Шаги по времени. Книга третья. Цикл историй Родобу Скогу

Серия 1. Кризис

Кризис. У меня случился кризис. И нет, мне не пятнадцать лет. Казалось бы, разве кризис должен быть у человека, которому только что исполнилось двадцать восемь лет? Ничего не предвещало таких событий в моей самой простой, скучно-заурядной жизни.

Но седьмого марта, в день моего двадцати восьмилетия случился этот самый кризис. Я вдруг осознал, что в моей жизни всё черно-серое, блёклое и одноцветное. Даже моя внешность – это обложка человека, у которого даже тень в серых тонах.

Белт Бурж, человек, который весил сто пять килограмм, с ростом сто семьдесят пять сантиметров и размером ноги сорок четыре. Серые глаза, серые волосы, бело-розовая кожа, с вечными прыщами. Торчащие уши и нос картошкой, брови в вечно удивлённом домике, казалось, замерли на моём лице с рождения. Покатые плечи, толстые бока и вечная отдышка.

Пальцы-сосиски постоянно отекали и вызывали во мне тоскливое чувство несовершенства этого мира. Моего мира.

Я не то, что жалуюсь, ведь это я сам себя довёл до такого. Но всё же мне было дико неприятно, что в мой день рождения, единственный, кто меня поздравил, был Лгибдо.

Моя мать, мой отец, мой брат, моя бабушка, мой дедушка и ещё пять тысяч родственников, которыми меня не обделила судьба, не поздравили меня.

– Давай я их всех сожру? – из-за занавески послышался тихий голос Лгибдо.

– А толку-то? – обречённо вздохнул я.

– Тебе полегчает. – уверенно отвечал он.

– Не полегчает. – угрюмо смотря в серое окно, ответил я и стал собираться на улицу.

Лгибдо полетел следом за мной.

На улице поливал дождь, раскрыв серый зонт-трость, я шёл в сторону автобусной остановки.

Идти было долго и тяжело. Дом, где я жил, был на холме, и к нему шла длиннющая и крутая каменная лестница. Спускаясь по ней, я смотрел на летящего Лгибдо.

– Лгибдо, и долго ты ещё будешь со мной? – спросил я у него, остановившись через три минуты после моего спуска.

– Пока ты исполнишь контракт. – просвистел он и исчез.

– Да уж. – прочертыхавшись, я снова стал спускаться.

На остановке стоял Прозрачный Джон и Креветка Эбби.

– О, хозяин, доброго тебя дня! – произнесла Креветка Эбби.

– Добрый-добрый. – пытаясь натянуть улыбку, сказал я. – Сегодня как раз подходящая погода для тебя, да, Эбби? – сказал я дружелюбно.

– Точно-точно, хозяин, и Джону тоже хорошо. – улыбаясь, произнесла Креветка Эбби. Я посмотрел на Прозрачного Джона – столб в высоту где-то около трёх метров, с двумя ящиками в районе одного метра от земли, захлопал дверцами, приветствуя меня. Прозрачный Джон так назывался не потому, что он был прозрачным, а потому что на нём был граффити, на котором было написано «Прозрачный Джон». Говорить он не мог, но всячески выказывал свои эмоции дверцами от ящиков. – Хозяин, а куда ты направляешься? Ой! – вскрикнула Эбби, когда рядом с её розовой головой из воздуха появился острый коготь Лгибдо. – Ты что творишь? – взвизгнула она.

– Да как ты смеешь обращаться так к хозяину, глупая креветка! – прогрохотало где-то сверху, но Лгибдо так и не появился.

– Лгибдо, хорош. – устало произнёс я. – Эбби, я еду на день рождения к брату.

– Вот как! Поздравь его от меня, хотя нет, не надо… – криво отвечала Креветка Эбби.

Креветка Эбби была одной огромной розовой круглой головой с большим чёрным глазом и ртом в виде яблока, из головы её торчал креветочный хвост, стояла она на двух тонких ножках-прутиках.

Она не любила моего брата, и понять её можно было. Когда-то он наловил кучу креветок и разбросал их по дороге, смотря как на солнце и без воды они постепенно умирали.