Неприятности по-пекински

Благодарности

Спасибо моим родителям за то, что не побоялись отправить меня одну в Китай в 16 лет. Без них не было бы этой истории.

Спасибо моей младшей сестре Маше за то, что отпросилась с уроков, чтобы выпустить меня из квартиры, когда мама забыла оставить мне ключи. Благодаря этому поступку я смогла сходить и сделать ксерокопию своего дневника, который вела во время поездки, и в дальнейшем написать по своим заметкам эту книгу.

Предисловие от автора

Дорогой читатель!

Эта книга написана по мотивам реальных событий, а именно – моей поездки в Китай в 2019 году. В ней много юмора, сарказма и иронии, однако у меня нет цели обидеть кого-либо из участников тех событий. Все имена были изменены, чтобы сохранить анонимность и уважение к личной жизни.

Несмотря на некоторые недочёты и сложности, это путешествие оставило мне яркие впечатления и подарило полезный опыт как в языковой, так и в бытовой сферах. Надеюсь, что герои будут восприняты вами с пониманием, невзирая на их неоднозначные поступки, ведь большинство действующих лиц ещё подростки.

Спасибо, что читаете мои книги! Пусть эта история перенесёт вас в колоритный Пекин и подарит много смеха!

Приятного прочтения!

Пролог. Как мне в голову пришло поехать в Китай

Инга появилась в нашей языковой школе неожиданно.

Первый год мы учили китайский язык с Дианой – опытным и известным в городе преподавателем, работавшим также в местном университете. Диана не усложняла нам жизнь особенностями китайской грамматики и фонетики, чем быстро завоевала любовь группы. Однако после лета лишь четверо из десяти человек вернулись к изучению китайского. Я была в их числе и вместе с другими узнала о смене преподавателя. Чудесным образом языковой школе удалось найти в нашем небольшом городе ещё одного китаиста, поэтому Диане снизили нагрузку, а нас отправили к Инге.

Нам сразу сообщили, что Инга – студентка. Я всегда с недоверием относилась к учителям, ещё не окончившим университет (таких было много в моей обычной общеобразовательной школе). Однако администраторы языковой школы умолчали о том, что Инга была студенткой магистратуры и училась не на кого-нибудь, а на философа. Признаюсь, эти факты лишь больше насторожили меня. Мне казалось странным учиться на философа, тем более целых шесть лет, ведь, по сути, это даже не профессия.

Нельзя сказать, что Инга была глупой. Она говорила на пяти языках: русском, английском, китайском, родном латышском и немного по-японски. Инга была настолько уверена в своих знаниях, что после первого же занятия с нами заключила, что мы говорим неправильно, и стала нас переучивать. Так произошло наше знакомство с таблицей пиньиня – таблицей, где собраны и записаны латинскими буквами все звуковые сочетания, встречающиеся в китайской речи. Диана использовала в работе с нами другие методы обучения и, что такое пиньинь, толком не объясняла. Ещё Инга ругала нас за то, что мы читали не соблюдая тоны. Когда дело доходило до интонации, мы действительно давали себе поблажки, потому что так же поступала Диана, когда мы читали ей вслух.

Прошло несколько недель, прежде чем я смирилась со сменой преподавателя и с тем, что Диана учила нас неправильно. Если я хотела стать грамотным китаистом, мне следовало слушать Ингу и делать, как она говорила. Правда, сама Инга не всегда говорила и делала что-то разумное.

Мне, например, отлично запомнился случай, когда она привела на занятие своего друга-китайца, не предупредив нас об этом заранее. Инга сказала, что мы можем поговорить с ним и задать вопросы. «Неужели вам нечего спросить у китайца?», – говорила она, не понимая нашего замешательства. Мы не могли связать и двух слов. Приход китайца стал для меня такой неожиданностью, что я забыла всё, чему меня учила Инга, и начала говорить то, что усвоила ещё с Дианой. Иностранец посмеялся над неуместностью моих вопросов. Они были простыми и, можно даже сказать, детскими.

В тот вечер я вернулась домой сильно расстроенной и думала, что, возможно, китайский язык – это вообще не моё и мне стоит перестать им заниматься. Инга, когда кто-то из нашей группы, чаще всего я, делился такими мыслями, говорила, что это нормально: «Нет такого китаиста, который бы не сомневался в себе». От этого становилось легче, но лишь до тех пор, пока Инга снова не спрашивала у нас чего-то, что мы должны были проходить с Дианой, а мы этого не знали и пытались доказать, что у нас не память плохая, а программа первого курса в языковой школе неудачная.

Ещё в первый год изучения китайского я подбивала всех, включая Диану, на образовательную поездку в Китай. Девушка на ресепшене языковой школы сказала, что узнает, можно ли это организовать, но то ли забыла, то ли ответ был отрицательным и она решила нам об этом не сообщать. У Инги я тоже поинтересовалась, не знала ли она, как можно поехать в Китай. К счастью, как мне показалось тогда, она знала. Инга рассказала про организацию, которая занималась подобными турами.

Встала проблема с количеством людей. Чтобы Инга могла поехать с нами как руководитель, должна была набраться группа от пяти человек, а в нашей, повторюсь, было всего четыре. Да и из этих четверых поездку, как оказалось, могла позволить себе только моя семья. Инга предлагала ученикам, которые занимались китайским первый год, тоже поехать. Их группа была многочисленнее, как и наша раньше, но и среди них нашёлся лишь один смельчак, который рискнул поехать в Китай, ещё полгода тому назад умея читать только по пиньиню. Это была девочка по имени Ева, с которой я, видя, что с Ингой каши не сваришь, связалась сама и рассказала, что́ узнала непосредственно от организаторов поездки.

С центром, устраивавшим этот тур, мне поначалу тоже пришлось иметь дело практически самой. Мама после разговора с Ингой ответила мне решительным отказом на то, чтобы я поехала в Китай без учительницы. Инга со своей подачей информации совсем не вызвала у неё доверия. Тогда я набрала в поисковой строке название компании и открыла их сайт. Там были указаны контакты организаторов и все необходимые сведения об их деятельности. Я прислала маме ссылку с коротким сообщением: «Узнай». Мама позвонила туда. В организации, конечно, работали люди, во-первых, знавшие все нюансы поездки и готовые ответить на любые вопросы, которые могли бы интересовать потенциального клиента, а во-вторых, умевшие расписать свой тур так, что каждому захочется сотрудничать с их компанией. Успокоенная мама наконец сказала, что всё, что я запланировала на то лето, можно было осуществить. Они скооперировались с мамой Евы, чтобы собрать и отправить все документы, купить билеты и выполнить прочие пункты из списка «Сделать, когда отправляешь ребёнка одного в другую страну».

Инга немного расстроилась, когда мы с Евой отказались от её помощи в переговорах с организацией. У нас просто не было времени ждать, пока она починит компьютер, чтобы переслать нам анкеты, которые мы могли в два счёта получить сами напрямую от работников компании.

– Ну, понимаете, у меня там есть знакомый, который мог бы вас встретить. Если бы с вами там что-то случилось, я бы с ним связалась, и он бы вам помог. А так я ничем не смогу вам помочь, – пожала плечами Инга.

Именно в тот момент мы узнали, что у неё всё это время были связи в этой компании. В разговоре с моей мамой Инга почему-то решила об этом не упоминать.

– А что может случиться? – спросила я.

– Меня, например, когда я ездила, забыли встретить в аэропорту. У меня ещё уровень языка тогда был невысоким, но мне помог таксист, у которого был друг, немного говоривший по-русски. Кое-как я объяснила, в какой колледж мне надо, и меня отвезли. Ну, будем надеяться, с вами такого не случится.

Меня эта история не впечатлила. Инга и здесь не проявляла таланта устранять неприятности, так что вряд ли она смогла бы как-то помочь мне, когда мы находились бы в разных странах. Я впервые собиралась поехать за границу, поэтому была воодушевлена и ничего не боялась.

Глава 1. Как мы добрались до Пекина

Ева сначала показалась мне совсем ребёнком. Из-за сильной худобы и невысокого роста она на всех фотографиях выглядела лет на двенадцать, хотя на самом деле была на год старше меня. Как раз в Пекине ей должно было исполниться семнадцать.

Будущая попутчица написала мне незадолго до отъезда и предложила немного пообщаться, чтобы узнать друг друга поближе. Мне казалось, что мы могли бы познакомиться поближе и в поездке, но отвергать её предложение я не стала. Летом 2019 года, когда меня просили рассказать о себе, мне достаточно было лишь упомянуть, что я только-только окончила девятый класс, как разговор начинал развиваться сам собой. Меня тут же спрашивали, какие экзамены я сдавала и собиралась ли я в десятый класс или в колледж. Если те, с кем я беседовала, были ненамного старше меня, они начинали рассказывать, какие предметы на ОГЭ сдавали сами. Ева оказалась технарём: она сдавала информатику и физику. Я же была полным гуманитарием – в моём списке числились английский язык и литература.

Вживую мы с Евой впервые увиделись на вокзале. Её пришла провожать вся семья, но в поезд с ней никто не сел. Я же приехала с мамой, и она отправилась с нами до Москвы, так как в столице я до этого бывала лишь проездом и вряд ли сама добралась бы от вокзала до аэропорта.

Ева, в отличие от меня, путешествовала очень часто и в аэропорту, когда маме дальше идти было уже нельзя, провела меня и на регистрацию, и на посадку. В огромном, по Евиным оценкам, самолёте, она заняла место возле окна, а я посередине – между ней и китайцем. Вообще, самолёт был полон китайцев, и у меня даже сложилось впечатление, что из русских на борту были только мы с Евой, пилоты и стюардессы.

Наш сосед сначала по-китайски, а затем по-английски спросил, в Пекин ли мы направлялись. Когда он задал вопрос на китайском, до меня не сразу дошёл смысл. Я нечасто думала на этом языке, поэтому сразу ответить не смогла, но, когда ответила на английском, добавила, что, вообще-то, китайский тоже учу, просто растерялась. Попутчик представился Джеком. Многие китайцы, как я потом узнала, берут себе вторые имена, чтобы иностранцам было легче с ними общаться. Это разумно: Джек называл и своё настоящее имя, но его я не запомнила.

Джек рассказал, что возвращается в Шанхай к жене и дочери. Я удивилась тому, как свободно он говорил по-английски, ведь Инга предупреждала нас, что китайцы хорошо знают только свой язык. Я спросила у Джека, правда ли это.

– Нет, китайцы хорошо знают английский! – уверял он. – Особенно молодые.

Джек очень любил и свою страну, и свой родной город Шанхай и постоянно расхваливал его. Якобы воздух там чище, чем в Пекине, достопримечательностей больше, а недавно ещё построили самый крутой в мире «Диснейленд» – самый лучший, потому что самый новый. Джек советовал нам, если получится, обязательно съездить в Шанхай. Мы обменялись контактами, чтобы связаться, если мы всё-таки решим его навестить, хотя я знала, что вырваться в другой город не получится. Это выходило за пределы наших с Евой языковых возможностей – что-то организовать в Китае, тем более поездку из Пекина в Шанхай. Кстати, что касается Евы, она внимательно слушала мой разговор с Джеком и всё понимала, но, как потом призналась, стеснялась вмешаться.

В самолёте прошла самая приятная для нас часть поездки, а дальше начался период тотального непонимания происходящего, обещавший стать продолжительным. Инга не объясняла нам, как пройти регистрацию по прибытии. Тогда на помощь пришёл Джек. Он сказал, что мы должны пройти особую регистрацию – для иностранцев, и повёл нас к каким-то автоматам, где мы должны были отсканировать свои загранпаспорта и отпечатки пальцев.

– Девчат, а что тут надо делать? – то и дело спрашивал нас неприятный лысый мужчина, из категории тех, что любят носить шорты с резиновыми тапочками. Видимо, он не говорил ни по-китайски, ни по-английски и нашёл отдушину в нас.

– Прикладывайте паспорт, – сухо ответила ему Ева.

Джек повёл нас дальше. На небольшом столике лежали жёлтые карточки, в которых нужно было написать свои имя, фамилию, национальность, дату рождения, номер визы и прочие данные.

– Девчат, а тут что надо делать? – снова послышался голос навязчивого мужчины.

– Заполняйте карточку, – всё так же сухо ответила ему Ева.

Дальше Джек с нами пойти не мог, но Ева пообещала ему, что мы разберёмся. Мы поблагодарили китайского друга и попрощались. Он отправился на посадку на самолёт до Шанхая, а мы – проходить через работников аэропорта в кабинках.

– Установка пластиковых окон в Беларуси, – прочитала Ева, пока мы стояли в очереди.

Я обернулась и увидела у неё в руках визитку того неприятного мужчины, которого мы оставили на этапе заполнения жёлтых карточек.

– Зачем ты взяла его визитку? – недоумённо спросила я.

– Он сам мне её дал, – пожала плечами Ева.

Наконец мы оказались в зоне получения багажа. Я немного переживала, что могу упустить свой чемодан, но всё обошлось. С двумя огромными чемоданами мы с Евой вышли в зал, где нас должен был встретить представитель центра, организовавшего поездку. Нам сразу замахала рукой молодая короткостриженая китаянка в модных очках. Она, как и Джек, представилась некитайским именем – Вера.

– А где ещё люди? – спросила Вера по-русски.

– Мы одни, – ответила Ева.

Оказалось, что в самолёте русскими были не только мы, неприятный мужчина и экипаж. Во главе с остроносой блондинкой к нам вышла целая группа людей, состоявшая из одной девушки и семи парней, самому старшему из которых на вид было лет двадцать, а младшему – около десяти.

Вера вывела нас всех из аэропорта. Пекинский воздух обжигал кожу, хотя на улице стояла глубокая ночь.

Блондинка-руководительница спросила нас с Евой, не с её ли подопечной Светой мы будем жить. Я достала из сумки несколько листов бумаги с информацией о поездке. На всякий случай я заранее распечатала всё, что нам прислали организаторы: адрес колледжа, расселение по комнатам, программу мероприятий, правила поведения в Китае, и кое-что от себя, например, списки лексики на бытовую тематику.

– Нет, мы живём с Таисией Капустиной, – ответила я, сверившись с бумажкой.

Вера посадила нас в заказанный автобус, и мы поехали в общежитие.

– А вы учитель китайского? – спросила я у руководительницы, когда та села перед нами.

– Учитель китайского? Нет! – посмеялась она.

Мне показалось странным, что она сопровождала группу в Пекин, сама не зная китайского языка. А ещё я надеялась, что, если у нас возникнут сложности по прибытии в общежитие, она сможет помочь нам их решить, но, видимо, нет…

– Даже не верится, что я в Пекине, – сказала я Еве. – Поездка висела на волоске.

– Мне мама сразу сказала: «Ты поедешь». Я просто сказала, что есть такая возможность, и она ответила, что я точно поеду, и написала мне огромный список того, что нужно купить. Там шёлковые наволочки, пуховые одеяла и много чего ещё. У меня в чемодане лежит чемодан поменьше с одеждой, но я немного одежды брала. Буду тут докупать.

Я тоже хотела взять в поездку маленький чемодан, но не могла решить, что из одежды мне брать, а что нет, а когда наконец определилась, мама напомнила, что в общежитии, возможно, придётся стирать руками. Она посоветовала мне взять большой чемодан и как можно больше одежды, чтобы избежать процесса стирки.

На территорию колледжа мы въехали в два часа ночи по пекинскому времени. Парни из группы, что ехала с нами в автобусе, помогли нам с Евой занести чемоданы на четвёртый этаж, а их руководительница добыла всем пароли от вайфая.

– Вот, смотри: Д., Капустина, Пищикова, – прочитала Ева на табличке возле двери нашей комнаты.

Мы открыли дверь с помощью карточки. Ещё в аэропорту Вера дала каждому по две карточки: белую, чтобы открывать дверь, и красную, чтобы использовать горячую воду в душе и покупать еду в столовой или в магазине на территории кампуса.

Пол в комнате был кафельным и холодным, поэтому мы решили не разуваться. Таисия Капустина ещё не приехала, так что мы с Евой могли выбрать любые две кровати из имевшихся трёх. Они все были одинаково неудобными из-за того, что располагались вторым ярусом над письменными столами.

– Вот так ночью захочешь спуститься – и шею свернёшь, – заметила я.

Ева заняла кровать поближе к ванной комнате, а я рядом с ней, возле окна. Таисии Капустиной оставалась кровать напротив меня рядом с металлическими шкафчиками, в которые мы решили ничего не класть, потому что в них было так много мусора, что я бы даже подумала, будто предыдущие жильцы специально его туда накидали.

– Я просто не буду разбирать чемодан, – сказала я, увидев этот беспорядок.

– Весь месяц? – удивилась Ева.

– Да. Я вообще не люблю разбирать чемоданы, потому что потом их надо собирать обратно.

– А я просто протру вот этот шкафчик. – Ева достала влажную салфетку и принялась протирать шкафчик с зеркалом возле своего письменного стола.

Достав из чемодана пижаму, я решила принять душ. Ванную комнату я бы назвала импровизированной: зона, где был душ и туалет, отделялась от остального пространства зелёными матовыми стёклами, а не стенами. Напротив двери висел одинокий душ – и ни шторки тебе, ни коврика, ни бортика, который бы препятствовал распространению воды по полу. Рядом же унитаз и раковина. Но самое обидное, что, сколько я ни пыталась вставить в счётчик с отверстием красную карточку, горячая вода не шла. Мытьё головы пришлось отложить, потому что я слишком любила свои волосы, чтобы мучить их холодной водой. Но спасибо и на том, что так называемая душевая располагалась прямо в комнате, а не где-нибудь на этаже.

Ева, когда я вышла, предложила натянуть между кроватями Таисии и моей верёвку для сушки белья. В её чемодане – том, что был поменьше – действительно практически не было одежды. Зато она взяла с собой вещи, которые могли пригодиться нам в быту: верёвку, прищепки, походный утюг, вешалки-плечики, аптечку и многое другое.

Как раз когда я встала на стул, чтобы привязать верёвку, дверь в нашу комнату открылась. На пороге показался взрослый китаец, и я от неожиданности вскрикнула. Он быстро закрыл дверь, а затем медленно приоткрыл снова.

– Все одетые? – спросил он по-русски.

– Да, все одетые, – ответила я. – Я просто испугалась.

Он оказался не китайцем, а просто смуглым мужчиной. За ним в комнату вошла девушка, показавшаяся мне старше нас с Евой, но, забегая вперёд, скажу, что на самом деле ей было четырнадцать. Просто она переборщила с макияжем в тот раз. Мужчина приходился ей отцом, и, убедившись, что дочка нормально расположилась, он ушёл.

– Как вас зовут? – спросила девушка.

– Вика.

– Ева.

– А меня Тая, – представилась она.

Мы не стали тратить время на более близкое знакомство, и я легла спать, хотя часы показывали четыре утра.

Глава 2. Да кому мы нужны в этом Пекине

Ева и Тая не ложились спать и, когда я проснулась, обе сидели в телефонах.

– А вы не знаете, в Китае можно пить из-под крана? – спросила я. Меня мучила ужасная жажда, ведь последний раз я, кажется, пила в самолёте.

– Нет, нельзя, – категорично ответила Тая.

Я не стала подвергать сомнениям её слова, потому что Инга предупреждала, что в китайские больницы лучше не попадать.

– Может, сходим в магазин? – предложила Ева. – Здесь же должен быть магазин на кампусе.

Мы переоделись и вышли на улицу. Рядом с общежитием располагался стадион, но на нём никто не занимался. Где-то ещё должна была находиться столовая, но мы не знали где, а спросить было не у кого. Ни одной живой души, кроме нас троих, поблизости не было. Мы нашли вывеску, похожую на магазинную, дёрнули дверь – и ничего. Закрыто.

– А нам можно выходить за территорию? – спросила я, хотя никто из моих соседок не знал наверняка. – О, охранник! Давайте спросим у него, где можно купить воды.

– Кто будет спрашивать? – спросила Тая.

– Ты сколько лет китайский учишь? – спросила я у неё в ответ.

– Три года.

– Я два, а Ева вообще один. Ты больше знаешь, значит, тебе и спрашивать, – рассудила я.

Однако говорить с охранником всё равно пришлось мне, потому что я больше всех хотела пить и меньше всех была готова тратить время на споры. Не скрою, я пришла в восторг, когда задала охраннику вопрос на китайском, а он меня понял и ответил так, что я тоже его поняла. Это был мой первый удачный опыт разговора с китайцем на китайском языке.

Мы вышли за ворота и повернули направо, немного прошли вперёд и остановились у огромного перекрёстка. Мы ждали, пока загорится зелёный свет, но китайцы спокойно переходили и на красный, хотя ни одна машина не останавливалась, чтобы пропустить пешеходов. Кроме машин и автобусов, на дороге было полно мопедов, велосипедов, мотоциклов, рикш и много чего другого, чего я никогда не видела в России и чему даже не знала названия. Ездили водители всего этого транспорта так, будто в Китае вообще не существовало правил дорожного движения.

– Китайские дороги – это ужас! – воскликнула Ева, когда мы наконец оказались на другой стороне улицы.

Мы зашли в торговый центр, и Тая, уже бывавшая в Пекине, быстро сориентировалась и провела нас в супермаркет. Первым делом нужно было найти воду. Будучи туристками, мы не стали долго думать и взяли не самую большую и не самую дешёвую баклажку. Мы договорились покупать одну бутылку на всех и платить по очереди, а Ева пообещала снабдить нас пластиковыми стаканчиками. В её маленьком чемодане почти не было одежды, а вот одноразовых стаканчиков было предостаточно.

– Я хочу что-нибудь китайское. Я имею в виду что-то, чего у нас не найдёшь, – сказала я, когда мы дошли до отдела сладостей, чтобы выбрать себе что-нибудь на завтрак.

Мы взяли пирожки на пару́, которые по-китайски называются баоцзы, несколько упаковок мармелада и обычное печенье на случай, если баоцзы нам не понравятся.

Вернувшись в общежитие, мы поняли, что никто нас даже не искал. Тая и Ева после завтрака пошли исследовать окрестности, а я снова легла спать, надеясь, что если кто-нибудь всё-таки соизволит прийти, чтобы объяснить нам, что делать, то он будет стучать достаточно громко, чтобы я проснулась.

Проспала я недолго, так как в скором времени мне позвонила мама, и я не упустила шанса пожаловаться ей на творившиеся в Пекине безобразия:

– С тех пор как та китаянка посадила нас в автобус, мы вообще никого из организаторов не видели. Никто не объяснил нам, что здесь можно, а что нельзя делать. Они оставили нас без еды и воды! Это хорошо, что мы не растерялись и спросили у охранника, где здесь магазин, но хотелось бы всё-таки узнать, когда начнутся занятия, и желательно не от охранника. А ещё у нас ужасная ванная комната, где даже коврика нет! Да в ней даже горячей воды нет! И я не могу из-за этого помыть голову, – закончила я. Пожалуй, все эти неприятности было бы пережить раза в два легче, если бы я могла хотя бы помыть голову.

– Ну, давай я напишу Ольге, чтобы она с этим разобралась, – предложила мама.

Ольга была менеджером, с которым мама связалась, когда я отправила ей ссылку на сайт организации.

Когда Ева с Таей вернулись, я обрадовала их новостью о том, что Ольга пообещала моей маме зайти к нам. Она пришла на полчаса позже обещанного, но мы не обиделись. Мы сразу сказали, что ничего не понимаем, чувствуем себя брошенными и что у нас нет горячей воды.

Ольга оказалась худощавой женщиной неопределённого возраста. Обесцвеченные волосы были собраны в пучок на затылке, а отросшие чёрные корни выдавали их натуральный цвет. Одета Ольга была в мешковатый спортивный костюм серого, будто бы пыльного цвета. Если бы не отсутствие какого-либо акцента и европеоидный разрез глаз, то из-за загорелой кожи я бы приняла её за китаянку.

От Ольги мы узнали, что покидать территорию кампуса можно в любое время, но вернуться нужно до десяти часов вечера, иначе нас не пустят обратно. В общежитии разрешалось хранить еду и резать её, но запрещалось готовить. Кухня как таковая отсутствовала. На кампусе действительно была столовая, но в тот день она не работала, потому что китайские студенты на выходные уехали домой, а русские к тому моменту приехали ещё не все, и повара решили не готовить. По той же причине не работал магазин. Ольга посоветовала нам пару мест поблизости, где можно было найти не слишком острую еду.

– Завтра в восемь утра за вами зайдёт куратор и отведёт на тест, – ответила она, когда мы спросили про обучение.

Вопрос с горячей водой решить было сложнее. Ольга крайне удивилась, когда услышала, что её нет. Она позвала китаянку Веру, встречавшую нас в аэропорту. Вера тоже очень удивилась, ведь они заранее положили всем приезжим по два юаня на красную карточку (да, за горячую воду со студентов брали дополнительную плату). Вера позвала Настю – молодую китаянку, заведовавшую общежитием. Настя, по всей видимости, совсем не говорила по-русски, потому что даже на имя Настя не откликалась, но Ольга продолжала её так называть. Втроём они, не говоря на одном языке, пытались что-то решить в нашей ванной.

– Уровень организации «Инга», – прокомментировала ситуацию Ева, подойдя ко мне.

– Это точно, – согласилась я.

Группе, в которой училась Ева, с Ингой пришлось ещё тяжелее, чем нам. По её словам, иногда они могли сидеть без дела минут двадцать, потому что Инга просто не знала, чем их занять. Также Инга уговорила Еву и ещё одну ученицу весной сдать международный экзамен по китайскому языку в Москве. Я немного удивилась, услышав об этом, потому что моя первая преподавательница Диана говорила, что первый уровень подтверждать непринято. Но Инга, видимо, просто хотела, чтобы кто-нибудь составил ей компанию в этой поездке, ведь прежде всего она сама собиралась сдавать экзамен и потому пообещала девочкам сопроводить их. Ева с одногруппницей зарегистрировались и оплатили экзамен, а вот Инга пропустила сроки регистрации, но ни капли не расстроилась и без зазрения совести отправила учениц в столицу одних.

К вечеру горячая вода наконец появилась.

Прежде чем мы легли спать, у нас в комнате пропало электричество, и случайная студентка-казашка, которую я встретила в коридоре, отвела меня на первый этаж к комендантам. Китайцы всё настроили, и электричество снова появилось, но девушка по-русски объяснила мне, что розетки в комнатах предназначены только для телефонов. От использования фенов, электрических чайников и чего-либо ещё могут возникнуть такие проблемы. Хотя мы ничего подобного в комнате не включали.

– Подождите, а нам же здесь не будут каждый день менять постельное бельё, да? – с отвращением глядя на пододеяльник, спросила Ева, когда мы ложились спать. – Просто дома я каждый день меняю.

– Радуйся, что тебе хотя бы один комплект выдали, – ответила я.

Постельное бельё, правда, оставляло желать лучшего: наволочка еле налезала на подушку, а простыня была вдвое больше матраса, но, как я поняла, в этом общежитии многое оставляло желать лучшего.

Глава 3. Когда начнутся занятия – одним руководителям известно

К восьми утра мы с девочками уже собрались и ждали куратора, который, как мы поняли со слов Ольги, должен был зайти за нами прямо в комнату. Нам очень хотелось спать, но мы не ложились, чтобы потом не спускаться. Каждая из нас уже прокляла эти кровати за то, что они находились над столами, а не стояли на полу, как у всех нормальных людей. Я взяла свою подушку, положила на стол, и, сев на стул, легла на неё головой. Тая сделала то же самое. Лишь в половине одиннадцатого появилась Ольга, чтобы собрать с нас деньги на трансфер до аэропорта, когда мы будем уезжать через месяц. Она сказала, что встреча с куратором пройдёт в полдвенадцатого у входа в общежитие.

В назначенное время мы с Евой и Таей вышли на улицу. На крыльце уже столпился народ, и я впервые увидела остальных ребят, которые приехали сюда учиться. Их было много, но они не стояли все вперемешку, а придерживались своих групп и руководителей. В толпе показался парень нерусской наружности, одетый во всё белое, включая кепку. Он оглядел всех и крикнул, чтобы мы шли за ним. Насколько я знала из информации, которую распечатала ещё дома, куратора звали Алмазом.

Алмаз привёл нас в столовую. Там было светло, прохладно и пахло чистящим средством. Для начала мы должны были положить денег на красную карточку. Все выстроились в огромную очередь напротив маленького окошечка, где сидел пожилой китаец. Нам не нужно было ничего ему говорить, только протянуть наличку и красную карточку.

За столом раздачи стояли пожилые китайцы и китаянки в оранжевой форме, которым можно было просто показать пальцем на еду, которую хочешь, если забыл название. Большая часть этих блюд не внушала мне доверия. Я по жизни привередлива в еде, а в шестнадцать лет вообще избегала пробовать что-либо новое. В итоге я взяла рис и мясо, похожее на наггетсы. Курица оказалась вкусной, а вот рис был совсем пресным, но его специально так готовили. В Китае рис редко выступает основным блюдом, чаще всего его используют, чтобы заедать острое.

Мы взяли палочки и подсели за стол к толстой китаянке, потому что других свободных мест не было.

– А кто-нибудь умеет есть палочками? – спросила я.

– Нет, – растерянно ответила Ева. – Я как-то не учла, что в Китае все едят палочками.

Если бы Ева это учла, то наверняка положила бы в чемодан столовые приборы, причём в таком количестве, чтобы хватило на всех нас.

– Ладно, тогда смотрим на неё и складываем пальцы так же, – сказала я, указав на китаянку на другом конце стола.

Поначалу у меня не получалось держать палочки, они постоянно выпадали из рук. Но китайская студентка взяла себе столько еды, что к концу обеда, который для нас стал ещё и завтраком, мы почти научились, просто смотря на неё и следя за движением рук.

Алмаз сказал нам спать и отдыхать до пяти часов. Второй день обещал пройти так же скучно, как и первый. Мы с девочками немного погуляли, затем вернулись в столовую на ужин, состоявший из тех же блюд, что и обед, а потом встретили куратора на лестнице в общежитии. Он прошёл мимо, даже не заметив нас, но я его окликнула:

– Алмаз!

Он повернулся.

– А вот мы пришли, что нам делать? – спросила я.

– Молодцы. Можете, сходить в столовую на ужин.

– Мы там уже были.

– А, ну, тогда отдыхайте! Я хотел другим показать «Лотос», но вы же уже знаете, где это. – «Лотосом» назывался супермаркет, в который мы вчера ходили за водой и баоцзы. – А где ваш руководитель?

– Мы без руководителей.

– Понятно.

– А когда начнутся занятия?

– Вам руководитель всё расскажет! – бросил напоследок Алмаз, спускаясь вниз по лестнице.

Когда мы вернулись в комнату, Тая предложила поиграть в игру «Я никогда не…», чтобы убить время и узнать друг друга поближе. Я выиграла. Потом мы несколько раз сыграли в «Чепуху» и, насмеявшись с получившихся бредовых историй, устали друг от друга и уткнулись в телефоны. Сидеть в интернете в Китае было проблематично, так как многие мировые соцсети и мессенджеры там заблокированы. К счастью, «ВКонтакте» был доступен, но даже там я общалась в основном с мамой из-за разных часовых поясов.

Евина мама не особо переживала за свою дочь. По крайней мере, за весь месяц нашей совместной жизни я ни разу не видела, чтобы Ева говорила с мамой по телефону в комнате или выходила для этого в коридор.

Тая, в отличие Евы, частенько выходила в коридор. Ей звонили все члены семьи по очереди: мама, папа, бабушка, дедушка. И вот, поговорив с мамой тем вечером, Тая сообщила нам, что её мама написала жалобу в турагентство, посоветовавшее им эти курсы. Через несколько часов Таин папа переслал дочери переписку с расстроенной Верой. Китаянка Вера помогала Таиному отцу искать гостиницу, показывала ему Пекин, пока он был здесь, и теперь упрекала его в неблагодарности. Мол, она к нему со всей душой, а он и его жена – жалобу! Примерно так я поняла ситуацию, потому что, хотя Тая и зачитывала оригинальную переписку, я мало что разобрала. Вера писала по-русски очень неграмотно.

– Может, теперь на нас обратят внимание, – предположила я.

Вечером Ева пошла чистить зубы (она делала это по три раза в день), а я быстро уснула, так как привыкла соблюдать режим, и мне не помешал даже свет, который девочки держали включённым. Не помню, от чего я проснулась, но, приподнявшись на кровати, я увидела на пороге Алмаза, а рядом с ним Таю. Она придерживала дверь как дворецкий.

– Столовая работает с семи утра. Занятия начинаются в восемь, – сразу начал объяснять Алмаз.

Спросонья я не всё уловила и не додумалась задать вопросы. Только когда куратор ушёл, я поняла, что он не сказал нам, где находился сам колледж. Зато его интересовали другие моменты:

– Ну что, вы с мальчиками познакомились уже? – спросил он с улыбкой.

– Нет, – ответила Ева.

– Как нет? А я что, не мальчик, что ли?

– Вы мальчик, – согласилась Ева.

– Надо познакомиться и с другими тоже, – сказал он.

– Да нам и втроём хорошо, – подала голос я, начав соображать, что происходит.

– Да как? Нет, надо найти вам трёх друзей-китайцев. Вот вам сколько лет?

– Шестнадцать, шестнадцать и четырнадцать, – ответила я за всех.

– Что? – театрально удивился Алмаз. – Шестнадцать и четырнадцать? Спокойной ночи! Сидите в комнате, никуда не ходите, ни с кем не знакомьтесь! – И он ушёл.

– Вика, а знаешь, что Алмаз сказал, когда только вошёл? – спросила Ева, улыбаясь.

– Что?

– «Почему вы мне не сказали, что вы без руководителя?» – посмеялась она.

– Мы же говорили! А который час?

– Полдвенадцатого.

– Главное вовремя прийти, – саркастично заметила я и снова провалилась в сон.

Глава 4. Как Алмаз стал девочкой

Завтрак был скудным. Я взяла себе некое подобие бутерброда: две сухие булочки с кунжутом, а между ними тонкий кусочек колбасы и слегка пережаренная яичница. Китайцы в столовой ели это блюдо палочками, но я, выдавая в себе русскую, ела руками, как будто это был гамбургер. Больше всего меня удивило отсутствие в китайской столовой чая. Работники могли предложить только негорячий напиток, по словам Таи, напоминавший компот из сухофруктов. Компоты я не люблю, но есть этот псевдобургер всухомятку было невозможно, поэтому со следующего дня я стала носить с собой на завтрак воду.

– Пойдёмте за ними. Они с руководителем, значит, они знают, где колледж, – сказала я девочкам, показывая на парней из группы, что ехала со мной и Евой из аэропорта.

Здание колледжа находилось практически напротив столовой. Ребята, за которыми мы шли, даже знали нужный этаж. Там уже столпилось много народу, и никто не выглядел так же растерянно, как мы. Пока я выискивала глазами Алмаза, чтобы задать ему пару вопросов, Ева и Тая завели разговор с одной из руководительниц. Оказалось, что тест, который должен был распределить нас по группам для обучения, прошёл вчера, пока мы засыпали на столах в своей комнате.

– Алмаз!

Услышав меня, куратор подошёл. Вчера вечером у меня не было возможности это заметить, но теперь я обратила внимание на то, что Алмаз был совсем невысоким, почти моего роста.