Архив вырванных страниц

– Страница 2 —

Пуб.: газета «Крым. газ.» № 26, 26 октября 2001.

Журнал «Литературный Башкортостан» № 12, декабрь 2008, Уфа, Россия.

Жанр: социальная притча.

Возвращение

«Судьба каждого человека висит на его собственной шее». – Древняя персидская мудрость

Понедельник – день тяжёлый. Но именно с понедельника для Него начнётся иная, новая жизнь. А в той – уже ставшей прошлой – жизни, понедельник останется днём особенным… душевным. Аккурат по понедельникам Он посещал городское кладбище, потому что от воскресений Его колбасило. Особенно в поминальные дни, суетные и многолюдные. Ему претил варварский обычай – устраивать застолья на могилах. Душу выворачивало. После пятой – забывали, зачем пришли; после пол-литры – куда…

«Жизнь есть способ существования белковых тел»1. Именно: «Существования». Ещё вчера он был «никем» и имя ему было «никто». И в графе «местожительство» тяжёлая милицейская рука уверенно выводила: «БОМЖ»2. А сегодня Он идёт по улице – впервые не сторонится прохожих. Одет во всё чистое, купленное за честно заработанные деньги. Бог ведает чего это ему стоило! С утра до ночи он ворочал мешки на вокзале, таскал ящики, почти не воровал, сдавал макулатуру и тряпьё, выуживал бутылки из мусорных баков – за что неоднократно бывал бит конкурентами.

Вот сейчас Он дойдёт до остановки, сядет в маршрутку, доедет до вокзала, купит билет доедет до родного города – а там!..

Перрон, дети, друзья и… жена. Стерва!.. Ладно… пусть будет.

И Он – подтянутый, чисто выбритый. А в руках у него – жёлтый, кожаный, румынский чемодан.

***

Он не знал, что его бывшая жена умерла от рака двадцать лет назад.

Он не знал, да и не мог знать, что младшая дочь выскочила замуж ещё в десятом классе. Свой брак считала удачным. Муж деньги в дом приносил. Правда пил… сильно… запойно. А потом беспричинно и жестоко бил. Но – коли бьёт, значит любит.

Он не знал, но мог бы узнать, что его старший сын закончил авиационное училище. Их Ми-24П, или попросту «Крокодил», сбили в районе Ножай-Юрта – из «Иглы», изготовленной в его родном Хабаровске. Отснятое на «шайтанскую» мобилу видео, обошло тогда все ведущие мировые телеканалы…

Вот и нужная ему остановка. Здесь проходило сразу несколько маршрутов. Нужный ему вёл туда. Где абсолютно для всех завершалась прежняя жизнь – и начиналось…

***

Прокуренный тамбур, убаюкивающий стук колёс и внимательные – от безысходности – попутчики. А ему найдётся что им рассказать-поведать. И, наконец, перрон! И он с Жёлтым. Кожаным. Чемоданом.

***

Подошёл автобус… Как там выразился первый лунный америкос? – «Мой маленький шаг – это огромный прорыв для всего человечества».3 Может это – и так…

У них… Там… На Луне.

***

БОМЖ вышел на последней остановке и, не спеша, направился к центральному входу. В руках у него, как обычно, был маленький затёртый дерматиновый чемоданчик.

***

Шофёр выглянул в салон автобуса и, увидев замешкавшую старушку весело прокричал: «Ко-неч-на-я! Выходим, бабуля! Или тебе – рановато»?

Первое время водителю было не по себе, а потом он привык и, выдерживая график, хладнокровно простаивал положенные минуты, у центрального входа…

На городское кладбище.

– Страница 8 —

Пуб.: Литературно-художественный альманах «Южная Пальмира», г. Одесса, Украина. «Наваждение» – №7 декабрь 2003. Он лайн PDF журнал «Разноцвет»

Жанр: наративная притча

Наваждение

Наша ревнивая мать закатила отцу очередной скандал за слишком долгую прогулку. Отца не спасло даже то, что он был со мной…

Я лежал на ковре и смотрел телевизор, краем уха слушая родительские разборки, от которых уже успел отвыкнуть. Только вчера я вернулся в родной дом, завершив обучение в специальном тренировочном центре. Меня научили прыгать через заполненные водой рвы, проползать под колючей проволокой, почти без разбега преодолевать высокие заборы, без испуга проникать в задымленные комнаты. Я не скулил как щенок и не трясся от близких разрывов петард. Я стал лучшим! И всё – ради неё! Ради мамы.

«Не смей прикасаться ко мне! Убирайтесь к чёрту ты и твой»… В сердцах брошенное слово, обрушило на меня багровую лавину ненависти. Я прежний перестал существовать. Был растоптан. Повергнут в прах. Уничтожен…

Я подскочил с ковра, метнулся к открытой балконной двери и перемахнул фигурные перила. Ловко приземлившись на четвереньки, я побежал. Легко и быстро. На три такта вдох, на четвёртый выдох. Я мчался посередине проезжей части по ночному безлюдной улицы…

Выскочившие из-за угла щупальца света, метнулись по ослепшим стенам домов. Я перебежал дорогу и прошмыгнул в спасительный мрак проходного двора.

***

Водитель толкнул задремавшего пассажира: – Гляди!..

– Что такое? Почему стоим?

– Видал?! Какой здоровенный мастифф только что залетел в подворотню? Настоящий телёнок! Собака Баскервилей… Их предками были молосские боевые собаки с римлянами в походы ходили… Фильм «Гладиатор» смотрел?

Пассажир оторопело протёр глаза: «Какие баскервили? Какие римляне»?..

***

Машина тронулась, разрывая слепящим белым светом густеющий дёготь короткой летней ночи. Чёрная жижа ненависти захлестнула моё сознание. Я оскалился и зарычал…

– Страница 5 —

Написан в декабре 2012 года – Ⓝ (из личного фонда).

Жанр: Аллегорический рассказ.

Возрастное ограничение: 16+

Ангел

21 декабря 2012 года – последний день Пятого Солнца. Так сказано в календаре ацтеков.

Высокий крупный очень немолодой чел, грузно опираясь на суковатую палку, медленно опустился на скамейку. Достал сигарету. Треснул зажигалкой. Вкусно затянулся удушливым дымом. И неожиданно забубнил, уставившись в пустоту перед собой.

– Привокзальный парк. Первая скамейка от заброшенного ларька… Ржавый ларёк – на месте. А скамейка? Какая? Справа? Слева? Не сказали. Вот и сиди теперь до Конца Света. По-другому – нельзя. Я однажды спросил: «Зачем второй? Я ведь и один справлюсь». А мне ответили: «Так надо».

–....

Мужик провёл ладонью по лицу, будто смахивая назойливого комара. – А- а- а… Значит ты уже здесь! Осуждаешь? – Он перевёл взгляд на сигарету в руках. – Я сам, как пачку достану, так каждый раз вздрагиваю, когда читаю: «Курение вызывает 84% смертей от рака легких и 83% – от хронической обструктивной болезни легких.» Дурная привычка. Никак от неё не избавлюсь. Я ведь начал курить в пятом году. С «Герцеговины Флор». Их тогда на фабрике караима Самуила Габая выпускали. На той самой, что после революции «Дукатом» стала. Хорошие папиросы были. Сталин их курил.

«Я маленькая девочка, танцую и пою, я Сталина не видела, но я его люблю.»

Да вот только через девяносто лет пропали. Сперва – страна. Потом – «Герцеговина»… Пришлось на импортную дрянь перейти. – раздражённо добавил он после короткой паузы.

–....

– А ведь я в своё время мог в иное место распределиться. Ан нет! Сюда направили. Сказали: «Так надо»! – Он сплюнул на грязно-жёлтый песок дорожки. – Должен тебе сказать, в те времена – тут было намного симпатичнее. А щас? Растащили тротуарную плитку по дворам, а родину по офшорам. Что ещё? Пьют безбожно! Ну и что? Из-за этого теперь Конец Света устраивать?

Большое дело! Как там на идиш? «А хицин бод»… Помню ещё…

–....

– Да. Пожил я здесь. Насмотрелся… И кем я тут только не был? И Агасфером, и Нострадамусом, и Карлом Марксом. Даже Лёвкой Задовым – пришлось побывать. – Старик зло усмехнулся. – Зато теперь у меня за спиной – бесценный опыт и мудрость прожитых лет, а не крылья… Как у тебя.

Только – Конца Света сегодня не будет. Я из «ангелов» давно вышел, а ты один ничего не сделаешь, потому что нас всегда должно быть двое. Помнишь, как мы с тобой тогда?

– Конечно помню! «И пришли те два Ангела в Содом вечером» (Бытие 19:1).

А фаер зол зы кимен.

– Это ты верно подметил: «Огонь на их головы». Тех – было за что…

Старик встал со скамейки и передёрнул плечами. То ли разминая затёкшую спину, то ли сбрасывая последние перья.

Лев Николаевич Зинькоовский (Лев ́Юдкович За́дов; 11 апреля 1893 – 25 сентября 1938) – деятель анархистского движения в период Гражданской войны в России.

– Страница 11 —

Пуб.: журнал «Зарубежные Задворки» Два кирпича и Дерево решений № 15/ июль 2015 стр.218-219.

Жанр: диалог-аллегория. Урбанистическая притча с элементами сатирического гротеска.

Возрастное ограничение: 12+

Два Кирпича

«Кирпич ни с того ни с сего, – внушительно перебил неизвестный, – никому и никогда на голову не свалится». Михаил Булгаков. «Мастер и Маргарита»

– Во дела! Ышо один вывалился. Таперича нас оба.

– «Оба» – неправильно. Следует говорить: «Двое».

– Да ладно вам. А чё таперича двое делать-то будем?

– Вниз поползём. Под качок.

– Под какой ышо «качок»?

– Под порыв ветра. Чу! Кажется дождь начинается. Поскользили!

– А вы тут… давненько обретаетесь?

– Здесь недавно. А до этого рядом с византийской плинфой пролежал. Лет сто пролежал.

– Ви-зан-тий-ской?

–– Именно! Плоская, такая. Вся из себя тонкая! Намедни храм недалече взорвали. Их всех, плинф на мусорку и выкинули, а нас там же до кучи собрали. А в Доме На Набережной аккурат крыши чинили, и вышло моё дело, как говорится, труба.

– Это кем же так говорится?

– Печниками. А ты, сам-то… откуда будешь?

– Да из угла я тут давеча выпал. А сюда соскольнул по мокроте. А так, чичёрские мы.

– Ну, да, ну да… Значит ты из ограждения крыши. А я выше всех в своём подъезде был. А там, кто только не жил… И чекисты, и цекисты, и министры…

– А эти… Ну, крайние. Из каких будут?

– Враги народа! И последние, и средние. Да и первые тоже! Ты запомни! Все, кто ниже нас, все враги народа! Поголовно. А если враг не сдаётся, его уничтожают!