Кристиан Слейтер. Тайна Святой Агаты

Пролог

Темнота опустилась на Чикаго, как тяжёлый занавес после финального акта. Улицы, ещё недавно шумные и яркие, теперь тонули в сизой дымке фонарей, а где-то на окраине, в районе доков, ветер гнал по асфальту обрывки газет и пустые сигаретные пачки.

Оливер Вандербильт подъехал к складу на своём тёмно-бордовом «Паккарде» – машина, старая, но ухоженная, блестела лаком даже в этом убогом свете. Он вышел, поправил шляпу и на мгновение замер, глядя на высокие, облупленные стены склада. Здесь хранилось многое: ящики с импортными товарами, бочки с техническим спиртом, а в дальнем углу – бочонки с лаками и растворителями. Опасный груз.

Сторож, Томас Риггз, выглянул из своей конурки, прищурившись. Он знал босса давно – тот всегда был человеком дела, без лишних слов, без сантиментов. Высокий, сухопарый, с проседью в тёмных волосах и холодными, как сталь, глазами – таким запомнил его Том.

– Добрый вечер, мистер Вандербильт, – хрипло кивнул он, не задавая вопросов. Боссы не любят, когда их спрашивают.

Оливер не ответил. Лишь коротко кивнул и направился к тяжёлым дверям склада, ключ звякнул в замке. Тень проглотила его.

Том вернулся в свою будку, закурил, прислушиваясь к тишине, звенящей, как натянутая струна.

А потом раздался хлопок.

Не громкий, скорее приглушённый, как пробка от шампанского, но от него Тома передёрнуло. Он вскочил, выглянул в окно – и увидел, как из-под дверей склада выползает оранжевый язык пламени.

– Чёрт!..

Он рванул трубку стационарного телефона, но взрыв – оглушительный, яростный – вырвал её из рук. Стекла будки вылетели, осыпав его осколками. Том рухнул на пол, оглушённый, с звоном в ушах и горьким вкусом дыма на губах.

Когда он поднялся, склад пылал, как адская кузница. Огонь лизал стены, вздымался к небу, осыпая искрами. Машина Вандербильта стояла нетронутой.

– Мистер Вандербильт! – хрипло крикнул Том, но ответа не было.

Он не видел, как босс вышел. А значит, он всё ещё там.

Том снова схватился за телефон, чтобы вызвать пожарных.

***

Рассвет застал Чикаго в серой дымке, словно город стыдился того, что произошло этой ночью. Пожарные уже отбыли, оставив после себя лишь мокрые, почерневшие руины да стойкий запах гари, въевшийся в одежду и кожу. На месте некогда крепкого склада теперь зияло провалившееся перекрытие, обугленные балки торчали, как рёбра дохлого зверя, а по земле стелился едкий туман испарений – смесь воды, пепла и химикатов.

Именно в этот момент к руинам подкатил полицейский «Форд» модели 1941 года, из которого неспешно выкатился капитан Ричард Морроу – мужчина, чьё телосложение скорее напоминало добродушного трактирщика, чем страж порядка. Средних лет, с округлыми щеками, тронутыми лёгким румянцем, и аккуратно подстриженными усами, он походил на человека, который слишком много знает, но предпочитает не говорить лишнего. Его коричневый шерстяной костюм, слегка поношенный на локтях, сидел на нём так, будто был вторым слоем кожи – удобно, привычно, без намёка на щегольство. На голове – мягкая фетровая шляпа, чуть помятая по краям, а в руке – неизменная сигара, которую он сейчас не курил, а лишь покусывал кончик, словно размышляя над загадкой.

– Ну и дела… – пробормотал он, медленно обходя периметр, его маленькие, но невероятно проницательные глаза скользили по обугленным доскам, вывороченным металлическим конструкциям, лужам грязной воды.

Следователи уже копошились на месте, переворачивая обломки, но Морроу не торопился вмешиваться. Он знал: огонь – лучший соучастник преступления, если преступление вообще было. Он уничтожает улики, но иногда оставляет подсказки – если знать, где искать.

И тут его взгляд упал на что-то, едва заметное среди пепла. Он наклонился, аккуратно разгрёб пальцами чёрную массу – и блеснуло золото. Обгоревшие, деформированные, но всё ещё узнаваемые – карманные часы.

Морроу поднял их, повертел в руках. Крышка была расплавлена, стекло исчезло, но на внутренней стороне, там, где огонь не добрался, угадывалась гравировка:

«О.В. – 1928» – Оливер Вандербильт.

Капитан задумчиво постучал часами по ладони, затем бережно опустил их в носовой платок и сунул в карман.

– Капитан! – окликнул его один из полицейских. – Нашли ещё кое-что… зубы. Похоже, человеческие.

Морроу вздохнул. Дело могло стать занозой, а капитану очень этого не хотелось. Труп всё усложнял.

***

Капитан Морроу тяжело опустился на скрипящий деревянный ящик рядом со сторожем Томом Риггзом, чьи руки, покрытые сажей и мелкими царапинами, нервно сжимали остывшую жестяную кружку с кофе. Дымчатый рассвет медленно размывал очертания пожарища, превращая обугленные балки в призрачные силуэты.

– Расскажите мне, Том, как всё было вчера вечером, – начал Морроу, доставая потрёпанный блокнот. Его голос звучал спокойно, но в глазах читалась профессиональная настороженность.

Сторож глубоко вздохнул, его взгляд устремился куда-то в пространство за спиной капитана.

– Было тихо… Обычная ночная смена. Вдруг – хлопок! Чёткий, резкий, как когда лопнет лампочка. Я сразу подумал про ту чёртову лампу в дальнем углу…

Морроу поднял бровь, делая заметку.

– Лампа?

– Да, та самая, что над бочками с лаком висела. Провод оголился, искрил пару раз на моей памяти. Я даже управляющему докладывал…

Капитан кивнул, его взгляд скользнул к почерневшим руинам склада.

– И после хлопка сразу начался пожар?

– Минуты не прошло. Огонь будто из-под земли вырвался. Я к телефону – а там уже дым валит…

Морроу задумчиво покусывал кончик карандаша.

– Вы точно видели, как мистер Вандербильт вошёл. А выходил?

Том покачал головой, его пальцы сжали кружку так, что жесть прогнулась.

– Нет. И другого выхода там нет – только через главные ворота.

– А может, кто-то ещё был в ту ночь? Или в последние дни? – голос капитана стал чуть твёрже.

Сторож замер, затем медленно произнёс:

– Этой ночью – никого. Но… дня три назад приходили ребята Кортеза. Спрашивали, что за грузы храним, есть ли что ценное…

Морроу резко поднял голову:

– Виктора Кортеза?

– Его людей. А ещё… – Том понизил голос, – позавчера ночью видел какого-то типа у забора. Я окликнул – он шмыг в темноту. Подумал, бродяга…

Капитан закрыл блокнот с характерным щелчком. В воздухе повисло молчание, нарушаемое лишь потрескиванием остывающих углей.

– Спасибо, Том, – наконец сказал Морроу, поднимаясь. Его пальцы машинально потрогали карман, где лежали обгоревшие часы.

Он отошёл на несколько шагов, оглядывая пепелище.

«Случайность? Возможно. Ох, пусть это будет злодейка судьба, а не убийство» – подумал капитан Морроу.