. Олег привёл его к моему сараю, показал чемодан с архивом.

А дальше что? Поссорились из-за денег? Или заказчик решил избавиться от свидетеля? В любом случае, Олега убили, а потом инсценировали несчастный случай.

Но кто мог быть этим заказчиком? Первый кандидат – сам мэр Грачёв. У него больше всего мотивов избавиться от компрометирующих материалов. Но неужели он сам приехал бы в глухую деревню совершать убийство?

Скорее всего, он послал кого-то из подчинённых. Или нанял профессионала.

Я вернулась в дом и попыталась привести мысли в порядок. Ситуация становилась всё опаснее. Убийца получил то, что хотел – по крайней мере, он думает, что получил. Но архив-то не полный! Самые важные фотографии я спрятала в другом месте.

А значит, рано или поздно они поймут, что их обманули. И тогда за мной придут.

Нужно было срочно что-то делать. Но что? Идти в полицию с рассказом про коррупцию мэра? Но у меня нет доказательств, что убийство связано именно с этим. А следователь Чумаков вообще склонен считать смерть Олега несчастным случаем.

К тому же, если среди местных властей есть коррупционеры, то полицейские вполне могут оказаться с ними заодно. Тётя Матрёна неспроста написала в письме мужа: "Передай в милицию, но только не местную".

Размышления прервал звонок телефона. Звонила подруга Люда.

"Галка, ты где? Я весь день тебе звоню!"

"Извини, были неотложные дела. Что у тебя?"

"Да я же про того журналиста узнавала, как ты просила. Олега Петрова."

"И что выяснила?"

"А ничего особенного. Моя приятельница говорит, что такого журналиста она не знает. В местных изданиях точно не работает. Может, фрилансер какой-то."

Так я и думала. Олег врал про журналистскую деятельность. Скорее всего, он работал на тех, кто хотел скрыть компрометирующие материалы.

"Спасибо, Людка. Очень важная информация."

"А что случилось? Ты какая-то странная."

"Потом расскажу. Мне сейчас некогда."

Я положила трубку и снова задумалась. Итак, Олег был не журналист, а скорее всего агент тех самых людей, которые изображены на фотографиях Василия. Он пытался выкупить у тёти Матрёны компрометирующие материалы, а когда она умерла, переключился на меня.

Но что-то пошло не так. Может быть, заказчики решили, что Олег знает слишком много? Или он пытался их шантажировать?

В любом случае, теперь они думают, что проблема решена. Олег мёртв, архив у них. Но они ошибаются. И когда поймут это, придут за мной.

Я достала из тайника самые важные фотографии и ещё раз их рассмотрела. На снимках 1985 года молодой Грачёв принимал конверты от каких-то людей. А на современных фотографиях он делал то же самое, но уже, будучи мэром.

Значит, коррупционная схема работает уже сорок лет! И Василий Петрович каким-то образом об этом знал. Возможно, работал на кого-то из вышестоящих органов или просто случайно стал свидетелем.

Но тогда его смерть в автокатастрофе тоже могла быть неслучайной. А тётя Матрёна всё эти годы хранила его тайну, боясь за свою жизнь.

И только перед смертью решила передать архив мне, надеясь, что я найду способ восстановить справедливость.

Но как? Местным властям доверять нельзя. В областную прокуратуру? Но там тоже могут быть связи с Грачёвым.

А может быть, в Москву, в Генеральную прокуратуру? Или в ФСБ? Но поверят ли они провинциальной библиотекарше с пачкой старых фотографий?

Я спрятала снимки обратно и стала собираться домой. Оставаться в деревне после случившегося было небезопасно. Нужно время, чтобы всё обдумать и принять правильное решение.

Выходя из дома, я увидела, что из окна дома Семёна Ивановича кто-то наблюдает. Решила зайти к нему – может быть, он что-то видел ночью.

Бывший учитель встретил меня растерянным.

"Галина Петровна! Какие ужасные дела! Олег Викторович… кто бы мог подумать!"

"А вы ничего не слышали ночью?"

"Собаки лаяли, это да. И машина какая-то проезжала. Я подумал – может, скорая к кому-то ехала."

"А во сколько это было?"

"Поздно. Часа в два или в три. Я на часы не смотрел, но точно после полуночи."

"А машину видели?"

"Мельком. Светлая какая-то. Ехала медленно, без фар почти. Странно."

Показания совпадали с рассказом тёти Зины. Значит, убийца действительно приезжал на светлой машине.

"А Олег в последнее время как-то странно себя вёл?" – спросила я.

Семён Иванович задумался.

"Теперь, когда вы спрашиваете… Да, был какой-то нервный. Часто по телефону говорил, причём сердито. И вчера вечером к нему кто-то приходил."

"Кто?"

"Не знаю. Я только голоса слышал – они во дворе разговаривали. Олег и ещё кто-то. Мужчина, судя по голосу."

"И о чём говорили?"

"Не разобрал. Только что спорили о чём-то. Потом машина уехала."

Картина становилась всё яснее. Вечером к Олегу приходил заказчик. Они договаривались о том, как получить архив. А ночью встретились в моём сарае.

Но что-то пошло не так. Возможно, Олег попытался получить больше денег или угрожал разоблачением. В результате его убили и забрали чемодан.

Попрощавшись с Семёном Ивановичем, я поехала домой. Всю дорогу думала о том, что делать дальше. Ясно было одно – сидеть, сложа руки нельзя. Рано или поздно убийцы поймут, что в чемодане были не все фотографии, и придут за мной.

Значит, нужно действовать первой. Но как?

Приехав домой, я села за компьютер и стала искать информацию о том, куда можно обратиться с материалами о коррупции. Вариантов было несколько: прокуратура, ФСБ, Следственный комитет.

Но во всех случаях нужны были веские доказательства. А у меня только старые фотографии, которые можно объявить подделкой.

Нет, нужен был другой план. Более хитрый и безопасный.

И тут мне пришла в голову одна идея…

Глава 5: Тайна семейного архива

После визита псевдо-адвоката я поняла, что время поджимает. Три дня – это очень мало для того, чтобы разобраться в хитросплетениях этой истории и найти способ защитить себя. Но сначала нужно было докопаться до истины. Кто на самом деле убил Олега и зачем?

Я села за стол с блокнотом и попыталась систематизировать всё, что знала. Получалась довольно запутанная картина. С одной стороны, Олег явно работал на кого-то из коррупционеров, пытался выкупить компрометирующие материалы. С другой стороны, его убили, причём довольно грубо инсценировали несчастный случай.

Логика подсказывала, что убийство совершили те же люди, которые его нанимали. Но зачем? Может быть, Олег знал слишком много или пытался их шантажировать?

А может быть, всё было совсем не так, как я думала?

Я достала телефон и набрала номер подруги Люды.

"Людка, мне нужна ещё одна услуга. Ты можешь узнать побольше об Олеге Петрове? Может быть, у твоей приятельницы-журналистки есть какие-то связи в правоохранительных органах?"

"Галка, ты меня пугаешь. Что происходит?"

"Потом объясню. Это очень важно."

"Ладно, попробую. Но обещай, что расскажешь всё как есть."

Пока Люда наводила справки, я решила ещё раз поговорить с соседями. Возможно, кто-то из них что-то видел или слышал, но не придал этому значения.

Начала с Семёна Ивановича. Бывший учитель встретил меня дружелюбно, как обычно, но я заметила, что он выглядит взволнованным.

"Семён Иванович, а вы случайно не помните, в какое именно время проехала та машина в ночь смерти Олега?"

Он задумался, поправляя очки.

"Знаете, Галина Петровна, я всю ночь ворочался. Сон не шёл. И машина проезжала не один раз. Первый раз часа в два ночи, потом около трёх, а потом уже под утро, часов в пять."

"Три раза?" – удивилась я. "А тётя Зина говорила, что видела машину только дважды."

"Тётя Зина крепко спит. А я, знаете ли, старый уже, сон чуткий стал. Вот и слышу каждый шорох."

"А машины были одинаковые?"

"Нет, разные. Первая – светлая, как и говорила Зинаида Петровна. А вот вторая была тёмная. И ехала она не со стороны города, а изнутри деревни."

Это меняло дело! Значит, к Олегу приезжали дважды разные люди. Или кто-то из местных жителей тоже был замешан в этой истории.

"А третья машина?"

"А третья… – Семён Иванович замялся. – Третья была наша, деревенская. Я её хорошо знаю, она часто мимо моего дома ездит."

"Чья?"

"Зинаиды Петровны. У неё сын в городе живёт, иногда на выходные приезжает на старенькой 'Ладе'. Но в ту ночь было странно – машина ехала очень тихо, почти на холостых оборотах."

У меня всё внутри похолодело. Тётя Зина? Но зачем ей понадобилось убивать Олега?

Я поблагодарила Семёна Ивановича и пошла домой. Нужно было всё обдумать, прежде чем предпринимать какие-то действия.

Дома меня ждал сюрприз. На пороге сидела тётя Зина с корзинкой в руках. Выглядела она как-то напряжённо, всё время оглядывалась по сторонам.

"А, Галочка! Как хорошо, что вы дома. Принесла вам помидорчиков свежих, только с грядки сорвала."

Мы прошли на кухню, и тётя Зина принялась хлопотать – доставать из корзинки овощи, протирать стол, наливать чай. Но руки у неё дрожали, и она то и дело поглядывала на меня изучающе.

"Тётя Зина, а ваш сын часто приезжает?" – спросила я как бы, между прочим.

Она замерла с чашкой в руках.

"Сын? А зачем вы спрашиваете?"

"Да так, Семён Иванович говорил, что видел вашу машину ночью, когда Олега убили. Подумал, может, сын приезжал?"

Лицо тёти Зины стало белым как мел.

"Не было никакого сына в ту ночь! И машины тоже не было! Семён Иванович, видно, что-то попутал. Старость, знаете ли, склероз…"

Но я уже поняла, что она лжёт. И более того – я начинала догадываться, что именно произошло в ту роковую ночь.

"Тётя Зина, а скажите, вы давно знали, что Олег не настоящий журналист?"

Она поставила чашку на стол так резко, что та зазвенела.

"Откуда вам это известно?"

"А вы откуда знали?" – парировала я.

Тётя Зина вздохнула и опустилась на стул.

"Я же не дура, Галочка. Три года наблюдала за ним. Никакой он не журналист. У журналистов другая жизнь, другие привычки. А этот больше на оперативника похож был. Или на частного сыщика."

"И что же он на самом деле делал?"

"А вот этого я и хотела выяснить. Поэтому и пошла к нему в ту ночь."

"Пошли?"

Тётя Зина кивнула.

"Видела, как к нему приехала машина. Мужчины какие-то в костюмах. Разговаривали долго, потом уехали. А Олег остался нервный, по участку метался. Вот я и решила узнать, что к чему."

"И что он вам сказал?"

"Сначала не хотел впускать. А потом пустил, чай поставил. Думал, видимо, что я ничего опасного не представляю. И рассказал…"

Тётя Зина замолчала, глядя в окно.

"Что рассказал?" – настойчиво спросила я.

"Что он действительно частный детектив. Только работает не на правосудие, а против него. Его наняли люди мэра Грачёва, чтобы найти и уничтожить компрометирующие материалы. Те самые фотографии, что делал ваш дядя Василий."

"Василий не был мне дядей," – машинально поправила я. "Он был мужем тёти Матрёны. Но продолжайте."

"Олег рассказал, что Василий Петрович работал на кого-то из московских органов. Неофициально, конечно. Собирал компрометирующие материалы на местных чиновников. А те материалы, что он собрал на Грачёва, особенно ценные – там не только взятки, но и связи с криминалом."

Значит, я была права! Василий действительно занимался чем-то вроде частного расследования.

"И что дальше?"

"А дальше Олег сказал, что теперь архив у вас, и его задача – любой ценой заставить вас отдать фотографии. Если не получится по-хорошему, то применят силу."

При этих словах у меня пробежали мурашки по коже.

"И вы решили меня предупредить?"

Тётя Зина покачала головой.

"Нет, Галочка. Я решила его остановить."

"Как?"

"Убить," – просто сказала она.

В комнате повисла тишина. Я смотрела на эту пожилую женщину с её добрым лицом и крашеными волосами и не могла поверить в услышанное.

"Вы… убили Олега?"

"Да. Отравила его чай снотворным, а когда он потерял сознание, оттащила в сарай и завалила стеллажом. Хотела, чтобы выглядело как несчастный случай."

"Но зачем? Зачем вы это сделали?"

Тётя Зина грустно улыбнулась.

"А вы думаете, я просто любопытная соседка-сплетница? Нет, дорогая. У меня тоже есть свои секреты."

Она встала и подошла к окну.

"Я работала секретарём у мэра Грачёва двадцать лет назад. Знаете, когда он только начинал свою карьеру. И видела, как он брал взятки, как покрывал преступников, как наживался на бедах простых людей."

"И что же вы делали?"

"А что я могла сделать? Простая секретарша против влиятельного чиновника? Молчала, как рыба. До поры до времени."

"А что изменилось?"

Лицо тёти Зины потемнело.

"Изменилось то, что из-за Грачёва погиб мой муж."

Она повернулась ко мне, и в её глазах я увидела такую боль и ненависть, что невольно отшатнулась.

"Мой Коля работал на стройке. Обычным прорабом. А Грачёв тогда курировал строительство нового микрорайона. И решил на материалах сэкономить – взял взятку от поставщиков некачественного цемента. В результате дом рухнул во время строительства. Погибло пять человек, включая моего мужа."

"Господи…" – прошептала я.

"Я знала, что виноват Грачёв. Но доказать ничего не могла. А он потом ещё и Колю обвинил в халатности, сказал, что прораб недосмотрел за качеством работ. И все поверили. Ведь мёртвые не возражают."

Теперь я понимала, откуда у тёти Зины такая ненависть к мэру.

"И вы решили отомстить?"

"Решила. Но не знала как. А тут появился Василий Петрович со своими фотографиями. Я поняла, что появился шанс."

"Вы знали, что он собирает компромат на Грачёва?"

"Конечно. Мы с Матрёной дружили в молодости, до того, как она замкнулась в себе. А Василий мне доверял – знал, что у меня есть причины ненавидеть Грачёва."

"И что же произошло?"

"Василий хотел передать материалы в Москву, в прокуратуру. Но не успел. Его убили."

"Убили? Но ведь это была автокатастрофа!"

Тётя Зина горько усмехнулась.

"Автокатастрофа, как же. Тормоза подрезали. Я это точно знаю, потому что сама видела, как люди Грачёва возились с машиной Василия за день до аварии."

У меня закружилась голова от этих откровений.

"И вы молчали все эти годы?"

"А кому рассказать? Кто поверил бы? И потом, Матрёна попросила молчать. Она боялась, что и её убьют, если узнают, что она в курсе."

"Но почему она не уничтожила фотографии?"

"А потому что надеялась, что когда-нибудь справедливость всё же восторжествует. Вот и хранила их, ждала подходящего момента."

"А потом передала мне."

"Да. Она знала, что умирает, и решила, что вы сможете довести дело до конца. Молодые, смелые, из Москвы. У вас больше возможностей."

Я задумалась над услышанным. История получалась ещё более запутанная, чем я думала.

"Но зачем вы убили Олега? Ведь можно было просто предупредить меня."

"Можно было. Но тогда бы они прислали другого. А потом ещё одного. У Грачёва много денег, он может нанять целую армию таких, как Олег. А я уже стара, сил не хватит долго бороться."

"И вы решили, что убийство – это выход?"

Тётя Зина пожала плечами.

"Олег был не просто наёмник. Он участвовал в убийстве Василия. Сам мне признался в ту ночь, когда я его отравила. Сказал, что это была его первая работа для Грачёва, ещё двадцать лет назад. Тогда он был молодой опер из угрозыска, Грачёв его купил."

Значит, Олег был одним из убийц Василия! Теперь действия тёти Зины выглядели не просто как месть, а как справедливое возмездие.

"И что вы собираетесь делать дальше?"

"А ничего. Ждать, когда меня арестуют. Думаю, это случится скоро – вы же не станете молчать."

Я посмотрела на эту пожилую женщину, которая всю жизнь несла в сердце боль и жажду справедливости, и поняла, что не смогу её сдать.

"Тётя Зина, а вы не хотели бы помочь мне довести дело до конца?"

Она удивлённо посмотрела на меня.

"Как?"

"У меня есть план. Но мне нужен свидетель, который мог бы подтвердить, что Олег признался в убийстве Василия."

"Но ведь я убийца! Кто поверит моим показаниям?"

"Поверят, если мы всё правильно организуем."

В этот момент зазвонил телефон. Звонила Люда.

"Галка, у меня есть информация об Олеге Петрове. Настоящее его имя – Олег Викторович Сокольский. Бывший оперуполномоченный угрозыска, уволен за превышение полномочий. В последние годы работал частным детективом, специализировался на грязных делишках."

"А что ещё?"

"А ещё моя знакомая говорит, что на него уже давно есть дело в прокуратуре. Подозревают в нескольких заказных убийствах, но доказать ничего не могут."

"Спасибо, Людка. Это очень важная информация."

Я положила трубку и обратилась к тёте Зине:

"Вот видите? Олег действительно был убийцей. А теперь слушайте мой план…"

Через два дня я сидела в кабинете областного прокурора и рассказывала ему всю историю с самого начала. Рядом со мной сидела тётя Зина – не как подозреваемая, а как свидетельница.

Накануне мы с ней разыграли небольшой спектакль. Тётя Зина "случайно" обронила при соседях, что Олег перед смертью пришёл к ней и во время разговора признался в убийстве Василия Петровича. А потом ушёл, сказав, что идёт в сарай за какими-то инструментами, и больше она его не видела.

Семён Иванович подтвердил, что действительно видел, как тётя Зина разговаривала с Олегом во дворе. Формально это выглядело правдоподобно.

А я предъявила прокурору все фотографии из архива Василия – и старые, и новые. Плюс дневниковые записи тёти Матрёны, плюс показания свидетелей о подозрительном поведении Олега.

Прокурор – мужчина лет пятидесяти с умным лицом и внимательными глазами – выслушал нас очень внимательно.

"Понимаете, Галина Петровна, материалы действительно серьёзные. Но прошло уже двадцать лет с момента предполагаемого убийства Василия Петровича. Доказать что-либо будет очень сложно."

"А коррупционная деятельность Грачёва? Ведь у меня есть фотографии!"

"Фотографии – это хорошо. Но нужны свидетели, документы, записи переговоров. Одних снимков недостаточно."

Я чуть не расплакалась от отчаяния. Неужели всё напрасно?

"Но, – продолжил прокурор, – я могу организовать оперативную работу. Попробуем спровоцировать Грачёва на неосторожные действия. Возможно, он сам себя выдаст."

"Как?"

"А вот это уже наша забота. Вы дали нам зацепку, а дальше мы сами разберёмся."

Через месяц мэр Грачёв был арестован. Оказалось, что прокурор действительно провёл блестящую операцию. Он пустил слух, что у него есть компрометирующие материалы на Грачёва, и предложил мэру "договориться". Тот клюнул на приманку и попытался дать взятку прокурору. Всё было записано на скрытую камеру.

А дальше, как говорится, дело техники. Под давлением улик Грачёв стал сдавать сообщников, и вскрылась целая коррупционная сеть, которая действовала в области уже много лет.

Что касается убийства Василия, то доказать его не удалось – слишком много времени прошло, и все следы давно замылись. Но справедливость в какой-то мере всё же восторжествовала.

Тётя Зина осталась безнаказанной. Официально Олег умер от сердечного приступа, и никто не стал копать глубже. Да и кому было жалко наёмного убийцу?

А я… А я получила неожиданный бонус. Оказалось, что за информацию о коррупции полагается вознаграждение от государства. Довольно приличная сумма – хватило, чтобы отремонтировать дом тёти Матрёны и обустроить его как следует.

Теперь я каждые выходные езжу в Василёво. Дом стал моим загородным убежищем, где можно отдохнуть от городской суеты и подумать о жизни.

Тётя Зина стала мне как родная бабушка. Мы часто сидим на её кухне, пьём чай и вспоминаем эту странную историю. А Семён Иванович регулярно приносит нам свежие овощи с огорода и рассказывает последние деревенские новости.

В доме появился ещё один житель – рыжий кот Василий, которого я подобрала на улице и назвала в честь покойного мужа тёти Матрёны. Кот оказался очень умным и словно понимает, что живёт в особенном доме с непростой историей.

А на комоде в спальне до сих пор стоит фотография молодожёнов – тёти Матрёны и Василия. Иногда мне кажется, что они улыбаются мне с той фотографии, довольные тем, что справедливость, наконец, восторжествовала.

Вот такая получилась история. Не самая обычная для библиотекарши из подмосковного городка, надо признать. Но жизнь – штука непредсказуемая, и никогда не знаешь, какие сюрпризы она тебе преподнесёт.

А главное – я поняла, что даже самый обычный человек может изменить мир к лучшему, если у него хватит смелости не пройти мимо несправедливости.

Тётя Матрёна, наверное, была бы довольна.

КОНЕЦ

Глава 1: Свадебные хлопоты

Честно говоря, я, Людмила Петровна Кузьмина, всегда считала, что самое страшное в профессии парикмахера – это когда клиентка требует стрижку «как у Мальвины», а у самой волосы тонкие, как паутина, и лысина на макушке размером с блюдце. Но, оказывается, есть вещи и пострашнее. Например, когда твоя лучшая подруга накануне собственной свадьбы исчезает без следа, оставив после себя только записку «Не ищите меня» и разбросанные по всей квартире свадебные туфли.

А началось все так мило и обыденно. Во вторник утром, ровно в девять, когда я, как обычно, открывала свой небольшой салончик «Золотые ножницы» на Сокольниках, позвонила Настя.

– Людка, – взвизгнула она в трубку, – умоляю, помоги! Завтра свадьба, а я выгляжу как чучело огородное! У меня корни отросли, маникюр облез, а про педикюр вообще молчу – ногти как у троглодита какого-то!

Я посмотрела в зеркало на свои собственные корни, которые уже неделю собиралась подкрасить, и вздохнула. У меня самой дел невпроворот – три свадьбы на выходных, плюс юбилей у тети Зины, которая требует «что-нибудь праздничное, но чтобы возраст не выдавало». А тут еще Настька со своими капризами.

Но отказать подруге детства я не могла. Настя Морозова была моей соседкой по парте еще в первом классе, вместе мы мучили бедную Марию Ивановну, вместе влюблялись в учителя физкультуры, вместе поступали в институты – я в педагогический на факультет технологии, она в экономический. Правда, потом пути наши разошлись: я после института поработала год учительницей труда, поняла, что дети – это не мое, и открыла салон красоты. А Настя устроилась в какую-то фирму, торгующую медицинским оборудованием, и за пять лет дослужилась до заместителя директора.

И вот теперь она выходит замуж. В тридцать два года. За мужчину, которого знает всего полгода.

– Ладно, – сдалась я, – приезжай к трем. Но предупреждаю – у меня клиентка в четыре, так что времени мало.

– Людочка, ты моя спасительница! – восторженно завопила Настя. – Я сейчас еще к косметологу съезжу, потом к тебе!

Я отключила телефон и принялась готовить рабочее место. Настю я знала как облупленную – она та еще привереда. Помню, в институте она могла два часа выбирать, какую помаду купить, и в итоге уходила ни с чем, потому что «этот оттенок не тот, а тот не подходит к цвету глаз».

В два часа дня ко мне заявилась моя постоянная клиентка Роза Марковна, пенсионерка с харизмой цыганской княгини и языком не менее острым, чем мои профессиональные ножницы.

– Людочка, милая, – протянула она, усаживаясь в кресло, – а что это у тебя такое лицо кислое? Жених бросил? Так я же говорила – в нашем возрасте надо за любого хвататься, не привередничать!