Монах или дьявол. Исцеление любовью

Предисловие. «Истории становятся интересными, когда они не скромные»

Если живешь в стеклянном доме, не кидайся камнями.

Истории становятся интересными, когда они нескромные.

Я это поняла только тогда, когда умер мой муж.

Вообще никогда не думала, что захочу рассказать вам эту историю. Да, вся жизнь человека похожа на сказку, и, встречая много героев на своем пути, мы часто не задумываемся, зачем нам все это, сетуем на судьбу и проклинаем недоброжелателей, испортивших нам жизнь, или сердимся на тяжелую карму, догнавшую нас в этом суетном дне. Да, так и сейчас было со мной, невзирая на то, что я сама работаю семейным психологом уже 10 лет и по роду своей деятельности не могла попасть в капкан горя. Да вот как бы не так.

Вот поняла я это все, когда постучала в скрипучую дверь свахи, напоминающую мне вход на чердак старого бабушкиного дома, каких много я встречала в Питере в свои студенческие годы. За такими дверями часто собирались испуганные кучки молодых архитекторов, чтобы поспорить над курсовым «загадаем» и судорожно покурить последнюю, спрятанную от проверки, одну на всю компанию сигаретку, закусывая бутербродом, дающим спокойствие, расслабляющее суетливый молодой ум.

И вот, как в молодые годы, я затаилась, переводя испуганное, сбившееся после подъема по крутой узкой лесенке дыхание, и замерла в ожидании чуда.

– Входите! – прозвучал за дверью низкий баритон.

«Ой!» – только и успела подумать я, как дверь со скрипом открылась и в сумраке я увидела седого мужчину в старинном жилете малинового цвета с вензелями и широкими пуговицами. Поодаль сидела, сгорбившись, женщина, удобно приютившаяся за недорогим офисным столиком у маленького мансардного окошечка, наглухо занавешенного оранжевыми шторками.

– Боже мой, я точно пришла по адресу? – тихим, почти пропавшим от страха голосом только и смогла из себя выдавить я.

– Да, – решительно остановив меня в проходе, сказал он.

Так все и началось или закончилось, решайте вы, а я буду рассказывать.

Глава 1. Возвращение после смерти

Мой муж, опустившись на холодный кафель ванной комнаты, потерял сознание 2 января 2024 года от сердечного приступа, остановившего его жизнь. Да, в этот день врачи скорой так и не смогли завести его уставшее сердце, которое уже полтора года работало на 30%, преодолевая боль после трех операций. Это случилось внезапно, когда еще не стихла музыка новогодней ночи и шумные толпы людей продолжали неистово радоваться наступающему будущему, отчаянно стремились подготовиться к чему-то удивительному.

– Смерти нет! – сказал мне Евгений, когда пришел вечером 2 января… Я ушел потому, что пришел срок, – тихо добавил он, глядя в скрипучий пол нашей маленькой квартиры в Восточном округе Москвы.

За эту площадь мы совсем недавно отдали прекрасный дом в Ярославской области, надежно заперев там яркие воспоминания о счастливом прошлом, звуки смеха наших деток и теплоту уголков нашего сада, который своими руками мы посадили вместе с мужем. Там уже созревали груши и росли розы, окутывая теплом и нежностью каждую пору года. Как приятно наблюдать, как с первыми лучами солнца цветы распускаются, наполняя воздух сладким ароматом, а зрелые плоды трепещут под нежным ветерком, словно здороваясь с нами. Эти мгновения, когда свет проникает сквозь листву, отбрасывая танцующие тени на землю, создавая ауру уюта и покоя, я помню и сейчас. Да, мы начали новую жизнь с чистого листа.

– Какой срок пришел? – только и смогла выдавить из себя я.

Это был день его смерти, и первый раз его тело осталось ночевать не дома, а в холодном, чужом морге города Пересвет. Странное светлое название теперь жгучим черным эхом отпечаталось у меня в душе.

Пересвет…

– Как ты так? – спросила я тихим голосом.

Этот вопрос вырвался у меня из горла, не ожидая ответа.

– Это просто как открыть дверь и выйти, – еле слышно ответил он, ложась на кровать рядом.

– Где мой телефон?..

– Почему не смотришь «Тик-ток»? – продолжал он не то губами, не то мыслями шептать мне.

Да, мы часто смотрели его с тех пор, как я познакомилась со Светой.

Работая психологом, я принимаю много клиентов, и затем они приводят ко мне своих деток с разными рода зависимостями. И, конечно, интернет-игры – на первом месте.

– Когда смотришь короткие клипы, мозг отдыхает, – сказала мама ребенка, приведя свою дочь, мозг которой отдыхал уже, похоже, шесть лет.

Взглянув на забитую, глубоко одинокую девочку, которая сразу сжалась в комок, словно отгоняя меня, как злую осу, желающую проникнуть в ее мир, я подумала, что уж мой мозг отдыхает точно по-другому. Как показало время, я ошибалась.

Ну, так, дальше.

– Да, смотрю, – тихо прошептала она, – давайте вам на телефон поставлю?

Вот таким оригинальным образом после рассказа Светланы зародилась наша лютая дружба с интернетом.

После того случая мы сразу приклеились к экрану телефона и по вечерам, как родственные души, открывали свои сердца монстру, живущему в аппарате.

…И вот теперь я не могла найти ролики про котика Мишу. Тупо сидя на кровати, я нажимала на экран, и слезы горьким ручьем текли из моих глаз, вырывая рычание подбитой волчицы из моего горла.

Значит, в этом есть какой-то тайный, недоступный моему пониманию, беспрекословный смысл, надеялась моя душа.

– Что будет дальше, сказали? – тихо спросила я, проглотив обиду надвигающегося одиночества, которое тут же застряло у меня в горле страхом будущего.

– Нет, жду! – ответил он и повернулся ко мне. Не так чтобы повернулся, а просто рассеялся, как будто пропал, а потом собрался заново и замер на своем месте. – …Я недолго буду с тобой и все расскажу, потом придет другой, и ты отпустишь меня… За мое короткое время в этой жизни я узнал большое горе потери друзей и глубину отчаяния, вообще одиночество непонимания, зачем я жил, было настолько сильно, что, выйдя из тела, я решил больше никогда сюда не возвращаться. Я вкусил экстаз медитации, неистовую интимность любви, дикую боль горя, волнение неожиданного успеха и удар внезапного провала и твою верность, моя Любовь! – он произнес мое имя, и я вздрогнула. – Были времена, когда я думал, что никогда больше не буду испытывать это, ведь мои иллюзии и мечты были так тщательно разрушены, что я не мог себе представить продолжение жизни. Тем не менее она продолжалась, и временами я стал находить смирение в этом разрушении. Ведь тело мое не было здорово в последнее время, и боль, приносимая сердцем, истощала меня каждый день, не давая свободы в движениях и любви. Из пепла воображаемых мечтаний возникало НОВОЕ – радость, понимание, что я все уже сделал и надо уходить… Я понял только в последние дни своей жизни, что пришел сюда, чтобы довериться жизни полностью, доверять даже тогда, когда я забываю, что значит доверие жизни вообще. Доверять тому, что жизнь не всегда идет по плану, потому что нет никакого плана, а есть только жизнь, и в этой великой неопределенности присутствует высший разум. И что иногда человеку нужно упасть, чтобы жить потом с большим бесстрашием и добротой… И сейчас я тут, хоть тело остановилось… Почему? Не могу объяснить, да и не хочу. Возможно, я опять буду раздавлен и опять буду испытывать изменения, казавшиеся мне раньше такими непреодолимыми и разрушительными.

Так или иначе, я всегда держусь и хочу, чтобы ты держалась… И потом, не всё, что нам говорят о смерти, правда…

Вдруг, вспыхнув, он исчез так же тихо, как появился.

«Да я схожу с ума», – подумала я.

Холодная мысль вдруг железными щупальцами стала сжимать мое горло: «Ты еще придешь, Женя?..»

Глава 2. Про настоящее в прошлом

Вопрос один к тебе: скажи,

в чем смысл хождения по этой жизни?

Зачем мы все тут собрались и ищем что?

Не в том ли радость – в чувстве созерцания,

оно и согревает наше ожидание конца?

Звеня колесами на рельсах полустанков,

уходят наши дни, слагая годы в вечность.

Они, меняя череду событий и место,

без свободы выбора с рождения

обещанной нам Богом встречи сгорают.

А мы молчим и ждем, за что и для чего?

Ох, мои глаза слиплись от слез и боли и не хотели открываться, как будто ночью их тоненькой ниточкой стянул добрый паучок, волнующийся за мой мозг, тупо не желающий принимать реальность происходящий событий.

Муж был рядом.

– Уже пора, сейчас белые проведут меня туда, где все наши, – сказал он, с легкостью светлого облачка пара растворяясь в воздухе.

– А я? – только и успела выдохнуть вопрос, который повис в воздухе.

Теперь нужно решать всё самой. Я этого раньше совсем не делала. Как можно так ясно видеть умершего человека? Пока не было у меня ответов.

У меня заботливый муж, и он всё решал за меня сам.

Тяжело вставать и идти, когда не хочется не только жить, но и дышать этим миром, ведь нет больше его.

Как поздно мы начинаем понимать ценность тех теплых мгновений с запахом кофе и счастьем ярких новогодних игрушек, мгновений, которые стремительно пролетают, подсчитывая нашу жизнь и складывая в горку из 30 лет непростого семейного счастья.

30 лет как один день.

Медленно передвигая свое тело по маленькой, теперь кажущейся очень темной кухне, я начала искать крупу.

Каша с мясом – простая еда, известная людям с самых древних времен.

Сначала рецепты каши с мясом были очень простыми: в котле варили куски мяса вместе с зернами. Со временем рецепты становились более замысловатыми, прибавлялись новые ингредиенты: овощи, специи, травы, сухофрукты, а также менялась технология приготовления блюда – мясо могли предварительно обжарить или приготовить отдельно, а затем смешать с крупой. Да и вариантов крупы для каши с мясом стало больше.

Но до сих пор каша с мясом остается сытной домашней едой, символом домашнего тепла и уюта.

Каша. Кому варить-то?

В кухне всё еще пахло новогодними блинчиками и теплыми пирожками с капустой, этот запах, как вор, прополз через вентиляцию от соседей и, казалось, навсегда поселился у нас, но праздник просто унесло без следа из моего сердца.

– Навсегда, – шепнули сами собой мои растрескавшиеся губы.

Я стала жадно прислушиваться к тишине, отмечая всё, что происходит дома.

«Навсегда, навсегда, навсегда…» – стучали гулкими голосами слова. Что делать, он в Пересвете, а мы в Москву приехали.

Просто повезло, что сестра с мужем сразу примчались к нам в дом отдыха, там-то и умер Евгений. Да, примчались и… забрали нас домой.

«Навсегда… И его нет нигде на белом свете, навсегда…»

Резкий звук проснувшегося мобильника жестко остановил меня.

Трясущейся рукой я провела по карману, чтобы определить, кто звонит.

Как оказалось, всё просто, нужно было ответить Эльвире, моей заботливой подруге, и набрать номер службы помощи.

В случае смерти такая служба есть в каждом городе.

Приятный женский голос поддержал меня, объяснив, что всё сделают как надо и нужно только выбрать место, где закопать моего любимого, – и всё.

Как закопать эти руки, которые только вчера ласкали меня, согревая в новогоднюю ночь. Как?

– Да, это нужно сделать, – хриплым голосом произнес сын.

Он уже давно стоял и слушал мой разговор, ожидая момента, когда маме нужна будет помощь.

В Савеловском проезде в Москве мы собрались все вместе.

– Тут большой выбор, – уверенно произнесла Оксана, наш гид в мир деревянных гробов и ярких бумажных венков.

За окном падал белый, чистый снег и слышались новогодние мелодии.

– Просто посмотрите, и мы подберем то, что вам нужно, – продолжила терпеливая девушка, для которой это было просто работой, а за нами еще стояли в очереди мрачные люди.

«Да что вы знаете о том, что мне нужно сейчас?» – подумала я.

В моей голове крутились навязчивые мысли. Это сон, сейчас я проснусь – и все исчезнет и, как всегда, рядом будет теплая спина любимого. Я прислушаюсь к биению его сердца, положив ухо на большой рубец, идущий длинным тонким швом от плеча к плечу. Так я делала последние годы каждое утро, после того как врач сказал, что его сердце внезапно может остановиться.

– Обратите внимание вот на этот гроб, – настойчиво продолжала Оксана.

В моей голове, сначала спутавшись в пульсирующий клубок, а затем развернувшись, стучала одна мысль: «Бежать!»

Но всё было как у всех, меня повели под руки между трехметровыми стойками черных гробов и рассказывали про удобство и срок годности каждого из них.

Ну, скажите, кому этот срок нужен-то?

«Первые три дня я буду тут. Я буду с тобой, я тебе помогу», – успокаивающе нашептывал голос Евгения мне на ухо. – Потом уйду. Вот смотри этот, – и он показал на черный деревянный, хорошо лакированный гроб.

– Цените настоящий момент, – шепнула мне Оксана. – Он никогда не наступит снова. B каждом мгновении жизни есть что-то ценное, не позволяйте ему пройти мимо вас. Вскоре все станет воспоминанием. Однажды вы будете скучать даже по тем моментам, которые сейчас не кажутся счастливыми. Вы не жертва и не спасатель, – продолжала тихо говорить она, пока я выбирала гроб. – Эти качества стоят рядом и друг друга постоянно заменяют. Вот мне стало плохо, тут проблема… И вот я уже спасаю ситуацию, а потом сама же себя за это и осуждаю, что не так спасаю, и это проецируется во вне. Вы являетесь жертвой только ваших собственных мыслей, слов и действий. Никто ничего не делает специально для вас или против вас.

ЧЕЛОВЕК УМИРАЕТ ПРОСТО ПОТОМУ, ЧТО ПРИШЛО ЕГО ВРЕМЯ.

Вы сами создаете собственный опыт. Возьмите на себя ответственность и осознайте, что вы можете пережить трудности. Нужно просто начать с изменения мыслей и действий. Откажитесь от жертвы, которая поселилась у вас внутри, и просто идите вперед, наблюдая результаты и что-нибудь подправляя по одному шагу, а не забегая вперед паровоза. И это пройдет. Когда мы застряли в плохой ситуации, нам кажется, что выхода нет. Кажется, что ничего уже не изменится. Но знаете что. Перемены будут! Ничто не вечно. Так что откажитесь от привычки думать, что все останется так навсегда. Не останется. Но вам придется применять какие-то действия, чтобы изменить ситуацию. Она не сможет волшебным образом измениться сама…

Так я собралась с силами: «Вот этот возьмем…»

И настал холодный одинокий вечер…

Глава 3. У Бога на всех свои планы, кроме нас

У Бога на всех свои планы.

Первый раз в жизни я тупо сижу и плачу. Вы скажете, что это неправильно и нужно постараться отпустить сразу, но я не хочу.

Самое странное – он ушел счастливым.

Мы долго планировали новогодний отпуск, в сентябре купив путевку, каждый день мечтали, выбирая подарки для детей. Ведь они выросли. Настя живет в Южной Корее и учится там на дизайнера, Гришка – в Москве. Как хотелось всех вместе собрать!

– Я все сделаю, занимайся работой, – говорил каждый раз он, когда я пыталась засунуть свой нос в новогодние хлопоты.

Вы когда-нибудь мечтали о том, что будет в Новый год, в сентябре?

Как начнет булькать в кипятке картошечка, готовясь стать салатиком оливье. Как, открывая скрипучим ножом холодную баночку с зеленым горошком, жадно прикасаясь губами к полуоткрытой холодной поверхности металла, вы отхлебнете живительный сок рассола из отверстия в крышке, под которой давно уже ждет вас предвкушение радости детства, сложенное из упругих плодов молодого горошка.

Сегодня после второй бессонной ночи, когда сердце мое, разрываясь от боли, стонало на весь дом, как раненый волк, я поняла, что мне нужно вам все рассказать. Наверное, для этого соцсети и созданы, чтобы мы с вами могли найти поддержку и сострадание.

И я открыла компьютер, судорожно начала набирать пост о нем: «Голова стала вдруг тяжелой от признания себя просто любящей и слабой. Я все понимаю и вижу, что он давно планировал уйти, год болел, три операции на сердце, но почему так, почему в Новый год? Тридцать лет вместе мы проживали все трудности этого мира, воспитали двух прекрасных детей, построили дом и деревья посадили. Сделали все, как нас учили наши родители. И что? Почему?.. А родители живы, и теперь я просто не могу найти слов, как сказать его маме. Я сейчас не жалуюсь, Женя быстро ушел от оторвавшегося тромба, как мы ни старались завести его тело – не вышло. Уставший молодой доктор скорой помощи еще долго руками нажимал на его грудь и снимал кардиограмму, надеясь, что это аппарат сломался. Я знала, что всё».

Слова летели на экране компьютера, и мне становилось легче, оттого что я вам пишу: «Тридцать лет вместе, и я совсем не хочу его отпускать. Да, знаю, что вы скажете, что это выбор души и что ему уже хорошо там, он уже не один. Да, я это вижу, и, придя вчера ночью, он долго играл с собаками в гостиной. Но не зашел ко мне. Да, я не хочу отпускать. Вы, конечно, скажете, что это первая стадия горевания, да, это она, родная. Это шок или оцепенение, боль и горечь, дикое одиночество и женская слабость. Всё так, вы правы».

Я закончила, и вдруг мозг начал хаотично подкидывать мне глубоко спрятанную информацию проживания горя.

Да, чтобы не разрушить свое здоровье, нужно понять, на какой стадии я сейчас. И я открыла свои записи…

Это первое, что испытывает человек, узнав шокирующую новость о потере близкого. Человек не может поверить в то, что произошло, в голове возникают мысли: «Это не может быть правдой, это ошибка».

Отрицание – защитный механизм, который смягчает удар по психике и помогает избежать слишком сильной боли. Однако, если отрицание затягивается, оно может помешать перейти к следующим стадиям горя и адаптироваться к новой ситуации.

«Так, я не отрицаю, ага», – продолжала судорожно включать свой мозг я.

Гнев наступает после того, как человек начинает осознавать свою потерю.

Это выражение боли, обиды и бессилия. Вы можете злиться на себя, на умершего или ушедшего человека, на других людей или на весь мир. У человека могут возникать такие мысли: «Почему это случилось со мной?», «Почему жизнь так несправедлива?» Гнев – естественная эмоция, которая помогает выражать свою боль и не подавлять ее.

Может наступить после того, как человек осознает необратимость потери.

Это попытка вернуть то, что было утрачено, или изменить ситуацию в свою пользу. Вас могут посещать следующие мысли: «Если бы я сделал то-то и то-то, то он бы не умер», «Если бы я был лучше, то он бы не ушел», «Если бы я мог вернуть время назад, то я бы все исправил». Торг – это выражение надежды и желания избежать боли.

Депрессия наступает сразу после того, как вы осознаете подлинную глубину своей потери. Это состояние глубокой печали, отчаяния и безнадежности. Вы думаете: «Мне все равно, что будет дальше», «Я никогда не смогу быть счастливым», «Я никому не нужен», «Я хочу умереть». Депрессия – это признак того, что вы начинаете осознавать реальность потери и отпускать то, что было утрачено.

Принятие – это не радость или счастье, а спокойствие и мир. На этом этапе становится ясно, что изменить прошлое невозможно и единственное, что остается, – принять ситуацию и начать двигаться вперед. Вы начнете думать: «Я принимаю то, что произошло», «Я готов жить дальше», «Я благодарен за то, что у меня есть». Это признак того, что вы адаптировались к новой ситуации и нашли новые смысл и цель в жизни. Однако это не означает, что вы забыли или перестали любить то, что было утрачено. Это означает, что вы научились жить с потерей.

Постепенно вы начинаете осознавать, что всё еще можете найти счастье в жизни даже после такой тяжелой потери.

Проживая процесс горевания, можно застрять на любой из стадий и оставаться в депрессии или гневе годами. Для того чтобы такого не происходило, важно понимать себя, свои чувства, важно заботиться о себе, искать поддержку среди близких.

Я вспомнила свою клиентку, которая пришла на сессию на третьей стадии рака. Когда я увидела эту робкую молодую женщину с рыжими волосами и голубыми, как весеннее небо, широко открытыми в этот непростой мир глазами, я удивилась: как у такой красавицы могут быть проблемы?

– Я одна уже пять лет… – начала свой рассказ о смерти любимого Ольга. – Мы поженились далеко не юными: ему исполнилось 42 года, мне – 36 лет. Оба состоявшиеся, реализовавшиеся и имеющие на всё свою точку зрения. Первое время пребывали в эйфории, а потом незаметно, чересчур увлекшись новым статусом и обустройством семейного гнездышка, я стала совершать одну глупость за другой. Забросила степ-аэробику и курсы английского языка в пользу выпечки малиновых кексов и чистки ковров. Шила лоскутные покрывала, собирала на службу «тормозки» и утюжила простыни с двух сторон. Вырезала фетровых зайцев и закатывала лечо. Освоила декупаж и соление скумбрии. Похудела, издергалась, пытаясь стать идеальной хозяйкой, и загнала себя в состояние жертвы… Тот день помню как сейчас. Наступила первая суббота ноября, зарядил дождь, смахивающий на серо-зеленый чай, и на кухне с самого утра горел свет. Он пил молоко и с раздражением наблюдал, как я нарезаю сыр, холодную телятину и помидоры. Трижды повторил, что будет только молоко и никаких сэндвичей. Я кудахтала и мыла разделочную доску.

Наконец он не выдержал:

– Послушай, мне не нужно служить, подавать обеды из пяти блюд, стерилизовать чашки и унитаз. Мы – не рабы друг друга, и я – не вся твоя жизнь, а всего лишь ее часть. По счастливой случайности мы встретились, влюбились и нашли общий знаменатель. Точку стыковки. Место, в котором хорошо вдвоем. Все остальное – это личное. Так что не пытайся в меня врасти и не ставь мои интересы во главу угла. Не нужно быть лучше или хуже, просто оставайся собой – той, которую я полюбил: легкой, полной задора и драйва. А ты сейчас растворяешься во мне и уходишь в тень…

Он швырнул стакан в раковину и отправился в спортзал. И в этот день его не стало.

– С тех пор я постоянно говорю с ним в своих снах, доказывая, что люблю и верна, и хочу умереть вместе с ним, – тихо закончила она рассказ.

И стало мне понятно, почему идет разрушение ее хрупкого женского здоровья. Ведь вы понимаете, что это красивая женщина просто не может отпустить любимого и не умеет жить для себя, загнала свое тело в тяжелую болезнь. Есть такая техника – «крутилка»: встаешь напротив фотографии человека, которого не можешь отпустить, и представляешь ту ситуацию, в которой ты с ним проходила сложные события своей жизни, как будто ты там сейчас находишься, и специальным методом стираешь энергетическую связь с прошлым. В 99% случаев она дает положительный результат.

При помощи этой техники мы и убрали связь Оли и ее мужа. Она выполнялась женщиной просто во время сессии. Опишу ее для вас в приложении к этой книге, чтобы не прерывать мой рассказ.

«…Да, и почему я понимаю, что делать, но делать не хочу, – подумала я. – Его собачки, как и я, сидят и ждут, что его теплые руки прикоснутся к их спинкам и почешут за теплым ушком. Я похожа на рыжую собачку…» Резко вскочив, я поняла: горе в моем случае можно только прожить. Этот опыт нужен мне.

Конечно, я не одна. И Гришка рядом, и дочь едет из Кореи на похороны, но странное холодное ощущение брошенности не отпускает из железных тисков уныния.

Странно без него.

Он пропал. «Где ты», – кричала я утром, и было тихо.

Не хоронила в этот день, не отдали его нам.

Праздники…

Глава 4. О свахе. Часть первая

Присев рядом с окошком за стол, удивилась тому, как чудно было все вокруг. В полутемном мансардном помещении, наполненном таинственным шумом булькающей воды из небольшого, бережно спрятанного за коричневым креслом фонтанчика, шел звук. Низкие поверхности потолка были увешаны длинными темными дорожками из шкур питона, и именно они сейчас так стремительно захватывали мой взгляд в тиски восторга. Свисавшие темно-коричневые полотна начинали шевелиться у меня в воображении, превращаясь в живых существ, и вместе с тем их мертвые формы обладали своеобразным глянцевым мерцанием и необычным внешним видом: крохотные чешуйки, расположенные в фигурном черепичном порядке, вырисовывая фантастический узор, сверкали разноцветными бликами. И это было не самое важное. Темные маски, застывшие на стенах в сторожевой позе, молча охраняли своего властного хозяина, оберегая его от непрошеных гостей. На полу гордо расположились шкуры зебр, заботливо согревающие ноги. На полках затаились маленькие сухие крокодильчики, поблескивая глазками. Они смотрели на меня, не давая думать. И целый стол маленьких графинчиков со всевозможными целебными напитками окончательно сбил меня с толку.

«Что я тут делаю?» – чуть слышно сказала я себе. За эти дни я уже привыкла говорить сама с собой. Ведь я не умею жить одна.

– Добрый вечер! – начала свой неторопливый разговор сваха. – Вот договор. После того как мы его подпишем, познакомлю вас с вашей судьбой. Просто заполните анкету, и я пойму, кто вам нужен.

Подавая лист бумаги, присев рядом, эта добрая женщина положила теплую ладонь мне на плечо. Мне сразу стало спокойно, как будто мама прикоснулась ко мне заботливой рукой. А ведь ни мамы, ни папы давно уже нет.

«Кто же мне нужен, – задумалась я. – Почему не вернуть того, кто был? Бежать надо отсюда. Зачем я поддалась на уговоры моих учеников и пришла сюда?»

– Вы чем занимаетесь? – услышала я мужской голос за спиной.

Там на низком, очень старом диванчике, бережно укрытом всё теми же шкурами, сидел мужчина.

– Я архитектор и сейчас совмещаю свою работу с увлечением психологией, – начала я и, не успев договорить, задумалась: как же я могу сказать, чем занимаюсь?

Имея четыре диплома, я все еще продолжаю учиться, освоить всё просто невозможно, и моя жажда к знаниям разгорается с каждым годом всё сильнее, давая мне надежду на обретение смысла моей жизни.

– Ну, какой же вы психолог, когда сейчас вы пришли к свахе за отношениями, – грубо оборвал он мои мысли.

Мне стало так больно, что искры посыпались из моих глаз, превращаясь в слезы. А еще два месяца назад я никогда не плакала и ничего не боялась, просто жив был муж и я всегда знала, что смогу спрятаться от этого жестокого мира на его груди, получив так нужную каждой женщине порцию ласки и добрых слов.

– Просто умер мой супруг, и я не могу быть одна, – как-то по-детски неловко начала я защищать себя.

Он замолчал, перестав нападать, утопив взгляд в глубине своего мозга. Он смотрел на нас точно не глазами.

«Он не видит», – подумала я и скорее отогнала эту мысль.

Самое странное, что этот мужчина смотрит сознанием.

«Как так?» – спросите вы. Как же долго я увлекаюсь этим вопросом.

Ну вот ведь внутри нашего глаза свет проходит к хрусталику, который изменяет свою форму. Таким образом, луч фокусируется на сетчатке в зависимости от того, как далеко находится объект. Солнечный свет, отраженный от окружающих предметов, попадает на светочувствительную сетчатку глаза через хрусталик, который обеспечивает также и сфокусированное изображение предмета. Сетчатка имеет клеточки, которые реагируют на малую освещенность предмета, это палочки, такое у них название. И мы видим черно-белое изображение. Колбочки реагируют на спектр диапазона при большей освещенности предметов. Клеточки эти захватывают фотоны, которые сами по себе и есть фундаментальные частицы электромагнитного излучения света, каждая из которых несет свой цвет – зеленый, красный и так далее.

Бежит фотон по клеточкам глазного нерва, как волна, прямо по нервным клеточкам в мозг, где появляется картинка предмета. Мозг переводит эти импульсы в полноценное изображение.

Мы смотрим мозгом! Это доказано многими исследованиями ученых, но не в этом дело. После сотрясения мозга я четко знаю, что это правда. И вот теперь я вижу перед собой человека, как и я, знающего это.

«Знать – не значит понимать, понимать – не значит делать», – его мысль пронеслась у меня в сознании и потухла в боли разума.

Добрый, подумала я, и в этот миг что-то произошло у меня внутри.

Глава 5. О трудном дне

Да, сегодня трудный день.

Вы когда-нибудь выбирали участок для захоронения?

Ох, как долго я не могла сегодня проснуться, ведь, лежа на своей половине холодной двуспальной кровати, я всю ночь искала руками его теплую спину, пытаясь прислушаться к биению сердца. Всю ночь его место оставалось свободным.

Тишина. Вдруг кто-то тихо дотронулся до моего плеча.

– Когда ты захочешь плакать, позови меня, я не обещаю тебя рассмешить, но я могу поплакать вместе с тобой. Если ты однажды захочешь сбежать, позови меня, я не обещаю уговорить тебя остаться, но могу сбежать вместе с тобой. Если ты не захочешь вообще кого-либо слышать, позови меня, я буду сидеть очень тихо, – сказал он.

– Где ты был? – уже не шевеля губами и зная, что лучше говорить, просто обдумывая вопрос, чтобы больше не пугать своими разговорами сына, спросила я.

– Уводили наверх, и видел твою маму. Она очень удивилась, что я пришел, и расстроилась, что оставил тебя одну. Видел своего отца, он молодой там уже. Поговорить не дали, спустили в морг и теперь там жду, – начал рассказ он.

Я слушала его, затаив дыхание, словно боялась спугнуть последние следы уходящей ночи. «Я схожу от горя с ума», – пронеслась холодным осенним ветром, пошевелив мои волосы, яркая мысль и осталась в прошлом. Что бы ни случилось, я буду его слушать, пока смерть не разлучит нас.

– Но, если однажды ты меня позовешь, а я не откликнусь, поспеши ко мне, туда, где я сейчас, скорее всего, я в тебе очень нуждаюсь, – сказал он.

– Да, мы тебя скоро заберем, – тихо прошептала я.

Никогда не просите у жизни того, к чему не чувствуете себя совершенно готовыми. Когда вы находитесь с кем-то, кто вас полностью понимает и принимает, происходит исцеление, даже если его уже нет в живых.

Я распрямила спину: пора действовать.

Да, сила к жизни берет свое. Вдруг вспомнилась мне наша первая встреча… Когда мой отец купил путевку в Анапу, я и не думала, что встречу свою судьбу на ближайшие тридцать лет. А у вас так бывало? Просто, устав от напряженного учебного года, который я провела в Академии художеств Санкт-Петербурга, я стояла в аэропорту, мечтая выспаться. Сестра тихо толкнула меня в спину, показав на лысоватого мужчину, который пристроился за нами в очереди, произнеся мне на ухо: «Только не вздумай с этим типом знакомиться».

Как же она оказалась права, когда уже через два дня, отдыхая в одном яхт-клубе, мы встретились на экскурсии в горах.

Как через десять дней она удивилась, когда я вернулась, будучи уже замужем.

Надо просто взять где-то силы.

Для сил в такое время хорошо помогает молитва, которую передала мне бабушка Сумма.

Я быстро открыла тетрадь и начала читать вслух, пока никто не слышит.

Эта молитва помогает сделать переход близкому человеку и опустошает центр эмоций – сердце, где и хранится ваше горе.

Если вы сейчас читаете эти строки, вам плохо и память все возвращает вас к утрате, то самое время помолиться вместе со мной.

Я набрала воздуха в грудь и начала: «Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежде живота вечного новопреставленного раба Твоего (или рабы Твоей), имярек, и яко благ и человеколюбец, отпущай грехи и потребляй неправды, ослабив, оставив и прости вся вольная его согрешения и невольная, восставляя его во святое второе пришествие Твое в причастие вечных Твоих благ, иже ради в Тя Единого верова, истинного Бога и Человеколюбца. Яко Ты еси воскресение и живот, и покой рабу Твоему, имярек, Христе Боже наш. И Тебе славу воссылаем, со безначальным Твоим Отцем и с Пресвятым Духом, ныне и присно и во веки веков, аминь».

И внутри как будто яркое теплое солнышко появилось, наполняя меня звоном маленького игрушечного колокольчика. «Наверное, ангел тихо спустился и смотрит», – подумала я робко.

Глава 6. Вскрытие сердца

Вот скажите мне, пожалуйста, зачем вскрывать человека? И почему невозможно дать ему просто отдохнуть после смерти, зачем это?

Вопрос меня мучил всю ночь. Когда человек умирает в скорой помощи, то без вскрытия тело не отдадут. Почему?

– Как мы узнаем, что нет врачебной ошибки? – сказал твердым голосом мне высокий, почти высохший человек.

Это был врач морга.

Ох, а для меня это как будто вторжение в нашу жизнь и изнутри холодными руками в святое, то, что грело наших детей и меня. Что поддерживало нас, что давало мне смысл, что вдохновляло, самое дорогое.

Ну, ничего не поделаешь – сейчас это происходит так. Тяжело быть психологом, я стараюсь отключаться в такой момент.

– Не волнуйся, – вдруг услышала я его голос. – Дело в том, что человек не умирает совсем. Выйдя из тела, я продолжаю наблюдать за всем, что происходит. Как оказалось, за первые часы я смог переместиться по всей своей судьбе и вспомнить всё. Мне подсказали ангелы, которые сопровождают меня, что я всё еще рядом со своим телом. Да, как только защитное поле тела было разрушено, жизненные процессы в теле остановлены, сразу стало возможным при выходе энергии переместиться выше, так я и сделал. Там я узнал, что на девятый день связь физического тела и тонких тел моей души, того, что называется аурой, при распаде нервных тканей организма ослабевает. Потихонечку я совсем буду уходить, а сначала высвобождается часть ауры, эта часть называется ментальным полем мысли. Процесс освобождения будет продолжаться дальше, и на сороковой день мои астральные поля эмоций будут оторваны от физики, а через год прекратится основная связь при распадении эфирного тела. И как только через год в костной ткани завершится распад последних органических включений, я освобожусь от связи со своим мертвым телом. А сейчас я тут и буду помогать тебе, пока не придет другой. Часто я буду говорить с тобой во сне, поэтому возьми тетрадь и положи ее рядом с кроватью. Я буду тебе все рассказывать, – закончил мой любимый.

Мне вспомнилось, что совсем недавно я читала о том, что в некоторых странах Азии в буддистских монастырях умершего приносят монаху, который очищает его душу. Монах садится в центре круглого зала в позе лотоса и начинает медитировать. Душа монаха выходит и, перемещаясь в холодное тело умершего, поднимает душу и делает вместе с ней три ритуальных круга вокруг него, сидящего в оцепенении. Считается, что во время этого обряда монах освобождает ментальное, астральное, эфирное тела усопшего, там самым давая свободу воплощению души после захоронения плоти.

Многие народы в древности, а некоторые и сейчас сжигают своих умерших, при таких действиях вся органика расщепляется полностью, и душа сразу освобождается от мертвой оболочки. А в Киево-Печерской лавре в системе пещер сохранились мощи (останки умерших монахов), которые впоследствии стали называть святыми, так как до нашего времени кости святых выделяют жидкость, которая исцеляет людей. Потоки энергии монастыря, несущие чистую любовь, создали условия, при которых клетки костной ткани остались живыми и продолжают выделять свою секрецию.

– Ой я поняла теперь, почему ангелы и святые находятся во служении! Ведь мощи мироточат всегда! – вскрикнула я.

Глава 7. Что происходит?

Что происходит? Да просто горе.

Странное дело, оно не проходит.

Что не проходит, еще больше приходит.

Кто-то сказал, что всё, что было, уходит. Странное дело, боль не проходит.

Истинное назначение нашего бытия – это не место на карте, а новый взгляд на жизнь.

Не думала, что буду писать, но, похоже, так проще отпустить ноющую черную боль из сердца.

Пролистните, если вам не нужно это слышать, и остановитесь, если хотите вместе со мной отпустить тех, кто вам дорог, и тех, кого не можете простить за уход.

Пишу в личных сообщениях мужу, надеюсь, прочтет.

Да, любовь не живет в голове – в уме, она сбегает от гордыни, поэтому так трудно большинству ее заполучить и так легко придумать и стремиться не туда.

А вот когда она есть, то тут уж силы нужны. Трудности случаются у всех без исключений. Поэтому, когда все пути отрезаны, двери заперты, а мосты сожжены, мы ищем трещинки, знаки, маячки и любые лазейки, чтобы просочиться на другой уровень.

Почему на другой? Потому что на этом уровне всё будет приблизительно так же – болото.

– Горе дано для роста, – сказала мне Эльвира, а она это знает точно.

Глава 8. О нем

– Я побежала, у меня много дел, – и, сказав это, женщина начала суетливо собираться, оставив напечатанный договор на столе, как будто кто-то невидимый приказал ей уходить.

– Я с вами, – судорожно цепляясь за женщину, тихо прошептала я.

– Останьтесь, попейте чаю, – сказал он, как-то очень медленно выговаривая слова, как будто пропивая фразы.

– Да, хорошо, – ответила я, оставшись сидеть на твердом старом офисном стуле.

Странно, он слушал, как я рассказывала про свою боль, не перебивая, как будто где-то на внутреннем экране перелистывая мою жизнь своими огромными руками. «Сколько ему лет?» – переведя дыхание, подумала я.

Спустя час я вышла уставшая и не понимающая, зачем я столько рассказала этому человеку.

Был чудный зимний вечер, когда я решила прогуляться по заснеженным улочкам Москвы. Раньше я никогда не гуляла одна, это же не принято, когда у тебя есть семья. Снег тихо падал с темного неба, и его огромные пушистые хлопья мягко оседали на моих плечах и кепке. Февраль. Когда же закончится эта зима? Идти по пустынным улицам было удивительно приятно, словно город спал, а я была его единственной хранительницей.

Воздух был свежим и чистым, промыт остывшим ветром, который только подкручивал чувство морозной новизны и счастливой тревоги, которая зародилась у меня в душе. Под ногами хрустел свежий снег, его еще не успели примять другие гуляющие. В каждом моем шаге чувствовалась какая-то удивительная алхимия, когда первый шаг становится музыкой вечера, симфонией зимнего скрипа в сочетании с тактом моего бьющегося, вдруг ставшего счастливым сердца.

Мимо проходили дома, наряженные в причудливые световые гирлянды, которые то и дело моргали разноцветными огнями, словно приветствуя и шепча секреты зимней ночи. В окнах виднелись теплые, уютные огоньки, и порой я могла увидеть семьи, собравшиеся за ужином или с детьми, играющими под елкой.

Каждый фонарь, окутанный легким покрывалом из инея, разгонял мягкий теплый свет, который прорывался сквозь снежные завесы, создавая волшебные, почти мифические картины. Ледяные узоры на стекле дополняли всю эту феерию своим изяществом и сложностью.

В какой-то момент меня настиг аромат горячего какао и свежеиспеченных булочек. Я подошла к небольшому кафе, укутанному в разноцветные огоньки из дымки теплого воздуха – туман поднимался при каждом открытии дверей. Стоило мне войти внутрь, как меня окутал аромат рождественских пряностей. Здесь царила атмосфера праздника, и, приникнув к большому окну с чашкой какао, я наблюдала, как вечер стал медленно переходить в ночь. Как давно я не гуляла одна.

Этот чудный зимний вечер стал для меня напоминанием о том, как важны простые радости. Нужно учиться жить заново, пить какао и есть булочки, читать книги и писать письма. Да, мне тут сказали, что если написать в соцсетях письмо умершему человеку, то он обязательно прочтет его.