Алхимия Времени

Посвящается всем,

кто готов отринуть предрассудки

и разглядеть в себе жажду к чудесам

Глава 1

В воздухе сгустился жар. В этом мире всегда было жарко, но не с приходом ночи. Вот только Настоятельницу жгло изнутри прикосновениями опасных узлов предчувствия. Она смотрела на мальчика, в глазах которого горел огонь силы – той самой силы, которую они так долго ждали. Он был еще совсем юн, с момента его появления на свет прошло всего десять лет, но отпечаток не могли пропустить глаза жаждущие и внимательные. Настоятельницу обвиняли в чрезмерной холодности, но не сомневались – её отношение не имело пристрастности, и в тоже время не нельзя было не заметить блеска в её умудренных знанием и опытом глазах – они будто поглощали образ мальчика, вписывали его в память, в глубины сознания, чтобы она могла различить его всюду среди миллионов людей.

– Вы уверены, Настоятельница?– спросила её та, что в скором времени должна была взять на себя часть её обязанностей. Подобравшиеся путы возраста многое не позволяли делать с прежней силой.

– Думаешь, мои глаза можно обмануть?– одернула её глава дома Статэра.

Ученица вновь вернула глаза к юному наследнику. Он играл со своими черными пустынными псами, и на лице у юнца застыла неискренняя улыбка – мал, да не глуп. Тайное прибытие Настоятельницы и её учениц взволновало его, но меньше чем его родителей – в силу неполноты знаний, но скоро это должно было измениться. В незначительной степени ученицу успокаивал факт того что мальчишка все же не до конца понимал важность происходящего, хоть и чувствовал как сгустился воздух – признак двойственных перемен.

– Нет, простите меня,– ответила девушка и пусть стояла она за спиной Настоятельницы, все равно ей поклонилась.

– Необходимо испытать его,– проговорила женщина, тщательно скрывая дрожь в голосе. – Испытать, да посильнее. С этого момента жизнь не будет к нему так уж нежна.

– Я приглашу их вновь,– проговорила девушка, отступая к двери.

– Только мальчика,– резко проговорила Настоятельница. – Сейчас мне нужен только он.

– Но господин не согласиться,– возразила ей ученица, предвидя недовольство хозяина дома. – Они не доверяют нам всецело, как должны.

“Это все потому что у нас нет прежнего влияния и возможностей ни в одном из разрозненных миров”,– подумала про себя Настоятельница и удержалась чтобы не зашипеть от досады за правдивость собственных мыслей.

– Веди ко мне мальчика, – настоятельным тоном проговорила она. – Отныне у нас больше нет возможности быть обходительными.

– Как прикажете,– отвечала девушка и быстро удалилась прочь из просторной залы, которые отвели хозяева для беседы с представительницами Дома Статэра.

Настоятельница сжала ладони, сцепив их между собой. Она старалась унять трясущиеся мысли и тело. Мальчик был первым знаком, она не могла ошибиться. Она закрыла глаза, медленно дыша призывала к себе прежнюю ясность ума, и мысленно молилась чтобы им был послан и второй знак.

Кор`Эст

500 год после передачи власти

Ночь еще никогда не была такой непроглядной. Даже ясное освещение улиц светом искусственных ламп, едва ли могло разрезать её густоту. Воздух был свеж, даже слишком свеж для середины лета, он холодил спину и выступал бодрым подстрекателям тревоги, она минула грудь и теперь подступала к горлу. Настоятель Дома Статэра, один из ведущих наставников – был уже не юн, и по праву мог считать себя человеком устойчивым к эмоциональным краскам внешних событий – его учили быть неподверженным влиянию обстановки и чужих слов.

Но в ту ночь он не узнавал себя. Тайное прибытие в Центральный мир ничуть его не тревожило, много лет они тайно перемещались по всем мирам. Другое волновало его до глубины естества. Младенец несколько часов назад появился на свет, с громким криком, поглощенный плачем и болью рождения. Настоятель ждал, когда господин дома, принесет ему ребенка. Он должен был убедиться, что это тот самый знак, которого они ждали. Еще один знак. И он остерегался того, что могло произойти с ним, окажись эта ночь Откровенной с ними.

– Настоятель,– тихо проговорил его ученик, подавая в руки наставника бокал с холодной чистейшей водой. Со стороны его учитель казался, как и прежде, непоколебим и спокоен. Он не знал, что эта ночь и так превратила всё внутри него в холодные глыбы, только вот мысли не застыли, они продолжали литься непрерывным потоком. – Мы получили вести от Главы -Настоятельницы.

Он вздохнул и посмотрел в глаза юному ученику – застывшая паника, такая же холодная как снег зимой.

– Ты плохо скрываешь свои эмоции,– укорил его Настоятель. – Вы уже отправили ответную весть?

Ученик кивнул в знак согласия.

Настоятель нашел в новорождённом младенце то, что отчаянно искал Дом Статэра и то чего жаждал этот мир.

– Когда взойдёт солнце, нас уже не должно быть здесь,– проговорил Настоятель. – Миру явилось два знака, и теперь вместилища начнут вбирать в себя силу, которую некогда мир утратил. Время милосердно по воле Великого,– шептал он, крепко сжав в руке драгоценную ему вещь.

– Господин готов предоставить нам свободный путь, он нашел подходящий промежуток,– проговорил ученик, вглядываясь в лицо учителя.

– В наших руках появилось оружие,– последовал шепот. Настоятель все еще пробирался сквозь поток мыслей, игнорируя внешнее. – Но готов ли наш разрозненный мир принять его,– риторический вопрос оставался на его губах, а во рту появилась горечь. – Они должны выбрать правильное имя,– глаза его стали шире, будто поймали состояние возбужденного сознания.

– Настоятель,– снова обратился ученик, в его горле было сухо от волнения. Ту ночь он не забудет никогда, так он решил, как только ступил на землю Кор`Эст. – Нам пора выдвигаться.

Как и требовалось – с приходом рассвета, на земле центрального мира остались лишь слабые следы присутствия представителей дома Статэра, тех людей, которых считали выдумкой, нежели плотью и кровью.

Кор`Эст

16 лет спустя.

516 год после передачи власти.

Внешнее состояние обманчиво. Ему просто нельзя доверять, или можно оказаться загнанным в ловушку не только лживых образов и слов, но и своих собственных суждений, в действительности только казавшихся таковыми. Обманчивость внешнего относится абсолютно ко всему – вещам, людям, обстоятельствам. К тому чего можно было коснуться и коснуться не представлялось возможным. Относилось это обманчивое состояние и к объединенному пространству Парс`Раст.

Парс Раст объединило в себе четыре отличных другу от друга мира, и теперь их внешнее мирное состояние можно было только проглатывать, ощущая неприятий привкус горечи притворства. Но что могло разбавить этот яркий привкус?

Изабо ван Райт надеялась, что этому поспособствует её возвращение домой на несколько недель. Ей хотелось верить, что обстановка родного мира будет к ней приветлива и утихомирит все глубинные переживания, столь яро поднятые её наставниками и окружающим обществом. Она испытала отвлечение, когда её меж пространственный корабль приземлился в посадочной зоне, там её уже ожидал экипаж. Глазами, среди множества людей, она искала своего старшего брата, который в письме обещал её встретить. Такое суетливое волнение она позволила себе лишь на борту корабля. Она хотела покинуть его как можно скорее, необходимость ощутить прикосновение наполненного свежестью ветра ноющим чувством растекалось по телу.

Брат не прибыл, чтобы встретить её. Вместо себя отправил секретаря и охрану – стандартный бесчувственный набор элементов постановки. Изабо позволяла себе только вежливое обращение и легкость – еще один образ спектакля – никакого нетерпения, не имеет значения сильно ли ты скучаешь по семье, и насколько трудно тебе приходиться вдали от дома. Все должны видеть только то что должны, не больше ни меньше.

Добравшись до территорий семьи Райт Изабо ощутила перемену в теле, родная земля отнимала скопившуюся напряженность, но это послабление не служило поводом для пусть даже временного расслабления. Секретарь, который встретил её вежливо и без эмоционально, не был доверенным лицом ни отца, ни брата. Всех приближенных она знала в лицо и с рождения. Этого человека она видела только на фотокарточках, присланных братом. Потому в его присутствии следовало соблюдать все правила.

Семейный дом встретил обманчивым молчанием. Изабо простилась с Секретарем в холе дома, и просила слуг отнести её чемоданы в спальню, сама же она сразу направилась в комнату матери, необходимо было лично справиться о состоянии её шаткого здоровья. Но подходя к её комнате, Изабо отметила отсутствие слуг в этом крыле дома и зацепилась чутким слухом за хорошо различимые голоса, доносящиеся из рабочего кабинета отца. Она медленно и тихо направилась на звук .

– Они втянут нас в это войну!– возмущенный голос брата, пробудил в Изабо желание повременить с появлением. – Эти безмозглые члены совета просто не хотят понимать, как далеко готов зайти Генералиссимус. Он не посмотрит ни на какие пункты договора, он просто убьет всех кто не согласиться с его волей.

– Мы знали, что подобное может произойти,– отвечал отец. – Наши шпионы докладывали о разработке новых боевых машин еще несколько лет назад, у всех членов совета была возможность косвенно повлиять на планы Гена.

– Но они отказались проявить понимание и оказать помощь в взаимодействии с остальными мирами объединения,– проговорил сын, голос его уже не звенел, но сделался сдавленным. Мужчина не хотел дать волю копившемуся гневу, его отец не был виноват ни в чем.

Опасения Изабо подтвердились. Ничего из того что ей доносили и предрекали не было надумано или преувеличено. Девушка открыла дверь и вошла внутрь просторного кабинета, создавалось ощущение сдвигающихся стен, таким было напряжение обоих мужчин – они встретили её взглядами.

– Сестра,– на выдохе проговорил Чарльз, её любимый и единственный старший брат. – Прости не смог тебя встретить сегодня,– поспешил добавить он. Чарльз повел плечами, прогоняя стянутость мышц, и подошел к сестер чтобы обнять её.

– Как добралась, дочка?– спросил господин семьи Райт, так же заключая дочь в объятия.

– Мой путь был мирным,– отвечала Изабо. – Прошу прощение, что помешала вашему разговору, но я хотела бы принять в нем участие.

Отец одарил её недовольным взглядом.

– Это пока никак тебя не затронет,– возразил господин. – Нет нужды с дороги занимать свои мысли чем-то подобным.

– Уверяю, я в состоянии выслушать все, что вы готовы мне сказать,– настояла Изабо садясь в кресло. – Мне и так приходиться постоянно думать о том, что лишь не давно стали произносить в слух. Народ Кор`Форас встревожен.

Упоминание народа другого мира демонстрировало дальность расползшихся слухов. Глава семьи посмотрел на свою дочь еще раз. Ей было всего шестнадцать лет, но от ребенка в ней не осталось и следа. Она была умна и хорошо образована, об этом позаботилась её мать, отправив её учиться подальше от Центрального мира, многие факторы не оказали на девушку своего влияния, оставляя её возможность ясно смотреть на многие вещи. Но в желании отстранить Изабо от беседы, скрывалось не недоверие или неуверенность – он не хотел приближать время, когда дочери придется столкнуться с неизбежным.

– Что ж,– он выдохнул и жестом просил Чарльза продолжить.

– Нам не избежать столкновения,– проговорил Чарльз, они говорили уже больше часа, и в голосе молодого господина чувствовалась усталость. – Ген не станет исполнять пункты договора подписанные его предком и Императором, да Хранит Великий его душу. Генералиссимусу претит суверенитет миров Объединения, который обеспечивает этот договор.

– Он всегда был жесток,– проговорила Изабо. – В нем больше ненависти и яда, чем в родном отце. Желание установить единую бездуховную власть во всех мирах Парс Рат это способ воплотить свою жестокость. Но что способны сделать мы и наши сторонники, кроме предупреждения посланного за пределы нашего пространства?

И так, девушка, что желала получить хоть немного умиротворения в стенах родного дома, приблизилась еще на несколько шагов к тому, чтобы потерять мир не только в душе, но и в стенах родного дома.

– Мама,– обратилась Изабо, закатывая рукава рубашки. – Ты должна выпить это лекарство, я сама приготовила его.

– Не растрачивай силы понапрасну, дочка,– облизнув губы проговорила госпожа дома. – Не мной тебе следует быть озабоченной, Изабо,– уже более настойчивым тоном, но голос её был слаб.

Изабо наклонилась и молча приставила стакан к губам матери, та сделала несколько маленьких глотков, и тяжело задышала. Она ерзала на софе, запретив кому-либо переносить её обратно на кровать, которая стала ей столь сильно ненавистна. Её тело истощилось, болезнь вот уже пять лет съедала её изнутри, она знала что ждет её в конце и вовсе не страшилась за свою жизнь. Она успела привыкнуть к боли, и потому она заботила её мало. Дочь – все что осталось от её семьи, единственное волнующее её существо. Собственная приближающаяся смерть не пугала её.

– Изабо,– она схватила дочь за запястье. – Надень перчатки,– гнева не было в её голосе, но он застыл в её глазах.

– Госпожа,– взмолилась служанка, ухаживающая за матерью Изабо,– прошу вас, не перенапрягайтесь.

Изабо послушал мать и натянула на руки кожаные перчатки, застегивая из на запястьях. Она чувствовала тревогу матери за себя, столь любимая ею женщина только сегодня позволила себе подобную раскрепощенность. Никогда прежде её переживания не были такими легко читаемыми. В этом узнавался еще один признак её приближающейся смерти. Первым умер её отец, глава рода ван Райт был якобы отравлен представителями оппозиции – в это должны были верить люди. Но правда была иной. Следом Изабо узнала о смерти своего брата, он погиб на войне, которую не желал и ненавидел – в этом обвинили тех же представителей оппозиции, но это была наглая ложь. Изабо стояла на пепелище трудов и вековых знаний, слушая гнусную ложь, она была подобна кислоте – разъедала внутренности, вызывала тошноту.

И снова это была ночь. Такая густая и свежая, наполненная кислородом и запахом леса, какие бывают только в Кор Эст. Изабо прислушивалась в посторонним звукам. Стоны матери были слабыми, чтобы заглушить суету с наружи. Изабо прикоснулась к широкой и длинной рубашке, спустила руку к области талии, и нащупала оружие. Она вынула его и надела на пальцы правой руки, так чтобы метал крепко прилег к коже перчаток. И только потом она позволила встать на колени, и положить голову на колени матери. Даже в этот болезненный момент она не могла быть мысленно только с матерью.

– Моя дорогая, помни все чему тебя учили,– говорила госпожа дома,– у тети ты найдешь мой дневник, я отправила его пару недель назад,– она тяжело вздохнула. В доме шум стал громче. – А теперь ты должна уходить,– она погладила дочь по голове, запуская в темные волнистые волосы пальцы.

– Я не уйду,– сказала Изабо, сжимая ткань маминого платья, оно было влажным от пота женщины. – Я останусь с тобой до конца, чего бы мне это не стоило.

– Ты всегда была упрямой,– сказала госпожа и сглотнула. – Сара, погаси свет,– просила она служанку. – Прости, что все случилось именно так,– она не отнимала руки от головы дочери. – Как жаль, что я не смогу больше помочь тебе.

Это были последние слова госпожи рода ван Райт. Изабо почувствовала как рука матери соскальзывает с её головы, становясь тяжелее. Тело женщины вовсе лишилось чувств. Глаза погасли, тонкое исстрадавшееся тело больше не тряслось от боли и жара. Теперь Изабо могла видеть только оболочку вмещавшую душу её матери. Но даже осознание этого не облегчало боли. Девушка прикрыла рот рукой, чтобы не был слышен её немой крик.

– Госпожа, уходите,– сквозь слезы просила Сара. – Уходите, скорее!

Изабо покачнувшись поднялась на ноги. На ней была лишь рубашка, но времени не оставалось чтобы хотя бы обуть обувь. Она выбежала из комнаты в сад, через открытое заведомо окно. Она бежала так быстро как только могла, вытирая с глаз горячие слезы боль, которая должна была стать скорбью. Она знала что за ней последуют стервятники, они поджидали её. Изабо должна была изобразить неповиновение и страх, перед солдатами. Ведь рано или поздно они все равно её нагонят. Так и должно было быть. Они знали, что так будет.

Но знать и переживать не всегда одно и тоже. Особенно когда дело касается жизни и смерти. Изабо могла бы пережить происходящее не испытывая особых эмоций, но смерть матери выбила её из привычного равновесия. В тайне Изабо знала, что её мать надеялась на то, что умрет раньше, чем последует неизбежное. Но у времени и судьбы свои законы.

– Изабо ван Райт, остановитесь,– прокричал мужчина у нее за спиной. – Приказывают вам остановиться!– еще один крик.

Но но бежала. Знала – им надо её поймать, по крайне мере пока она не даст сопротивления. Но как оказалось, стервятники не особо хотели бегать за ней среди ночи в лесу. Когда Изабо выбежала на свободную от деревьям территорию, по ногам её ударило волной, подбивая. От удара она упала на колени, но резко обернулась, замечая своих преследователей. На них была гражданская форма – никто не должен был заподозрить в них солдат. Но по их глазам можно было прочитать многое.

– Мы должны забрать вас,– проговорил один из них.

– Забрать? Куда же?– зло спросила она. Злость, страх, боль – она должна была сконцентрироваться на этом.

– Не велено говорить,– отвечал солдат.

– Вы на моей земле,– проговорила она, сквозь зубы, а затем крикнула. – Катитесь к чертям, ублюдки! Я никуда не пойду с вами!

Солдаты попятились, удивленные яростью Изабо. Это была ненависть перешедшая к девушке с каждой каплей крови.

– Тогда нам придется применить силу,– проговорил солдат, он пусть и был удивлен, но слова произнес смакуя возможность открывшую перед ними сопротивление Изабо.

– Если вы хотите убить меня, то сделайте это здесь,– проговорила она. К ней подошли двое мужчин, один продолжал стоять напротив. – Я умру только на своей земле,– она стиснула руки, чтобы наличие оружия было скрыто от них как можно дольше.

Изабо сопротивлялась их попыткам поднять её с земли. Одного она ударила по ноге, другого укусила за руку, это вызвало его гнев и он пихнул её так, что девушка упала на землю, снова оказавшись на коленях. Она смотрела в сторону леса, когда мужчина схватил её за волосы и потянул на себя, не только она ненавидела их, они так же ненавидели её – вот только их ненависть была поверхностной, построенной на лжи.

– Девка,– прошипел солдат ей в ухо. – Ты слишком самоуверенная.

Изабо успела заметить двух псов, выбежавших из леса. Их яркие золотые глаза сверкали среди ночи. Но и сама ночь начала рассеиваться. Обнажая густеющий туман.

– Это что за черти?– пятясь спросил один из солдат. Псы застыли на месте, их глубинный рык дергал нити глубоко в душе Изабо. Её подбородок все еще был задран, волосы крепко держала мужская рука.

Псы зарычали сильнее, когда их взгляды с Изабо пересеклись, но их агрессия не была направлена на девушку.

– Вам лучше этого не делать,– прозвучал голос. Новый голос. Его обладатель вышел из тумана, но первой в ясности показалась его тяжелая трость. – Волосы отпустите,– сказал он, до смешного непринужденно.

Он смотрел на солдат, Изабо смотрела на него. “Кто он такой?”. Его образ смутно отзывался знакомым в её памяти, но в тот момент она не могла вытянуть эти воспоминания. “Почему он вмешивается, да еще и так грубо? Солдаты не должны были его слушать”. Выстроенная последовательность нарушалась этим незнакомцем.

К удивлению, Её волосы отпустили, и только тогда их взгляды с мужчиной встретились. Изабо глядела исподлобья, но затем подняла голову. Она словно чувствовала, что он хочет рассмотреть её. Его глубокие синие глаза недолго исследовали её, точный возраст мужчины Изабо не удалось определить, она казался старше самой девушки, но это читалось по глазам не по лицу. Внутренне зрение подчеркнуло наличие его силы, это было ощущение и оно не обманывало Изабо. Её инстинкты реагировали правильно.

– Вот постановление,– он вытянул руку, в ней была свернута бумага, запечатанная официальной эмблемой, хорошо знакомой солдатам. Он отдал его в руки одному из солдат. – Больше это не ваша ответственность.

Незнакомец свистнул и собаки отошли за его спину. Он же сам присел, позволяя трости частично войти в почву. Ровная линия губ дернулась, он что-то заметил на теле девушки. А затем он усмехнулся. Он потянул руку к Изабо, она попятилась.

– Иди к черту,– выплюнула она слова.

Выстроенная последовательность рушилась и это злило Изабо.

И губы его изогнулись в усмешке. Он все же взял Изабо за горло, у него была крепкая мужская рука, но она почувствовала в его хватке сильную сдержанность, он не душил её, установил контакт. Она схватила его руку двумя своими, приготовившись отпихнуть его и ногами, если он захочет причинить её вред. В ту ночь она не собиралась умирать. Так просто она не дала бы себя убить никому. Даже если бы это грозило её разоблачением. Прикоснувшись к мужчине через ткань его водолазки, она ощутила тепло, явное различие между температурами их тел. А затем вдохнула поглубже, каря себя за то что потеряла бдительность – незнакомец пах песками и жаром. Изабо подавила удивление, но незнакомец заметил проблеснувшее осознание и еще раз усмехнулся.

Его усмешка была последним, что запечатлела Изабо в своей памяти, прежде чем подчиниться тьме искусственного сна, в которую она была уверена, её погрузил мужчина пустыни.

Глава 2

Среди людей бытует следующее устойчивое выражение – детали важнее общей картины. Это старое выражение уходящие корнями во времена зарождения Империи. Во времена, когда разрозненность пугала людей, потому что они ясно ощущали присутствие разрушающего элемента как часть существования их мира. Детали важнее общей картины – никогда эти слова не были пустым звуком, потому что умы людей стремились к чистоте и ясности, так это обстояло в далекие от истоков времена.

Изабо опустила босые ноги на каменный пол, он был холодным. Она пошевелила пальцами, но глаза не открывала. Прислушивалась к ощущению холода теплыми ногами. Это могло быть бодрящее, могло быть неприятным или наоборот приносить удовольствие разгорячённому после сна телу. Но Изабо вовсе не стремилась почувствовать что-то определенное. Простое ощущение – базовое, за ним последует черед других. Холод камня и ветра, он проходил сквозь открытое окно – летом она всегда оставляла окна открытыми – в этом доме. Вот она открывает глаза на встречу слабому рассветному свету – и мир перед ней плывет, словно она смотрит на него сквозь мыльный пузырь или призму преломления света. В тишине еще спящего дома она находит умиротворение для первых привычно защитных реакций тела. Она продолжала сидеть на кровати, упираясь руками в матрас. Белые шторы были надуты ветром, словно шары из ткани.

Картина перед глазами оставалась преломлённой, изменения исходили изнутри. Изабо хорошо знала, что те краски, которые она видела перед собой просто не могли быть в этой комнате реальными. Она поднялась попытавшись вспомнить, когда спала последний раз полноценно, так чтобы посмотреть на окружающее не через слабый холодный свет. Она вынула набор состоящий из одежды, обуви и аксессуаров из среднего отделения встроенного в каменную стену шкафа и направилась в душ, он был совмещен с её спальней. К ней начинали возвращаться все привычные ощущения. Прежде чем закрыть за собой дверь, она еще раз взглянула на слабые лучи молодого солнца, они пробирались сквозь завесу неплотных туч, они вот-вот должны были раствориться в небе. В Центральном мире – Кор`Эст, солнце всегда было холоднее прочих, оно вторило свежести мира, которую все теснее относили к холоду. И весь смысл постепенно терялся в поверхностном взгляде и ощущениях.

Серость могла быть угнетающей, если бы Изабо позволяла себе обращать на это внимание. Серость подстрекаемая извращенной свежестью воздуха и чистотой молодого солнца. Да, она все это видела, но ничего из этого не имела над ней власти. Изабо надела на себя широкие длинные штаны, тунику длинной д середины бедра, поверх застегнула набедренный серебряный пояс, на слегка влажные от горячего влажного воздуха волосы она надела родовое украшение – серебряный ореол увешанный драгоценными цепочками, они ложились поверх её волнистых волос, но не скрывали лица. Ноги она опустила в туфли на мягкой и тонкой подошве, в середине багровую ткань соединяло серебряное кольцо. Весь её наряд крове украшений, даже кожаные перчатки, был багровым. Материал одежд и обуви был тонким, струящимся, он ласкал обнаженную кожу.

Среди серости и холода камней, Изабо была похожа на кровавую луну, или же след крови. Она закрыла одну сворку высокого окна, а затем покинула спальню, направляясь по длинному коридору к восточному крылу дома, где находился выход в небольшой сад. Она двигалась и её украшения звенели подобно тонкой музыке, она слабым эхом разносилась по дому, так как Изабо двигалась очень мягко. Оказавшись в зеленом саду, она направилась к деревьям. Там она устроилась на скамейке для двоих. Она собиралась слушать пение – листва зашумела первой, ветер засвистел поднимая тонкий слой пыли с дорожек, он создавал и уносил мелодию среды. Изабо слабо улыбнулась.

Пришло время узнать. Девушка обнажила одну руку от перчатки и подняла её над головой, чуть расставляя пальцы, пропуская через них поток ветра. Тело её покрыло яркое ощущение, волной прошедшей от макушки до кончиков пальцев ног. И теперь песню она ощущала ясно, будто читала слова на странице книги. Она посмотрела на свою руку, кончики пальцев почернели, как и ногтевая пластина. Это вызвало у девушки невеселую усмешку.

– Красивая песня смерти,– проговорила она, пошевелив кончиками пальцев, играя с ощущениями и ветром.

Острым слухом Изабо уловила движение в доме и поспешила скрыть свои руку за тканью перчаток. Сразу же теряя всю остроту ощущений, даже мелодия среды стала тише. Исполнители не любили непрошеных гостей, и требовали безраздельного внимания слушателя, которого Изабо лишилась, как только увидела направляющуюся к ней тетю. Она теснее куталась в ткань своего длинного халата, полы которого тянулись по каменным дорожкам.

– Доброе утро,– проговорила Изабо, чуть поддаваясь вперед, чтобы склонившаяся над ней тетя могла поцеловать её в обе щеки.

– Утро? Не пойму ночь еще или все-таки начался новый день,– проговорила тетя потирая глаза тонкими пальцами правой руки. Она присела рядом с племянницей.

Изабо поглядела на свою тетю отмечая её полусонное состояние и полную разрозненность внимания. Арива Равэ, так звали родную тетю Изабо, хваталась за первостепенные чувства – зябко, тело пробирает дрожь, хочется вернуться в постель к еще спящему крепким сном мужу. Но сон этой женщины уже много лет был беспокойным и благодарила мужа – она могла восполнить недостаток сна днем, пусть это и не было здоровым отношением. Но Арива совершенно не хотела прибегать к частому употреблению снотворных и успокаивающих нервную систему средств.

– Я приготовлю тебе отвар,– проговорила Изабо, беря тетю за руку. – И сможешь хорошо спать.

– Тебе он не помогает?– спросила она намекая на то, что сон племянницы был в ни чуть не лучшем состоянии, чем её собственный.

Изабо хмыкнула, а потом покачала головой. Причины нарушенного сна у дух женщин были совершенно разными. Состояние Изабо нельзя было назвать патологией или отклонением от установленных норм физиологии, это была отточенная привычка, острая необходимость, личный выбор, если хотите. В то время как причиной Аривы были – нервы. Арива окинула Изабо оценивающим взглядом и поджала губы, очередной раз найдя сходство Изабо с покойной матерью девушки. Яркий цвет одежды был пощечиной всему, что Изабо ненавидела. Она никогда не говорила об этом прямо, Арива до конца не знала даже в базовых вещах что же любит и не любит её племянница, не глядя на то что они и жизни вместе уже более десяти лет, и она знала её еще ребенком. Но Арива чувствовала – Изабо не из тех кто легко пойдет наперекор крови – она не предательница, она верна себе. Внешне, в те минуты она выглядела очень спокойной, даже расслабленной, но внутреннее предчувствие подсказывало Ариве, что это лишь одна из оболочек, которой пользовалась её племянница.

– Может выпьем чая?– предложила Изабо, поднимаясь и за руку увлекая тетю за собой. – Главное не разбудить твою прислугу. Иначе, они скоро возненавидят нас да так сильно, что посбегают в другие семьи.

Изабо не обращала особого внимания на нескрываемую внимательность, с которой тетя относилась к ней. Но все же вела себя осторожно. Арива Равэ была родной сестрой её покойной матери, которая родилась и выросла в мире Кор`Форас, там же она вышла замуж. Её муж был политическим деятелем своего мира, которого направили как посла и представителя Совета в Центральный мир, это случилось сразу после смерти Главы дома Райт. Но сама Арива переехала в столицу Кор`Эст только после смерти сестры; наконец получив официальное разрешение, она предполагала, что Изабо будет нуждаться в её помощи и поддержке. Так она считала. На самом же деле все обстояло иначе. Они так и не сумели разделить общую скорбь.

– Ромашка или малина?– спросила Изабо, доставая из шкафчика пузатый стеклянный чайник для заварки и мешочки с самим чаем. Она хорошо изучила предпочтения своей тети. И могла выбрать еду, напиток и любую вещь, даже если ориентироваться приходилось только на её настроение.

– Ромашка,– ответила Арива, присаживаясь за стойку. Она укутала руки в длинные рукава халата и стала наблюдать за тем как Изабо возиться с чаем. Ничего не представлялось более простым, чем заварить чай. Вот только размеренность движений, аккуратное обращение с предметами, выдержанная температура воды – накладывали определенный отпечаток.

Арива Равэ, эта фамилия досталась ей после заключения брака, была второй дочерью в семье Барнэйб, род которых уходил далеко к истокам Кор`Фораса. От этой семьи всегда ожидали выдающихся потомков, чаще обычного они рождались наделенными ценными способностями, нежели в других аристократических семьях Кор`Фораса. Еще одним знаком отличия семьи Барнэйб была их ярая приверженность к учениям Первой Эклизии, потому детей своих до определенного возраста обучали внутри семьи, закладывая основы, в попытках оградить стороннее влияние. После достижения возраста двенадцати лет дети проходили обряд выявления Склонностей к отраслям науки или искусства, согласно результату им подбирали подходящие учебные заведения.

Среди двух сестер поистине особым талантом обладала старшая сестра Аривы и мать Изабо – Энтия Барнэйб, которая после замужества стала госпожой дома ван Райт. В ней открылся талант к самой сложной из наук, которую с древних времен считали чем-то большим чем просто наукой – к Алхимии. На момент рождения Изабо Алхимия была запрещена в Центральном мире вот уже пять сотен лет. Но память о ней никуда не исчезла. Сама Арива не проявляла даже склонности к этой науке. Её душа лежала к изучению языков. Это поспособствовало её становлению в роли инзерка от Кор`Форас на арене Парс`Рат. Как и характерная всем членам семьи Барнэйб внимательность и сила характера.

Но Энтия и Арива были не последними прямыми представителями своей семьи.

– Всем доброго утра,– вошедший на кухню Локран Равэ, не выглядел особенно бодрым, но выглядел в разы лучше своей, разбитой регулярным плохим сном, супруги. – Можно к вам присоединиться?

– Чаю?– Изабо подняла третью кружку, которую заранее вынула из шкафчика.

– С удовольствием,– ответил Локран, присаживаясь рядом с женой.

– Почему ты так рано поднялся?– спросила Арива, кладя голову мужу на плечо.

– Не нашел тебя в постели и пустился на поиски,– проговори он, обнимая женщину одной рукой.

– Но ведь тебе сегодня необходимо появиться в палате торговых связей,– проговорила Арива покачав головой, она хорошо представляла сколько сил отнимет у мужа этот бесконечный диалог о торговых отношениях между всеми четырьмя мирами. Когда-то она и сама участвовала в подобном, как инзерк. – Прости, что потревожили тебя,– она чувствовала себя ответственной за сон мужа.

– Дорогая,– он поцеловал её в лоб. – Сегодняшнее заседание было отменено, и я говорил тебе об этом несколько дней назад,– он погладил её по плечу.

– По какой причине?– спросила Изабо, подливая чая в свою кружку.

– Сегодня все представители торговой палаты собираются в доме господина Лотимера, на празднование его Дня Рождения,– проговорила Локран. – Глава палаты решил, что лучше нам ненадолго прервать переговоры и совместно провести время за развлечениями.

Изабо покачала головой, никак не выказывая реакции на слова Локрана. Она уже слышала о том, что переговоры в очередной раз заходят в тупик. И напряжение между членами-представителями палаты только усиливается. Их заседания начинали напоминать парильню, в которой накололся жар и все быстрее иссякал воздух, позволявший осуществление термодинамики. Подобное состояние палаты обуславливалось единой причиной – сторона выступающая на заседаниях от лица правящего Генералиссимуса не была готова идти на уступки.

– Значит глава палаты,– проговорила Изабо, отпивая чай. – Кто получил приглашение?– но она уже знала ответ.

– Вся моя семья,– проговорил Локран, ободряюще поглядев на Изабо.

– Как же я могла забыть,– проговорила Арива, запуская пальцы руки в растрёпанные волосы. – Я должна была предупредить тебя заранее,– посмотрела в глаза Изабо и даже немного удивилась заметив в них веселость. Ту самую веселость, которая внимательную женщину чаще наводила на неприятные мысли, чем все остальные манеры и черты племянницы. Ни для кого из присутствующих не было секретом, что для Изабо светские встречи были с родни добровольному причинению вреда.

– У меня сегодня выходной, и я не строила никаких планов,– проговорила Изабо, пожимая плечами. – Отклонить предложение главы Торговой палаты было бы очень некрасиво.

– Так и есть,– согласился Локран, он смотрел перед собой, прямо на стол -задумался. – Сегодня я поработаю из дома, благо есть такая возможность,– добавил он усмехнувшись, когда жена погладила его по руке, которой он крепко держал хрупкий предмет. – А ты должна отдохнуть перед тем как мы отправимся.

Пара сидящая перед Изабо внешне походила на людей возрастом едва заметно старше чем она сама, хоть их и разделял временной промежуток в двадцать лет. Самой же девушке не так давно исполнилось двадцать восемь лет. Во всех мирах Парс`Рат люди имели продолжительность жизни от ста пятидесяти лет. При должном соблюдении всех требований и ухода за здоровьем эта цифра значительно увеличивалась. Современные разработки ученых в области физиологии и поддержания жизни продвигались особенно хорошо, биотехнологии были излюбленной отраслью Генералиссимуса. Вот только какими средствами эта отрасль науки имела такой скорый рост не должно было волновать ни уцелевшие ошметки аристократии, ни простой народ.

Локран Равэ мог позволить себе осуществлять часть должностных обязанностей не выходя из своего дома, так как этот дом располагался на территории посольства Кор`Форас, в свою очередь состоящее из трех подразделений. Все сотрудники посольства имели жильё на этой территории, так как были уроженцами Кор`Форас, даже прислуга, которая отбиралась с особой тщательностью, не говоря уже о работниках подразделений и тех кто занимал руководящие должности.

Этот дом был своеобразным убежищем для Изабо. Прямое вторжение на территорию посольства рассматривалось бы как начало открытого конфликта двух миров, косвенное вторжение, на подобии шпионажа или секретного проникновения с целью причинения вреда расценивалось по тем же положениям, без приуменьшений. Но значило ли это, что здесь можно было ощутить себя в полной безопасности и допустить такую ошибку как открытость? Разумеется, нет. Здесь можно было позволить себе послабление в виде одежды, украшений, манер и разбавления отвратительной серости. Только и всего.

– Но мы не обязаны находиться там слишком долго,– начала говорить Арива, поглядывая успокаивающим взглядом то на мужа, то на племянницу.

– Рано обдумывать ход отступления,– усмехнувшись проговорила Изабо, немного обнажая ровную линию зубов. – Вдруг там будет весело, м?

Весело. Это слово пугающим эхом пронеслось в сознании Аривы. Зато отлично порадовало тело Изабо, кожа была готова покрыться мурашками – замечательное выдалось утро. Что-то подсказывало Ариве, веселость Изабо была вызвана, чем-то, но чем, понять было непросто.

“Моя внимательная любимая тетя, скоро ты все поймешь”,– думала Изабо, читая вопрос в теплых глазах Аривы. И уже чуть позже, направляясь к себе в спальню, чтобы почитать, Изабо подумала о том как же было бы хорошо еще разок послушать красивую песнь смерти.

***

По закону, который еще не был упразднен Генералиссимусом, каждая семья или представители мира должны были появляться на официальных мероприятиях облачаясь в свои цвета. В обычное время все носили преимущественно оттенки серого или черного цветов. Получалась единая без эмоциональная масса людей мира, который по своему существу вовсе не был глухим, подобно основным цветам. Центральный мир всегда был ярким и красочным, но в те минуты времена, когда это представлялось возможным увидеть своими глазами, казались слишком далеким чтобы обладать прежней значимостью для простых и не только жителей Кор`Эста.

Арива и её муж представляли народ мира Кор`Форас и облачились в наряды коричнево-зеленного цвета, основные цвета наполненной влагой неповторимого в своей природе леса – он и был основой Кор`Фораса. На Локране был официальный костюм, в нем присутствовали элементы офицерской формы, обязательным был и браслет указывающий на его принадлежность к семье Равэ. На Ариве было длинное платье – закрытые руки, шея. Спина – словно защитная браня, но красивая, подчеркивающая тонкий стан и благородство владелицы. На ней были серьги с эмблемой семьи мужа и тонкий браслет, с эмблемой семьи Барнэйб. Волосы Арива собрала в низкий пучок, выпустив несколько передних прядей.

– Дорогая, мы ждем тебя у выхода,– проговорила Арива, проходя мимо спальни племянницы.

Изабо собиралась в своей спальне одна, отказавшись от помощи прислуги. Сборы не заняли у нее много времени. Она надела длинное бархатное платье темного багрового цвета, это был цвет семьи Райт. Волосы оставила распущенными, но сняла родовое украшение – цвета платья было достаточно, чтобы ввести светское общество в яростное возбуждение и вызвать припадок. Из украшений на ней был перстень семьи Райт, надетый поверх защитных черных перчаток, и браслет семьи Барнэйб. Туфли на высоком тонком каблуке в цвет платья, она любила носить каблуки, хоть и считала их совершенно не практичной обувью. Изабо собралась раньше остальных, и потратила свободное время на расшифровку некоторых кодовых писем, пришедших на один из её электронных носителей, встроенных в браслет. Эти сообщения приподняли её настроение, но стоило ей их прочитать код стерся,словно его и не было никогда.

Вечер усилил акустику. На подъезде к дому графа Орзана Лотимера была слышна доносящаяся музыка. Очень ритмичная и намекающая на отсутствие выдержки аристократического этикета. Изабо придержала подол платья, выходя из машины, стараясь не оглядываться – это могло привлечь ненужное внимание. Но оценить количество официальной и личной охраны графа, как и агентов Генералиссимуса что скрывалась под гражданской одеждой, было не сложно. Изабо отметила мысленно тех, с кем уже доводилось пересекаться, так или иначе.

Этикет в сторону, никто не станет объявлять о прибывших гостях. Проходите в дом и окунайтесь в легкое состояние транса, который создавала музыка, игра света в большом зале дома из дикого мрамора. На установленных возле высоких колон пандусах танцевали полуобнаженные девушки, их тела были расписаны специальными разноцветными чернилами. Изабо глядя на это подавила усмешку отвращения. Им следовало найти графа и поприветствовать его и поздравить. Приглашенная женская часть высшее общество нынешнего Кор Эста не было сдержанным в откровенных нарядах, в отличии от представителей других миров подобно семье Равэ. Изабо взглядом нашла посла Кор Интэра с женой и посла Кор Интуса с мужем. Их сдержанные наряды и манера держаться сильно отличала их от остального общества.

Не пришлось много уделять времени на поиски графа, он сам нашел прибывших гостей и завел наиграно любезную беседу. Граф Орзан Лотимер был представителем аристократии Кор Эста, высокий мужчина с проседью в волосах, держал на лице фальшивую улыбку и то и дело бросал взгляд на Изабо. Она же улыбалась одними губами, предпочитая переместить внимание на свой бокал с ярко голубой жидкостью – игристое вино южных регионов. Она глотнула, чувствуя как пузырьки щекочут небо и язык. Граф Орзан был склонен к чрезмерности, вспыльчив и морально слаб. Последнее подтверждалось его предательством короны и Первой Эклизии – на груди его висела черная брошь, изображающая двуглавую собаку с крыльями. Эту брошь носили все, кто относился к Берзэ-фрим. В Изабо пробуждалась ярость, стоило только увидеть эту брошь, но она тщательно скрывала это. Граф Орзан был предателем, одним из первых кто присягнул на верность Генералиссимусу. И он старался окружить себя такими же фальшивыми людьми как и он сам, потому в его глазах Изабо легко читала ненависть и отвращение к ней и её семье. Но это только забавляло её. Он ведь думал, что так хорошо владеет собой.

– Это привело меня в шок!– воскликнула почти повисшая на графе девушка. Она явно была намного моложе его. Очередная подстилка, посланная Геном, он хорошо знал о пристрастиях своих приспешников. А говорила эта почти полностью опьяневшая девица о новости прочитанной незадолго до начала этой чудной вечеринки.

– Уверен, Ген затребовал немедленное начало расследования,– проговорил Локран, глядя в глаза графу.

– Разумеется!– подтвердил он. – Смерть графини Дюбран стала большой неожиданностью, и горем для её семьи.

– Я успела отправить письмо с соболезнованиями,– проговорила Арива, коротко поглядев на племянницу.

– Графиня хорошо справлялась с обязанностями директора по внутренним расследованиям,– граф говорил немного задумчиво, словно что-то припоминал. – Её родители были моими друзьями. Потому мы поддерживали отношения с ней,– он отвел взгляд от Локрана и глянул на свою спутницу. Блондинка потягивала красный коктейль – он явно должен был помочь ей развеять тень сильного шока.

Изабо знала, какие именно отношения связывали графа и графиню. Это был секс и взаимная помощь. У Дюбран был муж, которого она не любила, но вышла замуж желая удержать социальный статус, а вот Орзан был ей полезен во многих отношениях.

– И вот что мне интересно,– продолжал граф. – Она была здоровой женщиной. Всегда проходила тщательные обследования.

– Вам известен причина смерти?– решил уточнить Локран. На само деле он давно хотел закончить беседу с графом. Он вызывал в мужчине только отвращение, ничего более.

– Пока нет,– он дернул головой, словно опомнился. – Что же мы о грустном в мой день рождения?– он хлопнул в ладоши.

– Дорогой,– блондинка потянула его за рукав. – Ты не очень то учтив. Ты не поинтересовался у нее, что она думает о смерти твоей подруги.

Изабо поднесла бокал к губам и сделала глоток .скрывая за этим движением желание рассеяться. Блондинка явно не знала с кем её любовник ведет беседу, и в попытке укорить любовника в отсутствии манер, выставила себя полной невеждой.

– Так что вы об этом думаете? – не унималась пьяная девица. Граф сжал её локоть, и они тихо пропищала “ай”, попытавшись выдернуть руку из болезненной хватки.

– Что я могу об этом думать, моя дорогая,– проговорила Изабо, отдавая пустой бокал подошедшему слуге. – Смерть это всегда грустно, и только.

Она посмотрела на графа, его ненависть стала ярче, заметнее. Из глаз она расползалась на напряженные мускулы лица и шеи, на поджатые губы. Голос Изабо выдернул из него многое, что следовало скрыть, даже от самого себя. Изабо подумала, продолжи она говорить и позволь себе улыбку, граф бы набросился на нее. И она не ошиблась. Орзан действительно исходил разрушающей ненавистью, подобно змее переполненной собственным ядом. Он не мог видеть имперскую красоту Изабо, она была яркой – стройная женская фигура, подчеркнутые возбуждающие формы, чувственные губы, теплая кожа, выточенные линии лица, и яркие голубые глаза, чистые как небо древности, отличительный Императорский знак. Ему казалось, что даже на расстоянии, которое их разделяло, он мог чувствовать пряный, опьяняющий запах её кожи. Он видел в ней напоминание о всем том что он предал, вступив в альянс с покойным Генералиссимусом, теперь он служил его сыну.

– Прошу нас извинить,– проговорил он, севшим голосом. – Пора уделить внимание и другим гостям. Наслаждайтесь вечером.

– Благодарим вас граф,– проговорил Локран, радуясь что им больше не придется терпеть общество графа.

“Мерзкие куклы пороков”– проговорила про себя Изабо, чувствуя сладкий запах, отдающий тонким почти неразличимым привкусом, повисший в воздухе. Это были искусственные масла, действующие как слабое седативное. Они должны были расслабить гостей и сделать податливее к алкоголю. Изабо хотелось поморщиться, но этого нельзя было делать. Контроль. Слово прозвенело в голове, и дыхание выровнялось. Внимание. Следующий звон, и она снова принялась незаметно приглядываться к окружению. Изабо постепенно двигалась по зале, её целью было оказаться у выхода на улицу, там воздух был разбавленным. Пусть на нее не действовал состав распылённых веществ, но привкус накапливался и отвлекал, как и сильные басы музыки, их целью было изменить сердечный ритм гостей, ускорить распространение алкоголя. Словно хозяин вечеринки подготавливал гостей к более сильным веществам. Изабо не долго думала какие именно это были вещества.

– Вам не следует оставлять компаньонов на долго,– проговорил низкий голос за её спиной. Его обладателя Изабо заметила несколькими мгновениями ранее. Потому ничуть не удивилась. – Мало ли что может случиться.

– Хотите меня предостеречь?– подавляя прорывающееся шипение проговорила Изабо встречаясь взглядом с давним знакомым.

Перед ней стоял представитель народа Кор`Интер, мира обжигающей пустыни и драгоценных во всех смыслах камней. Его кожа была едва тронута загаром, он приобрел его проживая в Центральном мире, где люди существовали на поверхности плодородной почвы, богатой природным разнообразием флоры и фауны, в то время как народ Кор`Интер проживал под песками, в глубине мира строились и разрастались их города, там царил свой биологический цикл, имелись виды растений приспособившихся к условиям их мира, имелась так же пресная вода. Ходили слухи, что в глубинах Кор Интера был даже свой океан. Но то были лишь слухи и догадки. Люди Кор`Интера были скрытными и не терпели вмешательств. Но даже среди этого народа, приверженного к своим правилам и древним устоям, находились предатели подкупленные Геном.

В те мгновения Изабо глядела в глубоко синие глаза мужчины, подчеркнутые остротой линий выразительного лица, и чернотой волос, она в очередной раз оценивала его и их связь с Геном. Агилар Травада де Сантэр, был наследником одной из правящих семей Кор`Интера, эта информация не была засекречена. Он был высок, статен, имел широкий разворот плеч и узкую талию. Образец точной дисциплины, на нем её и отрабатывали. Инстинкты Изабо отметили его физический потенциал, он был заметен для других внешним превосходством, для нее же он был кричащим, и исходил изнутри. Девушка не терпела этого человека, при вех его внешних достоинства, она почти ненавидела его. Десять лет назад, Агилар выкупил право на её жизнь у Гена, сделав своей собственностью её таланты.

– После таких громких новостей о смерти графини Дюбран, нельзя не заговорить о безопасности, такая неприятная неожиданность,– проговорил он, совершенно не источая сожаления к умершей. Его заботило иное. – Мне стоит беречь свой актив, вы стоили мне больших затрат.

Изабо снова почувствовала – речь шла не о деньгах, то были затраты иного рода.

– За этим подошли ко мне?– отчеканила девушка, внешне оставаясь как и прежде спокойной. – Будете играть роль личной охраны?

– Вовсе нет,– он усмехнулся и отсалютовал проходящему мимо мужчине полупустым бокалом с янтарной жидкостью. – Я хотел принять от вас поздравления. Вчера я приобрел кое-что многообещающее.

Она снова встретилась с ним взглядом, синева глаз поблескивала, она легко могла вселить в душу опасение, если бы у мужчины было на то желание. Изабо не легко было читать эмоции на его лице, по глазам определить что-либо было еще сложнее. Агилар держал себя в строгих рамках, это Изабо считывала каждый раз встречаясь с ним. Но какого рода были эти рамки? Что-то крылось за этим мужчиной, что-то что могло принести ей еще больше бед, чем Изабо уже получила.

– Что же это, господин де Сантэр,– она намерено обратилась к нему по его титулу, по праву рождения Изабо имела на это право. Он только лишь хмыкнул и наклонился к ней чуть ближе. Предчувствие холодом окатило девушку, но она оставалась стоять нерушимо спокойно. Отмечая про себя лишь то что ей крайне надоел продолжающийся спектакль, окруженный отравленным воздухом этого прогнившего места. Все внутри и снаружи было осквернено и вызывало отвращение.

– Я купил земли ван Райт,– проговорил он, ядовитым тоном. – Они слишком долго оставались нетронутыми, такая трата потенциала.

Мерзкий ублюдок. Эти слова чуть не сорвались с губ Изабо. Её родные земли не могли просто так перейти в руки этого предателя. Пока она была жива никто не смел распоряжаться этой землей, никто. Так гласил Закон. Но Ген и его люди уже столько раз нарушали его, ни осталось почти никого кто мог бы обвинить их в этом. Изабо моргнула, её глаза болели от сухости. Контроль. Глухой звон, и она выдохнула.

– Поздравляю вас, господин,– проговорила она, чувствуя вибрации в пальцах. – Мне пора вернуться к своим сопровождающим,– она отошла немного, но затем остановилась и совершив полу оборот проговорила глядя прямо в синие глаза. – Ах да, катитесь к черту.

У Изабо ван Райт был сильный характер, почти стальной. Но в крови у девушки тек огонь, она была эмоциональна и не многим живым было известно какие силы она прилагала, держа себя под контролем.

Глава 3

Центральный мир Парс`Рат

Сохраненная База “Вертэра”

Сила человека не есть случайность.

Она входит в тело, подобно душе,

прокладывает себе путь, закрепляясь двойственностью природы

и сплетается с телом.

Но все же, Сила – это талант души, накрепко сплетённый с субстанцией,

которая движет телом.

Сила – это талант взращённый и отточенный.

Великий Император Иоанн I.

Из книги “О жизни и смерти”.

Он не мог не порадоваться смерти графини Дюбран. Она была помехой, стояла на пути к получению необходимой информации. Очень долго это продажная женщина скрывала грязь Гена, даже от его приспешников. Все тайное становится явным, оно не может быть сокрыто слишком долго. Но та информация, все данные, к которым Агилар планировал протянуть руки не могли быть обнародованы, для этого существовало свое время. Для начала он хотел подтвердить улики собранные его людьми и собственные догадки.

Кабинет, который Агилар занимал вот уже десять лет, никогда не вызывал в нем раздражения. База “Вертэра” была насквозь пронизана духом прошлого. Духом времен, когда Ген еще на запустил свой яд так глубоко в сердца народа. Его кабинет был светлым и наполненным солнцем, в ночное время он освещался световыми полосами искусственного света, питаясь от центрального генератора базы. Одного из самых крупных генераторов в Кор Эсте, который еще не уничтожили по приказу Генералиссимуса. Но Агилар ожидал, что это могло произойти, Ген не отличался сильным терпением, но был расчетлив. И даже эта его черта часто отодвигалась на второй план эмоциональной нестабильностью.

Агилар поднял взгляд от бумаг и посмотрел в окно на против. Раньше рабочий стол стоял там, до его прихода к этой должности. Он сразу изменил положение мебели, считал – не следовало так сильно подставляться. Осторожность была инстинктом, а тревожное время его усугубляло. Не следовало сидеть спиной к входной двери, как и спиной к окну, через которое он легко мог получить пулю в затылок.

Ранним утром Агилар начал обдумывать последовательность своих действий. Еще год назад он начал подавать Гену идею о замене графини Дюбран, уличая её в недостаточной компетентности. И он рассчитывал получить плоды, с посаженных в голову Гена сомнений. Агилар оглядел кабинет, внутри базы невозможно было установить отслеживающие устройства, любой сигнал глушила установленная в центре базы система. Не велось здесь и аудио, и видео записи, только в ручную пополнялись электронная и бумажная базы данных. И все это делалось небольшим штатом специально отобранных им лично людей. Но даже это не позволяло Агилару расслабиться – шпионы Гена были повсюду. И это раздражало. Не то чтобы он не был способен их вычислить, он уже давно знал их всех в лицо, но ему приходилось делать вид, что это не так. Приходилось играть роль, выставлять себя предателем, чувствуя как эмблема Бэрзэ-фрим на его груди обжигает его тело. Ему не редко хотелось сорвать её и своими руками превратить в пепел.

Но он не мог позволить, чтобы все его усилия, и усилия его людей были так глупо обесценены. Агилар выдернул себя из тягучих размышлений и вернулся к работе, он просматривал последние отчеты действующего отдела по вычислению линий движения времени в молодых мирах. И собирался вздохнуть с облегчением, когда в его кабинет постучали.

– Войдите,– проговорил он.

– Господин,– раздраженным тоном проговорил его секретарь, он как раз был одной из так называемых “крыс” Гена. Представитель коренного и чистокровного народа Кор Эст, живая демонстрация промытых мозгов и жертва пропаганды. Не так давно подсаженный на химию Гена. Новое поколение яда ума и души – наркотическое вещество, способное обмануть детекторы, легко стандартные и довольно просто углубленные анализы. – У меня плохие новости.

– Я слушаю,– проговорил Агилар, подавляя громкий вздох.

– Увриер под номером 01.1 заявил о пропаже Звена 123 и подал письменное заявление на проведение расследования,– проговорил секретарь и мышцы на его лице еле заметно задрожали.

Обдолбаная сволочь! Хотел было прокричать на него Агилар. Но только лишь резко поднялся с места. Такое происшествие ему не удастся скрыть от ушей Гена. Ненужное внимание, чертова неудача.

– Пригласите увриера в зал заседаний и объявите всем отделам о экстренном собрании через пол часа,– проговорил Агилар, сводя руку за спиной, он сжал кулак, так что побелели костяшки пальцев. – Я буду ожидать в зале.

– Конечно, господин,– проговорил секретарь быстро удаляясь из кабинета.

Увриером под номером 01.1 была Изабо ван Райт. Единственная оставшаяся в живых носительница чистой крови Императорской семьи. При упоминании этой женщины, хоть прямом – хоть косвенном, в нем просыпались жар и холод одновременно. Десять лет назад он узнал о том, на что способна эта девушка, её талант к запрещенной науке и возможности управления устройством “Алхимия Времени”. Эта была уникальная возможность, ибо уже много десятилетий никто не мог управлять этой установкой. Агилар сразу увидел в этом возможность. Способ, в котором он нуждался. Но не удивительно, что его методы не нашли понимания. Изабо видела в нем предателя, он это знал, она питала к чувство ненависти – самое ярко из её арсенала, его она и не пыталась скрыть. Такой же откровенной она была и с Геном. Но в остальном она сохраняла равнодушие. Её ненависть была лучшим из доказательств его успешной работы, но и горьким видом наказания за все ненавистные усилия.

Он использовал её, подстрекал ненависть к себе, чтобы сбить внимание от своей деятельности. Ей не нужно было вмешиваться в его дела, он не хотел иметь под боком помеху. Агилар не хотел видеть в Изабо винт в механизме, который мог бы привести его к краху.

– Когда вы обнаружили пропажу?– спросил он, как только девушка вошла в зал.

Она поправила свой серый в тонкую белую полоску пиджак, он крепко утягивал её тонкую талию, и принялась без эмоционально озвучивать информацию.

– Сегодня. Я не находилась за рабочим местом в течении суток,– проговорила Изабо. – Вчера поздним вечером я была там же, где были вы, господин.

– Но кроме вас никто не имеет доступ в это помещение,– резко бросил Агилар.

– Я не стала бы красть сама у себя,– проговорила Изабо, в голубых глазах был холод. – Не в моих интересах доводить миры до распада. Это ваша прерогатива, и вашего хозяина,– бросила она, теперь же гневно глядя в глаза Агилару.

– Как скоро необходимо воспользоваться украденным Звеном?– он удивлялся, как легко перенимал гнев вслед за ней. Он гасил его в себе, она же словно сильный поток ветра – подстрекала огонь гореть сильнее.

– Он понадобится через два месяца,– проговорила она, её дыхание резко выровнялось, а глаза стали пустыми. Эта перемена не осталась незамеченной Агиларом, все же его учили замечать подобное. – Если тот кто украл Звено не решит его уничтожить.

В этих словах скрывалось не простое предположение, а намек, который Изабо была уверена, Агилар считает сразу. Она предполагала, что похищение Звена всецело лежит на агентах Гена. Потому что он был заинтересован в фатальности исхода, который мог ждать мир из которого было изъято Звено. О том насколько серьезны могли быть последствия Изабо знала лучше остальных, ведь она лично и изъяла его из далекого мира.

Агилар не был удивлен выводам Изабо. Но он прекрасно понимал, что у Гена и его ученых нет средств позволивших обойти охрану центрального зала, где находилась “Алхимия времени”. И тут же он подумал о том, что мог упустить эту информацию или же её держали под грифом, и жестко ограничили доступ и число посвященных. Это могло иметь смысл.

– Не так просто уничтожить Звено,– проговорил он, намекая на изобретательную защиту хранилищ.

– Имея большое желание, можно уничтожить все что угодно, господин,– еще одна едкая фраза, со стороны кажущаяся вполне обычной.

Изабо стояла напротив него, держа пальцы руки на гладкой поверхности стола. Её руки как и всегда были покрыты перчатками. Но даже через них она чувствовала холод древесины. Это место становилось все более замершим, словно и на него отбрасывали тень последствия людских грехов. Но она двинулась к мужчине, желая приблизиться к утреннему свету. За широкими окнами зала простиралась столица Кор`Эста. Этот мир еще десять лет назад не был настолько уж сер и безжизненен, Изабо помнила длинные аллеи усыпанные синими цветами, багровые кустарники бросали тень на насыщенные жизнью травы. Кор Эст был ярким миром. Был. Всю жизнь из него намерено высасывали. Новые однотипные постройки из холодного камня, строили там, где ранее стояли дома древней архитектуры. Но не только города лишали индивидуальности, это относилось и к людям.

– Я подготовлю опись действующих хранилищ,– проговорила она, складывая руки на груди. – Если это имеет смысл.

– Это ваша обязанность,– четко проговорил Агилар. Он свел руки за спиной, непроизвольно подчеркнув правильность осанки. Он смотрел на нее сверху вниз, даже учитывая увеличенный рост девушки за счет каблуков. Она собиралась сказать ему нечто неприятное, и её губы подрагивали.

– Пока я буду выполнять свои обязанности, вам лучше не оттягивать возвращение Звена, при неправильном хранении некоторые фрагменты могут быть повреждены. Напоминаю, Они не подлежат восстановлению.

Агилар усмехнулся. Изабо давала понять, что подозревает и его самого. Или же считает, что Агилар знает у кого могло находиться Звено.

– Если мы найдем Звено на территории базы, то немедленно вернем в требуемые условия. Вам стоит быть внимательнее. Защита Звеньев лежит на установленной системе, сопряженной с вашей кровью. Не забывайте, что за это отвечать придется всецело вам,– голос его стал глубже. – Расследование будет проходить при моем участии, увриер. И я уж позабочусь, чтобы следователи тщательно проверили вас на предмет передачи сторонним вашей крови.

– Сделайте все возможное, господин. Не берите еще больший грех на душу,– проговорила Изабо, еще раз посмотрев за переделы окна. Такой вид Кор Эста вызывал в ней лишь жалость и намек на очередную волну отвращение. Она не узнавала свою родину, её мир умирал. – А теперь я вернусь к работе, пока у меня еще остались другие Звенья.

– С этого дня отчет подавать будете ежедневно,– проговорил Агилар, до того как Изабо успела громко захлопнуть за собой дверь.

Дверь в рабочее помещение, где располагалось устройство закрывалось плотно. Внутри было только одно окно и располагалось оно над головой, виде купола, заменяя потолок, воздух поступал из вытяжек. Само же помещение более походило на отдел библиотеки, с одним отличием – в центре стояла необычная установка. Когда у Гена появилась необходимость в возобновлении работы базы “Вертэра”, он дал задание своим лингвистам перевести старые записи, чтобы понять ход и принцип работы установки. Вот только это ни к чему не привело. Даже само устройство не называлось так как они его величали. Сочетание двух слов – Алхимия Времени – означало процесс, ни как не название оборудования.

В этом помещении Изабо работала одна, но благодаря системе могла сообщаться и получать информацию ото всех отделов. Она работала за несколькими плавающими экранами, не имеющими огранки. Система меняла цвет, стоило ей считать биометрику Изабо. Это происходило мгновенно – как девушка оказывалась к комнате. Безжизненный оттенок и пустота наполнялась синевой и движением букв и цифр на экранах, при необходимости загорался искусственный свет и начинали работать все приборы.

Изабо использовала такую же плавающую клавиатуру, чтобы ввести код рассылки уведомления для всех отделов.

– Предоставьте мне последние подсчеты по квадрату 202, как только вернетесь с собрания. Спасибо,– написала она и сняла с себя пиджак, повесила его на спинку кресла и села.

Изабо подняла руки над головой и потянулась, расплываясь в довольной улыбке. Пока все переполошились и главы заседают, у нее появилось немного свободного времени на себя. Код или сообщение можно было набирать и при помощи голоса, но Изабо предпочитала молчать и отгораживаться от посторонних звуков. Пока на центральном экране обновлялись базы данных, Изабо открыла канал связи существующий в постоянном доступе только на территории базы. Отправляя сообщения или код, он всегда оставался в тени, не подавал сигнала ни на одном из отслеживаемых агентами Гена. И чтобы его принять требовалось иметь соответствующее оборудование. Но, к радости Изабо, получатель имел таковое.

Помимо помещенных в структуру базы “Вертэра” агентов Гена, здесь работали и те, кто имел принадлежность к древним аристократическим семьям Кор`Эста. Дело было даже не в то, что это был своего рода лагерь для ненавистных Гену людей, напоминавших ему и остальным о прошлом, причиной такого состава была склонность этих считаных людей к пониманию структуры Алхимии, той самой науки, которую считали незаконной уже много веков.

Более пяти сотен лет назад, когда Центральным Миром правил последний Император, Алхимия была ведущей наукой, и тесно соприкасалась с Первой Эклизией. Как только власть перешла к Генералиссимусу Алхимию запретили, и всех последователей её учений устраняли. Но все кто понимал истинную причину смены власти стремились уничтожить всю информацию, которая только была доступна, так же в свое время поступила и Изабо. Она подожгла Имперскую библиотеку, к ней она имела официальный доступ с момента рождения, за этот поступок её должны были арестовать, но из-за состояния, в котором находилась её мать, Изабо посадили под домашний арест, чтобы она могла ухаживать за госпожой – очередной лживый ход Гена, игра на публику. Стоя среди огня, на пепелище знаний копившихся веками, труде, не редко стоившем людям их крови и жизни, она получила весть о смерти брата. Момент, который она не забудет никогда.

Многое службы Гена успели спасти от разрушающего огня, но Изабо успела сжечь все, что касалось Алхимии, и древних учений. Прежде чем отправиться под домашний адрес, она приняла удары кожаной плетью. Это было публичное кровопускание – самое незаконное, что можно совершить по отношению к носителям Имперской крови. Одно из самых незаконных. Но Изабо предвидела такую реакцию – это был самый верный способ её унизить и доставить удовольствие всем приверженцам новой системы. Самых приближенных к себе людей, Ген пригласил для наблюдения за осуществлением вынесенного им наказания. Среди этих людей был и граф Орзан Лотимер.

Вот только в тот самый момент, когда Ген не сдержал своего пропитанного жестокостью характера, он не подумал о реакции тех людей, которые до глубины своего естества противились и ненавидели новую систему установленную диктатурой Гена.

Первый Генералиссимус, чьи наследники продолжали отравлять некогда процветающий мир, был генералом Императора Августа ван Райта. Помимо высокой должности Ген являлся одним из самых приближенных к Императору людей, в его крови текла память предков, которые участвовали в создании объединения Парс Рат. Но его верность сохранялась ровно до того момента, пока Император нес в себе особую силу – во многом считающуюся легендой при настоящем существовании. Но генерал Имепратора видел эту силу своими глазами, для него она была реальностью. Он, как и многие его сторонники, считал силу залогом власти Императора в Кор`Эсте и во всем объединении Парс`Рат, он остерегался возможностей своего правителя, глубинный страх, был тем что удерживало его от свершения худшего. Но осторожность ничего общего не имела с настоящей преданностью, а страх с уважением, в его роду преданность выродилась, уступив место жадности, ереси и жестокости. Некогда великий род воинов прогнил. Как только наследники Генерала учуяли запах слабости в Императоре и его великой семье, он ухватились за возможность – пришло время сменить роли.

Изабо формировала код, добавляя ему несколько степеней защиты, поверх той, которую предусматривала система. Работая среди разработок созданных почти полторы тысячи лет назад, родным братом первого правящего Императора, он же положил начало ветви роду Изабо, став её почитаемым предком. Изабо не переставала удивляться его таланту и уму. Имея полный доступ к системе, она не могла открыть для себя все её тайны, как и познать все глубины Алхимии Времени. Когда код был завершен, она отправила его, еще раз оценивая объем передаваемой информации. Она изложила достаточно, но намерено не раскрывала всего. Изабо встала на ноги, подняла руки над головой и потянулась вверх, растягивая мышцы спины. Затем она покрутила головой. И в ту же минуту услышала как по запертой двери тревожно заколотили. Слабый звук голоса звучал из коридора. Изабо глянула на экран – код был доставлен. Она смахнула панель экрана, и поспешила к двери. Распахнув её девушка поймала взгляд карих глаз переполненный ужасом и болью. Вся система сражу же прекратила работу, стоило двери открыться. Изабо выставила руки и поймала дрожащую девушку, оседая вместе с ней на пол. В руках Изабо, та кого она знала как Сирену, задрожала еще сильнее.

– Что случилось?– спросила Изабо, укладывая голову девушки себе на грудь, подбирая её туловище ближе к себе. Зрачки расширены, сосуды полопались, кода бледная, губы приняли оттенок кровавой синевы. Изабо сжала челюсти.

– Я ви..дела…,– Сирене не хватало воздуха.

Изабо наклонила голову чуть ближе к лицу девушки. И по спине девушки прошла волна холода. Сирену отравили. Изабо не сомневалась, все признаки свидетельствовали этому.

– Что ты видела, Сирена? Скажи мне,– просила Изабо, сжимая плечо девушки. Дрожь усиливалась, следом должны были появиться сильные судороги.

– Мы…мы были,– она напряглась как струна, пришла первая судорога, – правы,– тяжело на выдохе.

“Мы были правы”. Эти слова отпечатались в сознании Изабо. И снова её тело ощутило волну холода. Она прижала Сирену еще теснее, хотела помочь пережить очередную волну боли. Яд почти добрался до сердца бедной девушки. Она вот вот встретится со смертью.

– Не бойся,– шептала Изабо, склонившись к Сирене в плотную, она убрала от уха девушки волнистую прядь соломенных волос, и продолжила говорить, придавая своему голосу стальную уверенность. Изабо не позволит, чтобы страх завладел невинной душой, на пороге смерти. – Телесная смерть, не смерть души. Не бойся боли, она временна. Душа твоя будешь жить вечно. Ты уходишь домой,– с этими словами, последним звуком, тело Сирены обмякло.

Изабо на мгновение прикрыла глаза. “Яко отымаешь дух её от тела сего, да бы вернуть в дом свой, так пусть дорога души сей будет под покровом руки твоей, да бы без боли и страха возвратилась она в Царство твое”. Свое обращение к Великому она произносила молча, зная что душа девушки еще некоторое время будет находиться рядом с телом, но именно сейчас она нуждалась в молитве больше всего. Вот только не единое чувство скорби переполняло Изабо, её учили – для скорби свое время, потому она могла позволить себе лишь краткий момент обращения к Великому. Она оценивала происходящее приводя ум к холодной функции расчета.

Сирену отравили, она увидела то, что не должна была видеть. Мы были правы.

В коридоре послышалось суетливое движение и вскоре, отбрасывая тень, возникла фигура. Изабо не поднимала взгляда, пока человек не приблизился достаточно близко; она успела узнать его по шаткому шагу и худощавому силуэту, по мимо прочего.

– Что с ней?– голос мужчины прозвучал неуверенно, слишком тихо для пустого коридора, подхватывающего эхом любой звук. – Она жива?

Глупец. Ты выдаешь себя уже тем, что находишься здесь. Изабо подняла голову и посмотрела на него мертвым взглядом. Секретарь отшатнулся, задержав дыхание. В глазах мужчины застыл страх. “Инстинктами он чувствует, что я могу сделать с этим прогнившим телом, стоящим передо мной” – подумала Изабо, немного сузив глаза. Секретарь главного регулирующего кабинета – его она уже видела сегодня утром. Видела и то, что он по-прежнему был под действием вещества, у него же не было официального названия. Но среди неслышимых голосов его прозвали Пылью. Зрачки расширены, но не чрезмерно, на тощих руках проступили тонкие вены, под глазами залегли темные синяки – признак истощения, ни как не усталости.

– Она мертва. Передай это своему господину, и направь сюда людей из медицинского отдела,– холод в голосе Изабо заставил секретаря непроизвольно сжаться, скручивая грудную клетку. – Немедленно.

Глава 4

Каждая эпоха, людям не разделенным душой с миров,

в котором они живут, кажется последней.

Последней в следующем значении –

нет смысла ждать признаком возрождения добрых привычек и чувств.

Будто они уже разрушены , и вырваны с корнем.

Надежда забыта, а истинной веры остались крупицы.

Но сможет ли человек разобрать истинный закат времен?

Он наступил слишком тихо,

словно чужая тень пробравшаяся в отчий дом,

через приоткрытое окно.

А владельца так и не станет заметно. Будет поздно.

Принцесса Амира ван Райт,

дочь великого Императора Иоанна I.

Из книги “О жизни и смерти”.

Это была первая смерть на территории “Вертэра” со времен её создания. Изабо думала над этим пока занималась приготовлением успокаивающего отвара для своей тети. При переезде в дом семьи Равэ, первое о чем Изабо по-настоящему озаботилась – была личная лаборатория. Она убедилась, что план дома позволяет воплотить её необходимость и устроила личную лабораторию возле своей спальни, точнее внутри нее. Незаметный простому взгляду проход девушка устроила в стене рядом со шкафом. И не забыла обнести все здание дома сигнальными щитами личного изготовления. Себе то она могла доверять и была рада иметь что-то что могло дать ей хоть немного времени, в случае непредвиденных обстоятельств.

Лаборатория Изабо нельзя было назвать просторной, но в ней было все необходимое для работы. Самую большую ценность в её коллекции имел прозрачный куб, на дне которого находилась открытая емкость. Он устанавливался на стеклянных ножках, выше уровня рабочего стола и имел на лицевой стороне, обращенной к пользователю отверстие, куда проходила рука. Этот особый объект был изготовлен на заказ в мастерской семьи Барнэйб и доставлен сюда прямиком из Кор`Фораса. Здесь Изабо так же хранила книги, настоящие книги – где на белой бумаге были отпечатанные чернилами буквы. Те же книги, которые хранились в её рабочем кабинете в “Вертэре” назывались Звеньями и имели от книг только внешнюю оболочку, по сущности своей они являлись преобразующими хранилищами для фрагментов времени, которые Изабо вырезала из других миров.

Она хранила в своем небольшом и темном убежище сосуды с жидкостями и настойками, различные отвары разных направлений и способов применения. С особой тщательностью она выбирала свечи, только качественный воск, чистый состав, никаких примесей. Иногда она ловила себя на том, что её небольшая лаборатория не имела почти ничего общего с прежними местами в которых ей приходилось проводить не мало времени. Прежде лаборатории Алхимиков отличались своим величием и замысловатостью, в её же время даже простота, растворяющаяся в темноте скрытности, была настоящей роскошью.

Изабо сидела за лабораторным столом, он находился в центре квадратного помещения, стены были заставлены стеллажами, естественного источника света в этом помещении не было, но Изабо окружила себя цветами и зелеными растениями, который оплетали шкафы, и даже ножки стола. Сам же стол был в форме полумесяца, белый из полированного дерева. Шкафы тоже были деревянными. И в этом было больше чем казалось на первый взгляд.

Ген ввел запрет на использование дерева в производстве мебели. Он не берег природу, дело было в его стремлении избавиться ото всего что напоминало о прошлом мире, о том каким был Кор`Эст, пока не превратился в серую, холодную и безликую массу. Именно поэтому повсеместно можно было увидеть только металл, камень, как дикий так и искусственный, плитку, пластик. От древесных изделий постепенно оставалась только память.

Успокаивающее средство для Аривы Изабо приготовила довольно быстро, используя уже имеющиеся ингредиенты. Она знала на чем следуют заняться после. Девушка поместила руку в отверстие квадрата, другой рукой приоткрыла небольшую крышку сверху и поднесла стеклянную емкость с кипящей водой. Она держала её постоянно подогреваемой огнем свечи. Ей было необходимо всего несколько капель. Вода коснулась её оголенной руки, обжигая. С руки капли стекали в нижнюю емкость, омывая положенный туда заранее предмет. Им же были небольшие серьги – фамильная драгоценность, Изабо получило их от матери. Это украшение повторяло вытянутую форму капли – ограненные багровые рубины.

– Эти камни имеют особую силу,– говорила мать Изабо Энтия, протягивая дочери украшение. – Но об этом знаем только мы с тобой.

– Даже тетя Арива не знает?– удивленно спросила Изабо, на тот момент ей было всего десять лет.

– Нет, дорогая. Ей это знание не принесет никакого блага,– спокойно проговорила Энтия, наблюдая за тем как ей дочь разглядывает чистые камни. – Свойство этих камней необходимо поддерживать постоянно, это украшение ты будешь надевать чаще остальных, чтобы оно вбирало твою энергию.

– Что они могут?– спросила Изабо. – И какой ценой их свойство оплачивается?

Взрослый вопрос для десятилетнего ребенка, отметила мать Изабо, присаживаясь в кресло.Но её дочь никогда не была обычной. Её таланты раскрылись даже раньше, чем они предполагали. И теперь, когда Изабо проходит обучение наставником из дома Статэра, ей приходиться делать все, чтобы её дочь запомнила как можно больше информации их рода. Пока у нее есть возможность.

– Эти серьги могут помочь во многом. Ты ведь видишь слои измерений, милая?– она чуть наклонилась.

Изабо ответила не сразу. Её учили молчать об этом. Но это была её мать.

– Да.

– Эти серьги сделают твоей зрение острым, а руки чувствительнее. Но они будут проявлять свою силу, только в те моменты когда смогут считать твое желание,– продолжала Энтия, видя понимание в ярких голубых глазах дочери. – Они будут реагировать только на тебя, но они закалены болью. Чтобы поддерживать их свойства тебе необходимо отдавать им частицу твоей боли,– она не хотела напугать Изабо, потому говорила медленно и мягко.

Изабо еще раз посмотрела на серьги и чуть наклонила голову в бок, задумалась.

– Боли физической или душевной?– она подняла взгляд и глаза её блеснули.

– Физической,– Энтия выдохнула. – И только твоей боли. Это важно. Серьги творение рода Барнэйб, они знают свою кровь.

– Конечно,– проговорила Изабо отходя к письменному столу. Энтия привела её в рабочий кабинет своего супруга. Девочка протянула руку и взяла небольшой ножик для писем, в её руках он смотрелся больше. Острым концом она проткнула указательный палец, так чтобы из него пошла кровь.

Энтия резко поднялась. Кровь дочери, её поступок напугали женщину. Императорская кровь даже пахла иначе. Но Энтия не хотела чтобы её дочери было больно.

– Что ты делаешь?– спросила женщина, наблюдая как дочь касается кровоточащим пальцем каждого камня, оставляя на них следы крови.

– Это мои камни, теперь,– проговорила Изабо, голос её был задумчивым. Камни заблестели ярко, словно их подсветили огнем, они впитали в себя кровь девочки. – И они должны меня слушаться,– она глянула матери в глаза и улыбнулась. Она оказалась права.

Как и завещала мать – Изабо поддерживала свойство камней. Но со временем она придала им еще несколько свойств, камни не противились.

– Вот возьми,– Изабо протянула стеклянный сосуд своей тете, она нашла её в гостиной за чтением книги. – Это поможет тебе лучше спать, я уверена.

Арива вложила в книгу закладку и положила её себе на живот. Она немного покрутила сосуд в руке, а затем проговорила.

– Хорошо ли сейчас спать крепким сном?

Вопрос был скорее риторическим. Но Изабо поняла что имела виду Арива. Она уже слышала о произошедшем в “Вертэре”, вести о смерти, пусть и чужого человека, в то время нельзя было воспринять поверхностно. Особенно смерть в “Вертэре”. Это был плохой знак. Тревожный и даже пугающий.

– Он тебя вызовет,– проговорила Арива, сглатывая. Изабо отметила вздувшуюся венку на виске тети, она читала с час, но мысли её кружили вокруг иных вещей. – Не упустит возможности.

– Мне нечего скрывать,– отвечала Изабо, садясь в кресло напротив тети. Она подобрала ноги к себе, пол был прохладным. – Я не убивала Сирену.

– Но ты можешь знать кто это сделал и почему,– проговорила Арива, теперь уже не скрывая напряжения. – Ген мерзкий садист и конченый ублюдок, но нельзя недооценивать его ум. Пусть он и не такой хитрый как его предки, но все же. Он пристально следит за тобой каждый день, вот уже десять лет. Стоит тебе оступиться…

Изабо вгляделась в глаза тети. Арива столкнулась с холодным взглядом потемневших глаз племянницы. Она словно пыталась остудить ей тревогу.

– Он вызовет меня, я отвечу,– проговорила Изабо. – В моих поступках нет ничего пред рассудительного, я ни делаю ничего, что можно было посчитать неверным,– отчеканила Изабо. – Тебе не нужно переживать, тетя. Постарайся этого не делать. Не только ради меня, но и ради своего мужа и вашей безопасности. Не следует посылать сигналы, которые можно неверно растолковать. Не происходит ничего такого, из-за чего мы могли бы быть настолько встревожены.

Статэра. Пронеслось в голове Аривы. Энтия никогда прямо не говорила своей сестре, кто занимается обучением Изабо помимо нее самой, и почему девочку пришлось отослать с Кор Эста. Но ей доводилось встречаться с представителями этого дома лишь раз. Свои впечатления она запомнила слишком хорошо. Дом Статэра, или как принято было его назвать – теневой дом – всегда пробуждал в ней опасение и глубинную тревогу. Вокруг его представителей существовало много слухом и легенд, до конца никто не мог подтвердить что встречался или видел именно их. Те кто видел или знал – скрывали это.

– Смерть Сирены вызвала опасение, но больше озадачила,– косвенно наставляла Изабо.

– Но ты знаешь, почему с ней так поступили,– утвердительно проговорила Арива. Повод для опасений был самый реалистичный.

– Не знаю, тетя,– спокойно проговорила Изабо.

Арива удивленно поглядела на спокойную племянницу, и отложила книгу. Она оказывала на женщину раздражающую тяжесть ненужности. Изабо не врала Ариве. Несколько месяцев назад Сирена приходила ней, хотела поговорить. Девушка выглядела уставшей и помятой, в глазах её проскальзывала тень тревоги. Она спросила Изабо, почему она дала ей такое необычное задание, и когда реакции не последовало, решила, что следует добавить несколько подробностей. Тут же Изабо её и остановила. Не время, не место. Это дала она понять девушке, та согласно кивнула и больше они к этому разговору не возвращались.

Нельзя было не заподозрить, что кто-то действует от её имени, распоряжаясь её подчиненными. Да, её власть была слабой, но не настолько чтобы все представители умирающей аристократии слушались такого человека как Агилар. Они не доверяли ему. Пусть он и не превратил в настоящих рабов, но они знали – их жизни не принадлежат им. Изабо они уважали, питали надежду, и даже в таких условиях считали её способной вступиться за своих людей. Эти чувства были нагло использованы. И это приводило Изабо в ярость.

Узнай она больше, сейчас бы над ней нависла еще большая угроза. Ген её допросит, это случится скоро, скорее чем думала та же Арива. Но даже если он использует на ней химическое вещество, побуждающее говорить только правду, она не скажет ничего подставляющее её жизнь под удар. Изабо выработала иммунитет ко многим ядам и химическим веществам, это естественно скрывалось. Иногда приходилось играть симптомы или несвязную речь. Но Ген редко прибегал к подобным способам ведения допроса. Его всегда привлекала человеческая боль, но он не мог себе позволить убивать бездумно. Если лишать жизни – то делать это для приобретения выгоды. Убивать Изабо ему было не выгодно, по ряду причин.

– Может посмотрим фильм?– предложила Изабо поднимаясь на ноги. Она обошла свое кресло и подошла к открытым полостям шкафа, он как и большинство был вырезан в стене, часть метала встроена. На среднем уровне Локран хранил коллекцию фильмов привезённую из Кор`Фораса. Фильмы которые выпускали студии Центрального мира Изабо избегала. Как и члены её семьи.

– Давай,– неуверенно проговорила Арива, вновь прислоняясь спиной к спинке дивана – металлический каркас, обивка из мягкой кожи. Арива все еще обдумывала ситуацию. Иногда ей казалось что её ум, способность рассуждать в рамках реалий, утратил прежний уровень и степень. Смерть сестры и членов её семьи, все то что происходило с Кор`Эстом пробуждало в ней постыдное желание вернуться домой, в Кор`Форас, ощутить запах влаги, увидеть родной воздушный город. Она покинула пост инзерка по собственному желанию, будучи еще слишком юной. В то время отношения между народами еще не были лишены прежней свободы.

Изабо достала приглянувшийся фильм – квадратную коробочку из плотного пластика. Название читалось на боковой правой стороне. Она поставила коробочку на стеклянный стол в центре комнаты и приложила палец к впадине, её положение отмечалось в центре коробки. Фильм проигрывался на возникшем из коробки экране, Изабо жестом сделала его шире.

Лишь на секунду она поджала губы, автоматически подавляя вязкое чувство тоски. Она любила Кор`Форас, это был её второй дом, родина её матери. Великий воздушный мир, его города строились используя стволы и ветви деревьев как сваи, основу. Наполненный влагой удивительной красоты и богатств лес был неприкосновенным. Народ Кор`Фораса жил в единстве с обитателями леса и его законами. Там Изабо провела не один год жизни. Но тоска была непозволительной роскошью. Девушка вернулась в свое кресло, следовало подумать. Фильм должен был отвлечь Ариву от тревожных мыслей, а кадры родного мира переместить концентрацию сознания в другую область, подальше от Изабо.

Агилар смахнул со лба несколько капель пота. Редкий случай его постоянных тренировок. Агилар изматывал себя с самого рассвета. Очередной сон разбудил его раньше запланированного. Он бежал по движущейся платформе, добавляя скорости на плавающей панели, желая избавиться от остатков сна. Агилар не терпел когда, что-либо выводило его из равновесия. Но эти сны…

Он смог привести в порядок мысли, но они то и дело возвращались к размытому образу. Несколько дней назад на территории базы умерла девушка, Сирена. Так её звали. Она работала в отделе аналитики данных, занималась расчетами возможных пространственных путей для локус-кораблей (корабли перемещающиеся по пространству между мирами, оснащенные системой и устройством для сбора “энергии” в распылённом виде). Он был наблюдателем начала расследования, сразу получившего статут внутреннего. Агилар не сомневался – эту группу направили из службы Гена. На безымянных пальцах правых рук у каждого члена следственной группы имелись черные татуировки – три пересекающих друг друга треугольника. Это был знак осуществленной над людьми технической обработки.

Они допросили секретаря, без особого пристрастия, сконцентрировавшись на увриере 01.1. Их заботила её осведомленность о том, чем занималась Сирена с в рамках своего отдела. Выкручивая слова с особой умелостью, от ван Райт они не добились ничего из того что им уже было известно. В этом происшествии было много необычного, смерть стала последним звеном событий, ни как не финальной точкой. Не было сомнений, что Ген пригласит Агилара для личной беседы, то вопрос времени.

А точнее пары дней. Агилар собирался на встречу в личную резиденцию раз за разом обращаясь к своим мыслям – они должны были быть правильно рассортированы, все что могло бы вызвать подозрение у Гена и его людей отодвигалось глубже, оно не должно было всплыть. Агилар глянул на себя в высокое зеркало, оценивая состояние военного мундира, даже на личные аудиенции Ген требовал надевать именно эту одежду. Облаченный во все черное он нашел в себе сходство с покойным отцом. И прогнал эти мысли прочь.

Покидая территорию посольства Кор`Интера, проживание здесь гарантировало процент безопасности, Агилар был уверен, что ничего не сможет выбить его из приобретённого равновесия. Ему не впервые было улыбаться ненавистному человеку – он всем существом ненавидел Гена. Этот выродок порока всегда остужал его душу, потому что напоминал ради чего он зашел так далеко. Первым что всплывало в мыслях Агилара, когда он видел или слышал про Гена – было следующее: “В возрасте двенадцати лет, он забил камнями детей, которые посмеялись над ним, когда наследник генерала не смог сразу взобраться на лошадь с подставки”. Детей было пятеро, и он убил их всех. Первое его убийство, но не первая жестокость.

– Рад видеть тебя,– голос Гена эхом разнесся по приемной комнате.

Вокруг камень, метал и холод. Картины висевшие на стенах комнаты все изображали военные события прошлого – гибель солдат и их командиров. Агилар уже был здесь, и не раз. В резиденцию можно было попасть пройдя строгую проверку и подтверждение личности используя биометрический сканер. Сама же комната находилась на последнем этаже, чтобы ген мог смотреть на свои владения с высоты полета птицы. Здесь не было дверей, только стеклянный лифт, он приводил и уводил гостей.

Ген сидел во главе прямоугольного стола и не поднялся чтобы поприветствовать Агилара, совершенно не считаясь со статусом гостя. Агилар же поклонился и продолжил стоять на месте.

– Не приятный повод послужил твоему визиту,– проговорил Ген, указывая Агилару на стул через несколько мест от себя.

Агилар кивком поблагодарил и сел.

– Согласен с вами, мой Генерал,– старое обращение было Гену приятно и он кивнул.

Нынешний правитель Центрального мира носил имя Зенар Латор. Он имел тело воина, развитое и полное сил. Его глаза были черными как беззвездное небо, квадратный подбородок и выраженная линия скул. Светлые волосы, уложены к затылку, обнажали лоб с выжженной металлом меткой рода Латор – так же считающейся меткой правителя. Еще две такие же метки были на внутренней стороне кистей. На нем был белый мундир, в этот раз он обошелся только формой. Агилар был рад не увидеть золотых медалей, они только вызывали еще большее отвращение перед Геном.

– Я прочитал отчет следователя и твой,– начал Ген, закидывая ногу на ногу. – Твой не был подробным, как первый, но во многом совпадал.

– Следственная группа не позволила мне присутствовать при всем процессе,– отвечал Агилар.

– Да, я это знаю,– проговорил Ген. – Что ты думаешь о девчонке, которую убили?

Агилар начал перечислять то что знал о погибшей, но Ген одернул его.

– Нет,– довольно резко, он даже махнул рукой. – Что ты думаешь о ней? Что-то показалось тебе странным?

Агилар задумался, но не над вопросом Гена. “Он не хочет, чтобы я знал, что это по его приказу секретарь убил Сирену. Но почему?” – подумал Агилар.

– Она вела себя как обычно, мой Генерал. Выполняла свою работу, и общалась с теми с кем работала, почти никогда не подавал признаков волнения, – честно отвечал Агилар. – У меня не было возможности проверить чем она могла еще заниматься помимо своих прямых обязанностей, потому картина не полная.

– Уверен, ты ничего не найдешь,– отмахнулся Ген, кладя руки под стол. Он внимательно посмотрел на Агилара, оценивал его состояние. – Уже знаком с предварительной версией следовательно отдела?

– Они не сочли нужным поделиться,– отвечал Агилар.

– Она была зависимой,– проговорил Ген, словно ему нравилось произносить эти лживые слова. – Ты был не внимателен и проглядел у себя под носом наркоманку,– проговорил Ген усмехнувшись. – Расслабился.

– Она принимала не химию, а наркотики,– проговорил Агилар, снижая акцент на слове наркотики. – Только это установило вскрытие?

– Да,– сказал Ген, чуть поддавшись вперед. – Их нашли у нее в доме, и в сумочке. Она сдохла от передоза, только и всего,– сказал Зенар, постучав пальцами по каменной столешнице.

– Дело закроют?– спросил он.

– Никто не станет возится с такой мелочью слишком долго,– проговорил Зенар. – Но я хочу чтобы ты провёл проверку своих сотрудников. Такие случаи привлекают к базе ненужное внимание общества. Подобное не должно повториться,– жесткий голос должен был напугать Агилара, заставить почувствовать себя виноватым – он был не внимателен и теперь в обществе ходят разные слухи.

– Так точно, Генерал. Я все устрою,– пообещал Агилар, немного притупив взгляд – знак обманчивый, его можно принять за проявление покорности.

– Отлично,– Ген хлопнул в ладоши. – Но я позвал тебя не только за этим. Хочу вместе немного поразвлечься,– в его глазах мелькнуло безумие. Её тень отобразилось и на лице Зенара.

– Неужели, Генерал?– наигранно удивленно спросил Агилар. – И каким же способом?

– Сейчас поймешь, Сантэр, – он посмотрел на наручный браслет из тонкого серебра, он получил какое-то сообщение, а затем указал в сторону лифта.

Агилара не смутило неформальное обращение Гена. Зенар сам был представителем аристократического рода, даже многие манеры в этом грубом и пугающем многих мужчине говорили об этом. Но сам он не принимал этикет прошлого, он раздражал его, как раздражает глубокий укус камора на особо чувствительной коже. Лифт поднимался и Агилар перевел взгляд в сторону движения. Прозрачность стекла демонстрировала появившуюся женскую фигуру. Обнаженная спина девушки была первым что привлекло внимание Агилара – точнее розоватые рубцы на мягкой гладкой коже. Волосы были собраны в низкий пучок, но ни одна прядь из него не выбивалась. Девушка стояла ровно, но одна рука ее лежала на стеклянно двери, одна должна была вот вот открыться. Черная ткань шифонового платья облегало стройную фигуру, демонстрируя привлекательные изгибы.

Агилар следил за движением девушки. Она вышла из лифта и обошла колону, чтобы спуститься по изогнутой лестнице. Размеренный стул каблуков по гладкому каменному полу взбудоражил сознание мужчины, к нему вернулось то неприятное ощущение, которое он изгонял из своего тела и разума все утро. Агилар удивился подобной реакции – слишком слабый внешний фактор, для столь бурной реакции. Он повернул голову сильнее, чтобы его глаза не были видны Гену. Они на мгновение будто воспламенились, по ним прошла волна света – причиной тому стал знакомый запах. Камеры не смогли бы запечатлеть этого изменения, Зенар был так просто не обманулся. Агилар не испытал удивления, увидев перед собой Изабо ван Райт. Она стояла с привычной ей невозмутимостью, глядя в глаза тому кто призвал её в это ненавистное место. Он успел запомнить черты этой женщины, её рост, движения. Но он не был до конца уверен способна ли она изменить свои повадки, будь то ей необходимо – он не доверял её привычкам.

– Подними руку,– скомандовал Зенар разглядывая девушку. Она повиновалась и на его лице расплылась довольная улыбка, когда он увидел алый след от недавнего укола.

Незаконная практика – воздействие на разум человека, с целью получить от него только правдивую информацию. Известная практика, часта, но незаконная в отношении представителей таких семей как ван Райт. Агилар тоже оценил след, алый и довольно широкий – вещество намеренно вводилось неаккуратно, были задеты сосуды.

– Тебе уже объяснили причину по которой я пригласил тебя сегодня?– спросил Зенар, не прекращая бегать глазами по телу девушки. Изабо не пропустили бы в резиденцию без тщательного осмотра на наличие любого вида оружия. Зенар осматривал её не из недоверия, а просто потому что ему нравилось то что он видел. Она привлекала его физически.

– Вы хотите лично допросить меня по делу убитой Сирены Оклан,– проговорила Изабо. В просторной полу пустой комнате её размеренный голос и сдержанная интонация звучали обозначающе – её превосходство надо всеми, затмевая шаткое положение. Зенар тоже отметил это, как и слово “убитая”. Агилар ждал, когда Ген начнет возражать. Ведь он сделал все, чтобы Сирену не считали убитой. Но тут же себя одернул – Зенар хотел поразвлечься с этой девушкой.

– Ты считаешь что её убили,– проговорил он. – Почему?

– Мне показалось она убегала от кого-то. Выглядела Сирена довольно напуганной,– отвечала Изабо.

Зенар хмыкнул, он был убежден- что женщина перед ним не будет врать, просто не сможет. Но так ли это?

– И это все? Все твои причины?

– Да, только её страх,– отвечала девушка.

– Она не успела сказать тебе что-нибудь перед тем как умерла?– он даже поднялся из-за стола, задавая этот вопрос. Ем убыл важен ответ.

– Нет,– так же спокойно ответила Изабо. – Она рухнула мне на руки бездыханная.

Она не может врать. Не под действием химии.

– Кто же убил эту девчонку? Мм? Как ты думаешь? – он начал приближаться.

В этот момент Агилар почувствовал как его тело начало напрягаться. Волны неясного сна поднимались все ближе к поверхности его разума. Голос Изабо раньше никогда не действовал на него таким образом, ни её голос ни голос кого бы то ни было.

– Кто-то из тайных агентов, посланных получить информацию,– отвечала она, глядя ровно перед собой, туда где раньше сидел Ген.

– И кто же их послал?– он был уже совсем близко к девушке.

– Вы,– сказала она, повернув голову так чтобы их взгляды встретились.

Резкий звук нарушил тишину. Шипящий звук прокатился по каждому уголку. Рука Гена еще оставалась в воздухе, Изабо теперь вновь смотрела перед собой, пока на коже еще лица наливался краской след от мужской ладони. Зенар ударил её с чувством дрожащего упоения.

– Готова обвинить меня в каждом убийстве, происходящем в этом мире?– гневно прокричал он, не теряя удовольствия от того что она не сможет промолчать.

– В большинстве,– отвечала Изабо на этот раз не поворачивая головы, но это не помешало Гену схватить её за горло и сдавить. Изабо не сопротивлялась, не брыкалась, просто смотрела на мучающего её мужчину.

– Как ты смеешь говорить мне такое,– прошипел он. – Ты потомок слабаков. Такая же ничтожная как и твои родители,– прошипел он прямо в ухо девушке. Но Агилар прекрасно все слышал. – Подойти Агилар,– скомандовал Ген, резким тоном. – Встань за её спиной.

И Агилар выполнил приказ. Он смотрел в глаза Гена.

– Смотри на эти рубцы,– проговорил Зенар. – Мое произведение искусства.

Агилар опустил взгляд и ему на мгновение показалось, что он больше не сможет отвести его никогда. Кожаная плеть оставила очень глубокие повреждения на теле девушки. Такое поправить было бы сложно, даже используя новые препараты.

– Имперская кровь течет в этой девке,– говорил он все еще шипящим голосом, не отпуская горла девушки. – Это было не только наказание, но и знак всем еще живым аристократам – изуродованное тело, позорное истекание кровью той на кого молится **учее Сопротивление,– он дернул Изабо, и она качнулась. Агилар подсчитал – она скоро должна потерять сознание от недостатка кислорода. – Жаль ты не видел этого своими глазами, мой друг,– проговорил Зенар, с болезненной улыбкой.

Агилар скрестил руки за спиной, одной ладонью сдавив запястье другой, так чтобы стало больно – боль отрезвляет.

– Какая…,– Зенар не стал договаривать, провел свободной рукой по голой спине девушки, по талии и бедру. Ему нравилось то как подрагивали веки Изабо, она вот вот должна была потерять сознание.

Раздался тихий звук вибрации. Ген выругался и отбросил Изабо в сторону от себя на пол. Он активировал браслет.

– Я просил не беспокоить меня в течении часа,– проговорил он, гнев струился в его голове подобно яду. – Какого черта произошло?

– Прошу прощения, мой Генерал!– Агилар узнал голос говорящего, это был один из начальников охраны – Ган. – Мы получили сигнал о взрыве одного из северных складов с оружием,– проговорил глава охраны, пусть он и звучал уверено, но Агилар слышал страх в его голосе.

– Удалось задержать кого-нибудь?

– Нет, мой Генерал,– краткий ответ, большое опасение.

– Направляйся первым,– проговорил Ген. – Я поеду следом, организуй мне охрану и машину.

Зенар посмотрел на лежащую на полу Изабо. Она не двигалась, глаза закрыты, дыхание слабое.

– Эту суку так просто не убьёшь,– проговорил Зенар, посмотрев на Агилара и усмехнулся. – Столько препятствий на пути к этому простому делу,– он раздраженно цокнул, еще раз окидывая девушку блестящим взглядом. – Выведи её из моей резиденции так, чтобы никто ничего не заподозрил. На сегодня веселье окончено,– он махнув в сторону девушки.

– Да, Генерал.

Агилар нагнулся и взял Изабо на руки. Он уже было стал подниматься по лестнице, но Зенар его одернул используя простой звук, который напрочь стирал даже намек на уважение к Агилару. Он чуть обернулся, встречаясь в Зенаром взглядом.

– Ах да, Сантэр! – кинул он, как бы только опомнился. – Я передам тебе часть дел Дюбран, она умерла не вовремя. Мне некогда заниматься и её работой.

Глава 5

Когда встает солнце тени меняют положение.

Даже своим глазам не приходиться абсолютно доверять.

Порой самые глубокие ночные тени прячутся в нас самих.

Из писем “Обращение” великого Императора Иоанна I

к его жене великой Императрице Вриене.

Изабо стояла под струями горячего душа, уперлась руками в каменную стену, опустила голову и закрыла глаза. С последних событий в резиденции Гена прошла уже неделя, на шее Изабо остался синяк. Она могла бы убрать его, прибегнув к определённому ряду биохимических препаратов, но время не позволяло ей обратиться в медицинский отдел на работе, а на территории посольства она не могла заказать себе препарат так, чтобы об это не узнала тетя. Потому Изабо вещами скрывала этот временный дефект.

Тем днем до территории посольства Кор`Фораса её отвез Агилар. В его машине она лежала на заднем сидении, приходила в себя. На самом деле она восстановилась довольно быстро, но не могла показать этого человеку Гена. Он сложил её длинный пиджак рядом с головой, молчал, ничего не говорил. Выражение его лица оставалось прежним – отстраненным и безразличным. Она ждала что и он решил отыграться на ней, отпустив какую-нибудь гадкую фразу или что-то в этом духе. Ему легко удавалось причинять боль словами оставаясь внешне никак не заинтересованным в том, что он говорил и кому. Изабо давно отметила эту его особенность, но не могла сделать точного вывода откуда особенность брала свое начало.

Но они расстались в полном молчании. Она вышла из машины захлопнула дверь и он сразу же тронулся с места. “Видимо, подбирать мусор за хозяином ниже твоего достоинства” – такими мыслями Изабо проводила Агилара и направилась к своему временному убежищу. Всю следующую неделю она работала не привлекая особого внимания к себе – следовало создать впечатление, будто произошедшее вынудило её замкнуться. Она работала с материалами уже полученными ранее и несколько раз использовала устройство – создатели прозвали его “Меч”. Разработкой этого устройства, как и системой базы занимались двое – родной брат первого императора и его жена. Младший брат Императора не обладал той же силой что и его старший брат, но имел талант во многих областях науки. Он долгое время работал над системой базы – по его задумке она должна была обезопасить все технологии принадлежащие Императорской семье, он поставил себе эту цель еще в годы юношества, когда был студентом Академии “Кон-дар”. Будучи выпускником он вместе с братом-наследником направился с дипломатическим визитом в Кор`Форас, там он встретил свою будущую супругу – младшую дочь семьи Барнейб. Он проникся к ней глубоким чувством и по-достоинству оценил талант юной девушки, даже он не видел алхимию такой, какой она представлялась его избраннице. Еще до официального заключения союза, после окончания академии своего мира, Веола Барнэйб работала с будущим мужем над проектом “Меч”.

Двое этих людей создали нечто выходящее за грани простого понимания. Сама установка представляла собой пространство ограниченное плотным стеклом, повторяя форму прямоугольника. Изабо входила внутрь, открывая себе дверь прикосновением руки к любой из стенок, она считывала её биометрику, и отодвигала стену впуская девушку. Перед глазами Изабо появлялась панель управления, куда она вводила координаты цели. Этой целью был любой мир, до которого расчётами алхимической формулы она могла бы добраться. После введения координат “Меч” наполнялся туманом, погружая разум Изабо в пространство-перемещения. Прежде чем окончательно потерять связь с родными миром и казалось бы реальностью она чувствовала как невидимая сила отрывает её от земли, заставая прогнуться назад.

Задавая координаты важным было указать необходимый временной отрезок. В нем Изабо и оказывалась. В каком бы из миров она не оказалась они одна форма жизни не была в состоянии увидеть, ощутить или услышать Изабо. Она ощущала себя призраком, вот только её способности простирались дальше перемещений. Девушка приходила в меры чтобы изъять Звено – момент определяющий дальнейшее развитие истории мира.

Вот только и здесь переводчики древних писаний, в которых принцесса Веола объясняла принцип происходящего изъятия, ошиблись в своих переводах. Они не могли подобрать правильных слов для описания процесса Алхимии Времени. Изъятия звена заключалось не просто в изъятии момента, это было изъятие времени. Время диктовало ряд важных факторов – скорость, ясность, глубина и направление. Все эти факторы были формирующей структурой таких важных элементов как – Идеи, Решения, Поступки. Они выступали Элементами будущего. Изъятое время было их сосудом, который изымала Изабо запечатывая в хранилище для Звеньев.

Сам процесс не отличался особой сложность, будто миры сами подталкивали её к этому процессу. Оказываясь в новому мире, Изабо имела при себе предмет – он мог принимать разные формы, но чаще всех в её руках оказывался – рубиновый цветок. Он сиял даже в самых темных мирах, в которых не существовало светила. Она опускала предмет на землю перед собой, за этим следовал звук – хруст, будто сломалась кость, и свет предмета начинал становиться все сильнее, пока полностью не лишал Изабо способности разглядеть что-то перед собой. Когда же Изабо могла раскрыть зажмуренные глаза, она оказывалась внутри “Меча”, сжимая обеими руками на груди горячее Звено.

Это был сложный процесс соединивший несколько измерений энергии. Он так же сказывался на физическом состоянии Изабо. Последняя миссия по возвращению Звена ослабила девушку, и ей пришлось прибегнуть к использованию препарата-компонента, нацеленного на восполнение потерянной энергии. В первую очередь этот препарат восполнял красные клетки крови.

Изабо вышла из ванной комнаты полностью одетой в чистый комплект одежды. Ее длинные волосы еще были мокрыми, потому она повесила себе на плечи сухое полотенце. Мысли девушки перемещались от смерти Сирены к взрыву склада с оружием. Сложно было игнорировать физическую усталость, но её учили отодвигать подобные факторы, оставляя ясность ума. Изабо удалось выудить крупицы информации которые сохранились в системе – большую часть работы оставляла на бумажных носителях или пользовалась личным базой памяти, не подключённой к системе базы “Вертэра”. По крупицам Изабо разобрала ряд обрывков алхимических элементов участвующих в расчётах. Многие из них применялись к длинным формулам, но они не были задействованы в формулах расчёта пространственного расстояния для локус кораблей. Это были элементы-создатели, применяемые для преобразования веществ жидких и твердых. Информацию Изабо извлекла и удалила из системы. Вот только она не получила разгадки, только больше вопросов.

Почему Ген решил воспользоваться именно Сиреной, что именно он хотел получить, и делает это скрытно даже от приближенных людей? В ответе на эти вопросы скрывалось нечто пугающее, Изабо перебирала возможные варианты и только сильнее погружалась в глубину опасений и находила почву для набирающей силу тревоги. Необходимо было принимать меры – но произошедшее с Сиреной сильно выбило её из ритма основного плана. Следовало пересмотреть порядок и начать активную фазу. Взрыв склада с оружием стоял за Сопротивлением, тут сомневаться не приходилось, но этого было мало, чтобы взволновать людей достаточно сильно, чтобы они были готовы пошатнуть диктатуру Гена.

Требовался Определяющий момент, способный изменить положение вещей. Этого момента ждали многие. Вот только в чем именно он будет заключаться и как скоро произойдёт ни знал ни кто. По крайне мере так казалось со стороны.

– Ты хорошо себя чувствуешь?– спросил Локран у Изабо за ужином.

– Да, все в полном порядке,– проговорила девушка и постаралась мягко улыбнуться. На лице Изабо уже много лет не было настоящей мягкости, в какой-то степени её можно было описать как безразлично холодную или ожесточенную. Мышцы лица и тела всегда были собраны и напряжены до степени позволяющей девушке тратить как можно физической энергии.

– В скором времени нас вызовут на совет в Кор`Форасе,– проговорил Локран, возвращаясь взглядом к своему ужину. – Ты могла бы поехать с нами.

– Уехать и не возвращаться сюда,– проговорила Арива, не поднимая взгляда.

– Я бы хотела, очень. Мне часто сняться пейзажи Барнэйба,– проговорила Изабо позволяя воспоминаниям всплыть в своем сознании. – Но у меня много работы здесь.

– Работа,– напряженно проговорила Арива, все же встретившись с Изабо взглядом. – Мне совершенно не нравится слышать в твоем голосе эти интонации, будто ты веришь в то о чем говоришь,– Арива вздохнула. – Тебе давно необходимо было уехать на родину матери, там ты могла бы быть в безопасности.

“Нигде я не могу быть в достаточной безопасности. Ни сейчас, ни в будущем”– подумала Изабо и подавила подступившее в горлу чувство горечи.

– Тетя,– Изабо вздохнула.

Арива не видела следов от удушья на шее племянницы, но она чувствовала что с ней не все в порядке. Ей было ненавистно и тошно от собственных попыток смириться перед тем фактом, что её племянница, единственная живая наследница Императорской крови, крови семьи Барнэйб, пресмыкается перед Геном, терпит унижения и боль от него и его людьми. Она злилась на себя, что в её руках не было достаточно власти, чтобы избавить племянницу от такой жизни.

– От меня зависят люди, и я не в праве так легко распоряжаться своими передвижениями. Просто подумай чем это чревато,– проговорила Изабо и посмотрела на Локрана, он должен был помочь ей успокоить Ариву. – Как скоро вы должны будете прибыть на Совет?

– Предварительно, через две недели,– проговорил Локран. Он тоже питал надежду что Изабо уедет вместе с ними. Но, в глубине души, не верил, что это сможет в достаточной степени защитить Изабо.

– Что может измениться всего за две недели?– проговорила Изабо, хмыкнув. – Тетя,– она взяла руку Аривы в свою, она была холоднее обычного. Тревоги Аривы усиливались, сказывалось на её физическом состоянии и длительность пребывания вдали от родного мира. Изабо могла понять её тоску по родине. Как и состояние в котором ни одно твоё желание может быть исполнено, мир в которым ты живешь замер, жизнь вытекает из него словно песок сквозь пальцы, связь Первой Эктинии и людей была почти полностью разрушена. Ничего не держало здесь Ариву, только память о сестре и уважение связи Императорской семьи и семьи Барнэйб.

Во многом Изабо могла разделить чувства со своей тетей, она даже понимала её. Но в Изабо было куда больше чем просто обида и чувство несправедливости, в ней с детства воспитали жажду к борьбе и сопротивлению. Да, в моменты слабости, когда она поддавалась телу и погружалась в сон, ей казалось что она сломана, у нее отняли всех родных, её род искоренили. Ей причиняли физическую и эмоциональную боль с легкостью инстинктивного вдоха, заложенного в каждом живом существе. Ей казалось, что она запуталась и не знает куда двигаться дальше, трудно было решить как использовать то что у нее осталось. Но наступал новый день и она отрубала все мысли, давала установку сознанию воспринимать это состояние как наваждение после плохого сна.

Ген хотел её смерти, все разделяющие его политическую позицию желали этого, но он не мог просто так избавиться от Изабо, как избавился от остальных членов её семьи. Когда-то его предок заключил с Императором договор – он был основным документом задействованным в передаче власти Император предавшему его Генералу; документ был затребован затребован лично покойным Императором. В нем было указано – Ген не имел права посягать на жизни аристократов, их свобода оставалась за ними, нельзя было отнимать у них права на веру и ограничивать связь с Эктинией. Да, они не имели прежней власти, но Император многое оставлял за ними. В договоре было так же много пунктов о сохранении Первой Эктинии в независимости – она лишалась прежней власти, и административных прав, но должна была сохранить независимость.

Но все о чем пытался позаботиться Император, желающий избежать жестокой резни среди народа и сохранить жизнь семьи, было для Генерала пустым звуком.

Этот якобы мирный процесс передачи власти был лишь постановкой, для того чтобы народ не взбунтовался, и в глубине души Генерал еще боялся Императорской семьи, их силы. Но он не находил ей подтверждения. Первым чему по-настоящему посвятил себя новый правитель Парс`Рата было уничтожение прямой ветки Императора. Ответвления были мало значимы -так как в них не рождалось детей обладающих особой силой или силой самого Императора. Но в своем время очередь пришла и к этим ветвям. Все обстраивалось как несчастный случай, или подделывалось под естественную смерть. Когда в народе начались волнения из-за происходящего, Ген решил привлечь к этому и Сопротивление, обвинив их в агрессии по отношению к аристократам. Позже на них легла и ответственность за разрушения все дома Первой Эктинии.

Это было крайнее проявление жестокости. Людей пришедших обратиться с молитвой убивали прямо в молельных местах, поджигали, или взрывали, останки покоились под руинами. Это усилило напряжение между всеми мирами объединения, они оставались верны прежней власти и не верили во власть Гена, но разжигать войну никто не хотел. Но во всех Мирах воцарилось время скорби по погибшим. Опасное время, когда в каждом доме селился разрушающий душу страх.

Изабо осталась последним, напоминанием для Гена о событиях прошлого, он хотел избавить всех людей от памяти о прежнем величии Кор`Эста, мир имел его во времена правления Истиной крови. Она была напоминанием для Сопротивления, они боролись за правду, за свободу родного мира, и для всех остальных миров объединения она служила символом надежды на возможное возрождение прежней власти.

– Придет время, когда мне придется покинуть этот мир,– проговорила Изабо, она отталкивалась от понятия и возможности. – Но сейчас не время для этого. Не стоит самостоятельно душить себя мыслями от которых в этом мире ты, тетя, не найдешь спасения. Лучше подумай о то, что очень скоро ты увидишь родное небо, полное ярких звезд, услышишь шелест леса, коснешься руками стен родного дома, почувствуешь наполненный тропической влагой воздух,– проговорила Изабо, улыбаясь Ариве, произнося все эти слова.– Услышишь звук колоколов Эктинии,– она кивнула, знала что так и будет. Возвращаясь на родину, локус-корабль посольства встретят торжественным боем колоколов. – Прошу, думай об этом.

– Ничего не мешает забрать мир и процветание в нашем родном мире,– проговорила Арива, посмотрев в глаза мужу. – Он шаток, и все это чувствуют. Он не остановится на Кор Эсте, это было только начало.

Изабо присмотрелась к лицу тети, слова женщины дребезжали, она высматривала что-то необычное или шедшее в разрез с привычным обликом Аривы. Тетя слишком сильно поддавалась своим эмоциям. Она должна была держать себя в руках, она умела это, и хорошо понимала зачем это необходимо. Но вот она ведет себя так – словно забыла все правила, потеряла контроль. Изабо поддалась чуть вперед, сосуды глаз Аривы были воспалены. В приоткрытой линии губ, Изабо отметила слабую, но синеву. Она посмотрела на руки тети, они были бледнее обычного, кожа стала сухой, венозная сетка проглядывалась слишком отчетливо.

Изабо вздохнула, она должна была подавить злобу. Поднимаясь, она резко отодвинула стул, так, что тот перевернулся. “Черти!”– прогремело в её сознании. Изабо сделала два глубоких вдоха.

– Отведи тетю в вашу спальню,– она смотрела в глаза Локрана. – Не отходи от нее, я буду через пол часа.

– Что сл…,– хотел было спросить Локран поднимаясь вслед за Изабо. Он выглядел встревоженным.

– Просто сделай как я сказала,– проговорила Изабо, быстро удаляясь из столовой комнаты.

Она быстро шла по коридору, не обращая внимания на проходящих мимо слуг. Войдя в спальню она захлопнула за собой дверь. Она сжала кулаки так сильно, что побелели костяшки, её затрясло – Изабо резко выкрикнула и передернулась всем телом. “Как они посмели! Как только осмелились!”– кричала она про себя. И чем злее и горечь ей становилось тем быстрее девушку покидали силы.

Контроль. Прозвенело в голове, и мышцы спины напряглись. “Раньше ничего им не мешало убивать твою семью, так отчего же они остановятся теперь”– думала Изабо заходя в свою лабораторию. Все симптомы были хорошо знакомы – она видела их много раз. Ариву травили веществом, той самой Пылью, которой недавно убили Сирену. Это было новое поколение наркотиков, химия, с помощью неё Ген держал многих при себе, опасаясь быть преданным он делал своих людей безвольными, зависимыми.

“Я могла заметить это, когда будет слишком поздно”– мысль вызывавшая болезненный удар в груди Изабо. Изабо имела в совей коллекции образе крови Аривы, основываясь на ней она собиралась приготовить вещество способное отчистить организм от воздействия Пыли. Не сразу, но за несколько приемов. Ариве будет плохо, даже очень. Но её телу придется побороться. Контроль.

Изабо использовала полученные из алхимии знания, чтобы изменить кровь так, чтобы та стала прозрачной как вода, и такой же жидкой – но не потеряла своих свойств. Он держала под стальной емкостью свечу, огонь должен был подогревать жидкость, но не кипятить. Туда же она добавила половину порошкообразное содержимое синей капсулы – такие изготавливали в Кор Интере – предназначенное для заживления ран. Пыль вызывала в организме необратимые повреждения, клетки необходимо было восполнить или восстановить. После в эту смесь последовало несколько капель масла из роз Руэлла – это синие розы, произрастающие в Кор Эсте. Масло из этих цветов обладает выводящим свойством. Огонь связывал вещества воедино.

Когда состав был готов, Изабо заправила им металлический шприц и подобрал подходящую иглу. У Аривы были от рождения тонкие вены, она не хотела причинять тете лишнюю боль. Изабо спрятала шприц в карман своих широких брюк и обтянула тунику. К спальне Аривы и Локрана Изабо направлялась в спокойном темпе. Ей еще предстояло отыграть спектакль перед слугами, но позже. Арива сидела в кресле, крепко держа мужа за руки, глаза её бегали. Тревога не унималась.

– Тетя, тебе стоит лечь в кровать,– проговорила Изабо. – В твоем состоянии лучше поберечь силы,– проговорила она, кивая Локрану, чтобы тот помог.

– Изабо..,– начал он.

Изабо покачала головой. “Тебе стоит помолчать, Локран”– думала она, садясь на кровати рядом с тетей.

– Изабо, я виновата перед тобой,– заговорила Арива.

– Все хорошо тетя, ты быстро поправишься и мы сделаем все что хотели,– проговорила Изабо, глядя на руку тети. На Ариве майка с высоким горлом, у которой не было рукавов. – Болеть в такую погоду всем неприятно,– продолжала Изабо. Их могли подслушивать.

Она нашла подходящую вену, и надавила на плечо Аривы, чтобы так опустилась ниже. Вводить состав пришлось медленно, чтобы не травмировать вену и не вызвать сопротивления. Арива глубоко дышала, она не знала как вернуть себе прежнюю концентрацию. Боль от укола вызвала в ней испуг, больше рот её не слушался. Локран сидел рядом с женой на кровати.

– Ложись на бок тетя,– проговорила Изабо. Она убрала шприц обратно в карман и помогла Ариве повернуться, так чтобы её лица не было видно входящему в комнату.

– Я приглашу прислугу, а ты скажешь что заботиться о госпоже будет только мы вдвоем,– прошептала Изабо Локрану, когда он наклонился чтобы поправить волосы жены. Не дожидаясь ответа, она поднялась на ноги и подошла к двери, и резко распахнула её. – Кера! Подойти к комнате господ.

Кера была личной служанкой Аривы, но работала на ней только с момента переезда Аривы в Кор Эст. Это была невысокая женщина на вид лет сорока, мягкие черты лица, светлые волосы, глаза глубоко посажены, тонкий рот, ровная линия носа. Женщина выглядела спокойной. Сложила руки перед собой и вошла в спальню.

– Моя жена заболела,– заговорил Локран. – Я хочу лично позаботиться о ней.

– Но господин, это не ваша работа,– начала была Кера.

– Мне поможет племянница вашей госпожи,– наотрез проговорил Локран. – Я решил, что вас стоит предупредить, Кера.

– Да, благодарю, господин,– ответила она и поклонилась. – Мы будем молиться о скором выздоровлении госпожи.

– Благодарю,– поблагодарила Изабо, не отводя от Керы взгляда. – На этом все.

Когда Кера удалилась, Изабо плотно закрыла дверь и посмотрела на тетю, она уже погрузилась в сон. Локрану стоило объяснить, что происходит с его женой, но для этого Изабо необходимо было обезопасить помещение. Пока мужчина заботливо прикрывал свою жену тонким одеялом, Изабо подошла к панели управления системой дома – это панель позволяла руководить продвижением жидкой энергии в большой спальне, гостиной и столовой. Она сняла свой браслет и вынула один из тонких светящихся проводов, он служил для подключения дополнительного источника, в случае если основная связь будет разорвана. Подключив к панели свой браслет, она ввела несколько кодов и отрезала комнату от источника питания так, что бы сигнал не направился в пункт охраны и технической регулировки.

Для работы системы требовалось питание – и этим питание была особая жидкость глухого желтого цвета, которая распределялась по специальным трубкам и трубам, изготовленным из особого материала. За этой энергетической особенность скрывалось больше, чем просто много. Это была основа. Изабо было необходимо лишить умную систему источника питания, чтобы откалиброванные приборы, установленные в спальне не могли послужить предметами слежки. На наличие подложенных или скрытых устройств работающих на собственном питании, она лично проверяла эту комнату.

– Она в глубоком сне, Локран,– тихим голосом проговорила Изабо, садясь на кресло рядом с окном, которое уже зашторила. – Подойди и сядь рядом,– сказала она.

Он повиновался просьбе Изабо. На его усталом лице, всего пару мгновений назад так отчетливо раскрывающим его тревогу и не готовность, появился намек на собранность. Изабо сняла одну перчатку с руки, и отметила как мышцы тела Локрана напряглись. Это естественная реакция, тело часто реагирует раньше нашего разума и не всегда это плохо. К нему стоит прислушиваться. Ведь тело ближе сопряжено с естественной стороной духа – инстинкты вплетены в него. Локран не смотрел на её руку, он не должен был этого делать. Это правило знали все в семье Барнэйб и те кто тесно был связан с ними.

Изабо положила свою слегка прохладную руку поверх руки Локрана. Он удивился – рука всегда находившаяся в перчатках не была совершенно теплой, но ощущалась обманчиво нежной, инстинкты пели – в этой руке много силы.

– Нас могут подслушать, Локран, потому прости мое вмешательство, но я не хочу рисковать.

Голос Изабо прозвучал в его голове. Он поверил в этот растворенный певучий голос, наблюдая за губами девушки – они не шевелились. Эту способность Изабо могла контролировать, её руки не только по этой причине всегда защищались особой кожей, изготавливаемой из особого состава элементов четвертого мира объединения – Кор`Интуса.

Осознание происходящего поразило Локрана до глубины души. Он задержал дыхание, пытаясь совладать с собой. Все в нем металось от чувства подлинного страха и благоговения. Изабо не могла не заметить его реакции, но знала, что он сможет переключить свое внимание.

– Ариву какое-то время травили химией. Пылью, если ты уже слышал о новом наркотике, который разработали по приказу Гена,– продолжала она. Тронутое солнцем Кор Фораса лицо Локрана потеряло здоровый оттенок. – Эту отраву системно добавляли в еду и питье Аривы, и я упустила это.

– Что ты ввела ей?– вопрос Локран задал мысленно, не произнося и звука. Он бы и не смог, эта способность отнялась, как только рука Изабо легла на его.

– Первую дозу антидота,– отвечала она. – Я уже сталкивалась с Пылью раньше и могу помочь Ариве, не сомневайся. Но несколько дней она пробудет в лихорадке, но она освободит её тело. Эта химия очень быстро распространяется и накапливается внутри организма. В это причина состояния Аривы, которое мы ошибочно принимали за потерю контроля. Но я не могу отрицать того, что она устала от Кор Эста.

– Кто мог это сделать!– он услышал резкость в своих же мыслях. – Мы всех тщательно проверяли. Они прошли проверку и после перемещения.

– Не могут быть все неподкупными, Локран. Возможно они до конца и не понимали чем грозит Ариве это вещество, они не знают его.

– Ты вступаешься за предателей?– удивление звенело на ровне со злостью.

– Совершенно, нет. Я говорю о том, что агенты Гена сыграли на наивности твоих людей, Локран. И больше этого повториться не должно.

– Что именно ты хочешь чтобы я сделал?– спросил он. – Я не могу устроить внеочередную проверку, отклонившись от графика. Это наведет ненужные подозрения. И никак не поможет вычислить предателя.

– Все так,– отвечала Изабо. Она вздохнула, обдумывая то что собиралась сказать. Она взвешивав решение и необходимость его осуществления.

– Арива устала, она истощена. Кор Эст и его состояние угнетает её, и это ослабленное состояние только облегчило дело предателю. Арива потеряла прежнюю осторожность, потому что её внимательность притупилась. Тупое лезвие, все еще лезвие, но не среди этих условий. Я хочу чтобы вы уехали.

Взгляд Локрана говорил о понимании и в тоже время он мысленно был в замешательстве. Покинуть Кор Эст для него было не так просто. Но он начинал понимать необходимость этого поступка.

– Когда Арива восстановиться достаточно, чтобы перенести полет, вы должны сразу отправиться. За несколько дней до этого ты получишь из Управления депеш, и вы вынуждены будете покинуть Центральный мир. Все слуги, кроме твоего личного секретаря и моей служанки, останутся здесь.

– Твоей служанки? Ты не доверяешь Кере?– Локран и сам думал о её причастности.

– Мы будем предельно осторожны,– сказала Изабо. – У меня есть несколько свободных дней, за это время я верну Ариве её прежнее состояние. Но вы должны уехать, постарайся сделать все для этого. Затребуй путь от навигаторов с Кор Фораса.

– Не решат же они убить нас прямо во время пересечения пространства. Это политиче…

– Локран,– Изабо остановила его. – Пожалуйста, сделай так как я тебя прошу. В ближайшие дни придется вести себя особенно тихо, избегать неважных контактов со всеми, кто может быть хотя бы косвенно связан с Геном и его людьми. Все запланированные визиты придется отменить сославшись на состояние Аривы. И самое главное – даже в момент когда вы будете покидать Кор Эст все должны думать, что Арива больна и мучается.

– Как же ты?– происходящее в этот момент убедило Локрана в острой необходимости защищать Изабо. Но её взгляд…

Это был вопрос, который сама Изабо задавала себе очень редко.

– Арива так просто не покинет Центральный мир,– продолжил Локран, не получив ответа.

– Ей придется,– наотрез проговорила Изабо. – Тем более, мое покровительство от Кор`Фораса не отменится после вашего отбытия,– отвечала она, производя слабую попытку успокоить Локрана. – Сейчас тебе стоит позаботиться о жене, и о исполнении моей просьбы. Остальное позже.

Изабо убрала руку, сразу же пряча её в перчатку. Локран понял, что все это время дышал поверхностно, и ощутив вернувшуюся способность говорить, сделал глубокий вдох. Легкие болезненно расширились. Изабо отошла к панели управления и вернула все в прежнее состояние. По стенам сразу побежали линии вечернего света – они срабатывали автоматически, если в комнате становилось темно.

– Я принесу емкость с прохладной водой, и несколько полотенец,– проговорила Изабо, застегивая браслет на запястье, и с совершенно ничего не выражающим лицом покинула комнату, оставив за собой дверь приоткрытой.

Глава 6

Определяющий момент – это большая тягость

и в без того сложной жизни человека,

несущего на себе груз ответственности.

Не стоит уповать и ждать его, но

ему стоит довериться, когда время преподнесет его -

как необходимость.

Великий Император Иоанна I.

Из книги “О жизни и смерти”.

– Посол Равэ получил депеш?– Агилар старался скрыть удивление в голосе. Это происшествие, иначе его назвать было невозможно, ни сулило ничего хорошего внутренней обстановке на Кор`Эсте.

– Мы перехватили сигнал, по внутреннему каналу связи,– продолжал говорить Бьерн.

Это человек был самым приближенным к Агилару лицом. Потому его сведениям Агилар доверял.

– Удалось расшифровать?– спросил он, уже перебирая варианты причины вынудившей Управление отправить депеш.

– Нет,– разочарованно отвечал Бьерн. – Но посол отреагировал на него незамедлительно и затребовал отправить координаты пути навигаторов из своего Управления. Они отбудут немедленно.

– Они?– уточнил Агилар.

– Равэ и его жена. Она больна,– добавил Бьерн. – Возможно это одна из причин. Но мы не смогли узнать больше. Лар,– обратился Бьерн, демонстрируя голосом уровень воцарившегося напряжение. – Тебя вызывают на Совет.

Он должен был отказаться. Ему нельзя было вот так покидать Центральный мир, это усугубит обстановку и его отношения с Геном станут еще более напряженными. За такую “оплошность” придется придумать соответственную меру откупа, и это злило Агилара. Тратить свои ресурсы ради поддержания отношений с этой мерзостью даже мысленно причиняли гневное раздражение. Но ему необходимо было попасть в Кор`Интер, теперь когда у него на руках было столько информации против Гена и его приспешников. Совет должен был знать обо всем. Совет или же часть Совета, это ему еще предстояло обдумать.

– Запроси для меня координаты, но через теневую связь,– проговорил Агилар, поглядывая на висевшие в его спальне настенные часы, время перешло за полдень. – Я полечу на своем корабле, без сопровождения. Не будем привлекать еще больше внимания.

– Ты уверен?– Бьерн все еще не был до конца согласен с призывом Совета. И не хотел чтобы Агилар подставлялся сейчас, когда с каждым днем обстановка становилась все сложнее.

– Уверен,– спокойно отвечал Агилар. – Я здесь не пленник. Но мне необходимо, чтобы мать прислала сюда еще один шатл с зелеными камнями,– проговорил он, громко выдыхая – то была первая доля откупа. – Я сегодня же оформлю отчетную бумагу и подам на стол Гена. Не затягивай, Бьерн. Мне нужно вернуться домой.

– Как скажешь, Лар,– ответил Бьерн, усмиряя свою демонстрацию – его голос всегда служил Агилару лучшим помощников в трактовании обстановки там, где она не мог находиться. – Великий благословит твою дорогу.

– И твой путь,– отвечал Агилар, разрывая установленную связь.

Чтобы безопасно говорить Агилар использовал заглушающий купол. Ни единого звука не просачивалось через эти прозрачные стенки. Данную технологию восстановили в его родном мире, усовершенствовав для переносного использования. К ней он прибегал когда находился в своей спальне, в одном из квартир посольства. Он не согласился поселиться в одном доме с послом и его семьей, так как знал, что его причастность к некоторой незаконной в Центральном мире деятельности могла пагубно сказаться на состоянии семьи. Меньше знаешь – крепче спишь. Агилар еще от своего отца перенял иную форму этого высказывания – чем меньше знаешь – тем больше твои шансы на выживание. Ген почти не интересовался теми, кто не представлял для него угрозы, в первую очередь, и теми кто не мог быть хоть как-то полезен и интересен ему.

Агилару пришлось стать полезным, чтобы войти в доверие. Он оглядел свою спальню – она была достаточно просторной, но ему всегда было не по себе среди такого большого количества металла и всех заменителей древесины. Центральный мир во многом отличался от других миров Парс`Рата. Природа этого мира обладала полным циклом сезонов, здесь добывали энергетическую жидкость – главный источник энергии, который в свое время Император поставлял во все миры, чтобы питать крупные генераторы. Ген же отменил это, установив определённое количество емкостей жидкости – они должны были продаваться как основной товар Кор`Эста, в то время как при Императоре это был взаимный обмен.

С каждым годом становилось все сложнее верить в возвращение прежних отношений среди четырех миров и установление прежнего порядка. Агилар не знал Кор`Эст во времена его расцвета, когда мир благоухал и полнился жизнью. Он всегда был прохладен и свеж, но раньше это приносило людям исцеление. Он много читал о мире Императора, представлял себе бескрайние дикие просторы лесов, широкие реки и глубокие прозрачные воды озер. Диковинный мир, где все люди жили на поверхности, а не в глубине мира.

Его мир был другим. Поверхность Кор Интера была покрыта пустынными песками, скалы разрезали его рельеф. В дневное время на поверхности, там где вершиной всего была пустыня, устанавливалась температура совершенно непригодная для жизни человека, даже нахождение в тени скал не могло спасти человека оказавшегося неподготовленным. Народ Кор`Интера жил глубоко под землёй, но жизнь этого народа нельзя было назвать трудной. Этот мир предоставил человеческой форме жизни хорошие условия. Глубоко внутри Кор`Интера протекали реки, росли особые деревья, росла трава, проживали дикие формы животных, многих из которых удалось приручить, и даже обнаружить способными к передвижению по поверхности. Самой большой особенностью родного мира Агилар считал сильные дожди. Они едва ли приносили холод, но на короткое время на поверхности становилось возможным находиться в дневное время. Это были невероятно сильные дожди, их влагу собирали в специально подготовленные емкости, из которых по трубам собранную воду направляли в жилые зоны, для полива растений, питания почвы и поддержания уровня воды в небольших озерах. Реки имели подземные источники, которые было запержено законом деформировать или использовать в промышленном ключе. Пресная вода так же брала начало из глубинных источников.

Дождевая вода была питанием и основным стимулятором роста особого вида камней – они добывались в глубоких пещерах внутри скал, в которые можно было попасть только по поверхности. Они питались осадочной влагой и могли расти в условиях экстремальной жары. Камни представляли собой один из видом обменного материала, который очень привлекал Гена, его привлекали возможности их использования. Агилар никогда не слышал от него даже намека на монополизацию месторождений, но знал что это было его большим желанием. Как и желание заполучить особые природные ископаемые всех трех миров. Агилар знал точные причины почему этого не должно было произойти.

Монополия была невозможна – дары мира принадлежат народу, забрать их было равнозначно лишению свободы, устранению их суверенитета. Ген добившись желаемого мог легко разорить все источники, это нарушило бы незримый цикл внутри мира.

В Кор`Эсте Агилар не чувствовал себя чужаком, мир не отталкивал, не смотря на активную пропаганду чистоты крови среди народа Кор`Эста, её активно проводили пропагандисты Гена и члены Берзэ-фрим, люди не относились к представителям иных народов с пренебрежением или демонстративно принижали, они старались держаться на расстоянии там, где это могло быть заметно, и не вступать в тесный контакт – опасаясь наказания.

Во многом Центральный мир казался Агилару привлекательным и удивительным. Он подошел к окну, оно открывало вид на внутреннюю площадку посольства. Шел слабый летний дождь, он был теплым и всегда напоминал мужчине о его родине. Но не мысли о доме занимали его больше всего в те минуты. Он думал о депеше посланном послу Кор`Фораса. “Они покинут Центральный мир, как только получат координаты”– мысли Агилара в тот момент не походили на привычную схему. После беседы с Бьерном Агилар позволил себе вольное рассуждение, словно происходящее было далеко. ”Но не захотят ли они забрать с собой Изабо?”

Она была племянницей Аривы, потомком одно из сильнейших домов Кор`Фораса, они сохраняли над ней полноценное покровительство, с того момента как убили её отца. Агилар знал, что его убили. Естественной смертью в Имперском роду скончались не многие, одной из них была мать Изабо. Желание увести её подальше было бы естественным. Но каковы будут последствия такого поступка? “Эта попытка скрыться заденет и меня”– думал Агилар наблюдая за дождем. “Но её трудно винить, если все же она решиться бежать. Это решение зависит только от нее”.

Их отношения нельзя было назвать отношениями. В какой-то степени Изабо призирала Агилара, это чувство смешивалось с ненавистью к предателю, коим она его считала. Он хотел чтобы она так думала, все должны были так думать, иначе у него не было и шанса проникнуть так глубоко в структуру выстроенную Геном. Но Агилар не позволял себе расслабляться, даже имея на руках весовые сведения и доказательства – Ген был лжив и хитер, проявление жестокости было его слабым местом, но в остальном он представлял из себя опасного противника, чьи ходы нельзя было так просто предугадать.

Агилар сочувствовал положению Изабо, и делал многое чтобы держать под контролем её безопасность, она представляла политическую ценность для будущего всего Объединения Парс`Рат. Из её личности никто не делал тайну, за е жизнь цеплялись и активные люди Сопротивления – “Если Великий не отнимает её из этого мира, значит у нас есть надежда” – так говорили их пропитанные верой голоса. База и способности девушки позволили ему держать её у себя наведу, но он не мог оградить её от всего. Даже в ощутимой силе и непоколебимости Изабо Агилар питал чувство вины, иногда ему думалось что защита Изабо была прописана в его генетическом коде. Но он умел управлять собой – слишком хорошо, чтобы идти на поводу даже у своих инстинктов.

“Я подогреваю в тебе ненависть ко мне, словно кладу паленья в наполненное силой пламя. И ты так охотно принимаешь пищу для свое ненависти” – подобные мысли не раз возникали в нем, когда он сталкивался взглядом с Изабо очередной раз сказав или сделав то, что причинило ей боль. Он всякий раз хотел чтобы она отвернулась, ошибочно пологая, что так легче будет перенести травмирующую силу необходимого обмана. Но она никогда этого не делала – всегда смотрела прямо в глаза.

Агилар подошел к своему рабочему столу, он стоял в арке, она зонировала помещение. Он обошёл стол и отодвинул полочку, вынимая оттуда бумажную папку, перевязанную толстой нитью – бумага в этом мире была особенно дорогая, но особо важную информацию для себя Агилар дублировал, не жалея средств.

В паке хранилось личное дело Изабо и других представителей аристократических домов Центрального мира, начиная с малых. Но ему захотелось взглянуть на фотографию, она была сделана почти пять лет назад -его вели к этому действию глубинные ощущения, словно он оказался внутри пространства, в котором можно было осуществить лишь заранее запланированные этим пространством действия.

Он внимательно смотрел на фотографию – Изабо была запечатлена с мужчиной, занимавшим пост в Академии “Кон-дар” , он являлся профессором кафедры естественных наук. Агилару ранее доводилось встречать этого мужчину лично, но он никогда не видел такого яркого и выразительного взгляда на его лице – он всегда казался уставшим и подавленным. Но не с ней. Не стой, которую так крепко прижимал к себе.

Он смотрел на то как Изабо прижавшись корпусом к мужчине смотрит в направлении человека приставленного к ней Агиларом – она смотрела так прямо, словно знала куда стоит смотреть. Одной рукой она обнимала его за шею, другую руку она согнула в локте, так как держала двумя пальцами сигарету. Она прижималась щекой к его щеке, и улыбалась. Её густые волосы были собраны в высокий пучок, обнажая длинную тонкую шею. Она улыбалась. Вторая фотография была похожа на своею предшественницу, но в этом кадре девушка откинула голову назад, её беззвучный смех застыл. Мужчина смотрел в сторону, но его руки продолжали крепко держать девушку.

Смех, улыбка, яркий взгляд – как насмешка, плевок. Агилар ощущал это и сейчас, через немалое количество лет. Он видел её злой, избитой, физически подавленной, ненавидящей. В этом Изабо ван Райт была правдива, в этом он читал ужас естественности.

Он ни на секунду не поверил, что чувства застывшие на фотографии и в самом деле правдивы. Такие эмоции могли существовать в ней, но они были пленниками в клетке, как и его собственные. Позволь она выйти им на поверхность, их нельзя было бы ощутить иначе, как прикосновение острым лезвием бритвы. Единственной правдой в этих фотографиях были её глаза – вечно застывшие, даже в приступе гнева, они смотрели прямо и резко. Но они не источали покоя, никогда.

В тот вечер её избили приревновавшие к обнимавшему Изабо парню девушки. Они оцарапали даже её лицо, порвали платье. Они излили на нее свою неполноценность, зависть, ведь даже в униженно положении Изабо оставалась желанной. Даже Ген исходил желанием к Изабо.

Агилару сообщили о произошедшем и он направился в больницу. Так как произошедшее вызвало немалый ажиотаж в прессе. Её представляли мученицей страдающей за весь угнетенный народ Кор Эста. Это вывело Генерала из себя.

Он вошел в палату резко распахнув дверь, источая гнев и раздражение. Она сидела на больничной койке, упиравшись руками в матрас, ноги свисали и она касалась холодного пола пальцами ног, специально, чтобы несильно болтать ногами, играя с собственными ощущениями. Она легко делала вид будто его, не было отчетливой ненависти. Его просто не было.

– Что за игру ты затеяла?– прогремел Агилар.

Она не реагировала, даже не пошевелилась. Её разодранное платье оголило многие участки тела, тогда он заметил и старые синяки.

– Отвечать не собираешься?– тише, но с не меньшей яростью, обратился он. – Будешь молчать до конца?

– Почему же, просто жду когда ваш громкий спектакль подойдет к концу,– она говорила тихо, но головы так и не поднимала.

– Я не стану повторять вопрос,– процедил Агилар.

– А я не стану давать вам ответов которых у меня нет,– проговорила девушка. – Лучше воспользуйтесь шансом и насладитесь творением рук таких же ублюдков как и вы,– в этот раз в голосе проскользнул намек на отвращение.

Он все смотрел на её ссадины и синяки, отмечая поверхностное дыхание девушки – Алигар понял, что ей было больно делать глубокий вдох, возможно были повреждены ребра. В тот момент он засомневался, что её на самом деле избили только лишённые мозгов девушки. На выпад Изабо он не собирался отвечать, принимая решение отступить – он придумает что сказать Гену. Но перед тем как покинуть палату он еще раз обратился к Изабо.

– Почему ты дала им себя избить?– спросил он, зная что пожалеет об этом. Системное мышление подсказывало ему, что Изабо могла избежать этого инцидента. Хотелось услышать опровержение всех возможных причин, но она скорее плюнет ему в лицо, чтобы получить еще один удар, нежели дат нормальный ответ.

Она и не ответила. Неспешно повернула голову, на лице все еще были воспалённые ссадины, и синяки от ударов. Но глаза её блестели. И вовсе не от слез. Она встретилась с ним взглядом и на линия её губ стала меняться. Из безразличия родилась улыбка, широкая, обнажившая ровную линию зубов. Она улыбалась. И в этом было много травмирующего, но не поддающегося описанию.

Агилар отложил фотографии, быстро достал из той же полки пачку сигарет и тонкую зажигалку, он прикурил и сделала глубокую затяжку. Вслед за этим пришло решение и чувство необходимости – надо сжечь эти фотографии.

Агилар чувствовал себя комфортно в кабине пилота локус-корабля. Здесь он был один, потому знал, что может позволить себе не держать лица, его скрывали от посторонних глаз темные непрозрачные с внешней стороны стекла. Постепенно Агилар настраивал корабль к полету, он ввел полученные координаты используя сенсорную панель управления, осмотрел крылья корабля, наличие заполненных баллонов с энергожидкостью, убедился в точной работе системы экстренной эвакуации. Он дела все нарочито медленно, параллельно наблюдая за разгрузкой товарного корабля, пришедшего с Кор`Фораса. Он покидал Центральный мир спустя несколько дней, после Локрана Равэ и его супруги.

Ген не затребовал у Агилара объяснений причин по которым он решил покинуть свой пост. Агилар рассчитывал, что новая партия зеленых камней ненадолго отвлечет его внимание. Локус-корабль Агилара был рассчитан на трех пассажиров. Он формой повторял контру птицы, которая в широком размахе, переплела крылья. Корабль был светло серый, на его поверхности были установлены отражатели света. Активация всех систем происходила при использовании специального идентификационного ключа. Технология родного мира позволила Агилару проверить свой корабль и на наличие в нем прослушивающих и отслеживающих устройств.

Как только Агилар поднялся над землей, почувствовал как ему становиться легче дышать – он не позволял себе расслабиться, перемещение в меж пространственную среду не гарантировало полной безопасности, но на нем хотело сказаться предвкушение полета и прибытия на родину – оно проявилось одним глубоким вдохом и выдохом. Ему нравилось летать. Это всегда захватывало его разум, пусть и на короткое мгновение. Пусть между мирами Кор Эст и Кор Интер напоминал бесконечное небесное пространство усланное яркими звездами, звездами которые сияли даже в свете яркого молодого солнца. Но таким было только начало пути. Чем дальше он погружался в межпространственную среду, тем удивительнее она становилась. Отлетев от Центрального мира на достаточное расстояние, Агилар отправил домой сообщение, а затем перевел корабль в режим автопилота, чтобы прочитать присланные по адресу его личной системы все материалы собранные Бьерном. Он должен был быть полностью посвящен в события происходящие внутри его родного мира, чтобы лучше оценить дальнейшие пути распространения информации, которой он теперь владел в избытке, и от которой его разрывало изнури, стоило только позволить щупальцам разрушающей сути найти в нем болевые точки.

Пока корабль рассекал отрезок пространства в так напоминающий реку, обнесенную с двух сторон изрезанными скальными стенами, в Агиларе укреплялись сомнения. Далеко не каждому члену совета можно было доверять, и это могло лишь опечалить мужчину тем насколько глубоко Ген запустил свои отравленные руки.

Навигаторы подобрали для Агилара самый короткий путь док Кор Интера, далеко обходящий официальные пути, так же они постарались учесть свойства его корабля. Но лететь ему пришлось, без малого, почти сутки. Проходя последний отрезок, Агилар знал, что войдет в пространство Кор Интера когда поверхность начнет набирать некомфортную температуру. Это были утренние часы, и корабль защитит его, как и любого кто оказался бы на его борту.

Агилар принял на себя пилотирование, добираться до место посадки следовало аккуратно, чтобы не оказаться посреди песчаной бури, нарушение состояние пространства, которое происходила при перемещении кораблей, часто становились причиной подобных бурь; он не хотел задеть одну из скал, проходя между ними. Так же стоило остерегаться и тех существ, что парили в небе, не страшась как высоких температур, так и парящих кораблей. Многие из хозяев неба нападали на корабли – особо шумные. Агилар снизил скорость, чтобы оглядеть протоптанные ночью пути, по которым шли люди, многие из этих путей уже были засыпаны ветром и песком, который он носил с собой. Агилар хмыкнул, в посадочного участка ему подавали сигнал. Когда его корабль оказался в нужной точке, паря над вершиной одной из скал, под ним раскрылся шлюз, и он начал опускать корабль медленно, стараясь как можно меньше тревожить разгорячённый воздух. Он даже позволил себе улыбку предвкушения, но она исчезла стоило только кораблю соприкоснуться с платформой. Корабль опускали внутрь, шлюз закрылся. Агилар опускался в свете тонких световых линий, почти в полной темноте, но в этом он находил своеобразный покой.

Корабль опустили в гаражное отделение, первый отсек – личный транспорт. Агилар ждал, когда перемещение на движущейся к нужной точке не закончатся и только тогда приступил к отключению всех систем и перестройке своей личной, используя наручный браслет. Он услышал как по боковой стороне его корабля с силой постучали. Агилар приподнялся и глянул через зеркало.

– Твое сообщение пришло почти вовремя, я едва успел очистить нам пути,– проговорил Бьерн встречая выходящего друга. Агилар поставил свою дорожную сумку на пол и обнял старого друга. – Рад видеть тебя,– проговорил Бьерн, сжимая рукой плечо Агилара.

– Взаимно,– ответил он, закидывая сумку на другое плечо. – Не ужели ты постарел?– он сделал вид что присматривается к лицу друга.

– Я то,– тот отмахнулся. – Себя в зеркале давно видел?– усмехнулся тот и посмотрел на свой браслет, пришел короткий сигнал. – Нам пора, если хотим пройти все пункты незамеченными.

Они следовали по освещенным коридорам, спускались на лифте, затем еще коридоры еще и еще. Чем глубже они оказывались тем свежее был воздух. Бьерн подготовил для их удобного перемещения машину, он же и устроился за рулем. Агилар осуществил посадку своего корабля в землях де Сантэра, но он хотел попасть в родной дом без лишнего внимания, до Совета у него в запасе было еще несколько дней. Бьерн вез его через город, чтобы Агилар мог рассмотреть проделанную работу. Город Сантэра был одним из самых развитых и технически оснащенных городов. Над центральной площадью уже были установлены стеклянные экраны, которые позволяли проникать внутрь солнечному свету при этом не греть прохладный воздух и не менять температуру. Благодаря этой разработке люди могли видеть ясное небо своего мира, но для этого были выделены определенные часы, потому как эти экраны приходилось закрывать на время охлаждения. Благодаря солнечному свету растительность земель Сантэры отличалась ускоренным ростом и обилием.

Они проезжали площадь осматривая и новые жилые постройки, для них использовались светлые и цветные материалы, чтобы добавить больше света и энергии. Людям приходилось по вкусу это решение, как и добавление новых пунктов освещения, но многие не знали какой ценой достаются новые запасы энергожидкости. Агилар уже десять лет контрабандой, при содействии сопротивления вывозит баки с этой самой жидкостью, потому что той доли, которую совет оговорил с Геном было недостаточно чтобы люди могли вести комфортную жизнь. Большое количество окружных городом могли остаться совершенно без источника энергии, но для того чтобы они могли пережидать время между поставками возобновили работу ветряных мельниц и питали ловцы солнечной энергии. Этого хватало для основных нужд, но систему управления и связи питало недолго.

– Всех кого ты указал в своем письме твоя мать о повестила о желании встретиться вне официального Совета,– проговорил Бьерн, поворачивая вглубь улицы, на ту дорогу которая должна была вывести их к поместью Травада. – Ответные письма пришли сразу же.

Агилар посмотрел на своего давнего друга отмечая появление на лбу мужчины глубокой морщины, цвет зеленых глаз его стал глубже, из них совершенно пропала юношеская яркость. Бьерн не сильно уступал Агилару в комплекции, но был худее, и худоба эта было признаком постоянного беспокойства, как и осунувшееся лицо. Кучерявые волосы, собранные на затылке в небольшой пучок, по-прежнему отливали бронзой – семейная черта дальней ветви Травада, которая давно вышла из официального семейного регистра.

– Твои люди готовы?– спросил Агилар, но ответ ему уже был известен.

– С самого начала ты хочешь меня обидеть,– отвечал Бьерн, и усмешка тронула его губ, но только из. Зеленые глаза оставались такими же сосредоточенными. – Люди уже заняли свои посты,– все же добавил он. – Мы готовы к появлению неожиданных гостей. Но не думаю, что кто-либо из них решит действовать так открыто.

– Ты прав,– проговорил Агилар. – Еще не время.

“Не время. Хотелось бы, чтобы оно не наступило никогда”– подумал Бьерн и сам же упрекнул себя за по-детски наивные желания.

– Ты многим рискуешь, прилетев сюда,– проговорил Бьерн, снижая скорость. – Твоя мать очень встревожена, рядом с ней все время находятся сестры Эктении.

– Их присутствие в нашем доме никак не связано с волнением моей матери и они не заботятся и о нашем положении,– проговорил Агилар, даже мысленно отмахиваясь от возможности обратного. – Мать заинтересовала их, а точнее её талант. И теперь они попытаются понять её лучше, узнать больше, ведь они потеряли столько времени, пока отец скрывал её от посторонних глаз. Первая Эктения уже не чиста как раньше, ты и сам это знаешь.

– Но госпожа ни разу не вела себя при них особенным образом,– проговорил Бьерн, произнося это слова как нерушимый факт.

– Она не хочет давать еще больше пищи для их одержимости,– проговорил Агилар, соглашаясь со словами друга. – Её талант всегда принадлежал только ей, так было и будет.

– Вы с госпожой в этом убеждении единогласны,– проговорил Бьерн.

– Хотя бы при мне, не называй мать госпожой,– Агилар посмотрел на Бьерна и позволил себе краткую улыбку. – Тебе она давно как мать. И мы оба многим тебе обязаны.

– Агилар,– проговорил Бьерн, притормаживая перед воротами семейного дома, охрана считывала номер машины и проверяла их биометрику. – Давай ты лучше будешь говорить о том как я постарел,– он усмехнулся, тщательно скрывая внутреннее давление вызванное словами Агилара.

Бьерн подростком лишился родителей, тогда его и забрала к себе семья Травада, с того момента он всегда оставался подле семьи и стал доверенным лицом Агилара и главой военной силы этой семьи. В должность его ввел еще отец Агилара, не задолго до своей преждевременной кончины. По мере приближения к дому, Агилар чувствовал как в его уставшем теле и поникшем духе поднимаются силы. Бьерн оставил машину перед центральным входом. Дом семьи был двухэтажным, с множеством балконов, выполнен по форме буквы “П”, его окружали высокие деревья и наполненные жизнью кустарники, в этот момент цикла они цвели особенно пышно, что только усиливало контраст белого камня и окружающей его зелени. Поднявшись по вымощенной плиткой лестнице Агилар на несколько мгновений обернулся и замер. Дом находился на естественной возвышенности, от того можно было наблюдать пейзаж простирающейся долины Сантэра. Солнечный свет пробирался в глубину, превращая темноту в туманную серость. Более темнота глубины не была для людей непроглядной. Они видели небо и это вселяло в их жизни надежду.

– Господин, да благословит вас Великий,– приветствовал его дворецкий, так же выполнив поклон. На нем была униформа песочного цвета, а в седые волосы вплетены ленты держатели для золотых колец.

– И я рад тебя видеть, Этгар,– проговорил Агилар проходя в глубь просторного холла, гоня от себя мысли о произошедших в его мире изменениях. Позже он взвесит все как следует, но сейчас перед ним стояли куда более важные задачи. – Где моя мать? Я хочу видеть её.

– Госпожа находиться в её гостевой комнате. С раннего утра она чувствует себя не лучшим образом,– проговорил дворецкий, складывая руки перед собой. – Я распоряжусь чтобы вам подготовили трапезу, господин.

– Благодарю, но для начала я увижу свою мать,– ответил он, одобрительно отмечая сдержанность своего слуги. Этгар не мог знать о прибытии Агилара, раньше чем они оказались на территории дома, но старался держаться спокойным, всегда.

Вместе с Бьерном они поднялись на второй этаж и прошли по светлому коридору к личной гостиной госпожи дома. Возле двери не было охраны, но Агилар ощущал что за ними наблюдают, он поднял голову и увидел в дальнем углу коридора небольшую черню точку – сенсор движения. Войдя в помещение Агилар увидел мать сидящую на мягком ковре, облаченную в белое тонкое платье, она придерживала на своем плече цветную шаль с семейным орнаментом. Позади нее сидели две сестры Эктении, погруженные в молчаливое чтение писания. Сама же госпожа глядела сквозь открытые двери выводящие на широкий балкон. Её окружало множество мягких подушек, на столике источали тонкую струйку дыма благовония. Госпожа мать смотрела через нее.

Но она ощутила присутствие сына куда раньше чем он вошел. Она встретилась с ним взглядом и заулыбалась, подавляя желание заплакать. “Живой, здесь – дома”– пронеслось в её мыслях. У него были такие же синие глаза как и у нее, такие же глубоко черные волосы как и её собственные. Веспера Травада де Сантэр поднялась на встречу сыну. Он взял протянутую ею руку, поцеловал тыльную сторону там, где пересекались тонкие вены и приложил к нему же свой лоб, прося благословения.

– Оставьте меня с сыновьями,– проговорила госпожа, не глядя на своих прислужниц. Все внимание женщины было обращено к сыну, его живому образу, она могла слышать как бьется его сильное сердце. – Сейчас же,– её голос был суровым, но Агилар читал только её глаза переполненные нежностью.

Как только дверь плотно закрылась, Веспера подняла свободную руку, чтобы с её браслета был снят код активации, и комната получила свое незримое ограждение – двери балкона с силой захлопнулись. Женщина обняла сына крепко прижимая лицо к его груди, ощущая на себе его руки. Уже много лет она не могла позволить себе этого, и теперь не должна была позволять эмоциям терзать свое сердце.

– Благослови тебя Великий,– прошептала она, отстраняясь. – Ты дома, сын.

– Благословен путь чистых стремлений,– проговорил Агилар помогая матери снова сесть. – К тебе я всегда буду продолжать стремиться,– прошептал он, снова целуя её руку.

Они с Бьерном сели напротив Весперы, она разглядывала их обоих – двух мужчин в которых постаралась вложить многое от себя и древних учений. Агилар проделал не малый путь и должен был чувствовать усталость, но ей не удавалось считать его состояние – он держал себя непроницаемым, полезная отточенная привычка, но для матери – боль.

– Нас никто не услышит, сын,– проговорила она, избавляясь от волнения лишь привычным естественным вздохом. Сердце. Контроль. – Ты не принес радостных вестей, но тебе стоит их озвучить.

В голосе матери он услышал знакомую сосредоточенность. Возможно она уже видела в своем сознании этот разговор, и теперь будет слушать его отмечая все коррективы, которые внесли в это “настоящее” маленькие решения прошлого.

– Прости меня мама, я пришел к тебе без подарка,– проговорил Агилар, отмечая знакомый холодный блеск в синих глазах матери.

– Лучшим подарком станет отрубленная голова Генерала, других подарков от тебя сын, я пока не жажду,– отвечала она, чуть наклоняя голову в бок.

Глава 7

Грейте души “пеплом”, ничего вечного нет.

Глаза сознания да убояться изменений настоящего.

Принцесса Амира –

дочь Великого Императора Иоанна I,

из книги “Наставления моего дома”

– Дети,– прошептала Веспера, глядя на свои руки. Она надеялась, что её видения окажутся ошибкой, такому приходилось случаться, но слова сына подтвердили образы мучавшие её уже несколько недель.

– Их организм более восприимчив ко внедряемой структуре,– продолжал Агилар.

У него уже было время осознать собственное отношение к незаконной деятельности Гена, которая могла сразу определить его на висельницу или казнь, хоть сам Агилар предпочел был метод более жестокого наказания. Сейчас все внимание Агилара было приковано к его матери. Его слова не шокировали её, она сохраняла привычное ей внешнее спокойствие, но в глазах женщины застыло беспокойство и отвращение.

Один из основных законов Первой Эктинии гласил – тело человека не должно подвергаться опытам и искусственному изменению, человек должен нести в себе то что вложено в него Великим. Этот же закон был принят и Императорским домов, с внесенным дополнением о запрете проведения испытания технологии и субстанции био-химической природы на животных. Этим Император Иоанн I хотел подчеркнуть понимания описанной в Писании значимости животного мира. Но Ген пошел дальше – он использовал для испытаний детей. Он внедрял в их тела структуры меняющие их тела, сплетающиеся с их костями и мышцами – он хотел сделать из них оружие, они должны были стать сильнее, выносливее, опаснее. Удачные опыты только распаляли жажду Гена иметь еще более смертоносную и внушающую страх армию, какой не было даже при первом Императоре Кор`Эста.

– Они используют сирот? Иначе как им удавалось скрывать это так долго?– спросил Бьерн, в нем же Агилар разобрал сильное духовное потрясение. Оно отличалось проступающим из глубины блеском глаз и сдавленным звуком голоса.

– Мои опасения подтвердили документы Дюбран, которые я успел изучить перед отъездом,– отвечал Агилар, наблюдая постепенное отстранение матери от диалога, его глаза становились все ярче, но взгляд был далек. – Они использовали не только сирот, но и заключали сделки с семьями почти нищими, забирая их детей под предлогом раннего обучения в армии, за что сулили им финансовую поддержку и возможность не опасаться за свои жизни.

– Но разве возможно скрывать это так долго?– настоял Бьерн.

– Скрывалось это даже не от жителей Кор Эста, а от наблюдателей сто стороны. Ген довольно открыт в своих низменных поступках.

Бьерн не ответил Агилару, внимание обоих мужчин было приковано к госпоже дома. Воздух внутри гостиной стал сгущаться, в нем появился жар – лицо Весперы ожесточалось. Видения, которые словно яркие воспоминания было проносились перед её внутренним взором. И они причиняли только боль. В те минуты Веспера намерено обратилась к своему дару ясновидения, желая еще раз увидеть те образы мучавшихся детей, трупы животных, многие из которых она видела гниющими в углах темных комнат, больше походящих на металлические коробки. Она сглотнула и закрыла глаза – её следовало разглядеть в видениях что-то важное, детали, которые могли бы помочь в будущем.

Агилар не испытывал страха перед особым даром матери, который так тщательно скрывался его отцом и самой Весперой, пока не пришло время попрощаться с завесой. Но их народ воспринимал этот дар как предвестник жестоких перемен, в тяжелые времена дар ясновидения не воспринимался как благословение – он был пугающим подтверждением трудного и запутанного положения. Настоятель Первой Эктинии Кор Интера Кайян приставил к Веспере своих служительниц, под предлогом оказания помощи – тщетно ссылаясь на факт понимания, так как Эктинии, ранее, уже приходилось сталкиваться с подобным талантом, требующим не малой как физической так и духовной выдержки. Настоятель хотел оказать духовную помощь. Именно таким все демонстративно преподносилось людям простым и всем сильным домам Кор Интер.

– Они провели удачные опыты не только на детях,– проговорила Веспера закрывала глаза, чтобы помочь себе вернуться в настоящее. – Ген уже имеет достаточно молодых солдат, чтобы нанести тяжелый ущерб любому, на кого падет его выбор. Но сейчас я не могу разобрать его цели,– задумчиво проговорила Веспера, глядя прямо в глаза сыну.

– Этого не смог понять и я,– проговорил Агилар. – Думал у меня недостаточно информации, но в итоге понял, что это ему не хватает мотивации к действию.

– Но теперь мы можем подготовиться, ведь есть большая вероятность, что его целью окажемся мы,– проговорил Бьерн. – Он не мог так легко отказаться от контроля над каменными пещерами.

– Не только этим наш мир ему интересен,– проговорила Веспера, качнув головой. – Все три мира Парс`Рата находятся под прицелом Генерала-потомка,– так его называли люди Кор Интера, отмечая наследственность его испорченности и преемственности жестокости. – Что еще тебе удалось узнать, Агилар?– спросила женщина, уже обдумывая то каким образом всю эту информацию лучше подать верным членам совета, и как укрыть от тех предателей, которых она желала уничтожить собственными руками.

Веспера была умна, и даже приспущенная завеса открывшая информацию о её даре, была хорошо продуманным ходом, позволяющим добиться поставленной цели, в прошлом. Она набрала полную груди воздуха и медленно, почти беззвучно выдохнула, подчиняя свой разум сосредоточенности.

– Ген обманом вынудил произвести алхимические расчеты,– Агилар не пожалел времени, чтобы отыскать стоящую внимания информацию, которая могла бы объяснить причину смерти Сирены. А не ту ложь, которую привычным образом создавали чтобы заткнуть очередные дыры в отчетах и увести внимание в другом направлении.

– Алхимия,– в голосе Бьерна, который с глубоким трепетом произнес это слово, читалась и глубина не поверхностных опасений.

– Тебе удалось узнать, какого рода были эти расчеты?– уточняла Веспера, позволив себе едва заметно нахмуриться.

– Девушка производившая их специализировалась на вычислении координат пространственного расстояния для “Меча”, но я видел обрывки длинных формул, совсем незначительные части, но уверен что она использовала элементы-создатели или преобразователи,– проговорил Агилар, мысленно обращаясь к образам тех элементов.

“О, Великий!”– воскликнула про себя Веспера, и сжала подол платья рукой. Пугающие объяснения начали неумолимым потоком появляться в её сознании и она поспешила снова себя успокоить.

– Этого ты не станешь говорить никому,– проговорила она, нарочито тихо и спокойно,– даже приближенным людям, сын. Я настаиваю.

– Я послушаю твоего настояния, мама,– согласился Агилар, он придерживался её мнения с самого начала, еще до этого разговора.

– Возможно ли, что в Кор`Форас получили ту же информацию о проводимых Геном опытах?– спросил Бьерн.

– Такая вероятность существует,– Агилар посмотрел на руки матери, она все еще сжимала подол своего платья. Пусть жар вокруг нее развеялся, вентиляционные ходы приносили в гостиную только прохладный воздух, но Агилар слишком хорошо знал и понимал свою мать, чтобы не осознать как именно она удерживает себя в мысленном видимом и невидимом равновесии. – Но они прислали сообщение о созыве Совета еще до того как я получил доступ документам Дюбран.

– Но информацию могли заполучить и шпионы куда раньше,– проговорил Бьерн. – Я хочу знать, какие именно действия собирается предпринимать Кор`Форас. Сейчас у власти стоит сын дома Барнейб, их тесная связь с Имперской семье все еще имеет значение и оказывает влияние на народы объединенных миров.

– Мне хорошо известно, что люди поддерживают эту семью и их политику,– отвечал Агилар. Он и сам хотел знать какие действия решатся предпринять члены Совета Кор`Форас. Как и Совет Кор`Интус, Агилара в некоторой степени волновало то, что Совет третьего мира объединения так и не посылал сведений о созыве. В этом так же мог быть свой смысл, возможно обдуманный расчет.

Веспера поднялась на ноги, мужчины поднялись вслед за ней.

– Каким бы не был результат Совета,– начала Веспера и в её голосе Агилар услышал неожиданную жесткость. – Ни одна из сторон объединения не решится на категоричные действия, не имея за и перед собой Определяющего момента. Он еще не произошёл и в будущем не определился.

Стоило матери произнести эти слова, они легко пробудили в мыслях Агилара образы Изабо ван Райт. Определяющий момент – он часто слышал это словосочетание, которому придавали большой смысл члены дома Статэра. Он чувствовал тяжесть грядущего, которое сулило либо завязать очередной узел или же расплести его оказавшись в точке Определяющего момента. Агилар догадывался каким для него станет этот самым момент. Он смотрел в зеленые глаза матери – она была сильна, и сила этой женщины была далеко не только в её таланте ясновидящей. Даже в линии её губ он видел последствия учений, которые прошел и сам. Именно она привела в их дом учителей дома Статэра, чтобы они занялись его обучением. В прошлом она и сама прошла его, и благодаря ему же смогла оказаться в нынешнем статусе, и иметь контроль над положением многих вещей.

– Пора подготовится к приезду членов Совета,– проговорила она, оглядывая их обоих. – Я хочу чтобы ты отдохнул, Агилар,– она отмечала усталость только в цвете глаз сына, но этого ей было достаточно. Она знала, что даже воздух родного мира сможет восстановить его силы куда быстрее, чем длительный отдых на Кор`Эсте. Сама же она хотела иметь время все обдумать должным образом, и обратиться к своему дару, чтобы унять тревожное предчувствие появившееся слишком внезапно. – Бьерн, – она обратилась к мужчине, которого так же считала сыном. – Будь добр проследи, чтобы он не покидал своих комнат прежде необходимого.

– Как прикажете,– рассеянная улыбка тронула губы мужчины.

Покидая комнату, Веспера сняла с нее ограждение и открыла двери на распашку, зная что там её ждут девушки-служительницы. Коими они и не являлись. Дом Статэра приставил к Веспере своих учениц, которые доносили настоятелю Первой Эктинии только то, что они могли позволить ему узнать. Ни за что она бы не позволила Кайяну подобраться к себе так близко. И тем не менее Веспера придерживалась осторожности в изложении информации. Они молча следовали за ней, и когда добрались до личных покоев, где Веспера планировала переоблачиться в официальную одержу, она уже приняла решение как следует поступить дальше в отношении той информации, которую получил её сын.

Во время проведения малого Совета, который состоялся, с наступлением заката – солнечный свет был оранжевым, это говорило о удержании постоянной повышенной температуры и отсутствии сильного циклона ветров. Ветра, которые редко приходили с севера, можно было считать остужающими, так как низины были окружены скалами и на территории крупных участков сохранялась постоянная тень.

Агилар хорошо обдумал то как следует преподнести информацию, чтобы настроить малый совет приближенных семей в определенном, необходимом ему, направлении. Мать хорошо дополняла своего сына, с ней мало кто вступал в спор, особенно в духовных аспектах, таких как состояние Первой Эктинии и степень нарушений совершенных Генералом-потомком. Агилар очень живо помнил времена, когда к его матери относились без должного уважения, считая низко родной, так как она не принадлежала ни к одной из имеющих власть семей. У нее не было ничего чем она могла бы поддержать семью своего мужа, обезопасить или приумножить его силы и политическое положение. У нее не было ничего кроме острого натренированного ума, самоуважения, любви и верности своему мужу.

После смерти отца, когда Агилар прошел обряд посвящения в мужчины и законным образом утвердил свое положение среди Верховного Совета, он сумел добиться почета не только для себя, но и для своей матери. Хотя во многом это была заслуга самой Весперы, более не желавшей стоять в тени и бездействовать, в продолжении этой роли она не видела необходимости. Она должна была оберегать своего сына, считала это своей первостепенной обязанностью.

Мужчин волновал вопрос о военном оснащении армии и создании нового поколения гравий-локус-лайнеров, которые теперь могли двигаться с достаточной скоростью, поспевая за кораблями быстрого реагирования, позволяя не терять как заряды, так и топливо, на борту так же перевозились пехотные войска и часть кораблей с усиленными двигателями и облегченным корпусом. Малый совет рассматривал вопрос в возможном оснащении кораблей защитным барьером из чистой энергии, эта технология могла быть украдена у ученых Кор`Интера. Но факту кражи доказательств не было найдено.

Агилар не прилагал особых усилий, чтобы подогреть ненависть членов малого совета к Генералу. Еще до его рождения в этих людях жила эта ненависть, Генерал отнимал многое у всех миров, отнимал жизни людей, разрушая семьи, уничтожал природные ресурсы, используя их для создания незаконных веществ и предметов. Он высасывал из миров жизнь и первым полностью опустошённым миром должен был стать Кор`Эст.

– Должны ли мы ждать, пока Генерал-потомок первым нападет на нас?– задал вопрос Агилару глава Совета и нынешний правитель Кор`Интера Джэд Экор де Фар, когда остальные члены созванного малого совета покинули дом семьи Травада.

За окном стояла глубокая ночь. Они все были измотаны диалогом и угнетены перспективой – и ни один из озвученных вариантов не сулил мира. Мир был противен Генералу. Веспера настояла на том, чтобы они покинули залу, где проходило заседание, и говорили в защищенном от прослушки месте – её личная система работала не во всех комнатах дома, так она старалась оставлять меньше следом вмешательства в основную систему дома. Джед Экор был человеком прожившим не одно столетие, Великий отвел ему долгий срок жизни, оставляя за ним право вести народ Кор Интера справедливо и мудро. Благодаря ему сила Первой Эклизии, а точнее её учения укреплялись в каждом поколении, что позволяло народу этого мира оставаться свободным от иноверия и не стать отрезанным от благодати.

Джэд Экор правил с тех времен, когда отец Агилара еще не был рожден – его правление считалось одним из самых длительных, после Великого Императора Иоанна I. Люди видели в этом определенный смысл. Сам же Агилар отдавал большее внимание знанию, что Джэду можно было доверять, знал потому что об этом свидетельствовали его поступки. Опирался он в первую очередь именно на них, отодвигая дружбу с его отцом на дальний план, как и оказанную им поддержку после смерти главы дома Травада.

– Я уже говорил,– отвечал Агилар отпивая кофе из маленькой глиняной кружки, выкрашенный в черный цвет. – Ген еще не готов к открытому нападению, он хочет истощить нас внутренними крушениями. Именно поэтому мы и создали малый совет – он уже отнял у нас верность нескольких крупных домов.

После этих слов, Агилар заметил как морщины на лице Джэда стали глубже, а в глазах потяжелела усталость. Он был среднего роста, худощав и седовлас, орлиные черты лица только усиливали впечатление от остроты взгляда темных глаз. Но время оставило на его теле и разуме свой след. Джэд сидел на полу, недалеко от него устроилась среди мягких подушек Веспера. Её глаза были подчеркнуты традиционно черной подводкой, черное официальное платье было свободным, голову украшал золотой ореол, к которому присоединялась черная полупрозрачная ткань, ниспадающая до самого пола, руки её были скрыты длинными рукавами. Веспера была вдовой, потому её лицо было открыто – для незамужних женщин правила приема Верховного Монарха были иными. В Кор`Интер сохранились многие древние законы и правила поведения.

– Еще не готов,– проговорил Джэд, пробуя слова на вкус. – Но он готовится к полноценному вторжению, иначе для чего ему нужна усовершенствованная армия? Император и его потомки усиливали свою армию с единственной целью – защита объединения Парс`Рат. Они помнили о том, что нам есть от кого защищаться. Об угрозе из вне. Потому стремились соблюдать золотое правило – не ожидай войны, но всегда будь к ней готов. Это не относится к Генералу-потомку. Он не следует договору, который подписали его прародители. Он не следует учениям нашей веры.

– Мы закрываем на это глаза, чтобы не начался открытый конфликт и наши миры не были утоплены в крови невинных людей,– проговорила Веспера, отмечая что понимает негодование своего господина.

– Это не должно стать оправданием к бездействию, Веспера,– проговорил Джэд. – И ты сама это понимаешь.

– Понимаю,– согласилась она, чуть опустив голову, потупив взгляд.

– Не думал ли ты, что нам стоит действовать первыми?– спросил Джэд обращаясь к стоящему Агилару.

Он смотрел в окно, на ночной город, который освещали плавающие сферы света, свет из окон домов и протяженные световые линии. Глядя на этот пейзаж, он не мог отпустить от себя ощущение, словно он мог слышать как ветер гонит пески на поверхности, помогая прохладе ночи остудить их.

– Думал, дядя,– еще в юношестве Джэд велел парню обращаться к нему так, во время личной беседы. – Думал множество раз. Но каждый раз наказывал себя за это. Не мы будем теми кто начнет войну. Мы не будем призывать людей к ярости, которая легко воспламениться в душах твоего народа. За нами выносливые и опытные бойцы, воины сильные и умелые – но они не будут нападать. Они станут защищать, когда придет их время. А оно наступит, в этом нет сомнений.

– Ты умеешь ценить своих людей, Агилар,– проговорил Джэд, но при этом он смотрел на его мать. – Твои видения, Веспера, могли бы помочь нам в принятии решения.

– Господин мой, мои видения переменчивы, чем подобны ветру. На них полагаться в подобных вопросах было бы не разумно,– размеренно отвечала она, отмечая внимательность с которой слушал её Джэд.

– Но в чем-то они отмечают постоянство, верно?– продолжал он. – Скажи же мне, что именно тебе удалось увидеть.

– Источник угрозы неизменен,– отвечала она, уверенно, потому что была убеждена в правоте своих слов. – Генерал-потомок причина скорби всех миров. Но внутреннее зрение подсказывает мне, что действия его не так просты и нам следует быть осторожными, чтобы не попасть в его ловушку.

– Жизненный опыт позволяет и мне сделать определенные выводы,– заговорил Джэд после недлинной паузы. – Прислушайся ко мне, Агилар.

– Всегда, дядя,– ответил он, присаживаясь напротив Джэда. Он смотрел в его темные глаза демонстрируя свое доверие и уважение смиренной позой и внимательностью.

– Наши миры ждут большие перемены, как внешние так и внутренние. И я чувствую что не мне быть тем, кто поведет наш народ к прежней свободе и процветанию. Во мне осталось не так много сил,– в голосе Джэда слышалось полное смирение. Он не противился своему положению, в глубине души он даже был рад найти в своем теле и разуме стремление к завершению жизни в этом мире и переходу в Царство Вечное. Это не пугало его, а приносило облегчение. – Твоя мать видит дальше и больше моего, но Великий и мне дал возможность сделать выводы, сынок,– он положил руку на плечо Агилара. – Надо смотреть глубже и не упускать деталей. Все может быть куда сложнее и ужаснее того что видят наши глаза и слышат наши уши.

Веспера слушала Верховного в молчаливом напряжении. Не все что ей было возможно увидеть, она могла произнести в слух. Не все поддавалось точному толкованию. Но это меньше заботило её существо, чем те слова, которые готовился произнести Джэд.

– Я чувствую как слабею, Агилар. Великий хочет наградить меня,– сухие губы тронула слабая улыбка. – Он не дал мне возможности воспитать собственного сына или дочь, но дал власть утвердить право преемственности. Через неделю на большом Совете домов я объявлю тебя своим наследником, и ты должен будешь доказать им что достоин занять мое место, как то и требуют традиции.

Веспера сжала руки, стараясь сохранить внешнее спокойствие. Она посмотрела в лицо своего единственного сына. Он не выглядел удивленным – но в его глаза метались мысли, мышцы были напряжены, дышал он не глубоко. Суровость читалась в его глазах. “Как же нам стоит поступить?”– подумала Веспера, не сводя глаз с сына. “Агилар более не сможет легко покинуть Кор`Интер. Его положение возле Генерала будет потеряно”.

– Когда тебе исполнилось восемнадцать лет ты прошел обряд посвящения и уже тогда в глазах людей стал первым претендентом на престол нашего мира,– продолжал Джэд. – Прошло много времени с того дня, Агилар. Более ты не просто глава дома Травада, на тебя ляжет еще большая ответственность. Наши дома объединятся, если ты справишься и сумеешь доказать всему Совету, и даже предателям, что ты достаточно силен, чтобы обуздать силу нашего народа.

Агилар знал, подобное должно произойти, но он не мог предположить что Джэд выберет именно это время. Никогда он не поступал опрометчиво, никогда не принимал решения импульсивно. Получив новую информацию из Кор`Эста, он определил момент. Более Агилар не должен играть роль перед Геном, он должен открыто противостоять его диктатуре – но даже за этим смыслом крылось что-то еще. Агилар был ответствен за “Вертэра” и людей, которых лично отобрал. Чтобы оказаться близ Гена он заставил механизм работать заново, пообещав приумножить чистую энергию и энергию-создания.

Когда миры распадались, в конце этого процесса отстаивались частицы, которые и собирали локус корабли Генерала. Преобразованные частицы имели большой энергетический потенциал и использовались для создания почти нерушимых барьеров, которыми были защищены миры объединения. Частицы преобразовывали и для других целей – их смешивали с энергожидкостью, чем увеличивали её энергоемкость. Частицы были самой дорогой вещественной формой валюты – ранее её добывали все миры, потому что имели для этого оснащенные корабли, алхимики рассчитывали координаты миров, но никто не вмешивался во временной ход, никто не убивал миры намерено. Первое что сделал Зенар, когда пришел к власти, переняв её у отца – уничтожил все локус-корабли миров объединения, кроме Кор Эста, и ограничил поставки энергожидкости. Это почти привело к войне, но Монархи трех миров сумели урезонить своих людей, не допуская несвоевременного кровопролития. Но произошедшее стало следующим по тяжести переживания, после подстроенной гибели членов Императорской семьи. Ген хотел лишением утвердить свою власть, сделать миры зависимыми, но не сумел полностью добиться желаемого.

“Это изменит все”– подумал Агилар, оценивая грядущие перемены. Отказаться от преемства он не мог, его отец и мать готовили его к этому, даже в те минуты он понимал причины, по которым не мог отступиться. “Почему мне кажется, что весь мир дрожит?”.

– Я сделаю все, чтобы оправдать ваши ожидания, дядя,– отвечал Агилар, склонив голову в жесте уважения и смирения.

– Не сомневаюсь в этом,– проговорил Джэд, крепче сжимая тонкими пальцами плечо Агилара. Раньше в этих руках было больше силы. – Мы сделали все, что было в наших силах, чтобы подготовить тебя к этому. Я хочу чтобы все время до Совета ты оставался в Статэре. Ничего не предпринимайте,– он перевел взгляд на Весперу и убрал руку с плеча Агилара. – Никто не должен знать об этом, раньше положенного. И вы оба знаете почему.

Веспера кивнула, соглашаясь с необходимостью держать произошедшее в тайне. О преемственности не знали даже в доме Статэра, и не должны были знать. Она была готова принять их помощь и знания, но не собиралась позволять запускать руки глубже.

– Ты продолжаешь тренировки?– спросил Джэд и голос его переменился. Он всмотрелся в лицо Агилара.

– Разумеется,– отвечал он. – Но делать это в Кор Эсте не легко. Всюду глаза и уши.

– Тогда поднимемся на поверхность,– проговорил Джэд, медленно поднимаясь со своего места. – Я хочу понаблюдать за твоими движениями и способностью контролировать себя.

– Пригласи Бьерна,– сказала Веспера. – Я распоряжусь об охране самостоятельно.

Агилар кивнул матери, и проследовал за Джэдом, открывая дверь и автоматически нарушая защиту помещения от подслушивания.

“Тебе стоит действовать не так быстро, люди захотят увидеть четкость в твоих движениях. Проследить логику боя”– слова Джэда звучали в его сне. Агилар погрузился в глубокий сон. Вот уже три для он тренируется на поверхности, прибавляя в силе. “Контроль разума над телом – главная цель публичной демонстрации, это будут жаждать. Наш народ не бездумный сброд, они не потребуют крови если ты сам не захочешь отнять её у своего противника”.

“Твои истинные силы все еще не должны стать известны людям, сын”– отрывки из недавнего диалога с матерью, вспышками звучали в его создании, окрашивая сон в яркие цвета. “Мы не должны позволить этого. Ты знаешь каков контроль на вкус, знаешь как он звучит и для чего он необходим. Ты победишь, докажешь свою силу, но тайну сохранишь. Пока в этом еще есть необходимость”– говорила Веспера, но в её голосе и тоне наставлений не было прежней уверенности, она тоже сомневалась как именно следует поступить. Будущее не открывалось ясностью, что-то мешало ей заглянуть глубже, и это только усиливало волнение. Даже во сне Агилар ощущал теплоту от прикосновений матери к своим рукам, он всегда ощущал это тепло.

– Агилар,– он услышал свое имя, его произносили далеко, не четко. А затем последовало пробуждение, Бьерн дернул Агилара легким движением за плечо. Он стоял рядом с его кроватью, в свете желтых световых линий тени на лице Бьерна казались глубокими и неестественными. – Поднимайся и следуй за мной.

Он встал и и схватив рукой хлопковую черную синюю рубашку направился вслед за другом. Сон почти сразу отступил, но ясность пришла только во время быстрого движения по продолжительным коридорам дома. Бьерн уводил его в восточное крыло, туда где находилась личная библиотека семьи совмещенная с небольшим залом для приемов. Агилар позволил себе глубоко дышать, чтобы тело наполнилось свежестью. Была глубокая ночь, именно в это время по всему Кор Интеру гулял самый прохладный воздух.

Сбоку от двери ведущей в библиотеку стояли двое. Мужчина и женщина облаченные в цельные костюмы из плотной черной ткани, от плеча до кисти, и от бедра до колена на костюме были световые линии, они излучали глубокий синий цвет, такие же линии были и на высоких ботинках из кожи. Лица людей не были привычно скрыты маской и капюшонами. Значит они не видели нужды скрывать свою личность. В то время как незнакомый Агилару мужчина смотрел строго перед собой, темнокожая девушка, имеющая яркие зелёные глаза разглядывала подошедших. Она была спортивного телосложения, волосы её были коротко стрижены. Это лицо показалось Агилару знакомым. В обоих людях он узнал учеников дома Статэра.

– Проходите, господин,– проговорила девушка, голосом глубоким, но по женски красивым. Агилар сразу подумал о талантах стоящих за это оболочкой. – А ты останешься здесь,– она перевела взгляд на Бьерна. – Уж прости.

– Кто приказал?– жестким голосом спросил Агилар.

Девушка ничуть не впечатлилась его тоном, но оторвалась от созерцания напряженного лица Бьерна.

– Та, что ожидает вас внутри,– отвечала она. – Не заставляйте её ждать еще дольше. У нас всех не так много времени, господин.

Агилар посмотрел Бьерну в глаза и кивнул. Тот сделал несколько шагов назад, почти прислонившись спиной к противоположной стене. Девушка открыла для Агилара дверь и проводила ожидающим взглядом. Застывшее чувство витавшее в воздухе оказывала давление на Агилара, как и запах который принесли с собой члены дома Статэра. Их визит под покровом ночи не сулил добрых перемен.

В малой зале, за круглым столом сидела Мать Настоятельница, она уже много лет занимала верховный пост в доме Статэра. Морщины на её лице стали глубже, стоило ей увидеть Агилара, глубокий вздох прокатился по темной комнате, погруженной в напряженное молчание. Рядом с Настоятельницей стояла мать Агилара, она качнула головой, почти незаметно, жестом призывая Агилара оставаться на безопасном расстоянии.

– Чем обязаны такой чести?– спросил Агилар, скрывая напряженное раздражение. Он разглядывал хорошо знакомое лицо Настоятельницы. Она была по-настоящему стара, но глаза женщины, яркие, как молода трава освящённая солнцем, были источали жизненную энергию – способную напугать своей силой.

– Твоя мать пообещала мне, что вы оба выслушаете меня,– проговорила Настоятельница, глухим но старческим голосом.

– Ваша ученица сказала, у нас всех не так много времени. Так начинайте же говорить,– проговорил Агилар, оставаясь на прежнем месте.

– Ты покинул Кор`Эст и тем самым приблизил Определяющий момент, Агилар,– проговорила Настоятельница, сам же Агиилар ощутил как хлестко его ударили по лицу этими словами. – Больше нет возможности оттягивать схождение элементов.

– Что произошло?– спросил Агилар, переводя взгляд на свою мать. Но её лицо оставалось непроницаемым.

Настоятельница подняла руку, которую до этого держала на коленях, в её ладони был небольшой черный шар. Она пихнула его в центр стола, пальцами активируя экран всплывший над шаром.

– Смотри,– проговорила она, холод был в её голосе.

Экран демонстрировал сумбурную съемку переполненной людьми площади в Кор Эсте. Присмотревшись Агилар узнал место в котором строился новый дом Берзэ-фрим, на месте центральной молельни Первой Эклизии. Шум перекатывающийся по толпе отзывался слабой дрожью. Он не мог понять были ли люди напуганы, или же они были сильно взбудоражены. Вот камера сменила положение и от увиденного Агилар шагнул ближе к столу.

В внутри новой постройки, освеженной искусственным светом высоких ламп стояла Изабо. Она была облачена в черный боевой костюм дома Статэра. Но лицо её не скрывала маска. “Не может быть!”– пронеслось в его мыслях. Он не был потрясён связи Изабо и дома Статэра, он предполагал её. Изогнутый нож в руках девушки был испачкан свежей кровью, а на коленях перед ней, лицом к толпе стоял Орзан Лотимер – мертвый, в открытых глазах мужчины, которому перерезали горло, застыл ужас и страх, мышцы были натянуты от сопротивлении боли.

Теперь он понял, что собравшиеся люди смотрели и кричали поддерживая Изабо, с какой-то болезненной страстью. В глазах толпы мелькал пугающий блеск. Агиалр сконцентрировал внимание на кадрах, где было возможно разобрать лицо Изабо. Она пихнула тело Лотимера, он упал лицом на каменный пол. Постепенно её окружала стража Генерала, но это не волновало девушку. Она смотрела на собравшихся людей. И именно это пробудило на её лице потрясение. Не страх, не стыд, а потрясение смешанное с ужасом.

– Стоп,– скомандовала Настоятельница и кадр замер.

Агилар медленно перевел на нее свой взгляд.

– Какого черта происходит?– прорычал он.

– Держи себя в руках,– проговорила Настоятельница, медленно поднимаясь с места. – Твой разум должен оставаться трезвым.

– Я хочу получить ответ,– отчеканил он.

– Стража схватила Изабо, но волнения в Кор`Эсте разгораются все с большей силой.

– Ваших рук дело,– вновь прорычал он. – Глухая ночь, и столько людей, в таком месте. До чего неаккуратный ход, опрометчивый. Вы стольких людей поставили под угрозу.

– За то действенный,– возразила Настоятельница. – Но не это волнует тебя больше всего. Изабо сейчас под стражей, её поместили в тюрьму, ту что в северных горах.

Агилар сжал челюсти. Он знал что это была за тюрьма.

– У Генерала появился весомый повод наконец-то избавиться от Изабо. Но она жива, и ей требуется помощь,– добавила женщина.

– У вас для это есть обученные люди!– крикнул он, слова ударялись о каменные стены. – Почему вы пришли в мой дом? Почему решили, что можете возлагать на меня такую ответственность? – он сжал кулаки, смысл происходящего начал отзываться дрожью в его теле. Агилар смотрел в глаза Матери Настоятельнице. Ответственность должны нести те, кто создает – они создали эту проблему, они не позволили тайному остаться тайным.

Веспера шагнула к сыну. Она привлекал его внимание, и тяжесть в глазах матери остудила его гнев. Веспера подошла к Агилару и коснулась его руки. Она понимала сына.

– Ты уже все решил, верно?– шепотом спросила она, лбом упираясь в плечо сына.

Он опустил голову к матери, в тайне надеясь получить момент, когда гнев можно будет перестать сдерживать. Он представлял как его рука сдавливает горло Настоятельницы, преподнося её телу отрезвляющую боль. На вопрос Весперы он лишь кинул – она почувствовала.

– Я же сказала тебе, сын. На Кор`Эст ты как раньше уже не вернешься,– проговорила женщина отстраняясь.

Она повернула голову, чтобы увидеть лицо Настоятельницы. Зелень глаз питала хорошо срытый гнев женщины. Агилар не сомневался в том, что его мать разделяла его взгляд и отношение к дому Статэра, но он не знал, что её желание шло в разрез с желанием сына отрезвить Настоятельницу. Повисшая угроза – разрушительный потенциал Определяющего момента, заставлял дрожать пространство и время – вызывала в Веспере желание причинить боль, за которой последует один исход – смерть.

Глава 8

Не каждая душа откликнется на пердупреждение

Многие будут слушать ваши слова, но не услышат их на самом деле.

Иногда только потрясение способно перевернуть целый мир,

заключенный в одном человеке.

Великий Император Иоанн I,

из книги “О жизни и смерти”.

В боевой костюм Агилар облачался на борту корабля предоставленного Настоятельницей. Этот укомплектованный на быстрый полет корабль мог позволить им незаметно перемещаться среди всех миров объединения, так же его невозможно было отследить приборами как навигации, так и слежки. Пилотировала его девушка которую звали Дэлиза Бри, её отправили в сопровождение, пологая, что способности девушки помимо прочего помогут удержать Изабо в стабильном состоянии или отстрочить гибель её тела. Так же на борту корабля находился Бьерн, он сидел в кресле второго пилота, уже облаченный в боевой костюм. Полностью черные боевые костюмы не имели на себе световых линий, их ткань плотно прилегала к телу, и имела высокий уровень защиты от разных видов оружия. Но никто из собравшихся никогда полностью не полагался на их защитную способность.

– Тебе стоит надеть вон ту маску,– проговорила Дэлиза, указывая ладонью на открытую панель с различными видами самок. – Та что с право от тебя.

– Не знал, что вас учат фамильярному обращению,– Бьерн смотрел на панель управления, но нельзя было не ощутить его недовольства. – Для тебя он господин, или же сэр.

– Не знала, что вас не учат чувствовать ситуацию,– проговорила в ответ Дэлиза, двумя руками держась за руль управления, девушка позволила себе усмешку. – Сейчас мы с вами просто три смертника. Так что, будь проще,– добавила она. – Эта маска фиксируется на затылке. Никто не должен разобрать твоего лица, поэтому на капюшон полностью полагаться не стоит.

– Я понял,– Агилар не сильно прислушивался к тому что говорит девушка, он концентрировался на последовательной оценке пунктов плана. Сомнений не было – Изабо следовало освободить как можно скорее. На то была не одна причина. Выбор тюрьмы не был очевидным – Генерал знал, что её захотят спасти, но никто не станет делать это в открытую. Изабо предстала убийцей – об этом узнали все миры, это связывало руки даже семье Барнейб. – Оружие,– проговорил Агилар, застегивая на талии пояс-держатель.

– Следящую секция,– ответила Дэлиза.

Агилар нажал на металлическую панель и чехол отъехал по стене в сторону, демонстрируя широкий выбор оружия, как огнестрельного, так и холодного. Были среди них и бластеры. Он взял два пистолета, нож и винтовку, зафиксировал её в чехол на спине. Привычные действия, они не вызывали даже тени волнения. Волнения заключались в другом. Агилару следовало освободить Изабо и доставить её в свой мир, в свой дом, где их будет ожидать Мать Настоятельница. Как только они пересекут границу, пространства между двумя мирами должны будут стать закрытыми. Когда последует запрос на объяснения они уже знали, что следует ответить. “Мы не хотим вмешательств, во время проведения Совета, на котором произойдёт передача власти Верховного монарха его приемнику”. Простой, но действенный ответ. Вот только в свете пропажи пленницы не снимающий подозрения с Кор`Интера.

Им оставалось лететь еще несколько часов, но Агилар почти не ощущал течения времени. Перед внутренним взором продолжало появляться лицо Изабо, замершей на внутри дома Берзэ-фрим, с выражением полного ужаса. Она осознала, происходящее не случайно, он даже чувствовал что она знает кто именно подстроил произошедшее. Агилар не был уверен, что её ужаснул статус убийцы и издевательства, которые последуют за смерть графа Лотимера. Нет. Даже смерть не ужаснула её. Что-то иное. То что было причиной, по которой дом Статэра организовал эту публичность. Когда Агилар увидел Изабо рядом с мертвым графом, он подумал и о смерти графине Дюбран, её обстоятельства так и не были достойно объяснены.

– Почему ваш дом решил поступить именно так?– спросил Агилар, присаживаясь на сидение у боковой стенки корабля. Он не был большим и мог вместить всего четверо человек, но малая вместительность компенсировалась быстротой.

– Наш дом?– наиграно удивленно проговорила Дэлиза. – Не все что делается от лица дома Статэра находит одобрение у всех его учеников. Но произошедшее лежит даже не на Настоятельнице, как ты думаешь, но она не стала мешать в осуществлении этого плана. К сожалению, я узнала об этом слишком поздно.

– Так чих это рук дело?– продолжал Агилар.

– Это нетерпимость Настоятеля Рагнара,– отвечала Дэлиза, почти выплевывая слова. – Ему кажется что он знает о Изабо слишком много, чтобы решать как следует пользоваться её жизнью.

– Пользоваться её жизнью?– Бьерн почувствовал отвращение к смыслу стоящему за простыми словами. Никогда он не относился к дому Статэра с уважением, их методы казались мужчине совершенно неприемлемыми. По крайней мере, такое отношение сложилось из известной информации и личных наблюдений. Многое об этом доме ему, как и многим другим, не было известно. Пожалуй, слишком многое.

– Не стоит так реагировать,– отвечала девушка. – Подобное происходит сплошь и рядом,– это было совершенно не саркастическое и не веселое замечание, скорее равнодушное, в голосе девушки была слышна усталость. – Причина почему он так поступил мне не известна, я как и вы могу только догадываться.

– Не понимаю вашей верности,– сказал Агилар, он как и его друг питал к дому Статэра больше негативные эмоции. Нежели наоборот. Но так как он и его мать были учениками получившими свободу – он по праву рождения, Веспера же освободилась от служения после заключения брака, знал Агилар куда больше Бьерна. Это позволяла ему делать иные выводы.

– Верности,– она даже фыркнула. Этот звук почти до глубины души удивил Агилара. Было совершенно не естественно слышать подобное от ученика дома Статэра. – Моя верность принадлежит не дому. Просто наши с ним интересы совпадают в большинстве случаев.

– Неужели,– проговорил Агилар.

– Для того, кто перенимал у нас знания и активно ими пользуется, ты ведешь себя слишком пренебрежительно,– сказала Дэлиза, но в голосе девушки не звучало неодобрения. Она просто указала Агилару на аспект, который следовало контролировать.

– Следи за тем что и как говоришь,– ровным тоном одернул Бьерн.

– А ты перестань меня одергивать,– ответила девушка, и посмотрела мужчине прямо в глаза. – Это раздражает.

Агилар беззвучно усмехнулся, Бьерн явно не был рад что настоял на своем участии в этой миссии. Последовать за Агиларом для него было делом чести, а вот выслушивать неуважение какой-то безродной девчонки было ниже его достоинства. Агилар не был рад, что Бьерн настоял на своей помощи. Эта так называемая вылазка в одну из самых строго охраняемых тюрем Кор`Эста, в любой момент могла принять непредвиденный оборот. И ему было бы спокойнее отправиться самому. Но каким бы сильным не был человек, он не должен полагаться только на себя. И Агилар не хотел допускать подобных ошибок.

– Тогда кому ты верна?– спросил он у девушки, поймав её взгляд в отражении на лобовом стекле корабля. Зленые глаза смотрели прямо и уверено, выражение лица умело держалось спокойным.

– Я верна Изабо,– ответила девушка.

Агилар в ответ кивнул, принимая слова девушки как правду.

Северная горная тюрьма представляла собой сеть из туннелей, сводящихся в центральную часть – Управление. Преступниках содержали по всему периметру туннелей, в камерах одиночках. Самых отъявленных преступников держали поближе к Управлению, и следовательно к поверхности. Камеры ограждались защитным барьеров, который нельзя было разрушить изнутри, только снаружи. Прикосновение к барьеру приносили заключенному сильную боль. Этот барьер был одним из самых сложных этапов, из-за сложности деактивации. Агилар смотрел на общую проекцию схемы тюрьмы, вспоминая в каком цикле направлений движется охрана. Незамеченными они от туда не выйдут, да и скорее всего войти придется не без шума.

– У меня не было времени найти детальную схему тюрьмы,– сказала Дэлиза, она сидела скрестив руки на груди автопилот подводил их к скалам. – Это не то что есть в общественном доступе.

– Этого достаточно,– сказал Агилар, поворачивая светлую проекцию, так, чтобы осмотреть тюрьму сверху. – Нам надо будет оставить корабль здесь.

– То есть как?– спросила девушка. – Это несколько метром над самой высокой частью здания. Предлагаешь спуститься на парашютах?

– Можно и на парашютах,– отвечал Агилар, поймав усмешку Бьерна. – Нам следует оказаться как можно ближе к центральной части управления, там есть отдельные камеры, и судя по сигналу частиц, Изабо находиться в одной из них,– говорил он, отмечая слабое мигание синей точки в близи центрального купала. – Не следует дать им возможности перевести её в другое место, и действовать надо быстро. У нас нет времени на привычное проникновение с пересечением заснеженной дороги.

– То есть, хочешь чтобы мы вошли и вышли,– проговорила Дэлиза, недоверчиво глядя в синие глаза Агилара, он не выглядел напряженным, и это могло считаться как отсутствие здравого смысла, или чрезмерная уверенность в своих возможностях. – Я смогу изнутри опустить корабль как можно ниже, чтобы вернуться на борт. Но это необходимо сделать прямо из центра управления, чтобы сигнал был чистый и корабль считал мои данные.

– Значит оттуда мы и покинем эту тюрьму,– сказала Агилар, деактивируя проекцию.

Они заранее распределили роли, каждый знал в чем заключается его задача. Меньше шума – больше эффективности. На охрану Изабо не могли так быстро собрать большое количество сил, тем более основной целью на тот момент не было её убийство, на север её привезли лишь с целью подготовки и чтобы оттянуть время.

– Эй!– окрикнула Дэлиза, наблюдая за тем, как Агилар приготовился прыгать. – Твой парашют,– она протянула ему предмет снаряжения.

– Это будет лишним,– проговорил Агилар, слегка кивнув, а затем оттолкнулся и прыгнул вниз.

– Черт!– проговорила Дэлиза, резко хватая ртом холодный воздух. Она поспешила застегнуть свою маску.

– Удивляться будешь позже,– проговорил Бьерн, приготовившись прыгать следом. – Не задерживаемся!– это прозвучала как команда, и Дэлиза поджала губы.

Сильный холод ударял по телам, но костюмы защищали их и от перепада температуры. Агилар приземлился на выступ, недалеко от стеклянного купала Управления. Он смотрел в глубь технического зала, множество светящихся в сумеречном освещении экранов, люди в форме и ни одного дозорного. “Значит сейчас они патрулируют туннели”– подумал он и присел, кладя руку на стекло. Он легко отыскал экраны транслирующие съемку с камер видеонаблюдения – одиночные камеры особо строго наблюдения относились на отдельный монитор – он увидел зону передвижения – две пару патруля и активные защитные экраны.

– У нас никак не получится пройти в эту зону тихо,– проговорил Агилар, когда к выступу на котором он удобно утроился подошли Бьерн и Дэлиза. – Сейчас мы в слепой зоне,– он обвел выступ и часть купола,– но мы не знаем куда ведут эти вентиляционные выходы,– он указал на них.

– Проверять нет времени,– согласилась Дэлиза.

– Тогда у нас одна дорога, по этому коридору,– Бьерн указал на единственный выход из технической комнаты.

– Раз вы с этим согласны,– Агилар поднялся, он чуть привстал и оттолкнулся от выступа, подпрыгнул. Прыжок вышел уж слишком высоким, но для того что он намеревался сделать ему необходимо было распределить вес.

– Какого…– Дэлиза автоматически присела, когда Агилар врезался ногами в стекло купала с первого же удара разбивая его. Осколки с грохотом посыпались вниз, вызывая панику получше шума от удара. – Как это вообще…

Но она сама отмахнулась от своего вопроса, последовав за Бьерном. Они спрыгнули под звуки охранной сигнализации. Агилар повредил лишь одну часть купола, но и этого было более чем достаточно чтобы проникнуть внутрь эффектно и без задержек. Агилар не дожидался Бьерна и Дэлизу, он сразу направился вглубь части Управления, к зоне камер. Продвигался он быстро, стараясь совершенно не обращать внимание на камеры и на пробегающих мимо людей, когда он миновал первый коридор то ускорил темп, стал тише и людей паникующих людей поубавилось. В техническом отделе сидели совершенно не бойцы, а техники и ученые, отлаживающие работу барьеров и прочего системного оснащения. От них угрозы Агилар не ждал. Он в целом не ждал сложности в том что делал в тот момент. Его тревожило то, что последует за этим освобождением. Тревожило и то в каком состоянии он мог найти Изабо, ведь ему как никому другому хорошо было известно пристрастие Генерала к мучениям этой девушки. Генерал не мог отказаться от публичности, эта смерть должна была стать для него своеобразным триумфом – но нельзя было забывать об импульсивности и силе гнева. “Она еще жива и ей требуется помощь”, он хотел верить что это правда. Ибо, что в обратном случае ждало Кор`Эст и его людей? Как бы это сказалось на всех мирах?

На его пути начали появляться охранники. Он действовал как можно быстрее, нанося точные удары, оставляя из без сознания. Агилар не стремился убивать этих людей – многие из них оказывались на подобной службе просто за неимением выбора. Да и подобные убийства не приносили Агилару удовольствия. Подобравшись как можно ближе к цели на его пути появились препятствия посложнее – солдаты были куда более опытными бойцами, чем простые охранники и патрульные. С ними приходилось быть осторожнее, наносить более грубые удары и пользоваться ножом, чтобы обездвижить.

Пробравшись внутрь зоны, он быстро пробегал мимо камер с преступниками, которые свистели и кричали ему слова, которые он даже не собирался запоминать и прислушиваться. Пустые сторонние звуки. Найдя камеру в которой держали Изабо он лишь на мгновение замер, прислушавшись к бегу позади себя, к нему направили без мало отряд солдат, это можно было понять по тяжести их шага и шуму не легкой формы.

Изабо сидела на бетонном полу, прислонившись спиной к холодной пустой стене. Руки её были разведены в стороны, и по локти закованы в металлические кандалы. На ней были тонкие черные штаны и майка на бретелях, босые ноги были скрещены, колени смотрели в разные стороны. Агилар обратил внимание на венозную сетку на её руках – она была чрезмерно заметной и налитой синевой. Она сидела опустив голову к полу, волнистые волосы ниспадали вниз и были растрепаны. Она не шевелилась, и Агилар решил что она находиться без создания – считать физиологическое состояние было не легко через защитный барьер из энергии. Он переливался тонкими движущимися линиями цвета в искусственном свете движущихся световых сфер.

Рядом с камерой располагался блок управления, каждой камере отводился свой блок – для особо буйных преступников к стандартному уровню защиты добавляли электрические разряды, устанавливая для этого определённый таймер. У Агилара было не много времени чтобы отключить блок питания щита, оно увеличивалось благодаря Бьерну и Дэлизе, которые перевели внимание присланных солдат на себя, но за одним отрядом должны были следовать и другие.

Агилар ударил по защитной крышке и она разлетелась на части, открывая панель управления. Он вынул из набедренной кобуры пистолет-бластер и навел его панель. Несколько выстрелов с накопленным уровнем температуры и панель закоротила. У него было всего несколько минут чтобы успеть освободить Изабо из хватки метала и оттащить из зоны её камеры, чтобы не попасть в ловушку системы безопасности. Этот барьер можно было отключить только из центра системного управления. Рисковать не было необходимости.

Агидар встал сбоку от Изабо и приложив силу выдернул железную цепь из крепления в стене. Резкое движение головы Изабо дало понять, что она вовсе не прибывает в бес сознании. На Агилара смотрели неестественно яркие голубые глаза, он обошел её не разрывая зрительного контакта и вырвал другу цепь. Руки Изабо с громким стуком упали на бетонный пол. Агилар наклонился и подхватил её на руки, а затем быстро оттащил подальше от камеры. Опустив её на пол он резким движением вынул и кобуры пистолет и сделал несколько быстрых выстрелов, слегка наклонив корпус, он обезвредил трех солдат.

– Кого же они прислали за мной,– тихо говорила Изабо, как бы рассуждая вслух. – Это тело настоящее? – она следила за его движениями.

Агилар высвободил её руки разорвав защитные кандалы у основания, разломив их тем самым на две тяжелые половины.

– Ты монстр,– проговорила Изабо и улыбнулась. Это был первый раз когда она по-настоящему улыбнулась при нем. – Я тоже,– добавила она. – Значит мы можем подружиться.

Изабо находилась под действием наркотика. Он лишал её сил и концентрации. Ослабленное холодом и ударами тело почти не сопротивлялось тому что с ним делали. Агилар подхватил её и повесил на плечо, так чтобы одна его рука был свободна.

– Давай же, поторопись!– крикнула Дэлиза. – Очередной отряд на подходе,– в руках девушки были две катаны, окровавленные, но не потерявшие своего блеска. Она была права, пора убираться из этого места.

– Уходи вперед,– проговорил Бьерн, – мы следом.

– Нет,– сказал Агилар. Он передал Изабо Бьерну. – Ты иди первым, пока проход свободен.

– Давай же!– крикнула Дэлиза, делая резкий выпад в сторону, остриё катаны прошло насквозь тела солдата.

Агилар следовал последним. Дэлиза должна была активировать корабль, он должен был опустился к выступу, чтобы они могли взобраться на корабль. Бьерн использовал крюк с автоматической функцией подъема, и когда Агилар с Дэлизой добрались до места, он уже ждал их на выступе. Солдаты все прибывали, их становилось все больше, а действия их становились все яростнее – Агилар провел параллель. Его народ реагировал на запах крови своих убитых собратьев и это делало их еще более яростными – эти же люди казалось даже не замечали лежащих на полу трупов.

– Корабль готов,– проговорила Дэлиза, складывая свои катаны в чехлы за спиной.

– Хватай меня за шею,– скомандовал Агилар и подхватил девушку на руки. Он чуть присел и отпихнулся, его ноги мягко коснулись борта корабля, и он отпустил Дэлизу, Бьерн тоже был на корабле, он положил Изабо на пол, её глаза были закрыты, дышала она глубоко – теперь она все же отключилась. Дэлиза опустилась на колени и взяла Изабо за руки, даже через плотную ткань она чувствовала каким холодным было тело девушки. Бьерн принял управление, и они начали подниматься на высоту полета, она позволит им перейти в скоростной режим.

Агилар посмотрел вниз, держась руками за стену и дверь, по ним пытались стрелять, но огонь резко прекратился. Ем убыла интересна причина. И он нашел её. Медленно в полуразрушенное помещении технического управления, сведя руки за спиной, вошел высокий светловолосый мужчина в белой военной форме Кор`Эста. Лицо его показалось Агилару знакомым, но лишь отдаленно и смутно. Он запечатлел его в своей памяти почти непроизвольно. Незнакомец смотрел строго вверх, на то как удалялся корабль. Он не выглядел злым или огорченным, наоборот казалось произошедшее принесло ему удовольствие – хорошо видимая улыбка расплылась на его лице. Агилар смотрел на него предчувствие подкралось к его горлу. Незнакомец поднял руку, и не теряя улыбки, отсалютовал Агилару – он тоже смотрел прямо на него.

Агилар захлопнул дверь корабля, и Бьерн сразу перевел его в скоростной режим. Мужчина осел по стене и освободил лицо от маски, откинув её с силой в сторону. Он смотрел на то как Дэлиза стянув с себя верхнюю часть костюма, под ним у девушки была эластичная майка, оголенными кончиками пальцев водит по внутренней поверхности рук Изабо. За каждым движением девушки следовала линия света, и цвет линий менялся – чаще всего повторялся красный.

– В ней много наркотика,– говорила Дэлиза, отвечая на молчаливый вопрос Агилара.

– Она до последнее держала себя в сознании, чтобы частицы не были полностью разрешены веществом и мы могли отследить её местонахождение.

Дэлиза положила одну руку на лоб Изабо и из под нее начали выглядывать слабые лучи красного света. Талант этой ученицы был довольно силен, она не только считывала физиологическую сигнатуру, но и перенаправляла потоки энергии. Подобные умения были крайне редки, как и верность которую заслужила у этой девушки Изабо. Свободной рукой Дэлиза приподняла ткань майки и взгляду стала доступна обширная гематома и иссиня-красные синяки. Ссадины на руках и лице тоже были довольно глубокими и свежими.

– Её избили, а уж после накачали наркотой,– проговорила Дэлиза сквозь зубы, с особой внимательностью она рассматривала ладони Изабо, состояние её пальцев. Она поднялась и достала из своего рюкзака пару тонких черных перчаток изготовленных из переработанных листьев деревьев долгожителей, что росли только в лесах Кор`Фораса, не сложно было отметить их особую структуру сочетавшую в себе легкость материала и особую прочность. Надев из на руки Изабо, она снова принялась перенаправлять потоки энергии, не леча организм а питая его жизнеспособность.

– Как только уйдем в межпространство подай сигнал, чтобы подготовили все к нашему возвращению,– проговорил Агилар поднимаясь и подходя ближе к лежащей Изабо. Он смотрел на её лицо – даже оторвавшись от реальности эта девушка не находила себе покоя, или же дело было в боли, которую она испытывала даже во сне? – Мы приземлимся в пустыне, чтобы попасть в мой дом незамеченными. В расчетное время укладываемся?

– Да,– ответил Бьерн быстро глянув на приборную панель. – На Кор`Интере мы будем с приходом глубокой ночи.

Им придется оставить корабль в пустыне, оттуда часть оставшегося пути придётся проделать на мотоциклах, это было необходимо чтобы попасть в дом семьи Травада используя их личный выход на поверхность, они спуститься на лифте, но все это требовало времени. Он окинул Изабо оценивающим взглядом. Она была истощена.

– Она выдержит дорогу?– спросил он, встречаясь взглядом с Дэлизой.

– Я сделаю всё необходимое для этого,– отвечала она, голосом полным чистой самоотверженности.

Глава 9

Ты можешь чувствовать себя разрушенной,

сломленной и полностью поверженной.

Но продолжать бороться необходимо душой,

той самой субстанцией, которая способна

вернуть силы в израненное тело.

Из личных записей Энтии ван Райт, урожденной Барнэйб,

использованных в книге “Движение сил и энергии”.

Она проснулась с болью и страхом, словно вот-вот была готова задохнуться. Это пробуждение не было похоже на подъем из воды, скорее на сильный разряд тока. Изабо села и прижала к туловищу ноги, и только через несколько мгновений тело окатила новая волна боли от резкого движения. Но эта боль отрезвляюще подействовала на её разум. Воспоминания прошедших дней выстраивались в четкую линию, вместе с ними возвращались и глубокие ощущения. Изабо поняла что окружена полной темнотой – ничто не освещало помещение в котором она находилась. Но ей было непривычно тепло и это ощущение создавало нечто извне.

Мышцы Изабо противились любой попытке девушки привести тело в движение, или даже слабое подобие на движение. Но она все же заставила себя сесть, опустив ноги на пол, босыми ногами она сразу ощутила мягкость ткани и тепло. Вдохи были поверхностными, чтобы не причинять себе еще большую боль, но запах был пряным и густым, при этом он легко проникал в легкие и не вызывал задыхания. На теле она ощущала шелковую ткань, она гладила кожу при движении – успокаивала. Распущенные волосы касались голых до плеча рук, ладони скрывали почти невесомые перчатки, Изабо сразу догадалась из какого материала они были сделаны.

Она просидела в полной темноте и тишине несколько минут, ловя себя на чувстве полного отрешения, словно в такой обстановке отдыхало не только тело, но и разум. Когда дверь в комнату отварили, по стенам сразу побежали световые линии, нарушая тьму. Свет доносился и из просторного коридора. Изабо сразу обратила внимание на вошедшую девушку в форме дома Статэра, только эта принадлежность не волновала её.

– Дэла!– глухо произнесла Изабо, взглядом она пыталась донести радость от встречи с зеленоглазой девушкой.

Дэлиза держала в руках поднос, девушка несла Изабо воду, в которой развела отвар способствующий регенерации поврежденных клеток, так же несла мази для обработки синяков и гематом, она быстро подошла к кровати на которой сидела Изабо, поставила на нее поднос и потянулась чтобы обнять девушку – аккуратно, не причиняя боли. Это был сильный порыв, действие которое можно было позволить себе не так часто.

– Слава Великому,– проговорила Изабо, гладя подругу ладонью по спине.

Дэлиза отпустила девушку и присела перед ней на корточки, вглядываясь в глаза. Она приложила много усилий чтобы ускорить процесс выведения наркотика из организма Изабо, так чтобы это не повредило ни сознание девушки и не структуру здоровых клеток. Но даже в истощенном состоянии тело Изабо сопротивлялось действию наркотических веществ, она самостоятельно смогла контролировать скорость выведения, будучи в бес сознании.

– Сколько я была без сознания?– спросила Изабо, складывая руки на коленях.

В ней уже присутствовала прежняя концентрация, она понимала что происходит вокруг, но что-то Дэлиза отмечала во взгляде Изабо постороннее, словно она выжидала, прислушивалась.

– Двое суток,– отвечала девушка.

Изабо кивнула, подумав про себя что они потратили не так много времени именно благодаря талантам её давней подруги. Справляйся с её состоянием обычные лекари она могла бы очнуться с глубокими повреждениями и на это ушла бы не одна неделя. В теле Изабо ощущала равновесие, все потоки энергии двигались в привычном темпе, циркулировали подстраиваясь под скорость движения крови. Да её тело было слабо, точнее слабее обычного, но оно привыкло к частом физическим недомоганиям неестественной природы. И было приучено к быстрому восстановлению. Изабо потянулась за стаканом с водой, жидкость была прозрачной, но отливала розовым цветом. Осушив стакан она в первую очередь утолила мучавшую ей жажду.

– Где я нахожусь?– спросила Изабо, покручивая в руках стакан. В свете былых линий он переливался, вот только переливы были не естественными. Первый признак рассеянного зрения, Изабо покачала головой – невовремя. Ей требовалась полная концентрация. Не было времени пробираться сквозь отблески энергии ближних измерений.

– Мы в Кор`Интере, на землях Старэра, в доме семьи Травада,– отвечала Дэлиза, поднимаясь на ноги. Теперь Изабо внимательно смотрела на нее снизу, и глаза её переливались, меняя яркость голубого цвета.

– Почему здесь, Дэла?– она подавляла гнев, но подруга знала её очень хорошо, чтобы не разобрать этого.

– Это решение приняла Мать Настоятельница,– проговорила Дэлиза, чуть отступая. Она спустилась вниз на одну ступень, кровать размещалась на возвышении.

– Так она тоже здесь,– проговорила Изабо и сделала глубокий вдох,отчего мышцы на её груди легонько задрожали. Она не поколебалась и принялась подниматься на ноги. – Она хочет поговорить со мной. Возможно, она предоставит мне очередные лживые объяснения,– говорила она, разглаживая ткань платья на бедрах.

– Тебе не следует торопиться двигаться,– проговорила Дэлиза, но не решалась возражать. – Настоятельница не станет настаивать на немедленной беседе, Изабо. Госпожа этого дома никого не подпускала к тебе, кроме меня. Она лично навещала тебя и следила за ходом лечения и скоростью восстановления.

Изабо чуть наклонила голову и нахмурилась.

– Я стану настаивать на немедленной беседе, Дэла,– сказала она и подобрала подол своего тёмно-синего платья, чтобы спуститься по ступеням. – Госпожа этого дома? Кто она?

– Веспера Травада де Сантэр, вдова,– отвечала Дэлиза, следуя рядом с Изабо. Она вела её по коридору к зале, в которой расположилась Мать Настоятельница. Кор Интер покрывала темнота глубокой ночи, слуги находились только в отведенной им части дома. Временно ученики Статэра занимались их работой. Никто из непосвященных не должен был видеть Изабо своими глазами, раньше времени.

Названое Дэлой имя показалось Изабо знакомым. Она не слышала его раньше, но читала на страницах маминого дневника. Энтия писала об этой женщине и её особом таланте, который скрывался от Первой Эктинии. Когда-то они были знакомы с матерью Изабо и разделяли взгляд на политику дома Статэра. Она писала о доверии. Но пока в своем уме Изабо не могла сложить всю картину воедино. Травада была фамилией предателя.

Дэлиза махнула двум охранникам и они открыли дверь в малую гостиную, чтобы обе девушки полги войти. Искусственный свет создавал баланс между темнотой и светом в помещении. Взгляд Изабо приковал вид обозреваемый из широких окон, он простирался на погруженный в сон город Сантэр. Яркие огни города не доходили светом до высоты каменных стен, туда где камень покрывало мерцание драгоценных камней. Их свет имитировал звездное небо. Изабо не доводилось посещать Кор Интер, о нем она знала только с рассказов и прочитанной информации в книгах. Она видела фотографии, но они демонстрировали совершенно иной уровень развития этого мира.

В гостиной кроме Матери Настоятельницы была и госпожа дома, обе женщины были одеты официально и сидели напротив друг друга на мягком ковре. Изабо видела лицо Настоятельницы, её глаза сразу принялись оценивать вошедшую Изабо. Женщина сидящая напротив поднялась с места и обернулась, чтобы поприветствовать девушку. Изабо узнала в ней черты человека, которого всем сердцем ненавидела, но яркие зеленые глаза выдавали в Веспере ученицу дома Статэра. В то время как тепло её протянутых рук говорило о желанном проявлении заботы. Все это путало Изабо, отдаляло её от единого мнения. И потому она поклонилась госпоже дома, вложив в её руки свои. Веспера так же склонила голову перед Изабо, единственной живой наследницей крови Императора и дочерью её покойной подруги.

– Прости те мне мою неучтивость, но позвольте старой женщине остаться за этим местом,– проговорила Настоятельница, указывая остальным на ковер. – Присаживайтесь.

– Не сочтите за неуважение к вашему дому,– проговорила Изабо глядя в глаза Веспере, чуть склонив голову. – Но я не хочу принимать вашего приглашения Мать Настоятельница. Поверьте мне на слова, но я прилагаю не мало усилий чтобы не убивать вас собственными руками.

В комнате повисла тишина. Изабо говорила правду. Встретившись с Настоятельницей она вспомнила накатившую волну ужаса, одолевшую её разум в ту минуту когда она смотрела на взбешённую толпу людей на площади, люди выкрикивали слова из древнего писания, кричали об исполнении пророчества и призыве силы, способной освободить их. На их лицах, руках, на одежде Изабо видела нарисованную метку, которую она всю жизнь скрывала под тканью перчаток – это была древняя метка из писания, некогда описанная принцессой Амирой, первой обладательницей этой метки.

– Ты проявляешь несдержанность,– проговорила Настоятельница и на её губах появилась усмешка.

– Вы ошибаетесь. Я владею собой. И способна убить вас не проронив и звука,– она шагнула к пожилой женщине, глядя на нее застывшими глазами. Но ей рукой преградила путь Веспера. – Мне плевать, что из-за вас я попала в тюрьму, и чуть не умерла там, это меня не волнует. Даже если бы я умерла, то была бы рада этому. Но что вы сделали с людьми? Как могли так поступить с их жизнями? У меня совершенно не осталось возможности, чтобы скрыться или оказать хоть какое-то сопротивление, – её гнев начал прорываться наружу. – Собранная вами толпа окруженная солдатами Генерала могла быть расстреляна на месте, стоило мне только оказать хоть малейшее не повиновение. И даже это не самое худшее что вы сделали для них! Что вынудило вас так сильно повлиять на их души?

Изабо хорошо помнила выкрик солдата в брони защитном костюме, он так отчаянно выставлял перед собой щит. “Не сдашься, мы убьем людей!”. Этого на записи Матери Настоятельницы не было, да и зачем?

– Мы лишь просветили их, сделали готовыми к настоящему Сопротивлению,– сказала женщина посмотрев за плечо Изабо, на вновь прибывших молодых людей. И глаза её блеснули. Она долго ждала этого момента. Слишком долго чтобы знать точное количество десятилетий.

– Вы отняли у них возможность сохранить веру в первозданном виде. Вы поселили в их умах свое учение, создав ложных идолов, что действует вопреки даже учениям вашего дома. Император и его семья никогда не были Идолами, они были защитниками, слугами не сущими на плечах бремя правления и страхи. Учения дома Статэра не предназначены для простого народа. Никогда не были,– продолжала говорить Изабо, игнорируя взгляд Настоятельницы.

– Мы бы не позволили тебе умереть,– проговорила Настоятельница. – Тебе еще многое предстоит сделать.

Изабо расслабила сжатые в кулаки ладони, её будто облили холодной водой. С пару мгновений она молчала, а затем по комнате прокатился её негромкий смех. Она просто не могла поверить в ту неаккуратность с которой Мать Настоятельница изменила направлении их неравного диалога. Но даже в таком случае, ей было что сказать.

– Неужели,– проговорила она, качнув головой. – Я еще не заслужила возможности умереть? Правда?! Что вам еще от меня нужно? Кого вы хотите из меня сделать? Идола? За этим вы позволили всем тем людям увидеть, то как я своими руками убиваю графа Лотимера? Разумеется, зачем же еще,– она дернула плечом, прогоняя неприятную дрожь.

– Людям нужен лидер, который сможет повести их, и прекрати произносить это мерзкое слово,– заговорила Настоятельница и махнула рукой. – Им нужен сильный человек, который будет питать их веру. Тот кто покажет что слова писания и предсказание крови Императора не просто так подавлялись Генералом. Он боялся их, и в этом его слабость.

– Вам нужен тот кто будет исполнять роль мессии, героя,– огрызнулась Изабо. – Вот только вы ошиблись,– Изабо почувствовала как её зрение снова начало замечать отблески энергии, а тело сотрясала дрожь. Отравляющие слова приводили её в ярость. – Вы ошиблись с выбором. Ради чего по вашему я терпела такую жизнь столько лет? Что бы в итоге стать марионеткой, символом обмана? Нет, я не герой, и никогда им не стану. Я не хочу этого, не могу. Я не смогла умереть со своей семьей и вы убедили меня посвятить себя уничтожению предателей, показали силу мести. Вы дали мне возможность убивать, и даже показали как наслаждаться смертью. Согревайте душу “пеплом”, нет ничего вечного. Так?

Веспера была глубоко поражена сказанным Изабо, она опустила руку и перевела взгляд на Мать Настоятельницу. Она лишь частично знала о тяжести жизни Изабо, но не думала что узнает насколько искалеченной была эта девушка.

– У меня не было возможности и сил делать больше, чем я делала. Я стала монстром, добровольно, считая что у меня есть хотя бы шанс на месть. Я надеялась унести не несколько жизней, прежде чем умру. И что теперь? Вы лишили меня и этой возможности, – злой оскал появился на лице девушки, она сильно побледнела.

– Ты была отмечена при рождении, и не люди отметили тебя, а Великий. Мне не нравится что ты так грубо забываешь основы, которым мы учили тебя, Изабо. Наш Создатель вернул утраченные силы, которые снова должны помочь установить прежнюю власть,– говорила Настоятельница, окуная два пальца руки в небольшую чашу с прозрачным маслом, которое должно было смягчить морщинистую кожу её рук. – Да утвердиться власть верная, и вырежет она плоть гнилую. Не думай, дочка, что люди так глупы. То было лишь малая часть нашего учения, но они готовы его впитать и хотят понять его и добиться исполнения – по собственной воле, не по принуждению. Люди изголодались, вера Кор Эста почти уничтожена, задушена и непростительно осквернена. Сам Центральный мир почти перестал существовать, он на грани гибели. Потому люди готовы даже к жестокости, ради возвращения прежней жизни и создания лучшего будущего,– Настоятельница помедлила, но вовремя воспользовалась молчанием Изабо. – На святой земле возводят каменные статуи новым Богам, создают яд – святую воду, в которую добавляют наркотик чтобы Берзэ-фрим могла контролировать людей, описывая состояние народа как благоговейную тягу к Великому. Пропагандисты разрушают последний оплот Первой Эктинии – память людей, переписываю историю, затуманивают разум детей. А те, кто остался верен – становятся рабами, они тратят все силы пытаясь выжить. И ты ничего не хочешь сделать для этих людей, дочка? Разве так тебя воспитали твои родители? Разве этому учила тебя твоя мать?

По щекам Изабо покатились слезы. “Моя мать всегда говорила мне бороться, но она никогда не была ко мне жестока. Моя мать любила меня. Моя семья любила меня, но им было больно смотреть на меня – отмеченную не только силой Империи, но и тяжелой судьбой. Они боялись и в тайне горевали, потому что знали, что оставят меня, а я последовать за ними не смогу. Просто не получу на это право”– думала Изабо, вспоминая образ своей матери. Ей было стыдно перед ней и перед отцом, ведь они возлагали на нее большие надежды. Они верили, что в руках правды она сможет расцвести и наполнить других силой их общей надежды. Но то что делал дом Статэра не было началом силы надежды – это была ярая разрушительная вера, стоит махнуть рукой и толпа ринется в намеченном направлении.

Она не видела себя героем, потому что была слаба для этого, ей одной не справиться. Она не хотела быть символом, потому что это просто на просто ужасало её – весь этот смысл, заложенный домом Статэра. Но они были верными последователями принцессы Амиры, той самой женщины, чьи силы частично переродились в Изабо. Они все время твердили о предсказании Императорской крови, как о чем-то тайном, доступном единицам, и это холодило кровь. Как бы сильно им не нужна была Изабо как инструмент, они не подпускали её к этим знаниям.

– Вы никогда не выбираете слова просто так, верно?– она хмыкнула, отмечая что морщины Настоятельницы стали глубже из-за повисшего давления. – Знаю, что вы умело манипулируете людьми даже не прибегая к особым уловкам, но я слышу в вашем голосе дрожь старости и благоговения. Вы ждали когда это произойдёт,– она быстро смахнула слезы. – Я должна помочь установить власть, так вы сказали. Кому же? Кого же вы избрали?

– Его,– отвечала Настоятельница, снова глядя за плечо девушки.

Изабо медленно повернулась, она знала, что за её спиной стоят люди, но из-за отсутствия потенциальной угрозы, которую она умела считывать, она не стала придавать этому значения. Но обернувшись испугалась – возможно наркотик все же повредил её отточенные навыки, иначе каким образом она могла так просчитаться?

– Но не мы его выбрали,– продолжала Настоятельница. – Он был отмечен с момента рождения, как и ты.

Она впилась глазами в Агилара, он стоял ровно, сложив руки за спиной. От него пахло сигаретами, рукава влажной рубашки были закатаны, в кармане свободных черных брюк торчала рукоять от складного ножа. Помимо запаха сигарет Изабо распознала запах холодной пустыни. Рядом с Агиларом стоял еще один мужчина. Но Изабо не было дела до него, она просто не замечала присутствия еще одного обладателя оружия.

Агилар взаимно разглядывал Изабо, первым отмечая её худобу и болезненную бледность. Растрёпанные волосы частично прикрывали острые скулы и ниспадали на оголенные руки. Её глаза были влажными, контур губ бледен. Пока она стояла к нему спиной, он заметил как время от времени она дрожала. В тот момент он не нашел в девушке прежнего равнодушие и спокойствия, с которым она выдерживала жестокость людей. Даже в её словах о слышал сломленность, но не мог посчитать слабой. Она признавала отвратительность собственного положения, в этом он частично нашел и себя. Изабо не смотрела на него удивлено, скорее с опаской и неверием – желая отречься от происходящее.

– Быть не может,– проговорила она. – Не может.

Она не доверяла Настоятельнице, как и сам Агилар, но он не мог отрицать сказанные ею последние слова – они были правдой. Изабо смахнула проступившие слезы и дернула головой, прогоняя наваждение. Она быстрым движением стянула с правой руки перчатку и торопливо подошла к Агилару хватая его выше запястья, устраивая ладонь поверх внутренней части его руки. Агилар не сопротивлялся он обхватил её тонкую руку своими пальцами и продолжил смотреть прямо в глаза. Изабо проникла внутрь его памяти, но мужчина оказался готов к подобному вмешательству, что стало для девушки очередным потрясением. Он помогал ей следовать по воспоминаниям, которые могли оправдать его, показать что он никогда не был и никогда не станет предателем. Она видела и себя в его воспоминаниях, от увиденных сцен жестокости по спине прошел слабый холод. Она увидела и то как Агилар спас её из Северной Тюрьмы.

Убрав руку она разорвала их связь, отблески энергии измерений начали скапливаться вокруг этого мужчины. Она только сейчас смогла оценить его нечеловеческую силу и ловкость. Он не просто превосходил всех, он существовал на ином уровне. Агилар намерено не позволил ей увидеть многое, что скрывала его память, но Изабо увидела достаточно, чтобы почувствовать себя заложницей обстоятельств. Она отшатнулась от него, потому что тело начало терять силы. Но Агилар продолжал держать её за запястье и потянул чуть на себя, чтобы девушка не споткнулась о подушку. Как только она уверено встала, он отпустил её холодную руку.

Изабо повернула голову и увидела как у всех женщин ярким зеленым светом горят глаза – именно так подействовал на них первый настоящий контакт Агилара и Изабо, их обдало волной энергии.

– Тебе, дочка,– начала говорить Настоятельница.

– Перестаньте меня так называть!– прокричала Изабо. Она оборвала Настоятельницу. – Я более даже не ваша ученица. И если хотите обратиться ко мне, то несколько раз подумайте, прежде чем это сделать.

– Но тебе придется выслушать меня,– продолжила пожилая женщина, тяжело вздыхая. Она видела как девушка противится правде, желая остаться за её гранями, но у них было не так много времени, чтобы Изабо могла позволить себе подобные метания.

– Довольно,– проговорил Агилар. – Я сам поговорю с нашей гостьей.

Изабо резко повернула голову, сузив глаза, зрение все еще улавливало отблески энергии. Она не ощущал доверия к Агилару, даже узнав кто он и в чем заключалась его миссия в Кор`Эсте, но его она выслушает охотнее, чем продолжит находиться рядом с этой старой ведьмой.

– Следуй за мной,– он смотрел не на девушку, его гневный взгляд был обращен к Матери Настоятельнице. – Я покажу дорогу.

Она действительно последовала за ним, махнув рукой Дэлизе, что бы она оставалась в гостиной. Агилар вел их по очередному коридору, затем по широкой винтовой лестнице, на самом верху их ждал прозрачный лифт. Она вошла в него и встала сбоку от Агилара, чувствуя как её ярость постепенно утихает, в сознании шумит рой путаных мыслей. На лифте они поднимались несколько долгих минут, после чего оказались на поверхности. Изабо осторожно ступила на деревянную поверхность, она была слабо усыпана песком, напоминая форму тренировочной платформы. Подсветка платформы позволяла увидеть часть пустыни и ближайшие горные хребты. Воздух был довольно свеж, но все же отдавал специфической пряностью.

Агилар не останавливался на платформе, он как и Изабо был босым, и направился к спуску с платформы, ступая прямо на пески. Изабо последовала за ним. Она воспринимал эти минуты молчание как возможность перевести дыхание.

– Ты хочешь чтобы я извинилась перед тобой?– спросила Изабо, первой нарушая тишину.

Агилар обернулся к ней, и заметил как она обхватила себя одной рукой, той что осталась без перчатки. Ночью в пустыне было прохладно.

– Присядь на песок, будет теплее,– сказала он и протянул руку, чтобы помочь ей сесть. Она качнула головой и опустилась сама, он кивнул и убрал руку. – И нет, я не жду от тебя извинений. Во многом, что случилось с тобой есть и моя вина, потому давай опустим этот вопрос.

– Предлагаешь вот так просто отпустить все прошедшие десять лет?– проговорила она, опуская ладони в песок. – Разве у нас получится?

Агилар усмехнулся. Она считала что и ему есть за что цепляться, за что обвинять её и так же ненавидеть.

– На самом деле, тебя ведь даже не это тревожит, верно?– спросил он, складывая руки за спиной, подставляя лицо потоку ветра.

– Ты слышал наш диалог с Настоятельницей, и думаю понял что я обо всем этом думаю.

– Да, это было не сложно. Но кое-что могло изменить твое мнение.

– Ты говоришь о себе?– одна её бровь изогнулась в удивлении. – Хочешь сказать, что ты согласен со словами Матери Настоятельницы относительно нашей роли в истории объединения? Да понимаю, у тебя необычайны дар и он может быть одной из способностей первого Императора, но этого мало,– она говорила опираясь на воспоминания Агиалар, увиденные ею несколькими минутами ранее. – Если мы встанем на этот путь непременно начнется война. Все миры погрязнут в хаосе.

– Но а если мы имея даже малую возможность не решимся на это. Что будет тогда, не думала?

Изабо покачала головой и прикрыла глаза. Он знал, что она не глупа и способна оценить шансы.

– О какой именно помощи говорила эта старая ведьма?– спросила Изабо. – Уверена, тебе рассказали больше чем мне.

– Ты, Изабо, та самая фигура, которая отвечает за духовную сторону нашего альянса. Ты наследница Императорской крови отмеченная силой принцессы Амиры. Избрав меня ты сделаешь меня приёмником Императора, в глазах всех народов Объединения.

– Избрав тебя?– недоверчиво переспросила девушка, хорошо улавливая ход мыслей Агилара. В них чувствовалось влияние дома Статэра.

– Скоро состоится Совет верховных Кор`Интера, на котором меня объявят приемником и одновременно я должен буду вступить в новую должность. Тебе же необходимо будет провести церемонию помазания,– проговорил он.

Изабо молча глядела на него, чувствуя подступающую тошноту. Церемония помазания проводилась только над Императорами и членами Верховной Монархии. Это была не сложная последовательность действия, но за ней стоял тяжелый смысл. Помазывая Агилара, Изабо должна была признать его своим Императором.

– Даже если я соглашусь, тебе придется доказать, что ты достоин этого положения перед всеми мирами. Проиграешь и лишишься своего права.

Он знал это. Помазание и связь с Изабо дают ему больше шансов чем всем остальным возможным желающим занять трон. Но не отнимает шанса на провал.

– В голове не укладывается, правда?– проговорил Агилар, присаживаясь напротив Изабо. – Поверь, для меня это тоже не так то и просто. Но я готов принять то, что мы должны сделать, я не хочу прекращать бороться. И думаю, что ты тоже этого не хочешь.

Изабо отряхнула от песка руки и закрыла ими лицо. На мгновение ей показалось, что она проснулась в иной реальности. Хотелось выть от собственного положения. “Что я могу сделать?”– думала Изабо. Она не чувствовала себя способной на подобный уровень свершений, она была наемным убийцей с глубокими познаниями в науке и обладательнице древней силы. Разве для таких людей созданы подобные задачи?

– Я помогу тебя,– проговорил Агилар. – Мы можем помочь друг другу. Все же ты хотела стать друзьями,– проговорил он и усмехнулся.

Изабо убрала ладони от лица. Эти слова она произносила будучи под действием наркотика, но теперь зная каким именно был Агилар она почему-то оценила их по достоинству – они в самом деле были как два монстра среди людей.

– Из меня плохой друг,– сказала Изабо.

– Это предоставь судить мне,– сказал он.

– У тебя есть план? Или только слабое представление как именно нам стоит поступить. Генерал узнав о том, что Кор Интер укрывает беглую преступницу потребует депортации, или пошлёт сюда наемников, чтобы убить меня и доставить ему мое мертвое тело.

– Ты боишься?– спросил он, взглядом полным серьезности.

– Нет. Я хочу знать как мы будем поступать, чтобы избежать этого. И есть ли у тебя план. Мне следует знать насколько самостоятельно я могу действовать и каким будет предел моих возможностей в подобном соглашении.

– Я могу рассматривать это как согласие на альянс?– спросил Агилар, поднимаясь.

– Как бы ни старалась, я не могу найти достаточно весомую причину чтобы избежать этого варианта своего будущего,– проговорила она, медленно поднимаясь. Девушка подняла голову к небу, яркие звезды растворяли темноту. – Потому, да. Я попытаюсь помочь тебе.

– Тогда у меня есть план, но пока он распространяется только на мой мир,– отвечал Агилар. – Но тебе стоит отдохнуть прежде чем погружаться в детали, как думаешь?

Изабо покачала головой. Все было не так, не правильно. Она должна была пытаться убить его, а не соглашаться на альянс, и уж тем более она не должна была делать его Императором. Но что именно изменило положение вещей. Неужели тот самый Определяющий момент? Она нашла взгляд Агилара изучающим, но более неприкрытым равнодушием.

– Я согласна,– проговорила Изабо, и в голосе девушки послышалась привычная жесткость. – Но надеюсь, что наши будущие переговоры пройдут без участия Настоятельницы.

– Я разделяю твою неприязнь к ней, потому могу обещать, что огражу нас от её вмешательства.

– Это была весомая причина по которой я согласилась на этот альянс. А теперь проводи меня в мою спальню,– просила она, подбирая подол платья.

– Кончено,– он хмыкнул. Все же в любом из миров человек остается самим собой.

Они подошли к лифту, и тут Изабо остановилась, снова глянув в небо.

– Нам еще очень многое предстоит обсудить,– проговорила она. – Я не знаю твоего мира, силы его солнца. Не знаю тебя. Десять лет я призирала тебя, ненавидела, ты знаешь это. Потому пойми, я дезориентирована. Но совершенно необъяснимым для меня образом, я чувствую, что ты способен помочь мне добиться цели, от которой я не собираюсь отказываться,– эти слова звучали как определяющее решение.

– Какова твоя цель?– спросил он, отступая чуть в сторону, чтобы Изабо чувствовала пространство.

– Я хочу убить всех кто предал Империю, каждого предателя и изменника веры,– проговорила она. – Многих приближенных к Генералу людей я уже убила, но этого мало. Даже в твоем мире есть предатели, ведь так?

– Разумеется, и я знаю их в лицо. Скоро и ты познакомишься с ними,– проговорил он, позволяя себе слабую улыбку. – Скажи мне, Дюбран тоже убрала ты?

– Да,– Изабо улыбнулась, но улыбка эта была измученная и полная усталости.

– Каким образом?– спросил он, рассматривая утонченный профиль девушки.

– Это детали, которые мы обсудим, после того как я отдохну,– сказала Изабо, она чувствовала как слабость подкрадываются к ней.

Они в молчании дошли до её временной спальни. Агилар открыл ей дверь и пропустил внутрь. Изабо вошла и сразу направилась к кровати, она не хотела обессилено упасть на пол.

– Я пообещал матери, что принесу ей отрубленную голову Генерала в качестве подарка,– проговорил он, и Изабо обернулась. – Мы разделим наши цели на двоих.

– Рада это слышать, господин,– она едва заметно улыбнулась.

Агилар закрыл за собой дверь, позволив Изабо снова очутиться в целительной тьме.

Глава 10

Когда я протяну тебе свою руку,

вложи в нее свою ладонь.

Ведь я хочу помочь тебе.

_{слова не перенесенные на бумагу.}

Она не могла поверить, что все происходящее на самом было правдой. Пол ночи она провела в беспокойном сне, но пары часов глубокого сна ей хватило, чтобы восстановить часть физических сил. Проснувшись она ощутила острое чувство голода. В спальне она не нашла часов, потому не могла понять какое именно время суток, в это просторном помещении не было даже окна. Вспоминая события прошлого дня Изабо поймала себя на ощущении необъятности Кор`Интера, она видела панораму города Статэр, но он был лишь одним из множества подобных, не считая деревень и малых городов. Ей хотелось увидеть поверхность мира при свете дня, но она знала что подняться туда будет невозможно из-за губительной опасности устойчиво высоких температур.

Изабо нашла в спальне дверь в ванную комнату. На высокой тумбе лежал новый комплект одежды, обувь и даже украшения. Ванну она принимала не долго, просто потому что тревожность не позволяла девушке расслабиться до конца. Она оценила риски, еще вчера, ведя диалог с Агиларом. Она не знала его человеческого существа, не могла понять какой он и в чем до конца состоит его план, но она была нужна ему для достижения определенных целей, а это означало, что покушений на её жизнь с его стороны какое-то время ждать не стоило. Пока она ему нужна, он будет на её стороне. Этим стоило правильно воспользоваться.

В его неприязни к Матери Настоятельнице и частной политике дома Статэра она увидела добрый знак – значит он не был под контролем этого дома полностью, даже его мать не была их куклой, но они оба переняли от этого дома знания древности. Так же Изабо долго думала над положением их отношений – неужели она на самом деле обязана ему? Он многое сделал чтобы помочь ей выжить, и делал это так умело, чтобы она и не подумала в нем усомниться; но он как и остальные был заинтересован в её кровном наследии – и она решила что это была основная причина его помощи. Но как именно стоит вести себя в подобной ситуации и как относиться к такому человеку как он?

По словам Матери Настоятельницы Агилар был отмечен силой самого Императора, но даже в приближенных к её времени Писаниях не было найдено толкования всех его сил, кроме неестественных физических возможностей. Ей еще предстояло понять каковы возможности Агилара и решить как именно ими следовало воспользоваться. Когда Изабо покинула ванну, её уже ожидала Дэлиза; полностью облаченная в новую одежду – длинное черное платье, в этот раз рукава в нем были, даже слишком длинные, она могла спрятать в них руки, мягкие кожаные туфли на тонкой подошве – но она предпочла бы идти босиком – камень в этом доме пусть и был преобладающим, но пол вымощен из дерева – он был гладким и теплым, пробуждал забытые ощущения, она надела и тонкие перчатки защищая свои руки, Изабо чувствовала себя крайне непривычно. Здесь среди теплого воздуха, ей отчего-то дышалось легче чем среди покалывающей свежести родного мира.