Пойми меня, мама

Марк Фридман возвращался домой после службы в армии. Он служил в группе советских войск в Германии, так что дорога домой заняла довольно много времени. Он ехал в воинском эшелоне, но не с теми ребятами, с которыми служил. Тех отправили на несколько дней раньше, а он был в госпитале с острым гастритом: надо же было такому случиться в самом конце службы. Так что теперь и поговорить не с кем… А собственно говоря, ему и не хотелось ни с кем разговаривать. Он смотрел в окно, за которым уже проплывали родные пейзажи (границу с СССР поезд пересек ночью), и вспоминал, как их везли сюда по этой же дороге два года назад.

Марк был рад, что военная служба уже закончилась. По своему характеру он не принадлежал к тем людям, которым нравится армейская служба. Но, будучи человеком законопослушным, не стал уклоняться от воинской повинности, здраво рассудив, что раз все должны служить, значит и ему не гоже оставаться в стороне.

Теперь надо было думать, что делать дальше. До армии он закончил индустриальный техникум. Хорошо бы поступить в институт, тем более, что ребятам, отслужившим в армии, положены льготы. Это хорошо. Он подзабыл за два года школьную программу, а времени на подготовку оставалось не так уж много. Марк пытался готовиться к экзаменам в армии, но это было довольно трудно, так что теперь придется поднажать.

Однако, он отложил эти тревожные думы на потом и стал представлять себе грядущую встречу с родителями. Они наверное не сразу узнают его: он сильно изменился, сам это чувствовал. Во-первых, подрос на целых семь сантиметров, ну, и вообще, окреп, возмужал. Вот мама с папой удивятся. Он им не писал, что так вырос, пусть будет сюрприз.

Родителей своих он любил, хотя воспитывали его и младшего брата Игоря в строгости. Ему больше перепадало, как старшему, но он старался не обижаться, и всегда заступался за брата, который был младше его на три года. Папа, Лев Михайлович, человек спокойный, уравновешенный, его не так просто вывести из себя, поэтому и конфликты с ним случались крайне редко. Зато мама, Анна Рувимовна, обладала взрывным и очень властным характером. Марку казалось, что и папа ее побаивается. Она установила в доме свои порядки и спорить с ней было себе дороже. Марк обычно и не спорил, хотя это не значит, что он всегда поступал так, как требовала мама. Иногда он делал так, как казалось правильным ему самому. Если мама об этом узнавала, то конечно высказывалась, и довольно резко, но дело уже было сделано, а мамины высказывания он старался пропускать мимо ушей, чтобы потом не обижаться, она не особенно выбирала выражения. Он и Гарика учил этой тактике, но брат характером пошел в маму, так что между ним и мамой частенько возникали бурные дебаты.

Но теперь Гарик уже не живет с родителями. Он решил стать художником и поступил в знаменитое Строгановское училище в Москве. Марк очень удивился, когда это узнал. Конечно, Гарька рисовал всегда и везде, в том числе и на обоях, за что ему крепко влетало от мамы. Потом он занимался в художественной студии Дома пионеров. Но никто не думал, что у мальчика талант. Художников у них в семье не наблюдалось. Но раз его приняли в Строгановку, это неспроста, туда кого попало не берут. Интересно все-таки, вот они родные братья, Гарька – талант, а он, Марк, самый обыкновенный, и будет простым советским инженером, а Гарик, возможно, станет известным художником, и он, Марк, будет всем говорить, что он, дескать, брат того самого Игоря Фридмана, ну да, известного художника…

Потом мысли его перескочили на Лидочку Романчук, одноклассницу, в которую Марк влюбился, когда они учились в девятом классе. Лидочка сначала не обращала на Марка внимания, но потом все же снизошла к нему, и они много времени проводили вместе. Маме Лидочка не очень нравилась, и она не преминула высказать свое мнение сыну, но Марк возразил, что это его дело, с кем он дружит, тем более, что ничего серьезного между ними не было: ну, целовались только. Мама тогда обиделась, и несколько дней с ним не разговаривала, но потом вроде бы успокоилась.

Лидочка сама разрешила эту ситуацию: пока Марк был в армии, она благополучно вышла замуж за Лешку Корнилова из параллельного класса. Хорошо, что у Лешки хватило ума написать ему в армию покаянное письмо. Марк очень переживал, но что он мог сделать? Лидочка выбрала Лешку, значит так тому и быть. Конечно, к этому он пришел не сразу: сначала было больно и обидно, кому же понравится быть брошенным и преданным? Но время лечит. Он сумел переступить через все это: значит – не судьба.

Встреча с родителями действительно оказалась очень волнительной. Дверь открыла мама. Она в самом деле не сразу узнала своего старшего сына и долго всматривалась в его лицо, слегка прищурившись (она была близорука). Наконец до нее дошло, что это ее Марик. Вопль, который она при этом издала, заставил выскочить из своих квартир всех соседей, находившихся в тот момент дома, так что встреча получилась весьма бурной.

Первые дни были наполнены встречами и разговорами с родителями и друзьями. К Лидочке с Лешкой он конечно не пошел, он вообще боялся этой встречи, хотя понимал, что она неизбежна, так как они жили в соседних домах. Он встретил Лидочку на улице, когда та возвращалась домой с работы. Ничего страшного не произошло, они довольно мило пообщались, поговорили о том, о сем. Он спросил о Леше, который учился в политехническом институте. В армию его не взяли из-за каких-то проблем со здоровьем. Марк не стал уточнять.

Расставшись с Лидочкой, Марк с удивлением констатировал, что эта встреча его не особенно взволновала. Надо же, а ведь, казалось, был так влюблен в нее в свое время. Тогда она была для него самой красивой и желанной, а теперь – ничего особенного. Почему так происходит? Куда уходит любовь? Да и было ли это любовью? Может быть, любовь дается не всем? А как это узнать? Ответов на все эти вопросы у него пока не было. Да и времени не было, чтобы в это углубляться. Поживем – увидим, здраво рассудил Марк, входя в свой подъезд, где аппетитно пахло мамиными пирожками с мясом, которые он просто обожал.

Родители одобрили его решение поступить в институт, и он начал готовиться к вступительным экзаменам.

Летом на каникулы приехал Игорь и тоже очень удивился, что Марк так изменился. До армии Марк был ниже брата, и это было предметом особой гордости Игоря. Теперь же они практически сравнялись. Они не были похожи, если рассматривать черты лица отдельно: Марк – очень смуглый, темноволосый, с темными, почти черными глазами, а у Гарика – вьющиеся рыжеватые волосы и серые глаза. У Марка – почти прямой нос с небольшой горбинкой, а у Гарика кончик носа слегка приподнимается кверху, что совсем уж нехарактерно для еврейского мальчика. Его никогда и не принимали за еврея и удивлялись, когда узнавали, что его фамилия Фридман. Внешность же Марка не оставляла никаких сомнений в его национальной принадлежности. Однако, несмотря на все различия, их фамильное сходство буквально бросалось в глаза, и все сразу понимали, что перед ними братья.

За праздничным столом в честь приезда Игоря и успешного окончания им первого курса Строгановки Гарик так пристально рассматривал брата, что тот в конце концов не выдержал:

«Ну, что ты на меня уставился?»

«Понимаешь, брат, ты стал красивым мужиком…»

«Да ладно тебе, скажешь тоже».

«Нет, я серьезно. Ты очень похож на Кларка Гейбла».

«А это еще кто такой?»

«Ну, ты даешь, Марик. Это же знаменитый американский актер. Он играет в «Унесенных ветром».

«Я не видел этот фильм».

«Ну, темнота, я же говорю». Тут он засмеялся. «Да не обижайся ты. Где бы ты мог его посмотреть? Не в армии же. А со мной учится сын знаменитого режиссера (он назвал очень известную фамилию), так он водил нас на закрытый показ. Великолепный фильм. А Кларк Гейбл играет одну из главных ролей. Здорово играет, ничего не скажешь. Так вот ты на него сильно смахиваешь, только усов не хватает».

«Может отрастить?»

«Да нет, не стоит. Можно я твой портрет напишу?»

«Ну, пиши, если больше делать нечего».

«А что мне делать? Я ведь на каникулах».

Он действительно написал очень хороший портрет Марка. Мама повесила его на стену в зале, и очень гордилась, когда гости хвалили и этот портрет, и ее сыновей.

Марк благополучно поступил в политехнический институт на факультет радиоэлектроники. Это была удача для парня с подмоченной «пятой графой». Видимо, определенную роль в этом сыграли его служба в армии и то, что он был кандидатом в мастера по боксу. Боксом он, кстати, занялся, чтобы уметь защищаться от тех, кому не очень нравилось то, что было записано в его пятой графе.

Несколько раз Марк попадал в ситуации, когда бокс его очень даже выручал. Но вообще, бить другого человека не доставляло ему особого удовольствия. Он обладал достаточно мощным ударом, но главной своей задачей считал умение защищаться и уходить от ударов противника, чтобы, улучив подходящий момент, нанести решающий победный удар. Однако, своим ударом он пользовался довольно редко и предпочитал выигрывать по очкам. Его тренер говорил, что Марк разыгрывает боксерский поединок, как шахматную партию, поэтому его бои всегда были интересными и зрелищными. В армии он даже был чемпионом военного округа в среднем весе. Поступив в институт, он продолжал занятия боксом в том же коллективе, где тренировался до призыва в армию.

Учился он тоже вполне успешно. Марк был человеком серьезным и ответственным. Наверное этому способствовал его семейный статус старшего брата, ведь ему буквально с малых лет приходилось присматривать за Гарькой, и он привык воспринимать слово «надо», как побуждение к действию.

Сказать, что Марк пользовался большим успехом у девушек, было бы неверно. Он казался им слишком серьезным и погруженным в себя. А он, после неудачи с Лидочкой Романчук, почему-то не мог ни в кого влюбиться.

Гарик, приезжая домой на каникулы, с удовольствием рассказывал ему о своих успехах на любовном фронте и показывал фотографии своих девушек. Спору нет, девушки были очень хорошенькие, наверное с ними было приятно проводить время. Марк с интересом слушал рассказы брата, но нисколько ему не завидовал. Ему все это казалось чем-то несерьезным, вроде детской игры. Гарик поддразнивал его, что, дескать, он состарится, и вспомнить будет нечего. На это Марк неизменно отвечал:

«Не очень-то радуйся, братан. Вот окрутит тебя какая-нибудь твоя подружка и женит на себе. Потом спохватишься, что это что-то не то, а уж поздно: штамп в паспорте, детишки, пеленки, никакой личной жизни, и деваться некуда».

Говорить-то он так говорил, а все-таки иногда задумывался, что же такое должно произойти, чтобы и он наконец полюбил кого-нибудь. А может быть, он просто не способен на это чувство? Конечно, на его факультете учится не так уж много девушек, но некоторые из них вполне привлекательны. Почему же ни одна из них не вызывает у него никаких эмоций? Он относится к ним просто как к друзьям, а вовсе не как к женщинам.

Марк был физически крепким человеком и практически никогда не болел. Но в тот год, когда он учился на четвертом курсе, во время очередной эпидемии гриппа, заболел и он. Еще на занятиях он почувствовал, что у него поднялась температура, дико болела голова, все тело ломило. Все же он остался до конца занятий, надо было сделать лабораторную работу, и не хотелось подводить товарищей. Домой добрался с трудом. Мама уложила его в постель, измерила температуру, разохалась, когда увидела, что ртутный столбик почти достиг 40 градусов, а на следующий день вызвала участкового врача. Ему было велено лежать в постели, и никуда не выходить в течение недели. После этого надлежало обратиться в студенческую поликлинику и получить справку о болезни.

Ох, как не хотелось ему идти в эту поликлинику. Но выхода не было. С пропусками занятий у них было строго. Когда он увидел, какая в поликлинике очередь, ему хотелось просто развернуться и уйти. Чего ради он должен торчать в этакой очередище? Он уже хорошо себя чувствует. Ну, и порядочки!

Все же Марк занял очередь, и просидев в ней почти два часа, наконец-то вошел в кабинет.

«Здравствуйте», – вежливо поздоровался он.

«Здравствуйте», – спокойно ответила врач. «Присаживайтесь. Ваша фамилия?»

«Ф-фридман», – он почему-то запнулся, произнося свою фамилию.

«Лена, дайте мне, пожалуйста, карточку Фридмана», – обратилась она к медсестре.

«Итак, Марк Львович, вы у нас первый раз», – констатировала врач, заглянув в карточку. «На что жалуетесь?»

Марк почему-то смутился: «Я ни на что не жалуюсь. Я перенес грипп, а теперь мне нужна справка, а то меня не допустят к занятиям».

«Разденьтесь до пояса, пожалуйста».

Марк не мог бы объяснить, почему он чувствовал себя так неловко: ему вовсе нечего было стыдиться своего тренированного тела. Он чувствовал, что краснеет, и надеялся, что на его смуглом лице это будет не очень заметно. Доктор подошла совсем близко и стала прослушивать его легкие. Ее волосы были уложены в высокую прическу, а на шее вились легкие, светлые прядки, и ему вдруг ужасно захотелось их поцеловать. Он буквально оторопел от этого странного желания.

В этот момент она прикоснулась рукой к его плечу, делая знак, чтобы он повернулся к ней спиной. Он вздрогнул всем телом от ее прикосновения, она тут же заметила это и сказала: «Простите, у меня руки холодные».

«Ничего, ничего», – пробормотал Марк. Да что же это с ним происходит? Ее руки вовсе не были холодными, как раз наоборот: сухая, теплая, очень изящная ручка. Чего это меня так передернуло?

«Одевайтесь», – велела она ему. «У вас все в порядке. Еще пару дней побудьте дома, а с понедельника можете приступать к занятиям. Вот ваша справка».

«Большое спасибо. До свидания».

«До свидания. Не болейте больше».

«Я постараюсь».

Марк вышел в коридор. Только теперь он обратил внимание на табличку на двери кабинета: «Старостина М.А.».

«Простите», – обратился он к девушке, ожидавшей своей очереди, – «вы не знаете, как зовут нашего доктора?»

«Маргарита Анатольевна», – охотно ответила девушка и улыбнулась ему.

«Спасибо», – он улыбнулся ей в ответ. На душе его было хорошо и спокойно. Хотелось обнять весь мир. Что это со мной? – с некоторым недоумением подумал он.

Маргарита Анатольевна Старостина медленно шла по улице. Она очень утомилась: день был трудный, ей пришлось принять больше тридцати человек, и она опять задержалась почти на два часа. Надо торопиться, чтобы вовремя забрать Дениску из садика, а то она частенько опаздывает, и сынишка дожидается ее в компании ночного сторожа. Она так устала, что ноги просто не идут. А ведь еще придется зайти в магазин. Хорошо хоть не надо сегодня готовить, она вчера приготовила курицу и котлеты. Надо будет только отварить макароны. Дениска любит котлеты с макаронами. Она улыбнулась, представив себе, как обрадуется ее шестилетний сынишка.

Но все-таки, что же это было? Ей снова вспомнился этот парень, Марк Фридман. Он почему-то смутился и покраснел, когда увидел ее, да и она не осталась равнодушной. Что-то неуловимо промелькнуло между ними. Неужели та самая искра, о которой ей когда-то толковала тетя Аня, младшая сестра покойной мамы. Она тогда только посмеялась над своей восторженной тетушкой… А что если и правда так бывает?

Нет, сейчас не время думать об этом. Потом, потом. Она улыбнулась, вспомнив свою любимую героиню Скарлетт О’Хара из «Унесенных ветром» и ее мудрые слова: «Я подумаю об этом завтра». Ну, положим, не завтра, сделала поправку Маргарита, завтра опять будет полно больных, а вот сегодня вечером… Уложу Дениса спать, и подумаю. Думать надо было о многом…

Рита Старостина была единственной дочерью своих родителей. Ей не было еще и десяти лет, когда отец ушел из семьи. Это было серьезным потрясением для девочки: она любила своего отца и гордилась им. Анатолий Сергеевич работал бортинженером в гражданской авиации, и ей приятно было сообщать об этом подружкам. Иногда папа приезжал за ней в школу на машине. Тогда редко у кого были личные машины. Она просила его подвезти домой и своих подружек, и ее просто распирало от удовольствия, когда девочки потом восхищались ее отцом. Еще бы! Больше ни у кого такого папы не было.

И вдруг он ушел. Нет, он не сбежал потихоньку. Он долго беседовал с Ритой и пытался объяснить ей, что в жизни всякое бывает, что он все равно ее любит, и она навсегда останется его дочерью… Но она всего этого понять не могла, плакала тайком от мамы и ужасно боялась, что об этом узнают подружки. Они конечно узнали в конце концов. Некоторые сочувствовали ей, другие – злорадствовали. Ну, что ж, уговаривала себя Рита, теперь она, по крайней мере, знает, кто ее настоящий друг, а кто только притворялся.

Анатолий Сергеевич переехал в другой город к своей новой жене. К его чести, он не оставил бывшую жену и дочь без средств к существованию. Аккуратно присылал деньги без всяких судов, делал подарки ко дню рождения, иногда заезжал повидаться, когда у него случались рейсы в их город. Потом у него родился сын. Рите было обидно, что теперь у папы, у ее папы, есть другой ребенок, которого он любит, может быть, больше даже чем ее. Но с другой стороны, было бы интересно его увидеть, ведь это ее брат.

Отец приглашал ее в гости, но она долгое время не могла на это решиться, боялась обидеть маму. К счастью, родители сумели сохранить дружеские отношения, и мама никогда не произнесла ни одного плохого слова ни о своем бывшем муже, ни о его новой жене.

Однажды отец приехал их навестить и сказал, что может взять Риту к себе на своем самолете. Мама поддержала его. И Рита решилась. Тем более, что как раз были зимние каникулы.

Папина новая жена ей понравилась, хотя они обе испытывали некоторую неловкость в присутствии друг друга. Но Рита почувствовала, что эта женщина действительно любит ее отца. Ей тогда было уже пятнадцать лет, и она кое-что понимала. Четырехлетний братишка Артем ей очень понравился, и она с удовольствием играла и гуляла с ним. Он как-то примирил ее с мыслью, что отец теперь живет не с ней.

Вряд ли Рита сама ясно осознавала, как ей хочется доказать отцу, что она достойна его любви. Но она очень старалась, чтобы у нее в жизни все было хорошо и правильно. Тогда папа, может быть, пожалеет, что оставил такую замечательную дочь. Наверное именно поэтому она так хорошо училась и в общеобразовательной, и в музыкальной школе. Она получала грамоты за отличную учебу, а без ее выступления не обходился ни один концерт школьной самодеятельности.

После того, как она познакомилась с братишкой и побывала в папиной новой семье, эти мысли как-то сами собой улетучились, но учиться хуже она конечно не стала, скорее наоборот. Решение стать врачом пришло к ней не сразу. Но увлечение биологией и болезнь мамы, за которой ей приходилось ухаживать, убедили ее в том, что именно медицине она готова посвятить свою жизнь. Она знала, что это очень непросто, но трудности никогда не страшили ее.

Сразу после окончания школы Рита не смогла поступить в медицинский институт: не добрала всего одного балла, но на следующий год сумела преодолеть этот барьер.