Сказки Царя Грибов

Статуя Короля

Один скульптор, что лишь совсем недавно снискал признание, получил письмо-приглашение от самого Короля. Недолго думая, Бринуль поспешил собрать вещи, и уже очень скоро находился в дороге на пути к столице. Сердце его трепетало: ведь Король лично попросил его принять участие в создании скульптуры – строительстве гигантской статуи самого Его Величества.

Поздним вечером Бринуль добрался до королевского Замка в Вербунде – большой город, столица всего Королевства. Там его удостоили чести присоединиться к празднику, что был в самом разгаре. По правде говоря, какой-то цели этот праздник не преследовал – уж наверняка известно каждому, что лорды и короли не прочь устраивать торжества, дабы подняться в глазах высшего общества, а того и гляди удачно заключить брак или решить вопросы политического характера. Но Бринуль, человек, прежде всего, творческий, а ещё и вдобавок рангом гораздо ниже, чем остальные гости, потому и вежливо отказался, мысленно оправдавшись тем, что так Король проверяет его манеры.

Так или иначе, замок Короля в Вербунде несильно, но возвышался над городом в северной его части, хотя, как правило, именно вокруг цитадели возводятся города. Лорд Бринуль немного удивился, когда в пригласительном письме было чётко указано, что заезжать нужно именно с севера, через чёрный вход, что, по совместительству, являлся для кого-то и выходом. Ещё больше Бринуля смутило, что на подъезде к крепости ему не повстречался ни один крестьянин, а личная охрана ни разу не обнажила клинок, ибо даже ни один разбойник не позарился на его кортеж (хоть скульптор и стал известным совсем недавно, отчего деньгами разжиться ещё не успел, тем не менее даже у него было что-то, чем мог поживиться бы простой вор).

Бринуль, тем временем, отправился в выделенные ему покои на третьем этаже башни западного крыла. Там он переоделся, принял ванну, и уже совсем скоро лежал в кровати, наблюдая замечательные сны. С Королём он так и не повстречался, однако уже утром, закончив туалет, он получил письмо с распоряжениями. Плотно позавтракав, Бринуль взял свои инструменты для тонкой работы и отправился к выходу из Замка.

В письме было указано, что статую надобно построить прямо на городской площади, где раньше когда-то был рынок. Дескать, негоже, чтобы люд простой столпотворения устраивал перед лестницей, ведущей в Замок самого Короля. А ещё площадь города – его лицо, и потому статуя должна была возвышаться, чтобы мраморный лик Его Величества озирал свои владения.

Бринуль отметил заботу Короля и искреннюю заинтересованность в предстоящем процессе строительства – помимо закрытия и сноса ключевого торгового элемента в городе вся зона была полностью оцеплена, чтобы никто не путался и не мешался под ногами, а то и вовсе не погиб ненароком.

Бринуль пришёл на место – в районе уже находились и другие рабочие и инженеры. Бринуля сразу поприветствовала группа горбатых старичков с листочками в руках. Это оказались художники. Бринуль ознакомился с работами и эскизами. Ему понравилось. Он поблагодарил старичков, забрал у них их творения, и уже сам набросал что-то в своей тетради. Тем временем инженеры устроили небольшую сцену, споря о том, насколько устойчив грунт, какой материал использовать для строительства, а затем разговор перешёл в непонятную математическую белиберду для остального окружения.

Но несмотря на многие моменты, день прошёл продуктивно: инженеры смогли договориться друг с другом, Бринуль представил итоговый эскиз статуи, который незамедлительно направили наверх в отдел принятия решений, что организовал Король незадолго до того, как самолично принял решение о строительстве статуи. Осталось сделать макет – и эта ноша выпала на плечи, а точнее на руки Бринуля. Собственно, день уже подходил к концу, и рабочие расходились. Бринуль тоже решил не засиживаться и отправился в свои покои в Замке. Там его накормили вкусным ужином, дали чистые платья и уложили спать. О таком Бринуль даже не мог и мечтать.

Однако, на следующее утро произошла оказия: Бринуль забыл дома свои стеки и резцы! Но самое удивительное – что на весь Королевский Замок не нашлось таковых! Скульптор отправился на рынок, но вспомнил, что рынка-то уже нет, так как там скоро будет стоять статуя, макет которой он должен был сделать сегодня. Бринуль решил немного прогуляться по городу в поисках какого-нибудь магазина, да и жителей расспросить, что это вообще за статуя и почему вдруг Король решил возвести в свою честь огромную статую. До этого его, если честно, не очень интересовал этот момент, но утренний инцидент очень сильно возмутил скульптора, видно, заставив задуматься не только об оплате за помощь, но и о целесообразности всего этого процесса – кто же из-за статуи закрывает целый рынок?

Увы, жители ничего дельного ему не сообщили. Как оказалось, был издан указ, запрещающий гражданам обсуждать что-либо, связанное со Статуей Короля. Можно было только сказать, какая она красивая, но её пока ещё не построили, чтобы так говорить. Из хороших новостей – Бринулю удалось найти небольшой магазинчик, где он приобрёл все необходимое для построения макета. Решено было лепить его из глины и воска.

Пока на площади кипела работа, Бринуль создавал макет по согласованному с начальством эскизу. Через неделю уже был готов результат – величественная статуя могучего Короля, что опирается на свой великий меч, воткнутый в землю; в выдающихся доспехах и шикарной короной на голове. Макет всем пришёлся по нраву, и уже совсем скоро утвердили начало строительства самой статуи.

Бринуль сам поинтересовался у рабочих и инженеров, за какие такие заслуги Король решил построить себе статую. Спросил он это, разумеется, в более вежливом и услужливом тоне, не настраивая никого и ничего против себя.

– И позвольте же спросить, – начинал Бринуль, – Мне крайне любопытно: я человек, проживший почти всю свою жизнь в деревне в глухих лесах нашего замечательного Королевства самого Короля ни разу и не видел, да и слышно о нём мало. Неужели какие реформы случились, что мы Королю статую решили построить?

– Так да, – отвечали рабочие, – Победили же мы.

– А кого победили?

– Не знаем, – в голос отвечали рабочие, – Но победили говорят. Вот и строим статую.

И действительно, какие ещё вопросы могут возникнуть. Король не просто так в письме указал, что объект, в строительстве которого требуется помощь Бринуля, имеет особую значимость. И Бринуль продолжал работать с остальными.

И так шли дни, потом недели. Но прогресс едва ли шёл. Король присылал жалованье, но вместе с тем и спрашивал, почему так долго не получается построить статую. Бринуль отписывал, что не хватает материалов или что слишком мало рабочих, но в ответ была тишина. А в один день произошло вот что: рабочий, то ли перегревшийся на солнце, хотя небо затянуло тучами, то ли просто словив горячку, решил вдруг сломать строительные леса, да убежать подальше в город. Сломать их он сломал, и покалечил других рабочих, да стража его повязала и на месте же и казнила. Король как узнал, что происходит, приказал всех высечь. Бринулю тоже досталось, и не слабо. А потом и вовсе выяснилось, что Король вынужден направить на объект главного инженера всего Королевства, чтобы тот контролировал всё и ругал, кого надо, ведь наделяет его Король теперь всеми полномочиями исполнительной власти Вербунда (это название столицы Королевства, если вы вдруг забыли).

Возможно, Бринуль задавался вопросом: а где же, собственно, пребывает сейчас Его Величество, если сам скульптор сейчас проживает в его замке? Но то ли от усталости, то ли от чрезмерного стремления завершить свою работу эта мысль постоянно вылетала из головы. Очевидно было одно: Короля в столичном Замке не было, и это подтвердил приезд главного инженера, который был в дороге целых четыре дня.

Бринулю передали информацию о том, что главный инженер уже ожидает его на объекте. За это время рабочие успели подготовить каркас и даже какое-то формирование основы, но, судя по всему, всё равно не укладывались в срок.

Бринуль прибыл на площадь, где увидел силуэт, что-то громко кричащий и руководящий процессом. “Видно, главный инженер,” – подумал он.

Приблизившись, он увидел, что на площади стоял не кто иной, как шут, джокер, в карнавальном костюме и в колпаке с бубенцами. В руках его была трость, а лицо его было загримировано так сильно, что едва походило на человека. Из-за растянутой нарисованной улыбки нельзя было сказать, зол сейчас этот человек или нет – он всегда улыбался, а когда ещё и заговорил с Бринулем, то скульптору и сразу стало понятно, что… А, впрочем, скульптор сам мало чего понял. Его отчитали за опоздание и велели быстро браться за работу.

Как только Бринуль поклонился и приступил к делу, Джокер принялся крутиться колесом по площади, то и дела выкрикивая какие-то оскорбления рабочим.

– Это точно главный инженер? – недоумевал Бринуль.

– Точно-точно, – отвечали ему рабочие.

Так прошёл ещё один день, а за ним ещё один. Тех, кто плохо работал, секли плетьми. Иногда доставалось и Бринулю. Со временем скульптор начал думать, а в чём заключается его помощь в строительстве – эскиз он нарисовал, макет сделал, базовые подготовительные процессы проконтролировал. С какой стати скульптор работает на стройке, подобно батраку?

Но получив ещё пару ударов плетью, он перестал думать о таких вещах. Всё-таки строят не какую-то статую, а Статую Короля – это большая честь быть участником этого поистине исторического события!

Джокер очень любил крутиться колесом или рассказывать шутки, пока остальные работали. Иногда эти шутки были очень грубыми, но всё равно смешными: Бринулю, да и, наверное, остальным, было очень стыдно за то, что они смеялись. Но Джокер будто вовсе и не понимал, чем занимаются его подчинённые. Он иногда отдавал такие команды, каких никак нельзя было исполнить. Например, Джокер приказал, чтобы статую сдвинули на пару сантиметров левее, так как левый полукруг площади Джокер проходит за четыре минуты, тридцать восемь секунд, а правый – всего лишь за четыре минуты и десять секунд. Разумеется, передвинуть статую никто никак не мог, потому все и получили розгами по спине.

На другой день Джокер зачитал всем новый указ Короля: каждое утро необходимо читать стишок, вне зависимости от обстоятельств, в которых вы можете проснуться.

“Все соперники, дамы, лорды, леди, сановники и господа,

Так называемы граждане:

Зажжём мы все вместе пламя огня

И откроем Статую Короля!”

Бринуль подумал, что этот стих совершенно несуразный: он, хоть и скульптор, но в поэмах что-то да смыслил, потому и понял, что рифмы в стихотворении нет, а фразы бессмысленны и не лишены тавтологии.

К его удивлению, рабочим, вроде как, стих понравился. Но Джокер наказал, чтобы его читали не только утром, но и два раза в течение дня и ещё один раз прямо перед сном, чтобы к утру стих помнился ещё лучше, чем вчера.

Джокер любил делать сальто назад и иногда избивать людей своей тростью. Потому Бринуль перестал каким-либо образом комментировать происходящее на объекте. Рабочих на площади становилось то слишком много, то слишком мало: так, что, по итогу, нормально работать никогда не получалось.

В городе, к слову, случился голод, так как центральный рынок был закрыт, из-за чего в столицу уже давно не приезжали торговые караваны. Поэтому завтраки и ужины в Замке сначала стали просто немного хуже по качеству, а потом и вовсе сменились на пайки. Короля, кстати, Бринуль тоже не видел в Замке, зато по нему расхаживало очень много вельмож и другой знати, имён и титулов которых не знали даже они сами.

Бринуль написал ходатайство о том, чтобы его, как исполнительного и ответственного работника, отпустили на время домой в родную деревню: повидать свою больную матушку и помочь ей по хозяйству. Король лично ответил скульптору, поблагодарил его за бесценный вклад в строительство статуи и попросил его не покидать столицу, пока она не будет закончена. Бринуль расстроился, но Короля ослушаться не мог, однако всячески пытался на работе свершить какую-нибудь пакость, да так, чтобы Джокер это увидел и уволил его за бездарность и озорничество. Увы, скульптора лишь высекали розгами на потеху остальным.

Статуя действительно почти была построена. Бринуль смотрел на неё снизу вверх и восхищался – всё таки это же он сделал эскиз и макет, всё утвердил, да ещё и своими руками строил эту великолепную Статую. Джокер восхищался не менее, задорно хлопая в ладоши и раздавая всем оплеухи, убегая затем, смеясь, хотя его никто и не догонял в ответ.

Бринуля даже улыбнуло такое поведение. А потом, набравшись смелости, он спросил и у Джокера: “Зачем Король решил построить статую?”

– Король решил построить статую, – говорил он совершенно серьёзным тоном, – Чтобы мы все усердно потрудились и показали своё трудолюбие; чтобы потом, когда мы построим статую, мы отпраздновали её открытие!

И Джокер, затем, потрепал Бринуля за щёку, а потом кувырками укатился в сторону соседних домов.

Бринуль написал письмо своей маме, чтобы она ни о чём не волновалась и что скоро он приедет домой, и они заживут счастливо, ибо денег Король заплатил немало и обещал заплатить ещё больше. Бринуль не стал писать о том, что толку от этих денег не так много, ведь еды в столице нет, а со вчерашнего дня Король установил ренту на комнаты в Замке, потому скульптор отдавал добрую часть своего жалованья на съём комнаты. Потом Бринуль понял, что так он совсем разорится, и потому, потратив пять дней на поиски управляющего, попросил переселить его под воротами в Королевские конюшни. Управляющий нужен был, потому что Король ввёл указ, что ничего без его ведома или ведома управляющего в Замке произведено и сделано быть не может, и на каждое действие или противодействие в Королевском Замке нужно чёткое разрешение, регламентируемое документом с Королевской печатью.

Статуя, тем временем, уже высоко-высоко возвышалась над городской площадью. Осталась малая, но самая ответственная часть – лик Его Величества. И потому Джокер попросил всех читать стишок уже не два, а целых четыре раза в день, потому что от этого зависит результат их работы.

Однажды, в солнечный дождливый день рабочий поскользнулся и свалился вниз со строительных лесов. Но благо его успел поймать другой рабочий, правда, отбив себе все руки. Он попросил у Джокера выходной или больничный, на что получил положительный ответ. Однако упавшему бедолаге Джокер объявил, что тот заслуживает почестей и в благодарность нанёс ему десять ударов кортиком в печень.

Примерно в таком духе и завершалось строительство Статуи Короля.

– Однажды, два клоуна сбежали из цирка, – рассказывал главный инженер, то есть Джокер, Шут, – они бежали и бежали, пока не поняли, что бежали по кругу. Тогда один клоун сказал, что побежит вперёд и посмотрит, может, дорога, наконец таки приведёт их в другое место? Клоун вырвался вперёд и пробежал ещё один круг, нагнав своего товарища.

– Ты узнал, как сбежать из цирка? – спросил первый клоун.

– Так ты же впереди, – возразил другой, – Тебе виднее!

– Тогда я побегу назад! – решил вдруг первый клоун.

Он развернулся и тут же врезался в самого себя.

***

На площади собралось очень много людей. Повсюду висели флаги, даже организовали конфекты, несмотря на голод. Ведь сегодня торжественный день – наконец-то закончилось строительство великой Статуи Короля! Каким-то образом рабочие смогли найти гигантское полотно, чтобы укрыть статую, дабы преподнести сюрприз Королю, который прибыл в столицу. Толстый, круглолицый колобок взобрался на подготовленную для него трибуну, с которой объявил, что он чрезвычайно рад, что этот день настал. Он поблагодарил свой народ за верность и силу, которую они продемонстрировали во время строительства Статуи, а также ещё раз поздравил всех с победой и вхождением Королевства в новую эпоху.

Бринуль стоял среди людей, с нетерпением желая увидеть результат своих трудов. Он хоть и видел уже Статую, но церемония была настолько торжественной, что будто бы сам дух сплочённости Королевства вселился в него, вызывая в нём жажду лицезреть образ Статуи Короля бесконечно.

Король приказал убрать полотно. Приказ тут же был исполнен.

Над городской площадью возвышалась гигантская Статуя. Величественный образ могучего Шута, что опирается на свой великий жезл, воткнутый в землю; в выдающимся карнавальном костюме и шикарном колпаке на голове.

Чемоданы

Я бежал по тёмному лесу, пытаясь разглядеть очертания дороги сквозь густой туман. Я не видел неба, не видел земли, а просто бежал вперёд, пока вой позади становился всё громче и громче. Я споткнулся и разбил себе нос, горло будто бы обожгли – я бежал уже очень и очень долго. Возможно, неделю. А вой вперемешку с чавкающими звуками не прекращался. Глаза уже привыкли к темноте, поэтому я неплохо начал ориентироваться в этом лесу, но всё равно на бегу тяжело было не упасть – деревья здесь стояли чуть ли не вплотную друг к другу, а их мощные корни переплетались, создавая живые изгороди, в которые я периодически врезался и о которые спотыкался.

Тело покрылось синяками и ссадинами, ног я уже не чувствовал, однако, я продолжал бежать. Иногда я нарочно спотыкался, чтобы обмануть мозг, заставить его подумать, что вот: я, наконец, прилёг на секунду. Я быстро поднимался и продолжал бежать через боль. Я понимал, что если остановлюсь перевести дух, то уже больше не смогу побежать снова. Честно, я не знал, от кого или чего я убегал. Но эти демонические звуки, гул позади меня – они усиливались; я не мог ни спать, ни есть, ни пить. И лучше уж я умру от истощения, паду без сознания, чем увижу воочию то порождение дьявола, что преследовало меня, ибо Бог не мог сотворить ничего такого, что издавало бы эти звуки.

Странно, но лес не кончался, и даже если мои подсчёты ошибочны и бежал я всего от силы дня три, я должен был хотя бы пробегать по опушкам леса: и всё ещё я не выбрался из чащи и не видел ничего, кроме чащи. Это сводило с ума: кроны деревьев были настолько густыми, а сами деревья – такими высокими, что я не видел неба и даже не знал, какое сейчас время суток. Этот лес сводил с ума.

Я пробежал мимо очередного дуба, коих в этом лесу я насчитал уже тысячу, однако этот почему-то был похож на какой-то дуб, который, я уверен, видел когда-то раньше. В нём не было ничего выдающегося, кроме широкого дупла, в котором я на старте своего забега пытался спрятаться. Но я зациклил внимание на нём лишь на секунду – вопль не стихал. Однако той секунды моего отвлечения хватило, чтобы я в очередной раз споткнулся. Я приготовился принять удар, но его не последовало. Я провалился в пропасть и летел ещё какое-то время, пока полностью не потерял сознание.

Я лежал в высокой траве. Очнувшись, я нашёл в себе силы встать на ноги. Синяков и ссадин на теле не было, и мой нос был совершенно цел и невредим. Я осмотрелся. Я находился в очень странном месте: это был остров, но не посреди океана, а в окружении облаков. Кусок земли будто вырвали и заставили левитировать – вокруг моего острова витали небольшие каменистые куски земли и грунта. Островок, на который я попал, был совсем небольшим – но я приметил забор, заботливо поставленный по краям островка. Его явно соорудил человек.

Островок был соединён с другим островом побольше висячим мостом. На вершине того острова виднелся деревянный двухэтажный дом, скорее напоминавший башню или маяк, нежели жилое здание. Я решил отправиться туда.

Большой остров встретил меня большим разнообразием цветов, от ярких и жёлтых, до совсем неприметных тёмных и синих, кустов с ягодами, которых я не знал, но полакомиться которыми я не испугался – очень уж хотелось есть, и шикарных величественных деревьев, от ёлочек до гигантских клёнов. Владелец острова потрудился на славу – дорога до дома была вымощена деревянными торцами, а на особо опасных подъёмах поставлен забор. Я даже остановился на минуту на одном таком подъёме и посмотрел вниз, облокотившись на перила. Внизу, как я и предполагал – пустота. Просто белая пустота, и ничего. Иногда, конечно, пролетало облако, но, в целом, там ничего не было. Я было хотел перелезть через забор и спрыгнуть вниз – уж больно сказочно выглядело это место, и, возможно, я сплю или в бреду, но что-то остановило меня, а вернее кто-то.

Им оказался человек, владелец всего этого хозяйства, как я сразу подметил. Выглядел он весьма заурядно, особенно для такого-то места.

– Я бы не стал этого делать на вашем месте, – вежливо обратился он, – Можете пораниться.

– Спасибо, – поблагодарил я, – Но позвольте: просто было любопытно, всё же там есть куда упасть? – поинтересовался я, после чего извинился за дерзость и откланялся.

– Ничего, ваше любопытство вполне оправдано, – ответил мужчина, приглашая меня в сторону его дома, до которого оставалось совсем немного, – Падать, к слову, некуда, а если и прыгнуть, то окажетесь вон там, – он ткнул в сторону маленького островка, на котором я очнулся изначально.

– Не уж-то я упаду на него? – спросил я.

– Нет. Но поранитесь рассудком.

– Понял, – одобрительно кивнул я и вновь оглядел остров, который с этой возвышенности был уже не таким большим и не представлял особого интереса.

Мы вошли в помещение, и башня, на удивление, внутри оказалась куда просторнее, чем выглядела снаружи. Мужчина снял свою верхнюю одежду и предложил мне повесить своё пальто в прихожей. Потом он заварил нам вкусный чай, показал своё хозяйство, где выращивал пшеницу и содержал овец. На втором этаже башни был его кабинет и, по совместительству, спальня. Там же прямо посреди комнаты лежал закрытый чемодан. Лежал он, к слову, так, будто бы его специально положили именно в таком положении: не роняли его, и сам он так не падал. Чемодан вызвал у меня интерес – он был бежевый, обтянутый кожей, с золотыми резными застёжками и шикарной ручкой. Казалось даже, словно на нём выгравирован какой-то рисунок, но это всего лишь была игра воображения. На деле, чем дольше я смотрел на этот чемодан, тем больше он походил на обычный чемодан, каких я видел сотни в своей жизни и ещё сотню, надеюсь, увижу.

– Вы, наверное, уронили, – проговорил я, – Позвольте…

– Попробуйте… – тихо ответил человек.

Я нагнулся и попытался сдвинуть чемодан с места. Но ничего не получилось. И нет, не было ощущения, что его приклеили, так как, если его приклеили или пригвоздили к полу, то я почувствовал бы это, а тут: неважно, какие усилия я прилагал, чемодан крепко-крепко держался за своё место, словно, этот чемодан – часть всего дома, и что пока не сдвинешь дом, чемодан не сдвинется.

– Я нашёл его на улице, – добавил мужчина, – Ну, на другой улице. Не здесь. Вы же тоже с улицы?

– Наверное, – ответил я, – И много таких там?

– Не знаю, – мужчина сел на кровать, не переставая смотреть на меня и чемодан, – Однако, я нашёл его, и жизнь моя стала лучше.

– Это как? – полюбопытствовал я.

– Откройте его и сами всё увидите.

Я послушался. Чемодан был открыт, но внутри ничего не было. Однако, я не видел дна в чемодане. Там была пустота, темнее ночи, непроглядная. Подобно той пропасти, в которую я смотрел, облокотившись на забор, только не белая, а чёрная.

– Только не залезайте туда, – предупредил мужчина.

– Извините? – немного опешил я.

– Можете пораниться, – продолжил он, – Рассудком, – он по-доброму улыбнулся.

Я захлопнул чемодан. Меня не напугало поведение незнакомца, но мне была весьма интересна природа этого чемодана. Тем не менее пока, я решился последовать советам своего нового друга, который, к тому же, угостил меня чаем ещё раз и накормил вкусной похлёбкой. День на острове сменился ночью, и мне поначалу стало страшно, так как бежал я до этого в полной темноте, потому и обзавёлся такой фобией, но ночь на острове была такой безмятежной и светлой, что я быстро успокоился и лёг спать.

Так я прожил несколько дней на острове. Пока незнакомец (имени своего, он, увы, не сообщил) занимался рутиной, я прогуливался по острову, всматривался в облака и пытался разглядеть что-то вдали: вдруг я увижу очертания ещё каких-то островов. Но вдалеке ничего не было. Грустный, я возвращался с прогулки домой, мы ужинали и я ложился спать.

В любом случае, такое времяпровождение было куда более приятным, нежели побег от непостижимых моему сознанию существ с демоническим воем в тёмном лесу. И всё же тот треклятый чемодан, который я, по непонятно каким причинам, решил возненавидеть, манил своей аурой, заставляя меня открывать его по ночам, пока владелец острова спит.

В одну ночь я не выдержал.

Я открыл чемодан. Человек спал с зажжённой лампой, потому я прекрасно видел, что и где находилось в комнате. Я заглянул в пустоту, в эту материю чемодана. Я сунул туда ногу – кромешная тьма окутала её, и моя конечность скрылась в пустоте. Я запустил в чемодан вторую ногу, и она тоже скрылась во мраке. Забавно, но я перестал чувствовать свои ноги. Не мог пошевелить ими, и не мог уже вытащить их из чемодана, так как уже сам по колено находился в чемодане. От этого ощущения ком подступил к горлу, однако решимость овладела мною, и я нырнул в чемодан окончательно.

Произошло всё почти ровно так же, как и в прошлый раз – я, сначала, оказался в пустоте, а потом потерял сознание, но, однако, предыдущий раз длился, по ощущениям, будто бы несколько дней, а сейчас всё произошло за секунду. Я очутился в чистом луговом поле. Голова не болела, тело двигалось послушно. Была ночь, ночь безмолвная. Ни единого звука. И снова этот туман, но на сей раз не такой густой, поэтому я смог разглядеть вдалеке очертания леса, похожего на тот, в котором я бежал тогда. Я ужаснулся. И тогда вновь услышал рычание, но не то, что преследовало меня когда-то. Это было стрекотание, не вой. Потом в нос ударил резкий запах, будто бы я очутился в канализации, куда сбрасывали трупные отходы. Стошнило.

Я начал осматриваться по сторонам, пытался понять, где я нахожусь. Посмотрел на верх.

Я увидел существо, колосса, с шестью или семью конечностями. Тварь походила на паука, туловище было покрыто шерстяными редкими волосками, и запах исходил явно от этого существа. Его лапы были невероятно длинными, чудище удерживало свою тушу на этих тонких по сравнению с ним ногах, периодически покачиваясь и издавая “мокрые” звуки, словно трогают или теребят что-то склизкое, вязкое. Тварь стрекотала, но стояла на месте, не замечая меня.

Меня приковало. Руки не слушались меня, а взгляд я никак не мог отвести от кошмарного монстра, что возвышался над полем. Ладонью я заткнул нос, чтобы больше не вдыхать эти смердящие пары, и, найдя силы отвести взгляд, начал озираться по сторонам. Подле моих ног лежал всё тот же чемодан, он был открыт. Не теряя и секунды, я с головой нырнул в него.

Я оказался в просторной гостиной. За большим столом сидела семья в богатых одеяниях: женщины и девочки – в пышных платьях, а мужчины и мальчики – в роскошных костюмах. Они ужинали и громко смеялись, меня как будто не существовало для них.

Я оглянулся. По всей видимости, я оказался внутри дома. Дом, могу заметить, был хорошо обставлен, и видно это какой-то особняк или что-то в этом роде. Я поднялся на ноги, отряхнулся. Посмотрел на чемодан, что немного отличался от предыдущих – у него были платиновые уголки. Я прочистил горло и потянулся. Не только потому что физически и морально испытывал стресс. Я пытался привлечь внимание людей, которые, по моим наблюдениям, имели родственные связи.

– Прошу вас, садитесь! – одна из женщин в розовом платье махнула мне рукой.

Тотчас же к столу подошёл дворецкий, неся в руках стул. Он услужливо предоставил мне место, и я поблагодарил его.

Мне протянули тарелку с едой, я бережно принял её и принялся уплетать свою порцию. Манер я не знал, потому делал это так, как делал бы любой простой человек на моём месте. К счастью, никого это не смутило, и, видно, представители интеллигенции понимали, что не всем дано познать азы этикета, а потому стоило быть более снисходительными к таким, как я.

Я поел и отложил приборы в сторону. Поблагодарил за ужин и поинтересовался, в каком же это таком месте мы находимся.

– Это особняк лорда Эрнольда, – ответил мне мужчина во фраке.

– Очень приятный молодой человек, – добавила женщина в синем платье с глубоким декольте.

– А вы, смею предположить, Лорд Фалкон? – спросил у меня мужчина с усами и в смокинге.

– Не знаю, – честно ответил я, – Я оказался здесь случайно. Я вылез из чемодана, – я указал на чемодан, что лежал посреди гостиной, неподалёку от обеденного стола.

– Лорд Эрнольд предупреждал нас, что будут гости, – сказала женщина в чёрном платье-футляре, – Будьте здесь как дома, – обратилась она ко мне.

Я вежливо кивнул ей и улыбнулся.

– Здесь немного душновато, – слукавил я, – Не мог бы кто меня проводить во двор?

– Здесь вполне сносно, – возразил мужчина во френче, – Однако ж, если вы так желаете, то просто идите вперёд, налево по лестнице вниз, и прямо, там уж и выйдете во двор.

– Благодарю, – бросил я, поднимаясь из-за стола.

– Прошу заметить, что скоро пожалует Лорд Эрнольд, потому прошу вас не задерживаться.

– Хорошо.

Я покинул эту компанию и отправился на выход из дома. Компания за столом несильно привлекала меня, и если прошлый незнакомец был молчалив, а привычки его меня не раздражали, то нахождение в этой компании смущало меня, ставила в неловкость, от чего я начинал испытывать стресс. Разумеется, я не прочь бы провести с ними хоть пять сотен таких вечеров – всё что угодно лучше, чем оставаться один на один с той паукообразной тварью.

Я шёл по коридору уже продолжительное время, однако вовремя прислушался и понял, что смех за столом не становится тише. Более того, оглянувшись, я понял, что едва выйдя из гостиной, я более не продвинулся и дальше метра. Я пробовал идти и боком, и задом – ничего не изменилось. Закрывал глаза, пробовал кувыркаться или ползать – всё тщетно. Даже схватил книгу с ближайшего комода и кинул её перед собой – она улетела далеко в центр коридора, но затем оказывалась у меня под ногами. Я ничего не понимал. Я увидел, что в конце коридора промелькнула тень. Я окликнул её. Ко мне подошла слуга в этом поместье. Я вежливо объяснил ей ситуацию. Она смотрела на меня так, словно не понимала, кто я и что я говорю. Но потом молча кивнула в ответ и куда-то ушла.

Совсем скоро она вернулась.

– Увы, ничем не могу помочь вам, – пробормотала она, – Вам нужно захотеть пройти, тогда, может быть, у вас получится.

– Ну и ну! – возразил я.

Хотя служанка была права. Мне не хотелось идти. Этот особняк чем-то симпатизировал мне, в нём было находиться приятнее, нежели убегать от мерзких существ. И всё же чем-то жгучим отдало в районе груди. Я прислушался к разговорам, доносящимся с кухни. Совсем не то, что я хотел бы делать остаток своих дней. Да и если вспоминать того человека на острове – каждый день он делал одно и то же, наблюдая одну и ту же картину вокруг себя.

Я снова сделал несколько шагов вперёд. На этот раз я оказался в центре коридора. Я прошёл, но решил не спускать вниз по лестнице, а выйти на балкон.

Я повстречал мужчину в красном мундире, который курил трубку и смотрел куда-то вдаль. Разумеется, вдали ничего не было: особняк стоял в лесистой местности – это становилось ясным за счёт деревьев, окружавших его. Однако разглядеть сквозь них что-либо не представлялось возможным: подобно тому острову особняк стоял в абсолютной пустоте, и сбежать отсюда было невозможно – и мужчина был будто опечален этим, хотя едва я оказался на балконе, он отложил трубку и с улыбкой поприветствовал меня.

Это был Лорд Эрнольд, владелец особняка. Он сказал, что безумно рад меня видеть.

– Как дорога? – с заботой спросил он меня, – Вы добрались в порядке?

– Почти, – ответил я, – Немного укачало.

– Знаете, Лорд Фалкон, – он предложил мне ещё одну трубку, чтобы я закурил, но я отказался, – Вам уже наверняка сказали, что ждали вас, ждали давно.

– Да, сэр, я это уже понял.

– Как Вам здешний вид?

– Уныло, сэр, – признался я, – Мрачновато. Но дом шикарен.

– И то верно, – согласился Эрнольд, – Знаете, я получил его совсем недавно, а собрал здесь уже стольких гостей. И они не уходят, появляются только новые. Так что скоро в этом доме будет очень тесно. И пока комнат хватает, я наслаждаюсь этим моментом. А скоро, видимо, я буду ночевать на этом балконе.

– Потому Вы так печальны? – я проникся к нему жалостью.

– Лишь отчасти печален. Знаете, Лорд Фалкон, не поверите – но эта маленькая печаль вызвана тем, что я потерял свой чемодан, – Лорд Эрнольд хмыкнул.

– Неужели прямо тут, в этом доме? – уточнил я.

– Да, верно, – ответил Эрнольд, покуривая трубку, – Гости не помогают искать, видно, чего-то боятся.

– Это и вправду весьма печально, – поддержал я.

– Вы, кажется, тоже кое-что забыли, – докуривая, сказал Эрнольд.

Он отошёл от перил, открывая мне обзор на синий чемодан, что стоял подле его ног.

– Это ваше, Вы, верно, потеряли на вокзале, – он протянул его мне, – Вот, возьмите.

Я взял чемодан за ручку и сразу же поставил его на пол – уж больно он был тяжёлым.

– Что там? – поинтересовался я.

– Вам, верно, будет виднее, сэр, – ответил Эрнольд.

Я открыл чемодан. Он был пустой, но я прекрасно видел дно чемодана. Я потрогал его, рука оказалась на месте и никуда не пропала.

– Интересно… – задумался я.

– Кажется, праздник в самом разгаре, – приободрился Эрнольд, – Пойдёмте.

Он снова пригласил меня в гостиную. Я взял чемодан с собой. Пока гости обсуждали скучные новости из жизни других гостей, я стоял напротив уже иного чемодана – бежевого, через который я попал сюда. Интересно, что он был больше моего. Я положил свой чемодан в этот большой, и тот скрылся в пустоте. Затем и сам залез внутрь.

Я уже привык терять сознание – это, наверное, подобно дыханию, становится необходимым чувством, которое ты должен испытывать, находясь в этом ужасном месте. Я оказался на холме. На сей раз тумана не было, и я смог разглядеть звёздное небо. Оно было красивым. Далеко-далеко я увидел паукообразное существо: отсюда оно казалось уже не таким громадным, но всё равно от одного его вида замирало сердце. Я посмотрел назад. С возвышенности открывался вид на кристально чистое озеро. Я пригляделся. Из-под воды на меня, клянусь, прямо на меня смотрел глаз, человеческий, но гигантских размеров. Зрачки были сиреневыми, без каких-либо причуд, но столь естественное, но колоссальное и в такой среде вызывало панику. Глаз смотрел на меня, иногда моргая. Я пошатнулся и чуть было не скатился вниз по склону.

Я посмотрел под ноги, увидел, что мой чемодан был открыт. Забавно: два открытых чемодана лежали рядом, словно приглашая меня заглянуть в гости. Я принял приглашение – на этот раз залез в свой чемодан: он теперь, подобно предыдущим, содержал непросветную пустоту внутри себя.

Я проснулся. Я сидел на уютной софе напротив потрескивающего камина. Комната была ярко освещена благодаря панорамному окну, переведя взгляд на которое я смог лицезреть великолепный пейзаж заснеженной горной долины и елового леса. Я испытал спокойствие и гармонию, я уже давно не чувствовал этого. Мне стало так хорошо, так блаженно. Я провёл, наверное, ещё часа два, наблюдая за этим великолепием. Внезапно я обнаружил, что держал в руках кружку кофе, уже успевший остыть к моменту моего осознания, потому я отправился на кухню и заварил себе уже какао – кофе в доме не оказалось.