На языке огня

1 Уровень контроля

– У вас случаются приступы беспричинного гнева? Раздражения?

Тук!

Его нога дернулась, подлетела вверх от удара по колену. Невропатолог была целительницей, пусть и слабой, а вот психиатр магом точно не был.

Алан солнечно улыбнулся:

– Да.

Девушка-невропатолог застыла с молоточком в руке над его вторым коленом. Неврологический статус – значилось на экране за ее спиной.

Поведение: адекватное.

Продуктивному контакту: доступен.

– И в чем причина? – Психиатр за столом поднял сонные глаза на Алана.

Тук!

Нога снова подлетела вверх, в начищенных ботинках сверкнуло солнце.

Алан вздохнул. Причина беспричинного гнева, приехали… Можно сказать, что в том, что раз в год приходится проходить медкомиссию. Или в том, что психиатр сидит спиной к окну и все равно щурится, потому что солнечный свет кажется ему невыносимым, а запах разгульного вечера скрывается под шлейфом Boss Bottled, который он нашел в дальнем углу собственного шкафа. Наверняка подарок последней подружки, надеявшейся, что талантливый психиатр возьмет себя в руки и устроит их жизнь где-нибудь в пригороде, в доме с окнами в пол и огромным золотистым ретривером, которого надо выгуливать утром по побережью…

Да ну как же.

Возможно, именно этот психиатр и пропустил в ходе медосмотра очередного мага-маньяка, когда тот только задумал бороться с преступниками, превращая их в кровавое месиво.

– Встаньте, пожалуйста, и закройте глаза. – Это снова невропатолог. – Вытяните руки вперед и дотроньтесь пальцем до кончика носа. Еще раз.

– Так в чем причина? – Это психиатр.

Алан коснулся носа и пожал плечами:

– Это же беспричинный гнев…

Девушка-невропатолог дотронулась до его пальцев, предлагая опустить руки. Он открыл глаза и увидел тоскливый взгляд врача, который был вынужден думать, что написать.

– Все из-за работы. Усталость накапливается, конечно, – услужливо подсказал Алан.

– Конечно. Стресс. – Психиатр заторможенно кивнул и начал настукивать по клавиатуре указательным пальцем.

Девушка тоже вернулась к компьютеру.

Ориентировка места, времени, критика к своему состоянию: сохранены.

Когнитивная сфера: без особенностей.

Эмоционально-волевая сфера: без особенностей.

– Все в норме, господин Линден, – сообщила невропатолог Алану. Посмотрела на психиатра, тот кивнул, и она продолжила. – Вы свободны.

– Благодарю. – Алан подхватил пиджак и покинул врачей под саундтрек из перестука клавиш.

После солнечного кабинета в коридоре казалось темно. Алан прошел мимо других оперативников, дожидавшихся своей очереди. Кому-то кивнул, с кем-то поздоровался. Здесь были маги старших категорий, а мелочь, еще не знавшая всех тонкостей бюрократической процедуры, застряла где-то между регистратурой и сдачей анализов.

Оставался последний кабинет – «Расшифровка МРТ». И ниже сменная табличка – «Д-р Энжела Хонер». Новое имя в этом болоте ритуальных медицинских обследований.

Вот тоска.

Алан небрежно постучал костяшками пальцев и, услышав приглушенное «Войдите!», открыл дверь.

Доктор Хонер стояла, опираясь руками на стол, и тоже что-то набирала на клавиатуре. Двумя пальцами.

Интересно, в мединституте им эту привычку прививают на случай, если пациент сломает доктору руку?..

– День добрый!

– Угу, – поприветствовала его женщина и махнула в сторону стула. – Добрый. Садитесь.

Алан занял место на старом деревянном стуле.

Доктор вышла из-за стола – юбка под белым халатом была экстремально короткой. Лицо женщины в контровом свете он не разглядел.

Интересно, какой шаблон она заполняет?

Реакция на короткую юбку: сохранена.

Мускулатура: без особенностей.

Контроль магической энергии: стабильный.

Доктор Хонер встала у него за спиной и положила холодные пальцы на виски.

– Хм, – сказала она. – Зажгите огонь.

Над пальцами Алана вспыхнуло пламя и поднялось на уровень его глаз: будучи оперативником первой категории, он мог бы показать кое-что поинтереснее рождественской свечки, но для доктора Хонер это не важно. Власть над огнем – пугающая способность, не слишком-то полезная в борьбе с демонами, зато вполне эффективная при уничтожении магов.

И людей.

– Теперь защитную печать.

Огонек исчез, и с ладони Алана поднялся оранжевый светящийся круг с руническими символами. На медосмотре проверяли уровень контроля над силой. Оценивали риски, что маг не справится с собственными способностями и пойдет в разнос.

А если кого-то умудрялись прошляпить, такие дела сплавляли Алану. Он находил разбушевавшихся магов, а дальше – по обстоятельствам.

– Хм. А можете что-нибудь посложнее?

Алан поднял брови. Обычно все заканчивалось защитной печатью. Он сложил пальцы в кулак, расправил их – и над ладонью поплыла печать с надписью на шумерском по краю. На углах вписанной в круг семиконечной звезды пылали крошечные огоньки. Существо, попавшее под действие такой печати, было вынуждено повиноваться магу – или испытывало дикую боль.

– Хм. Строгий ошейник… – прокомментировала доктор.

Это «хм» начинало настораживать.

Она убрала пальцы от его головы, подтащила стул и села напротив, положив руки на спинку. Глаза у нее оказались серыми.

– А вы уверены, что вы элементалист? Прямо огонь-огонь?

Ему захотелось сложить руки на груди и закинуть ногу на ногу. Принять закрытую позу. А лучше – просто свалить из этого кабинета.

Вместо этого Алан подался вперед и спросил:

– А вы уверены, что вы целитель?

Она коротко улыбнулась, потерла пальцем нос и ответила:

– Нет, я, конечно, понимаю, вы первой категории и все дела. Но вы ни хрена не вспыльчивый и не прямолинейный. Эгоист – да, но мысли у вас многослойные. Огонь обычно создают с резкого магического всплеска, как чиркнуть зажигалкой. – Она начертила линию в воздухе: на уровне груди, вверх до головы, снова вниз, и продолжила. – А у вас ровное нарастающее магическое усилие, без резкого всплеска при инициации. Как вода. Вот так.

Теперь плавная линия, от груди до головы, а потом вниз, дальше плеча. Ей пришлось наклониться на стуле, придерживаясь за спинку.

Координация: сохранена.

Движения: уверенные.

Аккомодация: сохранена.

– И что? – спросил Алан.

Доктор пожала плечами, потом покачалась на стуле: ножки стучали по полу несинхронно.

Тук-тук.

– А то, что вы можете сотворить большой пожар. Больше, чем на первую категорию. И вы тщательно себя контролируете.

– Спасибо за высокую оценку.

Тук-тук.

– А к вам из Внутренних Расследований не приходили? – Она больше не смотрела на него, а пялилась в потолок. Пальцы на ее правой руке были с облупленным зеленым лаком цвета крылышек жука-навозника.

– Приходили, – Алан решил ограничиться коротким комментарием. Ничего необычного докторша не напишет, просто ей тоже надоели медосмотры.

– Хм, – ответила доктор Хонер.

Алан посмотрел на часы: неплохо бы успеть выпить кофе, а только потом возвращаться на рабочее место. К себе подобным.

– Все в норме? – подсказал он. – Я могу идти?

– Конечно, – ответила она и махнула рукой в сторону двери.

Алан вышел из кабинета в полумрак коридора и пару секунд постоял, давая глазам приспособиться к изменению освещения. Осталось поставить штамп в регистратуре, и он свободен. Вернее, свободен отправиться на работу.

После стерильного запаха медицинского центра на улице явно различался запах весны, хотя вокруг все еще лежал снег. Алан вдохнул полной грудью и слегка улыбнулся – автоматическая реакция на солнечный свет – а потом впрыгнул в автобус. Угрюмые пассажиры немного подвинулись, но на следующей остановке выдохнуть пришлось всем. Толпа прижала к Алану девушку в гигантских розовых наушниках, из которых доносились звуки хип-хопа. Нависая над ней, он чувствовал синтетический запах жвачки – наверняка тоже розовой.

Короткий забег в цветочный – у новенькой из соседнего кабинета был день рождения, и коллеги поручили Алану ответственную задачу купить цветы. Он улыбнулся флористке и развлекал ее разговором во время сбора букета, за что получил чашку эспрессо, выяснил, что в кофейне напротив особенно удались булочки с корицей, а утром два бугая, по описанию очень похожих на оперативников, взяли охапку красных роз.

Красные розы, а еще пальмовые листья Алан не любил – сказывался год подработки в похоронном бюро. Зато вот его мать других цветов не признавала, и, заказывая ей на день рождения доставку букета, Алан испытывал извращенное удовольствие. Он знал, что мать ставила красные розы в плетеной корзине на низкий столик в гостинной, так, чтобы иметь возможность с каждым, дары приносящим, заговорить об Алане.

Редчайший огненный элементалист – их ведь почти не осталось в Средние века, знаете? В восемнадцать – самый молодой оперативник за всю историю Агентства специальных расследований. В двадцать три – самый молодой оперативник первой категории.

Госпожа ван дер Линден им гордилась. Примерно так же, как своей аристократической фамилией и коллекцией фарфора династии Цин.

У турникета Агентства Алан оказался за десять минут до обеда, иначе застрял бы надолго, пропуская желающих выйти. Приложил пропуск и услышал одобрительный писк, потом поднял зефирно-розовый букет повыше и прошел внутрь.

– Здравствуй, – проскрипел дежурный, сканируя оперативника взглядом.

– Доброго дня! – ответил Алан. С охраной полезно здороваться.

Один лифт застрял на верхнем этаже, на другом висела табличка с красными буквами извинений за доставленные неудобства: опять сломался.

Алан снял плащ, перекинул его через руку и пошел по лестнице. На подъем по высоким ступенькам старинного здания мышцы отреагировали болью – вчера немного перегрузил их в зале. Тренировки были постоянной частью его жизни лет с четырех лет, и то, что он не заметил избыточной нагрузки, только в очередной раз подтверждало: дело Джерри его зацепило. Не выходило из головы.

На свой этаж Алан вышел, как раз когда двери лифта открылись и выплюнули в холл Стефана Лоу. Тот слегка споткнулся, выходя из кабины, и взмахнул длинными руками в серых перчатках.

– Доброго дня! – Алан постарался сделать вид, что не замечает, как быстро застучало сердце. Он поравнялся с агентом офиса внутренних расследований, в быту – ОВР, и уже почти прошел мимо, когда Лоу ответил:

– Добрый день, Линден.

Голландские фамильные приставки «ван» и «дер» он, как и многие, игнорировал. По крайней мере, в случае с Аланом.

Алан с натянутой улыбкой повернулся:

– Цветы не вам, господин Лоу.

– Догадываюсь. Надо поговорить.

Агент ОВР сделал приглашающий жест обратно в сторону лестницы. За его спиной Алан увидел Лео и махнул, подзывая его. Рядом с агентом ОВР низкорослый Лео казался совсем уж маленьким. Он поздоровался и пригладил волосы: присутствие ОВР его напрягало, как, впрочем, и всех остальных сотрудников Агентства. Алан передал ему зефирно-розовый букет и попросил поздравить новенькую без него. По опыту своих визитов в ОВР он знал, что вряд ли отделается от Лоу короткой беседой.

К счастью, прошли не в допросную – в кабинет. Лоу опустился в свое кресло и показал на стул напротив. Алан сел, пытаясь занять максимально удобное положение. Выдохнуть и выглядеть расслабленным.

Стефан Лоу был похож на Мефистофеля. Не только из-за черных, скептически изогнутых бровей, но еще из-за длинного носа с высокими арками ноздрей. Лоу не улыбался. Он вообще всегда выглядел изможденным и расстроенным.

– У тебя нет напарника.

Алан пожал плечами. Лоу знал его с первого года работы в Агентстве – когда Алан врезал парню, который подставил его на зачете. Поскольку сделал он это прямо на глазах у высокой комиссии, которая уже присвоила ему высший балл, разбираться поручили ОВР. Потом, когда Алан чуть не сжег тренировочный зал в ходе личного эксперимента с магическими печатями – за ним снова пришли из ОВР. А еще после штурма клуба, где проходили нелегальные магические бои – пара преступников пострадала от пламени. И еще… были случаи помельче.

Но все это было совершенно неважно, пока Алану удавалось оставаться талантливым и эффективным. А ему удавалось.

Наверное, когда он перестанет побеждать, разговоры с ОВР будут выглядеть совершенно по-другому.

– У меня целых два напарника: Эмма и Лео, – заметил Алан.

– Иногда ты гуляешь в одиночестве, и потом никто не может подтвердить, чем ты занимался. Вернее, эти двое делают вид, что могут, но ты же меня знаешь.

Алан пожал плечами и молчал, выжидая.

Лоу постучал длинными пальцами по столу. Это хорошо. Если сотрудник ОВР со скучающим видом листает досье, зевает, протирает очки, выводит в блокноте слова «девиантное поведение», грохает кулаком по столу и сквозь зубы говорит, что его терпение на исходе – это хорошо.

Плохо, если он снимет перчатки.

– Я ухожу из Агентства. И больше не буду заниматься твоими делами.

– М-м-м… Это должно меня обрадовать?

– Мне все равно, будешь ты радоваться или нет, – Лоу откинулся на стуле и сложил руки на груди. Рукава его рубашки были закатаны, открывая дорогие часы. В ОВР он был одним из лучших. – Но, учитывая, сколько мы знаем друг друга…

Алан хмыкнул. Они и правда немало времени провели вместе: Лоу интересовали не только действия Алана, но и причины этих действий. Он даже иногда задавал вопросы – в отличие от отца.

Возможно, Алан даже будет скучать по этому.

– … я хочу тебе напомнить о том, что из твоей дырявой башки периодически вываливается, – продолжил Лоу. – Твои действия могут повлиять на тех, кто вокруг тебя. На Эмму и Лео, и даже шефа Райдера. И любого, кто покрывает твои выходки.

– Да-да-да… – протянул Алан.

– А сейчас ты выглядишь, как человек, который может сорваться.

Как и большинство в ОВР, Лоу был менталистом. Они могли читать мысли, копаться в воспоминаниях, а некоторые – даже внедрять людям ложные воспоминания и чувства. Собственно, поэтому пару лет назад магов-менталистов обязали носить перчатки – во избежание несанкционированных воздействий.

Интересно, как это: бродить по чужой памяти, как риелтор по домам, выставленным на продажу. Любой момент времени, любая комната – в доме, который никогда не станет твоим, где ты всегда только наблюдатель.

Говорят, что некоторые сходили с ума, потому что не могли отличить реальность от чужих воспоминаний.

Алан молчал.

– Ты огненный маг, Алан. Огненный маг с репутацией асфальтоукладчика: не можешь вовремя остановиться. Помнишь соревнование, когда тебя случайно выбил новичок? Сколько, года три назад?

– Еще бы… – сквозь зубы протянул Алан. Ситуация была максимально идиотской: он почти победил и уж точно должен был раскатать этого парня, который вдруг стал сопротивляться. Так отчаянно, как будто мог победить.

– Тебе было, что терять. Так что именно тебе стоило быть осторожнее.

Лоу покачался на стуле. На карниз за его спиной приземлился толстый сизый голубь и посмотрел на Алана одним глазом.

Лоу снова поправил очки и продолжил:

– Знаешь, мне было бы любопытно посмотреть на тебя, когда ты перестанешь думать только о том, как стать самым-самым. А пока я очень рекомендую тебе найти напарника. Кто-то должен быть рядом, чтобы подтвердить, что ты в очередной раз не перешел границу.

– Я понял, – поморщился Алан.

Телефон Лоу на столе завибрировал: он лежал экраном вниз. Агент ОВР подтянул его к себе и, листая что-то, сказал:

– Тогда иди.

– В смысле?..

– В смысле, свободен, – Лоу так и не поднял глаза.

Алан встал – скрип металлических ножек стула по кафелю царапнул тишину. Голубь за окном сорвался и улетел.

– Я никогда не видел таких, как я.

Прозвучало странно. Как будто сотруднику ОВР было дело до того, как часто Алан кого-то там видел.

Лоу и посмотрел на Алана сверху вниз. Типичная техника ОВР: даже если ты выше, все равно ощущаешь себя блохой под микроскопом.

– Возможно, – сказал Лоу, – пришла пора поискать.

Алан сглотнул и взял себя в руки. Улыбнулся:

– Хорошего дня, господин Лоу.

– Хорошего дня.

В дверях рабочего кабинета его встретила Эмма:

– Жив, цел. Как ты?

– Нормально. – Алан подошел к своему столу и плюхнулся в кресло, вытянув ноги.

– И что ОВР опять к тебе прицепились?! – сочувственно протянул Лео.

Алан отмахнулся:

– Как поздравили новенькую?

– Отлично. Выяснили, что она училась с Диларой, – ответила Эмма, присаживаясь на краешек своего стола. Серая юбка приоткрыла колени. – Ты так и не встречался с ней больше?

Алан закинул руки за голову:

– Посуди сама: что интересного я узнаю на свидании с Диларой, если она всего лишь стажерка? Уж лучше поужинать со Стефаном Лоу: он может много рассказать о том, как сделать карьеру в Агентстве. Или лучше сразу нацелиться на место шефа…

– Придурок! – фыркнула Эмма, демонстративно замахнувшись на Алана блокнотом.

– Сгорит, – прокомментировал он, разворачивая в воздухе защитную магическую печать. Сначала – круг, потом восемь лучей из центра, потом черточки на конце каждого луча. Когда пламенеющий гальдрастав1 был завершен, в комнате стало заметно теплее.

– Красиво…

Эмма смотрела на Алана сквозь огненную печать, и отблески пламени лежали на ее лице, превращали русые волосы в рыжие. Лео хмыкнул и карандашом показал куда-то вниз. Запахло пластиком. Алан резко погасил печать, а потом увидел оплавленный колпачок ручки.

– Балбес ты, Огненный, – фыркнула Эмма и пошла открывать окно.

У Дилары не было и половины ее чувства юмора. Может быть, поэтому она запустила в Алана парой тарелок перед тем, как выбежать из квартиры. Он сказал, что она занимает второе место в его жизни.

После магии.

Внутренний телефон на столе ожил. Увидев номер шефа, Алан почувствовал, как губы растягиваются в улыбке. Кажется, для него нашлась срочная работа.

***

– Детсад… – прошипел Алан, готовя защитный гальдрастав.

Выезды он любил, да и с другими напарниками кроме Эммы и Лео работать не отказывался – но вот нянчиться с «пятерками» просто ненавидел. Как можно так подставиться под атаку?! Контролирующее заклинание прилетело новичку прямо в лоб: если бы магия была смертельной, не осталось бы даже пепла. Пришлось вырубить идиота и оставить с ним оперативницу с полугодовым опытом работы. Раза с третьего слепит заклинание отмены.

У левой ладони Алана тускло засветился незаконченный защитный гальдрастав.

– Детсад… – снова прошипел он и нырнул в приоткрытую дверь.

Сначала темнота внутри казалась непроглядной, и Алан привычно переключился на слух. Привычно – потому что в детстве здорово приложился головой об стену на тренировке и начал стремительно терять зрение, но так боялся признаться в этом отцу, что научился неплохо ориентироваться по звуку. Потом история, конечно, всплыла наружу, зрение удалось восстановить, но привычка осталась.

И в очередной раз спасла ему жизнь.

Он услышал, как когти царапнули пол, и тут же прыгнул влево, одновременно посылая вперед в темноту широкую ленту огня. Пламя подсветило распахнутую пасть и корявые недоразвитые крылья. Алан упал на одно колено, выпуская спрятанный в левой ладони гальдрастав. Что-то коснулось пламени и отпрянуло в сторону. Правой рукой Алан дотронулся до пола у себя спиной, и огненная лента понеслась по поверхности, как будто на ней был разлит бензин. Темнота расползлась по углам, и Алан заметил второго демона, сидевшего на пирамиде из ящиков.

Оба мелочь.

Увернувшись от новой атаки крылатого, Алан послал в сторону сидевшего демона очередную ленту огня – не слишком успешно, только слегка задел хвост. Запахло паленым.

Ну, ладно.

Теперь демоны кинулись на него вместе. Прикрывшись от одного гальдраставом, Алан снова выпустил огненную ленту. Один из демонов ухватил мага за плечо и попытался укусить, но Алан схватил его и вдохнул сладкий запах разложения из его пасти и едва подавил рвотный позыв. Над рукой Алана полыхнул огонь и перекинулся на глотку демона. Тварь заверещала, хотя пламя не могло нанести ей никакого значимого вреда. Защитным гальдраставом Алан отбросил второго демона в сторону – загрохотали коробки – а первого припечатал к стене. Успел создать новую печать, когда выбравшийся из-под коробок демон спикировал на него снова. Очень вовремя.

Печать контроля хороша тем, что, чем сильнее объект сопротивляется, тем лучше она работает. Оставив одного противника за спиной, Алан увернулся от магической атаки и, наконец, сумел создать на стене печать изгнания. Огненная лента подхватила тварь и впечатала прямо в центр сложного символа. Вот теперь демон завопил по-настоящему: магия заставила его рассыпаться в прах, начиная с узловатых лап, крыльев, потом – человекоподобного торса, до самого последнего момента оставляя кричащую голову.

Пол склада полыхал, не причиняя Алану вреда. Его собственная тень напоминала демоническую.

Он повернулся ко второй твари, которая пыталась вырываться из заклинания контроля. Удивительно, но сияние магических пут на его правой лапе было тусклым, а странный отросток, торчащий из серого бока, – возможно, недоразвитая конечность, – и вообще двигался свободно. Алан поморщился: надо быть внимательнее.

Он погасил пламя в секторе прямо перед собой и создал еще одну печать изгнания, а потом неспешно опустил в нее демона. Тварь превратилась в прах за пару вздохов.

Огонь вился у ног, пламя трепетало – Алан вытянул руку, и вырвавшийся протуберанец лизнул его ладонь. Ласково. Нежно. До дрожи.

Интересно, так у всех огненных элементалистов? Или это его маниакальная привязанность к собственной магии?

– Я никогда не видел таких, как я, – снова повторил он, проверяя слова на вкус.

Дверь склада распахнулась, впуская серый дневной свет, и пламя вокруг стало тусклым, прозрачным, как будто выцвело. В проеме показались головы молодых оперативников.

– Ой… – сказала девушка.

Алан хмыкнул. Сейчас спросит, где демоны, с которыми им предстоит сражаться. А омерзительный дядя Алан ответит, что не доросли еще. Надо на тренировках чаще появляться. Внимательность ни к черту, реакция – и того хуже. А ведь такое простое упражнение: встали друг напротив друга, один держит шарики в кулаках, другой кладет ладони поверх его рук. И первый разжимает кулаки в любом порядке, хоть вместе, хоть по отдельности, главное – не создавать ожидаемый ритм, а задача второго – ловить эти шарики, каждый раз возвращая ладони на место, поверх кулаков первого…

– Господин Линден…

– Значит, так, – начал Алан, но девчонка не остановилась.

– Господин Линден, там…

За спиной Алана раздался грохот: пламя, наконец, уничтожило пирамиду деревянных ящиков.

Он успел поднять руку и создать щит, прикрывая себя и своих поднадзорных, но одна из щепок все-таки царапнула его руку.

2 Короткий список

Кончик ручки со звонким стуком касался рыжей столешницы.

– Бесишь, – сказал Лео.

Алан без лишних препираний положил ручку на стол и потер пальцами подбородок. Лео зашипел, а затем уткнулся в свои бумаги – переделывал документы для аттестации, которые вернулись из отдела кадров с пометками красной ручкой. В отличие от напарницы, Лео никак не мог научиться заполнять бесконечные анкеты от руки правильно с первого раза, и страшно нервничал.

Впрочем, подготовка к экзамену на подтверждение квалификации многих доводила до белого каления.

Алана аттестация не беспокоила, а вот четыре фотографии на доске за его спиной беспокоили очень. А еще недосып после вчерашней беготни по складу и совместного посещения целителей. Новички отделались синяками и ссадинами, а свою рану он даже показывать не хотел, но мелкая девчонка развела панику, и он сидел в медпункте, чувствуя запах гари на плаще, особенно заметный на фоне дезинфектора.

Если ты маг огня, стоит задуматься о выпуске собственной линейки парфюмов. Вот хорошие варианты названий: «Ночь Гая Фокса», «Аутодафе» или «Ваша овсянка пригорела».

Не опасная, но в неудобном месте рядом с запястьем, рана до сих пор кровоточила.

Доска отражалась в экране компьютера. Красные флажки обозначали на карте места преступлений, рядом висели фотографии жертв и останков, фотографии подозреваемых, стикеры с выписками из отчетов криминалистов. В отличие от многих специалистов, которые воспринимали доску как бутафорию, Алан действительно с ней работал: выписывал даты, бросившиеся в глаза слова, приклеивал фотографии предметов, перемещал их местами. Искал логику, правильный порядок действий. В этом деле – безуспешно. Чтобы поймать Джерри, нужно прыгнуть выше головы.

Имя, конечно, было условным. Если преступника удастся поймать, то из Джерри он превратится в Теда Банди, Джеффри Дамера или Джона Гейси2.

Что он уже проверил: радиус убийств довольно широкий. Все убийства происходят не слишком далеко от порта, а в район Агентства Джерри не заглядывает.

Жертвы – мелкие наркодилеры, которые сбывают «кислоту» в подворотнях.

Убийства всегда максимально отвратительные: если хотите найти фотографию в интернете, придется пару раз ответить на вопрос, есть ли вам восемнадцать. Зато описания у газетчиков получаются прекрасные:

«В розовой жиже, которая когда-то была человеком, плавал чудом уцелевший глаз».

«Про него нельзя сказать, что не осталось и мокрого места: мокрое как раз и осталось».

«Если бы Прессовщик был ботаником, мы бы сказали, что у него получился чудесный гербарий».

Кличка «Прессовщик» Алана раздражала: убийца с кличкой превращался в поп-звезду.

Алан посмотрел на карандаш, лежавший на столе, и заставил его подняться перед глазами. Пришлось сосредоточиться, чтобы не сделать вспомогательного жеста рукой – телекинез, простейшая из магических способностей, давался ему с трудом. Алан прокрутил карандаш, подкинул вверх и дал упасть. Потом снова подкинул. Потом снова.

Карандаш застыл в миллиметре над поверхностью стола, и его охватил огонь. Охряный корпус за мгновение превратился в черную линию из пепла, и пламя исчезло.

Если ты маг огня, ты точно знаешь, сколько секунд горит спичка и другие деревянные предметы.

– Ты меня с ума сведешь! Сейчас сюда, твою мать, ОВР прискачет – что им врать будем? – пробурчал Лео.

Алан хмыкнул: раздражение соседа его развлекало.

Поняв, что произошло, Лео выругался:

– Повезло тебе, что Эмма вышла, засранец. Она бы в тебя этой кружкой запустила. Просто не знаешь уже, как себя развлечь, пока другие работают.

– Ладно, извини, я перегнул палку! – Алан поднял ладони. – Извини.

Настроение снова испортилось. Он собрал пепел с помощью телекинеза, а затем отправил черную массу в мусорное ведро. Потом вздохнул, положил голову на руки и растекся по рабочему столу. На экране с тупой настойчивостью мигал курсор в середине строки недописанного отчета.

– Это кофе, – громко сказала Эмма откуда-то сверху.

Алан разлепил глаза и увидел бумажный стаканчик и черную юбку Эммы. Вот черт. Он что, серьезно заснул на рабочем месте?!

Он потянулся, опираясь на стол и зевнул, потом сказал:

– Эмма, ты моя спасительница. Мне очень стыдно. Я что, храпел?

– Немного, – фыркнула она, опустилась на стул и тоже зевнула, прикрыв рот ладонью. Потом спросила: – У тебя проблемы?

Врать не хотелось, говорить правду было сложно, поэтому Алан глотнул кофе и ответил:

– Теперь на одну меньше.

– А, ну конечно.

Однажды на свою голову Лео предложил их отделу поиграть в пейнтбол. Эмма оказалась прекрасным стрелком, и к концу матча на парнях не осталось ни одного живого места. Алан до сих помнил, как отплевывался от краски, попавшей в рот, и еще пару дней чувствовал ее привкус.

Так вот, сейчас привкус снова стал заметен. Алан сделал еще глоток кофе, по-прежнему ощущая себя под прицелом. К счастью, дверь открылась и в кабинет вплыла гора папок, которую Лео придерживал подбородком.

– Нашел? – спросила его Эмма.

Лео ногой закрыл дверь и прогудел:

– Сверху возьми…

Эмма процокала к нему и аккуратно вытянула тощую папку. Алан наблюдал за цирковым номером напарников с растущим интересом.

Папка приземлилась точно перед ним. На обложке стоял штамп «Дело закрыто». Алан отставил кофе в сторону и открыл: сверху была фотография мужчины, лежавшего навзничь.

– Мы тебе еще одного наркодилера нашли. Мел видишь? – спросила Эмма.

На асфальте действительно можно было различить белые линии.

– Угу, – протянул Алан, посмотрел на обложку папки и, увидев фамилии оперативников, недовольно выдохнул. Остин и Лейн, стоило догадаться. На той самой пейнтбольной вечеринке они первыми подставились под выстрелы – чтобы пораньше прибыть к накрытому столу. – Эти двое решили, что мужчина пытался вызывать демона и погиб от своего же ритуала.

Допустим, это линия, а вот здесь две закорючки и символ луны. Похоже на печать вызова.

– И, возможно, они правы, – ответила Эмма. – Но посмотри на дату.

Алан быстро пролистал папку, нашел дату инцидента и не удержался от возгласа.

Лео хмыкнул:

– А мы ничего так детективы, да?

Он протянул Эмме открытую ладонь, а она хлопнула по ней своей. Звук получился звонкий. Иногда демонстрация их совместной эффективности вызывала странное чувство. Кажется, зависть.

Алан вытащил фотографию из-под скрепки и прицепил на свою доску – первой в очереди. Тело, конечно, выглядело совсем иначе рядом с красными абстракциями остальных фотографий, а вот род деятельности убитого и район совершения преступления вполне подходили.

– Думаешь, это первая жертва твоего маньяка? – спросил Лео.

Алан покачал головой:

– Нет. Тут что-то другое. Ритуал. Сложный сигил. И случилось все полгода назад.

– Думаешь, связаны?

– Связаны.

Напарники коротко переглянулись, и ответила Эмма:

– Ну, интуиция тебя еще ни разу не подводила. Главное, не зацикливайся. И скажи, если понадобится помощь.

– Как будто у вас своих дел нет, – отмахнулся Алан. – Спасибо.

Покопавшись в подаренной папке еще минут пятнадцать, он понял, что ненавидит и Остина, и Лэйна. С этим делом они точно дали маху, да еще и с отчетом явно нахалявили. Две фотографии и пять страниц текста, большей частью – с пустыми картами. Вздохнув, Алан встал, подхватил пиджак и сообщил напарникам, что направляется в архив.

– Огонёк! Ну, здравствуй!

Если ты маг огня, приходится терпеть детские прозвища. Огонек, Костровик, Спичка, Бешеный придурок…

– Вечер добрый! А можно мне материалы по делу посмотреть? – Алан назвал учетный номер.

– А запрос у начальника ты подписал? – осведомился архивариус, глядя поверх очков.

– Для закрытых дел не нужно же, – ответил Алан, едва удержавшись от слов «вроде бы». Некоторые регламентные процедуры просто выпадали у него из головы.

– Оперативникам первой категории – не нужно. Все забываю, какой ты взрослый стал! – Архивариус улыбнулся и исчез в глубине зала за решеткой.

В ожидании Алан привалился к стене. Сверху висело кривое зеркало, обеспечивающее обзор помещения, и в нем – искаженное отражение: человек с огромными глазами, длинным носом и крошечным подбородком. Наивный уродец. Алан задумчиво погладил подбородок – отражение повторило его движение. Может, стоило перестать бриться, чтобы выглядеть немного солиднее?..

Архивариус вернулся к окну выдачи с небольшой коробкой:

– Твой подельник, мелкий такой, сегодня забрал основную папку, у меня только фотографии остались. Нужны?

Алан кивнул, взял коробку и постучал по крышке пальцами. А потом спросил:

– Слушай… А можешь мне дать подборку по огненным элементалистам, которые стоят на учете по нашему округу?

Задачка не была слишком сложной: элементальная магия не передавалась по наследству, а огненных магов слишком долго и методично уничтожали – сначала в Средние века инквизиторы, потом в снова в XX веке, с особым рвением. Сейчас они были вроде зверушек из Красной книги. Под надзором. На пересчет.

– Конечно, подожди пару минут. – Архивариус снял очки, вытащил тряпочку из заднего кармана брюк и стал с силой протирать стекла. – К аттестации готовишься?

Алан изобразил страдание:

– Ну да, приходится учебники перечитывать, валерьянку глотать…

– Это тебе-то? – хмыкнул архивариус, возвращая очки на место. – Ты же у нас с железными нервами парень, ни разу не получал балл ниже максимального!

Оставшиеся полдня Алан провел за изучением фотографий с места преступления. Поигрался с фотошопом, разглядывая изображение на асфальте через фильтры, прибавляя экспозицию, увеличивая и снижая контрастность. А потом увидел, что мел отпечатался на одежде погибшего. В итоге Алану удалось восстановить большую часть печати. Она выглядела до боли классической – стоило поискать совпадение в архивах.

Большинство магов пользовались стандартными печатями-сигилами, которые не нужно было адаптировать под себя. Редко кто-то создавал новые – как, например, Этьéн Лемáр, маг вне категорий, лучший убийца демонов Агентства. Кому-то нравилось копаться в древних свитках. Алану нравились гальдраставы: с одной стороны, магия всем известная, руническая, прямолинейная, с другой – капризная, требует внимания, ощущается пальцами, а не головой, и, стоит отвлечься – сработает не так, как ожидалось. Это было интересно: Алана захватывала возможность сработать тонко, выстроить самую точную траекторию – пусть и не с первого раза. Спалить карандаш, не спалив стола.

Отец считал его исследовательский интерес несерьезным.

Алан откинулся на спинку кресла и запрокинул голову. Успел увидеть потолок, прежде чем закрыл лицо ладонями. И с удовольствием широко зевнул.

– Может, домой? – спросила Эмма.

Ее поддержал Лео, а Алан покачал головой:

– В зал. Потом домой.

– Отдохнуть не забудь, – фыркнула Эмма. – А то завтра позову весь этаж смотреть на твое сладкое сопение на рабочем столе.

Алан усмехнулся, и они попрощались.

Убираясь на столе, он снова взял в руки распечатку с перечнем огненных. Прочитал имена. Отложил в сторону. Интеллектуальной работы сегодня было достаточно, а вот тело просило движения.

К несчастью, тренировочный зал был занят. Сначала Алан услышал музыку, а потом увидел высокого темноволосого мужчину, над ладонями которого мерцали бело-голубые печати.

Конечно. Лемар. Стоит только вспомнить.

Алан фыркнул.

Мужчина обернулся, печати погасли.

И нравится же кому-то тренироваться под музыку. Очередная французская тягомотина, в которой электронных эффектов было больше, чем самой мелодии.

Лемар поднял смартфон и заставил мелодию оборваться.

– Алан ван дер Линден. Ну, привет! – Он наконец повернулся к Алану, одернул костюмный жилет. – Неожиданно.

– Уже уходишь? – Алан привалился к дверному косяку. Расстояние, разделяющее их, давало повод пренебречь нормами вежливости и не пожимать друг другу руки. Лемар, впрочем, в поводах не нуждался: при всей своей гениальности знаменит он был, в частности, манерой заставлять двери лифта захлопываться перед носом других сотрудников.

– Только разогрелся.

Надо же. Великий Лемар тоже нуждается в тренировках. Интересно, он когда-нибудь был оперативником пятой категории или сразу получил первую, за то, что колдует, как дышит?..

– Грустишь, потому что наставник твой ушел на пенсию? – спросил Лемар.

– Наставник?..

– Лоу. Из ОВР.

Алан хмыкнул и дернул плечами, отлип от косяка. Делить тренировочный зал, а уж тем более общаться с Лемаром ему сегодня не хотелось. Он налил воды из кулера в бумажный стаканчик, выпил залпом и уже собрался уходить, когда Лемар спросил:

– Давай спарринг, ван дер Линден?

Алан чуть не поперхнулся. Лемар был лет на десять старше, недавно вернулся в Агентство после непродолжительного периода работы на фрилансе, общался только с парой старых знакомых. Спал на совещаниях, игнорировал корпоративы, отвратительно писал отчеты, но был неизменно и исключительно эффективен в уничтожении демонов. Единственный маг, до спарринга с которым снисходил Лемар, был его напарником – элементалистом с магией земли.

Интересно, каково это – быть лучшим?..

– Напарника позови, – буркнул Алан. – Он тебе с удовольствием компанию составит.

Лемар буднично подошел к кулеру и повторил движения Алана. Сначала холодной, потом – совсем немного – горячей. Допил, смял стаканчик и отправил его в урну – похоже, немного помог себе телекинезом. Учитывая трудности Алана, такое бытовое использование телекинеза его неимоверно раздражало.

Лемар перевел взгляд на Алана и продолжил, закатывая рукава:

– Ты как-то жаловался, что не понимаешь, как я могу расправляться с несколькими демонами высокого уровня одновременно. Могу показать.

Алан почувствовал, как кровь приливает к щекам. Он действительно говорил такое в столовой, не зная, что Лемар стоит за спиной.

Тот продолжил:

– … и со мной не придется сдерживаться. И мне с тобой. Возможно. Неужели не интересно?

Лицо у Лемара было красивое, пропорциональное, с большими серо-зелеными глазами. И так хотелось эту идеальную симметрию подправить…

– Сгораю от любопытства, – отозвался Алан. Он не видел, но чувствовал, как над тыльной стороной ладони собирается пламенеющий гальдрастав.

– Огонь оставь при себе, – выдвинул условие Лемар. – Хочу посмотреть на твои печати.

Алан поднял бровь и кивнул. Как будто это могло помешать.

Пламя вокруг гальдрастава исчезло, оставив только оранжевое свечение магии.

Без предупреждения Алан метнул в противника печать, но тот молниеносно поставил щит, и гальдрастав рассыпался искрами. Лемар ответил двумя печатями. Алан отразил первый сигил, от второго увернулся и по тому, как встали волоски на шее, понял, что печать была самой настоящей. Обычно на тренировках работали вполсилы, но Лемар то ли пытался Алана убить, то ли был абсолютно уверен, что в любой момент сможет остановиться.

Алан хмыкнул. Адреналин уничтожил медленные и тягучие мысли о расследовании, в голове осталась только чуткая пустота. Гальдраставы вспыхивали и гасли, оставляя на сетчатке светящийся след.

Лемар отмахнулся от очередного гальдрастава изящным движением, как будто откинул прядь волос с лица, и улыбнулся. Похоже, ему нравилось. Разбил шумерскую печать, швырнул два сложных сигила – видимо, собственного сочинения.

Нет уж. Сигилы попали в простейшую ловушку – гальдрастав короля Олафа. Алан стиснул зубы и двумя символами превратил щит в атакующую печать, которая прорвала защиту Лемара. Тот попятился назад, едва не потеряв равновесие. Алан снова ударил, противник отвел одну печать, увернулся от второй, ушел в оборону.

Алан оскалился и… немного отвлекся.

Лемар занес охваченный магическим сиянием кулак, Алан выставил вперед предплечье, над которым загорелся агисхьяльм3. Рука Лемара врезалась в печать, и Алан стиснул зубы, сдерживая удар. Щит мерцал, а в местах соприкосновения с чужой магией руны все ярче светились белым, раскаляясь.

Кулак Лемара медленно, но верно преодолевал последние миллиметры. Синее пламя превращало точеное лицо мага в подобие демонической маски.

Думай, Алан, думай…

Он рванул руку вверх, превращая свой защитный гальдрастав в атакующий. В плече предательски хрустнуло, но маневр удался: он сумел достать Лемара, но и сам открылся. Алана отбросило в сторону и припечатало об стену.

В глазах на секунду потемнело. Алан встал на четвереньки и с трудом сфокусировал взгляд, чтобы увидеть, что Лемар стоит на коленях и тоже не торопится вставать. Они одинаково тяжело дышали, но с разными ритмом и скоростью. Шипящий звук наполнял пустой зал.

Лемар поднялся первым. Алан тоже встал, стараясь не слишком заметно придерживаться за стену. Противник подошел с презрительной усмешкой, как вдруг нахмурился:

– Эй, а это что?.. Тебе к медику надо.

Алан поднял руку, на которую показывал Лемар. Рана на запястье снова открылась, и кровь капала с промокшей повязки на ярко-желтое покрытие пола.

– Выйдешь из строя – мне шеф голову снимет, – проникновенно сообщил Лемар. – Продолжим в следующий раз, я пока согласен на ничью.

«Ничья – это твой проигрыш», – говорил отец.

В глазах Лемара как будто были всполохи голубого сияния. Цвет магии не выбираешь – он просто есть. Алан почувствовал, как магия огня, словно дрожь, течет по пальцам к ладони. Резко заболела голова.

– Иди к черту, – подытожил он и свалил из тренировочного зала.

И только в своем кабинете, затягивая зубами на ладони бинт, сообразил: реакция огня – это попытка создать гальдрастав защиты.

Иногда его магия была умнее его самого.

3 Угроза

Первыми просыпались трамваи. Вдалеке от центра, в недорогом спальном районе все еще ездили старые, глухо красные вагоны, которые дребезжали с пяти утра. Сначала Алан просыпался вместе с ними, теперь только слышал звуки сквозь сон, и это успокаивало.

Иногда он вставал раньше трамваев, чтобы пробежаться. Ему нравился пустынный город, который еще спит, еще надеется на рассвет, не зная, наступит ли он. Нравилось петлять по спальным районом со скучными серыми многоэтажками, где под окнами иногда можно было встретить пышный куст гортензии или резко пахнущие в жару кусты томатов – и кому-то ведь нравится копаться в земле… Иногда ему попадались кошки, которые охотились на полусонных голубей. Иногда – совсем редко – бродячие собаки с неаккуратными рыжими пятнами на тускло-черной шерсти.

Иногда он вставал пораньше, чтобы просто чашку кофе, заглядывая в окна дома напротив, которые медленно розовели, потом полыхали желтым – а потом солнце скрывалось за тучами, возвращая ландшафту привычно-унылую серость.

Это темный город: но огонь всегда лучше видно в темноте.

Алан запрыгнул в полупустой трамвай и крутанулся вокруг поручня, занимая удобное место у окна. Держался левой рукой, заботясь о том, чтобы правая быстрее пришла в норму. На сидении рядом дремала женщина-кондуктор в цветастых вязаных митенках. Водитель невнятно объявил следующую остановку.

Добравшись до работы, Алан первым делом занес аттестационную анкету в отдел кадров и разобрался с новыми формами: утром еще не замученная вопросами сотрудница была вполне расположена к общению.

В кабинете ждал сюрприз. Рядом с его столом впихнули еще один, за которым теперь красовался темноволосый очкарик-стажер, тот самый, с вылазки на склад.

Алан поздоровался и занял свое обычное место, стараясь не замечать щенячьего взгляда справа. Неужели старик Лоу привел свою угрозу в действие и решил навязать напарника? Как раз вовремя. Дело про неуловимого маньяка-убийцу очень способствует тому, чтобы начать развивать навыки нянечки из детсада.

– А я могу чем-то вам помочь? – пропищал стажер из-за стола.

– Ага, – Алан сгреб со стола вчерашний рисунок сигила. – Топай к аналитикам и найди мне все печати, похожие на эту.

Парень взял картинку из рук Алана и повернул ее на бок. Потом вверх ногами.

– А это… – начал он.

– Ты еще здесь? – изобразил удивление Алан.

– Понял! – ответил парень и ринулся на выход, чуть не впечатавшись в открывшуюся дверь.

– Здрасьте, – кивнул он заходящей Эмме, а потом выскользнул из кабинета.

– Уже здоровались… – протянула девушка, а потом посмотрела на Алана. – И куда это он?

– К а-на-ли-ти-кам, – довольно ответил он.

– Зачем?

– Мне нужно идентифицировать сигил из дела, которое вы с Лео раздобыли вчера. А еще нужно, чтобы мне в спину влюбленно не дышали.

– К аналитикам, – повторила Эмма. – У которых даже ты без шоколадки ничего раздобыть не можешь.

– Ага. Пусть себя проявит, – ответил Алан, открывая сводку происшествий.

Эмма прислонилась к своему столу, прямо напротив Алана, сложила руки на груди, и дождалась, пока он обратит на нее внимание:

– Подытожим. Ты послал моего стажера разбираться со своей печатью к аналитикам, где он застрянет в лучшем случае на полдня.

– Эээ… твоего стажера?

– Что у нас случилось с утра пораньше? – жизнерадостно спросил Лео, зашедший в кабинет с четырьмя стаканами кофе.

– Эмма только что заработала право запустить в меня книжкой, – вздохнул Алан. – Не тяни, бей, сестра.

– А, я-то думал, что-то случилось! – хмыкнул Лео, раздавая добычу. – Мелкий где?

– У а-на-ли-ти-ков, – передразнила Алана Эмма. Она взяла стаканчик, обошла вокруг стола и опустилась в свое кресло.

Алан в очередной раз поразился, как ей удается демонстрировать раздражение всем, вплоть до стука каблуков.

– Моя вина, ну правда, – сказал Алан. Эмма невнятно промычала в ответ. – А зачем вам стажер?

– Новая разнарядка от кадров. Стажер наблюдает, как работают напарники, – ответил Лео. – Заодно поможет нам с мастером ифритов, а то мы просто не успеваем прошерстить весь его антиквариат. А ты испугался, что шеф тебе напарника нашел?

Алан неопределенно пожал плечами, но напряжение его точно отпустило.

– Что сидишь? – спросила Эмма. – Иди спасай моего малька.

– Э, нет, – протянул Лео. – Пусть спустится к аналитикам через час, когда они в раж войдут.

Поняв, что рано расслабился, Алан покорно кивнул.

Аналитический отдел занимал два этажа и представлял собой открытый просторный офис. Стажер обнаружился на стуле у входа, все еще с бумажкой в руках. Увидев Алана, он вскочил.

– О, господин ван дер Линден…

– Алан, – бросил элементалист.

– Алан, – стажер слегка покраснел.

Из за горы документов на соседнем столе выглянула голова аналитика, который угрожающе зашипел, призывая к тишине. Прямо очковая кобра.

Стажер поднял плечи и продолжил уже шепотом:

– Я подошел к начальнику группы, он послал меня к этому специалисту, потом в архив, а потом во-о-он к той даме за дальним столом. Она сказала ждать. И я жду.

Спихотехника – любимый спорт аналитиков.

– Молодец, – похвалил парня Алан. – Садись. Дальше я сам.

Забрав листок из рук стажера, он двинулся к дальнему столу, где маячило солнечно-желтое платье. Чтобы идти под звуки перешептываний и презрительных смешков до конца кабинета и не рассыпаться в извинениях, требовалась выдержка. Алан добрался до последнего стола и уверенно заявил:

– Привет, Айсли!

Аналитик с блестящим послужным списком и карьерными перспективами, она почему-то питала к Алану нежные чувства, а он бесстыдно этим пользовался.

– Приве-е-ет! – Айсли оторвалась от компьютера и повернулась к нему на крутящемся кресле. В ушах блеснули и закачались крупные янтарные серьги. – Как дела?

– Замечательно! А ты вся в делах?

– Ой, ну что ты… – Отталкиваясь ногами, она подъехала к краю стола и убрала пачку документов со стула для посетителей, похлопала по сиденью рукой, счищая невидимую пыль, и жестом предложила Алану присесть. – Пытаюсь вычислить демона-марионеточника.

– Марионеточника? Серьезно! – Алан опустился на стул и положил ногу на ногу. – Немаленькая нагрузка, наверное. Как себя чувствуешь?

– А что, я плохо выгляжу? – забеспокоилась она.

– Как раз напротив, в этом платье у тебя нереально голубые глаза…

Айсли расхохоталась и спросила:

– Что тебе нужно, солнце?

– Не хотелось бы тебя лишний раз напрягать…

– Ну же! – Айсли облокотилась на стол и посмотрела на Алана снизу вверх. В ее очках сиреневым бликом отражалась полоска лампы. Острый и чуть курносый нос придавал ее лицу хитрое лисье выражение.

Алан отвернул светильник в сторону.

– Я тут нашел одну фотографию. Может, помнишь?..

Он выложил первый козырь на стол. Айсли посмотрела мимолетом и сказала:

– Ага. Остин и Лэйн, дело закрыто. А зачем тебе?

– Я восстановил печать, которая была под этим парнем. И мне кажется, что она связана с моим нынешним делом.

– Прессовщик, – Айсли засмеялась и накрутила светлую прядь на палец. – И ты хочешь?..

Алан поставил локоть на стол и положил голову на ладонь, так же как она, и придвинулся еще ближе:

– … чтобы ты помогла мне распознать печать. Ты же в визуальном самая лучшая.

На ее щеках появился румянец.

– Простотень-то какая. Хорошо, я тебе все пришлю, дай мне… часа три.

– Спасибо! Жду! – Элементалист пружинисто поднялся.

– С тебя кофе, – мечтательно вздохнула Айсли. – С о-о-очень вкусной шоколадкой.

Когда он уходил из кабинета, то чувствовал ее взгляд у себя на спине. Или немного ниже.

– Что, уже все? – изумленно спросил стажер.

– Что ты, – со всей серьезностью ответил Алан. – Теперь специалистам надо поработать, а я должен вернуть тебя твоим наставникам. Пошли, Вальтери.

В такие моменты он чувствовал себя очень взрослым. Мудрым и взрослым – не сказать, старым.

В свои двадцать пять.

Айсли славилась точностью: почтовый клиент оповестил Алана о получении файла ровно через три часа. Во вложении было пять вариантов, два из которых оказались слишком экзотическими, а вот три – вполне распространенными, да и к тому же обладали одинаковым смыслом: вызов демона для заключения контракта. Разница только в навыках мага и уровне вызываемого демона.

– Что, заново откроешь это дело? Подпортишь ребятам из родного отдела статистику раскрываемости? – поинтересовался Лео.

Алан отмахнулся: слишком много бюрократических процедур. Вот если дойдет до трибунала, тогда посмотрим. А пока ему просто хочется поймать Джерри.

Стажер Вальтери с Эммой ушли после обеда, чтобы заняться инвентаризацией склада нелегальных артефактов, а Лео продолжал пыхтеть над своей анкетой к аттестации.

Алан вытащил из ящика наушники – большие, с режимом шумоподавления, тщательно выбранные и неприлично дорогие для его зарплаты. Ради этого способа изолироваться пришлось потратить почти всю премию, но результат того стоил: звук создавал целое пространство.

– The fire burned out to ash4, – одними губами сообщил Алан очередному отчету и погрузился в чтение.

Лео он заметил, только тогда, когда тот присел на корточки и положил голову на стол так, чтобы заглянуть Алану в глаза. Ну ни дать, ни взять – золотистый ретривер, с блестящей шерстью и трогательным взглядом карих глаз. Элементалист стащил наушники набок – музыка тут же затихла.

– Приятель, можешь проверить? – взмолился Лео, пододвигая к Алану анкету. – А то у меня уже голова не варит!

– Давай.

Алан взял стопку рукописных листов с неразборчивыми закорючками в стиле лучших традиций медицинских факультетов. Лео стукнулся головой об стол, и Алан снисходительно предложил:

– Иди, проветрись!

Оперативник, покряхтывая, встал, подхватил пиджак, еще раз сказал «спасибо» и, наконец, свалил. Оставшись в кабинете в одиночестве, Алан начал изучать его анкету.

Образование, место проживания. Адрес школы, адрес университета, адрес работы… и пара пропущенных окончаний.

Биография Лео была гораздо менее захватывающей, чем досье огненных элементалистов, которые Алан получил от архивариуса.

Способностей большинства магов едва хватало на то, чтобы зажечь спичку. Первым действительно интересным оказался Иштван Варга. Это имя Алан слышал не впервые: маг вне категорий и исследователь истории огненной магии, автор пособия по шумерским печатям, которое Алан в свое время разве что не заучил наизусть. Варга не работал в Агентстве, но в открытой части его досье зияли красноречивые провалы, намекавшие на секретные задания. Последние три года он якобы путешествовал по Востоку и в городе не появлялся.

Второй маг, на которого имелось целое досье, оказался шеф-поваром. Его ресторанчик – гриль-бар, конечно – находился милях в ста от центра города. Алан хмыкнул, представив, как коллега по элементальной магии, удерживая телекинезом в воздухе свиную рульку, обжаривает ее над огнем, срывающимся с пальцев. Любопытно посмотреть. Пять лет назад этот парень не совладал с магией и едва не сжег колледж, в котором учился поварскому искусству. Система пожаротушения сработала на славу, не дав огню распространиться. Были разборки, слушания, какое-то время оперативники Агентства за поваром наблюдали, но он был паинькой и неукоснительно следовал всем рекомендациям организации, учился контролировать пламя и держать себя в руках. Агентство отстало, дело закрыли, про кулинара забыли.

Досмотрев анкету Лео, Алан положил стопку листов с аккуратными карандашными правками коллеге на стол.

4 Каша с комочками

Представьте, что вы утром намазали хрустящий кусок тоста мягким творожным сыром, сверху добавили томатную пасту, а потом прижали другим куском хлеба. А потом за каким-то чертом решили их разлепить. Сыр на каждом куске будет торчать острыми пиками, часть хлеба непременно останется на другой половинке.

Место преступления выглядело как два разлепленных тоста.

Алан стоял у стены в переулке и рассматривал тошнотно-розовую смесь тряпок и плоти, которая когда-то была человеком. Вторая часть останков была размазана у него за спиной. Рядом суетились реенакторы, которых всегда вызывали, чтобы привести место магического преступления в порядок. В этот раз восстанавливать было, по сути, нечего: никакого хаоса после Джерри не оставалось. Стены он возвращал на место, работал чисто и быстро.

Час назад жильцов двух соседних домов разбудили тряска и грохот. Когда информация докатилась до Агентства, оператор сразу же позвонил Алану.

И был прав.

Это было пятое убийство.

И Алан снова был в тупике.

Маги-криминалисты восстановят по осколкам костей скелет, и, если повезет с зубной картой, уже завтра будет известно имя жертвы. Впрочем, род занятий можно назвать сразу: наркодилер. Вон и маленькие пакетики с цветными таблетками, впрессованные в мясо на уровне бедра.

Судя по звукам, кому-то из реенакторов стало плохо. Алан уже пообнимался с мусорными баками предыдущие два раза и сегодня предусмотрительно есть перед выездом не стал.

Он вышел из подворотни, перешел безлюдную улицу и еще раз осмотрел место преступления. Дорога освещена неплохо, а вот промежуток между домами темный. Слева музыка и громкий смех – какие-то клубы. Справа дорога к порту.

Алан развел руки в стороны и мысленно потянулся к свету фонарей. Чем не источник огня?..

– Привет!

Он обернулся на голос и увидел доктора Хонер в пальто цвета пожухшей листвы. Если убрать желтый свет фонарей – наверняка получится жучиный зеленый.

– Меня прислал Гэби Райдер. Я специалист по психованным элементалистам. Вдруг смогу помочь?

Не дождавшись ответа, она процокала в переулок, на ходу собирая волосы в пучок.

– Валяй, – бросил ей в спину Алан. Под психованным она имела ввиду Джерри или другого, недостаточно огненного по ее мнению мага? А Гэби – видимо, Габриэль. Шеф Габриэль Райдер.

Он снова попытался сосредоточиться, когда доктор Хонер выбежала из переулка и, согнувшись, встала у стены.

– Алан, – сказал он. – Называй меня Алан.

Ей удалось сдержать рвотный позыв.

– Хонер, – бросила она, шумно вдыхая. Он хмыкнул, и она пояснила: – Раздражает ангельское имя. Это твой пятый? И четыре висяка?

Он кивнул. Интересно, ей кто-нибудь сказал, что Алан Линден – один из лучших оперативников Агентства? Раскрываемость – девяносто процентов, средний срок от выявления преступления до ареста – меньше месяца. Последнего он вообще взял через неделю после того, как парень скормил дядюшку рыбам в борьбе за наследство.

Но с Джерри он возился уже месяц и до сих пор не знал о нем почти ничего. Это задевало.

– Так.

Хонер окончательно пришла в себя и выпрямилась, еще пару раз вздохнула и положила обе ладони на стену. С ее пальцев потекло сиреневое свечение, на камне медленно возникала печать: вокруг перекрещенных треугольников стилизованный уроборос стремился к своему хвосту. Когда линии замкнулись, печать вспыхнула и погрузилась в стену.

– Элементалист, земля… Но это ты уже и так знаешь, – сказала Хонер. – Уверен в себе, последователен. Вступает с жертвой в контакт. Это, интересно, зачем?..

– Ему нужно подтверждение, что это дилер. Покупает «кислоту», – Алан скривился.

Под поверхностью стены, куда погрузилась печать, вспыхнула полоса – как будто упала звезда. Хонер дернула головой по направлению движения вспышки.

– О-па. А демоны в прошлые разы тоже рядом ошивались?

– Дважды, – ответил Алан и дотянулся наконец до фонарей. На самом деле трижды, если считать того беднягу, который погиб на печати вызова.

– Пойдем-ка… – Хонер потянула его за рукав.

Алан послушно поплелся следом. Стоит вести себя рядом с ней смирно. Шеф Райдер ничего не делает просто так. По ходу пьесы разберемся, что это за проверка.

Хонер решительно шла в сторону порта – наклонив голову вниз, как будто прислушиваясь. Алан смотрел на ее волосы, собранные в пучок над высоким воротником пальто. Пряди торчали в разные стороны острыми концами, а заколкой служил канцелярский карандаш. Несколько погрызенный.

Хонер сбавила шаг, коснулась стены рукой, дождалась вспышки и продолжила идти, пальцами поглаживая выщербленную облицовку дома. Слева потянулась набережная.

– Где-то там! – Хонер махнула рукой в сторону смотровой площадки.

Алан вздохнул и перешел дорогу. Белые перила, процарапанные сердечки, уравнения с именами и, наверняка, парочка презервативов среди мусора. Место свидания для парочек из ближайшего клуба.

Демона он увидел раньше, чем почувствовал: в тени под ногами появилась когтистая лапа. Стараясь не спугнуть нечисть, Алан убрал руку за спину, начиная создавать гальдрастав, и краем глаза следил за существом, которое просачивалось сквозь белые колонны. Когда появилась серая, в асимметричных наростах голова, Алан обрушил на нее заклинание.

Демон взревел и забился между колоннами, пытаясь дотянуться до мага. Запахло жженой кожей и серой. Следующие два гальдрастава пригвоздили лапы демона к асфальту, и тут кто-то дернул Алана за ногу. Он смягчил падение ладонью, перевернулся на спину и увидел перекошенную морду у своего живота. Не думая, бросил вперед горсть огненных шаров. Демон дернулся и зашипел, открыв пасть с гнилостно желтым языком, и впился крошечными зубами в бок мага. В этот момент первый демон сумел освободить одну лапу, и Алан едва увернулся от удара – когти проскребли по асфальту рядом с ухом.

По голове демона, вцепившегося в бок Алана, с хрустом стукнуло нечто черное. Демон снова зашипел и отвлекся на Хонер, отмахнулся – и она отлетела в сторону.

С ладони Алана сорвалось пламя – грубая элементальная магия, не оформленная в печать. Демона отнесло к краю ограждения. Алан встал на колени и восстановил печати контроля на первом демоне, встретил второго замедляющей печатью, а потом коротким жестом начертил в воздухе круг. Вокруг второго демона вспыхнуло кольцо оранжевого сияния. Внутри линии света рисовали древние знаки, слова, смысл которых не знал никто из живущих, но в них была магия. На самой грани слуха возник звук, одинокая высокая нота, ввинчивающаяся в сознание. Печать изгнания завершилась, вспыхнула – и исчезла вместе с демоном.

Алан тряхнул головой, встал. Подошел к Хонер. Она сидела, прислонившись к белым колоннам, и потирала голову рукой. Ее распущенные волосы висели сосульками.

– Ты чем его треснула? – спросил он, присев перед ней на корточки.

Хонер пальцем показала на сумку с логотипом Chanel. Черная кожа слегка дымилась.

– Отлично. Ты точно маг вообще? – фыркнул Алан, поднял ее лицо вверх за подбородок и зажег маленький огонек над пальцами.

При ближайшем рассмотрении Хонер оказалась старше него: морщинки вокруг глаз, носогубные складки и немалое количество тональника. А теперь еще и набиравший силу красный кровоподтек на скуле с тремя полосами царапин.

Алан поводил огоньком вправо-влево.

Движения глазных яблок: в полном объеме.

Страбизм: нет.

Нистагм: нет.

Взгляд? Осмысленный. Пожалуй.

Алан встал, в задумчивости покачал головой и положил руки в карманы плаща. Печать контроля переливалась всеми цветами радуги, но потом стабилизировалась в оранжевом.

– Кто твой хозяин? – спросил Алан.

Демон взвыл и задергался.

– Кто тебя вызвал?

Демон продолжал рваться, грыз зубами магические браслеты и выл, выл, выл. Похоже, сознание у него сформировалось не настолько, чтобы поддержать человеческую беседу. А ведь наиболее продвинутые особи могут превращаться в людей.

Алан начал создавать печать изгнания.

– Погоди-ка! – Хонер похлопала его по плечу и подошла к демону ближе. – Пусти меня к нему.

Алан сделал приглашающий жест.

– Обожаю эту работу, – пробурчала Хонер, опустилась на корточки и протянула руку к голове демона. Он тут же попытался ее укусить. – Алан, можешь его голову зафиксировать?

– И что ты будешь делать? – Он накинул печать на шею демона. Тот повернул острую морду в сторону Хонер, и оранжевая полоса с символами затянулась еще плотнее, прижимая его с асфальту. Алан добавил еще две печати на задние лапы. На всякий случай.

Хонер вопрос проигнорировала, положила пальцы на морду демона и закрыла глаза. Существо взревело, на его шее вздулись мышцы, символы на печатях контроля засветились сильнее. Вой перешел в поскуливание, демон дернулся несколько раз и затих, его зрачки исчезли, остался только белок.

Наконец Хонер убрала руки и оглянулась на Алана, потерла место ушиба. Он протянул ей руку и помог подняться.

– У него сознание как манная каша с комочками. – Хонер скривилась и высунула язык. – Гадость, пфэ.

– С комочками?

– Иногда можно наткнуться на цепочку связных образов. Например, этот демон недавно подкормился от парочки, которая бурно скандалила. Как удержался только, чтобы их не сожрать – не понимаю.

Тупик. Все-таки присутствие этих демонов – случайное совпадение.

Алан заметил, что все еще держит в руке ее ладонь. Отпустил, полез в карман за зажигалкой. Он не курил, но стук открывающейся крышки его успокаивал.

– Не думаю, что случайное, – сказала Хонер.

Алан остановил движение – зажигалка снова упала в карман.

– Читаешь мысли? – уточнил он.

– Под настроение. Иногда удобно. Ты против?

– Конечно.

– Хорошо, не вопрос, – пожала плечами она. – Так вот. Этот демон видел твоего Прессовщика.

Похоже, то, как его раздражают клички маньяков, она прочитать не успела. Алан спросил:

– Он управляет демонами?

Хонер покачала головой, собрала волосы в хвост и перекинула на одну сторону лица – ту, где уже проступил большой кровоподтек.

– Нет. Они наблюдали за ним. А, еще есть имя. Этими мелкими тварями управляет демон, который имеет человеческую оболочку. Класс шестой или седьмой, думаю.

Существо, прикованное к асфальту печатями, зашевелилось.

– Я думал, ты его прикончила, – удивился Алан.

– Могу добить. – Она приподняла сумочку и потрясла ею, показывая готовность к атаке. – Все равно мечтаю ее сменить.

– И на что? – поинтересовался элементалист.

Пламя на асфальте стало белым, тени Алана и Хонер шарахнулись в сторону от яркого сияния печати призыва, вытянулись вдоль набережной.

– На Totême5, – ответила Хонер. – Если ты в этом что-нибудь понимаешь.

– Что-нибудь понимаю, – ответил Алан, отсчитывая про себя секунды. Интересно, почему Райдер не позвонил ему, не предупредил его об участии Хонер?

… два, один, ноль…

Печать исчезла, оставив силуэт из сажи на асфальте.

– Давай возвращаться.

Хонер сделала пару шагов, покачнулась и вцепилась в руку Алана, а потом начала оседать вниз. Подхватывая ее, он слышал треск рвущейся ткани.

5 Чутье

– Замутил с дочкой шефа, да, Линден?

Алан поднял глаза вверх и уставился на собственное отражение в потолке лифта. После того, как он притащил Хонер к медикам, по Агентству пошел слушок. Картина, безусловно, была эффектная, потому что в процессе транспортировки короткая юбка Хонер задралась, а на порванной рубашке Алана остались следы яркой помады. Парамедики быстро привели женщину в чувство – выяснилось, что удар вызвал легкое сотрясение мозга. А потом парамедики растрепали аналитикам, аналитики – бухгалтерии, бухгалтерия – криминалистам… К моменту этой поездки в лифте Алан уже заглянул в досье Хонер и успел сообразить, с кем связался.

– Не с дочкой, а с бывшей супругой, Томми, – ответил он. – И не шефа, а генерала. И слюной рубашку не закапай.

Разговор с шефом Райдером по поводу новой напарницы вышел коротким. Глава Агентства специальных расследований потер переносицу и сообщил, что доктор Хонер обладает уникальными талантами, которые могут быть полезны для следствия. И нет, он нисколько не сомневается в способностях Алана справиться самостоятельно: просто дело сложное, а раз уж доктор Хонер проявила к нему интерес, странно этим не воспользоваться.

Алан кивал и улыбался, и делал вид, что не понимает, что его водят за нос. Вот так, значит, напоследок господин Стефан Лоу захотел сыграть с ним в игру. Рекомендовал шефу найти Алану опытную напарницу, которая обучит его партнерской работе. То, что Хонер была менталистом, только добавляло ей баллов – при необходимости она могла контролировать своего взбалмошного напарника.

Почему-то все считали, что его нужно контролировать.

– А куда ушел Стефан Лоу из ОВР? На пенсию? – спросил у шефа Алан.

Ответ его удивил:

– В Управление. К Брандеру, – Райдер потер лоб и опустился в кресло. – Кес Брандер. Вы, кажется, знакомы.

Человек в очках и отлично сидящем костюме на диване в гостинной. Запах зеленого чая. Элегантный смех матери.

– Да. Встречались, – ответил Алан.

В Управлении, в отличие от Агентства, было мало практикующих магов: даже если Лоу планировал уйти в преподавательскую работу на закате карьеры, выбор был странным.

Зайдя после обеда в кабинет, Алан не слишком удивился, увидев пальто цвета жучиных крыльев на вешалке. Прошел к своему столу и сказал:

– День добрый.

Она повернулась – кровоподтек тщательно замаскирован слоем косметики – поздоровалась и снова уставилась на доску.

Алан плюхнулся в свое кресло и разглядывал Хонер, стоявшую у доски.

– Почему ты спросил, подчиняются ли ему демоны? – бросила она.

Фигура хорошая, но не слишком спортивная – наверняка предпочитает пилатес беговой дорожке. Вышла замуж за генерала еще до того, как он стал генералом. Есть дочь, тринадцать лет.

– Потому что те, кто очень хотят кого-то убить, заключают контракты с демонами.

Докторская по физиологии кошмаров – защитила как раз тогда, когда Алан закончил университет. Половина досье под грифом «После прочтения сжечь». Вторая – «Сжечь до прочтения».

– То есть, ты думаешь, что Прессовщик ищет конкретного наркодилера?

– А ты? – спросил Алан. Краем глаза он наблюдал за кабинетом, превратившимся в зрительный зал.

Лео и Эмма делали вид, что изучают отчеты. Стажер Вальтери, еще не настолько поднаторевший в офисных интригах, неполиткорректно пялился на короткую юбку Хонер.

– Уж больно картинно все обставлено. – Хонер подошла к Алану и прислонилась к столу. – Фотографии трупа в газете не напечатаешь, слишком мерзко, зато слухи разойдутся. Значит, рассчитывает на эмоциональный отклик. Страх среди своих. Работает в одном районе, как будто проводит зачистку. Я бы сказала, что это фрилансер по заказу работает. Но ты считаешь, что это идейный убийца. Почему?

– Чутье, – ответил Алан, глядя ей в глаза, и улыбнулся.

– Не гони, – фыркнула Хонер. – Ты давно в этом деле копаешься и наверняка что-то заметил.

И правда. Чутье – не его формат работы: ему приходится корпеть над учебниками, ходить на курсы повышения квалификации и регулярно тренироваться, чтобы обрести мастерство. А таким, как Лемар, магия дается легко, как дыхание. Интересно, к какой категории стоит отнести Хонер?

Алан откинулся на стуле и вытянул ноги. Достал из кармана зажигалку, чиркнул колесиком – послушное пламя зажглось и перетекло ему на пальцы.

Ян ван дер Линден говорил, что купил зажигалку специально для сына на Сицилии, там, где бьется древнее сердце вулкана Этна. На вырост. Алан крутил зажигалку в руках, не подозревая, что в этот момент кончилось его детство. Потом были тренировки, тренировки в любую погоду – в жару, на морозе, под дождем. Были угрозы и звуки ударов – отец никогда не бил его, просто пробивал стену кулаком прямо над его головой. Были 1800 километров молчания, когда они ехали домой после того, как Алан провалил экзамены в лучшую частную школу для магов – последний раз, когда он не получил максимальный балл.

Контроль.

Хонер повернулась к доске. Нахмурилась. Пересчитала фотографии.

– А почему у тебя здесь шесть трупов? И один из них больше похож на человека, чем на паштет.

Классика требовала, чтобы навязанная напарница сначала раздражала, потом они крепко поругались, потом провели откровенный разговор, а потом спелись и жили душа в душу. Хонер как будто решила перемотать эту часть и сразу перейти к работе.

Наладить отношения она не пыталась.

– Хм… – Хонер отлепила фотографию из закрытого дела и вернулась к столу. – Под ним остатки мела? А здесь как-будто отпечатки свечей. А что за печать?

Алан заставил огоньки слиться в маленький шар, а потом создал в воздухе печать, подобранную Айсли.

– Печать контракта, значит, – сразу среагировала Хонер. – Любопытно.

Магия погасла. Алан забрал из рук Хонер фотографию и телекинетическим усилием вернул ее на место на доске.

– Жертва – тоже наркодилер. Есть еще несколько пропавших человек, которые подходят под паттерн, здесь материалы. – Он постучал по пухлой папке на столе. – И по датам…

А вот даты надо было рисовать заново: он стер их в очередной попытке найти подсказку.

И вдруг они проступили на доске: черные цифры, написанные его рукой. Хонер не двигалась – никаких жестов, никакого шепота заклинаний – но Алан был уверен, что это ее рук дело. Стикеры и фотографии заняли предыдущее положение, проступили стрелки и нарисованная обезьянья морда: видимо, соседи по комнате развлекались, пока его не было. Потом фотографии передвинулись к точкам на карте, стикеры собрались в три группы, потом в две, потом снова в три. Потом наконец доска застыла.

– Вернуть как было? – спросила Хонер.

– Оставь, я понял, – ответил он, стараясь не показать удивления. – Ты клонишь к тому, что надо искать следующую жертву.

Телефон на его столе затрещал. Возникла небольшая заминка: Алан подался вперед, а Хонер попыталась перешагнуть через его вытянутые ноги и в итоге чиркнула носком туфли по серым брюкам, но удержала равновесие. Обошлось без последствий.

– Алло! – рявкнул он в трубку.

– Добрый день, господин ван дер Линден! Мира Деви, следователь первой категории Отдела Внутренних Расследований. Мы могли бы поговорить?

– Конечно, – ответил Алан, с трудом удержавшись, чтобы не посмотреть на Хонер. – Когда вам удобно?

– Через полчаса. Давайте встретимся у фонтана во внутреннем дворике. Вам кофе захватить?

Отличный способ сказать, что разговор будет неофициальный. Пока.

– Да. Черный. Спасибо.

Алан положил трубку и дождался, пока Хонер подошла к нему и оперлась рукой на стол. Сегодня ногти были аккуратно подстрижены – но покрыты все тем же зеленым лаком.

– Итак, это мой любимый ОВР. Позвали тебя на кофе, – сказала она.

Он покрутил зажигалку, лежащую на столе. В голове уже выстраивались цепочки возможных вопросов и ответов. Пальцы с зелеными ногтями собрались в кулак, и Хонер постучала по столу, привлекая его внимание:

– Прогуляемся вечером?

Алан поднял голову и столкнулся взглядом с Лео, который слушал, уже не пытаясь сделать вид, что чем-то занят. Стажер раскинулся в кресле, ему явно не хватало попкорна.

– В девять у La Place des Canailles6, – ответил Алан. – Потремся там и попробуем что-нибудь купить.

– Отлично, – коротко улыбнулась Хонер. – Дети, хотите с нами?

Последняя реплика была адресована галерке. Вальтери подобрался и уже хотел сказать «да», но его остановил строгий взгляд Лео.

Эмма фыркнула:

– У нас своих дел по горло.

– Ага. Я заметила. – Хонер выпрямилась и подхватила толстую папку с материалами дела со стола. – Почитаю, пока веду медосмотры.

Она махнула рукой на прощание, подхватила плащ с вешалки и вышла из кабинета. Документы за пределы Агентства можно было выносить только по особому разрешению, но Алан был уверен, что ее никто не остановит.

– Это вообще что такое?! – взорвалась Эмма. – Это теперь будет в нашем кабинете регулярно?!

– Ммм… – протянул Алан. – Она просто доктор.

Эмма растерянно замолчала. Лео шуршал бумажками, не желая пока занимать чью-то сторону. Алан вздохнул, оделся и пошел вниз.

Миру Деви он узнал по кофе. Два серо-коричневых бумажных стаканчика она держала руками в черных кожаных перчатках. Фонтан за ее спиной не работал: его включали в конце весны. У мраморного мальчика со скрипкой, который мерз посредине серой чаши, на голове сидела ворона.

– Держите. – Мира протянула кофе и поправила мягкий серый пиджак, почти соскользнувший с одного плеча. Молочного цвета водолазка оттеняла ее смуглую кожу.

Алан кивнул. Страха перед ОВР он не испытывал: Стефану Лоу удавалось внушить ему уважение к правилам, да и решения его были, в общем-то… справедливыми.

Мира сделала глоток, он повторил ее движение. Из-за серых туч ненадолго выглянуло солнце.

– Гадаете, о чем я хочу поговорить? – спросила она.

– Греюсь, – ответил Алан. – В кабинете холодно.

Мира тряхнула головой, убирая черные волосы назад. Красивые черные волосы. К ним хотелось прикоснуться.

– Знаете, сколько нелепых заявлений мы получаем каждый день? Например, сегодня с утра на меня повесили дело об офисном клептомане, который ворует ручки Parker.

Алан усмехнулся уголком рта и сделал еще один глоток. Он знал оперативников, которые иногда составляли такие запросы в ОВР. Коллективно, под пинту пива в соседнем баре. Бытовало мнение, что когда во внутренних расследованиях заканчивается реальная работа, то начинаются чистки рядов среди оперативников. Именно поэтому после тренировок появлялись дела о пропавших бутсах. После бурных дней рождений – дела о проклятьях, наложенных провокаторами на шоколадное печенье.

Учитывая, как часто ему приходилось общаться с ОВР, Алану такое было не слишком интересно.

– Ладно, давайте к делу. – Мира села на бортик фонтана и черной перчаткой похлопала по мрамору рядом с собой.

Алан покачал головой. Она пожала плечами и продолжила:

– Клавье.

Она не использовала прозвище.

– Помните такого? Он обвиняет вас в превышении полномочий и применении силы.

Вот оно что. Следовало ожидать, конечно – но если ты элементалист, а твоя стихия – огонь, маловероятно, что ты никогда никому не подпалишь хвост. Или пятки, как в этом случае.

– Помню, – ответил Алан и допил остатки кофе двумя большими глотками. – Давайте выброшу.

Мира протянула ему свой стаканчик. Алан дошел до урны, но та оказалась заполнена до краев. Он смял картон в руках и аккуратно засунул его сбоку, потом вернулся к фонтану и сел. Мира закинула ногу на ногу, снова поправила пиджак на плечах и спросила:

– Расскажете?

Как будто у него был выбор.

– Я его выследил. Клавье заметил меня. Побегали по заброшенному зданию, оказались на этаже парковки. Он меня задел. – На спине до сих пор остались следы печати, как будто ее вырезали на коже ножом. Алан тогда заорал, потому что сдерживаться не имело смысла, и ударил в ответ, сильно, но не смертельно: противник легко отклонил пламенный шар. Зато от следующего удара увернуться не смог. – А потом я использовал агисхьяльм и печать контроля.

– А потом вы начали его пытать?

– А как, по-вашему, я должен был выяснить, где он держит заложницу? Вести проникновенные беседы за кофе у фонтана?

Клавье использовал на своих жертвах различные заклинания, приводившие к медленной смерти. Например, привязывал к кровати и заставлял истекать кровью через небольшую рану, капля за каплей. Заклинания были старинные – маг работал в музее и имел доступ к архивам. А эксперименты проводил, чтобы подтвердить подлинность манускриптов.

Мира усмехнулась, покачала носком сапога, длинным, черным.

– Он говорит, что все рассказал, но вы продолжали издеваться над ним.

Алан достал зажигалку, привычным коротким жестом открыл и выбил искру, потянулся к огню…

… и обнаружил, что не может им управлять.

Пламя подрагивало на весеннем ветру, но отказывалось перебираться на пальцы.

– Я заблокировала ваши способности, господин ван дер Линден. Предосторожность.

Алан не сразу понял смысл сказанного. Щелкнул зажигалкой и покрутил ее в пальцах, по-новому ощущая собственное тело. Фактуру костюма под ладонью. Воротник плаща, касавшийся шеи. Он опустил руки между коленей, поглаживая прохладный и бесполезный металлический талисман:

– Его слово против моего. Вы же менталист, всегда можете проверить наши воспоминания.

– Его – да. Ваши тоже, но с учетом вашего недавнего знакомства с доктором Хонер я больше не могу исключать, что ваши воспоминания окажутся… несколько откорректированы.

Неожиданный поворот. Досье доктора Хонер, которое он читал, явно было неполным.

– Тогда чего вы хотите? – спросил Алан.

Мира положила руку в черной перчатке на бортик фонтана рядом с его плащом.

– Хочу быть уверенной, что вы в порядке. На случай, если Джерри окажется одним из нас.

Алан перевел взгляд на ее лицо. Черные густые брови, нос с небольшой горбинкой. Кожа под черными волосами, разделенными на прямой пробор, светлее, чем на лице.

– Ему ничего не грозило, – сказал он.

Мира подняла бровь, предлагая ему продолжить.

– Холодный огонь. Эфир борной кислоты на уроках химии не поджигали?

Она нахмурилась и покачала головой.

– Температура сорок-пятьдесят градусов. Я бы вам показал, но… – Алан улыбнулся и развел руками. – Пугает, но не обжигает.

– Я не понимаю. На пятках Клавье были глубокие ожоги.

– Только на пятках. Локально. Я прекрасно представляю себе процесс воздействия огня на человеческое тело. Глубокие ожоги менее пяти процентов поверхности тела – это легкий больной. Когда я с ним закончил, его жизни ничего не угрожало.

Мира помолчала, потом спросила:

– И это тоже с уроков химии?

– Нет. – ответил Алан. – Из крематория. Работал там два года.

– Я думала, останки сжигают вместе с гробом.

– Я тоже. А вот владелец крематория был отличным бизнесменом, в отличие от нас с вами. Он считал, что сжигание гробов – это крайне неэкологично, поэтому продавал их повторно. А тела мы сжигали без них, и я имел возможность поэкспериментировать.

Один раз он пришел на ночную смену с дня рождения приятеля и спалил очередного клиента дотла за две песни the Cure, даже не попытавшись имитировать включение печи. Сменщика, которого Алан не заметил, пришлось напоить до потери памяти на остатки стипендии. Две недели после этого Алан питался тем, что перепадало с похоронных фуршетов, а еще кулинарными произведениями сокурсниц, которых удавалось очаровать.

– Полагаю, что шеф Райдер в курсе вашей… практики.

Алан кивнул.

– Как и Стефан Лоу. Вы ведь его сменщица?

– Ученица, – ответила Мира.

Алан вдруг подумал, что он ей нравится. И она ему тоже.

– И почему вы считаете, что Джерри – один из нас?

– Комбинированная магия, – ответила Мира.

6 Площадь негодяев

Мира сказала, что все дело в комбинированной магии. Алан тоже прибегал к комбинированной магии, когда объединял гальдраставы с силой огня, но то, что использовал элементалист-убийца, было очень редкой разновидностью. Совмещение магии земли и магии реенакторов, с помощью которой те восстанавливали сломанные предметы, а сильнейшие – разрушенные города. Мира сказала, что на такую комбинаторику способны только десять процентов магов. Мира была уверена, что Джерри – не самоучка, у него поставлены руки и есть опыт выполнения подобных трюков.

Похоже, на счет Джерри у всех было свое мнение, и только Алан топтался на месте.

Перед встречей с Хонер он решил переодеться: деловой костюм в «Ла Плас де Канай» вряд ли придется к месту. Публика там собиралась самая разношерстная: приходили и состоятельные демоны в человеческом облике, и маги-фрилансеры, и обычные люди, желавшие развлечься на грани дозволенного. По слухам, владельцем бара был демон, давно заполучивший человеческую оболочку, но, поскольку никаких незаконных магических действий там не происходило, Агентство заведением не интересовалось.

Алан выбрал серую рубашку, джинсы и мягкий пиджак – все таки, место было серьезное. Зачесал влажные после душа волосы назад и еще какое-то время смотрел в зеркало, разглядывая собственное лицо и самые обычные светло-карие глаза.

Если ты маг огня, то наличие этой силы в твоем собственном теле вызывает у тебя удивление.

В XX веке военные ученые в секретных лабораториях пытались найти тот самый орган, который отвечает за создание пламени. Эксперименты не увенчались успехом, просто магов огня стало еще меньше.

Поездка на автобусе в плотной толпе людей вызвала у Алана раздражение, и он выскочил раньше, чем нужно. Урна у остановки была перевернута, рядом кучей лежали газетные листы и пара картонных упаковок, накрытых шкуркой банана. Автобус отъехал, из-под колес выскочила и загрохотала по асфальту пустая стеклянная бутылка.

Алан засунул руки в карманы и пошел вдоль улицы, подняв плечи. Жухло-желтые фонари делали темноту в подворотнях еще плотнее. Он прошептал заклинание и слегка прикрыл глаза, сосредоточившись на памяти света, и продолжил шагать, считывая смутные следы присутствия демонов. Ничего особенного не обнаружилось. Может быть, маги, за которыми он охотится, сходят с ума точно также. Стоит однажды столкнуться с делом, которое ты не можешь раскрыть – и ты уже не можешь остановиться на пяти процентах повреждений кожного покрова. Тебе хочется спалить все до тла.

Стал самым молодым магом первой категории в двадцать три, да? И через два года будешь самым молодым магом, слетевшим с катушек.

– … ленивый придурок! – закончил Алан вслух, парадируя голос отца.

Отчаяние испуганно скрылось в глубине сердца. В конце концов, именно отец научил его никогда не сдаваться.

Когда Алан подошел к «Ла Плас де Канай», Хонер уже ждала его у входа. Волосы она уложила, и пряди скручивались колечками на шерстяной поверхности зеленого пальто. Алан открыл дверь, пропустил ее вперед и почувствовал шлейфовый запах лилий. Тех самых лилий, которые непременно заказывали для украшения похоронного зала, и ему приходилось убирать их вечерами, и пыльца с тычинок оставляла рыжие полосы на черных рукавах формы.

Как она сказала, специалист по психованным элементалистам? Вовремя, очень вовремя.

Внутри было людно. Зная местные порядки, Алан сунул парню на входе мелкую купюру и провел Хонер к барной стойке. Она запрыгнула на единственный свободный высокий стул и заказала коктейли. Алан прижался к стойке спиной, рассматривая зал, где под каменным сводчатым потолком гудела толпа. На сцене в стиле старинного кабаре с тяжелым красным занавесом и круглыми лампами готовились к представлению танцовщицы. Мужчина в костюме с ярко-синим отливом что-то выговаривал девушке в корсете. Рядом переминался с ноги на ногу и махал руками лысый конферансье.

Хонер крутанулась на стуле и протянула Алану бокал с чем-то прозрачным, доверху заполненный льдом. Привстала, чтобы дотянуться до его уха:

– Можешь пить. Я немножко поработала над ним – алкоголь не помешает работе.

– Научишь потом, – с уважением ответил Алан.

Она хмыкнула и закинула ногу на ногу. Поболтала оливку в бокале, потом поправила короткую юбку. Плотные черные колготки и короткие полусапожки делали форму ее ног идеальной.

Через два коктейля и пару неплохих вокальных номеров Алан заметил крупного человека, курсировавшего по залу. Иногда он ненадолго заходил в приватные кабинеты, иногда – обнимал гостей, которые потом прятали что-то в карманы или бросали в напитки. Служба безопасности бара дилера игнорировала. Алан посмотрел на него сквозь полуопущенные ресницы – контур мужчины расплылся, как будто два кадра неровно наложили один на другой. Ладони вдруг зачесались.

– Трикстер, – шепнул Алан, взявшись обеими руками за бокал. От прикосновения к холодному стеклу зуд стихал.

– Вижу, – ответила Хонер. – Давай позовем его и пообщаемся. Наверняка он что-то слышал о смерти… хм… коллег.

Алан кивнул, и что-то произошло. Кожа Хонер мягко засияла, в глазах вспыхнули искры, а запах лилий, удушливый запах смерти, вдруг стал похож на запах ландышей и весны. Алан моргнул, и сияние исчезло. Он хотел было задать вопрос, но Хонер взглядом показала на что-то за его спиной. Улыбающийся до ушей дилер катился к ним сквозь толпу.

– Чем могу помочь? – сказал он, завороженно глядя на Хонер.

– Действительно, чем?.. – протянула она.

Мужчина многозначительно вскинул брови, провел рукой по набриолиненным волосам и уставился на Хонер в ожидании продолжения.

– Ну, например, нам нужна уютная приватная комната, – подсказала она. – Где никто нас не услышит, чем бы мы ни занимались.

– О, с этим проблем нет! – Трикстер поднялся на цыпочки и пощелкал пальцами. Через пару секунд рядом с ним появилась миниатюрная девушка с алебастровой кожей и яркими, напитанными кровью губами.

– Четвертая свободна?

– Да, – ответила девушка и обернулась к Алану. – Давайте я вас провожу?

Хонер изящно спрыгнула со стула, взяла дилера под руку и улыбнулась ему.

Они зашли в кабинку, обитую бархатом. Внутри, несмотря на все старания кондиционера, сильно пахло сигаретным дымом. Девушка усадила Алана, тут же приземлилась ему на колени и прошептала на ухо:

– А спутница для тебя не старовата, сладкий?

Волоски на коже поднялись от воздушного потока, руки Алана заскользили от ее талии к бедрам, но интим разрушил голос Хонер:

– Дорогая, я моложе тебя лет на двести. Выметайся.

Девушка оскалилась, блеснула неоново-синими глазами суккуба и исчезла, захлопнув за собой дверь. В кабинете сразу стало значительно тише.

Дилер все еще пребывал в расслабленном состоянии, и Алан негромко заметил:

– Ты влезла в мозг мелкому трикстеру, хотя никакой угрозы не было. Это превышение полномочий.

– А ты посмотри на след.

Алан нахмурился и сосредоточился на трикстере, но признаков ментальной магии не увидел. Рядом с его собственными ногами трепетало сумеречное пламя, вокруг Хонер пушилось светлое сияние, но ничего больше.

– Хм, – сказал он. Комментарий Миры относительно Хонер, похоже, был обоснованным. Оказывается, можно влиять на сознание, не оставляя следов…

Хонер снова обратилась к дилеру:

– У тебя такая опасная профессия!

– Опасная… – повторил он. На его лбу выступили крупные капли пота. – Да, опасная. Некоторые клиенты бывают очень придирчивы: не тот, видите ли, эффект. Галлюциногенные грибы им подавай! А у меня товар – высшего качества, понимаешь? Не то, что в подворотнях!

– Не то, что в подворотнях?..

– А если я говорю, что не надо мешать с алкоголем, то это точно никто не слышит…

– Конечно, обидно, когда тебя никто не ценит, – поцокала языком Хонер. – А ты ведь поднялся с самых низов?

– Да, с самых дерьмовых портовых баров начинал. А теперь я уважаемый человек с уважаемым товаром, не то что эти…

– Не то, что эти? – эхом повторила Хонер.

Алан не вмешивался и старался прикинуться элементом интерьера. Дилер становился все эмоциональнее и потел все сильнее.

– Эти, человеческое отродье, на улицах. Разбавляют черти что черти чем, а потом продают. Тараканы проклятые!

– Верно, тараканы. Их и убивают, как тараканов. Хлоп! – Хонер тихонько коснулась стола. – И только мокрое место.

Трикстер вытер пот ладонью, потер влажными пальцами друг о друга и повеселел:

– И мокрое место! Ну точно! И мокрое место…

– А убивают только тех, кто на улицах торгует?

– Да, мелких сошек все. Раньше они бегали по всему порту, сейчас, пожалуй, между «Авантюрой» и «Черной курицей» стоят постоянно. Боятся. И правильно. Мокрое место.

– Мокрое место, – улыбнулась Хонер.

Технология, которую она использовала, была известна как «эхо-разговор». Просто повторяешь слова собеседника с вопросительной интонацией, и, если выбирать правильно, непременно найдешь золотую жилу. Не придумывай, ничего не поясняй сам – только спрашивай и демонстрируй искренний интерес. Все разумные существа любят говорить, если им это позволить. Единственное условие – они должны ощущать, что их слушают. Желательно – с восторгом.

– А тебе не страшно? – продолжила Хонер.

– Не, – замахал рукой дилер и снова вытер пот. – Я честный, под старейшиной хожу, мзду плачу… Отличная штука – следовать правилам.

– Ага, отличная, – согласилась Хонер. – А почему у «Черной курицы» не страшно?

– Там агентские тусят, – пожал плечами трикстер. Его внешность начала плавиться, как шоколад от огня: лоб стал больше, нос увеличивался и сползал к подбородку, который уже закрывал короткую шею. – Знаете же, как маги не любят, когда рядом кого-то убивают.

– О-о-о, да, – согласилась Хонер. Алану показалось, что в ее интонации стало слишком много сарказма. – Спасибо тебе большое. Так интересно поговорили!

Трикстер с трудом вытащил из-за стола свой живот и поднялся. К нему с каждой секундой возвращалась человеческая внешность. Похоже, общение с Хонер не проходило даром: он выглядел похудевшим.

Дилер залез во внутренний карман пиджака и положил на стол две ярко-розовые таблетки в пакетике.

– Это вам на пробу. Чтобы не скучать вдвоем. В подворотне такого не купишь!

– Пока-пока, – ласково сказала Хонер.

Трикстер засуетился и наконец покинул кабинет. Потерянные килограммы он быстро восстановит: в таких местах много эмоций, которыми питаются трикстеры. Страх, отчаяние, желание запретного… Трикстеры любили одиночек: делая вид, что помогают им, тащили на дно.

– А ты не могла сказать ему что-то вроде «иди и не греши»? – поинтересовался Алан. – Вроде, так хорошо поговорили, можно было и на путь истинный наставить.

– А вот это было бы нарушение правил. Применение магии на нейтральной территории, – сообщила Хонер. Она взяла пакетик с таблетками и покрутила в руках. – Не думаю, что у «Авантюры» безопасно. Скорее, твой Джерри еще до туда не добрался.

– Почему это «мой» Джерри? – возмутился Алан.

– Ну, потому что ты придумал ему имя Джерри. Я бы звала его Прессовщиком. У маньяков не должно быть человеческих имен.

Она бросила пакетик на стол и посмотрела на Алана:

– А ты можешь изящно спалить эту штуку?

Металл и какая-то химия. Лучше бы сразу сделать температуру под тысячу градусов, но сложно локализовать такое пламя на маленьком объекте без гальдрастава. Сложно – но не невозможно.

Пакетик вспыхнул и исчез.

– Круто, – сказала Хонер и провела рукой по поверхности стола, уголки ее губ оттянулись вниз, и она покивала с уважением.

– И никакого нарушения правил, замечу, – косо усмехнулся Алан.

– Ага, а все потому, что когда правила создавали, огненных элементалистов уже списали со счета. Кто бы мог подумать, что я такое увижу.

– Взаимно, – ответил он. – Пойдем? Я вызову такси.

На улице было темно. Не просто темно – небо заволокли тяжелые тучи, а освещение в районе порта никогда не было хорошим: местные власти просто не успевали менять разбитые лампы. Ветер раскачивал два декоративных фонаря у входа в заведение, и тени танцевали на стенах. Лицо Хонер постоянно менялось, и Алан отвел глаза.

– Я вот подумала, а полиция не хочет сюда наведаться?

– Ты же знаешь, трикстер просто отведет им глаза. – Алан неудачно вдохнул – очередной резкий порыв холодного ветра попал в нос и стек в горло, вызвав спазм.

– Ну, в ближайший вечер ему будет сложно, очень сложно это сделать.

Подъехало такси.

Алан помог Хонер сесть, обошел машину и сел рядом на заднее сидение. Черкнул сообщение знакомому полицейскому, с которым сталкивался на других делах. Он считал Алана кем-то вроде агента разведки, и между ними установились взаимовыгодные отношения.

– А я уже переживал, какую публику придется везти из порта! Так приятно видеть вежливых пассажиров, – рассыпался в любезностях водитель.

По молчаливому согласию о деле не говорили.

Хонер тоже вытащила телефон. Алан поглаживал в руках зажигалку и смотрел, как блики от экрана скользят по ее лицу.

– Дочь сообщает, что я обязана ознакомиться с очередным произведением азиатского искусства, – прокомментировала она, выключая экран. – Зато знаю, какое кино смотрю сегодня вечером.

– А твоя дочь тоже менталист? – спросил Алан.

– У нее нет способностей. Телекинез в стрессовой ситуации может проснуться, и то вряд ли.

Вот так номер. Дочь генерала Ли Чанга, одного из мощнейших магов настоящего времени, и Хонер, которая тоже далеко не бездарность, оказывается не-магом.

– И как это? – вырвалось у Алана.

– Да нормально, – пожала плечами Хонер. – Слушает тяжелую музыку, хочет стать ветеринаром. Или актрисой – в зависимости от дня недели. Сводит отца с ума.

– С ума?.. – повторил он.

– Ну да. Меня тоже. Классная получилась девчонка, – улыбнулась она.

Алан потер грудь, пытаясь избавиться от странного ощущения – как будто увеличилась в размере и потеряла чувствительность воспаленная мышца. Неужели продуло на ветру?

– Вот здесь остановите, пожалуйста, – сказала Хонер и коснулась руки Алана. – Не помогай, выйду сама. До завтра!

Он кивнул и вяло махнул рукой, когда захлопнулась дверь такси.

Он думал о переднике с барочным, винно-красными розами, которые напоминали ему человеческие лица. Алан помнил этот передник, а еще локоть матери, на котором лежала мужская рука. Смотрел с лестницы – прибежал, услышав голос Кеса Брандера, друга семьи, который регулярно приносил ему книги и фильмы. Ему нравилось читать, и слушать Брандера, который мог рассказать то, что оставалось за гранью истории.

– Мы уже обсуждали это, Кес. Я не уйду от него. Прекрати. Он… мой муж… сейчас вернется… – Это мать.

– Анна! – Это Брандер.

Кажется, она переступила с ноги на ногу. Пальцы руки смяли край передника.

– Нет. Я не хочу, Кес. Что было, то прошло.

– Я смогу позаботиться и о тебе, и об Алане. В этих его безумных тренировках нет ничего хорошего.

Вздох. Ее пальцы отпустил передник, рука Брандера подхватила ее ладонь, но она снова вырвалась.

– Алан точно…

– Не продолжай! – почти взвизгнула мать.

Но Брандер закончил:

– … не мой сын?

Ее рука взвилась вверх, раздался хлесткий звук пощечины. Брандер не двинулся, на его щеке горел красный след.

– Ян его ненавидит, – глухо произнес Брандер.

Мать мяла правую ладонь левой. Гладила свои пальцы.

– Тебе не понять. Ты не маг, Кес, – сказала она наконец.

– И только?

– И только.

Его рука потянулась вперед, но остановилась. Брандер развернулся и вышел, аккуратно закрыв дверь.

На кухне стало пронзительно тихо. Скрипнуло дерево – мать села на стул. В холле тикали старинные часы.

А потом что-то грохнуло, разбилось, разлетелось по полу осколками.

Алан вспоминал об этом разговоре всего несколько раз, однажды – посреди трассы, где его высадил рассерженный на очередной промах отец. Тогда он впервые понял, что не знает адреса Брандера, но знает телефон и наверняка сможет найти дом по памяти, если доберется до города сам. Он брел в сумерках вдоль пустынного шоссе и вспоминал, ходит ли здесь автобус, но гудки автомобиля матери, ехавшей следом, решили все за него.

7 Черная курица

Поскольку папку с распечатанными материалами Хонер вчера утащила, Алан закопался в заметках медиков с мест преступлений. Запросил вчерашний отчет, распечатал копии предыдущих и подчеркивал маркером схожие заключения. В конце концов, это было последнее, что он еще не выучил наизусть, поэтому решил попробовать выделить закономерности, написанные на птичьем языке нижних этажей – так получилось, что целители, парамедики и иже с ними заняли подвал старинного здания. Впрочем, помещения у них были самые современные, со светлыми стенами и блестящим оборудованием, наводящим ужас.

Над отчетами приходилось работать с переводчиком. В смысле, забивать незнакомые слова в поисковик и пытаться разобраться. Закончив с анализом видов разрывов кровеносных сосудов, Алан откинулся на кресле, посмотрел на унылые серые секции подвесного потолка и закрыл лицо руками.

Тренькнул телефон.

Сообщение в мессенджере было от Хонер:

Будешь на месте в обед?

И еще одно:

Привет

Алан взглянул на часы и набрал:

Привет. Если твой обед в пределах ближайшего часа, то да

Строчка «печатает сообщение…» наконец исчезла, и он получил ответ:

Ок. Загляну к тебе.

Отказавшись от приглашения пообедать вместе с Эммой, Лео и Мальком, Алан распечатал один из сигилов вызова и повесил на доску. Ему нравился именно этот вариант – самый лаконичный, даже избыточно лаконичный: стажер таким бы не смог воспользоваться. Мира из ОВР права, нужен навык. И опыт…

Алан выключил свет – глаза устали от чтения. На улице шел дождь, и вместо солнца в кабинет проникало только серое свечение. Струи скользили по стеклу.

Поскольку других гениальных мыслей у него не было, он снова вытащил перечень огненных магов. Остался последний элементалист с пометкой «1?» в графе «Категория». Алан открыл систему учета и ввел имя – вернее, кличку. Берзем.

Наемник. Имя неизвестно. Происхождение неизвестно. Два года назад он появился в Эскале и, убегая от преследователей, сжег старинную церковь. Следователи по следам пожара предположили, что у него первая категория. Дело было громкое, сильнее всех возмущались, конечно, прихожане. Да и церковь была объектом культурного наследия.

Берзему приписывали поджоги еще нескольких церквей и четыре убийства, совершенных при помощи огня, но прямых доказательств не было.

Фотографий тоже.

Складывалось впечатление, что этот маг убивал за деньги, а здания поджигал – для удовольствия.

Алан отвернулся от экрана, откинулся в кресле и вытянул ноги вперед.

Интересно, как это – спалить целое здание?..

Над ладонью возник маленький огонек.

Если ты огненный маг, к скрытности быстро привыкаешь. Никому не стоит говорить о той щекотке и дрожи в пальцах, которая возникает внутри за мгновение до появления огня. О чувстве безграничной власти, когда стихия наконец становится подвластна тебе.

И уж точно не расскажешь о том возбуждении, которое охватывает тебя вместе с пламенем. Как по рукам и спине бегут мурашки, мышцы приходят в тонус, рот наполняется слюной и иногда чертовски сложно…

– О, как у тебя тут уютно.

Вот это на редкость не вовремя. Алан сжал ладонь и огонек исчез.

Хонер бросила пальто на вешалку, подошла ближе и положила на стол пухлую папку с материалами дела. Не найдя гостевого стула – Малек утащил его, чтобы копаться на стелажах – присела на краешек стола. Хонер не касалась Алана, но ему казалось, что он чувствует ее тепло сквозь ткань брюк.

Ну как же не вовремя…

– Гхкм, – прочистил горло Алан, стараясь не менять позы, и кивнул на доску. Там висели фотографии красных пятен, которые когда-то были людьми. Хонер проследила за его взглядом.

– Ты вчера мне немного другую печать показывал, – сказала она. – Эта в стиле спецподразделений.

– Оу. Мне она показалась просто очень лаконичной.

Возбуждение спадало слишком медленно.

– Ну да. Минимум времени, максимум эффекта. Заметь, не минимум усилий, – хмыкнула она. – Они всегда чем-то жертвуют.

– Я сегодня смотрел отчеты медиков, в том числе по вчерашнему дню, – продолжил Алан, стараясь переключить мысли на что-то неприятно. Виды разрыва сосудов, например. – И, честно говоря, ничего там не нашел.

Хонер фыркнула:

– Да не сомневаюсь. Ваши медики больше по магам, чем по людям. А в человеческих болезнях краснуху от ветрянки не отличат.

– Правильно я понимаю, что ты тоже ничего не нашла?

Хонер улыбнулась:

– Вот скажи мне, чтобы ты стал делать, если бы я разобралась с этим делом за сутки?

– Напился. От облегчения, что не свихнусь.

– Скорее, от унижения, – констатировала Хонер. – Но тебе повезло, я тоже ни черта не понимаю, потому что, несмотря на все эту серию убийств наш главный герой не кажется мне сумасшедшим элементалистом.

Алан кивнул. За время охоты за магами он видел сумасшедших – хотя бы вот Клавье, с его уязвленным самолюбием гениального исследователя, застрявшего на подсобной работе. Здесь было что-то другое. Действие – последствие, действие – последствие…

Послышались голоса, скрипнула входная дверь. Выключатель щелкнул, и свет резко ударил по глазам. Алан заморгал, Хонер скривилась.

– Оу, – произнес Лео. – День добрый.

Эмма и Малек тоже поздоровались.

– Добрый, – ответила Хонер, и спрыгнула со стола. – В восемь в «Авантюре», окей?

– Окей, – кивнул Алан и тоже поднялся. – Провожу тебя на выход и тоже пообедаю.