Яд и тень

Утренний улов

Солнце едва коснулось вершин Фанских гор, когда Азамат Турдиев уже стоял среди камней, вглядываясь в расщелины скал. Его рука медленно скользила вдоль кожаного пояса, нащупывая привычные инструменты: крючок на длинной рукояти, мешок из плотного брезента, маленький флакон с формалином. Сорок лет жизни, из которых двадцать два он ловил змей, научили его читать камни как открытую книгу.

– Эй, ака, может, хватит на сегодня? – донесся голос Рустама, молодого напарника. – У меня уже три гадюки в мешке. Хватит на недельную норму.

Азамат не оглянулся. Где-то здесь, среди этих россыпей, пряталась она – та самая змея, которую он выследил ещё на рассвете. След был свежий: характерный отпечаток чешуи на песке, слишком широкий для обычной гадюки. Слишком глубокий.

– Иди домой, – негромко сказал Азамат. – Детей в школу проводишь.

– А вы?

– Я ещё поработаю.

Рустам пожал плечами и стал спускаться по тропе. Азамат остался один – так, как любил. В тишине степи он мог слышать то, что недоступно другим: шорох чешуи по камню, почти неощутимую вибрацию, которую создаёт тело змеи, прижимаясь к земле.

Он присел на корточки рядом с крупным валуном и закрыл глаза. Дед Касым, научивший его этому ремеслу, говорил: «Змею нельзя искать глазами. Её нужно чувствовать сердцем». Старик умер десять лет назад, но его слова до сих пор жили в памяти Азамата, как заклинание.

Внезапно он почувствовал это – едва заметное изменение в воздухе. Словно кто-то наблюдал за ним. Азамат медленно открыл глаза и обернулся.

На плоском камне в трёх метрах от него лежала змея.

Она была огромной – почти полтора метра в длину, с толщиной тела в мужскую руку. Чёрно-бурые кольца на спине переливались на солнце, а треугольная голова была поднята и неподвижно направлена на человека. Но больше всего Азамата поразили её глаза – не обычные змеиные щёлки, а почти человеческие, полные древнего знания.

– Салам алейкум, красавица, – прошептал он, медленно выпрямляясь.

Змея не двинулась. Только язык изредка выскальзывал из пасти, проверяя воздух на вкус и запах.

Азамат знал этот вид – среднеазиатская кобра. Редкая, очень ядовитая, и потому особенно ценная для фармацевтической компании. За такую дают двойную ставку. Но что-то в этой змее было не так. Размер, спокойствие, этот пронзительный взгляд…

Он достал крючок и начал медленно приближаться. Змея следила за каждым его движением, но не отползала. Когда между ними остался всего метр, она вдруг заговорила.

– Азамат, сын Турди, внук Касыма…

Слова прозвучали не как звук, а как мысль, проникшая прямо в сознание. Азамат замер, чувствуя, как холодный пот выступил на лбу.

– Ты слишком долго охотишься на моих детей, – продолжила змея. – Настало время платить по счетам.

– Кто ты? – хрипло спросил Азамат.

– Я та, кого твой дед называл Мораккаб – Великая Страж. Я та, кто хранит тайны этих камней с тех пор, как первый человек ступил на эту землю.

Азамат моргнул – и змея исчезла. Только ветер шуршал в полыни, да где-то вдалеке кричал коршун.

Он осмотрелся, потрогал камень, на котором она лежала. Тёплый от солнца, без следов присутствия рептилии. Ни чешуйки, ни характерного запаха.

«Галлюцинация, – сказал себе Азамат. – Слишком рано встал, мало спал».

Но руки дрожали, когда он убирал крючок в чехол.